Утро выдалось тихим, свежим и солнечным, как в детстве, хотя начинался рабочий день. Колонка пожелала доброго утра ровно в семь и включила ноктюрн Шопена, позволяя медленно проснуться и осознать себя всё там же - в комнате общежития университета для сотрудников, всё той же - сотрудником университетской библиотеки. Впереди ждал еще один трудовой день. Но это был, всё же, особый день - последний перед отпуском. Едва вспомнив об этом, я радостно потянулась, вдохнула запах дождя, который все еще плыл в воздухе после ночного ливня.
Душ, завтрак, новости и погода, и вот я уже стою перед шкафом, рука тянется к любимому бирюзовому платью с длинным рукавом, но нет, сегодня должно быть что-то особенное для особого дня, и я вытягиваю плечики с легким шифоновым платьем, голубым в нежный цветочек. Бегу вниз, не дожидаясь лифта. Идти совсем недалеко - через студенческий парк. После первого майского дождя свежо, и я почти пожалела, что не взяла плащ, но скользящая легкая ткань платья словно эльфийский крылья Дюймовочки придает легкость и особое настроение, позволяя идти грациозно и быстро, обгоняя сонно плетущихся студентов. Хмурый охранник в теплом жилете поверх униформы поежился, глядя на мою слишком легкую одежду, и принялся быстро помешивать чай в кружке.
Старинное здание, в правом крыле которого располагалась библиотека университета, встретила тишиной - ректорат был тих и темен, в кабинетах служб только загорался свет и включались компьютеры. В библиотеке уже горел свет, и заведующая Клара Ильинична царственно восседала на своем месте.
- А, Вера Юрьевна, уже на рабочем месте, - приветливо встретили меня. - А для Вас задание с утра, как для самого молодого сотрудника. Хорошо выглядите сегодня, наша русская красавица.
Я покосилась в зеркало, висевшее с незапамятных времен за дверью библиотеки. Типичную раму для таких зеркал я помнила еще со времен своего перестроечного советского детства. Возможно, она была права: длинные русые волосы, которые я заплетала в косу, темные брови и светлые глаза. Правда, после быстрой ходьбы в прохладную погоду щеки пылали румянцем, коса растрепалась, а глаза взволнованно блестели. С молодым сотрудником моя начальница тоже погорячилась. Мне исполнилось 32, но в своем коллективе я была, в самом деле, самым молодым сотрудником.
- Вера, Вам нужно пройти по кафедрам и забрать списки литературы, которые они составили для заказа. Все сроки прошли, я предупредила их, что сегодня мы уже забираем списки. Пока нам выделяют деньги на закупку книг, нужно действовать. Кто не успел, тот не успел.
- Хорошо, через час, думаю, все будут на месте.
Я села за стол, спрятавшийся за стеллажами с книгами, включила компьютер и посмотрела в окно, где стояло моя любимая рябина. Дерево было старым, раскидистым, но очень красивым в любое время года. В этом месте редко ходили прохожие, но вдруг я увидела фигуру в яркой одежде, стоящую у дерева.
- Верочка!
Пришлось идти к Кларе Ильиничне, так и не успев рассмотреть, кто стоит у дерева в столь ранний час.
Вскоре одна за другой мои коллеги пришли на работу, стало шумно от разговоров, запахло духами, чаем и кофе, а когда пришло время открывать двери библиотеки, все пространство наполнилось голосами студентов.
Мне удалось вырваться лишь через два часа. Взяв папку, я поднялась на второй этаж. На дубовых дверях золотая табличка предупреждала, что передо мной владения директора института Плитова. В приемной сидела его секретарша Оленька, щебеча по телефону.
В университете все знали всё обо всех, в том числе о близких отношениях Плитова и Оленьки. Секретарша, оглядев мое платье и туфли и не удостоив приветствия, все так же громко обсуждала некую Вику, будто была в кабинете одна. Я знала правила этой игры в тщеславие и главенство: пока она, секретарь самого Плитова, не соизволит снизойти до посетителя, пытаться привлечь ее внимание бесполезно. Я рассматривала на стенах дипломы в позолоченных рамочках, фото с ректором университета и депутатами города. Среди них было фото директора с женой: невысокий и полный мужчина с седыми висками свысока смотрел на меня, в то время как справа от него стояла миловидная женщина того же возраста и с гордостью смотрела на мужа. Внезапно дверь за моей спиной распахнулась и в кабинет вошел сам Плитов. Оленька тут же отключила телефон и вскочила, поправляя непозволительно короткую юбку.
- Виталий Сергеевич! - радостно воскликнула она, чуть выпячивая ярко накрашенные губы.
Оленька кинулась к кофемашине, пока декан, будучи на две головы ниже Оленьки, не стесняясь разглядывал меня.
- Да у нас гости, а Вы, позвольте... - начал он, растягивая слова и обходя стол.
- Вера Юрьевна, библиотекарь. Я хотела бы забрать список книг, которые Вы планируете заказать, - ровно сказала я, игнорируя его заинтересованный взгляд.
- Ах, да, книги, книги, - декан улыбался, нисколько не смутившись моего сухого тона.
Звякнул фарфор, и пунцовая Оленька метнулась к столу, а потом ко мне, встав между шефом и мной.
- Вот список, Вера.
Она отчеканила каждое слово милым голоском, буравя меня при этом злым взглядом.
Я поблагодарила и вышла, беззвучно рассмеявшись, когда оказалась за дверью. Со следующими пунктами было проще: многочисленные кафедры, каждая со своим коллективом, заведующим и атмосферой.
Кафедры, на которых работали одни лишь женщины, славились интригами, борьбой за власть, почет и почасовую нагрузку. По моим наблюдениям, смешанный или полностью мужской коллектив делал рабочую атмосферу куда более здоровой. С другой стороны, доброжелательная и строгая Клара Ильинична даже в сугубо женском коллективе библиотеки смогла выстроить работу так, что все работали на редкость дружно и слаженно.
Время шло к обеду, когда я, наконец, добралась до последней кафедры, которую специально оставила напоследок. Заведующей была замечательная женщина, чье имя в науке было у всех на устах. Когда-то она была моим преподавателем, с которым у меня сохранились добрые отношения. Небольшого роста, красивая, седовласая, с добрыми голубыми глазами и королевской осанкой, она усадила меня за стол и попросила секретаря принести чай.
- Верочка, я ждала Вас, работаю над новым учебником, и тут вы. Список подготовила еще не прошлой неделе, сейчас столько новинок. Сразу не решишь, что лучше заказать.
В ее кабинете было тихо и уютно, мерно тикали огромные часы в углу и высились полки с книгами. Наш разговор с книг перешел к науке, когда мой телефон зазвонил: меня ждали в библиотеке.
- Вы подавали большие надежды, будучи студенткой, Верочка. Может быть, Вам все же заняться диссертацией? - провожая меня, спросила она.
- Совет в другом городе, сейчас защита очень дорогое удовольствие, не с моей зарплатой, - робко возразила я, глядя в ее умные и добрые глаза.
- Вы правы, правы, но, если решите, я всегда здесь.
Она с нежностью пожала мою руку, и я, простившись, поймала себя на мысли, что никогда не признаюсь своему любимому преподавателю, почему на самом деле не буду заниматься наукой.
Окончив университет с красным дипломом, я мечтала преподавать, но место на кафедре досталось племяннице проректора, а мне предложили место в библиотеке до следующего года. Затем все повторялось вновь и вновь, ведь у деканов, проректоров и просто хороших подруг заведующей было в избытке дочерей, племянниц, снох и внучек. Мне же работа в библиотеке со временем понравилась, так как здесь не было интриг, борьбы за нагрузку и премии, гонки за научными достижениями, подоплека которых на самом деле была смешна и неприглядна.
Рядом были книги, тысячи книг, и я, любившая чтение и книги с детства, давно знала, что именно книги - друзья, которые не умирают. Со временем канули в лету и мысли о науке. Для меня наукой в большей степени была медицина, биология, химия. Филология - это интересно и прекрасно, но тратить силы на еще одну мало кому интересную диссертацию, которая будет пылиться на полке, не для меня. А вот учить - моя стезя. Я очень быстро нашла работу преподавателя немецкого и английского языков онлайн в одной из языковых школ. И после работы в библиотеке вечерами вела занятия удаленно. Объяснить сложное просто и доступно, видеть, как человек осваивает новое и доселе непонятное благодаря тебе - высшая награда.
Глава 2
Вера
- Греки различали шесть видов любви. Очень смешные названия, все не припомню, но первый в списке эрос - страсть, химия, порыв!
Марина театрально выдержала паузу, давая понять, что солидарна с древними греками как никогда прежде. Обед в университетской библиотеке подходил к концу, а рассказы Марины был еще не окончен. Ее глаза горели, она то порывалась подойти к зеркалу у двери и поправить яркую помаду на губах, то принималась ходить мимо обедающих коллег, которые с улыбкой слушали ее.
Я тоже не сводила с Марины глаз, держа в руках горячую кружку чая.
Марина была самой яркой и шумной среди библиотекарей. Она не очень любила книги, разве что бульварные романы о неистовых графах и страстных красавицах, которыми когда-то зачитывались девочки в тринадцать лет. Большинство девочек переболело этими историями, а Марина осталась верна им навсегда. Она пришла на работу в библиотеку будучи дочерью одного из деканов, который искал непыльное место, где Марина может выгуливать наряды и ждать подходящую партию. Все ее мысли занимали отношения, страсть и любовь. Она была признанным экспертом светских хроник, звездной жизни и университетских сплетен, и уже претендовала на роль знающей все и обо всех в масштабах города, что требовало особого таланта и немалых дарований.
- Скучная жизнь людей: работа - дом, а когда приходит страсть, все становится другим, что может быть лучше нее?
- Пожалуй, агапэ, - неожиданно ответила я, встав со стула. - Агапе - ценнее и прекраснее.
Марина вопросительно уставилась на меня, смешно наморщив лоб, пока коллеги расходились по своим делам.
- Любовь, основанная на уважении, принятии, восхищении другим человеком...
Марина нахмурилась, озадаченно размышляя над моими слова, и собралась было мне что-то ответить, но тут дверь в служебное помещение распахнулась и вошел Фрауенхельд.
Высокий, широкоплечий, с благодушным взглядом голубых чуть навыкат глаз, он хитро улыбался в пышные усы. Михаил Алексеевич по-хозяйски вошел в помещение, пожелал всем приятного аппетита и расплылся в самодовольной улыбке при виде Марины, которая и думать забыла о греках, лишь томно улыбалась вошедшему в ответ. Они, не сговариваясь, прошли за стеллаж. Перед моим взором невидимой бегущей строкой пробежал весь список его званий: известный историк, археолог, специалист по античности, доктор исторических наук, профессор, почетный работник высшего образования, член бюро... Я не успела вспомнить какого именно бюро, так как кокетливый смешок Марины привлек мое внимание к тому, что происходило за книжными полками. Михаил Алексеевич появился здесь явно не для лекции по античной истории. Его амурные похождения даже на пятом десятке были частой темой разговоров в дружном коллективе университета. И судя по ним, этот славный член одной из исторических ассоциаций, имея в багаже пять жен, четырех детей, армию влюбленных студенток и несколько интрижек, теперь решил пополнить список своих достижений Мариной, воркуя с нею о чем-то.
Захотелось выйти, но мой любимый чай был не допит, поэтому я отошла к окну и любовалась рябиной, качавшей ветками с распустившимся цветом. Наконец, маститый историк подошел к двери и, внимательно посмотрев на меня, вышел за дверь. Меня передернуло от его профессионально оценивающего взгляда, словно от холодного сквозняка, но я сделал вид, что не заметила его.
Марина вышла из-за стеллажей, с блуждающей улыбкой, раскрасневшаяся и счастливая.
- Вера, какой мужик!
Я была не та, кто мог разделить эту радость с ней, но ее подруг рядом не было, была лишь я.
- Готовишься стать одной из его жен? - я уже сидела за компьютером и заполняла картотеку.
- Ты видела, как на него женщины вешаются, а он выбрал меня, меня! Богатый, известный в своих кругах, умный...
Я покачала головой. Что сказать женщине, которая встретила свой эрос, и все идет так, как она мечтала? Не напоминать же коллеге известную даже уборщицам историю, как жена историка гонялась за очередной любовницей по квартире, а он стоял в стороне и охранял коллекцию монет, чтобы жена в гневе не выбросила в окно. Да и за годы работы в женском коллективе появилось железное правило: слушать, не спешить с комментарием, ничего о себе не рассказывать - ни хорошего, ни плохого.
- Сегодня мы ужинаем в самом дорогом ресторане, он забронировал отель, завтра расскажу, что и как. Ой, Вера, я купила такое белье, как чувствовала, что ужин перейдет в завтрак. Ну, знаешь, как бывает.
Она легко толкнула меня в плечо, надеясь, что и от меня услышит что-то сокровенное. Но я промолчала, вежливо улыбнувшись.
- Ладно тебе, ты разве... - Марина недоверчиво смерила меня взглядом. - Для кого же и для чего ты себя бережешь? Ну, Вера, тебя только в музее выставлять, ммм... крестьянского быта и традиций, или пора проверить психику.
Марина рассчитывала на мою откровенность в ответ на свою откровенность. Не дождавшись, она решила меня уколоть. Хотелось ответить ей резко, но я передумала, вспомнив слова бабушки: каждый живет, как умеет.
- Скажи нашей Кларе, что я очень плохо себя чувствую и иду домой! Завтра расскажу, как и что было...
Марина, чрезвычайно довольная своим остроумием и находчивостью, испытывающе смотрела на меня. Я кивнула, подавляя раздражение и мысленно порадовавшись, что она забыла о моем отпуске, а я завтра буду уже не в городе. Свой отпуск я проведу в Травянке.
Провести первую неделю отпуска у бабушки в деревне я планировала еще зимой. Не хотелось говорить о своих планах никому из родных, особенно бабушке. Мне могли отказать в отпуске в мае, и это расстроило бы ее.
Но заявление подписано две недели назад, подарки закуплены, чемодан уложен.
Выйдя после работы на широкое солнечное крыльцо университета, я улыбалась яркому солнцу, тополиному пуху и студентам, толпившихся у расписания экзаменов.
Я свободна целый месяц! Окрыленная, я ворвалась в общежитие и чуть не сбила с ног свою коллегу Лену Полеву. Увидев мое радостное возбуждение, она шутливо спросила:
- Влюбилась?
- Отпуск!
- Еще лучше!
Мы обе рассмеялись.
- Ты уже решила, куда поедешь на щедрые отпускные работника сферы образования?
- Выбирала между Лазурным берегом и Провансом... но по карману дача родителей или домик у бабушки в Травянке.
- Травянка?
- Да, деревня в 200 километрах, там из родных бабушка и ее сестры, и дом моего детства.
- Ты не видела никого подозрительного под окнами? Моя бдительная соседка видела вечером и утром странно одетого мужчину, он крутился под окнами и показался подозрительным.
Я пожала плечами.
- Завтра утром я уезжаю, надеюсь, никого подозрительного не увижу. Меня ждет Травянка.
Видимо, Лена уловила ту теплоту и радость, с которыми я всегда говорила о родной деревне, и улыбнулась. Мы попрощались, и я поспешила к себе.
Я приготовила простой ужин и чай, включив любимую музыку. После ужина провела два занятия, и мои ученики пожелали мне провести отпуск незабываемо.
Затем я села за швейную машинку - мне хотелось дошить платье из бирюзового льна, чтобы взять его с собой и сделать фото на берегу реки в деревне. Я не только выкроила, но и украсила детали вышивкой. У меня был лишь вечер, чтобы дошить, отгладить и убрать его в чемодан. Когда я почти закончила, зазвонил телефон. Я сидела за столом, распарывая неудачную строчку. Пришлось включить громкую связь. Мама!
Родители по решению мамы все свое время посвящали сестре и ее детям, решив, однажды, что я самостоятельнее и справлюсь сама, а вот другой дочери нужно купить жилье, помогать деньгами, взять хлопоты с детьми и ремонтом на себя. Мама была капризна, мнительна, верила в гороскопы, приметы и экстрасенсов, а еще в то, что мой отец слушает лишь её, что было недалеко от истины. По ее недовольному голосу я поняла, что она явно не в настроении.
- Вера, я вспомнила, что у тебя завтра начинается отпуск. Я тут прочла твой гороскоп, звезды не рекомендуют тебе отдыхать, лучше посвятить себя работе. А я так устала с внуками! У меня всё болит!
- Нужно больше отдыхать, а не стоять у плиты ради десяти блюд внукам и зятю...
- Мне не жалко для своих, был бы у тебя муж и дети, я бы и для них старалась, но ты ведь у нас разборчивая, так?
Мамин подвиг во имя любимой дочери подставили под сомнение, и это не прощалось никому. Началась длинная отповедь. Мама знала, что после этого мы не будем общаться месяц, но усталость и раздражение взяли вверх.
- Я зря назвала тебя Верой, была в родне одна такая слишком умная, осталась на бобах, вот и ты ее судьбу повторяешь. Все подруги мои говорили, что ты первой замуж выскочишь, но из всех ты осталась, да Леся из первого подъезда, но та, ты знаешь, вообще на мужчин не глядит, она ведь, хм... Я ведь все думала, не глупая и не уродина, а вот послушалась твоего отца, назвала тебя несчастливым именем, и характер тебе от отца достался - ни схитрить, ни польстить.
- Мама, меня сегодня начальница назвала русской красавицей, а моя преподаватель способной к науке, - не удержалась я от подкола. - Но для тебя я лишь не уродина и не глупая, ни больше, ни меньше...
- И что? Другие, посмотришь, или замужем, или мужчина при деньгах содержит, кто-то карьеру построил, а ты в свои годы в библиотеке этой сидишь, да все в деревню тебя несет! Меня подруги спрашивают о тебе, как дочь твоя Вера, а что сказать про тебя?!
- Мама, ты устала сегодня, да и поздно уже для таких серьезных разговоров, пора отдыхать. Спокойной ночи.
Я отключила телефон. Когда-то в далекой юности я заплакала бы и не спала всю ночь, страдая от сравнений и неверия мамы, но опыт и хорошие книги помогают разобраться не только в устройстве нашего мира, но и дают понимание, что человек рождается иногда в чуждой для себя среде, и важно сохраниться себя, взрослея, и понять, кто ты и что для тебя благо, чтобы создать вокруг себя необходимую именно тебе среду.
Я обвела свою маленькую комнатку взглядом - мой мир, наполненный музыкой, книгами, шитьем и вышивкой, мольбертом с масляными красками, кулинарными рецептами и маленьким садиком на окне. Я выстроила все это по своему вкусу, чтобы возвращаться сюда за отдыхом и вдохновением. Здесь я могу быть собой и не пускать то, что ранит меня, сбросив вовремя звонок. Будучи характером и внешностью в отца, для мамы я была инопланетным существом. Похожая на нее сестра была куда ближе и понятнее. Ее задевала моя прямолинейность, обостренное с детства чувство справедливости и нежелание поддаваться влиянию даже близких людей. При моей открытости и дружелюбии я не могла похвастаться наличием близких подруг и любимого мужчины. Я часто наблюдала, как люди перешагивали через многолетнюю дружбу ради выгоды или из зависти, состояли в дружеских или близких отношениях ради удобства, связей, возможности похвастаться, или потому, что так нужно окружающим. В юности я часто ходила на свидания, но ни разу не состояла в близких отношениях, мне с каждым разом все быстрее удавалось понять, что передо мной не мой человек.
Глава 3
Мастер Лефт
Платье было дошито, отглажено, но чемодан, набитый до отказа, не принял его. Пришлось перекладывать в дорожную сумку к телефону и ноутбуку и ложиться спать. Засыпая, я вспомнила, что ничего не сказала родителям о поездке. Позвоню, когда буду на месте.
Утром я проснулась раньше будильника и собралась быстрее обычного. Оглядев еще раз комнату, я решительно закрыла входную дверь, чтобы не поддаться желанию задержаться на день или два для блаженного ничегонеделания.
На автовокзале было как всегда многолюдно. Люди приезжали и уезжали, толкались возле автобусов и касс. Купив билет до Травянки, я встала с чемоданом и сумкой возле нужной площадки, где должен был припарковаться автобус. Рядом стоял микроавтобус, и крепкая женщина контролер спорила с парнем у распахнутой двери.
- Купите еще один билет, у Вас слишком большая сумка!
- На кассе нет информации...
- А я Вам говорю, Вы должны оплатить место для сумки.
- Но у меня больше нет денег.
Парень оправдывался и смущался, опустив глаза.
Из двери показался один из пассажиров и залихватски сбил кепку на затылок.
- Да пустите его с сумкой, нет денег у парня!
- Нет, контролеры на дороге работают, за неоплаченную сумку с меня спросят!
- Да нет их в это время, контролеров, - вступился было шофер, жалея парня.
- А если будут? Что будете делать с сумкой? - строго спрашивала женщина, явно поддаваясь жалости.
- А мы ее съедим! - нашелся пассажир в кепке.
Все расхохотались, рассмеялась и я.
Контролер, утирая слезы смеха махнула рукой, парень с сумкой прыгнул в микроавтобус, и тот рванул с места.
- Веселые попутчики у парня.
Смеясь и глядя в след удаляющемуся автобусу, я обернулась на эти слова. Возле меня стоял мужчина в возрасте. Его слова были обращены ко мне, хотя сам он так же смотрел в след микроавтобусу. В первую очередь мне показалось странным, что он стоит слишком близко ко мне. Сделав шаг в сторону, я кивнула и только тут как следует рассмотрела его. Его внешность была абсолютно непримечательной за исключением седых волос до плеч. Невнятные, словно размытые черты лица и очень темные все время бегающие глаза вызывали неприязнь и отторжение. Я постаралась прогнать это чувство и не смотреть на него. Мой взгляд упал на его одежду, и тут было на что посмотреть: на нем были весьма примечательные вещи, довольно необычные для повседневной носки. В первую минуту мне показалось, что он ненадолго ворвался в костюмерную театра, схватил первые попавшиеся под руку вещи и, надев их, выбежал на улицу. Я, вежливо улыбнувшись, отошла подальше, украдкой рассматривая странного кроя брюки, бархатные старомодные туфли, шелковую рубашку и нечто похожее на жабо. Незнакомец поминутно озирался и в то же время то и дело смотрел на меня. Его внимание было неприятно, и, хотя вокруг было множество людей, вызывало непонятное беспокойство. Когда к площадке подъехал автобус, я с облегчением вздохнула и первой вошла в него, заняв место за шофером. Когда все расселись и двери закрылись, я почувствовала облегчение, до последнего опасаясь, что странный человек будет моим попутчиком. Выезжая за ворота автовокзала, я вдруг увидела его. Он смотрел на меня и кланялся, улыбаясь. Я резко отвернулась, делая вид, что достаю телефон из сумки.
Включив аудиокнигу и любуясь цветущей степью за окном, я забыла о неприятном незнакомце. Автобус был заполнен лишь наполовину, что радовало меня. Через час вошла женщина и села возле меня, раскрыв книгу. Мой взгляд задержался на яркой обложке с веселой девушкой в окружении трех мужчин и названии: "Три мужа для ". Дочитать не удалось, так как дама, заметив мой взгляд, постаралась спрятать книгу. Через два часа автобус остановился на одинокой остановке степной трассы. Выйдя с несколькими попутчиками из автобуса, я вдохнула запах разнотравья и улыбнулась тонкой песне снующих в воздухе стрижей. Вот я и дома!
От остановки до села идти два километра по грунтовой дороге, окаймленной пирамидальными тополями. Село раскинулось между небольшим озером и речкой, текущей по степной балке. Ах, какие вкусные караси водились в этом озере, и как приятно было плавать в жару в маленькой степной речушке! То тут, то там виднелись лесочки, где мы детьми собирали грибы и лесную ягоду. Я сама не замечала, как жадно вглядываюсь в каждое деревце, в каждый дом на моем пути, как все быстрее шагаю к заветному зеленому домику.
Глава 4
- Вера, красота ты моя! - воскликнула старушка в цветастом платке, увидев меня на лавочке возле дома. - Неужто к бабушке? А она вчера уехала к сестре. А что в дом не проходишь?
- Ключей нет, - ответила я, из вежливости поднявшись словоохотливой старушке навстречу.
- Вот те раз, да что же она, неужто не оставила, с собой забрала?
Баба Нюра вошла в калитку палисадника, кряхтя поискала под камнями возле фундамента ключи и, растерянно хлопнув себя по бокам, села возле меня.
- Вот дела, она неожиданно собралась да поехала, а ключи не оставила, не знала, что ты приедешь. Должно, на два дня поехала. Так бы тебе пожить в доме, ее подождать, а как теперь... Может, ко мне на постой?
- Спасибо, баб Нюра, сама виновата, хотела неожиданно приехать, порадовать.
Обнаружив полчаса назад запертую калитку и дом и не найдя ключи, я уже успела пережить досаду на саму себя и на неудачный отъезд бабушки, а так же привыкнуть к мысли, что мне придется возвращаться в город. Тоска, злость и разочарование смешались с горечью. Если бы только они так досадно не разминулись, она бы уже сидела с бабушкой под яблонями и пила чай с мятой, слушая новости о родне и друзьях, а чуть позже они пели бы песни и сумерничали в чистой горенке под треск деревенского электросчетчика, который в детстве напоминал ей песню сверчка.
Я встала, через силу улыбнулась бабе Нюре и, передав подарки для бабушки и поблагодарив, побрела к автобусной остановке.
Автобус должен был подъехать через 20 минут. На остановке не было ни души. Травянка лежала передо мной как на ладони, и я с грустью смотрела на ее сады и дома, стараясь рассмотреть и запомнить каждую деталь, словно видела ее в последний раз. Как быстро прошло детство, пролетели беззаботные и счастливые дни, в которые так хочется вернуться! Не была ли ее неожиданная поездка сюда попыткой вот так взять и снова вернуть те дни, ощущения покоя и радости? А Травянка словно не приняла, встретив замком на двери родного порога, словно хочет сказать, что пора ей идти дальше.
Резкий щебет воробьев отвлек от размышлений. Дерущейся стайкой они носились возле моих ног, нисколько не боясь. Я рассмеялась, глядя на них.
- Милые птахи, Верочка, - знакомый голос заставил меня вздрогнуть.
Возле меня стоял тот самый странный незнакомец в не менее странной одежде. Я отпрянула в испуге, оглядываясь по сторонам. За минуту до этого рядом не было ни души! Степная дорога просматривалась на километры, откуда он взялся? Сердце бешено колотилось, я, забыв про чемодан у скамьи, прижимала к себе сумку и медленно отступала, стараясь не показать своего испуга. Лицо незнакомца радостно расплылось в улыбке, словно он чувствовал мой испуг и наслаждался им. Он потянул носом и с наслаждением произнес:
- От тебя пахнет историями, Вера, сотни сюжетов и книг! Эвиго будет довольно!
Он стал медленно приближаться ко мне, и это заставило меня опомниться и достать из сумки электрошокер. Трясущимися руками я сумела разблокировать его и выставила руку вперед, щелкая разрядами.
- Отойдите от меня! - крикнула я, смелея от звона собственного голоса.
- Зачем ты так, не нужно, оставь, нам нужно торопиться, - мягко и вкрадчиво начал он.
Взмах его руки и шокер замолчал. Продолжая отступать, я пыталась нажимать кнопки и прижать плотнее крышку отсека для батареек, отказываясь верить, что моя последняя надежда защититься исчезает.
- У нас нет времени, скоро придут они, пойдем, я все расскажу тебе, Вера, - он продолжал наступать, увещевая меня.
Сотни мыслей билось в моей голове. Кто он? Как узнал имя? Что ему нужно? Как спастись, куда бежать? Он отрезал мне путь в Травянку, бежать в лесок гиблое дела, придется отступать по дороге в ту сторону, откуда должен появиться автобус.
Но, прежде чем я успела кинуть в него шокер и броситься бежать, я увидела, как он застыл, словно прислушиваясь к чему-то. Его лицо исказила злоба и страх. В мгновение он опомнился и в одну секунду оказался возле меня, схватив меня за руку.
- А ну, пошли, - прорычал он, оскалив рот.
В ту же секунду рядом с нами вырос столб столь яркого белого света, что стало больно глазам. Сквозь едва приоткрытые веки я лишь успела увидеть, что незнакомца отшвырнул от меня вихрь. Я упала на колени, пряча лицо от слепящего света за сумкой. Я ничего не могла видеть, только услышала сначала злобный крик, а потом хохот. На минуту свет исчез, я открыла глаза: незнакомец мгновенно очутился подле, схватил меня за руку и вокруг нас поднялся ветер и гул, которые быстро стихли. Вместо пыльной степной дороги мы в одно мгновение оказались в полутемном помещении. Незнакомец рывком поднял меня на ноги и толкнул на стоящую рядом кушетку с металлическим отливом. Сам он метнулся к стене, где стоял светящийся лиловым светом стол. Мой похититель быстро водил рукой по нему, то бормоча что-то, то посвистывая. Стены помещения слегка задрожали. Я, прижимая трясущимися руками сумку к груди, попыталась сойти со скамьи, чтобы найти выход из странного помещения, пока незнакомцу не до меня. Но обнаружила, что меня словно что-то держит на этом месте.
Похититель вдруг замер, откинул назад лохматую голову и стал дико хохотать, держась одной рукой за грудь. Он громко кричал что-то на незнакомом языке, грозя кулаком вверх. Черный потолок вдруг засветился и по нему поползла проекция: вся стена и потолок стали огромным экраном, изображение распространилось и на стену перед светящимся столом. Я увидела нашу планету - стремительно удаляющуюся голубую жемчужину, хорошо знакомую всем солнечную систему с планетами и спутниками. Картинка менялась стремительно. Над голубым столом всплыла светящаяся голограмма, которая отображала всё ту же удаляющуюся солнечную систему, к границам которой плыл похожий на грецкий орех объект.
Вдруг воцарилась тишина, незнакомец развернулся и, пошатываясь, направился ко мне.
- Я ушел, забрал, смог... - его голос стал хриплым и слабым, взгляд блуждал, он сгорбился. - О, Эвиго, Эвиго...
Его расфокусированный взгляд остановился на мне, с ним явно было что-то не так. Он снова бормотал что-то на своем. Голограмма засветилась чуть ярче, и я увидела, что темная жидкость вытекает из его груди. Он был ранен!
Трясущимся пальцем он ткнул в мою сторону, словно приказывая остаться, и медленно пошел к стене. Каждый шаг давался ему все труднее. Невидимая дотоле дверь бесшумно раздвинулась, и он исчез за ней. Стены засветились бледно-розовым цветом, а голограмма над столом беззвучно показывала движение "ореха" мимо созвездий и планет.
Я, придя в себя, принялась тереть глаза. Господи, пусть это будет просто сон! Я сплю в автобусе, мне нужно проснуться, это кошмар или сонный паралич. Сумка была под рукой. Среди множества вещей, лежавших в ней, мне почти сразу удалось нащупать телефон. Связи не было. Но светящийся экран со знакомой заставкой странным образом помог мне немного взять себя в руки. Не сводя глаз с двери, я лихорадочно исследовала содержимое сумки, пока не нашла перочинный нож, раскрыла его и спрятала в рукаве.
Дверь бесшумно отъехала, и в помещение вошел всё тот же странный человек.
Он выглядел лучше и успел переодеться - свободные темные одеяния окутывали его фигуру.
Он даже не взглянул на меня, медленно подошел к панели и сел на такую же кушетку, уставившись неподвижно в пустоту.
- Я мастер Лефт, - хрипло произнес похититель. - Ты боишься? Страх туманит разум.
Он коснулся кольца на своем пальце, и я почувствовала, что страх, отчаяние и паника, переполнявшие меня, вдруг исчезли.
Теперь я разглядывала необычные кольца, украшавшие фаланги его пальцев в два ряда. Необычный металл, точнее его цвет и мерцание приковывали взгляд.
- Теперь страха нет, и тебя переполняют вопросы. Тебе нечего бояться, Вера. Ты родилась сегодня заново, потому что оказалась в другом мире. Ты не сошла с ума, но попала за границы привычного мира. Мы сейчас в космосе, это не сон и не розыгрыш. Наш корабль движется со скоростью, которую трудно вообразить... Твой главный вопрос, почему ты здесь. Пока за тобой не прилетели, я постараюсь пояснить. Тебе выпала великая честь служить Эвиго, достоянию империи Ноб и великому творению, чей возраст насчитывает сотни лет. Это существо колоссальных размеров, последнее из подобных, которое служит империи для защиты и используется в качестве космического корабля. Эвиго - существо, которое питается... историями. Ему не нужна пища и вода, лишь истории от существа, которое может их прожить внутри себя и рассказать Эвиго. Раса ноблингов достигла своего расцвета и создала империю Ноб, отойдя от всех этих переживаний, эмоций и историй, которые так свойственны существам твоей расы. Истории ноблингов уже давно не питают Эвиго. Моя работа - находить для Эвиго таких существ, чьи эмоции и рассказы буду питать его. Я давно искал тебя, Вера. Раньше на твоей планете было легче найти такого человека, но сейчас мужчины при полном доступе к информации в массе читают меньше женщина, а что читают женщины, их истории...
Я видела, как морщится мастер Лефт, и перед глазами встала обложка книги попутчицы, и мне пришлось стыдливо поморщиться вместе с ним.
Всё, что я услышала от него, казалось чем-то невероятным и диким. Меня смутило и задело слово "существа", а также тон Лефта, выдавший его отношение к землянам, как к дикарям.
- Вы нам полностью подошли, Вера. Вы понравитесь Эвиго.
- Мастер Лефт, - осторожно начала я. - Могу ли я задать вопрос?
Лефт поднял ладони, словно ребенок, который показывал родителям, что вымыл руки. Я приняла это за знак разрешения.
- Могу ли я отказаться от этой великой чести и вернуться домой? - вкрадчиво и смиренно спросила я, призывая на помощь всё свое самообладание.
- Это невозможно. Твоя планета находится в одном из самых труднодосягаемых и закрытых мест космоса. Она охраняется и очень хорошо. Ты сама видела это.
Он показал жестом на рану, скрытую одеждой.
-Каждая вылазка готовится годами, я последний из тех, кто уводил существ подобных тебе.
Снова резануло слух слово "существо", но самое главное - чувство тоски и обреченности, нахлынувшее на меня.
Лефт подобрался, увидев на моем лице всю гамму чувств. Он снова коснулся кольца, и я неожиданно почувствовала спокойствие.
- Зачем Вы это делаете? Как меняете мои эмоции? - вырвалось у меня.
- Я помогаю тебе не впасть в тоску, уныние и страх, чтобы ты осознала все сказанное, свое новое положение и не навредила себе, как некоторые до тебя. Ваша природа слаба. Что ты теряешь, что такого особенного на твоей дикой планете? Ты увидишь новый мир, который опережает твой на тысячи лет в своем развитие. Твоя работа не перебирать пыльные книги, а служить древнему Эвиго и великой империи. Твоя человеческая жизнь благодаря энергии Эвиго станет длиннее, ты увидишь новые расы, миры и планеты, - Лефт с напором и воодушевлением почти выкрикнул последние слова, а потом чуть слышно добавил. - Наконец, как служащему империи, тебе заплатят.
- А сколько Вам платят за похищение людей на моей планете? - вдруг вырвалось у меня.
- Нисколько, это мое служение Эвиго, доставать для него... источники питания.
- Земные батарейки, - заключила я.
Глаза Лефта сузились. Он нахмурился и уже без привычного пафоса сухо произнес:
- Скоро за тобой придут. Пока можешь отдохнуть.
Между ним и мной выросла прозрачная стена, отсекая звуки. Я лишь отдаленно чувствовала вибрации корабля и могла наблюдать, что делает ЛЕфт, который суетился у приборной панели, что-то переключая и говоря.
Я откинулась на кушетку, поняв, что разговор со мной окончен. Страха и других негативных эмоций не было - их отключил Лефт. Без негативных переживаний мне оставалось только осматриваться, изучать обстановку и обдумать свое положение...
По знаку Лефта ко мне по воздуху подплыл поднос, на котором стоял стакан и что-то, напоминавшее печенье. Только тут я почувствовала, насколько голодна. Что ж, раз я ценная батарейка, навредить мне явно не хотят, да и чувство голода дало о себе знать. Вода была обычной на вкус, а печенье необычным и приятным, давая необыкновенную сытость и прилив сил. Хоть Лефт и не смотрел в мою сторону, я жестом поблагодарила за угощение. Начитанность и вежливость никогда не выйдут из моды. Будем проявлять второе, а вот первое... Именно из-за нее я и оказалась там, где оказалась.
Глава 6
Эвиго
Те, о ком мастер Лефт неоднократно говорил, прибыли за мною через несколько часов. Я постоянно смотрела на свои часы и в телефон, отслеживая время. Мне казалось, что это тот мостик, который держит связь с реальностью, показывая, что я не сошла с ума и не сплю.
Лефт предупредил меня, что за мной прибудут посланники, когда мы встретимся с Эвиго в определенной точке.
Когда я увидела живой корабль на экране, то не могла сразу понять какой он формы. С одной стороны, он напоминал речную раковину, с другой стороны, форма была неправильной и ассиметричной, а поверхность переливалась от бирюзового до синего. Когда я приподнялась, чтобы рассмотреть Эвиго, то стало понятно, что уже ничто не удерживает меня на месте. Лефт еще раз предупредил меня, что выбора нет и мне лучше проявить вежливость и дружелюбие, чтобы не осложнять отношения с ноблингами. Затем он протянул мне два крохотных кружка, которые мне нужно было поместить на кожу за ушной раковиной. Это были устройства для понимания чужой речи. Мне было интересно, как это работает. При установке переводчика не было никаких неприятных ощущений, а через несколько минут я уже их не чувствовала.
К моменту появления на борту ноблингов я уже привела себя в порядок, наблюдая за суетящимся мастером Лефтом.
Их было пятеро. Они были чуть ниже меня ростом, в темных бесформенных одеяниях, напоминавших широкие запашные многослойные хитоны или халаты. Их внешность была вполне человеческой. Черты лица мелкие и невнятные, будто птичьи. Черная радужка сливалась со зрачком, что делало взгляд отталкивающим, очень короткие темные волосы с красным отливом и красноватая кожа. На них были широкие воротники - оплечья, состоящие из широких цепочек и подвешенных к ним украшений.
Шедший впереди ноблинг двигался медленно и тяжело и имел дряхлый вид. Судя по его манере держаться и обилию украшений на воротнике, он был главный. Обменявшись едва уловимыми жестами с Лефтом он остановился в паре метров и уставился на меня, медленно обводя взглядом с макушки до пят. Наконец, он быстро заговорил, обращаясь ко мне. Переводчик сработал. Его речь словно эхо звучала у меня в ушах уже на моем языке с разницей в пару секунд. Его речь была медленной, многословной и витиеватой. Он долго говорил о величие, непобедимости и силе своей империи, о великой чести для меня в служении Эвиго и важности роли в процветанию империи Ноб. Весь его облик был исполнен небывалым высокомерием и осознанием своего превосходства.
Мои эмоции сдерживал Лефт, нервно крутя свои кольца, и я знала, что без его участия от этого пафоса, лицемерия и многословия меня точно бы захлестнуло раздражение и злости.
Когда речь закончилась, ноблинг развернулся и двинулся прочь, а меня обступили четверо сопровождающих и повели вслед за ним. Я ушла, кинув на Лефта полный укора взгляд.
Когда мы покинули корабль моего похитителя и направились на Эвиго вне досягаемости колец Лефта, на меня обрушился шквал сдерживаемых прежде эмоций: страх, отчаяние, тоска, ярость, ненависть. Все эмоции было не перечислить. Пока мы поднимались по прозрачной колбе на движущейся платформе с корабля на Эвиго, я все силы бросила на то, чтобы хоть немного взять себя в руки.
В большом помещении, где мы оказались по прибытии, было необычайно светло и просторно, а нас встречала еще одна команда ноблингов. Эту команду возглавлял более молодой, но не менее высокомерный ноблинг, смотревший на меня холодно, самоуверенно и снисходительно.
- Балеот! - скрипучий голос главного ноблинга был обращен именно к нему. - Поручаю заботу о ней тебе.
Теперь, когда я могла полностью положиться на свои чувства, то стала понятно, что представители этой расы вызывают у меня тревогу и отвращение. Мне был до дрожи неприятен вгляд этих черных, как пропасть, глаз, отталкивающие черты лица, холод и высокомерие.
Старый ноблинг, медленно шаркая, удалялся со своей свитой, а мы с Балеотом с явной настороженностью разглядывали друг друга.
Позади него стояли несколько ноблингов, одетых в одинаковую алую форму, что делала их кожу и волосу еще более красными. Мне бросилась в глаза ткань, похожая на гофрированную бумагу. Если Балеот беззастенчиво разглядывал меня, то простые ноблинги с неменьшим любопытство старались меня рассмотреть украдкой. Воцарилось тягостное молчание, которое я не собиралась прерывать. Но тут зазвучали легкие, торопливые шаги, и из-за шеренги ноблингов вышла девушка. Эта была землянка. Она подбежала ко мне, радостно улыбаясь.
- Я Саанви из Ченнаи! - выпалила она, с восторгом разглядывая меня. - Какая ты красивая!
Саанви была индианкой. Ее большие темные глаза смотрели на меня с радостным ожиданием, она сложила на груди смуглые руки, а потом протянула их ко мне.
- Как тебя зовут? Откуда ты, сестра? Пойдем, я покажу тебе всё!
Увидев ее, я испытала и потрясение и облегчение одновременно. Я не единственная на корабле землянка! А девушка, засыпавшая меня вопросами, не выглядела ни запуганной, ни измученной. Лишь было заметно, как она рада встретить меня и хочет поговорить со мной.
- Саанви!
Грозный окрик Балеота и многозначительный холодный взгляд заставили девушку чуть задержаться и обратить внимание на него.
Она сделал взмах рукой, и увлекая меня за собой, торопливо выпалила:
- Мы придем в рубку через два тона.
Саанви стремительно вела меня многочисленными залами, коридорами и переходами, обрушив поток вопросов и очень важной для меня информации одновременно.
Она была похищена Лефтом пять лет назад. С нею вместе на Эвиго жила другая девушка, которая заболела и была отправлена на лечение на главную планету империи. Мне предстоит рассказывать истории Эвиго нечасто, и у меня будет множество свободного времени и всё, что мне захочется. Ноблинги очень заботятся о гостьях с земли и выполняют все, чтобы говорящие с Эвиго были счастливы.
Гостьи? От этого слова стало не по себе. Я отвечала на вопросы Саанви, стараясь запомнить и узнать как можно больше. Я в новом мире, где понятные мне закона и правила не действуют.
Поднявшись на металлическом диске вверх, мы оказались этажом выше, где по стенам вились растения, очень похожие на земные. Пол здесь был полупрозрачным, и мы могли наблюдать за тем, что происходит внизу.
- Здесь мы одни. Сюда заходит лишь Балеот с теми, кто управляет Эвиго. Вон там рубка.
Саанви махнула рукой направо и повела меня в другую сторону. Пройдя два зала, мы оказались в большом круглом помещении в центре которого на расстоянии друг от друга было три сферы. Их основаниями были столбы, уходящие вниз. Сферы были соеденины между собой и входом в помещение полупрозрачными мостиками. Что за интересный материал здесь использован? Я осторожно подошла к перилам мостика, ведущего к одной из сфер. Не ошиблась, внизу было очень глубоко, там светились огни, мелькали растения и сновали люди.
-Там твои покои, - показала на одну из сфер Саанви. - А рядом мои.
Она повела меня по мостику. Подойдя поближе, я увидела дверь и окна. Закрытые, издалека они сливались со стенами. Саанви коснулась двери, и она отъехала в сторону. Помещение было просторным, куполовидным, с двумя окнами на разные стороны. Часть комнаты занимал помост в три ступени, который можно было превращать в кровать, стол и скамью, управляя кнопками. Стены и пол были выстланы приятым и мягким зеленоватым материалом. В комнате было пусто. Саанви показала мне небольшой альков, где угадывался туалет и рядом в стене предмет, похожий на лампу.
- В космосе воду лишь пьют, если нужно смыть грязь, то нужно встать сюда. Саанви, заметив мой растерянный вид, подтолкнула меня к лампе и нажала рядом на стене кнопку. Меня несколько секунд обдувал легкий ветерок с приятным ароматом. Я почувствовала, как мои руки, волосы и тело стали чистыми и свежими, а также увидела, что одежда тоже идеально чистая.
Саанви рассмеялась, видя мое удивление и радость.
- Я тоже когда-то так смотрела на это. О, тебе еще многому придется удивляться, я всё покажу, сестра. У тебя красивая улыбка, и я, наконец, ее увидела. Ты, наверное, голодна? Пойдем в мой дом!
Саанви увлекла меня за собой в новую жизнь, отвлекая своим милым щебетом и добротой от гнетущего страха перед неизвестностью.