...Он был неприятным человеком. Нелепо одевался. Не умел поддержать разговор. И совсем не понимал юмора. А еще он пил самогон.
Но его убили. И я пообещал тете Варваре, что помогу полиции отыскать убийцу.
Лето 202.. года
Где-то на подмосковных дачах
- Ты надолго в наши края?
- Да как получится, тетя Варвара. Хотелось бы отдохнуть, поразмыслить... А где это можно сделать лучше, чем у тебя на даче?
- А что, в Москве отдых уже не тот?
Я развел руками, вставая со стула.
- Не пойму, тетя Варвара: ты не рада моему приезду? Так я могу прямо сейчас попрощаться и сесть в машину!
Похоже, я перегнул. Тетя аж в лице переменилась.
- Перестань, Олежка! Ты ж знаешь, как я по тебе скучаю. Садись, борщ стынет!
Я не заставил просить себя дважды. Тем более, что борщ у тети Варвары был реально хорош.
- Просто у нас тут такое... На днях приключилось...
- Да, я слышал на заправке, женщины говорили - вроде убили кого-то?
- Не кого-то, Олежек, а соседа моего, Павла Петровича. И ведь тихий, безобидный был... Царствие Небесное! У кого только рука поднялась?..
Я ощутил, как во мне просыпается азарт криминального репортера.
- А где его убили? Прямо в доме?
- Да... Тело нашел мальчишка, который каждое утро по его просьбе приносил ему газету. Бедному ребенку потом из города психолога вызывали. Полиция говорит: ночью убили, где-то часа в три. Кто-то залез в дом через открытое окно и ударил чем-то тяжелым.
- Во сне, что ли, убили?
- Похоже, что так. Правда, на ограбление не тянет, ничего из дома не взяли.
- А откуда это известно? Он не один жил?
Тётя Варвара пожала плечами.
- Один... Просто полицейские такой вывод сделали, раз шкафы-ящики не открыты, следов обыска нет, значит... Не воры.
- Ну, не факт. Возможно, вор шел за чем-то конкретным и знал, где это хранится.
- А я и забыла, кем ты работаешь, Олежек. Но ты в это дело не суйся: незачем. Без тебя разберутся.
- Да я так, в качестве разминки для ума... Дом опечатали?
- А как же? Все по закону...
- А когда это случилось, тетя Варвара?
- На прошлой неделе, в среду. Точнее, в ночь со среды на четверг.
- Значит, четыре дня прошло. Я, наверное, к вашему участковому загляну, к Васильичу. Может, он что полезное мне поведает.
По дороге к участку я повстречал Головина - местного алкаша, который целыми днями слонялся по поселку в поисках того, у кого можно "стрельнуть" на опохмел. Тетя Варвара рассказывала, что когда-то Головин был классным ветеринаром, и даже пытался за ней ухаживать .
- А-а, Олежек! - улыбнулся он мне щербатым ртом. - Какими судьбами? Давно тебя в наших краях не было...
- Да вот... Тетю Варвару решил навестить. По хозяйству помочь, опять же. А у вас тут... убийство.
- Убийство? - Головин встал как вкопанный. - Ах, ну да!.. Павла Петровича... Того-этого... Жаль мужика... Он меня завсегда самогонкой угощал...
- А в тот день? - спросил я.
- В какой - в "тот день"?..
- В среду, когда его убили... В тот день угощал?
- Э-э... В среду? Да не, вроде нет... Он это... С Цыгановым на рыбалку с утра собирался. Но не поехал. А только я заходил, в дверь стучал... Не открыл он - видать, дома не было.
- В котором часу это было?
- Э-э-э... В котором часу-то? - Головин поскреб подбородок прокуренными пальцами. - Да днем. Пожалуй, после обеда. В районе двух.
- Ладно, спасибо. Я до Васильича схожу. Не знаешь, у себя он?
- Васильич-то? А где ж ему быть? Наверняка с Десантником "козла" забивает. Э-э, Олежа... У тебя пары сотен не найдется? А то очень уж "трубы" горят...
Головин не ошибся: Васильич, он же капитан Сапунов, был в опорном пункте и как раз играл в домино со своим приятелем, отставным сержантом Куроедовым. Мой деликатный стук в полуоткрытую дверь совпал с азартным криком Васильича: "Рыба!". И поэтому я, не будучи уверен, что меня услышали, появился на пороге. В кабинете витал пивной дух...
- А вы по какому вопро... Олег, ты, что ли?
- Я, Степан Васильич. Вчера вечером приехал. Здорово, Георгий!
- Здоровей видали..., - буркнул Куроедов, не оборачиваясь. Откровенно говоря, причину его неприязни к моей персоне я никогда до конца понять не мог. Вероятно, там присутствовал некий своеобразный "коктейль": настороженное отношение к малопьющим, презрение к не служившим и брезгливость к интеллигенции в целом. Впрочем, неких условных границ в этой своей неприязни Куроедов не переходил и "начистить" мне лицо пока не пытался.
- Ты ко мне пор делу или как?
- Да есть разговор, Степан Васильич... Если ты не занят, конечно.
- Можно и поговорить. У меня тут пивко в холодильнике. Рыбка, опять же...
Участковый грузно поднялся со скрипучего стула и в пару шагов пересек свой тесный кабинет.
- Я, пожалуй, пойду, - Куроедов встал и одернул мешковато сидящий на нем "камуфляж". - Лидка моя заждалась, небось...
Я занял его место.
- Ты про убийство Лосева пришел толковать?
Отметив про себя проницательность капитана, я протянул руку к стакану с пенящимся напитком. Пиво я не слишком любил, но поддержать разговор было надо.
- Верно. Я, знаешь ли, не люблю, когда людей убивают. Тем более, пожилых и безобидных.
Участковый не спеша выпил пиво, смачно крякнул и утер губы тыльной стороной ладони.
- Понимаешь, Олег... Дело-то, с одной стороны, простое: ну, залезли в дом, ну убили. А с другой-то стороны... Мотив и близко не просматривается. Явно ж не ограбление.
- Так и давай вместе помозгуем, Степан Васильич, - в тон ему произнес я. - Навряд ли это кто-то чужой среди ночи шлялся по поселку, набрел на дом Лосева, влез через окно и убил. Ты себе такое представить можешь? Вот и я не могу. А значит, среди своих искать надо, среди поселковых. Говорят, Лосева мальчишка какой-то обнаружил?
- Да, сынок продавщицы из сельпо. Газету принес Павлу Петровичу. Пришел, постучал. Видит - дверь открыта. Ну, и зашел... Потом ко мне прибежал; заикается, лицо красное... Оно и понятно: не каждый взрослый на такое спокойно взглянет. Петровича-то прямо в постели убили, во сне. Даже и понять ничего не успел... Бедолага.
- Накануне он собирался на рыбалку с профессором...
- С Цыгановым? Я в курсе, профессор мне сам рассказал. Только не поехали они: "нагрузился" с вечера Павел Петрович. Да и потом целый день продолжал. Я его сам видел у сельпо, в районе двух часов.
- Так вот почему Головин не застал его дома..., - машинально проговорил я.
- Алкаш-то наш записной? Да-а, этот любит докучать людям, по поводу и без повода.
- А ты из города бригаду сам вызвал в то утро?
- Я, конечно. Приехали быстро. Всё осмотрели, тело забрали. Скорее всего, в райцентр отвезли, ближе у нас нет судмедэкспертизы. Мальчонку опросили, который Петровича нашел. Да и все вроде... Как пить дать, закроют этот "висяк". Кому нужен одинокий пенсионер?..
- Ну что же, Степан Васильич, спасибо тебе за инфу, так сказать.
Я встал.
- Побеседую еще с профессором. Ну, и... Мальчишку попробую разговорить. Где, ты сказал, он живет?..
- А я не говорил, - хитро улыбнулся участковый. - В конце улицы, дом по соседству с профессорским. Развалюха с красной крышей. Мужик от продавщицы в город сбежал, хозяйство и пришло в упадок...
Профессора Цыганова я тоже, конечно, знал. Но не так близко, как участкового. Тем не менее, я решил с ним потолковать. А по дороге к его дому позвонил своему приятелю, который работал в Центральном бюро судмедэкспертизы.
- Привет, Михалыч! Да-да, это я, пропащий... Нет, не женился еще. И не собираюсь. Почему? А вот догадайся с трех раз! Нет, не поэтому... Ладно, при встрече объясню. Ты мне лучше скажи: в райцентре кто судмедэкспертизой рулит? Макашвили? Ты хорошо его знаешь? Можешь позвонить ему и составить мне протекцию? Да дело тут одно нарисовалось... К ним в бюро, по всему видать, труп доставили. Так вот, я хочу... Понял тебя. Вот прям ящик "Старого Кахети"? Ну, ладно... Раз по-другому никак. Звони ему, я согласен.
Я довольно долго стучал в дверь профессорского дома, пока мне не открыла пожилая особа с тяжелым взглядом - судя по всему, приходящая домработница.
- Мне бы Анатолия Лаврентьевича, - сказал я как можно любезнее.
- Проходите, - она посторонилась. - Ноги вытирайте, я пол только помыла.
Профессор Цыганов сидел за большим столом, погруженный в изучение какого-то фолианта. Когда я вошел, он что-то записывал в тетрадь. Я осторожно постучал по дверному косяку.
- А?.. - поднял голову хозяин кабинета.
- Здравствуйте, Анатолий Лаврентьевич!
Он медленно снял очки, подслеповато прищурился.
- Вы ко мне?
- Вы меня не узнаете, профессор?
- Постойте-ка... Вы племянник Варвары Борисовны? Олег?
Я улыбнулся.
- Он самый, вы не ошиблись. Я вам не помешал?
- Да нет, что вы... Проходите, молодой человек. Вы ведь ко мне по делу?
- Угадали. Я присяду? Спасибо. Я, собственно, по поводу гибели вашего приятеля, Лосева Павла Петровича...
Профессор хмыкнул неопределенно; затем протянул руку, взял яблоко с большого блюда, стоящего на столе.
- Не желаете? Из моего сада.
Я отказался. Тогда он взял лежавший тут же, на блюде, столовый нож и ловко разрезал румяный плод. Внутри яблоко оказалось гнилым.
- Видите, молодой человек? Снаружи выглядит замечательно: аппетитное, наливное... А внутри... Вот так же и Лосев ваш. Хотя о покойниках плохо не говорят...
Я был поражен, хотя и старался не подавать вида. Впервые я услышал про убитого что-то нелицеприятное.
- Простите... Я не совсем понимаю.
- Простите и вы меня, молодой человек. Сплетничать о покойном не собираюсь. Я и так сказал больше, чем следовало. Просто вы его назвали моим приятелем... Уверяю вас, это не так.
- Но... Почему вы тогда ездили с ним на рыбалку?
- Потребность в общении, - развел руками Цыганов. - Ничего не могу с собой поделать. Да и рыбалку, грешным делом, люблю. Варвара Борисовна чудесная женщина, но... На рыбалку ее с собой не пригласишь. Кстати, чаю не желаете? Я скажу Ниночке, она приготовит...
- Нет-нет, спасибо.
Я понял, что профессор тонко намекает мне: аудиенция окончена. Оставалось только поблагодарить хозяина дома и вежливо попрощаться.
Вернувшись к тете Варваре, я объявил, что мне нужно съездить в райцентр.
- Ну что у тебя за характер?.. Только приехал - и уже куда-то намылился. Все-таки решил затеять это своё расследование? Ты ж моего соседа едва знал!
- Дело не в нем. Просто я не могу долго сидеть без дела. А единственное, что я умею, это "рыть носом" землю в поисках фактов.
- А официальное следствие на что? Без тебя есть кому рыть...
- Так-то оно так... Но я не уверен, что они справятся. Тут какая-то тайна, понимаешь? Я нутром чую...
- Ишь ты! Нутром он чует! Ты хоть понимаешь, что можешь помешать органам вести расследование? А они этого ох как не любят!
- Я в курсе! Мне с ними уже не раз приходилось... Пастись на одной лужайке.
- Делай как знаешь, - недовольно поджала она губы. - Только не говори потом, что я тебя не предупреждала!
- Не буду. Ну, пока! К вечеру вернусь.
Сидя за рулем, я попытался разобраться с теми немногими фактами (именно фактами!), которые были в моем распоряжении.
Первое. Убит пенсионер Лосев. В своем доме, ночью, кем-то, кто проник к нему через окно. Второе. Менее, чем за сутки до своей гибели Лосев собирался на рыбалку вместе с профессором Цыгановым. Однако поездка не состоялась. Третье. Головин приходил к Павлу Петровичу примерно в два часа, но хозяина дома не застал...
Да, не густо. Заподозрить можно любого - и никого. Главное, чего мне не хватало - это мотива. Если не ограбление, то что? Ревность? Месть? Или все же чья-то корысть? Домик Лосева - явно не та "добыча", за которую стоило убивать.
Наиболее вероятна все же чья-то месть. Однако я слишком мало знаю о жизни Лосева, чтобы понять, кто мог желать его гибели.
На подъезде к городу я свернул и заехал в торговый центр. Именно там мне посчастливилось приобрести упаковку коньяка. А дальше путь мой лежал к городскому бюро судмедэкспертризы.
Хлопотавший во дворе санитар объяснил мне, как найти доктора Макашвили; подойдя к дверям нужного кабинета, я понял, что мой приятель из Центрального бюро жестоко меня разыграл: на табличке значилось: "Макашвили Наталья Семеновна, зав.отделением".
- Ну ты и гад, Сережа, - процедил я. - Ящик "Старого Кахети"!..
Но делать было нечего. Я постучал...
- Да-да, войдите! - донесся из-за двери чарующий голос.
Я переступил порог кабинета... И замер, любуясь той, что сидела... Нет, восседала за большим полированным столом.
- Слушаю вас внимательно.
Что мне ответить этой обладательнице золотистых волос и огромных зеленых глаз?.. Зачем я здесь?..
- Я... Видите ли... Серега Краевский, мой друг из Центрального бюро...
- А-а, так вы от Сергея! - искренне обрадовалась она. - Слушаю вас внимательно.
"Интересно, почему у нее грузинская фамилия? Неужели по мужу?.." - пронеслась в моей голове непрошеная мысль.
- Меня зовут Олег. Я пишу статьи... Криминальная хроника, в общем. Хорошо бы мне получить информацию по одному трупу... К вам его доставили на прошлой неделе, в четверг.
Красавица-доктор пошевелила бровями.
- Даже не знаю, что сказать. Предоставлять подобные сведения неофициальному лицу...
- Дело в том, что убитый - сосед моей тети по дачному поселку. Это убийство всех там очень напугало, и я взялся помочь в поисках виновного...
- Это, конечно, меняет дело. Олег, я вас понимаю. Но и вы меня поймите.
- Ну... Значит, зря я приволок ящик "Старого Кахети"...
Услыхав это, она рассмеялась.
- И ничего не зря! Если в четверг, то вскрытие делал Горькаев. А он как раз уважает все, что горит. Идите прямо по коридору, потом спуститесь в подвал. Он должен быть там.
Я, хоть и криминальный репортер, а морги страсть как не люблю. Но что оставалось делать, раз взялся помочь любимой тете, пускай даже и против ее желания...
Горькаева я застал, к счастью, не за работой, а за чтением чего-то в телефоне. Поздоровавшись, я вначале сообщил, что меня к нему послала заведующая отделением. А уж затем поведал о том, что за сюрприз у меня в багажнике.
- Порадовали, нечего сказать! Так что вас интересует? Хотите взглянуть на, так сказать, фигуранта?..
- Нет-нет!.. Меня интересует - чем его, по-вашему, убили?
- Ну, это как раз просто. Кирпичом.
- Вот как?
- Да, именно так. Кирпичом, обернутым в полиэтиленовый пакет. По-видимому, в пакете были микроскопические отверстия. И поэтому в ране на голове остались частички кирпичной крошки с вкраплениями полиэтилена.
Я сразу припомнил, что видел кучу кирпичей рядом с домом тети Варвары: по всему видать, кто-то купил участок и решил возвести коттедж. Значит, убийце не надо было далеко ходить за орудием...
- Что-нибудь еще любопытное обнаружили при вскрытии?
- Да как сказать..., - замялся Горькаев.
- Как есть, так и скажите, - без стеснения заявил я, помня об упаковке коньяка.
- Похоже, что его... Еще и отравили.
- Серьезно? Обычно так не делается. Если уж отравили, то зачем добавлять кирпичом?..
Горькаев развел руками.
- Этого я сказать не могу. Перед смертью он употреблял алкоголь. И ему подсыпали яд растительного происхождения. Алкоголь немного замедлил его действие. Полагаю, если бы не этот удар кирпичом, то бедняга бы скончался на следующий день...
Информация, полученная от патологоанатома, позволяла предположить, что смерти Лосева желали, скорее всего, двое. Хотя, конечно, оставалась вероятность того, что это все-таки один убийца, который, не до конца веря в силу яда, решил для верности воспользоваться кирпичом, завернутым в полиэтилен. Для чего завернули кирпич - более-менее понятно: чтобы затруднить полиции определение орудия преступления.
А повреждений на пакете убийца мог попросту не заметить. Гораздо интереснее вопрос: кто отравил Лосева? И когда это случилось по времени? Горькаев точные сроки определить затруднился: где-то между шестью и восемью вечера среды. То есть, Павел Петрович, почти весь день пропьянствовав в поселке, еще умудрился с кем-то "добавить" вечером. А затем заснул... Чтобы уже не проснуться.
Уходя от Горькаева, я еще раз заскочил к доктору Макашвили. И, собравшись с духом, попросил у нее номер телефона на случай, "если появятся дополнительные вопросы" (лично я не сомневался, что появятся).
Вернулся я к тетке усталый и, в целом, довольный: расследование не слишком быстро, но продвигалось. Не упоминая пока про отравление, я как бы между прочим спросил:
- А в тот вечер ты случайно не видела, кто приходил к твоему соседу? Часов около семи.
- Понятия не имею. Я что, по-твоему, слежу за ним?
- Но как к нему Головин днем приходил, ты же видела!
Это было сказано наугад. Но стрела угодила в цель.
- Так я ж в то время на огороде возилась! Конечно, видела. А вечером в доме была. Телевизор смотрела.
- Логично. А с кем Лосев в последнее время конфликтовал?
- Да не знаю! Мирный он был, незлобивый. В целом, конечно.
- А в частности?
- Извини, не поняла...
- Вот, к примеру, профессор наш, Цыганов... Не слишком высокого мнения о покойном.
Тетя Варвара изменилась в лице.
- Что он тебе рассказал?
- Да ничего такого, он не любитель сплетен. Но Лосева явно недолюбливал.
- Олежа, я не знаю. Возможно, из-за того, что Павел Петрович несколько раз подводил его, когда они с вечера договаривались насчет рыбалки? Цыганов - человек крайне обязательный. А вот Павел Петрович..., - она вздохнула.
- Не похоже, что он из-за сорвавшейся рыбалки это сказал... Пожалуй, мне стоит пообщаться с парнишкой, который Лосева обнаружил.
Парнишку звали Руслан. Когда я постучался в дом продавщицы местного сельпо, то мне открыла худенькая, невзрачная женщина в старом халате, расшитом серебристым орнаментом. Смотрела она настороженно.
- Добрый день, - сказал я и улыбнулся, чтобы разрядить обстановку.
Но когда я объяснил цель своего визита, то понимания не встретил. От слова "совсем".
- Извините, но... Русланчик был очень напуган тогда. Навряд ли стоит заставлять его вспоминать такое снова...
- Да-да, я понимаю, - я вздохнул. - Просто... Если по поселку бродит убийца, то, по моему мнению...
В глубине дома приоткрылась дверь, и на пару секунд я узрел маленького свидетеля; стрельнув в меня взглядом, он тут же юркнул обратно в комнату.
- Мой сын ничем вам не поможет, - сказала продавщица. - Но я смогу, может быть...
Я весь обратился в слух.
- В тот день... Павел Петрович выпивал. Он провел около магазина почти весь день. И... Я видела, как он ссорился с Десантником... С Жорой Куроедовым.
Последние слова она произнесла почти шепотом, как будто отставной сержант мог нас сейчас подслушать.
- Ну что ж, спасибо. Не буду вам более докучать.
Мне совсем не хотелось общаться с Жорой-десантником. Я просто кожей чувствовал, что на любой вопрос он ответит грубостью. И вовсе не потому, что ему нужно что-то скрывать. Просто для типов, подобных ему, мир делился на тех, кого он может "послать" без последствий для себя, и других - которых он "послать" не может. Я, увы, относился к первой категории.
У меня мелькнула предательская мысль: попросить участкового пообщаться с Десантником вместо меня, но... Это попахивало малодушием.
Приблизившись к дому Куроедова, я увидал Жору; он сидел во дворе и чинил рыболовную сеть. Дремавший возле будки пожилой пёс приподнял голову, лениво гавкнул для порядка и снова прикрыл глаза. Хозяин пса тоже меня заметил и процедил вопрос, по смыслу означавший: "Зачем пришел?"
- Вот не пойму я, Жора: чего я тебе такого сделал, за что ты меня не перевариваешь?
- Ты - мне? Сделал? А ты часом не попутал, городской? Чего ты мне вообще сделать можешь? Даже и не мечтай...
- Ну, понятно всё, - вздохнул я. - Знакомо до боли. "Я за тебя воева-ал... А ты в тылу отси-иживался..."
- Чего-о?! - возбудился абориген. И начал вставать...
Я на всякий случай отошел от его забора на пару шагов.
- Послушай, Георгий... Мне неприятности ни к чему. Я думаю, и тебе тоже. Мне вот только узнать... По поводу тёткиного соседа, которого убили... Говорят, вы с ним ссорились накануне, у магазина?
- Говорят, в Москве кур доят! Ну, поцапались - и что? Он первый на меня погнал - мол, не работаю, браконьерством промышляю... Ладно, не суть. Тебе-то что до этого?
- Я просто хочу понять, кто это сделал.
Не знаю уж, что подействовало на Десантника: мой искренний тон или же прямой, открытый взгляд... Но он внезапно слез со своего "конька".
- Я его не убивал. На фига мне? С теткой своей потолкуй. Петрович как-то обмолвился, что давно ее знает. Задолго до того, как она тут дачу купила... Ладно, иди, некогда мне тут с тобой...
Обдумать эти информацию я не успел: позвонила мама.
- Как ты, сынок? Варя мне позвонила, когда ты приехал. А ты - нет. С тобой все в порядке?
- Со мной - да. Тут просто... Ладно, извини, закрутился просто.
- Поехал отдохнуть - и закрутился?
- Да, так получилось. У тебя все нормально?
- У меня норм. Я за тебя переживаю.
- Не волнуйся. Буду звонить каждый день.
- Верю на слово. Обнимаю...
По всему получалось, что тетя Варвара не сообщила маме об убийстве в поселке (кстати, мама единственная, кто, по праву младшей сестры, могла называть ее просто Варей).
По дороге к тетиному дому я столкнулся с Ниной, домработницей профессора Цыганова.
- Добрый день! - улыбнулся я на всякий случай. - Как поживаете? Как Анатолий Лаврентьевич?
- Все как обычно, - бесцветным тоном ответила она. - В магазин иду.
- А скажите... э-э-э... Нина - Павел Петрович часто заходил к профессору в гости?
Она призадумалась.
- Да нет... Может, раз всего за то время, что я у профессора проживаю. А вот родственница ваша - она да, заходит иногда.
- Тетя Варвара?
- Варвара Борисовна, - кивнула домработница.
- Профессор - человек интересный, с ним всегда приятно пообщаться.
- Да уж... Только вот Варвара Борисовна сама больше говорит, а не слушает. Профессор у нее вроде "жилетки": поплакаться приходит... Только я вам ничего не говорила! - тут же протараторила она, испугавшись собственной откровенности. - Пойду я... Дел у меня много, уж извините!
- Погодите..., - я придержал ее за локоть, но тут же отдернул руку. - Прошу прощения! Это может быть очень важно... Вы не знаете, почему профессор... недолюбливал Павла Петровича?
Она поджала губы. Я видел, что ей хочется высказаться, но она побаивается. Я огляделся вокруг - никого. И я достал свой кошелек...
- Что это? - почти равнодушно спросила она.
- Это двести евро. Вы ведь в город ездите? Вот там и поменяете.
- Сколько это в рублях?
Я сказал. И еще добавил:
- Я даю слово, что ни одна живая душа не узнает...
Быстро спрятав деньги за пазуху, она скороговоркой произнесла:
- Варвара Борисовна жаловалась на Лосева. Я толком не поняла, но она упоминала про какой-то дневник.
Я кивнул. И она заторопилась прочь, бросив на ходу:
- Только я вам ничего не говорила!
Теперь у меня был уже какой-то материал для размышления. Но мысли полезли в голову невеселые. Предположить (даже просто предположить!), что тетя Варвара могла быть причастна к убийству, оказалось выше моих сил. Но, по всему, так и выходило: во-первых, она была знакома с Павлом Петровичем до того, как переехала в дачный поселок (это следовало из слов Жоры-Десантника), а во-вторых - жаловалась на погибшего в связи с каким-то дневником.
Конечно, открытый разговор с тетей Варварой мог бы многое прояснить, но... Что я стану делать, если она просто "закроется" и не захочет откровенничать? Никаких способов заставить ее говорить у меня не было. А на болтовню соседей всегда можно, мягко говоря, махнуть рукой.
И я рискнул... Мне нужно было просто дождаться, когда тетя уйдет из дома.
- Ну, как ты тут без меня? - - спросила она, вернувшись.
Я оторвался от телефона.
- Да нормально, тетя Варвара. Скучновато, правда. Но зато - чистый воздух, тишина... Пойду-ка прогуляюсь, последую твоему примеру.
- Я не совсем прогуливалась, Олежек. Овощей вот купила к столу, то да сё... А ты иди, я пока обед приготовлю.
Целью моего путешествия был магазин. А точнее, один из его постоянных посетителей.
- Ну?.. - он оторвался от своей бутылки пива и глянул на меня нетрезво.
- Ты ж ветеринаром когда-то работал?
- Работал...
- И в разных препаратах разбираешься, значит?
Он пожал плечами.
- Так когда это было-то?
- Неважно, когда. Мастерство ведь не пропьешь...
- Ты к чему клонишь? - насторожился он.
- К тому, что тетка тебя покрывает. А ей срок за это светит.
Я полез за пазуху и достал потрепанную тетрадку в коленкоровом переплете.
- Из-за этого убил?
Он дернулся, вскочил на ноги.
- Да я!..
- Тише...
Он завертел головой, испугавшись, что привлечет чье-то ненужное внимание.
- Я его у тетки нашел, в столе. Хочешь, расскажу, как было? Тетя моя, если выпьет словоохотливой становится. Вот она тебе и рассказала... Про этот дневник. Тут всякие непристойности описаны, который покойный Павел Петрович с одной девушкой в молодости вытворял. Видать, это очень мою тетю задело. Вот ты и решил... По старой памяти ей подсобить. Ты ж за ней ухаживал, вроде? Старая любовь не ржавеет? В среду ты заходил к Лосеву дважды. В первый раз его действительно не было дома. А вот во второй... Часов в семь вечера... Ты пришел, да еще бутылку приволок наверняка - потом ты ее благоразумно выбросил. Лосев был уже изрядно пьян. И ты подсыпал ему яд, который сам и изготовил. Но поскольку ты не был уверен, подействует ли яд, то ночью ты забрался к нему в дом и... Ты же знал о привычке Лосева оставлять на ночь окно открытым? Знал. Только вот как ты узнал, где он дневник хранит? Скорее всего, он тебе сам по пьянке рассказал. А потом ты передал дневник тете...
- Подбросил под дверь, в ту же ночь..., - глухо пробормотал Головин. - Не знает она, кто убил.