К читателю

Мы искренне рады представить вашему вниманию нашу первую книгу из серии сборников на тему Иисусовой молитвы в современном мире. Это издание "Вопросыответы" поможет найти поддержку и ответы на многочисленные вопросы, касающиеся умного делания духовного подвига, заповеданного каждому христианину.

Информационный православный портал Иисусова.рф

Вступление

Иисусова молитва краткая покаянная молитва, обращенная к Господу Иисусу Христу. Существует ее полная форма: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго и более краткие варианты.

Как еще называют Иисусову молитву?

За Иисусовой молитвой также закреплено название умно-сердечного делания, делания сердца, умной молитвы, тайной молитвы, священной молитвы, сердечной молитвы, затвора ума и сердца, трезвения, хранения ума.

Почему Иисусова молитва имеет так много названий?

В зависимости от степени действия слова, ума, сердца и Духа Божиего (на богомольца), а, можно сказать, что в зависимости от того, с какой стороны мы рассматриваем эту молитву, она обозначается тем или иным наименованием. Вообще различают несколько видов молитвы:

словесная (произносится вслух);

умная деятельная (называется умной потому, что читается мысленно, а деятельной потому, что, до времени всецелой преданности в волю Божью, совершается человеком намеренно, а не самодвижно Духом Святым),

умно-сердечная деятельная (вместе с умом молится и сердце).

Следующие два вида молитвы обретаются молящимся по очищении сердца от страстей и греха:

умно-сердечная самодвижная (непрекращающаяся молитва, движимая Святым Духом),

умно-сердечная чистая, или непарительная (чистая от посторонних помыслов).

По соединении души с Иисусом Христом в один дух (1Кор.6:17) обретается высшая степень молитвы: молитва зрительная (соединившись с Господом, подвижник зрит великие тайны Божии).

Откуда берет начало молитва Иисусова?

Прообраз Иисусовой молитвы представлен в Евангелии (Мк.10:46-52): когда Иисус Христос выходил из Иерихона, у дороги сидел слепой Вартимей, сын Тимея. Услышав, что здесь Иисус Назорей, слепой начал кричать и говорить: Иисус, Сын Давидов! помилуй меня. Многие заставляли его молчать, но он еще более стал кричать: Сын Давидов! помилуй меня

Также некоторое сходство молитва Иисусова имеет с молитвой хананеянки, которая кричала Иисусу: Помилуй меня, Господи, Сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется (Мф.15:22).

Подобно Вартимею и хананеянке просил Бога о помиловании и мытарь из евангельской притчи: Боже! будь милостив ко мне грешнику! (Лк.18:13).

Свт. Игнатий (Брянчанинов) отмечает, что моление молитвою Иисусовою есть установление Божественное. Установлено оно не чрез посредство пророка, не чрез посредство Апостола, не чрез посредство Ангела; установлено Самим Сыном Божиим и Богом. После тайной вечери, между прочими возвышеннейшими, окончательными заповеданиями и завещаниями, Господь Иисус Христос установил моление Его именем (см.: Ин.14:13,14; Ин.16:23,24).

Начиная с V века практика Иисусовой молитвы никогда не прекращалась и достигла своего расцвета в XIIIXIV веках среди подвижников-исихастов, многие из которых подвизались на горе Афон.

Свт. Симеон Солунский писал об Иисусовой молитве, что она есть и молитва и обет, есть исповедание веры, орудие общения со Святым Духом, проводник божественных даров, очищение сердца, отгнание демонов, вселение Христа, источник духовных мыслей и божественных помыслов, освобождение от грехов, врачевство душ и телес, посредница божественного озарения, привлечения Божия милосердия, раздаятельница откровений и божественных таин для смиренных и источник спасения, так как носит в себе и спасительное имя Бога нашего.

Приходилось слышать Иисусову молитву с некоторыми незначительными изменениями в тексте. Допустимо ли менять слова?

Иисусова молитва имеет различные формы. Наиболее распространенная из них: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня (мя) грешнаго (грешную). Во множественном числе: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных, а раньше молились: Господи, Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас грешных.

В кратких формах молитва выглядит так: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас или Господи, Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас или Господи, Иисусе Христе, помилуй меня (мя) или Господи, Иисусе Христе, помилуй нас.

В акафисте Иисусу, чтение которого святитель Игнатий (Брянчанинов) считал приготовлением к непрестанному творению молитвы Иисусовой, предназначенному только для уже преуспевших подвижников, содержится иная краткая форма: Господи, Сыне Божий, помилуй меня (мя). Самая же краткая форма Иисусовой молитвы: Господи, помилуй.

Слово грешнаго не всегда содержалось в этой молитве. Оно было добавлено святым преподобным Григорием Синаитом.

Существует также предначинательная Иисусова молитва, она выглядит так: Господи, Иисусе Христе, Сыне и Слове Божий, молитв ради Пречистой Твоей Матери и Всех Святых, помилуй меня грешнаго (грешную) или Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, молитвами Пречистыя Твоея Матери и Всех Святых, помилуй нас. Аминь.

Нужно ли испрашивать благословение на Иисусову молитву?

Если Иисусова молитва используется как особое делание, особый духовный труд, то она должна совершаться под руководством и по благословению опытного наставника, того, кто хорошо знает духовную жизнь обратившегося к нему христианина. Без руководства, предупреждает преподобный Варсонофий Оптинский, эту молитву проходить опасно. Причем сам этот священник должен быть весьма опытным молитвенником, он сам должен иметь опыт этой молитвы.

Человек, который творит эту молитву, повторяет ее не только во время богослужения или молитвенного правила, но и в пути, во время еды и отходя ко сну. Если даже человек беседует с кем-то или слушает другого, то, не утрачивая интенсивности восприятия, он, тем не менее, может в глубине сердца продолжать повторять эту молитву. Те, кто достигают непрестанной молитвы, всегда ощущает живое присутствие Господа Иисуса Христа. Свт. Феофан Затворник замечает, что делание молитвы Иисусовой не есть непрестанная молитва, а только подспорье к ней... Непрестанная молитва есть дар благодати... и о сем молиться надо: Господи, даруй мне непрестанно Тебе молиться! Состоит сия молитва не в словах, а в чувстве к Богу неотходном. О сем чувстве и заботиться должно и его возгревать.

В обычном употреблении Иисусова молитва не отличается ни от какой другой молитвы, а поскольку молитва это естественное состояние жизни христианина (1Фес.5:17), то и в отдельном благословении такое её употребление не нуждается. Так, протоиерей Димитрий Смирнов говорил: Не надо наделять Иисусову молитву какими-то особыми качествами. Это просто одна из молитв. Но в силу чеканной формулы она полюбилась всем молитвенникам Церкви так же, как и Литургия Иоанна Златоуста, которая в хорошем смысле слова вытеснила все остальные чины Литургии и теперь, в основном, мы молимся устами этого замечательного святителя Если человек молится Иисусовой молитвой на здоровье. Свт. Феофан Затворник предостерегает от магического восприятия молитвы: Молитва Иисусова не талисман какой. Сила ее от веры в Господа и глубокого с Ним сочетания сердца и ума. При таких расположениях призываемое имя Господа оказывается многодейственным. Одно повторение слов ничего не значит. Святитель также замечает: При молитве Иисусовой Богомыслие все же необходимо: иначе это сухая пища. Хорошо, у кого навязло на языке имя Иисусово. Но можно при этом совсем не помнить о Господе и даже держать мысли, противные Ему. Следовательно, все зависит от сознательного и свободного к Богу обращения и труда держать себя в этом с рассуждением.

Свт. Симеон Солунский рекомендует практиковать Иисусову молитву людям любого сана и звания: Сие призывание всякий благочестивый всегда да возглашает, как молитву, и умом своим и языком, и стоя, и ходя, и сидя, и склоняясь на ложе; и говоря что-либо, и делая, и всегда да понуждает себя к тому, и обретет великий покой и радость, как опытно знают это имеющие о сем заботливое попечение. Но поскольку это для людей житейских и даже для монахов, когда они находятся в неизбежных хлопотах о житейском, невыполнимо, то хоть определенное время пусть каждый на это отрядит, только да имеют правилом всегда творить молитву сию все, и освященного чина лица, и монашествующие, и миряне миряне да блюдут сию молитву, как печать и знамение веры своей, как охрану, освящение и отгнание искушений. Сего ради все и лица священного сана, и мiряне, и монахи, восстав от сна, прежде всего должны вспоминать о Христе и об Нем помыслить, принося Ему сие первомыслие, как жертву, яко Им спасенные, Его имя носящие, в Него облекшиеся во святом крещении, Им запечатленные во святом мропомазании, Его Тела и Крови причащающиеся и через то членами Его делающиеся, и храмом, и живущим Его в себе имеющие. За все сие всякий христианин долг имеет вседушно любить Его, и по любви сей стараться всегда помнить Его; и кроме того иметь определенное время для творения молитвы Его по силе своей.

Читать молитву Иисусову лучше молча, про себя или вслух?

У произнесения молитвы вслух есть свои преимущества. Прежде всего, это пробуждает внутренний пыл, благодаря которому ум молящегося скорее возвышается к Богу. Это связано с тем, что внешние проявления благочестия в большей степени способствуют приобретению сознательного духовного настроя. Однако это не всегда уместно и полезно, особенно, когда рядом присутствуют другие люди.

Могут ли случаться искушения с творящим Иисусову молитву?

Твердое намерение человека совершать молитву Иисусову может проявляться в испрашивании благословения у священника на подобное делание. Но как только лукавый увидит эту решимость, он может восстать на молящегося, поэтому во время совершения богомольцем Иисусовой молитвы на него часто находит буря помыслов, которые всевает враг.

Преподобный Иларион Оптинский учил не противоречить вражьим помыслам, так как это под силу только опытным молитвенникам, а просто продолжать молиться в простоте сердечной, уповая на милость Божию: А если когда против желания ум пленится, тогда продолжать молитву, а не противоречить противоречить не твоей еще меры.

О том, что идущий путем Иисусовой молитвы может претерпевать скорби как на молитве, так и после нее, предупреждал и преподобный Варсонофий Оптинский: Путь молитвы Иисусовой есть путь кратчайший, самый удобный. Но не ропщи, ибо всякий идущий этим путем испытывает скорби. Совершающий Иисусову молитву должен обращать особо пристальное внимание на свою духовную жизнь. Сумасшествие от молитвы Иисусовой может произойти тогда, когда, творя эту молитву, не отступают от каких-либо грехов и привычек грешных, кои осуждает совесть. При сем внутри происходит глубокий разлад, прогоняющий всякую мирность сердца, пишет святитель Феофан Затворник.

С другой стороны, один из делателей Иисусовой молитвы заметил, что с ума сходят не от Иисусовой молитвы, а от гордости.

Чем отличается Иисусова молитва от медитации?

Отличий множество.

В Иисусовой молитве решительно выражается вера в Бога, Который заботится о спасении человека. В этой молитве мы стремимся встретиться не с безликим богом (абсолютом), но наша молитва сосредоточивается на личностном Боге Богочеловеке Иисусе Христе. Важно понимать, спасение, о котором мы просим в этой молитве не абстрактное состояние, но единение с Триипостасным Богом.

В процессе моления (вследствие моления) мы не стремимся привести ум к абсолютному ничто, но хотим обратить его в сердце и стяжать благодать Божию. Царствие Божие внутрь вас есть (Лк.17:21).

Тело, по учению Церкви, не зло, а злом является плотской разум. Оно не одеяние души как говорят философские учения, и его нужно стремиться не сбросить, но спасти. Ибо под спасением всего человека подразумевается и его душа, и его тело. Следовательно, мы не стремимся к гибели тела, но воюем против греховного служения ему. Мы не хотим гибели жизни, не стремимся впасть в такое состояние, чтобы ради прекращения страданий не иметь желания жить.

В нас нет безразличия к окружающему миру, восточные же учения избегают углубляться в человеческие проблемы, стремятся сохранить свой мир и безмятежие. Православный же христианин непрерывно молится за всех, плачет обо всем мире. Радость, которая существует только для нас, но не для мира, не является подлинной радостью.

И, наконец, мы не придаем большого значения психотехническим методам, а также различным положениям тела, хотя и считаем, что некоторые из них помогают сосредоточить ум в сердце. Молящийся стремится не к апатии (это отрицательное состояние), а к стяжанию Божественной благодати.

Источник: azbyka.ru

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Ученик. Можно ли всем братиям в монастыре заниматься молитвою Иисусовою?

Старец. Не только можно, но и должно. При пострижении в монашество, когда новопостриженному вручаются четки, называемые при этом мечом духовным, завещавается ему непрестанное, деннонощное моление молитвою Иисусовою. Следовательно упражнение в молитве Иисусовой есть обет монаха. Исполнение обета есть обязанность, от которой нет возможности отречься.

Мне сказывали старые монахи, что еще в начале нынешнего столетия в Саровской пустыни, вероятно и в других благоустроенных Российских монастырях, всякому поступавшему в монастырь немедленно преподавалась молитва Иисусова. Блаженный старец Серафим, подвизавшийся в этой пустыни и достигший великого преуспеяния в молитве, постоянно советовал всем инокам проводить внимательную жизнь и заниматься Иисусовою молитвою. Посетил его некоторый юноша, окончивший курс учения в духовной семинарии, и открыл старцу о намерении своем вступить в монашество. Старец преподал юноше душеспасительнейшие наставления. В числе их было завещание обучаться молитве Иисусовой. Говоря о ней, старец присовокупил: Одна внешняя молитва недостаточна. Бог внимает уму, а потому те монахи, которые не соединяют внешней молитвы со внутреннею, не суть монахи. Определение очень верное! Монах значит уединенный: кто не уединился в самом себе, тот еще не уединен, тот еще не монах, хотя бы и жил в уединеннейшем монастыре. Ум подвижника, не уединившегося и не заключившегося в себе, находится по необходимости среди молвы и мятежа, производимых бесчисленными помыслами, имеющими к нему всегда свободный доступ, и сам болезненно, без всякой нужды и пользы, зловредно для себя скитается по вселенной. Уединение человека в самом себе не может совершиться иначе, как при посредстве внимательной молитвы, преимущественно же при посредстве внимательной молитвы Иисусовой. ...Божественное Писание Ветхого Завета законополагает: Всяцем хранением блюди твое сердце: от сих бо исходища живота (Притч.4:23). Внемли себе: да не будет слово тайно в сердцы твоем беззакония... (Втор.15:9). Бодрствование над сердцем и очищение его повелевается особенно Новым Заветом. К этому направлены все заповедания Господа. Очисти прежде, говорит Господь, внутреннее сткляницы и блюда, да будет и внешнее их чисто (Мф.23:26). Сосудами из хрупкого стекла и малоценной глины Господь назвал здесь человеков. Исходящее от человека, то сквернит человека: извнутрь бо от сердца человеческа помышления злая исходят, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, татьбы, лихоимства, обиды, лукавствия, лесть, студодеяния, око лукаво, хула, гордыня, безумство. Вся сия злая извнутрь исходят и сквернят человека (Мк.7:2023). Святой Варсонофий Великий говорит: если внутреннее делание с Богом, то есть осененное Божественною благодатию, не поможет человеку, то тщетно подвизается он наружным, то есть телесным, подвигом. Святой Исаак Сирский: не имеющий душевного делания, лишен духовных дарований.

...Помню: современные молодости моей некоторые благочестивые миряне, даже из дворян, проводившие очень простую жизнь, занимались Иисусовою молитвою. Этот драгоценный обычай, ныне, при общем ослаблении христианства и монашества, почти утратился. Моление именем Господа Иисуса Христа требует трезвенной, строго нравственной жизни, жизни странника, требует оставления пристрастий, а нам сделались нужными рассеянность, обширное знакомство, удовлетворение нашим многочисленным прихотям, благодетели и благодетельницы, Иисус уклонися, народу сущу на месте (Ин.5:13).

Ученик. Последствием сказанного не будет ли заключение, что без упражнения молитвою Иисусовою не получается спасение?

Старец. Отцы не говорят этого. Напротив того, преподобный Нил Сорский, ссылаясь на священномученика Петра Дамаскина, утверждает, что многие, не достигши бесстрастия, сподобились получить отпущение грехов и спасение. Святой Исихий, сказав, что без трезвения нет возможности избежать греха в мыслях, назвал блаженными и тех, которые воздерживаются от греха на деле. Он наименовал их насилующими царство небесное. Достижение же бесстрастия, освящения или, что то же, христианского совершенства, без стяжания умной молитвы невозможно, в этом согласны все Отцы...

Ученик. Направление современного монашества, при котором упражнение молитвою Иисусовою встречается очень редко, может ли послужить для меня извинением и оправданием, если я не буду заниматься ею?

Старец. Долг остается долгом и обязанность обязанностью, хотя бы число неисполняющих еще более умножилось. Обет произносится всеми. Ни множество нарушителей обета, ни обычай нарушения не дают законности нарушению. Мало то стадо, которому Отец Небесный благоволил даровать царство (Лк.12:32). Всегда тесный путь имеет мало путешественников, а широкий много. (Мф.7:1314). В последние времена тесный путь оставится почти всеми, почти все пойдут по широкому. Из этого не следует, что широкий потеряет свойство вводить в пагубу, что тесный сделается излишним, ненужным для спасения. Желающий спастись непременно должен держаться тесного пути, положительно завещанного Спасителем.

Ученик. Почему называешь ты тесным путем упражнение молитвою Иисусовою?

Старец. Как же не тесный путь? Тесный путь, в точном смысле слова! Желающий заняться успешно молитвою Иисусовою должен оградить себя и извне, и внутри поведением самым благоразумным, самым осторожным: падшее естество наше готово ежечасно изменить нам, предать нас; падшие духи с особенным неистовством и коварством наветуют упражнение молитвою Иисусовою. Нередко из ничтожной, по-видимому, неосторожности, из небрежности и самонадеянности непримеченных, возникает важное последствие, имеющее влияние на жизнь, на вечную участь подвижника, и аще не Господь помогл бы ми, вмале вселилася бы во ад душа моя. ...Подвижеся нога моя: милость Твоя, Господи, помогаше ми (Пс.93:1718).

Основанием для упражнения молитвою Иисусовою служит поведение благоразумное и осторожное. Во-первых, должно устранить от себя изнеженность и наслаждения плотские во всех видах. Должно довольствоваться пищею и сном постоянно умеренными, соразмерными с силами и здоровьем, чтоб пища и сон доставляли телу должное подкрепление, не производя непристойных движений, которые являются от излишества, не производя изнеможения, которое является от недостатка. Одежда, жилище и все вообще вещественные принадлежности должны быть скромные, в подражание Христу, в подражание Апостолам Его, в последование духу их, в общение с духом их. Святые Апостолы и истинные ученики их не приносили никаких жертв тщеславию и суетности, по обычаям мира, не входили ни в чем в общение с духом мира. Правильное, благодатное действие молитвы Иисусовой может прозябнуть только из Духа Христова; прозябает и произрастает оно исключительно на одной этой почве. Зрение, слух и прочие чувства должны быть строго хранимы, чтобы через них, как через врата, не ворвались в душу супостаты. Уста и язык должны быть обузданы, как бы окованы молчанием; празднословие, многословие, особливо насмешки, пересуды и злоречие суть злейшие враги молитвы... От любопытства и любознательности суетных должно отказаться решительно, обратив все любопытство и все изыскания на исследование и изучение пути молитвенного. Нуждается этот путь в тщательнейшем исследовании и изучении: он не только путь тесный, но и путь вводяй в живот (Мф.7:14); он наука из наук, и художество из художеств. Так именуют его Отцы.

Путь истинной молитвы соделывается несравненно теснее, когда подвижник вступит на него деятельностью внутреннего человека. Когда же он вступит в эти теснины, и ощутит правильность, спасительность, необходимость такого положения; когда труд во внутренней клети соделается вожделенным для него, тогда соделается вожделенною и теснота по наружному жительству, как служащая обителью и хранилищем внутренней деятельности. Вступивший умом в подвиг молитвы, должен отречься, и постоянно отрекаться, как от всех помыслов и ощущений падшего естества, так и от всех помыслов и ощущений, приносимых падшими духами, сколько бы ни были благовидными те и другие помыслы и ощущения; он должен идти постоянно тесным путем внимательнейшей молитвы, не уклоняясь ни налево, ни направо. Уклонением налево называю оставление молитвы умом для беседы с помыслами суетными и греховными; уклонением направо называю оставление молитвы умом для беседы с помыслами, по-видимому, благими. Четырех родов помыслы и ощущения действуют на молящегося: одни прозябают из благодати Божией, насажденной в каждого православного христианина святым крещением, другие предлагаются Ангелом хранителем, иные возникают из падшего естества; наконец, иные наносятся падшими духами. Первых двух видов помыслы, правильнее, воспоминания и ощущения содействуют молитве, оживляют ее, усиливают внимание и чувство покаяния, производят умиление, плач сердца, слезы, обнажают пред взорами молящегося обширность греховности его и глубину падения человеческого, возвещают о неминуемой никем смерти, о безызвестности часа ее, о нелицеприятном и страшном суде Божием, о вечной муке, по лютости своей превышающей постижение человеческое. В помыслах и ощущениях падшего естества добро смешано со злом, а в демонских зло часто прикрывается добром, действуя впрочем иногда и открытым злом. Последних двух родов помыслы и ощущения действуют совокупно, по причине связи и общения падших духов с падшим человеческим естеством, и первым плодом действия их являются высокоумие, в молитве рассеянность. Демоны, принося мнимо духовные и высокие разумения, отвлекают ими от молитвы, производят тщеславную радость, услаждение, самодовольство, как бы от открытия таинственнейшего христианского учения. Вслед за демонскими богословием и философией вторгаются в душу помыслы и мечтания суетные и страстные, расхищают, уничтожают молитву, разрушают благое устроение души. По плодам различаются помыслы и ощущения истинно благие от помыслов и ощущений мнимо благих.

О, как справедливо называют Отцы упражнение молитвою Иисусовою и тесным путем, и самоотвержением, и отречением от мира! Эти достоинства принадлежат всякой внимательной и благоговейной молитве, по преимуществу же молитве Иисусовой, чуждой того разнообразия в форме и того многомыслия, которые составляют принадлежность псалмопения и прочих молитвословий.

Ученик. Из каких слов состоит молитва Иисусова?

Старец. Она состоит из следующих слов: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. Некоторые Отцы разделяют молитву, для новоначальных, на две половины, и повелевают от утра, примерно, до обеда говорить: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя, а после обеда: Сыне Божий, помилуй мя. Это древнее предание. Но лучше приучиться, если то можно, к произношению цельной молитвы. Разделение допущено по снисхождению к немощи немощных и новоначальных.

Ученик. Помянуто ли о Иисусовой молитве в Священном Писании?

Старец. О ней говорится в святом Евангелии. Не подумай, что она установление человеческое: она установление Божественное. Установил и заповедал священнейшую молитву Иисусову Сам Господь наш, Иисус Христос. После Тайной Вечери, на которой сотворено величайшее из таинств христианских святая Евхаристия, Господь, в прощальной беседе с учениками Своими, пред исшествием на страшные страдания и крестную смерть для искупления ими человечества погибшего, преподал возвышеннейшее учение, и важнейшие, окончательные заповеди. Между этими заповедями Он даровал дозволение и заповедание молиться именем Его. Аминь, аминь глаголю вам, сказал Он Апостолам, яко елико аще чесо просите от Отца во имя Мое, даст вам (Ин.16:23). Еже аще что просите от Отца во имя Мое, то сотворю; да прославится Отец в Сыне. И аще чесо просите во имя Мое, Аз сотворю (Ин.14:1314). Доселе не просисте ничесоже во имя Мое: просите, и приимете, да радость ваша исполнена будет (Ин.16:24). Величие имени Господа Иисуса Христа предвозвещено Пророками. Указывая на имеющее совершиться искупление человеков Богочеловеком, Исаия вопиет: Се Бог Мой, Спас мой!... Почерпите воду с веселием от источник спасения! И речеши в день он: хвалите Господа, воспойте имя Его: ...поминайте, яко вознесеся имя Его; хвалите имя Господне, яко высокая сотвори (Ис.12:25.). Путь Господень суд: уповахом во имя Твое, и память, ея же желает душа наша (Ис.26:8). Согласно с Исаией предрекает Давид: Возрадуемся о спасении Твоем, и во имя Господа Бога нашего возвеличимся... Имя Господа Бога нашего призовем (Пс.19:6,8). Блажени людие, ведущие воскликновение, усвоившие себе умную молитву: Господи, во свете лица Твоего пойдут, и о имени Твоем возрадуются весь день, и правдою Твоею вознесутся (Пс.88:1617).

Ученик. В чем заключается сила молитвы Иисусовой?

Старец. В Божественном имени Богочеловека, Господа и Бога нашего, Иисуса Христа. Апостолы, как видим из книги Деяний их и из Евангелия, совершали великие чудеса именем Господа Иисуса Христа: исцеляли недуги, неисцелимые средствами человеческими, воскрешали мертвых, повелевали бесам, изгоняли их из одержимых ими человеков...

Ученик. Некоторые утверждают, что от упражнения Иисусовою молитвою всегда, или почти всегда последует прелесть, и очень запрещают заниматься этой молитвою.

Старец. В усвоении себе такой мысли и в таком запрещении заключается страшное богохульство, заключается достойная сожаления прелесть. Господь наш, Иисус Христос, есть единственный источник нашего спасения, единственное средство нашего спасения; человеческое имя Его заимствовало от Божества Его неограниченную, всесвятую силу спасать нас, как же эта сила, действующая во спасение, эта единственная сила, дарующая спасение, может извратиться и действовать в погибель? Это чуждо смысла! это нелепость горестная, богохульная, душепагубная! Усвоившие себе такой образ мыслей точно находятся в бесовской прелести, обмануты лжеименным разумом, изшедшим из сатаны. Сатана восстал коварно против всесвятого и великолепного имени Господа нашего Иисуса Христа, употребляет в свое орудие слепоту и неведение человеческие, оклеветал имя, еже паче всякого имени. О имени Иисусове всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних (Флп.2:910). Запрещающим молиться молитвою Иисусовою можно отвечать словами апостолов Петра и Иоанна на подобное запрещение, сделанное Иудейским Синедрионом: праведно ли есть пред Богом, вас послушати паче, неже Бога, судите. Господь Иисус заповедал молиться всесвятым именем Своим, Он дал нам бесценный дар; какое значение может иметь учение человеческое, противоречащее учению Бога, воспрещение человеческое, усиливающееся устранить и разрушить повеление Божие, отъять дар бесценный? Опасно, очень опасно проповедовать учение, противное тому учению, которое проповедано Евангелием. Такое начинание есть произвольное отлучение себя от благодати Божией, по свидетельству Апостола (Гал.1:8)...

Ученик. Однако святые Отцы очень остерегают занимающегося молитвою Иисусовою от прелести.

Старец. Да, предостерегают. Они предостерегают от прелести и находящегося в послушании, и безмолвника, и постника словом сказать, всякого, упражняющегося какою бы то ни было добродетелью. Источник прелести, как и всякого зла диавол, а не какая-нибудь добродетель. Со всею осмотрительностью должно наблюдать, говорит святой Макарий Великий, устрояемые врагом (диаволом) со всех сторон козни, обманы и злоковарные действия. Как Святой Дух чрез Павла всем служит для всех (1Кор.9:22), так и лукавый дух старается злобно быть всем для всех, чтоб всех низвести в погибель. С молящимися притворяется и он молящимся, чтоб по поводу молитвы ввести в высокоумие; с постящимися постится, чтоб обольстить их самомнением и привести в умоисступление; с сведущими Священное Писание и он устремляется в исследование Писания, ища, по-видимому, знания, в сущности же стараясь привести их к превратному разумению Писания; с удостоившимися осияния светом, представляется и он имеющим этот дар, как говорит Павел: сатана преобразуется в ангела светла (2Кор.11:14), чтоб прельстив привидением как бы света, привлечь к себе. Просто сказать: он принимает на себя для всех всякие виды, чтоб действием, подобным действию добра, поработить себе подвижника, и, прикрывая себя благовидностью, низвергнуть его в погибель. Мне случалось видеть старцев, занимавшихся исключительно усиленным телесным подвигом, и пришедших от него в величайшее самомнение, величайшее самообольщение. Душевные страсти их гнев, гордость, лукавство, непокорство получили необыкновенное развитие. Самость и самочиние преобладали в них окончательно. Они с решительностью и ожесточением отвергали все душеспасительнейшие советы и предостережения духовников, настоятелей, даже святителей: они, попирая правила не только смирения, но и скромности, самого приличия, не останавливались выражать пренебрежение к этим лицам самым наглым образом.

Некоторый Египетский инок в начале IV века сделался жертвою ужаснейшей бесовской прелести. Первоначально он впал в высокоумие, потом, по причине высокоумия, поступил под особенное влияние лукавого духа. Диавол, основываясь на произвольном высокоумии инока, озаботился развить в нем этот недуг, чтоб при посредстве созревшего и окрепшего высокоумия окончательно подчинить себе инока, вовлечь его в душепогибель. Вспомоществуемый демоном, инок достиг столь бедственного преуспеяния, что становился босыми ногами на раскаленные угли, и, стоя на них, прочитывал всю молитву Господню Отче наш.

Разумеется, люди, не имевшие духовного рассуждения, видели в этом действии чудо Божие, необыкновенную святость инока, силу молитвы Господней, и прославляли инока похвалами, развивая в нем гордость и способствуя ему губить себя. Ни чуда Божия, ни святости инока тут не было; сила молитвы Господней тут не действовала, тут действовал сатана, основываясь на самообольщении человека, на ложно направленном произволении его, тут действовала бесовская прелесть...

Ученик. Что в человеке, какое условие в нем самом, делает его способным к прелести?

Старец. Преподобный Григорий Синаит говорит: вообще, одна причина прелести, гордость. В гордости человеческой, которая есть самообольщение, диавол находит для себя удобное пристанище, и присоединяет свое обольщение к самообольщению человеческому. Всякий человек более или менее склонен к прелести: потому что самая чистая природа человеческая имеет в себе нечто горделивое.

Основательны предостережения отцов! Должно быть очень осмотрительным, должно очень охранять себя от самообольщения и прелести. В наше время, при совершенном оскудении Боговдохновенных наставников, нужна особенная осторожность, особенная бдительность над собою. Они нужны при всех иноческих подвигах, наиболее нужны при молитвенном подвиге, который из всех подвигов возвышеннейший, душеспасительнейший, наиболее наветуемый врагами. Со страхом... жительствуйте (1Пет.1:17), завещавает Апостол. В упражнении молитвою Иисусовою есть свое начало, своя постепенность, свой конец бесконечный. Необходимо начинать упражнение с начала, а не с средины и не с конца, Святейший Каллист, патриарх Константинопольский, живописуя духовные плоды этой молитвы, говорит: никто, из не наученных тайнам или из требующих млека, услышав высокое учение о благодатном действии молитвы, да не осмелится прикоснуться к нему. Возбранена такая несвоевременная попытка. Покусившихся на нее, и взыскавших преждевременно того, что приходит в свое время, усиливающихся взойти в пристанище бесстрастия в несоответствующем ему устроении, Отцы признают не иначе, как находящимися в умопомешательстве. Невозможно читать книг тому, кто не выучился грамоте.

Ученик. Что значит начинать упражнение молитвою Иисусовою с средины и конца, и что значит начинать это упражнение с начала?

Старец. Начинают с средины те новоначальные, которые, прочитав в Отеческих писаниях наставление для упражнения в молитве Иисусовой, данное Отцами безмолвникам, то есть, монахам, уже весьма преуспевшим в монашеском подвиге, необдуманно принимают это наставление в руководство своей деятельности. Начинают с средины те, которые, без всякого предварительного приготовления, усиливаются взойти умом в сердечный храм, и оттуда воссылать молитву. С конца начинают те, которые ищут немедленно раскрыть в себе благодатную сладость молитвы и прочие благодатные действия ее. Должно начинать с начала, то есть, совершать молитву со вниманием и благоговением, с целью покаяния, заботясь единственно о том, чтоб эти три качества постоянно соприсутствовали молитве. Так и святой Иоанн Лествичник, этот великий делатель сердечной благодатной молитвы, предписывает находящимся в послушании молитву внимательную, а созревшим для безмолвия молитву сердечную. Для первых он признает невозможною молитву, чуждую рассеянности, а от вторых требует такой молитвы. В обществе человеческом должно молиться одним умом, а наедине и умом и устами, несколько вслух себе одному. Особенное попечение, попечение самое тщательное должно быть принято о благоустроении нравственности сообразно учению Евангелия. Опыт не замедлит открыть уму молящегося теснейшую связь между заповедями Евангелия и молитвою Иисусовою. Эти заповеди служат для этой молитвы тем, чем служит елей для горящего светильника; без елея светильник не может быть возжжен; при оскудении елея не может гореть: он гаснет, разливая вокруг себя дым зловонный... Истинное безмолвие состоит в усвоившейся сердцу Иисусовой молитве, и некоторые из святых Отцов совершили великий подвиг сердечного безмолвия и затвора, окруженные молвою человеческою. Единственно на нравственности, приведенной в благоустройство Евангельскими заповедями, единственно на этом твердом камне Евангельском, может быть воздвигнут величественный, священный, невещественный храм Богоугодной молитвы. Тщетен труд зиждущего на песце: на нравственности легкой, колеблющейся (Мф.7:26). Нравственность, приведенную в стройный, благолепный порядок, скрепленную навыком в исполнении евангельских заповедей, можно уподобить несокрушимому серебряному или золотому сосуду, который, один только, способен достойно принять и благонадежно сохранить в себе бесценное, духовное миро: молитву.

Святой Симеон Новый Богослов, рассуждая о случающейся безуспешности молитвенного подвига и о плевелах прелести, возникающих из него, приписывает причину и безуспешности, и прелести несохранению правильности и постепенности в подвиге. Хотящие взойти, говорит Богослов, на высоты молитвенного преуспеяния, да не начинают идти сверху вниз, но да восходят снизу вверх, сперва на первую ступень лествицы, потом на вторую, далее на третью, наконец на четвертую. Таким образом всякий может восстать от земли, и взойти на небо. Во-первых, он должен подвизаться, чтоб укротить и умалить страсти. Во-вторых, он должен упражняться в псалмопении, то есть в молитве устной; когда умалятся страсти, тогда молитва, естественно доставляя веселие и сладость языку, вменяется благоугодною Богу. В-третьих, он должен заниматься умною молитвою. Здесь разумеется молитва, совершаемая умом в сердце; молитву внимательную новоначальных, при сочувствии сердца, Отцы редко удостаивают наименования умной молитвы, причисляя ее более к устной. В-четвертых, он должен восходить к видению. Первое составляет принадлежность новоначальных; второе возрастающих в преуспеяние; третье достигших крайнего преуспеяния; четвертое совершенных. Далее Богослов говорит, что и подвизающиеся о умалении страстей должны приобучаться к хранению сердца и к внимательной молитве Иисусовой, соответствующей их устроению. В общежитиях Пахомия Великого, произведших возвышеннейших делателей умной молитвы, каждого вновь вступившего в монастырь, во-первых, занимали телесными трудами под руководством старца в течение трех лет. Телесными трудами, частыми наставлениями старца, ежедневною исповедью внешней и внутренней деятельности, отсечением воли обуздывались страсти могущественно и быстро, доставлялась уму и сердцу значительная чистота. При упражнении в трудах преподавалось новоначальному соответствующее устроению его делание молитвы. По истечении трех лет требовалось от новоначальных изучение наизусть всего Евангелия и псалтыри, а от способных и всего Священного Писания, что необыкновенно развивает устную внимательную молитву. Уже после этого начиналось тайноучение умной молитве; объяснялось оно обильно и Новым, и Ветхим Заветами. Таким образом монахи вводились в правильное пониманиеумной молитвы и в правильное упражнение ею. От прочности основания и от правильности в упражнении дивным было преуспеяние.

Ученик. Имеется ли какое верное средство к предохранению себя от прелести вообще, при всех подвигах монашеских, и, в частности, при упражнении молитвою Иисусовою?

Старец. Как гордость есть вообще причина прелести, так смирение добродетель, прямо противоположная гордости служит верным предостережением и предохранением от прелести. Святой Иоанн Лествичник назвал смирение погублением страстей. Очевидно, что в том, в ком не действуют страсти, в ком обузданы страсти, не может действовать и прелесть, потому что прелесть есть страстное или пристрастное уклонение души ко лжи на основании гордости.

При упражнении же молитвою Иисусовою, и вообще молитвою, вполне и со всею верностью предохраняет вид смирения, называемый плачем. Плач есть сердечное чувство покаяния, спасительной печали о греховности и разнообразной, многочисленной немощи человека. Плач есть дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно, которое Бог не уничижит (Пс.50:19), то есть не предаст во власть и поругание демонам, как предается им сердце гордое, исполненное самомнения, самонадеянности, тщеславия. Плач есть та единственная жертва, которую Бог принимает от падшего человеческого духа, до обновления человеческого духа Святым Божиим Духом. Да будет наша молитва проникнута чувством покаяния, да совокупится она с плачем, и прелесть никогда не воздействует в нас. Святой Григорий Синаит, в последней статье своего сочинения, в которой изложены им для подвижников молитвы предостережения от душепагубной прелести, говорит: Не малый труд достигнуть точно истины, и соделаться чистым от всего, сопротивного благодати, потому что обычно диаволу показывать, особливо пред новоначальными свою прелесть в образе истины, давая лукавому вид духовного. По этой причине подвизающийся в безмолвии достичь чистой молитвы, должен шествовать мысленным путем молитвы со многим трепетом и плачем, с испрошением наставления у искусных, всегда плакать о своих грехах, печалясь и боясь, как бы не подвергнуться муке, или не отпасть от Бога, не отлучиться от Него в этом или будущем веке. Если диавол увидит, что подвижник живет плачевно, то не пребывает при нем, не терпя смирения, происходящего от плача... Великое оружие иметь при молитве и плач. Непрелестная молитва состоит в теплоте с молитвою Иисусовою, которая (молитва Иисусова) и влагает огнь в землю сердца нашего, в теплоте, попаляющей страсти, как терние, производящей в душе веселие и тихость. Теплота эта не приходит с правой или с левой стороны, и не сверху, но прозябает в самом сердце, как источник воды от Животворящего Духа. Возлюби ее единую найти и стяжать в сердце, соблюдая твой ум присно-немечтательным, чуждым разумений и помышлений, и не бойся. Сказавший: Дерзайте Аз есмь, не бойтеся (Мф.14:27), Он с нами. Он Тот, Кого мы ищем. Он всегда защитит нас, и мы не должны бояться или воздыхать, призывая Бога. Если некоторые и совратились, подвергшись умоповреждению, то знай, что они подверглись этому от самочиния и высокомудрия. Ныне, по причине совершенного оскудения духоносных наставников, подвижник молитвы вынужден исключительно руководствоваться Священным Писанием и писаниями Отцов. Это гораздо труднее. Новая причина для сугубого плача!

Источник: книга О молитве Иисусовой. Беседы старца с учеником

Митрополит Иерофей (Влахос) - епископ Элладской православной церкви, митрополит Навпактский и Свято-Власиевский.

Если я правильно понял, очищение достигается, главным образом, через подвиг, пост и Иисусову молитву. Позвольте мне задать вопрос не потому, что я не верую, но потому, что часто слышу от разных людей нашего времени возражения против благодатной молитвы. Они говорят, будто молитва и способ, которым она совершается, христианская йога и связана с восточными религиями. Что сказали бы Вы по этому поводу?

Говорящие так находятся, по-видимому, в полном неведении относительно харизматического состояния Православной Церкви, ибо молитвой мы обретаем Божественную благодать. Не пережившие же действий благодати не могут знать этого, и им никогда не следует порицать тех, кто имеет такой опыт. Они злословят даже святых отцов. Многие отцы боролись за стяжание благодати и убедительно говорили о ее ценности. Неужели они заблуждались? Неужели гнал в ошибку святой Григорий Палама? Утверждающие так не знают Священного Писания. Сыне Давидов, помилуй нас! (т.е. Иисусе, помилуй нас) говорили слепые и обретали свет, прокаженные и исцелялись от проказы и т.п. Молитва Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя включает два центральных момента: догматический (признание Божественности Христа) и молитвенный (воззвание о нашем спасении). Таким образом, исповедание веры в Богочеловека связано с признанием невозможности спасения собственными силами. Этим сказано все, и на этих двух положениях основывается все христианское подвижничество: на вере в Богочеловека и на чувстве своей греховности. Итак, в немногих словах выражаются устремления верующего и суммируется догматика Православной Церкви.

С помощью молитвы мы обретаем двойное знание. Святой Максим говорит, что страсть гордости происходит от двух незнаний божественной силы и человеческой слабости. Это двойное незнание формирует расстроенное сознание. В конце концов человек гордый несведущ, в то время как смиренный обладает двойным знанием. Он знает собственное бессилие и силу Христову. Следовательно, в Иисусовой молитве мы исповедуем силу Христову (Господи Иисусе Христе, Сыне Божий) и наше бессилие (помилуй мя). И приходим в блаженное состояние смирения. Где смирение там благодать Христова, которая есть Царство Небесное. Видите ли достоинство молитвы? Видите ли, как ее действием мы можем стяжать Царствие Божие?

Я знаю, отче, что необходимый признак православного верующего никогда не отделять Христа от остальных Лиц Святой Троицы. И в Божественной литургии мы призываем и славим Святую Троицу, например, в ектениях и при заключительном благословении: Яко подобает Тебе всякая слава, честь и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне, и присно, и во веки веков, благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и причастие Святаго Духа буди со всеми вами и т.д. Может ли молитва, обращенная только ко Второму Лицу Святой Троицы, извращать православное учение?

Разумеется, нет; я скажу более того. Слово молитва подразумевает молитву Иисусову, но имеет триадологическую основу. Ибо Христос (одно из Лиц Святой Троицы) не существует без Отца и Святого Духа и составляет вместе с остальными Лицами Троицу единосущную и нераздельную. Христология связана с триадологией. Но вернемся к теме Молитва. Отец Небесный через Ангела велел Иосифу дать имя Христу Иисус: ...И наречешь Ему имя Иисус... (Мф.1,21) Иосиф, оказывая послушание Отцу, назвал Сына Девы Иисусом. Кроме того, у Апостола Павла, просвещенного благодатью Духа Святого, читаем: Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым (IКор.12,3). Итак, творя молитву: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, мы призываем Отца и повинуемся Ему; более того, мы чувствуем действие и причастие Духа Святого. Отцы, Им просвещенные, сказали: Отец через Сына в Духе Святом все творит. Святая Троица создала мир и сотворила человека. Она же возродила мир и обновила человека. Отец благоволил, чтобы Слово стало плотию. И стало плотию от Духа Святого. То есть Христос вочеловечился по благоволению Отца и содействием Святого Духа. Поэтому мы и говорим, что спасение человека и обретение Божественной благодати является общим действием Всесвятой Троицы. Изложу вам два характерных учения святых отцов.

Святой Симеон Новый Богослов пишет в каком-то месте, что Сын и Слово Божие дверь спасения, согласно Его проповеди: Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет и выйдет, и пажить найдет (Ин.10,9). Если Христос дверь, то Отец дом. В доме Отца Моего обителей много (Ин.14,2). Через Христа мы приходим к Отцу. Но, чтобы открылась дверь (Христос), необходим ключ Дух Святой, поскольку Его действием мы познаем истину, которая есть Христос. Отец послал Сына Своего в мир, Сын и Слово Божие показывает нам Отца и Святого Духа, исходящего от Отца, посылаемого через Сына, запечатлевающего Христа в сердцах наших. Следовательно, мы познаем Отца через Сына в Духе Святом.

Также и святой Максим часто говорит в своих трудах о таинственном воплощении Слова. Он пишет, что как закон и пророки были предтечей Пришествия во плоти Слова, так и Сын и воплощенное Слово Божие стал предтечей Своего духовного Пришествия, подготавливая посредством логосов домостроительства души к принятию Его видимого Божественного Пришествия. Другими словами, среди нас должен был воплотиться Христос, иначе мы не сможем увидеть славу Его на Небесах. Однако воплощение Христа среди нас совершается по благоволению Отца и содействием Святого Духа. Видите, как выражается совместная деятельность Святой Троицы, почему мы призываем и исповедуем великое Таинство, которое явил Господь, когда вочеловечился? Итак, тот, кто отрицает молитву Иисусову, совершает огромную ошибку. Он оказывает непослушание Отцу, не признает Святого Духа и, таким образом, не состоит в действительном общении со Христом. Следовательно, можно усомниться, православный ли он христианин.

Еще я хотел бы, отче, чтобы Вы объяснили мне подробнее и высказались по поводу того, о чем я упоминал ранее, о различиях между молитвой и методом йоги, и показали бы мне преимущество христианской молитвы в сравнении с другими восточными религиями, поскольку, без сомнения, располагаете большим опытом.

Тема эта, чадо мое, обширна, и многое можно сказать. Из моих предыдущих слов вытекает следующее.

Во-первых, в молитве решительно выражается вера в Бога, Который сотворил мир, управляет им и любит его. Он нежный Отец, Который заботится о спасении Своего творения. Спасение совершается в Боге, поэтому в молитве мы просим Его: Помилуй мя. От делателя умной молитвы далеко отстоит самоспасение и самообожение, потому как это грех Адамов, грех падения. Он пожелал стать богом и выйти за пределы того, что определил ему Господь. Спасение совершается не в себе и через себя, как утверждают человеческие учения, но в Боге.

Во-вторых, в молитве мы стремимся встретиться не с безликим богом. Мы не ставим цель подняться до абсолютного ничто. Наша молитва сосредотачивается на личностном Боге Богочеловеке Иисусе. Отсюда и молитва Господи Иисусе Христе, Сыне Божий. Во Христе соединены божественная и человеческая природы, т.е. Бог Слово человек, в котором телесно пребывает вся полнота Божества. Следовательно, учение православного монашества о человеке и спасении тесно связано с учением о Христе. Мы любим Христа и храним Его заповеди. Мы подвизаемся в их осуществлении. Он сказал: Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди (Ин.14,15). Любя Христа и храня Его заповеди, мы соединяемся с Пресвятой Троицей.

В-третьих, при умной непрестанной молитве мы не впадаем в состояние гордости. Учения, о которых ты говорил мне ранее, изобилуют гордостью. Нашей же молитвой приобретается блаженное состояние смирения. Помилуй мя говорим мы и считаем себя хуже всех. Не превозносимся ни над каким братом. Любая гордость чужда делателю молитвы. Имеющий ее безумен.

В-четвертых, как уже отмечалось, спасение не абстрактное состояние, но единение с Триипостасным Богом в лице Господа нашего Иисуса Христа. Но это единение не устраняет человеческого фактора. Мы не ассимилируемся, поскольку каждый из нас особая личность.

В-пятых, при прохождении молитвы приобретается способность различать искушения. Мы видим и понимаем движения сатаны, но вместе с тем и действие Христово, т.е. распознаем дух лести, который столь часто преобразуется в Ангела света, отделяем добро от зла, нетварное от тварного.

В-шестых, борьба за молитву связана с очищением души и тела от разрушительного влияния страстей. Мы стремимся достичь бесстрастия не стоического, но динамического, то есть не умерщвления страсти, а преображения ее. Вне бесстрастной страсти нельзя любить Бога и спастись. Но, поскольку эта любовь извращена и испорчена, наша цель преображение. Мы боремся за очищение от обезображенных состояний, которые создает диавол. Без этой личной борьбы, которая совершается по благодати Христовой, невозможно спастись. Знание вне практики диавольское богословие, говорит святой Максим.

В-седьмых, молитвой мы не стремимся привести ум к абсолютному ничто; мы хотим обратить его в сердце и стяжать благодать Божию в душе, откуда она распространяется и на тело. Царствие Божие внутрь вас есть (Лк.17,21). Тело, по учению нашей Церкви, не зло; злом является плотской разум. Оно не одеяние души, как говорят философские учения, и его нужно стремиться не сбросить, но спасти. Ибо под спасением всего человека подразумевается и его душа и его тело. Следовательно, мы не стремимся к гибели тела, но воюем против служения ему. Не хотим гибели жизни. Не стремимся впасть в такое состояние, чтобы ради прекращения страданий не иметь желания жить. Мы упражняемся в молитве потому, что пьем от источника жизни и стремимся вечно пребывать с Богом.

В-восьмых, для нас не характерно безразличие к окружающему миру. Те учения, о которых ты упоминал, избегают углубляться в человеческие проблемы с целью сохранить свой мир и безмятежие. Мы же стремимся к иному непрерывно молимся за всех. Плачем о всем мире. Хотя спасение это единение со Христом, мы состоим в общении с другими людьми. Не можем спасаться сами по себе. Радость, которая существует только для нас, но не для мира, не является действительной радостью.

В-девятых, мы не придаем большого значения психотехническим методам, а также различным положениям тела, хотя и считаем, что некоторые из них помогают сосредоточить ум в сердце. Но, повторяю, мы стремимся не к апатии (это отрицательное состояние), а к стяжанию Божественной благодати.

Благодарю Вас, отче, за эти просвещающие мысли. Они имеют большое значение, поскольку исходят от человека, опытно их пережившего. Позвольте еще один вопрос. Только ли молитвой Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя достигается очищение, спасение, и, таким образом, обожение? Другие молитвы не годятся? Они не помогают?

В каждой молитве заключена огромная сила. Она крик души. По вере и усердию приходит и помощь от Господа. Существуют разные молитвы богослужебная, частная и т.д. Однако у молитвы Иисусовой великое достоинство, ибо, по словам преподобного Исаака Сирина, она является тем ключом, благодаря которому мы получаем возможность войти в таинство, которое око не видело, и ухо не слышало, и на сердце человеку не приходило (1Кор.2,9). Т.е. она властвует над умом, и заставляет его молиться без мечтаний (без цвета, образа, формы), и в короткий промежуток времени подает обильную благодать. Особая благодать приходит от псалмопения, поскольку оно неразрывно связано со смирением и осознанием своей греховности. Так говорят отцы.

По словам святого Григория Синаита, псалмопение для начинающих и неопытных, в то время как Иисусова молитва для вкусивших Божественную благодать, для исихастов: Ты же не часто пой псалмы, ибо они рассеивают... это занятие начинающих по их неведению и тяжелым трудам, но не исихастов, подвизающихся единственно в сердечной молитве к Богу и избегающих углубляться в смысловые значения... Как говорят отцы, вкусивший благодати должен меньше петь и больше предаваться Иисусовой молитве; малое пение или чтение псалмов дело отцов.

Обычно, отец мой, продолжал он, псалмопение сопровождается приподнятостью, незаметно проскальзывает эгоизм и превозношение в силу прекрасного голоса и впечатлений, выраженных другими, в то время как у произносящего в своей келлии помилуй мя не существует внешних факторов для возникновения превозношения. Поэтому исихасты в основном упражняются в этом виде молитвы, преподанной нам отцами, и совершают утреню и вечерню, произнося ее по четкам.

Молитва эта достаточно узкая и очень маленькая. Не сковывается ли в ней ум?

Ум особенно сосредотачивается на небольших фразах. Но, кроме того, Иисусова молитва имеет огромную глубину, внешне не проявляющуюся. Ум имеет свойство погружаться в то, на чем останавливается; туда он направляет любовь и желание. Об этом говорит святой Максим: Обычно ум, на каких делах задерживается, в те и углубляется; куда он углубляется, к тому он будет питать желание и любовь или к божественному и созерцательному, или же к делам плотским и страстям. Так, впрочем, происходит и со знанием. Простое, на первый взгляд, обстоятельство можно изучать и обдумывать в течение многих лет. Тем более сладчайшее имя Иисуса. Над ним можно размышлять всю жизнь.

Если Иисусова молитва обладает такой силой, позвольте мне, отче, спросить, как это происходит? Как можно воспользоваться ею? Знаю, что стесню Вас, поскольку Вы видите перед собой человека невежественного и несведущего в таких вопросах, но, если ответите, Вы весьма мне поможете.

Иисусова молитва величайшее знание, чадо мое. Ее невозможно ни описать, ни определить точно, ибо существует опасность быть неправильно понятым теми, у кого нет даже малого опыта. Это действительно тяжелый труд. Можно сказать еще, что она является совершенной формой, благодаря которой мы и имеем богословие или, лучше, боговидение. Богословие порождение и результат чистой молитвы, ее желанный и благословенный плод. Среда ее развития и жизнеспособности безмолвие сладчайшей пустыни (со всем ее динамичным содержанием) и очищение от страстей.

Я прочитал, отче, несколько книг и статей об этом благодатном труде труде безмолвия ума, непрестанного призывания имени Иисусова. Мне хотелось бы, чтобы Вы показали достоинство Иисусовой молитвы, поделились бы мыслями из своего личного опыта и знания отцов по этому вопросу. Я стремлюсь узнать об этом не из любопытства, но из намерения войти, насколько смогу, в это благословенное состояние. Не откажите мне в моем желании.

О чем-то я уже говорил ранее. Умная молитва заставляет монаха, главным образом, уклоняться от мира, повиноваться старцу, жить на чужбине и все время хранить заповеди Христовы. Поначалу наше внимание сосредотачивается на исполнении заповедей Христовых и на аскетических подвигах воздержания и послушания. Из учения святых отцов мы знаем, что добродетели еще не соединяют окончательно человека с Господом, но создают соответствующие условия для прихода молитвы, которая и соединяет человека с Триипостасным Святым Богом. Добродетель предпосылка обильной благодати; вместе с тем она доставляет эту благодать. Следовательно, старец, имеющий опыт Иисусовой молитвы, только в том случае решает ввести в нее своего ученика, когда убеждается, что тот отсекает собственные пожелания и очищается от грубых страстей. Однако и тогда он не говорит ему всего, но лишь сколько тот может понести и осуществить. Он ведет его постепенно, шаг за шагом, поскольку возможны разочарование и соблазн.

Каковы эти этапы? Каковы мистические ступеньки, приводящие к совершенному единению со Христом и насыщению Божественной благодатью?

Основная цель Иисусовой молитвы воссоединение раздробленного человека...

Простите за вмешательство. Что значит воссоединение человека?

Человек, по словам Писания, создан по образу Божиему. Бог триипостасен, т.е. имеет одну сущность в трех Ипостасях (Отец, Сын и Святой Дух). То же происходит и с душой, поскольку она, как мы знаем, образ Божий. Она нераздельна, но в ней несколько сил. Она имеет три силы ум, желание и волю. Все они должны находиться в единстве и устремляться к Богу. По святому Максиму, естественное состояние трех сил заключается в том, чтобы уму познавать Бога, желанию желать и любить только Бога и воле осуществлять волю Господа. В этом состоит заповедь: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею. Когда ум пребывает в Боге, он побуждает желание любить Его и волю бороться против злых духов ради достижения очищения. Итак, единство существует, поскольку есть движение к Богу. Но, увы. Грех раскалывает это единство трех сил души. Ум не знает Бога, желание больше любит творение, а не Творца, воля испытывает муки от страстей. Полное рабство души. Святой Григорий Палама замечательно описывает это состояние. Во-первых, ум удаляется и обращается к творению: Как только мы открываем дверь страстям, ум тотчас рассеивается, блуждая все время по тленному и бренному, по многообразным удовольствиям и пристрастным помыслам. Во-вторых, удалившийся от Бога ум отвращает желание от заповедей Господних: Необузданный, он совращает и его в блуд и безрассудство... Когда ум расслабляется, сила истинной любви в душе приходит в упадок и, раздробленная на разнообразные сладострастные влечения, устремляется к желанию то нечистот непотребных, то дел срамных, то денег неправедных, то пустого и бесславного почета. В-третьих, страсти угнетают и тиранят волю, т.е. она сама звереет: Человек уподобляется не просто неразумным тварям, но животным пресмыкающимся и ядовитым скорпиону, змее, порождениям ехидниным. Итак, три силы далеко уходят от Бога и утрачивают единство между собой. Так, например, бывает, что желание хотело бы вернуться к Богу, но не отпускает его воля. Или хочет желание, но не хочет ум по своему неверию и нелюбви к Богу. Это мы и устраняем с помощью Иисусовой молитвы. Возвращение начинается с сосредоточения ума. Цель оторваться от окружающих предметов, вернуться в самого себя и затем подчинить желание Богу.

Мне кажется, что Вы образно все изложили и я понял.

Не я, чадо мое, но отцы так излагают.

После моего вопроса и последовавшего объяснения расскажите мне, пожалуйста, более обстоятельно об этапах обучения молитве. С чего оно начинается и как продолжается?

В основном выделяются пять этапов. Первый. Произнесение Иисусовой молитвы устами. Повторяя молитву вслух, мы одновременно стремимся сосредоточить внимание на ее словах. Второй. Затем молитву принимает ум и произносит ее в себе; это и есть умная молитва. Вся она вновь заключается в слова, но сосредотачивается в уме. Когда он утомляется, тогда мы проговариваем молитву устами. Разумеется, такой образ или же использование четок является младенчеством молитвы. Однако отсюда следует начинать, а когда придет более совершенное, тогда оставлять (но с рассуждением) менее совершенное. Когда ум отдохнет, вновь начинаем сосредотачивать внимание. Преподобный Нил советует всегда держать в памяти Бога, и Небо станет твоим помышлением. Третий. Затем молитва сходит в сердце. Сердце и ум объединяются и сливаются. Теперь внимание сосредотачивается на сердце и опять погружается в слова молитвы, главным же образом в имя Иисусово, которое является глубиной необозримой. Четвертый. Молитва все более становится самодействующей. Она совершается, в то время как подвижник трудится, или же ест, или беседует, или находится в храме, или спит. Я сплю, а сердце мое бдит (Песн.5,2), говорит Священное Писание. Пятый. Затем в душе ощущается божественный тихий огонь, который зажигает и веселит. В сердце вселяется благодать Христова. Устраивает обитель Святая Троица. И вот что такое жилище Божие: в стяжавшем в себе память о Боге вселяется Бог. Мы тогда становимся Его храмом, когда мысль не прерывается земными попечениями, ум не тревожат неожиданные страсти, но всех их удаляется боголюбец, обращающий ум ко Господу; он изгоняет страсти, которые влекут его к невоздержанию, и усердно прилежит добродетели (святитель Василий Великий). Наконец, он чувствует в себе божественное присутствие, благодать охватывает тело, умершее и распявшееся миру. Это и является последним этапом, который иногда соединяется с созерцанием Нетварного Света. Таков путь развития Иисусовой молитвы. Каждый этап имеет соответствующую благодать.

Позвольте мне задать несколько вопросов, отче, возникших в то время как Вы говорили об этапах молитвы. Что Вы подразумеваете под сердцем?

Сердце, по учению отцов, является центром духовного мира. Среди многочисленных высказываний отцов по этому вопросу приведу характерную мысль святого Епифания, епископа Констанции Кипрской: Впрочем, не следует определять и выискивать, в какой части находится образ Божий; нужно просто признать его существование в человеке, чтобы не оскорблять благодать и веровать Богу. Ибо все, что говорит Господь, истинно, хотя бы от нас и ускользал смысл. Подобно тому, как луч, падающий на призму, преломляется и виден со всех сторон, так и душа выражается во всем человеческом существе. Однако во время молитвы мы концентрируем внимание на телесном органе сердце, чтобы отвлечься от внешних предметов и обратить его в глубь себя. Когда внимание обретено, ум, одна из сил души, возвращается в свое жилище и там соединяется с остальными силами.

Еще один вопрос. Все ли, желающие упокоения в Боге, следуют описанным путем?

В основном, да. Однако есть некоторые, стремящиеся уже с самого начала соединить ум и сердце. Они пытаются достичь этого с помощью вдоха и выдоха. Делая вдох, произносят: Господи Иисусе Христе; выдыхают на словах: помилуй мя. Они следят также за тем, чтобы воздух из носовой полости достиг сердца и там немного задерживался.

Разумеется, это осуществляется для того, чтобы приковать ум. Отцы оставили нам и другой метод. На вдохе мы произносим всю Иисусову молитву и на выдохе вновь повторяем ее. Такая практика дает успех. Однако дыхательный метод может вызвать и большие трудности, массу проблем, поэтому без наблюдения старца он запрещен. Его можно использовать просто для сосредоточенности ума на словах. Чтобы тот не рассеивался. Но, повторяю, метод требует особого благословения старца послушнику.

Ранее Вы сказали, отче, что цель Иисусовой молитвы восстановить согласие ума с сердцем, действия с природой. Это мы особенно переживаем на третьем этапе святого пути. Однако, описывая пятый этап, Вы процитировали святителя Василия Великого: ...Всех их удаляется боголюбец, обращающий ум ко Господу. Каким образом ум сходит в сердце и обращается к Богу? Нет ли здесь противоречия?

Нет, ответил святой пустынник. Как учат святые и богоносные отцы, существуют разные ступени для подвизающихся в молитве. Есть молитвенники новоначальные и преуспевающие. Или, лучше сказать в соответствии с учением отцов, деятели и созерцатели. У деятелей молитва совершается от страха Божиего и благой надежды, в то время как у созерцателей из любви к Богу и совершеннейшей чистоты. Характерный признак первой ступени (практической) сосредоточенность ума в сердце, когда ум, не отвлекаясь, обращается к Богу. Признак второй ступени (созерцательной) схваченность ума Божественным Светом, когда ничего из мира не чувствуется, даже собственное я. Это и есть выход (экстаз) ума. О таком состоянии мы говорим, что он (ум) обращается к Богу. Божественный экстаз описывают богоносные отцы, пережившие это благословенное состояние: экстаз представляет собой захват ума божественным и бесконечным светом, когда не ощущается ничто иное из бытия, но только Тот, Который Своей любовью произвел это просвещение (святой Максим).

Позвольте задать еще один вопрос. Я не могу понять процитированное Вами место: Я сплю, а сердце мое бдит. Окажите любовь, объясните мне его. Как можно, чтобы кто-то спал, а сердце его продолжало молиться Богу?

Это место находится в книге Ветхого Завета, которая называется Песнь песней. Его нетрудно объяснить. Пророк Давид где-то пишет, что сердце человека глубоко. Все события, все впечатления дня и заботы ума оседают в сердце, в подсознании, как мы говорим сегодня. Обычно то, что занимает человека днем, заполняет его сердце ночью, когда ум безмолвствует и человеческие силы отдыхают. Это ясно проявляется в снах, которые мы видим. Святитель Василий Великий отмечает, что большей частью видения во сне представляют собой отзвуки дневных размышлений. То есть в основном такие образные представления (сновидения) результат умственной деятельности в период бодрствования. Злые заботы и злые мысли днем вызывают злые сны. То же происходит и с добрыми делами. Подвижник и вообще человек Божий все время общается в молитве с Богом. В памяти о Боге и многократно повторяемой Иисусовой молитве его наслаждение. Даже при других делах ест ли он, пьет, делает ли что-либо во славу Божию, по слову Апостола. Поэтому естественно, что в короткие часы ночного отдыха его сердце размышляет и молится Богу. Оно бодрствует.

Премного благодарен Вам, отче, за эти убедительные разъяснения. До сих пор я старался следовать за Вашей мыслью. Старался понять этапы Иисусовой молитвы, т.е. как развивается этот священный труд. Но мне хотелось бы спросить. Легко ли она дается? Или нужны борьба и усилие? Если Царство Божие нудится и нуждницы восхищают его (Мф.11,12), то, наверно, и в молитве Иисусовой необходимо понуждение, ведь с помощью ее одной можно стать причастником Царства Божия, ибо созерцание Нетварного Света, как я читал у святого Григория Паламы, и есть Царство Небесное. Каким образом осуществляется борьба?

Разумеется, борьба нужна, отвечал мудрый святогорец, и много крови должен пролить подвижник. Изречение отцов: Дай кровь приими дух замечательно подтверждает это. Без борьбы и Адам потерял рай, хотя и созерцал Бога. Тем более она требуется от нас для стяжания Божественной благодати. Проповедующие, что борьба не нужна, заблуждаются. Святой Максим говорит: Знание без практики демоническое богословие. До грехопадения молитва совершалась легко, подобно неумолкающему славословию Ангелов. Однако после падения требуются борьба и труд, посредством которых праведники в Царствии Божием возвращаются в былое состояние.

Мне очень хотелось бы, чтобы Вы описали эту борьбу.

Первая и напряженная борьба собрать человеку ум. Отказаться от окружающих предметов, обстоятельств, событий, состояний, мыслей не только дурных, но и благих. Ибо удаляющийся от Бога ум умирает и разлагается, подобно рыбе, выброшенной из моря, из воды. Об этом говорит и святой Исаак Сирин: Как случается с рыбой, лишенной воды, так и с умом, лишенным памяти о Боге и парящим в памяти о мире. Ум после грехопадения напоминает собаку, которая стремится все время бежать и необычайно проворна в беге. Он напоминает блудного сына в притче, захотевшего уйти из отцовского дома, взявшего свое имущество (желание волю) и расточившего и промотавшего его, беспутно живуще. Так говорят отцы и прежде всего святой Григорий Палама (о чем упоминалось ранее), подвизавшиеся во внутреннем делании.

Замечательная мысль! воскликнул я. Однако каким же образом можно сосредоточиться?

Точно так, как это произошло с блудным сыном. Что мы читаем в соответствующем отрывке? Пришед же в себя, сказал: Сколько наемников у отца моего избыточествует хлебом, а я умираю от голода! Встану, пойду к отцу моему. Встал и пошел к отцу своему... А отец сказал рабам своим: ...Приведите откормленного теленка и заколите: станем есть и веселиться. Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться (Лк.15,1724). И блудному уму требуется прийти в себя от своей рассеянности. Почувствовать сладость и счастье в отцовском доме и возвратиться в него, и будет там праздник великий. И услышит он голос: Сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся; и оживет мертвый ум. Только тогда, когда ум возвратится в сердце, наступит радость такая, как у бывшего на чужбине и пришедшего в дом свой, о чем пишет Никифор Монах. Как муж, находившийся вне дома, когда возвращается, не знает, что с ним происходит от радости при виде детей и жены, так и ум, соединившийся с душой, исполняется блаженством невыразимым и веселием. Сосредоточенность ума бывает при возгревании сердца. Приснопамятный мой старец с заходом солнца испытывал свое внутреннее состояние и созерцал образы природы, а затем, когда сердце возгревалось, начинал Иисусову молитву и продолжал ее до рассвета, когда совершается Божественная литургия. Тогда...

Отче, простите меня за то, что перебиваю. Я не совсем Вас понял. Что значит возгревать сердце?

Тебе поможет пример блудного сына. Пришед же в себя, сказал: Сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода! Встану, пойду к отцу моему... Т.е. он вспомнил о блаженстве в отцовском доме и одновременно о собственной нищете и решил вернуться к отцу. Требуется значительное усилие для понуждения воли и желания к возвращению. Для этого мы и совершаем Иисусову молитву. Стараемся увидеть собственную греховность и нищету. Вспоминаем дневные падения. Испытываем различные события и грехи (однако едва касаясь их, т.е. внешне) и ведем себя так, словно находимся на судилище и идет суд. Господь на престоле, а мы на скамье подсудимых. Почувствовав это, начинаем вопить: Помилуй мя. В данном случае нужно плакать, поскольку в плаче совершается правильная молитва. Отцы говорят, что тот, кто стремится к глубокой молитве и глубокому монашескому житию, должен научиться плакать и жить в непрестанном самоосуждении, самоукорении, считать себя худшим всех остальных, относиться к себе, как к грязному животному, находящемуся во мраке заблуждения и неведения. Он должен первым осудить себя, ибо таковой сподобляется благодати, как говорит святитель Василий Великий: Тот, кто осуждает себя в своих прегрешениях и не ждет обличении от других, то есть тот, кто осуждает себя прежде приговора, получит оправдание. Осудивший себя первым, говорится в притчах Соломоновых, подготавливается таким образом к молитве. Святой Исаак где-то пишет: Прежде молитвы упадем на колени, заломим руки и будем считать себя осужденными. Тогда придут мысли самоукорения. Каждый раз они могут быть новыми. Рассматривая эти мысли, нельзя представлять их в образах. И истинно кающийся ум сойдет в сердце, и мы станем плакать и начнется непрерывная молитва. Поясню на примере из мирской жизни. Молодой человек, запомнивший обидную мысль, брошенную кем-либо в его сторону, и раздумывающий над ней, ощущает боль в сердце и тотчас начинает печалиться. То же наблюдается и с подвизающимися в молитве; но их мотивы, разумеется, не мирские и эгоистичные. Подвизающийся говорит в себе: Я причинил скорбь Христу, удалился от Божественной благодати и так далее. От таких мыслей сердце глубоко сокрушается. Сокрушенное в чувстве покаяния (не под внешним давлением) сердце уязвляется и скорбит больше, когда тело страдает. Это сокрушение непрерывно держит ум в памяти о Боге, и сокрушенный не в состоянии спать даже ночью, чувствуя себя так, словно находится среди раскаленных углей. Следовательно, наступает четвертый, интенсивный, этап Иисусовой молитвы, когда сокрушенное сердце денно и нощно помышляет о Боге; это и называется непрерывной молитвой. Она достигается, повторяю, после нескольких минут напряженной молитвы со слезами, и потом ее действие в течение многих дней ощущается внутри. Нужно подчеркнуть, что чувство недостоинства абсолютно необходимо для совершения Иисусовой молитвы. Наибольший успех определяется наибольшим осознанием своей греховности. Без такого осознания истинной молитвы нет. Стало быть, молитва должна соединиться со скорбью. И действительно, отцы учат, что восшествие на Небо тесно связано с нисшествием в себя. Насколько мы сосредоточим внимание на глубинах души, настолько откроем ее тайны; вместе с покаянием приходит Царство Небесное в сердце, и оно преобразуется в рай и Небо. Только с покаянием мы обретаем зрение Царствия.

Бывают ли случаи, когда человек, понявший свою греховность, разочаровывается и отказывается от борьбы?

Разумеется, бывают. Если так происходит, это означает, что диавол подбросил мысль о греховности, чтобы ввести в отчаяние. Когда же мы, почувствовав греховность, обращаемся к Богу и в молитве просим Его благодати это знак дара Божиего, действия благодати Христовой.

Помимо чувства греховности, продолжал старец, есть и другие пути к возгреванию сердца. Память о смерти. Я помышляю, что это последние часы, которые я доживаю, и вскоре появятся бесы и заберут мою душу. Эта мысль, идущая без образов, вызывает страх и подвигает к молитве. Так советует авва Феофил; в Отечнике записано, как примерно мы можем помышлять: Какой страх, и ужас, и трепет охватят нас, когда душа отделится от тела! Придет к нам тогда великое множество противных сил властители тьмы, начальники зла, начала и власти, духи греха. И возьмут душу, заслуживающую наказания, и представят ей все ее согрешения, соделанные ведением и неведением от юности вплоть до теперешнего часа. И обвинят ее во всем том, что она сотворила. Какой ужас овладеет душой в тот момент, когда будет вынесено решение и она покинет тело! Это будет час насилия над ней, когда она увидит, что ей уготовано. Однако божественные силы противостанут бесовским и покажут и добрые ее дела. И выйдет решение от Праведного Судии, и тогда-то предстоящая душа почувствует, какой страх и ужас охватывают ее. И, если она окажется достойной, демоны будут посрамлены и ее отнимут у них. И она, утешенная, возвеселится премного в жительстве своем, по реченному слову: И отыде болезнь, печаль и воздыхание (Ис.35,10). И, спасенная, отправится в место неизглаголанной радости и славы и водворится там. Если же найдут, что душа жила беспечно, она услышит страшные слова: Да удалится нечестивый и да не узрит славы Господней. Тогда внезапно наступит День гнева, день скорби и насилия, день мрака и тьмы. Она будет брошена в преисподнюю, осуждена на вечный огонь и примет кару на бесконечные времена. Где ее военная слава? Где пустые почести? Где довольство? Где покой? Где блестящая жизнь? Где наслаждения? Где гордость? Где богатство? Где светский успех? Где отец? Где мать? Где брат? Кто сможет освободить душу, когда ее будет жечь огонь и она так горько будет страдать?

Противоположные мысли равным образом уместны о сладости рая, славе святых и великой любви Божией. Особенно в тот день, когда совершалась Божественная литургия и ты приобщался Святых Тайн.

Источник: книга Одна ночь в пустыне Святой Горы

Схиархимандрит Авраам (Рейдман) - духовник Ново-Тихвинского женского монастыря г.Екатеринбурга и Свято-Косьминской мужской пустыни

Слышала, что Иисусова молитва должна быть в уме своего рода фоном, то есть, даже когда разговариваешь с человеком, читаешь ее. Правильно ли это или Иисусову молитву всегда надо читать со вниманием?

Все зависит от степени преуспеяния. Если человек преуспел в молитве, в особенности если у него уже началась непрестанная сердечная молитва, то он и при разговоре с другими людьми также будет молиться. Впрочем, и всем необходимо в ходе разговора, пока ты молчишь и слушаешь собеседника, хоть сколько-то, пусть не совсем внимательно читать молитву Иисусову.

Но сравнение молитвы с фоном, то есть с чем-то второстепенным, не совсем верное. Когда человек преуспеет в молитве, тогда она будет его увлекать. Порой молитва становится для нас фоном по необходимости, а вообще она является самым главным. Другое дело, что надо иметь здравый смысл. Надо знать, когда и где углубляться в молитву.

Иногда при молитве Иисусовой возникает ощущение, что ты беседуешь с другом, и не хочется прерывать эту беседу. Правильно ли это?

Да, это правильно, если при этом есть сокрушение сердечное, покаяние. Мы беседуем с Другом, но с таким Другом, Который неизмеримо нас превосходит, Который неизмеримо чище, лучше, возвышеннее нас, однако удостоил нас близкой беседы.

Бывает ли молитва без слов? Нужно ли всегда облекать обращение к Богу в слова, такие плоские и неживые?

Молитва без слов бывает у тех людей, которые достигли высочайшего духовного преуспеяния. Сначала человек, конечно же, молится словами, а потом он Духом Святым увлекается в такое близкое общение с Богом, что уже не владеет своим умом. Вот тогда бывает молитва без слов, но это собственно уже не молитва. Это состояние называется молитвой только потому, что в него приходят из молитвы, на самом же деле это духовное созерцание. Но даже если бы мы были такими высокодуховными людьми, то разве мы смогли бы сразу прийти в такое восхищение ума? Нет, конечно. Мы никогда этого состояния не испытываем и вряд ли испытаем, потому что это удел немногих избранников Божиих.

Нужно ли облекать обращение к Богу в слова? Допустим, мы читаем Отче наш, а нам слова этой молитвы кажутся плоскими и неживыми. Почему?

Неужели Господь Иисус Христос дал плохие слова? Нет. Так происходит потому, что у нас нет внимания. Мы не чувствуем силы этих слов отчасти из-за нашей душевной черствости, отчасти потому, что не умеем внимательно молиться. Научимся внимательно молиться, и слова для нас оживут.

Расскажите о видениях во время умной молитвы. Как с ними бороться?

Святые отцы предостерегают, что во время молитвы Иисусовой могут быть разные ложные видения, то есть можно увидеть Спасителя или Божию Матерь, ангела, святого и так далее. Можно увидеть свет. Это не значит, что всегда свет, являющийся при молитве, бесовский, но есть определенные признаки, отличающие истинное светоявление от ложного. Самый главный критерий это наша собственная мера, наше собственное преуспеяние. Если я новоначальный, только приступил к молитве и мне в молитве явился свет, то это весьма и весьма подозрительно.

Как бороться со всеми этими явлениями? Просто пренебрегать ими, не придавать им никакого значения. Углубляться в молитву, искать при молитве одного только внимания, ревновать о внимании. Все, что не от Бога, препятствует вниманию, и наоборот, внимание при молитве уничтожает все эти ложные видения. Тут ничего особенного нет. Нужно просто вести себя разумно. Иногда бывает, что не только в уме, внутренне, но и перед глазами появляются какие-то вспышки света или что-то привидится, иногда устрашающее, иногда прельщающее. Надо, повторю, не придавать этому никакого значения, осенять себя крестным знамением и продолжать молиться. Такая прелесть не всегда происходит от гордости, а просто диавол, пользуясь нашей неопытностью, пытается отвлечь нас от молитвы.

Бывает, что иногда весьма опытные и преуспевшие подвижники подвергаются опасности прелести. Например, преподобному старцу Силуану Афонскому было видение: купол храма вдруг открылся, небеса разверзлись, оттуда стал изливаться свет, и преподобный Силуан услышал пророка Давида, поющего псалмы. Он долго не мог понять, от Бога было это видение или от диавола, и многие опытные духовники, не испытавшие таких сильных соблазнов, не могли объяснить ему этого, пока он сам постепенно не понял по умножению бесовских искушений, что это была прелесть. Но если прелесть бывает по неопытности, то Бог не осуждает за это.

Один знаменитый подвижник, преподобный Симеон Столпник, тоже подвергся прелести. Ему явился ангел, а на самом деле демон, на огненной колеснице и сказал: Ты достоин за свои подвиги быть восхищенным на небеса. Подвиги его и в самом деле были нечеловеческими. Он на протяжении многих десятков лет стоял на башне под открытым небом, молился день и ночь, клал по нескольку тысяч поклонов, вкушал пищу раз в неделю, в Великий пост сорок дней ничего не ел и даже не пил. И конечно же, у него могла возникнуть мысль о том, что он представляет собой нечто исключительное. Диавол воспользовался этим и хотел его прельстить. Преподобный Симеон занес уже одну ногу, чтоб ступить на колесницу, но перекрестился. Крестное знамение его спасло, видение исчезло. Наказывая себя за то, что он едва не поддался искушению, святой целый год стоял на одной ноге той, которую занес, чтобы ступить на колесницу. Конечно, подражать ему в этом подвиге мы не можем, я просто говорю о том, что демоны пытаются прельстить даже опытных подвижников. Чем он себя оградил, чем спас себя? Крестным знамением.

В народе бытует мнение о том, что диавол не может принять вид Божией Матери по той причине, что Она демонов язва. Это мнение кажется мне неосновательным. Если Божия Матерь язва для демонов, то несравненно большая для них язва Господь наш Иисус Христос, однако же диавол может принять Его вид и принимает. Поэтому, конечно же, он способен принимать вид и Божией Матери, об этом говорит святитель Игнатий.

В Посмертных вещаниях преподобного Нила Мироточивого есть такое повествование. Одному подвижнику явились демоны в виде двух архангелов, а потом привели с собой еще одного демона в виде Божией Матери, правда, предупредили: Не называй ее царицей неба, потому что по смирению своему она хочет, чтобы ее называли только царицей земли. Демон же, принявший образ Божией Матери, сказал монаху: За свои подвиги ты достоин сесть на моем престоле и уступил ему свой трон. Монах сел, демоны подняли его высоко над землей, а потом сбросили вниз, и он разбился. Так бесславно он погиб, и душевно и телесно. Так что не нужно быть уверенным, что демоны почему-то не могут принимать вид Божией Матери, надо быть весьма осторожным.

Бытует и другое мнение будто демоны не могут изображать креста. Возможно, люди в последние времена изменились, стали более горделивыми, или есть на это другая причина, но я знаю, что демоны способны прельщать людей и изображением креста. Нам нужно быть чрезвычайно осторожными, поэтому я и говорю, что в молитве нужно искать только внимания. Даже само покаяние имеет своим признаком внимание при молитве. Если покаянная молитва совершается без внимания, то это, вероятнее всего, что-то чувственное, а совсем не духовное.

Почему любая краткая молитва произносится в уме легко, а Иисусова молитва с трудом?

Мне кажется, если поставить себе целью чрезвычайно внимательно молиться какой угодно молитвой, скажем: Пресвятая Владычице моя Богородице, спаси мя грешного или: Святый праведный Симеоне, моли Бога о мне грешном, то при таком понуждении будет трудно молиться и этой краткой молитвой. Поскольку при подобных кратких молитвах мы не понуждаем себя с такой силой ко вниманию и произносим их, более обращая внимание на внешнюю сторону, то нам и кажется, что ими молиться легче. Слова Иисусовой молитвы для нас стали привычными, поэтому мы не рассуждаем о смысле самого молитвословия, а сразу устремляемся ко вниманию. Кроме того, молитвой Иисусовой мы молимся всегда, во всех случаях, а краткими молитвами, обращенными к угодникам Божиим или Божией Матери, в особенных, в основном тогда, когда у нас есть какая-то нужда. К молитве у нас в этом случае присоединяется некоторое постороннее чувство, мы отвлекаемся от молитвы, но не видим своей рассеянности, видимо, поэтому нам кажется, что молиться нам легко.

Когда молюсь устно, бывает, находят помыслы, воспоминания такие яркие, сильные, что они стоят перед глазами и не уходят, хотя при этом с усилием пытаюсь читать молитву. Что делать?

Я думаю, что дело тут не только в устной молитве. Когда человек вообще приступает к молитве, то и наше падшее естество, наш ветхий человек противится молитве, и демоны нас искушают и возбуждают в нас страсти с чрезвычайной силой. Поэтому и находят такие яркие, сильные помыслы. Тут нужно терпеть, просто понуждать себя ко вниманию и терпеть. Рано или поздно это явление начнет уменьшаться, а потом и пройдет. А так, чтобы сразу все это исчезло, испарилось, если ты новоначальный, вряд ли можно ожидать. Кроме того, нужно отличать состояние новоначального от состояния преуспевшего человека. Если ты пренебрегаешь умственной молитвой и молишься устно из-за лени, из-за ложного смирения, значит, ты сам добровольно выбрал меньшую степень внимания, вознерадел о внимании, поэтому у тебя и появились помыслы. А если ты еще не знаешь состояния умной молитвы, для тебя существует только молитва устная, то тут необходимо, как я сказал, терпение и усердие. Постепенно это начнет ослабевать. Это первое, самое обычное искушение, которое бывает у людей, приступивших к занятиям молитвой Иисусовой.

Источник: azbyka.ru

Архимандрит Рафаил (Карелин) - священнослужитель Грузинской православной церкви

Иеромонах сказал схимнику-пустынножителю: После пострига я постоянно занимался Иисусовой молитвой; впрочем, будучи еще мирским юношей, я по временам творил ее, поэтому имел уже некоторый навык. Первое время молитва шла хорошо, а затем, по непонятным мне причинам, начала постепенно остывать, как угли погасшего костра, и оскудевать, как вода в засыпанном камнями источнике. Я сопротивлялся и старался удержать ее, но все было напрасно. Тогда я взял себе за правило: читать книги святых отцов об Иисусовой молитве. После чтения молитва снова оживала, но ненадолго. Мое внимание рассеивалось, и у меня возникало такое чувство, что сама молитва хочет покинуть меня, как птица улететь из открытой клетки. Сначала я пытался заполнить Иисусовой молитвой все свободное от службы время, но затем стал забывать о ней и творил ее только по временам, точно пловец, который то ныряет в воду, то показывается на поверхности. Эти периоды оставления молитвы все более увеличивались, и иногда у меня было такое состояние, что мне казалось, будто я вообще никогда даже не слышал и не читал об Иисусовой молитве. Душа моя стала чуждаться молитвы и как бы дичать. Я не понимаю, что со мной происходит. Вместо того, чтобы приобретать, я теряю то, что как будто бы имел; в чем причина этого?. Схимник отвечал: Святые отцы учат, что молитва неотделима от жизни человека, а твоя жизнь не соответствует такой духовной мере, как пребывание в непрестанной молитве. Первое время благодать молилась за тебя, и ты подумал, что сам уже приобрел молитву. Не ты первый задаешь такой вопрос. Даже некоторые из монахов, живущих в пустыне, говорили мне: Что случилось? Мы в миру имели молитву, а в безмолвии потеряли ее. Значит, они не смирили свой дух и начали крыть крышу, не достроив стены. Святитель Григорий Богослов пишет, что начертать письмена на камне трудно, а на алмазе невозможно. Видишь, чем материал тверже, тем труднее изобразить на нем что-либо. От гордости и страстей сердце становится твердым и не воспринимает в себя имя Иисуса Христа, Который есть Любовь и Смирение. Птицы имеют два крыла; у души одно крыло молитва, а другое жизнь по Богу. У тебя образовался разрыв между молитвой и заповедями Евангелия. Начни исполнять их, и твоя душа получит второе крыло.

Иеромонах спросил: Какие терния заглушают цветы молитвы?. Схимник ответил: Первый враг молитвы, как я уже сказал, гордость. Душа гордого не может молиться, так как втайне она считает, что ни в чем не нуждается, и потому, произнося слова молитвы, на самом деле не молится, то есть искренне не просит у Бога ни прощения, ни помощи. Она думает, что ей достаточно своих собственных сил. Сердце гордого отталкивает от себя молитву, подобно тому как вода выталкивает дерево, погруженное в нее. Когда такой человек кончает молиться, то в сердце от молитвы не остается и следа.

Иеромонах спросил: Что нужно для молитвы?. Схимник ответил: Смирение. Иисусова молитва это покаянный плач, а для покаяния нужно видение своих грехов; смиренное сердце становится прозрачным и мягким, как горячий воск. Только оно сможет воспринять и удержать благодать.

А как приобрести смирение? спросил иеромонах. Схимник ответил: Приобрести смирение так, как покупают вещь книгу или одежду, невозможно. Его нужно приобретать всю жизнь в постоянной борьбе с собой. Лучший и самый скорый способ это жить в послушании и замкнуть свои уста, словно замок на ключ. Как скупец считает каждую монету, прежде чем отдать ее, так ты будь скуп на слова; старайся отдаляться от дерзких и надменных их болезнь заразна, а общайся с тем, в ком ты чувствуешь благодать смирения как духовное благоухание.

Иеромонах спросил: Что значат слова Екклезиаста: Всему свое время? Можно ли эти слова приложить к молитве?. Старец сказал: Если человек заранее не уврачует свою душу милостью к людям, то не сможет стяжать непрестанную молитву ни в монастыре, ни в пустыне. Некоторые пытались насильно соединить не очищенный от внешних впечатлений ум со страстным сердцем и после молитвы ощущали раздражение и беспричинный гнев, словно они растревожили незажившие раны. Они только раздразнили диавола, как ребенок, который, не умея обращаться с оружием, вызывает на бой воина.

Иеромонах сказал: В Добротолюбии святые отцы заповедуют отдаляться от мира и избегать людей, чтобы творить молитву. Старец ответил: Добротолюбие написано главным образом для преуспевших монахов, а мы по сравнению с ними не стоим даже на первой ступени послушничества. Их духовный путь начинался в миру, продолжался в монастыре, заканчивался в пустыне. Многие люди оправдывают себя мнимым подвижничеством; под видом молитвы они скрывают свое безразличие и немилосердие к братиям. Они прячутся от людей не ради Бога, а чтобы не беспокоить себя. Такие люди до старости похожи на незрелые плоды, которые висят до зимы на оголившихся ветвях. Они великого не приобрели и малое потеряли. Служение братиям необходимый период в духовной жизни. Камень шлифуют о камень, чтобы он стал гладким. Без служения братиям нельзя победить гнев, стяжать терпение и начатки любви. Кто из новоначальных не идет трудиться с братией, оправдываясь молитвой, или закрывает двери перед людьми, как безмолвник, тот получит мзду не подвижника, а ленивца.

Иеромонах спросил: Значит, безмолвие опасно для молитвы?. Схимонах ответил: Старцы учили приближаться к безмолвию постепенно; надо сначала научиться жить с людьми, чтобы потом в одиночку бороться с бесами. На крутую гору идут медленно, проверяя каждый шаг, чтобы не сорваться вниз. Кто уносит неисцеленные страсти в пустыню, тот уносит с собой за пазухой змей. Кто хочет без борьбы добиться непрестанной молитвы, того эти змеи покусают. Непосильная тяжесть надрывает тело, а такой человек от безмолвия может повредиться умом.

Иеромонах сказал: Объясни мне это подробнее. Я сам не раз чувствовал после усердной Иисусовой молитвы вместо покоя раздражительность и гнев. Схимник отвечал: Возьмем в пример музыкальный инструмент: если струна не натянута, она не издает никакого звука, а если перетянута, то звук от нее глухой и как бы надтреснутый. Такая струна рвется от сильного удара, а иногда даже от неосторожного рывка. Нервы внутренне раздвоенного человека, который хочет совместить безмолвие со светским образом жизни, натянуты, как струна. Каждое прикосновение отдается болью, каждое неосторожное слово может вызвать вспышку негодования, которую он не в силах удержать. Теперь чаще всего, образно говоря, главный нерв души протянут у такого человека между крестом и телевизором, поэтому он всегда воспален и напряжен. Некоторые неискусные наставники отвечали людям, которые обращались за советом, что они неправильно творят Иисусову молитву (впрочем, не объясняя, что это значит, так как сами не понимали, в чем дело), и советовали заменять ее другими молитвами. Но я считаю, что надо изменить не молитву, а жизнь и что причина такого болезненного состояния, иногда похожего на истерику, иногда на депрессию, заключается в невозможности совместить Иисусову молитву со страстями, которые постоянно питает сам человек, не понимая или не желая это понять. Страсти кажутся ему естественными чувствами, а зрелища и книги, пропитанные ядом блуда, невинными удовольствиями, без которых современный человек не может обойтись.

Иеромонах сказал: Я служу на приходе и считаю, что Литургия это самая большая милость людям и поэтому высшее исполнение заповедей. Некоторые богословы пишут, что Литургия освящает не только землю, но и весь космос. Разве этого недостаточно для меня?. Старец отвечал: Это милость Божия, а не твоя добродетель; я спрашиваю тебя: имеешь ли ты в сердце сострадание к людям, полагаешься ли на волю Божию в своей жизни, даешь ли милостыню бедным, или ты утвердился и успокоился в мысли, что достаточно совершать службу в церкви и она заменит собой все евангельские заповеди? Приняв в свое сердце демонов лености и сребролюбия, ты потерял любовь к людям и потому потерял любовь к Богу. Иисусова молитва не находит места в твоей душе и покидает ее, как гость чужой дом, где его не приняли.

Иеромонах спросил: Какая страсть после гордости наиболее пагубна для Иисусовой молитвы?. Старец отвечал: У каждого из нас своя болезнь; это та страсть, которая тайно пленила сердце, с которой воля не хочет бороться, а ум оправдывает ее. Любимая нами страсть самая большая опасность, это петелька в сети птицелова, за которую птица зацепилась коготком и уже бессильна скрыться от врага. Она завязла в сети, как в болоте. Святые говорят, что у змеи уязвимое место это голова: если разобьешь ее, то убьешь змею; так у каждого человека есть главная страсть, как бы голова всех грехов. От этой страсти, если ее не искоренять, постепенно мертвеет сердце, и молитва высыхает, как ручеек в знойное лето. Со стороны легче увидеть и определить эту страсть; самому человеку это сделать трудно.

Иеромонах сказал: Отцы последних времен советуют современным монахам больше руководствоваться книгами; как ты смотришь на это?. Схимонах ответил: Древние праведники книг не имели, но пребывали в непрестанной молитве, потому что стяжали чистоту сердца. Ее не заменят никакие книги. Благодать, как голубица, летает над морем человеческого греха и вглядывается: не остался ли где островок или утес, чтобы опуститься на него и свить себе гнездо. Благодать сама ищет чистые сердца, чтобы обитать в них.

Иеромонах сказал: Отче, твое обличение бальзам для моих ран; ты прав, сердце мое окаменело от грехов и стало жестким к людям. Я не смилостивился над братом, не подал нищему, не разделил трапезу с голодным; я думал, мне достаточно одной молитвы, и потерял ее. Страсти мои становятся все бесстыднее и безобразнее. Демон обманул меня; но скажи мне, как начать свое исправление?. Старец ответил: Чтобы приблизить молитву к жизни, старайся делать людям то, что испрашиваешь у Бога для себя. Говоришь прости, и сам прощай; говоришь помилуй, и сам будь милостив. Иисусова молитва это Евангелие, сжатое до восьми слов. Если хочешь стяжать ее, то старайся исполнить все, что написано в Евангелии. Господь сказал: Кто любит Меня, тот заповеди Мои исполнит. Иисусова молитва это любовь Божия, проявляемая через заповеди. Выучи их наизусть, повторяй их как молитву; без них всякое преуспеяние ложно и нетвердо.

Иеромонах спросил: Отче, ты справедливо говоришь о борьбе со страстями и эгоизмом. А разве Иисусова молитва не убийца страстей? Ведь все святые отцы говорят о том, что без внутреннего трезвения невозможно очистить сердце. Старец ответил: Я говорю о таком состоянии, когда человек молится, не желая изменить свою жизнь, бороться с греховными привычками и пристрастиями, а думает через молитву примирить непримиримое, найти путь между храмом и блудилищем. Для спасения нужен и внешний, и внутренний подвиг. Внутренний это молитва, а внешний добрые дела. Некоторые люди читали в книгах об Иисусовой молитве, но забыли о том, что святые писали свои наставления монахам, которые проводили преимущественно пустыннический или скитский образ жизни. Мы находимся в других условиях, поэтому должны проявлять больше осторожности. Вся наша жизнь должна стать деятельным стяжанием благодати. Преподобный Антоний Великий сказал: От ближнего зависит наша жизнь и смерть. Святые отцы учили также, что к созерцанию приходят через деяние; от внешнего идут к внутреннему, от более легкого к более трудному. Попытка преждевременно соединить многозаботливый и омраченный ложью мира ум со страстным сердцем приводит человека к надрыву, и он, продолжая заниматься молитвой, чувствует гнев не только против окружающих людей, но также вспоминает прошлые обиды и мысленно воюет со своими врагами, как бы извлекая их из глубин памяти. Преподобный Иоанн Лествичник пишет, что он видел затворников, которые бегали в своей келии, как разъяренные куропатки. Без покаяния и надежды человек не сможет читать молитву внимательно, переживая ее сердцем; она станет непонятной для него и эмоционально чуждой ему. Он будет произносить молитву не как обращение к живому Богу, а как заученные звуки.

Иеромонах спросил: Что же мне делать? Идти снова в мир, чтобы творить добрые дела и укрощать страсти среди людей?. Схимонах ответил: Мы с тобой и так находимся среди народа, и поэтому возможность исполнять заповеди всегда с нами. Надо только по-другому посмотреть на человека, помня, что в мире случайностей нет и именно этого человека посылает к нам Господь для нашего испытания, исправления и спасения.

Иеромонах спросил: Как понять это?. Схимонах ответил: Положи в основу общения с людьми две заповеди: милосердие и смирение. Смири перед человеком свой гордый дух, считай себя ниже его, подумай, чему ты можешь поучиться у него; желай оказать ему помощь и услугу, по крайней мере, скажи ему доброе слово и в сердце помолись о нем. Есть еще один вид духовной милости это простить своего обидчика. Не надо идти в мир и пускаться в путешествие оставаясь на месте, соблюдай заповеди по отношению к тем, кто около тебя. Нищий Лазарь всегда лежит у ворот, а ты не хочешь видеть его. Беда в том, что твоя душа не болеет за других, не сопереживает их страданиям, втайне ты даже радуешься неудачам и бедствиям людей и, не понимая своего состояния, хочешь мысленно взойти на Голгофу и облобызать Крест, на котором был распят Христос. Поэтому, как дерзкий и недостойный, ты бываешь отвергнут. Иисусова молитва это любовь Божия, и она должна быть основана на любви к человеку. Ты можешь проверить это на маленьком опыте. Когда, идя в храм и встречаясь с нищим у дверей, ты подашь ему милостыню с приветливым лицом и скажешь в сердце своем: Это придверник, который может открыть и закрыть для меня двери небесного Храма, то почувствуешь, что молитва твоя идет легче и свободнее, а если ты обойдешь его и отвернешься в сторону или упрекнешь в душе за то, что он просит подаяния, то молитва твоя будет звучать глуше, как будто сердце твое стало узким и маленьким и молитва не умещается в нем. Старцы учили, что только через послушание и труды можно постепенно переходить к уединению и безмолвию, а ты, служа на приходе, совершая Литургию, в остальном жил по своим страстям, полагался на собственный разум, уловлялся привязанностью или недоброжелательством к людям, наслаждался тщеславием и так далее, поэтому Иисусова молитва оставила тебя так же, как улетает от дыма голубь.

Иеромонах сказал: В наше время трудно найти старца; куда мне идти и что мне делать?. Схимонах ответил: Надо молиться, чтобы Господь указал на старца; а чтобы молиться, надо хотеть. Но предположим, в чем я сомневаюсь, что ты не мог найти духовного отца: тогда обратись к собрату более опытному, чем ты, чтобы он прежде всего помог тебе определить, какая у тебя главная страсть, и начни бороться с ней, а вместе с этой страстью отступят и другие. Получится подобное тому, что происходит с молитвой, когда ты даешь милостыню, только в большей степени. Сердце, омертвевшее в страстях, начнет оживать, как замерзший птенчик, которого принесли со двора в теплую комнату.

Иеромонах сказал: Когда я чувствую свою греховность и ощущаю опасность, словно окружен со всех сторон стаей волков, то молитва становится живее и глубже, а когда превозношусь сердцем, то молитва кажется мне голосом, слышащимся издалека или как бы через стену. Схимонах сказал: Человеческую душу нельзя обмануть; когда человек считает себя грешным и кается, то внутренний голос говорит ему: Не отчаивайся и не бойся, у тебя есть Спаситель, Который пришел на землю, чтобы спасти тебя. А когда человек превозносится в сердце, тот же голос говорит: Грехи твои остаются при тебе неисцеленными. Когда Ангел-хранитель отходит от человека, то в его душе появляется или глухая тревога, или тяжелое бесчувствие, но мира нет. Чем больше человек оправдывает себя и обвиняет других, тем больше нарушается его душевный мир. Поэтому мы опытно знаем, что в покаянном плаче скрыта радость, а в беззаботном смехе горечь.

Иеромонах спросил: Я не понял, нужно ли мне читать книги об Иисусовой молитве или только молиться, и сама молитва всему научит? Ты сказал, что древние праведники не читали книг, но всегда были с Богом. Старец ответил: Они были просты и чисты сердцем, как дети; их учила благодать, а также знания о молитве они получали от устного предания, которое существовало со времен Адама. Ты помнишь, в Библии сказано о Енохе: Он ходил перед Богом, то есть имел постоянную память о Боге, чувствовал Его присутствие, знал, что все его дела, слова и тайные помыслы сердца открыты пред всевидящим оком, и потому страшился хотя бы на мгновение нарушить волю Божию. Люди давно потеряли эту простоту и поэтому нуждаются в книгах, как больной в лекарствах. Для тебя книга это костыль, на который ты опираешься и хотя хромаешь, но все-таки идешь, а без книг ты упал бы, споткнувшись о первый камень, и не знал бы, как встать. Чем сложнее человек, тем больше он нуждается во внешней помощи. Но должен тебя предупредить, что некоторые люди читают духовные книги страстно; они восхищаются ими, как в миру восхищались романами; проливают слезы и не могут выйти из круга мечтательности и воображения, тогда как книги отцов должны вести к упрощению и трезвости души. Не делай из них развлечение, не читай их эмоционально, а смотри как на карту дорог, по которым ты должен идти. Но все-таки не ограничивайся одними книгами, а открывай свое духовное состояние старцу или духовным братиям, имеющим молитвенный опыт.

Иеромонах спросил: Что особенно пагубно для Иисусовой молитвы?. Старец ответил: Первого врага я назвал это гордость. У гордого в сердце написано его собственное имя, и он не хочет менять его на имя Божие. Второй враг блуд. Молитва это соединение души с Богом, а душа блудника в блудилище. Если даже он покается, то ему сразу же приступать к Иисусовой молитве опасно, как опасно после запоя идти по стропилам строящегося дома. Старцы советуют на некоторое время заменить ее чтением Псалтири, Покаянного канона и мытаревой молитвы. Блуднику, как и одержимому, трудно стоять в храме, он хочет выбежать оттуда. Если человек, пребывая в нечистоте и смраде этого греха, захочет заниматься внутренней Иисусовой молитвой, то разрыв между святостью имени Божия и его состоянием будет настолько велик, что он может впасть в безумие и неистовство. Однако есть еще обширная область мысленного блуда это мирская литература, пропитанная страстями и тонким запахом тления. Читать мирскую литературу значит сопереживать чужим страстям. В душе при этом, как на экране, должны изобразиться состояния убийц, блудников, влюбленных, игроков и так далее. Читая мирскую литературу, человек как бы расчесывает свою старую рану, и она не может зажить. Еще более пагубное влияние оказывает телевизор. Это спрут, который охватывает своими щупальцами душу человека и пьет из нее кровь. Это блудилище, которое человек открыл в своем собственном доме. Это гипноз, во время которого диавол влагает в подсознание человека свою программу. Если раньше ходили в театр несколько раз в год, то теперь телевизор смотрят по нескольку часов в день. Монах, имеющий в своей келии телевизор, становится предателем своих обетов и самой сути монашеской жизни как отречения от мира. Когда в доме прорвалась канализационная труба и грязная жижа течет по полу, только безумный станет приглашать в свой дом дорогого гостя, как бы не замечая этого и не перекрывая трубу. Гость оскорбился бы таким приглашением, а здесь человек зовет Господа в свою душу, не переставая осквернять ее картинами греха.

Иеромонах сказал: Теперь даже в домах священников и в монастырях стоят телевизоры самых новых марок, и люди, видящие блуд во всех его проявлениях и тем самым впитывающие его в свою душу, или не осознают этого, как пьяные, которые не чувствуют боли, или лгут, говоря, что их интересуют только фильмы о животных, последние новости, путешествия, а на остальное они если и смотрят, то бесстрастно. Старец ответил: Если бы они были бесстрастны, то не смотрели бы телевизор. В древние времена существовала секта адамитов, члены которой собирались на молитву нагими и говорили, что они не испытывают похоти, а наоборот, закаляют свою волю и достигают бесстрастия. Телезрители точно современные адамиты. Один священник исповедовался у меня и говорил, что и бросив смотреть телевизор, он долгое время не мог отделаться от воспоминания об одной картине, которая преследовала его даже в храме.

Иеромонах сказал: Да, отче, невозможно совместить продолжающийся блуд и благодать в одном сердце. А теперь скажи, каковы более тонкие и скрытые враги молитвы?. Схимонах ответил: Шутки и смех; они в миру не считаются грехом, а наоборот признаком хорошего настроения и добродушного нрава. А ведь человек образ и подобие Божие, и из него делают посмешище. Недаром диавола называли шутом. Смех уничтожает благоговение. Душа становится грубой и дерзкой. Часто с шуток начинается вольность в обращении, а затем падение. Шутки отгоняют от человека скромность и стыд. Я не встречал ни одного делателя Иисусовой молитвы, который хохотал бы и говорил забавные вещи. У этих подвижников глаза были полны слез. Я видел монаха, который, увлекшись шутками, произнес кощунство неожиданно для самого себя. Человек это высшее создание. Он является как бы тенью Бога на земле; подумай, над кем ты смеешься, подражая демону.

Иеромонах спросил: Я читал, что великий старец Амвросий Оптинский нередко облекал поучения и предсказания в форму шуток, но, несмотря на это, он имел непрестанную молитву. Схимонах ответил: Старец Амвросий, как и его учитель иеросхимонах Лев, старались скрывать от мира свою прозорливость и святость, прибегая к языку юродивых. Это легкое юродство служило для них защитой от превозношения, но они сами никогда не смеялись над шутками, а говорили их как притчи, которые надо было разгадать. Целыми днями они были окружены народом, можно сказать, слава, как тень, постоянно следовала за ними, а они бежали от нее, как от огня. Но нам такое юродство не нужно, ведь нас с тобой никто не хвалит и не прославляет.

Иеромонах ответил: Да, отче, я каюсь в том, что шучу и смеюсь, забывая о молитве, хотя после этого чувствую пустоту и потерю. К шуткам влечет какая-то мутная сладость, вроде щекотания, возникающая в области чрева, которая похожа на блудную страсть. Но скажи, какие еще препятствия в Иисусовой молитве?. Схимонах ответил: Многословие и многослышание. Все делатели Иисусовой молитвы старались уклоняться от продолжительных бесед, они говорили кратко и по делу и спешили окончить разговор так, как будто опаздывали на отчаливающий корабль. Многословие сестра клеветы и осуждения и одновременно мать и дочь любопытства. Многословие рассеивает молитву, как свинья ломает цветы в саду, и наполняет душу помыслами, как тучами мух. После долгих разговоров человек чувствует потерю благодати, которую украли духовные воры. Святые отцы говорили: Через раскрытые уста уходит сердечная теплота, как жар от печи через разбитые окна дома.

Иеромонах сказал: Я вынужден на приходе выслушивать многих людей. Иногда исповедь длится часами. Кроме того, ко мне подходят за разрешением разных житейских вопросов. Я сам чувствую, что утопаю, как в бурной реке, в потоках слов, большей частью пустых и ненужных. Что мне делать, я не знаю. Как вырваться из этого плена? Когда я прерываю людей, то они обижаются и уходят огорченными. Схимонах сказал: Прости меня, брат, но я думаю, что ты, сам того не зная, подаешь повод к многословию, так как сам интересуешься новостями и мирскими событиями, а рыбак рыбака видит издалека. Ты уверен, что терпишь людей ради любви, но на самом деле там нет любви, а скорее боязнь, что на тебя обидятся и о тебе подумают плохо. Это вид тонкого тщеславия. Вместо того чтобы учить людей, как надо исповедоваться и говорить с духовником, ты удовлетворяешь свои и чужие страсти. Святой Иоанн Златоуст пишет, что огорчить человека для его спасения не грех. Пусть он даже вначале обидится, но потом, размыслив, будет благодарен тебе за урок, который, может быть, сохранит на всю жизнь. Не бойся и не стесняйся прервать человека, который пустословит и бессовестно ворует чужое время, а особенно того, кто осуждает людей за глаза, как будто мажет их дегтем; это диавольское помазание зловонием языка. Пророк Давид говорит в псалме: Тайно клевещущего на ближнего своего изгонях. Сам учись и других учи говорить кратко. Не проявляй интереса к мирским делам, это почувствует душа твоего собеседника.

Иеромонах сказал: Да, отче, я сам нередко продлеваю ненужную беседу, как чревоугодник трапезу, и забываю о главном направить ум человека к Богу. Наоборот, я хожу вместе с ним по грязи земных дорог, рассматриваю, что продается на рынках, и сужу о том, что происходит в домах у моих знакомых. Но помолись, чтоб я имел твердость пресекать ненужные разговоры, как вервь, которую плетет демон, чтобы связать мою душу. Теперь я хочу задать тебе вопрос. Если я чувствую, что во мне действуют неискорененные страсти, то что мне делать с Иисусовой молитвой ведь она находится в противоречии с моей жизнью?. Старец ответил: Во грехе мы родились, во грехе мы умрем, но я говорю о другом об отношении ко греху. Видно, ты не вполне понял меня. Если ты стараешься бороться с грехом падаешь и вновь встаешь, то это еще не погибельное состояние тогда дерзай творить молитву, как утопающий хватается за спасательный круг. Но если же ты внутренне примирился с грехом как с неизбежностью, не хочешь сопротивляться ему и, что еще хуже, оправдываешь себя, будучи прикованным страстями к земле, и в то же время хочешь взойти на степень непрестанной молитвы, то в таком состоянии ты похож на человека, который, не вымывши рук, насильно хватает святыню: тогда происходит явный разлад между духом и душой, молитвой и состоянием сердца, тогда молитва или гаснет сама собой, как пустая лампада, или, что еще опаснее, разгорается страстным, нечистым, как бы коптящим пламенем: появляется мечтательность, разгоряченность, мутная сладость от разжжения плоти, которую грешник принимает за духовные утешения, и другие болезненные состояния, которые оканчиваются скрытой одержимостью, называемой прелестью. Признаки неправильной молитвы: гордость, раздутое самолюбие и мысли о своей святости. По мере очищения от страстей постепенно надо переходить от внешней молитвы, совершаемой устно или молча, по четкам, к внутренней молитве, когда сердце сочетается со словами молитвы и переживает их. По мере приобретения смирения можно переходить к безмолвию, так как в безмолвии молитвеннику придется бороться с гордым демоном, который входит в гордую душу, как хозяин в свой дом.

Иеромонах спросил: А как человеку узнать меру своего смирения, ведь считать себя смиренным это тоже гордость?. Старец ответил: Признаки смирения вначале неосуждение и молитва за обидящих, середина твердость в послушании, жажда оскорблений как очистительного пития и любовь к своим врагам, а конца смирения не существует, так как оно подражание распятому за нас Христу. Сердце смиренного само открывается для Иисусовой молитвы и притягивает к себе ум; тогда три становятся единым. Иисусова молитва подобна алтарю храма, а смирение его стенам: без стен алтарь разрушится, а не будет алтаря храм останется пустым.

Иеромонах спросил: Какие искушения бывают в Иисусовой молитве у новоначальных, а какие у людей, имеющих опыт в молитве?. Схимник отвечал: Новоначальные обычно совершают ошибки, впадая в две крайности. Первая это леность и нерадение; с молитвой происходит то же, что и со светильником: без елея она угасает. Вторая крайность более опасна это разгоряченное воображение, которое рисует картину собственных подвигов. Человеку кажется, что скоро он начнет исцелять больных, проявлять дары прозорливости, что через него обратятся к Богу тысячи людей, что после его смерти тело не истлеет, а станет нетленными мощами. Таким образом человек витает в бесовской высоте; обычно такой монах избегает послушания, скрывает свою жизнь от старцев и в глубине души презирает их, как невежд, и смотрит на них свысока. Такое состояние оканчивается или падением в плотские грехи, или душевным расстройством, а иногда явным помешательством. Поэтому святые отцы сказали: Если молодой лезет на небо, то сдерни его за ногу вниз это ему полезно. Что касается искушения для продвинувшихся в духовной жизни, то здесь чаще всего действует скрытая духовная гордость. Человек считает, что он может добиться непрестанной молитвы и благодатного состояния своим трудом, а не милостью Божией. Господь сказал: Без Меня не можете творить ничего. Поэтому благодать отступает от возгордившейся души, чтобы дать возможность человеку почувствовать свое бессилие. Человек внутренне падает, как бы катится с горы. Тепло молитвы покидает его сердце, опять он чувствует в себе темноту и сухость, он продолжает молиться, но молитва идет как повторение заученных слов, а то и даже звуков, так как сами слова не доходят до его сознания. Из молитвенника он превращается в твердислова. Раньше его сердце было похоже на светлую комнатку, где было радостно пребывать его уму, а теперь оно похоже на заброшенный дом с пустыми окнами, в котором холод и мрак. Единственная возможность выйти из этого состояния покаяться в своей гордости и самоуверенности и начать все заново, с послушания.

Иеромонах спросил: Я читал, что богооставленность испытывали святые, неужели они возгордились?. Схимник отвечал: Такое испытание было дано святым не потому, что они возгордились, а для того, чтобы они не возгордились. Но это все-таки разные состояния. Святые переживали ад в своем сердце, а здесь потеря, мертвенность и чувство, что между тобой и Богом выросла стена, которую ты не можешь преодолеть. Такой человек похож на ветряную мельницу, которая машет крыльями, но стоит на одном месте.

Иеромонах сказал: Да, отче, я забывал, что только благодать Божия может дать жизнь моему сердцу и соединить с ним ум, и стремился заменить это внешними знаниями о молитве, выучивая слова святых отцов наизусть, но не чувствуя их силы. Но скажи мне, как сохранить молитву в миру, будучи окруженным людьми?. Схимонах ответил: Надо считать молитву главным делом жизни, остальное второстепенным, как бы поделием. Некоторые люди защищали себя от мира, юродствуя в обращении с людьми. Это давало им внутреннюю независимость и возможность не попадать под иго своего собеседника. К юродивому приближаются осторожно, как к огню, который может внезапно обжечь. Другие брали за правило всегда говорить правду в глаза человеку, и люди, гордые сердцем, сами отходили от них, как падает тля с ветви, которую трясут. Если к тебе пришел человек за духовной помощью, не отталкивай его, но в то же время не давай права распоряжаться твоим временем и приносить в твою келию кучу мусора со всех дворов. Не чувствуй себя зависимым от человека, кем бы он ни был. Бог стоит над ним и над тобой. Проверяй, исполнил ли человек твои благословения: если нет, то не отвечай ему, пока он не выполнит то, что ты уже сказал. Если человек задает один и тот же вопрос, значит, он не относится со вниманием к тому, что ты сказал. Твоя беседа с людьми должна быть подобна школьному уроку. Урок имеет ограниченное время и тему, а затем ученика спрашивают, как он выучил урок; от долгого разговора твой собеседник забудет то, что ты ему сказал. Один епископ дал иеромонаху правило: когда к нему приходят для собеседования, зажигать маленькую 30-копеечную свечку и предупреждать посетителя: Наш разговор продолжится, пока горит свеча; когда она догорит время беседы закончится, такое я получил благословение и не могу отменить его. Когда свечка погаснет, то прерви разговор, хотя бы это было на полуслове. В следующий раз этот человек будет более собран и еще другим расскажет про твою свечку. Этот иеромонах не только зажигал свечу, но и давал посетителю держать ее в руке, как во время молитвы. Когда свеча догорала и начинала жечь руку, то человек сам тушил ее или, не выдержав боли, бросал на пол. Иеромонах говорил, что он благодарен епископу за такое правило.

Иеромонах спросил: Я читал в некоторых книгах, что лучше творить Иисусову молитву, чем читать Псалтирь, акафисты и каноны. Как ты благословишь поступать мне?. Старец ответил: Непрестанная Иисусова молитва это правило для совершенных, а нам с тобой нужна разнообразная духовная пища, так как наш ум, будучи обременен внешними впечатлениями, не может заключать в себе постоянно восемь слов Иисусовой молитвы, он не выдержит такой непривычной для него тесноты.

Иеромонах спросил: Что особенно полезно читать для поддержания Иисусовой молитвы?. Старец ответил: Акафист Иисусу Сладчайшему, он похож на развернутую Иисусову молитву. Каждый его стих это небесный цветок, который, расцветая, падает на землю. Молитва это дыхание монаха. Раньше монахи, встречаясь друг с другом, вместо приветствия спрашивали: Как идет молитва?, а в некоторых монастырях монахи знаками напоминали друг другу о молитве. И ты спрашивай сам себя: Душа моя, как идет молитва? Время проходит, спеши приобрести как нетленное сокровище имя Иисуса Христа.

Источник: книга "На пути из времени в вечность"

Из письменной переписки

Осознаю и чувствую великую пользу Иисусовой молитвы, но, не имея наставника, бреду в неизвестном направлении. Не знаете ли Вы делателей этой молитвы в России или за границей? И хотелось бы услышать от Вас слово о сведении ума в сердце.

В делании Иисусовой молитвы нет секретов, а только труд и труд. Отцы предостерегали от ошибок в Иисусовой молитве, но научить ей со стороны так же невозможно, как теоретически научить человека плавать, не входя в воду. Иисусова молитва раскрывается в самом ее действии. Вы спрашиваете, знаю ли я делателей Иисусовой молитвы. Знаю только их имена и могилы; но могу сказать, что уже покойные старцы открывали о Иисусовой молитве то, что могли вместить вопрошающие, а это было очень малым. Поэтому они часто говорили: молись в простоте души, и сама молитва тебя научит. Что касается вашего вопроса ко мне о сведении ума в сердце, то могу сказать: здесь нужен предварительный продолжительный труд для очищения ума от лишней информации, а сердца от грубых страстей. Когда над умом будет установлен контроль, называемый в аскетике бдением, а в сердце подавлены и обузданы страсти, что называется трезвением, то ум сам потянется к сердцу, как к родному дому, и сердце откроется для него. Но это действие совершается благодатью Божией и в значительной степени зависит от общего образа человеческой жизни. Для Иисусовой молитвы надо пожертвовать многим, в том числе интеллектуальным богатством, которое так ценит мир, и многими страстными переживаниями, которые дают человеку искусство и литература. Если человек не способен на такую жертву и подвиг, то пусть он не думает достигнуть той глубины Иисусовой молитвы, которая у отцов называлась художественным деланием, а произносит Иисусову молитву, как мытарь, с чувством покаяния, и такая молитва не останется без плодов. Если же человек будет насильно втискивать ожиревший и растолстевший от информации и телевизионных передач ум в сердце, живущее страстями и преданное мирским наслаждениям, то это может привести не к Богу, а к неврозу. Поищите в монастырях тех, кто занимается Иисусовой молитвой, и выберите из них того, с кем вы могли хотя бы иногда советоваться о своем духовном состоянии и молитве.

Почему существуют два взгляда на Иисусову молитву: с одной стороны рекомендации начинать и заканчивать день Иисусовой молитвой, читать днем, непрестанно учиться молитве через опытных наставников или творения святых отцов, а с другой категорический запрет творить непрестанную Иисусову молитву без благословения духовника и даже утверждение об ее опасности? Но если у меня нет духовного отца и не у кого испросить благословения, а слова молитвы сами льются (пусть и не непрестанно), это уже стало потребностью, чем мне может навредить Иисусова молитва?

Стремиться к непрестанной Иисусовой молитве учат все святые отцы, а запрещают люди, сами находящиеся в неправильном духовном устроении. Впрочем, некоторые из отцов предупреждают не об опасности Иисусовой молитвы, а об опасности некоторых уклонений и извращений, которые могут появиться в процессе этой молитвы. Особенно подробно об этом пишет святой Игнатий Брянчанинов. Современные старцы также предостерегали от преждевременных усилий войти умом в сердце. Что касается благословения, то мы уже имеем благословение в церковном Предании. Однако взять лично благословение у наставника, занимающегося Иисусовой молитвой, хорошо и полезно. Поэтому занимайтесь с Богом Иисусовой молитвой.

На вопрос, чем может навредить Иисусова молитва, могу ответить: она может навредить диаволу, а не вам, и он знает об этом и старается отвлечь человека от молитвы. Из неправильностей в творении Иисусовой молитвы укажу на следующее: 1) визионерство во время молитвы (образные представления); 2) преждевременное искание сердечного места (здесь нужна постепенность, а не бег в гору); 3) превозношение своей молитвой (нищий не должен превозноситься тем, что просит милостыню); 4) стремление к особым духовным состояниям во время молитвы (преобладающим чувством молитвы должно быть покаяние как плач о своих грехах). Но если благодать посетит человека как глубокий мир сердца и прозрачная ясность молитвенных слов, то не надо отвергать такого состояния: это утешение, которое дается на время, а затем снова труд.

Какое количество Иисусовых молитв было бы прилично иметь правилом для только начинающего свой молитвенный путь?

Для начинающих надо иметь правило, обязательное для исполнения: например, 300 Иисусовых молитв и 100 Божией Матери, а затем читать Иисусову молитву при каждой возможности.

Отче, во время Иисусовой молитвы на словах помилуй мя нарочно вспоминаю свои плохие дела, чтобы вызвать покаянное настроение. Правильно ли это? Помню из поучений святых отцов, что молитва должна быть безвидной, безобразной. А как тогда стяжать покаяние?

Перед тем, как начать Иисусову молитву, подумайте: 1) о благодеяниях Божиих, которыми наполнена ваша жизнь. 2) Поразмыслите о ваших грехах, чтобы вызвать чувство покаяния, только остерегайтесь вспоминать образы плотских грехов; определите, какие грехи последнее время особенно мучают вас. 3) Подумайте о том, что вы хотите получить от Бога, что важно и необходимо для вас. 4) Подумайте, какой бесценный дар представляет собой молитва как общение с Богом и что имя Иисуса Христа это немеркнущий свет сердца. Представьте, что сегодняшний день может быть последним днем, который дан вам для приготовления к вечности, и что эта молитва может стать последней молитвой в вашей земной жизни. Затем переключитесь на чистую молитву без размышлений, оценок и воспоминаний, только имея мысль, что вы предстоите перед Богом, и Бог внимает вам.

Допустимо ли Иисусову молитву изменить в конце: помилуй мя грешного на помилуй нас грешных, имея в виду всю мою семью, и упражняться ею в течение всего дня, и будет ли она иметь плоды для моих домашних?

Можно молиться за других Иисусовой молитвой по временам, а не постоянно; а большую часть времени произносите ее так, как заповедовала Церковь. Этот совет я слышал от старцев. Искренняя и усердная молитва не останется без плода для вас и для ваших домашних.

Нужно ли молиться по четкам, когда уже привык к молитве без них?

Если вы привыкли молиться без четок и у вас нет внутренней потребности в них, то продолжайте молиться, как молились. Иисусова молитва заповедана всем. Каждый христианин может иметь четки, но лучше иметь их по благословению, которое содействует молитве.

Видела видеозапись Вашей беседы. У вас в руке была лестовка. Вы предпочитаете ее обычным четкам? Как молиться по лестовке?

Я одинаково пользуюсь лестовкой и обычными четками. Одни и другие приняты в монашеской и вообще церковной традиции. Главное, не форма четок, а внимание к словам самой молитвы.

Насколько быстро следует произносить про себя Иисусову молитву?

Читайте молитву в том темпе, при котором вам легче соединять ум со словами молитвы. Слишком быстрая молитва может перейти в механическую, а слишком медленная превратиться из молитвы в рассуждение не в беседу с Богом, а в рассудочный анализ слов.

Отче, если находишься в уединении, обязательно ли осенять себя крестным знамением при творении Иисусовой молитвы? Почему-то иногда это отвлекает или рука устает. Духовный отец сказал: Можешь так, а можешь этак. А как лучше? Есть ли на это определенное мнение у иноков?

Можно осенять себя крестным знамением в начале и конце чтения Иисусовой молитвы на четках, а также в то время, когда особенно одолевают помыслы. А постоянное осенение себя крестным знамением при каждой Иисусовой молитве в отдельности не является преданием святых отцов. При углублении ума в сердце или даже сосредоточивании его на словах молитвы помогает неподвижность тела и некоторая затаенность дыхания.

В своей последней книге Дыхание жизни Вы пишите, что поклон надо делать после произнесения молитвы. Относится ли это к Иисусовой молитве? Я осеняю себя крестом, одновременно произнося Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, а потом на помилуй мя грешного! делаю земной поклон. Стоит ли изменить или можно оставить?

Произносить Иисусову молитву с осенением себя крестным знамением и земным поклоном можно, но по временам, так как надо стараться творить Иисусову молитву как можно чаще во всякое свободное время, на всяком месте.

Прошу Вашего совета. Меня никогда (после во-церковления) не мучили сомнения в вопросах веры, а если появлялись, то я говорила себе, что со временем все прояснится, и так оно и бывало. Но меня всегда мучило сомнение относительно моего личного спасения, я не верила, что у Бога есть желание спасти меня такую, какая я есть. По Вашему благословению я полтора года стараюсь творить Иисусову молитву. Стараюсь не рассеиваться и возвращать ум в слова. Недавно на молитве вдруг слово Божий как бы отделилось и стало против меня, и я почувствовала, что именно потому, что Божий, я и могу ожидать прощения и милости. И теперь я, если мысленно выделяю это слово, то это чувство стояния против и надежды всегда появляется. Я читала об опасностях, которые могут случиться при занятии Иисусовой молитвой, и потому прошу Вас сказать, не является ли это прелестью?

Это демоническое искушение на молитве, которое надо преодолеть. Если бы у Бога не было желания спасти вас, то Он не дал бы вам жизнь и время для исправления. Бог безграничная Любовь, Он желает спасения всем, лишь бы человек принял Его любовь и дал бы место благодати в своем сердце. У святителя Нифонта случались подобные искушения в молитве. Но он твердо знал, что они от демона, и поэтому противостоял им. Попробуйте некоторое время говорить Иисусову молитву в таком виде: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, надежда моя, укрепи и помилуй мя грешную. Ваше состояние не является прелестью, а испытанием. Помоги вам Господи. Призываю на вас Божие благословение.

Благословите, отец Рафаил! Как только начинаю поусердней читать Иисусову молитву, тут же приступают всякие скорби. На мой вопрос почему и как дальше быть? священник в монастыре ответил, что это потому, что я занимаюсь молитвой самочинно, а надо, чтобы было руководство духовника. Но это в монастыре просто и понятно выбрал духовника и ходи к нему, и он будет тебя направлять. В приходских храмах дело обстоит несколько иначе: один или два батюшки на большой приход, и священник иной раз просто не в состоянии уделить тебе пару минут времени. Так что понятие духовник ограничивается только исповедью. Ответ Батюшки в монастыре не только не развеял мои сомнения, а еще больше усугубил. Я стараюсь читать молитву по дороге на работу и обратно и в течение дня, когда занимаюсь каким-либо механическим трудом. Вообще прекратить читать Иисусову молитву я уже не могу мне ее как бы не хватает, словно перестаю дышать, в то же время пугают всякие скорбные обстоятельства. Что же делать? Посоветуйте, пожалуйста.

Апостол Павел предупреждает, что после богоугодного дела будут скорби; это как бы соль, которой заканчивают приготовление пищи. Скорби делают молитву еще более глубокой и действенной. Преподобный Нил Синайский пишет: Когда помолишься как должно, то ожидай того, чего не должно. Не надо пугаться скорбных обстоятельств, потому что Господь в скорбях пошлет духовную радость, а если проявим терпение, то скорби окончатся благополучно. Призываю на вас Божие благословение.

Источник, подборка: shipilov-v.ru

Иеромонах Макарий (Маркиш) - клирик Иваново-Вознесенской епархии

Для чего монахи повторяют Иисусову молитву, если можно молится другими молитвами?

Любое дело начинают с простого. Самая простая молитва известна всем: Господи, помилуй! Ее вы многократно найдете в Св. Писании и Ветхого, и Нового Заветов, услышите в составе всех церковных служб; она служит неизменным нашим откликом на молитвенные прошения священника или дьякона на богослужениях... В краткости преимущество этой молитвы, но в краткости же и недостаток: наш медленный ум не успевает следовать за нею (почему и читают или поют её троекратно, двенадцать раз подряд, иногда 40, бывает и 50). В результате распространилась её несколько удлиненная и обогащенная форма, чаще всего такая: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. Эту молитву принято называть Иисусовой: она идеально укладывается в ритм нашего восприятия и сознания.

Испытанная веками христианского опыта, Иисусова молитва способна стать основой нашего внутреннего молитвенного строя а это огромная ценность. Сравнить ее можно с эталонным сигналом, по которому отлаживаются приборы нашей души: чем чаще и интенсивнее запускаем мы отладочный сигнал, тем точнее и надежнее они действуют. Когда нитка четок между пальцев монаха неспешно проходит свой бесконечный путь, знайте: каждый узелок это прочитанная Иисусова молитва. И вы привыкайте вспоминать её при всех обстоятельствах, во всех условиях, в любое время про себя, вполголоса или вслух, и вместе с нею всю ту реальность, которая стоит за её краткими, скупыми словами.

Скажите, пожалуйста, исихазм (непрестанная молитва) это прерогатива монашества или мирянин тоже может заниматься непрестанной молитвой? История говорит о том, что раньше все могли это делать. А как сейчас?

Ваше недоумение, как это нередко бывает, вызвано неясностью в понимании иностранного слова. Греческое слово исихия означает покой, безмолвие. Первоначально исихазмом называли только созерцательную, отшельническую форму жизни монашества, возникшую в Египте, Палестине и Малой Азии в конце III и особенно в начале IV века. Таким исихазмом не только миряне не могут заниматься, но и монахи, живущие в общежительном монастыре. Но есть и другая, более широкая трактовка слова исихазм уже несколько веков в богословии так называется непрестанное творение Иисусовой молитвы, то есть постоянное обращение к Господу нашему Иисусу Христу.

Когда диакон или священник на богослужении возглашает просительную ектению и призывает к молитве о богохранимой стране нашей Российской, властях, воинстве и народе ея, да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте, он цитирует Священное Писание (1 Тим. 2: 2), где в оригинале сказано: ина иремон кэ исихион вион диагомен Итак, исихиа виа безмолвное житие не только не составляет чью-то прерогативу, но и прямо испрашивается у Господа для всех без исключения! Но что же значит это безмолвие? Всем рот закрыть и не смей пикнуть, и не думай ни о чём? К Православию, во всяком случае, такое безмолвие не имеет ни малейшего отношения.

Молва в церковнославянском тексте Писания означает совершенно не то, что сегодня, как хорошо известно всем тем, кто внимательно его читает и слушает. Молва это мятеж, шум, волнение, беспокойство. И недаром в русском синодальном переводе упомянутая цитата из Послания к Тимофею звучит так: дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную Вот о каком безмолвии идет речь. Неудивительно, что оно способствует непрестанной молитве. Непрестанно молитесь, заповедовал нам апостол Павел (1 Фес. 15: 17). Если мы в круговороте дел постоянно обращаемся к Богу, не теряем контакта с Ним ни в радости, ни в скорби, такая молитва будет куда полезнее вычитывания канонов и акафистов И она доступна каждому. Только ее форма и мера будет у каждого своя, в зависимости от образа жизни и личных особенностей. Искать ее лучше всего под руководством опытного духовника.

Священник Олег Патрикеев - настоятель храма великомученицы Варвары в пос. Рахья Выборгской епархии

Когда мы говорим о молитве вообще, то возникает очень много вопросов: о многословии, о том, что молитва один из самых тяжелых моментов в бытовой, ежедневной жизни христианина. Есть молитва Иисусова: вроде бы она краткая и очень простая. Более того, у краткой формы даже существует еще более краткая, которую мы произносим в самых разных, самых опасных случаях: Господи, помилуй.

В трамвае я часто слышу, как человек, вбегая в уже закрывающуюся дверь, говорит: Господи, помилуй. Часто это бывает просто фразой. Если бы человек произносил ее искренне во всех случаях, то было бы очень хорошо. В нашей жизни есть такое искушение: очень просто произнести молитву так, чтобы от нее не осталось ничего. Прав ли я?

Конечно, молитва Иисусова очень проста: даже двухлетний ребенок, только научившийся разговаривать, сможет сложить слова в предложение, и получится формула, которая должна, по мнению многих, нас от чего-то спасти, дать состояние радостного эфира и так далее. Но мы должны подойти к истокам, сделать расследование: откуда она взялась, нужна ли она сейчас и можно ли ею молиться не только монахам, которые дают обет, что молитва Иисусова один из основных видов их деятельности, когда они полностью меняют свое времяпрепровождение, сознание. К этому готовятся, поэтому в монахи сразу не берут.

Молитва Иисусова проста и хороша тем, что она состоит из исповеди, исповедания. В этой молитве все Евангелие, вся наша просьба, любовь ко Христу, желание. Когда человек понимает, в чем его желание, тогда происходит понимание, как просить так, чтобы это исполнилось.

Когда мы многословны в молитвах, долго готовимся к причастию (может быть, это правильно для тех, кому полезно), читаем три канона, то мы часто не понимаем, что в них такого Почему я должен каждый раз читать три канона, когда уже чуть ли не наизусть знаю эти слова? Ведь сердце часто остается абсолютно пустым.

Молитва Иисусова работает не сразу. Это не заклинание, не бормотание и не магические слова, прочитав которые ты оказываешься в железном куполе, где тебя никто не достанет. Люди часто спрашивают: с чего начинать молитву Иисусову? Есть много различных формулировок, но мне больше всего нравится семисловие. Цифра семь богата наполнением: семь красок радуги, семь нот. Когда смешиваешь эти краски, получается картина; из одной краски тяжело нарисовать картину, а когда их под рукой семь, то и картина получается неплохая.

Иисусова молитва очень похожа на ноты: начинаешь ее петь, и она живет в тебе, как музыка в музыканте. У музыканта в голове всегда крутится музыка: он либо ее сочиняет, либо проигрывает, либо находит новые мелодии или вспоминает старые. Молитва Иисусова художественная, и чтобы научиться ей, нужно уметь петь, рисовать, нужно стать помощником Богу. Но без учителя тут, как и в любом другом виде искусства, трудно. Думаю, нужно начать с азов, но с учителем.

Но как? Семь это: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного?

Грешного это прекрасная восьмая нота, нота будущего века. Семь нот до помилуй мя вполне достаточно. В греческой молитве еще меньше: пять нот, на богослужении две, и ты уже чувствуешь приближение прошения. Ведь Иисусова молитва прошение, просьба, исповедание. Можно расшифровать каждое слово по отдельности. Господи: мы обращаемся к Господу. Мы ведь не можем никого назвать Господом.

Я бы хотела попросить батюшку помолиться. Моя внучка, Дарья восьми лет, находится в детском отделении в очень тяжелом состоянии. Помолитесь, пожалуйста, за мою внучку.

Молитвой Иисусовой, о который мы сейчас говорим, можно молиться сообща. Есть опыт, когда матери молятся за детей (может, это прозвучит как мистика) с их сердцами. Вы дали ей плоть и имеете право ее благословлять, входить в область ее души. Эта молитва раскрывает и ваше сердце, и ее сердце. Читая эту молитву про себя или тихонько вслух, Вы будто бы вместе с ней. То же случается и с Евангелием: когда человек читает Евангелие за другого, в нем происходят изменения. И каким-то образом Евангелие и Иисусова молитва соединяются. Они очень сильно действуют на расстоянии; это опыт, который не выкинуть. Не то чтобы изменения появились сразу: нужно учиться этой молитве, пробовать.

Именно в такой период Иисусова молитва очень важна. Она была важна во все времена. Это молитва, взятая из Евангелия. Поэтому, читая ее, ты читаешь Евангелие, входишь в те моменты, когда Господь давал людям исцеление после этой молитвы. Мы вспоминаем слепых: Помилуй нас, Иисус, сын Давидов! (Мф. 9, 27). Разве это не Иисусова молитва? Если хочешь, можешь меня очистить (Лк. 5, 12). И это молитва Иисусова. Когда Петр начал тонуть, он опять же вскрикнул молитву Иисусову: Помоги, Господи! Посмотрите, сколько в Евангелии моментов, когда Господь исцелял.

Это краткие молитвы, в которых ум и сердце соединяются и начинают работать. Мы часто молимся устами, но сердце и ум блуждают. Молитва Иисусова как раз пленяет ум: начинается на устах, переходит в ум и соединяет его и сердце в одно. Это, конечно, опыт святых отцов. Я этой молитве учусь очень давно и, поверьте, только начал, потому что глубины этой молитвы непознаваемы; и радости от нее очень много.

Конечно, она не заменяет основных молитв и не может их заменить. Но она готовит человека к встрече с Богом: ты ищешь Его в этой молитве, ищешь Иисуса Христа. А это самое главное в нашей жизни. Господь спрашивал Адама: где ты? (Быт. 3, 9). И Он кричал, это вопрос с криком. Когда человек потеряется ему кричат. Когда Адам выходит на зов, начинается молитва. Молитва это общение с Тем, Кого мы потеряли. А потеряли мы в жизни Христа, и если мы начнем Его искать, то это будет самым простым, прямым способом найти Его.

Я много читал об Иисусовой молитве и встречал самые разные мнения о том, как нужно произносить молитву. Отцы говорили: Чистишь картошку молись Иисусовой молитвой. Сейчас, наверное, можно ехать в трамвае и, вместо того чтобы болтать по телефону, тихо молиться про себя.

Раньше говорили, что СССР самая читающая страна (хотя читали в основном газеты). Теперь я вижу, что мы тоже читающая страна, все в телефонах... Если бы мы читали Священное Писание, то в нашей стране все было бы по-другому. Вопрос: можно ли молиться Иисусовой молитвой в транспорте, при готовке, в бытовых условиях? Для нее нужно благословение священноначалия или можно молиться дерзновенно?

Какое-то время люди испрашивали, можно ли молиться по четкам. Четки все-таки атрибут монашеский. Когда я вижу их у человека на руке, то у меня смущения нет, но у других священников оно может быть.

Двадцать лет назад я был в одном из храмов, и у меня на руке были четки. Вдруг батюшка подходит и говорит: Что это у тебя? Я ответил, что это четки. Он спросил, зачем они мне. Я сказал: Молиться. А как ты молишься? Очень просто: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного. Я честно отвечал ему, что для меня это нормально. Может, его смутило то, что они высвечивались. Естественно, не нужно этого делать напоказ.

Что происходит во время молитвы? Примерно то же, что и в сказке Пушкина: балда брал кнут и начинал в тихом омуте гонять чертей. Молитву слышишь не только ты: твой ум, как радиоприемник, слышит частоту не только Божественную, но и бесовскую. Ведь мы часто принимаем помыслы, которые не хотелось бы принимать. Как научиться с ними работать? Например, ты принял помысел и говоришь: Ой, как я подумал... Но это не ты. Тебе подбросили крапленую карту, а ты ее схватил.

У темных сил есть ключ к нашему разуму, а антивирус Иисусова молитва, которая закрывает ум от этих помыслов. Тогда ты начинаешь быть свободным от них. Это уровень, когда ты не только говоришь молитву, но она переходит в качество. Как в спортзале: берешь большие гири не сразу, но постепенно. Затем просыпается интерес, мышцы играют, потихоньку возрастаешь. Но то возрастание духовное; в зеркале его не увидишь, мышцы не потрогаешь. Результат другой: в духе ли я, мое сердце, мои мысли? О чем я думаю?

После молитвы Иисусовой думают о милосердии, любви к ближнему, прощении, забытых грехах. Это тот всплеск, который можно записать и открыть на исповеди. Иногда Господь вскрывает наше внутреннее я, и мы думаем: Куда это теперь девать? Нужно было чуть раньше сделать так, чтобы ты не облил грязью другого человека, не изменил его жизнь, не сказал слов проклятия. Сколько плохого мы бы могли не сделать в своей жизни, если бы эта молитва была у нас на устах!

Я знаю, что первым, кто исповедал Иисуса Христа Богом, был Фома. Он сказал: Господь мой и Бог мой! (Ин. 20, 28). У меня такой вопрос: кто первым именно в молитве Иисусовой назвал Иисуса Христа Сыном Божиим? Кто первым произнес эти слова?

Сказал Петр, когда Иисус спросил: а вы за кого почитаете Меня? (Мф. 16, 15). Ученики начали переговариваться: кто-то за пророка считал, кто-то за другого. Только Петр сказал: Ты Сын Божий. Тогда Иисус ему ответил: Не ты это сказал, но Отец Мой тебе это открыл. Именно исповедание Иисуса Христа Сыном Божиим является в этой молитве основным действием. Эта молитва наполнена всем процессом спасения человека. Мы начали со слов Господи, предстали пред Господом; имя Ему Иисус Христос, Он Сын Божий. Что мы просим Его сделать? Помиловать нас. Когда человек только начинает молитву, ему полезно делать ударение на грешного, чтобы вызвать дух покаяния. Именно через покаяние, приближение ко Христу получаешь просимое. Надо вспомнить Евангелие: если просишь получаешь.

Сколько раз читается молитва Иисусова в день? У некоторых даже есть маленькие счетчики Раньше давались послушания в сто, двести молитв, в зависимости от успеха. Духовник смотрел за преуспеванием учеников в духе: как у них с послушанием, нет ли противных мыслей. Молитва Иисусова входит в человека, вскрывает его, и он думает: Боже, вот я какой, оказывается При этом он помнит, что призывает Бога помиловать его, и получает прощение. Вот для чего мы молимся: чтобы получить прощение, исцеление. Наверное, для меня нет просьбы лучше, чем помилуй меня, грешного.

Вы сказали о Петре и его исповедании Господа Сыном Божиим. Помните, Господь сказал: на сем камне Я создам Церковь Мою? (Мф. 16, 18). Иисусова молитва может быть для нас основанием, камнем, на котором можно строить здание своей духовной жизни. Единственное, что меня беспокоит, возможное впадение в прелесть, когда произносишь эту молитву (даже внутри себя) напоказ.

Я так не умею. Может, кто-нибудь из артистов и смог бы. Помните, как Петр Мамонов (Царствие Небесное) читал 90-й псалом? Хотя мы все видели, как он молился. Он молился внутри себя, по-настоящему. Мы подсмотрели за его молитвой, но здесь не было прелести. Прелесть тонкая грань, ее не заметить с первого, второго, третьего раза. Человек может долго играть святого, но ведь не Иисусова молитва его делает таким. Она вскрывает его.

Я не видел людей, которые через молитву Иисусову приходили к прелести. Когда у тебя есть духовник, ты исповедуешь ему помыслы, все то, что приходит после молитвы. Если, конечно, человек обвешался четками, повесил на грудь кресты и другую православную или инославную атрибутику, но ходит и показывает себя, можно понять, что у него в уме что-то не то. Но это единицы, один из миллионов.

Вы очень правильно сказали: должен быть контроль или, во всяком случае, общение с духовником на данную тему.

В этом весь смысл. Идешь к духовнику и каешься, чтобы стать лучше. Потому что мы все ходим с масками.

Я каждое утро с Божией помощью читаю Иисусову молитву тридцать три раза, по числу лет жизни Иисуса на земле. Второй вопрос: говорят, что на праздник Усекновения главы Иоанна Предтечи нельзя резать круглое. Это правда или суеверие?

То, что Вы читаете молитву Иисусову, прекрасно. Старайтесь следить не просто за чтением молитвы, а за тем, что будет после нее. Когда мы садимся за стол, то видим кушанья. Мы покушали и потом ощущаем радость от пищи, благодарим Бога.

Молитва сильнейшая энергия, которой можно питаться. Многие святые этой молитвой и питались. Посмотрите: нет ни одного святого, который бы эту молитву не принял за основу своей жизни. Что же главное в Иисусовой молитве? С чего начать? С Евангелия. Надо раскрыть Евангелие, найти там эту молитву и посмотреть, к чему она приводит. Первые слова как Иоанна Крестителя, так и Иисуса Христа: Покайтесь. Значит, молитва должна привести к покаянию.

Если мы говорим, что уже покаялись, тогда надо быть святыми. Иди и не греши, говорит Господь блуднице после того, как та покаялась. А если еще грешишь, то покаялся не так, как это должно быть; значит, не было пока той грани, когда понимаешь, что дальше за грехом смерть.

Святой преподобный Силуан Афонский говорил: Держи ум во аде и не отчаивайся. Почему во аде? Мне нравится радоваться, чтобы ум мой воспарял к небесам, а нам советуют спустить ум в ад. Потому что к нашему уму есть подход у темных сил.

Особенно прекрасно читать молитву перед сном. А если начинаешь читать с детьми, то дети уже с маленького возраста узнают, Кто такой Иисус Христос. Это единственное имя во всей Вселенной, перед которым склоняются все ангелы небесные и все люди на земле. Другого варианта нет и не будет. Нет другого имени ни на земле, ни под землей, которым мы бы могли спастись.

Евангелие об этом говорит, и Сам Христос говорит перед Тайной Вечерей: о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам. Просите и дано будет вам. Но мы не будем просить так, как в Золотой рыбке. Мы просим одного помиловать нас. Это будет самый лучший подарок от Христа, когда мы будем помилованы. Когда благодать сойдет на наше сердце, мы поймем, что, оказывается, можно жить без греха.

В этом случае Христос дает нам жизнь с избытком.

Здесь и начинается обожение человеческой природы, когда мы начинаем приближаться ко Христу. Чем ближе к огню, тем чище золото... Голова она не круглая, не надо сравнивать ее с кругом, это обычный овал. Поэтому давайте будем более духовными, не будем смотреть на внешнее, а будем смотреть в сердце; смысл праздника не в этом. А в том, что пророк был казнен за правду. Он пришел в духе Илии-пророка, но больше и выше других пророков. Почитайте о пророке и получите награду от пророка.

Во время богослужения мы очень много раз произносим: Господи, помилуй. Часто слышим, как нерадивый чтец произносит эти слова скороговоркой. Зачем нам нужно произносить так много раз слова Иисусовой молитвы? Как во время литургии отсечь от своей души это бормотание, чтобы в чистоте произнести: Господи, помилуй?

В этом случае пригодится опыт Иисусовой молитвы. Святые отцы говорят, что на литургии, если ты не знаешь смысла слов самой литургии, молитва Иисусова будет помогать познавать ее через Дух Святой. Он приоткрывает главные азы и смысл литургических песен. Молится ведь не чтец, мы все молимся: весь клир, священники, прихожане, это Единая Церковь. Мы все в храме являемся Телом Христовым, поэтому надо дополнять друг друга. Бывает, что и священник может в чем-то ошибиться, какое-то слово пропустить. Мы же не будем его в этом осуждать. Надо дополнить молитву, потому что мы одно целое.

Мы молимся Иисусовой молитвой, когда готовим еду или находимся в дороге. Но иногда она приходит сама по себе в тот момент, когда выполняешь не совсем чистые работы; например, косишь траву или работаешь с землей. Начинаешь думать: уместно ли сейчас молиться Иисусовой молитвой?

Вы сейчас раскрыли тайну своих помыслов. То есть во время Иисусовой молитвы к вам пришел помысел: а могу ли я сейчас заниматься Иисусовой молитвой? Как Вы думаете, чей это помысел, откуда он пришел; неужели это Вы так подумали? Это враг рода человеческого. Он отвлекает от Иисусовой молитвы и будет отвлекать всегда, потому что для него это погибель, смерть. Он бежит как от огня от имени Иисуса Христа. Они его тоже знают и трепещут перед ним.

Прополка земли очень похожа на прополку нашего сердца. Земля это сердце, а сорняки грехи, которые сеет дьявол в нашем сердце и которые проросли. Что надо сделать? Прополоть. То есть продолжать читать Иисусову молитву и выдергивать сорняки; и представлять, что выдергиваешь сорняки-грехи из своего сердца. Когда увидел чистую грядку, то сказал: Господи, слава Тебе! Завтра то же самое. Два дня не помолишься и снова все травой заросло. Поэтому молитесь непрестанно, об этом говорит апостол Павел.

Иисусова молитва это наставление апостолов; они именем Иисуса Христа исцеляли, крестили (первые крещения были Его именем), из мертвых воскрешали.Апостолы претерпевали гонения и побои за имя Христа и радовались этому. Надо читать Деяния, чтобы понимать, что все Евангелие насыщено этим именем.

Если возьмем Ветхий Завет, то увидим, что имя Господа воспевалось. У каждого пророка был призыв: хвалите имя Господне. Но имя Господне было скрыто от людей, потому что имя это сущность. Как можно познать сущность Бога? Невозможно. И для этого пришел Христос. Он рассказал людям об имени Бога. И сейчас мы можем обращаться к Богу по имени Иисус Христос.

Когда мы научимся искренне произносить Господи, помилуй!, наверное, в нас что-то поменяется. Но в жизни действительно существуют моменты, которые совсем незначительны. Меня интересует другое.

Не встречали ли Вы людей, которые все время находятся в состоянии алкогольного опьянения? У них похмелье продолжается и ночью. Привычка непрестанно молиться тоже продолжается даже во сне. Если целый день проводишь в церкви, то церковь и снится; если целый день собираешь грибы ночью снятся грибы. А если все время проводишь в греховном делании, то это продолжается и ночью? Прав ли я? Или все-таки наша жизнь разделена на день и ночь: на грех и праведность?

Вы правы: если чем-то занимаешься днем, этим же занимается твое сознание и ночью. Что такое дело, работа? Сначала приходит помысел (не пойти ли за грибами или на рыбалку?). Потом начинаешь этот помысел обслуживать, начинаешь искать либо деньги, либо корзинку для грибов, либо молитвослов. Все зависит от помысла, который к тебе пришел. Помысел приходит по твоей природе, который накоплен годами, это твой характер.

Может быть, добрый помысел к тебе уже и не приходит, потому что ангел говорит: я велю каждый день ему сделать это, а он не делает. Зачем много раз говорить? Мы будем молиться за этого человека, за душу этого человека, чтобы она каким-то образом спаслась, чтобы какая-то ситуация разрешилась в его жизни. Ангелы оставляют человека, добрые помыслы не приходят. Приходят земные, а они не всегда добрые. Когда человек начинает молиться Иисусовой молитвой, то она удивительна тем, что проникает в подсознание. Это нормально, бояться этого не нужно. Начинаешь вдруг дышать этой молитвой.

Когда я заболел коронавирусом, мое дыхание стало настолько отделено от тела, что я не мог понять, где мое тело, где мое дыхание. Я стал понимать, что каждый вдох может быть последним. Ум уже не чувствовал и не понимал, дышу я или нет. Когда я стал вставлять в дыхание имя Иисус Христос, тогда понял, что дышу и живу. Если бы я умер в тот момент, я бы умер с этим именем и попал бы в рай, потому что с этим именем спасешься. Призови имя Господне и спасешься. Об этом говорит все Евангелие. Это имя дает тебе свободу. Познай истину. А истина Христос! Познай Его имя, и оно сделает тебя свободным. От чего свободным? Мы разве рабы? Свободным от греха, потому что мы рабы греха.

Для начала познакомьтесь с Иисусом Христом не как с Богом, а хотя бы как с Человеком, Который вас любит и понимает все ваши проблемы. Самое главное, чтобы у каждого человека было желание, как у Адама, выйти навстречу Богу. Если бы тогда Адам сказал Богу: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного! мы бы сейчас жили в раю.

Как говорить Иисусову молитву? Вслух?

Это умная молитва. Она произносится умом. Вслух это для начала, для детей. С детьми это очень здорово получается. Я практикую со своими собственными детьми и в школе. Перед сном это обязательно надо делать. В конце вечерних молитв дети должны подышать именем Иисуса и тихонечко засыпать с молитвой на устах. Прекрасно засыпать с именем Иисуса на устах, а не с мультфильмом и кошмариками. Знакомьте детей с именем Иисуса, пустите к Нему их таковых есть Царство Небесное, сами станете детьми. В простоте сердца призывайте имя Его и увидите, как Он откликнется. Он давно стучит в наше сердце, надо только хотя бы приоткрыть дверь, чтобы с Ним увидеться.

Спасибо за непростой разговор. Многие тайны этой молитвы перестали существовать для нас. Хотя для каждого человека молитва Иисусова своя собственная. Она хоть и общая, но личная. Если наша главная задача обожение, то без нее это сделать труднее.

Невозможно жить без нее. Без имени Иисуса Христа мы не выживем.

Протоиерей Сергий Баранов - основатель Иверского женского монастыря в г. Орск, настоятель Архиерейское подворья храма Табынской иконы Божией Матери п. Херсон Оренбургской области, настоятель храма Преображения Господня г. Орск

Чем различаются пути мирян и монахов?

Монахам просто надо читать Евангелие для монахов, а мирянам Евангелие для мирян, и сразу всё будет понятно.

И у мирян, и у монахов цель одна Христос

И у мирян, и у монахов цель одна Христос. Особенности пути в ту сторону разные, но цель одна. Очень жаль, что некоторые миряне считают, что молитва, созерцание это всё изыски для монахов, а мирянам не более чем доброделание и обрядовая сторона.

Но добрые дела даже неверующие люди могут делать, чем же мы тогда по существу от них отличаемся? Да и не добрые дела спасают. Христос спасает! Не любовь спасает в том смысле, что многие по-разному понимают, что есть любовь. Бог есть любовь. А если любовь не Христос, то это не спасает. Это что-то другое, пусть и светлое, очень доброе, приятное такое Христос это категорически не идея, Христос Живой, это Личность.

Как отличить иллюзию от правды?

По результату. Это очень серьезно. Человек может говорить чрезвычайно высоко. Может в мыслях витать. Переживать какие-то состояния Но каковы плоды? Святые отцы говорили: если у тебя нет любви к врагам (а чаще всего у нас нет любви даже к ближним), значит, у тебя нет результата.

Ты сам трезво должен себя оценивать. Да, стремление к высокой духовной жизни должно быть. Но ты всё время себя испытывай. В монашестве никогда не благословят молодого послушника на отшельничество, пока он не пройдет долгий срок жития в братстве, в семье. Потому что, постоянно соприкасаясь друг с другом с разными характерами, с иными, чуждыми нам привычками, с индивидуальными особенностями других, мы то и дело толкаемся, сердим друг друга, раздражаемся, и так выходит наружу то, что мы есть на самом деле

Иллюзия, в отличие от правды, не имеет результата. Пусть ты в своих мечтах до седьмого неба взмываешь, но когда ты возвращаешься на землю и делаешь ближним элементарные гадости то, простите, все твои планы и предположения на счет себя вообще ничего не значат.

Почему в монастырях молодежь загружают работой? Не высокоумные книжки им дают штудировать, а с Иисусовой молитвой трудиться в поте лица. Да чтобы поменьше мечтали! Пусть даже сил на эти парения не остается. Так надо уставать, чтобы было уже не оторваться от земли. Христос Сам к тебе спустится. Ты только не забывай: Господи Иисусе Христе, помилуй мя.

Если на монастырском дворе хлопцы-послушники, приоблокотившись на лопаты, пустятся вдруг в размышления о Нетварном Свете, им бы дать пинка: Ну-ка, работать! Яму надо выкопать, а они тут размечтались! Когда утрудишься, тогда и грешить нет сил.

Или, помните, в какой-то книге есть такой эпизод: два молоденьких послушника заспорили о возвышенных категориях, а мимо идет старец-монах с ведром Они к нему: Отче! Рассуди нас: кто прав? и давай тараторить. Ой, извините, посторонился он, я иду сейчас мыть туалет. Ничто, кстати, так не смиряет, как чистка общественной уборной. Этим братиям тоже, наверно, в это время заниматься чем-то надо было, пусть и не столь продуктивным для стяжания благодати. А они предавались всей этой словесной эквилибристике, словоблудию, как называют святые отцы чрезмерные разговоры о духовном. А еще и спорили.

Как заставить себя молиться (когда хочется спорить даже пусть мысленно препираться с кем-то или чем-то)?

Сами себе скажите: В аду гореть будешь! Вставай давай! Животный страх он, может быть, отчасти помогает. Но это нечто несовершенное. Нужно просто вкус молитвы почувствовать, войти в эту атмосферу, тогда уже вас никто и ничто обратно не развернет. И в этом пути монахов и мирян схожи.

Как научиться молиться нерассеянно?

Сразу настройтесь на то, что это очень-очень долго и очень-очень трудно. Но это возможно. Пример тому многие святые отцы. У них получилось почему-то. И у нас может получиться. Если мы будем, конечно, терпеливо, стабильно идти по этому тесному пути.

Не выставляйте себе даже ориентировочных сроков. А то бывает, люди сроки себе какие-то намечают, потом в них не укладываются, отчаиваются. Наш срок это вся наша жизнь. Пожизненный срок заключения, как пишет преподобный Иоанн Лествичник, ума в слова молитвы. Терпите, терпите Делайте, делайте

Я вам точно скажу, что всё возможно. Иногда, когда начинаешь, кажется, что это просто какие-то непреодолимые высоты. А когда ты очень долго и усердно это делаешь, то наступает момент, когда ты ловишь себя на мысли: Сегодня это уже просто. Сейчас это уже обычно.

У отца Софрония (Сахарова) мне очень нравится, как он описывает, что, будучи на Афоне духовником греческого одного монастыря, он увидел, что там очень много монахов, которые находятся в Нетварном Свете и сами о том даже не подозревают.

Как это? А очень просто. Когда у человека путь очень долгий, пологий, то эта постепенность как бы растягивает результат и делает его незаметным для самого подвизающегося. Для него это вроде бы уже обычное дело. Он не может себя сравнить категорично вот в эту минуту и в эту же минуту тридцатилетней давности. Он просто настолько плавно поднялся в это нынешнее свое состояние, что это вхождение для него в плане риска сорваться в прелесть оказалось безопасным.

Это бесы обычно приходят с фанфарами. А благодать Божия тихо. Господь настолько деликатен. Христос приходит очень тихо, так, что ты иногда даже не отслеживаешь этой границы вступления в Дух. Понять ты это сможешь либо уже там, либо когда ты это состояние потеряешь и в контрасте с этой пропажей ты и осознаешь, что имел

Каково ваше отношение к тем монастырям, где не практикуется Иисусова молитва?

Не надо оценивать других, чтоб своего не потерять. Как-то мне легло на сердце, когда я был в Эссексе, в монастыре Святого Иоанна Предтечи, у отца Софрония (Сахарова). Его племянник отец Николай с кем-то, помню, беседовал Я вслушался, ему говорят: У вас такая-то традиция в монастыре, а вот в той обители другая традиция. Мне так понравилось, как ответил отец Николай: Ой, знаете, я приму любую традицию, только бы Христос был посреди нас!

Говорят же: со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Если они в том монастыре так живут и счастливы, то и пусть они живут, как хотят. Но счастливы именно во Христе. Потому что без Христа монах не может быть счастлив. Это обман. Если его Христос не радует, если Христа у него нет, он и начнет искать себе радость где-нибудь на стороне, утешаться какими-то мирскими вещами.

Конечно, если в каких-то монастырях не читают Иисусову молитву, то лучше бы читали. Потому что на постриге каждому монаху вручают четки не в качестве элемента облачения, а как меч духовный средство для молитвы. Поэтому хорошо бы, чтобы везде занимались Иисусовой молитвой. Сейчас просто, говорят, нет учителей, и оттого, мол, мы осторожно к умному деланию относимся. Осторожность хорошо, но совершенное бездействие, по-моему, еще хуже.

Помните евангельскую притчу о талантах, где Господь говорит: одному дал один талант, другому два, третьему пять и ушел. Потом возвратился, подходит тот, которому дано было пять талантов: вот, Господи, я пустил в дело твои пять талантов и приобрел на них другие пять талантов. Господь говорит: Молодец! Хороший раб. Благоразумный! То же самое и с тем, кому были вручены два таланта. А тот, который имел один талант, заявляет: А я побоялся! Господин, ты же строгий очень Поэтому я зарыл твой талант и теперь возвращаю. Господь отвечает жестко: Ленивый раб! Надо было этот талант отдать в оборот, и он бы принес прибыль. Твоя осторожность оказалась духовным преступлением. Заберите у него один талант, отдайте имеющему 10 талантов (ср. Мф. 25, 1430).

У православных людей сегодня зачастую как будто не хватает вдохновения. Кто-то перепуган, чрезмерно осторожен, но бывает, что эта оглядка как бы чего не вышло уже перехлестывает в фобию. Еще хуже, когда кто-то оправдывает свою элементарную лень этой якобы боязнью прелести. Разве не страшно услышать: Лукавый раб.

Как быстро может быть услышана молитва святыми угодниками Божиими, Богородицей, Господом Богом?

Господь Бог лучше всех, думаю, слышит. Создавый ухо, не слышит ли? И Создавый око, не видит ли? (ср. Пс. 93, 9). Поэтому Господь еще называется Сердцеведцем Он смотрит на нас так глубоко, как мы сами себя не знаем. По большому счету, Богу не нужно ничего объяснять. Его не надо уговаривать. Даже просить у Него что-то необязательно. В молитве не просьба главное. В молитве главное Христос. Когда в вашей молитве произошла встреча со Христом, в этот момент можно словесную сторону вообще отбросить, не в ней суть.

Как сделать так, чтобы Иисус Христос стал центром жизни?

Ему нужно уступить это место. Потому что там обычно находится наше я и мнит еще, что расположено в центре вообще всей Вселенной... И Христу там места просто нет, в нашей Вселенной Ему не нашлось уголка.

Все правила духовной жизни, собранные в православной аскетике, предполагают, что ты должен уступить это центральное место в жизни Христу. Тогда это будет жизнеспособная Вселенная, созданная Самим Творцом, где Он альфа и омега, начало и конец, и есть и будет. Он в центре мироздания всё от Него и к Нему. И для тебя это будет счастье. Потому что это краеугольное место займет Достойный.

Здесь нельзя дать какой-то один рецепт. Это весь комплекс духовной жизни. Изучайте не просто нравственную, обрядовую часть Православия вникайте в законы духовной жизни. Узнавайте, что писали святые отцы о молитве. Как они молились? Надо всю жизнь выстраивать вокруг этого опыта молитвы, потому что в центре этого опыта и есть Христос.

Как не потерять мотивацию к молитве? Иногда получается выполнять правило с поклонами, а иногда и нет.

Православные всегда пользовались некими средствами мобилизации: только стал несколько забываться тут же подстегиваешь себя. Создаешь себе какое-то событие в духовной жизни, от которого уже впоследствии отталкиваешься. Стал охладевать? Едешь в святое место. Укрепился, вдохновился и опять: не пропускай теперь только правило, молись себе и молись.

Но важно понять: легко никогда не будет. В этом тяжело вся суть труда над собою. Господь, когда пришел, что сказал? Расслабьтесь? Нет. Хочешь быть Моим учеником, возьми крест свой (ср. Мф. 16, 24). Легко на Голгофе?

Он же не сказал, что всё будет окей? Это протестанты учат: бизнес пойдет, жилищные условия улучшишь... Бог меня любит! Ура! Хорошо!

Да так не бывает в духовной жизни! Через скорби нам Господь открывает глаза на нас же самих. Нечто важное нам так показует.

Память смертная это очень высокий дар. Для кого-то, может, это жестковато. Можно смягчить: чувство времени. Это когда человек постоянно ощущает, что не только он сам умирает, но и всё вокруг него скоротечно, хрупко и тленно.

Вот мы сейчас с вами говорим, а минуты уходят... Через полтора часа конец. И повтора не будет. Это умирание всегда и везде. Оно точно актуальнее всего, что проходит.

Нечто подобное переживал отец Софроний (Сахаров), будучи еще молодым, Бог дал ему это чувство времени... Чтобы стяжать то, что не умирает, святость. Самого Бога.

Как найти наставника в Иисусовой молитве?

В книге Наставник молитвы Иисусовой о старце Харалампии Дионисиатисе, ученике преподобного Иосифа Исихаста, есть такой пример. К нему приезжает студент из Салоник и говорит: Отче, я понял, что я как христианин должен по заповеди апостола непрестанно молитесь (1 Сол. 5, 17) заниматься Иисусовой молитвой. Я пошел у нас в городе к одному из священников и попросил: Отче, наставьте меня в Иисусовой молитве. А он меня отругал: Категорически: не нужно тебе этим заниматься! Ты сойдешь с ума, впадешь в прелесть не нужно! Я не удовлетворился и пошел к другому батюшке, и он посоветовал: Знаешь, я сам не очень эту тему знаю. Но ты поезжай на Афон, там это главная тема их жизни, и ты там найдешь, у кого спросить. И тогда отец Харалампий изумился: Как хорошо поступил второй священник, который честно признался: Я не знаю, но ты пойди найди того, кто знает, и у него спроси. И как непорядочно распорядился тот первый, который и сам не хочет этим заниматься, и тебе путь попытался закрыть.

Во-первых, не переставайте искать учителя, даже если вы его не можете пока найти. Были времена даже на Святой Горе Афон, когда туда приехал, например, Паисий Величковский искать делателя Иисусовой молитвы и почти никого не нашел. Я говорю почти, потому что всегда кто-то да остается.

Во-вторых, чтобы не ошибиться: не ищите на молитве никаких состояний ничего сверхъестественного. Наставник об этом как раз каждый раз и напоминает. Опытный духовник подсказывает: не спеши, не форсируй события, иначе это будет не то, что ты ищешь, это будет иллюзия достигнутого.

Господь говорит: дай кровь и прими Дух. Я часто привожу пример: даже в земных науках, в искусстве, чтобы чего-то достичь, надо много работать. Говорят: грызет гранит науки. Так и есть: если ты чего-то хочешь добиться, тебе придется зубы источить.

А в молитве науке из наук, искусстве из искусств тем более. Поэтому, если вы решились серьезно заняться Иисусовой молитвой, ищите учителя.

Ничего не планируйте: сейчас, мол, я начну заниматься, а через полгода у меня уже должен быть такой-то результат. Вы должны прийти в область молитвы и уже не выходить оттуда до самой смерти. Это дело жизни. Этим нужно заниматься всю жизнь.

Не спешите, не скачите через несколько ступеней, споткнетесь, скатитесь обратно. Вот это скатывание может вас разочаровать, и вы дальше не пойдете. В Евангелии есть такое точное выражение: Царствие Божие нудится (Мф. 11, 12). То есть это процесс очень долгий, постоянный, часто неприятный, некрасивый. И он дает надежный результат. А быстрые эффекты зачастую миражи.

Не ищите никаких состояний. Не ищите на молитве Бога Бог Сам вас найдет. Просто уступите Христу главное место в вашей жизни. Читайте молитву не эмоционально, без интонационных красивостей. Ничего не нужно! Просто постоянство. Всякое дело, которое совершается стабильно, дает результат.

Без пропусков, без выходных. Каждый вечер выделите себе час. Хотя бы полчаса. Закройтесь в комнате. Начните с поклонами произносить Иисусову молитву: Господи Иисусе Христе, помилуй мя... Потом, после поклонов, в темноте, остановите свой ум от впечатлений, от размышлений, опростайте от образного мышления. Держите его сухим. Безвидным. Нетворческим. Остановите свое творчество. Дайте место Богу. Просто говорите: Господи Иисусе Христе, помилуй мя...

А в течение дня побольше повторяйте устные молитвы. Это когда человеку страшно, он сразу: Мама! Хорошо бы, чтобы у нас молитва так навыклась, чтобы мы сразу во всех непредвиденных случаях кричали: Господи!

Старец Ефрем Аризонский говорит, что когда они жили со старцем Иосифом, Иисусова молитва настолько стала их второй натурой, что иногда, начиная литургию, они выходили сделать возглас и говорили с амвона: Господи Иисусе Христе, помилуй мя...

Нужно ли заставлять детей молиться?

Нужно заставлять себя молиться. И чтобы дети видели, как вы молитесь. И пусть дети замечают, что вы молитесь искренно. И пусть дети отмечают, что после молитвы вы становитесь не раздраженными, а добрыми, сильными, мирными. Пусть дети наблюдают не только за тем, как вы молитесь, пусть они еще ощущают и результат этих молитв. Потому что больше всего дети не прощают, когда мы говорим высоко, а плодов у нас самих не бывает. Это им очень обидно. Так что заставляйте в первую очередь себя молиться. А детки за вами пойдут. Только бы вы их не замучили. А то они уже никуда не смогут добраться.

Как же мирянину заниматься Иисусовой молитвой? Это же монашеское делание. Для мирян опасное...

А откуда у вас такой опыт в Иисусовой молитве? Когда я слышу какое-то категоричное высказывание, всегда хочется уточнить: А почему вы так непререкаемо это утверждаете, что мирскому нельзя заниматься, только монаху?

Духовник так говорит...

А, ну, всё... Тогда Аминь! Хотя я бы всё равно втихаря от него занимался. Знаете, если бы вы хотя бы по краешку прошли бы... Вот меня никто не заставит Иисусову молитву бросить. Хотя я ни с кем не буду спорить. Даже постараюсь прислушаться к тому, что до меня пытаются донести. Но заставить бросить Иисусову молитву того, кто попробовал, что это такое, невозможно. Никогда.

Ко мне вот приезжал друг-священник: Отец Сергий, говорит, ты постоянно тянешь четки с Иисусовой молитвой, а я то начну, то брошу... То опять возьмусь за правило, то не до него... Но теперь я ее не брошу. Почему? Я почувствовал ее вкус. И мне всё остальное теперь невкусно.

Как бы я хотел, чтобы эти батюшки, которые отговаривают всех, почувствовали вкус Иисусовой молитвы. Не вкус вот этого вот: Ты вычитал правило? Вычитал! Всё! Иди причащайся! А вкус того, что Бог близок... Он настолько светел, настолько деликатен...

Я иногда говорю: представьте, если человек родился у каких-то бездомных родителей, в некоем подвале, ему с детства давали только хлеб и воду, и солнце-то он еле различал сквозь маленькое запыленное окошечко... И вдруг этого человека выводят на свежий воздух, он видит круг солнца, голубое небо, изумрудную, всю в деревьях, даль... Ему дают попробовать, что там за жизнь... И что же? Если раньше он, не зная всего этого, был доволен: главное, что перед ним вовремя поставили стакан воды с получерствой краюхой хлеба, то теперь ему, познавшему вкус и силу жизни, возвращаться назад невыносимо.

Как научиться нерассеянной молитве?

Терпите. Делайте-делайте-делайте. Уходите от рассудительного, анализирующего всё и вся ума. Пока вы находитесь в этой области, у вас никогда не будет внимания. Уходите от образного мышления оно обычно выстраивает длинные образные цепочки-ряды.

Когда мы практикуем Иисусову молитву, мы стоим в области сердца умом безвидно, бесчувственно. Мы отказываемся от всего этого. Бог находится в области иррациональной. Рацио тут только мешает.

Дайте совет: как начать? Произносить Иисусову молитву медленно, быстро? Читала, что афонская практика быстрое произношение, русская медленное. Ваше мнение?

Мое мнение: как у вас получается, так и делайте. Получается и слава Богу! Я так не люблю, когда начинают спорить кто-то говорит: только медленное, другой: только быстрое! Сама манера спора уже говорит о том, что человек духовно не очень здоров: ему постоянно хочется спорить-спорить.

Те, кто говорят, что только медленно, они это аргументируют тем, что надо вдумываться в слова молитвы. Я сразу скажу, что думать и молиться это разные вещи. Когда мы молимся это мы не думаем, это мы молимся. Это другое состояние ума. А если вы с самого начала практикуете это думание-думание-думание, вы так на нем и застрянете. Будете 10, 20, 30 лет думать о Христе. Но лично Его не встретите.

Мне всё чаще и чаще хочется быть одной, вернее, один на один со Спасителем. Но у меня есть муж, дети, внуки, я работаю в окружении людей... Как к этому моему желанию относиться?

Наверняка у вас это не получится так, как это мог позволить себе тот же старец Иосиф Исихаст. Конечно, условия разные. Но в некоторой степени это возможно. Если человек выбрал правильное направление и идет, то даже среди людей ему с Богом всё возможно...

Иногда бывает так, что один человек с другим разговаривает, а другой смотрит на него, а вроде бы и не на него. Знаете такие состояния? Я часто привожу пример Константина папы святителя Григория Паламы, который был сенатором при императоре и занимался Иисусовой молитвой. Иногда на заседании Сената кто-то к нему обращался, а Константин почему-то не отвечал. Тогда император говорил: Да не трогайте вы его, он молится!

Если человек очень сильно хочет... Нужно только очень сильно захотеть... Понять, насколько это драгоценная жемчужина, и возжелать ее. Об этом Господь говорит, что человек продает целое состояние, чтобы купить жемчужину (ср. Мф. 13, 4546). Такую малость. Чтобы продать состояние (это очень волокитное занятие) и купить жемчужину, нужно знать ее цену. Человек, не знающий ей цены, скажет: Это безумие! А тот, кто знает цену, тот готов несколько состояний продать. Очень большая цена.

Встреча с Господом и покаяние это дары Божии, или это можно вымолить? Или просто время должно прийти, и Бог всё дарует?

Когда меня спрашивают об Иисусовой молитве: позволительно ли входить в сердце (имеется в виду практика сведения ума в сердце), то я всегда отвечаю: мы так не делаем, мы стоим умом у сердца, сердце это святая святых, туда не войти, туда может только ввести Господь вместе с Собою. Входить самому во святая святых дерзко. Мы просто стоим, как попрошайки, и терпим: Господи... Господи... Господи...

Мы желаем Господа, но Он откроется нам Сам. Вы просто стойте-стойте-стойте, просите Его. Не будьте дерзкими.

Как пресекать помыслы во время молитвы?

У вас не получится их пресекать, их можно только игнорировать. Я не люблю выражение борьба с помыслами. Мы неправильно его понимаем. Оно сразу нас настраивает на какие-то баталии. Да вы и не осилите эту войну. Не обращайте внимания на помыслы: они к вам стучатся а вы делайте своё дело: Господи Иисусе Христе, помилуй мя... Господи Иисусе Христе... Хоть из револьвера пусть перед ухом у вас стреляют. А вы сосредоточьтесь на своём: Господи Иисусе Христе...

Цель сатаны вывести вас из себя. А когда вы будете не в себе, тогда он вас уже и скрутит.

Вот на рынке с цыганкой нельзя останавливаться. Ты начнешь с ней спорить и уйдешь без сумочки. От нее можно только убегать. Также и с помыслами: вы начнете с ними спорить, и они вас собою просто обволокут и вот вы уже завязли в этих помыслах, и эта тягомотина не кончится никогда.

Я сейчас вспомнил такую анекдотическую ситуацию. Когда у меня родился очередной ребенок, мы поехали с матушкой на рынок, она пошла за покупками, а я стою с младенчиком и нянчу его. Вдруг меня две цыганки заприметили, о чем-то между собой переговорили. Я понял, что решили меня без кошелька (он и так был у матушки) оставить. Одна двинулась в мою сторону... Шагов десять до меня не дошла, как вдруг я ее пропесочил: (отец Сергий хлестко скандирует некую не поддающуюся транскрибированию фразу на цыганском языке О.О.). Ты что, цыган?! уставилась она на меня. Да, я тут зарабатываю, подтверждаю, покачивая младенца. На самом деле, у нас когда-то цыгане стояли табором перед храмом, попрошайничали. Я с их мальчишками дружил, они мне несколько фраз набросали, я и выучил этот монолог. Та ушла, другим цыганкам пальцем показывает: Туда не ходите, там его место.

Как он Иисусовой молитвой занимается, да? Такой несерьезный...

Но и с Богом надо только на Его языке разговаривать.

Как понять, что ты с Богом, а не просто это твой образ жизни?

Ну, если у вас это под вопросом, то просто еще не произошло. Когда Бог придет, тогда вопросы уходят. Тогда просто текут слезы.

Новиков Н.М. - автор книжной серии Путь умного делания

Можно ли на этапе словесной молитвы сосредотачивать внимание ума в гортани, или наверху груди, или в сердце?

Вопрос о месте удержания внимания не такой простой, поскольку это вопрос индивидуальный. У каждого могут иметься свои особенности, поэтому указать можно только на общий принцип. А что касается практических шагов, то нужно трезвое рассуждение и нужен совет. Иначе легко впасть в ошибки. Подчеркнем, что мы рассуждаем с позиций, ориентированных на переход от словесной молитвы к умно-сердечной.

Самое нежелательное, с аскетической точки зрения, это держать внимание во время молитвы за пределами своего тела или где-либо в области головы лба или рта. Тем более в области солнечного сплетения, живота или поясницы. Не говоря уже про конечности. И это не юмор. Некоторые пытаются сосредоточиться на кончиках пальцев, на пульсе в районе запястья. Это не верно. Такая практика препятствует стяжанию умной молитвы.

Для всех начинающих безопасней всего держать ум в верхней части груди, а тем, кто ориентируется на стяжание умно-сердечной молитвы, это необходимо. Приучаться к этому можно с самого начала, как только приступили к занятиям Иисусовой молитвой.

Лучше всего сосредотачиваться в районе ключиц. Здесь внимание само будет цепляться за область гортани, и это удержит ум от преждевременного спуска в сердце. В то же время, область ключиц граничит с сердечной областью, поэтому ум естественным образом затрагивает соседнюю область и так, постепенно, проникает в сердечные пределы прививается к сердцу, устанавливая и закрепляя умно-сердечную связь.

То, о чем мы теперь говорим, это вопрос управления вниманием, а он опять-таки связан с психофизическим методом, с художественными приемами. Здесь надо учитывать следующее. Художество переводится со славянского как искусство. Художественный означает искусственный, а то, что искусственно, то не естественно и, стало быть, означает прием, извне прилагаемый, прикладной. А раз так, то прежде всего должно иметься то, к чему он прикладывается, нечто первостепенное, основное.

Это как шест при прыжках с шестом. Без шеста так высоко не прыгнешь, шест нужен. Но шест это только инструмент в руках прыгуна. Главное сам прыгун, это он берет высоту, летит через планку. А шест приложение, после толчка он не нужен и отпадает в сторону. А теперь представим, что произойдет, если прыгун, взлетев вверх, не отпустит шест, а продолжит за него держаться?..

Так и художественные приемы это инструмент, помогающий оттолкнуться от собственного тела, как от земли, и взлететь в молитве на духовную высоту. Но если художественный прием это шест, приложение, то что же будет здесь основным элементом, что можно соотнести с образом прыгуна? Видимо, ум наш?

Нет. Дело сложнее. Мы скажем кратко: самое главное здесь это качественная сторона молитвы, это живое обращение к Богу. Как это понимать? Разъяснить не так просто. А кто испытал, тому объяснять не надо. Пока можно только сказать, что если нет этого самого главного живого молитвенного обращения, то никакой прием, никакие правила и упражнения, никакой инструмент не поможет. Мы будем отталкиваться от земли вхолостую, а взлететь в высь духовную окажется просто нечему.

Если, держась за прикладные технические приемы, увлечься ими, если вовремя не отпустить их, как прыгун свой шест, если не удерживаться прежде всего за самое главное за живое обращение к Богу, то тогда... Каждый сам может представить, что из этого выйдет, по аналогии с прыгуном, не выпускающим шест из рук.

Как вовремя замечать появление греховного помысла и отсекать приражающиеся страстные помыслы еще на уровне прилога?

Мысль, которая не превращается в дело, не значит ничего.

Имеется в виду мысль, своевременно остановленная, помысл, вовремя умерщвленный. Подразумевается тот прилог (помышление, зрительный образ, движение чувства), который отсечен на самом начальном этапе на первой стадии приражения, пока он еще только зарождается и не перешел во вторую стадию развития, называемую сочетанием. Если удается оторвать внимание от всплывающего в сознании помысла или чувственного ощущения и перенести все внимание на молитву, тогда прилог и впрямь превращается в мыльный пузырь в пустую оболочку, которая лопается и исчезает. Тогда злой, нечистый, греховный помысл действительно не превращается в дело в дело мысленного прегрешения. Тогда он и вправду не значит ничего, то есть не является греховным поступком и не требует покаяния.

Но слишком часто мы переживаем совсем иную ситуацию, когда наша мысль как раз превращается в дело, и тогда она уже кое-что значит для нас. Речь о том, что если мы медлим, не отсекаем сразу прилог и начинаем его рассматривать, то мы попадаем в ловушку. Уделяя ему внимание, мы питаем его своей энергией, а стало быть сами даем ему жизнь, взращиваем и укрепляем. Что это для нас значит? То, что мы начинаем грешить.

Застряв на первой стадии, мы входим во вторую в сочетание с помыслом и, если последним усилием не вырвемся, то вовлекаемся в третью стадию сосложения, а дальше остается окончательное пленение. На второй стадии мы уже познакомились с греховным прилогом, на третьей мы породнились с ним, а на последней он полностью овладевает душой. Даже временное знакомство с порочной мыслью, тем более родство с ней, отравляет душу греховным ядом. А плененная греховным помыслом душа становится одержимой страстью.

Надо ли напоминать, что грех мысленный, овладевший душой, неминуемо влечет человека к деятельному падению. Прп. Максим Исповедник об этом предупреждает: Не пренебрегай помыслами, чтобы из-за этого не пренебречь и делами. Ибо не согрешивший прежде мысленно не согрешит никогда и на деле. Или, как кратко выражается наш современник старец Иосиф Ватопедский: За неправильными помыслами следуют столь же неправильные поступки.

Помысл, отторгнутый на первой стадии приражения, не успевает стать нашей собственной мыслью, это был только импульс предлог к размышлению или вражеская провокация. А вот принятый помысл становится уже нашей собственностью, теперь это лично наша греховная мысль, которая оскверняет душу. Укореняясь на стадии пленения, она превращает нас в носителей греха уже впрямую ответственных за это, виновных перед Богом, нуждающихся в покаянии.

Возвращаясь к словам о том, что мысль, которая не превращается в дело, не значит ничего, дополним сказанное напоминанием о заповедях Нового Завета, которые, не дожидаясь Страшного суда, уже сегодня осуждают нас.

Не только помысл, но мимолетный взгляд без всякого помышления, если напитан страстной чувственностью, оказывается грехом. И не только взгляд, но любое нечистое движение чувства и воли. По закону новозаветному всякое внутреннее переживание приравнивается к внешнему действию. Смотрящий, сказано, с вожделением уже прелюбодействовал, хотя не на деле, но в сердце своем. Не сказано: как бы прелюбодействовал, но: уже. То есть то, о чем только помыслил, уже реально свершилось в уме и в душе. И это есть подлинное деяние, хотя и не телесное, а виртуальное или, точнее, душевное, или, по апостолу, плотское.

По евангельскому учению, как мы знаем, внешнее состояние определяется внутренним. Если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло. Но если сердце осквернено, то и телесная чистота не только не ценится, но даже и осуждается: Горе вам, говорит в этом случае Сам Спаситель. Горе в том, что, уподобляясь внешне гробом повапленым, остаетесь внутренне исполненными всякия нечистоты.

Возможно ли не ослаблять молитвенное сосредоточение ума на Иисусовой молитве во время чтения книг и во время молитвы на службе в храме?

Во время чтения духовной литературы, во время молитвы за богослужением нужно не только не ослаблять, но всячески стараться усиливать и поддерживать внутреннюю Иисусову молитву. Надо учиться гармонизировать оба делания: внешнее и внутреннее, так чтобы внимание к личной молитве органично сочеталось с процессом чтения или с общей храмовой молитвой. Задача состоит в том, чтобы Иисусова молитва, параллельно звуча в уме, не отвлекала бы, но помогала восприятию читаемого текста, помогала соучастию в литургической молитве.

Это важная сторона обучения умному деланию. Подход к этой практике должен быть, с одной стороны, постепенный, с другой гармоничный. То есть навык согласования внутренней молитвы с богослужебной должен вырабатываться в комплексе с духовной работой на двух других основных направлениях. Это прежде всего индивидуальное (келейное) молитвенное правило, а затем молитва в течение всего дня: на работе (на послушании), в дороге, на отдыхе, за едой, за любым повседневным занятием.

Это та необходимая духовная работа, которая, как мы уже упоминали, должна вестись постоянно на всех трех фронтах: в келье, на службе, на послушании.

Стоит ли обращать внимание на темп произнесения Иисусовой молитвы?

Темп должен быть естественным. Это единственное, что пока можно сказать определенно. Входить в нюансы мы сейчас не сможем.

Дело в том, что наша мысль, соответственно и слово, постоянно меняют свою интенсивность и скорость под воздействием причин не только психологических, не только под влиянием чувства, но даже и погоды, а также в зависимости от покоя или движения и проч. Это естественно, нормально и неизбежно. Столь же естественным должен быть и молитвенный темп. Поэтому лучше не обращать внимание на это специально. Пусть скорость произнесения молитвы, интенсивность призывания Бога меняется так, как того захочет наша душа. Тогда мы скорее придем к молитве живой, к непосредственному живому обращению к Богу, за которым может последовать столь же живой Божественный отклик на наш призыв.

Отдельный разговор нужен на несколько иную тему о ритме.

Он тоже меняется непроизвольно. Но вот что важно: умное делание, как правило, требует особой, специфической привязки читаемой молитвы к ритму дыхания и к ритму сердцебиения.

Мы говорим как правило, поскольку, разумеется, бывают исключения. К ним мы отнесем два случая: во-первых, когда в молитву входят по действию благодати; во-вторых, когда в молитву вводит особо углубленное покаянное чувство обостренное ощущение страха Божия или сильная скорбь о своей греховности. Однако в большинстве случаев ни действие благодати, ни плач о своих грехах не достигают той интенсивности, которая спонтанно соединяла бы ум наш с сердцем. И вот, когда этого не происходит, мы действуем так, как правило нам предписывает.

Мы стараемся удержать внимание одновременно на трех направлениях, с тем чтобы подчинить единому ритму и связать между собой действие трех начал, а именно: содержание молитвы Иисусовой, дыхательный цикл, биение пульса. Нужный результат будет получен, когда ум, внимая всем трем началам, будет собран в одном-единственном месте в месте сердечном.

Еще один аскетический термин. Место сердечное неосязаемая точка концентрации нашей духовной энергии. В этом месте, в верхней части духовного сердца, находится высший центр человеческого существа, средоточие человеческого духа, нашей мыслительной силы.

Когда ритм молитвы согласован с ритмом дыхания и пульса, то через это молитва привязывается к естественным физиологическим процессам нашего организма, она начинает как бы входить в нашу плоть и кровь, она словно вживается в наше естество. И тогда постепенно, с навыком молитва становится столь же неотъемлемой, органически присущей нам частью жизни, как и дыхание. Именно такая молитва со временем, при осенении ее благодатью, может стать молитвой истинно непрестанной, самодвижной.

Но тут надо оговориться. Когда речь заходит о контроле над ритмом дыхания и пульса, то подразумевается психосоматический метод, так называемые художественные приемы молитвы. А это вопрос не такой простой, так как метод требует грамотного применения. В этом деле нельзя торопиться и действовать наугад, как попало. С дыханием и пульсом недопустимо проводить рискованные эксперименты. Поэтому пока только примем к сведению, что аскетика располагает своим особым арсеналом вспомогательных средств.

Чем могут руководствоваться миряне на пути умного делания? Как обрести наставника? И что делать, если это не удается?

Тут сразу три вопроса. И не случайно. Проблема духовного руководства это обширная тема. Мы ограничимся самой сутью. Задумаемся, почему святые отцы брали в руки перо, что подвигало их, оставивших все мирские дела и заботы, тем не менее засесть за составление своих писаний. Они не были беллетристами, они не страдали потребностью самовыражения. Что же их побуждало к писательству?

Труды свои они написали по Божьему повелению. За послушание Господу.

С какой же целью? С единственной. Они обращались непосредственно к нам к потомкам. Их задачей было дать нам учебные пособия по спасению наших душ. Для того, чтобы в периоды духовного оскудения, при отсутствии надлежащего руководства, мы могли бы спасаться, прибегая за помощью к их трудам, к завещанному нам наследству. Чтобы мы, молитвенно призывая содействие этих святых авторов, постигали бы через их писания науку спасения, высокое искусство внутреннего делания. А Господь в ответ на духовные наши усилия найдет, через кого из наших пастырей и собратий преподать нам нужные наставления.

Насколько важно произносить Иисусову молитву в полном виде? Хорошо ли, когда человек переходит на пятисловную молитву, а потом опять возвращается к полному восьмисловному варианту? Прп. Серафим Саровский советовал полдня читать молитву Иисусову, а вторые полдня добавлять к ней молитву Богородице. Хороши ли такие перемены?

Вновь сразу три вопроса. Но это естественно. Все эти темы так тесно взаимосвязаны, что проникают одна в другую.

Прп. Серафим знал, конечно, что, кому и зачем говорил. Именно поэтому он советы свои не абсолютизировал. Он не говорит: молиться надо только так-то всегда и всем. Молитва творчество. В прямом смысле, в истинном значении этого слова. Значит, творческим должен быть и подход к поиску приемов и методов. Он должен соотноситься с внешними условиями и обстоятельствами, с внутренним устроением человека.

Но только творчество не анархия. Творчество это свобода. Но свобода в канонических рамках. Всякое истинное творчество согласуется с соответствующим каноном, с законами жанра. Так и молитвенная практика. Она должна быть и канонична, и законна. А это значит: держаться в русле традиции и не выходить за пределы отеческого опыта. Как это понимать?

Вот простейший пример. Для желающего стяжать умную молитву будет ошибкой держать внимание во время молитвы на губах или на языке. Такой прием на самом деле не помогает, а препятствует молитвенному росту. Откуда же такая практика? А это из экспериментов начала ХХ столетия. И в этом смысле практика не каноничная. Таких приемов не найдем в отеческой традиции, они противоречат опыту отцов прошлых столетий.

Теперь по поводу Иисусовой молитвы. Приемы с переменой ее текста могут быть разными. Они бывают хороши для начинающих, бывают полезны на уровне словесном, на общем пути самой простой молитвы. Хотя и это не для всех. Такие вещи всегда индивидуальны. В этом и смысл наставничества, чуткий и опытный руководитель поймет, что и кому указать в определенное время.

Если же говорить о тех, кто устремлен к стяжанию молитвы умно-сердечной, то тут есть свои особенности. Начав с молитвы пяти-, семи- или восьмисловной (не суть важно, с какой именно), лучше будет ничего в ней не изменять. Не изменять до определенного времени, пока сама она не начнет меняться. Так она прочнее усвоится умом. Скорее закрепится. И созреет для перехода в молитву умную. А перемены будут ее расшатывать и затормаживать весь процесс.

Кроме того, частые перемены повышают риск попасть во вражескую ловушку. Враг заметит расположенность к эксперименту и не преминет этим воспользоваться. Он начнет подбивать к якобы творческому поиску, к каким-нибудь опытам, станет соблазнять на постоянные изменения формы молитвы. А это окажется разрушительным для духовного роста.

Другое дело, что по мере приближения к молитве умной, при переходе от словесной к умной, тем более к сердечной, молитва Иисусова сама может начать невольно сокращаться. Так бывает, что постепенно, с опытом конечные слова молитвы начинают сами собой как бы исчезать. Однако смысл этих слов не пропадает. Отдельные слова молитвы уже не произносятся, даже про себя, даже безмолвно, но только мыслятся. Молитвенная фраза укорачивается с восьми-семи до пяти-четырех слов.

Затем она может продолжить сжиматься далее. В результате бывает, что у людей опытных остается всего два слова, одно только имя Божие: Иисусе Христе. И это призывание Бога по имени вмещает в себя всю Иисусову молитву, она в полном объеме мыслится и переживается в этом кратком беззвучном обращении ко Христу. Более того, такое кратчайшее моление может вмещать в себя любые прочие самые пространные мольбы: к Божией Матери, ко святым, вмещать в себя плач к Богу за весь мир.

Но это мера опытных, степень умно-сердечная. Нам же нужно учесть, что со временем, если годами усердно подвизаемся и движемся в правильном направлении, может явиться внутренняя потребность укоротить молитву. Тогда можно следовать такому чувству. Но все это должно происходить естественно и гармонично, без принудительных, надуманных усилий. Спешить в таком деле было бы безрассудно, не благоразумно.

Как бороться с помыслами? Как противостоять им?

Отцы часто именно так отвечают, очень просто: не обращайте на них внимания. И ответ этот в целом верный. Но только он, по краткости своей, не исчерпывающий, а потому для нас и не достаточный. Об этом знают те, кто пытался на деле не обращать внимания на свои помыслы. У них сразу возникает другой вопрос: а как? Как же игнорировать приходящие помыслы, когда я, как оказывается, над ними не властен? Они же потому и овладевают мной, что я хотя и хотел бы не принимать их, хотя и пытаюсь, но не способен на это. Они сами овладевают моим вниманием.

Действительно, если бы это было так просто игнорировать помыслы, все желающие уже давно пребывали бы в состоянии возвышенной исихии. А поскольку этого не происходит, то очевидно: мы нуждаемся в некоем практическом методе, позволяющем никакого внимания на помыслы не обращать. Такой метод, как известно, имеется это метод трезвения.

Но как же быть тем простым христианам, кто еще в начале пути? Что делать тем, кому еще неподвластен священный метод?

Разумеется, брань с греховными помышлениями вести необходимо всем. Не обращать внимания на помыслы нужно учиться уже сейчас. Уже на самом начальном уровне, ибо иначе с него не сдвинуться. Пока в полноте метод трезвения нам не доступен, мы, тем не менее, можем использовать боевой прием из его арсенала, называемый отсечение помыслов. Прием, позволяющий если пока еще не побеждать в мысленной брани, то все же приостанавливать натиск помыслов и в какой-то мере выходить из-под их зависимости. А это необычайно важно для реального духовного роста.

Когда нежелательный помысл, откуда бы он ни пришел, от внешнего источника или внутреннего, овладевает нашим вниманием, то нам требуется совершить некоторое усилие, чтобы его отсечь. Проще говоря, перестать уделять ему внимание, игнорировать. Когда это удается, то помысл исчезает, прекращает свое существование, он как бы улетучивается: яко изчезает дым... яко тает воск от лица огня. Это следствие того, что любой помысл есть энергетический импульс и как таковой, чтобы продлить свое существование, нуждается в поддержке, в дальнейшей подпитке жизненной силой. Уделяя ему внимание, мы и начинаем его спонсировать питать своей умственной энергией. Напротив, отсекая от него наше внимание, мы обесточиваем помысл и он, истощив скудный запас собственной жизненной силы, умерщвляется.

Но чтобы такое отсечение осуществить, надо использовать определенную технику. Малопродуктивно, практически бесполезно сражаться с помыслом напрямую то есть пытаться оттолкнуть от себя пришедшую на ум мысль, противиться ей, стараться не думать ее. Так в лоб ничего не получится. Очень трудно, а то и вовсе невозможно не думать то, что уже само думается.

Здесь нужна военная хитрость. И, по сути, она очень проста: чтобы не думать об одном, надо подумать о другом. То есть, чтобы отключить внимание от помысла, надо полностью перенести его на что-то иное. И этим иным должно быть не нечто отвлеченное, но одно-единственное помышление имя Божие. Иисусова молитва здесь незаменима именно она, благодаря своей предельной краткости и необъятной емкости. Краткость позволяет с легкостью ухватиться за молитву, а емкость содержания глубже вовлекает в молитву, захватывая и поглощая наше внимание. Что и требуется.

Как только мы спохватились, видя, что увлечены неким помыслом, мы срочно призываем на помощь Господа Иисуса Христа. Мы буквально бросаемся духом ко Христу, мы хватаемся мысленно за Него, вцепляемся молитвой и не отпускаем. Все усилия надо сосредоточить на этом обращении к Богу, вложить всю силу в призыв: Иисусе Христе, помилуй мя!.. Это должно быть воплем от всей души. Хотя и мысленным и никому, кроме Христа, не слышным. Чем интенсивнее молитвенный зов, тем стремительней исчезает посторонний помысл. Понятно почему: если вся энергия сосредоточена на молитве, то для внимания к помыслу ее просто не остается. И он, обессиленный, иссыхает и отмирает.

Такой прием доступен для начинающих, и он полезен. Не только потому, что, сражаясь и пытаясь удержать ум в чистоте, мы следуем заповеди, отвергая помышления злая, которые сквернят человека, но и потому, что брань очень помогает развитию молитвенных способностей. Но только надо понимать, что реальная победа в такой борьбе недостижима на словесном уровне молитвы. Победа в мысленной брани, то есть удержание чистого ума в состоянии исихии, достигается в молитве умно-сердечной, достигается посредством оружия трезвения. Мы же пока ни тем ни другим не владеем.

Является ли умное делание исключительно путем монашествующих? Или миряне также могут идти этим путем к спасению?

Господь сотворяет каждую душу, предназначенной ко вселению в Его Царство. Заповеди даны всем и каждому без различий национальности, социального положения, звания, сана, не зависимо от эпохи. Спаситель в Евангелии обращается не к тем, кто от мира отрекся, кто живет, как Иоанн Креститель, а к толпам мирских людей и к отдельным мирянам лично. К самым разным от безродных нищих до аристократов. И при этом тут же находим целый ряд указаний на необходимость внутреннего делания.

Достаточно вспомнить встречу Спасителя с Марией и Марфой в Вифании. Подчеркнем, это не притча, а факт исторический, живые реалии. А обе женщины простые мирянки. Святые отцы тут единодушны: образ Марии символизирует умное делание, созерцательную молитву. На аскетическом языке это: внутренний подвиг. А Марфа это олицетворение подвига внешнего, или, иначе говоря, телесного делания, как это традиционно именуется в аскетике.

Читаем: Мария избрала благую часть, которая не отнимется у нее.

Эта часть, то есть участь, есть путь внутреннего, умного делания. Часть эта благая. Ибо она есть истинное благо, в сравнении с подвигом внешним, который является всего лишь подготовкой к стяжанию благой части. Благо же, собственно, заключается в том, что в отличие от внешнего подвига, способного привести к спасению души от ада, но не более, внутренний подвиг возводит на предельную Фаворскую высоту: к духовному совершенству и к благодати обожения.

Мария избрала благую часть, говорит Спаситель.

Избрала то есть у нее был выбор. Могла и не избрать и остаться на предшествующем этапе духовного развития, на уровне внешнего подвига, как Марфа. И такой выбор Господь предлагает каждому. Какова же участь избирающих первый или второй путь?

Господь объясняет: благая часть не отнимется у нее у Марии.

То есть благо, избранное Марией, неотъемлемо. Значит, воспринято навсегда, значит, наследуется в вечной жизни. Но это же, соответственно, означает, что часть Марфы, участь ее, имеет значение временное. Ее часть отъемлема, она не переходит в вечность. Должно быть понятно, что подвиг внешний ограничен, конечен. Как и само служение Марфы. Оно кончается вместе с трапезой. Поэтому тот, кто остается на уровне Марфы и не приступает к деланию Марии, не обретает благой неотъемлемой части, то есть вечной блаженной участи.

Это, конечно, не означает, что внешний делатель непременно погибнет. Пути к спасению для всех открыты. Но дело в том, что внешний подвиг оказывается слишком громоздким по своим затратам в сравнении с подвигом внутренним. Он требует чрезвычайных усилий в направлении телесной аскезы, помноженных на долгие годы подвижничества. Затраты эти оказываются настолько велики, что далеко не всем и далеко не всегда может хватить целой жизни. Наш жизненный ресурс довольно жестко ограничен и по времени, и по наличным силам.

Кроме того, будем помнить, что весьма разнится сама вечная участь тех, кому путем внешнего подвижничества удается спастись от ада, и тех, кто во внутреннем подвиге возвысится до стяжания духовного совершенства. Но это уже другая тема. Мы же пока рассмотрели только одну евангельскую строку. И видим, какая приоткрывается в ней смысловая насыщенность. А в Писании на эту тему еще много строк.

Иеромонах Лука (Ауле) - насельник Сретенского монастыря г. Москва

Отец Лука, что такое делание Иисусовой молитвы?

Все очень просто. Иисусова молитва очень краткая и в целом она передает содержание всего Евангелия. Мы исповедуем Иисуса Христа Богом и Спасителем нашей жизни и каемся пред Ним в наших грехах, и желаем исправления. Эта молитва отражает все Евангелие: Господи Иисусе Христе это исповедание Бога, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. Сами нечистые, когда их вопрошали святые отцы о том, чего они больше всего боятся, говорили, что Иисусовой молитвы. А все потому, что творить ее нужно очень быстро, и нечистые не успевают рассеять помыслами делание. Но нечистые мешают, когда мы молитву начинаем творить машинально и не прилагаем ума к словам. Такая молитва называется оскверненной.

Как не рассеиваться на молитве и как научиться вниманию?

Первый дар в молитве Иисусовой это дар внимания. Он приходит в уме, потому что именно умом, этой чистейшей частью нашей души, мы молимся Богу, и, соответственно, в уме у нас формируется эта концентрация внимания. Что такое внимание? Это не рассеянность различными помыслами, которые приходят к нам от четырех сторон: от нашего естества, от нашего разума, от воспоминаний нашей памяти в разумной силе, от ангела и от худого, скажем так, от нечистого. Он тоже может нас осквернять этими помыслами и нам их внушать. Наш ум привыкает к вниманию. Каким образом? Просто нужно заниматься молитвенным деланием и прежде всего акцентировать свой ум на словах молитвы, заключать ум в слова молитвы. У человека рождается покаянный дух, сердце начинает сострадать тому, что оно слышит в своем уме. Когда сердце сострадает, начинается плач покаяния о себе как о падшем грешнике. Когда человек начинает такое делание, его ум укрепляется и получает некий навык внимания. Этот дар Божий приходит не сразу, но он приходит к тем, кто деланием занимается постоянно. Можно практиковать подобное делание, например, когда у вас какое-нибудь нехорошее состояние духа. Например, вы раздражаетесь или осуждаете, захлестывает вас зависть к успехам вашего ближнего или, например, когда вы унываете. Этот дух может прийти отовсюду, от всего. Враг вас ежедневно, ежесекундно хочет погубить. Поэтому надо всегда за собой следить и следить прежде всего за мыслями. Основное делание христианина следить за своим сердцем и за тем, чтобы ум не расхищался.

Сама молитва Иисусова это генератор, который бесконечно вырабатывает Божественную благодать, которой мы движемся, спасаемся и исцеляем свои грехом поврежденные души.

Читать молитву Иисусову можно молча, про себя?

Святые отцы учили так: Хотя бы шепотом, но проговаривайте эти молитвы. И если у вас совершенно нет такой возможности, то, конечно, молитесь про себя. Например, если мы едем в транспорте или находимся там, где много людей, и будем молиться про себя, надо прилагать ум и не забывать то, что мы молимся. А если у вас есть возможность, то хотя бы шепотом творите молитву Иисусову.

Можно ли совмещать Иисусову молитву с делами мирскими? Например, я знаю человека, который ходит заниматься в спортзал и в это время про себя читает Иисусову молитву.

Это уже у человека высший пилотаж, насколько я понимаю, ходить в спортзал и еще молитву творить. Я думаю, худого ничего не будет, если вы действительно будете творить молитву при ваших житейских делах. И я думаю, что молитва вам даже сразу поможет отойти от чего-то неправильного и направит на правильный поток, на правильное размышление.

Читал у Оптинских старцев такую историю. У одного человека жила птица, которая научилась говорить, а так как этот человек постоянно шептал молитву Иисусову, то эта птица тоже постоянно ее произносила. И когда на эту птицу налетела большая птица и схватила ее, маленькая птица произнесла Иисусову молитву, и тогда большая птица отпустила маленькую и улетела.

Как заставить себя быть дисциплинированным, собранным в молитве, отстать от лени и как укротить в себе гнев?

Это, конечно, вопрос очень интересный и очень сложный. Как таковые эти страсти лень и гнев принадлежат раздражительной силе. Постом и молитвой ослабляются действия страстей в человеке. И, в частности, когда приходят в порядок наш разум и наши желания, раздражительная сила приходит в некое спокойствие. Но как нам привести в порядок разумную и желательную силу? Прежде всего, с помощью поста, который мы время от времени не любим. Когда мы прилагаем молитву к молитве, она помогает нам сконцентрировать ум на общении с Богом. Мы начинаем действительно молиться и перестаем гневаться.

Если расхищается ум на другие мысли, сколько и как должно читать Иисусову молитву?

Иисусова молитва это есть творчество из творчеств и искусство из искусств, как об этом говорят святые отцы. Здесь и ваше должно быть творчество с рассуждением, и обязательно должен быть совет с вашим духовным отцом. Я думаю, каждый приобщался молитвы Иисусовой в той или иной степени и, наверное, каждый проходил определенные этапы. Например, этап страхования в молитве, когда человек начинает бояться, то есть начинает молиться Иисусовой молитвой и ему делается страшно это страхование. Святые отцы успокаивают и говорят, что такие этапы нужно преодолевать, благословляясь у своего духовного отца, терпя подобные искушения, исповедуя их, и главное не оставляя это делание. Определенные этапы роста в молитве неминуемо будут сопровождаться какими-то скорбями и искушениями. Как говорил батюшка Серафим Саровский, книги деланию не научат, в нем нужна практика. Поэтому, сколько бы мы ни читали, но, если мы с вами не будем практиковаться, движения как такового у нас не будет.

Иисусова молитва это есть творчество из творчеств и искусство из искусств.

Об авторе

   Данный сборник подготовлен информационным православным проектом Иисусова.рф. Все материалы получены из открытых источников сети Интернет.

   Наши странички в соцсетях:

   ВКонтакте: vk.com/iisusmolitva

   Telegram: t.me/Iisusmolitva