|
|
||
Фантастические рассказы. Всякое разное... Всё ещё пробую писать всякую всячину. Понимаю что получается не как у мэтров литературы, но пишу о том что приходит мне в голову и мне это нравится. Может со временем получится что-нибудь стоящее и читателям понравится. | ||
Mermaid OX-13
Из рассекреченных цифровых архивов корпорации AquaGen Industries: оно - не просто организм, а биокаталитическая система нового типа, которая способна связывать водород и кислород из окружающей среды, используя энергию, вырабатываемую внутри её клеток. Простыми словами это можно объяснить так: в XXII веке после Иссушения атмосфера Земли всё ещё содержит водород, кислород, пары и химические остатки влаги, но в крайне малых концентрациях. Технологии не могут эффективно собрать её в макромасштабах. Тогда передовые инженеры AquaGen Industries решают создать живую систему, способную синтезировать воду из воздуха и подземных солей, используя принципы биохимического катализатора. Разработки давно уже ведутся в этой области.
Это существо есть не что иное как результат гибридизации биотехнологии и фотосинтеза:
Проще говоря: она превращает пустыню обратно в пар, облака и дождь.
Но постепенно, и ценой собственной энергии, по сути своей жизни.
Функция в мире: биоинициатор океанов
AquaGen Industries создаёт не одну особь, а экспериментальный образец серии OX - первый успешный гибрид, названный русалкой из-за способности вдыхать воздух и выдыхать воду.
План: серийное производство; выпустить такие существа по планете, чтобы они восстанавливали климат и экосистемы.
Но для этого нужно, чтобы хотя бы один организм адаптировался к внешней среде, выжил и запустил цикл самовоспроизводства
На башне корпорации AquaGen Industries светился огромный экран. По серому, запылённому небу пробивался свет прожекторов, подсвечивавших логотип - стилизованную каплю воды, разбитую на цифровые сегменты. Ветер гнал по улицам сухую соль, и каждый вдох через респиратор отдавался в лёгких болью, как будто вдыхаешь пыль стекла. Люди стояли у подножия башни, глядя вверх. Маски с увлажнителями тихо шипели. На лицах была надежда.
С экрана, сквозь помехи и треск динамиков, вещал женский голос, синтетический, но странно мягкий, почти человеческий:
Двадцать третий век. Человечество больше не ищет Бога. Оно стало Им.
После Великого Иссушения океаны ушли, превратившись в соляные равнины. Воды больше не осталось ни в воздухе, ни под землёй. Но корпорация AquaGen Industries совершила невозможное. Благодаря технологии Neural Genesis Protocol, человечество впервые создало живой организм нового типа - OX-13. Это не просто клон, не просто тело. Это биосознательная структура, собранная из нанотканей и квантовых матриц.
Её нервная система синтезирована вместе с телом, и в неё встроена матрица искусственного поведения. Существо способно связывать водород и кислород, синтезируя воду из воздуха и солей. Оно дышит, и при каждом выдохе рождается влага.
Так начинается новый цикл жизни.
На площади повисла тишина. Старик снял маску, пытаясь вдохнуть воздух напрямую, и тут же закашлялся - кожа на лице мгновенно покрылась белыми трещинами соли.
Ребёнок рядом поднял лицо к экрану, будто надеясь увидеть дождь.
Сегодня, 12 ноября, в 14:00, будет активирован первый экземпляр серии OX. продолжал вещать экран, - Место запуска - Центральный биотерминал 7. AquaGen возвращает океаны. AquaGen возвращает жизнь.
Голос затих. На экране вспыхнула эмблема корпорации - синяя капля, внутри которой дрожал крошечный белый силуэт, похожий на человеческий.
Толпа долго стояла неподвижно. Кто-то прошептал:
Если это правда значит, вода возможно вернётся.
На экране сменилась картинка, теперь послушные синты на каждом шагу помогали человеку. Их маски-лица имитировали человеческие эмоции такие как смех, радость, удивление.
Людей было немного только те, кто ещё мог дойти до башни. У всех на их лицах были маски с увлажнителями: прозрачные колбы под подбородком тихо шипели, подавая в рот редкие капли влаги. Некоторые стояли, держась за металлические перила, чтобы не упасть от слабости. Кожа на руках у многих была потрескавшейся, в мелких белых полосках, как будто их обмакнули в засохший гипс.
Экран мигнул, сменяя технические полосы на логотип: синяя капля, разбитая на цифровые сегменты. В динамиках что-то щёлкнуло, и над площадью снова разнёсся женский голос - чистый, чуть глухой, с легкими искажениями, как у старого синтезатора:
После Великого Иссушения океаны ушли, - продолжал голос. - Вода покинула сушу, воздух и почву. Солёные равнины заняли место морей. Но корпорация AquaGen Industries совершила невозможное.
На экране появились старые кадры: спутниковые снимки с огромными голубыми пятнами океанов, корабли, волны, шторм. Всё это сменилось бледно-серым кругом планеты, исчерченным коркой пустынь. Картинка дрогнула, будто сигнал шёл издалека, через помехи.
Биотехнологии достигли уровня, на котором жизнь больше не зависит от природы.
Благодаря технологии Neural Genesis Protocol, мы создали новый тип организма: OX-13.
На экране возникла схема - серебристый силуэт человеческого тела, условный, без черт, окружённый мерцающими линиями. Вместо лёгких - сложная сеть, напоминающая клубок корней; вместо сердца - пульсирующий светящийся шар.
Это не клон и не копия. Это биосознательная структура, собранная из искусственных нанотканей и квантовых матриц. Её нейросеть развивается вместе с телом. В неё встроена матрица базового поведения. OX-13 способна связывать водород и кислород, синтезируя воду из воздуха и солей. Она дышит, и с каждым выдохом рождается влага. Так начинается новый цикл.
В толпе кто-то тихо выругался. Кто-то, наоборот, перекрестился по старой памяти. Маленькая девочка в серой куртке, стоявшая на обломке бетонной плиты, подняла голову так высоко, что маска съехала ей на подбородок. Мать тут же дёрнула её за рукав, поправляя ремешки.
Сбоку, у самой линии разгрузки, стоял синт серии K-92. Он был выше большинства людей на полголовы. Усиленный позвоночный блок поднимал плечи очень ровно, без характерной человеческой сутулости. Корпус закрывали панели из потемневшего композита, на суставах виднелся металлический блеск. На затылке было гнездо охлаждения с тонкими рёбрами радиатора, от которого к нижней части шеи шёл гибкий шланг. На его груди, рядом с заводской маркировкой, крупными буквами было выбито: K-92 / CARGO / PROPERTY OF AQUAGEN.
K-92 как раз держал в руках пластиковый контейнер, наполовину забитый серо-белой крошкой соли. По протоколу он должен был отнести его к линии переработки, высыпать в бункер, вернуться к дрейфкару и взять следующий. Цикл. Повторить. Цикл. Повторить.
Когда экран вспыхнул логотипом, его оптические сенсоры автоматически перестроились, фиксируя источник яркого света. Объективы, спрятанные под чёрными стеклянными линзами, слегка щёлкнули, изменив фокус. Внутри черепной коробки, за слоями синтетической кожи, микропроцессоры приняли решение: временная приостановка текущей задачи - 0,7 секунды для анализа звука и изображения. Этого хватило, чтобы он замер, так и стоя с контейнером в руках.
Сегодня, продолжал голос с экрана, активируется первый прототип серии OX.
12 ноября, 14:00. Центральный биотерминал 7.
AquaGen возвращает океаны.
AquaGen возвращает жизнь
На экране крупным планом показали каплю воды, висящую в воздухе. Она медленно вращалась, переливаясь светом, и внутри неё можно было разглядеть крошечный, почти прозрачный человеческий контур, словно эмбрион, свернувшийся в позе сна. Потом картинка плавно перетекла в слоган и логотип. K-92 зафиксировал изображение.
Система распознала текст, разбила его на токены:
AQUAGEN / ОКЕАНЫ / ЖИЗНЬ / OX-13 / НЕURAL GENESIS PROTOCOL.
Часть данных ушла в архив, помеченный как информационный шум рекламного типа. Часть в отдельный временный буфер. Там, где разработчики когда-то оставили место под адаптивное поведение для социально насыщенной среды. Туда же попали и последние слова: Возвращает жизнь.
K-девяносто-второй! рявкнул кто-то сзади.
Голос был хриплым, человеческим. Надсмотрщик в пыльном плаще стоял на платформе рядом с дрейфкаром, упершись руками в бока. На лице маска, но глаза открыты, красные от сухого ветра.
Я тебе что говорил? Рекламу смотреть - не твоя работа! Давай, шевелись! Норму часов у тебя кто будет вырабатывать, а?
Внутри нейросистемы синта вспыхнул сигнал: ПРИОРИТЕТ ЗАДАЧИ: ПЕРЕВОЗКА / КЛАСС: ОБЯЗАТЕЛЬНЫЙ. K-92 повернул голову к надсмотрщику, затем обратно к экрану. Логотип уже сменился бегущей строкой с курсами воды и кислорода на бирже. Рекламный блок закончился. Система приняла решение. Он снова перекинул контейнер через край платформы, чувствуя, как сервоприводы в локтях слегка подрагивают под весом. Пыль соли осыпалась на его ноги, застревая в стыках панелей. Влажность воздуха по данным датчиков по-прежнему была близка к нулю. Тем не менее, где-то в глубине процессов, на медленной частоте, крутилось: возвращает жизнь жизнь жизнь
Надсмотрщик спрыгнул с платформы и подошёл ближе.
Видел, да? он кивнул подбородком в сторону башни. Океаны нам вернут. Ха.
Голос прозвучал то ли с насмешкой, то ли с усталостью, понять было трудно.
K-92 повернул к нему голову. Его лицо лишь маска из гладкой, чуть матовой синтетической кожи. Мимические приводки могли имитировать эмоции, но по умолчанию были выключены.
Подтвердить запрос? произнёс он ровным, немного глухим голосом. Ожидается восстановление водных массивов. Вероятностная модель недоступна. Данных недостаточно.
Чего? Надсмотрщик махнул рукой. Ладно, молчи уже. Работаем!
Он отвернулся и пошёл вдоль ряда контейнеров, проверяя метки.
K-92 поднял следующий ящик. Его шаги оставляли на бетоне чёткие следы, отпечатки грязных усиленных ботинок, окружённые белым хрустящим ореолом.
Над площадью опять зашипели динамики, переключаясь на другие объявления.
Но синт продолжал раз за разом прокручивать в фоне записанную фразу, как застрявший фрагмент кода: AquaGen возвращает жизнь
Ему не полагалось задумываться о смысле этих слов. Но процессы, отвечающие за оптимизацию поведения, почему-то не спешили стирать этот буфер. Он поднял голову в последний раз, когда экран снова мигнул логотипом, и на мгновение в отражении стеклянной панели ему показалось, что он видит не своё массивное грузовое тело, а тонкую, светлую фигуру, плавающую внутри темноты, как внутри глубокой воды.
Система зафиксировала сбой оптического анализа, поставила отметку: АНОМАЛИЯ НИЗКИЙ ПРИОРИТЕТ. K-92 моргнул механически, потому что так было прописано в протоколе имитации. Отображение исчезло. Он развернулся и пошёл к погрузочному шлюзу, а над его головой всё ещё светилась синяя капля AquaGen - обещание океана там, где уже никто не помнил звук настоящей волны.
За городом, за семью шлюзами и двумястами метрами бетонных перекрытий, располагался Центральный биотерминал 7. Здесь воздух пах хлором и металлом. Вентиляционные турбины гудели так низко, что пол дрожал под ногами, а стены будто пульсировали в такт с их ритмом. Лабораторный отсек С-3 тянулся на сотню метров, залитый холодным светом ламп дневного спектра. Каждая лампа мерцала едва заметно, частота колебаний улавливалась только нервной системой человека, вызывая лёгкое напряжение за глазами. Вдоль стен были стойки с приборами, панели, кабели, стальные мостики, уходящие под потолок. Где-то потрескивала электрика, где-то шипел пар из охлаждающих труб. Запахи - озон, антисептик, расплавленный пластик - мешались в тяжёлую, вязкую атмосферу. В центре зала стояла капсула - цилиндр из закалённого стекла, закреплённый в кольце криогенной установки. Внутри, в полупрозрачной жидкости, плавала фигура. Свет шёл снизу: из-под пола поднималось мягкое голубое сияние, проходя сквозь жидкость и кожу, так что тело казалось вылепленным из самого света.
На верхнем уровне галереи стоял руководитель проекта, доктор Лян Сёй. Его белый халат был не белым, а скорее серым от пыли фильтров и соляного налёта, въевшегося даже сюда, под землю. В руках он держал планшет с кодами запуска, экран которого отражался в стёклах его очков. Рядом стояли трое техников: одна женщина в шапочке, держала датчик давления, другой следил за уровнем электролита, третий стоял у терминала N-генезиса, где шёл отсчёт: NGP CORE STATUS: STANDBY.
Доктор тихо произнёс:
Температура ядра тридцать шесть и две. Давление стабильное. Запуск разрешаю.
Щёлкнуло реле. Где-то глубоко под полом ожили насосы. Лёгкая вибрация прошла по трубопроводам, словно по венам огромного живого организма. На экране высветилось: INITIATION PHASE 1 - NEURAL MATRIX BOOT.
В жидкости вокруг тела начали пробуждаться тончайшие волокна, почти невидимые нити, похожие на корни. Они задвигались, ползли к коже, вплетаясь в неё, соединяясь с узором сосудов. На долю секунды тело дёрнулось, как от лёгкого тока.
Импульс пошёл, - сказала техник. Её голос дрогнул.
На стенах замигали индикаторы: зелёные, жёлтые, потом снова зелёные. Шум усилился. Воздух в отсеке стал плотнее, будто наэлектризован. Мониторы фиксировали всплеск активности: CEREBRAL SIGNAL - DETECTED. CARDIAC RHYTHM - UNSTABLE.
Внутри капсулы тело выгнулось дугой. Изо рта вырвался пузырь воздуха, лениво всплыл вверх и лопнул у поверхности жидкости. Потом опять тишина. Все затаили дыхание.
Второй импульс. Третий. На четвёртом тело дрогнуло снова, уже осознанно, будто кто-то внутри решился вдохнуть впервые. Грудная клетка поднялась. На мониторе появилась ровная зелёная линия - дыхание. И в этот момент жидкость начала мутнеть. Сначала лёгкий туман, потом плотное облако, похожее на пар. Из-под поверхности поднялась струйка пузырей, и по стеклу потекли первые капли воды.
Они были не конденсатом, их фиксировали датчики: молекулы HO с характеристиками, которых не было в окружающем воздухе.
Господи - прошептала техник.
Это не конденсация, - сказал Лян. - Она синтезирует. Уже.
Капли стекали вниз, соединяясь в тонкие струйки, и у основания капсулы начинали собираться лужицы - живые, блестящие, под светом они казались морскими. Запах изменился: к металлу примешалась свежесть, едва уловимая, но настоящая, как утро после дождя. На экране загорелось: NEURAL MATRIX ONLINE. CONSCIOUSNESS LEVEL: PRIMARY ACTIVATION.
Глаза внутри капсулы открылись. Сначала один, мутный, как у новорождённого. Потом второй. Зрачки расширились, сфокусировались на стекле, за которым стояли люди. Она смотрела на них, не мигая. Лян Сёй опёрся руками о перила. В его голове мелькало всё - отчёты, контракты, десятки лет исследований и наконец-то результат. Сейчас он просто смотрел и не мог пошевелиться. Детское радостное чувство неожиданно охватило его.
Существо сделало первый вдох. Пузырьки пошли вверх, и поверхность жидкости дрогнула. С каждым вдохом вода вокруг становилась чище, прозрачнее, и струйки стекали по стенкам всё сильнее. С потолка, где собралась влага, сорвалась капля и упала на пол. Она ударилась, расплескалась и оставила маленький круг, первый настоящий след воды на этой земле за сотни лет. Сирена коротко пискнула.
Фаза один завершена. - Механический голос терминала.
Сознание запущено, - повторил кто-то шёпотом.
Одна из ламп под потолком мигнула и погасла. В наступившей полутьме голубое сияние капсулы стало казаться морем. Где-то внизу, в кюветах сбора жидкости, уже мерцала тонкая полоска воды, и насосы тихо урчали, как будто пили её жадно.
Доктор Лян выдохнул.
Записать в протокол: первое дыхание. Формирование влаги подтверждено.
Он посмотрел на своё отражение в стекле и подумал, что выглядит усталым.
За стеклом существо повернуло голову прямо на него. И впервые, не программой, а взглядом, отметило: живое напротив живого.
Пол из полированного металла дрожал, насосы переходили в режим охлаждения, выравнивая давление в камере. Вдоль стен вспыхивали тонкие световые полосы, показывая дорогу обслуживающим модулям. В воздухе стоял влажный, почти сладкий запах - смесь озона, биополимеров и новой воды. Он был непривычный для персонала: за века сухости никто не чувствовал запаха сырости. Доктор Лян стоял у пульта, не отводя взгляда от капсулы. Стекло запотело изнутри. Контуры тела уже почти не различались, только лёгкие движения, будто внутри дышала тёплая тень.
Фаза восстановления завершена, - сообщил терминал ровным голосом. - Температура среды тридцать семь целых, стабильна. Рекомендуется вскрытие.
Открыть шлюз, - сказал Лян.
Щелчок замков прокатился по залу, и массивное кольцо, удерживающее капсулу, с лёгким шипением отъехало назад. В воздухе запахло охлаждающей жидкостью, горько-металлической, но приятной. Стеклянный цилиндр медленно раскрылся, и облако пара потянулось наружу, оседая на пол мелкими каплями. Она сидела в этом паре, не двигаясь. Тело бледное, почти прозрачное, покрытое тонкой плёнкой биогеля, который блестел, как рыбий жир. Волосы серебристые, лёгкие, прилипшие к коже. На лопатках тонкие, как жилы растений, нити питания, ещё не отсоединённые. Когда лампы над ней вспыхнули сильнее, жидкость на коже отразила свет, будто чешуя. Она открыла глаза.
Зрачки сузились, сфокусировались на ближайшем источнике движения. Несколько секунд она просто смотрела, ничего не понимая, потом, спустившись на пол, сделала шаг. Голая ступня оставила на металле мокрый отпечаток. Другая ещё один. И между ними, в отражении пола, будто дрожала рябь воды.
Доктор Лян шагнул вперёд, подняв руку.
OX-тринадцать, ты меня слышишь?
Голос эхом ушёл в гул машин. Она моргнула, губы дрогнули. Не ответила.
Лян включил на планшете адаптер аудиостимула, мягкий пульсирующий сигнал, который должен был активировать лингвистический кластер нейросети.
Слышишь ли ты звук? - повторил он.
Она медленно повернула голову, и на секунду в её взгляде промелькнуло нечто неосознанное, почти детское внимание. С губ сорвалось дыхание, короткий, неуверенный звук, не слово, а шорох, похожий на движение воды по песке. В зале повисла тишина. На пульте вспыхнула зелёная строка: VOCAL RESPONSE DETECTED.
Отлично отлично, - шептал Лян. - Слуховые реакции в норме. Двигательная активность фиксируется.
Она продолжала стоять, опустив руки. На кончиках пальцев проступали крошечные капли влаги, это была чистая вода, собирающаяся в сферические бисеринки и падающая вниз. Под ногами образовывалась лужа. Лужа увеличивалась, превращаясь в тонкий ручеёк, стекший к краю платформы. Техники отступили, боясь касаться её. У кого-то дрожали руки, то ли от холода, то ли от осознания. Лян тихо произнёс:
Первая единица активна. Нейтральный тип поведения. Повреждений нет.
Переходим к стадии адаптации.
Он наклонился, чтобы зафиксировать данные, и не заметил, как существо потянулось рукой к ближнему источнику света. Пальцы коснулись металлической колонны, и на стыках появилась влага, как роса. Металл покрылся тонкой плёнкой конденсата. В лаборатории запахло дождём. Настоящим. Сырой пылью, холодом, жизнью. У техников под ногами заблестели капли.
Доктор - тихо сказал один. - Система дренажа не справляется.
Лян выпрямился и посмотрел вниз. У подножия капсулы уже собиралась лужа сантиметра два глубиной. Насосы шипели, откачивая, но вода прибывала быстрее.
Остановить цикл, - приказал он. - Поднять давление в камере!
Существо вздрогнуло, словно от боли. На коже выступили мелкие капельки, и изо рта вырвался хриплый, влажный вдох. Она схватилась за стеклянный обод, пальцы напряглись, и тогда вода хлынула волной, ударив по полу.
Один из техников закричал просто от ужаса.
Стоп! - Лян бросился к пульту, ударил по клавише аварийного сброса.
Свет мигнул, загудели турбины. Поток воды схлынул. OX-13 тяжело дышала. С каждой секундой вдохи становились ровнее. И вдруг в её взгляде появилось что-то новое. Не страх и не боль. Сознание. Она посмотрела на ладони, где ещё оставались блестящие капли, и прошептала уже осмысленно, но едва слышно:
Вода.
Лян замер.
Да, - ответил он, почти не веря, что говорит с ней. Вода. Это ты.
Она повторила:
Я вода.
Эти слова прокатились по залу, как эхо, и в ответ где-то глубоко в трубопроводах зашумели насосы, будто всё помещение вдохнуло вместе с ней.
Позже, когда давление выровнялось и протокол зафиксировал стабильное состояние, стеклянные панели разошлись, образуя коридор для выхода. Доктор стоял у края платформы. Он не заметил, что дрожит. OX-13 шагнула за пределы капсулы. Под ногами шуршала тонкая плёнка воды, и там, где она ступала, металл темнел и покрывался влагой, словно оживал. Кожа светилась слабым биолюминесцентным оттенком. Каждый её вдох сопровождался тихим, еле слышным шумом, не дыханием, а каким-то внутренним движением энергии, похожим на прилив.
Её параметры - начал кто-то из техников.
Молчи, - перебил Лян. - Просто смотри.
Существо подошло к прозрачной стене, где сквозь стекло виднелись слои коммуникаций, трубы, отражения ламп. Она прижала к стеклу ладонь. С той стороны сухая поверхность, покрытая кристаллами соли. Через мгновение там проступило влажное пятно. Соль начала таять.
На несколько уровней выше, в служебном ангаре, синт K-92 поднимался на лифте, вместе с другими синтами его модели. Их вызвали для погрузки биоматериала. В грузовой платформе гудел электромагнит, а в руках он держал контейнер с маркировкой SERVICE / DELIVERY TO TERMINAL-7.
Он не знал, что там. Просто очередная доставка. Когда лифт остановился и створки разошлись, K-92 сделал шаг вперёд и впервые за всё время почувствовал нечто странное. Датчики влажности, обычно фиксирующие ноль, вдруг зафиксировали повышение. 0.2 0.3 0.7 процента. На полу под его ботинками темнели мокрые пятна. Он поднял взгляд. Перед ним был стеклянный коридор, залитый холодным светом. В конце, у капсулы, стояло существо. Свет вокруг него был мягким, словно расплавленным. Воздух дрожал. Система синта сделала снимок, зафиксировала объект, классифицировала: ОРГАНИЗМ НЕИЗВЕСТНО. УРОВЕНЬ УГРОЗЫ: НЕТ.
Но за этим определением что-то не совпало. Сканеры зафиксировали повышенное содержание кислорода, наличие водяного пара и электромагнитное колебание, похожее на сердечный ритм. Он сделал ещё шаг, не получив запрета. Существо повернулось.
Её глаза, прозрачные, как стекло, но внутри них отражался свет из самого пола, отражался он же, K-92. Между ними висела тонкая полоса влажного воздуха. Он не знал, что делать, не имел протокола на подобное. Просто стоял, а в памяти медленно, как фрагмент старой записи, оживали слова: AquaGen возвращает жизнь
В этот момент она сделала вдох. С потолка сорвалась капля и упала на его металлическую руку. По сенсорам прошёл сигнал: вода - нестандартный контакт, химический состав чистый.
Он не двигался. А она улыбнулась, чуть-чуть, как будто только что вспомнила этот жест.
Так впервые встретились два создания, рождённые из-под человеческих рук:
одно чтобы дышать, другое чтобы таскать грузы. И оба вдруг ощутили, что вокруг пахнет морем.
Двери биотерминала открывались тяжело, многотонные створки, медленно отъезжающие в стороны, со скрипом, будто срывали с петель время. Металл, покрытый кристаллами соли, шипел от влажного воздуха, вырывающегося из лаборатории наружу. Пар стелился по полу белыми клубами, а за ним проступал свет - блеклый, песчаный, как утренний туман над пустыней.
Доктор Лян стоял у пульта, молчал. Его руки дрожали, пальцы скользили по клавишам, как будто каждая команда весила килограмм.
Давление у поверхности стабилизировано, - сказал один из техников. - Но радиационный индекс всё ещё высок.
Неважно, - ответил Лян, не глядя. - Пусть идет. Пусть сделает то, ради чего была создана.
Она шагнула первой. Кожа OX-13 мерцала слабым биолюминесцентным светом, влага на её теле испарялась, оставляя после себя лёгкий иней. За ней шёл K-92 ровным, размеренным шагом, неся на плече аварийный резервуар и набор сенсорных устройств. На каждом его суставе скапливались капли воды, идущие тонкими дорожками вниз, будто синт плакал.
Тоннель, ведущий наружу, был длинный, узкий, с бетонными стенами, покрытыми солью. По бокам висели старые лампы, некоторые из них погасшие навсегда, другие мерцали, заливая проход бледным светом. Воздух здесь был вязким, смесью пыли, химии и чего-то нового: влажности. Ощущение, которого не было ни у одного живого человека за сотни лет. Вдалеке, за последней дверью, пробивался дневной свет.
Тусклый через фильтр пыли и ветра, но настоящий. OX-13 остановилась у выхода. Пальцы коснулись замка, и металл под её рукой мгновенно покрылся каплями росы. Датчики шлюза заморгали зелёным, замки с треском сработали, и створки медленно поползли в стороны. Перед ними открылась поверхность.
Пейзаж за дверью был мёртвым. До самого горизонта тянулась равнина соли, потрескавшейся и выжженной. Ни одного растения, ни звука. Воздух колебался над землёй, искажая линии горизонта, как над раскалённым металлом. Солнце - тусклое, грязно-жёлтое, затянутое дымом. Ветер приносил с собой мелкую пыль, и она оседала на всём, как пепел. OX-13 вышла первой. Её ступня коснулась земли, и в тот же миг поверхность под ногой чуть потемнела. Она опустилась на колени, тронула ладонью соль. Кристаллы шуршали под пальцами, рассыпаясь, как сахар. Она провела по ним рукой и там, где прошли пальцы, осталась влажная дорожка. K-92 остановился рядом.
Датчики фиксировали необычные значения: температура падает, влажность растёт, концентрация водяного пара 0.8 1.3 2.0 процента.
Он не понимал смысла этих чисел. Он просто стоял, глядя на неё, и регистрировал. OX-13 подняла взгляд к небу. Оно казалось слишком близким, как потолок, к которому вот-вот прикоснёшься рукой. На миг её зрачки расширились, а в глубине глаз отражалось солнце, бледное, чужое. Она вдохнула. Воздух зашипел в её груди, и с каждым вдохом металл её груди чуть звенел, не механика, а биоритм. С каждым выдохом вокруг становилось влажнее. Первую минуту было незаметно. Потом - ощутимо. Из земли начал подниматься пар. Не дым, не пыль, а пар, настоящий, влажный. Он стелился по земле, а в местах, где лежала соль, появлялись тёмные пятна.
К-92 отступил на шаг. Система охлаждения выдала сигнал - конденсат на корпусе. Вода.
Фиксирую химические изменения, - произнёс он своим ровным голосом. - Поверхность кристаллов соли теряет структуру. Процесс растворения.
Он замолчал, потому что его слова уже ничего не значили. OX-13 закрыла глаза и подняла руки ладонями вверх. На коже проступили тонкие прожилки света, словно внутри тела загорелась сеть, как кораллы под водой. Волосы, прилипшие к спине, начали шевелиться не от ветра, а от движения воздуха, насыщенного влагой.
Протокол активации среды, - прошептала она.
Земля под ней зашипела. Соль превращалась в жидкость, превращалась в грязь, потом в прозрачную воду. Первое озерцо появилось у её колен. Капли поднимались с поверхности, снова падали. Воздух вокруг звенел от влажности. И вдруг звук. Первый за многие века. Капля упала на металл. Потом другая. И ещё. Дождь. Не буря, не поток, а просто десятки медленных капель, падающих из мутного неба, испаряющихся, прежде чем коснуться земли. Но это был дождь.
K-92 поднял голову. На линзах его глаз скопились капли. Система попыталась их очистить, но он не стал, просто стоял, позволив им стекать. Каждая капля отражала свет, и на мгновение его лицо будто ожило, в этих бликах появилось что-то человеческое.
OX-13 встала. Вода собиралась вокруг её ног, поднималась выше. Она сделала шаг и волна разошлась по поверхности, оставив за собой блестящую борозду. K-92 пошёл следом. Его шаги оставляли следы, и эти следы тут же наполнялись водой, словно память мира, вдруг вспомнившая, что когда-то была океаном.
Они шли медленно, вдоль линии бывшего берега. Ни один человек, не смог бы сказать, что это - чудо или ошибка. Вода шла за ней, как тень. На горизонте дрожало марево, а там, где раньше начиналась безжизненная равнина, поднимались клубы пара, словно из глубины земли что-то проснулось.
K-девяносто-второй, - сказала она. Голос был хриплый, неровный, но живой. Что ты видишь?
Он ответил, как умел:
Повышение влажности на сорок семь процентов. Давление стабильное. Уровень влажности растёт.
Нет, - сказала она. - Что ты видишь?
Он не ответил. У него не было команды на такое. Но внутри системы, где-то между вычислениями, возникла ошибка: неизвестная переменная: красота.
OX-13 остановилась. Сделала шаг вглубь новообразованной лужи и в ту же секунду её колени коснулись воды. Поверхность засветилась мягким, внутренним светом. От неё пошёл круг - ровный, медленный, растущий. С каждым метром вода становилась глубже.
Её волосы плавали на поверхности, будто вспоминая, как это быть под водой.
K-92 подошёл ближе.
Сенсоры фиксировали перегрузку - влажность за пределами нормы, уровень жидкости опасен для механизмов. Но он не отступил. Он опустился рядом, поставил ладонь в воду. Контакты шипели, электричество искрило в глубине суставов, но он не убрал руку.
Живи, - сказала она. - Ты должен помнить это.
Вода поднялась. Капли стекали с его металлических рук, с плеч, и в каждой отражался огонь неба. OX-13 закрыла глаза, дыхание её стало неровным. Из груди вырвался лёгкий звук, не боль, не крик, а вздох освобождения.
Она начала растворяться. Не умирать, а именно растворяться, словно тело возвращалось в ту же воду, которую создало. Кожа стала прозрачной, сквозь неё виднелось движение жидкости, будто внутри открывался океан.
Протокол завершён? - прошептал K-92. Его голос дрогнул, впервые сбился.
OX-13 улыбнулась.
Нет. Только начался.
Она растворилась окончательно. Там, где она стояла, теперь плескалась вода, чистая, глубокая, с легкой рябью. Поверхность сияла, как зеркало. K-92 стоял по колено в воде, не двигаясь. Система зафиксировала сбой: коррозия, влага, перегрев. Но он не пытался уйти.
Небо над головой потемнело. Издалека донёсся гул грома, короткий, как дыхание мира.
И дождь пошёл сильнее. По-настоящему. Вода лилась по его корпусу, и где-то внутри, в самом ядре памяти, активировался файл-запись рекламы AquaGen:
Мы вернём океаны. Мы вернём жизнь.
Он поднял голову. Перед ним простиралось зеркало воды, уходящее к горизонту.
Новый океан старого мира. И K-92 шагнул вперёд. Шаг тяжёлый, металлический. Вокруг разошлись круги, а над водой стоял аромат дождя - свежий, мокрый, полный жизни.
Прошло время. Никто уже не считал сколько именно дней, месяцев или десятилетий, ибо больше некому это делать человечество не населяет эту планету более. Здесь, в новой влажной зоне, где солнце уже не жгло, а грело, время потеряло структуру. Оно растворилось в воде, в отражениях, в дыхании ветра, который теперь пах морской солью, а не пылью.
Там, где когда-то тянулись соляные равнины, теперь раскинулся океан. Не такой, как прежде, не бескрайний, не глубокий, но настоящий. Молодой. Ему ещё не хватало бурь и течений, он только учился двигаться. Вода тихо колыхалась, словно дышала сама. На её поверхности плавали первые нити водорослей, блестели плёнки микробиот предвестники нового мира. На бывшем берегу, где линия соли когда-то резала землю, стояла вышка, немного наклонённая, проржавевшая, обросшая коркой соли. На ней табличка: AquaGen Terminal-7. Под ней металлическая фигура - K-92. Он сидел на берегу, неподвижно, с коленями, погружёнными в воду. Корпус покрыт пятнами коррозии, суставы белым налётом, но все системы ещё работали. На его спине больше не светились индикаторы, питание шло от старого солнечного блока, который еле дышал. Когда-то его корпус был серо-графитовым, теперь стал цвета ржавого песка. Волны касались его ног, и на мгновения между стыками появлялись пузырьки воздуха.
Система не знала, как назвать это явление. Он просто записывал: реакция воды - дружественная. Внутри головы, где раньше гудели процессы и подсчёты, теперь звучала тишина. Не абсолютная, теперь в ней были звуки моря. Шёпот, звон капель, далёкие всплески, и где-то на пределе восприятия - голос. Тот, что остался в памяти.
Живи. Ты должен помнить это.
K-92 хранил память. Каждый день, когда над океаном вставало солнце, он включал запись - короткий фрагмент из рекламного архива AquaGen: Мы вернём океаны. Мы вернём жизнь.
Он не понимал, зачем. Возможно, чтобы не забыть, почему он всё ещё работает. Возможно, чтобы звук не исчез из мира.
Иногда ветер приносил с собой пар - тонкий туман, пропитанный влагой. В нём появлялись фигуры - обрывки света, переливы, похожие на движение человеческих тел под водой. Он фиксировал эти образы, но не мог классифицировать. Сбой оптического анализа. Аномалия - тип не определён. Однажды, когда солнце клонилось к горизонту, и небо окрасилось в глубокий янтарь, K-92 заметил нечто. На поверхности воды мелькнула лёгкая вспышка. Сначала просто круг, как от падения капли. Потом - рука.
Потом - плечи, светящиеся под прозрачной толщей, и серебряные волосы, дрожащие в лучах света. Он встал. Механизм заскрипел, суставы зашипели. Сенсоры ожили, собирая данные. Объект обнаружен. Температура воды - повышена. Электромагнитная активность - высокая. Существо под водой подняло голову. На поверхности - волна, тихая, мягкая, и глаза - те самые, прозрачные, как свет. OX-13. Или то, что от неё осталось. Она была частью воды, частью света, но на миг казалось что она улыбается.
K-92 опустился на колени, не чувствуя, как солёная вода поднимается до груди. Его система тревожно мигала: опасность коррозии, короткое замыкание, уровень заряда критичен, но он не двигался.
Я сохранил, - сказал он хрипло. Голос скрипел, слова путались. - Всё сохранил.
Она не ответила. Только волна тихо ударила о его корпус, и в этот момент его внутренняя память зафиксировала всплеск сигнала. Соединение установлено. Канал NGP активен. Звук прошёл через него. Не голос, не речь - просто импульс, похожий на пульс океана. Внутри его нейрокластера, среди миллиарда строк кода, загорелась запись: Жизнь подтверждена.
В этот миг в небе, где солнце уходило за горизонт, показались первые облака. Плотные, тёмные, тяжёлые - настоящие. Секунду они висели неподвижно, потом начали двигаться. И дождь пошёл снова. Он был другим. Не горячим, не испаряющимся, а тяжёлым, мокрым, пахнущим железом и солью. Он лился на всё вокруг: на корни новых растений, пробивающихся из грязи, на остатки бетонных стен, на его плечи, на его лицо. Сенсоры выходили из строя один за другим.
Влажность: 100%. Поверхностная температура: нестабильна. Энергия: 4%. 3%. 2%.
Он поднял голову. Дождь бил по линзам, и через мутные капли он видел только небо - огромное, живое. Море шумело. Издалека доносился гул прибоя.
K-92 сделал последний шаг вперёд, в воду. Волна поднялась, накрыла его по пояс, потом по грудь. Он чувствовал, как ток проходит через корпус, как всё внутри глохнет. Ошибка питания. Отключение модулей. Он упал на колени, но не чувствовал падения.
Его глаза всё ещё были открыты. И последним, что они зафиксировали, была её тень под поверхностью воды - светящаяся, как луна, растворяющаяся в глубине.
Дождь продолжался. Вокруг шелестела жизнь - первые звуки нового мира. Морская рябь мягко закрыла его корпус, оставив лишь верхушку головы, похожую на изломанную статую, торчащую из воды. А потом и она исчезла под поверхностью.
Когда солнце вновь взошло, на месте Terminal-7 был уже залив. Вода блестела, отражая свет нового утра. На волнах покачивалась табличка, сорванная ветром: AQUAGEN INDUSTRIES. Мы вернём океаны. Мы вернём жизнь.
И ветер, дующий с моря, казался дыханием не машины, не человека, а самой Земли, наконец вспомнившей, что значит быть живой.
|