Сергеев Иван Дмитриевич. 4. Работа не волк, работа

4. Работа не волк, работа - work

Слово "решала" действует на Таню, как скрежет металла по стеклу. Оно грубое, вульгарное и отдаёт уголовщиной и пошловатым пафосом дешёвых сериалов. Оно стирает всю тонкость её работы, низводя её до уровня усатого мужлана в спортивном костюме, который "договаривается" с помощью кулаков и намёков на "понятия", или взяточника в форменном кителе, или скоробогатея в плохо сидящем дорогущем костюме.

От него пахнет тем миром, который задел Таню по касательной и оставил седую прядь в волосах.

Когда какой-нибудь неотёсанный клиент, наслушавшийся баек, называет нашу героиню так, её лицо застывает маской.

- Я не "решала", - говорит она металлическим голосом. - Я не "решаю" чужие проблемы магическим образом. Я их анализирую и улаживаю. Или объясняю, почему не могу уладить. Есть разница.

- А в чём? - услышала она однажды.

Тонкие пальцы непроизвольно коснулись складки на юбке.

- Можно сказать "штаны", можно - "брюки". "Баба" или "женщина". Если женщина для Вас - баба в штанах, то не удивляйтесь, что она будет вести себя как баба. Хамить, стервенеть, жиреть... А решала нарешает Вам на реальный срок. Вот и разница.

Себя Таня называет - "фактотум".

***

Добрая слава дома лежит, худая - по миру бежит. В справедливости этой пословицы Тане предстояло убедиться на своей шкуре.

Долго лежать на диване не получалось. Деньги были нужны позарез: платить московские долги (в том числе часть долгов экс-мужа), коммуналку, что-то кушать, во что-то одеваться. В Октябрьск Таня ехала в полной уверенности, что диплом и опыт её всяко прокормят. С этим призраком пришлось тоже распрощаться.

Таня рассылала резюме. Параллельно, чередуя два свитера, юбку и брюки, чтобы не казаться нищей, целыми днями ходила по собеседованиям, где при призрачном намеке на судимость её вежливо, но твердо выпроваживали. Впрочем, на большинство её и не приглашали.

Отказы звенели в ушах, как набат.

"Мы вам перезвоним, Татьяна Владимировна" (никто не перезванивал).
"Ваша квалификация впечатляет, но... корпоративная культура..."
"Есть кандидаты без компрометирующего фона".

Фраза "компрометирующий фон" вызывала тошноту. Ее прошлое стало клеймом, шлаком, который она была обречена таскать на себе.

Однажды Таня вышла из отдела кадров в шикарном по меркам Октябрьска офисе. Шедший по коридору менеджер уронил папку с бумагами, наша героиня на автомате помогла их собрать. Их взгляды встретились.

- Спасибо, - сказал менеджер, и вдруг его глаза округлились. - Таня? Татьяна Соколова? Боже, это Вы?

Это был Алексей, ее бывший однокурсник, земляк. Умный амбициозный парень. Теперь он был в дорогом костюме, сидел в отдельном кабинете с панорамным окном.

- Я слышал... о Ваших неприятностях, - его взгляд скатился с её лица на потрёпанную куртку. В глазах Лёши было не столько сочувствие, сколько смущение и брезгливость. - Жаль, что так вышло. Если что... ну, Вы знаете, где я.

Он не предложил помощи. Он констатировал пропасть между ними. Тане хотелось провалиться сквозь пол. В тот момент она почувствовала себя не просто осуждённой, а представителем другого, ущербного вида.

Таня поняла, что пришла пора временно снизить планку карьерных ожиданий. Лишь бы платили, и не требовалось нарушать закон или торговать собой. Вскоре ей "повезло": нашлась служба доставки "Стриж", где смотрели сквозь пальцы на судимость, лишь бы рабы в корпоративных куртках соглашались на меньшую зарплату и не бунтовали.

Таня металась по городу в промокшей форменной ветровке, которая не грела, не выпуская из рук телефона с приложением-навигатором. Ноги гудели, спина ныла. Она носила документы, пиццу, цветы, подарки. Видела радость на пороге, когда вручала букет, и разочарование, когда человек понимал, что это не та посылка. Таня стала призраком, функцией, человеком-тенью в промозглой осенней мгле.

Она мысленно благодарила себя за тысячи километров, пройденных в Москве в одиночку или с Владом и укрепивших её ноги. Вечерами, жертвуя сном, впивалась глазами в карту родного городка, который днём вспоминала ногами.

Вместе с квартирой Тане достался и забытый Богом и людьми, не фигурирующий ни каких документах гараж с отцовским жигулёнком. Машина в завещании упоминалась, и вскоре соседи подсказали Тане "Михалыча с автосервиса", который реанимировал бы и откопанный в Прохоровке "Тигр" или "Тридцатьчетвёрку". Нагрузка на стройные ноги нашей героини снизилась, количество заказов, которые она могла брать, увеличилось.

Именно в эти месяцы унижений и выживания и родилась новая Таня. Она научилась быть невидимой. Подмечать детали: где срезать путь дворами, где подлезть под забор, какой замок в каком подъезде проще вскрыть, в какое время охранник в бизнес-центре пьёт чай, а куда вообще можно зайти с чёрного хода, как читать эмоции и угрозу в глазах человека, принимающего посылку, как разговаривать с людьми разных слоёв, разных темпераментов, умов. Она изучила город не как житель, а как тактик - все его задворки, короткие пути и слепые зоны.

Именно тогда, замерзая в разбитой будке на автобусной остановке с термосом дешевого кофе, Таня дала себе клятву. Больше никогда. Никогда она не будет зависеть от чьего-то решения, от справки, от снисходительного взгляда. Она создаст, выгрызет себе такую жизнь, где прошлое будет не клеймом, а лишь частью легенды. Где её сила будет исходить не из казённых справок, а из воли и ума.

Скопив первые жалкие гроши для себя, Таня купила ношеный, но качественный шерстяной жакет "перец с солью" в секонд-хэнде. Это был не каприз. Это был первый кирпич в фундамент её новой крепости.

Ведь благо достижимо.

***

В установленные сроки Таня переступала порог уголовно-исполнительной инспекции. Это был ритуал, ненавистный, но необходимый. Воздух здесь пах старым линолеумом, дешевым кофе и тоской - обычный запах Системы.

В свой первый визит Таня с удивлением, помноженным на удовлетворение, подумала, что уже в силах процитировать про себя Мандельштама:

И государства жёсткая порфира,
Как власяница грубая, бедна.

Старая деревянная двухэтажка, впрочем, меньше всего напоминала о византийской пышности. И всё же здесь у Тани появился странный островок если не симпатии, то уважения. Её инспектор - Светлана Петровна Орлова.

Их первая встреча была ледяной.

- Так-так, Татьяна Владимировна, - тогда Светлана Петровна просматривала Танино дело, и её взгляд был тяжелым, как пресс. - Мошенничество. Интересно. Обычно у меня тут или пьяные драчуны и дебоширы, или мелкие воришки. Был один фрукт с покушением на изнасилование. А Вы, значит, с интеллектом.

Таня молчала, сжавшись внутри. Она ждала презрения, грубости.

- Вы оступились, Татьяна Владимировна, но государство и общество вновь оказали Вам доверие. Ваша задача сейчас оправдать его. Чтобы условное не стало реальным. Этот путь мы пройдём вместе. Повернёте не туда - пеняйте на себя. У меня или исправляются, или садятся. Первое падение может быть ошибкой, верю. Второе - уже система.

Инспектор снова подняла на взгляд на Таню. Её глаза были светлыми, почти прозрачно-серыми, и невероятно пронзительными.

Светлана была женщиной, которую невозможно было представить вне этих стен и вне формы, бывшей словно продолжением её тела. Форменные китель и юбка сидели на ней безупречно, как влитые, подчеркивая аккуратные плечи и узкую талию. Мелированные волосы, убранные в строгую, но изящную причёску, отливали платиной. Светлана по виду была лет на десять-двенадцать старше Тани, и каждая морщинка у её глаз говорила о бесчисленных человеческих историях, которые инспектор пропустила через себя.

- Я ценю свою свободу, Светлана Петровна. Я не собираюсь её терять.

- Рада это слышать.

Выходя из кабинета, Таня поймала себя на мысли, что, пожалуй впервые с того щелчка наручников человек в погонах не вызвал у неё только страх и отторжение. Она, впрочем, сурово одёрнула себе. Ты размякаешь, расслабляешься, поддаёшься ложному чувству безопасности, будь начеку, от них можно ждать чего угодно.

И всё же дальнейшее общение со Светланой убедило Таню в справедливости этого первого впечатления.

***

Таня встретила первый Новый год в Октябрьске в полной тишине. Она не стала включать телевизор с его шумными концертами и фальшивым весельем. За окном взрывались хлопушки и рассыпались искрами салюты, окрашивая тусклое небо над городом в ядовито-праздничные цвета. А в её старенькой однушке было тихо, и только чайник на плите издавал утробное урчание.

Наша героиня не чувствовала тоски. Тоска - это для тех, у кого есть что терять, у кого есть тёплое радостное прошлое, с которым жалко расставаться. Её прошлое было ядовитым, и Таня была рада оставить его в уходящем году, как оставляют мусор на пороге.

Это одиночество было её выбором. Осознанной стратегией.

Люди пока ранили её. Не специально - самим фактом своего существования. Их взгляды, в которых читалось недоброе любопытство и брезгливость. Их праздничные приготовления, их семейные хлопоты - всё это было частью того "нормального" мира, из которого Таню вышвырнули. Быть среди них - значило снова и снова невольно чувствовать себя порченой, клеймённой.

Таня приготовила себе скромный ужин. Болоньезе, простые и сытные. Влад любил шутить, что у неё вкусы итальянского пролетария. Купила в алкомаркете бутылку сухого белого вина. Не шампанского. Шампанское - для тостов, шумных компаний, для красивых абстракций и воздушных замков, в которые она больше не верила. Вино было просто напитком. Вкусным, дающим приятный хмель и всегда уместным. А вся эта этикетная канитель с тем, что пить под рыбу и мясо, красное или белое - ещё один глупый призрак.

Она надела - для себя - спасённое из Москвы любимое тёмно-синее платье без рукавов из хорошего тонкого трикотажа.

Ровно в полночь, когда город взорвался салютами и криками "Ура!", Таня подошла к окну. Она смотрела на это буйство чужих эмоций и не чувствовала ничего, кроме лёгкой усталости и странного, почти мистического спокойствия.

Она была одна. Но она была цела. Она была свободна. У неё над головой была крыша, пусть и старенькая. В кармане - первые деньги, заработанные честно. И перед ней - целый год, чистый лист, на котором она могла писать новые правила. Свои правила. Ну, почти... Таня вспомнила Светлану - без страха, без отвращения. Это просто строгая женщина в форме. Ты, но с майорскими погонами.

Люди ранили. Но одиночество не ранило. Оно было её броней. Её камерой декомпрессии, где она могла зализать раны и заново собрать себя по кусочкам.

Таня подумала о том, какой урок она может извлечь из уходящего года, и тут же ощутила чувство яростного протеста.

Жизнь не Учитель, а хаос. Слепой, безразличный, часто жестокий. Неосознанно жестокий, потому что у него нет сознания. В нём нет "уроков", есть лишь причины и следствия. Не "судьба наказала тебя за гордыню", а "ты доверился мошеннику, и он тебя обманул" (как Влад обманул её). Не "Вселенная дала тебе испытание", а "ты родился в бедной семье в умирающем городе, и это просто неудачная лотерея".

Боль переносима, но никто не обязан страдать "для опыта". Страдание - это просто страдание. И его нужно по возможности прекращать. Она сделает всё, от неё зависящее, чтобы оно прекратилось.

Счастье - это не сияющий дворец на вершине горы, куда надо взбираться десятилетиями. Это - базовый уровень комфорта, безопасности и самоуважения, который должен быть у каждого по умолчанию. Как право на воздух. И если этого уровня нет, надо не терпеть и надеяться, а просто действовать. Вернуть законное право на ту самую, базовую, непритязательную форму счастья - жизнь без постоянного страха и унижения. Решите "простые" проблемы - и львиная доля "глубинных", внутренних исчезнет сама собой, потому что была лишь их порождением.

Когда последние вспышки салюта погасли в небе, Таня откинулась на спинку стула, допила вино и подумала, что этот одинокий, тихий Новый год, пожалуй, самый честный праздник в её жизни. Безо лжи, без масок, без ненужных надежд. Только она и её воля. И этого было более чем достаточно для нового начала. Она обязательно найдёт свою дорогу.

Таня достала наушники, отключила смартфон от зарядки. Остановила мысли, заполнила голову музыкой. Постпанк, который она любила ещё в университете. The Cure, Joy Division, Bauhaus, открытая недавно ею группа Lebanon Hannover... Ещё через час она легла спать и почти сразу провалилась в спокойный сон без сновидений.

Ноябрь 2025 г.

Оставить комментарий © Copyright Сергеев Иван Дмитриевич Размещен: 01/12/2025, изменен: 01/12/2025. 21k. Статистика. Глава: Проза Фактотум: серая зона Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Когда последние вспышки салюта погасли в небе, Таня откинулась на спинку стула, допила вино и подумала, что этот одинокий, тихий Новый год, пожалуй, самый честный праздник в её жизни. Безо лжи, без масок, без ненужных надежд. Только она и её воля. И этого было более чем достаточно для нового начала. Она обязательно найдёт свою дорогу. Таня достала наушники, отключила смартфон от зарядки. Остановила мысли, заполнила голову музыкой. Постпанк, который она любила ещё в университете. The Cure, Joy Division, Bauhaus, открытая недавно ею группа Lebanon Hannover... Ещё через час она легла спать и почти сразу провалилась в спокойный сон без сновидений.

Сергеев Иван Дмитриевич 4. Работа не волк, работа - work

Сергеев Иван Дмитриевич
4. Работа не волк, работа - work