Аннотация: Таня усмехнулась про себя. В Октябрьске она научилась одному: чтобы победить того, кто играет по правилам, нужно сделать так, чтобы твои правила стали ему неудобны. А ещё лучше - чтобы они ему опротивели.
13. Возвращённое небо
Клиентку звали Людмила. Она встретилась с Таней в перерыве между рейсами, и от неё, даже усталой и какой-то измученной, веяло другим, не похожим на вечно осенний Октябрьск миром: ровный загар, безупречный макияж и маникюр, деликатный фруктовый парфюм и ни одного колечка на тонких изящных пальчиках. Но под этой глянцевой оболочкой очаровательной стюардессы скрывалась паника.
- Он меняется в каждом городе, на каждом рейсе, - быстро, сбивчиво говорила Люда, теребя ручки сумки. - Бизнесмен, финансист, юрист, какой-то богемный тип... Но это один и тот же человек. И везде он... преследует меня.
"Он" - пассажир бизнес-класса, который впервые сел в обслуживаемый ею самолёт полгода назад. Мужчина средних лет, неприметной внешности, с безупречными манерами. Он не был навязчив. Он был точен. Он знал её полное имя (хотя она представлялась только как "Людмила"), знал её смены, знал, в каких отелях экипаж обычно останавливается. И везде, куда бы она ни прилетала, он "случайно" оказывался рядом: в баре отеля, в ресторане, на экскурсии. Он появлялся под разными предлогами и с разными легендами, но его посыл был один: "Я тебя вижу. Я везде, куда ты летишь. Ты моя".
За это время сталкер ни разу не пытался заговорить с Людой за рамками дежурного "чай-кофе" и "мясо-курица-рыба". Просто...был рядом. Неотступно, жутко.
- Я говорила начальству, - в голосе Люды звенела беспомощность. - Они пожали плечами: "Пассажир платит за билеты, мы не можем запретить ему летать. Если нет прямых угроз...". А угроз не было! Только этот... взгляд. И эта жуткая осведомлённость.
Обращалась в полицию - то же самое. Они, по-моему, вообще решили, что я...того. Летает человек и летает, а пялиться на женщин законом не запрещено.
Проблема была в том, что формально преступление не совершалось. Не было звонков, писем, физических контактов, угроз, домогательства, насилия. Был лишь паттерн, растянутый в пространстве и времени. И этот паттерн медленно сводил Людмилу с ума, лишая её ощущения безопасности - главного для любого человека, но особенно для той, чья жизнь проходит в небе между городами. Она, которая умела улыбаться в турбулентность и успокаивать паникующих пассажиров, теперь вздрагивала от звука шагов в пустом коридоре отеля. Её небо, её царство, было отравлено. Люда столкнулась с той самой серой зоной, где закон бессилен.
Таня заставила Люду вспомнить все "случайные" встречи. Даты, рейсы, отели. Она нанесла их на карту. Выяснилось, что преследователь появлялся не на всех её рейсах, а только на тех, где были длительные, от двенадцати часов, стыковки или ночёвки в отеле. Он выбирал моменты её максимальной уязвимости и оторванности от дома. Это пугало.
Такое поведение говорило не о страсти, а о контроле. Это был не влюблённый, а коллекционер, стремящийся добавить в свою коллекцию новый экземпляр - "стюардессу". Его меняющиеся легенды и профессии указывали на человека с ресурсами, возможно, с криминальными связями. Или с навыками хакера. У кого-то такого наверняка есть доступ к инсайдерской информации авиакомпании.
И с глубоким изъяном в психике, маскирующимся под нормальность.
Проблема Людмилы ставила Таню в тупик. Масштаб угрозы был слишком велик для её обычных инструментов. Она не могла повлиять на политику авиакомпании или полицию в другом городе или стране. Значит, нужно было не пытаться победить сталкера в его игре. Нужно было изменить правила игры. Или саму расстановку фигур на доске.
Таня изучила соцсети Люды и через несколько дней снова встретилась с девушкой.
- Людмила, обратите внимание вот на что. Преследователь появлялся только на тех рейсах, где ты была старшей в салоне бизнес-класса.
- Точно... Но что нам это даёт?
- Понимание хода его мысли. Это не просто страсть к тебе. Это страсть к роли. К твоему профессиональному образу: безупречной, недоступной, заботливой женщине в форме, которая обладает властью в замкнутом пространстве салона на высоте десять километров. Ему нужна Людмила-функция, а не Людмила-человек.
- И что мне делать?
- Попробуй поговорить с руководством. Я бы посоветовала тебе на несколько месяцев вернуться в эконом в роли обычного рядового бортпроводника, если это возможно. Подкорректируй имидж: самая неброская помада, только брюки... Можешь даже допустить лёгкую неряшливость в форме, не накраситься или не помыть голову. Лучше получить втык за внешний вид, чем привлекать сталкера. Разрушь красивую картинку в его мозгу.
Людмила озадаченно хлопала глазами.
- Но... это же мой образ. Я несколько лет его выстраивала, - голос девушки дрогнул. - Я горжусь тем, как я выгляжу в форме.
- Именно этим он и питается. Твоей гордостью. Твоим перфекционизмом. Хочешь выиграть - придётся на время сдать эту крепость. И вот ещё что. Соцсети...
- Понимаю. Я всё закрою или вообще удалю профили.
- Не надо. Мы не будем бегать и разжигать его любопытство. Лучше нанесём ответный удар.
Таня поняла главное: преследователь влюблён не в Людмилу, а в её идеализированный образ. В безупречную стюардессу из рекламного ролика: улыбчивую, недоступную, существующую только в стерильном пространстве салона на высоте. Её привлекательность для него была в этой недостижимости.
Значит, нужно было вернуть Люду на землю. Сделать обычной. С человеческими, даже немного грубыми и пошлыми слабостями.
- Сейчас твои профили безупречны! Красота, песня. Но они будят восхищение не только у твоих друзей, подруг и близких, но и у неадекватов. Добавим немного...человечности. Спустим тебя с небес на землю.
Таня усмехнулась про себя. В Октябрьске она научилась одному: чтобы победить того, кто играет по правилам, нужно сделать так, чтобы твои правила стали ему неудобны. А ещё лучше - чтобы они ему опротивели.
В профилях Людмилы стали появляться совсем другие фото и видео. Не профессиональные, а домашние, неловкие, лишённые лоска.
Люда в растянутом домашнем свитере, без макияжа, с чашкой чая на кухне.
Люда с зелёной маской на лице и с бигуди в волосах.
Люда в продуктовом магазине в простых джинсах и куртке покупает помидоры.
Ну и коронный номер. Подруга Людмилы выложила у себя в сториз короткое, немного размытое видео с девичника. На нём Люда, уже явно навеселе, в смешной бумажной короне, вместе с подругами поёт частушки. Она красная, смеющаяся, абсолютно земная и грубоватая. Ничего общего с богиней салона бизнес-класса.
Это была любимая работа Тани: изгнание призраков и разрушение иллюзий.
Преследователь коллекционировал идеал. А ему подсунули реальность. Грубую, земную, даже кухонную. Его фетишизированный образ треснул, как зеркало.
Увидев богиню, покупающую овощи и голосящую частушки, сталкер испытал не разочарование, а глубокое отторжение. Его ритуал был осквернён. Его коллекция потеряла ценность. Зачем преследовать женщину, которая пьёт, как все, и поёт разухабистые песни? В этом не было никакой высоты, никакой тайны.
Он исчез. Не в один миг. Сначала он пропал из соцсетей (перестал просматривать её фото и сториз). Потом - не появился на очередном рейсе, когда Люда, по старой памяти, заранее сжалась в комок страха. А потом пришло понимание: его просто нет. Он испарился, как кошмар на рассвете, когда в окно бьёт реальный солнечный свет. Не потому что испугался, а потому что ему стало неинтересно
Люда, получив назад свою жизнь и небо, тихо спросила у Тани:
- И всё? Значит, всё это время я должна была не быть собой? Чтобы быть в безопасности, мне нужно было притворяться хуже, грубее, чем я есть?
- Нет, - ответила Таня. - Ты должна была показать, что ты - больше, чем твоя форма. Что за безупречной картинкой есть живой человек с его естественными недостатками. Его пугает не худшее. Его пугает настоящее. Ты не притворялась. Ты просто перестала играть в его игру. И показала, что твоя кухня и твои подруги реальнее, чем все его фантазии.
Это было самое дешёвое и самое элегантное решение в практике Тани. Она просто вернула человеку его человеческое лицо, и этого оказалось достаточно, чтобы отпугнуть того, кто охотился за призраком. Но сама Таня вдруг с леденящей ясностью увидела, что уже давно заперта в своём "самолёте" - одинокая, сильная и безнадёжно далёкая от простого человеческого тепла.