Шабля Владимир Петрович
На постое у бабы Насти (глава из биографического романа "Камень", автор - Владимир Шабля). 1933 год, апрель. Колхоз "Могутня" Томаковского района
(глава из биографического романа "Камень", автор - Владимир Шабля).
1933 год, апрель. Колхоз "Могутня" Томаковского района.
- Баб Настя, привёл пока одного! - крикнул Федька с порога, пропуская Данила в дом.
В ответ послышалась какая-то возня и нечленораздельные звуки. Для пацана этого стало достаточно, чтобы резко развернуться и убежать восвояси.
Данил вошёл в небольшую, но довольно аккуратную избу, стараясь разглядеть хозяйку при свете одиноко стоящего на столе каганца.
Баба Настя оказалась сухощавой, изогнутой в три погибели старушонкой с клюкой. Определить её возраст можно было только очень приблизительно; по крайней мере, Данил колебался в оценках, давая ей от 65 до 85 лет. По-видимому, в молодости это была высокая, стройная женщина, жилистая и работящая. Но годы вкупе с лишениями сделали своё грязное дело, и теперь даже по дому бабушка передвигалась с трудом, то опираясь на свою палку, а то хватаясь руками за немногочисленную мебель или за стены.
Вот и сейчас она продвигалась по комнате навстречу гостю, ухватившись рукой за набалдашник клюки, возвышающийся над её скрюченным телом. При этом голова бабы Насти находилась лишь немногим выше уровня колен, а острый длинный нос будто бы указывал направление её диковинного движения.
- Добрый вечер, - громко произнёс Данил, опасаясь, что старушка вдобавок ещё и плохо слышит, - меня зовут Данил; Клим Никифорович направил к Вам на ночлег.
- Спасибо, - Данил принял предложение хозяйки, заняв ближайшее к нему место за столом.
Баба Настя наконец и сама добралась до табуретки и оседлала её. Переведя дух, она ухватилась рукой за край стола, чуть подняла голову и улыбнулась. Сверкнули озорные прищуренные глазки-искорки.
- И что же, опять прибыли забирать зерно в закрома Родины? - поинтересовалась старушка.
- Да нет, - ответил Данил, - мы из райисполкома, привезли бумагу по поводу неуплаты колхозом налогов; а заодно обязаны также разобраться и в причинах.
- Значит, опять... Ну, слава Богу, хоть только бумагу. А то ведь сколько уж раз шерстили да забирали хлеб - и с винтовками, и с подводами, и с милицией.
- Ну, мы не из той конторы, - возразил Данил.
- Я боюсь, скоро некому будет налоги-то платить. Умирает людей так много, что жуть. Вот и у меня муж месяц назад помер.
- С голоду?
- Не то, чтобы только от голода, - прикинула в уме баба Настя, - он уж пожилой был и болел. Но кабы в сытости и достатке, то, думаю, ещё лет пять-семь протянул бы. А так...
- У меня тоже тёща и племянник недавно умерли. Оба из-за осложнения болезней вследствие недоедания, - поведал мужчина.
Тяжёлые воспоминания настроили собеседников на грустный лад; в доме на некоторое время воцарилась гнетущая тишина.
- Так Вы что, теперь одна живёте? - спросил Данил после того, как вышел из состояния оцепенения.
- Да.
- А родственники есть?
- Есть дочка да сын, внуки...
- Помогают?
- Дочке самой бы кто помог. Как вышла замуж - с тех пор и живёт с мужем в Грушевке. Шестеро деток. Голодают. А вот сын Алёша в Запорожье на заводе работает. Там с продуктами чуть полегче, да и детей только двое. Сын помогал и нам с отцом, и Лиде - привозил крупы. Но разве на всех напасёшься?
- Как же Вы обходитесь? - засомневался Данил.
- Грех говорить, да после смерти супруга припасы делить стало не с кем, так что всё оставшееся достаётся мне. А если бы было два едока - оба уж положили бы зубы на полку.
- Надеетесь, что дотянете до нового урожая?
- Пока съедаю по стакану крупы в день; должно хватить до мая.
- А потом?
- Потом - суп с котом, - двусмысленно пошутила старушка, - может Алёша что подкинет, а нет - буду больше рыбу ловить да зелень собирать.
- Вы что же, рыбачите? - с сомнением спросил Данил, искоса поглядывая на согбенную бабкину фигуру.
- Приходится, - ответила та, - когда давиться кашей становится невмоготу - прошусь в бригаду к Климу. Сама-то я до реки не дойду, но Никифорыч, дай Бог ему здоровья, если есть место, доставляет меня на подводе. Удочку же держать я покамест в силах.
Допоздна проговорили Данил с бабой Настей. При свете каганца делились друг с другом своими радостями и горестями, надеждами и сомнениями. Нареканий и страхов, к сожалению, было больше. Но когда пришло время ложиться спать, эти двое таких разных людей чувствовали себя родными душами.