Одинокие лодки рассвета,
листопадный журчит туман...
Тишиной и людьми надетый,
мою жизнь
хранит
талисман!
Здравствуй, детство!
Здравствуй, начало!
Воспалился жизненный след.
Тишина твоя закричала.
Трёхколёсный передала привет.
Я пришёл.
Так заходят в гавань
покалеченные корабли.
Продан дом.
А я в дверь тарабаню:
отвори мне, дом,
отвори!
Это я!
Я бы начал сначала.
Я так быстро не мог умереть.
Перестала лампадка гореть.
За окошком снежинка пропала.
Я как ветер,
как радостный ветер,
нагоняю былые деньки.
Далеки они.
Путь их светел.
Были б нынешние так легки!..
Было море...
Счастливое море!
Но по морю пошло волной,
но по морю плавает горе
горькой глыбою ледяной...
Нету бабушки,
нету деда,
нет Маланьи, нет Пети с женой,
нет Андрея - напротив соседа,
а вообще-то, есть кто живой?!
Сашка, Сашка,
жёлтый воробушек,
ты и тёзка,
и сердца аврал.
В синем Царстве
песочек розовый
загружаешь в свой самосвал...
А на
Лялю
махина несётся,
мчится поезд,
как на муху паук.
Мне спокойно никак не живётся,
вырываюсь из божьих рук.
А Татьяна
теперь одесситка.
А Топорика бросили в люк.
Открывай же калитку,
Витька,
ты единственный, Цымбалюк!
Я любимую пудру кушал,
ручку газа на мопеде крутил.
Помню, помню, любил ты Танюшу.
А я Епур Наташку любил.
Не рисует портреты
улица.
Не записывает голоса.
Дай же,
Витька,
мне в улицу сунуться,
посидеть у тебя два часа...
И покажется,
и покажется,
что всё было,
как будто вчера,
и беседа наша
завяжется,
как когда-то
наша игра.
И мопеды возникнут,
мопеды,
сами 'Битлз',
того и гляди...
Наши деды
дошли до победы,
а у смерти ещё впереди...
Людоедка!
Но с новеньким списочком
завтра выйдет
и кушать начнёт.
А сердечко
не ходит на цыпочках
и в куриный помёт
не шагнёт.
Людоедка,
дай-ка мне перечень:
чья там подпись большая стоит?
Я сегодня праздную первенца -
стих и сердце сошлись в монолит!
Пусть стоит среди
травушки шёлковой,
пусть притупит немного косу...
Здравствуй, бабушка!
Дай мне кошёлку,
я цветы твои понесу...