Термометр штурмовал +37 по Цельсию. В знойной дымке середины лета, за бескрайними утёсами домов Озёрабада скрылось медное солнце.
Мулла Али Хошиминович сложил руки рупором и с крыши магазина "Ашан" возгласил: "Нет Бога кроме Аллаха, и Магомет Пророк его!" Голуби, ничего не понимающие по-арабски, выпорхнули из-под карниза и дружно зааплодировали крылами.
Мулла хмыкнул и призадумался, потому что вспомнил, что не помнит, как дальше.
Сверху все походило на Абу-Даби или вечерний Самарканд: пестрые фигурки людей с собаками и без, с детьми, с колясками, с сумками, с велосипедами...
Со стороны Болотного переулка выплывала процессия в белом. Хадж?! Силуэты идущих были едва различимы, и Али заметил странную, как будто пьяную, походку. "Как можно?", - мулла вгляделся получше, и вдруг понял, что это утки. Водоплавающая птица. При чём здесь утки? Он стал усиленно вспоминать, что Пророк говорил об утках, но по такой жаре в голову ни шла ни одна разумная мысль. И ещё чего-то не хватало!
Али Хошиминович вдруг вспомнил, что в Озёрабаде нет муллы. И муэдзинов нет! И минарета тоже.
"А что собственно, я здесь делаю? Совсем по жаре забыл!"
Уже на русском он вспомнил про квас, который как будто вёз на третий этаж.
"Вот шайтан попутал! Совсем квас расквасится!", - Али обтер пот со лба, и поспешил обратно, к делам насущным.