|
|
||
Смолюк Андрей Леонидович
Рассказ. Часть 2
Снежинск октябрь 2009
На Карагайкуле. Часть 2
В дороге
Н
о надо сказать, своею кавалькадой из трёх машин мы опоздали. Трасса Челябинск-Екатеринбург была уже полностью забита машинами с номерами Екатеринбурга, а это означало, что свердловчане двинулись оккупировать наши челябинские озёра на выходные дни. Очевидно, им своих озёр было мало, вот они и рвались к нам. И самое, что удивительное, так это то, что поток машин был нескончаем, и втиснуться в него - это была ещё та проблема. Мы минут пятнадцать стояли на повороте, где начиналась трасса, в ожидании хоть какого-то просвета среди этого потока машин. Свердловчане были людьми упорными и никак не позволяли выехать нам на трассу. Дескать, знай наших!
Но, в конце концов, всё же втиснуться в поток машин нам удалось, мы все облегчённо вздохнули, в том числе и я, хотя мне было хорошо и в момент ожидания просвета среди машин. Я распевал, весёлые песни и не знал, нравятся они Василию с Ириной или нет. Но они молчали, а потому я продолжал напрягать свои голосовые связки, распевая песни про то, как хорошо, когда можно вот так поехать незнамо куда и незнамо зачем. Нет, мы, конечно, знали, куда и зачем, но просто песня была такая и я её распевал.
Однако оказалось, что Василию моё пение не очень по душе.
-Раскаркался, - проворчал он.
Правда за меня вступилась жена его Ирина, которая произнесла:
-Да пусть поёт, раз нравится!
Это меня ещё раз подбодрило, и, можно сказать, весь маршрут я так и проехал, распевая песни. Можно было, конечно, молчать и смотреть в окно, но за окном был довольно неуютный пейзаж из необработанных полей. Когда-то в нашу молодость все эти поля были распаханы и засеяны пшеницей и являли из себя приятное зрелище. А сейчас на них росла лишь одна трава, и никому не было дела до того, что поля, в общем-то хорошие, простаивали просто так. Я ещё подумал, что как же это так, вот поля простаивают, а в то же время Радио России все время рассказывало нам о том, как у нас хорош урожай, что вот мы даже зерно можем продать за границу. Я подумал, что может мы траву продаём, а не зерно, но Радио России утверждало обратное и этому приходилось верить. Одним словом, я ехал и удивлялся, да распевал свои песни на радость, может быть, и на горе своим друзьям.
Вообще, ехать в плотном потоке машин не очень-то приятное мероприятие. Приходилось всё время держать скорость этого потока, и, не дай бог, где-нибудь в середине этого потока попадался грузовичок, который полз еле-еле, и которого нужно было обгонять. Встречные потоки машин это разрешали делать только с большой осторожностью, поскольку неслись так, как будто где-то, что-то горело и надо успеть потушить это дело, чтобы всё не сгорело.
Вот и нам попался такой грузовичок, причём аж с Тюменским номером и нам никак не удавалось его перегнать. Василий вёл машину аккуратно и потихонечку матерился по поводу этого грузовичка.
-Какоё чёрт его сюда из Тюмени занёс, - ворчал он.
Я прекратил петь и заметил:
-Может он к тёще на блины в Челябинск поехал, и спешить ему некуда!
-Может и к тёще, - ответил мой друг, - только он мне надоел. Еле-еле плетётся. Всё-то шестьдесят километров в час.
Я на это заявления Василия удивился, поскольку считал, что шестьдесят километров в час не так уж и плохо, но мой друг так не считал, и приходилось с этим мне мириться.
Не считали так и свердловчане, которые ехали сзади нас. Видя, что слева обогнать нас, а, следовательно, и грузовичок невозможно, они это стали делать справа, идя в явный разрез с правилами дорожного движения и обдавая нас при этом пылью и гравием с обочины дороги. Видно свердловчанам очень хотелось поскорее оккупировать наши озера и показать себя во всю ширь, и они шли на всё, чтобы это сделать. Василий на это только качал головой, дескать, милиции на вас нет, но сам на нарушения правил не шёл, так что мы и продолжали потихонечку ехать за грузовичком, который не очень-то спешил на блины к теще. Видно, то ли блины, то ли тёща не очень его вдохновляли.
Наши друзья, не знаю как, но всё же сумели обогнать этот грузовичок, и мы их толком не видели. Лишь там, где дорога делала поворот, можно было видеть, что и они едут в этой колонне, что и мы.
Но тут, о радость, неожиданно грузовичок свернул на боковую дорогу и все, кто ехал за ним, облегчённо вздохнули. Можно было разгонятся аж до девяносто километров в час. Правда, я не очень уютно себя чувствую на такой скорости, что этого нельзя сказать про других, в том числе и про Василия, а поэтому, как только грузовичка не стало, Василий нажал на педаль газа и мы буквально рванули по трассе.
А до Карагайкуля было-то всего пятьдесят километров. Если бы не грузовичок со своей тёщей и блинами, мы бы долетели до озера минут за сорок, а так ехали почти полтора часа. Но наконец, мы увидели указатель на Карагайкуль и свернули на просёлочную дорогу. А на ней нас уже ждали наши друзья. Мы остановились и я, высунувшись из машины, прокричал:
-Чего ждём!
Мне бы помалкивать, да вот не мог я не высказаться.
-Вас, балбесов, - последовал ответ. Мы уже тут полчаса торчим. Свердловчане, наверное, все места уже хорошие заняли, а вы плетётесь кое-как, как будто это не трасса, а какая-то дорога в глухом лесу, по которой только раз в год ездит лесовоз.
Василий начал было оправдываться, что вот грузовичок, да к теще, да на блины, а потому ехал медленно-медленно, но его никто слушать не стал, а просто ещё минут пять ехидничали над нами, что вот, дескать, ездить уметь надо, тогда и грузовички не помеха.
Так продолжалось, как я уже сказал, минут пять, после чего мы двинулись дальше, а то ведь действительно, свердловчане могли занять все хорошие места на берегу, тем более, что их тут уже было видимо-невидимо.
Мы проехали сначала одну речку вброд, затем вторую, потом хотели преодолеть третью. Но это нам не удалось, так как речка была довольна глубокая, и наши Жигули, просто бы захлебнулись водой. Вот около этой речки мы и решили встать, тем более что тут была неплохая полянка, и пока ещё свердловчан на ней было не так много. Они, конечно, были, но в терпимом для нас количестве, в смысле шума и гама, который они обычно создают на природе.
Отдых
А
отдыхать, должен я вам заявить, тоже надо уметь. Мы вот с женой отдыхать не умеем. Наше садоработанье настолько въелось в нашу душу, что на природе, когда особо делать нечего, мы как-то теряемся и с трудом находим своё место. Пока идёт разборка привезённых вещей, палаток, лодок и так далее, мы ещё с женой находим своё место, а вот дальше нет. Если учесть, что я ещё и не рыбак, что знает Василий, то уж совсем теряюсь в догадках, как же вести себя на природе. А ребята: Павел, Валера и Василий - те что, они быстренько скидали весь скарб нашего лагеря в одну кучу, быстренько приготовили свои лодки и отправились восвояси, то есть ловить местную рыбёшку.
А Василий мне вообще так заявил:
-Раз ты не рыбак, то тебе и организация нашего лагеря. А нам некогда, нас ждут лещи по пять кило каждый.
Я что-то очень сильно сомневался, что тут водятся такие лещи, но ничего против этого возразить не смог и пришлось мне заняться организацией нашего лагеря не без помощи наших дам. Дамы, правда, больше мешали своими советами, но такова уж мужская доля.
Ребята мне оставили ключи от машин и я начал заниматься благоустройством лагеря. Прежде всего, не без помощи наших дам, я извлёк из машин баулы с дамскими принадлежностями. Баулы эти оказались под стать нашему чемодану, здоровенными и тяжёлыми. Видно было, что наши женщины основательно приготовились к походу. Единственного чего в них не было, так это табуретки и в этом моя жена сильно отличалось от других.
-Ты сними табуретку первым делом, - сказала мне жена, - я на неё сяду и буду тобой руководить, а то ты вдруг что-нибудь сделаешь неправильно.
Я не верил, что сделаю что-нибудь неправильно, так как опыт походной жизни у меня был, но всё же снял табуретку с машины, отвязал от неё наш российский триколор и передал табуретку жене. Та сразу уселась на неё и начала давать советы. К этим советам ещё надо присовокупить советы остальных наших женщин, так что в результате через пять минут я уже запутался в том, что надо делать, плюнул на всё и сказал:
-Нет, дорогие дамы, так не пойдёт. Вы делайте что хотите, а я до ребят разбирать ничего не буду, лишь только разожгу костёр. Вот ребята приедут и все вместе мы и поставим наш лагерь.
Женщины, как ни странно, со мной согласились и я начал готовить костёр.
А надо сказать, что до ближайшего леса было метров пятьсот, так что я сначала очень удивился, что Василий не продумал как нам быть с дровами. Но я ошибался и Ирина на мой вопрос:
-А где мы будем искать дрова?- ответила так:
-Дрова в багажнике нашей машины, там же должен быть и топор с пилой.
Я открыл багажник машины Василия, поковырялся там и сразу понял, почему так плохо туда, в багажник, запихивались наши рюкзаки и чемодан. Оказывается, почти весь багажник машины Василия был забит берёзовыми полешками. Я прикинул и понял, что дров тут нам хватит, если их экономно использовать, на все наши три дня. Там же я нашёл и топор.
Я наколол дрова, это просто. Правда, тут не обошлось без советов прекрасных дам, о том, как надо колоть дрова (можно подумать, что они всю жизнь только этим и занимались). После чего с одной спички разжёг костёр, на радость моей жены, которая мне все уши прожужжала, что настоящий походник разжигает костёр с одной спички.
А пока я этим занимался, полянка наша превращалась в автомобильный табор из свердловчан. Так что вскоре весь берег был уже забит машинами и все строились. Ставились палатки, кололись дрова, и чувствовалось, что ночь у нас будет весёлой.
Наконец к восьми часам вечера приехали и наши рыбаки. И мы сразу обратили внимание, что Павел прихрамывает.
-Тебе что? спросил я его. Зубастый лещ о пяти килограмм попался, и ты на его зубы напоролся?
-Ага, - с удовольствием ответил Павел, который предвкушал, что его сейчас начнут лечить нежные женские руки, а это всегда приятно, - только не о пяти килограмм, а о шести.
-Слушай, слушай его, - заметил Василий, - он тебе сейчас и байку про щуку десятикилограммовую расскажет, которая приняла его за окуня и захотела отведать.
-Да, ладно вам, - миролюбиво сказал Павел, - просто об камень коленкой стукнулся, когда шёл по мелководью. Давайте, женщины, меня лечите.
-Чем?- хором сказали наши дамы и лишь жена моя промолчала.
А когда на этот вопрос ответа не нашлось, то она мне сказала:
-Вот видишь, не зря я тебя просила купить препарат от коленной чашечки. Доставай наш чемодан, сейчас я Павла буду лечить.
Я с трудом вытащил наш чемодан из груды баулов и рюкзаков, которые сам свалил здесь на полянке, и подал его жене.
Жена открыла чемодан. И чего там только не было. Теперь я не удивлялся, почему в чемодан не влезла наша маленькая табуреточка. Там было, по-моему, все, чтобы отправиться не на Карагайкуль, а куда-нибудь на Приполярный Урал для покорения тамошних вершин.
Жена моя минут пять рылась в чемодане и извлекла на свет божий какой-то пузырёк и бинт. В результате Павел минут пять-семь блаженствовал, пока моя жена перевязывала его под одобрительные разговоры остальных наших женщин.
Как только эта процедура была закончена, все стали интересоваться, как там рыбалка.
Валера таинственно заулыбался на это и сказал, причём как-то туманно:
-На уху хватит!
Я сразу заподозрил чего-то странное и пошёл изучать лодки, на которых мои друзья рыбачили. Рыба была, но какая! Окунь, у которого только голова и хвост, а остальное отсутствовало, и мелкий премелкий ёршик с полвершка в размере.
-Да, - подумал я, - улов ещё тот. Хорошо, что я не поехал, а то позориться что-то не хочется. Хотя, конечно, навар ушной и из этих рыбок получится.
-Ну, чего улыбаешься, - вдруг мне на ухо сказал Василий да так, что я вздрогнул, - нормальная рыба. Уха будет самый то. А то, что маленькая, так поди попробуй маленькую на крючок поймать, который на пятикилограммового леща настроен. Таким крючком эту рыбу насквозь проткнуть можно, а мы-то нет, всё-таки поймали и на берег вытащили.
-А как её чистить? не удержался я от ехидного вопроса.
-А это пусть женщины думают, - последовал ответ. Наше дело наловить, а остальное женских рук дело. Кстати, ты почему наши рюкзаки и баулы не распаковал, как я тебе велел?
-Я было попробовал, - ответил я, - да тут столько советов началось сыпаться, от кого сам понимаешь, что я плюнул и решил дождаться вас.
-Ладно, - примирительно заметил Василий, - сейчас всё сделаем.
И мы начали разбивать наш лагерь.
А начали его с того, что я сказал:
-Ну, вот, бабоньки, ваша теперь задача из этих громадных рыб сварить уху, так сказать, для того, чтобы червячка заморить, а мы начнём ваши баулы ворочать.
На что последовал ответ:
-Наши баулы и наш чемодан мы распакуем сами, вы только палатки установите, а уж дальше с нашим скарбом мы разберёмся сами.
Сами так сами, мы не возражали.
Палаток оказалось три. Просто Валера с женой решили спать в машине, а остальные - в палатках, на свежем воздухе. У нас с женой выбора не было, а поэтому нам вручили палатку и мы стали её устанавливать. Правда, была ещё четвёртая палатка высокая по высоте, и я, было, спросил зачем она, но Валера как-то хитро подмигнул всем остальным и сказал:
-Скоро узнаете!
Все заулыбались, а мне стало жуть как интересно, что же это за палатка и для чего она предназначена.
Ну, а пока мы устанавливали палатки, растаскивали по ним наши баулы и чемоданы, наступил и вечер. Подул лёгкий ветерок, и солнышко стало заходить за горизонт.
И тут над озером раздался треск моторов восторженные визги прекрасных половин человечества. Это свердловчане притащили на Карагауйкуль водные мотоциклы и теперь на ночь глядя испробовали их. Я, было, ещё подумал, что не дай бог они ещё ночью вздумают кататься, тогда уж вообще никакого сна не будет. Как я оказался прав.
Но, тем не менее, лагерь мы свой разбили, женщины наши варили уху и готовили шашлыки и барбекю из курицы. Примерно этим же самым был занят и весь берег, готовясь к длинной и долгожданной ночи. Хорошо что у нас не было магнитофона, и мы тихо - мирно сидели на берегу и готовились к ночи. А вот у наших соседей магнитофон был, и он на всю мощь орал о какой-то там тёще, которая кому-то друг и брат. Если бы кто знал, как осточертенеет эта песня нам за ночь!
И тут мне, надо сказать, как жуть захотелось до ветра. Может быть об этом и не стоило говорить, но ближайшие кустики находились от нас метрах так в пятистах и бежать до них было, ох, как неохота.
Я поделился своей проблемой с мужиками, на что мне Валера ответил:
-Это дело поправимое и мы сейчас с Павлом сделаем вам супер туалет.
Тут я понял предназначение четвертой палатки такой высокой и просторной. Отойдя метров пятнадцать от нашего лагеря, ребята сняли сначала с земли дёрн, затем выкопали ямку и поставили над этой ямкой палатку. Вопрос с туалетом для нас был решён. Была идея брать по десять рублей со всех желающих, но эту идею отвергли, всё ведь загадят, так что пусть бегают в кустики о пятистах метрах от нас.
Кстати говоря, мы тут же уяснили для себя все прелести рыночной экономики, потому что мимо лагеря то туда, то сюда ездила машина и предлагала всем берёзовые полешки. Судя по тому, как энергично вели себя продавцы, их бизнес процветал. Ну, в самом деле, не потащишь же ты из Екатеринбурга дрова для костра. А тут на тебе, пожалуйста. Сервис, одним словом!
После вопроса с туалетом, куда все мы сходили, мы присели и начали ждать, когда будут готовы шашлыки и барбекю. Ну, а пока суть да дело, я достал свою старенькую гитару и с полчасика поразвлекал нашу компанию своими заунывными песнями, которые сочиняю иногда, когда есть муза. Как нестранно, но песни понравились и все были довольны: я - тем, что меня слушали, ребята - тем, что их развлекали.
И всё было бы хорошо, но этот проклятый магнитофон у соседей продолжал нам повествовать о тёще и уже порядком всем надоел.
-Вырубить бы его, чтоб замолчал! злобно сказал Павел и мы все в знак согласия закивали головой.
-Пойду, поговорю с соседями, - продолжил Павел и пошёл к соседней палатке. Как нестранно, но повествование про тёщу прекратилось.
-Как это тебе удалось? спросили мы Павла, когда тот пришёл к нам обратно.
-Да очень просто, - ответил он, - я этот магнитофон просто взял и выключил, так как никого рядом не было, все куда-то разбежались.
-Это они нас испугались, - заметил Василий, - раз мы местные, а они приезжие, то и боятся нас.
Может, это было и так, не знаю, но над полянкой воцарилась тишина. Нет, относительная, конечно, поскольку где-то там вдалеке музыка всё равно играла, но там не было песни про тёщу, и эта музыка нас не беспокоила.
Ну, а дальше начался праздник живота. Я не буду его подробно описывать, и так всем ясно, что это такое. Замечу только, что уж мы ели-ели, пили-пили, болтали-болтали, песни мои слушали-слушали и лишь к трём часам ночи угомонилось. Примерно тоже самое происходило и вокруг нас. Берег гудел во всю. Чувствовалась вся ширь русской души, которая развернулась и сворачиваться не хотела.
Жалко было покидать костёр с остатками шашлыков и барбекю, но допили мы всё (не может русский человек не допить чего-нибудь). Уха из уклеек была съедена, так что мы стали расползаться по палаткам на ночлег. Тем более, что в четыре некоторым заядлым рыбакам надо было опять вставать, чтобы не пропустить утренний рыбный жор, в котором уж пятикилограммовые лещи точно водятся (так заявил мне Василий).
-Ну, тогда будите и меня, - сказал я, потому что пяти килограммового леща и мне хотелось поймать, хотя я в это не верил. Так я и сказал Василию.
-А ты поверь, - заметил мой друг, - и тогда удача точно придёт тебе в руки.
-Попробую, - ответил я и пошёл в палатку, где уже уютно калачиком свернулась жена.
Ночь
Н
о только мы с женой улеглись в палатке, как над нашим ухом загремел магнитофон всё с той же тёщей. Мы содрогнулись с женой и поняли, что ночь будет весёлая. А точнее спать нам эти свердловчане вряд ли дадут. Кроме того, над озером прогромыхали звуки водных мотоциклов, а какая-то компания пошла купаться, что тишину тоже не прибавляло.
Очевидно, к четырём часам свердловчане решили, что спать много вредно и продолжили веселье, что начали вечером.
Гульба продолжалась больше часа, и всё было бы ничего, если бы не эта проклятая тёща из магнитофона. У меня создалось такое впечатление, что на кассету в магнитофоне была записана только эта одна песня. Так что тёща громыхала на весь берег, заставляя просыпаться, наверное, не нас одних.
Примерно через час жена моя не выдержала и пошла разбираться с этой тёщей. Не знаю, что там такое произошло, но тёща вдруг замолчала.
-Как это тебе удалось? поинтересовался я у жены, когда та вернулась в палатку.
-А там, у магнитофона, никого не было, более того он был повёрнут громкоговорителями в нашу сторону, так что в других палатках и машинах эта тёща не так орала, - ответила жена и добавила, - я просто взяла да и выключила этот магнитофон.
-Молодец, - похвалил я жену.
-Я-то вот молодец, но, вообще-то, этим должен был заниматься ты по правилам этикета, - заметила жена.
-Я знал, что у тебя это лучше получится, - отреагировал я, - меня могли послать куда подальше, а вот женщину это сделать не очень прилично.
-Ладно, - согласилась жена, - давай спать.
-Давай заявил я и закрыл глаза.
Но дремал я ровно пятнадцать минут. В половине пятого меня вдруг стал тормошить Василий, заявляя, что они собрались на рыбалку и хотят меня взять с собой.
-Пяти килограммовый лещ будет твой! так он мне заявил.
Я не знаю, мешала ли им всю ночь наша любимая тёща, но я, выбравшись из палатки, понял, что никуда не поеду. Просто у меня не было сил куда-то ехать и ловить там эфемерного пятикилограммового леща.
Я посмотрел на небо, я посмотрел на озеро, на котором ветер лишь создавал рябь и понял, что если я поеду, то в лодке усну, и пяти килограммовый лещ меня утянет в путину вместе с собой. Тут уж даже жёнина мазь от коленной чашечки не поможет.
Всё это прикинув в голове, я сказал Василию:
-Не поеду! Леща о пяти килограмм вы всё равно не поймаете, они тут не водятся, а ваша уклейка, где одна только голова и хвост, мне просто не нужна. Тем более, что я ни черта не выспался из-за этих свердловчан, которые ринулись купаться и кататься на водных мотоциклах в четыре утра, не забыв включить песню про тёщу.
-Про какую ещё тёщу? удивился Василий. Лично мы ничего не слышали.
-Ну, и зря, что не слышали, - в сердцах сказал я, так как понял, что эта тёща предназначалась только нам с женой.
-Есть тут одна тёща, на магнитофоне записана, причем, только одна она на всю кассету, вот поэтому девяносто минут мы с женой наслаждались этим творением наших поэтов и композиторов. И тёща эта, что удивительно, оказывается наш друг и брат. Понятно? добавил я ещё Василию.
Василий, похоже, ничего не понял и сказал:
-Как хочешь. А без леща о пяти килограмм мы не вернёмся!
-Тогда прощайте, - ответил я. Придётся искать машину, которая нас отвезёт домой.
-Не надо никого искать, - ответил мой друг, - леща мы поймаем, вот увидишь!
После этих слов Василий скомандовал Валере и Павлу и все, прихватив резиновые лодки со снастями, двинулись к берегу Карагайкуля.
А надо сказать, что на озере продолжали реветь водные мотоциклы, поскольку в это время самое на них, очевидно, катание. И поэтому мне почему-то стало жалко моих друзей, которые шли, как мне казалось, на явную авантюру, мечтая поймать леща о пяти килограмм.
После того, как они ушли, я посмотрел на часы. Было около шести. Я понял, что ночь кончилась и лично мне теперь будет необходимо провести день, так и не выспавшись. Я заглянул в нашу палатку, жена моя, что удивительно, спала и очевидно видела какие-то сны.
- Вот кого надо было отправлять за лещами о пяти килограмм, - подумал я о жене, - хоть какое-то удовольствие для неё было бы после бурной ночи.
Так что оставив спящую жену, я решил развести костерок и хоть чаю попить в своё удовольствие. Это мне удалось сделать примерно через часик.
А вокруг было всё тихо, мирно, солнце ещё только вставало и говорило мне о том, что день сегодня будет хороший.
Но тут кончили греметь водные мотоциклы, всё купающиеся свердловчане повылезли из воды и опять начался шум и гвалт. Слава богу, что хоть песню про тёщу не включали.
Так я и просидел у костерка, попивая чай, где-то около часа, пока не стали шевелиться наши женщины в своих палатках. Ночь кончилась, и пора было начинать новый день. А это значило, что надо готовить завтрак, умываться и так далее.
Пока наши женщины этим занимались, моя упорно чистила зубы, споласкивая их моим чаем и при этом повторяя, что чистить зубы надо везде и всегда. Я кивал в знак согласия, хотя придерживался несколько иной точки зрения (чистить в походе зубы и полоскать их чаем, так как он тёплый это чушь какая-то). Тут пошли в дело и мои мочалка и мылом, потому что оказывается, вода для этого подходила, если её опять же развести горячим чаем. Так что женщины наши барахтались в воде, намыливая сами себя, и, урча от блаженства, обливались водой, разведённой горячим чаем. Им это доставляло огромное удовольствие. Мои же мысли были о другом, а именно, что приготовить на завтрак всем нам и особенно этим троглодитам, которые мечтали поймать леща, аж о пяти килограмм.
Второй день и вторая ночь
Н
о всё за меня сделали наши женщины. Во-первых, они подогрели остатки вчерашнего пиршества, то есть остатки шашлыков и барбекю, а во-вторых, быстренько сварганили макароны с тушёнкой. Была ещё вчерашняя уха из местных уклеек, так что без завтрака мы не остались.
И тут для меня и моей жены начались муки творчества. Мы просто не знали, как нам себя вести и что делать. Отдыхать, как я уже говорил, надо тоже уметь. А мы не умели. Я было попробовал навострить жену на близлежащий лес, но он был от нас далеко и ползти до него было неохота. Нет, народ всё-таки периодически до этого леса добирался, поскольку туалетов, как у нас, у него не было, но нам тащится туда было неохота. Кроме того, грибов пока что не было в наших лесах, а просто бродить среди сосен и берез - это занятие не очень привлекательное, если у тебя нет соответствующего настроения.
Так что в лес с женой мы не пошли. Оставалось одно: плюхнуться на надувной матрас и подставить свои телеса тёплому солнцу. Я ещё искупался, чтобы сбросить остатки сна с себя и это купание хорошо на меня подействовало и я стал бодрым и весёлым. Даже тёща, которая нам мешала всю ночь, казалась мне теперь не такой уж заунывной песней. Жена посоветовала мне тоже потереться мылом и мочалкой для бодрости духа, но горячего чая уже не было (выпили), а когда будет готов новый, было неизвестно, так что я от этой идеи отказался.
В десять часов приехали наши рыбаки. Рыбы они наловили достаточно, но все эта была та же уклейка размером с полвершка. Лещ о пяти килограмм видно ещё не проснулся, и клевать не хотел.
-Вы же заявили, - съязвил я нашим рыбакам, - что без леща о пяти килограмм вы не вернётесь.
-Зато сколько рыбы, ты посмотри, - заметил Василий.
Я посмотрел на эту рыбу, и она меня почему-то не обрадовала. На нашей родной Синаре клевала точно такая же и ехать за рыбой за пятьдесят километров от города просто по-моему было ни к чему.
-Что-то ваша вычислительная техника, - опять съязвил я, - которая иногда думает, вам про леща о пяти килограмм, мягко говоря, наврала.
-Но она же думает, - хором ответили наши рыбаки, - а поэтому может и ошибаться. Не ошибается только тот, кто ни о чём не думает.
-Теперь надо сварить свежую уху, а то мы проголодались, - заметил Валера. Что у вас тут есть пожевать.
Пожевать у нас было что, а поэтому рыбаки, всё побросав, видно рыбалка отнимает много сил, сели и стали есть. Причём с чувством, толком и расстановкой. А после этого, что естественно, они завалились спать, так и, оставив неприбранными свои рыбацкие лодки, снасти и пойманную рыбу. Пришлось этим заняться мне и всей нашей женской половиной.
А рыбы было действительно много. Но она была мелкая и как её чистить для ухи я не представлял.
-Знаете что, - сказал я нашим женщинам, - у нас марля есть?
-Есть, - ответила моя жена, у которой в чемодане было по-моему все, что только душа пожелает.
-Тогда мы сделаем так заметил я, - мы внутренности у рыбешек вычистим, а чешую счищать не будем. Просто положим чищенную рыбку в марлю, сварим уху, а потом эту марлю с рыбой выкинем.
Женщины со мной согласились и мы стали чистить рыбку. Хотелось побаловать наших рыбаков чем-то вкусным.
А берег между тем просыпался от бурной ночи. Магнитофон, который всю ночь вещал нам о тёще, вдруг ожил, но, правда, не на долго. Он спел два слова, а потом стал хрипеть и стонать, как несмазанная телега. Видно было, что он просто зажевал плёнку. Такое с нашими магнитофонами случается. Это обстоятельство нас с женой очень даже обрадовало, причём понятно почему. А магнитофон заглох и больше нас ни днём, ни ночью не тревожил.
После того как мы сварили уху, делать стало уж совершенно нечего. Я проклинал это садоработанье, которое воспитало нас в духе трудоболиков. Отдых нас мучил, поскольку делать было нечего. В результате я пошёл спать и в палатке нашёл свою жену, которая тоже легла спать.
В результате мы проспали с двенадцати до шести часов вечера и, можно сказать, отошли от бурной ночи, которую нам устроили эти несчастные свердловчане. Теперь вставал вопрос: а что же мы будем делать ночью? Но до ночи было ещё далеко и мы решили не забивать себе голову всякой ерундой. Ночь придёт, там и посмотрим.
Полянка, на которой мы остановились, немного опустела, просто часть свердловчан отправились восвояси, видимо решив, что одной ночи хватит. Это было не так уж плохо, поскольку, как говорят, меньше народу - больше кислороду. Друзья мои рыбаки выспались, как и мы с женой, и спокойненько сидели у костра и о чём-то разговаривали.
И тут я снова вспомнил о гитаре. Не зря же я её тащил в такую даль. Я достал её из палатки, настроил и начал напевать всякие песенки, как своего сочинения, так и чужого. Все притихли, и было приятно видеть, что как и вчера ребятам моё пение и мои песенки нравятся.
Постепенно к нашему костру стали подтягиваться и свердловчане, которым тоже было интересно, о чём это я там пою, так что к девяти вечера вокруг нашего костра сидела целая толпа туристов. А я был на вершине счастья. Всегда ведь приятно, что твои литературные потуги кому-то нравятся, и что их даже можно слушать, и можно аплодировать исполнителю.
Закончил я выступление в десять вечера, совершенно охрипший.
-Всё, - сказал я таким охрипшим голосом, - больше, ребята, не могу. И так я вас развлекал почти три часа.
Мне ещё раз поаплодировали, что мне опять же понравилось, и народ стал расползаться по палаткам. Видимо первая бурная ночь давала о себе знать. По всей видимости, как я подумал, эта ночь будет спокойная, без возлияний, купаний в четыре часа утра и езды на водных мотоциклах.
Так, собственно, и произошло. Все спали, тёща не орала и над полянкой была тишина. Мы с женой вдвоём долго ещё сидели у костра, поскольку все рыбаки со своими женами пошли спать, ибо их опять манил лещ о пяти килограмм, а поэтому они должны были встать в пять утра. Они видно решили, что уж нынче лещ всё же проснётся к пяти часам и уж точно дуром пойдёт на крючок.
Лично я на это только посмеялся, но, как говорится, каждый сходит с ума по-своему, а поэтому отговаривать своих друзей не стал.
Где-то в час ночи, когда костёр наш догорел мы с женой тоже пошли спать и спали спокойно, аж до девяти часов утра. Причём спали мы хорошо, как впрочем и все в эту ночь на берегу Карагайкуля.
Отъезд
У
тро следующего дня было пасмурным. Поднялся небольшой ветерок, который тут же нагнал туч, из которых периодически что-то брызгало на землю.
Но наши рыбаки оставались себе верны. Очень уж им хотелось поймать леща о пяти килограмм. Так что в шесть часов утра мужики и я, в том числе, были на ногах и направлялись на озеро. А вдруг и действительно о пяти килограмм! И хотя я в это сильно сомневался, но мужская натура требовала дичи, а поэтому я тоже увязался на рыбалку с мужиками.
Но нам, конечно, не повезло. Видать всё же вычислительная техника хоть и думает, но в данном случае подумала в другую сторону, а поэтому у меня в душе зародилось сомнение, что водятся ли вообще здесь лещи о пяти килограмм.
Как и в прошлый раз мы наловили мелкой уклейки, так окунишек да ёршик с полвершка длиной. Ну, а поскольку было прохладно, то к девяти часам мы промёрзли и решили плюнуть на этого леща о пяти килограмм и решили, что поймаем его в следующий раз. Женщины над нами немного похихикали, что, впрочем, сделал бы и я на их месте.
Пока мы завтракали, небо уже всё заволокло тучами и казалось, что сама природа говорила нам о том, что пора собираться домой. В этом мы были не одиноки, ведь многие свердловчане уже вовсю сворачивали палатки и уезжали восвояси, в свой родной Екатеринбург.
Стали потихонечку собираться и мы. Палатки свернуть дело нехитрое, так что мы справились с этим делом довольно быстро. Даже наш туалет на отшибе, вызвавший такое удивление у отдыхающих (и кто это живёт на отшибе?). Значительно сложнее было собрать все баулы и чемоданы, что прихватили с собой наши женщины.
Лично я собрался быстро. Рюкзак это ведь штука такая, что собирается в один момент. Не то что чемодан или баул. Но как нестранно, жена моя со своим чемоданом справилась быстро и теперь пыталась запихнуть в него нашу маленькую табуретку. Я её стал отговаривать, дескать, как и в прошлый раз привяжем его к багажнику машины, но жена пробурчала что-то вроде: хочу в чемодан, и всё тут тебе.
И самое удивительное, что засунуть табуретку в чемодан ей удалось. Очевидно, там так много места занимала мазь против коленной чашечки, которым она смазывала колено Павла.
После того, как всё было сложено и уложено, пошёл дождь. Берег быстро пустел, свердловчане, как, впрочем, и все, дождь не любят. Поспешили и мы. Скинуть всё в багажники машин не составляло большого труда, а что касается багажников на крышах машин, то заполнить их было тоже легко. Здесь опять мы сотворили икебану, привязав наш российский триколор к багажнику Валеры. Он затрепыхался на ветру, от чего мы стали даже гордыми за свою страну. Вот какие здесь есть места. И в двенадцать часов под проливным дождём мы двинулись обратно. Однако этот дождь нисколько не мешал и не портил наше хорошее настроение, и мы были согласны с вычислительной техникой, что место тут действительно замечательное. Вот только жалко, что лещ о пяти килограмм так и остался плавать где-то в дебрях подводного царства Карагайкуля.
Через полтора часа мы были дома, распаковывали наши рюкзаки и чемоданы и вели душещипательное разговоры, про Карагайкуль.
Ну, а что касается сынишки, так он весь суп, что я ему варил, слопал, а что касается сабантуя, который тут был, то никаких следов мы его не обнаружили. Молодцы ребята, всё прибрали.
Эпилог
А
пока мы ехали до дому по трассе, то я сочинил песенку про Карагайкуль, которую хочу и привести в качестве эпилога. Песенка моим друзьям понравилась, понравилась она и мне, хотя в ней нет ничего такого, за что бы именитые поэты тоже похвалили меня. Так что всю дорогу домой я распевал эту песенку, радовал этой песенкой Василия и Ирину, поскольку мы были в одной машине. И так песенка о Карагайкуле:
На Карагайкуле
Замечу, правда, хоть куда.
Трава растёт на берегу,
Босым я здесь ходить могу.
Для духа в радость моего,
Поймал я окуня в пять грамм
Хвост с головою пополам.
Припев:
Пусть Карагайкуль далеко,
Но на машине так легко
По трассе ехать и балдеть,
И во всё горло песни петь.
Василий вон, мой друг большой,
Тянул вообще из глубока
Ерша размером с полвершка.
Пусть даже окунь небольшой,
Пусть даже ёршик с полвершка,
Дурманит с них навар слегка.
Припев.
Она прекрасна, господа,
Простор природы здесь таков,
Что описать не хватит слов.
И разговоры меж собой
О том, что всё-таки Урал
Не зря нам Карагайкуль дал.
Припев.
24.07.2009
Смолюк Андрей Леонидович
тел. (35146) 2-48-58
Картинки взяты из Интернета
Снежинск октябрь 2009
|