Нет, начать надо с другого. С ответа на вопрос, что такое "Цитадель". А "Цитадель" - это, во-первых, подвал в ДК "Россия", где складируются мечи, кольчуги и прочие прибамбасы. А дотуда ещё несколько подвальных проходных комнат. А ещё "Цитадель" - это народ с колоссальным чувством юмора, благородства, "настоящести" - потому что "не бывает подлости игровой"...
Я пришла в без десяти три, в центре свежеубранной "Цитадели" сидел Больдег, грыз семечки и читал какую-то книжку. У нас в филармонии только что был пожар, после чего пожарники подняли на уши всех руководителей всего-всего-всего, и в "Цитадели" - о, ужас! - пришлось навести порядок. Там сразу обнаружилась масса свободного места, хотя на Круг Судеб в Маханаксар оно всё равно осталось мало похожим. Что характерно: в филе сгорели мои рояли, а незадолго до моего отъезда на "Лэйтиан" я пришла туда и упёрлась в огроменный ящик, на котором было крупными буквами написано "Арта". Может, пора к такому уже и привыкнуть, но не получается.
Потом собрался народ, мы облачились и стали выяснять, кто у нас в наличии и как, в конце концов, развернётся сюжет, потому как суд намечался комбинированный, состоящий из версий Сильма, ЧКА и "Исповеди Стража". По поводу приговора Эллери Ахэ я робко сказала "по ходу дела разберёмся", но Больдега почему-то понесло на ЧКА, и он выдал: "никакой белой скалы не будет, их попытаются усыпить, но не выйдет, и их убьют на твоих глазах. Кэт, тебя это устраивает?" Я почувствовала себя так, как будто мне заехали по башке чем-то очень тяжёлым, и словно издалека услышала странно чужой голос, в котором признала свой, говорящий "Да". Аня/Тулкас, увидя мой макияж, сказала, что хочет нечто такое же, но фирменные мелькоровские серебряные блёстки я всё-таки зажала и выдала ярко-синюю жидкую подводку, соответствующие тени и голубые сверкучки. Больдег/Манве был в шоке от накрашенного Тулкаса, но делать что-либо было уже поздно.
Потом Мелькор отправился в Эндорэ, Эллери Ахэ тоже, но я знала, что зрелище нервно шагающей из угла в угол меня куда менее интересно, нежели подслушивание того, что несёт на совете Валар удравший в Валинор Курумо. И потому послала граждан Эллери торчать под дверью. Им потом самим было интересно, почему они так и не решились войти в "зал" и посидеть там нормально.
До меня из Маханаксара доносился в основном мощный голос Манве. Потом в Эндорэ пришли Юрик/Ороме с широченной тряпкой и Аня/Тулкас с Ангэнором, поскольку Ауле в наличии не оказалось. У Валар вообще не было кворума, но, кажется, это ничему не помешало. В том числе и мне. Мелькору надели наручники, предварительно поинтересовавшись, правильно ли их надевают, завязали глаза и повели на суд. Признаться, если бы не твёрдая рука Ороме, я подмела бы своим (ой, нет, напрокатным) плащом гораздо большую часть пола "Цитадели", чем полагалось по ходу дела.
А дальше Мелькора попытались поставить на колени. Со второго раза удалось, потому как никакого желания делать это у него не обнаружилось. Равно как и разговаривать с Манве.
И Манве заговорил сам.
Ох, какой же это был Манве! В самой его манере говорить "наш брат" было что-то поистине королевское. Этот Вала пришёл в Арду, потому что полюбил этот мир, и он взял на себя ответственность начать войну за этот мир. Отдать приказ убивать - за этот мир. За свою правду об этом мире. Против - того, что он считал ложью и злом. И от этого история оказалась гораздо более трагической, чем была описана во всех наших "источниках информации"...
Но сначала Манве пришлось выслушать обвинение в том, что он приказал убивать эльфов. И был момент, когда два брата смотрели друг другу в глаза, - и Манве отвёл взгляд. Правда, как показало дальнейшее, это ничего не изменило.
Манве повёл допрос. Сначала - своего брата. По поводу звёзд, иных миров, разрушения Светочей. Насчёт мироздания они явно говорили на разных языках, и принять точку зрения другого для них было просто невозможно: ну что тут делать, если один говорит, что видел множество звёзд и миров, а другой в ответ - что-то вроде "ты что, земля же плоская". Потом Манве спросил: "но ведь ты же создал орков?".
-Я создал орков?! - несказанно изумился Мелькор и лихорадочно начал соображать, кто мог на него это повесить.
-Не ты? А кто же? - поинтересовался Манве.
-Страх. Страх и темнота.
-Но не ты ли творец страха и темноты?
-Тьма была ещё до создания Арды...
Это опять было из той же серии, которую Манве не мог ни понять, ни принять, считая, что его брат просто лжёт.
Было очень тяжело и обидно - знать, что тут ты ничего не докажешь...
Манве вызвал свидетелей. Точнее - свидетеля. Им был Курумо. И Мелькору всё стало ясно до прозрачности. Что в том, что происходит с этим майа, который, не глядя на него, говорит о том, что Мелькор - зло, виноват именно он. И что теперь уже ничего не исправить.
Курумо всё-таки не стал лгать, что Мелькор создал орков. Но того, что он говорил, было и так очень много. И всё же Курумо насмелился посмотреть на не сводившего с него глаз Мелькора. Не выдержал, отвернулся и сбежал в угол "Цитадели", где и проторчал до самого конца.
А потом привели Эллери Ахэ. Манве что-то спрашивал их про то, что такое для них Мелькор, чему он их учил, - а Мелькор понял, что им не жить. И все мысли из головы вылетели, остался только безмолвный вопль "пощадите!".
Манве предложил Ирмо усыпить Эллери и стереть им память, чтобы очистить их от зла Мелькора. "А если они не уснут - убейте их".
И тут Мелькор бросился на колени перед своим братом.
-Пощади их! Я признаю всё, что ты захочешь, только пощади!
Слушать его не стали. Потому что этот Манве хотел победить зло, а не издеваться над Мелькором.
Первый эллериашка - Марта - честно уснул, а второй - нет, и пришлось ему пасть от меча Тулкаса. И Манве сказал, что это - оттого, что зло было в них слишком сильным, и что эта кровь - на руках Мелькора. После этого Мелькор вообще вылетел из реальности. Кажется, Манве спрашивал что-то, начинавшееся словами "признаёшь ли ты", но в мыслях ничего не было, кроме "их кровь на твоих руках", и он ровным мёртвым голосом отвечал на это - "да... да...". Потом объявили какой-то приговор, его подняли с колен, куда-то посадили, и игра закончилась.
Первым, что пришло ко мне из послеигровой жизни, был внезапно возникший перед носом бокал с красным вином и голос Маши/Йаванны: "не переживай!" И тут я поняла, что чувствую себя просто великолепно.
Потому что с тех пор, как мы - фэндом образца 96 года - "приняли на себя" первый удар ЧКА, прошло 10 лет. И с тех пор ЭТО превратилось из обжигающе жуткого открытия в факт - "самую упрямую в мире вещь". И те, кто сейчас вокруг, воспринимали это именно так. И нет уже "смертельной вражды" "сильмовцев" и "чкашников", а есть люди, которые умеют думать, которые не хотят ненавидеть вслепую, а хотят увидеть и понять. И вообще, это были совсем другие люди, чем те, с которыми я когда-то играла то первый суд, то второй...
Потом было весело. Экс-Валар обнаружили, что вопреки категорическому запрету Больдега/Манве в Круг Судеб Маханаксар прокрались папарацци и сняли-таки на телефон и цифровой фотоаппарат кусочки этого действа. Потом раздалась команда "вынести Мелькора, внести стол", ибо Мелькор торчал точнёхонько посреди "Цитадели". Стол внесли, накрыли, и Больдег произнёс тост. Про то, что бывают игры, к которым готовятся месяцами, и на которые уже ну неохота и ехать, и на которых Игры - не получается, отчего возникает ощущение обиднейшего облома. А бывают игры - как сейчас, спонтанные, по чьему-то (при этих словах Мелькор скромно опустил глаза) призыву "а давайте сыграем!", и эти игры - получаются. Вот как сейчас. И мы выпили за то, чтобы все игры наши были - как сейчас.
Мелькор и Манве сидели друг напротив друга, чокались (бокалами), народ рассказывал всякую ржачную всячину под ирландскую музыку, которую завёл Ороме. А потом Мелькор и эллериашка Марта отправились - правильно, в гости к Намо. То есть к Марго, которая в тот день работала и прийти не смогла, однако на наш "Исход" давно уже заявилась как Намо. Ну, собственно, всё было закономерно, потому как по ЧКА Намо с суда в какой-то момент сбежал, а потом к нему привели Мелькора на отсидку "трёх эпох строгого режима".
Намо при взгляде на мелькоровский макияж тут же добыл косметическое молочко и погнал брата в ванную принимать человеческий вид со словами "Моргот, немедленно умывайся, а то глаза щипать будет". В Палаты вскоре пришёл Мишка Крапивенцев со свежесмётанным мелькоровским плащом, померял его на меня, мы радостно пообсуждали наше кино, потом Мишка задал вопрос - "почему тебя так тянет играть Мелькора, ведь это же, в конечном итоге, падший Ангел?". Я основательно задумалась, но внятного ответа с ходу найти не сумела и отложила дело обдумывания на потом.
*Лирическое отступление* Я не хвастаюсь. Ну совсем. Я понятия не имею, как мну смотрелось со стороны. Я просто говорю о своих ощущениях. Мы с Мартой потом говорили - она контролирует себя, свою игру, а я нет. Вот когда я играю на рояле, то тут как раз и идёт контроль, и я всегда знаю, за что надо себе надавать по башке, а за что по ней же погладить... По поводу того, что творилось на игре, я потом спросила Кайсу/Курумо. Мнение её было мне очень важно, потому как она тоже ЧКАхнутая. - "Как оно?" - осторожно спросила я.
- "Мелькор, - сразу признали в ответ. - Несчастный такой". А Марта сказала, что в конце было похоже то ли на отречение Галилео Галилея, то ли на Жака де Моле из "Тампля". Теперь надо будет всё-таки посмотреть, что же такое этот самый Жак... Потом Кайса словно пыталась оправдать передо мной своего персонажа и говорила, что он жутко обиженный, я ответила, что всё прекрасно понимаю, и позвала её сниматься в нашем кине в её любимой роли Гортхауэра. Пущай Кархарот-младший по имени Маша погоняет нас по стенкам и стеллажам той же "Цитадели", а мы будем нести восхитительную чушь из "Дневника орка"...
27.11.06