Порыв ветра налетает неожиданным шквалом - так что охранник Антон слепо щурится, прикрывая глаза ладонью. И он упускает этот момент - когда всё происходит. Только что хозяин обнимался с голой, зависшей в воздухе девкой - с мёртвой девкой! Как сумасшедший, целовался в губы с удавленницей. И вдруг всё исчезло в тускло светящемся тумане.

"Так не бывает, - растерянно проносится в голове Антона. - Даже над самыми гнилыми болотами..."

Отсюда, с дальнего края поляны ему вообще ничего не видно - густая пелена расползается над травой, поднимается выше, окутывая кроны сосен. И катится в его сторону - так что Антон вынужден отступить ближе к джипу.

И охранник реагирует по давно усвоенному рефлексу - торопливо выдергивает "глок" из подмышечной кобуры. Хотя и сам не уверен, что сейчас помогут восемнадцать патронов в надёжном магазине.

Что вообще способно помочь при таком поганом раскладе?

Только картинки из фильмов приходят на ум - из дурацких, трэшовых фильмов, которые он никогда не воспринимал всерьёз.

В простом и понятном мире, раньше окружавшем Антона, не могло быть ничего подобного.

Но оно есть. Оно прямо сейчас надвигается на него стеной тускло мерцающего тумана. А ещё шорохи - будто кто-то, таясь за туманом, сейчас подкрадывается?

Неизвестно кто.

"Неизвестно..." - Антон облизывает пересохшие губы.

Может, это те самые, что когда-то отчаянно дёргались, пока он туже затягивал удавки у них на шее?

"А теперь они вернулись за тобой..."

Холодные, посиневшие, с вывалившимися языками?

Нелепая мысль отзывается ознобом по спине. Он вскидывает пистолет, целясь куда-то в пустоту. Хотя и сам понимает, как это глупо - стрелять в тех, кого уже нет. И надеяться, что их остановят пули.

"И главное - ради чего?"

Антон моргает, всматриваясь в пелену - где тот, кого надо охранять? Солидный бизнесмен, сидящий на нефти и газе. Грёбаный псих, заваривший эту кашу.

Не видать.

Пропал, сгинул - от собственного упрямства. Ведь надо было сразу заканчивать - когда всё пошло наперекосяк!

"А теперь и меня подставил, сволочь..."

Что должен сделать опытный бодигвард - если сам хозяин строго-настрого запретил приближаться?

- Игорь Валерьевич, - негромко зовёт он, отступая ещё на шаг перед белёсыми клубами.

Ответа нет.

Что теперь? Нарушить приказ, самому лезть на рожон? Или маячить на месте, как истукан, ожидая неизвестного.

"Чтобы сгинуть вместе со спятившим хозяином?"

На курсах телохранителей этому не учили. Зато собственная шкура подсказывает самое лёгкое решение.

И Антон разворачивается к джипу, стоящему на краю поляны. Он почти уже чувствует себя уносящимся на полной скорости из этого гиблого места, когда сзади долетает хриплое:

- Антон, помоги!

Охранник цепенеет, вслушиваясь. И следом доносится:

- Там в машине, в левом кармане пиджака... серая коробочка...

Антон медленно, осторожно оборачивается. Он всё ещё держит пистолет наготове. Хотя нет сомнений - это голос хозяина! Только слабый голос - остальное скрыто в синевато мерцающем тумане.

- Тащи её сюда - скорее!

В этот раз голос звучит громче - раньше он долетал как откуда-то из туннеля, а теперь чудится почти нормальным.

- Ты оглох, дурак?! Тащи сюда Чёрный Сапфир!

Значит, всё не так плохо?

Охранник растерянно моргает. Рукоять "глока" начинает казаться ему скользкой - из-за потных ладоней.

А шестерёнки в мозгу вращаются всё быстрее.

"Бросить всё и свалить!" - вспыхивает ярким тревожным табло. Но одновременно, как счетная машина, срабатывает простая логика.

Ведь уйти в бега не так уж сложно. А за сколько удастся толкануть джип без документов? Максимум десять штук - и то, у знакомого барыги. Не хватит даже на год нормальной жизни - тем более, если придётся свалить за кордон.

А Игорь Валерьевич, при всех его грёбаных нюансах, платит две с половиной - каждый месяц!

"Это не считая бонусов..."

- Чего ты там возишься, мать твою?! - хрипло и зло доносится из тумана.

И Антон проглатывает ком в горле, выкрикивает в ответ:

- Сейчас, Игорь Валерьевич!

Торопливыми неловкими пальцами поднимает брошенный на сидении пиджак, нащупывает там коробочку из шершавого пластика. И бросается назад.

Пусть хозяин запомнит его верность, пусть оценит решительность - дополнительной пачкой купюр при выплате бонуса.

- Я иду, уже иду, шеф!

И он решительно топает вперёд, пока путь ему вдруг не преграждает огромный темный силуэт.

Антон цепенеет от страха. А потом понимает, что это всего лишь ёлка.

Сплёвывает в сердцах. Похоже, он всё-таки сбился во мгле и проскочил на другой конец поляны. Значит, шеф должен быть где-то за спиной?

Охранник разворачивается и делает несколько шагов:

- Игорь Валерьевич!

Он делает ещё шаг. Оглядывается по сторонам, вполголоса матерясь. И застывает с приоткрытым ртом.

Потому что крик доносится из тумана - пронизанный болью и таким ужасом, что высокий охранник вдруг начинает чувствовать себя ребёнком, запертым в тёмной комнате. В леденяще гулкой комнате, где подстерегают чудовища... И нет разницы, если тьма здесь белая.

А крик уже стих. Только бешено колотится сердце.

Дрожащей рукой Антон тянется за пистолетом. Но проклятый "глок" будто упирается - никак не желает выскальзывать из кобуры.

"Зацепился за что-то..."

Охранник рвёт пистолетную рукоятку, почти с мясом выдирая оружие. Напряженно моргает, пытаясь сообразить, откуда долетал крик.

"Откуда-то совсем рядом?"

И хочется всё бросить и свалить к машине, но для этого все равно придётся идти сквозь этот чёртов туман!

Несколько шагов вперёд. Хрустит под ногой сухая ветка - этот звук кажется таким громким, что Антон морщится. И отступает вбок, чтобы его не засекли во мгле. Улавливает близкие шорохи и отступает ещё левее, окончательно сбившись с направления.

Нервы у него не выдерживают, и он бросается через туман - куда угодно, лишь бы выбраться с этой проклятой поляны!

Но очень скоро растерянно застывает. И долго всматривается, прежде чем делает ещё один шаг.

Сидящий на траве Игорь Валерьевич неторопливо поворачивает голову в его сторону.

Пару секунд они смотрят друг другу в глаза.

Шеф выглядит как и прежде - колючие, пристальные зрачки, немолодое, но холёное усилиями косметологов лицо. И даже с одеждой всё в порядке - расстегнутая на две верхних пуговицы белая рубашка, светло-серые брюки от костюма "brioni" и удобные туфли из крокодиловой кожи.

Только взгляд немного странный - так словно он первый раз видит Антона?

Пауза затягивается. Но вдруг лёгкая, покровительственная улыбка расползается на губах хозяина. И ободрённый охранник опускает пистолет, подходит ближе, протягивает серую пластиковую коробочку:

- Вот, я принёс!

- Что это? - непонимающе моргает Игорь Валерьевич.

- Вы же сами просили... Чёрный Сапфир...

- А, давай сюда!

- Извините, что так долго, шеф... Грёбаный туман! И ещё этот крик... Это вы кричали, Игорь Валерьевич?

- Пустяки, - отмахивается хозяин, пряча коробочку с сапфиром в карман брюк, - Просто не надо было сопротивляться - жалкое зрелище.

- Извините... вы о чём?

- Ни о чем. Я же говорю, пустяки. Неизбежное стоит принимать спокойно.

Антон застывает озадаченно.

Но на губах у шефа та самая, безмятежная усмешка:

- А артефакт нам в любом случае пригодится. Так что ты - молодец, Тоха!

И охранник расслабляется, ободрённый этой фамильярностью.

Значит, у хозяина хорошее настроение. Можно не сомневаться относительно жирного бонуса - ощутимой, приятной в руке пачки серо-зелёных купюр.

Хотя полностью успокаиваться рано. Антон оглядывается и хмурит брови:

- А эта... где?

- Да куда она денется, - говорит шеф, поднимаясь с травы. И неторопливо, аккуратно отряхивает брюки.

"Слишком равнодушный... Может, последствия шока?"

Но через несколько шагов охранник действительно её находит - среди светящихся, белёсых клубов. И всё выглядит нормально - насколько это вообще возможно. Леночка лежит на траве - синеватый ореол не окутывает тело, не светится бриллиантовая удавка.

Больше никаких фокусов?

Только голая, неподвижная девушка - веки опущены, а губы чуть приоткрыты. Колье ослабило хватку, чуть сползло - так что теперь хорошо видна глубокая окровавленная борозда на её шее.

И это придаёт уверенности Антону.

.

Чудеса закончились. Просто мёртвая девка, задушенная в подмосковном лесу.

- Жаль её, да? - негромко спрашивает Игорь Валерьевич, - Слишком молодая...

- Немного жаль.

- Немного?

- Так бывает. Кто-то оказывается лишним в общем раскладе, - Антон пожимает плечами.

Шеф издаёт короткий, холодноватый смешок.

В сущности, они друг друга поняли. Но, наверное, можно постоять над телом - тогда всё будет напоминать прощание.

- Считаешь, это справедливо? - вдруг спрашивает Игорь Валерьевич. И голос кажется задумчивым.

"Опять пробило его на лирику?"

Что ж, богатые могут себе позволить. Но бодигардам такое не положено.

- А что есть справедливость, шеф? Просто совковая выдумка, развод для лохов.

- Ты так думаешь?

- На самом деле, слабые всегда платят за сильных.

Эту истину он усвоил слишком давно - со времен полуголодного детства. Когда всё превращалось в ад с безработными, спивающимися родителями.

Но, конечно, у шефа - совсем другие воспоминания. И потому голос его кажется ироничным:

- Слабые платят - типа, как в казино?

- Как в жизни. Вам ведь удалось поговорить с этими вашими... духами?

- Да, - щурится Игорь Валерьевич, - Можно сказать, удалось.

- Тогда, всё "окей", шеф. Каждый получил своё. В конце концов, минута счастья у неё была...

- А ты - философ, дружище, - улыбается Игорь Валерьевич. И приказывает:

- Сними с неё колье.

Охранник склоняется над Леночкой, приподнимает её коротко остриженную голову и аккуратно расстёгивает маленький замок, поддевает пальцами украшение.

Оно оказывается довольно увесистым. И почти холодным на ощупь.

Да, приятный холод - от ажурного золотого плетения и россыпи бриллиантов.

Неужели - настоящие?

"Тогда... Это фантастически дорогая штука!"

Наверное, зарплата бодигварда за двадцать лет вперёд?

"Или за тридцать?"

Антон машинально облизывает губы. И косится на хозяина.

"Хотя толкануть "брюлики" по нормальной цене ещё сложнее, чем угнанную тачку..."

- Что, Тоха - нравится вещица?

- Просто интересно, как всё работает? Наверное, там ещё и крепкая сталь вплетена... Чтобы выдержать вес человека. И как удаётся менять длину колье? Или там встроенный моторчик - для натяжения?

На самом деле, он слегка побаивается эту штуковину в своих пальцах. А если бы понимал, как она работает... Может, и правда, сумел бы обойтись без хозяина?

- Моторчик? - смеётся Игорь Валерьевич, - Да ты не философ, а юный техник! - и деловито добавляет, - Возьми в бардачке влажные салфетки и хорошенько протри колье - особенно там, где кровь.

- Сейчас, шеф.

Антон открывает дверцу, лезет в бардачок за упаковкой салфеток. И застывает на секунду.

Колье всё ещё у него в руках - похоже, в эту ночь хозяин больше стал ему доверять. И это здорово. Но соблазнительная тяжесть бриллиантов опять манит простым решением - вскочить в машину и дать по "газам".

"Тогда пусть ищут - денег хватит надолго!"

Мысль - очевидная до кристальной ясности. До шороха толстых пачек серо-зелёных купюр и рёва новенького "ламборджини", где-нибудь на Лазурном берегу...

Ещё совсем недавно Антон не стал бы сомневаться. Если б, как раньше, был просто заурядным спортсменом, накачавшим мышцы, а не мозги.

Но слишком многое изменилось за эти годы. Пока кореша отравлялись на зону из-за мелких партий наркоты или банального разбоя, гибли от передоза или поножовщины, он научился быть полезным - людям, от которых многое зависело.

Научился обрубать ненужные концы. И главное - заранее всё просчитывать.

"Только дураки не думают о последствиях..."

Он слишком ясно мог вообразить вариант, когда свалив на чужой "тачке" с чужим колье почти за миллион баксов, он оставит у себя на хвосте такого, как Игорь Валерьевич.

Он открывает пачку влажных салфеток, достаёт одну и аккуратно протирает колье. Кровь легко очистить с бриллиантов - вот они опять тускло сверкают под луной.

Спрятав салфетку в карман (незачем оставлять улики), Антон поднимает с капота длинную, плоскую коробочку и укладывает колье внутрь.

"Теперь эта хреновина дезактивирована?"

Вслух он объявляет:

- Всё в порядке, шеф!

- Молодец, тащи сюда. И мой пиджак захвати...

С коробочкой и пиджаком наперевес, уверенными шагами охранник возвращается назад в центр поляны - туда, где Игорь Валерьевич до сих пор сидит на траве рядом с телом девки.

Сейчас шеф повернут спиной - так, что луна тускло отражается в его затылке с короткими, поредевшими волосами.

И дело секунды - вырвать "глок" из подмышечной кобуры и всадить пулю в этот затылок. Подойти ближе - и сделать ещё один, контрольный выстрел.

В висок.

Стоя над рухнувшим набок телом. Только не слишком вплотную - чтоб не запачкать штаны. Чтоб красноватая жижа с кусками мозга просто растеклась рядом на траве...

- Ваш пиджак, шеф!

- Спасибо, Тоха.

Игорь Валерьевич поворачивает голову. И в этот момент их взгляды встречаются - чуть дольше, чем обычно. Будто что-то из недавней, яркой картинки могло передаться прямо в голову хозяину?

Хотя... Это чепуха!

И Антон слегка улыбается - как и положено честно-простодушному парню. Как вышколенный пёс, протягивает коробочку с колье:

- Всё вычистил - можете глянуть.

- Зачем, Тоха?- в ответ безмятежно моргает шеф, - Я тебе доверяю.

И это правильно.

Здесь, посреди леса, некому услышать выстрелы - но Антон не поддастся соблазну. Наоборот, сделает всё, что прикажут.

Чтобы стать незаменимым. Тенью и правой рукой.

- Ты хорошо справился, - говорит хозяин, поднимаясь с травы. Надевает пиджак и прячет в карман коробочку с колье, - Отличная ночь - правда, Тоха?

- Да, яркая, лунная... Только одного не могу понять, Игорь Валерьевич.

- Чего же?

- Зачем было столько возни с этой... с Леночкой? Ужины из ресторанов, подарки... Не проще было снять на ночь любую подходящую шалаву?

- Проститутку? - шеф кажется удивлённым.

- Конечно. Добавить в шампанское немного химии и притащить её сюда?

Ведь это элементарно. В Москве их целые табуны - за пару часов можно найти хоть десяток, для любого обряда. Даже если захочешь, как ацтеки, построить личную пирамиду и вырывать им сердца промышленным способом.

А на эту дуру Леночку хозяин потратил не меньше двух месяцев!

Вот и сейчас так смотрит на Антона, будто не может уразуметь настолько очевидный расклад.

- Если бы вы приказали, шеф - да я бы мигом вам подогнал. Всех цветов и фасонов. Они бы к вам ещё в очередь выстраивались!

Охранник почти возбуждённо взмахивает ладонью. А Игорь Валерьевич вдруг начинает смеяться.

- Извини, Тоха - так это не работает. Чтобы получить, надо что-то отдать. Что-то реальное, по-настоящему важное - то, чего не купишь на одну ночь.

- Это вы о чём?

- О любви, конечно.

Голос хозяина звучит хладнокровно. Но слова кажутся Антону неудачной шуткой.

Чувства глупой девки - да кому они нужны?

А деньги... Судьба крепко его выучила, что именно они решают. Ведь и мать была бы жива, если бы нашлись у него тогда жалкие тридцать штук баксов!

Столько стоила операция в качественной израильской клинике.

- Игорь Валерьевич, вы это серьёзно?

Охранник почти с раздражением оглядывается на голую мёртвую девку, застывшую рядом на траве. Кем она была? Просто смазливым куском плоти. Что могла дать - кроме десяти минут удовольствия?

- Не понимаю...

- Да, Тоха, не понимаешь. Потому что не знаешь силу любви.

- И в чём эта сила, шеф?

- Сам подумай.

О чём тут думать? Только к матери он чувствовал что-то похожее - так, что ночи готов был дежурить у её постели.

Но это совсем не помогло. Ни слова, ни молитвы...

Охранник кривится, как от зубной боли. И говорит, стараясь избегать матерщины:

- Это лирика, шеф. А миром правят деньги или сила - без всякой любви. И вы знаете это лучше меня.

- Да, правят. Зато держится он на любви.

Глупо спорить с хозяином. Но Антон на самом деле хочет разобраться - может, это какая-то метафора? Как принято у шаманов, магов и прочих колдунов?

- Разве мир удержится на том, чего нет?

- А думаешь, реально только то, что можно пощупать или положить в карман?

Хозяин саркастично щурится и объясняет, будто учитель нерадивому ученику:

- Если хочешь понять людей - мало знания экономики. Столбики цифр, бухгалтерские или технические отчёты - всё это лишь на поверхности. А надо нырять глубже. Намного глубже, Тоха...

Пару секунд они смотрят друг другу в глаза. И высокому, широкоплечему охраннику с "глоком" в подмышечной кобуре становится неуютно - до мурашек по коже.

Хотя он толком не осознаёт - отчего? И первым отводит взгляд.

- Вы - мудрый человек, шеф, - говорит он. И кивает в сторону Леночки:

- Столько времени и бабла... Думаете, она вас по-настоящему любила?

- Достаточно, чтобы совершить Обряд, - хозяин вздыхает, - В этом проблема, Тоха - ты меряешь всё денежными раскладами. Но сам не знаешь настоящей цены.

Охранник осмеливается снова глянуть в зрачки шефа и подобострастно кивнуть.

Хорошо, если тот считает его слегка туповатым. Надо и дальше подыгрывать, понемногу набираясь опыта.

- Всё было впечатляюще, шеф! Только она ведь могла отказаться?

- От чего?

- От бриллиантов.

- Конечно.

- И тогда... всё бы накрылось медным тазом?

У хозяина вырывается смешок.

Охранник слегка напрягается, но голос Игоря Валерьевича звучит безмятежно:

- Ты ведь не думаешь, что Леночка была первая?

- Наверное, нет...

Шеф опускается на корточки рядом с телом и нежно проводит ладонью по её каштановым волосам:

- Не первая... Далеко не первая.

Охранник молча кивает.

"Пройдёт ещё лет пять - и кто, кроме шлюх, на тебя поведётся?"

- Надо иметь большую волю, чтобы так уверенно идти к цели... Она ведь того стоила, правда?

Игорь Валерьевич широко улыбается - так, что даже циркониевые коронки блестят в лунном свете:

- Хочешь узнать, что я получил взамен?

Охранник качает головой:

- Если нельзя - я и не претендую, шеф.

- Нет, ты заслужил, Тоха. И обещаю - всё узнаешь. Но чуть позже...

Повисает молчание. Только слабо шелестит ветер где-то в кронах сосен.

Антон терпеливо ждёт. Терпение - качество умных. Он давно им овладел, еще когда был полусиротой при живых, опустившихся на самое дно родителях.

Сколько там бабла у Игоря Валерьевича? Много, очень много. А большие деньги, как красивые шлюхи, иногда меняют хозяев.

Особенно, если овладеть магией.

"Если кусок дерьма, "на халяву" озолотившийся в девяностые, смог выучиться - неужели у меня не выйдет?"

- Тоха...

- Да, Игорь Валерьевич? - охранник с готовностью склоняет голову.

Лицо хозяина кажется задумчивым:

- Надо разобраться с телом... Что-то сообразить.

- В смысле? - удивлённо моргает Антон, - Я же всё подготовил.

Шеф поджимает губы:

- Да, ты молодец, но... Место плохое.

- Мы же вдвоём его выбирали.

- Значит, и я ошибся.

Они умолкают, рассматривая тело Леночки. Хотя это уже не она, а просто пятьдесят килограммов плоти, которые куда-то надо девать.

И Антон заранее позаботился - куда. Если бы хозяин не вздумал всё переиграть.

Вслух охранник спрашивает:

- Может та лощина, что смотрели вначале? Она на двадцать километров дальше от города.

- Да, ты прав. Наверное, там будет надёжнее.

- Согласен, шеф, - отвечает Антон. Хотя мысленно матерится - ночка предстоит весёлая.

Под Краснодаром всего за час удалось избавиться от двух толстых барыг, отца и сына, каждый весом больше центнера. Но тогда под началом у Антона было целых четыре мужика - молодых, выносливых спортсмена. А сейчас ему лично придётся долбить местный суглинок - да ещё и поглубже вгрызаться лопатой, как требует шеф.

Так что возникает желание воткнуть эту лопату во что-то другое - до хруста костей под заточенной кромкой.

Чтобы для каждого нашлась своя глубина...

- Оставим её в салоне или погрузим в багажник? Там есть плед, можно завернуть, - внешне охранник остаётся спокойным и деловитым.

- Слушай, а давай сперва избавимся от её шмоток - прямо здесь.

- Зачем? - удивляется Антон.

Шеф морщится:

- Если вдруг найдут тело - так сложнее будет её опознать. Что, детективов не смотрел?

"Зато ты их пересмотрел!"

Но, разумеется, он не спорит, когда хозяин уточняет:

- Одежду и сумку - в яму. Облить бензином и сжечь!

Антон поднимает с травы светлую блузку и трусики, хорошо различимые в лунном сиянии. А лифчика на ней не было, он это помнит - когда садилась в джип, грудь призывно выпирала через тонкую блузку.

Где остальное? Кажется, в машине.

Он идёт на дальний край поляны, к "тойоте", и действительно находит внутри туфли, кофту и юбку. А ещё новенькую, бежевую сумочку с айфоном, кошельком и косметичкой внутри.

Вот и весь девчоночий скарб. Смотрится почти трогательно. Когда собиралась на свидание - конечно, не догадывалась, как завершится вечер...

На губах Антона расползается грустная ухмылка.

Он оглядывается - хозяин не смотрит в сторону джипа. И охранник открывает кошелёк - карточки не трогает, а тысяч двадцать рублей бумажками быстро перекладывает к себе во внутренний карман пиджака.

- Всё в порядке, Тоха?

- Да, шеф!

Пока тот не повернул голову, Антон успевает проверить косметичку - находит там купюру в сто долларов и тоже забирает.

Вот и всё, чем тут можно поживиться.

Сумочку и айфон - жаль. Совсем новые, но придётся от них избавиться.

Чтобы удобнее нести, он заворачивает все шмотки в её тонкую, зеленоватую кофту. И в этот момент что-то выпадает из кармана кофты - маленький белый прямоугольник. Антон поднимает его с травы. Подносит ближе к свету из машины - всего лишь бумажная карточка с пропечатанной картинкой. Счастливая женщина, обнимающая грудного малыша. Ниже надпись "Школа молодой мамы" и ссылка на интернет-сайт и телеграм.

Вряд ли Леночка успела залететь от хозяина. Скорее мечтала о малыше...

Глупо из-за этого переживать. Но Антону вдруг становится муторно. И почему-то он вспоминает свою мать.

Оглядывается на шефа. Тот стоит в профиль над телом девушки и что-то шепчет.

Опять какие-то заклинания?

"Дешёвый клоун!"

Хозяин говорил - мир держится на любви?

Какая чушь!

Ведь если бы оставалась хоть капля настоящей любви под этим небом - она бы давно испепелила подобных Игорю Валерьевичу. И подобных самому Антону.

Но такой любви в мире нет.

Охранник понял это, ещё когда голодным избитым ребёнком плакал в тёмном дворе под своими окнами.

Ничего нет.

И потому у Игоря Валерьевича всё будет хорошо после этой ночи - новые реки бабла и целые толпы самых дорогих эскортниц. И у Антона всё будет неплохо. Пока однажды он не размозжит голову старому лицемеру. Пристрелит, как пса. А может, накинет удавку на шею. И закопает - тоже в каком-нибудь уютном месте?

Чтоб бизнес пошёл ещё лучше, избавляясь от всех, кто встанет на пути. Ведь дело не только в деньгах и власти.

Дело в ребёнке, когда-то рыдавшем в темноте.

- Чего ты там возишься, Тоха?

- Проверил её карманы, шеф.

- Давай скорее - у нас мало времени.

"У тебя его точно немного - максимум лет пять..." - охранник угрюмо усмехается краешками губ. И идёт за кусты на краю поляны - туда, где в тени скрывается длинное пятно густой черноты.

Здесь, ещё вчера, он трудился под чутким руководством шефа. Так, что весь взмок, пока махал лопатой. Инструмент был удобный - немецкий, и работал он в перчатках, но все равно набил мозоли.

"Только оказывается, всё было напрасно...".

Он морщится и швыряет тюк с её вещами в черноту под ногами.

Идёт назад к машине - работы тут осталось на полчаса. Плеснуть бензином на шмотки, кинуть вниз зажжённую спичку. Когда прогорит, закидать всё землёй и вернуть на место слой дёрна - чтобы даже случайный глазастый грибник не заметил подозрительного.

Он открывает багажник, достаёт канистру и возится чуть дольше, пока под вещами в углу багажника не находит упаковку больших туристических спичек.

Радостно щурится - всё-таки не зря купил их в супермаркете ещё неделю назад. Как будто знал, что понадобятся...

- Тоха, где её айфон? - вдруг долетает сзади.

Охранник удивленно оборачивается:

- В смысле, шеф? Вы же сами приказали...

- Не тупи. Я приказал избавиться от тряпья и сумки. А айфон и карточки сперва надо проверить.

- И карточки... тоже?

- Ты решил меня разочаровать?

- Простите, Игорь Валерьевич. Я думал - их могут отследить...

- Не гони волну. Нормальный спец аккуратно сделает. И деньги переведёт с карточек.

"Жадный идиот! Ведь всё, что у неё было - для тебя копейки..."

- Я мигом, шеф - сейчас достану!

Антон подхватывает из багажника большой кемпинговый фонарь и бросается назад к яме. Светит фонарём вниз, но рукой до связанных в тюк вещей никак не дотянуться.

Если б имелась палка или сук достаточной длины, он бы смог зацепить проклятое тряпьё. Жаль, рядом нет ничего подходящего, и нет времени возиться, выискивая и срезая с дерева ветку. Игорь Валерьевич уже стоит рядом, нетерпеливо покашливая.

И охранник спрыгивает вниз, в яму.

Склоняется над тюком. В лицо ему веет сыростью и запахом земли.

Слишком густой, маслянистый запах.

"Хотя земля под Краснодаром, в которую ты их укладывал, пахла ещё сильнее..."

Антон достаёт из кучи тряпья сумочку, извлекает оттуда кошелёк и айфон. Из кошелька выковыривает чёртовы карточки. И торопливо запихивает всё к себе, в карман пиджака.

Ставит фонарь на край ямы и пытается выбраться наверх.

Только ни хрена не выходит.

Ни зацепиться кроссовками за стенки ямы, ни подпрыгнуть, чтобы упереться руками. Вот глупость! Вчера, когда копал, ставил внутрь маленькую удобную стремянку. А в этот раз стремянки не взял.

"Кто бы мог подумать, что хозяин всё переиграет..."

- Игорь Валерьевич, вы не подадите мне руку?

- Что, Тоха, отяжелел от московской жизни? - блестят в темноте циркониевые коронки.

- Может быть, шеф... Но если бы знал, что не пригодится - не копал так глубоко.

А хозяин уже тянет руку, чтобы помочь. И луч фонаря падает на его лицо. Что-то странное - там, в глазах. Какой-то холодноватый интерес.

Но думать об этом некогда. Охранник хватает его ладонь.

И в миг, когда их пальцы касаются - вспышка затмевает всё, а боль пронзает насквозь, от руки до ног. Так что Антон приходит в себя уже на чем-то жёстком, холодном - на дне ямы?

Радужные круги плавают перед глазами.

Похожее было в детстве, когда он схватился за оголенный провод. Мышцы словно онемели, а некоторые сводит судорогами. Может, и в этот раз его ударило током?

Антон пробует пошевелиться, но тело - будто чужое. Надо позвать на помощь, а язык не слушается - вместо слов выходит невнятное мычание.

Да и кого звать? Если его шарахнуло током - то Игоря Валерьевича, конечно, тоже.

И непонятно - откуда в глухом лесу оголённый кабель?

"Когда вчера здесь копал - не видел ни хрена подобного..."

Он опять пытается встать. Но единственное, что удаётся - ощутить боль в задеревеневшем теле. Хоть волком вой от своей беспомощности!

Только зрение постепенно возвращается.

Так что темный силуэт в длинном светлом прямоугольнике вдруг становится Игорем Валерьевичем, наклонившимся сверху.

"Хозяин первым пришёл в себя? Отлично!"

Значит, теперь он и Антону поможет.

"Почему он так странно смотрит?"

- Знаешь в чем твоя ошибка, Тоха? Ты не ценишь красоту. И потому не замечаешь хорошего вокруг тебя.

Охранник растерянно моргает, всматриваясь в слишком спокойное лицо шефа.

"Что он несёт?!"

А голос Игоря Валерьевича долетает мягко, почти дружески:

- На самом деле, приятное есть в любой мелочи. В свежем ветре, в честном труде. В прохладе на дне ямы...

Нависая в тёмном прямоугольнике, озарённый лучами кемпингового фонаря хозяин кажется удивительно добрым, когда объясняет:

- Не стоило переживать - ты не зря честно поработал. Думаю, яма нам пригодится!

И кусочки земли, сорвавшиеся из-под ног шефа, падают прямо в лицо Антону.

Но он до сих пор не верит. Не хочет верить. Ведь он так точно всё рассчитывал. И был аккуратен в словах и поступках.

"Не может так тупо всё закончиться!"

- Поверь Тоха - может. Чаще всего так и происходит - бессмысленно и тупо.

Это похоже на бред. И охранник хочет крикнуть: "За что?!" Но вместо крика опять выходит невнятный стон.

- Не заморачивайся. Познавая мир, важно достичь глубины. Считай, ты уже достиг.

Антон с ненавистью моргает.

Озаренный фонарём силуэт шефа резко выделяется на фоне тёмного неба и нависающих деревьев. И невозможно промазать со дна ямы - если бы только дотянуться до подмышечной кобуры и вырвать "глок"...

Пока не выходит. Но это ничего. Скоро онемение пройдёт.

И тогда...

- Вот это вряд ли, - почти с жалостью вздыхает Игорь Валерьевич, - Ты ещё минимум полчаса не сможешь двигаться. Поверь - для тебя это целая вечность.

Хозяин оглядывается куда-то в сторону и добавляет:

- Так что мы успеем выполнить твоё желание... Ты ведь хотел узнать, что Игорь получил от Обряда? Сейчас узнаешь.

И вдруг ещё один силуэт вырастает на фоне чернильно-фиолетового неба.

Голая девушка с окровавленной бороздой на шее. И с канистрой, полной бензина, в руках.

Несколько секунд Антон с ужасом смотрит на Леночку - пока она, улыбаясь, медленно отвинчивает тугую крышку.

"Этого не может быть... Ведь с ней кончено!"

Хмурясь, голая девушка качает головой. И начинает выплёскивать бензин прямо ему в лицо...

... Августовская ночь нежна - тихо поёт ветерок, луна медленно скользит в чёрных кронах. Так что ритмичный шорох земли кажется частью этой вселенской нежности.

Свет фонаря озаряет кусты, стволы ближайших деревьев и голую спину девушки, проворно орудующей лопатой. Игорь любуется рисунком мышц, перекатывающихся под её кожей - пока она зачерпывает лопатой новую порцию суглинка. А Леночка делает плавный поворот и опять швыряет землю в узкую прямоугольную яму.

За этим можно наблюдать бесконечно - как за красивым танцем. Но Игорь говорит:

- Хватит. Пока тебе нельзя напрягаться, - и мягко отбирает лопату у девушки.

Он сам закончит остальное. Тем более что она уже сделала основную часть работы - из ямы теперь не воняет горелым мясом.

И земля внизу давно не шевелится.

- Посиди на травке, отдохни, - говорит он Леночке.

Сбрасывает пиджак, поудобнее берётся за лопату и быстро, за считанные минуты, наполняет яму под самый верх. Аккуратно возвращает на место срезанные вчера куски дёрна.

Оглядывается на девушку, сидящую рядом на траве, и взмахивает рукой:

- Давай, пройдись там.

Леночка улыбается, вскакивает и начинает вытанцовывать по кускам дерна, притаптывая их босыми ногами. Она очень лёгкая, поэтому вмятин не остаётся. И место, где была яма, сливается с окружающей землёй.

- Хватит, - кивает Игорь. И одобрительно осматривает итог работы.

Хорошая получилась постель - укрытая от чужих глаз. Чтобы ребёнок больше не рыдал во тьме.

- Видишь, как всё удачно? А ты не хотел... Только зря пытался оскорбить девушку!

Игорь уносит лопату, пиджак, находит в багажнике "тойоты" упаковку гигиенических салфеток и аккуратно протирает инструмент и руки. Вместе с упаковкой возвращается к Леночке - та всё ещё стоит рядом с бывшей ямой и задумчиво морщит лоб.

Но все вопросы потом.

Он достаёт пару влажных салфеток и начинает протирать кожу девушки от крови, грязи, прилипших хвойных иголок. Та терпеливо, как дитя, застывает и послушно поднимает сначала одну, потом другую ногу, пока он вытирает землю с её маленьких подошв.

Закончив, Игорь осматривает глубокую, покрытую запёкшейся кровью борозду на её шее. Гортань тоже пострадала, но это ничего.

- Постепенно всё затянется. А через неделю опять сможешь разговаривать.

Леночка благодарно кивает.

Они возвращаются к машине, грязные салфетки он тоже берёт с собой - незачем оставлять следы. Да и не стоит загаживать девственный лес.

Люди и так сильно его испортили.

"Слишком многих здесь закопали ещё с девяностых..."

Игорь достаёт из багажника плотную синюю футболку, принадлежавшую охраннику, и вручает девушке:

- Надевай.

Та вздыхает и послушно натягивает футболку. На ней она сидит, как мешковатое платье, доходящее до середины бёдер.

- Почти нормально, - одобрительно моргает он.

Леночка фыркает.

Залезает в машину, включает свет в салоне и придирчиво осматривает себя в зеркале заднего вида. Недовольно касается пальцами глубокой борозды на шее.

- Да, - кивает Игорь, - Это украшение чем-то надо прикрыть.

Он достаёт из пиджака чистый носовой платок. Леночка ловко повязывает его на своей тонкой шее - получается даже стильно. Фиолетовый платок хорошо сочетается с синей футболкой.

Но почему-то девушка тяжело откидывается на спинку кресла и застывает, уставившись в зеркало.

Несколько секунд они молчат.

Молчание - это хорошо: оно всем идёт. Даже Тоха теперь куда симпатичнее - молчащий, засыпанный тяжёлой землей.

Игорь вздыхает:

- Пора ехать.

Через зеркало она смотрит ему в глаза - будто опять хочет о чём-то спросить.

Но он делает вид, что не замечает.

Начинает поудобнее регулировать водительское кресло - ноги у охранника были длиннее. Хлопает себя по карману и вспоминает, что ключи тоже остались в яме. А запасные валяются где-то в бардачке?

Искать неохота.

Он кладёт ладонь на панель управления. Щурится. И через секунду "тойота" отвечает мерным рокотом.

- Пристегнись, - говорит он Леночке, - А то оштрафуют.

Её бледные губы изгибаются - как от удачной шутки. Но всё же она защелкивает замок ремня.

Игорь двигает рычагом коробки передач и вдавливает педаль "газа".

Джип пересекает поляну и, плавно покачиваясь на ухабах, возвращается на едва различимую лесную дорогу. В свете фар мелькают разлапистые еловые ветки - будто взмахи огромных темных ладоней. И девушка вздрагивает.

А может, вернулись воспоминания?

- Не бойся, - говорит он. И, сняв руку с "баранки", мягко касается её плеча, - Больше никто тебя не обидит.

"Куда едем?" - спрашивает она одними глазами.

"А куда бы ты хотела?" - моргает Игорь.

Она отворачивается. Пару минут сидит неподвижно, стиснув маленькие кулачки. А потом опять смотрит на него.

"Домой! Я хочу домой..."

- К матушке? - щурится Игорь, - Думаешь, она примет тебя - такую?

Леночка закрывает глаза.

Словно видит фигуру матери - машущую вслед, оставшуюся далеко позади.

"Домой..." - повторяет она почти умоляюще.

- Конечно.

И его пальцы нежно скользят по её запястью:

- У тебя будет новый дом - большой, уютный. О котором ты мечтала... Тот, где всегда будут тебе рады!

Игорь включает радио - меняет несколько станций, пока не находит одну с медленной, классической мелодией. Словно дыхание моря и белые паруса оживают в динамиках.

Потом грунтовка заканчивается. Леночка открывает глаза - они выехали на главную, ярко освещенную трассу. И теперь поворачивают туда, где красное зарево пылает над вершинами деревьев.

"Будто пожар..."

Или тысячи таких же ям, в которой они сожгли Тоху?

И впереди много взмахов лопаты, много засыпанных землёй ртов...

- Нет, это Москва, - усмехается он.

Огромный город, спрятанный за горизонтом. Тот, который она успела возненавидеть.

- Обычный город, - качает головой Игорь, - Такой же, как другие. Ты ещё успеешь его полюбить.

Добавляет скорости, переключает ФМ-станцию. Придорожные фонари мелькают, как осколки холодного солнца. И тьма отступает куда-то далеко.

Песня о великой любви заполняет салон.