Катрина попыталась обойти их, сойдя с тропинки. Грязь зачавкала под ногами. Ей почему-то стало неловко за этот звук.
- Дочка труса идёт, - сказал один из компании, стоявшей на тропе.
Катрина сжала кулаки, обернулась к ним, мысленно взывая к своей былой бойкости.
- Мой отец не трус, - выдавила она из себя. - Он... он говорит, что вернулась бы уже не моя мать. Он говорит, мертвые не возвращаются... душа бессмертна, но живым не дано знать, что после смерти... а ещё, что мечи, которые он делает... они из кораблей, когда-то летавших по небу...
Ей и правда было не по себе, оттого она и вывалила всё, что вспомнила, в надежде хотя бы начать нормальный разговор.
В компании раздались недоверчивые смешки.
- Он просто испугался Черного Рыцаря, - сказал один из парней. - А ты дочка труса. А вашу 'кузнечную ересь' вообще скоро запретят, это всё бредни.
Грязь чавкает, огонь дымит, её отец - трус. Никто же не пытается оскорбить грязь или огонь, это просто факты.
Когда погибал человек - не своей смертью, не от старости - знавший его мужчина мог вызвать на поединок Чёрного Рыцаря. Победишь - твой мертвец вернется. Когда погибла её мать, отец не стал бросать вызов.
Катрина, не найдя слов, сникла, повернулась и побрела дальше.
Чав-чав. Грязь под ногами. Чав-чав.
Первый комок, липкий и холодный, угодил ей в плечо. Она не ускорила шаг, лишь плечи её напряглись.
Второй прилетел с размаху, с глухим шлепком ударив в затылок. Не очень больно - хотя есть немного. Унизительно. Холодная грязь затекла за воротник, поползла по нежной белой коже липкой змейкой. Катрина замерла на месте. Она не знала, что делать дальше. Обернуться к ним? Она представила, как комок грязи ударит её прямо в лицо, и содрогнулась. Идти дальше? Это значит сдаться. Убежать? Самое разумное, но это же так... стыдно.
Она попросту растерялась. Так сильно её ещё не унижали. Милая мордашка, чувство юмора, и её добрый в общем-то, характер, останавливали травлю на стадии слов. Хотя что уж греха таить, главную роль играла милая мордашка. Но более-менее беззлобное детство подходило к концу. Подростки взрослели, и другие девчонки уже видели в ней в первую очередь соперницу.
И вот она стояла на месте, как тёлка перед забоем. Это смотрелось довольно-таки нелепо, и компания уже ржала в голосину. А затем на неё обрушился град из комков грязи.
- Хватит, - сказал Эйнар. Он единственный не бросал.
Никто не остановился. И Эйнар неожиданно толкнул прямо в грязь одного из заводил.
- Хватит с неё! - уже заорал он.
Драка была короткой, но злой. Эйнару порядком досталось. Впрочем, он всё же был свой, а по-хорошему драться надо один на один. А один на один драться с Эйнаром, зная его удар левой, никто особо не рвался. Поэтому, когда его сбили с ног, компания, переругиваясь, разбрелась.
Про Катрину как будто забыли.
Она подошла к Эйнару. Сердце гулко билось в груди. За неё ещё никто никогда так не заступался. В голове мельтешили сценки из рыцарских романов.
- Спасибо, - выдавила она.
Эйнар глянул на неё.
- Иди умойся, замарашка, - сплюнул в грязь.
Щёки Катрины порозовели. В рыцарских романах таких реплик ей не попадалось.
Она присела на корточки перед сидевшим в грязи Эйнаром, достала из кармашка белый платок, очень аккуратно, очень бережно приложила к его рассеченной брови.
- Кто бы говорил! - фыркнула она.
Они глянули друг на друга... и рассмеялись.
***
Отец Катрины всё больше сдавал. Ночами ему чудился конский топот, он хватал кузнечный молот и выскакивал во двор. Размахивал им в лунном свете, вызывая на бой Чёрного Рыцаря.
Те, кто знавал отца Катрины раньше, не могли считать его трусом. Никак это не вязалось с прежними его поступками. Но, как бы то ни было, соседи начали видеть в нём старого безумца.
Так Катрина и росла, 'дочкой труса' и 'дочкой того старого дурака с Тутового холма'. Просто поразительно, насколько здоровой и крепкой оказалась психика девушки, что её характер не испортился даже в такой отравленной среде. Она ухитрялась остаться доброй, спокойной, и когда это было возможно - весёлой.
Её отец не особо умел заплетать косички и подбирать девичьи наряды. А язвительные девчонки охотно высмеивали любую небрежность в одежде. К счастью, Катрина была по натуре опрятна, ну и хороша собой. Пожалуй, если бы не вся эта история, она бы почти наверняка выросла самоуверенной, избалованной красоткой - нередкий типаж.
Вот же ирония, думал Эйнар, присматриваясь к девушке, сравнивая её с другими красотками из округи. Горе, несчастье, несправедливость. Но ведь именно они сделали из Катрину той, кем она стала.
А если всё переиграть - какой бы она была? Скорее всего, совсем уж сильно бы её характер не испортился - она от природы мягка, но всё же наверняка был бы совсем иным.
Как бы то ни было, судьба не очень-то ласкова с Катриной, уж это точно, думал Эйнар.
А потом пришёл Чёрный Рыцарь.
***
Чёрного Рыцаря вызывали и сражались с ним. Его никто никогда не убивал. Но иногда побеждали, по правилам рыцарского турнира. И тогда умершие возвращались живыми. Нельзя было вернуть только умерших от старости. И детей младше семи лет. Почему так - никто не знал.
Сам Чёрный Рыцарь, поговаривали, был мертвецом. Он приходил из Запретного Края.
Было одно условие. По сути, вполне справедливое. Чёрный Рыцарь тоже может прийти и забрать одного из живых. Ведь живые бросают ему вызов, и забирают назад мёртвых. Почему бы ему не иметь права забрать в ответ кого-то из мира живых? Как ни крути, справедливо. Тем более при этом с ним могут сразиться, чтобы защитить живого.
Но пророчество гласило - когда это произойдёт, Чёрный Рыцарь победит в поединке. А сразившийся с ним, в тот день, когда он впервые придёт за живым, неизбежно погибнет.
До сего дня об этом говорилось только в пророчестве - в реальности такого никогда не происходило.
И вот Чёрный Рыцарь пришёл за Катриной.
Городок замер в настороженном ожидании. Эйнар не стал для Катрины кем-то, кто обязан биться за неё. Она ему нравилась, и, пожалуй, она знала это - уж девушки хорошо чувствуют такие вещи. Но на этом всё, ничего более. Так что он мог просто смотреть на происходящее, как другие. Как на некий невиданный спектакль.
Или погибнуть. Пророчества не могли лгать. Что ж, выбор очевиден. Умирать в планы Эйнара не входило.
На турнир прибыли король и королева. Королева лично навестила Катрину, ведомая в первую очередь женским любопытством, а во вторую - конечно же своим добрым сердцем. И в некоторой степени - стремлением продемонстрировать добросердечие подданным.
Фрейлины королевы помогали Катрине подготовиться к турниру. Никто так аккуратно не заплетал её длинные косы с момента смерти матери.
Турнирный луг лежал за частоколом. Солнце пекло немилосердно, выжигая из земли последние следы утренней росы.
С другой стороны поля, у входа в боевой круг, стоял он. Неподвижный, как изваяние. Солнечные лучи не освещали его черные латы, а словно впитывались ими, оставляя лишь холодный контур на фоне ослепительного неба.
С другой вышел отец Катрины, довольно нелепый, почти сумасшедший старик с собственноручно выкованным в своей кузне мечом.
Меч был вполне неплох, а вот старик откровенно сдавал.
Жутковатый контраст двух противников. Неравный бой.
Сама девушка, по правилам турнира, сидела на трибуне - рядом с королевой.
Эйнару было мучительно стыдно за это зрелище. Стыдно за себя. Стыдно за толпу, стыдно за напыщенного короля, исполненного исторической значимостью события. За королеву, которую обмахивали веерами. Что бы было если бы Рыцарь пришёл за их дочкой, какой-нибудь грёбаной принцессой на горошине? С ним бы бились лучшие рыцари королевства.
Вместо этого там стоял несчастный одинокий старик.
Вызов, в защиту своей дочки, бросил старик, а значит Чёрный Рыцарь мог выбирать - биться верхом или пешими. Но старик с трудом держался в седле. Впрочем, Чёрный Рыцарь согласился спешиться.
Поединка как такового и не было. Старик успел, правда даже замахнуться мечом, но рыцарь ударил первым. Старик упал замертво. Лицо его было безмятежным. Что ж, больше ни один человек в королевстве не назовёт его дочь дочкой труса.
Крик Катрины напомнил Эйнару тоскливый вопль озёрной чайки. Она надрывно зарыдала. Тело старика унесли. Эйнар понял, что Катрина даже не сможет побывать на его похоронах: ведь рыцарь уйдёт с ней.
***
Королева, утешавшая девушку, охотно демонстрируя подданым своё великодушие (впрочем, нельзя сказать, что это была игра, ей действительно стало жаль несчастную), теперь с беспокойством смотрела на неё. Та перестала рыдать, и теперь лишь раскачивалась взад и вперёд, бессмысленно улыбаясь.
- Чёрный рыцарь, и белый рыцарь. Рыцарь солнца, и рыцарь луны. Рыцарь розы, и рыцарь шиповника. Рыцарь полыни и рыцарь кермека. Где же ты, мой белый рыцарь! - она неожиданно запела.
Нежный, мелодичный голос разнёсся над полем, над шатрами. Толпа, волновавшаяся как море, заворожённо притихла.
Голова Чёрного Рыцаря медленно повернулась в её сторону. Впервые он смотрел на кого-то, помимо своего соперника.
Всё это уже было слишком для Эйнара.
Как же немилосердно палит солнце, думал он, выходя на турнирный плац.
- Я тоже бросаю тебе вызов, грёбаная ты чернушка, - хрипло сказал он. В горле пересохло, хотел пить, ещё больше - выпить.
Что ж, сделать глоток прохладной воды ему перед началом боя дадут, а вот выпить на этом свете, похоже, уже не судьба.
***
Эйнар сжимал в руке свой меч. У Чёрного Рыцаря меч - длинный, прямой, матово-черный клинок, не отражавший солнца.
'Рыцарь полыни и рыцарь кермека', - почему-то крутилось в голове у Эйнара.
А сам он по всей видимости, рыцарь лопуха. Потому как погибнет довольно бессмысленно.
Противники сделали шаг навстречу друг другу.
И тут раздался голос Катрины.
- Господа храбрые рыцари! Раз вы вышли биться ради меня, то, быть может, я для вас хоть что-то значу? Я уйду с Чёрным Рыцарем, я готова к этому. Если в ваших сердцах есть хоть что-то, предназначенное для меня, то умоляю вас прекратить этот бой. Хватит смертей для этого дня. Я смиренно прошу вас об этом, а если вам этого недостаточно, готова повторить свою просьбу на коленях, - сказала девушка неожиданно сдержанно и чётко.
А затем снова произошло доселе невиданное. Чёрный Рыцарь обернулся к ней, преклонил колено, и положил свой меч на землю.
Эйнар посмотрел на него. Потом глянул на Катрину - но с той стороны светило солнце, и он даже не мог толком рассмотреть её.
Будто золотое сияние, откуда доносился её ангельский голос.
'Где же ты, мой белый рыцарь'.
Она решила спасти его жизнь ценой своей?
И Эйнар ударил.
Голова Чёрного Рыцаря покатилась по земле.
***
Все были в полном смятении. Поступок Эйнара был откровенно, неслыханно подлым. Он не имел ничего общего с честью. Разумеется, Эйнара не могли и не стали объявлять победителем.
Но и соперник у него был, надо признать, уникальный.
Чёрный Рыцарь был мёртв. Точнее, судя по состоянию тела, мёртв был он уже довольно давно. Тело высохло, имело признаки мумифицирования. Как бы то ни было, теперь он был мёртв уже во всех смыслах.
И земля не разверзлась. А из Запретного Края не обрушились с карательной армией чёрных рыцарей.
Никто не знал, что делать теперь. И Эйнар тоже не знал. Он знал только, что смог защитить Катрину. И почему-то для него это было важно. Это помогало ему ощутить себя, ну если не Белым Рыцарем, то просто... человеком.
У его следующего решения было два мотива.
Во-первых, всё же он действительно поступил подло, и это действительно следовало искупить. Эйнар это понимал и признавал. Но всё же подозревал, что одного только его благородства могло и не хватить на такой поступок - без ещё одного соображения.
Да, он всё же едва ли тянет на Белого Рыцаря и Рыцаря Солнца. Ну, на рыцаря какой-нибудь полыни или чертополоха, кермека или лебеды, пожалуй, может претендовать. Вполне.
Вот вернётся, женится на Катрине, получит за свой поход право на родовой герб... и возьмёт туда что-нибудь этакое. Например, куст кермека. Травка, которая растёт на голых скалах у моря. А что, по-своему красиво.
Или, может, вереска... нет, вереск ему попадался на гербах минимум у двух рыцарей. Почему-то на него была мода в геральдике. А вот кермека Эйнар не припоминал.
Если он вдруг выберется живым из этой передряги, то везде выживающая трава для герба очень даже подойдёт.
Все эти немного путаные ботаническо-геральдические рассуждения объяснялись просто - мозг Эйнара пытался отвлечься от мысли, что он, чудом миновав смерть, снова отправится ей навстречу.
Так вот, было ещё одно немаловажное соображение Родственники умерших. Если они теперь не смогут вызывать Чёрного Рыцаря... не смогут возвращать своих родных... и всё это из-за Эйнара... то лишь вопрос времени, когда они придут за ним.
И возможно, речь даже не будет идти о турнирном поединке. Его просто прикончат.
Как бы то ни было, с позволения самого короля Эйнар отправился в доселе невиданное путешествие.
В Запретный край.
***
Запретный край начался, когда кончилась карта. Тогда же появился запах озона.
Спустя день пути через лес он увидел первого каменного зверя. Потом он встречал их нередко.
Это был лис, высеченный из гранита, раза в четыре больше настоящего. Он лежал, свернувшись клубком у подножия сосны, а в трещинах на спине, в попавшей туда земле, росли грибы-лисички. Эйнар пошёл дальше, чувствуя на себе немигающий взгляд каменных зрачков.
Камней в лесу вообще было много. Вскоре Эйнар понял, что они перемещались - почти незаметно глазу.
Спустя ещё пару дней путешествия и наблюдений Эйнар выяснил, что, если два таких блуждающих камня сталкивались, время вокруг них на несколько секунд замирало. Он заподозрил это, когда увидел, как замер в полёте падающий лист. А позже подтвердил свою догадку, обнаружив замерших прямо на лету, на несколько секунд, стрекоз.
На третий день сосны и берёзы сменились деревьями с листьями из меди. Сначала Эйнар решил, что здесь вне сроков наступила осень - из-за цвета листвы. Но она звенела на ветру, как колокольчики. Воздух по-прежнему пах озоном. Но Эйнар уже привык к этому, и перестал замечать.
Во время очередного привала Эйнар более внимательно рассмотрел деревья. Это была не совсем медь - возможно, деревья вбирали что-то из почвы, что делало листья звенящими.
Впрочем, искать в этом лесу логические объяснения было не самым благодарным занятием.
Он ехал дальше. Ночевал под звёздами. Из осторожности старался пить только там, где пил его конь.
Недостатка в родниках и лесных ручьях в этом краю не было.
Позже у одного из них он и встретил фею. Она возникла из облака светлячков, кружащих над водой. Ее тело было соткано из трав, а крылья - из лучей закатного света.
Она посмотрела на Эйнара и скользнула в чащу. Решив, что её взгляд - знак, он пошёл следом.
Они прошли под аркой, напоминавшей ребро гигантского, наполовину вкопанного в землю механизма, шестерни которого давно срослись с корнями дубов. Саму арку оплетал дикий виноград.
В зарослях винограда неподалёку раздался смех. Где-то там журчала вода - то ли очередной источник, то ли водопад. Промелькнула смеющаяся наяда, убегавшая от сатира. Ещё одна наяда с любопытством выглядывала из густых зарослей на Эйнара. Он с любопытством посмотрел на неё, но после некоторых колебаний последовал за феей.
- Куда же ты, рыцарь лопуха? Давай поиграем, - крикнула вслед наяда, игриво смеясь.
Спустя некоторое время они вышли к озеру. Вода в нем была чёрной и неподвижной, как полированный обсидиан.
Эйнар невольно вспомнил Чёрного Рыцаря. Ему стало не по себе - похоже, час расплаты приближался. А какой она будет, Эйнар не имел представления. Только сейчас он осознал, что могут быть вещи хуже смерти.
В глубине вод, словно на дне колодца, виднелся еще один лес. Деревья там были перевернуты, и их кроны тянулись вниз, в бездну. Среди корней медленно проплывали сгустки, которые складывались в знакомые очертания - лицо, руку с тонкими красивыми пальцами, - чтобы тут же распасться.
Эйнар зачарованно смотрел на них.
Фея коснулась его руки. Ее прикосновение напомнило укол статического электричества.
Она снова указала ему вперёд. Затем рассыпалась на сотни светлячков, которые разлетелись по лесу.
Эйнар остался один на берегу озера. Он двинулся в направлении, куда указала фея - вдоль берега.
***
Девочку он заметил на одном из валунов на берегу. Она болтала ножками и смотрела в воду.
- Ты убил моего Чёрного Рыцаря, - капризным тоном сказала девочка.
Эйнар спешился. Погладил уставшего коня. Прошёлся по берегу, разминаясь. Поискал плоский камешек, и запустил 'блинчик' по воде.
- Вообще-то он уже был мёртв, - наконец сказал он. - Но это было нечестно, да. И пришёл искупить свою вину. Твоё право забрать мою жизнь вместо него. Я готов.
Девочка с интересом проследила за подпрыгнувшим три раза на воде камешком.
- На самом деле, я тебя не виню. Он воспринял это, как освобождение.
А затем та, кто приняла вид девочки, рассказала ему, как люди прилетели на эту планету, где жила она. Затаившись после этого в глубинах таких вот озёр, зачарованно наблюдая за людьми. Как позже произошла катастрофа, и спустя века люди растеряли все технологии, перековав обломки своих космических кораблей на мечи.
Как она потихоньку изучала людей. Как научилась создавать точные копии, включая копию сознания и всех, или почти всех, воспоминаний. Не получались только копии умирающих своей смертью стариков. И детей до шести лет - почему именно так, она не знала.
- Точнее копии детей получаются, но... не до конца. Тогда я сделала их обитателями этого леса - феями, русалками, наядами. Кого тут только нет. У людей богатая фантазия, я всё брала оттуда, - сказала она.
Среди взрослых иногда тоже встречались те, кого не получалось копировать. Именно такой была и Катрина. Желая изучить этот феномен, Дева Озера (так Эйнар сходу мысленно окрестил эту сущность) и послала Чёрного Рыцаря за ней.
- А кто тогда сам Чёрный Рыцарь? - спросил Эйнар.
- Он был одним из тех многих, кто пытался докопаться до правды, и нашёл меня задолго до тебя. Он жил здесь, а потом копия его сознания осталась в его же теле. Разумеется, с его согласия. Вернее, он сам так предложил. Он хотел искупить какие-то свои поступки. Очень скверные, мерзкие поступки. Знаешь, у людей бывают странные... то, что они называют принципами, - ответила девочка.
Эйнар задумался.
- Это всё неправильно. Это обман. Всего лишь копии. Это как эльфы подкидывают вместо украденных детей подменышей. Выходит, отец Катрины был прав.
Девочка немного помрачнела.
- Наверно. Можно ли считать даже точную копию тем же человеком? Думаю, действительно нельзя. А мне тогда казалось, это хорошая идея - утешать людей в горе, возвращать им тех, кого они хотели. Но похоже, что ты прав. Что стоит счастье многих, если его цена - несчастье одного? - признала она.
Пожала плечами и добавила.
- В любом случае, ты всё закончил. Я не стану к этому возвращаться.
Эйнар кивнул.
- Что теперь? - спросил он.
- Оставайся со мной, - оживилась девочка. - Мне надо столько всего тебе рассказать и показать. Сможешь уйти, когда захочешь.
Эйнар задумался. Думал долго, запустив ещё один 'блинчик'.
Он догадывался, что уйти может оказаться не так-то просто. Хотя Дева Озера видимо не прибегала к принуждению, но с её невероятными возможностями грубая сила и не нужна, чтобы добиться желаемого. Что ж, там будет видно. То, что она не принуждает его, само по себе заслуживает уважения. Видимо, странные принципы бывают не только у людей, но и у непознанных сущностей, таящихся в глубине обсидиановых озёр.
- Хорошо. Но, с твоего позволения, есть два условия. Во-первых, ты не будешь копировать меня. Никогда. С меня хватит моей бессмертной души, и да воздастся ей по делам её. Не надо копий.
- Хорошо, - кивнула девочка. - Второе условие?
Эйнар хитро улыбнулся.
- О! - девочка шутливо погрозила ему пальчиком. - А вот это не очень-то правильно! А если она не захочет? Я, конечно, понимаю, что похищение прекрасной девушки - красивый архетип из человеческой мифологии. Но многие бы возражали против такой постановки вопроса.
Эйнар хмыкнул.
- Ты, конечно, знаешь много умных слов, я смотрю. Но по-прежнему не всё понимаешь в наших человеческих... и... кхм.... взрослых делах. Так что доверься в этом вопросе мне. Погоди, так ты же сама хотела её забрать, а теперь читаешь мне нравоучения!
Девочка, поджав губы, скептически смотрела на него.
- Ну, это другое. Мне надо было... для общего дела. А ты просто хочешь, чтобы она стала твоей. Вот и всё. Слушай, а что если... я разберусь, и всё же сделаю её точную копию. Ну пря-я-ям вообще-вообще точную. Не отличишь. А хочешь, две копии? Как близняшки. О, придумала! Можно даже сыграть в игру. Будет семь копий и одна настоящая. И ты должен угадать настоящую. В жизни не угадаешь!
Эйнар озадаченно посмотрел на неё.
- 'В игру'. Дитя дитём. И такое невероятное могущество. Ничего уже не понимаю. Ладно, разберёмся, Дева Озера.
Собеседница слегка вздёрнула бровь, осмысляя свой новый титул.
- Главное, что ты не злая, - продолжил Эйнар. - В этом нам, людям, крупно повезло. Нет, копии не надо. Даже самой точной. Я, знаешь ли, большой поклонник подлинного.
Немного подумав, он добавил.
- К тому же согласись - она ведь заслуживает узнать, что её отец всегда был прав.
И после ещё одной короткой паузы сказал:
- Почему-то я уверен, что вы поладите.
***
Начинался очередной рыцарский турнир.
Здесь царил гул голосов, ржание лошадей, звон оружейников, подбивавших последние заклепки на доспехах. Воздух дрожал от зноя и ожидания.
Пахло пылью, конским потом и жжёным мясом - на скорую руку жарили кабана, чтобы подкрепить бойцов и зрителей.
Дети выклянчивали у родителей сладости в лавках.
На сценках-вертепах разыгрывали сценки. Самой популярной была сценка про 'Эйнара, Сразившего Чёрного Рыцаря'.
Мальчики сжимали рукояти деревянных игрушечных мечей, с восторгом глядя на бой Эйнара и Чёрного Рыцаря. С каждой новой сценкой бой обрастал всё новыми подробностями. Эйнар и Чёрный Рыцарь поочерёдно выбивали друг друга из седла, применяли друг на друге тактические уловки и боевые приёмы.
Девочки не с таким интересом смотрели сценку боя, уплетая сладости и болтая между собой. Но обычно чуть зачарованно притихали, глядя как кукольная фигурка красавицы Катрины бросала на турнирную арену белый платочек. И как Чёрный Рыцарь преклоняет перед ней колено.
А затем с восторженным отвращением, которое понятно только детям, визжали, когда Эйнар вероломно отрубал Чёрному Рыцарю голову.
Затем показывали последнее путешествие Эйнара, который, в наказание за недостойный рыцаря поступок, навсегда сгинул в Запретном Краю.
Всегда находилась хотя бы одна девочка, которой было его жалко. Нередко это была та же, которая чуть раньше жалела и Чёрного рыцаря.
А потом показывали последнее появление Чёрного Рыцаря в мире живых. Он пришёл за Катриной, и забрал её в Запретный Край, безжалостно намотав длинную девичью косу на кулак.
Взрослые, подначиваемые двусмысленными шутками весёлого кукольщика, и уже пропустившие пару стаканчиков, посмеивались над незавидной участью юной красавицы, попавшейся на крючок Смерти, и сгинувшей в самом рассвете своей красоты, так и не познав мужской ласки.
Дети взрослых шуток, конечно, не понимали, но частенько спрашивали, что за зелёный куст был изображен на щите у Чёрного Рыцаря во время его последнего похода в мир живых, за Катриной.
Взрослые отвечали, что на щите нарисован куст кермека. Никто не знает почему.