"Сего дня ознаменовался наш град событием немаловажным. При благосклонном содействии городского главы, господина Уварова, открыта новая механико-ткацкая фабрика на западной окраине. Устроена она по новейшему английскому образцу и, по заверениям отца города, должна пополнить до чрезвычайности исхудавшую городскую казну. Глава наш, осматривая сие предприятие, был весел и сообщил, что рассчитывает на скорое и обильное поступление налогов. Известно также, что за сим благим начинанием стоит высочайшее покровительство одного из известнейших князей, слывущего ревнителем технического прогресса.
Смертянские ведомости, 15 октября 1889 г."
Приказчик Тимофей Ильич истекал потом, то и дело оттягивал тугой воротник, незаметный за складками жира.
- Пятьдесят за год, не больше, - лепетал он, - совсем ведь без падежа не получится, непростая работа, без сна и отдыха.
- Не ври-ка давай! - Прикрикнул господин из Москвы. Долговязый, тощий, будто паук он навис над Тимофеем Ильичём, носом своим острым чуть не в глаз впился. - Посмотрели мы в твои учётные книги. Выходит, что в прошлом году тридцать было, а в этом - все пятьдесят? Инструкции, пади, нарушаешь? Что скажете, коллега?
Второй господин из Москвы, пониже и пошире, в котелке и с моржовыми усами, зашелестел записной книжкой:
- Листов не хватает в учётных книгах. Кое-где лезвием поработали. А отдельные журналы переписаны заново, о чём говорит свежесть чернил и иной сорт бумаги...
- Пятьдесят, говоришь? - рычал высокий и носатый. - А может, пятьсот? И вот еще: коллега, зачитайте!
Широкий и усатый, кашлянул и проговорил:
"Намедни ночью видал работников фабрики на строительстве усадьбы Тимофея Ильича, а опознал оных по привычной от них вони..."
Приказчик побледнел, двумя руками вцепился в воротник.
- Как же так выходит, - цедил носатый господин из Москвы, - что работнички твои за забор фабричный выходят? Невозможно же это, или...
"Однако радость сию не все разделяют. Многие из местных мужиков, кои кормились на старой ситценабивной мануфактуре, ныне работу потеряли, ибо содержатель оной, не стерпя конкуренции, дела свои свернул. Шепчутся в кабаках, что новое заведение и недолго проработает - мол, откуда в нашем уезде возьмутся столькие искусные и притом недорогие руки для станков? Ответа на сей вопрос нет.
Смертянские ведомости, 15 октября 1889 г."
Теперь уж слезами обливаясь, привёл Тимофей Ильич господ из Москвы на склад, открыл секретную дверь, скрытую деревянной панелью, и трясущейся рукой показал на заплечные сумки.
- Коллега? - Не успел сказать носатый господин, а широкий с химическим фонарём в руках уже изучал содержимое сумки.
- Ясно всё, - сказал он, - переносной насос. Здесь - мех со свиной кровью. Работает, судя по всему, на физической тяге, от движения. Неужто наш кулибин постарался? У англичашек всё на пару, а тут видна отечественная смекалка.
- Ты теперь говори, и всё выкладывай, паскуда, а то велю приставу тебя в самую замызганную конуру посадить! - Рявкнул высокий.
- Да это ж я, непременно, всю правду честную, - забормотал приказчик, - грешен, занял на усадьбу, пять тыщь. Жена запилила, грит, всё у нас не как у людей, этажа второго нету. Да в карты проиграл по пьяной лавочке. А тут Семёнов, башковитый малый, предложил. Оно ведь так ловчее, не всюду шланги протянешь, а работы и вокруг фабрики хватает, и на дворе, и на шахтах.
- И на усадьбе твоей? Отпускал, стало быть, в самоволку?
- Да кто ж знал, что они, ну того, способны...
"Примечательно и другое: со времени запуска фабрики в округе участились скоропостижные кончины от сердечного недуга. Лекарь земской управы, к которому мы обратились, причин указать не смог, однако старожилы поговаривают, будто с той стороны по ночам несёт особым, тяжёлым смрадом. Не от испарений ли сего "прогресса" немеет в груди у добрых людей?
Смертянские ведомости, 15 октября 1889 г."
Паровая повозка тронулась с места, городничий с приставом зычно голосили в след:
- Разберёмся, ваши блродия, порядок наведём, накажем!
- Перестараются ведь, - благостно проворчал носатый господин из Москвы, - уверен, коллега, уже через месяц разберут фабрику по кирпичику.
- И всё же, как вы догадались? - Усатый с удовольствием потёр руки и выжидательно раскрыл записную книжку. - Мне версия с усадьбой показалась весьма убедительной.
Раскрыв саквояж, носатый достал сумочку с курительным набором. Неспешно, с ухмылкой на тонких губах, размял табак, проверил спички, со вкусом запыхтел трубкой.
- Вы, мой друг, совершили известную ошибку, сосредоточились на фабричных документах. А я вчера, пока вы ужинали, наведался в управу и запросил бумаги иного толка - похоронные книги. - Затянулся, и начал загибать длинные мосластые пальцы: - Первое: знали мы, что работники не могут далеко отходить от шлангов, через которые гонится свиная кровь. Отмечу, в Англии принят закон, который запрещает передвижение вне фабрик. Второе: у нас-то такой закон никто не принимал, да и механизма, как говорится, нет. Если бы не инженер-самоучка Семёнов. Третье: одна беда, и впрямь ведь выходили из строя. Ненадёжный материал, бывший в употреблении. Отчёты становились всё хуже, тканей - всё меньше. Вот и пришла приказчику, Тимофею Ильичу, в голову мысль как дела поправить.
- Использовать беглецов для пополнения рабочей силы, - закивал широкий, записывая.
- Еще бы, увидишь такую страхолюдину, за грудь схватишься. На то и был расчёт. А дальше то привычно: отпоют, сорок дней для протокола выдержат в мертвецкой, и на производство.
- Чудовищно...
- Не чудовищнее того, что старый князь сам уж лет тридцать на свиной крови, но это дело уж точно не на одну трубку.
"Господин Уваров, сей ревнитель муниципального блага, уверяет, что найдёт рабочих - и трудолюбивых, и неприхотливых, и требующих лишь самого скромного содержания. Остаётся лишь вопросить: богоугодное ли это дело - столь необычную рабочую силу, лишённую и воли, и усталости, к конвейеру представлять? Особливо же когда слух носится, будто набирать сих "трудяг" будут по ночам, на ближнем погосте. В народе и шутка пошла: даже в Смертянске спокойно не помереть.