Снов больше нет. И слова бесмысленны м потоком продираются в мозг. А он умирает, мой мозг. Я становлюсь... я точно завтра стану... Нет, не хочу произносить столь ненавистное слово: ---
...зомби.
Мир был разрушен.
Вирусы - маленькие засранцы.
Сколько фильмов про это.
И вот, наступило.... на горло всем важным дядям, ибо оно проникает через воздух в самые высокие кабинеты. Мы все едины. Мы все мертвы.
Когда ты чувствуеш холод - это не просто так. И если голод похож на огонь - это не значит, что близко Солнце.
А голод рвёт изнутри, диким зверем, и я хочу жрать. Жрать. Всё, что можно. Всё. Даже то, что нельзя. Было. По этическим соображениям.
Ногп как ватные столбики. Но их можно двигать. Руки что плети. Но в пальцах некая сила. Запахи усилились. Слух стал ярче. Мой яркий слух. Толпа шатающихся ублюдков, вот кто мы. Так и барахтаем движения плечей о себе подобных. Нечто в ваздухе заставляет не жрать друг друга. Но - искать... че... ло... человечину!!!
Не хочу. Но делаю. Мы поймали эту мадам у магазина. Визжала. Бесполезно. Вкусная.
Самое чёрное утро. Мадам теперь одна из нас.
Хорошо бы, если нам вышибли... А снайперы, действительно, есть. Но они не шлют пули всем подряд. Лишь если подходим к Зданию. Но мы берём количеством. На всех пуль не хватит. А если они чего-то защищают, значит мы должны идти. И вообще, оттуда вкусно пахнет.
Бах - череп снесён. Рядом идущий пал жертвой снайпера. Бах - пуля в ребро. Я споткнулся. Наверху рычание и... Та, которую мы немилосердно искусали - смотрит. На меня. Чего это она?
Кажется, это секс. Пока все они, шатаясь, идут мимо нас - она меня оседлала и... вирус выпускает всё низменное. Она ловко находит моё твёрдое своим мягким. Но почему оно у меня твёрдое вдруг? Разве зомби не импотенты?
Страшный мужчина, страшная женщина. Впрочем, она ещё весьма привлекательна, не обратилась в гниль до конца. Бах и кому-то опять снесло череа. Глаз плюхнулся на асфальт возле меня. Почему-то, я стал двигаться активнее, она застонала и будто мячик подпрыгивала. Какое кощунство! Но и совершенная прелесть.
Ангелы должны нас испепелить.
Но ангелов нет в небесах, что свинцевеют над нами, обещая дождь к вечеру. Ноябрь, а значит - дождь. Интересно, если во мне ещё осталось семя... она забеременеет и у нас родится всегда голодный зомбёнок?
Я мыслю, но это не значит, что я - существую!
Мы идём с ней бок о бок. Витрины отражают наши шатания. В зеркалах сплошной ужас. Посланцы смерти, вот мы кто. Стреляет винтовка, пресекая желания. Но пуль на всех не хватит. Мы, всё же, входим в Здание. Пахнет живыми человеками... У них вкусные сердца, чувствую. Иные из нас предпочитают мясо рук, щёк, где поудобней зубы запустить. А я думаю больше о тёплых сердцах.
Вирус, конечно, меняет. Но не во всём. А у некоторых даже есть иммунитет против него. И я чувствую, что становлюсь обратно человеком! И она, вроде, тоже не совсем зомби. Снесло ещё пару черепов рядом. Я взял её за руку. И она подняла лицо, взгляд женщины... Она сказала (а зомби не говорят!):
- Ты...
- Я.
- И... мы?
- Да, мы.
- Но...
- Неважно.
- Всё плохо.
- Иди ко мне.
- Иду.
Я её обнял. Сбоку кому-то снесло башку. Мы не пошли за ними. Несмотря на дикий голод. Мы шагали в сторону. Зомби вокруг вдруг принюхивались к нам. Думаю, они готовились напасть. Слишком человеческий запах. Мы побежали. За нами гнались. Мы укрылись в проулке. Топот щагов мимо. Она дрожала. Это так трогательно. Слёзы катились и падали с щёк.
- Милая, ты не зомби.
Она сквозь слёзы:
- И ты тоже... не зомби.
- Это же хорошо?
- Это прекрасно.
- А знаешь...
- Что?
- Я тебя люблю.
С неба полился дождь. Толпа ходячих полутрупов ушла куда-то вперёд. В Здание. Где им продолжали вышибать остатки мозгов.
Мы оказались в уютной тишине. Кошка мяукнула наверху. Вот же, наверное, думает, мир докатился. И она, эта блин кошка... спустилась к нам, взобралась на колени к...