Тишина в этом городе - штука подозрительная, особенно когда просыпаешься от неё после долгого сна. Я проснулся не по расписанию - слишком резко, как солдат, которого подняли по тревоге. Что-то было не так.
Корпоративные клоуны из "Некро-Тек Мехико" называли этот режим сном в своих рекламных проспектах. Мона тоже называла это "сомниферо", таблеткой для сна в нашем с ней вечернем ритуале. Я за два года привык, хотя знал, что это вранье - сон предполагает сновидения, а всё, что я видел в отключке, было мешаниной из застрявших в памяти обрывков, наблюдаемых через чёрно-красную пелену.
Позвольте представиться: М-2077, серия "Компаньеро Плюс". Таких как я покупали одинокие люди для бытовых дел и разговоров по вечерам. К тому же, обладание послушным и исполнительным мертвяком добавляло престижа - в наших местах это считалось признаком благополучия.
Мона называла меня просто Эм.
Два года в четырёх стенах, да ещё и в мёртвом теле обостряют все оставшиеся чувства. Особенно когда твоя хозяйка почти каждый вечер засыпает под старые чёрно-белые детективы, где циничные герои копаются в грязном белье богачей и умирают в переулках под дождём. С утра же нашу комнату окутывал аромат кофе и джаз.
Собственно, моё пробуждение оказалось тревожным именно потому, что ничего этого не было. Ни запаха кофе, ни музыки, ни запаха её дешёвых духов. Только тишина, густая и мёртвая, как радиоактивный пепел.
Я принюхался - тепловая карта почти вся холодная, крупных химических следов нет. Кажется, она ушла давно. Кровать не разобрана, чашка с остывшим кофе на столе рядом с помятым глянцевым журналом. Пустая вешалка, в ванной ни зубной щётки, ни косметички.
Она ушла внезапно.
Вот что я о ней знал: Мона Рохас, тридцать два года, тёмные волосы до плеч, заострённый подбородок и привычка грызть карандаш. Официально - менеджер корпорации "Вида-Нуэва", но два года, проведённые с ней, научили меня не верить этой легенде. Нормальный менеджер не будет держать дома защищённый терминал и хранить в прикроватной тумбочке ствол. Но... Я любил её, а она всегда была ко мне так добра, что не могла не предупредить об уходе. Значит, была причина, которую нужно выяснить.
Но сначала - завтрак. Сэм Спейд бы налил себе виски, но у меня другие предпочтения.
Я проковылял на кухню. Ноги еле слушаются, суставы скрипят - такое ощущение, что провёл не ночь в шкафу, а пару веков в гробу. Первым делом я проверил холодильник.
К счастью, еда вместе с хозяйкой не пропала: на обычном месте лежала пара упаковок соевого мяса (по виду - говядина, но на вкус как картон) и пакет синтетической крови. Если экономить, пару дней можно продержаться. После этого метаболизм остановится, нервная система деградирует, и я стану тем, что было изначально задумано природой - куском гниющей биомассы.
Но не сегодня.
***
Пока энергия возвращалась в мышцы, я обдумывал ситуацию. Нужно понять, что случилось с Моной. Я начал с того, в чём разбираюсь лучше живых - с чтения следов.
Живые не понимают, сколько следов оставляют за собой. Каждое движение, прикосновение оставляет за собой химический, а то и видимый след - отпечатки, волосы, пятна и так далее. Для того, кто умеет смотреть, квартира превращается в книгу, написанную касаниями и запахами.
Я прошёлся по квартире, втягивая воздух и обращая внимание на каждую мелочь. Свежих запахов не было, но по дому всё ещё блуждал аромат дешёвых синтетических духов, которые любила Мона. В ванной чисто, косметичка открыта, зубной щётки и тюбика пасты на обычном месте не было. В гостиной на прикроватной тумбочке планшет на зарядке, а вот пушки в верхнем ящике нет. Кровать не разобрана, простыни аккуратно заправлены - она явно не спешила. Под подушкой нащупал мягкое. Старая футболка, в которой она ходила дома. Она бросала её где ни попадя, а я складывал и убирал в шкаф.
Уловив воспоминание, в углу сознания зашевелилось нечто голодное и злое. Та часть меня, которая не любила ни думать, ни чувствовать, и вечно хотела жрать. Остатки того, кем я был, или, наоборот, кем не смог до конца стать. Я называл это Зверем.
...ТЁПЛОЕ ТЕЛО... - прорычал Зверь из глубины. - ...СОЖРАТЬ...
Заткнись, это не еда.
Заглянул в шкаф - не тот, где я жил, а рядом, с одеждой и бельём. Всё на месте. Такое ощущение, что Мона, как обычно, ушла на работу, но гниющая органика в мусорном ведре под раковиной, забившая все мои рецепторы, и отсутствие свежих запахов в других помещениях подтверждала мои худшие опасения: её не было уже несколько дней.
Ещё хуже было то, что в аптечке не было таблеток для сна. Мона иногда забывала пополнять их запас, а потом, вспомнив, срывалась поздно вечером к дилеру "Некро-Тека". Она повторяла: "Эм, ты должен принимать их каждый день, это очень важно", но я не понимал, чем это может грозить.
Прекрасно. Брошенный мертвец, переставший принимать некие важные таблетки - идеальный сюжет для триллера, где напряжение будет расти вместе с разложением.
***
Картина складывалась простая и тревожная: Мона ушла и пропала, и я не понимал, что делать дальше. Классический сюжет "крутого" детектива: дама в беде, таинственный похититель и решительный герой-компаньеро - правда, без плаща, без оружия, зато с холодным сердцем.
Но... крутые парни не сидят на месте, даже если у них нет пульса. Мой план был прост и отчаян: привлечь внимание. Правда, звонить куико не вариант - во-первых, я не могу говорить, а во-вторых, мёртвый без хозяина - "брошенное имущество", подлежащее изъятию и утилизации. Они заберут меня раньше, чем я смогу объяснить. А если Мона скрывается? В чёрно-белом кино красотки только так и делали. Нет, мне нужен обычный человек, который разберётся в моей проблеме и поможет с едой и таблетками.
Для начала я пощёлкал лампочкой в гостиной. Три коротких вспышки, три длинных, три коротких - просьба о помощи на ла кьета, языке жестов и звуков, на котором общаются мертвяки. Приближался полдень, но солнца этот город не видел уже много недель, царил серый полумрак, и я надеялся привлечь внимание.
Подождал пару часов - ничего. Всем плевать.
Я переключился на звук. У Моны был модный проигрыватель, подключенный к домашней сети, и я выкрутил громкость на максимум. Её любимые старые записи: Чавела Варгас, Лучо Гатика, печальные болеро с гитарными переборами и вынимающими душу голосами, которые мы с Моной слушали по вечерам. Квартира наполнилась меланхоличными звуками. Сюда бы, конечно, сальсу, но хозяйка не любила громкую музыку, да и я тот ещё танцор - только кости гремят.
Я даже открыл окно, чтобы выпустить музыку, и дьявол с ним, со смогом. Полчаса, час - ничего. Местные давно научились не совать нос в чужие дела.
Придётся действовать проактивно.
...ДА, ДА, ВЛОМИТЬСЯ... - гулко проурчал зверь. - ...СОЖРАТЬ...
Молчи, гадина.
Я вышел на балкон. Смрад ударил в лицо - Мехико в полдень больше похож в на адский котёл : не воздух, а ядрёная смесь пыли, смога, запаха мяса и тортильяс с уличных лотков и выхлопов электрокаров. Внизу кипела жизнь - люди сновали туда-сюда, торговались, смеялись, ругались.
Я схватился за перила и начал долбить ногой по металлическим прутьям. Кричать я не мог, но активно жестикулировал на ла кьета - учитывая скорость моих движений, снизу это, наверное, выглядело забавно. Несколько голов посмотрели вверх и увидели меня. Какая-то полная женщина разразилась ругательствами, детишки заулюлюкали, старик в выцветшей рубашке сплюнул и перекрестился.
- Проклятые муэртос!
Бесполезно, для них я не человек в беде, я даже не человек. Я вернулся в квартиру, пока никто не додумался вызвать куико.
***
Просить помощи у живых - не вариант, но, может быть, помогут свои? Я решил постучаться к соседям, которых я немного знал - и поэтому не особо хотел с ними общаться, но попробовать стоило.
В нашем крыле этажа большинство квартир пустовали, но через одну справа от нас с Моной кантовалась пара зомби-нелегалов с Марса. Эти двое промышляли вебкамом. Когда хозяйки не было дома, я иногда подключался к их камере и смотрел домашние видео, пытаясь понять, чем это так нравится живым.
Эти двое ставили фривольные сценки для одиноких богатых дрочил из Санта Фе, верхнего города, любителей замедленного тихого порно, и это имело успех.
Я открыл замок и выглянул из квартиры. Здание у нас было старое, советской постройки, с тех времён, когда мексиканские корпоратас копировали архитектуру из социалистических учебников. Узкие лестницы, длинные коридоры, облупившаяся краска и запах сырости - как же неуютно по сравнению с маленькой однушкой Моны. Типичный Мехико: снаружи нищета, а внутри - статуэтки святых, запах тамале и цветные асульехос.
Подойдя к нужной двери, я тихо постучал, выдерживая паузы. Длинная, длинная, короткая. Длинная, короткая, короткая. "Добрый день" на ла кьета.
За дверью послышался шорох, кряхтение и, наконец, шаги. Дверь приоткрылась на цепочке, и в щель высунулось женское бледное лицо. Одного глаза у мухер муэрта не было, а щека была перечёркнута уродливым шрамом.
Она зыркнула в меня: "Что надо?"
Я жестами попытался объяснить ей, что я не угроза.
- Сосед. Моя хозяйка пропала. Мне нужна помощь.
Женщина смотрела на меня совсем недружелюбно. За её спиной появился партнёр - массивный позеленевший от времени зомбак с заводскими клеймами на руках и шее. Его можно было не спрашивать, взгляд говорил достаточно.
Мёртвая дама криво усмехнулась, и её руки тоже заплясали в медленном танце:
- Домашний мертвячок потерял хозяйку? Мило. И теперь ты гуляешь по подъезду, стучишься ко всем, шумишь с балкона?
Я опешил:
- Вы... слышали?
Мужчина сделал шаг вперёд. Жесты явно давались ему с трудом
- Весь дом слышал, каброн. И видел.
Женщина сняла цепочку, сделала шаг и ткнула меня пальцем в грудь.
- Слушай сюда, легальный. У тебя есть номер, чип, документы. Ты - собственность. Ты зарегистрирован. А мы? - Показала на себя и своего друга. - Мы никто. Нас нет в базах. Если за нами придут - нас сожгут. Понял?
Я молчал.
- Пока ты гуляешь тут и палишь всех вокруг - ты создаёшь проблемы. Живые позвонят куико, те придут проверять дом. А когда придут - найдут не только тебя. Найдут всех.
Я попытался объяснить, но мужчина схватил меня за руку, а мертвячка подытожила:
- Возвращайся в свою квартиру. Закройся. Не высовывайся. Может, повезёт, и хозяйка вернётся. Не вернётся - сдохнешь там спокойно. Но не тащи других за собой. Мы с тобой не друзья. Уловил?
Я кивнул.
Зомбячка захлопнула дверь. Я вернулся в квартиру и заперся, ощущая, как во мне рождается редкое для компаньеро чувство злости. Здесь даже среди мёртвых я был чужим.
***
Вечерело. Активность меня изрядно вымотала, и я отправился на кухню ужинать.
... СВЕЖЕЕ МЯСО ... - рычал Зверь, давясь синтетикой, а я думал, что делать дальше. Пока энергия возвращалась в тело, я решил проверить терминал Моны.
Обычно хозяйка таскала его повсюду, но сейчас он одиноко валялся на журнальном столике. Я взял устройство и разблокировал его - код "1207", день, когда я появился здесь. Моя сентиментальная чика, не раз видел, как она его вводила...
Первым делом я проверил сообщения. Пусто. В календаре последняя запись на сегодняшнее утро: "Продувка имплантов", значит, она должна была вернуться. Предпоследняя - какой-то "семинар".
Я полез в файлы. Рабочие документы, отчёты, таблицы с цифрами - скучная корпоративная рутина. Но в директории с невинным именем "Архив" я нашёл кое-что интересное. Там была длинная таблица с номерами и статусами.
М-1584. Статус: Активен. Куратор: Й. Макдональд
М-1984. Статус: Завершён. Куратор: С. Колумбар
М-2077. Статус: Активен. Среда: Домашняя. Куратор: М. Рохас
Сотни строк, сотни зомби-компаньонов, все с номерами серии М.
М-2077 - это я.
Куратор? Я всерьёз думал, что меня купили в офисе "Некро-Тека", как в обычном магазине покупают пылесосы или кофеварки.
Я прислонил палец к батарее - так приходилось периодически делать, потому что терминал плохо реагировал на мёртвую плоть - и ткнул на своё имя.
Появился большой технический отчёт, полный графиков и рабочего жаргона. "Протоколы экстракции", "тренд адаптации субъекта класса М в гражданских условиях", "мониторинг эмоциональной привязанности". И цифры, цифры, которые мне ничего не говорили.
Одна фраза меня задела:
Субъект демонстрирует высокую степень адаптации. Эмоциональная привязанность к куратору подтверждена. Рекомендация: продолжить наблюдение. Срок: 24 месяца. Текущий статус: День 731.
Я под наблюдением? Мона, моя милая Мона - куратор? Кулаки непроизвольно сжались. Как она меня... эмм... курирует, я даже слова-то такого не знаю.
...ПУТА МАДРЕ!... - прорычал Зверь из глубины, разделяя закипающую во мне ненависть на грани с полнейшим недоумением.
Ещё немного, и я с тобой соглашусь, животное. Но надо поразмыслить. Возможно, я просто экспериментальная модель, на которую у Моны не хватало денег, и она договорилась взять меня в обмен на какие-то отчёты и графики. Или, наоборот, она - экспериментальный пользователь домашнего мертвеца...
Голова от избытка информации и эмоций шла кругом и уже дошла до теорий заговора. Ещё чего не хватало... Но я действительно сильно устал, а впереди меня ждало ещё одно сложное дело - пережить ночь без таблеток.
Я забрался в свой шкаф, закрыл глаза и приготовился к погружению в неизвестность.
***
Кровь.
Это было первое, что я почувствовал, когда очнулся. Не синтетическая, а сладкая и тёплая! Настоящая!
Обычно я просыпался в шкафу, но сейчас я лежал, скрючившись на полу. Медленно открыв глаза, я увидел знакомую кухню, но в непривычном цвете.
Ледяная волна ужаса окатила меня изнутри. Кровь была повсюду: на кафеле стен, на потолке, на мебели и на дверце холодильника, и даже бегонии на подоконнике окрасились в тёмно-красный цвет. На полу же помимо огромной алой лужи были беспорядочно разбросаны куски мяса и какие-то ошмётки.
Под моей головой вместо подушки лежала посиневшая женская ляжка.
Я кое-как поднялся, стараясь не поскользнуться. Ноги подкашивались, голова кружилась, как вчера, после долгого сна. Но был ли сон? Я, как всегда, помнил только какие-то смутные обрывки: дверь открывается, в проёме силуэт, запах - яркий, пряный, до боли знакомый, крик, хруст костей, тепло живого тела, ВКУС.
Медленно, держась за столешницу, я вышел из кухни в залитую кровью прихожую. На вешалке висела куртка - та самая, коричневая, с потёртостями на рукавах. У входа стояли грубые, с толстой подошвой ботинки.
К двери в ванную привалилось то, что когда-то было человеческим телом.
Мона.
Мир качнулся, я потерял равновесие и плюхнулся всем своим весом в лужу крови.
Нет.
Нет. Нет. Нет.
Это не она. Не может быть она.
Я встал на колени рядом с телом. Трудно было описать то, что осталось от её головы, но я узнал эти чёрные волосы, липкие от крови и до боли знакомые.
Зверь лениво поддакнул:
...ВКУСНАЯ... ТЁПЛАЯ...
Я орал, пока голос не сорвался в булькающий хрип. Бился головой о дверь, рвал на себе одежду, раздирал лицо.
...ХВАТИТ... МЁРТВАЯ... ЧТО ОРЁШЬ...
- ЗАТКНИСЬ! - Я вцепился в собственное горло и сжал его, пытаясь задушить этот голос внутри. - ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ!
Но Зверь был сыт и не стал спорить.
Я разжал пальцы, сполз по стене на пол и застыл, глядя на тело.
Мона. Моя Мона, которую я искал. Которую любил. Которая вернулась.
И я съел её.
***
Шквал схлынул, и эмоции уступили место разуму - как говорят падре, у мёртвых нет dolor sargado, священной боли. Я перенёс тело и его части в ванную и, насколько это возможно, вытер кровь. Жить долго здесь мне не грозит, как и вообще жить - странно, должно быть, слышать это от мертвого. Но домовладельцам точно придётся заморочиться с ремонтом, прежде чем пускать новых жильцов.
Почему Мона вернулась ночью, так же неожиданно, как и исчезла? Где она была? Что вообще происходит?
Я пошарил в её куртке и вытащил терминал. Ещё один, точно такой же, что лежал в гостиной. Я активировал его - блокировки нет, интерфейс какой-то другой, снова файлы, на этот раз зашифрованные.
Погрев руки, я залез в электронную почту. Последнее сообщение отправлено вчера вечером, и оно было про меня:
"Местонахождение субъекта М-2077 подтверждено. Получить седатив класса А. Нейтрализовать, в контакт, по возможности, не вступать".
Отправитель: скрыто
Получатель: М. Вальверде
М. Вальверде?
Я вернулся в ванную и тщательно изучил тело. Всё верно, труп изучает труп, такого не было даже в чёрно-белых фильмах. Мне пришлось её раздеть, но, как говорится, мёртвая плоть не знает похоти, только голод.
Я никогда не видел Мону обнажённой. Она была скромной, и даже дома ходила в закрытой одежде. Но однажды она мне показала шрам на левом плече, объяснив, что упала с велосипеда в детстве. Я тогда очень хорошо запомнил эту деталь, и сейчас первым делом проверил. Шрама не было.
Не было и родинки на шее. Я присмотрелся к ладоням, к пальцам - тут даже без снятия отпечатков было понятно, что они чужие.
Я сел на пол, прислонившись к унитазу. Это не Мона.
Но как похожа эта М. Вальверде! Кто она? Зачем пришла? Откуда у неё одежда Моны?
Зверь зашевелился:
...ХОТЕЛА УБИТЬ... МОЗГИ... МОЗГИ...
Я поднялся и вытер руки о штаны. Бесполезно, кровь уже въелась. Вопросов было много, но ответов - ноль. Но одно я знал точно: Вальверде хотела что-то сделать, у неё не получилось, так что жди новых гостей.
Бежать? Но куда, и, главное, зачем? И как - бегун из меня так себе. Сегодняшняя ночь начисто лишила мою жизнь - нежизнь - смысла. Путь тут один - утилизация. Но хорошие парни не сдаются без боя. Как говорил герой одного из любимых фильмов Моны: "Я не знаю, выберусь ли живым. Но если умру - пусть запомнят, что я умер стоя".
Мне проще - умирать не придётся, так что терять было нечего.
Зверь завыл в предвкушении:
... ДЕРИСЬ... УБИВАЙ...
Я встал с дивана. Размял пальцы. Они хрустнули - сухо, как ломающиеся ветки.
Ладно, пендехос. Идите.
Будто в ответ на моё приглашение раздался низкий гул снаружи. Я подошёл к окну и выглянул - кажется, начинается.
Над улицей завис дрон размером с холодильник, военного образца. Он методично исследовал здание, этаж за этажом. На моей груди появилась красная сетка сканера.
Снизу, свистя шинами, к дому подлетел чёрный фургон без опознавательных знаков. Из него начали выгружаться люди в тактической экипировке, и это явно были не куико со станерами: в руках бойцов были куда более серьёзные пушки.
Из коридора послышался тяжёлый топот.
Сытый, полный энергии после ночного буйства Зверь злобно рычал, как старая собака, чувствуя приближение развязки.
... ДЕРИСЬ... УБИВАЙ... СОЖРИ ИХ ВСЕХ...
- Не сейчас. Подожди.
... КОГДА?!
- Скоро.
Шаги остановились у моей двери. Секунда тишины, а потом - голос, усиленный динамиком.
- Субъект М-2077! Вы окружены! Откройте дверь! Выходите с поднятыми руками! Это ваш единственный шанс!
КУДА ВЫ ДЕЛИ МОНУ, ТВАРИ?
Я расслабился и добровольно передал управление тому, кто умел убивать. Мышцы перестали меня слушаться, Зверь всплыл из глубин и разделил сознание напополам. Комнату огласил дикий, древний рык.
Давай, ублюдок, твой выход. Как же хорошо не думать, не сомневаться, просто рвать и крушить. Два года я пытался быть хорошим парнем и полезным, исполнительным компаньеро - оказалось, проще быть просто убийцей. Меньше экзистенциальных кризисов.
Я будто бы откинулся в кресле перед телеэкраном и приготовился смотреть свой последний нуарный фильм - в таких главный герой обычно погибает в финале.
Классика жанра.
***
Корпос даже не стали вскрывать дверь, просто снесли её направленным зарядом. Дым, грохот, двое врываются первыми, оружие на изготовку.
- ЦЕЛЬ! НА ПОЛ! СЕЙЧАС ЖЕ!
Зверь улыбнулся моим ртом. И прыгнул.
Я никогда не подозревал, что моё тело способно выполнять такие движения с такой скоростью. Первый не успевает нажать на курок, упав на пол, и я вцепляюсь в горло второму. Хрящи хрустят, как сухие ветки. Он хрипит, пытается оттолкнуть- бесполезно. В прямом смысле мёртвая хватка.
Второй открывает огонь.
Пули впиваются мне в плечи и в грудь, но максимум, что я чувствую - это тупое давление, будто удар молотком. Я перекатываюсь и вдавливаю голову второго в стену. Шлем трескается как яйцо, и череп ублюдка внутри смачно чавкает. Тело сползает вниз, оставляя красный след.
Влетает третий и сразу выдаёт короткую очередь. Интересно, был ли у него опыт борьбы с зомби? Стреляет как в человека - живой бы сразу упал, но я просто пру на него тараном и сбиваю с ног. Мы летим на пол. Кулаки в перчатках наносят мощные удары по моим скулам, по челюсти.
Зверь смеётся:
...СЛАБЫЙ... ТЁПЛЫЙ... ВКУСНЫЙ...
Я вцепляюсь зубами в его шею, прокусываю защиту костюма, дальше кожу, мышцы. Вкусная горячая кровь струёй бьёт в рот. Боец дёргается в конвульсиях.
Я поднимаю голову и вытираю рот тыльной стороной ладони. В прихожей ещё трое. Один орёт в рацию, двое открывают огонь.
Я лечу к ним вперёд на четвереньках, как животное, и сбиваю с ног. Пули злыми молоточками кромсают кожу. Пробиваю забрало пальцами того, что с рацией, и впиваюсь в глаза. Тот визжит - высоко, пронзительно. Сверху меня бьют прикладом - разворачиваюсь и левым хуком заряжаю в торс. Корпоративо снова падает и прикладывается об тумбу для обуви. Очередной шлем лопается - из чего они их там делают, из бумаги? Вцепляюсь за ногу третьего и отделяю её от тела...
... УБИТЬ ... СОЖРАТЬ ...
Ещё один подбегает к двери и отшатывается при виде кровавой бани. Молодец, быстро оценил ситуацию. Он разворачивается и бежит:
- Отступаем! Нужно подкрепление.
Из глубины коридора раздаётся автоматная очередь, и крик обрывается. Меня это ни коим образом не удивляет, потому что в этот момент я вскрываю черепную коробку одного из неудачников и приступаю к трапезе.
... МОЗГИ ...
Я зачерпываю пальцами серую влажную массу и отправляю в рот. Чистый, первобытный экстаз. Никакая соя с синтетикой даже рядом не стояла. Это настоящее.
Зверь стонет:
...ЕЩЁ... ЕЩЁ...
Словно в трансе, я наклоняюсь ниже, не замечая ни шагов за спиной, ни тихого шипения сжатого воздуха. И дёргаюсь лишь когда что-то холодное касается шеи - но поздно.
Раздаётся хлопок, под кожу заходит тонкая игла, и что-то ледяное начинает растекаться по телу. Я пытаюсь встать, но ноги, ещё недавно работавшие как пружины, предательски подкашиваются. Потом немеют руки, всё тело наливается свинцом, и я падаю на пол.
- Тихо, М-2077, - слышится далёкий голос сверху, далёкий, как эхо в колодце. - Всё закончилось. Доктор Макдональд, принимайте пациента.
***
Я открыл глаза от яркого, режущего света. В ноздри бил запах антисептика и чего-то очень свежего, химозного.
- Эм, ты очнулся?
Я повернул голову. Я лежал на кушетке, а рядом стояла женщина в белом халате. Тёмные волосы, острый подбородок, в руках планшет. Моя Мона...
Я попытался спросить, но руки не слушались, и смог издать лишь хрип.
- Извини, глупый вопрос. Ты пока не можешь двигаться, тело не отошло от анестезии.
Возникла пауза. Я смотрел на неё, она - на меня. Тишина между нами была громче любых слов.
Потом она улыбнулась:
- Эм, я очень рада тебя видеть. Да, я переживала за тебя и очень соскучилась. Уверена, что ты - тоже.
Ты просто не представляешь, насколько.
- И я знаю, что ты лазил в мой планшет. - Взгляд стал серьёзнее. - Поэтому понимаешь, что всё было не совсем таким, как тебе казалось раньше.
Она выдохнула и начала мерить шагами комнату.
- Ты был участником эксперимента, изучающего способность мертвецов класса М к эмоциональной привязанности и адаптации в гражданских условиях, и он уже подходил к концу, как вмешались наши конкуренты из "Ренасимьенто Корп".
Мона остановилась и посмотрела на меня:
- Они не знали, где мы с тобой живём, но придумали нехитрую уловку, на которую я, к сожалению, поддалась. - В голосе прозвучала досада. - Меня пригласили на однодневный семинар в Канкун, но произошла авария, всё затянулось, а ты, как я понимаю, переволновался и не мог сидеть тихо.
Она подошла к кушетке и взяла меня за руку.
- И женщина, которая приходила ночью, пытаясь тебя демортифицировать, и корпос, с которыми ты, хм... - Мона поморщилась. - ...справился - все они работают на "Ренасимьенто". К счастью, мы успели, теперь всё позади.
Она помолчала. Посмотрела в планшет. Потом снова на меня.
- Я понимаю, что ты сейчас в шоке. Это нормально. Ты прошёл через... многое. - Её голос стал мягче. - Эм, я хочу, чтобы ты знал: всё, что было между нами... да, это был эксперимент. Но не только эксперимент.
Она присела на край койки.
- Два года с тобой... - Она смотрела куда-то в сторону, подбирая слова. - Они изменили меня. Я начала этот проект как учёный, стараясь быть хладнокровной. Но где-то посередине... - Мона посмотрела мне в глаза. - Я привязалась к тебе по-настоящему. Ты стал мне другом, Эм. И это не входило в протокол.
- Сейчас тебя переведут в восстановительный блок, - улыбаясь, сказала она. - Там дадут новый курс супрессоров, и ты сможешь встать. Ты снова будешь... собой. Как раньше. Между нами ничего не изменилось.
Мона взяла меня за руку и крепко сжала её.
... ТЁПЛАЯ ... МЯГКАЯ ...
Я чувствовал её медленный, ровный пульс. Живая, родная кровь... Мир вокруг незаметно стал чёрно-красным, и я ощутил, как в мускулы возвращается сила.
Она ошибалась. Всё изменилось. И я был очень голоден.