Меня зовут Годфрит, и я родился в Гарвалоне, столице великого королевства Лантумбрия. Многие при мыслях о главном городе королевства с благоговением представляют могучий королевский замок Инил-Норт, построенный из массивных известняковых блоков. Шесть его серых башен оканчиваются темно-синими коническими крышами, а на высоченных шпилях гордо развиваются королевские знамена. Вот только меня всегда манила знаменитая Башня Знаний, чей длинный, как жердь, силуэт можно было разглядеть из любой точки города. Там хранились пыльные талмуды государственных хроник, старинные чародейские свитки, а также множество книг по алхимии, астрологии, врачебному делу и географии. Любовь к науке мне привил мой дед по линии матери, достопочтенный мэтр Идвиг, имеющий ученую степень магистра "семи свободных искусств", что давало ему право преподавать в университете. Впрочем, пока мне не стукнуло одиннадцать, мы виделись с дедом крайне редко.
Все мое детство прошло вдали от центральных кварталов столицы, среди унылых сельских полей и живописных зеленых холмов. Моя мать умерла рано, когда мне было всего семь. Эта была добрая и болезненная девушка из хорошей семьи, относящейся к так называемому "Свободному сословию" . Поговаривали, что ее свел в могилу мой отец, человек жестокий и грубый. В детстве он казался мне самым настоящим великаном с могучими ручищами и зычным голосом. Папаша часто любил по любому поводу пороть меня ивовыми прутьями, любовно вымачивая их перед экзекуцией в соленой воде. Однажды, когда я первым потянулся за куском хлеба во время трапезы, любимый папочка треснул меня по руке кочергой, которой обычно помешивал угли в очаге.
Сейчас я понимаю, что отец был крикливым коротышкой с редкими рыжими волосенками и короткими, но жилистыми руками. Ему удалось сказочно разбогатеть на торговле шерстью, что сделало его не только очень состоятельным, но и весьма уважаемым человеком в округе. Дела спорились и вскоре отец приобрел множество яблоневых садов к югу от Гарвалона. Из яблок получался отличный сидр, который всегда пользовался огромным спросом в королевстве. Нужно отдать отцу должное: при своем злобном характере работник он был отменный. Кроме того, ему с рождения была присуща так называемая "торговая жилка". Он всегда знал, какое дело прибыльное, а за какое даже не стоит браться. Впрочем, мне от этого было не легче. Я спал на тонкой циновке на голом полу, вставал до зари и до самого вечера выполнял множество тяжелой работы по дому. У отца хватало работников, которых он из жадности набирал из полузависимых крестьян, которые отбывали трудовую повинность. Мне, от рождения свободному человеку, приходилось работать наравне с ними, потому что отец боялся, что я вырасту лентяем.
Когда мне было восемь, отец женился во второй раз. Мачеха оказалась властной, но недалекой женщиной с большим приданным. На меня она обращала внимание не больше, чем на мебель, что меня вполне устраивало. А вот ее двенадцатилетний сынок с первых дней воспылал ко мне жгучей ненавистью. Его звали Эсмунд и при виде меня его поросячье личико всегда принимало презрительно-злобное выражение. Вначале Эсмунд просто ревновал меня к отцу, а затем вероятно начал видеть во мне конкурента при дележке наследства. Мой сводный братец частенько поколачивал меня, поскольку был старше и сильнее, а затем начал придумывать куда более извращенные издевательства. Однажды он столкнул меня в реку, к вящему удовольствию своих дружков, и я едва не утонул, поскольку течение было невероятно сильным. Не знаю, хотел ли братец меня убить, но он явно был разочарован, когда я с трудом выбрался на скользкий берег. Я решил отплатить Эсмунду той же монетой и целую неделю вынашивал план мести. В итоге я банальным образом вылил ему на голову целое ведро помоев, за что получил от отца, который буквально не оставил на мне живого места.
Когда мне исполнилось десять, отец, науськанный своей ненаглядной женушкой, отправил меня на заработки в столицу, дав понять, что теперь я должен буду полагаться только на себя. Я с детства привык к тяжелому труду, и работа меня не пугала. И все же, впервые оказавшись среди многолюдных и грязных улиц Гарвалона, я испытал ни с чем не сравнимое одиночество. К счастью, меня взял под свое крыло дед, который к тому времени получил ученую степень доктора и возглавил один из факультетов в столичном университете.
Высокий и худощавый, дед напоминал мне цаплю, которую обрядили в длиннополое черное одеяние с широкими рукавами. Впрочем, в университете мэтр Идвиг облачался в роскошную академическую мантию с капюшоном. Я до сих пор отлично помню его продолговатое лицо с острой бородкой, на котором блестели живые умные глаза. Идвиг был язвительным и желчным старикашкой, но мне он стал настоящим отцом. Для начала дед отослал меня в школу, где меня принялись обучать чтению самых элементарных текстов, письму и простому счету. На удивление, учеба давалась мне легко, и я быстро обогнал своих сверстников. Сидеть на школьной скамье мне было намного приятнее, чем чистить коровий хлев, и я всякий раз чувствовал себя важной персоной. В какой-то мере так оно и было, потому что школы тогда были только в крупных городах и попасть туда могли только выходцы из Свободного сословия. Тумаки, которыми награждали нас учителя, даже близко не могли сравниться с тяжелыми затрещинами отца, поэтому я был крайне удовлетворен своим новым положением.
В четырнадцать лет я, благодаря протекции деда, поступил в университет, на так называемый общий факультет, где преподавали грамматику, риторику, диалектику, арифметику, геометрию, астрономию и теорию музыки. Я был вне себя от гордости и счастья: в ту пору университетов в королевстве было всего два. Здесь у меня наконец-то появились первые друзья, с которыми нас связывали общие увлечения. Больше времени я проводил с Дрого, розовощеким и коренастым парнишкой, чей отец, Сиверд, был зажиточным тэном-землевладельцем в какой-то глухомани. Он являлся вассалом королевского эрла Приграничья и был обязан в случае войны собирать ополчение. Его далекие, но приносящие значительный доход угодья, находились на самой границе с Вельсом, полудикой и малолюдной страной. Дрого рассказывал, что его отец держит ручного медведя и якобы в соседнем Вельсе это обычное дело. По моему мнению, Дрого и сам напоминал медвежонка: такой же косматый и неповоротливый. У него были светло-голубые глаза, широкий нос с массивным округлым кончиком и полные губы, на которых играла легкая дружелюбная улыбка. Всегда добродушный и спокойный, Дрого отличался стойким характером и уверенностью в себе.
Окончив за два года общий (или как его еще называли "младший") факультет, нам надлежало выбрать один из старших факультетов. Дрого пошел на факультет врачевания. Я же, по совету деда, выбрал юридический факультет. Кроме того, меня всегда тянуло к истории и географии, которую изучали на первом курсе юридического. Я узнал, что наше королевство входит в религиозный и политический союз с Истрадом и Уоркестом, где большая часть жителей почитает Единого Творца. Но если у нас главным является король, то в Уоркесте правит Верховный понтифик. Наша Лантумбрия считается самым мощным участником союза, но в мире язычников ей противостоит могучая Гарта, во главе которой стоит Великий жрец. Вокруг Гарты, сплотились Хорт, Велмет и Укремер, где правят языческие короли. Покрытый лесами Вельс традиционно сохраняет нейтралитет, потому что половина жителей там сторонники истинной веры, а половина - язычники. К юго-западу от королевств лежат Великие пески, за которыми, прямо у моря, живут дикие и необузданные люди, поклоняющиеся духам. Самыми сильными и кровожадными странами там считаются Хиза, Хамуд и Бугдашар, где власть принадлежит ханам. Чуть западнее лежат Эмираты Марави, которые чуть более миролюбивые и цивилизованные, чем их соседи из трех ханств. Впрочем, и те, и другие часто устраивали в отношении нас жестокие набеги и рейды. В ответ наши короли объединялись с языческими властителями и отправляли за Пески огромные армии, которые вволю резали, жгли и убивали духопоклонников.
Таков наш мир, но за его пределами есть и другие страны, нам неведомые. Из уст в уста часто передавались легенды о некой Вечной империи, которая по размеру превышает все наши королевства вместе взятые. Я думал, что это лишь сказки, но магистр Дагберт на одной из лекций дал понять, что все это чистая правда. Причем, имперцы постоянно боролись за власть с другими великими державами, о которых нам было известно еще меньше, потому что они находились где-то за морем.
От магистра Дагберта я с немалым удивлением и сильным негодованием узнал, что имперцы считают нас всех варварами и не особо отличают друг от друга. Тогда я дал себе слово, что стану с еще большим рвением постигать науку, а затем доберусь до Империи и докажу им, что мы не дикари. Впрочем, Империя находилась невероятно далеко от нас, и чтобы туда попасть требовалось пересечь высокие горы и дремучие леса. Я был юн и легкомыслен, поэтому расстояния меня совсем не пугали. Впрочем, бояться мне действительно следовало другого, но тогда я об этом даже не подозревал.
Учился я усердно и через четыре года успешно сдал экзамены на бакалавра права. Следующей ступенью была ученая степень лиценциата, что давало право преподавать по своей специальности. В те дни будущее представлялось мне в самых радужных цветах. Я мечтал сравняться со своим дедом, почтенным мэтром Идвигом, и став доктором, уехать в Империю, чтобы прославиться. Тогда я еще не знал, что мне никогда не суждено получить докторскую степень, да и жить мне в привычном понимании этого слова осталось недолго.
Учеба в университете перемежалась с традиционными попойками и посещениями местных борделей. Я был застенчивым молодым человеком, поэтому вначале старался избегать подобного рода развлечений. Получалось не всегда. В конечном итоге я начал принимать достаточно активное участие в традиционных студенческих увеселениях. Впрочем, я регулярно занимался гимнастикой, приседал с тяжеленным каменным снарядом катапульты, много бегал и плавал, что сделало меня очень крепким и выносливым. Я думал, что именно благодаря этому я всегда пользовался определенным успехом среди женского пола. Хотя теперь понимаю, что их скорее привлекали мои большие карие глаза, высокие скулы и слегка выдающийся вперед волевой подбородок.
Мой дед умер, когда мне было двадцать четыре года и я был в шаге от того, чтобы стать лиценциатом. Смерть мэтра Идвига, который заменил мне отца, глубоко потрясла меня и опечалила. Это был последний мой родственник, не считая отца, с которым я порвал все отношения. Если бы не Дрого, который поддержал меня в трудную минуту, я бы окончательно пал духом.
В день весеннего равноденствия все королевство традиционно праздновало начало нового жизненного цикла. Считалось, что Единый Творец в этот день подводит итог поступков каждого человека за весь год. Если количество праведных деяний было больше, чем грехов, этот год считался для такого человека "белым", а если наоборот, то черным. Чтобы попасть в небесные чертоги Единого Творца, "белых" годов должно было быть в два раза больше, чем "черных". Впрочем, чтобы просто избежать Преисподней, достаточно иметь на один "белый" год больше. В таком случае усопшего ждало Чистилище, которое находилось между Небесными Чертогами и Преисподней. Тоже так себе перспектива, если честно, но все же лучше, чем жариться с грешниками в пламени Подземного мира. К тому же, после Чистилища душа человека могла получить второй шанс и вернуться в мир живых.
После дня весеннего равноденствия наступали долгие недели празднования Нового года. Университет в этот период временно закрывался, чтобы каждый мог принять участие в официальных торжествах, одобренных самим королем. Дрого уговорил меня поехать с ним к его отцу в поместье "Солнечный бор", которое, как я уже писал выше, находилось на границе с Вельсом. Меня очень пугала перспектива остаться на все праздники в пустом доме покойного деда, поэтому я с радостью согласился. В день отъезда бурная радость в моем сердце сменилась острым предчувствием беды. Я рассердился на самого себя и решительно отогнал все мрачные ощущения. Если бы я знал, к чему приведет моя беспечность, я бы никогда не покинул Гарвалон. Увы, как говорил мой дорогой дед: "все мы задним умом крепки". Попрощавшись с друзьями, я покинул университет, даже не подозревая, что больше сюда не вернусь.
Глава 1. Ночная невеста.
Несколько недель мы мчались по главному королевскому тракту, регулярно меняя лошадей и ночуя на постоялых дворах. Дед оставил мне приличное состояние, поэтому я не испытывал никаких стеснений в средствах, а кошелек Дрого и вовсе казался бездонным. Я никогда не удалялся так далеко от столицы, поэтому меня неприятно поразили бедные деревушки, состоящие из крытых соломой лачуг, и грязные крошечные городки, где было полно нищих и бродяг. Иногда попадались богатые поселения, где жили свободные земледельцы. Большинство домов зажиточных поселян представляли собой прямоугольные деревянные строения с двускатной крышей. Окна обычно затягивали бычьим или рыбьим пузырем. Местные жители в таких деревнях носили добротную шерстяную одежду разных цветов, изготовленную на собственных ткацких станках. Она была ничем не хуже, чем та, что я привык видеть, живя в Гарвалоне. Впрочем, в те далекие времена, одежда для всех социальных слоев была одинакова, отличаясь у знати только более дорогим материалом и роскошным орнаментом.
По мере приближения к вельской границе, на дорогах стали попадаться вооруженные отряды воинов, входящих в дружины местных феодалов. Чаще всего встречались лучники и копейщики. Они одевались так же, как и простолюдины: в шерстяные туники, короткие штаны и длинные плащи, которые можно было надеть или снять только через голову. Шлемы были безумной редкостью, а кольчуг здесь не было даже у командиров. На нас они обычно смотрели с подозрением и постоянно требовали предъявить подорожную грамоту. К счастью, у Дрого было свидетельство, подписанное рукой его отца. К тому же, на груди у него сверкала серебряная брошь в виде головы оленя, который был на отцовском гербе и в нем сразу признавали сына тэна.
Поместье "Солнечный бор" располагалось между дремучих лесов, за которыми высились исполинские горы. Мы с Дрого ехали вдоль широкого поля, на котором суетились местные селяне. Яркие солнечные лучи освещали их грубые загорелые лица и длинные всклокоченные бороды. Наши дорожные плащи с богатой вышивкой по краям вызвали у них огромный интерес. Дрого улыбнулся и на его пухлых щеках образовались ямочки:
- Скоро о нашем появлении будут говорить во всех деревнях к юго-востоку от Каменного брода. Это и к лучшему. Весть о нас дойдет до отца, и он наверняка пришлет кого-нибудь навстречу. Ах, Готфрид, ты не представляешь, как я соскучился по дому. Моя мать наверняка изнывает от тоски.
Слова Дрого вызвали во мне непрошенную зависть и тоску: я никогда не имел собственного дома, мать умерла рано, а отец меня терпеть не мог. Будучи неграмотным, он всегда презрительно относился к ученым, а сводный брат мне еще и завидовал. Рассказывали, что когда Эсмунд узнал, что я поступил в университет, то буквально позеленел от злости. Дед Идвиг пытался заменить мне родителей, но теперь и он отправился к Единому Творцу.
Дом тэна Сиверда выглядел, как типичное для этой глуши строение мелкого землевладельца. Это было длинное прямоугольное здание из дерева, но с каменным фундаментом, состоящее из просторного зала и нескольких жилых комнат. Суровый воин в зеленой шерстяной тунике и штанах торжественно приветствовал Дрого, отсалютовав ему мечом. Это был Керл, командир местной дружины. У него был покрытый щетиной подбородок и длинные вислые усы. Надетый через голову прямоугольный плащ был украшен изображением головы оленя. Он провел нас в длинный задымленный зал с дощатым полом и общим столом, за которым пировали мужчины и женщины. На открытом огне на железной рогатине жарилась здоровенная кабанья туша. Мой нос сразу уловил дивный аромат жаренного мяса, запах сырой кожи и крепкого пота.
Тэн Сиверд оказался огромным седовласым мужчиной в зеленой льняной тунике с горловинным вырезом для шеи и длинными рукавами. На его талии крепился широкий кожаный ремень с бронзовой пряжкой. На руке тэна блестел серебряный браслет, а горловина и запястья туники были украшены искусными орнаментами, что указывало на значимое социальное положение. У Сиверда были массивные надбровные дуги, короткий толстый нос и мощная челюсть. Тронутая сединой борода выглядела расчесанной и ухоженной. Рядом на стуле с высокой спинкой сидела невысокая миниатюрная женщина с глазами туско-оливкового цвета, длинным тонким носом и узким подбородком. Темно-рыжие волосы женщины были заплетены в косу. Во всем ее облике было что-то ястребиное. Я сразу догадался, что это Аетэль, мать Дрого. На ней было свободное платье с украшенной каймой подолом и длинными рукавами, которые зауживались у запястий, а затем резко расширялись. Чтобы они не закрывали кисти во время еды, их поддерживали специальные костяные браслеты. На шею женщины было надето ожерелье из речного жемчуга, поджаренное мужем в день свадьбы.
При нашем появлении все разом перестали есть и уставились на нас. Аетэль просияла от счастья, а суровое лицо Сиверда тронула скупая улыбка:
- Посмотрите на него! Вот мой сын и наследник.
В зале все заговорили разом. С грохотом отодвигались скамьи, нас окружила веселая толпа домочадцев. Нас посадили на почетные места и придвинули деревянные тарелки с различной снедью. Обычной едой в этих краях являлись овощи, яйца, рыба и сыр. Но Сиверд, будучи тэном, мог позволить себе еще и дичь из окрестных лесов. В тот день я впервые попробовал кабана, которого нашел весьма недурным на вкус. На мой робкий вопрос о сидре, Сиверд пренебрежительно фыркнул:
- Оставь это пойло для изнеженных жителей столицы. Здесь настоящие мужчины пьют мед!
В зал выкатили огромную бочку и вручили мне деревянный ковшик. Мне пришлось осушить в тот вечер не один такой ковш. Хмельной мед пользовался спросом и в центральных областях королевства, но я был вынужден признать, что здесь его варили настоящие мастера.
Внезапно до моих ушей долетел удивленный голос Дрого:
- А где сестренка?
Аетэль потемнела лицом, а Сиверд нахмурился:
- Ава сбежала много месяцев назад с каким-то чужаком. Я бы затравил мерзавца собаками, но нам не удалось их найти.
Дрого ошеломленно покачал головой, но Сиверд решительно пресек все расспросы:
- Сегодня мы празднуем начало нового жизненного цикла. Мы просим, чтобы Творец дал нам хороший урожай и избавил от бед. В этот день не пристало говорить о плохом. Пейте и веселитесь! Печалиться будем потом.
Я сильно устал в дороге, поэтому с радостью последовал его совету. А вот Дрого весь оставшийся вечер сидел мрачным и с трудом выдавливал из себя улыбку.
Последующие дни в "Солнечном бору" я до сих пор вспоминаю с особой теплотой. Многочисленное семейство Дрого приняло меня крайне радушно, что меня очень тронуло. Мы часто ездили на охоту, ловили рыбу в местных глубоких озерах и реках. Здесь я завел роман с молодой и очаровательной помощницей поварихи. Из-за того, что она постоянно взбивала тесто на кухне, ее руки были гладкими, словно у знатной дамы. Я до сих пор помню ее имя "Инге", что означало горный цветок. У нее были прямые русые волосы и пронзительные зеленые глаза. Я буквально души в ней не чаял и собирался взять ее с собой в Гарвалон. Девушка отвечала мне взаимностью, и я уже подумывал о женитьбе. Я часто мечтал о том, как она преобразит мой старый дом, который достался в наследство от деда. Мы проводили вместе все ее свободное время, гуляя по полям и собирая ромашки. Как-то раз я узнал, что Инге обожает так называемый лунный цветок, который распускается только после захода солнца. Дождавшись ночи, я, никому не сказав, отправился на его поиски.
Светила луна, освещая раскинувшееся передо мной нетронутое плугом поле. Далеко позади лениво лаяли собаки, а впереди чернела стена дремучего леса. Я быстро шагал по высокой траве, тщетно пытаясь высмотреть искомый цветок. Меня охватил азарт, и я удалялся все дальше и дальше от усадьбы Сиверда. Вокруг не было ни души: селяне с заходом солнца предпочитали сидеть по домам, крепко заперев двери на засовы. За последнюю неделю в лесу бесследно пропало несколько человек. Причем не женщины и дети, а настоящие охотники. Бывалые люди поговаривали, что в окрестностях снова завелись волколаки. В последний раз на них устраивал охоту еще отец Сиверда. Я лично видел в его покоях огромную волчью шкуру, которая принадлежала одной из этих тварей.
Впрочем, меня это совершенно не волновало. Я постоянно думал об Инге и мечтал о том сладком и чарующем миге, когда я появлюсь на кухне с букетом лунных цветов. В ее глазах я наверняка буду выглядеть настоящим героем.
Вдруг неподалеку раздался протяжный волчий вой. Я очнулся от грез и заметил, что до ближайших деревьев осталось совсем немного. Из леса тянуло сыростью, и я поплотнее закутался в теплый плащ. В траве что-то сверкнуло. Я наклонился и понял, что это всего лишь светлячок. Зашуршала трава, а затем едва слышно хрустнула сухая ветка. Я услышал тихий женский смех, в котором было что-то жуткое. Я резко поднял голову и увидел, как ко мне приближается статная молодая девушка с темными спутанными волосами. На вид ей было не больше девятнадцати. Подол ее рваного платья и босые ноги были мокрыми от росы. Луна освещала миндалевидные черные глаза незнакомки, тонкие брови и пухлые губы, которые изогнулись в плотоядной ухмылке. Тут я впервые ощутил страх. Я уже собирался броситься прочь, но затем дурацкое упрямство взяло надо мной верх. Я считал себя крепким молодым человеком, к тому же на поясе у меня висел острый боевой нож, подаренный Дрого. Хорош я буду, если брошусь наутек от какой-то девчонки. Наверняка она живет в соседней деревне и просто припозднилась в лесу. Еще не хватало, чтобы потом все местные жители покатывались со смеху при моем появлении.
Пока я топтался на месте, не зная, как поступить, девушка подошла еще ближе. Минуту мы с любопытством изучали друг друга. Ее кожа выглядела неестественно бледной, словно у мертвеца, но тогда я списал все на серебристый свет луны. Во внешности девушки было что-то знакомое, и я мучительно пытался понять, что именно. Внезапно меня осенило.
- Ава, - прошептал я, ощутив во всем теле легкую дрожь. Я еще не знал, что только эта фраза спасла меня от смерти.
Девушка недоуменно нахмурилась, а затем посмотрела мне прямо в глаза и быстро схватила за руку. Я дернулся всем телом, ощущая себя во власти злых чар. Страх и нерешительность испарились, словно их и не было. Теперь Ава казалась мне прекрасной и чарующей одновременно. Все прежние мысли об Инге моментально испарились, словно их и не было. Я стоял и глупо улыбался, напоминая пса, радостно виляющего хвостом у ног хозяйки. Девушка тоже улыбнулась, демонстрируя два острых клыка, которые показались мне блестящими и очень красивыми. Засучив рукав, я приглашающе протянул к ней руку. С глухим рычанием Ава припала к моей руке. Я ощутил, как запястье обожгло болью, которая тут же прошла. Во всем теле разлилось ощущение эйфории и невероятного счастья. Я с улыбкой смотрел, как Ава жадно высасывает из меня кровь. Ее щеки порозовели, а кожа стала теплой, как у обычных людей. Насытившись, она оторвалась от раны и снова посмотрела на меня. Теперь я понимаю, что она попросту зачаровала меня, но тогда мне казалось, что я наконец нашел свою любовь. После укуса, опутавшие меня чары стали еще крепче, и теперь их было практически невозможно разорвать.
- Ты назвал мое имя, - произнесла Ава с легким недоумением. Ее нежный голосок показался мне звоном колокольчиков. - Но ты не местный. Кто ты?
- Я, Готфрид, друг твоего брата, - произнес я хрипло, продолжая раздвигать губы в улыбке идиота.
Ава встрепенулась и вытерла окровавленный рот:
- Дрого? Он здесь?
Я истово закивал:
- Здесь и очень обрадуется, что с тобой все в порядке! Ты не представляешь, как сильно он горюет из-за твоего исчезновения!
Ава злобно рассмеялась, снова продемонстрировав клыки:
- О, я буду очень рада увидеться с братцем. Ты должен привести его ко мне.
Я уже собрался бежать за Дрого, но Ава зловеще усмехнулась:
- Не сейчас, а через шесть лун. Хочу познакомить его кое с кем. А ты приходи завтра ночью. Я буду ждать тебя на этом же месте.
Она развернулась и побежала в сторону леса. Я недоуменно смотрел ей вслед, а затем угрюмо побрел обратно. До кровати я добрался под утро и завалился спать, укрывшись одеялом из козлиных шкур. Встал я поздно и весь день чувствовал себя, словно во сне. С Инге я все время был очень натянут, а Дрого даже решил, что я подцепил какую-то хворь и посоветовал свой персональный лечебный отвар из трав. Все-таки он, как и я, почти закончил обучение и мечтал проверить свои знания на практике. Потом я узнал, что травы, входящие в тот отвар, в основном назначают при поносе, поэтому они вряд ли бы мне помогли.
Ближе к вечеру я начал ощущать все большее возбуждение. У меня проснулся аппетит, и я в два счета прикончил здоровенный свиной окорок с ячменной лепешкой. Весь остаток дня я провел в сильнейшем нетерпении. И едва село солнце, я стремглав бросился из дома. Настолько сильным было мое желание снова увидеть Аву, что я не задумываясь убил бы любого, кто преградил бы мне путь. К счастью таких не оказалось. Здесь, на краю света, жизнь в темное время суток замирала.
У самой кромки леса я провел много часов, ожидая свою, как я тогда считал "возлюбленную". Когда до полночи оставалось совсем немного, я услышал пронзительный вой, а затем среди деревьев показалась целая стая волков. Они свирепо рычали и были готовы разорвать меня на части. Луна освещала их поджарые тела, мощные лапы, которые оканчивались когтями. Я дрожащей рукой сжал рукоять ножа и уже собирался проститься с жизнью, как появилась Ава. Ее глаза ярко светились во мраке, словно у лесного хищника. Она свирепо оскалилась, и волки с воем исчезли в зарослях. Ава весело фыркнула и велела мне впредь приходить позже. Впрочем, я с легкостью отдал бы жизнь, только бы увидеть ее снова.
В этот раз она выпила совсем немного моей крови. Должно быть Ава боялась, что я умру раньше, чем ей было нужно. Тогда я еще не знал, что Ава и сама была марионеткой для более сильного и очень старого вампира.
С тех пор я приходил каждую ночь, давая Аве столь желанную для нее кровь. Я стал бледным и раздражительным. Инге, должно быть, решила, что я к ней охладел и сильно переживала по этому поводу. Дрого тоже взирал на меня с удивлением и все растущим беспокойством. Со стороны это выглядело так, будто я медленно угасаю от какой-то неведомой болезни и в какой-то мере это было правдой. В назначенный Авой срок я явился к Дрого в его комнату. Мои глаза лихорадочно горели, руки возбужденно дрожали.
- Друг мой, у тебя жар! - воскликнул Дрого тревожно. - Ах, зачем я только потащил тебя в эту глушь. Нужно было нам с тобой остаться в Гарвалоне.
Упоминание о шумной и многолюдной столице вызвало у меня недоумение. Все это казалось таким далеким и неважным. Звериная жестокость отца, зависть сводного брата, жизнь с дедом и долгая учеба в университете относились теперь не ко мне. Словно все это произошло с другим человеком.
- Ты должен дать мне слово, что никому не откроешь того, что я тебе сейчас расскажу! - заявил я с присущей мне горячностью.
Мое возбужденное состояние напугало Дрого еще больше, но он был рад, что я наконец решил ему довериться.
- Конечно я никому ничего не скажу! - произнес он твердо.
- Поклянись! - потребовал я с каким-то остервенением.
- Клянусь Единым Творцом! - воскликнул Дрого с передавшимся от меня возбуждением.
Я бросил взгляд на окно, которое состояло из кусочков слюды, соединенных между собой свинцовым переплетом. В Гарвалоне это не было редкостью, но здесь считалось признаком роскоши. За мутными слюдяными пластинами трудно было что-то разглядеть, но я понял, что на дворе уже поздний вечер.
- Твоя сестра, Ава, жива.
Дрого вытаращил глаза:
- Что?! Но как... Где она?! Ее похитили и требуют выкуп? Нужно немедленно собрать воинов отца...
- С ней все в порядке, и она хочет тебя видеть! - произнес я быстро. - Мы должны пойти сейчас...
Дрого с грохотом вскочил со стула:
- Нужно сказать отцу...
- Нет! - рявкнул я злобно, заставив Дрого в страхе отступить. - Ты дал клятву! Накинь плащ, там сыро.
Дрого молча набросил поверх туники короткий плащ из овечьей шерсти, а на ноги надел чулки и мягкие сапоги. Его рука потянулась к длинному кинжалу, но я возмущенно зашипел и Дрого смущенно отдернул руку.
Мы вышли через заднюю дверь и зашагали мимо прямоугольных домиков с соломенными крышами. Постоянно хлопали двери и раздавались грубые голоса местных крестьян. У ворот стояли два воина с факелами. К моим ночным отлучкам они уже привыкли, но на Дрого покосились с удивлением.
Луна зашла за тучу, и в поле было невероятно темно. Дрого всю дорогу пытался выудить из меня подробности, но я упрямо молчал. Возле первых деревьев мы остановились.
- Что нам делать теперь? - поинтересовался Дрого с растущим раздражением. Он невольно оглянулся назад, где вдалеке светились огоньки деревни.
- Ждать, - ответил я тихо, мысленно надеясь, что Ава появится как можно скорее. Я боялся, что Дрого не выдержит и уйдет, поэтому был готов удержать его силой.
- Если это шутка, то клянусь Творцом, что хорошенько поколочу тебя и не посмотрю, что ты мой друг! - воскликнул Дрого, спустя какое-то время.
Я промолчал, готовясь к драке. В моей груди росла непрошенная злость на моего друга, которую я раньше по отношению к нему не испытывал.
Дрого принялся раздраженно ходить по кругу. Когда его терпение уже было на исходе, взошла луна, очертив черные силуэты гор, которые возвышались над лесом. Раздался веселый смех и из-за деревьев вышло несколько молодых парней и девушек, среди которых я с облегчением узнал Аву.
- Сестренка! - воскликнул Дрого и бросился к ней. Я ревниво наблюдал, как он крепко обнял девушку, но тут же в страхе отпрянул.
- Что такое, братец? - хихикнула Ава, облизываясь в предвкушении трапезы. - Ты мне не рад?
- Ты... холодная, - произнес Дрого с ужасом. - Этого не может быть! Ты...
В этот момент из леса вышел высокий широкоплечий мужчина в черных мешковатых одеждах. Он откинул капюшон, обнажая круглое лысое лицо, испещренное язвами и морщинами. Его злобные глаза ярко светились красным сиянием.
Другие вампиры зарычали, обнажая клыки. Они бросились на нас, но были остановлены хриплым пронзительным голосом лысого.
- Не убивать. Это сын тэна и его друг. Они нам еще пригодятся.
- Дети ночи, - прошептал Дрого, пятясь назад. Он бросил быстрый взгляд на меня и понял, что я под властью чар. - Живые мертвецы! Будьте вы все прокляты!
Он бросился бежать, но его быстро настигли и повалили на траву. Дрого кричал и отчаянно отбивался, но после первого укуса обмяк и перестал сопротивляться.
Ко мне с улыбкой подошла Ава. Я с готовностью подставил шею, и она с наслаждением вонзила в нее клыки. Боль в очередной раз сменилась эйфорией. Я был на седьмом небе от счастья. А затем мы опустились на траву и быстро избавились от одежды под подбадривающие крики остальных вампиров.
Уже под утро мы лежали в каком-то подземном логовище на куче грязных шкур. Ава хихикнула и провела пальцами по моей редкой почти юношеской бородке:
- Она колется, избавься от нее.
Я пожал плечами, а она сунула мне металлическое лезвие с острым краем и костяной ручкой. Нацарапанное на рукояти изображение оленя, указывало на то, что эта бритва из запасов тэна Сиверда.
Я гладко выбрил подбородок и щеки, еще не зная, что новые волосы у меня больше никогда не отрастут. Проведя рукой по пылающей раздраженной коже, я с немалым удивлением заметил, что Ава протягивает мне крошечное серебряное зеркальце. На мой вопрос, откуда такое богатство, она сообщила, что это из сундука Валфрика, того самого лысого вампира, что нас пощадил.
Я с некоторой робостью взглянул на свое новое отражение, и оно мне неожиданно понравилось. В королевстве простолюдины всегда носили густые бороды, что считалось у них признаком опыта и мудрости. Горожане чаще оставляли небольшие бородки и аккуратные усы. Знать в столице чаще всего брилась гладко, чтобы избавится от вшей. Некоторые в этом подражали далеким имперцам, что, на мой взгляд, было довольно глупо. Но теперь мой гладковыбритый подбородок был не хуже, чем у какого-нибудь вельможи из Гарвалона. Я еще раз критически осмотрел себя в зеркале и остался доволен. За последнее время я серьезно возмужал, черты лица стали тверже. Правда, в карих глазах поселилось затравленное выражение, словно у посаженного в клетку зверька.
- Теперь уходи, - велела Ава. - Валфрик запретил вас убивать. Мой брат уже давно дома.
Я посмотрел на нее в некотором недоумении. Чары, которыми Ава окутала мой разум, рассеялись без следа. Я снова ощутил страх, внезапно осознав, что оказался в логове кровожадных хищников. Ава ощутила перемену в моем настроении и зловеще продемонстрировала клыки. Я быстро оделся и поспешил к выходу из пещеры. Каждую секунду мне казалось, что в мою шею вонзятся клыки очередного монстра.
Я шел по пещере, которая оказалась довольно большой и просторной. У неровной стены стоял грубо сколоченный стол, за которым пировали четверо вампиров. Их глаза ярко светились в мраке. В руках твари держали кубки, наполненные кровью. Два зачарованных вампирами пленника в грязных рубищах сбрасывали в вырытую рядом яму обескровленные трупы местных селян. Рабы весело переговаривались между собой, не понимая какую ужасную вещь они делают. Я невольно подумал, что и сам недавно был таким, как эти несчастные. Но теперь чары Авы рассеялись, и я больше не испытывал к ней неконтролируемой страсти, которая полностью лишала меня воли.
Я выбрался наружу через узкий лаз, оказавшись посреди леса. Уже стало совсем светло и птицы весело щебетали на ветках.
Я бросился бежать со всех ног и остановился уже посреди освещенного яркими лучами солнца поля. Теперь здесь ничего не напоминало о творившихся ночью ужасах. Чуть в стороне мирно паслось стадо коров и громко лаяла пастушья собака. Пастухи лениво переговаривались между собой, не обращая на меня никакого внимания.
Страх стал заметно слабее, и я ощутил острое чувство вины. Я подвел своего друга, который всегда поддерживал меня в трудную минуту. Я самым подлым образом заманил его в ловушку, и теперь мне нет прощения. Внезапно я подумал, что мы остались живы, а значит, не случилось ничего непоправимого. Эта мысль меня немного успокоила, и я заметно повеселел. В усадьбу я вернулся в твердом намерении поговорить с Дрого и попросить прощения. Я был уверен, что вместе мы найдем выход из сложившейся ситуации. Можно было рассказать все Сиверду, собрать воинов и выжечь дотла вампирское логово.
К сожалению, дома я узнал, что Дрого слег с сильным жаром и не может ни с кем разговаривать. Я и сам ощутил признаки серьезного недомогания, но списывал все на усталость и бессонную ночь.
Когда Дрого не явился к ужину, все вокруг серьезно всполошились. Слуги шептались, что "молодой хозяин" совсем плох и может не дожить до утра. Не лишним будет сказать, что я и сам чувствовал себя примерно так же. Первый раз меня стошнило после ужина, а затем стало еще хуже. Всю ночь меня выворачивало наизнанку, и под утро я вконец обессилел. Аетэль и Сиверд вместе с домочадцами и слугами всю ночь провели у постели сына, поэтому я был предоставлен самому себе.
Весь следующий день я испытывал сильнейшую слабость. Я валялся на козлиных шкурах в своей комнатке и молился Единому Творцу. В середине дня ко мне ворвалась перепуганная Инге и уже не отходила от моей постели ни на шаг. Вначале она уговаривала меня съесть хоть кусочек козьего сыра, но я даже смотреть не мог на еду. К вечеру у меня поднялся жар и Инге всю ночь делала мне холодные примочки. Впрочем, я этого почти не замечал. Меня бросало то в жар, то в сильнейший холод. Тело сводило судорогами, мышцы ломило от боли. Сильнейший неконтролируемый гнев сменялся диким весельем, а затем я начинал рыдать, словно ребенок. Инге была в ужасе, но стоически пыталась мне помочь. Под утро я внезапно успокоился, но мое тело стало холодным, словно у мертвеца. Последнее, что я помню перед тем, как впасть в беспамятство, это слезы Инге. Бедная девушка решила, что я умер. Я тем временем окончательно потерял связь с реальностью. Мне казалось, что я падаю в черную бездну и меня окутывает мрак.
Глава 2. Первая кровь.
Я очнулся от сильнейшего голода. Я лежал на кровати, накрытый простыней. Рядом раздавался тихий женский плачь. Меня словно жгло изнутри, будто кто-то положил в желудок раскаленную железную печь. Мои чувства обострились. Теперь я отчетливо слышал даже биение сердца стражника, стоящего у входа в усадьбу, а по запаху мог сказать сколько человек в доме, какого они пола и возраста.
Дрожащей рукой я отшвырнул простыню прочь. Вокруг было темно, но я очень хорошо различал окружающие предметы, словно сейчас был светлый день. Я увидел скрюченную фигуру Инге, окутанную светящимся оранжевым ореолом. Девушка сотрясалась от рыданий, низко опустив голову. На ней была длинная рубаха и штаны, в которых она трудилась на кухне. Рядом валялся скомканный передник.
Я ловко опустил ноги на деревянный пол. Доски перекрытия были гладкими и приятными на ощупь. Инге вздрогнула и внезапно перестала плакать. Она неверяще смотрела на меня, а на ее губах появилась робкая и неуверенная улыбка. Казалось, что девушка безумно боится моргнуть и снова увидеть мой холодный и безжизненный труп.
Я улыбнулся в ответ. Глаза Инге расширились от животного ужаса. Должно быть, на нее так подействовали два моих новых клыка, которые очень напоминали волчьи, а может, испугали светящиеся в темноте глаза. Я по собачьи принюхался, ощутив сладкий и невероятно притягательный аромат человеческой плоти. Благодаря моему новому зрению тело Инге словно стало прозрачным, и я отчетливо видел, как по ее венам и артериям течет прекрасная алая кровь.
Рот девушки начал открываться для крика, но я бросился на нее и вцепился в горло. Сдавленный вопль резко перешел в хрип. Ее кровь была подобна живительному нектару. С глухим рычанием я терзал ее шею, жадно высасывая жизнь. Я не успокоился, пока не выпил несчастную досуха. В голове прояснилось, боль резко отступила. Теперь я чувствовал себя вполне нормально. Неверяще взглянув на окровавленный труп девушки, я громко застонал от ужаса и запоздалого раскаяния. Много часов я громко рыдал над телом той, которую любил. В тот момент я страшно ненавидел самого себя. Я проклинал Бога и родителей за то, что появился на свет. В порыве отчаяния я вскрыл себе вены охотничьим ножом, но раны моментально затянулись.
Я не знаю, сколько времени провел в таком состоянии, но, когда взошло солнце, я растянулся на полу и провалился в глубокий сон без сновидений. Мое следующее пробуждение было не таким болезненным, как предыдущее. Голод только начинал пробуждаться, поэтому я сохранил ясный разум. Тело Инге лежало там, где я его оставил. Меня охватила безумная надежда, что она жива, но затем я понял, что сердце бедной девушки не бьется.
Мое внимание неожиданно привлекли громкие вопли. Кто-то даже не кричал, а выл, подобно старому и одинокому псу, которого посадили на цепь и забыли накормить. Я осторожно вышел из своей комнаты, оказавшись в коридоре, ведущем в главный зал. В нос ударил запах смерти. Везде в разных позах валялись изуродованные трупы слуг и домочадцев. Я двинулся на крик, осторожным крадущимся шагом ночного хищника. Я уже догадывался, что меня ждет впереди и все же увиденное потрясло меня до глубины души. Дрого стоял на коленях в заляпанной кровью тунике перед истерзанным телом своей матери. Тэн Сиверд лежал рядом с разорванным горлом. На глазах мертвеца застыло сильнейшее изумление.
В криках Дрого было столько безысходного отчаяния, что я попятился назад. Дрого резко вскочил и оскалил клыки. В полумраке его глаза светились так же, как и у вампиров в пещере. Увидев меня, он замер, словно увидел привидение:
- Что... что мы наделали...
- Сделанного не воротишь, - произнес я, собрав волю в кулак. Мне хотелось разрыдаться, но внешне я казался спокойным. - Слезами делу не поможешь. Мы должны решить, как быть дальше.
Внезапно из воздуха перед нами материализовался Валфрик. Лысый вампир выглядел злым и раздраженным.
- Идиот! - рявкнул он в бешенстве, схватив Дрого когтистой лапой. - Я же велел не убивать их, а обратить! Жалкий мальчишка, не умеющий себя контролировать!
Дрого дернулся, а затем обмяк, не в силах сопротивляться. Валфрик, играючи, швырнул парня на пол.
- Ваша семья могла воссоединиться, если бы не твоя несдержанность, - сказал старый вампир уже спокойнее. - Но куда страшнее то, что ты меня ослушался. На первый раз прощаю, но не испытывай мое терпение.
Дрого тихо заскулил, словно щенок, которого пнули ногой. Валфрик бросил взгляд на меня и нахмурился:
- Из-за вашей глупости в деревне поняли, что здесь что-то происходит. У ворот собралось большое стадо селян с факелами. Жалкий двуногий скот, возомнивший невесть что. Хуже, что сюда движется отряд воинов во главе с неким Керлом. Переоденьтесь и смойте кровь. Вы должны успокоить наших будущих овец. Главное, приведите сюда Керла, чтобы я мог его зачаровать.
Я недоуменно посмотрел на свои пальцы, которые оканчивались черными острыми когтями. Валфрик фыркнул:
- Потом я научу вас маскировать свой истинный облик. Но сейчас на это нет времени. Переодевайтесь и возвращайтесь сюда. Я сам наложу на вас маскирующие чары.
Я схватил плачущего Дрого и потащил в одну из комнат. Пришлось отхлестать его по щекам, чтобы слегка привести в чувство. Одевшись в тунику и плащ, я взглянул на себя в большое зеркало, которое дед тэна Сиверда привез из похода в Эмираты Марави. После обращения в вампира я серьезно изменился. Теперь у меня было бледное продолговатое лицо, впалые щеки и глубоко посаженные глаза, которые ярко светились в темноте. Черные волосы беспорядочно спадали до плеч, и я аккуратно расчесал их найденным в ящичке гребнем. Несмотря на неестественную бледность, я все еще выглядел довольно привлекательным молодым человеком, что невольно подняло мне настроение.
Всхлипывая, Дрого облачился в дорогую шелковую тунику, а на плечи набросил тяжелый плащ, который по краям был оторочен расшитой декоративной лентой. Валфрик критически осмотрел нас, больше внимания уделяя Дрого, как наследнику тэна Сиверда, а затем наложил на нас маскирующие заклятья.
Внизу послышались грубые голоса и звон железа. Кто-то зычным голосом потребовал пропустить его к тэну. Мы быстро миновали заваленный трупами коридор и очутились в главном зале. Здесь робко сгрудилась группа воинов, неуверенно сжимающих копья и щиты. За их спинами маячили крестьяне из тех, что посмелее. При виде нас на их лицах отразился еще больший испуг. Дрого быстро направился к ним, подгоняемый страхом перед Валфриком. Он изо всех сил старался казаться спокойным и уверенным. Боль от убийства родителей затмевала все его чувства, но пробуждающийся голод заставлял смотреть на людей тэна, как на добычу.
- В чем дело? - поинтересовался Дрого с нарочитой грубостью. - Кто дал вам право вламываться в дом моего отца? Захотелось на плаху?
Воины напряженно переглянулись, а крестьяне в страхе попятились назад. Вперед вышел Керл. На нем был старый овальный шлем с глубокими вырезами для глаз и длинным наносником. Главный воин тэна Сиверда выглядел мрачным, но его глаза упрямо блестели.
- Простите молодой хозяин, но я служу не вам, а вашему отцу, - голос Керла звучал почтительно, но настойчиво. - Я клялся быть ему верным до самого гроба. Мне нужно знать, что с тэном этих земель все в порядке!
Среди толпы пробежал одобрительный гул. Дрого кивнул, едва сдерживая непрошенные слезы:
- Что ж, я признаю твою правоту. Мой отец серьезно болен. Я боюсь, что он может не пережить эту ночь. Но тебя он примет.
Собравшиеся в зале люди ахнули, как один человек. От многих не укрылось подавленное состояние Дрого, но теперь оно нашло свое объяснение.
- Хорошо, - Керл нахмурился и оглянулся на остальных воинов. Он единственный все еще находился во власти самых мрачных подозрений. - Я поговорю с тэном, а вы будьте готовы исполнить свой долг, если будет нужно.
- Я прощаю тебе твои дерзкие слова, - произнес Дрого сурово. - Ты качал меня на руках, когда я был младенцем. Но все же, советую тебе быть сдержаннее. А теперь идем. Готфрид, останься здесь и проследи, чтобы никто не нарушал порядок.
Я кивнул и с голодным любопытством уставился на толпу. Я слышал, как бьются их сердца, ощущал их страх и неуверенность. Внутри меня росла свирепая злоба, присущая только вампирам. Я едва не ронял слюни при виде этих живых бурдюков с кровью. У одного из крестьян на пальце была свежая царапина, и запах крови сводил меня с ума. Впрочем, голод еще не стал нестерпимым, поэтому я вполне мог себя контролировать. Потом я узнал, что спокойно смогу обойтись и три дня без пищи, а на четвертый и пятый мне хоть и будет очень плохо, но я еще смогу держать себя в руках. Только на шестой день жажда крови станет нестерпимой, а на седьмой я буду бросаться на все живое.
Керл вернулся вместе с Дрого. Я сразу понял, что он зачарован Валфриком. Глаза старого вояки возбужденно блестели. Я прочитал в них щенячий восторг и обожание. Сначала мне стало противно, а затем я ощутил непрошенное злорадство от осознания своей новой силы. Валфрик как-то скажет, что нет ничего слаще, чем держать в руках чью-то жизнь и я запомнил его слова навсегда.
- Тэн Сиверд и его жена тяжело больны! - заявил Керл с искусственной скорбью. - Лекари делают все возможное, а нам остается только молиться Творцу, чтобы он не забирал нашего хозяина раньше времени. Мне стыдно, что мы ворвались сюда и нарушили его покой. Вы двое будете стоять сегодня на страже, а остальные пусть расходятся по домам!
Раздался дробный топот ног. Это были крестьяне, которые с видимым облегчением бросились наутек. Следом с достоинством потянулись воины. Каждый в глубине души был рад, что не пришлось проливать кровь в доме тэна. Остались только двое рослых парней с такими же длинными вислыми усами, как у Керла. Они держали копья и овальные щиты. Валфрик быстро зачаровал их, а затем велел охранять вход в главный зал. Уже тогда я осознал, насколько могущественен наш новый владыка.
Хлопнула дверь и по залу с неестественной скоростью промчались смазанные силуэты вампиров. Я сразу выделил Аву, которая весело показала мне клыки. Я сурово оскалился в ответ, и девушка задорно рассмеялась.
На возвышении перед длинным столом находился резной стул с высокой спинкой и удобными подлокотниками. Раньше во время официальных церемоний на нем восседал тэн Сиверд. Теперь это место заслуженно занял Валфрик. Мы почтительно столпились возле импровизированного трона, готовясь внимать словам нашего хозяина. Валфрик успел переодеться в роскошные одежды покойного тэна. На нем была черная шелковая рубаха и штаны, заправленные в мягкие сапоги. На плечи был наброшен тяжелый плащ, украшенный искусным орнаментом. На пальце лысого вампира блестел золотой перстень с темным рубином. При неровном свете факелов изъеденное язвами и обезображенное шрамами лицо Валфрика выглядело еще более отталкивающим.
- Дети мои, - хриплый и резкий голос Валфрика заставил многих из нас вздрогнуть. - Теперь это наш новый дом. У нас неисчерпаемые запасы крови, и мы навсегда забудем, что такое голод. Но я запрещаю выпивать наших новых рабов досуха. Будьте бережливыми. Наказание за убийство даже одной двуногой овцы будет страшным.
При этих словах Валфрик широко оскалил острые зубы и громко зарычал, заставив нас в страхе отступить.
- Убивать будете только если я разрешу, - продолжил Валфрик сурово. - Или для самозащиты. Но не отчаивайтесь. Впереди нас ждет славная резня! Скоро мы захватим соседние земли тэнов. Сейчас год кровавой луны! Это бывает раз в двести лет. Только в это время мы можем обращать свои жертвы в вампиров, даже без их согласия. Для этого их нужно только зачаровать. В остальное время даже согласие, вызванное чарами или, тем более, вырванное угрозами, не подействует. Воспользуемся кровавой луной, чтобы создать армию себе подобных! Всех воинов тэнов мы обратим, а селян сделаем рабами. Настанет время, когда нам больше не нужно будет скрываться. Но до той поры никто не должен знать о нас. Формальным правителем этих земель будет наш новый брат.
Тут Валфрик властно указал на ошалевшего Дрого:
- Он наследник тэна Сиверда! Ни у кого не возникнет вопросов по какому праву этот парень здесь распоряжается. Пусть думают, что прежний тэн умер на охоте.
Слово взял высокий и статный вампир с густой седой шевелюрой и окладистой бородкой. У него был прямой нос с небольшой горбинкой и широкий квадратный подбородок. Все в его поведении выдавало представителя знати, и в последствии я узнал, что оказался прав. Аристократичного старика звали Идальрик, и в прежней жизни он был королевским ученым. Любовь к исследованиям заставила Идальрика забраться в один древний склеп, где ему пришлось познакомиться с голодным и злым Валфриком. Последний по достоинству оценил социальный статус и интеллект своей новой жертвы, поэтому решил даровать ему бессмертие. Идальрик совсем не расстроился, а скорее даже обрадовался своей новой сущности. С Валфриком он держался с достоинством, в отличие от нас никогда не показывая страха. На остальных вампиров Идальрик всегда смотрел снисходительно, словно на драчливых детей. Его уважали, к советам всегда прислушивались и всячески старались добиться его расположения.
- Рано или поздно люди узнают про нас, - произнес Идальрик мягким приятным голосом. - Чтобы отдалить этот "прекрасный" миг, нам нужно пить кровь только у зачарованных. И следует сделать так, чтобы людишки были довольны новой властью. Они глупые животные, и мы легко сможем ими манипулировать. Я бы уменьшил подать раза в три. Пусть оставят урожай себе. Нам он все равно не нужен. Я хорошо знаю этих жалких простолюдинов. Они удавятся за кусок заплесневелого хлеба. Оставь им его, и они будут носить нас на руках и сами предлагать свою кровь!
Слова Идальрика вызвали одобрительный ропот. Валфрик ухмыльнулся:
- Старый ворчун прав. Так мы выиграем время, пока готовим армию. А теперь наведите здесь порядок. Трупы нужно закопать, кровь смыть. Мы же в конце концов не дикари!
Валфрик расхохотался, а мы принялись за работу. К утру дом блестел, как перед свадьбой. Вампиры разошлись по комнатам и завалились спать. Дрого свернулся калачиком в своей прежней постели. Я с интересом наблюдал, как он лежит бледный и холодный, ничем не отличаясь от настоящего мертвеца. Его грудь не вздымалась, а сердце не билось. Легкому пуху на щеках и подбородке никогда не суждено было превратиться в настоящую бороду. Волосяной покров теперь останется таким, каким он был на момент обращения. Если его, конечно, не сбрить, как это сделал я.
Меня тоже начало клонить в сон, но я упрямо решил выйти наружу. Оказавшись во дворе, я резко остановился. Со всех сторон меня окутывал невероятно яркий свет, который больно резал глаза, заставляя закрывать их ладонью. Первые (еще довольно слабые) лучи солнца неприятно жгли мою кожу, словно сейчас был жаркий полдень. Опустив голову, я некоторое время стоял, анализируя свое новое состояние. Мой слух невероятно обострился, и я легко улавливал даже отдаленные звуки. Нос тоже не остался в стороне: от обилия запахов у меня едва не закружилась голова.
Вздохнув, я потащился обратно. Солнце меня не убивало, но находится под его лучами было больно и неприятно. Ситуации должна была помочь специальная одежда с капюшоном, и я решил отыскать себе что-то подходящее. Вернувшись в свою коморку, я бросил взгляд на то место, где еще недавно лежал труп Инге. Раньше мое сердце уже колотилось бы, как сумасшедшее, но сейчас я испытывал в груди только пустоту и холод. В будущем я уже не раз скучал по собственному сердцебиению, которое мне уже никогда не суждено было услышать.
Ночью меня разбудила Ава. Девушка выглядела веселой и возбужденной.
- Пошли, через час нас ждет Валфрик.
Я нехотя последовал за ней. Мой голод стал еще сильнее, и я надеялся, что нам дадут напиться крови. Ава весело щебетала, рассказывая, как ей приятно снова оказаться дома. Судя по всему, смерть родителей совершенно ее не расстроила. Она отыскала среди вещей невесомое льняное платье и не пожелала больше ничего надевать.
- А зачем? - ответила девушка на мой немой вопрос. - Нам больше не страшен холод или дождь. Даже ледяная вода горных ручьев для нас теперь теплее парного молока.
Наблюдая за Авой, я крепко задумался о своих чувствах к девушке. За последнюю неделю я успел несколько раз поменять свое отношение к ней. Когда я был под чарами, то испытывал к ней почти щенячью преданность, затем ощутил страх и ненависть. Теперь все стало еще сложнее. В какой-то мере Ава мне даже нравилась, но я все еще гневался на нее за то, что она превратила меня в кровожадного монстра. С другой стороны, я вряд ли вправе на кого-то злиться, после всего, что натворил. Со мной Ава поступила так, как требовала ее новая природа.
Порывшись в сундуке, ранее принадлежащем кому-то из родичей Сиверда, я отыскал то, что мне было нужно: льняную нижнюю рубашку, верхнюю шерстяную тунику, кожаный ремень и штаны, которые заправлялись в добротные кожаные сапоги. Настоящей находкой оказался длинный черный плащ с капюшоном, который охватывал все тело и застегивался на груди. Он отлично защищал от солнца, и я впоследствии никогда не выходил без него в дневное время.
- Возьми лучше этот, - Ава протянула мне дорогой черный плащ, украшенный по краям серебряными узорами. - Детям ночи полагается черная одежда. Он принадлежал дядюшке Эдвину.
При виде такого подарка у меня загорелись глаза. Я решил носить его в ночное время, о чем сообщил Аве. Девушка фыркнула:
- А разве ты собираешься гулять при свете дня? Ночь - вот наше время. А днем полагается спать. Но поторопись. Валфрик не любит ждать.
Я быстро оделся и набросил на плечи подаренный Авой плащ. Девушка протянула мне квадратную фибулу, украшенную звериным орнаментом:
- Это из Вельса. Такие носят местные язычники.
Я прикрепил плащ при помощи фибулы и сообщил, что даже у короля нет такого роскошного наряда. Ава прыснула от смеха и повела меня в зал, где в этот раз было пусто как в могиле. Очаг был потушен еще со вчерашнего дня, и я с некоторой грустью подумал, что больше никогда мне не придется есть зажаренного на вертеле кабана. При мысли о еде, я ощутил нарастающий жар в животе и груди. Мне хотелось напиться крови, и я едва слышно заскулил от жалости к самому себе.
Раздались шаги и в зал вошел Валфрик с группой вампиров, среди которых был и Дрого. При виде меня он просветлел лицом и стал выглядеть не таким несчастным.
- Итак, вам обоим нужно научиться охотиться, - сказал Валфрик с ухмылкой. - Только так вы сможете развить свои новые способности. Ава и Бранд будут вашими наставниками.
- Бранду и самому требуется наставник, - заявила Ава и дерзко показала язык юному вампиру лет семнадцати в одной легкой льняной рубахе и коротких штанах, перехваченных простой веревкой. У него были длинные волнистые волосы, круглое лицо и вздернутый курносый нос. Если бы не светящиеся глаза и острые клыки, я бы с лёгкостью принял его за обычного молодого паренька из ближайшей деревни.
Слова Авы заставили Бранда беззаботно расхохотаться. С недоступной для человека скоростью он подскочил к вампирше и повалил ее на пол. Я с ревнивой завистью наблюдал, как они шуточно борются друг с другом, оглашая зал веселым смехом.
- Будьте серьезнее, - осадил их Валфрик с добродушной усмешкой. - Наши новые друзья умирают от голода. Мне говорили о небольшом хуторе возле Каменного брода. Я разрешаю вам вырезать всех, кто там живет. Но это в порядке исключения. Хорошо еще Идальрик не слышит, а то его хватил бы удар.
- Идальрик старая и пронырливая жаба, - сообщил Бранд, поднимаясь с пола.
- Но умная, - добавила Ава поспешно.
Валфрик фыркнул:
- Беда мне с вами. Ладно, идите. Я разрешаю... нет я настаиваю, чтобы вы хорошенько порезвились!
Ава и Бранд схватили нас с Дрого и со смехом потащили на улицу. Они были похожи на обычных беззаботных подростков. Глядя на них я в очередной раз подумал, насколько обманчивой бывает внешность.
Мы промчались по опустевшей в ночное время деревне, словно призраки. Два зачарованных стражника торопливо распахнули перед нами ворота. Оказавшись в поле, Ава и Бранд быстро вырвались вперед. Их смазанные от чудовищной скорости силуэты казались почти невидимыми.
- Догоняйте! - крикнули они нам, дурашливо смеясь.
Мы с Дрого ошеломленно переглянулись.
- Я так не умею, - произнес мой друг растерянно. - Ты видел, как они двигаются?
- Я думаю, даже быстрее полета стрелы, - проворчал я недовольно. - Правда на короткие дистанции. Смотри, они опять остановились. Явно, чтобы не нас подождать.
Минуту я прислушивался к своим ощущениям, а затем стремительно переместился на десять шагов вперед. Ощущения безумной скорости было восхитительным и я, не задумываясь, повторил этот трюк. Дрого догнал меня не сразу. Мы оба заметно выдохлись и немного сбавили темп. Впереди замаячили высокие деревья. Бранд и Ава ждали нас возле огромного дуба с массивным оплывшим от старости стволом. Они дурачились и смеялись, словно дети, но при виде нас немного угомонились.
- А вот и наши старички, - сказала Ава весело.
- Я бы на вашем месте прилег отдохнуть, - участливо добавил Бранд и снова расхохотался.
Учитывая, что мы были их старше всего лет на пять-шесть, это звучало довольно забавно.
Дальше наш путь пролегал через ночной лес. Ава называла наше передвижение "вампирским шагом". Оно заключалось в том, чтобы стремительно перемещаться на короткие дистанции, а затем идти какое-то время, как обычно. Такой способ движения был привычен для всех вампиров и вытекал из способностей их организма. Поэтому, с каждым разом у нас получалось все лучше и лучше. Под конец мы так приноровились, что больше не отставали от наших юных наставников. Однажды я даже перегнал Аву, заставив ее что-то возмущенно прокричать мне вслед.
Через час мы остановились на залитой лунным светом прогалине. Ава и Бранд отправились все разведать, а мы остались их ждать, ловя разнообразные лесные запахи. Ветер донес до нас далекий запах жилья, и мы невольно зарычали, обнажив клыки.
- Я умираю от голода, - пожаловался Дрого, спустя какое-то время. Луна освещала его пухлое лицо, покрытое редкой бородкой. - Знаешь, нет ничего плохого в том, чтобы убивать, ради пищи. Когда мы были людьми, то охотились на оленей и кабанов. А они ведь тоже творения Единого Творца. Теперь уже сами люди - наша добыча. Не мы в этом виноваты. Если мы не будем есть, то умрем, а лично я хочу жить.
Я согласно закивал. Нарастающий голод заглушал мой рассудок и не оставлял мне места для угрызений совести. В этот момент вернулись Ава и Бранд. Они сообщили, что до хутора, о котором говорил Валфрик, осталось совсем немного.
Три небольших домика буквально вынырнули из лесной чащи. Это были деревянные строения с соломенными крышами. Дальше начиналось крошечное поле, которое упиралось в черную чащу леса. Луна освещала стоящие неподалеку ульи.
- Повезло, что у них нет собак, - прошептал Бранд, дрожа от возбуждения. На его юношеском лице появилось свирепое выражение. Еще недавно этот веселый и беззаботный паренек теперь стал похож на лесного хищника. Его глаза ярко светились во мраке, с клыков капала слюна. Впрочем, мы с Дрого и Авой выглядели не лучше. Дразнящий запах еды сводил нас с ума.
Ава первая побежала вперед. Остановившись у небольшого отверстия, заменяющего в таких домах окна, она жадно принюхалась и алчно облизнулась.
- Все спят, - хихикнула вампирша, громко причмокнув.
- Повеселимся? - предложил Бранд, и девушка согласно кивнула.
Их вампирские глаза потухли, а клыки исчезли. На нас с Дрого это произвело впечатление. Мы твердо решили, как можно быстрее научиться накладывать на себя такую же маскировку. Ава и Бранд подбежали к двери, велев нам спрятались за сараем.
Ава сбросила с себя платье, оставшись совершенно обнаженной. Лунный свет красиво очерчивал ее изящные плечи и стройные бедра. Громко зарыдав, девушка заколотила в дверь. Внутри раздались встревоженные голоса. Чей-то грубый голос велел нам убираться к демонам.
- Помогите! - закричала Ава, умело имитируя отчаяние. - Меня обесчестили разбойники! Мы дети из богатой семьи. Нас с братом похитили, чтобы потребовать выкуп. Мы сбежали, но за нами гонятся! Отец вознаградит вас...
Дверь распахнулась, и на пороге показалось три косматых звероподобных мужика с дубинами. Я ожидал, что из соседних домов тоже выбегут люди, но там было на удивление тихо. От мужчин разило потом и брагой, мутные глаза налились кровью.
- Вы посмотрите, какая славная девка! - рявкнул огромный рыжебородый увалень в шерстяной рубахе и коротких штанах. Его приятели гулко расхохотались.
- Сразу видно, что из благородных, - добавил лысый верзила с проваленным носом и гнилыми зубами. Его глаза блестели от животной страсти, а рот раздвинулся в ухмылке.
- Ах, как давно я не мял настоящую бабу из благородных! - хохотнул его приятель с грязной всклокоченной бородкой и уродливым шрамом на лбу.
- Взять их! - велел четвертый мужик с волчьим взглядом и густой черной бородой. - С бабой мы повеселимся, а малец пусть посидит в подвале. Глядишь, за них и вправду дадут неплохой выкуп.
Аву и Бранда схватили и затащили в дом. Через пару минут истеричные вопли девушки и хохот мужиков сменились грозным рычанием и уже их громкими криками. Мы с Дрого за пару мгновений преодолели расстояние до двери и ворвались внутрь. Стены и пол были забрызганы кровью. Двое неудавшихся насильников уже были мертвы, а третий пытался отползти к стене, держась за глубокую рану на животе, оставленную острыми когтями. Ава и Бранд как раз расправлялись с четвертым (тем самым головорезом с волчьим взглядом). Они могли убить его быстро, но решили позабавиться. Пока юные вампиры играли со своей жертвой, мы с Дрого принялись за еще живого разбойника с рыжей бородой. Я вонзил клыки в его шею, а Дрого в запястье. Вскоре рыжебородый последний раз дернулся и затих, но мы продолжали свою ужасную трапезу, пока не опустошили его полностью.
Я поднялся и вытер кровь с подбородка. В помещении не осталось ни одного живого человека. Ава и Бранд громко занимались любовью на постели из звериных шкур. На полу лежали истерзанные трупы разбойников.
Дрого указал мне окровавленной рукой на лежащий в углу скелет:
- Должно быть прежний хозяин дома. Эти мерзавцы захватили хутор, а всех местных перебили.
- Что ж, скатертью им дорога, - фыркнул я, ощущая во всем теле растущую силу и невероятную легкость.
Внезапно мы с Дрого насторожились. Откуда-то доносилось едва слышное всхлипывание. Ава и Бранд тоже услышали плачь и резко вскочили с постели, в предвкушении очередной забавы. Мы отодвинули дощатую доску, обнажив широкий лаз в подпол. Мой нос уловил запах мочи и немытого тела. На куче соломы сидела совсем юная девушка в грязных лохмотьях. На нас она смотрела с ужасом. Мы спрыгнули вниз, окружив свою новую жертву.
- Не плачь, моя девочка, - хихикнул Бранд, весело оскалив клыки. - Скоро все кончится.
Девушка от ужаса вжалась в стену и даже перестала плакать. Мы с Дрого переглянулись. Мы оба уже насытились и не видели смысла убивать несчастную.
- Мы не тронем тебя, - сказал я ласково, глядя зареванной девушке прямо в глаза. - Те ужасные люди, которые мучили тебя, уже поплатились за свои гнусности.
- Что значит "не тронем"? - возмутилась Ава, став похожей на капризного ребенка, у которого забрали игрушку. - Валфрик разрешил...
- Он разрешил это нам, а не вам, - торопливо вмешался Дрого. - Сказал, что мы должны научиться охотиться. Мы уже вволю напились крови и не видим смысла убивать эту жалкую девчонку.
Ава не находила слов от возмущения, а Бранд сыто зевнул:
- Ах, какие вы скучные. Ладно, Ава, пошли. Не будем смущать своим видом эту двуногую овцу. Мы найдем, чем заняться.
Они выбрались наружу, а мы остались успокаивать девчонку.
- Как тебя зовут? - спросил я, продолжая смотреть прямо на нее в упор.
- Хильдра, - прошептала девушка, с ужасом глядя на мои светящиеся глаза и острые клыки.
- Хильдра, ты жила здесь, когда пришли те нехорошие люди?
- С отцом, - девушка продолжала трястись от страха, став похожей на крошечного испуганного зверька.
- Мы тоже не очень хорошие люди, вот что, - произнес Дрого внезапно.
- Но не такие плохие, как те подонки! - сказал я ему с негодованием. - И вообще мы больше не люди.
Хильдра смотрела на нашу короткую перепалку со страхом. Она уже догадалась кто мы и теперь молилась о быстрой смерти. Я снова ощутил притягательный запах крови. Едва заметная жилка на шее девушки была буквально создана для того, чтобы я вонзил в нее свои клыки. Судя по всему, Дрого думал о том же, потому что в его глазах снова появился свирепый блеск. Я понял, что нужно поскорее убираться отсюда, пока не случилось непоправимого. В будущем я смогу намного лучше контролировать себя, но пока это давалось мне с трудом. Не утали я жажду раньше, эта девушка уже стала бы моим ужином.
- Хильдра, мы сейчас уйдем, - сказал Дрого, опередив меня. Его голос звучал хрипло. - Запомни, мы спасли тебя от участи куда худшей, чем смерть. В качестве благодарности держи рот на замке.
Девушка истово закивала, еще не веря в свое спасение. Мы ловко выбрались из подпола. Увидев лежащую у стены лестницу, я быстро опустил ее вниз, чтобы Хильдра могла тоже выбраться наружу, когда мы уйдем.
Выйдя из дома, мы с наслаждением втянули в себя свежий ночной воздух. Луна зашла за тучку, но мы видели так же хорошо, как днем. Ава и Бранд уже с нетерпением ждали нас. Потом Ава дулась на меня всю дорогу назад, а Бранд, наоборот, быстро выбросил происшедшее из головы и беззаботно насвистывал какую-то песенку. Сколько я помню, юноша вообще не умел долго на кого-то злиться, отличаясь веселым и дружелюбным характером.
Вернувшись в усадьбу, мы с Дрого долго обсуждали прошедшую ночь. Дрого сильно переживал из-за того, что чуть не сорвался и не убил Хильдру.
- Нам очень повезло, что вместо обычных поселян там оказались эти головорезы, - произнес Дрого расстроено. - Но это была счастливая случайность. Будь на месте разбойников простые люди, мы убили бы их с такой же легкостью! Друг мой, мы шли с тобой убивать невинных людей. Ава и Бранд самые настоящие звери. Мы же не такие! Я не хочу быть таким.
Я слушал его сбивчивую речь с некоторым раздражением. Я уже начал входить во вкус своей новой жизни. Внезапно, в голову пришла потрясающая, как мне тогда показалось, мысль:
- Слушай, отец Леофвин из университетского Храма Единого Творца говорил, что самоубийство - это тяжкий грех. Тех, кто покончил с собой, даже не хоронят на общих кладбищах. Если мы сознательно откажемся от крови, то умрем, и мы это знаем. Так чем такое поведение лучше самоубийства? Значит, мы должны поступать так, как велит нам наша новая природа. Люди делают также, убивая овец, коров или свиней. Но это не значит, что мы должны вырезать целые деревни ради забавы. Вот это действительно будет самый настоящий грех. Нам следует убивать только, чтобы не умереть от голода.
Дрого мои слова привели в полный восторг.
- Ты прав, мой друг! Тогда это не будет грехом.
На этой счастливой ноте мы закончили наш разговор и разошлись по комнатам. За окнами наступал рассвет, и нам хотелось хорошенько выспаться.
Глава 3. Пленник ночи.
Пока я спал, мне снился удивительный сон. Я находился в бездне, где меня окутывали клубы мрака. Тьма переливалась десятками оттенков, которые я не смогу описать словами. Я падал все глубже и слышал странные голоса. Они звали меня из темноты, но я долго не мог разобрать, что им нужно. Неожиданно я понял, что они приветствуют меня. А затем я увидел Его. Это был огромный мускулистый человек в одной набедренной повязке, сидящий на шипастом троне. Могучий торс, мощные руки и ноги великана были покрыты красной охрой (почему-то во сне я точно знал, что это охра), которая выступала в качестве защиты от солнечных лучей. У него были длинные черные волосы и крупное продолговатое лицо, на котором горели ярким пламенем два выразительных глаза. При виде меня рот существа раздвинулся в плотоядной ухмылке, и я увидел два острых вампирских клыка.
Я не знаю, существует ли таинственный бог вампиров, о котором есть упоминания в древнейших хрониках, но увиденное мной создание обладало невероятной мощью, и оно безусловно было очень древним.
- Не бойся, дитя! - прогремел он, пытаясь смягчить свой грубый голос. - Я тебя не обижу. Я лишь Первый, а ты даже не знаю какой по счету. Запомни, кровь - есть жизнь. Она чиста и непорочна. Люди не скот, как думают некоторые наши недалекие сородичи. Это наши предки, а мы поднялись на ступеньку выше в своем развитии. Да, люди тоже разумная раса, но они существуют, чтобы мы могли ими кормиться. Ты можешь жалеть их, даже помогать и оказывать покровительство, но не забывай их истинное предназначение.
Голоса в темноте слились в единый хор:
- Не забывай кто ты! Не забывай кто ты!
На этой жизнеутверждающей ноте я проснулся. За окнами было уже темно и я ощущал вокруг себя приятную прохладу. Я бросился к Дрого, который уже сидел на кровати и зевал. Мой рассказ о "боге вампиров" он выслушал с недоумением.
- Ничего такого я не видел, - произнес Дрого, нахмурившись. - Мне снилось, как я со зловещим хохотом гоняюсь по полям за девственницами. Уж не знаю, как я понял, что они девственницы, но факт остается фактом. Мерзкий сон, я тебе скажу. Но тогда мне, наоборот, было весело. Одну я догнал и вонзил в нежную шею свои клыки.
Мне стало неинтересно, и я направился в общий зал, оставив Дрого одеваться. За столом сидела дюжина вампиров. Валфрик указал мне на свободное место, а один из вампиров протянул кубок, наполненный до краев кровью.
- Пей, еще теплая, - сказал Валфрик с улыбкой. - Мы организовали загон для двуногого скота. Все пленники зачарованы, так что они против этого не возражали. Зато нам теперь не нужно каждую ночь искать себе еду. Но, если кто-то из вас убьет хоть одного пленника, я лично вырву у мерзавца клыки. А может сотворю что-нибудь похуже.
Мы дружно закивали. В зал вошел Дрого, и я отодвинулся, освобождая место. Мой друг схватил кубок и принялся жадно лакать, словно собака. Я смотрел на него с неудовольствием, в конечном итоге попросив пить не так шумно. Мне показалось, что Дрого даже слегка обиделся, но другие вампиры, наоборот, развеселились.
- А где Ава и Бранд? - спросил я, опустошив свой кубок.
- Я отправил их обратить пару стражников, - произнес Валфрик лениво. - Пора создавать армию, о которой я говорил.
- Я тоже хотел бы кого-нибудь обратить, - сказал я настойчиво. - И вообще, я хочу научиться управлять своей силой.
- Очень хорошо, - кивнул Валфрик, под одобрительные кивки остальных. - Мне нравится твой энтузиазм. Сегодня и начнем.
- А скажите, - произнес я, собираясь с духом. - А кто был первым вампиром?
Валфрик пожал плечами, а Идальрик бросил на меня внимательный взгляд:
- Ты задаешь вопросы. Мне это нравится.
- Во сне я видел огромного вампира на троне, - сказал я задумчиво. - Он сказал мне...