Мужу
	Саше
посиди со мною рядом, помолчи,
просто руку мне на пальцы положи,
обопрусь тихонько о твое плечо,
сколько лет меня баюкало оно.
будем вместе нашу зиму зимовать
друг мой милый, не хочу я больше знать,
что там ждет за поворотом впереди,
мне б подольше с тобой рядышком идти.
проведу легко рукой по волосам,
серебрится время в них не по годам,
улыбнусь глазами прежними тебе,
вспомню все на позабытом языке.
но молчи и ничего не отвечай,
это солнышко блеснуло невзначай
на тропинку, по которой мы вдвоем,
взявшись за руки, счастливые идем.
2003
 
Моему ребёнку

Мой маленький, с тобою я дитя.
Окрестный мир не жутковат, но странен,
Он окружает нас по великаньи
И говорит невнятные слова.
Ты пробуешь вовсю его на вкус
И плачешь, если вкус тот неприятен,
Но он лишь место для твоих занятий,
А я с тобою рядом поучусь.
Начнем наш день прилетом вешних птиц,
Пускай предел его уходит в бесконечность,
А мы с тобой заполним эту вечность
Игрой в кустах, что лесом разрослись.
Позволь мне увидать, что видишь ты,
Позволь пройти по узенькой тропинке,
Укрывшись за твоею детской спинкой,
К началу, где едины были мы.
И вот тогда, смогу и я понять
Забав твоих божественный порядок,
И детский смысл всех жизненных загадок,
И поумнею может быть, как знать.	
2003
 
Дикая

ты меня окрикиваешь, как незваную,
по-хозяйски, словно одомашниваешь -
дикую, волшебную, неравную
на сухарик ласки завалященный.
на остатки пиршества соседского,
говорят, что там хозяйка смирная,
а меня полночи носит бесами,
или ангелами над Памирами.
и полмира пролетев, не чуя пёрышек
то ли белых, то ли серых, неухоженных,
под рукой твоею неспокойно мне -
видит глаз, что место огорожено.
2003
 
Блюз

как все поздно приходит, я прощаю тебя
и тягучей волной сладкозвучного сакса
боль уносится вдаль, но чуть-чуть погодя
жизнь уходит за ней, не успев попрощаться.

вместе с нашей виной неизвестно пред кем
растворяется день в тёмно-синем бокале
я прощаю тебя, неизвестно зачем
берегущий меня, терпеливый мой ангел.

снова Ave Maria мне поет саксофон,
но молиться и плакать не моё наказанье,
время плавит на вдохе золотой баритон
каждый прожитый миг обжигая печалью.

как приходит все поздно и прощенье, и боль,
на вечерней заре не имеет значенья
то ли ангел мне тему сыграл про любовь,
то ли блюз одолжил ему цвет оперенья.
2003
 
Ноябрь

Ухожу от дождя, 
Стылым ветром укутала плечи,
Приглашаю синиц на обед за накрытым  столом,
Дождь взахлеб говорит, что давно долгожданная встреча
Нам обещана свыше и мы от нее не уйдем.

И целует в глаза,
Перламутром весь мир застилая,
На виске потемнела от губ его влажная прядь,
Но влюбленным мальчишкой у дома меня поджидает
Его главный соперник, мне суженый кем-то ноябрь.

Трое нас на крыльце
Безмятежных, свободных и странных,
Я уйду с ноябрем, но  за нами последует дождь
Он по-прежнему мил и поутру совсем спозаранок
В мои окна открытые вновь беззастенчиво вхож.
2003
 
Маленькая смерть собаки
	Багире
я сама свечу задула 
и отправила тебя
в асфоделевую пустошь
за тупой иголкой сна.
"Подожди меня, я скоро".
сказано - не воротить,
рыжей пылью беспризорной
ветер волос золотит,
скачет рядом круглый мячик
незаконченной игры 
в нерешаемой задаче 
смерть - не поле перейти,
там послушной и незрячей
мне идти за поводком
за душой твоей собачьей,
избранной поводырём.
2004
 
Не за то сожгут меня... 
(стилизация)

не люблю,
а глянешь пристально -
обрывается душа
и твержу, как злую присказку
отворотные слова.
безымянным переулочком
увожу свою беду,
а тебе навстречу дурочкой
развеселою иду.
перекажется да вспомнится
оборотное словцо,
как изменишь лунной полночью
свое любое лицо,
как подставишь ветру свежему
взоры волчии свои,
но в ту пору среди нежити
след мой теплый не ищи.
не кляни за то, что ведьма я -
не за то сожгут меня,
что умру и белым лебедем
оборотится душа,
а за то, что в ночь на Лысую
да на гору не пришла,
чтобы выманить по лисьему
да сгореть с тобой дотла.
2004
 
Что может быть старей

пригрею стрекозу на пальце в сентябре.
глотну дурман вина из тонкого бокала,
друзья ушли давно и вечер на плече
трещит пером минут, как ворон у вокзала.
у милого в руке блестит звездой свеча,
мне тягостны слова и мягки очертанья
привычного "люблю" и "как любовь стара",
что может быть старей её правописанья.
что может быть сильней, чем вавилонский грех
желанья говорить и понимать другого
и башню возводить для сказочных утех
ежеминутных игр в несказанное слово,
меж нами расставлять в порыве естества,
как вехи слалома все знаки препинанья
и улыбнуться вдруг, не ведая греха,
и взглядом попросить минут соприкасанья.
2004
 
Гнездо
	Маше
мостить гнездо для будущих птенцов,
у дерева просить укрытья и защиты
от мира этого, где тысячи углов,
но ни один не станет домом, видно.
шиповнику нашептывать "люблю",
а куст сиреневый так ревновать заставить,
чтобы косил лиловыми глазами
персидскому подобно скакуну.
и слышать множество, но слушать лишь одно,
давно забытое по гордости безмерной
другими бабами - простое волшебство
семейного, живого утешенья.
когда тебя сквозь прутики гнезда
просветит день жестокими лучами,
ничто не защитит ни сталь, ни камень,
но только новая любви глава.
но только слов моих летучий, светлый пух,
что выстрадала сердцем и устлала
гнездо своё.
в защиту ль, для тепла ли?
иль для того, чтоб стал полёт упруг
...................................................
гнездо прозрачно, хрупко и легко,
но неприступно горестям оно.
2005
 
Фокус.

рассеянный взгляд замечает больше,
но мимо проходит память.
и между нами по-прежнему облачно
с рассеянными тенями.
где жизни фокус? настроюсь чётче
в абрис чужой необычности,
на выцветших встречах у наших фото
пылью лежит забывчивость.
прозрачная ретушь моих фантазий
улучшит качество снимка -
ты проявляешься. резче, навязчивей.
в фокусе поединка.
2005
 
Колдовское
(стилизация)

семь воронов вокруг меня, семь воронов
и пуговица от души моей оторвана,
расхристана, развенчана, распарена -
любовь купали до седьмой испарины,
дитя купали да с водою - прочь его
мы выплеснули тою тёмной ноченькой.
что каркаете старые да мудрые,
без вас на сердце чёрной тучей смутно мне,
где бродит, по каким стучит околицам
любовь моя - теперь его бессонница?
с руки какой берёт подачку жалкую
любовь его, дарёная гадалкою?
кружите выше враны мои чёрные -
я вывяжу верёвочкой кручёною
свою любовь - на жизнь его ошейником,
пусть при дворе любви чужой - отшельником.
2005
 
Ты изменяешь мне

ты изменяешь мне, ты изменяешься,
ты от меня идешь в чужую муть,
а пианист по чёрно-белым клавишам
наигрывает весело: - "Забудь!",
но каждый раз, сдирая по остывшему,
я сыплю соль на след измены той
и сердце перепёлкой в рёбра тычется,
а вырвется - что сбудется с тобой?
кто будет рядом в час, судьбой намеченный,
кому уткнёшься в тёплое плечо?
мой милый, не смотри, что я застенчива
мне просто дождь зацеловал лицо,
мы с ним давно великие любовники,
смотри, как прижимается к щеке,
он будет рядом, даже если сломлена
последняя соломинка в руке,
он будет рядом, даже если сгину я
за поворотом солнечного дня -
забудь про зонт, и я прижмусь, счастливая
к твоей щеке остатками дождя.
2005
 
Плотская любовь

а нашу плотскую любовь
я отношу к разряду истин,
пластичен воск её основ,
неистов.
формует тело для литья
непокорённой бронзы страсти,
и запрокинутость лица
опасна
мгновенной яростью зрачка,
пока душа забыта телом
и бьётся змейкой у виска
осатанело.
но, яблока вскрывая плоть,
мы узнаём своё призванье,
ты познаёшь меня,
как плод
познанья.
2005
 
Эротика
Эдуард Мане "Завтрак на траве"

среди одетых буржуа
в Булонском, кажется, лесу -
сижу для всех обнажена,
захватана, как медный су.
у плоти велики глаза -
в ней отраженье форм моих,
стекает тоненько слюна
и возбуждённый пах саднит,
и мостится богатый хлыщ
поближе к старому холсту,
как прежде вылощен и нищ,
как нынче голоден до сук.
спокоен взгляд мой и тяжёл
любви благословенный плод -
он будет зелен или жёлт
смотря, кто рвёт.
2005
 
Слепой дождь

был дождь слепым
и пальцами умело, лицо мне обежав,
на полпути
смыл макияж и вынырнуло тело
на свежий воздух из духов Коти.
он всё лепил меня
и круг гончарный
проникновений
разгонял свой бег,
я принимала форму,
изначально. из ничего,
из пены прошлых лет.
грубел сосок под влагой лёгких пальцев
и чаша бёдер обретала страсть,
когда прикосновения упрямца
пытались совершенство изваять.
но кратковременность его сродни таланту
на истинное слепо намекнуть
и светится сквозь липнущее платье
каррарским мрамором моя вторая суть.
2005
 
Песочные замки

а помнишь, как мы пили мускатель
и вечер зеленел по краю моря,
от чаек просто не было отбоя
всё потому, что хлеб за борт летел.
им что ни кинь всё в прибыль,
у тебя в щетине мягкой авторского толка
так серебрилась ярко седина,
как лунная дорожка в тёмных волнах.
я собирала горстью серебро
и прятала в подвалы душных замков,
от корки дней отщипывая чайкам
лишь то, чему завидовать смешно-
мякиш любви,
что не по вкусу им -
и горлу поперёк, и крыльям в тягость.
казалось бы, любовь - такая малость,
а не поднять из серебра воды.
на корм, на корм всей рыбьей мелкоте
крошим её податливое тело
надолго ли,
но море обмелело
и соль блестит на брошенном куске.
2005
 
Сопутствую

сопутствую,
иду одним путём
и ношу разделяю равноценно,
ты обопрёшься о моё плечо
и не почувствуешь прощального смятенья.
сопровождаю переходы дня
в другие сферы.
по камням и кочкам
мысль-попрыгунья скачет, веселя,
разбрасывая вешки многоточья.
посверкивают огоньки души
на вязких тропах,
дух святого Эльма
уводит в топь.
я рядом.
не спеши
прочесть конец любви стихотворенья.
2005
 
Шоколад

шоколадная горечь лада
заполуденный поцелуй.
на губах истёрта помада
до телесного привкуса губ.
гладит мастер блестящую пасту,
он-то знает в рецептах толк,
только будет ли таять сладко
жизнь под чувственным языком.
скомкав золото скользкой обёртки,
хрустко чёрную плоть отломив,
я почую всю хрупкую плотность
послевкусия у любви.
2005
 
Извиняю

извиняю, себе изменяя,
из вины выскребая песок,
может стену сложу и менялой
сяду утром на рваный платок,
серебро и затертые драхмы,
золотые обличья царей
поменяю на воздух и запах,
на отдушку повинной твоей.
поутру поливает горшечник
красноглинных сосудов гряду,
остывая, змеёй быстротечной
заползает вина в пустоту,
чтоб свернуться клубком и затихнуть,
словно сторож счастливой поры.
обними меня крепче. всей жизни
нам не хватит для этой игры.
2006
 
Для гурманов

попробуй плоть, она нежна
и так насилию привычна,
но в ней растворена душа,
как запах в пище необычной.
рот в рот. напитком опьянен,
ты тянешь сладкое мгновенье,
и драгоценным хрусталем
плоть отзывается мгновенно.
вовек насытиться невмочь
не потому, что сладко тело,
но пряность заповедных рощ
моей души не надоела.
2006
 
Дракониха

мой собиратель змей, таинственный знаток
янтарной жидкости в коктейле "от любимой",
вон черной змейкой тушь и прячется зрачок
за локтя увлекающим изгибом.
мой тихий птицелов в сетях твоя рука
и петлям не страшны случайные порывы,
я в клетку прилечу с высока, свысока,
где черной змейкой тушь плетет свои извивы.
кириллицей скользнет прощальная строка -
мой повелитель снов, избранник для подушки,
я в горле спрячу зной и дым, но два крыла,
так трудно утаить под кружевом ночнушки.
2006
 
Болезнь
	Саше
ночь моя, не стучи по вискам,
не размазывай,
прочь ступай в разбитной тарарам
дня заглазного,
зуд в ушах комариной возни
кровных шариков
ночь моя - по стопам до зари
время шарило,
боль моя, хоть на миг отпусти
душу набело...
что ж так коротки эти дни
петлёй ладанки.
2007
 
Больничное

всё мне слушать того, кто молчит
и ходить, но не двигаться -
эти стены, что твой гранит
острова Ибица.
полотняные острова,
прикроватные рифы долгие,
за крушением корабля
вытрет пол уборщица
добрая.
по неделям стучится снег,
а по пятницам "мясо режется",
не дожить бы мне до ста лет,
чтобы стать для тебя прилежною,
прикроватною мебелью стать,
зацепиться за край хоть дужкою,
прободением корабля
безнадежно я занедужила.
нам с тобой дотерпеть до тепла
и, вцепившись в чугунные цели,
выживать, выживать, выживать!
ежедневно.
единым целым.
2007
 
Больничная зебра

замираю не дыша -
саблезубый день проходит
мимо,
чудо хороша
безразличная погода.
зонтик платья отразит
взглядов мелких камнепады,
чугуном литой ограды
перерезан жизни быт: 
-мою руки перед сном,
плачу только втихомолку,
прячу мужнину футболку
с незаштопанным носком...
посетителю больниц
помнить правила для жизни:
день прошёл - и небо ближним
открывает новый лист.
а за дверью на пути
переход.
судьба.
больница.
и никак не обойти,
и ничем не откупиться.
2007
 
Задолго
	Саше

надежда слаба, как ребёнок в коляске,
но кто же сильнее её?
и мир этот чуждый, сгустившийся, вязкий,
сквозь дырочку соски течет.
заходишься криком, врачуя сознанье
бинтом перепачканных снов,
где ищешь спасения, дробным питаньем
дневное давя естество.
как мало по сути и дико по виду
желание жить. второпях,
срываю невинной ромашкой обиду
на малость положенных врак.
качается люлька из лёгкой плетенки,
надежда - орущий малец,
несытый и жадный до солнечной дольки
задолго до слова
"конец".
2007
 
***
У посетителей больниц
Иные лица,
И хлопотливый вид синиц,
Под носом львицы.
Что им до страха перед ней,
Когда невольно
Им в клетке рядом веселей
И так же больно
Смотреть сквозь прутья 
На весь мир,
Глотая слёзы,
Да так, чтоб выдавился "Сы-ы-ы-р!"
К пучку мимозы.
2007
 
За что ты

за что ты сердишься привычно на меня?
за то, что я - зеленая трава
и лишь корней моих великое терпенье
удерживает Землю от паденья?
за то, что я холодная вода -
мила мне и желанна глубина,
что корабли удерживает в море -
попробуй с глубиной моей поспорить,
ведь я всегда не ниже и не тише
той бури, что срывает страстью крышу
и той любви, что знает глубину
терпения и смерти тишину...
с тобою рядом я - родная сатана,
и был бы ты счастливым без меня,
когда сам Бог, паруя наши души,
не позаботился, чтоб ты не выбрал лучше.
2007
 
Кризис дождя

Он знал, что уйдет!
По густым лесам
и чащам темнеющих недомолвок
тянулась вверх, на цыпочки встав,
живая вода непростых уловок.
А он припадал к лицу между тем,
как выплюнуть косточку поцелуя
в грубый навоз запрещенных тем,
ягоды губ до утра смакуя.
И луг некошеный весь в росе
легко принимал его в лоно лета
и выносил тяжко забытый день
для расставания перед рассветом.
А он уходил, уронив ключи
в дырку кармана под облаками,
и я сказала ему - "Иди!",
насухо волосы вытирая.
2007
 
Времена ночи

Четыре времени ночи.
Я вползаю в тоннель ноября,
безнадежно теряя направление жизни.
По течению листья плывут
отпечатками
мокрых ладоней.
Холод пальцев
стекает
в давно обозначенный ногтем
разрыв
между духом и телом.
Внезапно синица
неуёмно поёт, обещая:
- Ничего не случится плохого.
До завтра.
2008
 
Разговор Художника с Моделью

Монолог Художника

А если не любовь - так в прорубь
По кобальту волны немедленной,
Обрушиться глазами полными
На скалы грёз твоих серебряных.

И шелк груди неприкасаемый
С легчайшим отблеском жасмина
Измучить ветреными пальцами
Фантазии неисполнимой.

И по заманчивости сумерек,
По наготе твоей отверженной
Скользить мне кистью обезумевшей
Лаская образ неизбежности.

Пусть на холсте, хмельною вишнею
Под кожей тонкою желания
Любовь запретная, как нищенка,
Вымаливает подаяние.

И остаётся обездоленной.
А мы, как Янус, безнаказанны,
Единые под маской разности,
Развернуты в другие стороны.
 
Монолог Модели

По затылкам тюльпанов бредет апрель, 
И хрустит лебедой в часах,
Я к тебе пришла невинной, как змей,
А уйду в рублевых холстах. 
Загорелся взгляд серебром обид, 
Янтарем отвердел сосок, 
В глубине души моё пламя спит, 
Гордо выставив локоток.

Ты меня рисовал темнотой зрачка, 
Я не Муза - билет лотерей, 
Где голодная плоть твоего холста 
Жадно выпьет красу Лореллей,

Лихо втянет плоть и затопчет в грунт, 
Чтобы ярок и свеж был тон, 
Ты возьми меня отражением рук 
На стене океанских волн,

И разбейся, упав на меня как дождь, 
Размывая плохой макияж, 
И вздохнёт возбужденно несытый холст,
Поглощая любви мираж.
2008
 
Опасное занятие

с любовью расставаться не смешно.
с любовью расставаться не опасно.
забывшим родословную снежком
залепит март окрестное пространство
и перекрестит спину проводник,
он знает толк в неразрешенных встречах,
где цвет румянца бархатом приник
к ложбинке между поводом и речью,
где оголяет вечер провода,
но в лете между небом и землею,
вальдшнепом всхлипнет раненое "Да!"
и пылью упадет пороховою.
2008
 
Майские сусеки

пойми, я выскребла слова
мукой последней по сусекам
и пухнет с голоду весна
и мука ей каштан соседний.
захолодевшее плечо
ты гладишь тёплою рукою,
в полуоткрытое окно
втекает май сплошной рекою,
нашарю тапок и вступлю
в который раз в его пределы,
и бабочкой вспорхнёт - "Люблю!",
меня  пытаясь переделать.
2008
 
Я молюсь о тебе
	Саше

я молюсь о тебе перед небом
в белёной палате,
эти стены ледовые в белом
замыкают объятья,
я молюсь о тебе ночами,
днем душа лишь болеет -
её дом так стерильно верен
себе и печали.
я молюсь о тебе перед чем-то,
что не знает ни боли, ни веры,
но наослепь наш путь прочертит
в круге первом.
2008
 
Ушедшая любовь. романс
	Саше

нам нет пути назад, зола костра остыла,
не греет никого осенних дней закат,
но отчего же мне грядущее не мило
и в прошлое гляжу, не отрывая взгляд?

ушедшая любовь вовек не постареет,
всё также хороша, как много лет назад
и парус вдалеке по-прежнему алеет,
а я на берегу тебя готова ждать.

не открывай для нас вино воспоминаний,
мне голову кружит его волшебный вкус -
как в первый раз легко мы захмелеем сами
не замечая лет заиндевелый груз.

и девочку-любовь обнимешь так же крепко -
я для неё храню записку и цветок,
чтоб через много лет припомнить наше лето
и вновь поцеловать седеющий висок.
2008
 
Когда оплачет телефон. Романс

когда оплачет телефон
октаву сказочную счастья -
мой голос лёгок и смешон
в твоей не будет больше власти,
автоответчиком души
он выпросит ещё минутку
для окончания любви
междугородней шуткой.
но ты всегда не виноват,
хоть резок тон разъединений
и телефонный аппарат
твой соплеменник.
когда истрачу до конца
монеты долгого молчанья -
прощай и моего лица
не вспоминай
отчаянно.
2009
 
Понедельник предателя

	Саше
проходит головная боль,
сереет воздух,
и понедельника гобой
выводит Тоску.
каким окажется сюжет
семейных будней,
где вечеря - любой обед,
а счастье блудно
и разрешает петуху
кричать осанну,
пока предателя кормлю
на кухне манной.
а он, не чувствуя вины,
целует в щеку,
и поцелуя шрам болит,
хоть неглубокий.
2009
 
Инцест

по отражениям зеркал,
по бледным рожам
минут, стекающих в оскал
не божий,
да просто в чёртовый прикус,
в дрожанье складок
сойти,
как в тапочки в искус,
а он не сладок
и пахнет Оrbit-ом прогресс 
ночных слияний
луны и месяца
в инцест
правописаний
давно забытый милый "Янь" 
внесёт излишки
души,
где нечего терять, 
а разум лишний,
но прежде,
тонкою дресвой глагола "Любишь?"
содрать невинности покров
и голой в люди.
2009
 
Сирени аромат. Романс

сирени аромат и май последней каплей
прольётся через край божественных щедрот,
чтобы дождем прильнуть, забрызгивая платье,
пока ищу впотьмах давно забытый зонт.
как ластится к щеке нескромным поцелуем,
заманивая в сад, где пахнет резедой,
но я открою зонт и страсть его шальную
отгорожу легко шелковою стеной.
сирени аромат - распущенности время,
но в поисках пяти волшебных лепестков,
растрачу до конца любви стихотворенье
и отпущу его летать среди садов.
в загуле майских дней узнаю сладость встречи -
лиловый аромат щедрот его знаком,
но только тридцать дней любовь дарю беспечно,
в дверях стоит июнь.
я жду его тайком.
2009
 
Александру, поэту и полководцу
	Закржевскому
ах, Александр, не Вам моя любовь,
хотя бы потому, что вечер к зареву
и бьётся в пламени невинный Персеполь,
как будто ведьма в масле время жарила.
всё так обыденно - читается с листа
растрепанная ветром вера в избранность,
пока Вы чертите "Наследник бога Ра"
я прохожу по переулку с избами,
где блекнет день на слюдяном окне
и уголок его слезится золотом,
а время между нами набекрень,
как треуголка нежностью заколота.
божественна лишь тихая печаль
по Вашему аттическому профилю,
да по любви, что не могла начать
с листа и карты, чтобы стать эпохою.
2009
 
Конец обмана.

наконец-то приходит багаж со стихами,
оставленными в полёте.
что мне делать с ними - сложить в оригами
или смотать в кокон?
я боюсь высоты. 
убоится птица одиночества тонкой ветки.
что мне сделать стихами и вниз спуститься
с кухонной табуретки?
я дарю одиночество нашего счастья
девушке около трапа,
обману высоту своего несчастья
тем, что умею падать.
2010
 
Запад. Письмо четвёртое.
	Саше
Знаешь, милый, мой мир удивительно прост
и состоит из одной материнской платы,
сегодня в раю объявлен яблочный пост -
может познание будет опять бесплатным.
А я заплачу, не стоит искать кошелёк,
это привычно и будет почти занимательным -
счёт на двоих. Этот первый урок
дал мне Отец, выгоняя из рая затемно.
Он не жесток - я знаю Его давно,
просто осточертели мои вопросы,
а змей подвернулся, как между лекций окно
и я в него вышла, не замечая угрозы.
Но нынче деревья не прячутся за лицом
и яблоко - вот оно на высоте экрана -
мы пишем друг другу с набитым словами ртом,
не разжевав того, что сорвали рано.
И эта плата больше иных черепах,
но также твёрдо держит основы мира -
я съела яблоко то, что ты впопыхах
вчера принёс мне, чтоб я его разделила.
2010
 
Вниз.

а чудо кончилось за миг
до обрушенья с крыш,
и город выл - немил, безлик
сухим сопрано ниш
о тёмной плакальщице снов,
что встретится внизу,
где в боль пророс болиголов,
как в мудрость старый зуб.
не удержавшись за карниз
летит, летит душа.
не вверх, а почему-то вниз.
к тебе,
домой спеша.
2010
 
От любви бывает...

от любви бывает сырость и невнятный разговор,
я у счастья напросилась на вечерний сыр и бор.
выпью залпом чашку чаю, разведу в стакане яд
и опять любовь встречаю в синем платье невпопад.
пусть клюёт с руки синица то, что некогда искать,
наши искренние лица моет пилингом тоска.
руку дай мне на дорогу или просто сон взаймы
где тебя не очень много, а меня мы лишены
незаконченностью речи, неуступчивостью слов
в этом гаме человечьем
на уступе у часов.
у завалинки сомненье полет старые цветы,
дай мне в долг стихотворенье, где мы рядом, как мосты
параллельно и прилежно тянем к слову берега,
от любви бывает нежность и небрежность словаря.
2010
 
***
вот ли встречу осень, стоя 
у кладбищенских ворот,
старый Gottlieb* к упокою
всех ли избранных берёт?
мне налепит клён Летейский
эполету на плечо,
на задрипанной скамейке 
нацарапаю - "ничьё".
не заменит мне пластинку 
день под старою иглой -
обопрусь на вечер длинный 
и одна пойду домой,
там обещанное - долго, 
а что коротко - светло,
друг мой милый, вечер с полки 
вытрет пыль моих стихов
и расскажет гладкой прозой 
как тепла моя рука,
где случайною занозой 
жизнь застряла до утра.

* милый Бог
2011
 
Прирастаю

вырастаю из детства, 
синим платьицем вешаю в шкаф.
ни забыть, ни одеться, 
только шелком шуршать,
переглаживать складки 
за морщинкой у рта -
привкус красной помады 
в уголочке утрат.
Камасутрою бега 
раздираю походки намёт,
синим платьицем неба
прикрывает колени мне бог, 
из любви вырастаю 
то в огонь, то в промозглую мглу,
жёлтым цветом токая 
липнет осень к воротнику,
вырастаю из дома - 
вот и коротки мне рукава 
и пора к незнакомым
или просто иным берегам.
2011
 
Ангел мой улетел
	маме

это всё, что осталось от ангела -
баночка крема
от морщин
и немного седого пера,
перед самым рассветом плотнее уложены тени,
на обочине Вестник с рюкзачком золотого крыла.
ангел мой улетел,
не расскажет какой я бывала.
жизнь сжимается в точку и бьётся в глазницах очков -
если вымолю сон, то возьму тебя за руку, мама,
чтобы было не страшно
возвращаться ко мне на поклон.
02.08.2011 (No)
 
Под откос

роняю прошлое медяками,
катятся под зиму споро
туда, где рассвет облака заливает
розовым цветом порто.
а мы расстаёмся,
с иллюзии мира
сдирая гусиную кожу,
чтобы готовить праздничный ливер
для отражений похожих.
возьми мою руку, она холодная
с тех пор, как судьбу отвадила
слоняться собакою беспородною
по свалке любви с колядками.
мы рядом и эта точка кипения
избрана эталонной
пока мы меняем её копейки
на кипяток эшелонный,
пока я смотрю на тебя в ожидании
ласковых слов у поезда...
хотя он пойдёт под откос и прощание
не прощено, но запомнится.
2010
 
Плач
	Гале Соловьёвой (No)
а помнишь, летела минута
серой приморской чайкой
и время в тёплую руку
тыкалось мордой случайно.
а ты всё хотела к морю,
как будто оно за горами,
а не у грязной мойки
в нью-аркадийском рае.
а ты всё хотела к Богу,
как будто он что-то может,
взлохмаченный мой воробышек,
Золушка на горошине.
а ты всем желала доброго,
как будто в этом спасение,
но к Богу уходит богово
и только ему воскресение.
перебираю фотки,
роюсь в асфальтах памяти,
помнишь, мы были молоды?
что ж ты меня оставила?
2011
 
По выкройке жизни

по выкройке жизни ушила года,
стало ль теплее рядом?
ты знаешь, а я ещё молода
в этих секундах распада,
и, мягко касаясь руки плечом,
не забываю данного,
ты рядом и наш "Катаклизм ни о чём"
громче напора фанданго.
а радость, что радий до смерти фонит,
надеждами катится с горки -
я выпила жизни густой цианид
для поцелуя горького,
по венам ширяет любовь,
до крови
кусаю спелые губы,
а ты их малиной июльской возьми,
которой больше не будет.
2011
 
Жизнь взаймы

на прожаренное утро
брошен солнечный желток,
лето, булкой-арнауткой,
хрустнет корочкой легко
и остынет сухарями
на притушенной печи,
сердце частыми рывками
за налюбленным спешит.
обниму тебя покрепче,
чтоб подольше удержать -
наше время станет легче
на стихирную тетрадь,
пусть не вымолить пощады
у Дающего взаймы,
но, пока с тобою рядом,
мы с Ним силами равны.
2011
 
По-своему

по-своему, очень странно
я развожу канитель,
ты знаешь, мы были равными
лишь первые девять недель,
а губы шептали - хватит,
всё прожито и сведено
под тонкого ситца халатик,
на торсе Marilyn Monroe.
неравенство неделимо
ни пополам, ни вкось,
любовь застывает мимом
с алой улыбкой гостьи.
по-своему знаю выход
и за него плачу
другом, что старой выхухолью
воротника к плечу.
ты знаешь, делить-то нечего,
мой равноправный герой,
так встретимся летним вечером,
как Магомет с горой.
2011
 
Знаю

я гляжу в твоё лицо
и стараюсь не думать
о том, что придёт в своё время.
так страшно
терять свою руку и сердце,
что отдала когда-то
и не знаю, зачем мне они без тебя.
когда подходишь
к пределу зимы
или видишь, как её горизонт 
наплывает на взгляд 
становится больно.
я знаю,
что переживу тебя
и знание это
темнее вечера после шести в декабре.
и я смеюсь так отчаянно громко,
и смотрю телевизор, не зная о чём его речь.
но тогда,
когда время придёт расставаться,
я найду своё сердце в укромном углу за кроватью,
вытру снег в зеркалах и
отдам тебе душу,
чтобы шла
впереди.
2011
 
Неподвижное

в маленькой кафешке на углу
мы сидим, припёртые столами
к разговорам, стукаясь локтями
о соседскую глухую пустоту.
кофе с молоком белее стен
чем ты болен, день мой своевременный,
за окном январь крошит пастель
на вершины города надменного.
говорим, сцепляя пальцы рук,
словно лезем вверх по гладкой стеночке,
и скользит любовь словесной мелочью,
пенкою молочной мимо губ.
греем взглядами не лица, а плечо,
не встречаясь, но скрестив мгновения,
и желтеет время над свечой,
тёплое от их прикосновения.
в маленькой кафешке время спит
под стеклом и в рамке.
обезглавлено.
уместилась жизнь в дагерротип
с лицами чужими, безымянными.
2012
 
Маме и папе

ветер бреет верхушки деревьев
и погода, как пена густа,
в эти дни укрываюсь поверьем
от слепого до горечи сна.
снятся мама и папа в квартире,
где ремонт до сих пор не зачах,
и стучит по разлаженной лире
неухоженный день-вертопрах.
пахнет влажной от счастья помадой
чашка с чайною коркой на дне,
и повисло ненужной заплатой
время в ходиках на стене
с каждым сном молодея влюблено,
от моих отрываясь седин,
мама смотрит красивой девчонкой
на стареющий походя мир,
папа выбрит и чёрен загаром
и рука его силой полна,
только выпустить их не хватает
сил
из этого вечного сна.
2012
 
Предчувствие зимы

и ветра нет и просится зима
еще не в дочери, а только в приживалки,
и ранним утром холодна вода,
закованная в белый умывальник,
она давно себя предчувствует иной
в кристально белой плоскости скрижали*,
где время напряженной тетивой
к щеке строку прощания прижало,
но нынче, обтекая мягкость рук,
от сна кромешного насильно отвлекая,
она журчит и август пахнет вьюгой
не страшной в хроме новенького крана.

*второе значение - страница открытой книги
2012
 
Я достучусь. Романс
	Саше

я достучусь в декабрьскую стынь
до лета в оксамитовом наряде,
и этот день застынет молодым
в альбоме безымянных фотографий.
мы будем вместе зиму зимовать,
где соло птицы стелется позёмкой,
в густых кустах, среди зимы нестойкой
в комке из перьев засыпает март.
нам всё равно который нынче час
и сколько лет осталось до полночи,
на рельсы дня уселся, скособочась,
несмелый зайчик - вспыхнул и погас.
красна зима, но мы ей не верны
и от измены коченеют пальцы -
на старом фото будущей весны
видны ошибки свадебного вальса.
2012
 
Навстречу. Романс

навстречу с опрокинутым лицом,
глаза не поднимая от дороги,
мне шла любовь, но не одна - вдвоём,
на поводке у спутника недоброго.
кричала в доме громко суета
и я оглохла, ничего не слышала,
со мною свиделась любовь на склоне дня
и напросилась ночевать, бесстыжая.
я не знакома с ней накоротке
в переполохе многоцветья буднего,
ко мне любовь пришла на поводке,
чтобы освободила безрассудную,
и лишь тогда я только поняла
зачем вела она его на привязи -
любовь освободила да сама
чужой любовью стала
несчастливою.
2012
 
Когда ты болеешь
	Саше
когда ты болеешь
я двигаюсь, как заводной апельсин -
кругами вокруг эпицентра,
а день новобранцем, которого повар постриг,
не дарит ни цента-
стоит неподвижно у западной части окна
и гладит подушку,
а кошка старается очень негромко стучать
когтями по мушке.
когда ты болеешь
весь мир застывает без сна в янтаре,
уходит в докембрий,
но лампочка светит за ширмой из старых газет,
чтоб было где встретить.
2016
 
Письмо Евы к Адаму

Я отвечала за скандал,
когда нас было только двое,
а бог подопытных героев
изменой ловко искушал.
Пусть вечность отнял, старый хрыч,
а мы и не просили вечность -
пока в трудах детей растишь
становишься всё человечней.
Теперь познанья семена
храним в стекляшке от варенья -
пусть высока за них цена,
но драгоценнее прозренье.
Его росток колюч и наг,
царапает надеждой кожу,
а мне давно неведом страх -
ведь наказание дороже
уж тем, каков его размах.
2017
 
Две тысячи

две тысячи пустот откроют дверь наружу,
а март войдёт туда, где есть живой сквозняк,
сквозь резанный хрусталь ещё застывшей лужи
белеет облаков навеянный пустяк,
и ластится весна моя - неуставная
с ворчаньем городских, распущенных ворон,
любовь опять права, любовь она такая -
ей неизвестен грех, а бог любой смешон -
и отпечатки рук и опечатки жеста,
помада на губах и алкоголь в крови,
кленового листа зелёная мятежность
о сброшенном белье осеннем говорит.  
2017
 
Ошую

я только так хожу теперь - ошую,
чуть-чуть правее руку занося,
ту самую, которую целуют,
испрашивая милость у ферзя.
по чёрно-белым скошенным квадратам
иду вперёд, чтоб охранять тылы,
мой славный, я храню твои объятья
в коробочке ореховой халвы
и для тебя расчерчиваю игры -
выдумываю безопасный ход,
хожу ошую, чтобы в каждой битве
рукою правой заслониться мог.
мы рядом и пойдём с тобой до края,
где выигрыш и проигрыш -равны,
у королев она судьба такая -
всегда быть рядом
с верной стороны.
2017
 
Нахально о любви

Не прося иного имени -
так, чтоб рядом с божеством,
я всегда прошу - возьми меня
за Твоим стоять плечом.
Чтобы было чем открещивать
всех, кто ходит по пятам,
говоря: - "Вот это женщина, 
Бог такую целовал".
Пусть горит огнём отметина,
что под шелком - не видать,
прячет кожу платье летнее,
а под кожей сущий ад.
Как тебе, мой вышний Суженый,
рядом с пламенем печи?
Если знаешь, как остуживать -
непременно промолчи.
2017
 
***
Ночь моя, не стучи пестом по вискам,
Не размазывай.
Прочь ступай в разбитной тарарам
часа часного.
Зуд в ушах комариной возни
Кровных шариков -
Ночь моя, по стопам до зари
Время шарило.
Боль моя, хоть на миг отпусти
Душу набело...
Что ж так коротки эти дни
Петлёй ладанки.
2017

 
Человек ушел
	Гене Кравченко (No)

Человек ушёл, как вода в песок,
по корням травы в глинозём,
ему легче теперь, где не сможет бог,
не любя, настоять на своём.
Он теперь один на один с водой,
ему воздух - небесный брат,
Человек ушел наравне с судьбой
этот мир дождём растворять.
И когда, листву обрывая в грозу,
он идёт Аргонавтом в окно -
я его по запаху губ признаю,
по дымку "Золотое Руно".
2018
 
Не оставляй
	Саше

пожалуйста, не оставляй меня одну,
пожарищем дымится чай глубокий
и сразу после завтрака во тьму
кофейной гущи будущее смотрит.
мы одолеем страшную беду,
нам выжить - это плёвое занятье,
колючей проволокой тесного объятья
сплетает боль счастливую семью.
она сильнее молодой любви,
потоп и пепел добавляют силы,
чтоб выстоять, как церковь на крови,
куда дорогу вымостили с милым.
и, если ночью давит тяжело
не голову, а грудь земной порядок,
я поцелую в тёплое плечо
и плюну на беду три раза кряду.
2018
 
Объявление на столбе

отдаю подержанную любовь
в чьи-то руки,
только в приличный дом,
пусть хоть там доживает.
на вопрос: "Была ли она хороша?"
лишь одна из двух
говорит душа -
отвечает.
и пойдёт за первой в небесный дом,
будет рядом с нею,
одна,
вдвоём,
боль не чая.
2019
 
В раю

Мы будем там жить,
Помидоры растить в грязи,
Кормить с руки прилетевших на зиму пернатых,
В раю происходит то, о чём не просил,
Но это лучшее из невозможных занятий.

Там Судный день, как все остальные длинен
И так же часто его замедляют повторы,
Мы вспомним - откуда, не зная - зачем идём
Давно не пугаясь конечного приговора.

И будем там жить неспешно и не дыша,
А главное - не узнавая различий,
Но, глядя вниз, где смерти бьётся душа,
Мечтать о яблоке с привкусом прошлой жизни.
2019
 
Зонтик

день стоит на высоких пуантах дождя,
на шпагат разрывается лужа,
я дарю тебе зонтик, что время держал
не намокшим, весёлым, ненужным,
не считали минуты и семечки дней
прилипали к щеке поцелуем,
сколько было несчитанных добрых дождей
в кинотеатре без крыши и стульев.
мы ловили открытые капли цветов,
и нектар растекался по пальцам,
помнишь, нам рассказали, что это любовь,
перед тем, как с дождём расставаться.
2021
 
Мне бы

мне бы вечер перетерпеть,
мне бы ночь перемерить шагами,
поскрипит выходная дверь
да и выпустит в утро раннее.
ухвачусь за дневной подол
и пройду по тропе над вечностью,
солнце за руку держит тепло
не оступишься, не открестишься.
только ночь под любым кустом
каждой тенью кивает истово,
мол, куда бы опять ни шел,
белым светом одним не надышишься
и вернёшься к ней, вопреки 
всем дневным и хорошим правилам,
чтоб, не зная кого - молить
и не зная кого успокаивать.
2024
 
Вместе с тобой

я умираю вместе с тобой, и это неизлечимо -
дыра вместо сердца вмещает вселенную.
я так хотела, чтоб ты повидал весну,
но смерть стоит рядом и ждёт, она терпеливая.
я умираю и этому никаких преград,
выжившим всё равно нет места среди живых
- говорил Сократ 
или молчал обо всём, что лепится тестом
и нарастает буграми на шрам,
становится чем-то похожим на будни,
я умираю
и слёз бесшумный потоп,
смывает всё,
что когда-нибудь будет.
14.01.2025 
(за день до смерти)
 
Яблоко Гесперид

Ты держал меня в руках яблоком,
Может быть Гесперид,
Или жизнью, обязательно табельной,
Одноразовой, как Covid,
И за нею по карте тощенькой
То ли ощупью, толь ползком
Пробираться мне голой площадью
Между небом и точкой ноль.
Где ты нынче? Почто мне слышится
Сердца стук или звук шагов
Каждой ночью, как будто Вышнее
Вниз спускается прямо в дом.
30.01.2025
 

***
Розвiяла попiл. 
Бо  небо в зiрках,
а тут на Землi ми буваємо час невеликий,
обгортка душi, що згорає на попiл, 
смiттям 
спрямує до неба з побiжним до лютого вiтром.
"Я там, де ти є" -
це сказав ти менi помiж слiв,
бо пам'ятi нитка утримує кульку навiчно,
тож ставлю на двох твою турку для кави - собi,
та слухаю вiтер, що попiл несе на обличчя.
06.02.2025
 
Чорний Когут

Наближається вечiр  й душа досягає темряви,
що вбирає її у ряднину великих розлук
i не холодно їй, тiльки зiркою ясною марить,
наче знає куди заведе її чорний Когут.
Най немає повiтря - сховає пiд чорнiї крила,
а не вистачить сили - свою на потребу займа,
чорний Когут любовi темряву розмеле на млинi
та iз борошна бiлого iнше налiпить життя -
щоб дивилась на небо та стежки всi знала зiрковi,
бо приходимо з них, та й вiдходим до них залюбки,
а душа, то є пил та дарунок менi достроковий,
що мандрує в темрявi за Когута Кукарекi.
10.02.25
 
Суета сует

И всё пройдёт, и суета сует
библейским лозунгом вновь оседлает сцену,
полцарства за неё отдам бесценно
за что платить,
когда цены ей нет?
а май помается и кончится к утру, 
где сутра неба так ясна и блекла,
небесный образ обещает пекло
всем, кто любил, кто любит, кем живу,
и сколько б не просила перемен,
неявных, бесконечных, переменных
их не найду,
лишь образ твой нетленный,
неопалимо греет на ветру.
15.05.2025
 
Крест

А крест - пересеченье двух дорог,
где жизнь лишь точка их осуществленья,
лишь шаг неловкий за чужой порог
и переход из веры во значенье.
Пока вовсю старается душа
оставить по себе воспоминанье,
не огорчайся, час её призванья
так недалёк, как любящей рука, 
что держит чашу с тёплою водой
и апельсин прилежно очищает -
она благословенье жизни знает
и крестный ход не страшен ей одной.
На нём и встретимся, как талая вода -
у каждого и там своя дорога,
ведь только жизнь объединяет долго,
а смерть объединяет навсегда.
15.05.2025
 
Разбилось зеркало

Разбилось зеркало огромное в ночи,
висело долго и никто не трогал -
судьба моя, ты только не кричи,
его осколки тыкая под ноготь.
Чего бояться и куда бежать,
кому молиться, сыпать соль за плечи,
кто вырвался оттуда сгоряча,
чтоб отражение своё в реале встретить?
12.07.2025
 
Тепер я плачу

тепер я плачу по свому життi,
не по тобi, мiй любий, не по тОбi,
скуйовдженi розлукою думки
овечою навалою проходять.
i день, i нiч спливають як одне,
подушка мокра разом iз обличчям,
мастилом мажу час, що не пливе,
а огризається на мене ввiчливо.
нема життя. лишилось воно там,
де ми з тобою поряд та близесенько,
а те, що зараз, то лише обман,
що закiнчиться, 
коли ми 
воскреснемо.
28.07.2025