Где она?
В доме было непривычно темно.
- Глеб? - окликнула она, пытаясь в темноте расстегнуть мелкие пуговки на пальто. - Глеб, ты здесь?
И снова ответа не последовало. Обеспокоенная, девушка скинула полусапожки, не потрудившись даже поставить их на место, и кинулась в гостиную. К ее огромному облегчению, он не ушел, он все еще был здесь. Бейбарсов сидел к кресле, полубоком стоявшем к дверям, и вертел в руках что-то очень мелкое. У его ног лежала черная папка, листы были беспорядочно разбросаны по полу, а сам бывший некромаг даже не повернул в ее сторону головы.
- Едва ли я могу куда-то деться, не находишь? - язвительно отозвался он, все так же пристально всматриваясь в вещицу, тускло поблескивающую у него в руках. - Хотя, конечно, есть несколько вариантов, и мы оба их знаем, но мне ни один из них не кажется подходящим выходом.
- Что случилось? - поинтересовалась она, подходя ближе и усаживаясь на подлокотник. Замерзшими пальцами она зарылась в его волосы, нежно облокотившись на его плечо. - Что с тобой опять происходит?
Бейбарсов, не произнеся ни слова, резко протянул ей вещь, которую крутил в пальцах. Девушка отпрянула и зашипела, на что Глеб лишь горько рассмеялся.
- Знаешь, никогда не думал, что когда-нибудь наступит такой момент. Глеб Бейбарсов, упивающийся жалостью к себе. А сейчас это, наверное, единственное, что я могу делать искренне.
Юноша поднялся с кресла, наступив при этом на один из рисунков под ногами. В темноте было не видно, на какой именно, да это и не имело значения. Пинком отшвырнув от себя папку, Глеб вышел из комнаты. Девушка, сидевшая на подлокотнике, растерянно смотрела ему вслед.
С ним снова что-то происходило, а она не могла понять, что. В последнее время эти приступы меланхолии случались все чаще, он становился все более замкнутым и неразговорчивым, мог подолгу сидеть на одном месте, погруженный в свои мысли, и не обращать на нее внимания. Что с ним случилось? Почем он так изменился? И почему постоянно носит при себе это кольцо, отобрать которое у нее не хватает сил?
Она беззвучно последовала за ним, пытаясь понять, что происходит и почему он меняется. Ведь все было так, как он хотел? Они вместе, вдали от всех, никто их не беспокоит, даже ее шумные друзья, у них есть все, что только можно пожелать. У него есть она. Тогда почему же осталось еще что-то, что грызет его изнутри?
- Глеб? - Она подошла к стоящей у окна фигуре, черный силуэт которой обрисовывал лунный свет. Золотое кольцо лежало на столе рядом, освещенное все тем же тускло-серебристым светом, но она не находила в себе сил прикоснуться к нему и выкинуть, избавиться раз и навсегда от ненавистного напоминания. Обняв его за талию и прижавшись щекой к плечу, она еще раз попробовала: - Расскажи, что с тобой происходит. Может, вместе мы справимся с этим.
Еще один горький смешок, из тех, которые за последнее время она слышала немало. Он снова отказывается с ней разговаривать, даже в глаза не смотрит.
- Где она? - вдруг резко спросил он, поворачиваясь к ней лицом и сбрасывая ее руки. Потянулся, пропустив между пальцами рыжую прядь, и прикоснулся к щеке. Потом отдернул руку, снова отворачиваясь. - Ты же не скажешь, верно? Тогда не требуй и от меня никаких ответов.
Девушка рассерженно топнула ногой, хватая его за руку и заставляя посмотреть ей в глаза:
- Ты снова о ней, да? Когда тебе это надоест! Чего тебе не хватает, скажи? Почему ты не можешь быть доволен тем, что уже имеешь? Зачем тебе нужно постоянно возвращаться к этому вопросу?
- Потому что я хочу, - отрезал бывший некромаг. - Ты же постоянно предъявляешь мне какие-то требования, основанные на этом проклятом "Я хочу!". Изволь тогда привыкнуть к тому, что не ты одна можешь испытывать желания.
Она отступила на шаг, в зеленых глазах появились слезы.
- Ты меня медленно убиваешь, ты знаешь об этом? - дрожащим голосом спросила она.
- Слишком медленно, - жестко ответил Бейбарсов, и она снова отступила. - Знаешь, мне иногда кажется, что, если тебя не станет, это все закончится. А может, и не начнется вовсе.
Девушка дернулась, словно он ее ударил, и выскользнула из комнаты. Бывший некромаг проводил ее потемневшими глазами и снова протянул руку к кольцу. Пленник этого чертова дома, любимая игрушка этой ненормальной девушки... Ему оставались только воспоминания, которые раз за разом обжигали, делали больно - и не давали сойти с ума.
Он не знал, кем являлась эта девушка на самом деле, каким существом она была. То, что она не человек, бывший некромаг мог понять и без своих способностей. Но кто она и что ей нужно было от них? Для чего она завела эту игру, которая игрой уже давно перестала быть? Почему она продолжала носить эту маску, эту личину, и упрямо стоять на своем, причиняя боль им обоим?
Тогда он не сразу смог понять, что произошло и почему Таня изменилась. А потом, слишком медленно и слишком поздно, пришло понимание. Перед ним была уже не любимая девушка, а что-то, что заняло ее место. Зачем? Для чего? Кто?
Вопросы всегда оставались без ответа, а эта девушка, этот необычный оборотень, все так же продолжала играть роль его жены. Она сливалась с ее образом, пользовалась ее знаниями и воспоминаниями, она даже любила Глеба, но он отказывался принимать участие в этой извращенной игре, затеянной чьим-то больным мозгом. Сначала он пытался вырваться, разыскать Таню, но эта девушка неизменно возвращала его обратно, а через какое-то время бесплодных попыток он вообще не мог больше переступить порог дома. Глеб даже сомневался, оставался ли еще этот дом в пригороде Новгорода, или она перенесла их на какой-нибудь пустынный остров, иллюзией сохраняя прежний пейзаж за окном. За эти полгода он не видел никого из их друзей, и не представлял, как ей удавалось их всех обманывать. Неужели она могла играть даже с таким опытным телепатом, как Ягун? Кто она? Что она за существо?
Несколько недель назад он нашел перстень Феофила Гроттера, затерявшийся между подушек ее любимого кресла. Таня обожала сидеть в нем зимой, завернувшись в плед, и наблюдать за тем, как его рука с зажатым в ней карандашом скользит над поверхностью бумаги. Иногда она так и засыпала, уютно устроившись в мягкой глубине, и он относил ее в спальню и укладывал на кровать, из-за чего она неизменно просыпалась. Пушистые ресницы, подрагивая, поднимались, и сонные глаза с любовью встречали горящий взгляд, губы изгибались в нежной, чуть дразнящей улыбке. Он любил эти вечера. Он любил ее.
Сейчас же... Все это сводило его с ума, постепенно отбирая возможность здраво рассуждать и цепляться за эти воспоминания. Кто эта девушка? Что ей нужно? Где Таня?
Правая рука сжалась в кулак, и старый перстень больно впился в ладонь, оставляя красные неглубокие следы. Он хранил ее перстень, смутно надеясь, что она все же вернется когда-нибудь. Что в один из этих мрачных, неуловимо похожих друг на друга, дней, она появится на пороге, улыбнется и скажет, что все это было лишь сном, кошмаром, вытянувшим из подсознания необоснованные страхи. Что эта пытка закончится, и он найдет в себе силы улыбнуться ей в ответ. Только бы с ней все было хорошо. Только бы все это закончилось. Только бы она вернулась.