Сысоев
1 (10) Лос-Песдос и вакуумный насос
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Жизнь удалёнщиков из Валиной избушки по-прежнему пестра событиями. Мона и Кржиштоф тоже не отстают от них: теперь у них есть престижная работа в далекой Неваде - надо только добраться до места и осмотреться. Студентка Вера летит за ними следующим рейсом.
|
Лос-Песдос и вакуумный насос
Вот мы и снова вместе, читатель!
Вначале думалось, что история Моны с Кржиштофом и их приятелей-удаленцев уместится в девять глав и тем себя исчерпает - но куда там: жизнь продолжается, и наши герои - то один, то другой - попадают в новые нештатные ситуации, в которых, хочешь не хочешь, приходится действовать смело и решительно, показывая провидению лучшие, как это говорится, черты своего характера.
Сам автор, профессионально, как уже было где-то отмечено в первой части, программирующий воду, тоже с недавних пор испытывает на себе изменчивость мироздания: его давние попытки программирования против веснушек, причиняющих столько горя рыженьким девушкам, включая и удалёнку Миранду, или попросту "йоркширскую Лизу", как ее все запросто называют, - так вот... - хорошая новость: авторский лосьон против веснушек на базе живой воды уже проходит клиническую проверку у косметологов. Автор теперь, возможно, обогатится и писать ему станет незачем, хотя... он всё еще живет с Моной и Бздуреком на одном этаже, так что истории этой парочки доходят до него регулярно в ходе обычных у нас соседских посиделок с аджарским красненьким или каким-нибудь бренди по импортозамещению, если красняк уже кончился.
Глава эта, первая глава второй части истории "удаленцев", называется странненько - это каждый может заметить. Однако автору не хотелось кривить против правды: и "Песдос", и вакуумный насос - это реальные объекты реальной действительности, и автор просто обязан, как он считает, придерживаться реалий, а не выдумывать всякую ерунду, к примеру, про драконов и эльфов, как это делают нынче многие менее дисциплинированные литераторы.
Итак, в добрый путь, читатель! - у Моны и Бздурека как раз поднакопилось новых событий, проблем и смелых планов.
---------------------------
- Ноги надо мыть, Бздурек, а не просто плескаться, - строго заметила Мона своему спутнику. - Куда вот ты лезешь в постель с такими ногами? Потом от тебя везде на белье катышки.
- А ничего что я только что из душа? - искренне удивился он.
- Видела я как ты моешься, - возразила она. - Тщательно трёшь только середину тела.
- Я рос практически сиротой, - с гордостью сообщил Бздурек. - Как именно следует мыться, мне подсказала сама Природа.
Иногда пронзительность бытия накатывала на них обоих синхронно, и тогда они могли пререкаться по пустякам часами, пока какое-нибудь событие текущей действительности не отвлекало их от спора, вынуждая к необходимым реакциям.
- Как мы будем воспитывать ребенка? - скорбно спрашивала в пространство Мона, закругляя дискуссию. - Мы разные люди.
- Это ты хотела ребенка, - угрюмо отвечал он. - Терпи теперь.
Текли похожие один на другой будни нового года.
- Так что это за Вера? - проговорила Мона за завтраком, мрачная и опухшая со сна. - Всё собираюсь спросить...
- Спросила? - поинтересовался Кржиштоф.
- Спросила, - эхом ответила она.
- Вера приходит убирать за пескороями. Студентка биофака, четвёртый курс.
- Двадцать с небольшим... - сосчитала Мона. - И сколько ты ей платишь?
- Давай такие вещи останутся в моей юрисдикции, - нахмурил брови Бздурек. - Я же не спрашиваю тебя как ты лечила шейха в Эритрее.
- Я его не лечила, - хмыкнула Мона. - Он сразу признался, что прячется, дал мне денег и попросил не колоть ему сыворотку. Я и не колола...
- И сколько дал денег, я тоже не спрашиваю, - поднял палец он. - Обрати на это внимание. - Он достал мобилку и порылся в своем расписании. - И вообще у меня куча дел... если ты не возражаешь.
...Дверь у Веры он отпер своим ключом и, стараясь не шуметь, быстро юркнул в ванную.
Вера, похоже, еще не поднималась - молодые спят долго... ну, или вообще не спят.
Ополоснувшись, Кржиштоф ужом скользнул в спальню и забрался под одеяло.
Вера с утра пахла треской и буковой стружкой - так отзывалось примененное на ночь молодильное молочко особой элитной серии "Тэл Вилкенфелд, лимитед эдишн".
Почуяв Бздурека, она, не открывая глаз, лишь повела плечами и прижалась горячим со сна телом к его боку.
- Ты прохладный, - проворковала она. - И пахнешь моим шампунем. Кайф...
Премьеру "Лира" решено было перенести на двенадцатое, на воскресенье, и назначить пораньше, чтобы народ успел непоздно вернуться домой и накатить с друзьями и родственниками за Старый новый год, а утром в адеквате подняться на работу - если, конечно, таковая найдётся.
Возможностей "накатить" предостаточно имелось и на самой премьере: Тимоша по каналам морга договорился с модной кафешкой, те подтянули свою палатку прямо к складу, навесив везде тентов, наставив газовых ламп от холода и создав настоящую обстановку праздника: народ так и сквозил в антрактах из зала на улицу, в импровизированное кафе, чтобы догнаться шампиком или чем-то покрепче и вынести таким образом напряжение, создаваемое на подмостках актерами.
Подмостки, кстати, тоже имелись: Слава с Серёжей подсуетились и заранее подогнали на склад настоящую сборную сцену приличного метража - вроде тех, что собирают на концертах попсы под открытым небом. Был реальный театральный свет с софитами и юпитерами, был даже занавес из благородного тёмно-синего плюша со звёздами - тоже прокатный и тоже от Слава-Серёжиных киношников.
Премьера прошла на ура. В первых рядах снова сидела и клинская знать, и московская критика, и областная пресса; явились телевизионщики из "Подмосковья" - девушка Прасковья, как это иногда говорится, и не одна, а со звукорежиссером, с осветителями и с могучим бородатым оператором.
Осветители, заметив, что свет на представлении поставлен профессионально, тут же отпросились у Прасковьи в буфет, звук тоже подключили напрямую - остался по сути один оператор, который прикатил из буса для камеры могучую, как во времена "Голубых огоньков", тележку с ручками и катал ее в продолжение всего представления туда-сюда перед сценой, выставляя на обозрение первому ряду свой зад в заношенных джинсах с карманами, насквозь протертыми ключами и мобилкой.
Шейх, как и вся его дюжинная свита, явился в снежно-белом эритрейском бурнусе, и это сильно добавило залу праздничной пестроты и шарма.
После представления к уже переодевшимся в цивильное удалёнщикам подкатился энергичный человечек с британским акцентом и, предъявив бумаги от "Reckitt Benckiser", предложил чуть не задаром аренду зала в их пустующем офисе.
- Но вы же где-то на Терешковой... - грубо перебил его Подлунный. - Это у черта на рогах. Как прикажете собирать туда публику?
- Зато к Бибигони близко, - то ли пошутил, то ли намекнул на что-то импресарио.
- Это опять МИ-6, - зашипела Миранда. - Они, блин, не угомонятся.
- Короче... - продолжил Тимоша, - у нас уже есть похожее предложение от "Летучей мыши" на Захватаева, в самом центре. Так что, если сможете предложить что-то попросторнее - сообщайте. Да и эта шайба... - он обвел рукой зал, - ...она у нас в собственности и, кроме того, на бюджетном финансировании. Так что вам не о чем беспокоиться...
- Понимаю, - кисло кивнул посредник и поспешил скрыться в толпе покидающих зал зрителей.
А в это самое время замкомандующего штабом Королевских ВВС Канады генерал-майор Иван Блондин - до черноты загоревший, с обритым наголо черепом, с поросшими густой чёрной шерстью руками, обследовал с морпехами пиндосской базы "Мирамар" конвертоплан V-22 "Скопа".
Скопа - это сердитая хищная птичка размером с ястреба. Помимо обычного у этого класса пернатых крючковатого носа, она имеет на щеках характерные продольные тёмные полосы до самых ушей - похожие каждый может увидеть у отечественного барсука.
Но даже не это главное: специальные носовые клапаны защищают ноздри птицы от попадания внутрь воды при нырянии, а наружный коготь лапы, в отличие от лап других птиц-хищников, свободно обращается назад, что способствует захвату скользкой рыбы.
Скопа плодится буквально повсюду - она универсальна, как и словечко Мирамар, и если Иван Блондин как канадский генерал аутентичен, то Мирамар всегда требует уточнения: пригород ли это Сан-Диего в Калифорнии, или парк развлечений в Тайбэе на Тайване, или же полуостров в Новой Зеландии - поговаривают даже, что некогда финансировавшаяся братьями Вайнштейнами киностудия "Мирамакс" тоже связана с Мирамаром... - но это, наверное, слухи.
- Ты что-то, по-моему, косолапишь, - заметил Бздурек, когда они на "четырке", переоформленной в лизинг, добрались после представления в его московскую квартиру и Мона, скинув лишнее, направилась первой в ванную. - При беременности легко может развиться плоскостопие.
- Правда? - без интереса поддержала разговор она.
- Но сейчас с этим просто, - не слушая, продолжил Кржиштоф. - Надо купить по акции подоскоп и следить за стопой.
- Подоскоп это то же, что плантоскоп? - заинтересовалась Мона, стоя в дверях ванной и роясь в мобилке.
- Он самый, - подтвердил Кржиштоф. - Регулярный контроль состояния стопы.
- Ой, вот есть красивый, бирюзовенький, - воскликнула она, поворачивая дисплей к Бздуреку. - Стоит, правда, двадцать пять тысяч... и называется как-то странненько: "Песдос".
- Прикол, - согласился он. - Но с ценой они вконец оборзели: две железные ножки, стекло, зеркальце и подсветка. - Он покрутил головой. - Лос-Пездос и вакуумный насос.
- При чем тут насос? - возмутилась Мона, откладывая в сторону телефон. - На таком сроке, во-первых, уже нельзя...
- А во-вторых? - заинтересовался Кржиштоф.
- А во-вторых, ты сам ведь хотел ребёночка.
- Да? - удивленно переспросил он. - Ну, во всяком случае двадцать пять штук за такую машинку реально жалко. Я поговорю с Тимошей - у него полно всяких контактов. Или на "Temu" надо порыться - у них наверняка есть что-то похожее, но впятеро дешевле. Незачем тратить деньги на всяких пидара...
- Вот и поройся, - тут же ухватилась Мона Лиза. - И подари мне эту штуку на дэ-эр, понял?
- Понял, понял, - согласился Бздурек и, подумав, добавил тревожно: - А вакуумный насос?
- Засунь его себе в ... - скривила гримасу Мона, и исчезла за дверью ванной.
Бздурек молча улыбнулся ей вслед: сверкающий хромированными трубками вакуумный насос давно уже стоял у него в "пескоройной" и исправно участвовал в вытяжке целебной настойки.
- Соколовский хор у "Яра" был когда-то знаменит, - сообщил Бздурек, когда Мона вышла из ванной, розовая и посвежевшая. - Соколовского гитара... - Он на мгновение умолк, припоминая строчку: - ...до сих пор в ушах звенит.
- Что это еще за "хоруяра"? - возмутилась Мона. - Неприлично. Тем более на сон.
И тут у нее зазвонил телефон.
- С вами желает говорить мистер Илон Маск, - послышался в трубке безликий голос.
- Слушаю... - Мона нахмурилась и приняла важный вид.
- Хай! - раздалось в телефоне бодрое приветствие миллиардера.
- Хай! - в тон ему ответила она. И добавила вполголоса: - Нехай-мордехай...
- Мистер Бздурек рядом? - поинтересовался миллиардер.
- Тут он, - подтвердила она. - Куда же он денется?..
- Хочу предложить вам полигон в Неваде, - продолжал буржуй. - С последующим выкупом, если пожелаете.
- Да? - бессмысленно уточнила Мона.
- Это который для ядерных испытаний? - вклинился в разговор Кржиштоф.
- Он самый, - подтвердил Маск. - Но беспокоиться не о чем: мой персонал уже посыпал там всё особым порошком, радиационный фон теперь в пределах нормы.
- И что надо делать? - деловито уточнила Мона Лиза.
- Продолжить с дефектными атомами, - легко ответил американец. - Возьмите Фиму...
- Или не Фиму... - опять встрял Бздурек.
- Или не Фиму, - согласился Маск. - Короче: с термоядерным синтезом дело надо продолжить, мне это нужно... - Миллиардер замялся. - Ну, для кое-каких делишек.
- Кондиции? - деловито поинтересовалась Мона.
- Кондиции известные, - ответил Маск. - Двадцатка в месяц, а за заметные результаты система бонусов.
- Двадцатка чего? - забеспокоился Кржиштоф.
- Двадцатка тысяч баксов, - уточнил миллиардер-ракетчик. - Каждому...
- Нам надо погуглить, - с деланым равнодушием откликнулась Мона. - Дайте нам два дня.
- Погуглите, конечно, - любезно согласился Маск. - Только в Гугле ведь сидит ваш соотечественник - ну, то есть Сережа Брин. Смотрите, как бы он вам чего не нагуглил... - И миллиардер игриво захихикал в трубку. - Сейчас небось слушает наш разговор...
- Ничего, - спокойно возразила Мона. - У нас тут уже есть один Сережа, тоже соотечественник. Как-нибудь разберемся.
- Тады ой! - по-русски ответил Маск. - До видзения...
- До видзения! - на автомате повторил Бздурек, и в трубке загудел отбой.
- Вот он упорный... - процедил Кржиштоф, когда они немного оправились от неожиданного предложения. - Прям как ударный бздрон.
- Сам ты бздрон, - фыркнула Лиза. - Не смешно вообще-то ни грамма: использовать невинную технику для изощрённого убийства. Это как посылать котов травить крыс.
- Жизнь, Моночка, - продолжил он, - если она не очень чтоб бурная, следует немного разнообразить. Кончился "Тилзитер" к утреннему кофе - купи себе "Голландский". А потом снова купишь "Тилзитер". Это как фазы Луны... - ведь никому не приходит в голову, что Луна скучная?
- Нет, - согласилась она. - Хотя... Пушкин, вроде, что-то такое писал про луну... "Глупая луна... на небосклоне...", что-то такое.
- Ну вот, - продолжал Бздурек. - Сорта хлеба тоже можно разнообразить. Или покупай себе разные джемы в небольших баночках, чтобы было поинтереснее. Ясно?
- Это ты про Неваду?
- Про нее... Смех в том, что мне надо ехать в Прагу.
- Чего это? - нахмурила брови Мона.
- Подал сдуру заявку онлайн на стипендию Бенеша - и, представь, они мне ее одобрили. Добью там курс по матлингвистике - хоть образование будет законченное.
- Я, чур, с тобой...
- Поехали конечно, хули? Затусим там как Цветаева и Родзевич.
- Родзевич учился праву. И служил в разведке.
- Ну, может и нас пригласят служить в разведке? - предположил он.
- Я не хочу. Куда мне в разведку с моей грудью?
- Тоже верно, - согласился Кржиштоф. - Намнут только...
Он немного подумал и продолжил тревожно:
- А как же твои легастеники? И их бюджетное финансирование?
- Может, подговорим Миранду? - предложила она. - Типа специалист из Йоркшира, новейшие британские методики и всё такое...
- Это мысль. И сама она типа после тяжелой травмы, но полностью реабилитировалась - это для властей и имиджа плюс.
- Точно! - воскликнула Мона. - Сейчас я ей позвоню.
- Погоди... - сообразил он. - А как же предложение Маска?
- Пошли спать, - устало вздохнула она. - "Тилзитер" этот, джем в баночках, Прага, Мирамар долбаный, генерал канадский Ваня Блондин - и это всё после премьеры... Чтоб даже не лез ко мне сегодня, понял?
- Понял конечно, - грустно кивнул Бздурек и тоже направился в ванную, но в дверях остановился и проговорил не без ехидства: - А про шейха ты не забыла?
- Иди уже, - хмыкнула она и направилась в спальню.
В химии и термодинамике, как и вообще везде в вертограде господнем, не обойтись без движущей силы процесса. Если одна страна богаче другой и не думает об обороне, то ее соседи непременно затевают войну, это исторический факт. Ими движут жадность и безнаказанность. Или, к примеру, автомобиль, запаркованный на горке, срывается с ручника, катится вниз, всё больше разгоняясь, и наконец влетает задом в витрину уличного кафе - движущая сила тут гравитация. Или, Наконец, пуля, которая вдруг выскакивает из ствола, как подорванная, и летит куда-нибудь вдаль. Тут уже дело в давлении пороховых газов.
То же и с любовным влечением. У дамы, к примеру, имеется привлекательность, и мужчину начинает от нее корёжить и плющить: ему желательно сделать привлекательный объект своей собственностью, такая в нём действует движущая сила. Чтоб обладать желаемым, он готов продать маму и папу, украсть казённые деньги - лишь бы, лишь бы...
С писательством похожая ситуация, только немного наоборот. Никто не станет сидеть вечерами за рукописью, если у него всё в порядке и жизнь налажена. Автору нужно непременно ненавидеть действительность - только тогда внутри у него появится этот загадочный "вектор", двигатель прогресса, если можно так выразиться. Конечно, авторам со стажем удается писать и на голом мастерстве - взять, к примеру, хотя бы Бальзака или всех этих Корин Тельядо, Барбар Картленд и Юзефов Крашевски. Но, положа руку на сердце - кто прочел хотя бы одну их новеллу, кто сопереживал их героям?
Автора должно плющить - иначе ничего путного из-под его пера не выпишется, хоть бы даже и на веленевой бумаге. Как в этой песне: "...возвратились мы не все. Босиком бы пробежаться по росе..." Да кто же тебе мешает?! Может быть автор без ног?! Или уже полдень и роса уже высохла? Короче... слова вроде бы все на месте, а мына нет. И это печально.
Полночи Бздуреку снилась юная Вера, и он метался во сне и скрежетал зубами.
- Как у тебя, кстати, с деньгами? - спросила его Мона за завтраком. - Идёт пескороевка?
- Всё не так просто, Мона, - досадливо поморщился он. - В рамках правового поля пескороевку мне, наверное, не пробить - я уже кажется всё перепробовал. К Минздраву не подступиться, да и экспертиза стоила бы реально миллионы.
- И как же ты выкручиваешься?
- Основной сбыт идёт через ассоциацию альтернативщиков.
Мона подняла брови.
- Ну, знаешь... знахарки, колдуньи, аюроведа, рейки. - Бздурек растопырил перед собой ладони, бессмысленно жестикулируя. - Но всё это нестабильно и со скрипом, - продолжал он. - Вместо того, чтобы брать товар большими партиями, они меня самого пытаются затащить к себе в пациенты - исправить прикус, убрать боли в спине, гармонизировать...
- А что у тебя не так с прикусом? Вот уж не замечала.
- Да и я, в общем, не замечал. Но всё равно мне беспокойно, если говорить по правде.
Они пожевали еще что-то из имевшегося на столе и глотнули кофе. Мона, не отрываясь от еды, рылась в мобилке.
- Вот! - наконец воскликнула она. - Объява. "Исай Трихопольский. Протезирование под наркозом". Можешь исправить прикус.
- Барыга, наверно, - предположил Бздурек. - Шифруется. Знаешь... как раньше в Лондоне были тайные курильни опиума, типа того.
- Действующее вещество в трихополе метронидазол, - тут же уточнила Мона. - Восстанавливает свою пятую нитрогруппу протеинами паразитов, и тем наступает капец. Знал?
- С тобой не соскучишься, - печально проговорил Кржиштоф.
Они поднялись из-за стола и стали собираться на выход - каждый по своим делам.
- Встретимся вечером в Клину, - напомнил Бздурек, высаживая свою спутницу у центра легастеников, бывшего Фиминого склада. - У Тимоши сегодня какой-то праздник.
- Окей, - вполне дружелюбно ответила она. - Тогда до вечера. И да - нахер, наверное, эту нищебродскую стипендию в Праге, надо ехать в Неваду, а то Маск может обидеться. А факультет я тебе подыщу там поблизости по матлингвистике, будь спок.
- Оо-о, это очень мило с твоей стороны, Моночка, - немного растерялся Кржиштоф.
- А Фиму, я считаю, надо брать с собой старого, который уже в курсе, а не искать кого-то приблудного - неизвестно еще, каким он окажется.
- Ну, тоже верно, - всё еще пребывая в растерянности, согласился Бздурек. - "Фиму менять - только время терять..." - знаешь такую присказку?
- Нет, - строго возразила Мона.
- Давай вообще менеджером по Неваде будешь считаться ты, согласна?
- Хорошо, - немного подумав, согласилась Мона и выставила вперед грудь. - И ребеночек, кстати, пускай родится в Америке... ничего тут такого нет. Будет потом нам посылки слать сюда с джинсами, когда мы состаримся.
- Я не собираюсь стариться, - бодро возразил Бздурек. - Ты забыла о пескороях.
Он вышел из машины, звучно чмокнул ее в щёку и в лоб, проследил, чтобы она безопасно добралась до входной двери в здание, а затем снова уселся за руль и захлопнул за собой дверцу.
- С тех пор, как немцы в Европе стали проповедовать миролюбие и гуманность, я понял, что надеяться больше не на кого - всё следует делать самому, - ораторствовал одетый в строгий костюм Тимоша, когда они в ранних январских сумеркам ввалились в натопленную Валину избу.
- И еще... - продолжал прозектор. - В ту войну врачи-нацисты много занимались погодозависимостью. Темка эта по-прежнему актуальна, особенно для военных.
Серёжа и Слава синхронно закивали головами.
- Еще Александр Македонский заметил, что в иные дни его армию массово поносит, а солдат поутру не поднять на построение.
- Прикол, - закрутила головой Мвамба. - Не знала про такое.
- Ну вот, - рассказывал дальше Подлунный. - Подопытные у нациков по лагерям исчислялись миллионами, так что материала они собрали и проанализировали множество.
- И что? - нетерпеливо перебила его уставшая за день Мона.
- А то, что потом... - ответил он, улыбнувшись вновьприбывшим, - чисто в стиле немецкой демократии вышло распоряжение не сообщать в прессе о неблагоприятной биопогоде. Ну, типа чтоб не давать населению повода на нее ссылаться.
- То есть государство замалчивало факты о неблагоприятных для здоровья граждан природных воздействиях? Типа магнитных бурь? - приоткрыла рот йоркширская Лиза.
- Именно так! По принципу "арбайтен-арбайтен, нихт шиссен, матка-млеко-курка-яйки, Гитлер капут".
- Трэш... - проворчала Мвамба и загремела посудой.
- Мирандочка! - помахала ладошкой Мона. - Подойди к нам на секундочку, милая. Тут надо кое-что перетереть.
Миранда, оставив стакан с каким-то оранжево-красным напитком, поднялась со своего места за столом и стала бочком продвигаться к ним по узким проходам между кресел.
- Давно стесняюсь спросить, - вдруг произнесла Мвамба, - а можно у вас как-то различить слово "закусить" у коня и у пьяницы? Может конь, например, закусить огурчиком?
- Нет, мисс Миссафрика, - снисходительно улыбнулся Фима. - У коня удила, у красавицы-принцессы губа, а огурец - это у любителя выпивки. Глагол на всё один - такой уж у нас язык.
- Вот она дотошная, - шепнула Валентина Тимоше.
- Этого не отнимешь, - согласился он.
- А ты ее точно не хочешь? - забеспокоилась менеджер по иглокожим.
- Точно, - уверенно возразил завморгом. - Я всё же немножечко расист.
- А-а, - кивнула Валентина. - Тогда хорошо.
- Фима, вы бы тоже, если можно, к нам сюда подошли, - вдруг сообразила Мона Лиза. - Есть один общий вопросик.
"И спесивистый высвист деревьев не слышался: лист пообвеялся; черные россыпи тлелости - тлели мокрелями; и коротели деньки, протлевая в сплошную чернь теменей; ветер стал ледничать; засеверил подморозками; мокрые дни закрепились уже в холодель; дождичок обернулся в снежиночки", - так писал Андрей Белый век назад о московском ноябре. А теперь и январь то и дело сыпал в Москве капелью, мокрелями. "Чёрные россыпи тлелости" нагоняли тоску, не давали представить себе грядущий апрель, плодили ОРВИ и депрессию. Даже в наступление марта как-то не верилось.
Фима с Мирандой сказали "да" каждый по-своему легко - видно было, что промозглый январь достал их обоих - и каждому хотелось перемен.
Маску послали эсэмэску с согласием и запросили дату начала работ, Миранду представили в Клинском здравотделе как замену Моне - и вскоре получили почтой согласие из канцелярии мэра.
Маск назначил встречу на начало марта и прислал с экспресс-УПС документы для открытия рабочей визы. Приближалось одиннадцатое - Монина днюха.
Четвёртого в дверь Бздуреку вечером вдруг зазвонили, в шахте загудел лифт - и из-за поворота лестничного коридорчика показалась делегация в белых бурнусах во главе с шейхом.
- Шейх-эфенди-бай-абай Селим Абдул Хабиб ибн Абдул Хабиб... - скороговоркой затарахтел тощенький отрок из свиты гостя.
Шейх изящно прищелкнул на него пальцами.
- О свет моих очей, ты, чей лик подобен молодой луне, а шея... - начал он, уставясь на застывшую в дверях Мону Лизу.
- Фильтруем базар, ваше святейшество, - перебил Кржиштоф. - Или как вас там называют по-правильному?
"На родине неожиданно оживилось подполье, - в выспренних выражениях объяснил шейх свой внезапный визит. - Эти шакалы еще не знают..." - сверкая очами и воздев к потолку ладони, громыхал он.
Эритреец улетал поздно ночью - долг звал шейха отдать силы и жизнь процветанию земли предков. Мвамбе было разрешено лететь домой в составе его свиты.
- Это похвально, - строго и кратко резюмировал Бздурек, и африканцы отправились восвояси, оставив в руках Моны изящный, обитый вишнёвым плюшем ящичек, а хозяину вручив не менее изящный конверт из приторно пахнущей восточными пряностями тиснёной кожи.
- А у него красивые руки, - заметила Мона, когда двери за гостями закрылись. - Говорят, кстати, что цветная капуста это вообще не капуста, а что-то другое.
- Что другое? - удивился Кржиштоф. - Или ты о расовой теории?
- Ну, типа это другой биовид, - ответила она, не слушая. - И вообще она как будто животное... ну, как кораллы.
- Это кто говорит такое?
- Девочки в метро говорили, я рядом сидела.
Они распаковали подарки.
У Моны в коробке лежали бумаги с ключами на "лексус" бутылочного цвета ("я не виноват что богат" - стояло в записке от шейха), а в конверте у Бздурека оказался ваучер "олл инклюзив" на два лица на экскурсию в Центр планирования полетов на Марс в Денвере, штат Колорадо.
- Я не поеду, - решительно заявил он. - А может, это Маск меня просто заманивает - ну, чтобы отомстить. Пусть к проискам Мвамбы я и не имею отношения, но деньги от него за Марс получил...
- Мы наверно должны были стукануть ему на Миссафрику, так? - уточнила Мона.
- В общем, предлагаю остаться здесь, вне зоны американской юрисдикции, - строго закончил он.
- А как же Невада? - недоуменно воззрилась Мона на своего спутника.
- Да, блин... - подумав, согласился он. - Ну, ничего: у нас всё-таки официальная рабочая виза. И Маск со своими миллиардами не всесилен.
Он еще немного подумал, намотав несколько кругов по кухне.
- И хорошо, что шейх забрал с собой Мвамбу, - наконец заключил он.
- Почему? - заинтересовалась Мона.
- Не надо нам тут этих ее вуду с Марсом в непосредственной, как это говорится, близости. - И он, отдернув занавеску, ткнул пальцем в вечернее небо, на котором внятно отливало красным новое небесное тело - еще не такое громадное, как Луна, но уже размером с мелкую медную монету.
- И родит там нормально, - задумчиво произнесла Мона. - Всё же на родине.
- Отношения мужчины и женщины, Мона, продолжал Кржиштоф, - это всегда предблудие. Дружба возможна только с представителем того же пола: солдаты во взводе или, к примеру, сокамерники в тюрьме. У женщин сложнее: они каждую юбку воспринимают либо как соперницу, либо как свиту, чтобы оттенить по контрасту собственные достоинства, часто мнимые.
- Это ты про что? Неужели про Веру? - наморщила нос она.
- Нет, Моночка, - нахмурился Бздурек. - Это про руки шейха...
Неожиданно позвонила Валентина.
- А у нас снова козёл, - радостно сообщила она.
- Как? Откуда? - искренне удивилась Мона Лиза. - Он что, ожил?!
- Нет, конечно, - охотно пояснила хозяйка домика. - Знакомую старушку из деревни дети забрали в город, а козла предложили мне... Мурлыкой назвала, в честь дедушки.
- А дедушку звали Мурлыкой? - не удержалась Мона. - Прикол... А по отчеству?
- Это долгая история, - проговорила Валентина. - Потом когда-нибудь расскажу. Во всяком случае козы из Бибигони все опять тут как тут. Чуют они его, что ли? Не пойму...
Они коротко перебрали текущие новости и вскоре положили трубки.
И почти сразу же кто-то зазвонил в дверь.
- Блять... - отреагировала Мона в своей обычной манере.
Еще раз коротко звякнул звонок в прихожей, а затем в дверь тихонько заскреблись.
- Мвамба... - проговорил Бздурек, взглянув в глазок.
- Здравствуйте, - сияя африканской улыбкой, поздоровалась с хозяевами Миссафрика. Пузцо ее заметно выпячивалось под свободной одеждой. - Я к вам с непродолжительным дружеским визитом. Надеюсь, вы тоже подпишитесь...
- Ты же должна лететь сегодня с шейхом на родину! - изумилась Мона. - Он, кстати, только что отбыл отсюда, еще не прошло и часа. Поздравлял меня с днем рождения.
- Так что у тебя случилось, Эритрея-гёрл? - перебил свою спутницу Бздурек.
- Собираю вещи и деньги, - пояснила Миссафрика. - Надо ехать спасать Катю Устюжанинову - сидит себе, бедняга, в тюряге в Ливии, а спроси за что, и не ответит никто толком.
- Это которая чпокнула какого-то военного лётчика? - подняла брови Мона Лиза.
- Не чпокнула, а мочканула. И наверняка за дело. Не стало порядка ни в чём. - Мвамба нахмурилась. - Мы им динары печатаем на своей технике, а они девку нашу держат неизвестно где.
- Мы - это Эритрея? - без выражения уточнил Кржиштоф.
- Нет. Мы - это Россия, - сделала гримасу Мвамба. - И кормят ее небось одним фалафелем, который в рот взять невозможно, - продолжала она. - А Катя культуристка, ей требуются белки животного происхождения, ясно?
- Ясно, конечно, - в два голоса ответили Мона и Бздурек. - И как ты будешь ее спасать?
- Колдовством, понятное дело. Марс-то чего - он теперь сам по себе уже движется куда надо. Инерция, великая сила Природы...
- А он скоро прибудет? - поинтересовалась Мона. - Ну, сюда уже, к нам.
- Пару лет еще минимум. Надо набраться терпения. Я же не всё время его веду... - Она снова нахмурилась. - А так, короткими импульсами, типа корректировки в нужный момент. И лежу потом чуть не три дня в лёжку после этих занятий...
- Дела... - согласился Кржиштоф.
- Да потом его еще надо будет тут, у Земли, затормозить, - продолжала Миссафрика. - Это тоже нелёгкое дело. - Она ненадолго задумалась, а затем продолжила: - Поеду, наверное, с вами в Прагу.
- Зачем тебе в Прагу-то? - удивилась Мона.
- Мы в Прагу уже не едем, - пояснил Кржиштоф. - Мы теперь едем в Неваду. Налаживать термоядерный синтез...
- Возьму там машину в прокат... - гнула своё Мвамба, не слушая. - Ну, или вообще на поезде. Доеду до Мюнхена, а там рейс есть прямой на Триполи. И в Стамбул не надо ехать, крюка такого давать. - Она развела руки, показывая, очевидно, как выглядит крюк до Стамбула. - Короче: вжик на юг на самбике, и ты уже в Ливии. За мной присматривают, если вы еще этого не поняли. Не надо облегчать им задачу.
- А рожать?
- Вот эту легенду я и расскажу ливийцам: дескать, еду рожать домой.
- А на самом деле?
- На самом деле спасу Катерину из узилища и поеду себе рожать. Ливия всё-таки Африка, наш родной континент. Оттуда четыре с небольшим тысячи верст по побережью до Асмэры - это, считай, как у вас было до Душанбе. Ну, только на машине.
- Круто... Так ты что же, так там и останешься?
- Да кто же меня оставит? Я на службе, подписку давала. Мне и так нарекание вписали в личное дело, что я залетела от этого... - Она подняла глаза к потолку, подбирая нужное слово. - От покойного... А Монин шейх так вообще заявил, что если бы я была девственницей, он взял бы меня к себе визирем по российским вопросам. А так - только на ставку, как любого служащего.
- Я смотрю, пися в вашей стране тоже играет в карьере определённую роль, - с каменным лицом заметил Бздурек.
- Еще бы! Визирь - это должность пожизненная: царев боярин, как у вас раньше говорили.
- Боярыня... - поправила Мона.