Я сидел на дачном диване, отдыхая от дел насущных, о которых мне не уставала напоминать жена. Работающий пенсионер может позволить себе сытный мясной обед. Вечернее солнце было ещё высоко, и надо бы ещё работать, но я решил прильнуть к отравленному источнику дачной лени, телевизору.
Какой-то пенсионер из Дагестана рассказывал о чуде общения с верблюдицей, которая паслась неподалёку.
- Я ей говорю : "любимая", и у нее слеза появляется.
Он повторяет громче слова, обращаясь к верблюдице, и у той действительно появляется слеза, словно она всё воспринимает по-человечески.
От этого становится несколько не по себе, и я погружаюсь в размышления, пытаясь найти объяснение в своем жизненном опыте. Почему-то вдруг на ум приходят воспоминания о поминках отца, двадцатилетней давности, когда за столом собрались его друзья молодости и друзья - охотники.
Охота была страстью отца, освобождением от ежедневного стресса простого рабочего человека, чье существование ограничивалось парой фраз : утром - на работу, вечером - с работы. Пока мы, дети. были маленькими, мы приносили родителям море радости, но став взрослее, во мне в полной мере проявился конфликт отцов и детей, когда начинаешь сравнивать своего отца с чужими. Похоже, этим я стал отравлять ему жизнь. Отец теперь находил лишь в охоте смысл своей жизни, тем более что был он с рождения деревенским парнем, потом мужиком, приехавшим в город скорее по нужде, чем по желанию. Отдать выходные лесу, гуляя с собакой - было законом.
Хотя на поминках на Руси не принято пить вволю, вся поминальная трапеза пошла не по плану. Водки хватало, да к тому же председатель охотничьего коллектива пришёл со своей поллитрой. Друзья быстро захмелели и стали вспоминать.
Я ожидал, что будет чинно-благородно, как принято в "приличном обществе", но оказалось. что ошибся.
Алексей Приёмышев, его друг из соседней деревни Заэрап, он же электрик соседнего цеха , мужик плотного телосложения, начал вспоминать, каким отличным стрелком был Сергей Павлович. Шли они как-то из Кузьминки в Верхний Двор, так он подстрелил 12 рябчиков, и преподнес их моей крёстной, Римме Тимофеевне, которая была преподавателем лесотехнического техникума. Лес для неё был живым организмом. Крёстная просто закопала их.
- браконьер, едва слышно произнесла сестра Ира.
Мои мысли прервал голос Белоусова, обращенные ко мне :
- Павлик, а ты помнишь мою дочку Лену, вы были в одной группе в садике ?
В его взгляде было что-то такое, словно я обязательно должен был вспомнить.
-Да, помню, - ответил я, хотя всё, что я помнил, были похороны, которые в нашем заводском посёлке Металлострой проходили прилюдно. Тогда мы, дети, стояли у окна, а мимо садика пронесли маленькую девочку, словно прощаясь с нами.
- Сынок, - произнес Белоусов, и в глазах его я увидел слёзы.
В общем, каждый из присутствующих стал "нести своё". Кто-то рассказывал, как заработал на первое ружьё, продав две машины дров, другой - что стреляет не целясь и попадает.
Я думало своем. Вспомнил, как в детстве с двоюродным братом Андреем дразнили на деревенской лице свинью, и та набросилась на Андрея, сбив его с ног, и наверное загрызла бы, если бы не отец, который сильным ударом сапога не отогнал её в сторону. В другой раз мы напросились пойти с отцом в лес, ему надо было свалить сосну. Сосна стала падать прямо на нас, отец подставлял спину под падающий ствол, криком отгоняя нас, и мы увернулись. Помню его слова :
- если бы с вами что-то случилось, я бы повесился на соседней сосне. Вспомнил металлический катер с электромоторчиком, подаренный отцом, который быстро плыл , но почему-то набирал воду.
Вслух я сказал лишь о том, что в последний свой год, поняв, что ему осталось недолго, бросив лечение, отец уехал в родную деревню. Год ходил на охоту с ампутированной ногой, на костылях, и за две недели до кончины подстрелил зайца. Он никогда не унывал, в чем помогала ему гармонь "тальянка" и беспрерывное курение, которое лишило его ноги и лёгких. Курение он считал одним из последних удовольствий и не отказался от него.
- Если о чём и жалею в жизни, так это об охоте, - сказал он мне в последний мой приезд в деревню.
"Подвел итог" председатель охотколлектива, рассказав, что в своей последней охоте на лосей отец, находясь на стрелковой позиции, не стал стрелять лося, вышедшего прямо на него, чем лишил законной добычи весь коллектив, в том числе загонщиков и стрелков :
- Да, сдрейфил Сергей Павлович, сдрейфил.
Я ничего не ответил тогда, мне нечего было ответить. Было обидно из-за этой "рубки с плеча", этой рабоче-крестьянской прямолинейности. Лишь много позднее я стал припоминать про этот случай на охоте, отец как-то рассказал.
- Вышел на меня лось, я поднял ружьё, прицелился, и вдруг ощущаю человеческий взгляд. Я не смог нажать на курок.