Токацин
151. 23.03-15.04.283. Западная пустошь, Аркасия, озеро Халагола, убежище "Ликана" - Туманные горы, город Ильхагга - северная Аркасия - Крайний Север
Аннотация: О городе рыбаков, о Матери Матерей и о движении льдов.
23.03.283 от Применения. Западная пустошь, Аркасия, озеро Халагола, убежище "Ликана" - Туманные горы, город Ильхагга
Местность вокруг Ликаны давно лишилась и деревьев, и кустарников - на много километров вдоль озера и на юг, к горам, протянулось чистое поле. Даже траву тут "выстригали" почище пищух. На земле уже проступили "мёртвые" плеши, зелёные от мха. До мха поселенцы пока не добрались.
Из Ильхагги Гедимин спустился на рассвете и шёл быстро, прислушиваясь к звукам с востока. Там плескалась вода, и далеко разносились окрики и странный треск. Потом сармат подошёл ближе и увидел причалы.
Озеро на пару метров ушло от берега; прибрежные тростники были выкошены. На их месте вдоль воды тянулся плетёный настил, крытый кусками коры. От него к озеру расходились плетёные же мостки на неошкуренных подпорках - причалы для "флотилии" из полутора десятков лодок.
Лодки - продолговатые плетёные каркасы, обтянутые плотным серым скирлином - широко разошлись по озеру. В них сидели только тарконы - с ликанскими повязками на лысых головах, с обмотанными по локоть руками. Двое гребли, третий цеплял багром сети и вываливал улов, не разбирая, в высокие корзины. Кто-то уже причалил; другие поселенцы - уже люди, с тёмными волосами, без украшений на одежде и рисунков на лицах - ставили корзины на салазки и бегом тащили на берег.
Там, южнее причала, лежали мокрые, местами уже подгнившие циновки, стояли корзины поменьше, и дежурили халаги в рогатых шлемах. Видимо, это были бойцы "невысокого полёта" - им полагался только один рог, а респираторов не досталось вовсе. Их командира Гедимин разглядел не сразу - в стороне от циновок стояли плетёные навесы коптилен, окружённые густым дымом, и из-за одной из них на миг показался двурогий шлем. Потом, по очереди, цепочкой и будто крадучись, вышли трое халагов - в клёпаных кожанках, в двурогих шлемах, с отстёгнутыми респираторами. У одного с пояса свисали меховые хвосты, другой нашил на куртку пару крысиных челюстей с вынутыми резцами. Халаги остановились в стороне и оглянулись на причалы. Один сплюнул.
Между тем все тарконы-рыбаки вернулись на берег и тесной группкой пошли к убежищу. Их провожал "однорогий" халаг. Он шёл в стороне и, хотя держал на виду длинную палку из толстого стебля тростника, не махал ей и ничего не кричал - проводил тарконов взглядом, когда они свернули за стену, и остановился.
Не успел Гедимин рассмотреть укрепления Ликаны (а они основательно разрослись и ввысь, и вширь с тех пор, как сармат их видел), как из-за изогнутой стены донёсся громкий треск. На берег быстро, почти бегом, выбирались поселенцы.
Они все были невелики ростом, с непокрытой головой, коротко острижены - и рукава скирлиновых курток у всех доходили только до локтей. "Однорогие" оживились, замахали палками, и Гедимин снова услышал громкий треск - в пустотелый тростник были насыпаны камешки.
Людей - теперь сармат видел, что это подростки, и почти все - тёмноволосые, - согнали к южному краю циновок. Пока поселенцы постарше носили и расставляли пустые корзины и сгружали к коптильням запас дров и сырых веток, халаг-"командир" обходил толпу "малолеток" и короткими жестами делил её на части. "Однорогие", треща палками, разгоняли "свои" отряды к корзинам с рыбой. Не успел ещё "командир" распределить все участки, а на первых уже шла работа.
Кажется, поселенцам их дело было привычно. Кто-то проворно рылся в корзинах, сортируя рыбу и отбрасывая мелюзгу в большую ёмкость. Кто-то с ножом из фриловой пластины отрезал рыбинам покрупнее головы и плавники и швырял в корзину с мелочью. Третий рыбу потрошил, и потроха летели туда же - а целые тушки, расплющенные и придавленные, ложились в корзину на салазках. Отдельно отбирали самую крупную рыбу с мелкой чешуёй - её чистили над самой новой циновкой. Это было поручено старшему из подростков - видно, самому опытному. Гедимин заметил, что ещё и волосы у него светлее - почти такие же серые, как у бойцов-халагов.
Между тем у коптилен снова закопошились. "Командир" за плечо отвёл туда одного из "рыбочистов" - худую, но не заморенную, смугловатую девушку с рыжеватыми волосами. Она не успела взяться за рыбу и озадаченно смотрела на работников. Халаг, нависнув над ней, криво ухмылялся и быстро что-то втолковывал. Девушка перестала оглядываться, расширила глаза и побледнела. "Командир" сунул руку в сумку, показал что-то из кулака, помахал пятернёй, поджимая пальцы по очереди. Девушка съёжилась и подалась назад. Халаг схватил её за плечо и сдавленно рявкнул. Она задрожала и дёрнула головой. Видимо, это сошло за кивок - "командир" осклабился и протянул ей засохшую лепёшку. Девушка быстро грызла её, пока халаг толковал уже с соплеменниками - теми тремя, что стояли поодаль и на "рыбную фабрику" смотрели с отвращением.
Соплеменникам что-то не нравилось. Один рассматривал девушку и, морщась, то показывал "вожаку" мизинец, то тыкал в чистильщиков рыбы. Второй, придвинувшись к "командиру" вплотную, о чём-то расспрашивал, кивая всё на ту же девушку. Третий смотрел мутным взглядом поверх голов и, просунув руку под куртку, что-то щупал у себя в промежности. Девушка, дожевав лепёшку, смотрела на всех исподлобья. Её щёки и шея побагровели, а верхняя губа странно поддёргивалась к носу. Гедимин, угрюмо щурясь, передвинул сфалт на плечо.
Наконец халаги договорились. Что-то перешло из сумок "гостей" в сумку "хозяина", и тот с довольной ухмылкой толкнул девушку к ним. Та очень старательно улыбнулась, опасливо щурясь. Один из халагов - она была ему до плеча - с кривой ухмылкой запустил ладонь в её волосы и дёрнул кверху. Другой отпихнул его. Он уже развязал штаны и теперь приспустил их, одной рукой держа девушку за плечо, - а потом толкнул её книзу.
Гедимин успел увидеть только красный огонёк светодиода. Берег содрогнулся - и потонул в испуганных воплях. Поселенцы, съёжившись, повалились на циновки, бойцы заорали, бросая палки и хватаясь за оружие. Молчали только трое халагов и местный "вожак" - четыре плоские кучи из мясного месива и остатков одежды и брони.
Девушка тоже не кричала - она, подвывая сквозь зубы, спотыкаясь и чуть не падая, бежала прочь, наискось к озеру. Гедимин накрыл её защитным полем и выпрямился, направив сфалт на убежище. Злые вопли сменились испуганными. Бойцы шмыгнули по укрытиям, безоружные поселенцы, всё побросав, кинулись следом. Гедимин, сжав защитный купол до небольшого кокона (девушка внутри удобно свернулась в клубок), закинул его на плечо и пошёл к обрушенной тропе. За спиной выла сирена, но выстрелов было не слышно.
Гедимин опустил кокон на землю на первой же террасе, едва тропу скрыли скалы. Он боялся, что человек внутри уже мёртв - за всё время пути кокон не шелохнулся. Но, едва коснувшись земли, девушка вскочила и шарахнулась к скале. Она была белее таркона, а глаза расширились и почернели.
- Бояться нечего. Халаги мертвы, - сармат сел на камень и протянул девушке флягу. - Пей. Ты голодная?
Она резко мотнула головой, пряча руки за спину. Её взгляд метался вдоль брони сармата, и лицо шло волнами.
- Если не голодна - лезь на броню, - сармат повёл плечом, и пластины на спине разошлись "ступеньками" чешуи. - Держись крепко - скоро крутой подъём. Пойдём в Ильхаггу. Больше тебя вести некуда - не к халагам же обратно...
Пока он говорил, взгляд девушки метался по скалам, ни на чём надолго не останавливаясь. Гедимину казалось, что она вот-вот кинется наутёк. Но чем дольше он говорил, тем меньше она дёргалась - а когда он замолчал, её взгляд наконец сфокусировался на нём.
- В Иль... к жёлтым демонам? - она говорила по-атлантисски, но на каком-то совсем уж странном диалекте. - А... им я зачем?
Гедимин пожал плечами.
- Если не будешь вредить и умеешь что-то делать - пристроят. Там уже живут тарконы из вашего убежища. На тебя еды тоже хватит. Лезь на броню!
Она замерла, снова оглянулась на тропу, уходящую вниз, - и вцепилась в выступы "чешуи", взбираясь на плечо.
До самого обрыва она не шелохнулась и не издала ни звука, но при виде отвесной скалы всё-таки дёрнулась и резко выдохнула.
- Была раньше в горах? - спросил Гедимин, высматривая над обрывом жёлтые блики. Он опасался, что Аватты восстановили электрический барьер - и если ипроновая броня его проломит и не пострадает, то от "халажки" мало что останется.
Девушка нервно хихикнула.
- Когда?.. Их видно из Ликаны. Немного, с берега... С башни, наверное, лучше. Но кого туда пускают?.. А это - стена демонов?
- Это отвесная скала. В горах их много, - Гедимин примерился к обрыву и выпустил когти. - Аватты летают шаровыми молниями. Удобно им... Держись крепче!
Он, обёрнутый поверх брони защитным полем, преодолел только две трети подъёма, когда наверху затрещало. Из-за уступа высунулась жёлтая мохнатая морда, резким жестом поманила к себе и скрылась. Девушка сдавленно пискнула.
- Древний! Ты бы хоть покричал перед подъёмом, - Аватт стоял на меченом камне и смотрел на чужаков укоризненно. - Это кто? Человек?
- Из Ликаны. Её там... - Гедимин вспомнил давнюю стычку в степи и угрюмо сощурился. - Хотели ошалавить. Ей туда нельзя. Что у них за мерзость? Она ведь даже не зрелая самка...
Аватт, сердито зашипев на него, протянул девушке пушистую шестипалую ладонь.
- Машинники совсем одурели! Сейчас сядешь у костра, отдохнёшь, поешь спокойно. В Ильхаггу ваших бойцов не пускают. Древний, ты ведь пристрелил... ну, тех?
- Сами сдохли, - отозвался сармат - и почувствовал, что на плече вздрогнули и едва не съехали с опоры. - Размазало в кашу. Идём! Ты... как тебя зовут? Ты не бойся Аваттов. Они мирные.
- Так... это был не ты? - пробормотали в наушник. - А... тогда - как? Не, я слышала... Но это было про женщин и... по-другому, всерьёз. А это... они говорят - "поиграться"...
Шерсть на загривке Аватта с громким треском встала дыбом.
- У Матери матерей - свои мысли о таких... игрунах, - мрачно сказал он, оскалив зубы. - Пусть идут играть друг с другом!
...Её звали Марьята Полубелая - или Марьята Рыжуха, и, кажется, оба прозвища ей не нравились. Их - поселенцев-работяг из "Гвулы" - с каждым караваном завозили в Ликану. "Белые" - халаги из Массета - приезжали реже. Сидеть в Ликане, среди мутантов-рыбоедов, им было не по нутру - но и оставить город гвульцам они боялись. Марьята за чисткой рыбы слышала, как они вспоминали "бычьи охоты" в западных степях, как хвастались короткими рогами на шлемах и из таких же рогов пили...
- А на востоке, в лесу, они не охотятся? - влез Гедимин. - Там тоже есть крупная дичь...
Марьята бросила на него быстрый взгляд и нервно хихикнула.
- В дебри? К людоедам? Не, наши бойцы не такие...
- Да уж, с девчонками воевать проще, чем на ходу от деревьев уворачиваться, - проворчал Аватт. Их к костру собралось уже немало. Кто-то позвал тарконов. Пришла Нидхи, чуть позже - острозубая женщина. Обе сели в стороне и молча смотрели на чужачку.
- Если хочешь сбежать - удерживать не будем, - сказал Аватт, обращаясь к "халажке". - Но если нет - живи у нас. У кого есть место?
- Места хватит, - вступил в разговор другой хеск. - Наш дом вон там, на террасе. Видишь, где посажена плетеница?
Вьюнок на тонких подпорках - волокнистое сырьё - плотно оплетал террасу и уступы над ней. Постройка из плитняка врастала в отвесную скалу. К её стене была прислонена толстая жердь с вырезанными углублениями - "трап" на крышу, на второй ярус. Марьята посмотрела на дом, поёжилась, но тут же закивала.
- А-а... что у вас надо делать? Я убираться умею. Стирать, чинить одежду... - быстро проговорила она. Аватт одобрительно хмыкнул.
- Для начала хватит. Прясть вас не учат? Может, плести корзины? У тарконов это ловко получается...
...Для Марьяты нашли плетёное "гнездо"-лежанку - кто-то из Аваттов уступил старое. Новое для него почти уже доплели тарконы. Теперь они собирались делать "постель" и для новой переселенки - не круглую, как у Аваттов, а продолговатую, чтоб можно было вытянуть ноги. Марьята уже была ростом с Нидхи, а гвульцы вырастали и выше, - корзина нужна была длинная...
Гедимин устроился на сеновале; ему принесли циновки и несколько шкур. Аватты сегодня с самой встречи с Марьятой были угрюмы и молчаливы. Казалось, они к чему-то прислушиваются.
- Машинники - дураки из дураков! - сердито сказал один из них. - Знать, что Мать Матерей здесь - и так её злить!
- Это про существо, которое их раздавило? - осторожно спросил Гедимин. - Я видел такое. Там пытались спариться с пленной самкой...
Грива Аватта вздыбилась и заискрила.
- Мать Матерей хранит всех матерей и детей. А от машинников она отвернётся. Как они родились такими дураками?!
- Отвернётся? - повторил Гедимин. - То есть - такого... действия больше не будет? Но для хентос это даже хорошо. Можно будет...
Искра сверкнула от уха до уха с оглушительным треском. Аватт встряхнул головой и сердито оскалился.
- Что она сделала с этими паршивцами - это самое малое. Род, оставленный Матерью Матерей, пресечётся. Дети детей этих проклятых уже не родятся. Чем они думают?!
Гедимин не был уверен, что халагов волнуют даже их дети, не то что дети детей, но решил промолчать. Он и так узнал слишком много о чужих традициях.
24.03.283 от Применения. Западная пустошь, Аркасия, озеро Халагола, убежище "Ликана"
Марьята с утра умылась, поела и приободрилась. Аватты дали ей широкий пояс, обмотки на ноги и обувь из ремешков и коры - по тарконьему "образцу". Её отпустили пройтись по Ильхагге, слегка освоиться, - потом хотели пристроить к делу. На Гедимина она глядела исподлобья, но больше не вздрагивала.
Лесных людоедов она сама не видела, но рассказала много - как они появляются из ниоткуда, видят в темноте и летают на совиных крыльях. В лес из Ликаны ходили толпой, с вооружённой охраной - и не дальше опушки. В дровосеки шли одни мутанты - ими людоеды вроде бы брезговали. А ещё мутантов не трогали водяные демоны, а людей они сразу топили, - всем гвульцам было строго запрещено подходить к воде...
Спускаясь в долину, Гедимин думал о суиках. Как-то они перешли горы и хозяйничали теперь в лесу вдоль озера Оллья. Нападать им здесь было не на кого, кроме вооружённых халагов и "невкусных" тарконов. Сармат предупредил об их повадках всех в Ильхагге. Те не удивились, но обещали учесть.
Над берегом далеко разносился плеск воды и треск сигнальных "погремушек" - тарконы вернулись с уловом, на берег выгнали бригаду "рыбочистов". Гедимин покосился на горы, прикидывая, не обойти ли город по широкой дуге. С утра смотреть на халагов совсем не хотелось...
Его увидели издалека - и заорали, размахивая "погремушками". Когда сармат подошёл, на берегу стояли брошенные корзины, и никого не было, - только на "башнях" Ликаны неприятно блестели прицелы.
- Вот там и сидите, - буркнул Гедимин, переступая через грязные циновки. Рыбу уже начали чистить и заляпали всё кровью и чешуёй. Кто-то, убегая, обронил рыбий хвост...
В крепости кто-то бубнил, пихался и вполголоса рявкал, и чем дальше, тем громче. Гедимин уже решил, что Ликану можно выпустить из поля зрения (да и неудобно было смотреть себе за спину), когда с "башни" его окликнули.
- Эй, теск! Ты зачем убил их?
- Не я, - отозвался Гедимин, недовольно щурясь. - Вы знаете, что. Отстаньте от самок!
В "башне" зашуршало.
- Иди ты! Это не оно. В эту девку ничего не пихали. С ней бы только поигрались. А старший вообще сбоку стоял, никого не трогал!
Гедимин развернулся к убежищу, сдвинув сфалт на плечо. Внутри охнули и громко зашуршали. Блики в проёмах пропали.
- Друг с другом так играйте, saat hasesh! - сармат резко развернулся и ускорил шаг. Он уже видел поредевшие деревья на восточной опушке, ивы, лишённые ветвей и обкромсанные до пеньков, - для Ликаны гибкие прутья были ценнее твёрдой, сложной в обработке древесины. Там стучало и хрустело - дровосеки, как и рыбаки, с самого утра вышли на работу.
01.04.283 от Применения. Западная пустошь, северная Аркасия
Небо было ясным, и солнце светило ярко, накаляя чёрную броню. Но с севера тянуло холодом. Деревья измельчали и совсем поредели. Равнина, покрытая стелющимся кустарником и пучками высоких злаков, плавными уступами сползала к океану. Здесь никогда, с самого Применения, не бывало землетрясений - и Гедимин очень удивился, когда под луч сканера попали глубокие расщелины. Что-то недавно сдвинуло скальные пласты - трещины уходили неглубоко, по геологическим меркам, но провалиться в них мог даже сармат. Расселины смыкались в широкую дугу, выстраиваясь в сплошной барьер. Гедимин подошёл ближе - и беззвучно хмыкнул, увидев, как в траве мелькает полосатый серо-чёрный хвост.
- Да ездят тут всякие! - нхельви выразительно посмотрел на юго-запад. Гедимин кивнул. Тут не было рейдерских фортов, и строить их было не из чего - но от Массета до колонии нхельви было три дня пути. Не так много для настойчивых ездоков...
Это была самая северная колония нхельви - и самая большая из тех, что видел сармат. Зверьки изрыли четыре пологих, но широких холма. Повсюду сушилась срезанная трава и выкопанные корешки. Нхельви сбегались к холмам со всех сторон, принося добычу - сладкие цветки и мягкие побеги, мелкую дичь, с побережья - рыбу, раков и - зачем-то - битые раковины.
- Не холодно? - сармат кивнул на северо-восток. - Ледник уже у вас на пороге.
- Под холмами преет трава, - нхельви указал на пучки листьев - их, не просушив, затаскивали в норы. - На зимние ночи тепла хватает.
- Большая тут у вас колония, - заметил Гедимин, пересчитывая про себя пробегающих зверьков и мелькающие вдалеке хвосты. Что-то не сходилось.
- Небольшая. Скорее глубокая, - отозвался нхельви, тронув лапой подножие холма. - Там преет трава, там плодятся улитки, - для нас места не так много.
- Улитки?
...Улитки, к удивлению Гедимина, оказались местными, земными, он даже видел их мелкую "дикую" родню. Но под холмами нхельви, в тепле, на океанских ракушках, они вырастали с пол-ладони длиной. И "фонили" - даже сильнее, чем сами нхельви.
- Кроме вас, кто-то это ест? - Гедимин на всякий случай записал ДНК - показать Крониону... а может, и поселенцам.
Нхельви фыркнул в пушистый хвост.
- Тут все всё едят - успевай отгонять! Вот наннам оно ни к чему. А остроухие не гнушаются. Но у них, конечно, свои улитки. Может быть, Древний, и тебя ими угощали...
15.04.283 от Применения. Западная пустошь, Крайний Север
Солнце над ледником не садилось - так и висело над синеватыми изломанными гребнями, и иней в его лучах горел белым огнём. Из-под ледяного массива сочились узкие медлительные ручьи. Далеко не утекали - тонули в грязи, превращаясь в мелководные болотца.
Гедимин, встав на твёрдую гряду между лужами, смотрел на дозиметр и выжидал. По экрану ползли кривые линии - графики интенсивности ЭСТ- и ЭМИА-излучения. Их пики и провалы складывались в медленную, "долгую" пульсацию. Сармат следил за ней не первый день - пора было проявиться закономерностям. И сейчас, если он не ошибся в расчётах...
Зубцы поднялись выше. Кривая ЭМИА-излучения вильнула кверху. Пальцы сармата сквозь броню обдало холодом. Берега ручьёв подёрнулись инеем. Пара минут - и лужи сковало льдом. Обмелевшие ручейки ещё сочились по промёрзшей земле, но скоро и они застыли ледяной коркой. Гедимин услышал тихий шорох и треск, и что-то на севере тяжко загудело - огромная масса льда подалась вперёд, к югу.
Лёд "фонил" - и тот, что громоздился на севере, и тот, что намёрз только что, у сармата на глазах. Он не "фонил", пока был водой - это Гедимин помнил сам, и это зафиксировал дозиметр. И ничего не излучала льдинка, засунутая под плотное защитное поле, а на ладони сармата она превратилась в обычную, ничего не излучающую воду.
"Излучение - вот оно. Где источник?" Сармат разглядывал дозиметр. Указатель "смотрел" на ледник, не отклоняясь ни кверху, ни книзу. Так же он себя вёл и через полчаса, когда болотистая низина осталась позади, а сармата со всех сторон окружили ледяные гребни. Лёд блестел на солнце, но не таял, и всё-таки его разломы были малопредсказуемы. Гедимин продвинулся на север ещё на несколько километров, поднялся на устойчивую площадку и снова сверился с дозиметром. Указатель "смотрел" на лёд - а если лёд был со всех сторон, уверенно разворачивался на север. Сармат снова взял пробы, но уже знал, что увидит - никакого ирренция, только замёрзшую воду.
Чем дальше на север, тем больше было лучевых помех, и сигнал в них тонул. Гедимин сверялся с дозиметром и ждал, когда кривые пойдут вниз. Что-то во льдах отсчитывало время с большой точностью и делило сутки ровно надвое. Сармат уже знал - когда минует "холодная ночь", леденящая пульсация ослабнет. "Это малый цикл," - он в очередной раз сделал отметку на графике. "Есть другие. На пять суток. Возможно, на двадцать пять. И дальше."
- Станция "Эсгон", приём!
Значок на карте мигнул и загорелся ярче - связь была слабая, но устойчивая.
- "Пустошь", приём, - отозвались на той стороне. - Слоняться не надоело?
- У меня разведка, - буркнул Гедимин, недовольно щурясь. - Вы где? Внизу?
- Дураков нет ломиться на ползущий лёд, - ответил первый голос и уступил место второму.
- И тебе наверху тоже делать нечего. Мы тебя по трещинам ловить не нанимались.
"Лёд движется по всему массиву," - сделал мысленную пометку Гедимин. "Даже над "Эсгоном", где температура стабильнее..."
- Горы неспокойны? - надо было проверить ещё одно предположение. - Извержения участились?
В наушниках тяжело вздохнули.
- Ты керны брал, разведчик? Сам по ним как думаешь?
"Ясно. Горы "спят"," - думал Гедимин, вспоминая путь на север. "Как и Туманные. И, что странно, Взрывные. Хотя за Взрывными я ещё понаблюдаю..."
- Ваш ледник фонит всем массивом, - сказал он. - Не могу найти источник. Отсюда стрелка смотрит на север. Что у вас там фонит?
Кто-то еле слышно помянул ядро Юпитера.
- Ты - атомщик? Вы приволокли сюда ирренций? Вы его взорвали? Вот с тех пор, как вы планету долбанули, тут всё и фонит! - огрызнулся незнакомый сармат. - Ты взорвал - ты теперь и думай!
Гедимин вздрогнул всем телом. Под рёбрами вспыхнула боль. Невидимые обручи сошлись на груди до хруста.
- Я - ничего - не - взрывал! - прохрипел он в погасший передатчик и осел на лёд. Он долго сидел там, всадив когти в "скалу" и слыша грохот крови в ушах. Обрывки мыслей кружились в мозгу - и так и не сложились ни во что внятное.
"А, мать ваша колба..." - с тяжёлым вздохом сармат поднялся и побрёл на юг.