Торполов Николай Константинович
Выбор

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фантастический роман о неожиданном повороте в жизни обычного программиста Сергея. Его размеренная рутина рушится с появлением загадочной девушки по имени Энжел. Сергей оказывается втянут в череду событий, где мистика незаметно проникает в повседневность.
choice []
  
  
ВЫБОР.
  
  
  

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

  
  
  ПРОЛОГ.
  
  
  Ждал ли я перемен? Нет. В сонной заводи дней, где тихая гавань офиса, уютная норка холостяка, редкие встречи с друзьями лишь слабо освещали предсказуемый сумрак жизни, я был лишь щепкой, несомой течением. Мечты о штурме Эвереста, о дерзком танце с судьбой тлели где-то на горизонте - призрачные миражи, ускользающие, как утренний туман. В затхлом болоте рутины им было тесно, словно бабочкам в стальном кулаке.
  
  И вот, как обухом по голове, как гром среди ясного неба, как пел Виктор Цой: "Перемен требуют наши сердца!" Жизнь, ухмыляясь во весь рот, швырнула в лицо моей апатии перчатку вызова. "Никогда такого не было, и вот опять..." - бормочу я, словно попугай, повторяя затёртую фразу, чувствуя, как почва уходит из-под ног, как мир вокруг рассыпается, словно карточный домик.
  
  - Что это было? - вопрошаю я в пустоту, пытаясь поймать ускользающий смысл, ухватиться за хоть какую-то логику в этом нарастающем хаосе, осознать, что теперь делать с этим "цунами", обрушившимся на мою тихую заводь.
  
  
  ГЛАВА 1.
  
  
  Будний июньский вечер тонул в объятиях пробок. Полтора часа в мучительном плену - нескончаемая колонна машин ползёт со скоростью заунывной похоронной процессии. И вот, наконец, я дома.
  
  День угасал: его яркие краски словно выцвели от усталости. Длинные печальные тени домов и деревьев готовились раствориться в наступающей ночи, унося с собой последние искры уходящего солнца.
  
  
  Город, словно уставший великан, тяжело дышал выхлопными газами и уличной пылью - вперемешку с приятным запахом распустившихся цветов на газоне и сладковатым ароматом шаурмы из ближайшего ларька.
  
  Увидев просвет парковочного кармана напротив дома, я выдохнул с облегчением. Сегодня удача улыбнулась мне, избавляя от мучительных кругов по кварталу в поисках пристанища для моего железного коня. В этом каменном мегаполисе, где многоэтажные громады из стекла и бетона растут словно грибы после дождя, а дорожная инфраструктура застыла во времени, парковка превращается в настоящую пытку. Счастливые новосёлы, множа ряды автовладельцев, лишь усугубляют эту извечную проблему. Чёрт бы их всех!
  
  Впрочем, не буду предаваться политическим тирадам. Просто проблема есть, и иногда она выматывает до предела, заставляя нарезать круги в отчаянной надежде найти хоть клочок асфальта, где можно оставить машину.
  
  Я заглушил мотор, выхватил рюкзак с пассажирского сиденья, выбрался из машины и захлопнул дверь, отрезая себя от тишины. До спасительного островка - светофора с пешеходным переходом - каких то жалких сто пятьдесят метров, но в душе уже разливалась тягучая лень.
  
  Справа - пустота. Красный свет выжег движение, и автомобили замерли словно в оцепенении, отражая в своих глянцевых боках огни рекламных вывесок, обещающих вечное счастье и быструю карьеру. Слева - глухая стена кузова "Газели", нагло вывалившейся из парковочного кармана, загораживала обзор.
  
  Я уже было шагнул в зыбкую опасную зону, пытаясь заглянуть за этот кузов преграду, как вдруг...
  
  - Здравствуйте!
  
  Голос, чистый и звонкий, как колокольчик, прозвучал прямо за спиной. Вздрогнув словно от удара, я обернулся. Где она пряталась, эта незнакомка? Клянусь всем святым, здесь никого не было секунду назад!
  
  Мелькнул образ девушки, стоящей у капота моей машины, - и тут же меня снова развернуло. Из за предательски выступающего кузова "Газели" с утробным рыком вырвался чёрный "Мерседес" W222 - воплощение наглости и мощи. Он пронёсся мимо меня на чудовищной скорости, оставив ледяной след страха: чиркнул зеркалом по рукаву куртки и опалил лицо жарким дыханием вихря. Презрев красный свет, он умчался вдаль, оставляя за собой лишь дрожащий воздух и оглушительное эхо. Слава богу, на переходе никого не было...
  
  - Урод, блин! - выдохнул я, опустив взгляд на рукав. Сантиметр... Всего один сантиметр - и он бы сломал мне руку. Может быть, и ...
  
  Вспомнив о девушке, я сделал несколько шагов навстречу.
  
  - Здравствуйте! - эхом отозвалось моё приветствие, и я замер с немым вопросом в глазах.
  
  Она молча улыбалась, словно впитывая меня взглядом.
  
  - Э э э... Могу я чем то помочь? - мой голос, полный смятения, прорезал тишину.
  
  - Нет, - пропела она, покачав головой и обаятельно улыбаясь.
  
  Вот что делать и как себя вести в такой ситуации? После секундной борьбы с собой я произнёс:
  
  - Наверное, я должен поблагодарить вас? Ваше приветствие... Оно будто уберегло меня от увечья... - Я запнулся, взгляд упал на рукав куртки, потом метнулся туда, где только что пронёсся чёрный зверь "Мерседес", и я закончил: - Или, возможно, от страшной беды.
  
  Она лишь пожала плечами, словно говоря, что это пустяк.
  
  Растерянность переросла в невыносимую неловкость. Что происходит? Почему она просто стоит и улыбается, а я, как жалкий актёр, играю роль дурака?
  
  - Как бы там ни было, спасибо! - пробормотал я, ища спасения в бегстве, и двинулся к спасительному свету светофора.
  
  - Меня Эн зовут! - её голос настиг меня, как ласковый ветер, шепчущий о весне.
  
  И каким же идиотом я, наверное, выглядел, когда остановился и обернулся к ней? Она залилась звонким смехом, в котором не было ни капли злобы - лишь чистая радость.
  
  Нет, я никогда не был робким мальчишкой, прячущим взгляд от девичьей красоты, и уж точно не был женоненавистником. Но эта встреча... Эта внезапность выбила меня из колеи, словно удар под дых.
  
  - Что? - пробормотал я, полностью утратив смысл происходящего.
  
  - Говорю, меня зовут Эн. Полностью - Энжел, - её смех был лёгким, как дуновение ветерка.
  
  - Энжел... - повторил я, вглядываясь в её лицо, словно пытаясь найти в нём ответ на мучивший меня вопрос.
  
  Имя - чужое, незнакомое, как мелодия из другого мира. Её лицо - чистый лист, ни единого штриха, напоминающего кого то из моей жизни. Ни мимолетных встреч, ни пьяных откровений - ничего. Я не из тех, кто топит память в алкоголе. Она - совершенно новая, внезапная, как вспышка молнии в ночи.
  
  - И? - в её голосе прозвучало нетерпение.
  
  - И... что? - Я снова чувствовал себя дураком, барахтающимся в омуте непонимания. - Мы знакомы? Пересекались где то? Я не могу вспомнить.
  
  - Нет. Мы не знакомы. Теперь твоя очередь, - в её глазах мелькнула искра.
  
  - Моя очередь?
  
  - О, боже... У тебя вообще есть имя?
  
  - Сергей.
  
  - Наконец то! Очень приятно! - Она хлопнула в ладоши, словно ребёнок, и напомнила: - Я - Эн!
  
  - Взаимно. Эн... Энжел. Интересное имя. Откуда такое? - Я пытался собраться с мыслями, ухватиться за хоть какую то нить.
  
  - Наверное, от родителей, - её улыбка была обезоруживающей. - Всего хорошего, Сергей, - она помахала мне рукой.
  
  И снова ступор. Зачем это всё? К чему этот короткий, бессмысленный диалог? Зачем это внезапное знакомство? Я ненавижу, когда женщины берут инициативу в свои руки, когда чувствую, что теряю контроль над ситуацией. Но больше всего я ненавижу ощущать себя полным идиотом!
  
  - Пока! - Я попытался придать своему голосу уверенности и зашагал к переходу.
  
  Она стояла у моей машины, улыбалась и смотрела мне вслед. Её взгляд прожигал меня насквозь, заставляя чувствовать себя одновременно уязвимым и заинтригованным. Что это было? Игра? Провокация? Или что то гораздо большее? Вопросы терзали меня, не давая покоя.
  
  Войдя в подъезд, я не удержался и обернулся. Она стояла там, с этой своей улыбкой, от которой мне становилось не по себе. Её присутствие у моей машины выбивало меня из колеи. Что творилось в голове этой, безусловно, привлекательной, но такой непонятной девушки с именем Энжел? И почему мне вообще нужно её имя? Зачем эта навязчивость? Господи, сколько вопросов и ни одного ответа - только нарастающая тревога, постепенно перераставшая в какой то необъяснимый страх.
  
  В пару секунд взлетев на один пролёт, я выглянул в окно, надеясь увидеть её, удостовериться, что всё реально.
  
  - Как это возможно? - прошептал я, ошеломлённый.
  
  Вернувшись к окну, я задержал дыхание. На мгновение мне показалось, что она стоит у капота, но потом её словно сдуло ветром. Только что была - и вот её уже нет. Неужели это мне привиделось? За тот короткий миг, которого мне хватило на подъём по лестнице, нормальный человек и пары шагов не успел бы сделать.
  
  Девушки у машины не было. Её не было нигде: ни слева, ни справа, ни позади, ни впереди. Она словно растворилась в воздухе.
  
  Я выскочил из подъезда, бросился к дороге, сканируя каждый уголок, чувствуя нарастающее непонимание, переходящее в панический ужас. Она исчезла, оставив после себя только немой вопрос и леденящий душу страх. Прошёлся вдоль тротуара, всматриваясь в тени между машинами, приседал, наивно надеясь увидеть хоть что то под ними.
  
  - Это какое то наваждение! - только и смог я выдохнуть, чувствуя, как по спине ползут мурашки.
  
  На автомате проверил сигнализацию, снял и поставил машину на охрану. Всё спокойно. Никто не прикасался. Плюнув на все эти загадки, я вернулся домой, чувствуя себя совершенно опустошённым и напуганным до чёртиков.
  
  Отпустило не сразу. Но в какой то момент я постарался посмотреть на произошедшее под другим углом. Признал, что это странно и даже жутко, но попытался успокоиться. Осталась лишь одна мысль, неотступно преследовавшая меня: "Кто ты, Эн?"
  
  Эн... Энжел... Ангел... Ангел?! Да не может быть! Какие ангелы? Я же атеист до мозга костей, пусть и крещёный. Хотя... Версия, конечно, интересная
  
  Звонок разорвал тишину моих раздумий, словно выстрел.
  
  - Алло! Смольный? Смольный, барышня, алло! Ленина к телефону! - истошно вопил Вадим, верный своей чудаковатой манере начинать разговор с абсурдом.
  
  Вадим... Мой школьный товарищ, единственный осколок детства, с которым я сохранил связь. Настоящий, преданный друг - единственный, кто выстоял против течения времени. Остальные... как будто их и не было. Растворились в тумане прошлого, и наши дороги разошлись.
  
  Окружение менялось, как картинки в калейдоскопе: лица мелькали и исчезали. Школа, институт, работа - каждый новый этап приносил новые знакомства, стирая старые привязанности. И только Вадик в этом вихре перемен оставался неизменной, надёжной константой.
  
  Иногда мне кажется, что только он помнит меня настоящего - без масок и ролей, навязанных обществом. Он видит мои шрамы, но не судит; знает мои слабости, но не использует их. Он просто рядом - молчаливо поддерживая, даря тепло своей искренней дружбы. И эта безусловная поддержка бесценна.
  
  Сколько раз я пытался понять, в чём секрет нашей дружбы, почему именно он, а не кто то другой, остался со мной на протяжении стольких лет? Может быть, дело в общих воспоминаниях, в пережитых вместе радостях и горестях? А может быть, просто в том, что мы умеем слушать и понимать друг друга без слов.
  
  Но, наверное, главное - это то, что Вадим не просто друг. Он - часть меня самого. Часть моей души, которая, несмотря ни на что, остаётся верной своим идеалам и ценностям.
  
  - Привет! И чего мы голосим? - отозвался я.
  
  - Здорова, Серёга! Как выходные? Не хочешь с нами на дачу рвануть? - выпалил он, сразу переходя к сути звонка. - Пивка попьём, в баньке попаримся... А если захочешь, на озере посидим, порыбачим.
  
  - Вадик, ну колись! Опять машину сломал, и ты ищешь бесплатного извозчика?
  
  - Да при чём тут машина?! - возмутился он с показным негодованием. - Просто хочу отдохнуть в хорошей компании, расслабиться душой и телом. Да и Ленка про тебя спрашивала... Жаждет продолжить знакомство, пообщаться поближе. Сам понимаешь, я с двумя бабами не справлюсь. Вернусь домой выжатый, как лимон. Наташка моя - шайтан в юбке: она мне одна за пять минут мозг вынесет, а когда они вдвоём с сестрицей - туши свет! ... И да... - Вадим тяжело вздохнул, выдавая правду. - Машина не на ходу. До вторника в сервисе застряла. Прокладку ГБЦ меняют.
  
  - Тосол в масло пошёл? - я попытался блеснуть техническими познаниями.
  
  - Ага, эмульсия. Так что, на дачу едем или как? - он вернул разговор в нужное ему русло.
  
  М да... Лена, которую Вадик так настойчиво мне сватает, - существо, бесконечно далёкое от девушки моей мечты. Она словно нарочитый антипод его жене, Наталье.
  
  Кажется, природа, щедро одарив Наталью, на Лене решила отдохнуть. Между стройной, немного взбалмошной, в целом адекватной, но неизменно очаровательной Натальей и Леной - простой, как полевой цветок, крепко сбитой, с открытым, детским взглядом - не было ничего общего, ни единой родственной черты. Две вселенные, разделённые пропастью!
  
  И всё же, надо отдать должное, Лена была душа человек: добродушная, заботливая, всегда готовая подставить плечо.
  
  Приехавшая из глухой провинции, как когда то её старшая сестра, Леночка, чтобы быть ближе к родным, сняла комнатушку у одинокой старушки в том же подъезде, где обитали Вадим с Натальей. Жить втроём в однокомнатной квартире у сестры с мужем ей, конечно, не светило, но всё свободное время - после работы и в выходные - она проводила у них. Что, разумеется, служило постоянной темой для ворчания и раздражения Вадика.
  
  Впрочем, и польза от её присутствия была немалая. Устроившись продавцом в ближайший супермаркет, Лена фактически стала единственным поставщиком продуктов питания, полностью избавив сестру от этой заботы. Взамен она получала помощь в оплате аренды за комнату - что устраивало всех.
  
  - Вадик, прости, у меня планы на выходные, нужно кое что доделать по работе, - я безбожно врал под осуждающе пристальным контролем эфемерного образа Леночки. - Брр...
  
  - Да? Работа - это святое, - Вадик, истолковав моё "брр" как искреннее трудолюбие, посочувствовал мне. - Ну и ладно. Без проблем. У меня будет повод отмазаться от дачи в эти выходные. Хоть отдохну по человечески, без бесконечного "принеси", "вскопай", "прибей", "подвинь", "почини".
  
  - Ага, - я усмехнулся. - Уже вижу тебя отдыхающим, обвешанного сумками с ног до головы, бегущим на электричку в сопровождении щебета двух райских птичек.
  
  - Ой, ну всё! Не вангуй, ясновидец хренов! - надулся друг.
  
  - Да боже упаси! Это всего лишь предположение. Хочешь, я вас в пятницу вечером отвезу на дачу, а в воскресенье заберу? - предложил я, чувствуя укол совести.
  
  - Не, я всё таки попробую откосить от этого мероприятия, раз уж так всё складывается. Но на крайний случай твоё предложение буду иметь в виду.
  
  - Ок. Давай, не болей! Девчонкам привет! - попрощался я с Вадимом, искренне надеясь, что ему повезёт.
  
  - Пока! - отозвалось в трубке.
  
  Я отключил телефон.
  
  "Итак, что это было? Какая то короткая передышка перед бурей? Что я там не додумал? Нет, довольно. Больше не могу и не хочу думать. От этих Лен, Наташ и ЭН голова кругом... Эн, Энжел! Да что ж ты мне череп дырявишь?"
  
  Нужно отвлечься. "Всё, сдаюсь, никаких больше мыслей". Пора занять себя чем то простым и отвлекающим. Наушники в уши - и "читать" аудиокниги на полную громкость, чтобы заглушить всё...
  
  Хотя... Она действительно милая, и улыбка... восхитительная! Чёрт, мысли снова возвращаются к ней. Всё, читать и спать. ...Но что это было? Что это со мной происходит?
  
  
  В пятницу Вадим не позвонил. Сначала я испытал мимолетную радость за него - вырвался из дачного плена. Но истинное облегчение захлестнуло меня самого, когда осознал, что мне не придётся всю дорогу врать о невыносимом, порой каторжном труде, тирании и самодурстве начальства, бесконечных переработках. Избежал сочувственных вздохов Леночки, её "глубоких" мыслей на этот счёт...
  
  И тут меня пронзила мысль: а если бы на месте Леночки была Эн? Поехал бы я?
  
  М да... Горе мне слабому, где же взять силы, чтобы отказаться от такой авантюры? Сравнение немыслимо - словно небеса и земля. К Эн я бы помчался, как смазанный скипидаром.
  
  ...Опять Эн? Что за зацикленность? Третий день вокруг меня летают Ангелы - в мыслях, конечно... Блин. Наваждение.
  
  
  ГЛАВА 2.
  
  
  Субботнее утро расцвело солнцем и тишиной. Сон, глубокий и целительный, наполнил тело негой и светом. Но в душе, словно тень, прокралась мысль изменница: "А стоило ли отказываться от предложения Вадима? Свежий воздух, дымок костра, плеск реки, жаркая банька... И пусть Леночка... Сдюжил бы. Неужели я совсем уж бесхарактерный? Устоял бы перед её "очарованием"".
  
  Но всё, что ни делается, - к лучшему. Дома голяк. Холодильник пуст, и пора заполнить этот вакуум. Порадовать "мышь", которая отчаянно вешается, глядя на пустые полки.
  
  Выйдя на улицу, я вдохнул лето полной грудью. О, эти мгновения ленивого блаженства! Когда никуда не нужно бежать, когда груз проблем отступает, когда тепло и сухо, и жизнь кажется такой лёгкой, безмятежной. Дороги пустынны, людей почти нет. Лето! Все бежали из города в объятия природы - к своим дачам, в деревню...
  
  Дошёл до угла соседнего дома, в конце которого располагался продуктовый магазин.
  Да, "Пятёрочка"... Но и мы не графья, чтобы брезговать. Много ли нам, холостым и непокоренным, нужно? Совсем чуть чуть и без изысков.
  
  - Сергей, привет! - прозвучал до боли знакомый серебристый голос.
  
  Я вздрогнул, словно от удара током, и замер на месте.
  
  - Как?.. Как ты это делаешь? - выговорил я, повернувшись к Эн, возникшей, казалось, из ниоткуда. В душе росла необъяснимая тревога.
  
  Вдруг оглушительный грохот разорвал тишину. Что то рухнуло на асфальт, заставив меня инстинктивно пригнуться. Осколки и комья земли брызнули во все стороны, а рваный кусок пластика больно царапнул мою ногу.
  
  Обернувшись, я увидел расколотый балконный ящик, извергший из себя землю, жалкие остатки саженцев и россыпь керамзитовых шариков.
  
  Подняв взгляд, я встретился с полным ужаса взглядом женщины средних лет, стоявшей на балконе седьмого этажа. Её руки, сложенные в мольбе, выдавали искреннее раскаяние.
  
  - Простите, пожалуйста, это случайно! Не удержала, сил не хватило! Бога ради, простите! - кричала она, захлёбываясь от волнения. - Вас не задело?
  
  - Всё в порядке, - хрипло ответил я, махнув рукой, пытаясь унять дрожь.
  
  - Так, что я делаю? - спросила Эн, равнодушно скользнув взглядом по обломкам и даже не взглянув наверх.
  
  - Э э... - я снова потерялся в лабиринте чувств. Её внезапное появление, этот злополучный ящик... Всё это сплелось в запутанный узел, сковав мой разум.
  
  - Лаконичнее нельзя? - поторопила она, одарив меня своей фирменной улыбкой, от которой почему то не становилось спокойнее.
  
  - Откуда ты появляешься? - выдохнул я. - И да... здравствуй, Ангел.
  
  - Ха, - тихо рассмеялась она, - а интеллект всё таки присутствует.
  
  - Чего? - не понял я.
  
  - Ничего. Просто... привет, Сергей!
  
  - Угу. Только не хватает фирменного "Я, Эн!", как в день нашего знакомства, - вроде бы понемногу отпускало. - Слушай, мне кажется, или твоё появление предвещает какую то беду? В прошлый раз машина, теперь этот горшок переросток...
  
  - Ну, ты же сам догадался, что я Ангел, - она лукаво посмотрела на меня. - Ангелы защищают от бед. Вот и я решила взять шефство над твоей судьбой.
  
  - Ты прикалываешься? Издеваешься? - в моём голосе прозвучало недоумение.
  
  - Серёж, мне восемьсот лет. Я вполне сформировавшаяся и повзрослевшая девушка, чуждая легкомыслию и шалостям.
  
  - Да? А выглядишь гораздо моложе. Я бы больше семисот девяноста девяти не дал, - с лёгким сарказмом произнёс я.
  
  - И чувство юмора на месте, - резюмировала она, вновь украсив лицо неизменной улыбкой. - Рада была повидаться. Пока, Сергей!
  
  Она легко скользнула вдоль торца дома и скрылась за углом.
  
  - Эн, подожди! - крикнул я, бросаясь следом.
  
  Блин, как же глупо получилось! Обидел девушку, и теперь все мои вопросы останутся без ответа. А их так много...
  
  Но её уже не было. Словно растворилась в воздухе.
  
  - Да что, чёрт возьми, здесь происходит? - непроизвольно вырвалось у меня.
  
  Присел на скамейку у подъезда, пытаясь удержать ускользающие мысли, собрать их в жалкую кучу и хоть как то осмыслить происходящее. Но какой тут анализ? Всё кричит о невероятности и бьёт наотмашь своей очевидностью.
  
  Дважды... дважды Эн возникала из ниоткуда, словно ангел хранитель, предотвращая беду, которая вполне могла обернуться трагедией. Странное имя: Энжел. Если убрать английский "жевательный прононс" - Ангел! Откуда она берётся, куда исчезает?
  
  Мистика, чистейшая, неразбавленная мистика. Или это жалкая попытка небес образумить меня, упрямого атеиста, загнать обратно в церковное стойло? Но нет... Она молчит, не пытается увещевать, не призывает к покаянию. Лишь обронит пару фраз - и прощай! "Поки чмоки!"... Ну, с чмоками я, конечно, приврал.
  
  Хотя... однозначно, не отказался бы. Даже несмотря на то, что она меня жутко бесит, пугает до дрожи, парализует каждую извилину в мозгу.
  
  Так. И что мы имеем в итоге? Персональный ангел, мысли, балансирующие на грани безумия, и эта проклятая, навязчивая эротическая фантазия, которая возникает каждый раз, когда пытаюсь хоть что то понять.
  
  Тьфу, трижды! Заносит меня куда то не туда. Ладно, поживём - увидим. Может, это какая то злая шутка, чей то изощрённый пранк... Определённо, мне ещё рано и в психушку, и в церковь.
  
  Ещё раз окинул взглядом этот серый, унылый двор, поднялся со скамейки и побрёл в магазин. Таки да, продукты сами себя не купят.
  
  - Да чтоб тебя...! - вырвалось у меня от неожиданности.
  
  Из распахнувшихся дверей "Пятёрочки", словно видение, вышла Эн. Она с блаженной улыбкой облизывала мороженое, щедро покрытое шоколадной глазурью.
  
  Не поверите - я окаменел. Всё внутри сжалось в тугой узел, и я судорожно огляделся по сторонам. Павлов со своей собакой просто нервно курит в сторонке, глядя на мои рефлексы. Моё тело перешло в режим повышенной готовности - ожидание беды.
  
  - Привет, Сергей! - Эн махнула мне свободной рукой. В этом жесте сквозила какая то невинная беззаботность, которая только усиливала моё внутреннее напряжение.
  
  - Уже виделись, - проворчал я. - И чего на этот раз ждать? Опять что то должно случиться?
  
  - А что должно случиться? - отозвалась она вопросом, смотря на меня своими огромными, непонимающими глазами.
  
  И в этот момент я всей душой почувствовал: она действительно не понимает, какой хаос вносит в мою жизнь одним своим появлением.
  
  - Да просто... каждая наша встреча... - начал я, но не успел договорить.
  
  Двери с шипением разъехались, и на крыльцо вылетел, словно пробка из бутылки, работник магазина с явными восточными чертами лица. Его зелёная жилетка с гордой надписью "Пятёрочка" на спине не оставляла сомнений в его должности.
  
  Он схватил Эн за руку, дёрнув её так резко, что я инстинктивно шагнул вперёд.
  
  - Ти вор! Зачем украл марожино? - провозгласил он громогласно, словно обвиняя её в государственной измене.
  
  - Я не укра́ла. Я просто взяла. Мне нравится мороженое, - спокойно ответила Эн. В её голосе не было ни капли вины - лишь лёгкая усталость.
  
  - Зачем взила? Кто платыт будэт? Я за тибя платыт буду? - заверещал представитель торговли. Его голос сорвался на истерический визг.
  
  - Ну да, ну да... вот, начинается! - невесело пронеслось в моей голове. Вздохнув, я решил вмешаться в этот балаган. - Друг, успокойся и отпусти девушку. Я сейчас всё оплачу. Думаю, это просто недоразумение. Ну, с кем не бывает?
  
  - Иды платы, - переключился он на меня. - Пока палыцию нэ вызвал.
  
  - Да ладно тебе. Они что, бросят все дела и помчатся расследовать кражу века - похищение мороженого? Всем отделом приедут, с мигалками и сиренами, - попытался я разрядить обстановку улыбкой.
  
  - Нэ злы миня, иды платы, - кипятился продавец. - И женщина свой, дуру, в руках дэржи.
  
  - Это ты кого дурой назвал? - возмутилась Эн. В её глазах вспыхнул гнев.
  
  - Так, всё! Тихо! - рявкнул я, прерывая поток оскорблений, готовый вырваться из уст разъярённого продавца. - Я же сказал - оплачу. Прекращаем этот цирк и пошли!
  
  - Он назвал меня дурой, - не унималась девушка, злобно прищурившись.
  
  - Просто постой тут, пожалуйста. Я сейчас вернусь. Просто постой и подожди меня. Хорошо? - Я вопросительно посмотрел на неё.
  
  Она кивнула и отвернулась, словно не желая больше видеть эту сцену. Тихо прошептав: "Козёл!", - она уставилась вдаль.
  
  Надеюсь, это не в мой адрес? Не заслужил ещё... вроде.
  
  - Пошли, - я сделал приглашающий жест продавцу, и он с готовностью поспешил в магазин.
  
  Он повёл меня к кассам, но, сделав пару шагов, вдруг издал странный звук, напоминающий цокот копыт. Я увидел, как вместо его правой ступни появилось... копыто. Настоящее копыто!
  
  Проскакав таким образом шага три, он поскользнулся и рухнул на пол. Заёрзал, не вставая, приподнял ногу и с ужасом начал разглядывать свою новообретённую конечность.
  
  Я потряс головой, пытаясь стряхнуть видение. Получилось - оно исчезло. Ничего себе! Какие реалистичные глюки. Ступня как ступня - правая, в тапке из литой резины. Грязная и вполне обычная ступня.
  
  Но, увидев неподдельный ужас в глазах работника "Пятёрочки", понял: глюк был обоюдный. Немногочисленные покупатели, стоявшие у касс, и кассиры заинтересованно смотрели на нас. Но по их взглядам нельзя было сказать, что они увидели что то необычное. Они просто скучали, среагировав на незначительное происшествие.
  
  Работник торговой точки поднялся, посмотрел на меня и прошипел, словно змея:
  
  - Уйды атсюда, пажаласта.
  
  Я не гордый - если человек просит, как не уважить? Достал из кармана сторублёвую купюру, сунул в руку "пострадавшему" и поспешил выйти из магазина.
  
  - Блин! Сходил за хлебушком, - пробормотал я себе под нос.
  
  Эн стояла на том же месте, повернувшись вполоборота к дверям. Она доедала мороженое и с мечтательным видом взирала на небеса.
  
  - Энжел, это ты сделала? - я подошёл к девушке.
  
  - Я недостаточно терпелива, чтобы откладывать что то на потом, - прозвучало в ответ. В её голосе не было ни капли раскаяния - лишь констатация факта.
  
  - А ты точно ангел?
  
  Она задумалась. Отрицательно покачала головой: - Это всё очень сложно.
  
  - Давай поговорим, - предложил я. - Посидим где нибудь в сквере или, если хочешь, в кафе. Или в любом месте на твой выбор. Мне нужно знать, что происходит.
  
  - К себе не зовёшь? - улыбнулась Эн.
  
  Да что она творит? Опять вогнала меня в ступор.
  
  - Э... ну... ты же не пойдёшь. Это, наверное, неправильно, - промямлил я, чувствуя, что привыкаю находиться в состоянии полного идиота.
  
  - Пригласишь - возможно, и соглашусь, - ответила она серьёзно. - И обязательно поговорим, но не сейчас. Мне пора. До свидания, Сергей!
  
  - Эн, ну постой!
  
  Эн уже шла вдоль магазина и, не оборачиваясь, помахала мне рукой.
  
  Я был уверен, что она снова исчезнет, как только выйдет из поля моего зрения, поэтому не стал её преследовать. Ну не было у меня желания второй раз за день обламываться и удивляться. Количество же вопросов в моей голове росло в геометрической прогрессии.
  
  Не знаю, хочу ли я услышать на них ответы. Приму ли я эти ответы? Знаю одно: она меня снова выбесила! И понимаю, что в ближайшее время думать буду только о ней.
  
  - Блин! И зачем я отказался от поездки на дачу? Лучше бы копался в земле, чем в этом хаосе!
  
  Пришлось топать в "Ленту". Не то чтобы "Пятёрочка" была верхом совершенства, но "Лента" - это уже удар по кошельку, хоть количество тухляка в них примерно одинаково. Зато там продавцы ещё не успели поцокать копытами, поэтому гневно коситься на меня не будут.
  
  Закупился продуктами из расчёта на неделю и побрёл домой. Настроение поганое, мысли не позитивные, можно сказать, упаднические: "Ох уж этот ангел... бес в платье".
  
  Пару часов честно пытался ни о чём не думать, посвятив себя высокой кухне - если так можно назвать варку макарон, жарку котлет и приготовление лёгкого супа "а ля уха" из консервированного лосося. А потом накатила такая тоска, что хоть волком вой.
  
  Я набрал номер Вадика. Долго слушал длинные гудки. Вадим не ответил. Минут через пятнадцать набрал ещё раз. Снова долгие гудки - и, о чудо, в трубке раздалось:
  - Алё?
  
  "Твою мать..." - мысленно выругался я, услышав голос Леночки, а вслух произнёс: - Лен, привет! А Вадик где?
  
  - Привет, Серёж! Он воду в душ таскает. Позвать? А ты уже с работы приехал? - защебетала Лена. - Вадим сказал, что тебя в выходные припахали. Ваще уроды. И наверняка не заплатят. У нас тоже так: выйти сверхурочно заставляют, подменить кого нибудь или инвентаризацию провести, а об оплате даже слышать не хотят... Типа это наша святая обязанность - пахать!
  
  - Лен, позови Вадима, пожалуйста, - взмолился я.
  
  - Да да, сейчас телефон ему отнесу. Погода чудная, солнышко светит, тепло. А в городе как, наверное, духота? - не унималась она.
  
  - В городе нормально, народу мало, воздух никто не отравляет, - отрезал я.
  
  Значит, Вадику не повезло. Мои мрачные прогнозы сбылись: он, как проклятый, пашет на даче.
  
  - На проводе! - услышал я голос Вадика.
  
  - Это Ленин! Барышня, Ле ни н... Соедините с Крупской, - спародировал я друга. - Ну что, раб шести соток, как отдыхается?
  
  - Здарова, офисный планктон! Да нормально отдыхается: природа, птички, свежий воздух...
  
  - ...земля, навоз и дел целый воз, - закончил я перечисление "райских" прелестей. - Что, не получилось отсидеться в выходные дома?
  
  - Да ну, что дома делать? Диван пролеживать и в телевизор пялиться?
  
  - Ладно, понял. Сказал "к маме" - значит, к маме!
  
  - Серый, иди в задницу. Без твоих подколок тошно, - проворчал Вадик.
  
  - Ладно, не ворчи. Звоню по делу. Вроде всё сделал, свободен как ветер. Могу завтра утром приехать к вам на дачу, а вечером - с музыкой домой. И кому то не придётся трястись в электричке.
  
  - Вот с этого и надо было начинать, - оживился Вадик. - А то погнал какую то ересь про отсутствие смысла жизни без телевизионной пропаганды... и навоз как альтернативу минеральных удобрений.
  
  - Ух, как тебя плющит! Видать, кислородное отравление, - рассмеялся я.
  
  - Короче, ждём. Слушай, Серёг, привези мяса, а? Шашлычка замутим.
  
  - Без проблем. Куплю. Ладно, до завтра!
  
  - Ага. До завтра! Пойду Наташку с Леной обрадую.
  
  "Вот интересно, а чем он их собрался радовать? Шашлыком или возможностью комфортной доставки домой без тягот и лишений проезда в общественном транспорте? Понятно, что не фактом моего приезда - точнее, гостевого визита. Хотя заинтересованная сторона в моём присутствии явно есть - Леночка. Брр!"
  
  Ночью мне снилась Эн... Словно нереальное виденье, сотканное из лунного сияния и ускользающей надежды. Я блуждал в неизвестности, а она возникала передо мной - неземная и чарующая.
  
  В одеянии цвета небесной синевы, дополненном дерзкими алыми сапожками на головокружительном каблуке, с белоснежными крыльями ангела за спиной и игривыми рожками, едва различимыми в блеске волос. Она одаривала меня улыбкой, словно приглашая в свой мир, манила нежным жестом руки.
  
  Но стоило мне устремиться к ней, как она исчезала, таяла в воздухе, чтобы появиться вновь - обманчиво близко, с другой стороны. Я потерялся в пространстве, но всем своим существом ощущал: моя дорога ведёт к ней, к тем мимолетным мгновениям, где она вновь проявит себя.
  
  Противный звон будильника безжалостно разорвал эту хрупкую ткань сновидения. Я резко сел в постели, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна - а вместе с ними и навязчивый образ Эн.
  
  - Ну вот, началось... Даже в сновидениях нет от неё покоя. Это уже жестокое вторжение, беспощадная экспансия в самые сокровенные уголки моего измученного мозга.
  
  Необъяснимая тревога поселилась где то глубоко внутри. Но я усилием воли отогнал навязчивые мысли, умылся, наскоро позавтракал и собрался в дорогу. Нужно ещё заехать на рынок, купить мяса и овощей. Шашлык - дело вкусное и приятное!
  
  - Эн, Эн... Ни минуты покоя от тебя. Как же ты умудрилась так бесцеремонно, так дерзко ворваться в мою жизнь? Удивив, напугав, заставив думать и переживать... М да.
  
  
  ГЛАВА 3.
  
  
  Энжел, словно видение, застыла у моей машины, приводя в порядок пепельные локоны, любуясь их отражением в боковом стекле. Я заметил её издалека, и сердце моё болезненно сжалось. Оглядываясь с тревогой, словно крадучись, переходя дорогу и с каждым шагом приближаясь к машине, я чувствовал, как страх ледяной хваткой сковывает меня. Еще и сон этот...
  
  Сегодня она была совсем другой. Раньше передо мной являлся нежный призрак в кремовом платье, усыпанном тенями абстрактных фигур, в туфельках в тон и короткой джинсовой куртке. А сейчас... Синие джинсы обтягивали её стройные ноги и бедра, белая футболка терялась под небесной ветровкой, и белые кроссовки со светло-серыми прожилками завершали образ. Можно было бы залюбоваться ею, если бы не...
  
  - Здравствуй, Сергей! - Эн озарила меня своей улыбкой. - Что ты такой напряженный? Сегодня не нужно ждать неприятностей. Уверяю!
  
  - Увидев тебя, я почему-то в этом не уверен. Здравствуй, Ангел... - слова дались с трудом.
  
  - Серёж, просто поверь мне, сегодня хороший день.
  
  - Тогда что ты тут делаешь? Я уже привык ассоциировать тебя с неприятностями.
  
  - Фу! Какой ты грубый, - обиженно надула губки. - Я всего лишь хотела разделить этот день с тобой. Ты же едешь к друзьям? Я могу составить тебе компанию.
  
  - Чего? - оторопел я.
  
  - Ты против моей компании? - на её лице отобразилось удивление.
  
  - Э... - в который раз испытываю растерянность, - Для меня это столь неожиданно, что я в замешательстве. Эн, ты правильно сказала, я еду к друзьям. Но... откуда ты знаешь?
  
  - Я много чего знаю. Но основной объем моих знаний в данный период времени - это информация о тебе, - скромно ответила она.
  
  - Даже так? - нешуточно удивился я. - И с чего вдруг мне выпала такая честь?
  
  - Мы сможем поговорить об этом в дороге, если ты не будешь против моей компании.
  
  - Хорошо, поехали! - решился я, хотя в душе бушевала буря. - Но мне нужно позвонить, предупредить друзей.
  
  - Понимаю. Неожиданные сюрпризы нравятся не всем, - согласилась Энжел.
  
  Пальцы дрожали, набирая номер Вадима. Гудки тянулись мучительно долго, словно испытывая моё терпение, пока я отчаянно искал слова, чтобы облечь в них этот внезапный, как гром среди ясного неба, форс-мажор.
  
  - Алло... - прозвучал в трубке сонный, недовольный голос Вадика. - Серёга, ты охренел? Семь пятнадцать утра!
  
  - Вадя, не бурчи. Я хотел предупредить, что выезжаю...
  
  - Ну и позвонил бы, когда к дому подъедешь. Дал бы хоть полтора часа еще поспать.
  
  - И я буду не один, - не стал я жалеть друга.
  
  - Не понял? - в голосе Вадика проскользнуло удивление, затем любопытство. - Это еще с кем?
  
  - Понимаешь, моей знакомой вдруг стало невыносимо скучно, захотелось сбежать из города, подышать свежим воздухом, развеяться в хорошей компании. Ты как, не будешь против?
  
  - А еще другом называешься, - обиженно протянул он. - Почему я узнаю о твоей знакомой в последнюю очередь? Вчера ты ни, словом о ней не обмолвился.
  
  - Дружище, поверь, я и сам узнал об этом только что. И давай без обид. Если вы с Наташей не возражаете, мы едем. Если это неудобно, то конечно нет. А все недосказанное и додуманное мы как-нибудь потом обсудим.
  
  - Да какие могут быть возражения? Я только рад, - поспешил он заверить. - Наташка тоже вот кивает, говорит - приезжайте! Ленка, конечно, расстроится, но... это её проблемы.
  
  - Переживёт! - тихо прошептала Эн, отводя взгляд, словно наш разговор её не касался.
  
  - Тогда ждите, к девяти будем. Только на рынок заскочим, - закончил я разговор, пристально глядя на Эн, пытаясь понять, что происходит.
  
  - Ждем, - прозвучало в трубке, и Вадим отключился.
  
  Я открыл пассажирскую дверь, любезно предложив Энжел присесть, и после того как она села, аккуратно прикрыл. Ещё хлопнет со всей дури, как это делают девять из десяти моих пассажиров. Устроившись за рулем, я запустил двигатель.
  
  - Подслушивала? - спросил я, стараясь скрыть за колкостью вопроса всё своё недоумение от происходящего.
  
  - Нет, - тихо отозвалась она, качнув головой, - Просто слышала. У вас с Леночкой всё равно ничего не выйдет... вы не пара.
  
  - И тут я не стану спорить, - согласился я, выезжая на дорогу. - Итак, прошу тебя, объясни мне... кто ты?
  
  Долгая пауза наполнилась тяжёлым молчанием. Наконец Энжел вздохнула, словно вкладывая в этот звук всю тяжесть предстоящего признания.
  
  - Я не знаю... - произнесла она тихо. - Твоя версия об ангеле... она мне очень нравится. Пожалуй, я соглашусь с ней.
  
  - Ангел... Энжел... так не пойдёт. Пожалуйста, давай начистоту. Уже тошнит от этой мистики. Неужели ты думаешь, что я настолько наивен, что готов поверить в любую фантастическую чушь? Мне кажется, это какой-то злой и жестокий розыгрыш.
  
  - А тебе придётся поверить, - она улыбнулась и исчезла, словно растворившись в воздухе.
  
  От неожиданности я вдавил педаль тормоза в пол. Слава Богу, в это сонное воскресное утро дорога была почти пуста, и мой безумный манёвр не обернулся трагедией.
  
  - Бля...! - выдохнул я, не в силах оторвать взгляда от пустого пассажирского сиденья. Сердце бешено колотилось, словно птица, бьющаяся в клетке.
  
  - Сергей, прости пожалуйста, я не хотела тебя так пугать, - прозвучал голос за спиной, полный искреннего раскаяния, - Это была лишь отчаянная попытка направить наш разговор в нужное русло. Опровергать твои домыслы и что-то доказывать - это лишь усложняет всё.
  
  Я резко обернулся. Она сидела на заднем сиденье и смотрела на меня с какой-то невыразимой грустью в глазах.
  
  - Но как... как ты...?
  
  - Ты когда-нибудь слышал о других измерениях? - перебила меня Эн, в её голосе звучала какая-то усталая надежда.
  
  - Читал в фантастических романах, и что?
  
  - Это не фантастика, Сергей. Для меня это реальность. Я живу в двух измерениях одновременно и не испытываю никаких проблем переходить из одного в другой. Но сейчас не время для научных споров, верно? - спросила она, и в её взгляде мелькнула тень беспокойства.
  
  - Нет, не время, - пробормотал я, всё ещё пытаясь прийти в себя. - Так кто ты, чёрт возьми, такая?
  
  - Ну... - Эн слегка задумалась, словно подбирая слова, - Скажем так, я сущность, не человек. Ты видишь меня в человеческом обличье, в том образе, который тебе понятен и близок. Можешь прикоснуться ко мне, и твои чувства подтвердят, что рядом с тобой живой человек из плоти и крови, тёплый и настоящий. Все вокруг видят меня твоими глазами и воспринимают как обычного человека.
  
  Она снова переместилась на переднее сиденье, и я в очередной раз вздрогнул, чувствуя, как по спине пробегает холодок.
  
  - Стой, погоди, - запротестовал я, - Все это слишком... тяжело для моего понимания. И почему именно я?
  
  - Что - "ты"? - не поняла Эн.
  
  - Почему именно я вижу тебя?... Или точнее, почему ты явилась именно мне?... Чёрт, у меня в голове полная каша. Я не могу даже сформулировать вопрос нормально.
  
  - Может, нам стоит поехать и поговорить? Или мы так и будем стоять посреди дороги?
  
  - Да, - согласился я, трогая автомобиль с места. Что-то меня неслабо так торкнуло. - Мы сейчас заедем на рынок, а после обстоятельно поговорим. И я тебя попрошу, пожалуйста, не выходи из машины. Одного бедолагу с козлиным копытом я уже видел. Персонажей со свиным рылом, или еще, в каком более ужасающем виде, боюсь, не перенесу.
  
  - Обещаю, - заверила она, подняв руку в успокаивающем жесте.
  
  Закупился быстро, лёгким ветром промчавшись по торговым рядам. Как ни странно, Энжел сдержала слово, оставшись в машине. Её взгляд с любопытством блуждал по лабиринтам торговых рядов, по суете рынка, словно она искала что-то неуловимое. Иногда, совершая очередную визуальную прогулку по рынку, дарила мимолетную, нежную улыбку небольшой группе торговцев с Востока. Те дружно пустив слюну, застыли в немом восхищении. Их масленые взгляды, полные невысказанных желаний, неотрывно следили за моей пассажиркой.
  
  Я поспешил к машине, закинул мясо, овощи и зелень в багажник, сел за руль и, развернувшись под разочарованные вздохи торгашей, выехал на дорогу.
  
  - Итак, милый Ангел, я весь внимание. Мои вопросы ждут ответов, - произнес я, приглашая Эн в разговор.
  
  - "Милый Ангел"... как приятно звучит, - задумчиво прошептала она, словно смакуя каждое слово, - Милый Ангел...
  
  - Эн, ты будешь и дальше наслаждаться моими словами или всё же начнёшь свой рассказ?
  
  - Не знаю, с чего и начать. Всё так сложно.... Но ты хочешь правды, и я должна объяснить так, чтобы тебе было понятно, чтобы не утонуть в бесконечных уточнениях. - Она беспокойно заёрзала на сидении, ища точку опоры, и пристегнула ремень безопасности.
  
  - Начни с главного, - посоветовал я, чувствуя, как волнение нарастает внутри, и тоже пристегнулся.
  
  Если даже ангел не пренебрегает мерами безопасности, стоит ли мне быть таким беспечным? Да, я становлюсь параноиком. Череда бурных событий меняет сознание.
  
  - Знаешь, если говорить о главном, то я здесь в поисках себя, - начала Эн и, остановив жестом мой готовый сорваться вопрос, продолжила: - Я дитя света и тьмы. И, как все рожденные от подобного союза, по достижении определенного возраста, должна сделать выбор: решить, на чьей я стороне - ангелов или демонов, добра или зла, определить, к чему у меня больше склонности, больше таланта. Кстати, демоны - это те же ангелы, лишь смотрящие на мир сквозь призму иной правды. Ангелы и демоны, вечные противники, обречены на бесконечное противостояние - извечный танец, где каждый шаг отзывается эхом в будущем.
  
  Она задумчиво накрутила на палец прядь волос, словно это помогало ей плести слова в крепкое кружево мысли:
  - Добро, как и встарь, дарит людям любовь, свет, безмятежную негу, беспечное счастье. Зло же подталкивает к развитию, к прогрессу, но эта медаль, как известно, имеет и обратную сторону - зависть, конкуренцию, горечь злобы. А они, словно голодные псы, неизбежно приводят к войнам, смерти, горю и нескончаемым страданиям. Впрочем, суть этого вечного противостояния изящно запечатлена на страницах Библии.
  
  - Я не большой знаток Библии, поэтому... - начал я, пытаясь возразить.
  
  - Она, конечно, сильно искажена за прошедшие тысячелетия, - Энжел прервала меня, - Многократно переписывалась и подстраивалась под нужды монархов или самой конфессии, но в целом, основа первоисточника еще проглядывается. Но мы не будем углубляться в историю, это уведет нас слишком далеко.
  
  - И какую же сторону ты выбрала? - спросил я, не отрывая от нее взгляда.
  
  - Какой же ты нетерпеливый, - фыркнула девушка, - следи за дорогой, просто слушай и не перебивай. Кстати, за поворотом ДПС с радаром. Советую немного сбросить скорость.
  
  - Ни фига себе, ты ещё и антирадар? Всё, молчу и слушаю, - я смутился под её испытывающим взглядом, но ногу с педали убрал. - Извини. Продолжай.
  
  Энжел замолчала, ненадолго погрузившись в свои мысли. Мы проехали мимо патрульной машины ДПС, и я успел заметить презрительно-разочарованный взгляд инспектора.
  
  - Я ещё не решила... Мне нравится дарить радость и созидать, словно художник, раскрашивающий мир яркими красками. Но стоит лишь подумать о мести, о маленькой пакости, как по венам разливается... опьяняющее тепло. Предвкушение маленького возмездия, словно глоток запретного нектара.
  - Да ты просто квинтэссенция человечности, Энжел! - расхохотался я. - Ничто земное тебе не чуждо!
  - Ну, всё, - процедила она сквозь зубы, нахмурившись, словно грозовая туча, готовая разразиться бурей, - сейчас мой гнев вспыхнет, и кому-то придётся носить корону из ветвистых рогов! - Она притворно задумалась, лукаво прищурившись. - Или тебе больше к лицу нежные кудряшки, что украшают юного барашка?
  
  - Уважаемый демон, - попытался я отшутиться, чувствуя, как шутливый тон становится опасно натянутым, - мы ещё не настолько близки, чтобы я ощущал тяжесть твоих решений на собственной шкуре.
  
  - Сергей! Да я, наверное, конченая идиотка, раз ввязалась в этот откровенный разговор! Сделала то, что мне категорически запрещено. И знаешь, что? Мне начинает претить эта беседа.
  
  - Прости меня! Ради всего святого, прости! Больше ни единой капли сарказма, клянусь! - выпалил я, вмиг посерьёзнев.
  
  И снова эта неловкость, это странное чувство.... И вместе с тем я ловил себя на мысли, что, несмотря на всю фантастичность её рассказа, я почему-то верю. Часть меня, отчаянно сопротивляясь, вопила о печальном опыте слепого доверия женщинам, который всегда приводил к боли и запоздалому осознанию: "Меня опять использовали", но другая часть, большая, жадно принимала происходящее, как неожиданное чудо.
  
  На какое-то время повисла тишина. Машина летела вперёд, время и скорость ненасытно поглощали километры дороги. За окном проносились образы, полные воспоминаний: юные лесопосадки, словно надежды на будущее, и древние, молчаливые леса, хранящие мудрость веков.
  
  Проплывали поля, тихие деревушки, где жизнь течёт неспешно, дачные участки, хранящие тепло семейных очагов, и спокойные речушки, отражающие безмятежность небес. Зеркальные озёра, словно окна в другой мир, заставляли сердце замирать от красоты.
  
  - Я здесь, чтобы выбрать свой истинный путь, примкнуть к тем, чьи убеждения отзываются в моей душе, в самой моей сути, - прошептала она едва слышно, словно молитву, - и помочь мне в этом должен ты.
  
  - Почему я? На Земле миллиарды людей.
  
  - Выбора, как такового, и не было... Меня в первое же мгновение моего воплощения, словно магнитом притянуло к твоей ауре. Ты отчаянно нуждался в помощи, в искреннем предостережении. И ты был свободен от влияния других сущностей. Именно тогда, в тот миг, и началось моё самоопределение. И каким будет итог, зависит от моих действий в отношении к моему подопечному, его окружению. Но в большей степени - от тебя самого.
  
  - Не понял.... А я тут причём? Я живу своей жизнью, так, как привык, так, как понимаю правила этой жизни. И мне совсем не хочется своими поступками как-то влиять на твой выбор или навредить тебе.
  
  - Ты неверно истолковал мои слова, - голос её звучал, словно тихий звон далёкого колокола. - Я не требую от тебя жертвенного отказа от прежней жизни, от уютного кокона устоявшихся привычек, от согревающих душу увлечений. Живи, как жил прежде, вдыхай каждый миг полной грудью. Мою же судьбу определит не столько эгоистичное мироощущение отдельной личности и тесный круг её привязанностей, сколько пульсирующий отклик и несокрушимая воля всего общества. Ты - лишь нить, связующая меня с этим миром, проводник, через которого я обретаю плоть и кровь.
  
  - М-да.... В целом суть понятна, но как-то всё тяжело и запутано, - вздохнул я.
  
  - Я и не скрывала, что всё сложно. Но если коротко и просто: ты помогаешь мне, при этом тебе ничего не нужно делать, просто жить, не меняя себя. Я же - наблюдатель, не вмешиваюсь в твою жизнь, но заинтересована в твоей жизнеспособности на данном этапе. Немного жёстко, но это так, - закончила она.
  
  - "Немного"?! Да офигеть как немного! - начал я злиться. - Конечно, я благодарен тебе за предупреждения. Наверное, благодаря им я сейчас еду к друзьям, а не... Ух, даже думать об этом не хочу... Но, с другой стороны, как мне себя ощущать? Подопытным кроликом? Объектом для аналитики? И о какой привычной жизни ты говоришь, если сейчас мой мозг занят только мыслями о тебе?
  
  - Обо мне? - она смутилась и тут же лукаво улыбнулась, меняя тему разговора. - А тебе сон понравился?
  
  - Значит, и сон тоже? - я вопросительно уставился на нее. - А как же: "Живи своей жизнью, я просто наблюдатель"?
  
  - Это была шалость, всего лишь маленькая шалость. Больше не буду, - покаялась Эн.
  
  - Ладно, пусть всё остаётся как есть. Не изгонять же тебя, в самом деле, - я вздохнул, чувствуя, как отступает напряжение, что на данный момент информации достаточно, и нужно всё переварить. - Мы уже почти приехали.
  
  В конце концов, это всё настолько необычно, настолько неправдоподобно и фантастично, что очень хочется досмотреть это представление до конца. Знаю, любопытство ни к чему хорошему не приведёт. Но хочется, и всё тут.
  
  - Спасибо! - улыбнулась она.
  
  Я сделал контрольный звонок Вадику, предупреждая о скором прибытии. Полтора километра тряской грунтовки вытрясли из души остатки городской суеты, и вот мы въехали на территорию СНТ.
  
  Мне всегда нравилось здесь, эта земля словно дышала покоем. Удалённость от трассы, словно спасительная стена, ограждала от суеты мира. Смешанный лес, как заботливый отец, укрывал своей тенью одну сторону, и озеро с другой стороны, рожденное тихой речушкой, что змеится сквозь товарищество, словно вена, наполняя жизнью каждую клеточку этого места. Небольшое количество участков, всего три улицы, на каждой - порядка двадцати домов, создавали ощущение уединенности, близости к природе, к самим себе. И участки... просторные, двенадцать соток - настоящий райский уголок, где можно затеряться в своих мыслях, мечтах, где можно ощутить свободу.
  
  Иногда крамольная мысль шевельнется в голове: а не прикупить ли и мне здесь кусочек счастья? Если подвернётся стоящий вариант, обязательно, непременно приобрету. Место, где можно раствориться в природе, забыть обо всем на свете. Место, где можно просто быть... дышать... жить.
  
  
  ГЛАВА 4.
  
  
  Дача друзей встретила нас, распахнув объятия ворот, словно тоскуя по гостям. Вадим спешил навстречу, комично одёргивая непокорную футболку, что никак не желала смириться с его солидным животиком.
  
  - Всем привет! - пробасил он.
  
  На крыльце, словно две встревоженные птицы, Наталья и Лена пытались разглядеть мою попутчицу сквозь блики на лобовом стекле.
  
  - Здарова! - Выбравшись из машины, я приветливо махнул рукой и полез в багажник за провизией.
  
  - Вадим, - представился друг, галантно открывая дверцу и помогая девушке выйти.
  
  - Аня, - прозвучало в ответ, словно тихий выдох.
  
  Я невольно стукнулся головой о крышку багажника. "Аня? Что за...?" Опустив крышку, я взглянул на Эн. Она обернулась и едва заметно подмигнула. Неожиданно...
  
  "Аня"... возможно, это попытка спрятать "Энжел - Ангел" за более простым и понятным именем. Кто станет спрашивать документы? Кому есть дело до правды? Ладно, разберемся позже. Вытащив тяжелые пакеты, я поплелся к дому.
  
  - Это Наталья, моя жена, а это Елена, её сестра, - Вадим представлял Эн своему семейству.
  
  - Аня. Можно просто Эн, - ещё раз представилась новоиспеченная Аня.
  
  Девушки обменялись оценивающими взглядами, полными скрытого любопытства.
  
  Я подошёл к крыльцу, пожал руку Вадиму, коснулся поцелуем щеки Наташи. Лена отвернулась, скрываясь в доме, и во всем её облике читалось нескрываемое неприятие.
  
  - Наташ, покажи гостье дом, а мы с Серёгой займёмся мясом.
  
  - Хорошо, - ответила Наталья и распахнула дверь, приглашая Эн войти.
  
  Мы прошли в "зону барбекю" - так Вадим окрестил площадку с покосившимся мангалом из "Ашана", над которым жалко нависал кусок рубероида, укрывая от дождя его и кучку обрезков досок, оставшихся после строительства. Я опустил пакеты на щербатый табурет и начал выкладывать продукты.
  
  - Итак, - с утренней ноткой обиды начал выговаривать мне Вадим, - почему я об этой Ане ничего не знаю?
  
  - Да я и сам не так много знаю, - необдуманно ответил я.
  
  - Дурака не включай. Рассказывай, как ей удалось покорить холостяка со стажем? - не принял он мои слова всерьёз. - Ты бы не привёз малознакомую девушку к друзьям. Значит, всё серьёзно, ну или на близком к этому уровне. Она симпатичная, всё при ней. Колись, давай!
  
  Я с горечью осознал: мои слова сейчас могут диссонировать с версией Эн, как фальшивая нота в стройном хоре. Зная любопытство Натальи, я не сомневался, что Эн подвергнется тщательному допросу. Расхождения в показаниях были нежелательны. Нужно было по дороге продумать легенду нашего знакомства. Но время упущено, и теперь оставалось лишь импровизировать, выкручиваться, словно акробату под куполом цирка.
  
  - Вадя, не пытай меня с дороги. Всё узнаешь чуть позже. У тебя дома такой следователь, что ни одна мелочь не укроется, - я попытался выдавить улыбку, но получилось натянуто. - Лучше принеси ножи, миску для мяса, шампуры, ну и... всё, что нужно.
  
  - Ладно, Штирлиц, - друг прищурился, словно подозревая неладное. - Не хочешь говорить - не надо.
  
  - Да расскажу я, не переживай. Давай сначала всё подготовим, а потом уж - беседы.
  
  - Серёж, кофе будешь? - голос Натальи раздался из дома.
  
  - С огромным удовольствием! - откликнулся я с неприкрытой готовностью.
  
  - А мне кофу?! - возмутился Вадим, стараясь казаться обиженным.
  
  - Да как же мы тебя без кофе оставим? Сейчас всем сделаем! - ответила жена.
  
  - Сейчас вернусь, - Вадик направился к дому.
  
  Я кивнул в ответ, а в голове лихорадочно билась мысль: "Нужно поговорить с Эн, срочно! Придумать правдоподобную историю нашего знакомства. Тут психов нет. В фантастическую правду никто не поверит, придётся выдумывать сказку..."
  
  Вскоре Вадим вернулся с кухонным арсеналом: ножами, ложкой, парой тарелок и большой кастрюлей. Мы, молча, принялись за дело - мыли, резали мясо, лук, помидоры. Каждый удар ножа отдавался в моём сердце глухой тревогой.
  
  Появилась Наталья и позвала всех на кофе.
  
  Свалив всё нарезанное в кастрюлю, мы щедро посолили, сдобрили аджикой и, залив полулитром минералки, оставили мясо мариноваться, а сами поспешили к дому. Аромат кофе манил, словно обещание покоя в бушующем море тревог.
  
  Солнце ласково коснулось веранды, когда мы расселись за большим столом. Наташа и Лена заняли торцы, словно хранительницы очага, мы с Энжел - одну из широких сторон, а Вадим напротив, ближе к жене.
  
  - Серёж, Ань, может, позавтракаете? - предложила Наталья.
  
  - Нет, спасибо! - ответили мы почти в унисон, словно заранее сговорившись.
  
  - Побережём место для шашлыка, - с улыбкой добавил я.
  
  Вадим искоса взглянул на Энжел и, стараясь быть незамеченным, ободряюще показал мне большой палец, подмигнув. Я, поджав губы, так же незаметно окружающим, показал ему кулак. Наталья, закончив разливать кофе и чай, заметила наши с Вадимом "переглядки" и повернулась к нам с Энжел.
  
  - Ребята, а вы коллеги? - спросила она, и в её голосе прозвучало искреннее любопытство.
  
  - Нет, - тут же отозвалась Энжел, - Мы из разных компаний, но так получилось, что сейчас занимаемся одним социальным проектом. Мы партнёры.
  
  - Да, - поддержал я её, и одновременно во мне боролись удивление и тревога. Что говорить дальше? Но она взяла инициативу в свои хрупкие руки.
  
  - Ты тоже в сфере IT работаешь? - продолжала допытываться Наталья.
  
  - Я социальный работник, а Сергей помогает мне с автоматизацией баз данных, программами и прочими моментами, связанными с компьютерной обработкой информации.
  
  "Ого! - мысленно восхитился я её находчивости, - как же складно у неё получается! Не подкопаешься. И откуда она знает, чем я занимаюсь? Не помню, чтобы говорил или намекал. Просто чудо. Хотя, о чём это я.... Но спасибо тебе, Ангел, за то, что избавляешь меня от необходимости сочинять".
  
  - Ага, партнеры, - тихо пробормотала Леночка, не отрывая взгляда от своей чашки с чаем. С момента нашего приезда она не проронила ни слова, заперев внутри груз невысказанных чувств.
  
  Наталья бросила на сестру взгляд, полный немого укора. Вадим, погружённый в свои мысли, загадочно улыбался.
  
  - А что не так? - прищурилась Эн, обращаясь к Лене.
  
  - Му-у-у-у! - громко прозвучало в ответ.
  
  Леночка в ужасе прикрыла рот рукой, ее глаза округлились от внезапного стыда и испуга. Она обвела взглядом застывших за столом людей. Снова, но уже тише, прозвучало это несчастное: - Му-у-у-у! - и, вскочив, опрокинув стул, едва не перевернув стол, она пулей вылетела с веранды, скрывшись за домом.
  
  Наташа и Вадим, встревоженные, обменялись беспокойными взглядами и, извинившись, поспешили за ней.
  
  - Ты чего вытворяешь? - я легонько толкнул Эн локтем.
  
  - А, нефиг! - раздраженно ответила она, - У этой коровы безрогой на лице ревность написана огромными буквами. А какие мысли, если бы ты знал. Она тебя давно в женихи записала, и такие грандиозные планы строила, аж мурашки по спине.
  
  - Да плевать мне на её планы с высокой колокольни!
  
  - Вы не пара, - отрезала Эн, словно ставя точку в болезненном споре.
  
  - Ну, это же не тебе решать, а мне. И я прекрасно справлюсь со всеми её фантазиями. Придумала себе девочка любовь, и что с того? У меня другие, не связанные с ней планы. Что тебя так возбудило?
  
  - Ничего! - Энжел опустила глаза и замолчала.
  
  Вернулись хозяева. Наталья, с нежностью поддерживая под руку заплаканную Лену, словно оберегая ее от дальнейших потрясений. Вадим выглядел озабоченным и смущенным.
  
  - Ребята, простите, какое-то недоразумение произошло, - сказал он, виновато присаживаясь на свое место.
  
  Мы лишь синхронно пожали плечами, не зная, что сказать. Леночку сестра увела в дом, чтобы успокоить валерьянкой.
  
  - Пойду, помогу, - Эн поднялась и направилась в дом, с решимостью на лице.
  
  - Эн?! - окликнул я ее, в душе поднялась тревога.
  
  - Всё будет хорошо, - отмахнулась она, словно стараясь убедить не только меня, но и себя.
  
  Через пять минут из дома вышла Наташа и молча села за стол.
  
  - Наташ, а где Эн? - удивленно спросил я, привставая, готовый сорваться с места.
  
  - Аня успокаивает Лену, - ответила она, - Уверяет, что с её опытом социального работника через пару минут мы Лену не узнаем. Странная и удивительная у тебя девушка, Сережа.
  
  - Она не моя девушка, - попытался я возразить, - Мы...
  
  - Ну да, ну да, - перебила Наталья, - Партнёр!
  
  Вадим хмыкнул, явно разделяя ее ироничный тон.
  
  - И ты туда же? - фыркнул я на него.
  
  - А мне-то что? Это ваши дела, - отмахнулся он и потянулся за пряником, - А я буду пить кофу!
  
  - Остыло уже всё, - забеспокоилась жена, желая создать хоть какое-то подобие нормальности в этой напряженной обстановке.
  
  - Ничего, внутри согреется, - улыбнулся Вадя, стараясь разрядить атмосферу, и шумно отхлебнул из своей кружки.
  
  Словно две неразлучные подруги, Эн и Леночка появились на веранде. Лена нежно поддерживала Эн под руку, тихонько хихикая, а в глазах ее плясали озорные искорки. Ни следа не осталось от недавней истерики.
  
  Эта картина нас обрадовала и шокировала одновременно - слишком разительна была эта перемена в Леночке. Девушки вернулись за стол, и утро расцвело, превратившись в бенефис миссис Елены.
  
  Последующие полчаса она блистала, не умолкая, изливая потоки шуток, забавных историй из жизни магазина, старых анекдотов. Она отдавалась веселью без остатка, словно пытаясь сбросить с плеч тяжкий груз. Напряжение медленно, но верно отступало, хотя тень недоумения все еще витала в воздухе.
  
  - Ты ей что, в валерьянку наркотики подсыпала? - прошептал я Эн, стараясь не нарушить хрупкое равновесие, и ощутил болезненный удар по ноге.
  
  - Серёга, а не заняться ли нам шашлыком, пока девочки пошушукаются о своём девичьем? - предложил Вадим, словно чувствуя мою неловкость.
  
  - Пошли. - Желание сбежать от этого странного, но такого живого спектакля было почти нестерпимым.
  
  Мы мужественно покинули веранду, оставив Наталью и Эн досматривать это удивительное представление.
  
  Птичий хор звенел в унисон с ленивым вздохом ветерка, игравшего в кронах деревьев. Солнце, словно любящий взгляд, согревало своим лучистым теплом безоблачную лазурь небес. Вадик, сосредоточенный и деловитый, колдовал над мангалом, словно древний жрец у священного огня, а я, нанизывая мясо на шампуры, украдкой наблюдал за притихшими девушками. Не молчаливые, нет, скорее ушедшие в свой особый мир, где царили секреты и откровения. "Шушукаются", - пронеслось в голове, недавно сказанное Вадимом. Главное, чтобы Эн не оставила меня в неведении, поделилась, о каких подробностях их беседы я должен знать.
  
  Леночка, словно магнит, притянулась к Эн, и эта близость, эта внезапная дружба, вызывала у меня невольное удивление. Вот две подруги, ни больше, ни меньше.
  
  - Серый, ну так что, расскажешь, наконец? - спросил друг, колдуя над огнем, словно пытаясь высечь искру откровения из углей.
  
  - Да что рассказывать-то? Ты же вроде всё слышал. Нечего и добавить...
  
  - Ну, я слышал только поверхностную версию. А подробности?
  
  - Вадь, вот что ты за человек? Может, тебе еще свечку по-дружески подарить, чтобы ты подробности освещал, если до них дойдет? - я отчаянно пытался увильнуть от разговора.
  
  - Дойдет до дела - я с прожектором примчусь, не сомневайся, - не унимался он. - Ладно, скажи хоть, она тебе нравится? Где она живет? Сколько ей лет?
  
  Я вздохнул, чувствуя, как в груди разливается странная смесь восхищения и страха. - Нравится. Удивляет, восхищает... и пугает до дрожи в коленках. Где живет? Не знаю, ни разу не был у неё в гостях. А сколько лет... Говорит, восемьсот, но мне кажется, она немного кокетничает, скидывает пару веков.
  
  - Ха-ха! Сразу видно опыт и мудрость! - расхохотался Вадим. - Хорошо хоть совершеннолетняя. Сам знаешь, "за совращение малолетних" - это не тост, а статья.
  
  - Иди в жопу, шутник! Не спрашивал я её возраст, не было пока такой озабоченности.
  
  - Да ладно тебе, не заводись, - отмахнулся он. - Сам-то как чувствуешь? Она - твой человек или так, со своим социальным проектом закончите и разбежитесь, как тараканы от света?
  
  - Не знаю... Не думал об этом, - ответил я, поднимая шампуры, на которые уже нанизал мясо. - Разгребай угли, пора.
  
  - Эх, Серый, как у вас всё запущено, даже скучно, - Вадя тщательно разровнял угли по мангалу. - Выкладывай.
  
  Девушки, словно бабочки, упорхнули к грядкам, где, склонившись, что-то увлеченно рассматривали.
  
  Слова Вадима эхом отдавались в моей голове, рождая трепетную, но такую нереальную надежду: а что, если бы у нас с Эн что-то получилось? Абсурд! Человек и... "сущность"... Разве это возможно? И чем обернется эта безумная фантазия, если вдруг?.. Размышления мои были прерваны восторженным восклицанием.
  
  - Ой, да как же это возможно?! Вчера здесь лишь невинно белели цветочки, а сегодня столько спелых ягод! - воскликнула Наталья, и в голосе её звучало неподдельное восхищение.
  
  - Сладкие. Просто мёд! - подхватила Лена. - Просто чудо! Ань, попробуй!
  
  Заинтригованный, Вадим поспешил к девушкам. Вскоре и его голос, полный удивления, влился в общий хор: - Не обманула старушка на рынке, уверяла, что клубника необыкновенная. И правда! За одну ночь отцвела и щедро одарила нас урожаем.
  
  Ко мне, светясь своей фирменной улыбкой, подошла Эн.
  
  - Серёж, помочь?
  
  - Да нет, спасибо, тут одному возни - раз плюнуть. Ты лучше скажи, чего это ты вся сияешь? Опять чего наколдовала? - буркнул я, переворачивая шампуры над жаром мангала.
  
  - Какое там колдовство... Просто исполнение желаний. Наташа так переживала за свою клубнику, боялась, что сорт неудачный, урожая не будет. Я ей немного помогла успокоиться.
  
  - Ты с этими исполнениями не перебарщиваешь? Кстати... что ты с Леной-то сделала?
  
  - Ничего такого. Просто освободила её мысли от несбыточных фантазий. И, можешь сказать спасибо, ты больше не являешься её вожделенной мечтой. Теперь у неё есть лучшая подруга, хранительница всех её тайн - это я, и новый объект обожания, коллега с работы, мерчендайзер, - с лукавой улыбкой промурлыкала она.
  
  - Ты... ты страшный человек, Аня! - вырвалось у меня. - Тебе не стыдно так распоряжаться чужими судьбами?
  
  - Ах, если бы я была человеком.... И нет, не стыдно ни капли. Вы все полагаетесь на случай, на судьбу киваете, а редко кто задумается, что привело к тому или иному повороту жизни. Скажу тебе честно. Не всегда это ваши опрометчивые или выверенные шаги. Есть ещё сила извне, и она огромна.
  
  - Это вы на нас так влияете?
  
  - Борьба добра со злом никогда не прекращалась. Все заинтересованы в своей пастве. Влияем... в меру необходимости. Но наше влияние ограничено неизбежностью. Мы не исполняем желания человека вопреки всему, произойдёт то, что должно произойти. Мы можем влиять только на скорость неизбежных изменений, ускоряя их или замедляя. Вот, например, Лена... она очень хотела заполучить тебя. Но этого никогда бы не случилось, и ты сам знаешь почему. В данной ситуации я просто чуть-чуть подтолкнула её к переосмыслению, к переоценке приоритетов. Она бы и сама к этому пришла, но гораздо позже... и не так безболезненно для вас обоих. Понятно объясняю?
  
  - Вроде, да... - кивнул я и улыбнулся. - Понял! Ты ведьма.
  
  - Как тебе идея покрасоваться перед друзьями в образе оленя, точнее, в одном из его самых ярких украшений? - тоном полным сарказма спросила она.
  
  - Опять угрозы? - напрягся я.
  
  - Шутка, - рассмеялась Эн. - Серёж, расслабься. Я помогаю исполняться лишь очень серьезным желаниям, и только тем, которые изначально обречены на исполнение.
  
  "Боже... как она красива!", - промелькнуло у меня в голове... и тут же обожгло холодом: "...и почему мне так страшно?".
  
  - Ну, партнеры, как вы тут? Справляетесь? - поинтересовался подошедший Вадим, протягивая нам тарелку, до краев наполненную спелой клубникой. - Вот, угощайтесь, от души! Вкуснотища неимоверная, самим солнцем взращенная! - добавил он с искренним, почти детским восторгом.
  
  - Спасибо! - выдохнул я, борясь с предательским смехом, клубившимся где-то в самой груди.
  
  - Благодарю! - пропела Эн, исподволь толкая меня локтем, словно пытаясь приземлить на грешную землю.
  
  - На здоровье, - отозвался Вадим, вглядываясь в наши лица. Улыбка, тронувшая его губы, была лукавой, словно он догадался о том, о чём мы сами еще и не подозревали.
  
  День пролетел в вихре беспечного веселья. Ароматный шашлык, увенчанный моими стараниями, сорвал бурю заслуженных комплиментов. Но истинной королевой этого дня стала Эн. Ее рассказы, словно драгоценные камни, искрились мудростью и эрудицией, находя ответы на любые вопросы. Она внимала чужим бедам с искренним участием, даря бесценные советы, словно бальзам на израненные души моих друзей.
  
  Леночка, казалось, смирилась со своим поражением. Она больше не пыталась навязать мне свое общество. Не сторонилась, не избегала, но это была уже другая Леночка. Та, для которой я перестал быть желанным трофеем, что вызывало во мне чувство облегчения, граничащее с благодарностью. Спасибо тебе, Эн, за твое волшебство, за то, что ты есть!
  
  Вечер, окутанный сумерками, наступил быстро. Солнце, укрывшись за верхушками деревьев, уступило место надвигающейся ночи. После недолгих сборов мы тронулись в обратный путь, в город.
  
  Вадим, с неизменной банкой пива в руке, вольготно развалился на переднем сиденье. Девчонки, перешептываясь и хихикая, уютно устроились сзади.
  
  Дорога домой оказалась долгой и утомительной. Поток машин, нескончаемой вереницей возвращающихся дачников и отдохнувших, сковал трассу. За несколько километров до города образовалась огромная пробка. Мои пассажиры, убаюканные мерным гулом мотора, погрузились в сон, за исключением Эн. Мы ехали молча, стараясь не нарушить их покой.
  
  Въехав во двор у дома Вадима, я вышел из машины, чтобы помочь вытащить вещи и попрощаться с друзьями.
  
  - Серый, Аня - сокровище, - доверительно прошептал Вадик, пожимая мне руку, пока девушки обнимались на заднем сиденье, прощаясь, - дураком будешь, если упустишь такую.
  
  - Я подумаю, дружище. Не все так просто, но обещаю, подумаю.
  
  - Да тут думать нечего, - он украдкой оглянулся на жену, - Она - богиня!
  
  - Ангел, - поправил я, чувствуя, как тепло разливается по моей груди.
  
  - Ангел! - согласился друг.
  
  Подошла Наталья и, нежно чмокнув меня в щеку, поблагодарила: - Серёж, спасибо за компанию и за поездку. Аня просто чудо!
  
  - Спасибо! И не пропадайте. Заходите к нам с Аней чаще, - это уже Леночка, с привычным поцелуем в щечку. В ее голосе не было и тени обиды.
  
  М-да... и эта туда же. Эн очаровала всех.
  
  
  ГЛАВА 5.
  
  
  Под провожающими взглядами друзей мы отъехали от подъезда и выехали со двора.
  
  - Где тебя высадить? - спросил я Эн, чувствуя, как замирает сердце в ожидании ответа.
  
  - Всё равно, - ответила она, равнодушно пожав плечами, словно ей было всё безразлично, - Где остановишься, там и выйду.
  
  - А... можно я приглашу тебя к себе? - слова сорвались с губ после тягостной паузы, словно их вырывали из самой души.
  
  - Ты действительно этого хочешь? - в глазах Эн блеснул неподдельный интерес.
  
  Я лишь смог утвердительно кивнуть, чувствуя, как надежда робко расцветает внутри: - Да, очень.
  
  - Хорошо, - прозвучало в ответ легко и искренне, словно крылья распахнулись за спиной, - Поехали.
  
  Машину пришлось оставить далеко, и мы шли пешком через лабиринт дворов. Каждый шаг отдавался тревогой в груди. В голове лихорадочно проносились картины моей квартиры. Как же неловко, если она, пусть и не человек, увидит этот бардак. ... Впрочем, вспомнив, что ничего вопиющего, кроме обычного холостяцкого беспорядка, там нет, немного успокоился. Эн шла рядом, и на её лице играла легкая улыбка. Неужели она читает мои мысли и тихонько потешается? Или же её улыбка - отражение каких-то собственных, неведомых мне дум?
  
  - Эн, осторожно, тут дорожка разбита, - проговорил я, чувствуя, как сердце сжимается от злости на коммунальщиков, оставивших дворы в кромешной тьме.
  
  - Спасибо! Вижу, - отозвалась она с теплотой.
  
  Вдруг, словно тени из преисподней, от лавочки у подъезда отделились два силуэта, преграждая нам путь. Еще двое, растворяясь в ночи, остались сидеть на лавке, словно ждали своего часа.
  
  - Браток, дай закурить, - прохрипел один из подошедших, обдавая меня волной перегара.
  
  - Не курю, - ответил я, крепче сжимая её руку.
  
  - Баба тоже не курит? - спросил второй, смещаясь в сторону нашего маневра, - Значит, денежки водятся, раз тратить не на что, - сделал он сомнительное заключение.
  
  Эн резко высвободила руку и остановилась. Инстинкт кричал, что миром нам не разойтись, и интересы пьяной компании гораздо шире банального желания покурить.
  
  Не понял, как это произошло. Рука сама взлетела и со всей яростью обрушилась на силуэт головы гопника. Звук удара эхом разнесся по двору, что-то хрустнуло, вероятно, зубы, а костяшки пальцев обожгло болью. Отбил.
  
  Тело оппонента, сделав пару торопливых шагов назад, начало заваливаться.
  
  - Э? - удивленно и угрожающе промычал первый фигурант. И тут же с лавки сорвались двое их дружков.
  
  Внезапно все замерло. Время остановилось. Звенящая тишина поглотила все звуки. Тушка падающего зависла под острым углом к земле. Любитель халявных сигарет застыл с выпученными глазами. А двое их товарищей, вскочившие с лавки, так и остались стоять рядом с ней в нелепых позах.
  
  - Быстрее, уходим! - Эн дернула меня за руку, - У нас мало времени! Шевелись же, - поторопила она.
  
  - Что это?
  
  - Потом объясню!
  
  Воздух стал густым, как кисель, словно кто-то налил его вязкой массой. Мы максимально, насколько это было возможным, быстрым шагом покинули гостеприимный двор. Конечно же, очень хотелось бежать со всей прытью, но бежать не получалось, только плыть. Да и плыть в нем было тяжело, сопротивление ощущалось каждой клеточкой тела. Через сто метров я чувствовал себя выжатым как лимон, дышал как загнанный зверь, вся спина была мокрой от пота. Но вот, в середине следующего двора, вернулись звуки, оглушительно ворвавшись в уши после звенящей тишины, и воздух снова стал легким. Я остановился, чтобы отдышаться.
  
  - Эн, что происходит?
  
  - Небольшая остановка времени. Пошли же, прошу, - ответила она, нервно оглядываясь.
  
  - Ты и так можешь? - изумленно спросил я.
  
  Она кивнула: - Это получается очень редко, и я рада, что сейчас сработало.
  
  - М-да... и чему я, собственно, удивляюсь?
  
  Нас никто не преследовал, и через пару минут мы подошли к дому.
  
  - Я повторю свой вопрос еще раз, - прошептала Эн, когда мы остановились перед дверью моего подъезда, а я судорожно шарил по карманам в поисках ключей. - Ты уверен, что действительно хочешь впустить меня в свой мир, в свой дом?
  
  - Уверен, - ответил я, чувствуя, как её сомнение эхом отдается в моем сердце. - К чему этот повторный вопрос, Эн? Ты пытаешься меня предостеречь? Заставить задуматься о том, чего я не вижу?
  
  - Нет, что ты, Сергей. Никаких предостережений. Просто... Мне важно знать, что это твое искреннее желание. Чтобы ты действительно этого хотел. Вот и все.
  
  - Прошу, - уверенно произнёс я, наконец-то нашарив ключи, отключая магнитный замок и открывая дверь.
  
  Войдя в квартиру, Эн замерла перед зеркалом, с нескрываемым любопытством рассматривая свое отражение. Легким движением поправила прядь волос, кокетливо прикрывающую правый глаз, и с тихой грустью улыбнулась своему отражению.
  
  - Я тебе нравлюсь, Сергей? - прозвучал её вопрос, полный неподдельного интереса.
  
  - Нравишься, Эн, - я не стал таиться. - Ты всем нравишься.
  
  - У тебя хороший вкус, раз это нравится всем, - прошептала она, словно пытаясь найти подтверждение своей эфемерности.
  
  - Причем тут мой вкус? Не я же тебя выбирал. Нас, как ты утверждаешь, свели обстоятельства, - возразил я.
  
  - Серёж, неужели ты забыл? Я же объясняла, ... ты видишь меня человеком, в том обличии, который ближе всего твоему восприятию. Окружающие видят меня твоими глазами и воспринимают, как человека, - пояснила она.
  
  - Типа, я сам тебя придумал? - спросил я, пытаясь осмыслить её слова.
  
  - Не совсем сам, но да, что-то вроде того. Мой образ соответствует тому идеалу женщины, которую ты выбрал бы без колебаний.
  
  - Так нечестно, - вырвалось у меня, и в голосе прозвучало разочарование. - Это похоже на обман.
  
  - Скорее, на самообман, - тихо поправила Эн и слабо рассмеялась, но в её смехе не было радости, лишь тень грусти. - Не понимаю я, Сергей, что плохого в том, что реальность, пусть в данном случае и эфемерная, соответствует твоим ожиданиям? Разве это не то, чего ты всегда хотел?
  
  "- Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад! " - процитировал я Пушкина.
  
  - Вот! Даже ваши классики об этом говорили, - поддержала она, и её голос тихим аккордом прозвучал в унисон моим чувствам.
  
  - И не только классики... - улыбнулся я, процитировав еще одно четверостишие:
  
  "Не молюсь я на иконы, не склоняюсь к образам.
  Я себе придумал - Чудо, ... что с Богиней пополам.
  Боже, что за наказанье? - я взываю к небесам.
  Неуместно покаянье. Я тебя придумал сам".
  
  - Это твоё стихотворение. Только ты его прочёл не полностью, всего четыре строки, - ошарашила меня Эн.
  
  - Как? Откуда ты это знаешь? - вырвалось у меня, не скрывая изумления и легкой растерянности. - Мысли читаешь?
  
  - Не совсем. Я, как в тепловизоре, вижу цветовую окраску идентичности. Что твоё - твои мысли, эмоции, переживания, а что чужое. Можно разделять чью-то идеологию, быть пропитанным идеей и поддерживать навязываемые цели, например - "построить коммунизм", но это никогда не станет твоим личным. У этого нет личностной окраски. Так же и полная, законченная мысль отличается от сжатой, короткой цитаты. Они имеют разные оттенки одного цвета.
  
  "О, сколько нам открытий чудных..." - невесело подумал я и спросил вслух: - Ангел, как насчёт чая?
  
  - Конечно, буду! - ответила она.
  
  Пока я колдовал над чаем, согревая воду, отыскивая более-менее приличные чашки и попутно сражаясь с внутренним голосом, вопрошавшим о допустимости печенья "Юбилейное" к чаю, в отсутствие других сладостей, Энжел, словно завороженная, разглядывала мой "иконостас".
  
  Над рабочим столом, утопающим в проводах и электронике, висели мои трофеи: грамоты, медали, фотографии. Для меня это было не хвастовство, а скорее отголосок бурной, спортивной юности, напоминание о том, что я - не просто программист-ботаник, погребенный под тоннами кода. Это была память о времени, когда кровь бурлила, а сердце рвалось к победам.
  
  Всё началось с дворового хоккея. Зимы напролет, забыв про уроки и чувство времени, мы, мальчишки, жили на хоккейной коробке. Метели, морозы, отсутствие экипировки - ничто не могло остановить наш азарт. Синяки, ссадины, растяжения - пустяки по сравнению с жаждой быть быстрее, ловчее, забить больше всех шайб. Это стало спортом, когда городская администрация проявила инициативу, решив провести первенство среди дворовых команд. В этой баталии наша банда заняла второе место, о чем с гордостью трубили местные газеты. Некоторых, в том числе и меня, пригласили в детскую хоккейную школу "Вымпел". К сожалению, там моя карьера и оборвалась. Серьезная травма головы на одной из тренировок поставила крест на моей хоккейной мечте. Решение родителей было непреклонным. Ни мои слезы, ни уговоры тренеров не смогли их переубедить. Хоккей остался лишь в телевизоре, тусклым отблеском ушедшей мечты.
  
  Позже я нашел утешение в лыжах и пулевой стрельбе. Занимался активно до самого института. Получив мастера спорта по лыжам и кандидата в мастера спорта по стрельбе, я понял, что пора завязывать со спортом и браться за ум.
  
  Спорт - удел молодых, а работать придется до пенсии. И, несмотря на прогнозы о блестящей спортивной карьере, я выбрал надежное и востребованное программирование. Благодаря этому, спустя четыре года после окончания института, я смог накопить на собственную квартиру, не влезая в ипотечную кабалу. Не хоромы, конечно, всего лишь "однушка", но в современном доме, со всеми удобствами. Неплохая отделка от застройщика позволила сэкономить на ремонте. Собственное жилье, куда я переехал полгода назад, избавило меня от родительских упреков о "бесцельно прожитых годах" за монитором. Покупка квартиры убедила их, что моя работа - это не просто хобби, а хорошо оплачиваемая профессия. Единственное, что их огорчало - моя холостяцкая жизнь, но у меня просто нет времени на отношения... пока.
  
  Вечера в одиночестве, в своей уютной, но такой пустой квартире, часто навевали тоску. Успех в работе, квартира, признание родителей - всё это казалось блеклым без тепла близкого человека рядом. Хоккейная мечта, разбитая вдребезги, оставила глубокий шрам не только на голове, но и в сердце. Иногда мне казалось, что вместе с ней я потерял часть себя, способность беззаветно отдаваться чему-то, гореть страстью.
  
  Спорт, хоть и принес мне немало достижений, в итоге лишь подчеркнул горечь утраты. Лыжи и стрельба были скорее способом заполнить пустоту, нежели настоящим увлечением. Они не могли заменить адреналин хоккейной площадки, командный дух, ощущение плеча товарища.
  
  Программирование, ставшее моей новой страстью, дарило ощущение контроля, четкости, предсказуемости. Но даже в самых сложных алгоритмах не было места для той искры, той безудержной радости, которую я испытывал, забивая шайбу в ворота соперника.
  
  Иногда, глядя в окно на заснеженный город, я представлял себя снова на льду, пацаном, полным надежд. И тогда, на миг, боль от утраченной мечты становилась почти невыносимой. Но я знал, что должен идти дальше, искать новые цели, новые источники вдохновения. Может быть, когда-нибудь я найду то, что сможет заполнить эту зияющую пустоту в моем сердце.
  
  - Ух ты! - восторженно воскликнула Эн, когда я пригласил её на кухню. - У тебя столько наград! Может, стоило остаться в спорте?
  
  - Может, и стоило, но уже поздно, - вздохнул я. - Я нашел себя в иной ипостаси.
  
  Мы пили чай, и я рассказывал Эн о своей юности. Она молча слушала, кивая в такт моим словам, и я любовался ею, своей гостьей, воплощением моего идеала женщины, наслаждаясь её обществом. Время перевалило за полночь, а мысль о завтрашней работе казалась такой далекой и неважной.
  
  И в этот момент я понял, что не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась. Я боялся, что с первыми лучами солнца исчезнет эта магия, рассеется это чувство близости, которое я так долго искал. Хотелось остановить время, задержать её рядом, удержать этот миг хрупкого счастья в своих руках.
  
  Я замолчал, боясь разрушить эту тишину, наполненную нежностью.
  
  Наверное, она почувствовала мое смятение, потому что взяла мою руку и тихо сказала: - Расскажи ещё...
  
  И в этом "ещё" я услышал надежду, желание продолжить этот разговор, эту связь, которая только начинала зарождаться между нами. Я продолжил говорить, уже не о юности, а о том, что чувствую сейчас, о её влиянии на меня, о той невероятной легкости и одновременно глубине, которую она принесла в мою жизнь. Говорил, не боясь быть уязвимым, зная, что в её глазах я найду не осуждение, а лишь сочувствие и понимание.
  
  Назойливый, безжалостный звон будильника вонзился в сознание, вырывая из объятий сна. С трудом оторвав голову от подушки, я мучительно пытался понять, что за шум.
  
  - Эн?! - заторможено выдал мозг.
  
  Лежу один. Рядом никого нет. Прислушался - в квартире царила звенящая тишина, ни единого шороха, ни движения.
  
  Пытаясь ухватить ускользающие обрывки вчерашнего вечера, я бился, словно птица в клетке. Чаепитие... комната... и... провал. Черная дыра, поглотившая все воспоминания, не оставив ни единого лучика света.
  
  - Ангел? - громко позвал я, в надежде услышать хоть какой-то отклик.
  
  Лишь тишина в ответ. С улицы доносились приглушенные звуки города: шелест шин, глухое эхо закрывающейся двери подъезда, негромкое гудение лифта.
  
  Поднявшись с кровати, я обошел квартиру, заглядывая в каждый уголок, словно ища потерянную часть себя. Коридор, ванная, кухня - никого.
  
  Входная дверь закрыта изнутри на шпингалет. Начинаю привыкать и уже почти не удивляюсь.
  
  - Ох, уж эти мне фокусы.... Опять исчезла, - вырвался вздох, полный грусти.
  
  Кухня сияла чистотой. Посуда вымыта и аккуратно расставлена по местам. Я точно помнил, что не делал этого... вроде. Как судить, если с определенного момента память предательски молчит, оставляя лишь зияющую пустоту?
  
  - Интересно, а чем закончился вечер... или как он закончился? - я попытался продиагностировать своё состояние. Обычное состояние, как всегда, разве что острое чувство недосыпа, но это и понятно. Ближе к часу ночи мы ещё сидели на кухне, а сейчас - 06:30 утра. Маловато сна для бодрости. - Хм,... а ведь в какой-то момент мне показалось, что у нас...! Да, с какого это перепуга у нас должно было что-то...? Ну их к лешему, все эти мысли.
  
  Я умылся, позавтракал, собираясь на работу, стараясь отвлечься, не думать о ней. - "Три раза ха-ха-ха! Не думаю, а образ Эн стоит перед глазами. И зачем думать, если она голограммой памяти заполнила всю квартиру? Вот она сидела, здесь стояла у окна, здесь, перед зеркалом, кокетливо поправляла свои волосы".
  
  Зеркало! Сердце забилось чаще. Я выбежал в коридор и замер, не веря своим глазам и поражаясь тому, что увидел. На гладкой поверхности слабым фосфоресцирующим светом мерцал отпечаток губ, а под ним - слова, выведенные ровным, изящным почерком: "Я ещё вернусь!". Слова и отпечаток, вспыхнув ярче, побледнели и растаяли, полностью исчезнув.
  
  - Да, блин! - провел рукой по холодной поверхности стекла. - М-да... пойми вас, девочек. Живи своей жизнью, я лишь посторонний наблюдатель, не вмешивающийся и не влияющий на тебя. Бегаю по квартире, ищу следы этого "невмешательства", неустанно думая о прекрасном наблюдателе.
  
  
  ГЛАВА 6.
  
  
   День словно выплюнул меня - скомканного, разбитого. Никак не мог совладать с собой, заставить себя работать. В конце концов махнул рукой на всё. Превратил день в фарс - пустой взгляд в монитор, бессмысленный стук пальцев по клавишам... Эн не шла из головы. И ведь думал о ней, как о живом человеке, напрочь забыв о своей жалкой роли - подопытного кролика в её жестоком "лабораторном поиске себя". Да и плевать, положа руку на сердце, плевать мне было на эту роль. Кролик? Пусть так. Хоть крыс - совершенно фиолетово.
  
  Четыре дня.... Четыре долгих, мучительных дня без неё. Ловил себя на том, что ищу её сообщения в зеркале в прихожей, словно это наш тайный мессенджер, способ связи. Но оно оставалось лишь куском стекла, бездушно отражающим окружающий мир.
  
  - Да что я прицепился к ней, как репей? "Живи своей жизнью"... - эхом отдавались её слова в моей голове.
  
  Назойливый трезвон телефона вырвал меня из плена размышлений.
  
  - Серый, братан, привет! У меня предложение, от которого ты просто не имеешь права отказаться! - весело заорал Вадим в трубку.
  
  - Неужели на тебя свалилось несметное богатство, и ты решил поделиться со мной? - с натянутой иронией уточнил я, удивляясь, что Вадик начал разговор без своих обычных витиеватых аллегорий.
  
  - Эх, твои бы слова да Богу в уши! Но нет, всё гораздо интереснее. Предлагаю вам с Аней провести выходные у нас на даче. Тем более повод есть, знаешь ли.
  
  - Боюсь, ничего не получится. Эн куда-то пропала. Может, в командировку сорвалась, может, ещё что... Четыре дня - ни слуху ни духу. Так что за неё ручаться не могу. А что за повод-то?
  
  - Не понял, - растерялся друг. - Вы же вроде вместе над каким-то проектом работаете?
  
  - Работаем, но не каждый день, а по мере необходимости. Поэтому чем занята Аня, я не в курсе, - соврал я, надеясь, что мой голос не дрогнет.
  
  - Серёга, вот давай не трынди мне, а? "Не в курсе" он! Позвони ей и спроси, что сложного-то? - категорически потребовал он. - А повод... ты хоть немного напряги свои мозги, вспомни.
  
  - Что вспомнить? - я окончательно запутался.
  
  - Бля, Серый, не выводи меня из себя, склеротик ты хренов! Знал бы, что ты такой беспамятный, позвал бы Сашку в свидетели.
  
  - Ё-моё! Вадим, прости, у вас же трёхлетняя годовщина свадьбы! Совсем вылетело из головы. Каюсь, исправлюсь, непременно буду!
  
  - А Аня? Ты ей позвонишь?
  
  - Вадь, ты будешь смеяться, но я не знаю, как с ней связаться, - искренне признался я. И снова покривил душой: - Обычно она сама звонила мне по рабочему телефону, но номер не определяется.
  
  - Ты меня расстраиваешь, и Наташка тоже расстроится. Мы на вас рассчитывали. Даже Ленка будет с кавалером. У неё на работе роман завязался. Так что давай, как хочешь и где хочешь, ищи Аню.
  
  - Было бы всё так просто, - пробормотал я, чувствуя, как отчаяние подступает к горлу.
  
  - Короче, мы вас ждём. Возражения и трудности не принимаются. Завтра контрольный звонок и "незабываемая встреча на Эльбе". - Вадим был непреклонен.
  
  - Хорошо, до завтра.
  
  Я отключил телефон. - Где же её искать? Она ведь сама решает, когда и где ей появиться. А за Леночку я рад, вот уж действительно светлая новость. Молодец, Эн! ... Эн, Эн! Где же ты? Может, повеситься? Вот тогда точно появится.... Тьфу, дурак! Глупее ничего придумать не мог?
  
  Пятница, словно бешеная лошадь, пронеслась в вихре забот. Но не рабочих. ... О нет! Полдня, ломая мозг и тратя гигабайты интернета, бился над выбором подарка с той мучительной тщательностью, с какой мы, мужчины, подходим к подобным вопросам: идей - море, а воплотить - как до звезды дотянуться.
  
  Измученный просмотром бесконечных предложений интернет - магазинов, утонувший в ворохе вариантов, я, обессиленный, пошёл искать спасения у светлых умов женской половины коллектива.
  
  И дамы, о, эти ангелы милосердия! В едином искреннем порыве, каждая со своим багажом личного опыта и женской интуиции, бросились мне помогать. Превратив офис в подобие воскресного базара, они обрушили на меня шквал советов, убеждая, доказывая, приводя неоспоримые аргументы в пользу того или иного приобретения. В итоге - полный хаос в голове. Я ещё больше запутался.
  
  Поблагодарив коллег за бесценную помощь, я, как раненый зверь, вернулся на своё рабочее место и, закрыв глаза, словно бросая кости судьбе, ткнул пальцем в экран, где был раскрыт каталог магазина. Палец попал в раздел постельного белья. И вдруг - озарение! А почему бы и нет? Ведь это годовщина свадьбы, подарок для семьи. Кто знает, может, на этом белье и продлится род моего друга. Улыбаясь, отбросив последние сомнения, я сделал заказ - двуспальный комплект из шёлка. Дорого? Да, безумно. Но что поделать? Это же почти родные люди.
  
  Вторую половину дня, словно на иголках, я провёл в мучительном ожидании доставки. Заодно позвонил Вадиму, с горечью признался, что Ани не будет, и я приеду один. Естественно, наверное, в миллионный раз услышал, кто я есть...
  
  С работы сбежал, едва курьер доставил мой заказ. Нужно успеть купить цветы по дороге, заехать домой, привести себя в порядок, переодеться.
  
  Когда я распахнул дверь квартиры, меня оглушил аромат, такой невыразимо манящий, что всё внутри затрепетало. На кухне звенела посуда. Я напрягся, но потом, решив, что это очередной визит мамы, расслабился. Она частенько заходила ко мне в квартиру, чтобы "навести порядок" так, как это умеют только женщины. Ну и приготовить любимому сыну какую-нибудь вкусняшку.
  
  - Мам! - крикнул я, ещё не переступив порог.
  
  - Привет, Серёж! - из кухни выглянула Эн.
  
  - Что...?! Как...?! - слова застряли в горле, словно ком.
  
  - Как что? - переспросила она с лучезарной улыбкой. - Ты не рад меня видеть?
  
  - Рад... Очень рад... Но как ты вошла?
  
  - Ты же сам меня пригласил, вот я и здесь. А двери мне не нужны, если ты об этом. Но да, понимаю, это было опрометчиво с моей стороны. Прости, Сергей, впредь буду осмотрительнее. И если ты захочешь, забери своё приглашение, и я никогда больше не переступлю порог твоего дома.
  
  - Что-то мне это напоминает... - я постарался собраться с мыслями. - Вроде, вампиры не могут войти в дом без приглашения? Видел где-то в кино.
  
  - Это правило для всех сущностей, - уведомила меня Эн.
  
  - Ладно, всё хорошо. Я правда очень рад тебя видеть. И скажи, как с тобой можно связаться? Ты сейчас так нужна...
  
  - Знаю, - она улыбнулась, и в уголках глаз появились лучики. - Поэтому я здесь. А связаться со мной, к сожалению, невозможно. У нас нет мобильных телефонов, но я чувствую, когда нужно моё присутствие. И вот она я!
  
  - Словами "когда нужно моё присутствие" ты меня пугаешь. Сразу начинаю думать, что впереди нас ждут какие-то испытания.
  
  - Совсем необязательно, - заверила девушка и перевела тему. - Ты голоден, ведь так? Я осмелилась немного поколдовать на твоей кухне.
  
  - Кстати, чем это так аппетитно пахнет?
  
  - Тем, что я нашла у тебя в холодильнике. Яичница с колбасой, помидорами, луком и специями. К тому же это единственный рецепт, который я смогла понять из потока твоих энергетических следов, скопившихся в квартире. Он оказался совсем несложным, даже для нас, не умеющих готовить.
  
  - О, как? Здорово! - восхитился я. - Пообедаешь со мной?
  
  - Конечно! Пока я воплоти, должна поддерживать свою физическую оболочку.
  
  - А как долго ты пробудешь в таком состоянии? - меня не на шутку заинтересовал этот вопрос.
  
  - Возможность материализовываться сохраняется ровно до момента выбора. Как только он произойдёт, я больше не смогу воплощаться.
  
  - И ты не можешь замедлить или отсрочить этот выбор?
  
  - Нет. Я не властна над этим, - с тихой грустью ответила Эн. - Ты собираешься есть?
  
  - Очень жаль... - вздохнул я. - Одну минуту, умоюсь и вернусь.
  
  Кошмар какой-то... Меня словно что-то кольнуло в сердце. Пусть она и не человек, пусть сущность... Я начинаю привыкать к её присутствию. ... Да что там привыкать, мне просто нравится быть рядом с ней. И это что, всё ненадолго - день, два... ну, может, месяц? ... Выбор будет сделан, и она исчезнет? ... Да уж...
  
  - Серёж, не думай ни о чём, - Эн уловила моё состояние и сделала свои выводы. - Всё будет хорошо. Поверь мне.
  
  Я кивнул. - Верю. Приятного аппетита!
  
  - Приятного!
  
  Мы пообедали в тишине, нарушаемой лишь тихим стуком приборов. Я заварил крепкий кофе, предвкушая долгую дорогу, и разлил ароматный напиток по чашкам, а остаток бережно перелил в термос.
  
  - Ангел, спасибо! Было невероятно вкусно.
  
  - Правда? - в её глазах мелькнула смущенная радость, и я почувствовал, как тепло разливается в моей груди.
  
  - Абсолютно. Невозможно поверить, что это твой первый опыт.
  
  - Но это так! Я очень старалась для тебя.
  
  - Ты самый лучший Ангел из всех, кого я знаю, - улыбнулся я, стараясь передать всю глубину своей признательности.
  
  Эн оценила мою шутку, и её звонкий смех наполнил комнату: - Знает он...
  
  "Боже, какой же у неё прекрасный смех, - подумал я, заворожённый, - чистый, как горный ручей, и такой искренний, что заставляет сердце биться чаще".
  
  - Эн, прости, я совсем забыл спросить, - я очнулся от её волшебного очарования, - Вадим с Наташей пригласили нас на дачу отметить юбилей их свадьбы. Ты поедешь со мной?
  
  - Ну, я же здесь... Конечно, поеду.
  
  - Тогда нам пора, - сказал я, чувствуя, как предвкушение нового приключения наполняет меня радостью.
  
  Транспортный ад сковал дороги. Чудесная погода манила из душных объятий города, и люди, как перелетные птицы, рвались на волю. Рабочий день еще дышал, но самые хитроумные уже прокладывали свой путь за город.
  
  Автомобили, словно раненые звери, ползли в этой нескончаемой пробке. Я вытягивал шею, всматриваясь в марево впереди, молясь увидеть просвет, но лишь проклинал эту вынужденную пытку.
  
  И тут, словно черт из табакерки, по обочине, с грохотом динамиков и лязгом подвески, вздымая клубы пыли, с нами сравнялась белая "Мазда-6". Лихо затормозив, она замерла перед самым бампером "Соренто", такого же дерзкого покорителя обочин.
  
  Симфония хаоса - лезгинка вперемешку с Rammstein - заглушила все остальные звуки, мощь сабвуфера била наотмашь. Два юных горца, с едва пробивающимися бородками, жестикулировали, что-то выкрикивая друг другу. В этом безумном музыкальном сопровождении мы двигались, словно в кошмарном сне, пока их горящие взоры не устремились на Эн. Гордые, орлиные профили развернулись к нам всей шириной узких лиц.
  
  Эн, словно от боли, прикрыла уши ладонями и, с мольбой во взгляде, развела руки в стороны, пытаясь достучаться до их оглушенных душ, показать, что децибелы зашкаливают.
  
  Музыка стихла. Энжел благодарно кивнула в сторону "Мазды" и послала им воздушный поцелуй. ... Ох, зря она так.
  
  Они мгновенно преобразились, встав в "стойку", словно по команде. Моментально "подросли", вероятно, приподнявшись над сиденьями, расправили плечи, выпятив впалые грудные клетки.
  
  Водитель, опустив левую руку в открытое окно, небрежно управляя машиной двумя пальцами правой, не отрываясь, буравил Эн взглядом. Позер!
  
  Второй, словно уязвленный ролью статиста, решил показать себя во всей красе. Переполз на заднее сиденье и, высунувшись на четверть из окна, тоже вперился взглядом. Он и нарушил эту тягучую тишину.
  
  - Дэвушка, поехали с нами? Такой красивий дэвушка, должен ездыть в компании настоящий мущин! - прокаркал он, и в этом карканье слышалось столько самоуверенности и... юношеской наивности.
  
  "А, вот сейчас обидно было. Семьдесят килограммов мужественности на двоих - и это "настоящие мужики""?
  
  - Парни! Нас двое, и девушке не скучно. Вас тоже двое, и, как настоящие мужики, надеюсь, сообразите, как развлечься, - прокричал я, стараясь перекрыть шум дороги и их гормональный взрыв.
  
  Эн хихикнула и, переводя мои слова на их язык, показала средний палец.
  
  - Ти, каво пидарами назвал, - взревел водитель, высунувшись из окна почти наполовину. - Астанавис! ... Мужик да? Я твой мама ...!
  
  - Астанавис, пасмотрим какой ти мужик, - вторил ему второй и попытался выбраться из машины, дергая ручку двери. Первый тоже завозился с дверью.
  
  Но тут произошло нечто невероятное. Ветвистые рога, внезапно выросшие у обоих, переплелись между собой, не давая им выбраться. Они задергались, в панике пытаясь понять, что происходит, мотая головами, пытаясь освободиться и втянуть свои тела обратно в салон.
  
  Жёсткий удар, сопровождаемый звуком ломающегося пластика и звоном разбитого стекла, возвестил о незапланированном воссоединении передка "Мазды" с задком внезапно остановившегося "Соренто".
  
  - Ого! По ходу, у парней сейчас случится настоящий секс, - задумчиво произнес я, наблюдая, как из внедорожника выползает гора гнева, килограмм этак 140. - Эн, тебе не стыдно? Ну вот, что ты творишь? Невинный человек пострадал.
  
  - Во-первых, нефиг по обочинам ездить. Во-вторых, к ДТП я не имею ни малейшего отношения. А в-третьих, давно хотела это сделать. Красиво же! Рога придают мужественности, - она томно закатила глаза, и в этом жесте было что-то дьявольски прекрасное.
  
  Ни капли раскаяния. Злой у меня ангел. Но эта нелепая ситуация больше смешила меня, чем расстраивала. Когда я успел стать таким чёрствым?
  
  Если еще несколько дней назад я пугался ее фокусов, то сейчас нахожу их забавными. Что ни говори, с Эн моя жизнь наполнилась каким-то невероятным драйвом.... Не скучно.
  
  - А, рогов-то уже нет. Настоящим мужикам даже забодать пострадавшего нечем, - констатировал я, глядя в зеркало заднего вида и наблюдая, как виновники аварии мечутся вокруг машин, спасаясь от разъяренного владельца "Соренто".
  
  - К сожалению, долго удерживать реалистичную иллюзию я не способна, - Эн развернулась, разглядывая через заднее стекло, оставшееся далеко позади, место происшествия.
  
  Мы проехали очередной светофор. Поток машин оживился, скорость возросла, и пробка закончилась. Мы выехали на трассу, уносясь прочь от этого безумного фарса.
  
  
  ГЛАВА 7.
  
  
  Несмотря на задержку, мы приехали на дачу первыми. Видимо, семейство Вадима застряло в той же пробке. Надеюсь, причина в этом, а не в капризах его авто после ремонта.
  
  Набрал его номер. В ответ - нежный голос Натальи. Она искренне удивилась моей прыти и сообщила, что они будут минут через тридцать-сорок.
  
  Решив не томиться в ожидании, мы отправились на прогулку в лес, что шептал свои тайны за парой домов от дачи друзей. Смешанный лес - исполинские сосны, мудрые дубы, окруженные трепетными березками, россыпь орешника и прочей кустарниковой братии - казался хаотичным на первый взгляд, но в этом причудливом хаосе чувствовалась глубокая гармония.
  
  Лучи заходящего солнца, словно золотые нити, пронзали кроны деревьев, сплетаясь с длинными тенями в нереальную, завораживающую картину. Лес дышал сказкой. Запах прелых листьев и хвои, густой и терпкий, наполнял воздух волшебным, непередаваемым ароматом.
  
  Под пологом леса царила прохлада, укрывая от дневной жары. Земля, устланная ковром из мха и опавшей листвы, пружинила под ногами, смягчая каждый шаг. Тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев и пением редких птиц, казалась почти осязаемой.
  
  С каждым шагом вглубь леса ощущение сказки усиливалось. Казалось, вот-вот из-за дерева покажется леший или из-под куста выскочит проворный гном. Ветви деревьев, переплетаясь между собой, создавали причудливые арки и порталы, словно приглашая в другой мир.
  
  Пройдя метров пятьдесят вглубь, мы замерли на небольшой полянке, словно очарованные.
  
  - Как тут волшебно! - выдохнула Эн, и в её голосе звучало неподдельное восхищение.
  
  - Да, - прошептал я в ответ, пораженный великолепием этой симфонии света и тени, чувствуя, как что-то нежное и хрупкое рождается в душе.
  
  Грубый звук клаксона разорвал нашу идиллию, заставив поспешить назад. Я же, как назло, перегородил машиной въезд.
  
  Вадим уже распахнул ворота и ждал нас с жизнерадостной улыбкой. Всё его семейство оставалось сидеть в машине.
  
  - Приятно удивлён, - проворковал Вадим, заключая Эн в крепкие объятия, - А этот гад, - он шутливо ткнул в меня пальцем, - Сказал, что будет один, а ты, по непонятным причинам, вне зоны доступа. Безумно рад тебя видеть, Анечка!
  
  - Я только сегодня вернулась, - пропищала Эн, пытаясь вырваться из его медвежьих объятий, - Уезжала по делам в другой город. Привет, Вадим! Да задушишь же!
  
  Из машины выпорхнули Наталья и Лена, и тоже бросились обнимать Эн. Ну да, с Эн, не со мной. Я здесь, кажется, совершенно лишний.
  
  - И вам всем, здрасьте! - буркнул я.
  
  Последним вышел субтильный паренёк. Шатен с растрепанными волосами и густо усыпанным веснушками лицом. Невольно возникло желание запеть: "Рыжий, рыжий, конопатый...". Короче, ту самую песенку про 105-ю статью Уголовного Кодекса. Я так понимаю, это и есть новый объект воздыхания Леночки. Неожиданная, но всепоглощающая любовь.
  
  Своё приветствие он начал издалека, то есть, с меня. Ну, хоть один нормальный человек в этом кружке поклонников Анечки. Хотя кто знает, может, я и ошибаюсь. Доступ к ней был плотно перекрыт радостно-возбужденной семейкой, галдевшей так, что, наверное, было слышно на всех участках.
  
  - Кирилл, - представился он, протягивая мне руку.
  
  - Сергей. Рад знакомству, - искренне ответил я, пожимая её.
  
  И, правда, рад! Наконец-то в лице Кирилла я увидел тот самый защитный барьер, который убережет меня от неуемного обожания Леночки. Пусть уж ему изливает свои чувства.
  
  "Когда одна дверь счастья закрывается, открывается другая; но мы часто не замечаем её, уставившись взглядом в закрытую дверь" ((C) Хелен Келлер). Всё же Эн - чудо, смогла обратить её взор на открывшуюся дверь, и за это я буду благодарен ей вечно.
  
  Я отогнал машину от ворот, дав возможность проехать Вадиму, и заехал вслед за ним. Места под стоянку Вадик не пожалел, оставив под эти нужды площадь, достаточную для парковки четырех автомобилей. Позже ребята хотели сделать над ней лёгкий навес из поликарбоната, для защиты авто от непогоды, что значительно сузит место, но пока это была просто открытая, засыпанная гравием, площадка.
  
  Девчонки, наконец, отлепились от Эн. Лена, взяв Кирилла под руку, увлекла его показывать дом и участок. Мы с Эн присоединились к Вадиму и Наташе, помогая разгружать багажник их машины.
  
  - Вы застряли в пробке на выезде? - спросила Наталья, в ее голосе сквозила усталость.
  
  - Да, - кивнул я, чувствуя их дорожную муку, - минут двадцать ползли, до последнего светофора.
  
  - Это вам еще повезло. Мы простояли около часа, - выдохнул Вадя, в его словах слышалаcь тень раздражения и бессилия. - Представляешь, два полудурка встретились на обочине. Не знаю, что да как там произошло, но один въехал в зад другому. И этот, пострадавший задней частью, обиженный, с разгоряченным сердцем, решил отплатить обидчику и его пассажиру той же монетой. Бегал за ними, как носорог за двумя перепуганными сусликами, от одной обочины к другой, спровоцировав еще две аварии на дороге. Тут-то мы и застряли окончательно. Благо, встречки почти не было, кое-как просочились.
  
  Мы с Эн не смогли сдержать смех.
  
  - Что смешного-то? - удивилась Наташа, в ее взгляде читалось непонимание.
  
  - Просто представили эту корриду. А столкновение произошло прямо у нас на глазах, вот только продолжения мы уже не видели, - ответил я, скрывая истинную причину нашего веселья.
  
  Не посвящать же их в наши шалости. Не поймут, не поверят.
  
  - Так вы были совсем недалеко впереди нас. Я даже хотел позвонить, предупредить о пробке, но пока дёргался, выруливал, объезжал, совсем вылетело из головы, - Вадим взвалил на меня пару тяжеленных сумок, - Это всё тащи на кухню.
  
  Девчонки занялись приготовлением ужина, а мы, чисто мужской компанией, решили побаловать себя и выпить по бутылочке пива на веранде. Возможно, и по две, но это не точно. Идиллия закончилась довольно быстро. Вышла Наталья и, обозвав нас алкашами, выписала каждому индивидуальный наряд на работы.
  
  Прошлым летом ребята пробурили на участке скважину. Воду завели в дом, обеспечив водоснабжение кухни и туалета. Ванну ещё не доделали, поэтому пользовались пристроенным к бане душем на улице. Куда и были направлены Вадим с Кириллом, натаскать воды на весь присутствующий состав.
  
  Вот что мешало сделать в водопроводе лишний отвод, прокинуть от него шланг до бани и не мучиться утомительным тасканием ведер с водой? Ну да ладно, это же их быт, и, возможно, он им таким и нравится.
  
  Меня, как близкого друга, но не члена семьи, сильно напрягать не стали. Вручили топор, указали на груду дров. "Отдыхай, Серёга, заодно и дровишек на шашлык завтрашний наколи". В принципе, справедливо.
  
  Не прошло и получаса, как выпорхнула Леночка, одарила Кирилла легким поцелуем (ну да, давно же не виделись) и позвала всех к столу.
  
  Расселись там же, на веранде. Курочка гриль, картошечка с пылу с жару, огурчики, помидорчики, зелень - аромат такой, что слюнки текут рекой! На предложение Вадима "по пивку для аппетита?" девчонки дружно поморщились. Пришлось стимулировать аппетит исключительно мужским составом.
  
  Леночка назойливо ухаживала за Кириллом, то кусочек повкуснее подсунет, то просто так, не спрашивая, положит чего-нибудь в тарелку. Он смущался, но принимал ее заботу с благодарностью. Наталья сияла от умиления, Эн улыбалась уголком губ. А Вадик, казалось, улетел в какие-то свои дали, ничего вокруг не замечая.
  
  Задумался и я. Холостяцкая жизнь, конечно, штука заманчивая, но... где в ней место душевности, тёплым вечерам в кругу близких, вниманию, пониманию? Да, тех же ссор, бурных примирений. Ничего этого нет! Не пора ли выходить из этой зоны призрачного комфорта? Подумать о семье, о детях...
  
  "Эх, Эн, ... какую же сумятицу ты внесла в мою жизнь своим "невмешательством"..."
  
  Сумерки окутали дом. Наталья и Лена колдовали над горой посуды, а Вадик с Кириллом "шуршали по быту", обустраивая спальные места для всей компании. В доме, где три спальни перетекали в гостиную, объединенную с кухней, места хватало на шестерых - три пары, казалось бы, идеальное распределение. Но волевым требованием Наташи, взращённым на основах нравственности, было решено создать "общежитие" по половому признаку: мальчики - с мальчиками, девочки - с девочками. Исключением, конечно, стала она и Вадим (всё ж у них справка есть - Свидетельство о браке). Логика в этом была, и никто не посмел возразить, во всяком случае, вслух.
  
  Эн и я, на правах гостей, примостились на веранде, наблюдая за домашними приготовлениями, не принимая в них участия.
  
  - Серёж, меня гложет мысль, что я приехала на праздник с пустыми руками, - прошептала она, - Это неправильно...
  
  - Не переживай, я купил подарок. Он будет от нас двоих. Всё нормально.
  
  - Спасибо тебе! Я так тебе благодарна...
  
  - Чёрт! Забыл про цветы в багажнике! Утром они превратятся в жалкий веник. Эн, подожди, я мигом!
  
  Бодрой трусцой я бросился к машине, распахнул багажник и выдохнул с облегчением. Букет, купленный в спешке после работы, ещё дышал свежестью. Слава богу! Я вернулся на веранду.
  
  - Какой красивый букет! - искренне восхитилась Эн.
  
  - Давай сейчас подарим вместе. А основной подарок оставим на завтра, - предложил я.
  
  - Хорошо, - согласилась она, но в её голосе звучала нотка задумчивости. - Ты знаешь, почему у Наташи и Вадима до сих пор нет детей?
  
  Вопрос о детях - это маленькая трагедия этой семьи. Я знал лишь обрывки фраз, вырванных у Вадима в моменты откровенности. Какая-то особенность в организме Наташи, что-то там не туда загнуто и недостаточно широкое, что не позволяло чуду произойти. Они ходили к специалистам, но те только пожимали плечами и советовали продолжать попытки, и не гнушаться Камасутрой как справочника по разнообразию поз и вариантов. Может, в одном из этих хитросплетений что-то и сложится. И как это объяснить Эн?
  
  - Э... там всё сложно. Они здоровы и очень хотят ребёнка, но пока не получается. Есть какие-то проблемы, и они ищут решение.
  
  - Проблемы у Наташи? - уточнила она.
  
  - Насколько я понимаю, да.
  
  - Что ж... возможно... - задумчиво произнесла она, о чем-то определенно умолчав. - Пошли. Цветам нужна вода.
  
  В доме постепенно воцарялся покой. Посуда сверкала чистотой, продукты нашли своё место в холодильнике, диван из гостиной исчез, словно растворился в воздухе. Кирилл и сёстры тихо беседовали на кухне, а Вадик спускался с чердака, неся в руках раскладушку.
  
  - Наташ, это тебе, как предвкушение завтрашнего праздника, - сказал я, протягивая букет. - Прости, что торопим события, но до завтра цветы могут не дожить.
  
  - Поздравляем! - поддержала меня Эн.
  
  - Ой, ребята, спасибо! Как приятно! - лицо Натальи расцвело благодарной улыбкой.
  
   Как ни странно, я проснулся отдохнувшим. Обычно в новом месте сон бежит от меня, словно испуганный зверь, а тут - словно побывал в самом раю. Ощущение бодрости, нежности и какой-то неведомой энергии переполняло меня.
  
  "Стоп! В раю...?"
  
  В памяти отчётливо всплыл сон, приснившийся этой ночью.
  
  "Всей нашей командой мы медленно продвигались по бесконечному проходу. Слева, сквозь прозрачную перегородку, открывалась невероятная, захватывающая дух панорама. Два небольших, но ослепительно сияющих солнца горели на нежно-лиловом небосводе, словно два любящих сердца, бьющихся в гармонии.
  
  Незнакомая, восхитительная флора услаждала наши взоры. Деревья с голубовато-зелёными кронами поражали своими изящными изгибами стволов, увенчанных огромными куполами листвы. Цветы немыслимых форм и оттенков, кустарники, плодовые деревья, усыпанные сочными и яркими дарами, - всё это вызывало непередаваемое ощущение благоговения.
  
  То тут, то там звенели источники, извергая кристально чистую влагу, которая, струясь тонкими нитями, впадала в единую реку жизни. Невиданные пернатые и звери сопровождали нас, порхая с ветки на ветку, с куста на куст, с цветка на цветок, или спокойно шествуя рядом, с интересом заглядывая в наши души. Они с наивной доверчивостью приближались к разделяющему нас барьеру, когда кто-то протягивал руку, словно стремясь ощутить чудо.
  
  Мы замирали, поражённые этим великолепием, ощущая себя лишь крошечными песчинками в этом бескрайнем океане жизни. Сердца наполнялись тихой, необъяснимой радостью, словно мы вернулись домой, в место, где всегда ждали. Здесь не было места страху или тревоге, только покой и умиротворение.
  
  Каждый вздох, каждый взгляд, каждое прикосновение к прохладному материалу разделяющей нас перегородки становилось откровением. Мы чувствовали, как наши души раскрываются навстречу этой неземной красоте, как она проникает в самые сокровенные уголки нашего сознания, исцеляя старые раны и даруя новую надежду.
  
  В глазах товарищей я видел отражение тех же чувств - восторга, удивления, благоговения. Мы понимали друг друга без слов, объединённые общим переживанием, общей любовью к этому чуду. В этот момент мы были едины, как никогда прежде, связанные невидимыми нитями эмпатии и сострадания.
  
  И тогда, в этой тишине и гармонии, я почувствовал, как мир внутри меня меняется навсегда. Я понял, что истинное счастье заключается не в покорении новых вершин или накоплении богатств, а в умении видеть и ценить красоту, которая окружает нас повсюду, в способности любить и быть любимым, в единении с природой и с другими живыми существами.
  
  За правой стеной, тоже прозрачной, клубился тяжёлый, удушающий серый туман, скрывая всё в своей мрачной пелене.
  
  Словно искусный сказитель, Эн, наш проводник, щедро делилась знаниями о каждом чуде этого мира - о его жителях, их судьбах и привычках, о светилах небесных, о деревьях, тянущихся к солнцу, о цветах, дарящих радость. Её речь была подобна дивной мелодии, околдовывающей наши души. Мы внимали ей, словно зачарованные, боясь нарушить волшебство её повествования. Время, казалось, остановилось, но усталость не коснулась нас - напротив, мы жаждали продолжить путь, открывая для себя всё новые грани этого прекрасного мира.
  
  И вот мы достигли берега огромного озера, чьи воды были кристально чисты и спокойны. Здесь заканчивался наш светлый путь.
  
  - Теперь вы немного прикоснулись к светлой стороне мироздания. О тёмной же стороне, - она указала рукой вправо, - быть может, я расскажу вам в другой раз.
  
  Сердце сжалось от невысказанной грусти, от предчувствия расставания с этим дивным миром. В глазах Эн отражалось понимание нашей тоски, и она, словно добрая мать, утешала нас одним лишь взглядом. Казалось, она видела все наши переживания, все мечты, что расцвели в наших душах под её чутким руководством.
  
  Мы стояли на берегу, завороженные тишиной и красотой озера, но всё же ощущали лёгкую тревогу. Тёмная сторона, о которой упомянула Эн, манила и пугала одновременно. Что скрывается там, за гранью света? Какие испытания ждут нас на пути познания этой неизведанной области?
  
  Эн подошла ближе, и её голос, наполненный теплотой и заботой, прозвучал словно благословение: - Не бойтесь тьмы. В ней скрыты не только ужас, но и великие знания. Лишь познав обе стороны, вы сможете обрести истинную мудрость. А сейчас мы возвращаемся..."
  
  И тут я проснулся.
  
  Долго сидел, пытаясь удержать в памяти ускользающие образы сна.
  
  И к чему такие сны? Сон, конечно, прекрасен, но в то же время... какой-то нереальный, мультяшный. Всё запредельно ярко и красочно, и зверушки, как говорят подростки, - мимичные и няшные. Кислородное отравление налицо.
  
  Я поднялся, натягивая на себя одежду, и на цыпочках, стараясь не потревожить спящего Кирилла, покинул комнату. Внизу, в кухне, Леночка уже колдовала над плитой, окутывая всё пространство манящим ароматом блинов.
  
  - Лен, доброе утро! - поздоровался я.
  
  - Серёж, привет! Кирилл тоже встал? - спросила она.
  
  - Нет, дрыхнет еще. А Эн спит?
  
  - Эн нет. В комнате нет, - уточнила Леночка, - Я проснулась, её уже не было. И Вадик с Наташей еще не выходили из своей комнаты. Наверное, спят.
  
  - Ты давно встала? - тревога закралась в мой голос.
  
  - Ну, минут тридцать, может, чуть больше. А что случилось?
  
  - И всё это время Эн не появлялась?
  
  - Нет, - встревожилась Леночка, - Я её не видела. Занялась завтраком и обо всём забыла. Может, решила прогуляться?
  
  Я не ответил. Вышел из дома, огляделся. Никого.
  
  - Эн! - негромко позвал я.
  
  В ответ лишь тишина да шелест листьев. Вот блин! И куда делась, где искать? Вышел за ворота, прошел до леса.
  
  - Эн! - позвал еще раз.
  
  - Привет, Сергей! Чего кричишь? - она стояла позади, улыбаясь своей загадочной улыбкой.
  
  - Ангел, вечно ты меня пугаешь своими неожиданными появлениями. Так и заикой можно стать. Привет!
  
  - Не станешь, - рассмеялась Эн, - Пошли в дом. Лена там уже панику сеет.
  
  - А ты где была-то? - спросил я, чувствуя, как напряжение медленно отступает.
  
  - Да где я могла быть? Там, - она махнула рукой в неопределённом направлении, - Просто немного потеряла счёт времени, не рассчитала. Ты идешь?
  
  В этот момент скрипнула калитка, и на дорогу вышел Вадим. Увидев нас, он облегчённо выдохнул.
  
  - Ну, вы, блин, даёте! - голосом Булдакова из фильма "Особенности национальной рыбалки" произнёс он, - Лена всех на ноги подняла - "Аня пропала"!
  
  - Простите! Я просто хотела немного побродить. Не хотела никого разбудить, - покаялась Эн.
  
  - Да ладно, всё хорошо! Места у нас спокойные, ничего страшного не могло случиться, - стал её успокаивать Вадим, - Но всё же лучше предупреждать. Видишь, что получилось? ... Эх, я такой сон не досмотрел красивый. Кстати, ты там была.
  
  - Эротический сон? - с лукавой улыбкой поинтересовалась Эн.
  
  - Мне очень жаль, но нет. Он был фантастический.
  
  - Вадя, - пресёк я товарища, - Жаль ему! Слышала бы тебя Наташка.
  
  - Всё, молчу, молчу.
  
  - Вот и правильно, - мне почему-то совсем не понравилось это сожаление.
  
  Странно. Неужели это ревность?
  
  Эн вновь пришлось просить прощения за утренний переполох. Леночка и правда переполошила всех. Но блины, к счастью, не подгорели. И какие же они вышли! Вкус детства, словно у бабушки в деревне. С медом, под ароматный кофе - просто сказочный завтрак.
  
  - Вы не поверите! - вдруг прервала наше сосредоточенное молчание Лена. - Нам с Кирюшей приснился один и тот же сон! Представляете? О другой реальности, такой красивой, такой доброй...
  
  - С двумя солнцами? - спросил Вадим.
  
  - Да! - удивленно выдохнули Лена и Кирилл. - А откуда ты знаешь?
  
  - Мне тоже снился этот сон.
  
  - Интересно... - протянула Наталья. - Похоже на коллективное помешательство. И мне он снился. ... Сергей, Аня, а вам что?
  
  - Так, вместе же все бродили. Созерцали, восхищались, - отозвался я, прекрасно понимая, кто является организатором этого колхоза, - И напомните мне, пожалуйста, мы вчера на ужин грибы не ели? Может, соль не из той солонки сыпанули?
  
  Шутка не зашла. Все были серьезными и смотрели на Эн, ожидая её ответа.
  
  - Да, и мне снилось, - доложилась она. - Я была вашим гидом в этом новом мире. Только вот о чем говорила, совсем не помню...
  
  Я хихикнул про себя.
  
  - Вот это да! Кому расскажи, не поверят, - задумчиво произнесла Наталья.
  
  Обсуждали сон часа два. Удивлялись, восхищались, вспоминали научные статьи и всякую эзотерическую ерунду. В конце концов, решили, что такое иногда случается, и немного успокоились. Решили до обеда пойти на озеро, а вечером - отпраздновать юбилей.
  
  - Ангел, что это за сонное представление ты нам устроила? - тихо спросил я Эн, когда мы шли к озеру, растянувшись по дороге. Вадим с Натальей впереди, мы с Эн - посередине, а Леночка с Кириллом - далеко позади.
  
  - Баловство, - улыбнулась она. - Скажем так, это реклама светлой стороны. Того, что вы называете "раем". Праздность, безмятежность, беззаботность. По мне - скучновато. Птицы, животные - это люди, преобразившиеся в то, что им ближе всего. Отсюда и такое разнообразие форм и видов.
  
  - Реклама? - переспросил я. - А что там на самом деле? Как они себя там осознают? Земная память сохраняется?
  
  - Серёж, воспринимай это как сон. Больше я не скажу. Прости, не могу. Не мучай меня.
  
  - Тогда зачем ты это сделала?
  
  - Это моя "обязаловка". Как у продавцов в ваших магазинах: предлагать пакеты, товары по акции и рассказывать про скидки.
  
  - Нифига не понятно, - расстроился я.
  
  - Ну, прости... и пойми. Я, правда, не могу... - она посмотрела на меня взглядом кота из "Шрека".
  
  - Ладно, проехали. Не буду пытать.
  
  - Спасибо!
  
  - А реклама ада будет? - заинтересованно спросил я.
  
  - Не обещаю, но подумаю...- она взяла меня за руку и ускорилась, всем видом подчёркивая, что тема закрыта и этот разговор закончен.
  
  - Серый, Ань! А где же наша молодежь? - пробасил Вадим, останавливаясь и оглядываясь вместе с Наташей.
  
  - За углом забора целуются, - прошептала мне Эн, пожимая плечами на вопрос Вадика.
  
  - Да жмутся где-то за углом. Наверное, - интерпретировано озвучил я полученную информацию, но уже вслух. За что моментально схлопотал кулачком в бок.
  
  Из-за угла забора одного из дачных строений тут же выскочила раскрасневшаяся Леночка.
  
  - Серёж, ну как тебе не стыдно? Мне камушек в кроссовки попал, мы просто остановились, чтобы его вытряхнуть!
  
  Вслед за Леной появился Кирилл. И если у неё румянец был лишь легким намеком, то у Кирилла лицо горело пунцовым пламенем. Он прятал глаза, глупо улыбался и кивал.
  
  Мы вчетвером расхохотались. Не злобно, а по-доброму, с теплом.
  
  Лена пригрозила кулаком, но почему-то именно мне. Эх, дело ж молодое, чего злиться-то?
  
  
  ГЛАВА 8.
  
  
  Солнце безжалостно палило, приближая полуденный зной.
  
  Мы дошли до озера и расположились в тени густой ивы у самого берега. Людей почти не было, несмотря на жару. Семейная пара с двумя карапузами-близнецами лет трёх расположилась на песке, расстелив огромное покрывало. Дедушка в сером костюме и шляпе занял единственную лавочку и с нескрываемым интересом что-то читал в планшете. Две почтенные дамы за шестьдесят неспешно прогуливались по берегу, увлеченно обсуждая что-то важное, вкладывая в каждый жест всю силу своего жизненного опыта. Вдалеке от берега покачивалась лодка с запоздавшими рыбаками.
  
  Вадик, едва мы успели расстелить наше, ничуть не меньшее, чем у семейства с близнецами, внушительное покрывало, извлек из рюкзака три запотевшие банки пива - охладиться с дороги.
  
  Как тут отказаться? И погода классная, и пиво вкусное, и компания хорошая.
  
  - Не упейтесь только, алкаши! - "одобрила" его действия Наталья. - И нам чуть-чуть оставьте.
  
  Она и Лена быстро разделись и с радостным визгом бросились в объятия прохладной воды. Эн, скинув кроссовки, робко коснулась воды пальцами, зажмурившись от блаженства. Медленно вышла на берег и, освободившись от всего лишнего, предстала перед нами во всем великолепии своей женственности. Кипенно-белый купальник идеально облегал ее точеную фигуру, подчеркивая каждую линию, каждый изгиб. Короче, было чему подивиться и восхититься. Она медленно вошла в воду и неторопливо поплыла.
  
  Мы сидели, раскрыв рты, совершенно позабыв о пиве.
  
  Да! У меня самый потрясающе симпатичный ангел! Вот, на зависть всем! Впрочем, других я не видел, да и особо не хочется. Мой всё равно будет самой лучшей!
  
  Из оцепенения нас вывел комок мокрого песка, метко брошенный Леночкой с выражением бурного негодования на лице. Снаряд разлетелся в воздухе, обдав всех, но, как я подозревал, гнев был адресован Кириллу. Мы вернулись к прерванному занятию.
  
  - Дима! - раздался осуждающе-сварливый голос со стороны семейства, и в воздухе повис звук звонкой оплеухи.
  
  - Ты чего? - возмутился тот, кого назвали Димой, и дальше последовала тихая перебранка.
  
  - Вот! И Диме прилетело. А нечего на чужих девушек заглядываться, - злорадно подумал я.
  
  Тетушки, прервав свой разговор, остановились, внимательно наблюдая за ссорящимися супругами. Лишь старик на лавочке остался безучастным, продолжая смотреть в экран планшета.
  
  Допив пиво, мы ринулись в воду, устроив с визжащими девчонками шумную возню на мелководье. Чем заслужили неодобрительные взгляды всех находящихся на берегу. Ну, простите. Дети мы еще. ДЕТИ!!!
  
  Карапузы попытались разделить наше веселье, но были гневно отозваны бдительной мамашей подальше от места развлечения "великовозрастных дебилов".
  
  Из воды я вылез первым. Не знаю почему, вот вроде и вода теплая, и солнышко припекает так, что потребность организма в живительной влаге как изнутри, так и снаружи огромная, а не люблю долго полоскаться и всё тут. Народ же отрывался по полной программе. И со стороны это выглядело забавно. Особенно когда Вадим и Кирилл, сцепив руки замком, решили подкинуть Леночку для грациозного нырка.
  
  Нырнуть-то, конечно, нырнула, вот только с грацией вышла накладка. Она, опираясь на их плечи и встав ногой на замок из сцепленных рук, на счёт "три" попыталась подбросить своё тело как можно выше, рассчитывая на движущую силу двух крепких мужчин. Но в самый пиковый момент, когда до взлета оставались считанные миллисекунды, её нога, видимо, предательски соскользнула с замка. С громким шлепком и визгом, достойным поросенка на сносях, Леночка рухнула в воду, разметав помощников в разные стороны образовавшейся волной.
  
  Наталья с Эн гоготали в голос, сгибаясь от смеха и, периодически , поддерживая друг друга, чтобы не упасть.
  
  Я достал телефон и сделал пару снимков. Они так задорно и искренне смеялись, что это было просто необходимо запечатлеть.
  
  - Попытка номер два! - категорически объявила Лена, размахивая руками и призывая парней к новой попытке.
  
  - Не, не... я пас! Ты нас так утопишь, - запротестовал Вадик. - Иди с берега прыгай.
  
  Я, было, подумал о лодке с рыбаками, которая неминуемо перевернётся от цунами, поднятого упавшим метеоритом - Лена,... но завороженно уставился в экран телефона. На кадрах, которые я только что сделал, не было Эн. Вот Наталья, согнувшаяся в приступе смеха, лицом почти касается воды. И я точно помню, что в этот момент её поддерживала Эн, чтобы та не нырнула, но... Эн нет. На втором кадре, где они обе стояли, запрокинув головы вверх, её тоже нет. Есть Лена, застывшая в нелепом взмахе рук, есть скрытый по уши в воде Вадим, растерянно стоящий Кирилл. Эн НЕТ!
  
  А вот это неожиданно. Мурашки пробежали по спине. Я сделал ещё один снимок. И на нём ангела не обнаружил. М-да... всё чудесатее и чудесатее. Неприятное открытие. Совсем не хочется, чтобы его сделали остальные.
  
  - Вот ты гад, Вадим! - обиделась Леночка.
  
  Кирилл попытался её успокоить, но она только фыркнула и поплыла от берега.
  
  Совместными усилиями - криками, уговорами и поплывшим вслед за ней бойфрендом, Лену удалось вернуть к берегу, и вся компания, немного охладевшая в своем энтузиазме, вышла из воды.
  
  - Серёж, что-то случилось? Ты чего такой напряжённый? - спросила Энжел, когда мы возвращались с озера и чуть-чуть отстали от остальных.
  
  - Ты в курсе, что не отображаешься на фотографиях? - задал вопрос я.
  
  - Ты меня фотографировал? - она остановилась.
  
  - Да. И на фото тебя нет.
  
  - Я знаю. И это может стать проблемой, но решаемой проблемой.
  
  - Это как?
  
  - Я смогу удержать образ, который отразится на фото, но при условии, что ты будешь рядом. - Эн задумалась и добавила: - Попытаюсь избегать съёмок, но и ты постарайся всегда находиться поблизости.
  
  - Нужно попробовать, - я достал телефон, включил фотокамеру, взял Эн под руку, - Улыбаемся!
  
  Она положила голову мне на плечо, и я, отведя руку, сделал снимок. Тут же на меня навалилась сильная усталость. Будто я побил мировой рекорд по подъёму тяжестей, разгрузил пару вагонов угля и не спал перед этим больше суток. Ноги задрожали, дыхание сбилось.
  
  - Ничего себе! Это что произошло? - я в недоумении посмотрел на Эн.
  
  - Ой! Не успела тебе сказать, что на это потребуется много твоей энергии. Прости.
  
  - Вот это откат! Пара фото, и я сдохну. Да уж, ты права... снимков нужно избегать.
  
  Эн виновато улыбнулась.
  
  Фотка получилась хорошая. Эн с потрясающей улыбкой, со склоненной к моему плечу головой. И я - рот до ушей, вид лихой и придурковатый, ну, чисто - влюбленный дурачок. И если бы не последствия, так и ходил бы с неизменной маской счастья на лице.
  
  - Вы чего там застряли? - послышался окрик Натальи.
  
  - А они решили за углом пообжиматься, - захохотала Леночка.
  
  Вот же сучка злопамятная, отомстила.
  
  - Да идём мы, идём, - ответил я, пытаясь скрыть дрожь в голосе, - Пара булыжников в тапки попала, пришлось выкатывать.
  
  В доме девушки разбежались по комнатам приводить себя в порядок и наводить красоту. Нам, мужикам, выпала тихая радость - пиво и безделье с оттенком приятной повинности: приготовить шашлык и подготовить всё для праздничного обеда/ужина. Вот чувствую какую-то несправедливость, а в чём, никак не пойму.
  
  Остаток дня и вечер пролетели незаметно, очень весело и душевно. Мы чествовали юбиляров, одаривая их с любовью выбранными подарками. Лена с Кириллом преподнесли роскошный кухонный набор, сверкающий кастрюлями и сковородками, диковинными приспособлениями, непонятными моему мужскому уму. В момент вручения нашего скромного дара меня вдруг понесло, и вырвалась экспромтом шутка на тему "поели - нужно поспать", но с небольшим уточнением, как именно спать. Лицо Наташи вспыхнуло румянцем, а Эн, уже привычно, легонько толкнула меня в бок. Леночка фыркнула, тоже смутившись. Мужики оценили мой юмор благосклонным смехом. Потом мы ели, пили, шутили, смеялись, рассказывали анекдоты, истории своих и чужих жизней. Снова ели и... так до ночи.
  
  Вечер был наполнен душевной теплотой. И, что самое главное, Эн не отходила от меня ни на шаг. Я не помню, когда ещё чувствовал себя настолько счастливым. Слава Богу, никому и в голову не пришло заниматься фото фиксацией праздничного события. Есть у меня подозрение, благодаря кому произошло такое попустительство,... но это не точно.
  
  В самом конце застолья, когда по команде Леночки все были вовлечены в процесс уборки со стола, мытья посуды и возвращения предметов мебели на их законные места, Эн отозвала Наталью "пошептаться". Они устроились на пуфике в гостиной и долго о чём-то говорили. Лицо Наташи то краснело, то бледнело, она неуверенно кивала или отрицательно мотала головой. Эн ласково гладила её руку, иногда перемещая свою ладонь, словно случайно, касаясь живота.... И что там у них происходит?
  
  Наконец, разговор закончился, и они вернулись к уборке, к нескрываемому облегчению Леночки, которая уже начинала бросать на них недобрые взгляды. Наталья выглядела немного растерянной, но на вопрос сестры ответила просто: "Устала".
  
  Хозяева покинули компанию первыми, скрывшись в своей спальне. Остальные... как-то само собой получилось, проигнорировав основы нравственности, разбрелись по комнатам попарно. Леночка утащила Кирилла, смущенного и опасливо озирающегося, в свою комнату. Мы с Эн ушли в гостевую.
  
  - Ты чем Наталью так озадачила? - спросил я Энжел, когда прикрыл дверь в комнату.
  
  - Ничем. Я вручила ей свой подарок.
  
  - У тебя был еще подарок? - удивился я. - И что это?
  
  - Ты обязательно об этом узнаешь, но позже, - загадочно улыбнулась Эн, - больше ничего не скажу.
  
  - Ну, начинается, опять потом, опять позже. Ладно, раз узнаю, потерплю.
  
  - Доброй ночи, Серёжа. Увидимся утром.
  
  - Ты не останешься? - с горечью вырвалось у меня.
  
  - Нет. Но когда-то это случится.
  
  - Серьёзно? - во мне проснулась заинтересованность. - Ты реально сможешь остаться?
  
  - Не совсем так, как ты представляешь, но... да, - прошептала она, утаив какую-то непостижимую тайну.
  
  - Я что-то совсем ничего не понял? - последнее, что смог произнести я.
  
  И.... Опять пустота и пробел в памяти.
  
  Что́ мне снилось? Не помню. ... Тьма... какая-то давящая, липкая, сотканная из боли и безысходности. Горечь разочарования разъедала душу, словно кислота. Брр... Да и ладно, что не помню. К чему ворошить этот склеп кошмаров? Лучше помнить свет, тепло, жизнь...
  
  Тонкий луч солнца, прокравшись сквозь брешь в занавесках, робко коснулся моего лица, пытаясь достучаться сквозь сомкнутые веки. Я прикрылся от него рукой. Так и лежал, не решаясь открыть глаза, силясь изгнать этот мерзкий осадок забытого сна. Мысли, словно мутная река, потекли к обрывкам вчерашнего вечера... к тем крохам, что еще не стерлись из памяти. Снова... Мне снова подчистили память. Я горестно вздохнул.
  
  - И долго ты еще собираешься тут валяться? - голос Эн прозвучал неожиданно.
  
  Я вздрогнул всем телом и распахнул глаза. Она сидела на раскладушке, которую прошлой ночью занимал Кирилл, и улыбалась. ... Ох уж, эта ее улыбка! Она одновременно манит и пугает, опьяняет надеждой и обжигает предчувствием чего-то неизбежного, непостижимого...
  
  - Привет, Ангел... Ты давно здесь? - Я украдкой взглянул на свою одежду, аккуратно сложенную на стуле. Определенно, раздевался сам, и, судя по всему, не торопился.
  
  - Минуты три, - ответила она. - Одевайся, я отвернусь, не переживай.
  
  - Да я не то чтобы стесняюсь, - попытался бравировать я. - Но все равно как-то... неловко.
  
  Энжел молча отвернулась.
  
  - Кстати, Ангел, мне снился какой-то ужасный сон, но я совершенно ничего не помню. Ты случайно не знаешь, что мне там привиделось? - Я торопливо натягивал джинсы.
  
  - Знаю. Но подумала... и решила, что тебе лучше этого не помнить, - Эн повернулась ко мне. - Ты можешь все неправильно понять, и это повлияет на твою жизнь. А я этого не хочу.
  
  - "Обязаловка" от рекламы Ада? - серьезно спросил я.
  
  - Можно и так сказать. Но по сути... Ад больше здесь, чем там. И, Сереж, все. Больше никаких расспросов. Я не занимаюсь толкованием снов.
  
  - Опять загадки, тайны.... Не жизнь, а сплошная головоломка.
  
  - А кому сейчас легко? - улыбнулась она. - И вообще, тебе ли жаловаться, посвященному в то, чего никто другой знать не может? Пусть даже это знание не абсолютно...
  
  - Угу, - согласился я. - Вот только кому бы похвастаться своими знаниями, чтобы поверили?
  
  - Только тому, кому ты доверяешь, как самому себе. - Эн внимательно меня оглядела. - Ты готов?
  
  - Да, пошли, - я распахнул дверь, и мы вышли из комнаты.
  
  Дом еще утопал в объятиях сна. Мы прошли на кухню, решив приготовить завтрак, точнее выставить на стол остатки того, что вчера, под пристальным контролем и грамотным руководством Леночки, было собрано и спрятано в холодильник.
  
  Скрипуче зашумел наполненный водой и включенный чайник. Эн доставала из холодильника пластиковые судки, кастрюльки, баночки, проверяя содержимое. Скрипнула дверь. Из комнаты Лены высунулся Кирилл, воровато огляделся по сторонам и, убедившись, что на кухне только мы с Эн, бесшумно выскользнул и исчез в санузле. Через пару минут он материализовался на кухне.
  
  - Доброе утро! - бодро поприветствовал нас Кирилл.
  
  - Доброе! - кивнул я.
  
  - Привет, - улыбнулась Эн. - Как спалось?
  
  - Хорошо. Спасибо, - он смутился и густо покраснел. - А вам?
  
  - И нам, - произнесли мы одновременно и рассмеялись.
  
  Кирилл поддержал наше веселье, тоже засмеявшись. Интересно, а это он над чем так потешается? Над своими влажными фантазиями о нашей ночи или высмеивает своё смущение?
  
  Мы не заметили, как в дверном проёме кухни застыл Вадим.
  
  - Шо ржём, кони? - пробормотал он, сонно щурясь.
  
  - Доброе утро, Вадик! Рассолу не желаете? Голова не болит? - спросил я.
  
  - Я как огурчик, ... весь зелёный и в прыщах, - отозвался он, почесывая брюшко. Схватил с тарелки ломтик сыра. - Шашлык буду, если еще остался, и кофу. Всем привет!
  
  - Я сейчас разогрею, - с готовностью отозвалась Энжел.
  
  - Анечка, ты просто золото! - Вадик довольно осклабился, счастливо замурлыкав.
  
  Следом за Вадимом появилась Наталья, наградив его легким подзатыльником. Поздоровавшись, она зевнула, прикрыв рот ладошкой, и с укором произнесла: - Нормальные люди в воскресенье, в 9:00 утра, еще спят.
  
  Леночку, единственную "нормальную", по мнению Наташи, пришлось будить почти насильно. Невероятно, но она безмятежно спала, игнорируя шум, создаваемый нами. Вот же толстокожая! ... Ну, это я в хорошем смысле слова.
  
  Миссию по пробуждению взяла на себя Наталья. Будь ты хоть трижды нормальной, но когда большинство уже на ногах, то и.... Ибо нефиг!
  
  Через десять минут, в полном составе, мы сидели за столом, завтракая. Возникшая тема снов быстро заглохла, не обнаружив общих совпадений. Значит, коллективного помешательства этой ночью не произошло.
  
  - Народ! А, не повторить ли нам поход на озеро? - предложил Вадим, расправившись с завтраком.
  
  - Хорошая идея! - поддержал я. - До вечера еще целая вечность.
  
  Все закивали, соглашаясь, кроме Эн.
  
  - Ребята, простите, но мне нужно уехать, - грустно сказала она.
  
  - Что-то случилось? - Наталья обеспокоенно нахмурилась.
  
  - Нет, всё замечательно! У вас замечательная компания, чудесная дача, но дела... Вечером уезжаю в командировку, и нужно собраться.
  
  - Как уезжаешь? Далеко? Надолго? А у соцработников бывают командировки? - Леночка засыпала ее вопросами.
  
  - На полгода примерно, - коротко ответила Эн.
  
  - Ого! - вырвалось у меня, словно крик души.
  
  - Ань, а как же... - Наталья запнулась, не договорив.
  
  - Наташенька, всё будет просто замечательно, - Эн успокоила ее, словно прочитав невысказанный вопрос в её глазах.
  
  Вадим смотрел на меня с немым вопросом, ища ответа. Я только пожал плечами. Вот, откуда мне знать? Сам в шоке.
  
  - Ребята, вы не беспокойтесь, я до города сама доберусь. Отдыхайте и спасибо вам огромное за гостеприимство и радушие! Я безумно рада, что познакомилась с вами, - она встала, подчеркивая свою готовность отбыть немедленно.
  
  Леночка кинулась обниматься, скорчив расстроенную гримаску и пустив слезу.
  
  - Что за глупости? Я тебя отвезу. Никаких "доберусь сама", - я тоже встал.
  
  Конечно же, понимаю, что в моём благородстве никакого смысла нет, ей только от глаз спрятаться и уже там, дома. Вот, примут ли друзья моё бездействие? Не возникнет ли у них справедливых вопросов, типа: "... и как ты мог отпустить ее одну?" Да и, сказать по правде, меня серьезно пугает её заявление о командировке в полгода. Что случилось-то? Понять это я смогу только по дороге в город.
  
  - Очень жаль. Но раз такое дело... Ань, мы всегда тебе рады! Возвращайся скорее, - Наташа внедрилась в сцепку Эн - Лена.
  
  Я забрал из комнаты рюкзак со своими немногочисленными пожитками и всё - к отъезду готов. Девчонки так и стояли, обнявшись, о чем-то переговариваясь. Вадик с Кириллом пошли открывать ворота.
  
  
  ГЛАВА 9.
  
  
  Резкий запах нашатырного спирта заставил меня вздрогнуть и замотать головой. Я приоткрыл глаза, с трудом фокусируя взгляд. Надо мной склонились встревоженные лица друзей. Эн стояла чуть в стороне, избегая смотреть мне в глаза.
  
  "И чего сгрудились? - пронеслось в голове. - Лежу, никого не трогаю... Только солнце загородили".
  
  Между склоненных голов, окаймлённых мерцающими ореолами света, проглядывало безоблачное лазурное небо.
  
  - Ого... - выдохнул я, пытаясь ухватить ускользающую нить реальности.
  
  - Ну, слава богу, очухался! Ну и напугал ты нас, - Наталья убрала ватку от моего лица.
  
  Всё случилось именно так, как мы с Эн опасались. Не успели подойти к машине, как Вадим возбуждённо завопил: - Фотку на память не сделали! Это срочно надо исправить!
  
  Судя по всему, Эн упустила контроль. Но это лишь мои предположения.
  
  От группового снимка отбиться не вышло. Все наши жалкие попытки сослаться на "срочность" и "опоздание" разбились о стену всеобщего энтузиазма. Никто не воспринял их всерьёз.
  
  И вот мы уже выстроились на крыльце по шаблону старых советских фото: мальчики внизу, девочки сверху.
  
  Эн встала за мной, положив руки на плечи и выглядывая из за левого плеча.
  Вадик, словно фокусник, извлёк откуда то штатив, водрузил на него телефон и, установив таймер, молнией метнулся к нам. За доли секунды до щелчка он успел принять небрежно артистичную позу и взъерошить пятернёй волосы.
  
  Телефон издал предательский звук, имитирующий щелчок затвора...
  
  ...и - резкий запах нашатыря, вырывающий меня из небытия. Я лежал на ступеньках крыльца, а мир вокруг смотрел на меня глазами друзей - с непониманием и страхом.
  
  - Встать сможешь? Давай помогу, - Кирилл потянулся ко мне.
  
  - Сам, - запротестовал я. - Спасибо.
  
  Поднялся. Меня била дрожь, будто озноб пробирал до костей. Ноги словно ватные, руки тряслись. "Всё, - мысленно поклялся я, - больше никаких фото".
  
  - Серёг, в таком состоянии я тебя никуда не пущу. За руль тебе нельзя. Я сам Аню отвезу. А ты отдохни, полежи, расслабься. Вечером поедешь, когда оклемаешься, - безапелляционно заявил Вадик. - Раньше я за тобой такого не замечал. Стареешь, брат, слабеешь.
  
  Все, кроме Эн, согласно закивали.
  
  - Да нормально со мной всё.
  
  - Даже слышать не хочу, - друг был непреклонен.
  
  - Вадик, если... - не успел я закончить.
  
  - Ребята! - громко перебила Эн. - Я на пять минут украду Сергея.
  
  Она взяла меня под руку и под недоумевающие взгляды друзей повела в дом.
  Плотно прикрыв дверь, она повернулась ко мне: - Закрой глаза.
  
  Я безропотно повиновался - и вдруг ощутил на губах тёплое, невесомое прикосновение её губ. Меня пронзило тысячами крошечных иголочек. В неудержимом порыве я обнял Эн, желая удержать этот миг, но она мягко отстранилась, легонько оттолкнув меня руками.
  
  Волны тепла прокатились по телу, наполняя энергией, силой, безрассудством. Я жаждал повторения. Рванулся к ней, но Эн вытянула руку, останавливая: - Достаточно. Держи себя в руках.
  
  - Эн, - взмолился я, - пять минут ещё не прошло.
  
  - Пять минут - чтобы восстановиться мне. У тебя, если выражаться фигурально, уже "передоз", - устало произнесла она. - Сейчас всё нормализуется. Я вернула тебе потраченную энергию, но контролировать её объём не умею - отдала немного больше, чем нужно. Теперь её нужно восполнить мне.
  
  То ли от её слов, то ли от утихающих потоков энергии я почувствовал, как быстро успокаиваюсь. Заметил, что Эн бледна - и не просто бледна, а какой то странной, полупрозрачной бледностью.
  
  - Ангел, с тобой всё хорошо? - встревожился я.
  
  - Не беспокойся. Помолчи пару минут, пожалуйста, - она прикрыла глаза, слегка запрокинув голову.
  
  Из дома мы вышли уже вполне бодрыми и дееспособными.
  
  - Хм, неожиданный результат. Анечка, стесняюсь спросить, чем ты его так взбодрила? - не удержался Вадим и тут же получил подзатыльник от Натальи.
  
  - Мастерство не пропьёшь! - улыбнулась Эн. - Ребята, поверьте, Сергей действительно в порядке. Я, как почти медик, уверяю вас. Нам пора.
  
  - Да, мы видим и, честно говоря, не сомневаемся, - заверила Наташа, бросив быстрый взгляд на Лену, будто говоря: "Мы уже это проходили".
  
  - Может, всё же я отвезу? - Вадим предпринял ещё одну отчаянную попытку.
  
  - Вадь, я позвоню, как только доберёмся, - пообещал я. - Правда, чувствую себя превосходно.
  
  Леночка и Кирилл обменялись взглядами, но так и не вставили ни слова.
  
  Короткое прощание - нежные объятия, поцелуи, крепкие рукопожатия - и мы тронулись в путь.
  
  - Серёж, прости меня ещё раз. Я потеряла контроль, и мы нарвались на фото, - с горечью извинилась Энжел, как только мы выехали за пределы СНТ.
  
  - Знаешь, - серьёзно ответил я, - если после каждой фотографии меня ждёт подобная реабилитация, я готов пожертвовать собой на целый фотоальбом.
  
  - Дурачок, - рассмеялась Эн. - Я, конечно, могу принять твою жертву... и приму её с огромной благодарностью, но меня и на пару реабилитаций не хватит. Я просто исчерпаю себя до дна.
  
  - Прости, я не подумал.
  
  - Ничего, я понимаю. Вы очень восприимчивы к тактильным ощущениям, - мягко произнесла она.
  
  - Очень, - признался я. - А теперь, милый Ангел, объясни мне, пожалуйста, причину твоего поспешного отъезда. Тебя кто то обидел? Или есть более серьёзные причины?
  
  Эн сразу поникла. Опустила голову и замолчала. Довольно долго мы ехали в тягостном молчании. Я пытался предугадать её ответ, но на душе становилось всё тяжелее. Бросая украдкой взгляды на девушку, я уже собрался повторить вопрос...
  
  Но Эн опередила меня. Она подняла голову, повернулась ко мне и тихо, почти шёпотом, произнесла: - Моё самоопределение закончено.
  
  - Как? Почему? - я оцепенел. Ошарашенно глядя на Эн, совершенно забыл о дороге.
  
  - Серёж! - вскрикнула она, резко вытянув руку вперёд.
  
  Дорога обвила небольшую лесопосадку, и, вырвавшись из за поворота, мы - во всей красе и на полной скорости (я даже не помнил, когда в последний раз смотрел на спидометр) - предстали перед бдительным оком патруля ДПС. Двое инспекторов, изнемогающих от зноя, вдруг ожили: синхронно вскинули полосатые жезлы, словно марионетки по команде.
  
  - Блин! - выдохнул я, инстинктивно вдавливая тормоз и щёлкая поворотником.
  
  В голове застучало: "Сколько времени держится алкоголь? Вчера было не лимонад... И не пара рюмок. Если проверят - всё, кранты. А они проверят, это как пить дать. Каждый выходной ловят уставших дачников".
  
  Прижавшись к обочине, я остановил машину в пятидесяти метрах от них - и от их патрульного автомобиля, хитро упрятанного в густых кустах. Инспекторы замерли, будто решая, кто из них отправится в это "дальнее плавание". Может, ждали, что я смиренно сдаю назад, облегчая им работу. Но я стоял. Наконец один, с кислой миной, двинулся к нам.
  
  - Похоже, это надолго, - пробормотал я, опуская стекло и лихорадочно шаря в рюкзаке за документами. Надежды на лёгкий исход таяли с каждой секундой.
  
  Эн, к моему изумлению, лишь усмехнулась.
  
  - Добрый день! Рейд "Трезвый водитель". Ваши документы: права, СТС, страховой полис, - отчеканил инспектор, даже не назвав звания. Наклонился к окну, шумно втянул воздух... и впился в меня насторожённым взглядом.
  
  - Инспектор, ко мне! - резко бросила Эн, властно указав на пассажирскую дверь.
  
  Он вздрогнул, перевёл глаза на неё - и вдруг словно окаменел. В зрачках мелькнул откровенный испуг. Выпрямился по стойке "смирно" и почти бегом обогнул машину.
  
  - В чём дело? - холодно спросила она, опуская стекло. Взгляд - ледяной, пронизывающий.
  
  - Товарищ генерал! Младший лейтенант Матеев. Плановая проверка. Простите, не опознали... - залепетал он, судорожно вскидывая руку к козырьку.
  
  - Доложите командиру роты: получили от меня замечание.
  
  - Есть доложить! - пролепетал инспектор. - Приношу извинения. Счастливого пути.
  
  - Свободен! - отрезала Эн, поднимая стекло. - Поехали, - бросила мне через плечо.
  
  Я рванул с места, не дожидаясь повтора. За нами осталось только вихрящееся облако пыли и фигурка инспектора, всё ещё застывшая в полупоклоне.
  
  - Ладно, хватит игр. Что это было, товарищ генерал? - я покосился на неё, пытаясь уловить хоть тень улыбки.
  
  - Что и видно: отпустили с пожеланиями.
  
  - Ангел???
  
  - Он увидел во мне того, кого боялся увидеть, - спокойно пояснила она, чуть приподняв подбородок.
  
  - Ого! - я рассмеялся, но смех вышел нервным. - Это было... эффектно.
  
  - Последняя шутка.
  
  Её слова обрушились, как ледяной душ. Вся лёгкость момента рассыпалась в прах. Встреча с ДПС вдруг показалась лишь мелкой занозой на фоне той глухой тоски, что сжалась в груди.
  
  - Ты уходишь? - прошептал я, с трудом проталкивая слова сквозь сухость в горле.
  
  - Да.
  
  - Но почему? Две недели - это же ничто! Как можно за такой срок решить, на чьей ты стороне - света или тьмы? - Голос дрогнул, предательски сорвался.
  
  - Серёж... Я не выбираю. Я просто действую. А выбор делает за меня каждое моё действие, - тихо сказала она.
  
  - И где ты теперь?
  
  - Узнаешь. Скоро. - В её улыбке не было ни насмешки, ни теплоты.
  
  - Расскажешь?
  
  - Нет. Ты поймёшь сам.
  
  - Как? Как я должен это понять? - Я сжал руль, чувствуя, как ногти впиваются в кожу.
  
  Господи, как же надоело блуждать в этих туманных намеках! Внутри разрасталась пустота, похожая на вой ветра в заброшенном доме. Мы прощаемся. Вот так. Без объяснений. Без шанса ухватиться за что то реальное.
  
  - Поймёшь через осознание. Или озарение, если угодно, - ровно произнесла она. - Ты не в вакууме. Мир кричит ответами - надо лишь научиться слушать.
  
  - Понятно. Отшила, а обидеться не получается.
  
  - Когда всё ясно, жизнь теряет вкус, - мягко добавила она, и в голосе скользнула тень прежней иронии.
  
  Остаток пути мы провели в молчании. Меня душила тоска - острая, всепоглощающая, будто в груди разверзлась бездонная пропасть. Смешно, конечно: две недели - ничтожный срок, чтобы так привязаться. Но я не хотел... НЕ ХОЧУ, чтобы она исчезла из моей жизни.
  
  Это чувство не поддавалось логике. Связь, пронизывающая всё: тело, дух, эмоции, разум. Я не готов её потерять. Может, я влюблён в своего Ангела? Нет, не так... Я - лабораторная мышь, покорно идущая за учёным, который ставит над ней опыты. И я хочу идти. Принимаю всё. Но что это - любовь или безумие? Господи, что творится у меня в голове?! Просто тоскливо. До боли. До крика.
  
  Эн смотрела в окно, словно ограждая меня от своего внутреннего мира. Она не мешала мне тонуть в океане безысходности.
  До дома добрались неожиданно быстро. Дачный поток ещё не превратился в стихийное бедствие - пробок, на которые я тайком надеялся, не случилось. Чем ближе была разлука, тем сильнее я цеплялся за мимолётные моменты: вот мы проезжаем знакомый перекрёсток, рынок, магазин "Пятерочка", ... Каждая деталь становилась драгоценной.
  
  - Серёж, - тихо сказала Эн, когда я припарковался. - Мне тоже больно расставаться. С тобой, с твоими друзьями, даже с этим телом... Но я буду помнить. И, если смогу, буду напоминать о себе - маленькими шалостями.
  
  - Я буду рад! И я... я обещаю помнить, - выдохнул я, вкладывая в слова всю душу.
  
  - Не обещай. Ты и так не забудешь. Это теперь твоя жизнь.
  
  - Ты мой Ангел хранитель? Будешь рядом, хоть незримо? - в голосе дрожала робкая надежда.
  
  - Нет. Я занимаю чужое место. Чьё - ты узнаешь первым. Потом.
  
  - Чьё?! Опять "потом"? Эн, пожалуйста, ... сделай мою жизнь чуть легче. Не оставляй меня с этими вопросами.
  
  - Лёгкой жизни никто не обещал. Терпи. Жди. Всему своё время, - в её улыбке мелькнула едва уловимая хитринка.
  
  - Вот ты какая...
  
  - Сучка? - перебила она с живым интересом.
  
  - ...необыкновенная. Милая. Красивая, - прошептал я, стараясь передать всю искренность, на которую был способен.
  
  - Неожиданно, - она слегка смутилась. - Спасибо...
  
  - Зайдёшь в гости? - я почти умолял. - Сколько у нас ещё времени?
  
  - С удовольствием. Но сколько смогу - не знаю. Наверное, совсем немного, - в её голосе звучала неподдельная печаль.
  
  - Что я могу сделать, чтобы ты осталась хоть чуть дольше? Это в моих силах?
  
  - Без вариантов. Совсем, - отрезала она. - Пойдём. Не будем терять то малое время, что осталось, сидя в машине на виду у всех.
  
  Я замер, пытаясь осмыслить её слова. "На виду у всех"... Что она имела в виду? Но размышлять было некогда.
  
  Мы вышли из машины. Эн взяла меня под руку, и мы медленно двинулись к дому, словно боясь спугнуть ускользающее мгновение. Каждое прикосновение обжигало. Почему всё должно закончиться? Жизнь только начала играть новыми красками, наполняться чем то волшебным... И вот - обрыв. От этой мысли я споткнулся.
  
  - Серёж, - её шёпот едва достигал слуха. - Всё будет хорошо, обещаю. Просто не думай ни о чём.
  
  Я кивнул. Легко сказать - "не думай". Мой разум был неукротим, мысли неслись вихрем.
  
  В лифте я не отрывал взгляда от Эн. Запоминал каждую черту: изгиб губ, тень ресниц, едва заметную морщинку у глаза. Она улыбалась, позволяя мне это молчаливое любование.
  
  У двери квартиры я полез в рюкзак за ключами. Вдруг Эн остановила меня, развернула к себе и легко коснулась губами моей щеки. Мимолётный поцелуй - и мир рухнул. Руки сами обвили её хрупкое тело. Но мгновение спустя она ускользнула, мягко остановив меня:
  
  - Сергей, нет. Остынь, - её голос был тихим, но твёрдым. Она подтолкнула меня к двери.
  
  - Что ты делаешь со мной, Ангел?
  
  С трудом собрав волю, я нащупал ключи. Дрожащие пальцы не сразу попали в замок. Недоумение сменилось тревогой: ключ повернулся в другую сторону. Замок открыт?! Я толкнул дверь - безрезультатно. Ещё раз. И тут меня накрыла паника: задвижка! Закрыто изнутри.
  
  За дверью послышались шаги. Металлический звук отодвигаемой задвижки - и дверь распахнулась.
  
  - Ой, Серёженька! Прости, я не ждала тебя так рано, закрыла на щеколду. Здравствуй, сынок!
  
  - Мама?! - я оцепенел. - Мы... Познакомься, это... - я обернулся к Эн.
  
  Её не было. Фраза повисла в воздухе. Я шагнул в сторону лифтового холла - пусто. Мама вышла, оглядела площадку, удивлённо посмотрела на меня: - С кем знакомиться?
  
  - Э э э... тут котёнок сидел, у порога. Маленький, пушистый. Хотел его покормить. Пока открывал дверь, он, наверное, убежал, - пролепетал я, чувствуя, как лицо заливает краска стыда.
  
  Ненавижу лгать родителям. Но что ещё я мог сказать? Мама с её навязчивой идеей женить меня на ком нибудь превратила бы рассказ об Ангеле в допрос с пристрастием. "Это просто смешно. Она не поверит. Придётся доказывать, что я не сумасшедший..."
  
  - Кис кис кис, - мама попыталась приманить котёнка. - Ты точно видел его?
  
  - Мам, я не пьян. Он был тут. Наверное, убежал через приоткрытую дверь на лестницу.
  
  - Ладно, бог с ним. Ты голодный? Я ещё не только начала готовить, думала, ты позже вернёшься. Как отдохнули?
  
  - Не голоден. Отлично провели время. Погода была замечательная. На озере были, шашлыки жарили.
  
  - Эх... - вздохнула она. - Жаль, дачи нет. Даже с внуками на лето выехать некуда.
  
  - Внуков ещё нет, - попытался я отшутиться. - Появится - подумаем о даче.
  
  - Дождусь ли я их? - мама оседлала любимую тему. - На днях Тамару встретила, она сказала, ты к Вадиму с девушкой приезжал.
  
  Вадик, предатель. Сдал с потрохами. Откуда бы его мама узнала об Эн? Впрочем, неважно. Если бы Эн была обычной девушкой, я бы говорил о ней без умолку... Но она не обычная.
  
  - Это коллега. Просто дружеский визит, - поспешил я. - Мам, мне на работу надо. Проект завтра сдавать, в пятницу не успел доделать. Извини, переоденусь и убегаю.
  
  Она молча кивнула.
  
  Лгу. Стыдно. Но внутри - пустота. Хочется забиться в угол и выть. Эн исчезла. Навсегда? Не так я представлял прощание. Совсем не так. Ох, мама, как же ты не вовремя.
  
  Под мамины вздохи я быстро переоделся и, пообещав позвонить вечером, сбежал.
  
  
  ГЛАВА 10.
  
  
  Я брёл, потерянный в лабиринтах собственных дум. Обещание позвонить друзьям, сообщить о благополучном прибытии, выветрилось из головы. Звонок телефона пробился сквозь пелену моей рассеянности, как далёкий крик в ночи. ...Вадим!
  
  - Да, - прохрипел я, прижав трубку к уху.
  
  - Серый, вы добрались? Всё в порядке? - в голосе друга звучала неприкрытая тревога.
  
  - Да. Всё хорошо, доехал. Я уже почти дома.
  
  - Что с твоим голосом? Точно всё в порядке? Не случилось ли чего? - Вадим не унимался. - Мы ждём, а от тебя ни слуху ни духу. Уже начали волноваться. Или ты настолько убит отъездом Ани, что забыл о друзьях?
  
  - Убит, если честно. Это и для меня стало громом среди ясного неба, - признался я. - Только начал привыкать к её присутствию... и вдруг командировка. Сердце сжимается от одной мысли.
  
  - Да не терзай себя так, она вернётся. Вечных командировок не бывает. И мы тоже будем скучать. Твоя Аня - словно солнечный луч, озаряющий всё вокруг.
  
  - Надеюсь, - я горестно вздохнул, и этот вздох был полон безысходности. Оптимизм Вадима казался мне сейчас жестокой насмешкой. - Ладно, Вадь, пойду тосковать. Буду на связи.
  
  - Ну-ну, - задумчиво отозвался он. - Держись там. До связи.
  
  Я отключил телефон, отгородившись от мира. Не хочу больше звонков, вопросов, сочувствия - всего того, что бередит мою душу. Нужно собраться с силами, принять эту жестокую реальность, унять боль и попытаться забыть. Сначала шарахался от неё, как от чумы, а теперь... эх... Эн, Эн, ... и что я теперь должен делать?
  
  На скамейке у подъезда дома, из двора которого мы с Эн совсем недавно так чудесно сбежали, я заметил три знакомые фигуры. Видимо, их четвёртый товарищ где-то потерялся. А может, его просто мама не пустила (ехидно усмехнулся я про себя)?
  
  Безумная мысль, как искра, вспыхнула в моей голове, и я, ведомый отчаянием, решительно направился к этой троице.
  
  - Привет, пацаны! Выпьем? - выпалил я сходу, глядя в их осунувшиеся, серые лица, словно выцветшие от безысходности.
  
  Троица, словно по команде, вскинула головы. В их потухших взглядах робко блеснул огонёк надежды - будто я принёс не предложение, а последнюю спичку в промозглом мире.
  
  Первым подал голос щуплый паренёк, сидящий с краю. Невысокий, с острыми лопатками, торчащими под заношенной футболкой. Кожа бледная, почти прозрачная, с сеткой мелких вен на висках. Глаза - мутно-серые, с красными прожилками, будто он не спал неделю. Движения дёрганые, нервные: то теребит край рукава, то нервно облизывает губы. Голос - сиплый, с хрипотцой, словно каждое слово даётся с трудом. Видно, что жажда мучит его сильнее прочих: едва услышав про выпивку, он встрепенулся, как загнанный зверёк, почуявший воду.
  
  - А чё, есть чё? - просипел он, и в его взгляде мелькнуло что-то жадное, почти детское.
  
  - Нет, ничего нет. Но могу поучаствовать, - ответил я. - Скинемся?
  
  - Да чем скидываться, мы пустые, как барабаны. Разве что в долг? - пробормотал второй, плотный, с широкими плечами, но словно обрюзгший от беспробудного пьянства. Лицо опухшее, с багровыми пятнами на щеках, будто его постоянно обдаёт жаркой волной. На подбородке - недельная щетина, неровная, с проплешинами. Говорит он медленно, растягивая слова, периодически кашляет и сплёвывает в сторону. В его манере есть что-то демонстративно развязное, будто он пытается казаться круче, чем есть на самом деле. - Сигаретки не найдётся?
  
  Его голос показался мне знакомым с прошлой встречи.
  
  - Не курю, - ответил я, разведя руками.
  
  - Бля, - горестно вздохнул он, словно потерял последнюю надежду. В воздухе повисла тяжёлая пауза, нарушаемая лишь далёким гулом проезжающих машин.
  
  Я достал из кармана пятисотрублёвую купюру.
  
  - Что возьмём?
  
  - Беленькой! - тут же встрепенулся щуплый, словно его окатили ледяной водой. Его пальцы дрожали, когда он потянулся к деньгам.
  
  - И сигарет, на что хватит! - немедленно добавил "знакомец", криво ухмыляясь.
  
  Я протянул ему купюру.
  
  Он уставился на меня с недоумением, словно я предложил ему нечто немыслимое. Потом опомнился, схватил деньги и передал их щуплому.
  
  - Сашок, метнись по-братски.
  
  Тот недовольно поморщился, но спорить не стал. С трудом оторвался от скамейки - она скрипнула под его весом - и поплёлся в сторону "Пятёрочки".
  
  Третий персонаж так и молчал, понуро опустив голову и разглядывая свои стоптанные кроссовки, словно пытаясь найти в них ответы на все свои вопросы. Он самый тихий из троицы: худощавый, с впалыми щеками и тусклыми, бесцветными волосами, прилипшими ко лбу. На нём - заношенный спортивный костюм с обтрёпанными манжетами, а на запястье - потрёпанные часы без стекла. Его движения замедленны, будто он находится в полусне. Когда остальные говорят, он лишь изредка поднимает глаза, но тут же снова опускает взгляд, словно стесняется или боится встретиться с кем-то взглядом. В нём чувствуется какая-то безнадёжная покорность, будто он давно смирился с тем, что его жизнь - это бесконечный круг из пустых скамеек, дешёвой выпивки и молчаливых раздумий.
  
  Совсем не такой реакции я ожидал от этих молодчиков. В глубине души я надеялся, что общение с "элитой" двора неизбежно приведёт к конфликту, и кто знает, может, тогда, в этой суматохе и хаосе, я хоть мельком увижу своего ангела. Но нет. Всё чинно, благородно... Почти. Бить меня, во всяком случае, в ближайшие пять минут никто не планирует. Обидно. Прямо хоть сам начинай...
  
  - А ты кто? - вдруг прервал молчание любитель табака. Его голос прозвучал резче, чем раньше, будто он только сейчас всерьёз заинтересовался моей персоной.
  
  - Сосед ваш, из соседнего дома. Не помнишь меня? - несколько развязно ответил я.
  
  - Не, а, - мотнул он головой. - Не помню. Но спасибо, братан, выручил. Болеем мы. Как звать?
  
  - Серый... Сергей!
  
  - Я Саня, это Толик, а тот тоже Саня, - он кивнул в сторону "Пятёрочки", протянул мне руку и констатировал. - Познакомились.
  
  Толик тоже протянул руку - вяло, без энтузиазма, словно это движение отняло у него последние силы. Совсем обессилел бедняга в неравной борьбе с алкоголем... точнее, с его безжалостным уничтожением путём употребления.
  
  Мы посидели в тишине, каждый погружённый в свои мрачные мысли. Воздух пропитался запахом сырости и дешёвого табака.
  
  Вернулся мелкий Сашок. С гордостью добытчика начал выкладывать свои покупки на скамейку - бутылку водки, две пачки дешёвой "Примы", полуторалитровую бутылку какой-то ядовито-сладкой химии под названием "Лимонад", шесть пластиковых стаканчиков из кофейного автомата, две круглых упаковки плавленого сыра "Президент", кольцо колбасы "Краковская", два свежих огурца и батон хлеба.
  
  По мере того, как он выкладывал эти сокровища, мои глаза округлялись от изумления.
  
  - Это всё на пятьсот рублей? - удивлённо спросил я, разглядывая этот довольно внушительный набор продуктов.
  
  - Эта... нет, - смутился Сашок. - На сыр, колбасу и огурцы не хватило. Я это... ну... так взял.
  
  - Это называется - спиз... украл, - пробурчал я, почувствовав, как меня пронзает волна стыда. Воруют они, а стыдно мне.
  
  Саня хмыкнул, но ничего не сказал. Толик поёрзал на скамейке, будто ему стало неуютно.
  
  - Так эта..., - промямлил Сашок, оправдываясь.
  
  - Серый, а ты чё, правильный такой? - вступил в разговор второй Саня. Его голос звучал нарочито громко, будто он хотел заглушить собственное смущение. - Не пойман - не вор. Да и не обеднеют эти буржуи, а пацанам праздник.
  
  М-да, только горячих приключений мне сейчас и не хватало, вдобавок к моей тоске по потерянному ангелу. Нафиг, нафиг такие эксперименты. И вообще, не мой это круг общения, мерзко как-то на душе от всего этого. Что придёт им в голову потом, в их затуманенные алкоголем мозги, одному Богу известно. И на кой чёрт мне это было нужно? Эн, Эн... мысли о тебе толкают меня на безумства.
  
  - Ладно, пацаны, отдыхайте, - я поднялся со скамейки. Под ногами хрустнул мелкий щебень.
  
  - Серый, ты чего? - услышал я удивлённый возглас, но даже не обернулся.
  
  Я ощущал на себе их растерянные, мутные взгляды, но не замедлял шаг. С каждым движением, уносящим меня прочь от этой сомнительной компании, я словно стряхивал липкую, удушающую паутину разочарования. Каким же наивным было предположение, что в этой пропитанной грязью среде я смогу отыскать хоть какую-то нить, ведущую к Эн, хоть слабое подобие приближения к ней.
  
  Достигнув угла дома, я всё же посмотрел назад. Троица жадно разливала водку по пластиковым стаканчикам. Сашок нервно хихикал, Саня что-то громко объяснял, размахивая рукой, а Толик просто смотрел в одну точку, будто уже отключился от реальности. Их убогий "праздник" набирал обороты.
  
  С отвращением сплюнув под ноги, я решительно направился дальше. Возможно, стоило бы поискать иной путь, более разумный и перспективный. Бессмысленное скитание по грязным дворам и навязчивые приставания к местным завсегдатаям - явно не лучший.
  
  Поглощенный мыслями, я бесцельно бродил по улицам, пока не стемнело. Решив, что на сегодня самоистязаний хватит, да и мама наверняка давно ушла, я вернулся домой.
  
  Когда ключ повернулся в замке, и дверь распахнулась, сердце бешено заколотилось, готовое вырваться из груди. На зеркале в прихожей, словно в призрачном танце, мерцала надпись, выведенная слабой фосфоресцирующей краской: "Сергей. Прости за внезапность... Помни мои слова - тебя ждет светлое будущее. Живи полной жизнью. Ты ничего не потерял, ты лишь готовишься обрести". А ниже, словно сотканные из лунного света, трепетали два белых крыла. Казалось, они оживают, медленно взмывая вверх, унося с собой бремя моей печали и тоски, словно хрупкие посланники надежды в ночи отчаяния.
  
  Я стоял, заворожённый, и перечитывал эти слова снова и снова, пока буквы не исчезли совсем, растворившись в темноте, а потом ещё какое-то время повторял их вслух, словно пытаясь постичь их глубинный смысл.
  
  Странное дело, я не мог понять этот текст. Это было прощальное послание? Тогда где слова "Прощай" или хотя бы намёк на сожаление, что мы больше не увидимся? А может, мне просто нужно оставить надежду и принять то, что очевидно? Одно было ясно - движущиеся вверх крылья давали мне слабую надежду, что мой ангел на стороне добра. В этом я, почему-то, был твёрдо уверен.
  
  Я закрыл входную дверь, которая всё ещё оставалась открытой, пока я медитировал у зеркала, и пошёл на кухню искать, чем решила порадовать меня мама.
  
  - Ох, мама! Куда же столько? Я же не совсем безрукий и не лентяй. Готовлю, и, смею надеяться, неплохо. Пусть без изысков, но сам. Дошираком и шаурмой не перебиваюсь, фастфудом не злоупотребляю. Куда же столько? - с нескрываемым удивлением я разглядывал содержимое холодильника.
  
  И было чему удивляться. Огромная кастрюля борща, глубокая тарелка с голубцами, куриные отбивные в хрустящем кляре, кастрюлька рассыпчатого риса, картофельное пюре и нежные тефтели в сметанном соусе. Когда и как она успела столько наготовить? И это что, всё мне одному? Приятно, конечно! Но успею ли я это всё съесть, не пропадёт ли?
  
  Я взял телефон, набрал номер родителей. Поблагодарил маму за её безграничную заботу, поклялся, что всё съем. Обязательно ВСЁ съем! Да, да, начну прямо сейчас. И пожелал ей спокойной ночи.
  
  Разогрел голубцы. Поужинал. Ну что сказать? Сам я такое не приготовлю. Божественно вкусно.
  
  
  ЭПИЛОГ.
  
  
  Телефон подал короткий сигнал. Уведомление от Вадима. Открываю... - Да что ж такое! - тоска захлестнула новой волной.
  
  Вадим прислал общее фото нашей компании, то самое, после которого я потерял сознание. Пять беззаботных лиц лучились довольными улыбками, и только Эн. ... Даже сквозь натянутую улыбку в её глазах читалась прощальная грусть, тихая печаль осознания неизбежного расставания. - Эн... Эн. ... Почему всё так непросто?
  
  Распечатал на цветном принтере два изображения: наше с Эн совместное фото и коллективный снимок, присланный Вадимом. Закрепил их над своим рабочим местом и, словно загипнотизированный, провел часы, пристально рассматривая фотографии до поздней ночи.
  
  - И что это было? - в который раз спрашиваю я себя, пытаясь уловить ускользающий смысл происходящего, понять, что теперь делать с этими внезапно обрушившимися на меня событиями.
  
  
  
  

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

  
  ПРОЛОГ.
  
  
  (Три с половиной месяца назад.)
  
  Тьма, вспышка яркого света... и снова тьма, и липкий, тягучий сон. Сколько ещё эта пытка будет длиться? Невозможно осознать. Время обратилось в бесконечный калейдоскоп разрозненных ощущений, в симфонию противоположностей. Где-то в отдалении, словно сквозь толщу воды, пробивались слабые отголоски родных голосов... но всё заглушал монотонный аккомпанемент писка и надрывного шипения бездушных машин.
  
  Сознание - зыбкая трясина, где в мутной жиже тонули обломки чувств и воспоминаний. Прошлое? Галлюцинации? Лица стирались, имена обращались бессмысленным набором звуков, чужими, далёкими. Она отчаянно пыталась ухватиться за тонкую нить реальности, но та предательски выскальзывала, растворяясь в непроглядном мраке.
  
  Иногда, как сквозь трещину в небе, пробивался слабый, робкий луч света. Тёплый, манящий, словно обещание спасения. Она тянулась к нему, как иссохший цветок к живительной влаге, с безумной, иррациональной надеждой. Но луч мерк, гас, и её вновь поглощала ледяная бездна. И тогда оставалось лишь одно - хрупкое, уязвимое - ждать. Ждать, когда этот кошмар отступит, когда жизнь вернёт ей её права.
  
  А потом снова - тьма, сон. Бесконечная, мучительная череда сменяющих друг друга состояний. И лишь тихий шёпот надежды, слабый, но упрямый, эхом разносился в измученной душе: проснись... пожалуйста, проснись...
  
  
  ГЛАВА 1.
  
  Осень ворвалась холодным ветром. Листья, ещё вчера зелёные, теперь горели багрянцем - будто кто-то поджёг кроны. Воздух стал прозрачнее, свежее, и в нём чувствовалась лёгкая грусть ушедшего лета.
  
  Прошло три месяца с того момента, как Эн исчезла из моей жизни. Она больше не появлялась. Зеркало - наш "персональный мессенджер" - хранило холодное молчание. Никаких сообщений, ничего. Будто её никогда и не было. Знаю, звучит как клише из дешёвого романа, но именно так я себя и чувствовал - вычеркнутым из реальности.
  
  Сначала я пялился в этот "мессенджер" каждые пять минут. Потом раз в час. Потом просто раз в день, с тупой надеждой, что хоть что-то появится. А теперь... теперь это просто рефлекс. Даже не жду ничего, просто машинально проверяю. Зеркало потихоньку превращается в обычное зеркало, возвращаясь к своей изначальной функции - отражать мою идиотскую физиономию.
  
  Пытался занять себя: работа, спортзал, родители, приятели... Всё это временно отвлекало, но стоило мне остаться наедине с собой, как её тень снова нависала надо мной. Воспоминания накатывали, как волны на пустой пляж: её улыбка, её голос, её привычка поправлять волосы, то, как она хмурилась, когда думала. Даже страх, который она у меня вызывала в наши первые встречи, казался нелепым.
  
  После исчезновения Эн я немного отдалился от Вадима и его семьи, избегая нежелательных вопросов и намёков, связанных с ней. Что я мог бы им сказать? Правда звучала как невероятный вымысел, а ложь казалась банальной и оскорбительной. В итоге я прятался за стеной вечной занятости, оправдываясь неотложными делами, постоянными дедлайнами и с печалью отказывался от любых приглашений.
  
  Не помог даже отпуск, хотя он получился вполне хорошим и запоминающимся - на берегу Средиземного моря, в одноимённой Анталье, городе турецкой провинции Анталья.
  
  Авантюрой было поехать туда одному, но получилось это спонтанно, благодаря горящему туру за треть цены. Буквально ещё в четверг я мучительно думал, чем занять себя в предстоящий отпуск, не имея ни малейшего понятия, как провести ближайшие две недели. А уже в субботу я был в пятизвёздочном отеле на берегу тёплого моря под обжигающими лучами солнца, с расширенным вариантом базового пакета "всё включено" - "Ultra All Inclusive (UAI)". Тюлений отдых без каких-либо забот.
  
  Буквально на следующий день я познакомился с очаровательными подружками, отдыхавшими в моём отеле и только что приехавшими. Я любезно предложил им помощь с чемоданами, когда они выгружались из автобуса, и проводить до ресепшена. Понятно, что и без меня было кому это сделать, просто так сошлись звёзды.
  
  Даша, не дожидаясь моей помощи, уже тащила свой баул, из которого вывалилась пачка открыток.
  
  - Ой, опять! - рассмеялась она, собирая их, а потом вдруг протянула одну мне: - На память. Тут мечеть Сулеймание. Вы там ещё не были?
  
  - Не довелось, - ответил я, немного ошеломлённый её импульсивностью.
  
  Ольга, надев круглые очки, внимательно посмотрела на меня: - Вы один? Просто наблюдательный вопрос, не подумайте лишнего. А то мы с Дашей уже решили, что тут все либо парами, либо с детьми.
  
  - Да, один, - подтвердил я и подхватил оставшиеся вещи. - Не переживайте, просто решил вам помочь, без каких-либо планов.
  
  Ближе к обеду мы столкнулись в лобби, и девушки, видимо, присвоив мне статус старого знакомого, засыпали меня вопросами о магазинах, достопримечательностях, местных развлечениях. Не хотелось их сильно разочаровывать отсутствием этих знаний, поэтому я честно признался, что сам тут всего сутки и готов познавать и впечатляться вместе с ними, если они не будут против моей компании. И, как ни странно, это было принято с восторгом. По-моему, у меня в этот момент и грудь стала шире, бицепсы округлились, и вообще, я даже подрос на пару сантиметров.
  
  Дарья и Ольга - выпускницы Томского СибГМУ (Сибирского государственного медицинского университета), бывшие однокурсницы и подруги, ныне работающие участковыми терапевтами в поликлиниках города.
  
  Девчонки оказались вполне дружелюбными, лёгкими в общении, без понтов столичных див и, в целом, довольно милыми. И главное - симпатичными!
  
  Дарья, как ураган, врывалась в любое пространство, будь то холл отеля или античный амфитеатр. Она могла одновременно спорить с гидом о правильности интерпретации исторических фактов, напевать под нос что-то из Radiohead и переводить бабушке из соседней группы сложные медицинские термины на простой и понятный язык.
  
  - Ну как вам объяснить про этот ваш холестерин нормальным языком? Ладно, бабуль, слушай, это как жир в трубах, понятно? - доносилось с её стороны.
  
  В её огромной сумке-шоппере, казалось, помещалось всё - от запасного купальника до набора акварельных красок, которыми она иногда, прямо на коленке, делала наброски пейзажей. А ещё она постоянно что-то записывала в блокнот: то фразы на турецком, то наблюдения о людях, то списки дел на завтра.
  
  - Запишу, чтобы не забыть: найти рынок со специями, попробовать кебаб у того дядьки у мечети, узнать, почему в этом отеле так медленно носят коктейли, - бормотала она, щёлкая ручкой.
  
  Ольга, наоборот, казалась тихой гаванью. Она всегда держалась немного в стороне, наблюдая за происходящим сквозь линзы старомодных очков, которые ей удивительным образом шли, со слегка отстранённой, мудрой улыбкой. Но стоило заговорить с ней о чём-то серьёзном, и она преображалась, демонстрируя эрудицию, достойную профессора. Задумавшись, она машинально снимала очки и протирала стекла краем футболки, немного прищуриваясь.
  
  - Оль, ты сейчас прям как доктор Ватсон, только женского пола, - смеясь, подкалывала её Даша.
  
  Оля лишь закатывала глаза и тихо отвечала: - Даша, ну серьёзно, давай хоть раз обойдёмся без сравнений с героями детективных романов.
  
  Время пролетало стремительно в калейдоскопе солнечных дней, морских купаний и беззаботного веселья. Мы открывали для себя древние памятники в рамках экскурсии "Демре - Мира - Кекова", гуляли по извилистым улочкам старинного квартала Калеичи, исторического сердца Антальи, активно торговались на местных базарах, наслаждались необычными кушаньями и танцевали под мерцанием звёзд.
  
  Даша с азартом учила меня танцевать сиртаки, совсем не смущаясь, что путаю движения ногами, а Оля деликатно поправляла мой англо-турецкий, когда я пытался выторговать очередную безделушку за бесценок.
  
  - По-моему, ты просто делаешь вид, что говоришь по-турецки, - усмехнулась Оля, когда я, пытаясь сбить цену на магнитик, выдал что-то вроде: "Benim param yok, Türkiye krizde!".
  
  - Да ладно, главное - уверенность! - буркнул я, мысленно посылая Google-переводчик к чёрту.
  
  Каждый день оставлял на коже след солнца, а в памяти - смех Даши и Оли. В их обществе я расцветал, чувствовал себя по-настоящему живым. Их искренний смех, их неподдельный интерес к окружающему миру, их способность радоваться простым вещам - всё это наполняло меня необъяснимым, светлым чувством.
  
  Наши отношения были абсолютно лишены какой-либо романтической искры - лишь невинная радость от совместного времяпрепровождения втроём. Удивительно, как эта весьма своеобразная конфигурация была комфортна всем. Ни о каком расширении горизонтов, поиске "новых друзей" и речи быть не могло. Даже тот забавный эпизод, когда я очнулся, будучи нежно зажат между ними в кровати после бурной пенной вечеринки, щедро приправленной алкоголем, не оставил ни малейшего осадка. Скорее, это добавило пикантности в нашу идиллию.
  
  Мы, конечно, от души похохотали над этим фарсом, изобретая одну невероятнее другой детали той незабываемой ночи.
  
  Даша, хихикая, рассказывала, что пыталась накормить меня оливками, приговаривая: - Ешь, богатырь, силу набирайся!
  
  А Оля, с серьёзным видом, утверждала, что я читал стихи Пушкина на латыни, при этом зачем-то приседая.
  
  - Я помню только пену и громкую музыку, - отмахивался я, чувствуя, как предательски краснеют щёки.
  
  - Ну, значит, мы всё придумали, - заключила Оля с лукавой улыбкой.
  
  Но, разумеется, ничего по-настоящему предосудительного тогда не произошло... по крайней мере, так нам казалось. Никаких трагедий, никаких разочарований, лишь чистейшая платоническая дружба, сдобренная лёгким привкусом коллективного алкогольного бреда.
  
  Мысли об Эн растворялись в утреннем свете, как туман над морем. Почти убедил себя. Смогу освободиться. Смогу отпустить.
  
  Всё хорошее заканчивается, закончился и отпуск. При прощании в аэропорту Оля, обнимая меня, шепнула:
  - Не забывай, что мир - это праздник, даже если ты не видишь салют.
  
  Даша протянула мне свой блокнот: на последней странице было нарисовано окно с открытым ставнем и подпись: "Попробуй выглянуть".
  
  Я улыбнулся. Впервые за долгое время - по-настоящему.
  
  Разъехавшись по своим городам, мы продолжали поддерживать связь, переписываясь в мессенджере, но переписки становились всё реже, короче и формальнее. В нашей переписке проскальзывала какая-то искусственная бодрость, словно мы пытались обмануть друг друга, убеждая в незыблемости нашей дружбы. Но даже самому убеждённому оптимисту очевидно, что долго так продолжаться не может.
  
  Воспоминания об Эн, приглушённые отпуском, вспыхивали с новой силой, терзая душу. Иногда мне казалось, что я схожу с ума. Я начинал сомневаться в себе, в своей нормальности, в том, что Эн была на самом деле. Может, я просто всё себе придумал? Но потом я вспоминал её взгляд, её прикосновения, и понимал, что нет. Всё это было настоящим. Просто... закончилось. Почему? Потому что она была здесь проездом, как транзитный пассажир. И это самое паршивое.
  
  Сегодня, в пятничный вечер, возвращаясь с работы, заметил знакомую фигуру у входа в "Пятёрочку". Сердце стучало, как застрявший в горле крик. Неужели это она? Но чем ближе я подходил, тем отчётливее проступали черты чужого лица. Всего лишь обманчивое сходство. Разочарование обрушилось ледяным шквалом, парализовав и выстудив изнутри. Я заставил себя войти в магазин и бесцельно блуждал между рядами, пока взгляд не наткнулся на безмолвный саркофаг холодильного ларя с мороженым. Горькая ирония.
  
  И в этот момент до меня дошло, что жизнь, эта неумолимая река, продолжает свой бег. Мир не рассыпался в пыль - он просто перестал быть моим. Солнце, с равнодушной апатией, всё так же восходит и заходит, люди вокруг живут своей жизнью, и я должен жить своей. Впрочем, именно это Эн и пыталась мне внушить.
  
  Зайдя в квартиру, я застыл перед зеркалом, силясь разглядеть в его холодной глади хоть что-то... И, прикоснувшись губами к прохладному стеклу, прошептал еле слышно: - Прощай, Эн...
  
  ________________________________________
  
  Телефон зазвонил, приглушённо пробившись сквозь шум льющейся воды. Резко выключив душ, я наспех накинул полотенце и выскочил из ванной. Не успел. В журнале пропущенных высветилось имя - Вадим. Сразу же перезвонил.
  
  - Серый, не спишь? - трубка отозвалась мгновенно.
  
  - Привет, Вадь. Да нет, плескался в душе. Что-то случилось? - зябко поёжился. Стылый сквозняк из кухонного окна холодил влажную кожу.
  
  - Случилось... - подтвердил Вадим. Помедлил, словно набираясь храбрости, и выпалил радостно: - Я это... В общем, я скоро стану папой!
  
  - Да ты что?! - о холоде я забыл моментально. Новость оглушила, окатила волной искренней радости за друга. И тут же, словно бес попутал, я прошептал придурковатым тоном заговорщика: - А Наташа-то в курсе?
  
  - Конечно! - выдохнул он с мальчишеским восторгом, но искра веселья тут же погасла. Тон мгновенно ожесточился, в голосе послышались стальные нотки обиды: - Серёга, блин, ты совсем дурак? Я тут перед тобой душу нараспашку, как другу, а ты какую-то чушь несёшь. Знаешь...
  
  - Вадик! Вадик, погоди, - перебил я его, осознавая всю неуместность своей глупой шутки. - Прости, пожалуйста, действительно дурак. Я рад, дружище, искренне рад! Это неожиданная, но потрясающая новость. Честное слово!
  
  - Да уж, я заметил твою радость, - пробурчал Вадим, всё еще дуясь.
  
  - Ну, прости слабоумного. Каюсь и готов загладить вину. Давай приезжай ко мне, посидим по-братски, отметим это счастливое событие.
  
  - Ладно, - сдался он и добавил: - Вообще-то я и собирался к тебе, просто хотел сначала позвонить, подготовить тебя. Но раз ты так настаиваешь, то скоро буду.
  
  - Вот и отлично! Жду! - заверил я его и, отключив телефон, пулей помчался заканчивать водные процедуры.
  
  Горячие струи обжигали кожу, смывая остатки тревоги. Выскочив из душа, наспех вытерся, натянул джинсы и первую попавшуюся футболку. На кухне извлек из холодильника сыр, колбасу, оливки - незатейливую закуску, призванную оттенить вкус главного гостя вечера - бутылки коньяка, припасенной для особого случая. И этот случай, черт возьми, настал! Не верилось, что у них получилось. Сердце переполняла радость, адресованная далеким, но от этого не менее близким людям. Молодцы! Герои!
  
  Минут через двадцать в дверь робко звякнул звонок. На пороге, смущенно улыбаясь, стоял Вадим, бережно прижимая к груди... еще одну бутылку коньяка. Видимо, не один я счел этот вечер достойным особого напитка. Перебор, конечно, но впереди маячили выходные, дающие надежду на восстановление к понедельнику. Мы обнялись, по-мужски крепко, и прошли в квартиру.
  
  - Ого! - хмыкнул Вадик, окинув взглядом накрытый стол и пристраивая свою ношу рядом с моей. - Не поплохеет?
  
  - Да мы без фанатизма, по чуть-чуть, - заверил я, внутренне усмехаясь собственной неискренности, - остальное - по мере необходимости. Всё же повод... ого-го!
  
  Первый тост, разумеется, прозвучал за будущего ребенка и его счастливых родителей. Мы сидели, разговаривали, и Вадим, словно зачарованный, рассказывал о Наташе, о её самочувствии, о предстоящих хлопотах. Я слушал, стараясь не пропустить ни слова, и чувствовал, как становлюсь сопричастным к чему-то действительно важному и прекрасному. В его жизни начиналась новая, волнующая глава, а я по-прежнему барахтался в тихом омуте одиноких будней.
  
  - Знаешь, Серёг, через что мы прошли? Если честно... уже и не надеялись. Столько попыток, столько обследований, анализов... Врачи вроде успокаивают, заверяют, что всё непременно сложится, и забеременеете, но взгляды... пустые какие-то, в глаза не смотрят. Будто отыгрывают роль, заученную наизусть, без малейшего намека на эмпатию. И понимаешь, что ты для них - лишь пункт в списке, очередная история болезни, а не живой человек с мечтами и надеждами. И начинаешь сомневаться. Во всем: в правильности лечения, в диагнозе, в компетентности врачей, в собственных силах. Кажется, что мир вокруг - это какая-то огромная, бездушная машина, перемалывающая судьбы и выбрасывающая на обочину тех, кто не вписывается в рамки "нормы".
  
  - Это уже в прошлом, - попытался я его приободрить. - Берегите себя, и всё будет хорошо.
  
  - Представляешь, совсем забыл сказать! - оживился вдруг Вадик. - Лена и Кирилл отнесли заявление в ЗАГС пару дней назад. В ноябре женятся.
  
  - Да ладно! Вот это да! - я даже приподнялся от удивления и радости. - Вадим, вы сегодня просто кладезь позитивных вестей. Свадьба в ноябре! Прекрасно! Как раз когда осенняя тоска берет за горло, и хочется спрятаться от всего мира. Ну что тут скажешь? Пусть все почувствуют всю силу их... любви.
  
  В общем, я был в полном восторге. В невероятном восторге. За Лену и Кирилла, за ноябрьскую свадьбу. Спасибо, Вадим, за эту, без преувеличения, ошеломительную информацию! Разумеется, это надо отметить, а то напитки у нас расходуются значительно медленнее, чем закуски.
  
  Под конец вечера Вадим, слегка "подшофе", вдруг заговорщицки наклонился ко мне и прошептал: - Серый, а знаешь, кого я хочу?
  
  Я пожал плечами и предположил: - Мальчика?
  
  - Да! Пацана! Наследника! Будем вместе в хоккей и футбол гонять! - радостно завопил он.
  
  - Не шуми ты так, - я попытался ослабить силу его эмоционального накала, - а если родится девочка?
  
  Вадим на мгновение задумался, потом махнул рукой и, чуть снизив громкость, торопливо проговорил: - А пусть и девочка. Девочка - это тоже отлично! Я всё равно буду счастлив!
  
  - И это правильно, - одобрил я, соглашаясь с другом.
  
  - Серый, мне, пожалуй, пора. Наташа будет беспокоиться, - свернул он наше застолье, бросив взгляд на часы и поднимаясь. - Спасибо, что выслушал, разделил мою радость.
  
  - Я тоже искренне рад. У меня сегодня день ошеломляющих новостей, - заверил я, в свою очередь, поднимаясь, чтобы проводить его.
  
  К слову сказать, осилили мы всего две трети бутылки, и на мои попытки спихнуть Вадиму его вклад в банкет получил категорический отказ с обещанием, что поводов "докушать" оставшееся у нас еще будет предостаточно, а хранить их у меня как-то надежнее.
  
  - А как там Аня, что слышно? - спросил Вадим, пожимая мне руку на прощание.
  
  - Ничего не слышно, мы не созваниваемся, - честно ответил я, почувствовав неловкость.
  
  - Странный ты..., - грустно констатировал он и направился к лифту.
  
  "Блин... ну что ему ответить?"
  
  Тяжелый день, полный событий, эмоциональный вечер и, как следствие, выпитое спиртное довели меня до изнеможения. После ухода Вадима, махнув рукой на немытую посуду и обычное времяпрепровождение в сети, я ощутил острое желание - заснуть. Но в полузабытьи, на грани яви и грез, ко мне пришло осознание. Меня будто озарило: я, наконец, понял, о каком подарке говорила Эн на юбилее! Их секретный разговор с Натальей, уклончивые ответы, ужимки и многозначительные взгляды... Наталья ждет ребенка! Плюс к этому - Леночка выходит замуж!
  
  Сон как рукой сняло. Я резко поднялся с кровати и начал бесцельно ходить по квартире. Чувства захлестнули меня. Восторг за друзей переплетался с еще не вполне сформировавшимся, но всё же пониманием тех загадок, ответы на которые не хотела озвучивать мне Эн... Вот, дождался. Приятно.
  
  Осталось вспомнить, какие тайны мира, моего мира естественно, еще остались не раскрытыми. Но в голову ничего не приходило. Уставший мозг довольствовался полученной информацией, наотрез отказываясь вспоминать и анализировать.
  
  
  ГЛАВА 2.
  
  Полуденный час встретил зябким осенним дождем, рисующим тоскливые акварели на сонном стекле. Не хотелось выныривать из-под уютного кокона одеяла, но неумолимый голод выгнал из теплой постели.
  
  Насытившись плотным завтраком и взбодрившись обжигающим кофе, я с улыбкой вспомнил вчерашние посиделки и потянулся к телефону. Вадим, кажется, не делал из вчерашних новостей государственной тайны и не заклинал меня играть роль слепоглухонемого свидетеля.
  
  Наталья ответила после третьего гудка:
  - Алло. Привет, Серёж!
  
  - Наталёк! Здравствуй! - с нарочитой бодростью в голосе воскликнул я. - Тут мне одна сорока на хвосте принесла весть, нет, целых две...
  
  - Ага, сорока... Птица Перепил вчера долеталась до потери ориентации в пространстве и до сих пор валяется в позе поверженного орла, - перебила она, хороня под колким юмором вчерашний хмель Вадика. - А ты, смотрю, вполне себе огурцом. Даже удивительно.
  
  - Погоди. Вадик и правда был у меня, но мы не устраивали вакханалию до потери пульса. Чисто символически, по глотку за здравие. И ушёл он вполне вменяемым, - немного растерялся я от её праведного гнева. - Я, вообще-то, позвонил поздравить тебя.
  
  - Да шучу я, чего ты такой нервный? - заливисто рассмеялась Наталья. - Что ж вы, трезвенники, такие ранимые? Чуть тронешь - сразу в норку. - Звучный шлепок эхом откликнулся в трубке (Ох, чувствую, Вадику прилетело!). - Вот, уже под одеялом прячется... Серёж, рано ещё поздравлять. Всего пятнадцатая неделя. Ещё вилами по воде писано. У меня сейчас тревог и сомнений больше, чем оптимизма.
  
  В голове промелькнули образы: крошечный комочек жизни, хрупкий, как росинка на листе, и Наталья - сильная, но вдруг такая уязвимая. Я мысленно чертыхнулся: почему всегда сложно подобрать слова, когда они особенно нужны?
  
  - Наташ, пятнадцатая неделя - это уже серьезный срок. И вера в благополучный исход необходима, чтобы идти вперёд и не сдаваться, чтобы были силы действовать, чтобы не растерять надежды, - изрёк я, стараясь придать голосу уверенности. - И прекрати эти разговоры! У вас всё будет хорошо, я уверен.
  
  - Ты прямо как Аня... Только своими словами. Но, похоже, - задумчиво произнесла она. - Спасибо! ... Да налью тебе кофе, алкаш... Ещё бы ты был алкашом... Молчи лучше, несчастье ты моё... и иди умой свою опухшую физиономию... Прости, Серёж, это не тебе. Орёл мой пробудился, жаждет нектара.
  
  - Понял, что не мне, - заверил я. - Вадиму привет и скорейшего оздоровления.
  
  - Обойдётся. Ты лучше скажи, как у Ани дела? А лучше скинь мне её номер, я сама позвоню, всё узнаю и вообще, мне нужно с ней поговорить.
  
  - Боюсь, я тебя разочарую, но номера Ани у меня нет. С момента её отъезда мы не общались.
  
  "Чёрт! Бегу от себя, а прибегаю к тому же, от чего бежал. Звучит идиотски, конечно, но, к сожалению, правдивее не скажешь. И врать не хочется, да и в голову ничего не приходит. Так что, как говорится, что есть, то есть."
  
  - Хм. Не может быть... Странные вы... Ладно, проехали, - озадаченно протянула Наташа. - Жаль. И ты даже не попытался?
  
  - Пытался, поверь, но... это сложная история. И рассказывать её я не готов. Прости.
  
  - Ладно, забудь. Всё в порядке.
  
  - Наташ, Лену тоже поздравь от меня, у неё, вроде, тоже грядут перемены, - я уже собирался попрощаться.
  
  - Стой, - остановила меня Наталья. - Сейчас я ей трубку дам, сам всё скажешь.
  
  Совсем вылетело из головы, что сегодня выходной, и Лена, как обычно, оккупировала квартиру Вадима. Деваться некуда, придётся поздравлять лично.
  
  - Хорошо, - сдался я.
  
  - Серёжа, привет, - прозвучало в трубке.
  
  - Привет, Лен! Вадим нашептал мне о вашем решении. Признаться, приятно удивлён и искренне рад. Мои поздравления тебе и Кириллу! Вы замечательная пара. Кажется, вы созданы друг для друга. И думаю, любовь ваша настоящая, и вы сохраните её на долгие годы, не дав чувствам угаснуть.
  
  "Эка я загнул..." - поймал себя на мысли, что говорю слишком пафосно. Но слова уже вылетели, и отступать было поздно. Наталию толком не поздравил, хотя её новость для меня куда весомее, а перед ней распелся соловьём. С чего бы это? Наверное, стоит ещё раз возблагодарить Эн за её "скромное участие" в моей несостоявшейся истории с Леной. Ведь, если честно, я ни о каких отношениях даже не помышлял... И спасибо неведомым силам, наставившим Леночку на путь истинный.
  
  - Ой, - пискнула Лена, - как красиво ты сказал. Спасибо, Серёж. Ты восемнадцатого ноября на свадьбу придёшь?
  
  - Постараюсь сделать всё возможное, но, знаешь, официально меня ещё никто не пригласил.
  
  - Так я же приглашаю! Вот, говорю: восемнадцатого ноября, значит, мы тебя ждём! - с недоумением произнесла она.
  
  - А, ну да, не сразу уловил форму приглашения. Прости. Тогда, разумеется, буду. Но ты с Кириллом всё-таки обсудите список гостей, вдруг у него другие предпочтения.
  
  - Что ты такое говоришь? - обиделась Лена. - Кирилл будет очень рад тебя видеть, как и я.
  
  - Обязательно приду, раз мне все рады. Спасибо за приглашение. - Не хочу больше расстраивать Лену, а то от моей иронии она сейчас расплачется. - Ладно, Ленчик, ещё раз поздравляю. Кириллу привет и до встречи.
  
  - Ладно. Ты и Ане передай, что мы её тоже ждём... Ой, тут Наташа что-то ещё сказать хочет. Всё, пока, отдаю трубку.
  
  "Блин... Опять выстрел в ту же рану."
  
  - Серёж, - послышался в трубке голос Натальи, - ты сейчас чем занят? Может, к нам на чай заглянешь? Вадик, как резвый мячик, вокруг меня скачет, ладошки в мольбе складывает, тоже в гости зовёт.
  
  Я бросил взгляд на унылый пейзаж за окном. Дождь барабанил по стеклу, рисуя мокрые спирали. Они стекали вниз, размывая очертания мира. Может, сегодня действительно стоит отвлечься?
  
  - С удовольствием, - немного обдумав предложение, согласился я. - Наташ, только прошу, не спрашивайте об Ане. Я сам как в вакууме, не знаю, что говорить... Эта пустота меня душит.
  
  - Конечно. Только и у меня будет просьба: сегодня без спиртного, пожалуйста.
  
  - Вот, честное пионерское, даже в разговоре не употребим, - клятвенно заверил я и добавил: - Ты же знаешь, что мы фактически непьющие, просто иногда, крайне редко, этого требует эмоциональное состояние. Вчера мы это требование выполнили, и, еще раз уточню - всего по "сто писят". Сегодня - молоко и гантели... Короче, ничего крепкого, кроме кофе. И да, а во сколько?
  
  - Ох, балабол... Всё, к обеду, через пару часов ждём. - Наталья отключила связь.
  
  Я взглянул на часы: пара часов, времени в обрез. Надо успеть привести себя в порядок и хоть немного разобраться с хаосом на кухне. Мама, если нагрянет, непременно огорчится из-за "свинарника" - а расстраивать её ох как не хочется. В убранной квартире, в отсутствии грязной посуды она видит залог моего благополучия. Знак, что я справляюсь, что жизнь моя организованна. Так хочется дарить ей эту уверенность - но порой так не хватает собранности. В глубине души я с ней согласен: порядок важен. Но быт коварен - дела накапливаются, словно лавина.
  
  Бывает, после завтрака я лишь ополосну чашку, отложив остальное "на потом". А потом - вихрь неотложных дел: работа, магазин, поиск "очень важной" информации в интернете - залипание в видеороликах... И вот уже поздний вечер, а гора посуды всё так же томится в раковине.
  
  Порой кажется, что дело не во времени, а во внутренней апатии. Понимаю: уделить пятнадцать минут мытью проще, чем потом полчаса разгребать авгиевы конюшни. Но всякий раз найдётся отговорка: "нет настроения", "сперва отдохну", "сделаю завтра"... И завтра всё повторяется.
  
  Вздохнув, я натянул старые джинсы и футболку, закатал рукава - пора. Включил кран, набрал тёплую воду. Добавил моющее средство - пена заиграла пузырьками.
  
  Мысленно я снова вернулся к Эн. Пустоту в груди не заполнить ни мытьём посуды, ни уборкой. Но хотя бы квартира перестанет выглядеть как поле боя - это уже победа.
  
  Через десять минут гора посуды исчезла. Я протёр столешницу, смахнул крошки в ведро, расставил чистые тарелки на сушилке. В воздухе запахло лимоном и чистотой - неожиданно приятно.
  
  "Вот так, - подумал я, оглядывая результат, - пятнадцать минут работы, и мир уже не кажется таким хаотичным".
  
  Я перешёл в комнату. Разбросанные вещи, стопка книг на кресле, пыль на полках. Быстро собрал одежду в корзину, расставил книги, протёр поверхности. Пара движений - и пространство будто расширилось, стало легче дышать.
  
  Глянул в зеркало: лицо всё ещё "усталое" после вчерашних посиделок, но порядок вокруг хоть немного придал сил. Осталось принять душ, переодеться - и можно идти к Вадиму.
  
  Перед выходом окинул взглядом квартиру. Не идеально, наверное, но уже не "свинарник". Мама, если заглянет, не нахмурится. А я... я хотя бы попытался.
  
  Накинул куртку. Ключи звякнули в ладони, как напоминание - пора выходить. В дверях задержался на секунду, ещё раз вгляделся в зеркало - не на себя рассматривая, а в надежде...
  
  Вышел - навстречу чаю, разговорам и попытке хоть ненадолго отвлечься от той пустоты, что всё ещё жила внутри.
  
  Дождя уже не было, но небо оставалось хмурым и неприветливым. Ветер срывал с деревьев редкую, ещё не опавшую листву, и та, кружась в беспорядочном вихре, то взмывала вверх, то шёпотом ложилась на остывшую землю.
  
  Улица выглядела непривычно пустынной - ни спешащих по делам прохожих, ни детских голосов из соседнего двора. Только одинокая ворона, примостившись на оголённой ветке, время от времени издавала резкое "кар!", будто проверяя, слушает ли её кто-нибудь.
  
  Воздух был густым от влаги и запаха прелых листьев. Вдоль тротуара тянулась цепочка тёмных пятен - там, где вода ещё не успела впитаться в землю. Шелест листьев и отдалённый гул проезжающих машин. Всё вокруг казалось приглушённым, словно природа намеренно убавила громкость, чтобы дать миру передышку между осенними штормами.
  
  Я поёжился - в спину тут же дохнуло промозглой сыростью. Зонт? Конечно, не взял. Но возвращаться смысла нет: и время терять жалко, и не сахарный ведь... вроде.
  
  В голове уже вертелась мысль: зайти в кондитерскую (слава богу, она в том же доме, что и "Пятёрочка"), выбрать что-нибудь лёгкое, но не приторное. С пустыми руками на "чай" идти неловко. Я прибавил шагу, мысленно перебирая варианты: эклер? корзиночка? может, тортик - "Птичье молоко"?
  
  За поворотом вспыхнула вывеска - кричащая, почти неприличная в этом сером полумраке. И тут -
  - Эй, братан, покурить есть?
  
  "Да чтоб вас!" - мысль ударила, как электрический разряд. Конечно, они. Те же рожи, на том же месте. Только щуплый Сашок отсутствовал. "Отряд потерял бойца? Или погода виновата?" - мелькнуло мимолётно.
  
  - Саня, ты? Здорово. Привет, Толик, - я приблизился, стараясь держать тон ровным. - Не курю, сколько раз говорил.
  
  Саня уставился на меня с искренним недоумением: - А ты кто?
  
  Толик, в своём рваном пуховике, лениво опёрся о стену и изучал носки ботинок с безразличием человека, которому всё давно надоело. В диалог влезать он явно не собирался.
  
  - Серый с восьмого, забыл, что ли? - я улыбнулся как можно дружелюбнее.
  - А- а- а, - протянул он, делая вид, что вспомнил. Помолчал, потом уточнил: - Чё, совсем не куришь?
  
  - Так в полиции запрещают. Сразу увольнение, - не удержался я от лёгкой издевки.
  
  - Понял. Извини, Серый, забыл, - Саня как-то съёжился и отвёл взгляд.
  
  Толик лишь плотнее закутался в куртку, будто пытаясь исчезнуть.
  
  - Ладно, пацаны, тороплюсь. Не мокните тут, идите по домам - погода нелётная.
  
  Я развернулся и зашагал к магазину. Оглянуться не хотелось - да и зачем? Кивали они мне вслед или показывали средний палец, уже не имело значения.
  
  А потом вдруг накрыло: я чуть не рассмеялся в голос. Глупо, нелепо, но смешно. Вот ведь ситуация - и эти двое, с полностью пропитой памятью, и мой внутренний монолог, и вся эта серая морось вокруг. Жизнь, она такая: иногда просто хочется хохотать без причины.
  
  Я зашагал быстрее, чувствуя, как прохладный воздух пробирается под куртку. Вывеска кондитерской манила тёплым жёлтым светом, и уже через пару минут я стоял перед витриной, разглядывая ряды пирожных.
  
  "Птичье молоко" действительно выглядело аппетитно - белоснежная шапка крема, аккуратная порция. Но взгляд невольно скользнул дальше: эклеры с глянцевой шоколадной глазурью, корзиночки с малиной, мини-тарты с карамелью...
  
  - Вам помочь с выбором? - голос продавщицы прозвучал неожиданно мягко.
  
  Я вздрогнул, оторвавшись от созерцания. Женщина за прилавком смотрела с доброжелательным интересом, словно разгадывала мои сомнения.
  
  - Да, пожалуй... - я запнулся, пытаясь сформулировать желание. - Что-то не слишком сладкое, но с характером.
  
  Она улыбнулась, будто услышала что-то знакомое: - Тогда советую миндальный рулет. Нежный, но с лёгкой горчинкой. Многие берут к чаю, когда хочется чего-то особенного.
  
  Я кивнул, соглашаясь больше с её тоном, чем с описанием. Пока она упаковывала покупку в бумажный пакет, я заметил на стене маленькую фотографию в рамке - заснеженный двор, дети на санках, смеющиеся лица.
  
  - Ваша семья? - спросил я неожиданно для себя.
  
  - Дочка с внуками, - её глаза потеплели. - Зимой приезжали в гости. Теперь вот смотрю и вспоминаю, как весело было.
  
  Что-то в этом простом разговоре вдруг согрело изнутри сильнее, чем ожидаемый чай. Я поблагодарил, взял пакет и вышел, ощущая, как тяжесть последних дней понемногу отпускает.
  
  Ветер на улице взбесился, но теперь в его порывах чувствовалась не злоба, а пьянящая свежесть. Втягивая носом сквозь бумагу пакета дразнящий аромат ванили и миндаля, я размышлял о парадоксах судьбы: порой самое ценное и необходимое ждёт не там, где его усердно ищешь, а скрывается в случайной улыбке, в мимолетном добром слове, в хрустящем миндальном рулете с еле уловимой горчинкой.
  
  Остановившись у подъезда Вадима, я нажал на домофоне привычные цифры. В тот же момент в моем кармане ожил телефон.
  
  - Вадик, я у двери, открывай! - выпалил я, предвосхищая вопрос, и в ту же секунду в квартире отозвалось пиликанье домофонной трубки.
  
  - Понял, - бросил Вадим и отключился.
  
  Замок мелодично звякнул, приглашая войти.
  
  Я толкнул тяжёлую дверь и вошёл в подъезд. Лифт ждал на первом этаже, словно специально поджидал меня. Пока поднимался, ещё раз проверил пакет - рулет лежал аккуратно, не помялся.
  
  Дверь распахнулась в тот миг, когда мой палец почти коснулся звонка. В тесном коридоре сбилось в кучу всё семейство Вадима. Наталья выглядывала из-за широкого плеча мужа; чуть позади Лена тянулась вверх, вставая на цыпочки. А за этой живой преградой - о чудо! - притаился Кирилл. Сердце радостно ёкнуло: вот он, мой спаситель! Теперь Леночка наверняка позабудет обо мне, устремив всё внимание на своего жениха. Ни каверзных вопросов, ни пронзительных взглядов... Но где-то в глубине души я понимал: это всего лишь надежда. И всё же упорно цеплялся за мысль, что Наталья учла мою просьбу и все здесь знают: есть темы, которые лучше не поднимать.
  
  
  ГЛАВА 3.
  
  - Серёжа! - Наталья шагнула навстречу. - Проходи скорее, мы уже стол накрыли.
  
  Я переступил порог, расстегивая куртку. В прихожей царил уютный полумрак, прорезанный янтарным светом бра. Чмокнул её в щёчку, пожал руку Вадику. Протиснулась Лена, тоже подставляя щёчку. Последним до моего рукопожатия добрался Кирилл.
  
  - Вадик, помоги Сергею куртку повесить! - донёсся из глубины квартиры голос Натальи.
  
  - Серёга, вижу, ты что-то притащил? - Вадик шагнул ко мне, глаза загорелись любопытством. - Куртку на вешалку, сам знаешь. Разрешите? - Он выхватил бумажный пакет, на секунду замер, разглядывая содержимое. - Миндальный? Ты всегда умел выбирать нечто вкусненькое.
  
  Мы прошли в гостиную. Стол был накрыт с заботливой щедростью: румяные пироги источали тёплый аромат, хрустальные вазочки с вареньем переливались на свету, аккуратная колбасно-сырная нарезка соседствовала с лёгкими салатами. Лена, не отрываясь от телефона, водила пальцами по экрану - просматривала каталог свадебных платьев. Кирилл кивнул, сдержанно улыбнулся - в его взгляде читалась настороженность человека, который уже "свой", но еще немного не уверен, что полностью вписался в компанию.
  
  - Ну вот, все в сборе, - Наталья поставила рулет рядом с чайником, и по комнате разлился сладкий миндальный аромат.
  
  Время скользило, как шёлковая лента. Разговоры распутывались, перетекая от погоды к городским новостям, от ближайших планов - к далёким мечтам. Наталья время от времени подливала чай, её движения были плавными, почти ритуальными. Вадик вставлял шутливые реплики, заставляя Лену отрываться от телефона и смеяться. Кирилл внимательно слушал, изредка краснел, почти сливаясь со своими рыжими волосами, или вставлял меткие замечания, внимательно отслеживая нашу реакцию.
  
  От рулета не осталось и следа - даже крошки исчезли с тарелки.
  
  Обсудили предстоящую свадьбу. Лена с Кириллом, уже вместе, ещё раз настойчиво пригласили меня на торжество. Их голоса звучали слаженно, но в интонациях Лены проскальзывала нотка тревоги - будто она боялась, что я откажусь. В её глазах читалось не только предвкушение праздника, но и какое-то невысказанное беспокойство, словно моё присутствие на свадьбе было для неё особенно важным.
  
  Телефон в кармане завибрировал. Я достал его - сообщение от коллеги: "Серёг, у меня тут "полная шляпа", нужна твоя помощь. Сможешь подъехать? Срочно".
  
  Я посмотрел на экран, потом на семью за столом: на Вадима, смеющегося над собственной шуткой; на Наталью, подливающую ещё чаю; на Лену, смотревшую на Кирилла с нескрываемой нежностью; на Кирилла, который поймал её взгляд и, краснея, улыбнулся в ответ.
  
  И медленно выключил телефон. Не хочу я сейчас решать никакие рабочие проблемы.
  
  Что хочет Андрей, я отчётливо представлял. Опять что-то не учёл или пропустил - программа не работает. У него всегда так.
  
  Целый день он то на телефоне, то в переписке с клиентами, то заигрывает с девчонками из отдела маркетинга. Взгляд рассеянный, мысли где-то далеко. А потом - внезапное озарение: "Ой, сроки же завтра!" - и лихорадочная работа до ночи, в выходные, с судорожной правкой.
  
  Но это не просто легкомыслие. Андрей искренне верил: творчество не подчиняется расписанию. Настоящий программист не "выполняет задачи", а рождает идеи - значит, нельзя загонять процесс в рамки.
  
  "Если писать код по часам - это уже не вдохновение, - говорил он. - Это сборка из кубиков. А я не сборщик".
  
  Начинал с блестящей концепции, но застревал на рутине. Его раздражали рутинные задачи: тестирование, документация, мелкие баги. "Зачем тратить время на мелочи, если идея уже есть?" - ворчал он.
  
  Потому и тянул до последнего. Юмор и лёгкость служили щитом - так проще скрывать неуверенность. Запоминание мелочей о коллегах давало ощущение причастности без риска провала. А сроки... Они для тех, кто не понимает: гении работают по вдохновению.
  
  Он не ленив - он ждёт озарения. И когда оно приходит, вытаскивает проект из пропасти. Эти моменты лишь укрепляют веру: так и должно быть.
  
  - Что там? - Наталья замерла, уловив моё движение.
  
  - Ничего важного, - я улыбнулся. - Просто спам.
  
  - Серёж, мы можем поговорить? - смущаясь, попросила она.
  
  - Конечно! - согласился я, несмотря на вопросительные взгляды Вадима и Лены.
  
  - Это что у вас за тайны? - всё же поинтересовался Вадик.
  
  - Не бойся, друга у тебя не уведу, - отшутилась Наталья, язвительно добавив: - Посуду помоет - и отпущу.
  
  "Только не посуда. Второй пытки за день я не вынесу", - мысленно ухмыльнулся я. Мы прошли на кухню.
  
  - Серёж, - тихо, сильно волнуясь, заговорила Наталья, как только мы переместились на кухню, - понимаю, что обещала не поднимать тему про Аню, но она мне очень нужна. То, что произошло со мной, эта беременность... Это можно назвать только чудом. Ты же наверняка знаешь нашу ситуацию, и Вадим вряд ли от тебя что-то скроет... Нам никто не давал чётких заверений, отговариваясь общими фразами... Но Аня... После разговора с ней во мне, точнее внутри меня, что-то изменилось, и я физически эти изменения почувствовала. Что произошло, как это произошло, я понять не могу и очень хочу с ней поговорить.
  
  - Наташ, я действительно не знаю, как с ней связаться. Честно, - обескураженно ответил я.
  
  - Да, я помню, ты говорил. Но можно же съездить к ней на работу, ты же знаешь, где она работает? Спросить у её коллег или у руководства, как с ней связаться. Не думаю, что тебе самому неинтересно, но сделай это для меня, пожалуйста.
  
  "Вот же...! И что теперь делать? Эх, Ангел, какую же неразрешимую задачу мне теперь предстоит решить - найти твои контакты - контакты того, кого не существует... блин", - пронеслось в голове.
  
  - Хорошо, я постараюсь. Как появится время, заеду и поспрашиваю. Быстро не получится, сейчас полный завал на работе, но обязательно заскочу, - пообещал я, одновременно задумываясь: "И вот что теперь делать?"
  
  - Спасибо! Пошли за стол, пока любопытные не прибежали.
  
  Что ж, небольшая отсрочка мне сейчас нужна. Нужно хорошенько подумать и принять какое-то решение - сказать правду или... А никаких вариантов больше нет - я потеряю друзей.
  
  Когда часы показали, что прошло уже больше трёх часов, я понял - пора.
  
  - Спасибо вам, - сказал я, поднимаясь. - Всё очень душевно.
  
  - Всегда рады, - улыбнулась Наталья. - И помни: дверь открыта. В любое время.
  
  Вадим хлопнул меня по плечу: - Если что - звони. Даже если просто так, - он подмигнул, намекая на стоящие у меня в холодильнике недопитые остатки "наших тайн".
  
  - Само собой, друг. В любое время, - ответил я и медленно моргнул, подтверждая, что понял намёк.
  
  Лена, дождавшись своей очереди, чмокнула меня в щёчку и промурлыкала:
  - И не забудь, 18 ноября. Мы тебя ждём.
  
  Кирилл кивнул, пожимая мне руку:
  - Ждём!
  
  Я шагнул в сырость улицы, оставив позади тепло помещения. Небо не спешило расставаться с хмуростью, но в воздухе уже пахло близкой оттепелью. Возможно, завтра выглянет солнце. А может, снова пойдёт дождь. Но сейчас... Было просто хорошо? Или это иллюзия? Меня вдруг охватило странное чувство - словно я стою на пороге важных перемен, и от моего решения зависит не только моё будущее, но и будущее моих друзей.
  
  В кармане, словно уснувший зверёк, безмолвно лежал телефон. А в сердце... тепло. Жарко. Живое. Оно разливалось по венам, разгоняя последние тени сомнений. Но вместе с теплом росло и ощущение тяжести - понимание того, что принятое решение несёт в себе неизбежные последствия. Правда, которую я собираюсь открыть, может навсегда изменить наши отношения.
  
  Я посвящу в эту тайну лишь двоих - Вадима и Наташу. Да, лучшего друга и его жену. Ему наверняка будет проще понять некоторые вещи, зная мой бэкграунд. Они, как никто другой, заслуживают знать правду, даже если она окажется безумной.
  
  "А если они не поверят? Если отвернутся?" - мелькнуло в голове. Мысль обожгла, но я вдруг ясно понял: настоящая дружба - не в безоговорочном принятии любой правды, а в готовности выслушать и попытаться понять, даже когда услышанное рушит привычную картину мира. Это мужество оставаться рядом, несмотря на боль и растерянность, - вот её подлинная мера.
  
  Остальным эта ноша ни к чему. Тем более после свадьбы - как я понял из сегодняшних разговоров за чаем - Лена с Кириллом намерены осесть в тихом ПГТ у него на родине. Пусть всего-то сто семьдесят пять километров от города, но сомневаюсь, что наши встречи будут частыми.
  
  Фонарь у подъезда мигнул - раз, другой - и погас. В темноте дома потеряли чёткие очертания, будто сам воздух сгустился, предвещая перемену. Я замер, прислушиваясь к этому безмолвному знаку. Да, всё меняется. И я - в первую очередь.
  
  ________________________________________
  
  Вернулся домой в семь вечера. Квартира встретила меня привычной обстановкой - всё выглядело точно так же, как в момент моего ухода. Значит, мама не заходила. За окном лил дождь, порывистый ветер трепал ветви деревьев - в такую погоду её визита ждать не стоило. Пожалуй, так даже лучше: мама непременно нашла бы повод для беспокойства, а мне не хотелось её расстраивать.
  
  Достал телефон - пора было вернуть его к жизни. Нажал кнопку включения и, снимая куртку, услышал характерное пиликанье. Устройство ожило, оповестив о входящих сообщениях: одиннадцать уведомлений и семь пропущенных вызовов!
  
  "Ого! - мысленно восхитился я. - Неужели всё от Андрея?"
  
  Не успел я заглянуть в журнал, телефон завибрировал. Пришлось ответить.
  
  - Алло, Сергей, привет! Уже четвёртый час тебе набираю, а в ответ только "выключен или вне зоны доступа". Не отвлекаю? Удобно говорить? - затараторил знакомый голос.
  
  "М-да. Прощай, беззаботный вечер с телевизором или новой книжкой", - тоскливо подумал я.
  
  - Привет, Андрюх! Был в гостях. Что стряслось?
  
  - Серёг, выручай! - в голосе Андрея сквозило отчаяние. - Программа лежит. Вообще. А в понедельник дедлайн... Я в тупике. Поможешь? Должен буду, серьёзно.
  
  Я тяжело вздохнул. Весь Андрей - в этом.
  
  Отказать не мог. За три года совместной работы я усвоил - если Андрей звонит, значит, полный швах. И дело не в лени. Пашет он знатно, но по своим правилам.
  
  Полчаса спустя я уже переступил порог офиса. Пусто и тихо. В выходные здесь всегда особая атмосфера - оторванность от рабочей суеты.
  
  Андрей, казалось, врос в кресло. Не отрываясь, смотрел на пляшущие строки кода. Монотонно раскачивался, словно хотел расшевелить застывшую мысль.
  
  - Я совсем запутался, - голос дрогнул, будто он еле сдерживал крик.
  
  - Без паники. Сейчас посмотрим, что тут у нас, - ответил я, подкатывая кресло и ныряя в лабиринт кода.
  
  Мы писали систему для сети из 12 магазинов. Заменить кучу разрозненных Excel-таблиц и сервисов. Вместо хаоса - всё в одном месте: учёт товаров, контроль остатков, аналитика продаж, работа с поставщиками, кассы (обновление в реальном времени).
  
  Андрей отвечал за сердце системы - базу данных и подсчёт остатков. Работал над ней несколько месяцев, и за неделю до сдачи поставщик кассового оборудования обновил интерфейс (API), и всё полетело к чертям. Почему Андрей так затянул? Из-за желания сделать "идеально". Все эти "доработки", "улучшения"... В итоге - гора багов.
  
  На экране мельтешили ошибки: неверные пути к файлам настроек, отказ в записи данных, зависания на отчётах.
  
  Мы взялись за дело. Исправили пути к настройкам. Разобрались с правами доступа - после обновления система лишила программу возможности записывать временные файлы. Дальше - глубже: проверяли запросы к базе.
  
  - Давай по порядку. Сначала корень проблемы найдём, потом лечить будем, - твердил я, когда Андрей то и дело пытался что-то быстро подправить.
  
  Он кивал, но я видел, ему это давалось тяжело. Хотелось волшебства - озарения, которое разом решит все проблемы. А тут - рутина: логи, тесты, повторы.
  
  - Так работают середнячки, - процитировал я его любимую фразу. Но именно эта "середнячковая" методичность сейчас спасала проект.
  
  Два часа спустя нашли главную засаду: Андрей использовал старую версию компонента (драйвера) для работы с базой данных - ADO.NET, несовместимую с новым API касс. Пришлось переписывать кусок кода, отвечающий за подключение к базе.
  
  - Чёрт, а я всё грешил на SQL запросы! - пробормотал Андрей, хватаясь за клавиатуру.
  
  Я успокаивающе положил руку ему на плечо.
  
  - Бывает. Главное, нашли.
  
  Андрей взялся за исправление, а я подготовил тестовую среду с правильными настройками. Когда код был готов, запустили программу в режиме отладки.
  
  - Смотри! - Андрей чуть не подпрыгнул на стуле. - Заработало!
  
  На экране плавно загрузилось главное окно, данные подтянулись без ошибок. В центре выскочило информационное сообщение - "Система готова". Мы переглянулись и рассмеялись - напряжение последних часов отступило.
  
  До четырёх утра мы тестировали основные функции, исправляли мелкие недочёты и готовили сборку для заказчика. В офисе пахло остывшим кофе. Усталость давила на плечи, но внутри - странное облегчение.
  
  Когда последняя задача была выполнена, Андрей обернулся ко мне и протянул руку. Улыбка вышла неровной, будто он не верил в успех: - Спасибо, Серёг. Без тебя бы я тут до понедельника копался.
  
  Я пожал его горячую, крепкую ладонь.
  
  - В следующий раз начинай раньше, ладно?
  
  Он слегка покраснел, провёл рукой по волосам:
  - Постараюсь. Но... хорошо, что у меня есть такой коллега. Правда.
  
  Я промолчал. В голове крутилось: "Он до сих пор верит, что настоящий талант работает по вдохновению. Что дисциплина - это для тех, кто не способен на озарение". Но сегодня он увидел, как система и порядок помогают воплощать идеи. Может, это первый шаг.
  
  Раннее утро, 04:47. Покинув офис, я окунулся в предрассветную прохладу. Город спит, лишь фонари бросают тусклый свет на пустые улицы. Воскресенье будет коротким: немного сна, бытовые дела - и снова в бой.
  
  Дома, едва переступив порог, я замер. На зеркале, мерцая призрачным светом, проступили слова: "Не оглядывайся - впереди больше, чем позади. Всё только начинается".
  
  - Эн...! - выдохнул я, чувствуя, как сердце пропускает удар.
  
  Три месяца тишины. Я давно смирился с её уходом. Но мир вокруг незаметно менялся. Ситуации разрешались самым неожиданным, но верным образом. Сначала я не придавал этому значения. Потом начал замечать закономерности. А теперь - понял.
  
  Всё, что казалось случайностью, было частью единого замысла. Той самой невидимой работы, которую Эн начала при мне, но завершила уже без меня. Её выбор в пользу света стал действием, меняющим реальность.
  
  Я смотрел в зеркало, ощущая странную ясность. Больше не хотелось разгадывать её тайны - они раскрывались сами, проявляясь в судьбах других: в улыбках друзей, в приятных новостях, в том, как всё вдруг вставало на свои места.
  
  Она не оставила ответов, обещаний или указаний. Но я обрёл нечто большее - понимание: её послание в зеркале было не инструкцией, а отражением моего собственного выбора. "Не оглядывайся" - значит, не зацикливайся на том, чего нет. Эн не вернётся.
  
  Я посмотрел на своё отражение. Обычное зеркало. Никакой магии. И всё же...
  
  И всё же мир изменился. Без неё - но её свет остался. Он теперь жил в мелочах: в улыбках, в совпадениях, в том, как всё вдруг становилось на свои места.
  
  Я улыбнулся. Усталость стала лёгкой, как пепел после костра. Завтра будет сложно. Возможно, снова придётся выбирать между покоем и долгом. С этой мыслью я шагнул в темноту спальни, оставляя позади зеркало, прошедший день и ночь - всё, что стало прошлым.
  
  За окном расстилался обычный городской день, но теперь наполненный новым смыслом.
  
  "Как ты там, Эн..." - последнее, что промелькнуло в угасающем сознании, прежде чем меня окутала мягкая тьма сна.
  
  Воскресный день пролетел незаметно. Я проспал большую часть времени, а остаток ушёл на готовку, стирку и вечер у компьютера. И вот уже будильник предательски напоминает: сегодня рабочий день.
  
  Утро понедельника встретило меня промозглым ветром и серым небом, словно напоминая: отдых пока не для тебя. Я припарковал машину, посмотрел на строгие линии офисного здания и глубоко вздохнул.
  
  В холле, едва я снял куртку, меня перехватила Ирина Анатольевна - секретарь директора. Её графитовый костюм, идеально выглаженный, будто говорил: "Здесь всё должно быть безупречно". Осанка, сдержанный взгляд, чёткая походка - она была живым воплощением корпоративного порядка.
  
  - Сергей, Виталий Николаевич просит зайти немедленно, - произнесла она без предисловий. - Он уже ждёт.
  
  Я кивнул, борясь с нарастающим беспокойством: "То ли сверхзадачу подкинут, то ли отчитают за нерадивые выходные?". Поправив галстук, двинулся к кабинету директора.
  
  Кабинет Виталия Николаевича встретил привычной атмосферой сдержанной роскоши: панорамный вид на город через огромное окно, стол из мореного дуба, кажущийся вечным, кожаные кресла вокруг круглого стола переговоров. На столе - гора распечаток, полупустая чашка с остывшим чаем и тонкий аромат сандала из диффузора. Директор поднял взгляд. Обычно его лицо - маска, сегодня же в глазах плескалось что-то похожее на мальчишеский азарт.
  
  - Доброе утро, Сергей. Присаживайся, - он указал на кресло напротив, как хитроумный стратег, предлагающий выгодную сделку. - Я знаю о твоих подвигах в выходные. Андрей взахлёб рассказывал, как ты фактически спас его проект.
  
  Я попытался скромно возразить:
  - Да там командная работа. Андрей круто потестил...
  
  - Не скромничай, - мягко, но настойчиво оборвал он. - Дело не только в "починке" бага. Ты разобрался в сути, объяснил Андрею, как это работает, автоматизировал процесс, чтобы эта мина больше не взорвалась. Это - системное мышление.
  
  Он откинулся в кресле, барабаня тонкими пальцами по столешнице. - Нам давно не хватает человека, который видит картину целиком. Не просто исполнителя, а архитектора цифровых процессов. Мы росли, как грибы после дождя, и процессы расползлись, как корни старого дерева. Каждый тянет одеяло на себя: одни код ваяют, другие серваки ковыряют, третьи с клиентами мучаются. А за систему в целом никто не отвечает. Нет единой стратегии, нет горизонта планирования дальше завтрашнего дня. Я кивнул. Это факт, зашитый в каждой срочной правке, в каждом ночном аврале, в каждой жалобе клиента. Без отчётов видно.
  
  - А начиналось всё с малого, - продолжил Виталий Николаевич, словно прокручивая в голове историю компании. - Сначала одна точка, потом пять, теперь двенадцать. И каждая тянет за собой свой зоопарк сервисов, таблиц, ручных операций. Мы уже не бизнесом управляем, а хаосом.
  
  Он сделал паузу, посмотрел мне прямо в глаза. Казалось, он не просто видит меня, а сканирует насквозь.
  
  - Мы создаём новый отдел разработки - от идеи до поддержки, всё в одном флаконе. И я предлагаю тебе его возглавить. Прямо с сегодняшнего дня.
  
  Слова повисли в воздухе, как нерешённый вопрос. Мозг взорвался мелкими искрами: огромная ответственность, а как же мои текущие задачи, а я вообще справлюсь?
  
  Пару секунд я молчал, переваривая информацию, словно кусок сырого теста. Собравшись с силами, выдавил:
  - Виталий Николаевич, а Андрей? Он же толковый парень. Не хотелось бы...
  
  Директор понимающе улыбнулся, словно прочёл мои мысли.
  
  - Кирсанов ещё вчера сдал проект заказчику. Смотри сам, - он развернул монитор ко мне, зачитывая вслух текст письма: - "Программа работает стабильно. Отчёты корректны, интеграция с кассами подтверждена. Запускаем пилот в трёх магазинах".
  
  - Отлично! - облегчённо выдохнул я.
  
  Он ответил мне почти отеческой улыбкой, а затем вернулся к делу:
  - Да, Андрей - хороший специалист и, что немаловажно, честный. Ему чуть-чуть не хватает собранности в критических ситуациях. Поэтому я и предлагаю тебе этот пост. Сергей, ты не просто решаешь проблемы - ты учишь других их решать. В этом и есть настоящее лидерство. Так что передавай дела Оксане, она как раз освободилась, и начинай входить в курс дела. Сегодня оформим необходимые документы.
  
  Ещё двадцать минут мы обсуждали "горизонты" нового отдела. Виталий Николаевич обрисовал стратегическую перспективу, допустимые рамки и мои полномочия, изрядно шокировав почти полным карт-бланшем. В конце, пожелав моему отделу скорейшего развития, а если переводить на понятный язык - быстрого перехода к самоокупаемости, он завершил аудиенцию и дал мне понять, что у него есть и иные, весьма важные дела.
  
  Я вышел в коридор, пытаясь адекватно оценить ситуацию: "Ну ничего себе поворот!". Надо где-то посидеть, подумать. Ноги, как по привычке, понесли меня в буфет - небольшое уютное помещение с мраморными столиками и мягкими стульями цвета охры. Заказав крепкий кофе у стойки, я сел у окна. Аромат свежего эспрессо медленно возвращал ясность мыслям.
  
  В голове крутился рой вопросов: как построить структуру нового отдела, кого позвать в команду, с чего начать. Но вместе с тревогой нарастало предчувствие - будто дверь, запертая много лет назад, наконец-то распахнулась.
  
  Через двадцать минут я вернулся в офис. Андрей ждал у моего стола, нервно переминаясь с ноги на ногу.
  
  - Поздравляю! - протянул он руку. - Директор только что объявил. Считаю, заслуженно. Знаешь, ты не просто вытащил проект - ты научил меня, как надо работать. Больше не буду тянуть до последнего.
  
  Я дружески хлопнул его по плечу.
  
  - Теперь мы в одной команде, только на новых позициях. Ты - ценный кадр, и я хочу, чтобы ты рос.
  
  День превратился в калейдоскоп встреч и поздравлений. Кто-то балагурил про "ракетный старт", кто-то искренне желал удачи. Я кивал, улыбался, а внутри - продолжался легкий хаос.
  
  Вечером, собираясь домой, я задержался у окна. Город внизу мерцал огнями, словно звал: "Всё только начинается!".
  
  На телефон пришло сообщение: "Сергей, 6 ноября, 9:00 - совещание с топ-менеджментом. Необходима презентация структуры, план развития и задачи отдела. Верю в тебя!"
  
  Уголки губ тронула улыбка: "Чуть больше трех недель...". Я набрал ответ: "Буду готов".
  
  Запустил ноутбук, создал файл "План развития.v1". Едва успел набросать структуру, ключевые процессы, метрики, как прилетело письмо с новым трудовым договором.
  
  Взгляд упал на графу "Оклад". Цифра взлетела вдвое. На миг стало непривычно - будто изменилась гравитация. Но потом внутри вспыхнул тихий огонь: "Это не просто деньги. Это шанс доказать - самому себе - что я это могу".
  
  Перед уходом просмотрел список дел: набросать оргструктуру, определить приоритеты на месяц, переговорить с потенциальными членами команды, подготовить презентацию. Сохранил документ, закрыл ноутбук, выключил свет.
  
  Вечерний воздух ворвался в лёгкие - свежий, бодрящий. В голове потихоньку складывался пазл задач. Ничего сверхъестественного - просто работа. Но теперь - на другом уровне. Я оглянулся на здание офиса. Ещё утром я входил сюда как рядовой разработчик. Теперь - как руководитель нового отдела. Завтра стартует новый этап. И я к нему готов.
  
  
  ГЛАВА 4.
  
  
  Шагнув в тишину квартиры, я понял, что больше некуда бежать. В голове, словно назойливая мелодия, крутились события минувшего дня, напоминая: пора. Неизбежно наступает момент признания, момент, который зрел во мне, пульсируя тревогой последние двое суток. Я должен рассказать друзьям об Эн. Исход непредсказуем, но откладывать больше нельзя. Я слишком долго носил это в себе, опасаясь разрушить ту хрупкую реальность, которую мы холили и лелеяли. Что, если они решат, что я сошёл с ума и примут мои откровения за бред воспалённого воображения? Именно этот ужас парализовал меня, заставляя лихорадочно искать неопровержимые доказательства. Тщетно. Их нет. Лишь крошечные обрывки, неясные намёки, которые с огромным усилием можно подтянуть под определение "доказательство". Но будут ли они достаточно убедительны?
  
  Пальцы дрожали, словно я держал не телефон, а оголённый нерв под высоким напряжением.
  
  "Вадик, нужно срочно поговорить. С тобой и Наташей. Это безумно важно", - напечатал я и тут же усомнился в каждом слове. А что, если они не поверят?
  
  Я застрял как парализованный, глядя на три точки, пляшущие под моим сообщением. Вадим читал... Вадим писал... Время словно загустело, превратившись в тягучую патоку. Ответа всё не было, но вдруг тишину разорвал звонок, заставив меня подскочить.
  
  - Серый, что случилось? - в голосе Вадима звучала неприкрытая тревога.
  
  - Вадь, не по телефону. Нужно увидеться. Разговор серьезный. Могу приехать я или вы ко мне? Как будет удобнее?
  
  - Мы еще не дома, в пути. Заскочим к тебе по дороге. Что стряслось-то? - попытался он вытянуть хоть какую-то информацию. - Намекни хоть.
  
  - Есть вещи, о которых нужно говорить только глядя в глаза. Прости, Вадик. До встречи. - Я сбросил вызов.
  
  Спустя десять томительных минут раздался звонок в дверь. Я медленно подошел, глубоко вдохнул и распахнул ее. На пороге стояли Вадим и Наталья - встревоженные, настороженные, словно само предчувствие нависло над ними тяжелым облаком.
  
  - Что случилось, Серёж? - спросила Наталья, переступая порог. Её голос дрожал, выдавая опасения, что новости будут далеко не радужными. - Ты что-то узнал об Ане? Ездил к ней на работу?
  
  Я провел их в комнату, включил приглушенный свет - достаточно, чтобы тени не таились по углам, но и не скрывали выражения лиц. Сердце колотилось с такой силой, что, казалось, его бешеный ритм слышен всем.
  
  - Нет, Наташ, к Ане я не ездил. Присядьте, - указал я на диван. - Аня... - слова застряли в горле, словно ком. Я сжал кулаки, пытаясь совладать с собой. - Всё это время я скрывал от вас правду об Ане. Правду, в которую самому до сих пор сложно поверить.
  
  - Ну, давай, не тяни кота за хвост, - мягко подтолкнул Вадим, опускаясь на диван. В его взгляде читалась привычная дружеская поддержка, но за ней скрывалась настороженность.
  
  - На самом деле её зовут Эн... Энжел, и она не человек, - запнулся я, глядя на лица друзей, - она сущность.
  
  Вадим и Наталья обменялись взглядами. В их глазах смешались недоверие, тревога... и слабая надежда, что это всего лишь дурацкая шутка.
  
  - Послушайте, - поднял я ладони, - я понимаю, как это звучит. Но всё, что я скажу - чистая правда. Эн - ангел.
  
  Тишина сдавила комнату, словно тиски. Я видел, как Вадим сжал челюсть - так, как делал, когда пытался осмыслить нечто совершенно невообразимое. Наталья нервно перебирала пальцы.
  - Ангел? - переспросил Вадим, и в его голосе не было насмешки, лишь искреннее замешательство. Он наклонился ко мне, словно пытаясь разглядеть в моих глазах признаки безумия. - Серый, ты серьезно? Мы же друзья, я знаю тебя как облупленного, все твои плюсы и минусы, но... Это уже за гранью.
  
  - Да, - выдохнул я. - Я знаю, это безумие. Но вспомните всё, что происходило...
  
  - "Всё, что происходило"? - мягко вмешалась Наталья. Её голос звучал бережно, как у человека, опасающегося ранить, но не способного промолчать. - Серёжа, мы всегда говорили друг другу правду. Но ты просишь поверить в нечто... невероятное. Какие "события" ты имеешь в виду? Может, мы просто упускали что-то очевидное?
  
  - Подожди, - перебил Вадим, но без резкости. - Давай без "вещей, которые не поддаются логике". Мы знаем друг друга сто лет. Ты просишь нас поверить в нечто невероятное, но пока я вижу только твои эмоции. А ты всегда был впечатлительным. Может, ты просто... накрутил себя?
  
  - Может, и накрутил, - признал я, чувствуя, как внутри всё сжимается. - Но я уверен в том, что говорю. Я знаю, звучит как бред, но... Если после этого вы решите, что я сошел с ума, - я пойму. Но прошу, выслушайте.
  
  И я начал рассказывать. О нашем знакомстве, её физической форме, её необычных способностях - как она могла исчезать и появляться в самый неожиданный или нужный момент, как её слова словно проникали в душу, заставляя увидеть скрытое. О её миссии - выборе между добром и злом, который она делала каждый день. О зеркале, ставшем средством её посланий. О том, как она повлияла на наши жизни: как помогла Наталье забеременеть, когда врачи разводили руками; как свела Лену с Кириллом, хотя те даже не подозревали, что созданы друг для друга; как я сам стал меняться, стал другим - более чутким, более внимательным к мелочам.
  
  Я говорил долго, рассказывая всё, без утайки и во всех подробностях. О шалостях, которые она творила: о воровстве мороженого; о наказании продавца; о мычании Лены; о скороспелой клубнике; об остановке времени при бегстве от местной шпаны; об аварии на обочине, о сне - одинаковом у всех; о своем обмороке во время коллективного фото; о необыкновенной реабилитации и встрече с инспекторами ГИБДД.
  
  Друзья слушали, затаив дыхание. В их глазах и на лицах отражался калейдоскоп чувств и эмоций - скепсис, непонимание, ужас, шок, заинтересованность и восхищение.
  
  - Теперь многое становится ясным, - тихо произнесла Наталья. - То, как она говорила, что говорила... Как смотрела... Как будто видела нас насквозь.
  
  Вадим молчал. Он встал, походил по комнате, заложив руки за спину, потом снова сел. Я видел, как в нём борются скептицизм и желание поверить.
  
  - Знаешь, Серый... - задумчиво произнёс он и, махнув рукой, опять замолчал.
  
  Мы сидели в тишине, каждый погружённый в свои мысли. Я чувствовал, как внутри меня разгорается странное облегчение - будто я, наконец, сбросил груз, который носил годами.
  
  - Она действительно помогла нам, - прошептала Наталья. - Помогла поверить в чудо.
  
  - И она до сих пор помогает, - добавил я. - Просто мы этого не видим. В нашем последнем разговоре она произнесла такие слова: "Больно расставаться. С тобой, с твоими друзьями, даже с этим телом... Но я буду помнить. И, если смогу, буду напоминать о себе - маленькими шалостями...".
  
  - Спасибо тебе, Серёж, - сказала Наталья, обнимая меня. - Мне, конечно, понадобится много времени, чтобы всё это переварить и принять, но спасибо за доверие. За то, что поделился своей самой большой тайной.
  
  - Да, Серёг, расскажи кто другой, я бы не поверил, но тебе, и после всего, что произошло именно с нами... Я готов поверить во что угодно, - Он повернулся к жене: - Да, Натусь, чувствую, сегодня у нас будет ночь разговоров и обсуждений. Лихо ты нам мозг подгрузил, Серый.
  
  Вадим снова встал с дивана, и, чтобы разрядить обстановку, я решил поделиться новостью, которая крутилась в голове с самого утра:
  - Кстати, сегодня меня повысили. Буду начальником отдела разработки.
  
  Вадим присвистнул: - Ничего себе! Поздравляю! А что такой грустный тогда? Не рад повышению?
  
  - Рад, конечно. Просто знаете, как это бывает... Всегда есть какое-то "но". Ответственность, новые задачи...
  
  Наталья задумчиво посмотрела на меня: - Думаешь, это как-то связано с Эн?
  
  Я пожал плечами: - Возможно. Я же говорю, все эти события... Как-то слишком удачно все сложилось. Вроде и на хорошем счету, но не настолько, чтобы сделать такое предложение. Хотя, может, просто совпадение.
  
  - Нельзя исключать, - согласился Вадим. - Ладно, Серый, чего гадать? Разберёшься на месте. Главное, что у тебя теперь есть шанс проявить себя.
  
  - Это точно, - поддержала меня Наталья. - Ну что, отмечать будем?
  
  - Обязательно! - ответил я. - Давайте тогда поужинаем. У меня тут кое-что есть, приготовленное с вечера. А за повышение пока что чаю выпьем.
  
  Когда друзья уходили, я стоял у двери и смотрел, как их фигуры растворяются в полумраке лестничной клетки. В груди было одновременно тепло и тревожно. Теперь мы связаны не только дружбой, но и общей тайной.
  
  Но вдруг Наталья, уже на ступеньках, обернулась и тихо спросила:
  
  - Серёж, а если это... не ангел? Если мы просто хотим в это верить?
  
  Я не ответил. Она кивнула - то ли понимающе, то ли с сомнением - и пошла к лифту.
  
  А где-то высоко в небе, наверное, улыбалась Эн, наблюдая за своими земными друзьями. Я представил, как она шепчет: "Всё будет хорошо", - и почувствовал, что так оно и есть.
  
  ________________________________________
  
  Три недели пронеслись вихрем - словно единый напряжённый, густо насыщенный день, будто кто-то безжалостно перемотал плёнку моей жизни на ускоренной скорости.
  
  Первый день на новой должности встретил звенящей тишиной - непривычной, почти неестественной. За окном вяло просыпался хмурый октябрь, окутывая мир серым саваном.
  
  Я сидел за столом в новом кабинете с табличкой с надписью: "Руководитель отдела разработки" - и пытался собрать разбежавшиеся мысли в единый поток. Списки задач хороводом плясали перед глазами, а в голове буравил назойливый вопрос: "С чего же начать?" Я провёл ладонью по гладкой столешнице, включил компьютер. Экран вспыхнул, словно покорно ожидая команд. Поднялся: нужно размяться, взбодриться чашкой кофе... И тут осенило: прежде всего - определиться с командой. В IT-аутсорсинге люди - вот истинная ценность. Мы ведь не просто писали код, а помогали клиентам найти решения, балансируя на грани технологий и потребностей бизнеса.
  
  Составив примерный список кандидатов на утверждённый штат, я приступил к формированию отдела.
  
  Два дня прошли в непрерывном потоке опросов и оценок. Разговаривал с, на мой взгляд, самыми перспективными, внимательно слушал их ответы, стараясь разглядеть искру энтузиазма и профессионализма.
  
  Первым, естественно, стал Андрей. Я окликнул его в коридоре, жестом приглашая войти. Андрей, с вечной щетиной и взглядом человека, знающего все горячие клавиши, шагнул в кабинет и одарил меня обезоруживающей улыбкой: - Ну что, босс, куда скидывать резюме?
  
  Я от души рассмеялся: - Ты уже в команде. Будешь моей правой рукой на старте. Нужно, чтобы ты сглаживал углы в общении с клиентами. Ты у нас мастер переводить с "клиентского" на "программистский" и обратно.
  
  Вторым был Максим, с его неизменной футболкой с логотипом Linux и любовью к сложным алгоритмам.
  
  Я сразу объяснил, что от него хочу и что предлагаю. Заметив заинтересованность, перешёл к делу: - Что делать, если клиент настаивает на функции, которая попросту обрушит систему?
  
  Максим, матёрый разработчик, с лукавой усмешкой ответил не задумываясь: - Сначала даю ему полюбоваться на последствиях. Однажды я запустил тестовую версию одной "гениальной идеи". Через пять минут система рухнула. Клиент взглянул на монитор и покорно произнёс: "Ладно, делайте как знаете".
  
  Я одобрительно кивнул. Такой опыт - важный вывод.
  
  Затем мне удалось переманить на свою сторону Елену, инженера по тестированию. Она всегда носила очки в тонкой оправе и казалась тихой, но за этой скромностью скрывалась хватка бультерьера, когда дело касалось ошибок в коде. В ответ на вопрос о главном в её профессии, она твёрдо заявила: - Тестирование. И только оно. Лучше потратить лишний час на тщательную проверку, чем целую неделю на исправление ошибок после релиза. И никакие уговоры и сроки меня не переубедят. Даже если это будет стоить нам премии.
  
  В четверг утром ко мне заглянул Дмитрий. Всегда спокойный и рассудительный, Дмитрий в свои 25 казался умудрённым опытом старцем. Он только вышел с больничного и сам выразил желание работать в моей команде. Отличный специалист. Я изначально планировал его заполучить, поэтому, конечно, с радостью согласился.
  
  Контуры команды вырисовывались. Максим - senior разработчик, виртуоз по реанимации унаследованного кода. Елена - QA-инженер, фанатично преданная тестированию, способная выявить ошибку там, где её, казалось бы, и быть не должно. Дмитрий - DevOps, невозмутимый, как сервер в разгар шторма. И, разумеется, Андрей - мой "технический посол", способный перевести потребности бизнеса на язык программистов и наоборот.
  
  В пятницу мы всей командой собрались в переговорной. На столе - маркеры, стикеры, дымящийся кофе. Я разложил разноцветные листочки и предложил: - Давайте вместе придумаем идеальную модель работы нашей команды.
  
  Два часа споров, переклеивания стикеров, шуток - и вот на стене красовалась схема. Не идеальная, безусловно, но живая и многообещающая.
  
  Вторая неделя началась с экстренного вызова. В 8:15 раздался звонок менеджера клиента: - Проблемы с платёжной системой! Всё горит!
  
  Я мгновенно собрал команду и распределил задачи: Максим сосредоточился на изучении журналов ошибок; Елена попыталась воссоздать сбой; Дмитрий проверил состояние серверов; Андрей взял на себя общение с клиентом.
  
  Четыре часа напряжённой работы, десятки команд в терминале, пара опустошённых чашек кофе - и причина была найдена: устаревшая библиотека, которую клиент упорно отказывался обновлять.
  
  Я подготовил отчёт с тремя вариантами решения и на видеоконференции доходчиво объяснил клиенту:
  - Вот проблема, вот риски, вот возможные решения.
  
  Клиент сначала нахмурился, но в итоге сдался:
  - Реализуйте план B, чтобы впредь такого не повторялось!
  
  По завершении звонка я обратился к команде:
  - Это не просто рядовая ошибка. Это опыт. Мы обязаны не только оперативно устранять проблемы, но и предотвращать их в будущем. А также обучать клиентов.
  
  Тут в разговор вмешалась Елена:
  - Обучать, конечно, хорошо, но, может, сначала стоит обновить наши собственные регламенты? Уже полгода говорим о переходе на новые версии библиотек, а дело не двигается! И потом, почему я должна тратить время на воссоздание сбоя, если у нас нет нормального тестового стенда с актуальными данными? Это же цирк, а не работа, ей-богу!
  
  Её голос звучал резко, и я понял, что назревает конфликт.
  
  Максим, обычно невозмутимый, поддержал её:
   - Лена права. У нас тут каждый раз как на минном поле. Клиент экономит на обновлениях, а мы потом героически тушим пожары.
  
  Я вздохнул:
  - Ребята, я понимаю ваше недовольство. Но давайте не переходить на личности. Я работаю над этим. С тестовым стендом сложнее - сейчас бюджет распределён на другие проекты. А регламенты обновим.
  
  Назревший конфликт придал воздуху плотности. В течение дня я несколько раз поймал на себе неприязненные взгляды. Я знал, что должен решить этот вопрос как можно скорее.
  
  К концу недели мы внедрили внутреннюю систему учёта проблем. Теперь каждая ошибка становилась не просто тикетом, а познавательным кейсом для разбора.
  
  Наступил день совещания с руководством. В полумраке конференц-зала выделялся лишь экран с моей презентацией. Я стоял у проектора, сдерживая лёгкое волнение, и говорил уверенно. Начал с достигнутых результатов:
  - За три недели мы успешно устранили 12 серьёзных неполадок, ускорили время реакции на запросы на 40 % и запустили систему отчётности для клиентов.
  
  Руководители засыпали меня вопросами: "Как масштабироваться без ущерба для качества?", "Какой ключевой показатель эффективности для нашей команды?", "Как удержать ценных специалистов, если клиенты попытаются их переманить?"
  
  Я отвечал, мысленно обращаясь к своей команде:
  - Качество обеспечивается тщательной проверкой кода и автоматизированным тестированием. Главный показатель - стабильность работы систем, а не голая скорость. Специалистов удерживаем интересными задачами и открытостью.
  
  После совещания я сразу же собрал команду.
  
  - Итак, насчёт тестового стенда, - начал я. - Мне удалось выбить дополнительное финансирование. Начнём внедрение в следующем месяце. А до тех пор... - Я замялся. - Прошу вас, давайте работать как команда. Я знаю, что вы лучшие, и ваши замечания справедливы. Но критика должна быть конструктивной, а не...
  
  Елена прервала меня:
  - Мы поняли, - сказала она, слегка смягчившись. - Просто накопилось.
  
  Мы внесли коррективы в нашу схему работы: ввели еженедельные проверки клиентских систем, запустили "день знаний" - час, отведённый на разбор практических примеров, - и составили чек-лист для новых клиентов.
  
  Работа отдела стремительно налаживалась и совершенствовалась.
  
  Свидетельством тому служили благодарственные письма от клиентов: "Работа выполнена на высочайшем уровне. Рады сотрудничеству с вами". Я распечатывал эти письма и гордо прикреплял их на стену рядом со схемой работы.
  
  Каждое такое письмо было поводом для коллективной радости, небольшим праздником. Мы отмечали это событие ароматным кофе, вкусным печеньем и дружескими подколками о том, что ошибки делают нас только сильнее.
  
  Четвёртая неделя на новой должности подошла к концу. Вечером я задержался в офисе. Отчёты лежали на столе, а на мониторе - ключевые показатели эффективности. Открыл файл "План развития.v1" и внёс раздел "Цели на квартал": первые три пункта уже вырисовывались... За окном город мерцал огнями, словно идеально отлаженная программная система. Я подумал: мы не ангелы, конечно, но кое-что от них есть: тоже помогаем людям решать проблемы, только не с небес, а из-за монитора. Наша миссия - сделать так, чтобы человек и технология наконец поняли друг друга, а код перестал быть "языком демонов".
  
  Я выключил компьютер, накинул куртку и улыбнулся. Завтрашний день принесёт новые задачи, новые вызовы. И это прекрасно. Но впереди ещё много организационной работы.
  
  
  ГЛАВА 5.
  
  О свадьбе Лены и Кирилла я бы, наверное, позабыл, с головой уйдя в рабочую суету. Но в тот четверг - 16 ноября, словно по чьему-то велению, о грядущем торжестве мне напомнили разом все: Вадим, Наталья, Лена... и даже Кирилл, чей номер телефона доселе был мне неведом.
  
  Первой, едва забрезжил рассвет, позвонила Лена: - Серёж, привет! Скажи, что ты не забыл про восемнадцатое ноября?
  
  - Ленусик, да как я мог! - выпалил я, мысленно коря себя за забывчивость: "Совсем вылетело из головы... Блин!" - Во сколько регистрация? И где мы встречаемся?
  
  - В одиннадцать, но мы выезжаем из дома в десять. Можешь сразу к ЗАГСу подъехать, там к одиннадцати все и соберутся, - пропела она и, немного поколебавшись, добавила: - Ты с Аней разговаривал? Вы вместе придете?
  
  - Лен, Ани не будет, она не сможет приехать, - ответил я, невольно приглушив голос.
  
  - Жаль. Я так надеялась, - с грустью в голосе проговорила Лена. - Ладно, Серёж, убегаю, дел невпроворот. Мы же с Кириллом увольняемся, нужно еще кучу бумаг подписать. До встречи!
  
  Ближе к обеду раздался звонок от Вадика, а минут через сорок - от Натальи, оба с той же целью: напомнить о свадьбе. Тут уж я, с видом оскорбленной невинности, клялся и божился, что всё помню и буду как штык!
  
  Кирилл позвонил уже вечером. Незнакомый номер в начале десятого вызвал у меня недоумение, а затем и легкое беспокойство. Подумалось, вдруг это кто-то из клиентов с не самыми приятными новостями.
  
  - Сергей, привет! Это Кирилл. Прости за поздний звонок, - прозвучало в трубке.
  
  - Привет, Кирюх! Рад слышать! Не извиняйся, я и сам ложусь поздно. И, опережая твой вопрос, сразу отвечу - на свадьбе буду, и даже не пытайся меня отговорить! - шутливо выпалил я.
  
  - Хорошо, не буду. Ты не оставил мне ни единого шанса, - рассмеялся он. - Рад, что у тебя не поменялись планы. Слышал, у тебя изменения на работе? Кстати, прими мои поздравления. Это серьезный шаг в карьере.
  
  - Спасибо, Кирилл! Но ваш шаг куда серьёзнее, и я за вас искренне рад! - ответил я, обмениваясь любезностями.
  
  Мы поболтали еще немного. Кирилл поделился планами на ближайшее будущее, рассказал о предсвадебных хлопотах, тут же отмахнувшись от моей помощи: - Серёж, спасибо, но я хочу всё сделать сам. Это, ну как объяснить... моё испытание - я могу. Я этого хочу. Я справлюсь с любыми трудностями.
  
  "Вот ведь, тихий, скромный. А внутри - стальной стержень!" - с удивлением подумал я.
  
  С подарком на свадьбу я, признаться, особо не заморачивался. Что нынче нужно молодой семье? Загадка... Наверное, всего по чуть-чуть - но, к счастью, когда есть средства, любые прихоти превращаются в планы. Так что по старинке вложил в конверт полсотни тысяч - и моё молчаливое благословение тратить их на что вздумается.
  
  Конечно, внутренний скупердяй тут же заворчал: "Куда такие деньжищи?!" - но я вовремя одёрнул его, выдавил виноватое "кхе-кхе" и заставил умолкнуть. Деньги - это крылья свободы. А на заре совместной жизни свобода дороже любых вещей.
  
  Ноябрьский ветер хлестал по щекам, превращая редкий снег в колючую пыль. 18 ноября выдалось на редкость серым - словно холст, специально подготовленный для фильма ужасов, но никак не для свадьбы. Я стоял у входа в ЗАГС, глубоко засунув руки в карманы, и мысленно повторял: "Ну и погодка для свадьбы!". Впрочем, для Лены и Кирилла всё складывалось именно так, как им хотелось.
  
  Рядом толпилось около двадцати незнакомых мне людей - судя по всему, коллеги и друзья молодожёнов. Зябко поёживаясь, они нетерпеливо поглядывали на дорогу, ожидая приезда пары. Кто-то, пританцовывая, пытался разогнать кровь, а кто-то согревался проверенным способом - прямо из горла. И всё же, несмотря на пронизывающий холод, в воздухе витала праздничная атмосфера.
  
  Девушки дрожали в лёгких куртках, небрежно накинутых поверх тонких праздничных платьев. Под короткими подолами проступали тонкие колготки, а кожа на ногах покрывалась мурашками от ледяного ветра. Одни обхватили себя руками, пытаясь сберечь хоть каплю тепла, другие переминались с ноги на ногу, прятали покрасневшие ладони в карманах курток или в складках ткани. Некоторые пытались укрыться шарфами, но те упорно соскальзывали, не в силах противостоять безжалостному ветру.
  
  Молодые люди выглядели чуть более стойкими: большинство накинули куртки, но носили их нараспашку - то ли из бравады, то ли чтобы не нарушить парадный облик. Под куртками проглядывали строгие рубашки с галстуками, а кое-где - модные свитера. Время от времени кто-то застёгивался, но тут же распахивал полы снова, словно стесняясь признать, что ему холодно.
  
  Лишь немногие проявили предусмотрительность, одевшись по-зимнему: плотные пальто, шарфы, шапки, натянутые до ушей. Эти счастливчики выглядели куда спокойнее, с лёгким снисхождением наблюдая за страданиями остальных.
  
  И вот на горизонте показались два микроавтобуса с молодожёнами. Толпа оживилась, почувствовав скорое избавление от уличного плена. Остановившиеся машины встретили бурными криками и аплодисментами.
  
  Из первого микроавтобуса вышли Вадим и Кирилл. Следом они помогли выбраться свидетелю Артёму - того заметно покачивало, словно он только что сошёл с корабля после шторма. Не теряя времени, мужчины направились ко второму микроавтобусу, где ждали Наталья, Лена и её свидетельница Марина.
  
  Кирилл с безупречной галантностью подал руку невесте, бережно помогая ей выйти из автомобиля. Вадим, не отставая, поддержал свою супругу. А Марина, заметив, как Артём, словно надломленный колос, отчаянно сражается с гравитацией, проворно подхватила его под локоть. В ее хватке чувствовалась уверенность, почти профессиональная сноровка - словно не раз ей приходилось вытягивать из зыбкого омута подгулявшего товарища. Артём, качаясь, как былинка на ветру, наконец обрел относительную твердь под ногами и благодарно кивнул, хотя взгляд его по-прежнему блуждал где-то за горизонтом видимого.
  
  - Горько! - прорвалось у кого-то из задних рядов.
  
  Реакция последовала мгновенно: соседи зашикали, толкнули крикуна в бок, а кто-то даже прикрыл ему рот ладонью. Но было поздно - жених и невеста уже смеялись, глядя друг на друга. Их поцелуй длился секунду, но в нём уместилось всё: смущение, веселье и та самая нежность, ради которой, наверное, и затевают свадьбы.
  
  Все дружно проследовали внутрь, с нескрываемым облегчением окунувшись в тепло помещения.
  
  Лена в своём кремовом, чуть простоватом платье сияла, словно начищенный самовар. Она то и дело поглядывала на часы - не от волнения, а потому, что фотограф задерживался уже на двадцать минут. Рядом с ней Кирилл, чьи веснушки пылали ярче обычного, напоминал перепуганного кролика, которого вот-вот отправят на Луну. Он сжимал в руках коробочку с кольцами так крепко, что пальцы побелели.
  
  Они давно всё продумали: решили сыграть две свадьбы. Первую - здесь, в шумной компании друзей и коллег, чтобы разделить радость с теми, кто был рядом все эти годы. А вторую - уже после переезда на родину Кирилла, в тихом семейном кругу, с родителями и многочисленными родственниками, которые ждали этого дня не меньше самих молодожёнов. Сейчас, в этот прохладный ноябрьский день, они начинали свой путь именно так - в окружении близких по духу людей, с улыбкой встречая все неожиданности, будь то опоздавший фотограф или резкий ветер, пытающийся растрепать фату.
  
  Зал торжеств встретил нас нарочито парадным, но безжизненным уютом: позолота, бархат, тяжёлые портьеры. За кафедрой стояла тётя с причёской, напоминавшей "макаронный апокалипсис", - монотонно, словно робот, она произносила заученные фразы о вечной любви и нерушимых союзах.
  
  Я окинул взглядом гостей. Коллеги улыбались натянуто, бросая дежурные взгляды по сторонам. Рядом перешёптывались Вадим с Наташей, явно погружённые в свой разговор. Свидетельница Марина уже заметно раскраснелась - предвкушение праздника явно будоражило её. А вот свидетеля Артёма буквально внесли в зал, как драгоценную, но изрядно захмелевшую ношу.
  
  Как выяснилось, Артём начал отмечать знаменательное событие ещё на рассвете - около восьми утра. То ли он так искренне радовался свадьбе друга, то ли именно так представлял себе настоящую свадьбу. Теперь становилось понятно, почему Кирилл упорно держал кольца при себе, игнорируя традицию передавать их свидетелю для вручения регистратору.
  
  - Ну, держись, друг, - шепнул ему Вадим, ободряюще похлопывая по спине. - Сегодня твой звёздный час!
  
  Артём лишь промычал что-то нечленораздельное, тщетно пытаясь сфокусировать взгляд на венчальной короне, венчавшей дверной проём.
  
  После церемонии Наталья вместе с двумя подружками Лены и мужем одной из них отправились в кафе - контролировать последние приготовления к празднику. Остальным же предстояло совершить обязательную прогулку по "знаковым местам" города, на двух ожидавших нас микроавтобусах.
  
  Первым пунктом программы стал памятник Ленину. Лена неожиданно настояла на этом, а Кирилл лишь устало вздохнул: - Это часть его истории, понимаешь?
  
  Марина недовольно нахмурилась, поправляя шлейф платья: - Лена, ну зачем Ленин? Сегодня же твой день!
  
  - Кирилл Ленина уважает, - отмахнулась Лена, аккуратно приглаживая фату. - К тому же он тут как символ: даже в ноябре стоит, не дрожит.
  
  Возле Вечного огня Артём чуть не уснул, облокотившись на гранит. Пламя дрожало на ветру, отбрасывая причудливые тени на его лицо.
  
  - Артём, очнись! - голос Марины, словно хлыст, полоснул по сонной тишине. - Ты вообще-то свидетель!
  
  Он вздрогнул, словно очнувшись от кошмара, отшатнулся от гранитной стелы и, потеряв равновесие, едва не рухнул в чашу Вечного огня. Хорошо, что я был рядом и успел подхватить его, удержав от неминуемого падения.
  
  Сессия в парке обернулась не иначе как балом, достойным высшего света: Марина, презрев законы физики, самозабвенно кружилась в вальсе с каждой уважающей себя берёзой. Её изысканный смех, несомненно, доносился до самых отдалённых уголков этого, с позволения сказать, парка, а мы, как истинные ценители прекрасного, обменивались взглядами, делая отчаянные усилия не выдать своего восхищения. Где-то в благородной дали раздавался лай, надо полагать, собаки из хорошей семьи, безупречно вторящий её аристократическому хохоту.
  
  Кафе "Уютный уголок" оправдывало своё название процентов на пятьдесят. Зато еда была сытной, а тосты - душевными. Марина, собрав волю в кулак, произнесла трёхминутный спич о любви, семье и необходимости строить коммунизм - с такой серьёзностью, что никто не решился засмеяться.
  
  - Даёшь коммунизм! - крикнула она и опрокинула стопку, тут же закашлявшись от крепости напитка.
  
  Артёма переносили от стола к столу, пытаясь хоть как-то его расшевелить. Он лишь мычал и периодически пытался спеть что-то невнятное, пока его голос не сливался с общим гулом.
  
  К концу вечера, когда торт был разрезан, а большая часть гостей заметно осоловела, Лена и Кирилл всё ещё держались бодрячком. Кирилл, правда, начал немного раскачиваться, когда пытался произнести благодарственную речь, но Лена крепко держала его за руку, словно якорь.
  
  Самым трогательным моментом стало их первое свадебное танго. Под слегка скрипучую, проникновенную мелодию саксофона они кружились в центре зала - неуклюжие, но полные любви.
  
  Лена смеялась, наступая Кириллу на ноги. Её глаза сияли, а рассыпавшиеся локоны то и дело падали на лицо - она откидывала их нетерпеливым движением, не прерывая танца. В руках она всё ещё держала букет пионов, который слегка покачивался в такт музыке.
  
  Кирилл выглядел одновременно сосредоточенным и растерянным. Он старательно выводил фигуры танца, временами сбиваясь с ритма, но тут же ловко компенсируя ошибку плавным поворотом. Его взгляд не отрывался от Лены - в нём читались восхищение, нежность и та особая гордость, которую испытывает человек, осознающий, что эта улыбающаяся женщина теперь навсегда с ним.
  
  Вокруг, за столами, замерли гости. Музыка то набирала силу, то затихала, словно прислушиваясь к биению двух влюблённых сердец, а в эти мгновения было слышно лишь лёгкое шуршание платья Лены и тихий скрип паркета под их шагами.
  
  В финале, когда саксофон вытянул последнюю протяжную ноту, Кирилл осторожно притянул Лену к себе, и они замерли в объятиях, не замечая ни аплодисментов, ни вспышек фотоаппаратов - только друг друга и эту волшебную минуту.
  
  Внезапно Артём, который до этого момента казался окончательно выбывшим из строя, пробудился. Его глаза блестели с неожиданной ясностью.
  
  - Друзья! - заорал он. - Я хочу спеть! Дайте микрофон!
  
  Микрофон ему передали. Никто не возражал - все были слишком уставшие. Под аккомпанемент удивлённых взглядов Артём заунывным фальцетом попытался исполнить "Одинокую ветку сирени" Валерия Залкина. В его нетвёрдом голосе звучала такая искренность, что даже самые скептически настроенные гости притихли:
  Одинокая ветка сирени
  У тебя на столе стояла,
  Этот день твоего рождения
  Мы с тобою вдвоём встречали.
  Плыл по городу запах сирени,
  До чего ж ты была красива,
  Я твои целовал колени
  И судьбе...
  
  Однако на кульминации припева его выступление внезапно прекратилось - он опустил голову на стол и, усилив звук микрофоном, громко засопел. Не удалось ему допеть "свадебную композицию"... о дне рождения... Вероятно, это единственная песня, которую он помнил, а усталость от спиртного не позволила оценить уместность исполнения. По залу пронёсся сдержанный смешок, кто-то неловко откашлялся, а кто-то, напротив, громко захохотал, заражая своим весельем окружающих. В первые секунды все замерли, ожидая продолжения, но, осознав, что вокальное выступление подошло к концу, присутствующие выразили свою признательность артисту бурными аплодисментами вперемешку с добродушным хохотом, хотя певцу было уже всё равно.
  
  Когда Лена и Кирилл уходили, мы с Вадимом подхватили Артёма под руки, чтобы довести до такси.
  
  - Ну что, Артём, триумф состоялся? - с ухмылкой спросил Вадим.
  
  Артём лишь невнятно пробормотал что-то в ответ и улыбнулся загадочно, словно видел перед собой не стены зала, а какие-то далёкие, лишь ему доступные образы.
  
  Хоровод снежинок кружился в безумном ритме, будто подчиняясь дирижёрской палочке невидимого маэстро. А внутри всё ещё жило то самое тепло - послевкусие странного, но подлинного праздника. И вдруг стало понятно: вот она, настоящая свадьба. Не выверенная до миллиметра открытка, а весёлый хаос, звонкий смех и люди, которые смотрят друг на друга так, что весь мир становится неважен.
  
  Ветер всё ещё бродил по улицам, но теперь он нёс с собой запах торта, смеха и едва уловимый аромат сирени - словно эхо песни Артёма, которая так и не была допета до конца.
  
  В воскресенье вечером мы провожали Лену с Кириллом на их новое место жительства. Впрочем, новым оно было для Лены - Кирилл там родился и вырос. Вещи грузили в ГАЗ "Соболь", на котором на свадьбу друга приехал Артём. Машина была довольно бодрой, хоть и выглядела изрядно уставшей: по кузову проступали очаги коррозии, а в некоторых местах краска уже начала отслаиваться. Артём, как назло, парковался долго и с третьего раза, чуть не задев соседскую "шестёрку", вызвав бурю негодования у пожилого мужчины, стоявшего на балконе и грозившего кулаком.
  
  Артём выглядел на удивление собранным и трезвым. Трудно было поверить, что ещё вчера он пребывал в состоянии, близком к анабиозу. Теперь же перед нами был образец энергичности и ясности ума. Он почему-то упорно называл меня Димой, но я не обижался - в его вчерашнем состоянии запомнить имена было непосильной задачей. Я терпеливо поправлял, но он снова забывал... В конце концов я махнул рукой: ну и бог с ним.
  
  Мы втроём, с Вадимом и Кириллом, таскали тюки, коробки, пакеты и сумки из квартиры, где Лена снимала комнату, до злополучного "Соболя". Артём принимал их и аккуратно размещал в салоне, где уже находились вещи Кирилла. Он старался уложить всё так, чтобы ничего не помялось и не разбилось. У одной из коробок с книгами, когда Вадим подавал её, дно предательски вывалилось, извергнув содержимое на тротуар с глухим, обречённым стоном. "Вот так знания и выходят в мир!" - философски изрёк Артём, наблюдая за нашим жалким копошением у рассыпавшихся фолиантов, и, конечно же, великодушно предоставил нам честь собирать этот "интеллектуальный мусор".
  
  Машину Артём взял у отца, чтобы помочь другу с молодой женой переехать, а заодно погулять на свадьбе лишний раз. Ему предстояло ещё одно торжество в той же роли - с теми же женихом и невестой, но уже в кругу родни молодожёнов. "Двойная свадьба - двойная радость!" - смеялся он, ловко играя вещами в тетрис, то и дело споря с Леной о том, что куда положить, чтобы ничего не сломалось.
  
  Смотря на быстро убывающий объём свободного пространства внутри автомобиля, я удивлялся, каким же количеством вещей обрастают люди за короткие сроки. Лена приехала почти три года назад с одним чемоданом и парой пакетов, а теперь перед нами высилась внушительная гора коробок, сумок и свёртков. "И куда только всё это помещается?" - невольно подумал я, поднимая очередной ящик, перевязанный скотчем. Ящик оказался на удивление лёгким, что вызвало подозрение. Открыв его, мы обнаружили двух плюшевых мишек, над которыми Лена и Наташа дружно посмеялись, решив устроить им последнее "путешествие" на крыше "Соболя". Пока Артём самозабвенно сражался с грузом, мы с Вадимом привязали косолапых путешественников к релингам, по одному с каждой стороны, словно два талисмана этой поездки.
  
  Тем временем Лена и Наташа стояли у машины. Наташа осторожно придерживала живот, пока они увлечённо обсуждали что-то своё. Время от времени они прерывались, чтобы предупредить нас о хрупком содержимом очередной коробки. Их разговор то и дело переходил на повышенные тона - сёстры всегда находили повод для жаркой дискуссии. Но в их голосах не было раздражения, лишь та особая интонация, которая бывает у близких людей: смесь заботы, лёгкого недовольства и безусловной любви.
  
  Воздух был пронзительно холодным, а земля ещё хранила следы вчерашнего снегопада - местами снег растаял, оставив мокрые пятна, а в тенистых уголках по-прежнему белели нетронутые островки. Небо, затянутое серыми тучами, временами прорезали лучи солнца, придавая пейзажу контрастную, почти графическую чёткость.
  
  Вокруг царила та особая суета, которая всегда сопровождает переезды: хлопанье дверей, приглушённые разговоры и периодические возгласы: "Осторожно, не задень угол!"
  
  Когда последняя коробка была погружена, Артём обошёл машину, проверяя, всё ли надёжно закреплено. Кирилл, вытирая пот со лба, окинул взглядом опустевшую комнату и улыбнулся: - Ну что, поехали?
  
  Лена, сердечно поблагодарив, попрощалась с хозяйкой, на мгновение замерла, оглядывая комнату, где прошли её первые три года в этом городе. В глазах мелькнула лёгкая грусть, но она тут же улыбнулась, взяла Кирилла за руку и кивнула: - Поехали.
  
  Мы все вышли на улицу. Пока Артём заводил машину, мы столпились у подъезда. Наташа, слегка поёживаясь от холода, всё же не спешила уходить - ей хотелось до последнего быть рядом с сестрой.
  
  Наконец, двигатель заурчал, и Артём помахал нам из окна: - Всё, ребята, пора!
  
  Кирилл обнял каждого из нас по очереди, крепко, будто запоминая тепло рук. Лена, не сдерживая слёз, поцеловала Наташу и Вадима, потом подошла ко мне, тихо сказала:
  - Спасибо за всё.
  
  Я только кивнул, не найдя слов. В такие моменты любые фразы кажутся пустыми.
  
  Машина тронулась. Сначала медленно, потом всё быстрее. Мы стояли и смотрели, как "Соболь" сворачивает за угол, увозя с собой частичку привычной жизни. Плюшевые игрушки, ставшие символом их прошлого, забавно покачивались на крыше, словно прощаясь с нами. Зинаида Андреевна, хозяйка квартиры, махала вслед, украдкой вытирая выступившие слёзы. Мы молча смотрели вдаль, провожая взглядом удаляющийся автомобиль.
  
  - Ну, вот и всё, - вздохнул Вадим. - Теперь тут будет тихо.
  
  Я посмотрел на опустевший подъезд, на приоткрытое окно в комнате Лены, которое она так и не закрыла до конца. В голове крутилась мысль: всё меняется. Люди приходят, уходят, переезжают, оставляют следы - и эти следы остаются в памяти, даже когда сами люди уже далеко.
  
  Наташа, словно почувствовав мою мысль, тихо произнесла: - Надеюсь, мы ещё не раз соберёмся вместе.
  
  Мы разошлись по домам, каждый со своим ощущением завершённости и лёгкой грусти. Где-то там, за горизонтом, Лена и Кирилл уже ехали навстречу новой жизни, а плюшевые мишки на крыше "Соболя" продолжали свой последний радостный танец.
  
  
  ГЛАВА 6.
  
  Зима взрослого мира - словно старая плёнка, зацикленная на одном и том же кадре. В детстве она была разноцветным альбомом: снежные баталии, ледяные замки, сугробы, сверкающие, как рассыпанные бриллианты. А теперь - только этот кадр: тёмное пробуждение, сумеречные сборы, за окном - однообразная серая масса слякоти и холода. И даже самый тёплый свитер не способен согреть то тихое место внутри, где когда-то жила зимняя сказка.
  
  Утро начинается с надоевшего ритуала - раскопки и прогрева машины. В мороз это превращается в эпопею. Аккумулятор норовит подвести, стёкла укрыты ледяной коркой, дворники примерзают так крепко, что, кажется, оторвёшь их вместе с резиной. Стоишь на улице, ёжась от ветра, пока машина согревается, и мысленно повторяешь: "Ну почему нельзя просто сесть и поехать?"
  
  Дорога на работу - испытание. Улицы утопают в скользкой каше из снега и реагентов. Машины еле ползут, водители напряжённо вглядываются в дорогу. Смотришь на часы: до офиса ещё полчаса, а день будто уже закончился.
  
  На работе дела обстоят иначе. За два с половиной месяца наш отдел прошёл путь от настройки процессов до устойчивой эффективности. Мы не просто наладили работу - создали систему, которая живёт и развивается.
  
  Первым достижением стало внедрение системы раннего предупреждения проблем. Команда разработала механизмы мониторинга, позволяющие выявлять неполадки до их проявления. Теперь мы не ждём аварий - предотвращаем их.
  
  Серьёзным испытанием стал крупный проект: нам удалось обновить критически важную систему без остановки её работы. Этот успех укрепил доверие клиентов и продемонстрировал зрелость наших процессов.
  
  К концу декабря отдел перестал быть центром затрат и превратился в эффективное подразделение. Мы не просто покрываем расходы - приносим доход. Выстроили культуру осознанной работы: каждый шаг продуман, каждое решение подкреплено расчётами и аналитикой.
  
  Теперь у нас есть прочная основа для роста. Команда готова к новым вызовам - это факт, подтверждённый результатами.
  
  Время пролетает незаметно - то ли из-за суеты, то ли потому, что за окном всё та же серая пелена. В шесть вечера выходишь из офиса - на улице уже темно. Будто день растворился в этой тьме. Остаются только холод, слякоть и усталость.
  
  Но в зиме есть своё очарование. Не в праздничной мишуре Нового года, не в гирляндах, не в витринах, слепящих глаза, не в вечере 31 декабря, когда все верят в чудеса. И не в гостях, которые "обязательно придут".
  
  Всё проще: после праздничного безумия - долгожданные выходные! Можно выспаться, никуда не бежать. Устроиться с книгой у окна, наблюдая за миром за стеклом, словно за красивой, но недоступной картинкой.
  
  А если выйти на улицу... Зима вдруг раскрывает лицо. Снег лежит пушистым ковром (или сугробами - зависит от того, чистили ли дороги). Морозный воздух бодрит - если не вдыхать слишком глубоко. И зима уже не кажется угрюмой: она словно рада выходным.
  
  Я решил, что в этот Новый год поступлю иначе. Никаких корпоративных посиделок, где приходится поддерживать светские беседы. Никаких шумных вечеринок, где теряется ощущение праздника.
  
  Вместо этого - тихий вечер в кругу семьи. Родители удивились: "Ты что, не пойдёшь с ребятами? А как же Вадим с Натальей?" Но я твёрдо стоял на своём. Объяснил, что хочу провести вечер там, где меня поймут и примут таким, какой я есть. Да и Наталье с её беременностью лучше покой и уют.
  
  31 декабря утро началось не с борьбы с машиной, а с неторопливого завтрака в тёплой кухне. За окном кружились снежинки, в доме пахло хвоей - накануне мы с папой привезли ёлку, и теперь она гордо стояла в углу, украшенная старыми игрушками.
  
  День прошёл в спокойной суете: мы доделывали приготовления, слушали новогодние фильмы, подходили к окну посмотреть, как меняется город. К вечеру квартира наполнилась ощущением праздника - тёплым светом гирлянд, ароматом выпечки и предвкушением чего-то доброго.
  
  Когда часы пробили полночь, мы встали у окна. В темноте вспыхнули фейерверки, разноцветные огни разорвали небо. Мы подняли бокалы с шампанским: пузырьки переливались в свете гирлянд, а в комнате воцарилась волшебная тишина, которую потом долго вспоминаешь.
  
  Папа, улыбаясь, произнёс тост: - С Новым годом, сын! И - отдельно - с повышением. Знаю, как ты к этому шёл. Горжусь тобой.
  
  Я почувствовал, как внутри теплеет - не от шампанского, а от этих слов. Мы не часто говорим о работе за семейным столом, но сейчас это было именно то, что нужно: признание, тихое, без пафоса.
  
  Мама, как всегда, не упустила своего: - С Новым годом, родной! Здоровья, счастья... И знаешь, пора бы уже и о семье подумать.
  
  Я сдержанно улыбнулся. Этот разговор - как традиционный салат на столе: неизбежный и деликатный.
  
  - Мам, ну сейчас-то куда спешить? - попытался отшутиться я.
  
  Она мягко покачала головой: - Не спешу, просто напоминаю. Посмотри, какие девушки вокруг - умные, красивые... Ты ведь не вечно будешь один.
  
  Я пожал плечами. В голове не было ни имён, ни образов - только усталость от будней и ощущение, что личная жизнь где-то на заднем плане. И вдруг - резкий укол: "Эх, Эн... Почему ты не человек?"
  
  - Пока нечего рассказывать, - честно признался я. - Работа забирает всё время.
  
  Мама вздохнула - скорее с заботой, чем с упрёком: - Главное, не пропусти своё счастье среди всех этих отчётов и совещаний.
  
  Мы вернулись к столу. Отец расспрашивал о новых обязанностях, я делился планами, мама вставляла замечания - то шутливые, то серьёзные. В воздухе витал аромат блюд, ёлочные игрушки позвякивали от сквозняка, за окном падал снег, укрывая город.
  
  Когда часы показали второй час ночи, мы разошлись по комнатам. Я лежал в темноте своей бывшей спальни, прислушиваясь к дыханию дома, и думал: может, мама и права? Но одиночество уже не казалось тягостным - скорее временным, словно зима, которая рано или поздно отступит, оставив что-то новое, полное надежд.
  
  А пока было хорошо просто так - с шампанским, с родительскими тостами, с тёплым светом гирлянд и ощущением, что ты не один, что где-то рядом - те, кто всегда спросит: "Как ты?" - и действительно услышит ответ.
  
  Праздники растаяли, оставив отголоски расслабленности. Но время идиллии истекло - пора возвращаться в строй.
  
  Говорят, труд облагораживает. Но это верно лишь отчасти: облагораживает не сам труд, а его плоды - когда видишь, как усилия превращаются в результаты, когда осознаёшь, что работа даёт не только доход, но и чувство удовлетворённости. Именно в этом балансе кроется достоинство человека - и в моей жизни он был достигнут.
  
  Но возвращение к будням далось нелегко. Первые рабочие дни января проверяли на прочность: холод стал пронзительнее, утра - беспросветнее. Казалось, зима решила показать свой самый суровый нрав. Каждый подъём по звонку будильника превращался в сражение с собой, дорога на работу напоминала марш-бросок через заснеженную пустыню.
  
  Однако в этом году что-то изменилось. Возможно, дело в осознании, что за плечами - год продуктивной работы и ощутимых результатов. Или в том, что теперь я смотрел на зимнюю рутину не как на череду испытаний, а как на фон для собственной истории успеха.
  
  ________________________________________
  
  Вторая неделя февраля. Утро выдалось пронзительно морозным - воздух хрустел, будто стеклянный. Я потоптался возле машины, безуспешно пытаясь её завести, и с досадой пнул колесо. Ладно, общественный транспорт.
  
  Ожидание автобуса превратилось в каторгу: люди кутались в шарфы, топали ногами, поглядывали на часы. В салоне - теснота, пар от дыхания, запах мокрой шерсти и кофе из стаканчиков. Я втиснулся у окна, уткнулся взглядом в мелькающие дома и деревья, пытаясь собрать мысли перед рабочим днём.
  
  После работы всё повторилось: тот же автобус, та же толкучка, те же приглушённые разговоры. Я устроился в середине прохода - здесь было чуть свободнее, чем у дверей, - как вдруг замер, словно увидел призрак...
  
  На задней площадке, среди спин и сумок, к выходу пробиралась... Эн.
  
  Внутри всё оборвалось. "Не может быть... Но это она! Тут я уверен на все сто процентов". Тот же силуэт, та же посадка головы, тот же лёгкий наклон. Лицо - до боли знакомое: те же очертания скул, тот же разрез глаз, та же полуулыбка, те же волосы, выбивающиеся из-под шапки и пепельным каскадом лежащие на плечах.
  
  Время замедлилось: каждый её шаг отдавался в висках глухим стуком. Не раздумывая, я рванулся за ней, расталкивая людей, получая в ответ недовольные толчки и реплики. Едва не упал, зацепившись за чью-то сумку, но удержался, вцепившись в поручень. В ушах шумело, перед глазами мельтешили локти и сумки, но я видел лишь её силуэт, ускользающий к выходу.
  
  - Эн! - выкрикнул я, едва она ступила на тротуар.
  
  Она замерла, пытаясь понять, кому предназначался окрик. На секунду мир сжался... до её фигуры в трёх шагах от меня, до порывистого ветра, взметнувшего пряди волос, до бешеного ритма моего пульса, отдающегося в ушах глухим эхом. Затем она медленно обернулась.
  
  Её глаза - те самые, что я столько раз вспоминал в бессонные ночи, - встретились с моими. В их глубине мелькнуло что-то неуловимое: удивление, растерянность, может быть, даже страх. Она приоткрыла рот, словно собираясь что-то сказать, но слова так и не прозвучали. Между нами повисла тяжёлая, звенящая тишина, нарушаемая лишь городским гулом и моим прерывистым дыханием.
  
  Я сделал шаг вперёд, потом ещё один, чувствуя, как горло стянуло сухой плёнкой. Всё, что я хотел сказать за эти месяцы, смешалось в хаотичный поток мыслей, разбиваясь о реальность.
  
  - Эн... - повторил я тише, почти шёпотом. - Это правда, ты?
  
  Но что-то было не так.
  
  Взгляд - другой. Не её. В нём не было привычной таинственности, ни того неуловимого свечения, которое я научился замечать в Эн. И ещё - у правого уголка рта едва уловимая морщинка, которой у Эн никогда не было.
  
  Тишина затягивалась. Я всматривался в черты, пытаясь найти подтверждение своим надеждам, но сомнения разрастались, как трещины на стекле, размывая образ.
  
  И тут она заговорила - и мир на мгновение перевернулся.
  
  - Молодой человек, вы... меня с кем-то перепутали? - спросила она, слегка нахмурившись.
  
  Голос. Тот самый голос. С едва уловимой мелодичностью, делающей речь Энжел похожей на тихий ручей, текущий сквозь лес. Те же паузы между словами, тот же едва заметный подъём в конце фразы.
  
  Я попытался собраться с мыслями, но образы смешивались: реальные черты этой незнакомки накладывались на воспоминания, создавая странную, болезненно знакомую мозаику. Стоял, глотая воздух, не зная, что сказать. Всё внутри кричало: "Это она!" - а разум упорно цеплялся за несоответствия, как за обрывки карты, не складывающейся в целое.
  
  - Простите, - наконец выдавил я, с трудом размыкая пересохшие губы. - Вы просто... очень похожи на одну девушку.
  
  Она помолчала, словно взвешивая мои слова, потом улыбнулась - той самой улыбкой, от которой когда-то теплело на душе. От этой улыбки внутри что-то сжалось, будто пытаясь вместить всю невысказанную боль.
  
  - Понимаю, - произнесла она, и каждый звук её голоса пронзал меня, как электрический разряд. - Со мной иногда такое бывает. Говорят, у меня "типичное" лицо.
  
  Её слова повисли в воздухе, словно пытаясь заполнить пустоту между нами. Я смотрел на неё, понимая, что даже если это не Эн, то кто-то, кто нёс в себе её отголосок - настолько явный, что это ранило сильнее любого разочарования.
  
  Я впивался взглядом в её черты, ловил интонации, пытался найти подтверждение: это она. Может, просто изменилась? Может, я что-то упустил?
  
  - Вы... - начал я, но слова застряли в горле, словно камешки в пересохшем русле.
  
  Она терпеливо ждала, слегка склонив голову - точно так же, как это делала Эн, когда хотела что-то выяснить.
  
  - Вы давно здесь живёте? - наконец спросил я, цепляясь за ниточку разговора.
  
  - Всю жизнь, - ответила она, и в её голосе прозвучала та самая нотка лёгкого удивления, которую я так хорошо помнил. - А вы?
  
  Я кивнул, не в силах оторвать от неё взгляд. Каждый звук, каждое движение - как эхо из прошлого. Но реальность настойчиво напоминала о себе: морщинка у рта, чуть более строгий взгляд.
  
  - Надеюсь, та девушка, на которую я похожа, в порядке, - сказала она, и в этих словах было что-то неуловимо родное.
  
  Я снова кивнул, чувствуя, как внутри разгорается и тут же гаснет надежда, словно спичка на ветру.
  
  Она повернулась и пошла прочь.
  
  - Подождите! - я сам не понял, как это вырвалось. - Можно... можно я вас провожу?
  
  Она остановилась, посмотрела на меня с любопытством: - А вам это зачем?
  
  "Затем, что я до сих пор не могу поверить. Затем, что мне нужно понять: это случайность или знак? Затем, что если она хоть немного похожа на Эн, я хочу знать о ней всё".
  
  - Просто хочется убедиться, что вы - не она, - честно ответил я.
  
  Девушка рассмеялась - звонко, без тени обиды: - Ну, тогда идёмте. Убеждайтесь.
  
  Мы шли молча. Я ловил каждое её движение: как она поправляет шарф, как смотрит по сторонам, как слегка прихрамывает на левую ногу. Всё не то. Всё иначе. Но сходство... оно было настолько точным, что резало глаза, как блики на снегу.
  
  - Как вас зовут? - спросил я, когда мы свернули в тихий двор.
  
  - Анна.
  
  - Аня? - не веря собственным ушам, переспросил я.
  
  Некоторое время назад я заглянул в справочник по этимологии имён и был приятно удивлён. Оказывается, Анна (или, в сокращённом варианте, Аня) имеет интересные вариации: в зависимости от происхождения её могут сокращать как до "Ан", так и до "Эн". Более того, "Эн" - это ещё и сокращение от "Энжел", что, в свою очередь, восходит к слову "ангел". Теперь я понимал, как наивен был в тот первый визит на дачу к Вадиму, когда недоуменно вскинул бровь, услышав, как Эн представилась Аней. Меня захлестнуло волной недоумения и какого-то душевного трепета: "Анна! Это же не может быть совпадением?"
  
  - Да, Аня, - ответила девушка, с интересом наблюдая за моей реакцией. - Что-то не так?
  
  - Красивое имя, - только и смог я ответить.
  
  - Обычное, - она пожала плечами. - А вас?
  
  - Сергей.
  
  - Понятно.
  
  Опять молчание.
  
  Было заметно, что она напряжённо о чём-то думает. А я всё никак не мог прийти в себя, словно плыл по течению, а берег ускользал из виду.
  
  - Знаете, - прервала молчание Анна, - мне почему-то ваше лицо кажется знакомым.
  
  Слегка нахмурилась, словно пытаясь выудить из памяти забытый образ.
  
  - Нет... - протянула она неуверенно. - Но ощущение такое, будто я должна вас знать. Это странно, да?
  
  - Не знаю, - медленно произнёс я. - Может, где-то виделись?
  
  Анна покачала головой:
  - Вряд ли. Я работаю с девяти до шести, почти никуда не хожу. Разве что... - она запнулась, словно сама удивилась своей догадке, - разве что по работе.
  
  - По работе? - я невольно подался вперёд.
  
  - Да. Я социальный работник в территориальном управлении. Хожу по адресам.
  
  Я замер. Внутри всё сжалось, будто от удара током.
  
  - Социальный работник? - переспросил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
  
  - Да, - кивнула Анна, поправляя шарф. - Работаю с семьями в сложной жизненной ситуации. Хожу по адресам, помогаю оформить документы, консультирую... Обычная рутина.
  
  "Обычная рутина", - мысленно повторил я. Перед глазами вспыхнуло воспоминание: Эн при первой встрече с моими друзьями точно так же, с лёгкой улыбкой, сказала: "Я социальный работник". Тогда это показалось мне странным - слишком приземлённая профессия. Теперь же это совпадение резануло по нервам.
  
  - И давно вы... работаете? - спросил я, чувствуя, как пересохло в горле.
  
  - Почти три года, - ответила Анна, глядя куда-то вдаль. - Сначала было тяжело, а сейчас... Привыкла. Хотя иногда кажется, что всё равно ничего не меняешь.
  
  Я молчал, пытаясь собрать разбегающиеся мысли.
  
  - А вы? - вдруг спросила Анна, поворачиваясь ко мне. - Чем занимаетесь?
  
  - Я... - я запнулся. Как объяснить в двух словах то, что заполняло мои дни? - В IT. Программирую.
  
  Она кивнула, будто это всё объясняло.
  
  - Понятно. Значит, вы из тех, кто меняет мир через код, а я - через разговоры.
  
  Её улыбка снова пронзила меня. Той самой улыбкой, от которой когда-то теплело на душе.
  
  Мы подошли к подъезду. Анна остановилась, достала ключи, но не спешила заходить.
  
  - Спасибо за компанию, - сказала она, глядя мне в глаза. - Было... странно, но приятно.
  
  - Страннее, чем кажется, - пробормотал я.
  
  Она улыбнулась - чуть шире, чем раньше, и в этой улыбке вдруг проступило то самое, что я так долго пытался поймать: отголосок Эн.
  
  - Ну что, Сергей, - сказала она, чуть склонив голову, - теперь вы убедились?
  
  Я молчал. Слова путались, сталкивались друг с другом в голове.
  
  - Не совсем, - наконец выдавил я. - Вы... очень на неё похожи. Настолько, что это уже не кажется случайностью.
  
  Анна задумчиво посмотрела вдаль, на падающий снег.
  
  - Может, это судьба? - тихо произнесла она. - Или просто совпадение. Но знаете... - она снова повернулась ко мне, и в её глазах мелькнуло что-то неуловимо тёплое, - мне почему-то кажется, что эта встреча не зря.
  
  Я хотел ответить, но не нашёл слов. Внутри всё ещё бушевала буря: надежда, сомнение, растерянность.
  
  - Можно я вам позвоню? - спросил я, сам не веря, что произношу это вслух.
  
  Она улыбнулась - той самой улыбкой, от которой когда-то теплело на душе.
  
  - Звоните. Только... - Анна на секунду замялась, - только не ждите, что я окажусь ею. Я - это я.
  
  - Я понимаю, - кивнул я. - Но всё равно хочу узнать вас. Настоящую.
  
  Она продиктовала номер. Я внёс его в контакты, чувствуя, как сердце бьётся чаще.
  
  - Спасибо, - сказал я, не зная, что ещё добавить.
  
  - За что? - удивилась она.
  
  - За то, что не прогнали. За то, что поговорили. За то, что... - я запнулся, - за то, что дали надежду.
  
  Анна тихо рассмеялась:
  - Надежда - это хорошо. Только не стройте иллюзий, Сергей. Жизнь редко совпадает с нашими ожиданиями.
  
  - Знаю. Но иногда стоит рискнуть.
  
  Она кивнула, словно соглашаясь с невысказанным.
  
  - До свидания, Сергей.
  
  - До свидания, Анна.
  
  Она вошла в подъезд, а я остался стоять на заснеженном тротуаре, сжимая в руке телефон. Номер Анны был сохранён - реальный, осязаемый, как ниточка, ведущая в неизвестное.
  
  Ветер усилился, снежинки кружились вокруг, будто пытаясь стереть следы только что произошедшей встречи. Я поднял голову к небу, вдохнул морозный воздух - и вдруг понял: зима больше не кажется мне бесконечной чередой одинаковых дней.
  
  Что-то изменилось. Что-то только начинается.
  
  Я достал телефон, ещё раз посмотрел на сохранённый номер. Нажал "Позвонить".
  
  Гудки.
  
  - Да? - её голос прозвучал так близко, будто она всё ещё стояла рядом.
  
  - Это Сергей. Я просто... хотел убедиться, что номер настоящий.
  
  Она рассмеялась:
  - Настоящий. И я настоящая. Так что - не теряйтесь.
  
  - Не потеряюсь, - пообещал я. - Еще раз, до свидания, Анна.
  
  - До свидания, Сергей.
  
  В этот момент из подъезда вышла пожилая женщина в объёмном пуховике и вязаной шапке с помпоном. В руках она держала короткий поводок, на котором нервно подпрыгивал маленький двортерьер - взъерошенный комочек шерсти с настороженно торчащими ушами.
  
  Собачка заметила меня, залилась пронзительным, визгливым лаем и принялась рваться в мою сторону, натягивая поводок. Бабулька дёрнула его, сдержав пыл питомца, и пристально посмотрела на меня - внимательно, изучающе, будто пыталась запомнить черты. Её глаза под густыми бровями сверкнули не то подозрением, не то удивлением. Она приоткрыла рот, явно собираясь что-то сказать, но передумала, лишь одёрнула собачку:
  - Тише, Буся, тише...
  
  И потянула её от подъезда.
  
  Я убрал телефон в карман, наблюдая, как пожилая дама, успокаивая всё ещё возмущённо тявкающую Бусю, медленно удаляется по заснеженной дорожке, и пошёл вперёд - уже не по инерции, а с определённой целью. Где-то впереди, за снежной пеленой, мерцал огонёк новой возможности.
  
  А в сознании всплыли слова из последнего послания от Эн - и теперь они звучали не как прощание, а как обещание: "...Всё только начинается".
  
  
  ГЛАВА 7.
  
  Следующий день я провёл в странном состоянии - образ Анны не выходил из головы: её интонации, жесты, едва уловимые паузы в разговоре, совпадения, складывающиеся в тревожную мозаику. Я то убеждал себя, что это просто игра подсознания, навязанная тоской по прошлому, то снова ловил себя на мысли: "А вдруг?.." Мысль пульсировала, как назойливый мотив, от которого не отмахнуться.
  
  На работе я был совершенно несобран. Сидя за столом в своём кабинете, то и дело терял нить разговора во время совещаний, механически кивая в ответ на вопросы коллег. В очередной раз, перечитав строку кода, понимал, что не уловил её смысла - мысли снова уносились к Анне. Пару раз я ошибочно утвердил правки, не вникнув в суть изменений, и лишь спустя время, наткнувшись на недоумённые взгляды команды, осознавал свою оплошность. Пытался сосредоточиться на отчёте, но взгляд скользил по строчкам, а в голове вновь и вновь всплывали её слова, интонации, улыбка.
  
  После обеда подошёл Андрей и спросил: - Сергей, с тобой всё в порядке? Ты сегодня какой-то не такой.
  
  - Всё нормально. Видимо, немного простудился, чувствую себя неважно, - пришлось чуточку приврать. - Но завтра уже выходные, отлежусь и в понедельник буду как новый.
  
  - Может, тебе домой уехать? Если что, я прикрою, - предложил он вполне искренне и с пониманием. - И ребята не подведут, сам же знаешь.
  
  - Спасибо, Андрюх, но я справлюсь. Что тут осталось-то, пару часов уж точно выдюжу.
  
  Я попытался улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. Андрей ещё с минуту постоял рядом, словно хотел что-то добавить, но лишь кивнул и вернулся к своему рабочему месту. А я снова уставился в монитор, пытаясь сфокусироваться на строках очередного письма. Время тянулось мучительно медленно - каждая минута казалась часом. Взгляд то и дело падал на часы в углу экрана, и я с тоской думал о том, когда же наконец смогу уйти.
  
  В голове снова и снова прокручивались сцены нашего последнего разговора с Анной. Её взгляд, когда она на мгновение замешкалась перед тем, как ответить... Или то, как она слегка наклонила голову, будто взвешивая каждое слово. Что это было - просто привычка или знак нерешительности? Я ловил себя на том, что анализирую каждую деталь, как программист, ищущий баг в сложном алгоритме. Только в этом случае от найденного "бага" зависело куда больше, чем стабильность программы.
  
  Вечером, собравшись с духом, я набрал её номер. Пока нажимал цифры, в груди нарастало странное волнение - будто я стоял на краю чего-то важного.
  
  - Аня? Это Сергей. Мы вчера...
  
  - Помню, - её голос прозвучал тепло, без тени удивления. - Привет, Сергей!
  
  Я замер, будто время схлопнулось в одну точку. "Боже, как давно я не слышал этого мелодичного, почти забытого: "Привет, Сергей!"" Внутри что-то дрогнуло, и в сознании вихрем закружились обрывки давних воспоминаний: внезапные появления Эн, её неизменное приветствие.
  
  - Привет, Ангел! - машинально произнёс я и тут же осёкся, осознав, что бесконтрольно сказал глупость. Слова вырвались прежде, чем я успел их остановить, и теперь висели в воздухе, словно нелепая ошибка.
  
  - Ангел? - удивлённо повторила она, и в её голосе прозвучала лёгкая настороженность.
  
  - Аня, простите, - спешно попытался оправдаться я, чувствуя, как жар приливает к щекам. - Это... эмоциональное. Очень хотел вас услышать. И вы действительно похожи на ангела. Ваша профессия - помогать людям. Вы... "ангелы на земле", - выпалил я, пытаясь сгладить неловкость.
  
  В трубке повисла пауза. Я представил, как она хмурится, пытаясь понять, что скрывается за моими сбивчивыми объяснениями.
  
  - "Ангелы на земле"? - наконец повторила она, и в её тоне проскользнула едва уловимая улыбка. - Интересное сравнение. Но, кажется, вы немного преувеличиваете.
  
  - Возможно, - признался я, стараясь вернуть самообладание. - Но я говорю искренне. Вы... вы заставляете меня чувствовать что-то давно забытое.
  
  Она тихо вздохнула, и этот звук словно смягчил напряжение между нами.
  
  - Сергей, - начала она осторожно, - я рада, что вы позвонили. Но давайте не будем торопиться с выводами. Хорошо?
  
  - Да, конечно, - поспешно согласился я, понимая, что едва не переступил невидимую черту. - Простите ещё раз. Я просто... очень рад, что вы ответили.
  
  - Я тоже рада вашему звонку, - мягко произнесла Аня.
  
  - Послушайте, Аня, может, завтра встретимся? - я немного замялся, подбирая слова. - Сходим в кафе, потом в кино. Вы ведь по субботам не работаете? И... - я сделал паузу, собираясь с духом, - мне кажется, нам есть о чём поговорить.
  
  - Не работаю, - её голос звучал тепло и оживлённо. - С удовольствием соглашусь. Тем более теперь мне вдвойне интересно - что это за разговор такой? - она рассмеялась легко, без тени насмешки. - Только на этот раз без неожиданных эпитетов.
  
  Я не смог сдержать улыбку: - Обещаю. Никаких эпитетов. И... может, перейдём на "ты"? А то чувствую себя неловко, будто мы не знакомы вовсе.
  
  - Конечно, на "ты", - её ответ прозвучал облегчённо. - Мне и самой как-то странно держаться официально, когда это не работа.
  
  - Отлично, - выдохнул я, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает. - Тогда завтра в полдень у той остановки, где мы встретились в прошлый раз?
  
  - Договорились, - ответила Аня. - Знаешь, мне даже как-то волнительно. Давно не было таких спонтанных встреч.
  
  - Мне тоже, - признался я. - Но это хорошая волнительность, правда?
  
  Она тихо рассмеялась: - Да, хорошая. Ладно, Сергей, мне пора. Завтра увидимся.
  
  - До завтра, Аня.
  
  Я отключил телефон, всё ещё улыбаясь. В груди разливалось непривычное тепло - то самое, давно забытое чувство, когда ждёшь встречи не из вежливости, а потому что действительно хочешь её.
  
  Ночь прошла беспокойно. Я ворочался, снова и снова прокручивая в голове наш разговор. То ловил себя на мысли, что слишком поторопился с предложением встретиться, то убеждал себя: "Всё правильно, иначе нельзя".
  
  Утро выдалось солнечным, почти неправдоподобно ярким. Я долго выбирал, что надеть, потом полчаса стоял перед зеркалом, пытаясь унять внутреннюю дрожь. "Это просто встреча. Просто разговор. Просто... что-то большее?"
  
  Повернул ключ зажигания - и машина завелась. Я выдохнул с облегчением: всю ночь меня не отпускала мысль, что в такой мороз двигатель может опять не запуститься. А значит, придётся идти на свидание пешком - ни укрыться от холода, ни перевести дух.
  
  Но мороз немного ослаб, и это вселяло надежду. Теперь, если станет зябко, можно вернуться в машину и согреться. Холод не сократит время встречи и не станет помехой в разговоре.
  
  Уже подъезжая, я увидел Аню, стоящую у остановки. Она была одета в тёплое пальто, на голове - лёгкая шапочка, из-под которой выбивались непослушные пряди волос. В её позе чувствовалась лёгкая неуверенность, но, когда она заметила меня, её лицо озарилось улыбкой.
  
  - Привет, - сказала она, подходя ближе. - Ты пунктуален.
  
  - Стараюсь, - ответил я, открывая перед ней дверцу машины. - Замёрзла?
  
  - Немного, - призналась она, устраиваясь на сиденье. - В этом году февраль неожиданно холодный.
  
  Я включил обогрев пассажирского сиденья и поехал в сторону центра. По пути мы говорили о пустяках - о работе, о погоде, о планах на выходные.
  
  В кафе мы выбрали столик у окна - оттуда открывался вид на оживлённую улицу, где спешащие люди и мелькающие автомобили создавали причудливый ритм городской жизни. Пока ждали заказ, Аня рассказывала о своей работе в социальном центре, о людях, которым она помогает. Её голос звучал тепло и проникновенно, а в глазах появлялся особый блеск, когда она говорила о своей миссии, - будто внутри неё загорался невидимый свет, освещая всё вокруг.
  
  - Знаешь, - сказала она вдруг, чуть понизив голос, - сейчас мне кажется, что я действительно помогаю людям не просто так. Будто у меня есть какое-то особое предназначение. Словно всё, что со мной происходит, - часть большого замысла.
  
  Я замер, чувствуя, как внутри всё сжалось. Эти слова словно подтверждали мои догадки, эхом отзываясь в сознании. В воздухе повисла едва уловимая напряжённость, будто мы оба коснулись чего-то важного, но пока не готовы были это осознать.
  
  - А чем обусловлен выбор этой профессии?
  
  - Да, собственно, ничем, - улыбнулась она, но в этой улыбке сквозила лёгкая грусть. - Это была обычная подработка после учёбы. Я учусь на факультете "Психиатрия" в нашем медицинском университете, на пятом курсе. Точнее, училась, - с горечью выдохнула она, опустив взгляд. - Сейчас в академическом отпуске из-за этой чёртовой аварии. Летнюю сессию не сдала, готовлюсь заново проходить второй семестр пятого курса.
  
  - Погоди, какой аварии? Что случилось? - я напрягся, предчувствуя что-то нехорошее. В груди неприятно защемило, а в висках застучала тревога.
  
  - Случилось банальное ДТП, - проговорила она едва слышно, словно выдавливая из себя каждое слово. - Меня на пешеходном переходе сбил автомобиль. Только и успела заметить чёрный силуэт, несущийся с огромной скоростью. Ослепляющий свет фар - а потом тишина.
  
  Она замолчала, уставившись в одну точку. Я сидел неподвижно, пытаясь осмыслить услышанное. В голове крутились десятки вопросов, но все они казались неуместными, пустыми. Как можно подобрать слова для такого? Я сглотнул, чувствуя, как горло перехватывает от волнения.
  
  - После этого я три недели пролежала в коме и полгода в реабилитации, - продолжила она тише, будто разговаривала сама с собой. - А виновника так и не нашли. Такие дела, - закончила она, глядя в сторону, словно боясь встретиться со мной взглядом.
  
  Я глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. Голос дрогнул, когда наконец произнёс: - Господи... Как ты сейчас?..
  
  Она слабо пожала плечами, и на мгновение мне показалось, что она вот-вот заплачет. Но она лишь слабо улыбнулась - той самой хрупкой улыбкой, которая будто держалась на тончайшей нити.
  - Живу как-то. Привыкаю. Синяки, ссадины, переломы зажили. Ходить научилась. Уже бегаю, как видишь. Немного хромаю, но врачи говорят, что и это пройдёт.
  
  Я помолчал, подбирая слова. Воздух между нами словно сгустился, наполнившись невысказанной болью.
  
  - Когда это произошло? - спросил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
  
  - 16 июня, в пятницу, я возвращалась с работы, увидела свой автобус и побежала к нему. Хорошо помню: на переходе горел зелёный свет. И тут - удар... калейдоскоп видений... Очнулась уже 9 июля.
  
  Мозг зафиксировал мимолетный импульс осознания, но не успел его обработать. Теперь оставалось лишь ощущение незавершённости - как будто в логической цепочке пропало ключевое звено.
  
  - А ты помнишь что-нибудь из того времени, когда находилась в коме? - спросил я, затаив дыхание. Вопрос вырвался сам собой, будто его давно сдерживали внутри.
  
  - Я почти ничего не помню, только обрывки, - она помолчала, собираясь с мыслями. - Свет, голоса, ощущение полёта. Странно, правда? - она посмотрела на меня, и в её глазах промелькнуло что-то неуловимое, будто отблеск тех самых воспоминаний. - Все воспоминания свелись к ощущениям. Я не помню деталей, но на уровне чувств...
  
  Она сделала паузу, словно пытаясь подобрать слова для чего-то, что невозможно описать.
  
  - Яркие сны, очень похожие на реальность. Люди, которых я никогда не видела, кажутся мне знакомыми. Слова, которые я не могла произнести, звучали в моей голове. Это было похоже на фильм, где я одновременно и зритель, и главный герой, но без возможности контроля над происходящим. Каждый раз, просыпаясь в этом параллельном мире, я ожидала новых декораций и незнакомых лиц, которые ведут себя так, словно мы знакомы целую вечность.
  
  Аня вздохнула и отставила чашку, её пальцы слегка дрожали.
  
  - Эти сны были настолько реалистичными, что грань между воображением и действительностью стиралась. Я чувствовала прикосновения, ощущала запахи, слышала шёпот на незнакомых языках. Самое странное, что всё это казалось естественным, словно я вернулась в место, где когда-то уже была. Словно это не сны, а воспоминания о чём-то давно забытом.
  
  В этот момент принесли наш заказ, и разговор плавно перетёк на более нейтральные темы. Официант поставил перед нами тарелки с ароматными блюдами, и на мгновение всё стало обыденным: звон посуды, приглушённые разговоры других посетителей, запах свежей выпечки. Но я знал - мы ещё вернёмся к этому разговору. К тому, что связывает Эн и Аню, к той тайне, которая постепенно раскрывается передо мной, словно страница за страницей загадочной книги.
  
  После кафе мы пошли в кино. Фильм оказался лёгким и весёлым, с забавными диалогами и нелепыми ситуациями, но я едва следил за сюжетом. Всё моё внимание было приковано к Ане - к её улыбке, которая освещала всё вокруг, к тому, как она морщит нос, когда смеётся, к её жестам, которые казались такими знакомыми, будто я видел их сотни раз. В каждом её движении было что-то необъяснимо родное, и это заставляло моё сердце биться чаще. Я ловил себя на мысли, что хочу разгадать её тайну, понять, что скрывается за этими снами и ощущением предназначения. И в тот момент я осознал: эта встреча - не случайность.
  
  Подъехав к дому Ани, я, набравшись храбрости, решился вновь поднять тот разговор. Лунный свет едва пробивался сквозь ветви деревьев, окутывая салон машины призрачным полумраком, пока мы сидели, припарковавшись недалеко от её подъезда.
  
  - Аня, ты рассказывала о своих снах в коме? - начал я осторожно, наблюдая за её реакцией. - Мне правда важно это понять. Если сможешь, попробуй описать какие-то конкретные образы или ощущения - любые детали, которые запомнились. Даже самые странные или обрывочные.
  
  - Зачем? - отмахнулась она. - Мне довольно неприятно вспоминать всё, что произошло тогда. И всё, что творилось в моей голове, - наверняка галлюцинации, игра сознания в беспамятстве.
  
  - Ну, пожалуйста, - взмолился я. - И обещаю: в конце твоего рассказа я постараюсь тебя удивить. Возможно, шокировать, но я всё объясню.
  
  Она замерла, пальцы нервно теребили край шарфа.
  
  - Я пытаюсь, честно, - её голос звучал растерянно. - Но это как пытаться ухватить дым руками. Стоит сосредоточиться на чём-то одном - и всё рассыпается. Остаются только ощущения: тепло, холод, давление... Иногда - цвет. Но не как в реальности, а будто сквозь туман.
  
  Она закрыла глаза, словно пытаясь проникнуть вглубь памяти.
  
  - Вот сейчас, например, мне кажется, что там был синий. Глубокий, насыщенный синий, как ночное небо над морем. Но я не могу сказать, был ли это цвет одежды, стен или просто свет. И ещё... - она нахмурилась, - ощущение воды. Не мокрой, а скорее текучей, обволакивающей. Но опять же - это не вода в привычном смысле. Скорее... состояние.
  
  Я кивнул, стараясь не прерывать её поток мыслей.
  
  - А люди? Ты говорила о людях, которых не знаешь, но они кажутся знакомыми.
  
  - Да, но их лица... - она резко открыла глаза, в них читалось отчаяние. - Они как отражения в рябой воде. Я чувствую их присутствие, их эмоции, даже будто слышу мысли, но стоит присмотреться - и они расплываются. Это мучительно, понимаешь? Как будто у меня украли что-то важное, а вместо этого оставили только эхо.
  
  В её голосе прозвучала такая боль, что мне захотелось взять её за руку, но я сдержался.
  
  - Может, это просто мозг так обрабатывал стресс? - предположил я, хотя сам не верил в эту версию. - Создавал образы, чтобы справиться с травмой.
  
  - Возможно, - она пожала плечами, но в её взгляде читалось сомнение. - Только почему тогда эти ощущения кажутся такими... настоящими? Более реальными, чем всё, что я испытывала до этого. Иногда мне кажется, что настоящая жизнь - там, в этих снах, а всё остальное - просто ожидание возвращения.
  
  Она замолчала, уставившись на пролетающую мимо ворону. Я чувствовал, как между нами повисает тяжёлое молчание, наполненное невысказанными вопросами.
  
  - Знаешь, что самое странное? - вдруг произнесла она, не поворачивая головы. - Иногда я ловлю себя на том, что говорю слова, которых не знаю. Или понимаю что-то без объяснений. Как будто где-то глубоко внутри у меня есть знания, к которым я не могу получить доступ.
  
  Её пальцы судорожно сжались в кулаки, а голос, едва сдерживая дрожь, прозвучал едва слышно:
  - И это пугает меня больше всего. Потому что я не понимаю, кто я теперь. Та же самая я, что была до аварии, или... кто-то другой?
  
  Я сделал паузу, подбирая слова. В глазах Ани читался немой ужас - ужас человека, потерявшего себя в зеркальном лабиринте собственной памяти.
  
  - Думаю, ты - это ты. Живая. Настоящая. - Я невольно сглотнул. - Я ничего не знаю о коме. Как, впрочем, и другие, включая светил медицины. Но одно я знаю наверняка...
  
  Я запнулся, чувствуя, как в голове стремительно выстраивается цепочка событий. Всё вдруг обрело чёткость, словно мутная фотография, наконец, проявилась. Теперь я видел связь между Аней и Энжел во всей её пугающей полноте: пока Аня, по трагической случайности, пребывала в коме, Энжел словно бы примеряла её образ, вкрадчиво заимствуя тончайшие оттенки её личности - манеру говорить, жесты, даже едва уловимые интонации. Как это происходило - оставалось непостижимым. Да и копаться в этом сверхъестественном феномене у меня не было ни малейшего желания.
  
  Главное - сейчас передо мной сидел живой человек. И в памяти эхом отозвались слова Энжел: "...образ соответствует тому идеалу женщины, которого ты выбрал бы без колебаний".
  
  - ...только это и позволило нам познакомиться, - наконец завершил я фразу, глядя ей в глаза.
  
  Аня замерла, словно пытаясь уловить скрытый смысл между строк. Потом резко вскинула голову, и в её взгляде вспыхнула укоризна:
  
  - Ага, ошарашил... Только я ничего не поняла, - Она скрестила руки на груди, выдерживая паузу. - Объяснишь?
  
  Я вздохнул. Пора говорить начистоту. Достал телефон, открыл галерею, отыскал тот самый первый снимок, где мы с Энжел едва сумели запечатлеть её образ, и протянул Ане.
  
  Она взяла телефон, прищурившись, словно рассматривая нечто невероятное. На её лице отразилось сначала недоумение, а затем - нарастающая тревога. Пальцы слегка дрожали, когда она, приближая изображение, изучала каждую деталь.
  
  - Это фотомонтаж? - словно из глубины произнесла Аня.
  
  - Нет, поверь, это подлинное фото. Я бы не стал прибегать к таким уловкам. - Я забрал телефон и открыл метаданные файла - информацию о камере, времени и дате съёмки, параметрах, месте и модели устройства. - Вот, посмотри, если знаешь, что это такое.
  
  Она кивнула, пробежала глазами по строкам данных и вновь вернулась к фотографии, погрузившись в её изучение.
  
  - Вот ещё, - я подался вперёд, пролистал галерею и развернул другую фотографию во весь экран. На ней - вся наша компания на деревянном крыльце дачи, залитом полуденным солнцем. Снимок, присланный Вадимом, и даже в цифровом виде он хранил тепло и свет того дня.
  
  - Это... я? - наконец прошептала она, растерянно взглянув на меня. - Но как? Я совершенно не помню этого момента. И... почему я так выгляжу? И одежда... у меня нет таких вещей.
  
  Сходство было поразительным: основные черты лица совпадали. Но одновременно возникло едва уловимое отличие, словно лёгкий диссонанс, не позволяющий назвать изображение полным двойником. Это была и Аня, и в то же время - не она.
  
  - Это не просто фотографии, - тихо произнёс я. - Это... отголоски того, что происходило с тобой в коме. Энжел, так звали ту, кто на этих снимках, - думаю, она словно зеркало, способное принимать любые обличья. И твой образ оказался для неё... особенным.
  
  "Как и для меня", - тут же отозвалось эхо в сознании.
  
  Аня медленно опустила телефон, её пальцы всё ещё слегка подрагивали. Она смотрела на меня, и в её глазах клубилась растерянность - смесь недоверия, страха и робкой надежды.
  
  - Ты хочешь сказать... что пока я была в коме, моя внешность... использовалась кем-то другим? - её голос дрожал, словно она боялась, что слова, произнесённые вслух, обретут силу.
  
  - Возможно, это так, - я кивнул, тщательно подбирая слова. - Энжел - сущность, способная принимать любые образы. Но она не просто копировала тебя. Она... впитала часть твоей души. Твои жесты, интонации, даже обрывки мыслей. Потому и казалась такой живой, такой настоящей. И, судя по всему, отдала взамен часть своей.
  
  Аня прикрыла глаза, будто пытаясь унять бурю, рвавшуюся изнутри.
  
  - Расскажи мне подробно про эту Энжел, - настойчиво попросила она. - Я должна понять.
  
  - Хорошо, - согласился я.
  
  Мой рассказ длился сорок минут. Я не упустил ничего: ни своих эмоций, ни чувств - страха, недоумения, восхищения, привязанности, горечи утраты после её исчезновения. Описал её миссию, слова, поступки, а также то, как изменились судьбы моих друзей и моя собственная.
  
  - Значит, те сны... те ощущения... это не было бредом? Это происходило на самом деле?
  
  - Думаю, да, - я осторожно коснулся её руки. - Не глюки, не иллюзии и даже не просто сны. Вероятно, ты пережила всё по-настоящему. Лишь происходило это в иной плоскости... наверное.
  
  Она вздрогнула от моего прикосновения, но не отстранилась.
  
  - А почему именно я? Почему мой образ?
  
  - Точных причин я не знаю, - честно ответил я, глядя ей в глаза. - Но сомневаюсь, что это случайность. Всё дело в твоём состоянии комы: когда тело не принадлежит тебе, а мысли, эмоции, память словно плывут по воле волн.
  
  Аня задумчиво провела пальцем по краю сиденья, вырисовывая невидимые узоры.
  
  - Получается, пока я лежала без сознания, некая сущность жила моей жизнью? Использовала моё лицо, мои жесты... - ее голос дрогнул. - Это... страшно.
  
  - Но и удивительно, - поспешил добавить я. - Ведь, возможно, именно благодаря этому ты и вышла из комы.
  
  Она вскинула на меня взгляд, полный недоумения: - Как это связано?
  
  - Представь: пока твоё тело пребывало в бессознательном состоянии, часть твоей сущности - та самая, что Энжел "впитала", - продолжала жить. Она действовала, чувствовала, взаимодействовала с миром. А значит, твоя душа не была заперта полностью. Между тобой и Энжел существовала связь - тонкая, но прочная нить, которая не давала тебе уйти окончательно.
  
  Я сделал паузу, подбирая слова: - Возможно, эта связь стала мостом. Пока Энжел использовала твой образ, она неосознанно поддерживала твою жизненную энергию. Твои ощущения из "снов" - это были отголоски её опыта, но они же помогали тебе оставаться на грани, не раствориться в беспамятстве.
  
  Аня молчала, переваривая услышанное. В её глазах читалась борьба: страх перед необъяснимым смешивался с робкой надеждой.
  
  - То есть... - она запнулась, - если бы не Энжел, я могла бы не проснуться?
  
  - Я не могу утверждать наверняка, - осторожно ответил я. - Но интуиция подсказывает мне, что между вами была глубокая связь. И возможно, именно она спасла тебя.
  
  Она опустила взгляд на свои руки, словно пытаясь ощутить ту самую связь, о которой я говорил.
  
  - Всё это звучит как фантастика. Но... - она подняла глаза, и в них мелькнул проблеск понимания, - почему-то я верю. Потому что те ощущения, те обрывки воспоминаний... они были слишком реальными. Слишком моими.
  
  Я кивнул, чувствуя, как внутри разливается тепло от того, что она начинает принимать эту невероятную правду.
  
  - Знаешь, что самое важное? - я слегка улыбнулся. - Сейчас ты здесь. И то, что произошло, не отняло у тебя ничего - наоборот, добавило глубины. Ты пережила нечто невероятное, и это сделало тебя ещё сильнее.
  
  Аня закрыла глаза, словно пытаясь уловить ускользающий образ.
  
  - Я боюсь, - тихо призналась она. - Боюсь, что, если приму это как правду, то потеряю себя. Ту, которой была до аварии.
  
  Она глубоко вздохнула, словно набираясь решимости.
  
  - Хорошо. Допустим, я принимаю это. Но что дальше? Как жить с этим знанием?
  
  - Просто жить, - улыбнулся я. - Жить здесь и сейчас. Ценить каждый момент, каждую улыбку, каждое прикосновение. И помнить: ты прошла через нечто невероятное и вышла сильнее.
  
  Она молча смотрела на меня, а потом вдруг улыбнулась - искренне, светло, так, как умела только она.
  
  Я притянул её к себе, и она прижалась ко мне, словно искала защиты и опоры. В этот момент всё остальное перестало существовать - только мы двое и тепло наших тел.
  
  - Спасибо, что не дал мне потеряться, - прошептала она, уткнувшись в моё плечо.
  
  - Я никогда тебя не отпущу, - тихо ответил я, гладя её по волосам. - Обещаю.
  
  Мы сидели так несколько минут, пока город за окном продолжал жить своей жизнью. А потом она подняла голову, посмотрела мне в глаза и сказала: - Сергей, просто признайся и скажи честно, что во мне ты хочешь найти её...
  
  - Нет, Аня, - я взял её за руки, глядя прямо в глаза. - В ней я всегда искал тебя. Человека. Настоящую.
  
  Я проводил Аню до самого подъезда. Она обернулась, в её глазах, ещё полных тревоги, уже робко пробивалась первая улыбка.
  
  - Всё это... словно сон, - прошептала она, и голос её звучал, как тихая мелодия.
  
  Мир вокруг замер, когда я сделал шаг навстречу. Дыхание перехватило, и я, словно боясь разрушить хрупкое волшебство момента, коснулся её губ. Поцелуй был невесомым, нежным - словно проверял, не призрак ли всё это, не сон ли наяву.
  
  В этом медленном, тихом поцелуе не было ни грамма спешки, лишь безмолвное обещание: "Я здесь, я с тобой...".
  
  Аня на мгновение прильнула ко мне, улыбнулась светло и чуть смущённо и, отстранившись, исчезла за тяжёлой дверью подъезда.
  
  Я застыл, оглушённый тишиной, и с замиранием сердца понял: что-то внутри меня безвозвратно изменилось. И с робкой надеждой прошептал в пустоту: "... Навсегда".
  
  
  ГЛАВА 8.
  
  По дороге домой, меня вдруг пронзило: какую мысль я упустил во время разговора о ДТП. В тот же день, когда Аня попала в аварию, я впервые увидел Энжел - и именно она спасла меня от летящего чёрного "Мерседеса". Совпадение? Или та самая машина?..
  
  Голова пошла кругом от вихря догадок. Связь между аварией Ани и моим спасением? Если да - то какая?
  
  Я припарковался у дома, но выходить не спешил. В темноте салона, освещённом лишь тусклым светом приборной панели, реальность казалась зыбкой, словно изображение на старой плёнке.
  
  Пришло СМС от Ани: "Пришли, пожалуйста, те фотографии. Хочу ещё раз посмотреть".
  
  Я отправил файлы. Экран погас, оставив после себя лишь слабое свечение на пластике. Хотел позвонить, но передумал. Нужно сначала сложить мозаику из обрывков, догадок и случайностей.
  
  Вышел из машины. Вечерний воздух ударил холодом, будто пытался отрезвить, вырвать из водоворота мыслей. Я медленно пошёл к дому, перебирая в голове детали встречи.
  
  
  Проснулся оттого, что в окно било яркое зимнее солнце. Часы показывали половину десятого.
  
  На кухне, пока кофеварка шипела и булькала, я снова и снова возвращался к одной мысли: Эн действительно стала своеобразным проводником для Ани. Её присутствие в том странном состоянии между жизнью и смертью не было случайным.
  
  Телефон пискнул - пришло сообщение от Ани: "Сергей, привет! Смотрю фотографии и всё ещё не могу поверить. Давай встретимся сегодня?"
  
  Сердце ёкнуло. Быстро ответил:
   "Конечно. В 12:00 на остановке?"
  
   "Да. Жду".
  
  Когда я подъехал, Ани ещё не было. Ждать пришлось недолго - через пару минут увидел её, торопливо шагающую к остановке. Она выглядела хрупкой в своём светлом пальто, без шапки; волосы были собраны в небрежный хвост. Но в глазах читалась решимость, которой я вчера не замечал.
  
  - Привет, - сказала Аня, устраиваясь на пассажирском месте и аккуратно прикрывая дверь.
  
  - Привет! Как ты? - спросил я, заводя двигатель и включая обогрев сидений.
  
  - Странное ощущение, - она слабо улыбнулась. - Как будто стою на краю пропасти, но при этом знаю: если прыгну, то не упаду.
  
  Я сжал её руку - молча, но твёрдо. Понял её. Сам чувствовал что-то похожее.
  
  - Я всю ночь думал, - признался я. - И в итоге окончательно укрепился в версии о существующей взаимосвязи между вами.
  
  Аня задумчиво поправила волосы.
  
  - А может, она всё ещё где-то рядом, - Аня опустила взгляд. - Только я её не вижу.
  
  
  Солнце пробивалось сквозь облака, рассыпая по заснеженным тротуарам золотые блики.
  
  Аня развернулась ко мне, глубоко вдохнула.
  
  - Знаешь, - сказала она решительно, - возможно, уже зная некоторые нюансы, я смогу что-то вспомнить или понять, если вернусь туда?
  
  - Куда? - с удивлением спросил я.
  
  - Вернусь туда, - она посмотрела на меня твёрдо. - На место аварии. Ты побудешь со мной?
  
  - Хорошо. Я буду рядом, - кивнул я, выруливая на полосу движения.
  
  Мы ехали молча. Аня смотрела в окно, периодически подсказывая дорогу, а я вцепился в руль, чувствуя, как нарастает напряжение. Воздух в машине стал густым, будто пропитанным ожиданием. За стеклом мелькали однообразные сугробы, изредка прерываемые тёмными силуэтами домов.
  
  Вот он - тот самый перекрёсток.
  
  Я припарковал машину чуть дальше, в парковочном кармане. Мы вышли. Морозный воздух тут же впился в кожу - резкий, почти колючий, с привкусом выхлопных газов и снега, подтаявшего у края дороги. Где-то вдали гудел грузовик, но здесь, у перекрёстка, стояла странная, звенящая тишина, будто пространство замерло в ожидании.
  
  Аня подошла и остановилась у пешеходного перехода. Я встал рядом, стараясь не дышать слишком громко.
  
  - Здесь... - прошептала она. - Всё произошло здесь. После наезда к этому перекрёстку я больше ни разу не подходила. Не могла себя перебороть.
  
  Её голос дрожал, а пальцы бессознательно сжимали край пальто. Я заметил, как побелели костяшки.
  
  Она закрыла глаза.
  
  - Свет... - её голос звучал отстранённо, почти издалека. - Ослепляющий свет фар - белый, режущий. И удар. Глухой. Боль - острая, пронзающая, словно тысячи иголок под кожей. А потом... - она вздрогнула. - Потом я почувствовала тепло. Не естественное, не от солнца или одежды. Оно шло изнутри, как будто кто-то держал меня за руку.
  
  - Кто? - тихо спросил я.
  
  - Не знаю... - она открыла глаза, в них блестели слёзы. - Но это не было страшно.
  
  Я взял её под руку.
  
  Мы стояли у перекрёстка - места, где жизнь Ани едва не оборвалась. Лёгкий ветерок трепал её волосы, приносил мелкие снежинки, которые таяли на щеках, оставляя холодные дорожки. Солнце пробивалось сквозь облака, но его свет казался плоским, без тепла. Всё её внимание было сосредоточено на чём-то внутри.
  
  - Ты в порядке? - спросил я, осторожно касаясь её локтя.
  
  Она медленно кивнула.
  
  - Да. Просто... пытаюсь уловить то ощущение тепла. Оно было таким ясным тогда. А сейчас - словно туман. Как будто кто-то стёр его ластиком, оставив только контуры.
  
  Я молчал, давая ей время. В такие моменты слова только мешают. Ветер шелестел в проводах, где-то за спиной проехала машина, оставив после себя запах бензина.
  
  Наконец она вздохнула и посмотрела на меня. В её взгляде читалась смесь растерянности и решимости. Ресницы были влажными от растаявших снежинок.
  
  - Знаешь, - сказала она, - я вдруг поняла: всё это время я боялась воспоминаний. Боялась, что если открою эту дверь, то снова упаду в ту боль, в тот страх. Но сейчас... - она сделала глубокий вдох, и я увидел, как её плечи чуть расслабились. - Сейчас я чувствую, что могу стоять здесь и не бежать.
  
  Мы пошли обратно к машине. Шаги звучали глухо на заснеженном асфальте, словно отсчитывали секунды уходящего прошлого.
  
  - Может, заедем куда-нибудь? - предложил я. - Выпьем горячего чая. Или кофе. Что хочешь.
  
  - Чай был бы уместен, - согласилась она. - Только... не в кафе. Хочется тишины.
  
  - У меня дома есть отличный чай, - неожиданно для себя сказал я. - И тишина тоже.
  
  Она взглянула на меня с лёгким удивлением, но тут же кивнула.
  
  - Хорошо. Только обещай, что не будешь совершать необдуманных поступков, - добавила Аня чуть тише. - Ты не кажешься человеком, который действует опрометчиво, но всё же...
  
  Я слегка улыбнулся, невольно удивившись её предостережению.
  
  - Даже не думал ни о чём подобном, - спокойно ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более искренне. - Просто чай и тишина. Ничего больше.
  
  
  Пока вода закипала, я накрывал на стол: простая белая посуда, две чашки, мёд в маленькой вазочке, печенье, зефир в шоколаде. Аня сидела у окна, наблюдая за падающими снежинками. Каждая из них, казалось, несла в себе крошечный осколок памяти.
  
  - Давно я не была в гостях у кого-то просто так, - тихо сказала она, - без повода.
  
  - Просто так - это тоже повод, - улыбнулся я, ставя перед ней чашку. - Особенно когда за окном зима, а внутри тепло.
  
  Она обхватила чашку ладонями, согревая пальцы.
  
  - Я давно ни с кем не говорила по-настоящему. Ни о делах, ни о работе, а... просто.
  
  - О чём хочешь? - спросил я, усаживаясь напротив.
  
  Она задумалась, глядя, как пар поднимается над чаем, рисуя в воздухе причудливые узоры.
  
  - Например, о том, что у меня куча знакомых, сокурсников, коллег, и нет никого. Ни парня, ни даже близкого друга. Только мама... мы живём вместе. А у тебя?
  
  Я помедлил с ответом.
  
  - Есть родители - живут в своей квартире, есть близкие друзья, работа, знакомые, коллеги. Но нет той единственной, с кем хотелось бы разделить всю жизнь и полностью открыть душу.
  
  - Странно, - она подняла глаза, в которых отражался свет лампы. - Как можно, будучи окружённым людьми, чувствовать себя одиноким? У тебя такое же чувство?
  
  - Не совсем так, - осторожно возразил я. - До появления Эн, меня вполне всё устраивало и чувства одиночества не возникало. Она же заставила меня задуматься, чего мне не хватает в этой жизни.
  
  Её губы дрогнули в улыбке, а за окном снежинка, кружась, упала на подоконник, словно поставив точку в этом разговоре.
  
  - А ты когда-нибудь любил? - вдруг спросила она.
  
  Вопрос застал меня врасплох. Я задумался, глядя, как танцует в чашке чаинка.
  
  - Наверное, нет. Были симпатии, увлечения, но... настоящего чувства - не было.
  
  - А я думала, что любила одного человека, - тихо сказала Аня, глядя в чашку. - Но потом поняла: это была иллюзия. Как будто я пыталась заполнить пустоту.
  
  За окном снежинки кружились в холодном свете фонаря, то сливаясь в сплошной поток, то зависая в воздухе, будто раздумывая, куда лететь. Одна прилипла к стеклу, медленно растекаясь прозрачной каплей.
  
  - Теперь эта пустота кажется не такой страшной, - добавил я, следя за её взглядом.
  
  - Почему? - она подняла глаза, и в их глубине мелькнуло что-то неуловимое.
  
  - Потому что, как мне кажется, у нас появились мы. И это... - я запнулся, подбирая слова, - ... больше, чем просто случайность.
  
  Она помолчала, потом тихо повторила: - Больше.
  
  Наши взгляды встретились. В этот момент я почувствовал, как между нами протягивается невидимая нить - тонкая, но прочная, словно сплетённая из тех самых снежинок, что падали за окном.
  
  - Аня, - начал я, набираясь смелости. - Хочу признаться в странном. В чём-то, что сам до конца не понимаю.
  
  - В чём? - она чуть наклонила голову, и прядь волос упала на лицо, скрывая выражение глаз.
  
  - Я... кажется, полюбил тебя ещё до того, как мы познакомились. Полюбил тот образ, в котором являлась Эн.
  
  Она вмиг стала серьёзной, замерла, не сводя с меня взгляда. В кухне повисла тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов и редким шорохом снега о стекло.
  
  - Понимаю, - со вздохом прошептала она.
  
  - Когда я впервые увидел Эн, что-то в ней зацепило меня сразу - неуловимое, но мощное, как невидимая нить. Её сущность - ангел. И в этом была ловушка: можно влюбиться в образ, как в идеальную картинку, сотворённую алгоритмами - яркую, безупречную, но пустую. Я искал это в других - и не находил. А теперь понимаю: всё это было твоим. Твои жесты, улыбка, взгляд - они несли то самое, чего я так долго искал. Даже не зная тебя, я уже тянулся к тому, что принадлежало только тебе.
  
  Аня медленно вдохнула. Пальцы невольно сжались на краю чашки, потом разжались, словно она пыталась удержать и тут же отпустить какую-то мысль.
  
  - Ты уверен, что любил не её? Что полюбил меня - ещё до того, как я появилась в твоей жизни?
  
  - Абсолютно. Тогда это было чувство-призрак, тень того, что я испытываю сейчас. Теперь, когда ты здесь, когда я могу говорить с тобой, видеть тебя, слышать твой голос... оно обретает плоть. Становится настоящим.
  
  На её лице отразилось недоумение, но глаза наполнились теплом, словно в них зажглись крошечные огоньки.
  
  - Никогда не думала, что такое возможно. Но, боюсь, сейчас немного преждевременно говорить о любви.
  
  - Понимаю, что ты, по сути, обо мне ничего не знаешь, и я тороплю события. Прости...
  
  - Не извиняйся, - она остановила меня, легко коснувшись пальцами моих губ. - Наша встреча... всё это... Я чувствую, что и во мне что-то меняется.
  
  - И что же? - я затаил дыхание.
  
  - Мне больше не страшно. Не страшно вспоминать, не страшно смотреть в будущее. Потому что рядом с тобой я чувствую... - она запнулась, подбирая слово, - чувствую, что всё будет хорошо.
  
  Мы снова замолчали, но теперь молчание было наполнено чем-то новым - тем, что ещё не имело названия, но уже жило между нами.
  
  - Давай перейдём в комнату, - предложил я, чувствуя, как становится душно от захвативших меня эмоций. - Здесь слишком тесно для того, что я хочу сказать.
  
  - Хорошо, - кивнула Аня.
  
  Мы переместились в комнату - просторную, с большим окном, за которым кружился снег.
  
  Я подошёл к окну. Снежинки кружились в свете фонаря, словно танцуя в невидимом ритме.
  
  - Смотри, - позвал я, не оборачиваясь. - Как будто весь мир замер в этом танце.
  
  Аня встала рядом. Её плечо едва касалось моего, но этого прикосновения хватило, чтобы по телу пробежала дрожь.
  
  - Красиво, - прошептала она, поднимая лицо к стеклу.
  
  - Как и ты, - сказал я, не успев подумать.
  
  Она повернулась ко мне. В её глазах отражался свет фонаря, превращая их в две маленькие галактики.
  
  - Сергей...
  
  Я не стал ждать. Осторожно коснулся её руки. Она не отстранилась - лишь слегка сжала мои пальцы.
  
  - Мне кажется, и я начинаю чувствовать что-то новое, - тихо сказал я. - Что-то, чего раньше не было.
  
  - И я, - её голос дрогнул, но в нём не было страха. - Но это... не страшно. Наоборот.
  
  Я улыбнулся, чувствуя, как внутри разливается тепло, похожее на тот свет, что падал на нас сквозь снежную круговерть.
  
  - Значит, мы идём вперёд. Вместе.
  
  Она кивнула и улыбнулась - с тем светом в глазах, который я так полюбил.
  
  Аня отошла от окна и замерла у моего рабочего стола. Её взгляд медленно скользил по стене: ряды наград, аккуратно развешанные грамоты, фотографии - в том числе те две, которые, казалось, она изучила до мельчайших подробностей. Но сейчас она всматривалась в них так пристально, словно пыталась отыскать скрытый смысл в знакомых деталях. Потом снова перевела взгляд на этот своеобразный наградной "иконостас".
  
  - Ух ты! - восторженно воскликнула она. - У тебя столько наград! Может, стоило остаться в спорте?
  
  "Блин... дежавю", - пронеслось у меня в голове. Те же слова, те же интонации... Летом я уже слышал этот вопрос от Эн. Улыбка невольно тронула губы - теперь это странное совпадение уже не казалось таким удивительным.
  
  - Может, и стоило, но уже поздно, - вздохнул я, почти дословно повторяя прежний ответ. - Я нашёл себя в иной ипостаси.
  
  - Я тоже активно занималась спортом... до института, - начала Аня, но вдруг осеклась.
  
  В коридоре раздался звук отпираемого замка.
  
  - Сергей, - в голосе Ани прозвучала тревога, - что это? Ты кого-то ждёшь?
  
  Я мысленно закатил глаза: "Ну, ёлки-палки... мама! Ну почему опять так не вовремя? Хоть бы предупредила..."
  
  - Видимо, тебе суждено познакомиться с моей мамой. У неё добрая привычка - навещать сына без предупреждения, - я постарался улыбнуться как можно непринуждённее. - Всё хорошо, не беспокойся.
  
  - Довольно неожиданно...
  
  Дверь зашуршала, открываясь.
  
  - Ой, Серёжа, так ты дома? Я звонила три раза, ты не отвечал. Подумала, что на работе, - раздался из коридора мамин голос.
  
  Я вышел в коридор, чмокнул маму в щёчку: - Привет, мам! Не слышал звонков, странно. А, точно - телефон в куртке, вот и не услышал.
  
  - Я правда звонила.
  
  - Ну, не услышал, прости. Мы тут чай пьём. Будешь с нами?
  
  Она замерла в недоумении: - С вами? - Её взгляд вопросительно скользнул по мне, а потом мгновенно переместился на девушку, выходящую из комнаты.
  
  - Здравствуйте! - вежливо произнесла она. - Меня зовут Аня.
  
  - Катя... - машинально ответила мама и тут же спохватилась: - Екатерина Дмитриевна. Здравствуйте, Анна.
  
  - Мама, это Аня. Аня, это мама, - резюмировал я, всё ещё не зная, как воспринимать эту ситуацию. Улыбнулся. Наверное, стоит просто принять её как неизбежность.
  
  - Может, я лучше домой пойду, чтобы вас не смущать? - засуетилась мама. - Серёж, ты сумку забери, положи продукты в холодильник. Зайду в другой раз.
  
  - Мам, ну ты чего? - возразил я. - Не выдумывай. Пошли пить чай.
  
  Я точно знал: сейчас её распирает любопытство, и она ни за что не уйдёт.
  
  Когда мама отправилась в ванную мыть руки, я тихо спросил Аню:
  - Испугалась?
  
  - Немного... Неудобно получилось, - призналась она, слегка опустив взгляд.
  
  Мама вернулась из ванной, старательно сохраняя нейтральное выражение лица, но глаза её лихорадочно блестели - любопытство скрыть не получалось. Она опустилась на стул, не сводя взгляда с Ани, которая, казалось, изо всех сил старалась выглядеть непринуждённо.
  
  - Так вы, Аня, учитесь или работаете? - начала мама, беря чашку с чаем с нарочитой неторопливостью.
  
  - Учусь на пятом курсе медицинского университета на факультете психиатрии, - ответила Аня, слегка улыбнувшись. - И работаю социальным работником в городском центре. Совмещать непросто, но это даёт бесценный опыт.
  
  - О! - её брови приподнялись. - Психиатрия - это очень серьёзно. Не каждый решится пойти в такую сложную сферу. Что вас к этому подтолкнуло?
  
  - Ещё в школе меня завораживала сложность человеческой психики, - спокойно объяснила Аня. - Хотелось не просто лечить симптомы, а разбираться в первопричинах состояний, помогать людям возвращаться к полноценной жизни. А практика в социальном центре позволяет видеть всю картину: как медицинские, так и социальные аспекты проблем.
  
  Мама задумчиво кивнула: - Понимаю. Это требует огромной эмоциональной отдачи. Как удаётся сохранять баланс? Наверняка день расписан по минутам.
  
  - Да, график плотный, - согласилась Аня. - Но я выработала систему: чёткое планирование, обязательные перерывы и время на восстановление. Без этого в нашей профессии быстро наступает выгорание.
  
  - Это точно. А увлечения у вас есть?
  
  - Люблю читать, особенно научную фантастику. Ещё занимаюсь йогой - помогает снять стресс после учёбы и работы.
  
  - Йога - это хорошо, - одобрительно заметила мама. - А спорт? Серёжа ведь был спортсменом, может, и вы...
  
  - Раньше серьёзно занималась плаванием, - подхватила Аня, так неожиданно вернувшись к разговору, оборванному неожиданным визитом. - Лет десять, наверное. Даже на региональные соревнования ездила. Но потом пришлось оставить - времени не хватало.
  
  Глаза мамы загорелись: - Вот как! А я в молодости бегала кроссы. Мы с подругами каждую субботу на стадион...
  
  Разговор плавно перетёк в русло воспоминаний о спорте, и я заметил, как напряжение между ними тает. Аня умело поддерживала беседу, задавала вопросы, искренне интересовалась мамиными историями.
  
  Через полчаса мама и Аня уже смеялись в голос - искренне, до слёз. Причиной стал рассказ Ани о её первой медитации.
  
  - Сижу, пытаюсь расслабиться, - смеялась Аня, - а в голове: "Молоко не купила! Утюг выключила?!" В итоге составила список из 27 дел, вырубилась и проспала часа полтора!
  
  - То есть вместо нирваны - план на завтра? - сквозь смех уточнила мама.
  
  - Именно! - кивнула Аня. - Медитация по-русски: умиротворение откладывается, дела - никогда.
  
  - Вы такая... естественная, - неожиданно сказала мама, глядя на Аню с явным одобрением. - Не пытаетесь казаться лучше, чем есть. Это подкупает.
  
  Аня слегка покраснела: - Спасибо. Мне важно быть честной.
  
  - И скромная, - добавила мама, и в её голосе прозвучала неподдельная теплота. - А ещё умная, целеустремлённая, с чувством юмора... Серёжа, ты понимаешь, такие девушки - большая редкость?
  
  Я только развёл руками: - Начинаю осознавать.
  
  Она повернулась к Ане с тёплой улыбкой, в которой уже не осталось и тени настороженности, и произнесла, глядя на девушку с искренней симпатией: - Знаете, Аня, я очень рада, что Серёжа нас познакомил.
  
  Аня слегка смутилась, но в её глазах вспыхнула неподдельная радость. Мама, воодушевлённая встречей, тут же предложила: - Может, как-нибудь сходим вместе в кафе? Я знаю одно чудесное место - там подают просто божественный чизкейк...
  
  "М-да... Как это знакомо - Аня очаровала всех", - мысленно усмехнулся я.
  
  - С удовольствием! - живо откликнулась Аня.
  
  - Вот и замечательно! - обрадовалась мама и тут же засуетилась. - Так, пожалуй, мне пора домой. Всё равно уже ничего приготовить не успею.
  
  - Мам, я же не безрукий, - мягко напомнил я.
  
  - Да знаю я, - отмахнулась она. - Но хочется же тебя порадовать чем-нибудь вкусненьким. Мне самой от этого приятно. Ладно, пойду я. Завтра после работы загляну.
  
  - Я тоже пойду, - спохватилась Аня, поглядывая на часы. - Уже довольно поздно. Спасибо за приятный вечер...
  
  - Так, дамы, я просто в изумлении, - с шутливым возмущением произнёс я. - Что значит "пойду"? Мы выйдем все вместе, и я вас отвезу. И да, - добавил я с напускной строгостью, - возражения не принимаются, даже если они вдруг возникнут.
  
  Мы вышли из квартиры. Вечерний воздух был свежим и чуть прохладным - как раз то, что нужно после долгого чаепития. Я открыл машину, помог маме устроиться на заднее сиденье, а Аня села рядом со мной.
  
  Пока я выруливал со двора, в салоне царило приятное молчание. Потом мама, словно вспомнив что-то важное, наклонилась вперёд и легко коснулась плеча Ани. В её движении была такая естественная теплота, что формальное "вы" само собой сменилось на сердечное "ты":
  
  - Аня, ещё раз спасибо за вечер. Ты даже не представляешь, как я рада, что Серёжа познакомил нас.
  
  - Мне тоже было очень приятно, - искренне ответила Аня, повернувшись к ней. - Вы такая открытая и добрая.
  
  Мама рассмеялась: - Ну что ты, просто я очень люблю своего сына и переживаю за него. А когда вижу, что он счастлив, - и мне хорошо.
  
  Я почувствовал, как к щекам прилила кровь. Мама, конечно, умеет смутить. Но в её словах не было ни капли фальши - только чистая, безусловная материнская любовь.
  
  - Мам, ну ты как всегда... - пробормотал я, стараясь сосредоточиться на дороге.
  
  - А что такого? - она ничуть не смутилась. - Я говорю правду. Серёжа с детства был очень заботливым. Помню, когда я болела, он сам варил мне кашу, хоть и пригорала она тогда изрядно. А потом гордо ставил тарелку на тумбочку и говорил: "Мама, ешь, это для тебя!"
  
  Аня тихо рассмеялась, а я закатил глаза: - Мам, ты сейчас всё преувеличиваешь.
  
  - Ни капли! - она говорила с такой теплотой, что спорить было бесполезно. - И сейчас он такой же: всегда поможет, всегда поддержит. Я знаю, что могу на него положиться в любой ситуации.
  
  Я молчал, чувствуя, как внутри разливается непривычная нежность. Мама редко говорила об этом вслух - обычно всё выражала делами: звонки, забота, неожиданные визиты с домашними пирогами. А сейчас она словно хотела, чтобы Аня увидела меня таким, каким видит она, - не просто взрослым мужчиной, а тем самым мальчиком, который когда-то варил подгоревшую кашу.
  
  Мы подъехали к дому родителей. Мама вышла из машины, обняла Аню и сказала: - Обязательно приходи в гости. Познакомишься с папой Серёжи. Будем рады видеть тебя в любое время.
  
  - Спасибо, Екатерина Дмитриевна, обязательно, - улыбнулась Аня.
  
  Когда мама скрылась в подъезде, я выдохнул и посмотрел на Аню: - Ну вот, теперь ты знаешь все мои детские секреты.
  
  Она мягко коснулась моей руки: - Знаешь, это было очень мило. Твоя мама - удивительная. Сразу видно, как сильно она тебя любит.
  
  - Да, она такая, - я завёл двигатель. - Иногда чересчур заботливая, но... без этого уже не представляю жизни.
  
  По дороге к дому Ани мы говорили о том, как важно иметь такую поддержку и как здорово, что они сразу нашли общий язык. Аня делилась своими воспоминаниями о родительской заботе, и было понятно: мы говорим не просто о мамах, - мы говорим о том, что ценим в людях, о том, что делает нас теми, кто мы есть.
  
  Я припарковался около её дома. Аня повернулась ко мне: - Спасибо за этот день и за спонтанное знакомство с твоей мамой. Неожиданно, но приятно.
  
  - Рад, что всё прошло хорошо, - я улыбнулся. - Теперь она не простит мне, если я упущу такую девушку.
  
  Она рассмеялась, и этот смех, лёгкий и искренний, словно растворил последние остатки напряжения.
  
  Я задержал взгляд на её улыбке, чувствуя, как внутри разливается тёплое, почти невесомое ощущение счастья. Вечер получился неожиданно правильным - без натянутости, без неловких пауз, только искренность и лёгкость.
  
  - Слушай, - решился я, пока она не успела открыть дверь, - а давай завтра я тебя с работы заберу? Довезу до дома. Если, конечно, тебе удобно.
  
  Аня на секунду замерла, будто обдумывая предложение, а потом её глаза снова засветились тем самым тёплым светом, который так мне нравится.
  
  - Было бы здорово, - сказала она чуть тише, чем обычно. - Я работаю до семи, так что... если тебе не в тягость...
  
  - Никакой тягости, - я поспешил заверить. - Наоборот, будет приятно. Куда подъехать?
  
  - К главному входу городского центра, где я работаю. Ты помнишь, где это?
  
  - Конечно, помню. Тогда завтра в семь?
  
  - Договорились, - она открыла дверь, но, прежде чем выйти, обернулась: - Спасибо ещё раз за всё.
  
  - И тебе спасибо, - ответил я искренне. - Спокойной ночи, Аня.
  
  - Спокойной ночи.
  
  Она вышла из машины, а я последовал за ней - не мог просто так уехать. Остановился в шаге от неё, глядя в её глаза, в которых отражались огни уличных фонарей. Время словно замедлилось, и в этой тишине стало слышно лишь наше дыхание и отдалённый шум проезжающих машин.
  
  Не говоря ни слова, я осторожно прикоснулся к её щеке, провёл пальцами по тёплой коже. Аня чуть наклонила голову, встречая моё прикосновение, и в этом движении было столько доверия, что сердце сжалось от нежности.
  
  Я наклонился и мягко коснулся её губ. Поцелуй получился лёгким, почти невесомым, как первое прикосновение снега к земле. Он длился всего мгновение, но этого хватило, чтобы внутри всё перевернулось.
  
  Когда я отстранился, Аня улыбнулась - тихо, застенчиво, но так счастливо, что у меня перехватило дыхание.
  
  - До завтра, - прошептала она.
  
  - До завтра, - повторил я, чувствуя, как губы сами растягиваются в улыбке.
  
  Она повернулась и пошла к подъезду. Я стоял и смотрел, как она поднимается по ступенькам, оборачивается у двери, машет рукой. Только когда она скрылась за дверью, я вернулся в машину.
  
  Руки слегка дрожали, а в груди разливалось такое тепло, что казалось, будто внутри зажгли маленький костёр. Завёл двигатель, развернулся и поехал домой, мысленно отмечая, какой необыкновенный получился день. Лучше, чем я мог представить. Каждый момент - от неловкого знакомства с моей мамой до этого невесомого поцелуя - складывался в удивительную картину, от которой сердце билось чаще.
  
  И да, разговор с мамой ещё впереди. Наверняка завтра она захочет обсудить всё в мельчайших деталях. Но сейчас это не тревожило - напротив, казалось частью той самой тёплой истории, которая только начинается.
  
  
  ГЛАВА 9.
  
  Следующие дни слились в один непрерывный поток светлых мгновений. Я встречал Аню после работы - каждый день, кроме среды. В среду всё пошло наперекосяк: совещание затянулось до восьми, а когда я, наконец, вырвался, Аня уже давно уехала домой на автобусе. Перед совещанием я отправил ей сообщение: "Возможно, сегодня придётся задержаться. Если меня не будет в 19:00, не жди!"
  
  В остальные дни всё складывалось идеально. Мы катались по вечернему городу, разговаривали, смеялись, а порой просто молчали, наслаждаясь тишиной вдвоём. С каждым днём наша близость становилась ощутимее - разговоры становились откровеннее, паузы между словами наполнялись доверием, а взгляды задерживались чуть дольше, чем прежде.
  
  Аня с тёплой озабоченностью рассказывала о своих подопечных - о тех, кому нужна поддержка, о непростых жизненных ситуациях, с которыми ей приходится сталкиваться. Она делилась маленькими победами: как пожилой человек, наконец, решился выйти на прогулку после месяцев затворничества, как молодая мама научилась справляться с послеродовой тревожностью, как подросток нашёл в себе силы вернуться в школу после длительного перерыва. В её голосе всегда звучала искренняя радость, когда она говорила о прогрессе своих клиентов, но я замечал и тень усталости - работу она пропускала через сердце. Было видно, как глубоко она переживает за каждого, как не умеет оставаться равнодушной.
  
  Я в ответ делился своими историями - и рабочими, и из прошлого. Вспоминал времена, когда серьёзно занимался спортом, рассказывал смешные эпизоды из студенческой жизни. И видел, как с каждым новым разговором она всё больше раскрывается, доверяет, позволяет себе быть не только заботливым профессионалом, но и просто человеком со своими переживаниями и мечтами.
  
  В четверг, проезжая мимо парка, я вдруг предложил:
  - Давай заедем? Посидим немного.
  
  Аня удивлённо подняла брови:
  - Сейчас? В темноте?
  
  - Именно. Там красиво вечером. Фонари, снег... И почти никого.
  
  Она улыбнулась:
  - Ладно. Только ненадолго.
  
  Мы припарковались, взяли с собой горячий шоколад из ближайшей кофейни и пошли по заснеженной дорожке. Воздух был морозным, но не колючим - приятным, бодрящим. Аня куталась в шарф, то и дело поглядывая на меня с тёплой улыбкой.
  
  - Знаешь, - сказала она вдруг, - я давно не чувствовала себя так... спокойно. Как будто всё на своих местах.
  
  Я остановился, повернулся к ней:
  - А я давно не встречал человека, с которым так легко.
  
  Она посмотрела на меня, и в её глазах отразился свет фонаря - золотистый, мягкий.
  
  - Мне кажется, я начинаю понимать, что ты чувствовал, когда говорил об Эн. То самое "что-то неуловимое", что тянет к человеку ещё до того, как узнаешь его по-настоящему.
  
  Я взял её руку, согревая пальцами сквозь тонкую ткань перчатки.
  
  - Только теперь это не призрак. Это ты. Настоящая.
  
  Она не отстранилась. Наоборот, чуть сжала мою ладонь.
  
  - Да. Настоящая.
  
  Мы дошли до скамейки у пруда, сели, глядя на тускло мерцающую подо льдом воду. Разговор тёк сам собой - о мечтах, о страхах, о том, что для нас важно. Аня рассказала, как в детстве мечтала стать ветеринаром, но потом поняла, что её больше тянет к людям, к их внутренним мирам. Я вспомнил, как в юности боялся не оправдать ожиданий родителей, выбрав спорт вместо "надёжной" профессии.
  
  - Странно, - задумчиво произнесла она, - но с тобой я могу говорить обо всём. Даже о том, о чём обычно молчу.
  
  - Например?
  
  Она помедлила, потом тихо сказала:
  - О папе. Он работал водителем на нашей мебельной фабрике, развозил продукцию по магазинам. Погиб семь лет назад в нелепой аварии на работе.
  
  - Если не хочешь - не надо, - осторожно сказал я.
  
  - Нет, хочу. Просто... это больно. Но сейчас, когда ты рядом, боль кажется не такой острой.
  
  Она замолчала, глядя на снежинки, кружащиеся в свете фонаря. Я не торопил, просто сидел рядом, чувствуя, как её пальцы слегка дрожат в моей руке.
  
  - Папа был... невероятным, - наконец прошептала она. - Добрым, сильным, немного наивным. Любил рассказывать глупые шутки, от которых мы с мамой смеялись до слёз. А ещё он всегда верил, что всё будет хорошо. Даже когда дела шли плохо, он говорил: "Не переживай, дочка. Завтра будет лучше".
  
  Её голос дрогнул, но она всё же заговорила:
  - В тот день он возвращался с рейса... Зима, метель - видимость почти нулевая. Он позвонил за пару часов: "Выезжаю, буду к ужину". Мама стол накрыла, как он любит...
  
  Она замолчала, нервно сжимая в руках платок.
  
  - Грузовик занесло на обледенелом спуске - говорят, он пытался вырулить, но машина пошла юзом. Перевернулась раз, другой... Врезалась в придорожный сугроб, а потом в столб.
  
  Глаза её наполнились слезами, но она упорно их сдерживала.
  
  - Всё случилось за какие-то секунды. Я до сих пор иногда просыпаюсь и думаю: а вдруг это неправда? Вдруг он просто задержался в дороге и скоро вернётся? И, на миг, кажется, что вот-вот услышу, как он отряхивает снег у двери.
  
  Она глубоко вздохнула, словно собирая силы.
  
  - А потом вспоминаю место аварии - и всё обрушивается снова. Искорёженный металл, разбитые фары, заснеженная кабина ... И его варежка, лежащая в сугробе рядом с дорогой.
  
  Аня помолчала и добавила:
  - Когда со мной произошла авария, я стала панически бояться мест трагедий. Сердце начинает колотиться, ладони потеют. Словно злой рок преследует меня, напоминает, что всё может повториться в любой момент.
  
  Я обнял её, прижимая к себе. Она не плакала - просто прижалась ко мне, словно искала опору.
  
  - Спасибо, - сказала она через минуту. - Не знаю, почему именно сейчас решила об этом рассказать. Но... стало легче.
  
  - Соболезную, - тихо ответил я, осторожно сжимая её пальцы. - Важно, что ты смогла заговорить об этом. Всё будет хорошо. Теперь ты не одна... И никогда не будешь одна.
  
  Она подняла голову, посмотрела на меня, и в её глазах было что-то новое - не боль, а тихая, тёплая благодарность.
  
  - Знаю.
  
  Мы просидели ещё немного, потом я отвёз её домой. У подъезда она задержалась, глядя на меня:
  - Завтра ты снова меня встретишь?
  
  - Конечно. В семь у главного входа.
  
  - Хорошо. - Она улыбнулась. - Тогда до завтра.
  
  - До завтра.
  
  Когда она ушла, я ещё долго сидел в машине, глядя на её окно. В нём загорелся свет, мелькнул силуэт - она подошла к стеклу, словно проверяя, уехал ли я. Я помахал рукой, хотя она вряд ли могла меня увидеть.
  
  По дороге домой я думал о том, как быстро всё изменилось. Ещё неделю назад я жил привычной жизнью, а теперь... Теперь в ней появилась Аня - с её улыбкой, голосом, взглядом, в котором тонула вся моя прежняя реальность.
  
  Даже работа в эти дни шла как-то иначе. Внутри будто включился невидимый мотор: задачи, отнимавшие раньше день-два, решались за часы. Код писался легко, идеи рождались на ходу.
  
  Коллеги начали подпускать шутки - сначала осторожно, потом всё откровеннее.
  
  В пятницу, после особенно тяжёлого дня, когда мы закрыли три критических инцидента подряд, команда собралась в переговорке с кофе.
  
  - Серёг, ты что, энергетиками заправляешься? - усмехнулся Максим, вспоминая, как я за пару минут нашёл ошибку в цепочке API-запросов. - Или уже научился код писать во сне? Поделись секретом!
  
  Я лишь развёл руками, чувствуя, как внутри разгорается знакомый огонь.
  
  - Всё проще, - улыбнулся я. - Просто выспался.
  
  Андрей хлопнул ладонью по столу:
  - Ага, и сон у тебя теперь с функцией "ускоренного прогона решений". Слушай, а можно как-то это... масштабировать? Ну, чтобы и нам передалось. А то мы тут как черепахи, а ты - сверхзвуковой истребитель.
  
  Коллеги засмеялись. Я поймал себя на том, что даже в самых напряжённых ситуациях сохранял лёгкость. Потому что знал: если что-то пойдёт не так, я смогу позвонить ей, сказать пару слов - и снова буду в ресурсе.
  
  - Ладно, - сказал Дмитрий, откидываясь на спинку кресла. - Признавайся. Что ты скрываешь?
  
  - Ничего, - развёл я руками. - Правда.
  
  - Ну да, конечно, - фыркнула Елена. - Ты просто внезапно стал гением. Без причин.
  
  - Может, он влюбился? - неожиданно предположил Максим.
  
  В комнате повисла пауза. Все уставились на меня. Я почувствовал, как щёки теплеют.
  
  - Ну... - протянул я, не зная, как выкрутиться.
  
  - О-о-о! - Андрей поднял брови. - Так вот в чём секрет! Любовь - это новый фреймворк для повышения производительности!
  
  Я вздохнул, глядя на их улыбающиеся лица.
  
  - Да, есть девушка. Но это не она меня "ускоряет". Это я сам... просто чувствую, что могу больше. Что всё имеет смысл. Даже вот эти баги, которые мы чиним. Потому что за ними - реальные люди, реальные проблемы. И если мы делаем их жизнь чуть проще, то и моя жизнь становится... полнее.
  
  Команда замолчала. Потом Андрей негромко сказал:
  - Знаешь, я никогда не думал, что амурные отношения могут так работать. Обычно всё наоборот: отвлекают, рассеивают. А у тебя - фокусируют.
  
  - Наверное, потому что это не просто "любовь", - я улыбнулся. - Это партнёрство. Даже на расстоянии. Она не забирает время - она его умножает.
  
  - Умножает, значит? - Елена прищурилась. - Ну ладно. Тогда предлагаем сделку: ты продолжаешь "умножать", а мы - учиться у тебя.
  
  Смех разнёсся по комнате, и напряжение, копившееся последние дни, вдруг растворилось. Я уже думал о том, как увижу Аню через час - о её улыбке, о тепле её руки в моей.
  
  Ровно в семь я стоял у главного входа городского центра. Аня вышла, увидела меня и сразу засветилась - так, что у меня перехватило дыхание.
  
  - Привет! - сказала она, садясь в машину. - Ты сегодня сияешь. Что случилось?
  
  - Ничего особенного, - ответил я, глядя на неё. - Просто хороший день.
  
  Она наклонилась ближе, коснулась моей руки:
  - Я вижу. Ты... другой. Более живой.
  
  - Потому что ты рядом, - сказал я просто. - Даже если не физически. Даже если просто в мыслях.
  
  - Приятно! - улыбнулась Аня. - А у меня сегодня был сумасшедший день. Одна бабулька вдруг решила, что она - королева Англии. Пришлось полчаса объяснять, что Букингемский дворец не в нашем городе.
  
  Я рассмеялся:
  - Звучит как сюжет для комедии.
  
  - Ага. Только не смешно, когда она начала требовать аудиенцию у мэра.
  
  Мы поехали, болтая о пустяках, но я чувствовал - что-то изменилось. В её голосе появилась новая нотка, в движениях - больше свободы. Словно после того разговора в парке она сбросила невидимый груз.
  
  - Слушай, - вдруг сказала она, - а давай завтра сходим в то кафе, о котором говорила твоя мама? С чизкейком. Я его теперь просто мечтаю попробовать.
  
  Я улыбнулся:
  - Отличная идея. Только маме я об этом не расскажу - ещё обидится, что мы её рекомендацию без её участия воплощаем.
  
  - Тайная миссия, значит? - подмигнула Аня.
  
  - Именно, - заговорщическим тоном произнёс я, приложив палец к губам. - Так что, завтра в двенадцать?
  
  - Договорились! - с лёгким смехом ответила она.
  
  Когда я припарковался у её дома, она не спешила выходить. Повернулась ко мне, глядя прямо в глаза:
  
  - Сергей, я... - Голос предательски дрожал, а кончики пальцев вцепились в рукав. - Всё перевернулось. Я больше не могу смотреть на тебя как раньше. Ты постоянно в моих мыслях - даже когда стараюсь отвлечься.
  
  Мир, казалось, втянул воздух и задержал его.
  
  - Аня... - Я бережно взял её ладони в свои, ощущая, как дрожат её пальцы. - Я и сам давно не могу перестать думать о тебе. Каждый день - как открытие. И чем дальше, тем сильнее это чувство.
  
  Она улыбнулась - так светло, что мне показалось, будто весь мир на мгновение стал ярче.
  
  - Тогда... - Она наклонилась ближе. - Поцелуй меня.
  
  И я поцеловал. На этот раз - не невесомо, а по-настоящему, чувствуя, как всё внутри загорается огнём.
  
  Когда мы оторвались друг от друга, она прижалась ко мне, уткнувшись носом в плечо.
  
  - Я так боялась, что это просто иллюзия, - прошептала она.
  
  Её голос дрогнул, и я почувствовал, как этот звук отдаётся в моей груди - будто струна, которую тронули впервые за долгое время.
  
  - Это не иллюзия, - сказал я, гладя её по волосам. - Это начало.
  
  Она подняла глаза, и в них было столько счастья, что я понял - всё, что происходило до этого, было лишь прелюдией.
  
  
  Я проснулся с ощущением лёгкого волнения. В голове уже рисовались картины нашего с Аней похода в кафе: мягкий свет, аромат свежесваренного кофе, её улыбка над тарелкой с тем самым чизкейком, о котором она так мечтала.
  
  Но неожиданно всё изменилось.
  
  В 10:15 раздался звонок.
  
  - Сергей, привет, - голос Ани звучал немного взволнованно. - Слушай, у меня тут... непредвиденная ситуация. Мама вчера почувствовала себя не очень хорошо. Сейчас вроде получше, но я переживаю, и сегодня не хотела бы оставлять её одну. Она очень хочет с тобой познакомиться, говорит, что давно пора. Ты не против приехать к нам?
  
  Я на мгновение замер, переваривая информацию. План с кафе рушился, но в тоне Ани слышалась такая искренняя надежда, что отказать было невозможно.
  
  - Конечно, приеду, - ответил я без колебаний. - Во сколько?
  
  - Можешь через час-полтора? Я как раз успею прибраться немного.
  
  - Буду в половине двенадцатого.
  
  По дороге я купил два букета роз - не пышных, но изящных, с нежными кремовыми бутонами, и большую коробку шоколадных конфет. В голове крутились мысли: как себя вести, о чём говорить, как произвести хорошее впечатление. Всё это со мной впервые.
  
  
  Дверь мне открыла женщина лет сорока пяти.
  
  Она стояла на пороге в простом домашнем платье приглушённого оливкового цвета, с едва заметной вышивкой по вороту. Волосы, тёмно-русые с лёгкой проседью, были небрежно собраны в низкий хвост, несколько непослушных прядей выбились и падали на лицо. В морщинках у глаз таилась усталость, но взгляд - внимательный, изучающий - оставался острым и проницательным.
  
  - Вы Сергей? Здравствуйте, - её голос звучал мягко, почти ласково, но в глазах читалась явная настороженность. - Я мама Ани, Нина Николаевна. Проходите.
  
  При этих словах она чуть отступила вглубь прихожей, придерживая дверь.
  
  -Здравствуйте, Нина Николаевна. Это вам! - я вручил ей букет и коробку конфет.
  
  Переступил порог, стараясь не шуметь. Квартира оказалась небольшой, но удивительно уютной - словно островок тепла и порядка. Везде чувствовалась женская рука: вязаные салфетки аккуратно лежали на полках, на подоконниках цвели комнатные растения, а фотографии в рамках выстроились в безупречную линию. Но больше всего поражала чистота - ни пылинки, ни единого предмета не на своём месте. Казалось, здесь царил свой, особый миропорядок.
  
  - Спасибо за цветы, - мягко улыбнулась Нина Николаевна, принимая букет и конфеты. - Сейчас поставлю в воду. Аня, твой гость пришёл!
  
  Из комнаты выбежала Аня - раскрасневшаяся, в лёгком платье, отчего её очарование лишь усилилось. Её глаза сияли неподдельной радостью.
  
  - Ой! Это мне? Какая красота! Спасибо! - воскликнула она, с восторгом приняв второй букет. Быстро обняв меня, тихо добавила: - Прости за внезапную смену планов, но мама, правда, очень хотела тебя увидеть.
  
  Мы сели за стол, накрытый с почти торжественной аккуратностью. Нина Николаевна подала чай и домашнее печенье - простое, но невероятно вкусное. Разговор поначалу шёл осторожно: о работе, о городе, о погоде. Но постепенно лёд таял.
  
  Я старался быть внимательным: слушал, не перебивал, отвечал по существу, но без лишней воды. Рассказывал о себе сдержанно, выставляя в лучшем свете то, что, по моему мнению, могло заинтересовать: интерес к работе, серьезность подхода к делу, увлечения вне работы.
  
  
  Наблюдая за Ниной Николаевной, я всё отчётливее понимал: денег у них немного. Мебель старая, но ухоженная; одежда скромная, но опрятная; в холодильнике - только самое необходимое. При этом в доме царили порядок и тепло, которые не купишь за деньги.
  
  В какой-то момент, когда Аня вышла на кухню за добавкой чая, Нина Николаевна посмотрела на меня прямо и тихо сказала:
  - Сергей, я вижу, что вы человек серьёзный. И мне важно знать: как вы относитесь к моей дочери?
  
  Я не стал юлить.
  
  - Я ценю её, - ответил я осторожно. - И хочу, чтобы она чувствовала поддержку.
  
  Её взгляд смягчился.
  
  - Она давно не была такой светлой, как в последнюю неделю. Спасибо вам за это.
  
  Когда мы с Аней прощались, она шепнула:
  - Ты ей понравился. Правда.
  
  - А тебе? - улыбнулся я.
  
  - Тебе не нужно спрашивать, - она коснулась моей щеки. - Я уже всё сказала.
  
  
  Её голос дрогнул на последнем слове, и я понял - для неё это важнее, чем кажется.
  
  - Завтра увидимся? - после некоторой заминки спросила она.
  
  - Конечно, - отозвался я с готовностью, накрывая её руку своей. - Вечером созвонимся.
  
  И, чуть повысив голос, чтобы его было слышно из кухни, добавил:
  - До свидания, Нина Николаевна!
  
   Из-за двери кухни тут же послышались лёгкие шаги, она вышла в коридор.
  
  
  - До свидания, Сергей! - её голос звучал тепло, без прежней настороженности. - Приходите, будем рады.
  
  На пороге подъезда я понял: буду действовать так же, как с родителями. Не дожидаясь просьб - просто внимательно слушаю, замечаю пробелы в быту и стараюсь заполнить их чем-то полезным. Новый пылесос, удобные кухонные стулья, качественное постельное бельё, билеты в театр - всё это небольшие, но значимые детали, которые делают повседневность комфортнее.
  
  И здесь я поступлю так же. Предлагать деньги не стану: это может вызвать неловкость. Вместо этого - постепенно, деликатно - буду дарить то, что действительно нужно: бытовую технику, мебель, нужные в хозяйстве мелочи. Всё, что способно облегчить их будни и добавить дому уюта.
  
  Я уже заметил, что их чайник давно пора заменить - как, впрочем, и часть кастрюль со сковородками. Такие вещи не требуют громких объяснений: их просто приятно получать. Важно сделать это так, чтобы не поставить людей в неловкое положение - чтобы помощь выглядела как приятный сюрприз, а не как благотворительность. Тем более что через пару недель наступит 8 Марта - чем не повод?
  
  Я знал: если действовать осторожно и с уважением, такие маленькие знаки внимания смогут сделать их жизнь чуть легче. И это будет правильным шагом.
  
  
  Когда я вернулся домой, переоделся и уже потянулся к телефону, чтобы позвонить Ане, как вдруг раздался звонок от Вадима. Его фирменный ироничный тон моментально выдернул меня из умиротворённого состояния:
  
  - Ну и куда ты пропал, затерялся в лабиринтах начальственной жизни? - в голосе звучала привычная насмешливая интонация.
  
  - Да вот, знаешь, - парировал я, - пытался успеть всё и сразу. Пока получается только "всё не успеть".
  
  Он хохотнул:
  - Классическое оправдание трудоголика! А если серьёзно, ты хоть помнишь, когда мы в последний раз виделись?
  
  - Э-э-э... - я сделал вид, что напряжённо вспоминаю. - Блин, Вадь, прости. Сам же сказал - трудоголик.
  
  - Вот именно! - торжествующе воскликнул Вадим. - Ты даже дату не помнишь. А я-то думал, ты мой лучший друг!
  
  - Лучший забывающий друг, - с улыбкой поправил я.
  
  - Ладно, прощаю. Но только потому, что у меня новости! Наташа в декрете. И знаешь, что самое интересное?
  
  - Что теперь у тебя дома постоянно звучит симфония из капризов беременной женщины? - подколол я.
  
  - Точно! - рассмеялся он. - Причём капризы меняются быстрее, чем погода в марте. Вчера хотела солёные огурцы с мёдом, сегодня требует клубнику с хреном. А я уже выучил наизусть все круглосуточные доставки в округе.
  
  - Сочувствую... или поздравляю? - сделал я паузу, изображая замешательство.
  
  - И то, и другое! - бодро ответил Вадим. - Врачи говорят, роды в первой декаде апреля. Представляешь, какой подарок на мой день рождения?
  
  - О-о-о, - протянул я, - теперь понятно, почему ты так радуешься. Двойной праздник!
  
  - Именно! Так что приезжай завтра в гости. Хоть вспомним, как ты выглядишь. А я покажу тебе, как выглядит мужчина, который одновременно счастлив, вымотан и готов бежать за мороженым в три часа ночи.
  
  И вдруг меня словно ударило: а что, если приехать не одному, а вместе с Аней? Мысленно представил их изумлённые лица - и внутри тут же затеплилось острое предвкушение. Пожалуй, это будет уже не просто обычный гостевой визит, а своего рода маленький сюрприз. Надеюсь, приятный для всех.
  
  - Хорошо, - согласился я. - Завтра часам к двенадцати нормально?
  
  - Отлично! Ждём.
  
  Закончив разговор, я ещё некоторое время сидел с телефоном в руке, погружённый в раздумья о завтрашнем визите.
  
  Теперь главное - суметь её уговорить. В конце концов, рано или поздно мы всё равно встретимся - так зачем искусственно затягивать неизбежное? А так - разом разрубим узел неопределённости, дадим всем возможность сразу привыкнуть к новой реальности.
  
  Да, завтра будет непростой день - насыщенный, волнительный и даже шокирующий для кого-то. Но именно такие дни становятся поворотными.
  
  Наконец, набравшись решимости, я набрал номер Ани.
  
  - Анечка, привет, - начал я, старательно выравнивая голос. - Есть предложение на завтра.
  
  - Слушаю внимательно, - в её голосе звенела лёгкая игривость, но я уловил и настороженность.
  
  - Я хочу познакомить тебя с друзьями. С Вадимом и Натальей. Ты видела их на фотографии - симпатичная брюнетка и крепыш рядом с ней. Они единственные, кто знают всю правду... о нашей непростой мистической истории.
  
  В трубке повисла долгая пауза. Я вслушивался в её дыхание: сначала ровное, размеренное, потом всё более учащённое, прерывистое.
  
  - Серёжа... Ты серьёзно? - наконец прошептала она. - Они ведь знали Эн.
  
  - Именно поэтому, - мягко, но твёрдо возразил я. - Ты - часть этой истории. И важно, чтобы они увидели тебя настоящую. Не сущность, не воплощение, а именно тебя.
  
  - Но они будут искать во мне её, - голос Ани дрогнул, стал тише. - А я не она. У них наверняка будут вопросы, на которые я ничего не смогу ответить. Я даже не помню толком, что происходило, пока была в коме...
  
  - Да, не сможешь, - честно признал я. - И это абсолютно нормально. Ты не обязана быть кем-то другим. Ты - это ты.
  
  Снова молчание. Я мысленно представил её: сидит у окна, нервно теребит край свитера, смотрит на падающий снег. В этой картине было что-то пронзительно-трогательное.
  
  - Это как шаг в пропасть, - наконец выдохнула она почти беззвучно.
  
  - Мы сделаем его вместе, - твёрдо пообещал я. - Если почувствуешь, что не готова - сразу уйдём. Никто ни к чему тебя не будет принуждать. Это только твой выбор.
  
  Ещё несколько долгих секунд тишины - и вдруг тихий, но удивительно твёрдый ответ: - Хорошо. Давай попробуем.
  
  В её голосе прозвучала новая нота - не покорность, а решимость. И от этого на душе стало теплее.
  
  
  
  ГЛАВА 10.
  
  В воскресенье утром я заехал за Аней. Она ждала у подъезда, кутаясь в объёмный шарф - словно пыталась укрыться от предстоящего разговора.
  
  - Привет! Готова? - спросил я, открывая дверцу машины.
  
  - Привет... Почти, - она слабо улыбнулась, подставляя губы для поцелуя. - Это как путь в неизвестность.
  
  - Мы вместе, - я накрыл её руку своей. Она была ледяной, несмотря на шерстяную ткань. - И это главное.
  
  Дорога заняла минут пятнадцать. За окном мелькали городские пейзажи: заснеженные тротуары, голые ветви деревьев, яркие вывески магазинов. Аня молчала, погружённая в мысли. Я не нарушал тишину - лишь изредка поглядывал на неё, пытаясь уловить малейшее изменение в её лице.
  
  По пути мы заехали в кондитерскую. Я выбрал миндальный рулет - тот самый, что так всем понравился на прошлой встрече.
  
  - Надеюсь, это добавит уюта, - сказал я, ставя пакет на заднее сиденье.
  
  Когда мы подъехали к дому Вадима и Натальи, солнце вдруг вырвалось из-за туч, озарив всё вокруг ослепительным светом. Лучи играли на оконных стёклах, превращая их в мозаику из золота и бирюзы.
  
  - Ну вот, - я припарковался у подъезда. - Приехали.
  
  Аня глубоко вздохнула, поправила шарф и вышла из машины. Её шаги были твёрдыми - как у человека, который идёт навстречу неизбежному.
  
  Мы поднялись на этаж. Вадим уже стоял у открытой двери. Его лицо мгновенно изменилось, когда он увидел Аню: глаза расширились, пальцы судорожно сжались на дверной ручке.
  
  - Серёг... - начал он, переводя взгляд с неё на меня. - Это... как?
  
  - Здравствуйте, - тихо сказала Аня, делая шаг вперёд.
  
  - Это прикол? - наконец выдохнул он. - Вы решили нас разыграть?
  
  - Нет, - я улыбнулся, стараясь придать голосу уверенность, которой на самом деле не чувствовал. - Вадик, знакомься, это Аня.
  
  - Я не слепой, - огрызнулся он. - Вижу. Привет, Эн! Вы, реально, издеваетесь?
  
  Из глубины квартиры донёсся голос Натальи:
  
  - Вадь, кто пришёл? Сергей?
  
  Она появилась в прихожей, и её лицо тут же окаменело. Беременность придавала ей особую красоту: округлившийся живот мягко выделялся под свободным платьем, кожа сияла, а в глазах светилась та самая мудрость, которая приходит с ожиданием ребёнка. Но сейчас в этом взгляде читались шок и недоумение.
  
  - Эн? - прошептала она, подходя ближе. - Но... как? Ты же...
  
  - Я не Эн, - перебила Аня, поднимая руки.
  
  Наталья медленно подошла, всматриваясь в её лицо. Она осторожно коснулась щеки Ани, словно проверяя, реальна ли она.
  
  - Но это же... - она обернулась ко мне. - Серёжа, ты говорил, что... Но это... это же она?
  
  Вадим стоял, замерев в немом недоумении, переводя взгляд с Ани на жену, на меня - и так по кругу. Его обычно живое лицо сейчас было маской растерянности.
  
  - Наталья, - тихо сказала Аня. - Я не Эн. Я - Аня. Всё, что вы знали о ней, - правда. Но я - другая.
  
  - Она не Эн, - повторил я твёрдо. - И это уже другая история. Тайна, в которую посвящены только вы, получила неожиданное продолжение.
  
  - Чувствую, сейчас будет новая интрига, - Вадим наконец ожил, но голос его звучал глухо, без привычной иронии. - Аня, проходите, давайте пальто, я повешу. Серёга, конечно, хороший друг, но иногда так хочется дать ему в глаз, а лучше в оба, чтобы прекратил шокировать людей, особенно тех, кто в положении. Натуль, ты согласна?
  
  - Однозначно, - прошептала Наталья, но в её голосе не было злости - только растерянность. - Я чуть не родила от неожиданности.
  
  - А у меня тут это, - я приподнял пакет с рулетом, так, чтобы Вадим его увидел.
  
  Он повёл носом, пригляделся:
  
  - Миндальный? Ладно, ты тоже проходи. Куртку на вешалку... сам знаешь.
  
  Мы прошли в гостиную. Наталья опустилась в кресло, аккуратно подложив под спину подушку. Каждое её движение - неторопливое, бережное - выдавало заботу о малыше: она словно прислушивалась к себе, стараясь не нарушить хрупкую гармонию внутри.
  
  Вадим присел на подлокотник рядом, почти касаясь её плеча. Внешне он выглядел расслабленным - скрещённые ноги, небрежный наклон корпуса, рука вольготно лежит на спинке кресла. Но взгляд, прикованный к Ане, оставался острым, цепким, будто пытался прощупать невидимую границу между реальностью и вымыслом. В нём читалась невысказанная тревога - причудливая смесь недоверия и острого недоумения, словно он силился сложить воедино два несовместимых образа: девушку перед собой и ту, кого они знали как Эн.
  
  - Так, - он сжал ладони, словно пытаясь собраться с мыслями. - Ну, удивляйте.
  
  Я начал рассказывать. О том, как встретил Аню, что с ней произошло летом, об аварии, о коматозных видениях, о необъяснимой связи с Эн. Говорил подробно, не упуская ни одной детали, чтобы они могли понять всю сложность ситуации.
  
  Аня периодически дополняла мой рассказ. Её голос звучал тихо, но уверенно - как у человека, который наконец нашёл в себе силы говорить правду.
  
  Вадим слушал, хмурясь. Время от времени он бросал взгляды на Аню, словно пытался найти в ней черты, отличные от Эн. Наталья же, напротив, смотрела на неё с нарастающим интересом и сочувствием.
  
  - То есть, пока она была в коме, - медленно произнёс Вадим, - эта сущность, ангел... жила её жизнью? Использовала её образ?
  
  - Не просто использовала, - я оперся на спинку дивана. - Она впитала часть её идентичности. А Аня, в свою очередь, получила что-то от Эн. Как обмен.
  
  - Как зеркало, - добавила Аня тихо. - Я чувствую это. Иногда мне кажется, что я помню то, чего не было. Или понимаю вещи, которым не училась.
  
  Наталья глубоко вздохнула, положила руку на живот. Малыш толкнулся, словно реагируя на напряжение в комнате.
  
  - Боже, - она прикрыла глаза. - Это невероятно. Помню, как Эн говорила со мной. Она знала то, что знала только я. А теперь ты... - она посмотрела на Аню. - Ты тоже это чувствуешь?
  
  - Иногда, - призналась Аня. - Как отголоски. Но я стараюсь не цепляться за это. Хочу быть собой.
  
  Вадим встал, прошёлся по комнате. Его шаги звучали громко в напряжённой тишине. Он остановился у окна, посмотрел на заснеженный двор, где дети лепили снеговика, потом резко развернулся.
  
  - Ладно, - наконец сказал он. - Допустим. Но как ты можешь быть уверена, что ты - это ты?
  
  - Потому что я помню всё, - ответила Аня твёрдо. Её голос дрогнул лишь на мгновение. - Помню всю свою жизнь до аварии. Помню детство, как училась, как работала, как... - она сглотнула. - Как попала под машину. Это было больно. Это было страшно. Но это было со мной. А то, что происходило с Эн... это было как сон. Красивый, но чужой.
  
  Наталья кивнула.
  
  - Понимаю. Иногда мне кажется, что и моя беременность - это тоже сон. Такой же прекрасный и пугающий. Знаешь, Аня, - её голос звучал мягко, но твёрдо, - когда я узнала про Эн, это было как удар молнии. Всё, во что я верила, перевернулось. Но сейчас... сейчас я вижу тебя и понимаю: мир гораздо сложнее, чем кажется. И в нём есть место и чудесам, и боли, и... новому началу.
  
  
  Она осторожно погладила живот, и в этом жесте было столько нежности, что даже Вадим смягчился.
  
  - Поддерживаю, - сказал он, возвращаясь к креслу, - когда Серый рассказал нам про Эн, мы не могли поверить. Думали, он сошёл с ума. Но потом... увидели перемены. В нём, в нас всех. И если это правда, если ты - та, через кого она существовала, то... - он запнулся, подбирая слова. - Спасибо.
  
  - За что? - удивилась Аня.
  
  - За то, что ты есть. - Вадим улыбнулся, но в его глазах всё ещё читалась тень сомнения. - И вообще, пошли пить чай. Мистика - это, конечно, залипательно, но вкусняшки сами себя не съедят.
  
  Девчонки ушли на кухню. Мы с Вадиком задержались в комнате.
  
  - Вадь, нам бы нужно встретиться, поболтать по-мужски, - я показал кулак с оттопыренным мизинцем и поднятым большим пальцем.
  
  - Одобряю. Со всеми твоими фантастическими приключениями на трезвую голову не разобраться, - живо согласился он. - Что скажешь про Аню?
  
  - Я её люблю, - просто ответил я.
  
  - Хм... это уже интересно. Значит, постараюсь не откладывать наш разговор. Изыщу время и возможности, - негромко проговорил он.
  
  Время прошло в разговорах. Мы пили чай, смеялись над воспоминаниями о проделках Эн, делились мыслями о будущем. Аня постепенно расслабилась, её улыбка стала шире, а голос - увереннее. Она, как когда-то Эн, снова всех очаровала.
  
  Но я видел - за этой внешней лёгкостью скрывалась глубокая работа души. Аня словно балансировала на грани двух миров: её собственное "я" боролось с отголосками чужой сущности, а друзья пытались совместить в сознании два образа - ту самую Эн, что перевернула их жизни, и эту хрупкую девушку, стоящую перед ними.
  
  Наталья рассказала о своих ощущениях на последних сроках беременности: как меняется тело, как малыш реагирует на голос, как она чувствует его движения. Её руки, лежащие на животе, казались особенно выразительными - в них была сила и нежность, которые приходят только с материнством.
  
  - Он толкается, когда я волнуюсь, - сказала она, улыбаясь. - А когда я спокойна, он затихает. Наверное, чувствует моё состояние.
  
  - Значит, он уже знает, что такое любовь, - заметила Аня. Её голос звучал мягче, чем в начале встречи, а взгляд, прежде настороженный, теперь лучился теплом.
  
  - Надеюсь, - глаза Натальи засветились. - И что он вырастет в мире, где есть место чуду.
  
  За окном начало темнеть. Тени удлинились, а в комнате зажглись тёплые огни, превращая пространство в островок уюта посреди зимнего вечера. Мы собрались уходить. Аня стояла у двери, глядя на Вадима и Наталью.
  
  - Спасибо, - сказала она тихо. - За то, что я могу быть с вами честной.
  
  - Не нужно благодарить, - ответила Наталья, обнимая её. - Ты - часть нашей истории. И я рада, что теперь ты не исчезнешь... и у меня есть необыкновенная подруга.
  
  - Анечка... - Вадим расплылся в широкой улыбке, но, заметив предостерегающе-ревнивый взгляд Натальи, тут же осёкся, сделав лицо серьёзным: - Я рад, что мы познакомились снова. Не пропадай больше.
  
  Мы вышли на морозный вечерний воздух. Город уже вовсю сиял огнями, а в воздухе витал лёгкий запах приближающейся весны - едва уловимый, но обещающий перемены. Аня взяла меня за руку. Её пальцы всё ещё были холодными, но теперь в этом холоде не было тревоги - только тихая уверенность. Я сжал её ладонь, чувствуя, как внутри разгорается странное, почти детское счастье: мы справились. Не всё понятно, не всё решено, но сегодня мы сделали шаг - и никто не отступил.
  
  - Ты в порядке? - спросил я, глядя на её профиль, подсвеченный уличными фонарями.
  
  - Да, - она улыбнулась, и в этой улыбке было что-то новое - не от Эн, а только её, Анино.
  
  Аня поёжилась, запахнув пальто, и я вдруг остро почувствовал, как не хочу расставаться с ней сегодня.
  
  - Может, заедем ко мне? - спросил я, стараясь говорить спокойно. - Просто проведём остаток вечера вдвоём. Без суеты, без спешки. Чай, разговоры... Мне важно побыть с тобой.
  
  Она посмотрела на меня - долго, внимательно, словно пытаясь прочесть что-то в моих глазах. Потом улыбнулась - тепло, без тени сомнения:
  
  - Хочу. Давай.
  
  В квартире было тихо и уютно. Я поставил чайник. Пока он закипал, мы молча перебрасывались взглядами - будто вели безмолвный диалог, в котором каждый боялся произнести главное.
  
  Чайник подал сигнал. Я разлил кофе себе, травяной чай - Ане. Она устроилась на диване, обхватив чашку ладонями. Я сел рядом, наблюдая, как отблески света играют в её глазах. Внутри - хаос. Как сказать то, для чего нет слов?
  
  - Аня... - голос звучал тише, чем я рассчитывал. - Я люблю тебя. И хочу, чтобы ты стала моей женой.
  
  Она замерла. В её взгляде промелькнуло столько эмоций сразу - удивление, радость, тревога, - что на мгновение мне стало не по себе. Я вдруг испугался: а если она скажет "нет"? Если решит, что я тороплю события, что всё это слишком быстро и несерьёзно?
  
  Внутри всё сжалось, но я заставил себя выдержать её взгляд. Между нами повисла тишина, нарушаемая лишь далёким шумом города и тиканьем старинных часов в углу. Она медленно подняла руку, словно хотела коснуться моего лица, но в последний момент опустила её, сцепив пальцы в замок. Этот нерешительный жест заставил моё сердце сжаться ещё сильнее.
  
  Потом она глубоко вздохнула, будто набираясь смелости, и её губы дрогнули в полуулыбке. Пальцы нашли мою руку и сжали так крепко, что я почувствовал пульсацию её крови сквозь кожу.
  
  - Я тоже люблю тебя, - её голос звучал тихо, но твёрдо, словно горный ручеёк, пробивающийся сквозь камни. - И... согласна. Но есть одно условие.
  
  Я сглотнул, ожидая продолжения. Страх всё ещё пульсировал где-то в груди, отдаваясь эхом в ушах, но я молчал - боялся разрушить хрупкую магию момента неосторожным словом.
  
  Она провела кончиками пальцев по моей ладони, вычерчивая невидимые узоры, и наконец подняла глаза. В них читалась не только любовь, но и решимость.
  
  - Давай подадим заявление после того, как я сдам летние экзамены за пятый курс, - произнесла она, и в её голосе прозвучала та самая упрямая нотка, за которую я её и полюбил. - Потом я смогу спокойно продолжить учёбу: шестой курс и ординатуру по психиатрии. Это не станет помехой для нашей свадьбы - просто хочу сначала закрыть все академические вопросы, чтобы потом полностью посвятить себя семье. Хочу быть уверена, что мы сможем строить наше будущее на прочной основе, а не на песке.
  
  Её голос дрогнул на последнем слове, и я наконец смог выдохнуть. Это было не "нет". Это было "да" - взвешенное, осознанное, оттого ещё более ценное.
  
  - Значит, после летних экзаменов, - повторил я, прижимая её ладони к своей груди, туда, где теперь билось ровно и спокойно. - Я подожду. Ведь когда-нибудь это "после" станет нашим "навсегда".
  
  Она помолчала, глядя в чашку, и в этом молчании я почувствовал всю тяжесть её сомнений.
  
  - Можно было бы остановиться, стать врачом общей практики, - продолжила она тихо. - Но я хочу довести дело до конца. Это важно не только для карьеры, но и для меня самой, чтобы знать: я сделала всё, что могла.
  
  Я кивнул, понимая, как много для неё значит эта цель.
  
  - Ты права. Давай сделаем так, как ты говоришь. Сначала экзамены, потом - всё остальное. А я буду рядом. Поддерживать, помогать, быть опорой.
  
  - Спасибо, - её голос дрогнул, но в глазах светилась благодарность. - За то, что понимаешь.
  
  И только тогда напряжение отпустило. Страх ушёл, оставив после себя лёгкость и невероятную, почти головокружительную радость. Не выдержав, я обнял её - крепко, всем существом чувствуя, как тает последняя скованность, словно лёд под весенним солнцем. Поцеловал - сначала осторожно, будто пробуя на вкус долгожданное чудо, а потом с полной отдачей.
  
  Аня ответила с готовностью, прижимаясь ближе, и в этом движении было больше уверенности, чем в любых словах. Её руки обвили мою шею, а дыхание смешалось с моим.
  
  За окном шумел город - далёкий, чужой, не имеющий к нам никакого отношения. Часы монотонно отсчитывали минуты, но для нас время остановилось. Мы сидели обнявшись, зная: впереди долгий путь, но теперь - вместе. В этом знании была удивительная ясность, словно все сомнения и страхи сгорели в пламени этого мгновения.
  
  - Серёж, мне пора домой, - тихо произнесла Аня, поднимаясь с дивана.
  
  Её движение было плавным, почти невесомым, словно она боялась нарушить хрупкую тишину, окутавшую квартиру. Она мягко пресекла мою попытку встать, лёгким движением руки остановив меня, и сама взяла чашки, чтобы отнести на кухню. Но, едва переступив порог коридора, вдруг ойкнула и замерла, уставившись на зеркало в прихожей с выражением крайнего изумления - будто увидела в нём не своё отражение, а нечто совершенно невероятное.
  
  - Сергей, что это? - её голос дрогнул, эхом отразившись от стен.
  
  Я вышел в коридор и замер. В зеркале, словно сотканные из лунного света, сияли слова, излучая слабый фосфоресцирующий свет: "Жизнь - это ваш самый ценный дар. Берегите его, наполняйте смыслом и радостью. Верю, что вы примете верные решения, а если оступитесь, то найдёте в себе силы исправить ошибки и двигаться вперёд. Спасибо за всё. Будьте счастливы! Прощайте!
   P.S. О 444 ОО (хх)".
  
  Фосфоресцирующий свет мягко пульсировал, будто биение невидимого сердца. Он оставлял на стекле едва заметный зеленоватый след, который то появлялся, то растворялся в полумраке.
  
  - Что это?.. - повторила свой вопрос Аня, сжимая в руках кружки так крепко, что костяшки её пальцев побелели. - Как... как это появилось?
  
  Я медленно подошёл ближе, боясь нарушить хрупкую магию момента. Прикоснулся к стеклу - оно было холодным и гладким, без малейших следов краски или чего-то материального. Послание словно возникало прямо из глубины зеркала, будто проецировалось откуда-то изнутри, из иного измерения, где Эн всё ещё существовала.
  
  - Это, как я понимаю, прощальное послание от Эн, - произнёс я, стараясь унять дрожь в голосе. Слова давались тяжело, будто каждый слог весил тонну. - Я ещё тебе этого не рассказывал,... но после того, как она исчезла, такое случалось уже несколько раз.
  
  Я сделал паузу, собираясь с мыслями:
  - Она никогда не говорит прямо, всегда как-то... завуалированно. То извинится, то намекнёт на что-то, то даст знак. Но каждый раз это происходит неожиданно, будто она выбирает момент, когда мы действительно нуждаемся в её словах.
  Аня слушала, не отрывая взгляда от мерцающих букв.
  
  - Значит, она... всё это время была рядом? - прошептала она, и в её голосе смешались недоверие и робкая надежда, словно она боялась поверить в то, что слышала.
  
  - Да, это так, - согласно кивнул я, чувствуя, как в груди разрастается странное ощущение - не то тоска, не то благодарность.
  
  - "Будьте счастливы! Прощайте!" - тихо прочла Аня. - Да. Звучит как... последнее напутствие.
  
  Я замер, осознав смысл фразы. "Прощайте" - не "до свидания", не "пока". Окончательное, бесповоротное слово. Видимо, сейчас настал тот самый момент - момент, когда ей нужно сказать нам это "прощайте" по-настоящему.
  
  Аня поставила кружки на тумбочку и шагнула ко мне.
  
  - Посмотри на постскриптум, - её палец дрогнул, указывая на странные символы. - "О 444 ОО (хх)". Что это может значить? Код? Шифр?
  
  Я вгляделся в комбинацию. Буквы и цифры выглядели чужеродно на фоне тёплого, почти человеческого текста послания. Они словно принадлежали иному языку, иному миру.
  
  - Похоже на номерной знак, - предположил я. - Но зачем? И почему именно сейчас?
  
  Зеркало вдруг замерцало сильнее, и строчки начали медленно растворяться, словно тая в стекле. Мы оба инстинктивно потянулись к поверхности, пытаясь удержать исчезающее послание, словно могли физически задержать ускользающий смысл.
  
  - Подожди! - выкрикнул я, но последние буквы уже растаяли, оставив после себя лишь слабое свечение, которое через секунду исчезло совсем.
  
  В прихожей повисла тяжёлая тишина, наполненная невысказанными вопросами и трепетом перед необъяснимым. Мы стояли, глядя на обычное, ничем не примечательное зеркало, будто надеясь, что чудо повторится, что слова вновь проступят из глубины стекла.
  
  - Она хотела что-то нам сказать, - тихо произнесла Аня, поворачиваясь ко мне. Её глаза светились решимостью. - Это не просто прощальное письмо. Это... подсказка. Ключ.
  
  Я кивнул, чувствуя, как в груди разгорается странное волнение - смесь тревоги и азарта. Эн никогда не делала ничего просто так. Если она оставила этот знак, значит, за ним что-то стоит. Что-то важное, невидимое на первый взгляд, но способное перевернуть всё с ног на голову.
  
  - Нужно разобраться с этим кодом, - сказал я, доставая телефон и вбивая символы в специализированный поисковик. Пальцы невольно дрожали, будто предчувствуя: вот-вот раскроется тайна, годами скрытая во тьме. - "О 444 ОО (хх)". Начнём с того, что выясним: эти буквы и цифры - государственный регистрационный номер автомобиля или что-то другое?
  
  Экран засветился, строчки данных побежали вниз. Я пробежался глазами по результатам - и замер. Кровь прилила к вискам, а в ушах застучало: "Это он. Точно он".
  
  Поисковик выдал чёткую справку: Государственный номер: О 444 ОО (хх) Транспортное средство: Mercedes-Benz W222 Год выпуска: 2020 Цвет: чёрный...
  
  Я медленно поднял взгляд на Аню. В её глазах читалось нетерпение - и страх узнать то, что, возможно, лучше было бы оставить в тени.
  
  - Аня, - голос звучал тише, чем я рассчитывал, но каждое слово отдавалось в тишине прихожей как удар колокола, - кажется, я знаю, какой автомобиль стал виновником твоих несчастий и точкой отсчёта всех последующих событий.
  
  Она побледнела, губы дрогнули, но она не отступила. Только сжала кулаки, будто готовясь выдержать удар.
  
  - Тот самый чёрный автомобиль, который...
  
  - Да, - перебил я, не давая ей договорить. - Тот самый.
  
  В воздухе повисла тяжёлая пауза. Мы оба понимали: это не просто совпадение. Это след. Нить, за которую нужно потянуть, чтобы размотать клубок тайн, окутавший нашу жизнь.
  
  Аня сделала шаг вперёд, взгляд стал твёрже:
  - Что теперь?
  
  Я снова посмотрел на телефон, на экран, где всё ещё горела строчка с номером:
  - Теперь мы попробуем его найти. Судя по номеру региона, это соседняя область.
  
  Мы договорились, что завтра же съездим к следователю, который вёл дело о наезде на Аню. Я твёрдо решил выступить свидетелем: заявить, что лично видел тот самый чёрный Mercedes-Benz W222, запомнил его номер - и, сопоставив факты, дату и время, уверен, что именно этот автомобиль стал причиной её беды.
  
  Аня слушала меня, сжав губы, но в глазах её уже не было растерянности - только сосредоточенная решимость. Она кивнула:
   - Нужно довести это до конца. Если номер совпадает, если машина действительно та самая... значит, у нас есть нить. Настоящая улика.
  
  Но тут же её взгляд затуманился, и в голосе проскользнули нотки сомнения:
  - Хотя... странно всё это. Уже столько времени прошло, а виновника до сих пор не нашли. Даже если в тот вечер улицы были почти пусты, кто-то всё равно должен был стать свидетелем. Так не бывает, чтобы никто ничего не заметил.
  
  Она задумалась, словно пытаясь ухватить ускользающую мысль, затем продолжила:
  - Инспекторы ДПС опросили немногих, кто оказался поблизости, но все вспоминают только чёрную иномарку. И всё. Ни марки авто, ни номеров, ни точных деталей.
  
  - Может, и были свидетели, - медленно произнёс я, глядя в окно, где уже царила глубокая темнота. - Возможно, кто-то и видел больше, но не захотел или побоялся говорить. Сейчас люди чаще всего предпочитают не вмешиваться. Думают: "Моё молчание никого не спасёт, а мне может навредить".
  
  Я сделал паузу, потом добавил твёрдо:
  - Но теперь у нас есть номер. Конкретика. Это уже не "какая-то чёрная машина" - это след. И мы не промолчим.
  
  Посмотрел на часы - время поджимало. Пора было отвозить Аню домой.
  
  По дороге мы почти не разговаривали: каждый погрузился в свои мысли, взвешивая то, что узнали, прикидывая, какие двери может открыть завтрашний день.
  
  Когда я припарковался у её подъезда, Аня ненадолго задержалась в машине.
  
  - Ты, правда, думаешь, что следователь примет это всерьёз? - тихо спросила она.
  
  - Примет, - ответил я уверенно. - У нас есть номер, есть моя свидетельская позиция. И есть логика: слишком много совпадений, чтобы отмахнуться.
  
  Она выдохнула, словно сбрасывая груз, и вышла. Я смотрел, как она поднимается по ступеням, оборачивается у двери, кивает мне - и исчезает за дверью.
  
  Обратно ехал в тишине, прокручивая в голове завтрашний разговор. В сознании то и дело всплывали строки из зеркала: "Будьте счастливы! Прощайте!" Теперь они звучали не как конец, а как толчок, словно Эн намеренно оставила нам этот след, зная, что мы пойдём до конца.
  
  Дома я ещё раз мысленно составил краткий план разговора со следователем. Сон пришёл не сразу: перед глазами то и дело возникал фосфоресцирующий свет, тающие буквы и чёрный силуэт автомобиля.
  
  Но теперь у нас был номер. И цель. А за окном, словно насмехаясь, шумел город, который хранил слишком много тайн.
  
  
  ГЛАВА 11.
  
  Мы встретились с Аней ровно в 16:00 у кофейни неподалёку от отделения полиции. Она привычно куталась в шарф, глаза - тревожные, но ясные.
  
  - Ну что, пошли? - спросил я, беря её за руку.
  
  Она кивнула, глубоко вдохнула:
  - Да. Пойдём.
  
  Дежурный у входа окинул нас настороженным взглядом. Я говорил чётко, без лишних эмоций:
  - Мы к следователю Ильину Алексею Геннадьевичу - по факту ДТП, произошедшего 16 июня прошлого года.
  
  - Дорожно-транспортными делами занимается ГИБДД, - с лёгким облегчением произнёс он. - Обратитесь по адресу...
  
  - ДТП с причинением тяжкого вреда здоровью, - перебил я, не дав ему договорить.
  
  - Понятно, - вздохнул дежурный.
  
  Он позвонил куда-то по внутреннему телефону, сверил наши паспорта, записал данные в журнал и указал на лестницу:
  
  - Третий этаж, кабинет 302. Вас ждут.
  
  Поднимаясь по лестнице, мы ощущали прохладный, чуть затхлый воздух старого здания - смесь запаха старых бумаг, полированной древесины и едва уловимой пыли. Ступени слегка поскрипывали под ногами, а перила, отполированные тысячами прикосновений, блестели в тусклом свете ламп.
  
  В кабинете за столом сидел мужчина лет пятидесяти. Но вовсе не тот строгий следователь в форменном костюме, которого мы ожидали увидеть. На нём были поношенные джинсы и уютный, слегка вытянутый на локтях свитер приглушённого оливкового цвета. Внешне он больше напоминал инженера ЖКХ или мастера по ремонту, чем человека, расследующего преступления.
  
  Обстановка вокруг лишь усиливала это впечатление. Мебель явно собирали по принципу "что нашлось". Массивный деревянный стол с одной перекошенной ножкой, подпёртой стопкой старых протоколов, соседствовал с офисным стулом на колёсиках, обивка которого местами лопнула, обнажив поролон. Рядом примостился большой металлический сейф. В углу ютился хлипкий пластиковый столик, на котором громоздился громоздкий компьютерный монитор конца 2000-х - с толстыми рамками и тяжёлым корпусом.
  
  На столе царил сдержанный хаос: стопки бумаг, потрёпанная кожаная папка, чашка с остатками чая, на стенках которой уже образовался тёмный налёт. Рядом с монитором, словно артефакт из другой эпохи, стоял дисковый телефон - тёмно-зелёный, с массивной трубкой и круглым диском, на котором поблёскивали хромированные цифры. Казалось, будто его привезли сюда прямо из музея советской техники.
  
  Под окном корзина для бумаг, переполненная смятыми листками, а на подоконнике, рядом с принтером, приютился одинокий кактус в треснувшем керамическом горшке.
  
  Следователь поднял глаза - спокойные, внимательные, без тени формальной строгости. Его движения были неторопливыми: он поправил рукав свитера.
  
  - Итак, что у вас? - его голос звучал мягко, без привычной для таких кабинетов властной интонации.
  
  - Хотим дать показания по ДТП с наездом на пешехода, которое произошло восемь месяцев назад. У меня есть информация, которая может быть полезной для расследования.
  
  Следователь уточнил данные - с кем и когда произошло ДТП, нашёл папку с делом, полистал страницы. Задумчиво кивнул и произнёс:
  - Слушаю.
  
  Я начал без предисловий:
  - В тот же день, когда произошло ДТП с Анной Владимировной, я едва не попал под машину. Чёрный Mercedes-Benz W222, номер "О 444 ОО (хх)". Он летел, игнорируя светофоры. Мне повезло - только чиркнул зеркалом по рукаву куртки. Но номер я запомнил.
  
  Следователь приподнял бровь:
  - Почему не сообщили сразу?
  
  - Честно говоря, мог бы и забыть. Ситуация не из ряда вон: город, спешка, кто то лихачит. Позже я познакомился с Аней, узнал о её происшествии и вспомнил этот эпизод. Думаю, это тот же автомобиль.
  
  Аня тихо добавила:
  - Он не утверждает, что это тот же автомобиль. Но считает, что проверить стоит.
  
  Ильин откинулся на спинку кресла, постучал ручкой по столу. На лице его читалось сдержанное сомнение.
  
  - Хорошо. Давайте оформим показания. Опишите всё: где, когда, как выглядел автомобиль, что именно произошло. Но имейте в виду: одно воспоминание - ещё не доказательство. Нужно будет подтвердить фактами.
  
  Я заполнил бланк, стараясь быть максимально точным. Естественно, не упомянул, что по факту собирался перебежать дорогу в неположенном месте - пусть и рядом со светофором. Как и о Эн, вовремя меня окликнувшей. Отдел полиции - не место для мистических рассказов.
  
  В показаниях я чётко обозначил время события. Место описал максимально подробно. Зафиксировал траекторию движения машины. Перечислил отличительные черты: цвет, модель, номер. А ещё подчеркнул важный момент - водитель вёл себя агрессивно и проехал перекрёсток на запрещающий сигнал, чудом не задев еще кого-то из пешеходов.
  
  Следователь читал, время от времени задавая уточняющие вопросы:
  - Вы уверены в номере?
  
  - Абсолютно. Я автолюбитель, номера запоминаю легко. К тому же такой "блатной", как этот.
  
  - Могли бы вы опознать эту машину, если бы увидели её снова?
  
  - Без сомнений.
  
  - А водителя?
  
  Я помедлил:
  - Видел лишь силуэт. Лица не разглядел. И, вроде, там ещё был пассажир, но не возьмусь утверждать - возможно, это просто высокий подголовник. Да, ещё сзади на стекле наклейка: "Fuck fuel economy".
  
  Следователь сделал пометку в моих показаниях.
  
  - Хорошо. Посидите в коридоре. Я вас позову.
  
  Мы сели на жёсткую скамейку у окна. Аня теребила край сумки, взгляд её метался между дверью кабинета и часами на стене.
  
  - Что, если он не станет проверять? - прошептала она.
  
  - Станет. Это его работа.
  
  Минуты тянулись медленно. За стеной слышались голоса, хлопки дверей, гул принтера.
  
  Мы просидели около часа. Наконец, дверь кабинета распахнулась.
  
  - Пройдите, - коротко бросил Ильин.
  
  Он сидел за столом, лицо - каменное. Перед ним лежал лист бумаги.
  
  - Я проверил номер "О 444 ОО (хх)". Автомобиль действительно зарегистрирован. Владелец - частное лицо, проживал в соседней области.
  
  Я напрягся:
  - И?
  
  Следователь посмотрел на нас, словно взвешивая, стоит ли говорить дальше:
  - В тот же день, когда вы предположительно видели этот Mercedes, он попал в ДТП на загородной трассе. Автомобиль выехал на встречную полосу и совершил лобовое столкновение с грузовым автомобилем Scania. Водитель и пассажир Mercedes погибли на месте. Водитель фуры не пострадал, отделался лёгкими ушибами.
  
  Тишина.
  
  Аня побледнела, рука метнулась к груди:
  - Погибли?..
  
  - Да, - подтвердил Ильин. - Оба скончались до приезда скорой. Авария произошла в безлюдном месте, свидетелей почти не было. Но данные с камер подтверждают: это тот самый автомобиль.
  
  Он достал несколько свежераспечатанных листов, нашёл нужную распечатку и положил её перед нами.
  
  - Вот кадры с камер видеонаблюдения за 16 июня прошлого года. Что особенно важно: в этот день на данный Mercedes было выписано несколько штрафов с дорожных камер за превышение скорости, нарушение разметки и проезд светофора на запрещающий сигнал. Только в нашем городе камеры зафиксировали пять нарушений, совершённых этим автомобилем за один день. А теперь обратите внимание на хронологию. В 19:47 этот Mercedes проезжает в квартале от места наезда на Анну Владимировну. - Следователь положил рядом второй листок и посмотрел на меня. - Вот ещё один снимок - 20:08, район перекрёстка улицы Изумрудной и проспекта Космонавтов. Как раз там, где, по вашим словам, вы едва не пострадали от этой машины.
  
  Я вгляделся в размытое изображение: чёрный Mercedes, номер нечёткий, но узнаваемый.
  
  - И ещё кое-что. Взгляните: на этом кадре и на следующем, - следователь подвинул к нам третий снимок, - сделанном в 20:35 (одиннадцатый километр Загородного шоссе, за пятнадцать минут до аварии с фурой), хорошо видно лобовое стекло со стороны пассажира. Замечаете характерное повреждение? Паутина от удара. Скорее всего, это след от крупного предмета, попавшего в стекло. А теперь сравните с самым ранним снимком, - последний листок лёг рядом с остальными. Он сделан в 18:15 в районе складских терминалов, при въезде в город. Здесь подобного повреждения нет.
  
  Аня наклонилась ближе, всматриваясь: - То есть... это появилось после того, как он сбил меня?
  
  - Вполне вероятно, - кивнул Ильин. - Но уже сейчас можно говорить о совпадении времени и места. Автомобиль действительно находился в районе происшествия, а повреждение стекла соответствует характеру предполагаемого ДТП.
  
  Он закрыл папку и посмотрел на нас: - Всё это, конечно, не доказывает прямую причастность данной машины к наезду на вас, Анна Владимировна. Но картина складывается... убедительно.
  
  Следователь откинулся на спинку кресла и сложил руки на столе: - В ближайшее время будут проведены дополнительные следственные мероприятия. Будет назначена комплексная экспертиза, и проанализируют траектории движения по данным камер.
  
  Аня сжала мою руку:
  - И что дальше?
  
  - Если факт участия данного автомобиля в ДТП с вами подтвердится, - Ильин сделал паузу, подбирая слова, - к сожалению, дело придётся закрыть. По закону уголовное преследование в отношении умерших не ведётся.
  
  В кабинете повисла тяжёлая тишина. За окном медленно сгущались сумерки, отбрасывая длинные тени на стол следователя.
  
  - Понимаю, - тихо произнесла Аня, глядя в пол. - Значит, никакого суда. Никакого наказания. Ничего.
  
  - Формально - да, - согласился Ильин. - Если не считать наказанием... ну, вы понимаете.
  
  Я посмотрел на Аню. В её глазах всё ещё стояла боль, но теперь к ней примешивалось что-то новое - не облегчение, нет, скорее трезвое принятие.
  
  - Спасибо, что рассказали всё как есть, - сказал я следователю. - Для нас важно было знать, что расследование идёт.
  
  Ильин кивнул, собирая бумаги:
  - Я дам вам знать о результатах экспертизы. Но прошу понимать: даже если все улики сложатся в единую картину, юридического финала уже не будет. Только правда.
  
  Мы вышли из отделения в сгущающиеся сумерки. Ветер срывал последние снежинки с карнизов, город мерцал огнями, но всё это казалось далёким, ненастоящим.
  
  - Он мёртв, - прошептала Аня, глядя в пустоту. - Тот, кто сломал мою жизнь... уже ничего не исправит.
  
  Я обнял её, чувствуя, как дрожат её плечи:
  - Это не значит, что всё закончилось. Ты жива. Ты справилась. И теперь у тебя есть будущее.
  
  Она прижалась ко мне, голос звучал глухо:
  - А что, если это не случайность? Что, если Эн... как-то причастна?
  
  Я не знал, что ответить. Прокручивал в голове все наши разговоры с Эн, её рассуждения о добре и зле, о её тяге к мелким шалостям, но чтобы так...
  
  - Не знаю, - сказал я наконец. - Лично я не могу поверить, что она выбрала бы путь зла. Не сходится как-то.
  
  Мы молча шли до кафе, где я оставил машину, и тишина между нами была наполнена невысказанными мыслями. Аня всё ещё пребывала в оцепенении - новость о гибели водителя словно обрубила последнюю нить, связывающую её с прошлым.
  
  - Поедем ко мне? - тихо предложил я, когда мы оказались у припаркованного автомобиля.
  
  Она кивнула, не произнеся ни слова.
  
  В салоне было тепло, приглушённо играло радио. За окном шёл небольшой снег - хлопья медленно кружились в свете уличных фонарей, оседая на стекле и тут же превращаясь в крошечные капельки. Аня прислонилась к окну, наблюдая, как огни города размываются в этом тихом вихре. Я осторожно накрыл её руку своей - она не отстранилась, лишь слегка сжала мои пальцы.
  
  Когда мы поднялись в квартиру, я включил приглушённый свет, помог ей снять пальто. Она огляделась, словно впервые видела это пространство, задержалась на зеркале, потом перевела взгляд на меня - и в нём больше не было той тревоги, что сопровождала её весь вечер.
  
  Аня села на диван, всё ещё погружённая в свои мысли. Я присел рядом, не спеша нарушать молчание.
  
  - Знаешь, - наконец произнесла она, - сейчас это уже неважно. Сделала это Эн или нет... уже ничего нельзя поменять. Ни вернуть то, что было, ни наказать того, кто виноват. Всё закончилось ещё тогда, в тот самый день.
  
  Я хотел возразить, сказать, что правда имеет значение, что важно знать, как всё было на самом деле. Но посмотрел в её глаза - и понял: для неё действительно всё изменилось. Она нашла в себе силы принять случившееся как данность.
  
  - Ты прав, - продолжила она, крепче сжимая мою руку. - У меня есть будущее. И оно начинается прямо сейчас.
  
  Её голос дрогнул, но в нём звучало не отчаяние, а какое-то новое, трезвое смирение. Я обнял её, чувствуя, как постепенно расслабляются напряжённые плечи.
  
  Наши губы встретились почти случайно - сначала робко, будто проверяя, можно ли это делать, можно ли позволить себе нежность после всего пережитого. Но с каждым прикосновением отступала неловкость, уступая место чему-то живому.
  
  Мы двигались медленно, словно боясь нарушить хрупкую гармонию момента. Её пальцы скользили по моим плечам, а я осторожно снимал с неё одежду, целуя каждую новую открытую часть тела. В её глазах больше не было страха - только доверие и тихая радость, пробивающаяся сквозь пелену пережитых страданий.
  
  И когда между нами наконец произошло это - впервые - мир словно остановился. Не было ни прошлого, ни будущего, только мы двое, тепло наших тел и биение сердец, сливающихся в едином ритме. Это был не просто секс - это было освобождение, признание жизни, утверждение того, что, несмотря ни на что, мы здесь, мы чувствуем, мы существуем.
  
  После мы лежали, переплетясь руками и ногами, и я не мог оторвать взгляда от её лица. В полумраке комнаты её кожа казалась особенно нежной, а дыхание - ровным и спокойным.
  
  Потом я осторожно провёл пальцами по её телу, нащупывая едва заметные шрамы. На левом бедре - длинный, тонкий след, на ключице - небольшой, но отчётливый рубец. Ещё несколько мелких отметин на рёбрах и предплечьях - уже почти незаметных, но всё же ощутимых под кончиками пальцев.
  
  Сердце сжалось. Я представил, через что ей пришлось пройти: боль, страх, три недели комы... Как она боролась за жизнь, как училась заново ходить, говорить, дышать. Как каждый день смотрела на эти шрамы и вспоминала тот ужасный момент.
  
  Аня приоткрыла глаза, встретилась со мной взглядом.
  
  - Они почти незаметны, - тихо сказала она. - И почти не болят.
  
  - Ты такая сильная, - прошептал я, целуя каждый рубец, словно пытаясь стереть следы прошлого.
  
  Аня улыбнулась, прижимаясь ближе:
  
  - Я просто живу. Как умею.
  
  Ближе к девяти вечера в тишине раздался звук входящего звонка. Аня вздрогнула, достала телефон - на экране высветилось "Мама". Она ответила, стараясь говорить спокойно:
  
  - Мама, привет... Да, я знаю, что поздно... Всё в порядке, честно. Я сейчас... Мы с Сергеем гуляем. Со мной всё хорошо, правда.
  
  Она бросила на меня короткий взгляд, слегка смущённый, но твёрдый.
  
  - Да, мама, я скоро буду. Через полчаса, обещаю.
  
  Положив телефон, Аня вздохнула:
  
  - Придётся поторопиться. Мама волнуется.
  
  - Не будем расстраивать Нину Николаевну, - обречённо согласился я.
  
  Мы быстро собрались, каждое движение выдавало неохоту прерывать этот вечер. Я помог ей надеть пальто, задержав пальцы на её плечах чуть дольше, чем требовалось. В машине она снова прижалась ко мне, на этот раз словно пытаясь уместить в эти последние минуты всё, что не успели сказать.
  
  У подъезда она задержалась, глядя на меня с такой нежностью, что внутри всё перевернулось.
  
  - Спасибо, - прошептала она. - За то, что ты рядом. За то, что помог мне увидеть: даже если прошлое нельзя изменить, будущее всё ещё принадлежит нам. Я люблю тебя!
  
  Я кивнул, не находя слов. Хотелось сказать что-то тёплое, что я не хочу её отпускать. Но вместо этого просто поцеловал - долго, бережно, вложив в этот поцелуй всё, что не смог выразить словами.
  
  
  ЭПИЛОГ.
  
  
  Жизнь неумолимо движется вперёд, расставляя всё по своим местам и даруя каждому то, что он заслужил своими поступками, мечтами и стойкостью.
  
  Наталья родила сына 3 апреля - словно преподнесла бесценный подарок Вадиму накануне его дня рождения. Малыш появился на свет здоровым: рост 52 см, вес 3600 г. Измотанные, но бесконечно счастливые родители смотрели на крохотное чудо, и в их глазах читалась тихая радость, смешанная с благоговейным трепетом перед новой жизнью. Теперь их дом наполнился не только ожиданием, но и реальным, ощутимым счастьем - криками, улыбками и первыми робкими движениями маленького человека.
  
  Мы с Аней подали заявление в ЗАГС 20 июня - сразу после того, как она блестяще сдала экзамены за пятый курс. Свадьбу мы назначили на середину августа: хотелось провести её в тёплую пору, когда город утопает в зелени и цветах. После торжества планировали отправиться в свадебный тур - мечтали о какой-нибудь тёплой, экзотической стране с белоснежными пляжами и лазурным морем. Но это пока лишь планы - приятные, волнующие, придающие сил в повседневных заботах.
  
  Поначалу её мама, Нина Николаевна, тяжело переживала расставание с дочерью. Но время и мудрость взяли своё: она осознала, что взрослая жизнь Анюты - это естественный и неизбежный этап. Когда Нина Николаевна уехала в месячный отпуск, мы с Аней решили использовать это время с пользой: полностью отремонтировали их квартиру, обновили мебель и приобрели современную бытовую технику. Предварительно мы тщательно обсудили с Ниной Николаевной все детали - от цветовой гаммы стен до расположения новых шкафов. Она внимательно изучила эскизы, задала множество вопросов о материалах и сроках, но в итоге дала своё одобрение. К возвращению её ждал тёплый приём - теперь уже в обновлённой и уютной квартире, где каждая деталь напоминала о нашей заботе и внимании к её привычкам.
  
  Мои родители светились от счастья, особенно мама. Она не скрывала своей радости, видя, как у нас с Аней всё складывается гармонично и всерьёз. В её глазах я замечал не только гордость, но и трепетное ожидание будущих внуков - мечта, которая теперь казалась не такой уж далёкой.
  
  А Лена и Кирилл тем временем прочно обосновались в посёлке городского типа - на родине Кирилла. Его многочисленные родственники оказали молодым неоценимую помощь: вместе они отстроили собственный дом, расположившийся рядом с родительским. Лена с головой погрузилась в обустройство семейного гнезда - с воодушевлением выбирала материалы, продумывала детали интерьера и регулярно отправляла Наталье фотоотчёты о ходе строительства и отделки. Каждый снимок был наполнен её радостью и гордостью за создаваемое пространство.
  
  Кирилл тоже нашёл своё место: ему удалось устроиться руководителем отдела логистики на ближайший складской терминал. Эта должность стала для него источником особой гордости - он наконец смог реализовать себя профессионально и почувствовать уверенность в способности обеспечивать семью.
  
  История с ДТП наконец завершилась. Следователь Ильин позвонил и сообщил о закрытии дела в связи со смертью виновного. Факты подтвердились: это действительно был тот самый автомобиль. Трагедия замкнула свой круг - и хотя это не могло вернуть потерянного времени и залечить все раны, мы получили хотя бы формальное завершение этой тёмной главы.
  
  Я всерьёз задумался о покупке новой квартиры. Семья - пусть пока это только я и Аня - требует пространства и уюта. Планы уже вырисовывались вполне отчётливо, и я понимал: к моменту их осуществления нужно всё подготовить максимально тщательно. Благо финансовое положение позволяло - мой отдел не просто вышел на полную самоокупаемость, но и начал приносить серьёзную прибыль. Это означало стабильные премии к, и без того, неплохой зарплате, а значит - уверенность в завтрашнем дне.
  
  Изменения в финансовых успехах отдела благотворно сказались и на всей моей команде. Я с удовлетворением наблюдал, как постепенно улучшалось благосостояние каждого сотрудника:
  
  Андрей, моя "правая рука", смог, наконец, закрыть потребительский кредит, который тяготил его несколько лет. На освободившиеся средства он обновил домашний компьютер - теперь у него мощная рабочая станция не только для офисных задач, но и для личных проектов. В разговорах он всё чаще упоминал о планах пройти курсы по управлению проектами - премия позволила задуматься о дополнительном образовании.
  
  Максим, виртуоз по реанимации кода, решился на давно откладываемый ремонт в квартире. Он с гордостью показывал фотографии обновлённой кухни и рассказывал, как впервые за пять лет сможет пригласить друзей на полноценный ужин, а не на "перекус у монитора". Кроме того, он начал откладывать деньги на покупку собственного жилья - раньше такая цель казалась ему практически недостижимой из за высоких цен на недвижимость.
  
  Елена, неутомимая QA-инженер, осуществила давнюю мечту: купила новый ноутбук с увеличенным экраном. "Теперь я вижу каждую запятую в коде!" - шутила она, демонстрируя обновку. Часть премии она отложила на курсы повышения квалификации - решила углубить знания в автоматизированном тестировании. А ещё она наконец-то сменила очки на более удобную модель с антибликовым покрытием - мелочь, но заметно повысила комфорт работы.
  
  Дмитрий, невозмутимый DevOps, удивил всех: вложил часть средств в акции перспективной IT-компании. "Это не просто премия, а инвестиция в будущее", - пояснил он. Оставшиеся деньги он потратил на новое кресло с эргономичной спинкой - признался, что спина перестала болеть после восьмичасовых дежурств. Коллеги шутили, что теперь он может "дежурить хоть сутки напролёт".
  
  Каждый из них по-своему распорядился дополнительными доходами, но суть оставалась единой: наша общая работа начала приносить ощутимые плоды. Я видел, как в глазах команды появилась уверенность - не только в завтрашнем дне, но и в собственных силах. Они больше не воспринимали премии как "случайные бонусы", а видели в них закономерный результат своего труда.
  
  Это вдохновляло. Ведь когда люди чувствуют, что их усилия оцениваются по достоинству, они начинают вкладываться ещё сильнее - не из обязанности, а из внутреннего желания расти вместе с командой. И это, пожалуй, было самым ценным следствием нашего общего успеха.
  
  Теперь, оглядываясь назад, я вновь и вновь задаюсь вопросом: было ли всё это возможно без вмешательства потусторонних сил - без ангела Энжел, чьи поступки перевернули наши жизни? Мою, Ани, Натальи, Вадима, Лены, Кирилла... и всех, кто оказался с нами на этом пути.
  
  Думаю, да. Но, возможно, именно её влияние стало тем фактором, что запустил цепь неизбежных изменений, приведя нас к нынешнему финалу. Не как всесильный кукловод, дёргающий за нити, а как едва уловимый ветер, что направляет листья в их естественном падении.
  
  Вспоминаю слова Эн: "Мы не исполняем желания человека вопреки всему. Произойдёт то, что должно произойти. Мы можем влиять лишь на скорость неизбежных изменений - ускоряя их или замедляя". И теперь я вижу: она не лгала.
  
  Мы прошли через испытания, которые, казалось, могли сломить нас. Но каждое из них, словно огранка алмаза, высветило в нас то, что прежде оставалось скрытым: силу, которую мы не подозревали в себе, способность любить глубже, чем считали возможным, умение видеть свет даже в самой густой тьме.
  
  Энжел не создала нашу судьбу - она лишь подтолкнула нас к тому, что уже таилось в глубине наших душ. Она ускорила встречи, которые должны были случиться; обнажила чувства, что мы боялись признать; заставила взглянуть правде в глаза, когда мы готовы были отступить.
  
  И вот мы здесь - не идеальные, не всемогущие, но живые. С мечтами, которые больше не кажутся несбыточными. С любовью, которая стала крепче после всех испытаний. С пониманием, что даже мимолётное прикосновение иного мира лишь подчёркивает ценность нашего человеческого пути.
  
  Впереди - новые горизонты. Но теперь я знаю: неважно, будут ли ещё знаки свыше или мы останемся наедине со своей судьбой. Главное - мы научились идти вперёд. Вместе. И в этом, пожалуй, и есть истинное чудо.
  
  
  
   2024 - 2025 г.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"