Аннотация: История о распятом канадце претерпела множество трансформаций. Он был и американцем, и даже маленькой девочкой.
Артур Понсонби
Ложь во время войны
Глава 13
Распятый канадец
Как и многие другие истории, эта претерпела значительные изменения и вариации. Распятый человек оказывался то девочкой, то американцем, но чаще всего канадцем.
На прошлой неделе большое количество канадских солдат, раненых в боях под Ипром, прибыло в стационарный госпиталь в Версале. Все они рассказывали историю о том, как немцы распяли канадского офицера. Сначала его пригвоздили к стене штыками, проткнув насквозь руки и ноги, затем еще один штык всадили в горло, и, наконец, несчастного расстреляли. Раненые канадцы утверждали, что дублинские фузилеры все это видели своими собственными глазами, и они же слышали, как офицеры дублинских фузилеров об этом рассказывали.
Корреспондент Times в Париже, 10 мая 1915 года.
К сожалению, имеются веские основания полагать, что история, рассказанная вашим парижским корреспондентом о распятии канадского офицера во время боев при Ипре, по существу правдива. История получила широкое распространение, но в отсутствие прямых улик и неопровержимых доказательств люди не желали верить, что цивилизованный неприятель способен на столь жестокий и изуверский поступок.
У меня также имеются основания полагать, что письменные показания, свидетельствующие о факте обнаружения тела, находятся в распоряжении сотрудников британского Генерального штаба.
Несчастной жертвой был сержант. Как мне рассказали, его нашли пригвожденным к деревянному забору крестьянской постройки. В ладони и в ступни были воткнуты штыки, и, судя по многочисленным колотым ранам на теле, штыками его пронзали неоднократно.
Я не слышал, чтобы кто-нибудь из наших людей явился свидетелем этого преступления. Имеет смысл предположить, что этот человек был мертв до того, как его пригвоздили к забору, и что неприятель в своей безумной ярости и ненависти к англичанам
обрушил свою месть на безжизненное тело своего врага.
Только так можно придать этому ужасному поступку хотя бы малейший оттенок благоразумия.
В рядах канадцев, сражавшихся при Ипре, нет ни одного человека, который не был бы твердо убежден в том, что это гнусное преступление было совершено на самом деле. Они также знают, что враг закалывал штыками их раненых и беспомощных товарищей в
окопах.
Корреспондент Times в Северной Франции, 15 мая 1915 года.
Мистер Хьюстон спросил заместителя госсекретаря по военным вопросам, располагает ли тот какой-либо информацией относительно распятия трех канадских солдат, недавно захваченных немцами в плен, которые прибили их штыками к стене деревянного
строения.
Мистер Теннант: Нет, сэр; никакая информация о совершении подобного злодеяния
в Военное министерство не поступала.
Мистер Хьюстон: Известно ли вам, что канадские офицеры и канадские солдаты, которые были свидетелями этих дьявольских бесчинств, дали показания под присягой? Разве офицер, командующий базой в Булони, не привлек к ним внимание Военного министерства?
Мистер Харкорт: Нет, сэр; у нас нет никаких записей об этом.
Палата общин, 12 мая 1915 года.
Мистер Хьюстон обратился к заместителю госсекретаря с просьбой прояснить, имеется ли у него какая-либо официальная информация, свидетельствующая о том, что
во время недавних боев, когда канадцев на непродолжительное время отбросили назад, они были вынуждены оставить около сорока своих раненых товарищей в сарае; отбив позицию, они обнаружили, что немцы закололи штыками всех раненых, за исключением сержанта, которого живым распяли на кресте. Кроме того, известно ли, что распятие наших солдат становится практикой у немцев?
Мистер Теннант: Французское военное руководство проинструктировано в отношении того, чтобы направлять подробные сведения о любых подтвержденных случаях зверств, совершенных немцами против наших солдат, но никакой официальной информации применительно к данному конкретному случаю не поступало. Полученный вопрос в настоящее время тщательнейшим образом изучается, но расследование еще не завершено.
Палата общин, 19 мая 1915 года.
Обойдя прессу вдоль и поперек, как в Великобритании, так и в Канаде, эта история поспособствовала тому, что ее широко использовали члены парламента, однако в конечном счете ее подлинность опроверг в Вашингтоне генерал Марч.
Это снова всплыло в 1919 году, когда Nation опубликовала письмо (12 апреля) от рядового 2-го Королевского Западного Кентского полка Э. Лоудера, который заявил, что видел распятого канадца. В следующем письме капитан Э. Н. Беннетт проинформировал Nation о том, что в списках Королевского Западного Кентского полка такой рядовой не значился, а 2-й батальон в течение всей войны находился в Индии.
Глава 14
Расстрел Франзослинга
В этой главе речь пойдет еще об одной лжи, произошедшей из неправильного перевода. 30 сентября 1914 года пресс-бюро выпустило сообщение, которое на следующий день перепечатали в Times. Говорилось о том, что копию Kriegschronik "изъяли в порту при таможенном досмотре". Приведем соответствующую выдержку:
Предатель (в Вогезах), маленький безумный француз (ein Franzosling), состоявший в одном из тех гимнастических обществ, которые носят трехцветные ленты (то есть, Eclaireurs, или бойскауты), бедный молодой человек, который в своей безрассудной страсти хотел стать героем. Немецкая колонна проходила по лесистому ущелью. Француза поймали и спросили, нет ли поблизости его соотечественников. Отвечать он отказался, а всего в пятидесяти метрах дальше от того места из леса начали вести огонь. Пленного спросили по-французски, знал ли он, что в лесу враг, и он не стал этого отрицать. Твердым шагом он подошел к телеграфному столбу и к нему прислонился. За спиной у него был зеленый виноградник, и он с гордой улыбкой на лице встретил расстрельную команду. Фанатичный мерзавец! Было очень жаль видеть такую бессмысленную отвагу.
5 октября 1914 года Дж. А. Хобсон указал на неточность в отчете о зверствах немцев, подготовленном пресс-бюро и опубликованном в Times.
В отрывке описывается, как "маленького французского мальчика (ein Franzosling)" расстреляли за отказ сообщить о нахождении поблизости группы французских солдат. "Слово "Franzosling", - написал Хобсон, - не означает маленького французского мальчика, а используется исключительно для обозначения немецких подданных с сильными про-французскими настроениями. В Эльзасе и Лотарингии существуют общества Франзослингов. Эти люди носят одежду с цветами французского флага. И они не дети, а вполне взрослые люди".
6 октября 1914 года "Constant Reader" написала в "Times" следующее сообщение:
На шестой странице вашего утреннего номера вы опубликовали заметку, переданную неким мистером Дж. А. Хобсоном, в которой указано, что юная жертва немецкого расстрела в
Вогезах, судьба которой описана в письме немецкого солдата, напечатанного на прошлой неделе, возможно, являлась "взрослым мужчиной", а не "ребенком". По крайней мере, мистер Хобсон заявил, что "организации Франзослингов, носящие цвета французского флага, состоят не из мальчиков, а из взрослых мужчин". Но он, очевидно, не видел оригинал письма, где жертва названа armer Junger Kerl - то есть бедным пареньком и junger Verrater - то есть юным предателем. Достаточно очевидно, что взрослый мужчина призывного возраста проходил бы военную службу, а не разгуливал бы по дорогам.
Это письмо, должно быть, пришло из пресс-бюро, потому что в оригинальной заметке Times не упоминалось, что речь шла о содержании письма немецкого солдата. Текст на немецком также не цитировался. Видимо, "Constant Reader" читали в каком-то другом месте.
8 октября 1914 года Дж. А. Хобсон написал в Times:
В ответе, адресованном "Constant Reader", позвольте мне указать на то, что
целью моей заметки об инциденте с "Франзослингом" было заявить, что это слово означает "про-французски настроенный немец", а не, как перевело Пресс-бюро, "маленький французский паренек". То, что он был "молодым человеком", не подлежит сомнению,
но это не дает оснований называть его "бойскаутом".
По-видимому, никто не удосужился объяснить, что в немецком Эльзасе не могло существовать организации бойскаутов, называемых эклерами (Eclaireurs) и носящих
трехцветные ленты.
Пресс-бюро сообщает нам, что в официальном документе, распространенном
среди немецких войск, с удовлетворением говорилось об убийстве французского мальчика, который отказался сообщить врагу местонахождение французских войск.
"Daily Express," октябрь 1914 года.
В том же номере была напечатана статья пресс-бюро под заголовком "Маленький французский герой". Цель Пресс-бюро состояла в том, чтобы настроить общественное мнение против немцев, потому что они застрелили ребенка. При этом расстрел шпионов
не осуждался, поскольку сама же Times сообщила из Вогезов, что
немцы, пойманные с поличным за шпионаж, были преданы суду; среди прочих мэр и почтмейстер из Танна, которых расстреляли.
Еще более озадаченными могут оказаться те, кто, изучая это дело, обнаружит в подшивке Times заголовок "Расстрел Франца Ослинга".
Глава 15
Коллекция марок маленького Альфа
Одному священнику, обедавшему в ресторане в 1918 году, незнакомец сообщил, что сын его друга интернирован в лагерь в Германии. По его словам, в недавнем письме имелся такой пассаж: "На этом письме редкая марка; отклейте ее и сохраните для коллекции маленького Альфа". Хотя в семье не было никого по имени Альф, и никто не коллекционировал марки, получатели письма выполнили изложенную в нем просьбу. Под маркой оказались слова: "Они вырвали мне язык; я не смог вложить его в письмо" (вероятно, имелась в виду новость, а не язык, как орган). Священник сказал мужчине, что эта история
абсурдна и что ему должно быть стыдно за то, что он повторяет ее, поскольку все знают, что на письмах от заключенных нет марок. Если же его другу удалось поставить марку на свое письмо, то это был лучший способ привлечь внимание к тому, что хотелось скрыть. Однако незнакомец, без сомнения, из патриотических побуждений, с негодованием
отказался считать свою историю абсурдной, и она получила в Манчестере широкое распространение*.
Примечание автора: "Artifex", в Manchester Guardian.
Интересным моментом в этой лжи является то, что она также использовалась в Германии в различных вариациях. Одна дама в Мюнхене получила письмо от своего сына, который попал в плен в России. Он попросил у нее снять марку с его письма, "поскольку та была редкой". Сделав это, она обнаружила надпись: "Они отрезали мне обе ноги, чтобы я не мог убежать". В конце концов историю уничтожили насмешками, но не раньше, чем она добралась до Аугсбурга и других городов.
Вероятно, это была одна из тех историй, которые используются на каждой войне.
Глава 16
Татуированный человек
Ближе к концу 1918 года распространилось заявление, подкрепленное фотографиями, о том, что английским пленным наносили на лица татуировки с изображением немецкого орла, кобры или других символов. Интересной особенностью этой лжи является то, что она, по-видимому, исходила от довольно большого количества разных людей, каждый из которых стремился приукрасить широко распространившийся, но совершенно необоснованный слух.
Обвинения в нанесении татуировок не подтверждены.
7 декабря в прессе появилось заявление о том, что в Ньюкасл прибыл судовой кочегар по имени Бартон Мейберри. На щеках у него имелись татуировки - головы двух кобр. Он утверждал, что в апреле 1917 года их насильственно нанесли два моряка по приказу командира немецкой подводной лодки посреди Атлантики, тем самым празднуя торпедирование корабля, где ранее находился Мэйберри. Фотографии Мэйберри, где на каждой щеке была хорошо различима голова кобры, также появлялись в различных иллюстрированных изданиях.
Этот случай решили изучить, и было установлено, что 13 ноября Мэйберри подал заявление о регистрации в качестве моряка, желая устроиться на работу в британский торговый флот. В этом заявлении он указал, что ранее морскую службу не проходил. В настоящее время он исчез, и, по-видимому, его исчезновение связано с приглашением по поводу получения регистрационного сертификата. Бывшие коллеги Мэйберри утверждали, что он никогда не намекал на то, что в его отношении применялось насилие.
В последнее время в прессе часто появлялись заявления о том, что немцы ставят несмываемые клейма на британских солдат, но ответственные органы не смогли это подтвердить.
Times, 23 декабря 1918 года.
Следующая выдержка из Manchester Guardian и заявление "Артифекса" (псевдоним
известного манчестерского священнослужителя) более полно излагают другие версии этой истории.
На прошлой неделе наш осведомитель "Артифекс" рискнул предположить, что история о пленном, которому немцы нанесли татуировку на щеку, получившая широкую огласку в прессе и среди простых людей, не подкреплена никакими заслуживающими доверия доказательствами. Сегодня он рассказывал нам, что с тех пор его завалили письмами, в которых указывалось, как именно этот человек получил татуировку. Кроме того, подробнейшим образом излагались детали его прошлой жизни, нынешней сферы деятельности и семейных отношений. Те, кто отправлял эти письма, без сомнения, получили подтверждение правдивости этой истории, и они убеждены в умышленной слепоте "Артифекса". К несчастью для авторов, чьи истории слишком сильно различаются по существенным фактам, любому, кто их сопоставляет, как это сделал "Артифекс", становится ясно, что они рождены мифом, быстро распространяются и набирают разнообразие. Если этого недостаточно, приведем еще более неопровержимые доказательства. Говорят, что камера не умеет лгать. 9 декабря две разные газеты опубликовали фотографии жертвы. Каждая фотография представляет собой полный правый профиль. На одной изображена
щека с черной змеей во всю длину, на другой - контуры змеиной головы. Но татуировка - это
несмываемая метка, которую годы не могут ни изменить, ни исказить. Какой-нибудь судья, столкнувшись с этими противоречивыми фотографиями, должен будет согласиться с тем, что элементы рисунка наносились длительное время, и что страдалец пренебрег мерой предосторожности, которая исключает повторное применение одного и того же устройства. Теперь эта история, должно быть, значительно усилила тревогу многих семей, чьи родственники оказались во вражеском плену. В начале войны власти без колебаний рекомендовали пресекать многочисленные сообщения о рыцарском обращении турок с нашими солдатами. В свете общего послужного списка турецкого правительства, возможно, это было разумным решением. Но мы предлагаем, чтобы представители властей были, по крайней мере, не менее активны в том, чтобы предотвращать распространение историй об обращении с нашими пленными, которые столь же сомнительны, как и эта.
Manchester Guardian, 19 декабря 1918 года.
Выдержка из комментариев "Артифекса":
Мне не следует жаловаться на отсутствие убедительных доказательств. Меня заверили, что этот человек работал на судоремонтном заводе на реке Тайн,
(1) перенес пересадку кожи в Королевской больнице Солфорд, (2) сошел с ума от ужаса в госпитале Лиф-сквер, (3) своей ужасной внешностью вызвал преждевременные роды и
смерть своей молодой жены в Левеншульме, (4) довел свою хрупкую двенадцатилетнюю дочь до припадков в Стокпорте, (5) прожил девять месяцев в Уисте, никуда не выходя, кроме как после наступления темноты; вот почему никто из соседей никогда его не видел, и (6) все это время проживал также в Гортоне, Суинтоне, Пендлбери и Тилдесли.