Твиров Илья Вячеславович
Цена ошибки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Экипаж исследовательского космического корабля обнаруживает в бескрайнем космосе загадочную планету. С первых же секунд изучения нового мира команда корабля сталкивается с большими проблемами, которые им приходится героически преодолевать. Какова же тайна обнаруженной планет, и какую цену готово заплатить человечество, чтобы ее постичь?

Цена ошибки.

   Всегда ли человек несет с собой добро? Факт - должен. Но вот несет ли?
  
   В.Головачев "Особый контроль".

Открытие.

   Пушистый, играющий необыкновенным чарующим блеском, рукав родной галактики, остался позади, внизу справа относительно борта корабля, новейшего звездолёта "Ермак" управления глубинной космической разведки УГКР, и капитан первого ранга, командир восьмисот метрового титана, способного в доли секунды преодолевать гигантские космические расстояния, внезапно ощутил себя ничтожной, невероятно маленькой и беззащитной песчинкой в невообразимо огромном океане пространства, которое звалось Вселенной.
   Арсению Павловичу Лопатину, носившему ещё со времён студенческой скамьи в Академии Космонавтики при Всемирном Координационном Совете Земной Федерации кличку Серебряный, за характерный оттенок волос на голове, исполнилось сорок семь лет, когда он был избран первым капитаном корабля, которому была поставлена задача исследовать рассеянное звёздное скопление, относящееся к спутникам галактики Андромеда. Ещё не успели утихнуть в голове радостные выкрики в его честь на дне рождения, которое Лопатин праздновал летом двадцать четвёртого июля две тысячи четыреста двадцать седьмого года, ещё не схлынули радостные эмоции и великолепное настроение, а он уже находился в кокон-кресле капитана и любовался космическими просторами окрестности Млечного пути, вспоминая такие близкие сердцу и такие далекие сейчас лица знакомых, коллег, друзей и родных.
   Где-то там, среди этих просторов звёздного вещества, располагалось Солнце и... Земля - Колыбель Человечества; где-то там остались его дом, Родина, семья, а здесь, в межгалактических пустотах, где не было ничего кроме реликтового излучения да сгустков тёмной материи, которые кроме как гравитационно, себя больше никак не проявляли, Арсению Павловичу ничего не оставалось делать, как только раз за разом прокручивать в голове дорогие ему воспоминания.
   Синдром Ульриха - Лабуновского, носящий ещё одно название, синдрома Космического странника, начал проявляться совсем недавно, каких-то тридцать-сорок лет назад, когда жаждущее знаний и постижения тайн Вселенной Человечество обнаглело настолько, что начало запускать свои звездолёты в межгалактическое пространство, тем самым покинув пределы Млечного пути. Именно в это время космопсихологами двух независимых экспедиций, в одно и тоже время проводившихся в глубоком космосе, Яном Ульрихом и Игорем Лабуновским, было сделано открытие странного поведения человека, до сих пор не зарегистрированное ни в одном отчёте, ни в одном архиве космических полетов. Астронавт внезапно начинал натуральным образом сходить с ума от тоски и ностальгии по дому, по Солнцу и Земле; самые счастливые и дорогие для него воспоминания вставали перед глазами настолько реалистично и осязаемо, что первых людей, непосредственно столкнувшихся с этим синдромом сверхдальних полетов, потом пришлось довольно долго лечить в лучших госпиталях ВКС и УГКР.
   К счастью, ни один человек не умер и не тронулся умом настолько, чтоб его не смогла поставить на ноги продвинутая медицина двадцать пятого века, однако специалистам из разных ведомств и служб, занимающихся подготовкой астронавтов и обеспечением безопасности полетов, пришлось поломать голову, чтобы практически до нуля снизить воздействие синдрома Ульриха-Лабуновского на членов экипажей, бороздящих космос за пределами Млечного пути.
   Прежде всего, как оказалось, огромное останавливающее действие для негативного психического явления имела музыка, поэтому на первой группе кораблей, исследовавших просторы рассеянных и шаровых звездных скоплений - спутников нашей галактики - повсюду играл Бах, сонаты и симфонии Бетховена. Впоследствии, релаксирующую технологию удалось усовершенствовать, на смену бессмертным музыкальным шедеврам пришла специально синтезированная индивидуальная звуковая матрица, подаваемая каждому члену экипажа отдельно и рассчитанная специально для него одного, и синдром космического странника практически перестал мешать эффективно исследовать просторы Вселенной.
   Под воздействием собственной ИЗМ капитан первого ранга Лопатин часто размышлял над тем, что видел вокруг, разглядывая окружающее пространство, находясь как бы в открытом космосе, а не в рубке сверхзащищённого космического левиафана. Такой обзор и эффект присутствия синтезировался бортовым выксом "Ермака" для любого члена экипажа по его желанию. Каждый даль-разведчик, мог сесть в своё собственное кокон-кресло, напоминающее гигантское куриное яйцо трёхметровой длины и, спустя мгновение, провалиться в окружающую звездолёт бездну пространства, ощутив её глубину и непередаваемую красоту.
   Используя великолепную оптику и потенциал науки двадцать пятого столетия, Аресний Павлович мог по своему желанию приблизить любой объект в пределах радиуса Хаббла и взглянуть на его прошлое, поскольку скорость передачи информации в нашей Вселенной ограничивалась скоростью света, распространяемом в вакууме, а он, в свою очередь, от подавляющего числа интересных объектов Метагалактики шел ни одну сотню, тысячу и миллион лет. Чувствительная и мощная аппаратура звездолёта позволяла увидеть, что называется, в прямом эфире взрыв какой-нибудь сверхновой в отдаленной галактике, зарождение звезды из облака звездного газа, наблюдать столкновение галактик, образование черных дыр, нейтронных, и даже кварковых звезд, любоваться квазарами и гигантскими по своей протяженности ячейками материи - сотовой структурой Вселенной.
   Созерцая это, Лопатин часто ловил себя на мысли, что людям, несмотря на всё своё упорство и целеустремлённость в познании окружающего мира, никогда не удастся разгадать все тайны и секреты необъятного космоса, никогда не постичь сути Абсолюта, не проникнуться его целями, стремлениями и желаниями. Каков должен быть потенциал Того, кто создал все эти бесчисленные открытые человечеством и ещё скрытые от его глаз законы мироздания, кто запланировал образование Крупномасштабных структур Космоса, галактик, вложил свою волю в рождение, эволюцию, смерть и перерождение звёзд, кто воплотил законы микромира и макромира, по чьей воле стало возможным образование жизни во Вселенной во всех её формах и проявлениях? Космологи, лучшие умы человечества из Института Внеземных Культур, Центрального Института Физики Космоса, ученые научного совета ВКС ломали голову над этим впоросом, но одна гипотеза сменялась другой, на месте неё, в свою очередь, вырастала следующая, а истина так и не приближалась.
   - Арсений Павлович, - раздался приятный баритон - голос выкса "Ермака", - тебе следует на это взглянуть. Нечасто в обозримых просторах космоса встречаются такие экзотические объекты, расположенных рядом друг с другом. А здесь их сразу два.
   Голос корабля вывел капитана из размеренных дум о высших порядках. Лопатин даже откашлялся, прежде чем спросил:
   - О чем ты, дружище?
   - Я сканировал массу рассеянного звездного скопления прямо по курсу корабля и обнаружил на его окраине кое-что любопытное.
   - Поясни?
   - Гипергигант с массой в двести сорок семь масс Солнца. Светимость порядка десяти миллионов, температура тридцать две тысячи градусов по шкале Кельвина.
   - Не маленькая такая звездочка. А что за второй объект?
   - Лучше посмотри сам, - ответил "Ермак", и пространство вокруг Лопатина резко устремилось вперед, в сотые доли секунды приблизился край звездного скопления, спутника Андромеды, как бы наехал на человека, и перед Арсением Павловичем во всей своей красе предстала огромная белая звезда. А рядом с ней, вращалась... планета!
   - Приблизь, - отрывисто бросил он выксу корабля, чувствуя, как сердце его начинает биться все чаще и чаще.
   Пространство вновь сделало скачок вперёд, не такой резкий как предыдущий, и пред человеком предстало небесное тело, имеющее форму шара, диаметром чуть больше диаметра Марса, совершенно чёрное и на первый взгляд гладкое.
   - Рассчитай прыжок до него и оповести экипаж. Этим нужно вплотную заняться.
   Спустя несколько мгновений звездолёт размазался по Вселенной, превращаясь в одномерный объект, прыгнул на струну и возник в пяти астрономических единицах от чёрного тела неизвестной планеты.
   В состав экипажа "Ермака" входили ученые разных областей науки с приставкой астро: здесь были физики, биологи, химики, психологи, специалисты по контактам с внеземным разумом, медики. Чрево космического корабля вмещало в себя множество научных лабораторий, способных выполнять самые различные задачи и действовать по ситуации.
   - Впервые такое вижу, - обратился к Лопатину профессор Ульянов Станислав Борисович, эксперт в области астрогеологии. -На таком расстоянии, на котором она вращается вокруг гипергиганта, её непременно должно было бы разорвать гравитационными силами, однако этого не происходит. Нет и вулканической активности, что тоже странно. Вообще, тело кажется абсолютно мёртвым и неактивным.
   - Создайте две группы ученых, одни пусть занимаются звездой, другие планетой. Что-то мне подсказывает, такое редчайшее сочетание объектов в одном месте космоса неспроста.
   - Да. Кстати, класс этих звёзд очень нестабилен. Переход её на взрывную фазу может состояться в течение всего лишь нескольких часов, поэтому советую вам держать руку на пульсе, чтобы вовремя смыться. Взрыв гиперновой - это не шутка.
   Арсений Павлович думал не долго:
   - "Ермак" наблюдай за внутренними процессами на звезде. Чуть что, прыгай на струну. Неоправданный риск нам не нужен.
   Корабль ничего не ответил, растопырив во все стороны свои искусственные чувства. Звездолёты этого класса представляли собой, фактически, единый кристалл, не собранный по отдельности, а выращенный сразу целиком, со всеми отсеками, внутренним устройством, перемычками и главным компьютерным ядром - мозгом корабля. Остальное оборудование: лабораторно исследовательское, навигационное, вооружение и прочее устанавливали уже после. Затем, когда все было подсоединено, проверено и перепроверено ни одну сотню раз, сознание звездолёта активировали, давая ему самому разобраться со всеми своими многочисленными руками, ногами, глазами и ушами.
   - Возможно непосредственное изучение планеты? - задал вопрос капитан, любуясь чёрной тушей астрономического объекта.
   - У нас есть десять челноков, - ответил ему Савва Баренц - ответственный за безопасность экспедиции. - Мы сейчас делаем необходимые расчеты, однако я уже могу сказать, что, скорее всего, высадку можно произвести только с тёмной стороны планеты.
   - Что ж, дождемся окончательного вердикта и приступим, - ответил ему Лопатин, погружаясь в раздумья.
  

Давид и Голиаф.

   Уже полторы недели они болтались в космосе, в незнакомой системе гипергиганта, пытаясь исследовать планету и звезду. То, что Лопатину повезло наткнуться на странную пару объектов в обозримом пространстве, было понятно еще при первом поверхностном взгляде, однако дальнейшее изучение привело к тому, что Арсений Павлович все больше и больше склонялся к принятию помощи с Земли.
   Естественно, как велит устав УГКР, капитан "Ермака" немедленно доложил на родину человечества о своей находке - средства торсионной связи позволяли делать это мгновенно, передавая информацию на гигантские расстояния, которые свет бы преодолевал за сотни тысяч лет. Как только о Давиде и Голиафе (так было решено именовать звезду гиганта и планету) стало известно ученому люду, Лопатину немедленно предложили помощь, которая могла прийти к нему в любое время, по его зову, однако Арсений Павлович не спешил делиться успехом и славой исследователя таинственного объекта, вежливо отклонил предложение помощи и с головой ушел в работу.
   Как выяснилось, заявление Баренца о том, что на планету можно произвести посадку и вести её исследование контактным путём, было немного преждевременным. Первый же челнок с экипажем, рискнувшим сунуться на Давида, еле унёс оттуда ноги, чудом избежав гибели.
   Планета, черная как ночь, имела такой оттенок из-за очень плотной атмосферы, в основном состоящей из пылевых облаков и смога, постоянно движущихся с огромной скоростью, хаотически, не подчиняясь ни одному из известных людям законов гидрогазодинамики.
   Мало того, в средних слоях автономными модулями, ежечасно отправляемыми "Ермаком" на исследование Давида, были обнаружены сверхмощные электрические поля, окутывающие планету целиком своеобразным экраном.
   - Это похоже на своего рода слоеный пирог, - сказал Викентий Лосев, специалист по изучению атмосферы астрономических тел. - Мы можем наблюдать довольно обширный по протяженности отрезок пылевых и смоговых облаков с огромной скоростью материи среды, порядка полутора-двух тысяч километров в час, причем невозможно предсказать, в каком направлении будет дуть подобный ветер.
   - Почему это происходит? - искренне удивился Лопатин.
   - Возможно, по причине наличия электромагнитного поля, - ответил Лосев, картинно разводя руки в стороны, - второго слоя или, точнее, прослойки атмосферы Давида.
   - Параметры этого самого поля удалось установить?
   - Приблизительные. Фазовая скорость распространения электромагнитного излучения приблизительно равна той, которая имеет место быть в вакууме, то есть скорости света, а вот групповая - значительно ее превышает. Диапазон излучения скачет так, что мы до сих пор не можем зафиксировать какую-либо определенную величину длинны волны и частоты. Как вам, например, частотные колебания от нескольких килогерц до сотен и тысяч эксогерц?
   - Чертовщина какая-то, - понуро буркнул Лопатин и, как бы, развернулся в космосе, поворачиваясь к гигантскому светилу лицом. - Красив...и загадочен...
   - Это еще что. Поле имеет тераваттные мощности, токи в миллиарды ампер и такого же порядка напряжение. А самое главное, оно словно бы закольцовано само на себя. Нам не удалось найти место, что его порождает, как, впрочем, и место, куда оно замыкается. Такое впечатление, что оно существует разом по всей поверхности атмосферы планеты.
   - Баренц не даст добро экспериментировать с просачиванием сквозь это поле, даже если челнок включит свою защиту на полную.
   - А если в автоматическом режиме, без экипажа?
   - Конечно можно, но не забывай, что у нас всего десять челноков, а впереди неизвестное количество загадок, которые, возможно, придется решать таким же образом. Будь у меня тысяча челноков, потери в технике были бы оправданы, а так...- Он замолчал, по-прежнему неотрывно наблюдая за величественностью светила. - Что по звезде?
   - Редкий экземпляр, но ничего экзотического в нем нет. Гипергигант, одним словом, со всеми вытекающими из этого последствиями.
   - Проще говоря, неизвестно, сколько он отвел нам времени для изучения Давида?
   - Совершенно верно, Арсений Павлович. Большую часть жизни это светило уже прожило. Термоядерные реакции внутри звезды практически исчерпали себя, вследствие чего сейчас ее температура и светимость пиковые. Однако, когда начнется коллапс вещества, спрогнозировать сложно.
  
   Так он и простоял до вечера, недвижно глядя на огромную звезду, которой скоро предстояла незавидная участь превращения в черную дыру с сопутствующим этому процессу взрывом гиперновой.
   Разумеется, понятия дня, ночи, вечера и утра считались на кораблях, во время космических экспедиций, чисто условными. Ритм жизни человека, оторванного от родной системы, укладывался в тридцатишестичасовой промежуток, и все астронавты жили по этому природой заложенному времени.
   - Есть кое-что любопытное, кэп, - по-свойски обратился к нему "Ермак", единственный, "кто" позволял себе такое.
   - Слушаю,- внутренне напрягся Арсений Павлович, ожидая новостей. Он знал, что корабль не будет тревожить его по пустякам.
   - Я тут заметил зависимость между излучением звезды и показателями поля планеты. Оказывается, она обратно пропорциональна, причем до бешеного количества знаков после запятой.
   - Выведи графическое изображение.
   Перед глазами Лопатина, прямо на изображение космической глубины, наложилась диаграмма, замелькали числовые зависимости.
   - И в самом деле, - прошептал, Лопатин, - излучение звезды растет, а параметры поля на Давиде падают. Ты экстраполировал зависимость?
   - Да. По моим подсчетам поле может совсем исчезнуть спустя всего четыре месяца, имею ввиду земное время, конечно.
   - И Голиаф будет на пике своей мощи, то есть абсолютно нестабилен...
   - Скорее всего. Учитывая его размеры и массу, после того как излучение звезды достигнет пиковой величины, а поле на Давиде перестанет существовать, звезда сколлапсируется за минуты.
   Надо было рисковать, признался сам себе Лопатин, или просить помощи, что совершенно не хотелось. Он не слыл натурой гордой и жадной до славы, однако сейчас, глядя на космического гиганта с расстояния всего в двадцать астрономических единиц, Арсений Павлович, вдруг, неожиданно для самого себя, ощутил вызов, брошенный ему звездой и её загадочной планетой. Этот вызов он должен был принять и противопоставить ему свою волю и весь научный потенциал, которым располагал.
   - Пошлём десантный челнок,- сказал он Баренцу, - с аппаратурой, но без людей. Посмотрим, что может произойти с ним, а заодно и с экипажем, когда десантолет будет преодолевать поле и недружелюбную атмосферу Давида.
   Начальник отдела безопасности космических экспедиций УГКР ничего не ответил. Лицо его в этот момент было словно выточено из камня - монолитное, какое-то неживое, неестественное. Он знал, что разгадки тайн не всегда проходили гладко, а цена ошибок, допущенных при исследовании того или иного явления, могла быть огромной.
   Спустя три часа, опять же по внутреннему распорядку "Ермака", десантный челнок, чем-то напоминающий застывшую и сильно вытянутую по длине каплю воды, способный выдерживать колоссальные нагрузки различных внешних воздействий, стартовал в открытый космос, направляясь на покорение пока что непреступной для людей планеты.
   - Минута до входа в атмосферу, - сообщил оператор, ведущий десантолет дистанционно.
   - Сбавь немного скорость, - ответил ему Баренц, - всё же пилоты действовать будут плавнее и тоньше.
   Спустя минуту капля челнока вошла в слои атмосферы Давида. Взвыли от натуги инерционные и гравитационные компенсаторы - маленький кораблик нещадно болтало из стороны в сторону.
   - Пока все в норме, хоть и на пределе возможного, - сообщил оператор.
   - Посмотрим, что будет дальше, - шепнул на ухо Баренцу Лосев.
   А дальше следовало таинственное аномальное электромагнитное поле планеты, которое челнок преодолел лишь ценой практически полной потери защитных экранов.
   - Обалдеть, - крякнул оператор, - поле сожрало восемьдесят процентов энергии силового щита, а нам еще впереди Бог весть что предстоит.
   - Рискуем потерять челнок, - сказал хмурый Баренц. - Обратно возвращать его смысла нет, через поле уже не проскочишь, остается только садиться на планету, и надеяться, что в дальнейшем нам все же удастся посещать Давида регулярно и относительно безопасно.
   Ещё около полутора часов оператор искал место для посадки челнока, во все глаза разглядывая местные пейзажи. А посмотреть было на что. На высоте километра от поверхности планеты пылесмоговая атмосфера Давида резко обрывалась, уступая место сильно разряженной кислородно-азотной!
   Сама поверхность более всего напоминала некое плоскогорье огромного планетарного масштаба. Горы, острые пики иссиня-черных скал, возвышались от горизонта до горизонта сплошным частоколом, скрывающимся в вечной полутьме, поскольку свет от Голиафа сквозь плотные слои атмосферы практически не пробивался. Унылый, давящий на психику пейзаж притягивал к себе взор, но людей на звездолёте внезапно охватило чувство безмерного одиночества, и оператор поспешил выключить передачу изображения.
   Сразу стало легче, хотя в рубке "Ермака" повисла гнетущая тишина.
   - Придётся связываться с Землёй, просить помощи, - нехотя проскрипел Лопатин.
   - Да, - согласился Савва Баренц, - нашего технического потенциала не хватит для исследования такого объекта. Как это ни прискорбно, но первый раунд остался за Давидом.
   А Арсению Павловичу в этот момент показалось, что лучше бы он и вовсе не сталкивался с Давидом и Голиафом.
  

Зубры науки.

   Эти люди имели множество титулов, регалий и даже прозвищ. Некоторые из них звучали достаточно смешно или даже, возможно, оскорбительно, однако слова очень точно характеризовали их отношение к миру в целом и познанию его в частности.
   Вселенная для этих людей была гигантской лабораторией, в которой можно было проводить различные эксперименты, часто отнюдь не безопасные, целью которых было изучение всего и вся. Когда возникала какая-нибудь очень важная проблема, загадка или тайна, они могли не спать днями и ночами, забывать абсолютно обо всех и обо всем, потому что единственное, ради чего они жили, могла считаться разгадка. И чтобы её добиться, они шли напролом, штурмовали проблему гипотезами, теориями, парадигмами, часто терпели неудачи, но всегда, в итоге, добивались своего.
   Зубры науки - так их окрестили менее именитые и востребованные коллеги по научному совету ВКС. Когда Лопатин передал на Землю сообщение о том, что исследовать необычный объект своими силами не удастся, желающих помочь разгадать тайну Давида и Голиафа набралось огромное количество. Но как только информация подверглась всестороннему изучению и анализу на ученом совете, было принято решение привлечь именно Зубров к разгадке сей тайны.
   Главными назначили профессора ЦИФК, Эрнца Хаффнера, и руководителя ИВК, Киото Хаара, японца по происхождению.
   Спустя две недели после просьбы о помощи на орбите вокруг Давида уже сооружалась научно-исследовательская станция, разворачивались приборы, хитроумная машинерия и аппаратура, позволявшая всесторонне исследовать и изучать.
   "Ермак", по понятным причинам, не мог нести в своем нутре всего, что вздумается, а самое главное, у экипажа звездолёта Лопатина отсутствовали столь видные и сильные умы человечества.
   - Господин капитан, - обратился к Арсению Павловичу Эрнц Хаффнер, - мы, понимаем, что именно за вами остаётся главенствующее право принимать те или иные стратегические решения, однако...
   - Я все понял, профессор, - ни чуть не смущаясь того, что перебил известного учёного, ответил Лопатин, - это ваша епархия, делайте все, как вам виднее, я мешать не стану.
   - Очень хорошо, господин капитан.
   - Я бы только хотел быть в курсе всего, мне больше ничего не нужно.
   - Это всегда пожалуйста. Вот как раз сейчас мы боремся с проблемой проникновения десантолетов через слои атмосферы Давида к самой поверхности. Как вам известно, силовой каркас челнока практически истаивает после знакомства с полем, и мы вынуждены совершенствовать наши щиты.
   - Каким образом вы это делаете? Наращиваете энергоёмкость?
   - Нет, - улыбнулся Эрнц с толикой превосходства во взгляде, - это слишком топорно и глупо. Гораздо эффективней видоизменить само поле, сделать его принципиально другим. Я не уверен, что вы все до конца поймёте, начни я объяснять физику явления, скажу лишь, что наше поле особым образом поляризует вакуум по всей обшивке челнока, таким образом, воздействие Давида практически сходит на нет.
   - Когда можно будет приступать к исследованию поверхности планеты?
   - Думаю, дня через два, как только завершим эксплуатационные тесты.
   Так и произошло. Ученые не подвели, и усовершенствованные в плане защиты челноки, усиленные кое-какой новейшей регистрирующей аппаратурой, устремились на поверхность Давида, где под плотной пылевой атмосферой располагалась довольно однообразная местность горно-скальных образований.
   Ничего необычного в плане материалов горные породы Давида в себе не несли, да и в целом поверхность оказалась очень скудной на какие-либо открытия. Единственное, что никак не давало покоя ученой братии, так это само поле Давида, его странная конфигурация и поведение. В конце концов, исследователи пришли к выводу, что оно представляет собой специфически поляризованный вакуум - по-другому объяснить его существование и замыкание поля самого на себя ученые не смогли. А самым главным вопросом по-прежнему для всех оставался вопрос о том, кому все это было нужно.
   - Как вы думаете, - обратился Лопатин к профессору Хаффнеру, - это рукотворное явление?
   - Киото утверждает, что да. Я пока не столь опрометчив в выводах, но уверен, что мы скоро все узнаем.
   Однако, вопреки заверениям представителей науки, раскрытие тайн очень сильно запаздывало. Мало того, к уже существующим, добавилась новая, достаточно опасная проблема, которую необходимо было решать в кратчайшие сроки.
   Дело обстояло так. Спустя четыре дня непрерывного исследования поверхности планеты, пилот одного из челноков начал испытывать самые настоящие галлюцинации, вызванные, как сначала показалось, банальным переутомлением. Однако после того, как его доставили на "Ермак", состояние больного не только не улучшилось, но и стало еще хуже. Вспышки зрительных и слуховых галлюцинаций стали появляться всё чаще, и пилота пришлось изолировать.
   - Что это ещё за напасть? - обратился Лопатин к доктору медицинских наук, профессору Захарову, который являлся выдающимся нейрохирургом современности.
   - Облучение, голубчик, - развел руками Симеон Арнольдович, - по всем показателям, это облучение, причём наша аппаратура пока очень плохо его регистрирует.
   - Может быть, это из-за поля? - сделал предположение Лопатин.
   - Вполне возможно, хотя не думаю. Природа уж больно у них различается.
   - И чем ему это грозит?
   - К счастью мы сумели его вовремя вытащить, ещё бы несколько часов, и человека спасти уже б не удалось. Излучение оказывает колоссальное наркотическое воздействие, разрушая нервную систему, буквально сжигает нейроны, и пока наши техники бессильны что-либо сделать.
   - Полёты на Давид надо приостановить, а всех людей, побывавших на поверхности, обследовать.
   Как оказалось, Арсений Павлович отдал очень своевременный приказ, потому что практически все, кто летал к планете, исследовал ее поверхность, оказались под воздействием неизвестного психотронного излучения.
   Полеты решено было прекратить, а техники вплотную занялись разгадкой этого феномена.
   Наука двадцать пятого столетия могла справиться с проблемой за несколько дней, и капитан первого ранга Арсений Павлович Лопатин по прозвищу Серебряный с надеждой ждал результатов.
   - Мы пока не можем найти источник излучения, - сказал профессор Хаффнер, увлеченно рассматривая динамическую голограмму на своем коммуникаторе, - но можем сказать, что оно идёт из-под поверхности планеты, причем сразу везде. Возможно, причиной излучения является ядро Давида, возможно, что-то под её поверхностью.
   - Любопытно, - почесал подбородок Лопатин. - Можно его экранировать?
   - Можно. Однако это проще сделать, не с целым челноком, а отдельно с каждым членом экипажа, усовершенствовав сам ККС.
   - Почему нужно что-то внедрять именно в компенсационные костюмы?
   - Потому что, непонятно, как будут вести себя оба этих защитных поля друг с другом. Вполне может статься, что мы здесь ничего не добьёмся, да ещё и защиту потеряем.
   Спустя трое суток в большинство костюмов были установлены персональные генераторы, защищавшие человека от вредного воздействия Д-излучения, и исследования возобновились с ещё большим упорством. Было принято начать изучение Гранд-каньонов - огромных, планетарного масштаба образований, напоминающих земные или марсианские каньоны, но, в отличие от них, обладавших большей протяженностью и не столь ветвистых. По сути, Гранд-каньоны были единственным отличным от скального плоскогорья Давида типом ландшафта. Их глубина иногда достигала полутора километров.
   Интерес они представляли ещё и по той причине, что величина Д-излучения в них была наибольшей, а это, в свою очередь, косвенно указывало на близость источника излучения.
   Люди не рисковали обустраивать базу на самой планете, хоть поверхность и казалась им относительно безопасной, поэтому все исследования контролировались с научной базы на орбите Давида и с флагманского звездолёта, которым являлся "Ермак".
   - Покажи картинку с любого челнока, - попросил выкса Арсений Павлович.
   Спустя несколько мгновений Лопатин словно бы очутился в кабине десантолета, на месте пилота и увидел Гранд-каньон своими глазами. Стены его, покрытые острыми как бритва горизонтальными игольчатыми наростами, напоминавшими гигантские зубы, отвесно уходили в бездонную глубь материка, и у капитана сложилось устойчивое ощущение, что оттуда, из неведомых глубин, на него кто-то смотрит, недобро, затаённо.
   Челнок, тем временем, слегка снизил скорость, плавно опускаясь на триста метров вглубь Гранд-каньона, так, что всем в этот момент предстала картина его дна. Оно, к слову сказать, совершенно не отличалось от стен - такое же, только в вертикальных наростах черных ни то игл, ни то зубов, величиной от полутора до пятнадцати метров.
   Пилот, а, может быть, это был инк десантолёта, прекрасно вёл каплеобразное судно, мягко лавируя между особенно высокими черными клыками. Арсений Павлович собрался было переключиться на другое исследовательское судно, как вдруг пилот челнока резко затормозил. Десантолет остановился, словно вкопанный.
   Сердце у Лопатина забилось чаще, где-то в низу живота родилось противное удушье. Серебряный еще даже не успел подумать, что произошло там, на чужой планете, как на него из таинственной глубины сплошного леса каменных зубов выплыл сверкающий прохладным голубоватым блеском шар. Размером едва ли не с половину челнока, он, однако, не фиксировался практически ни в одном диапазоне электромагнитного излучения. Ни детекторы массы, ни инерциометры, ни гравиметры, ни спектрометры ничего не регистрировали, однако люди отчетливо видели перед собой нечто, активно меняющее форму, словно медуза или желе, свободно парящее в воздухе.
   Немая сцена продолжалась несколько минут: люди как завороженные смотрели на голубоватого призрака, боясь спугнуть или неосторожными своими действиями как-то навредить ему, а объект неизвестного происхождения, застыв в воздухе, словно бы дышал - по крайней мере, такое впечатление создалось у всех присутствующих, наблюдавших за ним. А потом призрак резко взмыл воздух и...кубарем упал вниз, скрываясь в зубастой бездне Гранд-каньона.
  

Синий призрак.

   Капитан первого ранга, командир звездолёта "Ермак", сидел в своём кокон-кресле прикрыв глаза, наслаждаясь удивительным звуковым миром собственной ИЗМ. После увиденного там, на поверхности Давида, Лопатина словно бы подменили: он резко замкнулся в себе, почти ни с кем не разговаривал, подолгу сидел, слушая релаксационную музыку, размышляя над тем, чему же стал свидетелем.
   Арсений Павлович, несмотря на свой огромный стаж межзвездного путешественника, ни разу не сталкивался с известными человеку разумными формами жизни, хотя последних было не мало открыто людьми. Среди братьев по разуму попадались как представители гумманоидных цивилизаций, так и негумманоиды, чья логика и этика лежали в области, совершенно чуждой и непонятной человеку.
   И вот теперь это. То, что синий призрак - решено было окрестить его именно так - являлся разумным представителем цивилизации Давида, учёные умы практически не сомневались, да и ощущения Лопатина говорили ему о том же самом. Гораздо важнее сейчас было установить с ними контакт, для чего в спешном порядке на орбиту планеты в системе Голиафа перебрасывались видные специалисты из Института Внеземных Культур, моментально поступившие в распоряжение Киото Хаара.
   Проблема осложнялась тем, что, судя по всему, синие призраки относились как раз к негуманоидам, а с ними Земля так и не смогла наладить сколько-нибудь конструктивного диалога.
   Проблема установления столь нужного людям контакта объединенной комиссией ИВК решалась целые сутки, пока, наконец, не была выбрана оптимальная, по мнению учёных, модель поведения. Поскольку на поверхности до сих пор не удалось зафиксировать ни одного появления синего призрака (в Гранд-каньонах они также считались достаточно редкими гостями) решено было самим спуститься туда, откуда, предположительно, и пришли коренные жители планеты.
   - Не хотите ли управлять десантолётом самостоятельно? - предложил Лопатину председатель комиссии по контакту с цивилизацией Давида Киото Хаара. Небольшого росточка, кругленьки, с маленькими подвижными глазками, он совершенно не нравился Арсению Павловичу, который смотрел на ученого, как на человека исключительно жуликоватого и лицемерного.
   Правда перспектива самому побывать в недрах планеты, увидеть места, где обитают таинственные синие призраки, увидеть Давид, что называется, изнутри, заставила Лопатина забыть о том, кто именно сделал ему это предложение.
   Когда специальная аппаратура, оборудование и члены экипажа команды по контакту оказались внутри челнока, десанталёту предоставили зеленый свет, и монолитный корпус "Ермака" выплюнул в открытый космос транспортник с людьми.
   Атмосферу прошли нормально. После установки новейшей поляризационной технологи защитные экраны с легкостью справлялись с электромагнитным полем Давида, и челноки могли относительно безопасно пересекать объект исследования как угодно, в любом направлении.
   Лопатин первый из всего экипажа вывел персональный генератор Д-защиты на максимум, посоветовал остальным не затягивать с этим процессом.
   Маршрут должен был пролегать через тот самый Гранд-каньон, где человечеству один единственный раз посчастливилось нос к носу столкнуться с представителем негуманоидного разума, населявшего планету, а, точнее, её недра.
   Лопатин ловко вывел челнок на прямую, ни на метр не отклонившись от курса, набрал крейсерскую скорость и уже через полчаса, с момента вхождения экспедиции в плотные слои атмосферы Давида, десантолёт нырнул в гигантское ущелье Гранд-каньона, которому присвоили громкое имя "Обитель".
   Потянулся однообразный угнетающий рельеф совершенно отвесных стен, при этому Серебряному казалось, что иглы-зубья наростов выросли чуть ли не в полтора раза с момента их последнего наблюдения с борта "Ермака". Он даже поспешил дать запрос компьютеру транспортника на этот счет, однако, как и следовало ожидать, с наростами ничего не случилось. Скорее всего, на него так действовала окружающая обстановка.
   Каждый километр Гранд-коньона походил на предыдущий и на следующий, так что визуально различить их не представлялось возможным, однако челнок с орбиты ориентировал "Ермак", поэтому место, где в предыдущий раз состоялась встреча с синим призраком, удалось не проскочить.
   - Мы над целью, - доложился наверх Лопатин и во все глаза, в том числе и электронные, принялся разглядывать яму семи метрового диаметра, уходящую вертикально вниз.
   - Поляризационное поле на максимум, - предупредил его Эрнц Хаффнер, сидевший в соседнем кресле и от волнения сейчас перебиравший пальцами раритетный инструмент письма, выполненный из чистого золота.
   Арсений Павлович ничего не ответил, полностью сосредоточившись на предстоящем спуске в глубины планеты. Его профиль приобрел вид выточенного из камня монолита; черты лица заострились, глаза ввалились, сузились, подбородок и нос выдался вперёд. Глядя на него, могло создаться ощущение, что вот сейчас меж его пальцев сверкнет искра, вспыхнет молния от колоссального напряжения.
   Плавно он начал погружать челнок в толщу Давида, метр за метром, не рискуя набирать скорость.
   Импульсная радиосвязь моментально престал функционировать, пришлось переходить на торсионную, которой было по силам проникнуть даже через толщу кварковой звезды.
   Туннель опускался относительно ровно, лишь пару раз отклоняясь на несколько градусов, а самое главное, он не становился уже. Разумеется, на борту транспортника имелось соответствующее оборудование, позволявшее челноку, если надо, расширить себе проход, но все же ученым очень не хотелось применять какое-либо оружие в обители чужой цивилизации. За всю свою историю человечество лучше всего научилось разрушать, уничтожать себе подобных и создавать оружие, и встав на прогрессивный путь развития, выйдя в космос, отказавшись от насилия, люди так и не избавились от привычки конструировать машины смерти.
   Когда челнок прошел сто пятьдесят километров вертикального спуска, тоннель выплюнул его в настоящую подземную галерею удивительной красоты. Пещера была размером с пять футбольных стадионов, и её дно покрывали такие же иглы-зубья, которыми были испещрены стены Гранд-каньонов, однако здесь макушки их светились нежным голубовато-розовым свечением, наполняя подземную каверну невероятным по красоте сиянием.
   У всех присутствующих буквально отвисла челюсть, даже люди, привыкшие везде и всюду мыслить строго рационально, поддались этой инопланетной красоте.
   Когда же экипажем вновь завладели прежние чувства, наступило время исследовать то место, куда их вывела судьба. Оказалось, что пещера отнюдь не замкнута, а имеет горизонтальные и вертикальные отводы, соединяющиеся с такими же кавернами разных размеров и форм. Под поверхностью планеты существовал гигантский лабиринт и создан он был, скорее всего, искусственно!
   Лопатин, действуя, скорее, по наитию, чем основываясь на показаниях приборов челнока, повёл его в одно из горизонтальных ответвлений, потом нырнул вниз, пролетел с десяток "этажей", вновь, руководствуясь лишь собственной интуицией, провел десантолёт горизонтальными путями и...
   То место, где они очутились, можно было с уверенностью назвать самым загадочным, невероятным, повстречавшимся человеку во всей Вселенной. Огромная полость размером с настоящий город, порядка двух километров высотой, была полностью заставлена специфическими конструкциями, больше всего напоминавшими обыкновенные грозди винограда, а вокруг них деловито летали туда-сюда синие призраки.
   Здесь их было просто-таки гигантское количество, и все они явно занимались какой-то важной деятельностью. Быть может, обслуживали эти странные "виноградины"?
   - Это... город? - не поверил своим глазам Киото Хаара, разглядывая живописнейшую панораму.
   - Или нечто нам совершенно не понятно, - ответил в таком же тоне Эрнц Хаффнер.
   Лопатин продолжал вести челнок между гроздей, чьи "ягодки" розоватого цвета, порой, достигали размеров самого челнока. Синие призраки, казалось, вообще не обращали на гостей никакого внимания. Медленно и величественно человеческий транспортник с людьми на борту подплыл к одной такой "ягодке", и ученные увидели самое настоящее яйцо, с той лишь разницей, что это было полупрозрачное, источающее розоватое свечение специфического местного белка. Однако это было именно яйцо!
   - Инкубатор? - вновь подал голос японец.
   - Очень напоминает. Может быть, это родильный дом, его, так сказать, местный аналог? - поддержал коллегу Хаффнер.
   - Такого размера?
   - А почему нет. Это же негуманны, кто поймет их логику...
   Договорить он не успел. Синие призраки вдруг оторвались от своего чрезвычайно любопытного занятия, в одно мгновение окружили челнок со всех сторон, а потом в глазах у Лопатина все померкло, вспыхнуло ярчайшим светом и...
   Он обнаружил на орбите Давида. Десантолёт по инерции летел к "Ермаку".
  

Цена ошибки.

   На капитанском мостике звездолёта "Ермак" - флагмане экспедиции в систему Голиаф - находились четверо. Сам капитан звездолёта, Арсений Павлович Лопатин, скрестив руки на груди, наблюдал за планетой, казавшейся на фоне светила маленьким черным пятнышком, через смотровое окно. Трое остальных сидели в кокон-креслах, принявших вид обыкновенных мягких диванчиков, и напряженно переглядывались.
   Ернц Хаффнер, один из руководителей научного отдела экспедиции, Киото Хаара, знаменитый ксенопсихолог, научный руководитель Института Внеземных Культур и Савва Баренц, начальник безопасности экспедиции. Все они переживали то, что случилось с ними на борту челнока-десантолёта пятнадцать часов назад. Синие призраки внезапно совершили нападение и выбросили транспортник с людьми за пределы планеты, используя неизвестный человечеству способ перемещения материальных объектов в пространстве. Последнее говорило о высоком техническом развитии цивилизации Давида, а сам факт нападения ставил под сомнение возможный контакт людей с аборигенами.
   - И всё же я продолжаю настаивать на том, что это нельзя расценивать как угрозу, - процедил Киото Хаара, перебирая косточки пальцев на руках. - Во-первых, синие призраки - негуманы, а их логика и этика для нас - тайна за семью печатями. Во-вторых, при всей своей мощи, а мы теперь убедились в этом, они не уничтожили нас, а лишь вежливо выставили за пределы планеты, что может косвенно доказывать их изначально невраждебную к людям позицию.
   - Да, но почему они нас выставили? - задал вопрос Баренц, который сам не присутствовал в экспедиции в недра планеты. -Почему не потрудились объяснить нам свои действия? Почему не попытались пойти на контакт, а всего лишь выкинули... молча?
   - А с чего вы, друг дорогой, решили, что они не пытались с нами контактировать? - ответил Киото. - Возможно, такие попытки имели место быть, однако мы их просто не заметили в силу катастрофически больших различий между нашими видами. Я даже не исключаю, что такой жест по отношению к нам, я имею ввиду инцидент с транспортником, может являться своеобразной попыткой контакта.
   - Да же не знаю, что сейчас представляет для исследователей большую тайну, - присоединился к разговору профессор Хаффнер, - сами синие призраки или Давид в целом. С того самого момента, как мы начали изучать звезду и планету у нас накапливаются одни лишь только вопросы и ни одного ответа. У людей катастрофически не хватает времени на изучение поставленных задач. Чтобы разрешить загадку Давида, чтобы постичь хотя бы половину всех тайн, собранных в этой Системе, нужны десятилетия непрерывных, кропотливых и широкомасштабных исследований, а не тот жалкий отрезок времени, который нам отвел Голиаф.
   Воцарилась пауза. Слова профессора Хаффнера требовали тщательного обдумывания. Любое действие сейчас могло потянуть за собой ошибки, грозящие стать фатальными.
   - За те месяцы, что у нас остались, как далеко можно продвинуться в исследовании Давида? - задал вопрос Баренц.
   - Практически ни насколько, - ответили ему в унисон Киото Хаара и Эрнц Хаффнер. - Чтобы сковырнуть самый минимум, уйдёт, по нашим самым приблизительным подсчётам, лет пять-семь, не меньше. Вообще же, проблема Давида - это на целый век. Как говориться: разгадка одной тайны влечёт за собой сразу две новые.
   - Что вы предлагаете? - неожиданно для всех подал голос Лопатин. Он по-прежнему рассматривал удивительный космический пейзаж, и вид его говорил о том, что ему, в принципе, наплевать, о чем беседуют многоуважаемые гости. На деле это оказалось далеко не так.
   - Ээ, - протянул Эрнц, - пока ещё ничего. Есть лишь несколько идей, но...
   - Поделитесь, если можно, - достаточно бесцеремонно прервал профессора Арсений Павлович. Таких командирских нот в голосе капитана первого ранга ещё никто никогда не слышал.
   - Понимаете... - начал было профессор, однако Лаптев вновь не дал ему договорить.
   - Уважаемые господа, - развернулся он к присутствующим, - в связи с тем, что звездолёт управления глубинной космической разведки "Ермак", которым командую я, является флагманом исследовательской экспедиции человечества в этом удаленном от Земли уголке космоса, мне будет совершенно не лишним знать о предстоящих планах многоуважаемых господ-ученых. Я догадываюсь, некоторым образом, что мой корабль будет в них задействован самым непосредственным образом, как и мой экипаж, как и мои десантолёты и, вообще, всё оборудование, за которое я несу ответственность согласно кодексу ГРК, так что мне бы заранее хотелось знать, к чему готовиться.
   Профессоры обменялись друг с другом многозначительными взглядами, в которых более всего присутствовало раздражение и гнев на капитана первого ранга, однако Хаффнер, крутнув пару раз желваками, первым обуздал свой негодование, холодно, чисто по деловому, улыбнулся и молвил:
   - Не стоит так горячиться, коллега. Я знаю, что вам пришлось пережить, как и мне, и уважаемому моему коллеге из ИВК, поэтому хочу вас заверить, что опасности для "Ермака" нет никакой.
   - Откуда Вам это известно, уважаемый профессор? Вы же сами недавно говорили, что о планете и об этих синих призраках не знаете ничего.
   - Не знаем, что верно то верно, голубчик, однако риск минимален. Наши идеи изначально строятся на том, чтобы нанести, в случае чего, как можно меньше ущерба и сократить возможные последствия наших действий и возможных ошибок до минимума.
   - Я бы предпочел вообще не допускать ошибок, - буркнул Савва Баренц.
   - В таких делах это принципиально невозможно, - продолжи Хаффнер. - Риск был, есть и будет существовать всегда, мы же должны сводить его к минимуму. Ну, я не буду развивать эту тему, вы ее и без меня прекрасно знаете. Господин Лопатин хочет знать, что мы можем предпринять? Отвечу. Мы можем дать этой планетной системе и её обитателям время, очень много времени. Не те жалкие месяцы, а ещё как минимум несколько сот тысяч лет, возможно миллионы.
   Ответ профессора Хаффнера буквально пришиб Арсения Павловича к полу. Как такое возможно? Безусловно, наука продвинулась далеко вперёд, однако каким образом ученые хотят настолько глубоко вмешаться в естественный процесс Вселенной? И не повлечет ли это вмешательство необратимых последствий?
   Видимо, все эти вопросы разом отразились у него на лице, как и у Баренца, впрочем.
   - Техническая сторона вопроса не такая уж и сложная, как вы думаете, капитан. Гораздо труднее рассчитать необходимое и достаточное воздействие на звезду, чем мы сейчас и занимаемся. К проблеме подключены три БолИКа - больших интеллектуальных комплекса на Земле, так что волноваться незачем.
   - А с чего вы взяли, что такое наше действие вообще полезно для Давида и для синих призраков? - спросил Баренц, очевидно мыслящий в унисон с Лопатиным.
   - Это же очевидно! Взрыв Гиперновой приведет к катастрофическим последствиям ни только для этой системы, но и для всего местного рассеянного звездного скопления. От Давида ни останется ничего кроме воспоминаний, как и от всего, что его населяет и что на нём создано. Синие призраки, несомненно, энергетическая форма жизни, хоть и негумманоидная, еще спасибо нам скажут. Мы своими действиями спасаем им жизнь, спасаем их от неминуемой гибели.
   - Мы собираемся действовать согласно нашей этике и нашей логике, - произнес Лопатин.
   - Разумеется.
   - И кто решил, что наши принципы бытия правильны в глобальных космических масштабах? Кто дал нам право изменять естественный ход вещей? Не мы зажгли здесь эту звезду, не нам и прерывать ее эволюционный цикл, даже если это грозит кому-то полным уничтожением. Я думаю, синие призраки прекрасно ведают, что происходит с их звездой, и если им не безразлична планета, своя же родная планета, они что-нибудь предпримут, потенциал у них огромный.
   Однако впечатляющая тирада капитана не возымела на никакого действия, лишь распалила ученого. В кой-то веке ему, одному из светил науки, виднейшему специалисту, перечил и пытался что-то доказать какой-то капитан звездолёта?
   - Послушайте, любезный, - зашипел раненой змеёй Хаффнер, - давайте договоримся, вы занимаетесь своим делом, я и мои коллеги - своим. Я же сказал уже - опасности для "Ермака", для вашего драгоценного экипажа и для людей в целом нет, а то, что в результате наших действий уцелеет планета, по-моему, не плохо. Представьте себе, что это не Голиаф перед вами, а родное Солнце, которое вот-вот взорвётся. Вы тоже будете колебаться, имея технологии для предотвращения глобальной катастрофы, прикрываясь Этикой Абсолюта и тем, что, мол, естественный процесс жизни звезды прерывать нельзя?
   - Подобные сравнения не уместны, мистер Хаффнер, и вы это прекрасно знаете.
   - Подобное решать не вам, капитан, - огрызнулся ученый. - Уверяю вас, на научном совете ВКС будет принято решение, объективное, согласно сложившейся ситуации.
   Лопатину вдруг стало очень страшно. Он на мгновение представил, к какому мнению придут учёные, что, в результате этого, предпримет прогрессивное человечество, и в какие возможные последствия это выльется. От чего-то Арсений Павлович совершенно не сомневался, что вмешательство человеческой цивилизации в жизнь системы Голиафа, обойдется катастрофой.
   Однако, даже будучи капитаном новейшего звездолёта, Лопатин ничего не смог сделать с решением научного совета ВКС.
   Исследования Давида продолжались еще полтора месяца, что называется, по инерции, однако больше синие призраки не нападали на человеческие транспортники. Возможно, потому, что люди пока еще не решались вторгаться глубоко в недра планеты.
   Тем временем система Голиафа начала переносить на себе настоящий бум людской техники. Звездолеты глубинной разведки, службы безопасности, погранслужбы, крейсера спасателей и научно-исследовательские летающие лаборатории стали появляться на орбите звезды в огромных количествах каждый божий день.
   Затевалось что-то очень крупное, и Лопатин, по долгу рассматривавший окрестные космические пейзажи из смотрового окна "Ермака", с каждым часом явственней и отчётливее понимал, что эксперимент необходимо сворачивать.
   Вот только те, кто теперь стояли у руля научно-исследовательской экспедиции, делать этого явно не спешили.
   Спустя еще три недели все подготовки к эксперименту по укрощению звезды были завершены, и система Голиафа замерла в ожидании.
   Вокруг гипергиганта по его экватору в линию выстроились тридцать шесть кораблей, вооружённых специальными торпедами, которые при своей активации производили не взрыв, а антивзрыв, другими словами они были оснащены своеобразными генераторами черных дыр. Все это время ученые при поддержке больших вычислительных комплексов рассчитывали степень и глубину воздействия мини-коллапсаров на звезду, чтобы, в итоге, получился желаемый эффект, и гипергигант бы не превратился в гиперновую.
   По задумкам научного совета выстрелить корабли должны были в тот момент, когда поле на планете Давида полностью спадет и, следовательно, излучение звезды станет максимальным. На всякий случай всем кораблям системы велели держать руку на пульсе. Проще говоря, при любой мало-мальски опасной ситуации звездолёты должны были уйти на струну не задумываясь.
   Сам залп тридцати шести торпед оказался процессом в высшей степени не эффектным, да и видимых проявлений в атмосфере Голиафа особо зафиксировано не было. Однако вся регистрирующая аппаратура тут же начала фиксировать снижение показателей активности звезды: от её излучения, до температуры. Теперь всем становилось ясно, что эксперимент по продлению жизни небесного светила удался.
   И в этот момент, когда тревога Арсения Павловича достигла своего пика, в кабине флагмана флота, которым до сих пор считался "Ермак", и где во время эксперимента находилось все научное и военное руководство экспедиции, объявился гость.
   Удивление Лопатина было настолько сильным, что он не сразу сообразил - в каюте объявился ни кто иной, как синий призрак. Собственной персоной.
   Появление представителя внеземной цивилизации произвело на людей настоящий шок. Облачко пульсировало, изменяло свою форму, словно негодуя - именно такая мысль почему-то возникла в голове у Лопатина. Центр этого сгустка сиял ярче, имел светло-голубой оттенок свечения, однако к своей периферии тело пришельца темнело, и призрака начинал оправдывать название, данное ему людьми.
   Неожиданно Арсению Павловичу, да и всем присутствующим на капитанском мостике, показалось, что пришелец словно бы посмотрел на них, и от этого своеобразного взгляда многим стало не по себе. Подобный взгляд ничего хорошего не предвещал.
   "Зачем вы это сделали?" - вдруг раздалось в голове мелодичное пение, нежное, ласкающее слух, удивительно красивое. Лопатин не сразу сообразил, что существо разговаривает с ними, используя, очевидно, телепатию.
   "Вы, называющие себя людьми, и считающие себя развитой и высокоорганизованной цивилизацией, только что совершили самую серьезную свою ошибку. Вы обрекли Домен на разрушение, желая помочь, совершено не разобравшись в проблеме до конца."
   - В чем наша вина? Мы всего лишь хотели спасти вас, спасти зародыши и систему, - срывающимся на визг голосом спросил Эрнц Хаффнер.
   "Ваша вина в том, что вы слепо верите лишь себе, ставите собственные идеалы и догмы превыше законов окружающего мира. Ваша вина в том, что вы, не изучив проблему всесторонне, позволили себе сделать вывод, ставший, в итоге, фатальным для всех. Ваша вина в том, что вы считаете себя венцом творения, возводите собственную логику и этику в ранг Абсолюта, а, меж тем, это далеко не так. Вы даже не поняли, что мы не являемся коренными жителями планеты Давид, как вы ее назвали. Мы такие же исследователи, как и вы сами, однако мы всегда действуем так, чтобы наше исследование и познание мира не несло ему разрушение, что совершенно нельзя сказать о вас - людях".
   - Но чем грозит всем наше действие? И почему вы не остановили нас? Почему предпочли просто изучать, не попытавшись даже вступить с нами в контакт?
   "Опять вы говорите, руководствуясь только и исключительно своей этикой и нормами морали. Мы не вправе запрещать что-то кому-то делать, даже такое, что недавно совершили вы. И контакт нам с вами, по большому счету, был не полезен, а даже, в некотором роде, вреден. Люди относятся к так называемым цивилизациям, повышающим общий энтропийный уровень Вселенной, создающим Хаос, дезорганизующим правильные и упорядоченные системы. Однако, в силу законов той же Вселенной, вы, и такие как вы, тоже обязаны существовать, и ваша деятельность, в некотором роде, полезна, и это так же одна из причин, по которой мы не остановили вас. Что же касается последствий вами совершенной ошибки, то они катастрофические. Цена ошибки - архи велика, и за это заплатят все, в том числе и вы.
   Давид - не планета, как вы думали. Давид - это редчайший артефакт космоса. На весь Домен таких систем, состоящих из гипергиганта и одной единственной планеты, наберется всего восемь. То, что вы видели в утробе, представляет собой ... что-то типа нейрона центральной нервной системы. Представьте себе, что Метагалактика, Домен, это существо, пусть это будет человек, если вам так проще мыслить. Так вот, отдельно взятый нейрон - это и есть Давид, и сегодня взрыв гиперновой должен был не уничтожить его, а перевести на следующий уровень существования. Если хотите, Голиаф должен был запустить процесс обновления сущего - это самая примитивная аналогия, однако действенная. Теперь же ближайшие крупномасштабные структуры Метагалактики обречены. Без действующего нерва скоро начнётся полное разрушение материи в этом секторе космоса и, скорее всего, Домен не уцелеет".
   Сказанное произвело на всех удручающее впечатление. Многие отказывались верить в то, что услышали, многие посчитали заявление синего призрака специфической галлюцинацией, однако пришелец не собирался никому ничего объяснять и доказывать. Повисев в воздухе еще несколько минут, сообщив, что его время на исходе, он растаял в воздухе, оставляя людей один на один со своими страхами, мыслями и переживаниями.
   Так кто же мы? Нужны мы космосу, Вселенной такими слепыми и эгоистичными, или же она предпочтет лядям иных разумных обитателей, менее заносчивых? Так или иначе, время исправиться, осознать свои ошибки у нас ещё есть, но если мы не поторопимся, будущее для нас будет утеряно навсегда.
  
   24 марта 2009 года.
   Реликтовое излучение - космическое электромагнитное излучение с высокой степенью изотропности и со спектром, характерным для абсолютно черного тела с температурой 2,725 К.
   Темная материя практически никак не взаимодействует с окружающим миром, однако оказывает на него гравитационное воздействие.
   К началу 25 века глубоким космосом для человечества стало считаться внегалактическое пространство.
   Выкс - высокоразвитая кибернетическая интеллектуальная система. Искусственный разум корабля, фактически, его сознание.
   Радиус Хаббла - видимая граница Вселенной и, следовательно, метагалактики. Современными специалистами оценивается в 13, 75 млрд. световых лет.
   Нейтронная звезда - астрономическое тело диаметром 20-30 км - один из конечных продуктов эволюции звезд, состоящий из нейтронной сердцевины и тонкой коры вырожденного вещества с преобладанием ядер железа и никеля. Кварковая звезда - астрономическое тело состоящее из кварковой материи. Является настолько плотной, что свет двигается по орбите вокруг такой звезды.
   Астрономическая единица - приблизительно 150 млн км.
   Принцип максимальности скорости света этим фактом не нарушается, так как скорость переноса энергии и информации не превышает световой скорости.
   ЭГц - 1*10 в степени 18 Гц.
   Имеется в виду перьевая ручка, скорее всего паркер.
   ГРК кодекс глубинной разведки космоса.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   16
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"