Практически сразу после того, как во мне вообще проснулась способность писать, незамедлительно нарисовалась потребность писать от мужского рода. Причем не только исходя из каких-то личных мотивов, но скорее из-за того, что именно в такой рамматической форме удалось реализовывать желаемое. ...
Посвящалось хорошей подруге, увязшей в созданном самой собой образе себя и мучительно пытавшейся найти силы для перемен, отразивших бы её внутреннюю сущность, переросшую этот образ.