Усанова
Радужные крылья (общий файл)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 7.82*26  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Новая сказка, как и просили. Местами смешная, местами страшная. А что не скажи сейчас - всё спойлер. Вот и как жить?) В общем, всё просто. Есть герои и есть автор. А автор - такой аффтор...коварный! так что герои ПОПАЛИ по-полной. Но не бойтесь, всё будет хорошо ;-) В процессе.
  Радужные крылья
  https://ficbook.net/readfic/3301549
  
  Направленность: Смешанная
  Автор: Roman off (https://ficbook.net/authors/36470)
  Беты (редакторы): vikhil (https://ficbook.net/authors/394152)
  Фэндом: Ориджиналы
  Пейринг или персонажи: разный
  Рейтинг: R
  Жанры: Романтика, Ангст, Юмор, Фэнтези, Экшн (action), Попаданцы
  Предупреждения: Нецензурная лексика, Элементы гета, Элементы слэша
  Размер: планируется Макси, написана101 страница
  Кол-во частей: 17
  Статус: в процессе
  
  Описание:
  Новая сказка, как и просили. Местами смешная, местами страшная. А что не скажи сейчас - всё спойлер. Вот и как жить?)
  В общем, всё просто. Есть герои и есть автор. А автор - такой аффтор...коварный! Так что герои ПОПАЛИ по-полной. Но не бойтесь, всё будет хорошо ;-)
  
  Посвящение:
  Всем любителям сказок ;-)
  
  Публикация на других ресурсах:
  Пишите, договоримся
  
  Примечания автора:
  Предупреждение: как-то так оказалось, что герои тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Да-да, включая ненормативную лексику и вредные привычки. Даже если вас это сильно покоробит, будьте снисходительнее, у всех свои слабости. В конце концов, кто знает, возможно они исправятся ;-)
  
  
  
  
  
  Глава 1. Камушки
  
  Пролог.
  
   Жара убивала город. Казалось бы, конец мая, но жарило так, что асфальт буквально плавился под ногами. Воздух маревом дрожал над дорогой, вонь от асфальта обдирала горло и прохладный душ казался несбыточной мечтой. И чёрт её дёрнул попереться на кладбище именно сегодня. Ну и что, что дата? Мёртвым в принципе уже всё равно, память нужна живым. Это они остались одни, им плохо. А мёртвые, что ж... Они мертвы. А теперь вот она сидит на остановке, вся потная и в пыли, поднятой фурами. Ждёт эту, не ясно где, застрявшую маршрутку. И старый мост опять ремонтируют, значит ещё полчаса-час стоять в пробке. Госсподи... Голова у неё уже болела, нога ныла, и даже пижонские брючки из египетского хлопка совсем не радовали. Скорей бы домой.
   Безвольно сгорбившись, она сидела на скамье, угрюмо пялясь на свои босоножки. Тьфу, пропасть. Между ремешков набилась пыль, и кожа украсилась грязными разводами. Она поморщилась. Солнце напекло голову, мысли едва шевелились, вялые, как разомлевшие мухи. Навалилась такая сонливость, что хотелось плюнуть на всё и разлечься прямо на лавке. Только угроза пропустить маршрутку ещё помогала держать глаза открытыми.
   Сзади послышался шорох, но оборачиваться было лениво. Так что она лишь равнодушно отметила появившиеся в поле зрения ноги. Ну как... сначала и вправду равнодушно. Ноги и ноги. Мужские. В светлых льняных штанах и сандалиях на босу ногу. Кстати да, отсутствие носков в этих самых сандалиях её порадовало. Ну не воспринимала она подобный тандем! Да и сандалии были таковы, что... вот тут её равнодушие окончательно сдохло. Сандалии были шикарны. Сандалии были великолепны. Словно из сказки, тонкие кожаные ремешки, деревянные бусины, что так органично вплетались в эти самые ремешки, и вся эта красота служила лишь обрамлением истинному сокровищу.
   Ну да-да, она питала искреннюю и незамутнённую симпатию к красивым мужским ступням. Тем более, таковые попадались ей на глаза до печального редко. Чтоб и красивые, и в стильных сандалиях и без носков! К сожалению, чаще бывало как раз наоборот. А тут... красивой лепки высокий подъём, изящные пальцы, симпатичный размер и даже пятка... мм... И явно тонкая щиколотка! Она мечтательно прижмурилась. Да-а... Бывает же красота! Вдумчиво и со смаком рассматривая безымянные ступни, она намеренно не поднимала взгляд выше. Вот ещё, совершенно незачем портить всё впечатление. Как подсказывала практика, редко весь комплект бывал одного уровня. Ступни же были практически идеальны, и в её личном рейтинге они справедливо заняли первое место.
   Она так прикипела взглядом к этим ногам, лаская взглядом каждую косточку, что едва не прозевала маршрутку. И уже потом, после рывка в адскую печь её раскалённого нутра и мучительных попыток хоть как-то устроиться в плотно утрамбованном потном сообществе, она, мимолётно взглянув в окно, поняла: на остановке никого не было. И с ней в маршрутку никто не залезал.
   Странно, да. Но чего в жизни не бывает. Она мысленно пожала плечами и, покрепче вцепившись в поручень, прикрыла глаза. Дорога была неблизкой, но ей было чем заняться. В её памяти намертво отпечатались самые восхитительные ступни в мире, и сейчас было достаточно времени, чтобы посмаковать воспоминания.
  
  
  Глава 1. Камушки
  
   Серьёзные перемены часто приходят в нашу жизнь незаметно. Мы же не видим мелких камушков, что сыплются с горы, пока не становится слишком поздно, и вся лавина не накрывает нас с головой. Как оказалось позже, моими мелкими камушками были сны.
   Они пришли осенью, когда дым от сгоравшей листвы уже не мог прогнать тяжесть свинцовых туч, а нарядный ковёр ярких листьев сгнил, оставляя на земле лишь грязь. Заспанное солнце практически не появлялось из-за туч. Мне и самой-то было невыносимо трудно расстаться с одеялом, поэтому я с пониманием относилась к его трудностям. Сны же возвращали меня в жаркое лето. Вернее, я так думала. Ну вы знаете, тоска по теплу и всё такое. Абсолютно нормальное явление. И конечно, после этих снов ужасно не хотелось просыпаться, вновь окунаясь в осеннюю хмурь. Хотелось подольше задержаться там, где яркие пейзажи, напоенные солнцем и цветочным ароматом, пышные купы деревьев, далёкие крики чаек и вкус солёного ветра на губах.
   Всё вполне естественно и понятно. Это потом уже появились узкие улочки странного города, каменные дома не выше трёх этажей с плоскими крышами, с увитыми виноградной лозой стенами и яркими ставнями. Широкие торговые площади с шумной толпой. Высокие шпили храмов и звонкие голоса певчих на клиросе. Это потом - появились люди.
   Знаете, многие странности во сне можно объяснить тортиком на ночь, несвежей колбаской и даже, чем чёрт не шутит, отсутствием личной жизни, но откуда в моих снах взялся целый мир, так непохожий на мой, я не знаю. Я никогда не грешила особой фантазией или мечтательностью. Поэтому рассматривала его с безграничным удивлением, поражаясь извивам своего подсознания.
   Люди были почти как люди, те же глаза-руки-ноги-голова, но именно что почти. Была в них некая нотка, что чётко указывала на их чуждость. И вовсе не смуглая кожа и тёмные до синевы волосы были тому виной. Что-то неуловимое сквозило в чертах лица, высоких скулах, крупных тёмных глазах, в пластике движений, в жестах. Даже их причёски были странны на мой неискушённый взгляд. К примеру, коротких волос здесь, кажется, вообще не носили. Причём если дамы, даже совсем юные, забирали их в высокие причёски, оголяя шею, то у мужчин была своя градация: от высокого хвоста до длиннющих кос сложного плетения. Такие встречались нечасто, и хвастались ими, как правило, мужчины постарше, однако изредка встречались и юноши с подобными украшениями. Коротко стриженых не было совсем, как и простоволосых. Даже у самых маленьких в волосёнки были вплетены ленточки-бусинки, создавая пусть видимость, но причёски. Кстати, бороды тоже не встречались, даже у портовых трактирщиков морды лица были гладкие, что попка младенца. А вот обритые под ноль встречались. Правда, таких я видела всего дважды, и сдаётся мне, дела у них были не очень, ибо шли они в оковах и сопровождении воинов.
   Да-да, именно воинов. Всё как полагается: кольчуги, латы, мечи, все дела. Не то чтобы я в этом разбиралась, но общая тенденция была вполне узнаваема. Снящийся мне мир оказался по виду средневековым. Ни тебе фабрик с трубами и вонючим дымом, ни тебе машин на улицах, ни тебе проводов ЛЭП. Тихо-мирно, насквозь патриархально. Что выбивалось из моих представлений об указанных веках, так это порядок. Мощёные улицы, никаких нечистот в канавах, мытые тротуары, везде фонари-цветы-кусты-деревья.
   Люди же были одеты вполне в духе эпохи, но очень скромно. Не в смысле бедно, а именно скромно. Дамы не вываливали верхние девяносто в глубоких декольте, платья категорично прикрывали щиколотки, господа великодушно не хвалились кривыми ногами в обтягивающих чулках, как на некоторых средневековых гравюрах. Вообще ничего обтягивающего в одежде не было, все линии мягкие, складочки там, драпировочки разные, лёгкие воздушные ткани. Что в принципе по жаре и понятно. В богатых кварталах, где в своём любопытстве я провела немало времени, там, кстати, был ещё шикарный дворцовый комплекс, но, увы и ах, пробраться внутрь за крепостные стены у меня не получилось. Так вот, там костюмы отличались лишь качеством да украшениями, а так те же рубахи,жилеты, свободные штаны, туго стянутые широким поясом в талии и узкие в голени, плащи, обувь из мягчайшей кожи, и узкие приталенные силуэты платьев с накидками и шалями у дам. Именно дам. Я не встретила ни одной женщины, которую можно было бы назвать иначе, даже трактирные служанки были сама респектабельность.
   В общем, какая-то идеальная пасторальная картинка получалась. Я с осторожным удивлением бродила по городу, внимательно разглядывая людей, но всё по-прежнему было настолько мило, вежливо и чисто, что было даже странно. Ни тебе драк, ни тебе пьяных на улицах, даже в порту. Ну да, и туда мне случалось забредать. Хотя может быть всё дело в частых патрулях? Не знаю.
   Впрочем, странностей хватало. Крестьянские повозки и элегантные экипажи тянули удивительные животные, какие-то коне-ящеры. Породы были различны, от тяжеловозов с массивными лапами и широкой спиной, до изящных тонкокостных зверюг. Милашками и тех, и других назвать было сложно. И дело даже не в чешуйчатой шкуре с острыми наростами на морде, а иногда и вдоль хребта, а в когтистых лапах, полной пасти острых зубов и разнообразном меню. Они спокойно могли объедать цветущий куст у обочины и тут же, неуловимо дёрнув мордой, схарчить какого-нибудь зазевавшегося мелкого зверька. На людей они впрочем, не покушались, однажды я видела как под морду к такому 'коню' закатился вслед за игрушкой совсем мелкий пупс. У меня весь ливер упал в пятки с испугу, а животина лишь равнодушно отвернула морду, давая мелкому пространство для манёвра и терпеливо ждала, пока тот уберётся.
   Вот так вот я и жила. Днём ходила на учёбу, монотонно решала какие-то дела, изредка встречаясь с друзьями, а ночью наслаждалась своей маленькой тайной. Как однажды сказал мне знакомый мозгоправ, психическая норма у людей - это утопия, каждый тихо сходит с ума по-своему. Шизофрения же в лёгкой форме вообще встречается практически у каждого второго. Дядьке я была склонная верить. Мои сны появились как раз осенью, классическое обострение шизы, прямо по учебнику. Но я была не против, согласитесь, видеть во снах мирный южный город, пусть и такой необычный, не так уж и плохо. Было бы гораздо хуже, если б мне снились кровавые монстры. А так вполне себе мирное сумасшествие. Практически приятное. Да и что греха таить, я даже немного гордилась своим столь увлекательным сдвигом. Ну кто ещё может подобным похвастаться? По крайней мере, я о подобном не слышала. С другой стороны, я тоже сурово молчала о своих ночных прогулках, так что... вопрос был неоднозначным.
   Поплёвывая с высоты сначала на унылый дождь, потом на мокрый снег и общую тоскливость окружающего пейзажа, ночами я вырывалась в солнечное лето, каждый раз появляясь на одной и той же лавочке под раскидистой магнолией в сквере. И что с того, что это всего лишь сон? Спокойно разгуливая по улочкам, с интересом наблюдая за размеренной жизнью города, я любопытно заглядывала в окна и открытые двери торговых лавок. Зайти внутрь у меня опять-таки не вышло, хотя и хотелось, столько там виделось всего интересного.
   Однажды во время очередной прогулки я наткнулась на Храм. Не знаю, кому было посвящено сие культовое сооружение, кроме как круглого красного щита, разделённого пополам ломаной чёрной линией над здоровенными дверями, никаких отличительных знаков не было. Само же здание выглядело весьма достойно. Высотой этажей в десять, если учитывать шпили башен, сложенный из светлого камня, с узкими высокими окнами и цветными витражами, он был весь так изукрашен изысканной резьбой по этому самому камню, что казался похож на ажурную шкатулку. В общем, красота неописуемая.
   А какие голоса слышались изнутри! Пели что-то торжественно-возвышенное и такое трогательное, что я, не шелохнувшись, просидела на ступенях до самого окончания службы. Да и потом ещё долго сидела, будучи не в силах уйти, ловя кожей тёплые лучи солнца и слушая звон цикад. И как меня, бедную, прихожане не затоптали, когда их священник выпроваживал? Кстати, священник был знакомого вида: в черном балахоне с широким белым отложным воротником. На груди у него висела тяжёлая даже на вид цепь с массивной красной бляхой. Работник культа был широкоплеч, могуч и чёрен как ворон. Балахон чёрный, волосы чёрные, глаза чёрные сурово так смотрят. Я бы на месте прихожан тоже поторопилась, такой как засветит в лоб, можно ведь и тапки отбросить. Нос у него тоже такой... основательный. И косища с руку мою толщиной. Короче, монументальный дядька. Я даже после себя ступеньки рукой протёрла. Мало ли, вдруг испачкала?
   Хотя вряд ли. В моём собственном сне я была лишь незаметным наблюдателем, беззвучной тенью скользившей по улицам города. Надо признать, и в реальной жизни я придерживалась той же позиции. С некоторых пор так было гораздо лучше. Безопаснее.
   Пашка со мной, конечно, не соглашался, говорил, что я не в себе (на что я согласно кивала, кто бы спорил?), говорил, что так вся жизнь мимо меня пройдёт, а я и не замечу, как останусь совсем одна в тишине квартиры. Я и на это кивала, а ночью уходила бродить по южному городу к ставшим совсем уже родными странным человечкам. А ближе к весне я стала лучше понимать, о чём они говорят. Если раньше их речь для меня сливалась в неясный гул, то сейчас я могла уже разобрать некоторые фразы. Так что мои ночные прогулки стали ещё интереснее. А дни короче.
   А потом появился он. Олли.
   К тому времени я уже знала, что мой южный город назывался Энид, и был он столицей Империи Угдан. Что храм, так поразивший меня, очень значимый по местным меркам, что многие благородные господа приезжали издалека, дабы только послушать знаменитый хор певчих. И что монументальный священник, встреченный мной когда-то на ступенях, был настоятелем этого самого храма по имени Руфус.
   Надо признать в моём райском уголке всё оказалось совсем не так хорошо и славно, как виделось на первый взгляд. Чистота и порядок достигались колоссальными штрафами, так же как и скромность одежды, и хорошие манеры горожан. Церковь Отца Вседержителя сурово блюла нравственность населения, а управленцы от короны радостно подсчитывали барыши.
   Я же поражалась вывертам своей фантазии. Под пышными цветами пасторальной картинки я умудрилась спрятать острейшие колючки реальности. В моём раю было рабство. Да-да, то самое махровое, с рабским торгом и суровым ошейником. И примерить его мог любой, будь то последний бедняк за долги (не можешь заработать, не умеешь жить по средствам - не достоин звания свободного), или состоятельный благородный ун за преступления против короны. А список последних был достаточно обширным.
   Однако колючки прятались хорошо. Рабы не ходили по улицам голодные и в лохмотьях. Считалось, если ты экономишь на рабах, значит, не достоин такой собственности, и она, в смысле собственность, а порой и её бывший хозяин, уходили на торги в пользу, да-да, опять-таки короны. Так что в толпе раба от свободного гражданина порой отличало лишь наличие того самого ошейника. В общем, относились к рабам по-семейному. Но и разбирались так же, по-семейному тихо. Они не сидели на площадях в колодках и у позорного столба никто не стоял. Нет, их пороли в собственных, надёжно укрытых от чужих глаз усадьбах. И вот тут Хозяин был Царь и Бог. А жизнь и смерть раба была исключительно в его руках. Ну а корона всегда с радостью принимала новых рабов. Говорят, где-то на юге были шахты, что потребляли дармовую силу просто в огромных количествах. Так что рабы в городе были тихи и покорны. Всё что угодно, лишь бы не копи Руюна.
   И это не голословная информация. Просто однажды я очень удачно посидела в открытом кафе и послушала местных работников Городской Управы.
   Так вот, Олли.
   К концу весны я, похоже, всерьёз поехала крышей. Реальность, включая универ и лучшего друга Пашку, как-то совсем потускнела, и оживала я лишь, проваливаясь в свои сны. Там по-прежнему было лето, а яркое лазоревое небо купалось в тёплых водах моря. Там по-прежнему одуряюще пахли магнолии, пышная зелень прятала светлый камень стен от жары и тёплый солёный ветер всё так же трепал волосы. И я как-то незаметно для самой себя забыла, что это всего лишь сон. Для меня это был уже самый настоящий самостоятельный мир, с каждой ночью обретавший всё большую реальность.
   Олли я увидела во дворе того самого храма, он сидел на бревне, подставив лицо солнечным лучам, жмурясь и смешно морща нос. В кожаных тапочках и грубой, длинной до полу подпоясанной рубахе, в каких здесь ходили работники храма. Совсем юный, не старше пятнадцати-шестнадцати лет, он был лишь чуть светлее местного окраса. Роскошные волосы, сплетённые в обычную косу, без всяких там выкрутасов, стелились вниз по худой спине. В вороте трогательно виднелись хрупкие косточки ключиц. И весь он был такой... руки-веточки, ноги-палочки. Ну просто обнять и плакать. Цыплёнок!
   А в тени недалеко от меня замер тот самый Руфус, который настоятель. Я и заметила-то его случайно, так тихо он стоял. И его тяжёлый, жадный взгляд буквально прожигал Олли. Я ещё помнится, сравнила масштаб, бедный цыплёнок матерому настоятелю едва ли до груди доходил. А потом... потом началось такое! Он налетел на Олли как ветер. Надавал ему затрещин и, ухватив за воротник, потащил внутрь. И всё это на глазах местных работников, что занимались во дворе какими-то хозяйственными нуждами. Впрочем, те даже бровью не повели, проводив настоятеля равнодушными взглядами.
   А меня как кипятком ошпарило! Цыплёнок был таким хрупким, таким беззащитным, так растеряно хлопал ресницами, явно не ожидая нападения, что у меня всё внутри перевернулось. Не думая ни о чём, я бросилась вслед за ними в тёмный проём двери, даже не вспомнив, что не могу заходить внутрь.
   Возможно, это сыграло свою роль, возможно, что-то иное, но в дверь я влетела на всех парах, едва не навернувшись на крутой лестнице, что вела куда-то вниз. Торопливо спускаясь по ступеням, я спешила вслед за настоятелем, чей белый воротник уже едва угадывался в темноте. Стараясь даже не думать, как я буду останавливать грядущий произвол. А то, что он будет, я чуяла нутром. Лестница привела меня в узкий коридор с частыми дверями, и вот за одной из них я и услышала голоса. Вернее голос. Олли как раз молчал, что совсем не мешало настоятелю высказывать своё мнение, подкрепляя его ударами. А моя рука никак не могла ухватить ручку двери. Упёршись лбом в грубые доски, я хрипло дышала, но когда крики сменились свистом плети, я зажмурилась и просто шагнула сквозь дверь. В конце концов это мой сон. Это мой мир! И ничто здесь не будет для меня преградой!
   Я была зла. Я была очень зла. А когда я в таком состоянии, меня опасается даже Пашка, хотя он выше меня на голову, да и вообще массивнее. В общем, влетев внутрь кельи, я, не сомневаясь ни минуты, ухватила настоятеля за косу, оттаскивая его от поверженного цыплёнка.
   А потом надавала ему по морде с оттяжкой полновесных оплеух. А рука у меня тяжёлая, по словам того же Пашки. Настоятель стоял, тяжело, загнанно дыша, растерянно оглядывая келью. И тут я рявкнула, хотя была уверена, что меня не услышат:
   - Пошёл вон, скотина!
   Однако настоятель вздрогнул всем телом и, всё так же растерянно озираясь, попятился к двери. И лишь когда замок щёлкнул, закрываясь, я пришла в себя и кинулась к цыплёнку. Его рубаха была порвана, местами в крови, на скуле наливался багрянцем синяк, и сам он был словно в забытьи. Я пыталась его перевернуть, но мои руки раз за разом проходили сквозь его тело. Видимо на сегодня лимит моих геройств закончился. Устало сгорбившись, я так и сидела на коленях рядом с ним, гладя его встрёпанные волосы. Спустя пару минут ресницы его чуть дрогнули, и он прошептал:
   - Зак? Это ты? Ты пришёл... Ты знаешь, твой Олли такой глупый...
   Он судорожно вздохнул и... заплакал.
   А я сидела, смаргивая слёзы, и всё гладила его по волосам. Вот так и познакомились.
   С тех пор я больше не гуляла по городу. Всё его очарование померкло для меня в один миг. Меня уже не радовали красоты южной природы, яркие краски и запах моря. У меня была другая, более важная цель. Я проваливалась в сон и, уже не глядя по сторонам, сразу же спешила к Олли. А он каким-то образом чувствовал меня. Он уже понял, что я не Зак, смущённо просил прощения и называл меня Шуи. Что-то вроде духа-хранителя, как я понимаю.
   Надо признать, мне пришлось ещё не один раз отгонять настоятеля, прежде чем тот поутих. Поутих, но провожал Олли такими взглядами, что я пугалась до судорог. В них было столько жажды и одновременно чёрной ненависти, что я ходила с Олли как приклеенная, подспудно ожидая чего-то страшного. Умирая от ужаса каждый раз, когда приходилось просыпаться.
   В реальности я бродила как тень, не зная, куда себя положить, буквально считая часы, когда можно было бы вновь нырнуть в жаркий южный полдень. Я похудела (даже не помню, что и когда я ела), обзавелась шикарными подглазинами, разругалась в хлам с Пашкой, но мне было всё равно. Там, во сне меня ждал Олли. А для меня он давно стал родным.
   Мне иногда кажется, если бы Ванька успел вырасти, он был бы очень похож на Олли, такой же мелкий и большеглазый. Олли так же ярко улыбался мне навстречу, как и братишка когда-то.
   Слава их Вседержителю, ночью Руфус не тревожил цыплёнка. Словно с закатом его отпускало сумасшествие или удерживало от срыва что-то другое. В любом случае, я с облегчением выдыхала, видя при встрече спокойный сияющий взгляд маленького певчего. Да-да, как оказалось, именно голос цыплёнка тогда произвёл на меня столь неизгладимое впечатление.
   Вот так мы и жили. Олли доверчиво смотрел на мир, растворяясь в храмовой музыке, смиренно снося ругань настоятеля, благо большего тот себе не позволял. А я... Я ждала грандиозной гадости. И дождалась.
   Олли продали.
   Да, Олли был рабом. Обычное дело для их мира, да и сам он почти не грустил о своей судьбе. Быть может потому, что не знал иного, жил при храме и занимался тем, что действительно любил. Он пел. Как он сам подчёркивал - он пел хвалу Богу. И для него это было очень серьёзно. На его рассуждения о собственной везучести, я помалкивала. С Богом у меня были сложные отношения, и я искренне считала, что среди пары-тройки миллиардов населения моя судьба была не столь уж важна в Его глазах.
   Так вот, Олли продали. И продали не куда-нибудь, а в Вольные баронства на границу Империи. По местным меркам, в жуткие ебе... гм, в жуткие дали, практически к дикарям. Я бы не сказала, что настоятель был обрадован, вроде как инициатива была не его. Сам же Руфус брезгливо кривился и злорадно цедил сквозь зубы, что там мерзкому уроду самое место. Не на клиросе в Храме, а на спине средь солдатни.
   Олли был ошарашен. Буквально убит, раздавлен. Он был на хорошем счету у начальника хора, а как я поняла, просто так певчих не продавали. Храмы гордились своими хорами, негласно соревнуясь меж собой. И как бы настоятель не относился к Олли, терять его голос... Хотя не знаю. Я так и не могла понять, что же питает ненависть Руфуса.
   Подробностей Олли не сообщали. Сказали лишь, заберут ближе к вечеру. Быстро собрав свои нехитрые пожитки, остатки дня он трупом пролежал на своей узкой койке. Ему было страшно, привычный его мир рушился, жизнь летела по узкой горной дороге, грозя сорваться в пропасть, и он ничего не мог сделать.
   А я металась по его келье, всё больше психуя. Оставить Олли не могло быть и речи, но где и как его искать, когда я вновь окажусь здесь?
   Не буду рассказывать, как прошёл мой следующий день. Не раз и не два я доставала пузырёк со снотворным, и только данная Пашке страшная, из детства, "на слюнях" клятва "не принимать таблетки, торопя ночь", удержала меня от скорейшего возвращения к Олли. Она и страх, что искусственный сон может нарушить тонкую и неясную мне самой возможность бывать в том мире.
   Издёргавшись за день, я, как назло, долго не могла уснуть. А когда, наконец, провалилась в сон, поняла, дело дрянь. В городе Олли не было.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 2. Дым
  
   Я даже не ходила по городу, так и сидела на своей лавке под магнолией, не в силах подняться. Ощущение катастрофы сковало меня, не давая даже нормально вздохнуть. Олли не было. Город бурлил, полный людей, суеты, шума и только следы маленького певчего стёрлись напрочь из городского фона, словно его и не было. Словно он мне просто приснился.
   Нет. Нет! Олли не мой глюк! Олли реален, как тот же Пашка. И я должна, просто обязана его найти. Потому что иначе... Потому что иначе произойдёт что-то действительно страшное. И я знала это совершенно точно.
  Паника накатывала волнами, и я никак не могла сосредоточиться, не могла решить, за что хвататься и куда бежать. А потом на меня хлынуло море, и я почти захлебнулась.
   - Гриднева, это уже никуда не годится.
   Я лежала на полу. В своей квартире. В луже воды. Судорожно кашляя, и даже не пытаясь встать. Как нашкодившего котёнка, меня подняли за шкирку, встряхнули и прижали к чему-то тёплому... И я знала только одного человека, кто мог это сделать.
   - Что ж ты творишь, Гриднева?
   - Пашка?
   Лунные блики пробивались сквозь отдёрнутую штору, причудливо мешая свет и тень, превращая мою спальню в волшебный лес.
   - Пойдём-ка.
   Яркий электрический свет ослепил мгновенно, так что приземление на кухонный диванчик, плед и всунутая в ладони горячая кружка, прошли автоматом. Машинально хлебнув, я благодарно кивнула. Чёрный чай с мятой - самое то сейчас. Хотя, откуда у меня мята?
   - Да, Гриднева, ты, похоже, нашла свою ручку.
   - Чего?
   - Я говорю, дальше поезд не идёт, ты приехала.
   Соображала я ещё туго, в глазах мельтешили цветные круги, да и дышалось не так что бы очень.
   - Паш, я не догоняю, давай ты как-то конкретизируешь свою мысль?
   Щёлкнуло колёсико зажигалки, опахнуло дымом, и я внезапно поняла, как я хочу, просто до судорог, хочу курить.
   - Дай.
   Пашка безропотно сунул мне сигарету, прикуривая следующую для себя, а я торопливо вдыхала дым, стараясь подольше задержать его в себе, так, что даже голову повело.
   - Полегчало?
   - Да, спасибо.
   - Что с тобой творится, Сань? Ты сама-то понимаешь?
   Я хмыкнула, вновь затягиваясь. Откуда я знаю, что со мной? Я словно вынырнула с большой глубины, и теперь никак не могла прийти в себя.
   - Ты со мной нормально говоришь, впервые хрен знает за сколько времени. Нормально, в смысле не как обычно: да, нет, возьми там. Подруга, у тебя проблемы, ты сама-то видишь?
   Я затянулась, слепо глядя в тёмное окно. Новолуние, что ли?
   - К мозгоправу пошлёшь?
   - Была ты там. Много он тебе помог? Что происходит, Сань?
   Пальцы мелко подрагивали. Вместе с ними подрагивала сигарета, чашка с чаем, да и весь организм в целом.
   - Я не знаю, Паш. Я уже ничего не понимаю - Лицо Олли всплыло в памяти, и в глазах запекло. - Помнишь, я тебе про сны рассказывала?..
   Пашка кивнул, выдыхая дым и не сводя с меня внимательных серых глаз. Сердце сжалось, как же я могла так забыть Пашку? Пашку? Непоколебимую скалу в моей такой неспокойной жизни? С самого детства Пашка был рядом. Всегда.
   - Ну так вот. Сны...
   И я рассказала ему всё. От лавочки под магнолией до продажи Олли. На плечи вновь навалилась неподъёмная тяжесть. Пашка слушал молча, изредка затягиваясь, терпеливо пережидая мой очередной панический всплеск, пока я, обжигаясь, запивала его чаем.
   - Ты просыпалась всегда в одном месте?
   - Да.
   - И сначала ты не могла входить в двери?
   - Да.
   - И насколько серьёзно ты влепила по морде тому ублюдку?
   Я помню, Пашка органически не выносил таких типов. Сам, будучи кабаном под сто кило, он всегда чётко регулировал своё воздействие на окружающих. Стараясь даже случайно не причинить ненужной боли. Массаж не в счёт. А тут, такое. Я хмыкнула. Гримаса получилась не очень уверенной, словно я забыла, каково это - улыбаться, пусть даже краешком губ.
   - Хорошо влепила, он проникся.
   - Молодец.
   Пашка одобрительно кивнул, подкуривая новую сигарету. Он сам ставил мне удар. Правильно выполненная 'лодочка' - сильная вещь.
   - Итак, подведём итог. На протяжении года тебе каждую ночь... Каждую?
   Я кивнула.
   - Так вот, каждую ночь снится один и тот же сон. Ты появляешься в одном и том же месте, видишь один и тот же пейзаж, один и тот же город, тех же странных людей, но видишь лишь как наблюдатель. Так?
   Я вновь кивнула.
   - Под воздействием стрессовой ситуации ты преодолела какой-то барьер, с этих пор можешь влиять на этот 'мир' и на физическом уровне. Так?
   - Не всегда. - Я мотнула головой. - Но в принципе да, могу.
   - Продолжим. Ты чувствуешь этого Олли, его след в мире. Так?
   Я задумалась. А ведь правда. Я всегда чуяла, где он, словно какое-то ощущение... Словно между нами была какая-то...
   - Связь. - Пашка выпустил дым в потолок, щурясь на лампочку. - Между вами что-то есть. Ты нашла его в большом городе. Ты находила его потом. И почувствовала, когда он уехал.
   Я тоже повисла взглядом на лампочке.
   - И что теперь делать?
   Пашка пожал плечами.
   - Либо ты как-то очень хитро свихнулась, либо это какой-то очень неправильный сон. В любом случае, хрен знает, что делать. Вены ты не режешь, на других не бросаешься, значит, в дурку тебя не возьмут. Тихие психи никому на хрен не нужны на балласте больницы. Так что пока вижу лишь один выход. Проколоть курс витаминов.
   - Ты издеваешься? - Я чуть кружку не выронила.
   - Нет, это просто ты себя в зеркале не видела. Чтобы не происходило с тобой в этих снах, но это всё мало похоже на простой глюк. Ну не бывает, чтобы так подробно и на протяжении почти года одинаково и регулярно снился целый мир. А значит, мы чего-то не знаем. И ты в это "что-то" умудрилась вляпаться.
   Я подозрительно оглядела серьёзного друга:
   - Ну хорошо, меня трудно назвать нормальной. Не с моей медкартой. Ну а ты-то почему так всерьёз всё это воспринимаешь?
   - Сань, ну чё ты тупишь-то? - он ухмыльнулся, лукаво кося глазом. - Ты же помнишь, я с детства сказки люблю.
   Он подмигнул, а я прям задохнулась от негодования. У меня тут такое творится, а он ржёт!
   - Да ты издеваешься! Ну спасибо, друг!.
   - Вэлкам, дорогая. Так что проколем тебе витаминчики, сходишь в деканат...
   Я застыла на выдохе:
   - Еба-ать!
   - А я всё думал, когда же ты вспомнишь.
   Пашка вновь потянулся к чайнику, а я со стоном вцепилась в волосы. Универ?! Сессия?! Курсовые?!
   - Па-аша?!
   Гадёныш стучал ложкой, размешивая сахар и довольно щурился.
   - Вот-вот, не всё мне волосья на голове драть.
   С учётом того, что носил он суровый армейский ёжик, лишь на макушке отпуская волосы на три-четыре сантиметра, вырвать у него что-то было проблематично. Зацепиться не за что.
   - Не дрейфь, сессию ты сдала. Матан конечно почти запорола, но Петрович тебя пожалел и тройбан всё же поставил.
   - Гос-споди... А курсовые?
   - А курсовые я написал.
   - Па-аша...
   Я заскулила, вжимаясь ему в бок, благо он наконец-то примостил свою задницу рядом. Ночь на дворе, а он всё со мной хороводится. И вот всегда так, сколько себя помню. Кста-ати. Я выпрямилась, удивлённо разглядывая друга:
   - Паша, а ты откуда вообще здесь?
   Он невесело хмыкнул и пару раз стукнул мне по лбу костяшками пальцев:
   - Живу я здесь, Гриднева. Уже месяц как.
   - Да-а?
   Ничего себе новости.
   - А я почему не заметила?
   - А что ты вообще замечала в последнее время?
   Справедливо. Неопределённо машу рукой в воздухе, не в силах подобрать слова.
   - А почему... вообще... ну?
   - Потому что мать окончательно всё для себя решила.
   - А-а. - Ну да, больной вопрос. Мы замолчали, причащаясь дымом, словно он мог нам чем-то помочь. С другой стороны, в голове вроде малость прояснилось. - И что теперь?
   - Поживу пока у тебя, потом решу что-нибудь с общагой.
   - Не дадут, ты же местный.
   - Ну значит, клиентов возьму больше.
   - Ага, а учиться когда будешь?
   Пашка - классный массажист. Мастерство плюс сила равно финансовая стабильность. Не так много как хотелось бы с учётом платы за универ, но прожить вполне можно.
   - Живи у меня. Могу даже сдать комнату официально.
   - Не можешь.
   - Почему?
   Вдалеке хлопнула дверь, шорох тапочек по коридору и в кухне, жмурясь на лампочку, является нечто. Красные шорты в белый цветочек, жёлтая майка размера на три больше, чем надо, белые пушистые тапки и взъерошенный одуванистый пух на голове.
   - Вам чего не спится? Да ещё курите без вытяжки? Дышать нечем!
   Одуван мигнул заспанными глазами, почесал брюшко и ушаркал обратно в коридор. Повозился в туалете. Вновь хлопнула дверь дальней спальни. Забытая сигарета, дотлев до фильтра, обожгла пальцы и привела меня, наконец, в чувство.
   - Это вообще что?
   Видать вид у меня был совсем охреневший, так что Пашка сдавленно хрюкнул, прикурил мне новую сигарету и, дождавшись моей затяжки, выдал:
   - Это твоя жиличка.
   Я подавилась дымом.
   - Моя - кто?
   - Твоя жиличка. Поэтому мне ты комнату сдать не можешь. Она уже сдана.
   Я вновь затянулась, пытаясь уложить квадратную новость в своей определённо круглой голове. Я никогда! никогда не беру жильцов. Не брала, даже когда было совсем плохо с деньгами. Максимум могу пустить Пашку пожить после его эпичных боёв в семье. Но это? Это вообще вне моего понимания.
   - И как это получилось?
   - А вот это вообще было нечто. Сидели мы как-то с тобой в столовой, ты ковырялась в салате, пытаясь в нём что-то найти. Я отошёл за компотом, опять-таки тебе. Возвращаюсь, а Лисицына с подругой как раз за соседним столиком сидели, и она жаловалась, что её квартирная хозяйка попёрла. И это в середине месяца. Девка вся в психах, в общаге жить она не может, она, видите ли, тараканов боится.
   Тут я заржала. Нет, ну вот просто вообще! Пашка же резво нырнул в холодильник и сунул мне в руку бутерброд с колбасой.
   - Ешь, раз смеяться начала, может, и пожрёшь чего. А то я уже замучился с тобой.
   Я понюхала бутер. Ничего так вроде на запах. Ну и на вкус вполне себе. Пашка подлил мне чаю. Отхлебнув, я вновь хихикнула:
   - Бедный заяц, как же она на съёмных квартирах жить будет ещё столько лет. Кстати, на каком она курсе? Она ведь с нашего универа?
   - Ага, с финансового. На втором курсе она, так что тараканов ещё повидает. Слушай, а почему заяц, она же Лисицына?
   - Да ну, какая из неё лиса, дитё дитём. Заяц и есть. В пушистых тапочках. Ну и чего там дальше было?
   - А дальше... Я ещё не успел вернуться, как ты такая разворачиваешься и говоришь, что с пониманием относишься к её страхам, и у тебя, типа как раз комната пустует.
   - И ты меня не остановил?
   - Да я чуть мимо стула не сел! Ты уже неделю как умертвие ходила. А тут вдруг такой спич! И главное, ключи так резво ей сунула, я даже среагировать не успел.
   - Чертовщина какая-то...
   Я задумчиво дожевала бутерброд и теперь прикидывала, может, я ещё хочу?
   - Вот именно. Ну я сразу и перебрался к тебе. Мало ли что за девка.
   - Ну и как она?
   Пашка сунул мне ещё один бутер и равнодушно пожал плечами:
   - Обычная. Тихая только. Дом-универ-библиотека-дом. И запах сигарет не выносит. Весь мозг мне выклевала уже. Вежливая, но хрен с места сопрёшь.
   - Правильно, курить вообще вредно. Ты же почти медик, понимать должен.
   - Ага, а сама-то?
   - А я не могу, у меня травма. Психологическая. А как говорил мозгоправ, сигарета гораздо лучше бритвы.
   - Ну вот, как сама бросишь, так и я брошу.
   - Ага, самый умный типа. Ну-ну. И вообще, я не поняла, если комната сдана, где живёшь ты?
   - Как верный оруженосец сплю на полу у кровати прекрасной дамы.
   - Почему? Или диван в гостиной я тоже сдала?
   - Я не люблю гостиные, ты же знаешь.
   Я щурилась, пила чай и ждала, когда он скажет правду. Пашка вздохнул.
   - Ты плохо спишь. Вертишься, несколько раз с кровати падала. Два раза у балконной двери тебя ловил. - Тут он поймал мой взгляд и наигранно улыбнулся. - И вообще всё очень даже удачно получилось. Мать выставила ультиматум, и мне пришлось бежать в срочном порядке.
   Я понятливо кивнула. С МаринСанной я была знакома с детства и Пашкину печаль очень даже понимала. Мать у него была дамой авторитарной до ужаса, а Пашка был весь в папу, такой же свободолюбивый. И как МаринСанна его не прессовала (а после побега папы, она была особенно старательна), у Пашки всегда было своё мнение. В её же понимании, это приравнивалось к предательству. А в последние годы их противостояние вышло на новый уровень, так что ночевал он у меня не так уж редко. Всё было вполне логично и понятно, но лично от себя я уже тихо офигевала. Да если б не Пашка, что бы я ещё успела натворить?
   - Ну вот, поэтому я совместил приятное с полезным. И я с крышей, и ты под присмотром. Но согласно общественному мнению, мы встречаемся и уже даже живём вместе. К Зайцу приходили подружки и имели честь видеть меня, выходящем из твоей комнаты.
   Я вопросительно изогнула бровь и он добавил:
   - В одном полотенце.
   Хмыкнув, я затушила сигарету. Пашка в полотенце - зрелище не для невинных девичьих глаз. Я то что, у меня иммунитет. И вообще, пусть кому другому лапшу на ушах сушит. Из Пашки приспособленец, как из дерьма пуля, так что не надо тут. Меня караулил, чтоб я окончательно не отъехала. А слухи - фигня. Уткнувшись носом ему в плечо, я благодарно выдохнула:
   - Спасибо, Паш.
   Он молча обнял меня в ответ. Пригревшись в тёплых руках друга, я потихоньку пила остывший чай и вспоминала Олли. Где же ты, цыплёнок? И как тебя найти?..
   В окно робко заглядывало солнце.
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 3. Падение
  
   С того ночного разговора прошло всего пару недель, а я уже готова была лезть на стенку. Я не то что не нашла Олли, я в свой мир не могла пробиться. Каждую ночь, соскальзывая в сон, я либо не видела ничего, либо оказывалась непонятно где, в густой тьме, чувствуя себя загнанным в угол израненным зверем. Причём с чётким пониманием, что охотник подкрадывается всё ближе. Я буквально загривком чуяла его приближение, его напряжённую сосредоточенность. Его предвкушение. Жуткое ощущение. Я просыпалась в холодном поту, с замершем в горле криком, ползла к Пашке под бок, где потом до утра и лежала, боясь закрыть глаза. Слава Богу, эти сны были не слишком частыми гостями.
   Пашка хмурился, с каждым днём смотрел на меня всё более пристально. И думал. Результат его размышлений меня не порадовал.
   - Гриднева, тебе надо к врачу.
   - Тогда уж сразу на кладбище. Там и место давно готово.
   - Гриднева... Санька, это уже не сказка, это уже какой-то затяжной кошмар.
   Моё отражение в зеркале было полностью с ним солидарно. Новые 'весёлые' сны и невозможность вернуться к Олли, даже несмотря на усиленную витаминизацию, вконец расшатали мою нервную систему. Я и сама видела: дело - табак. Но вернуться в тёплые объятия мозгоправа? К этому я была пока не готова. Мои мысли как слепые ослы ходили по кругу: Олли, Олли, Олли. Я вспоминала его радостный взгляд, его улыбку и понимала: или я его найду, или... окончательно съеду с катушек. А как его искать, если теперь я даже засыпала с опаской, я не знала.
   За всеми этими волнениями, я как-то упустила Зайца из виду. В принципе, она не интересовала меня ни с какого бока. Жиличка была мне нужна как рыбке зонтик, но предоплату она внесла за три месяца вперёд, и выгнать её раньше рука не поднялась. Тараканы, опять же. Говорят, фобии сближают, не знаю, так это или нет, но девку было по-человечески жалко. Впрочем, времени у неё достаточно, чтобы подыскать новую квартиру без этих соседей. Видела я её редко, на глаза она не лезла, предпочитая отсиживаться в комнате. Музыку громко не включала, гостями не злоупотребляла, так что все всем были довольны. Ну... в пределах ситуации, конечно.
   Тем неожиданней был Пашкин ультиматум. Как-то ночью, после очередной встречи с 'охотником', когда я нервно курила у окна кухни, он решительно отобрал у меня сигарету, злобно утрамбовал её в блюдечко и сказал:
   - Сань, группа собирается в 'Чистые ключи', отметить окончание сессии. Мы едем с ними. - Придавив вскинувшуюся было меня тяжёлым взглядом, он добавил. - Или ты идёшь к мозгоправу.
   - Типа турбаза вправит мне мозги лучше него? - если честно, я так вымоталась за последние ночи, что мне уже было однофигенственно, можно и на природу съездить. Может хоть выспаться удастся.
   - Типа, возможно, перемена места поможет тебе прийти в себя. Если нет, ты всё равно пойдёшь к врачу, но чуть позже, после отдыха.
   Понятно, что я согласилась. Что было странно, так это упавшая нам на хвост Зая. Она вынырнула из темноты коридора, словно полночи там стояла в ожидании удачного момента.
   - Можно мне с вами поехать?
   Мы с Пашкой переглянулись. Ему по ходу было всё равно, мне в принципе тоже. Так что Зая отправилась с нами.
   'Чистые Ключи' были традицией. Отец Вальки Сергеева был там хозяином, и каждый год после итоговой сессии в качестве подарка сыну, пускал всю группу в кемпинг бесплатно. Так что нам оставалось лишь скинуться на дорогу, ибо ехать не близко, да на еду. Мясо естественно мариновали сами, и потом везли его в огромной кастрюле, на весь автобус распространяя аромат маринада. В этот раз помимо группы были и приглашённые товарищи, точнее - подруги. Так что автобус делал две ходки, и мы с Пашкой и Заей ехали во второй волне, с комфортом устроившись в полупустом салоне. Свежий воздух с полей валил с ног незнакомыми запахами. Голову, отвыкшую от чистого воздуха, повело. И не успела я оглянуться, как уже дремала, пригревшись у Пашки на плече.
   Удивительно, но Пашка оказался прав, и природа сделала своё дело. Олли приснился мне прямо в автобусе, стоило лишь покрепче уснуть. Как оказалось, сморило меня накрепко, так что приезд, обустройство в кемпинге и саму встречу с коллегами по разгрызанию гранита науки, я благополучно проспала.
   То, что это мир Олли я поняла сразу, хотя местом моего приземления послужила горная дорога, а не родная скамейка под цветущей магнолией. Горы до этого я видела лишь по телевизору, но каменистое ущелье, как и крутой обрыв справа от дороги были достаточно узнаваемы. Далеко внизу шумела, скалясь выступающими камнями, бурная речка, и, опасливо покосившись вниз, я плотнее прижалась к скале, отпуская на волю своё... не знаю, что, но то самое, что позволяло мне учуять Олли. Это самое непонятное 'что' тем не менее, справилось на отлично. Определившись с направлением, я заторопилась вверх по дороге и буквально за поворотом увидела караван.
   Жирной змеёй караван медленно полз вперёд. Тяжело гружённые крытые повозки тянули пары коне-ящеров. Люди в основном шли пешком, ведя в поводу более изящных зверюг, так же гружёных по самую холку. И вот хорошо, что в этом мире меня чувствует лишь Олли. Те страшные морды, что звались здесь охраной, были способны и без оружия напугать до мокрых штанов. По крайней мере, я убоялась. Здоровенные лбы, в чёрной кожаной броне, с кучей острого и наверняка смертельно опасного инструментария, верхом на зубастых монструозных конях, они отличались от стражи славной столицы, как бойцовый кобель от домашнего любимца мастиффа. И тот и другой воин, но...
  Вот такие красавы и охраняли караван. Чутьё привело меня к одной из крытых повозок, и не успела я влезть внутрь, как навстречу мне поднялся заспанный Олли.
   - Шуи?!
   Восторг и облегчение в его глазах стоили всех моих намотанных на кулак нервов. Охватив его одним взглядом, я отметила и новую одежду (добротные штаны и рубаху с кожаной курткой), и весь его спокойный, сытый вид, и... выдохнула с облегчением. Олли никто не обижал, чего я втайне очень боялась, особенно после злорадных слов настоятеля. Мы улеглись на ворох тёплых шкур, что покрывали какие-то мешки, где до этого и дремал Олли. Гладя его по волосам, свитым в простую косу, я задыхалась от нежности, а Олли, маленький птиц, болтал, не останавливаясь ни на минуту. Вываливая на меня все подробности своего первого путешествия и время от времени проводя ладонью там, где у меня было плечо. Словно... чувствовал?
   Его действительно никто не обижал, и тяжёлой работой его тоже не заваливали. Хотя мне всегда казалось, в путешествии лишних рук просто не бывает. А уж раба осчастливить работой и вовсе необходимо. Но не в этом случае. Днём птиц ехал в повозке, то дремля на шкурах, то сидя с возницей на облучке. Ночью спал в ней же, как смеялись охранники, чтобы воры не унесли зерно, кормился из общего котла и по утрам-вечерам пел хвалу Богу. Начальник каравана, барон Дьёрд (как оказалось, именно он был новым хозяином Олли), ещё в первый день объяснил испуганному певчему, что именно это и будет его заботой в поездке. Ибо нет более истово верующего, чем путешествующий по горным дорогам Зорбы. Чем так опасны именно эти дороги Олли пока и сам не знал. И если честно, очень надеялся не узнать. Хотя ему прочитали технику безопасности (если что, прятаться в скальных расщелинах) и на всякий случай выдали острый кинжал. Подозреваю, скорее для успокоения нервов, чем в реальной надежде на что-то. Потому что помимо этого барон специально выделил двоих вооружённых мордоворотов приглядывать за совсем не военным певчим.
   Странно. Я бы даже сказала, очень. Как-то это совсем не укладывалось в общую картинку известного мне мира. Олли тоже отдавал должное странностям, но не парился. Барону виднее, к тому же лично для него это всё неудобств не представляло, а значит, и волноваться не стоит. Пока же дорога его ничем не испугала, птиц наслаждался новыми видами природы, добродушными шутками охранников и даже умудрился собрать на ходу маленький гербарий незнакомых растений. А ещё он был очень рад, что я вернулась.
   Ближе к вечеру караван выполз на широкое каменное плато и расположился у небольшого источника. Повозки согнали в кольцо, и в два ряда запалили костры. По внешнему и внутреннему кругу. Местная скудная растительность совершенно не способствовала лесозаготовкам, но как оказалось, жгли здесь не дрова, а помёт своих коне-ящеров. Я уважительно покосилась на страхолюдин. Ну вот просто замечательные животные! Идеальное же безотходное производство! Оказалось, рачительные путешественники собирали по пути отходы жизнедеятельности своих клыкато-рогатых коней. Целых две телеги везли только топливо. То-то я ещё удивлялась, что дорога позади каравана практически чистая, принимая во внимание поголовье скота. Кстати, само топливо конечно... мм... пахло, но не смертельно, учитывая его происхождение. По крайней мере, когда начали разгружать те повозки, для меня содержимое стало сюрпризом.
   Олли забрали к котлу, вручили ему ложку и велели снимать пробу. Дескать, он маленький, не объест в отличие от остальных желающих. Олли улыбался, жмурился, дул на горячую кашу и, кажется, был совершенно счастлив. Дабы не толкаться филеем с голодными путешественниками (а то вдруг почувствуют?), я отошла к загону с удивительными монстрами. Те равнодушно жевали зерно, шумно фыркали в вырубленной прямо в камне поилке, и косили на меня своими фиолетовыми глазами. Не поняла... Они что, меня видят? Я помахала руками, походила взад-вперёд 'лунной' походкой, повертелась. В результате моих идиотских телодвижений оказалось, что на расстоянии трёх-четырёх метров эти сволочи меня чувствуют. И в случае чего вполне могут похерить мою конспирацию.
   Покорчив рожи и выразив тем самым им своё неодобрение, я уже было собралась идти обратно, как оказалось, что у загона развлекалась не я одна. Опёршись о перекладину перевязи и внимательно сканируя окружающее пространство, замер сам барон Дьёрд. Кстати, экземпляр местного дворянства был очень даже ничего, особенно когда выколупнулся из шлема. Высокий, мускулистый, на лице опять-таки печать интеллекта. Для меня последнее, кстати, совсем не последняя строчка в реестре привлекательности. Чернявый, как и все здесь мной ранее виденные, с длинной шипастой косищей. В смысле в косе у него целый арсенал металлических шипов вплетён был. Брови такие... красивые такие брови. Но нос был вообще вне всяких категорий. Шикарный такой нос. Мужика наверняка легко узнают в темноте по профилю. Для дамы такое украшение, даже в женском смягчённом варианте было бы чересчур, но ему шло. В общем, вид у барона был величественный, серьёзный и даже... опасный, да. Именно, опасный.
   Так вот, барон стоял у перекладины и едва не принюхивался. Что с таким носом было совсем не сложно... ну ладно-ладно, не буду больше. Так вот, мужик реально так присматривался, как будто тут пряталась не мелкая безобидная я, а минимум вражеская засада. Зыркнув на коне-ящеров, я на цыпочках поспешила свалить с проваленной явки, стараясь не встречаться с ним глазами. Мало ли, вдруг и он почует. Ещё неизвестно как тут относятся к таким вот явлениям, вроде меня. Ещё выпнут из сна раньше времени. Почти все коне-ящеры вновь равнодушно опустили морды к поилке, и только одна зелёная, явно верховая скотина так и пялила на меня свои глазищи, пока я не вышла из радиуса её чувствительности.
   Барон почесал предательницу меж второй пары рогов, ещё раз окинул взглядом площадку, но видя успокоившихся производителей топлива, сам чуть расслабился и отошёл к костру. Однако весь вечер окидывал стоянку внимательным взглядом. Хотя может он и не меня искал? Все путешествующие (от охраны до водителей гужевого транспорта), были напряжены, и даже занимаясь делами, держали оружие под рукой.
   После еды Олли пел обещанную хвалу. Обласканный солнцем, он стоял почти на обрыве, протягивая руки небу, и ветер трепал его распущенные волосы. Остальные стояли полукругом на небольшом расстоянии, почтительно склонив головы.
   Олли пел. Пел так, что замирало сердце, омываясь слезами и ослепительным светом. Вся тьма и пепел, вся боль и застарелая горечь стекали прочь, освобождая душу от оков страданий.
   Олли пел, и казалось, за спиной вот-вот распахнутся крылья. Ещё миг и можно будет взмыть ввысь. Вверх. Туда, где в тебя верят, где тебя любят... Мда.
   Я слушала и не успевала вытирать глаза. Впрочем не я одна. Матёрые служаки ярко блестели глазами, комкая в заскорузлых руках шапки. Беззвучно шепча что-то своё, отдавая молитве свои чаяния.
   Потом, когда всё закончилось, Олли, тихо улыбаясь, накинул на голову покрывало, я так поняла, что-то сакрально-религиозное, и ушёл в повозку. Он всегда так. После молитвы ему нужно посидеть одному в тишине, найти дорогу обратно в этот грешный мир. Поэтому я не стала идти с ним, лишь проследила, чтобы он спокойно дошёл до места. Рядом с его повозкой расположились двое из охраны, развели костёр, воткнули в землю пару копий, расчехлили арбалеты. Подвесили на рогульку чайник. Окопались всерьёз, в общем.
   Лагерь тоже притих, народ ходил задумчивый, и я бы даже сказала просветлённый, как бы странно это не звучало. Все разбрелись, решая какие-то свои дела. Кто-то встраивался в охранный периметр, кто-то что-то чинил, кто-то укладывался спать. Кстати, спать укладывались не снимая брони. Сторожа следили за кострами, окидывали окрестности настороженными взглядами и не выпускали из рук оружия. Сабли, пики, кинжалы - всё доставалось и проверялось. Арбалеты вообще были у каждого первого. Интересно, кого они так опасаются? Едва ли не со всех сторон стоянки - обрывы, дорога прослеживается километра на два-три, сюда внезапно разве что вражеский десант с вертолётов может спуститься. Ничего не понятно, но глядя на них всех я и сама начала нервничать.
   Солнце медленно опускалось за горизонт, заливая всё вокруг кровавым светом, когда я услышала тихий клёкот. Ну что-то такое типа кхлик-кхлик-кхлю... Я ещё помню, обернулась, подумала, в караване что, ещё и живую птицу везут? Оказалось птица конечно живая, но ни фига не в караване.
   Они налетели, появившись словно из ниоткуда. Упали на головы чёрным вихрем, оглушая криком, сбивая с ног кожистыми крыльями.
   А я вообще ничего не заметила, сидя у скалы и предаваясь размышлениям. Просто внезапно опрокинулся мир, и всё залило красным. На лагерь стремительно опускалась темнота. И в этой тьме и багровых отблесках костров метались уродливые тени, сея ужас и панику.
   Они нападали на всех: людей и животных, вырывая из жертв кровавые куски острыми клювами, вспарывая кожаный верх повозок огромными когтями... Гудели стрелы арбалетов, кричали люди, трубно ревели коне-ящеры, сражаясь с крылатыми монстрами наравне с людьми. Если бы не костры этих тварей было бы невозможно увидеть в сгущающемся мраке.
   Я вжалась в скалу, когда совсем рядом со мной приземлилась одна из них. Она прижималась к земле, хищно выгнув шею, опираясь на когтистые сгибы крыльев и гневно шипя. Мать моя! Я задохнулась, разглядывая этот ужас!
   Длинный вытянутый клюв с частоколом треугольных зубов, широкие полотнища кожистых крыльев, толстая шкура рептилии, когтищи и трогательный, сука, хохолок багровых перьев на макушке! Это что вообще такое?!
   'Это' шипело и подбиралось к знакомой зеленушке. Та добивала очередную крылатую тварь, почти измочалив её в фарш, и видеть не видела нового крадущегося врага. Думала я недолго. Сосредоточившись, я сумела поднять камень и с криком приложила монстра по голове. Череп у страховидлы оказался титановым. Она лишь немного потеряла координацию и всё. Но зато зеленушка её заметила. И, окинув меня взглядом, насадила тварь на рога. На все четыре. Чёрная кровь потекла по её морде, но в моих глазах сейчас она была абсолютной красавицей. Пашка бы оценил. А вот Олли... Олли! Блять!
   Я подскочила, оглядывая кипящий лагерь. Разобрать что либо в этом котле было невозможно. Мечущуюся тени, дым разворошенных костров, горящая повозка с краю. Кругом крики ярости и боли, звон оружия и клёкот этих летающих крокодилов!
   Я лихорадочно вспоминала, в какой стороне повозка Олли, едва ли не крутясь в самом центре лагеря. На глаза попался барон. В рассечённой броне и с жуткой гримасой на израненном лице он был похож на всех демонов ада, в этой кровавой бане, стоя по колено в трупах. Чёрный дым завивался кольцами вокруг его фигуры, яростью сверкали глаза... Очередной рёв вернул мой разум на место, и больше не отвлекаясь на чужую битву, я помчалась вперёд. Рядом со мной слышался топот зеленушки, но я отметила это краем сознания. Мало ли какие у неё дела?
   Я бежала и радовалась. Хорошо быть призраком, не приходится продираться сквозь толпу, намертво сцепленную боем, не приходится оскальзываться на кровавой земле и чужих внутренностях, не слезятся от дыма глаза, хотя вонь горелых шкур ободрала всё горло.
   Неплохо быть призраком, но не тогда когда близкий тебе в опасности. Повозка Олли стояла с подранным верхом. Один из охранников был убит, оставшись лежать у колеса с порванным горлом. Рядом валялись разряженные арбалеты. Второй же вместе с Олли успешно отмахивались от твари с окровавленной мордой. Успешно только потому, что тварь была явно молодой, и потому не очень крупной. И только поэтому они были ещё живы, а не болтались в небе в когтях этих птеродактилей. Тварь была ранена, в загривке у неё торчали пара арбалетных болтов, но это если и ослабило её, то не очень заметно. А вот левая рука охранника уже висела плетью, да и от Олли было мало толку, пусть у него в руках и был меч. Я заозиралась вокруг, в поисках подходящих камней, но скалы были далековато, и на земле валялся лишь щебень. Тут с трубным рёвом мимо меня промчалась моя рогатая красавица и смяла тварь в душевном порыве. Ты ж моя умница! Охранник метнулся вперёд, добивая тварь, та яростно кричала, истекая кровью и корчась в пыли.
   Не чувствуя под собой ног от пережитого, я выдохнула с облегчением. Олли повернулся ко мне с сияющей улыбкой... А у меня сердце оборвалось. Сзади на него стремительно надвигалась тёмная тень. Вот острой сталью сверкнули когти, впиваясь в его тело... Олли захлебнулся криком, выгнувшись от боли в захвате. А я, как в замедленной съёмке, видела чёрные лапы, с одним свеже отрубленным пальцем... окровавленную морду с выколотым глазом... Олли взмыл ввысь, за его спиной реяли огромные кожистые крылья... Птиц с ужасом смотрел на меня, протягивая руку... вот его губы шевельнулись... Шуи... Меня оглушил чей-то крик, сердце тяжело билось в груди... я не отпускала взгляд Олли, внезапно, словно поднявшись вслед за ним. Я не смотрела по сторонам. Я видела лишь его. Олли. Лишь его глаза. Моего птица.
   Тварь улетала всё дальше от стоянки, перевалившись через невысокий хребет. Вот вдали показалось небольшое плато, зажатое в скалах, с единственным деревом на нём. Большим таким деревом. Огромным. С широкой раскидистой кроной. И гнездом.
   Олли тоже увидел гнездо и всё понял. Губы его скривились в болезненной улыбке. Он вытянул узкий кинжал из ножен на руке и, зажмурившись на мгновение, вонзил его прямо в обрубок на лапе. По живой ране. Тварь дико закричала, разжимая когти, и Олли упал. Он падал на острые камни скальной гряды, ветер рвал его косу, а я никак не могла схватить его! Мне не хватало совсем чуть-чуть! Вот сейчас! Ещё маленько... Сейчас... Ну!
   - Гриднева!
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 4. Отдых
  
   - Гриднева!
   Пощёчины оглушили на мгновение, яркий свет бил в глаза, грудь болела, как будто по мне стадо носорогов промчалось, дыхание срывалось, не давая втянуть такой нужный воздух. Да что происходит-то?!!
   - Дыши!.. Гриднева, дыши!
   В глазах всё плыло, я видела лишь медленно падающего Олли... Олли!!! Я рванулась, сама не знаю куда. Меня крепко ухватили за плечи.
   - Гриднева... я тебя щас сам убью!.. Дыши!
   - Паша?
   - Паша-Паша... Дыши давай. Вот так... вдох-выдох... давай ещё. Умничка... вдох-выдох... да...
   Я дышала, и потихоньку приходила в себя.
   - Паша, что?..
   - Приступ у тебя, вот что! Съездили, блядь, отдохнули!
   Пашка обессиленно плюхнулся на пол. Тёр лицо подрагивающими пальцами и тихо матерился. А я, всё ещё с трудом дыша, озадаченно огляделась. Знакомый домик кемпинга. Кровать. Стол... Почему мы на полу?.. В голове плыл туман. Какие-то обрывки сна, какие-то лица...
   - Санька, так больше нельзя. Если бы я не зашёл тебя проверить... Если бы я не успел...
   Не успел... Воспоминание обрушилось гудящим потоком. Меня выгнуло в крике... Не успела... Олли!..
   - Паша... Я не успела... я не смогла!... Паша, я не смогла его спасти! Паша!..
   Он поймал меня в объятья и крепко сжал. Я билась в рыданиях. Я выла. Я цеплялась за него, как за последнюю надежду. Паша!.. Олли!..
  Незаметной болью, вошла в кожу игла, и я, замерев на вдохе, обалдело уставилась на нечаянную медсестру:
   - Зая?
   - Я не зая, я - Зоя. Зоя Лисицына. Я снимаю у тебя комнату.
   Я заторможено кивнула. Что бы мне не вкололи, это действовало быстро, и конец света видимо откладывался. Меня ещё потряхивало, но я потихоньку возвращалась в пределы своего разума. События сна подёргивались туманной дымкой, откатываясь куда-то в глубины памяти, и реальность постепенно обретала краски... Я мигнула.
   - Я тебя помню. Ты - Лисицына. Ага. Зая.
   - Зоя.
   - Зая, ага.
   Та вздохнула и перевела взгляд на Пашку:
   - Это поддержит сердце и успокоит нервы. Немного. Но ей надо в клинику.
   - Я понимаю.
   - Что? Я никуда не поеду! Паша?! Я не хочу!
   Внезапный всплеск эмоций дожал меня досуха, но результата не дал. Пашка лишь страдальчески поморщился.
   - Блядь, Гриднева, заткнись, пожалуйста. Зая...
   - Зоя.
   - Да. Зоя, спасибо тебе.
   Я вжалась лицом в родное плечо. Меня всю колотило, и лишь его привычное тепло рядом не давало сорваться в полноценную истерику. Олли... Пашкина лапа придавила мой вой в зародыше.
   - Санька, успокойся. Ну всё. Тише-тише...
   - Паша, давай я и тебя уколю? А может капельки? У меня есть. - Окинув нас нечитаемым взглядом, этот пушистый зайчонок внезапно оскалил зубы. - Да вы бы себя видели! Одна как свежее умертвие, губы вон до сих пор синие. И второго трясёт как в припадке! Ну?!
   - Что?
   Зая отчётливо скрипнула зубами:
   - Тебе укол или капли?
   - Давай укол. Быстрее будет.
   Фыркнув, тихая и пушистая Зая ушла куда-то в темноту. Я осторожно выпрямила скрюченные в судороге пальцы, ослабляя хватку на Пашкиной майке. Его действительно потряхивало. Не знаю насколько синие у меня губы, но тело ломило, словно меня всю ночь палками били. Слёзы стояли в горле. А стоило прикрыть глаза, как я вновь видела падающего Олли. Я тихонько заскулила.
   - Паша, Олли...
   - Сань, подожди, сейчас меня Зая уколет, и я тебя спокойно выслушаю. Пока я не в состоянии.
   - Хорошо.
   Мы замерли, слитые в объятии, боясь отпустить друг друга. Всё как в тот раз, и такая же равнодушная луна за окном... Бесшумно вернулась Зая. Шприц мелькнул перед глазами. Пашка слегка зажмурился, и облегчённо выдохнул. А меня затопил стыд. Бедный Пашка! Всё так же прижимаясь к его плечу, я благодарно кивнула:
   - Спасибо, Зая.
   - Зоя.
   - Ага, я помню. Зая, спасибо тебе.
   Я зашарила по карманам. Пальцы дрожали, карманы не находились. Никотина хотелось просто до одури.
   - Паш, у тебя сигареты есть?
   - Тебе нельзя сейчас. Малейшая нагрузка на сердце и приступ может повториться.
   Ну твою ж мать! Повторения не хотелось, и я снова кивнула:
   - Понятно. Спасибо, Зая.
   - Зоя.
   - Ага. Спасибо тебе. Гос-споди. Кошмар какой-то. - Я потёрла глаза. Курить хотелось немилосердно. - Съездили, называется, отдохнули. Если б не ты, Зая...
   Лисицына почесала переносицу и вздохнула:
   - Я боялась, что это случится. Всё к тому шло. Саша, тебе надо к врачу.
   Я заторможено хмыкнула. К врачу. Ага.
   - Паша?
   - Решим, Зая. Спасибо тебе большое, очень выручила. Мы ещё посидим немного. Чаю вон попьём. Чай-то нам можно? - Зоя кивнула. - А ты бы шла отдыхать. И так уж вон полвторого.
   Зая опять кивнула и тихо ушла.
   - Ну что, Гриднева, курить пока нельзя. Пойдём хоть чаю попьём? С мятой. Я тут вчера целый куст ободрал. Думал тебя с утра порадовать.
   Я обречённо вздохнула. Можно и мяты, раз сигарет пока не предвидится.
   - Пойдём, Паш. Порадуемся сейчас.
   Мы соскребли себя с пола и двинулись на маленькую кухоньку. Ну это я конечно себе польстила. И отскребал и двигался Пашка, а я так, была лишь приложением, с трудом переставляя ноги.
   А потом был чай с мятой. И грея ледяные пальцы о горячие бока кружки, я рассказала Пашке обо всём. Про горы. Про барона. Про страховидл. Про то, как Олли упал...
   Пашка вертел в пальцах свою кружку, молчал и думал.
   - Не знаю, Сань, нафига была нужна вся эта история, если он просто умер.
   - Паша, Олли не!..
   - Гриднева, он летел на камни, с очень приличной высоты, если я тебя правильно понял. Так что других вариантов я тут не вижу.
   Я пила чай, давя в себе слёзы и постукивая зубами о края кружки.
   - Но, - тут Пашка многозначительно поднял вверх палец. - Не всё так просто.
   - В смысле?
   - В смысле, ты целый год лазила в чужой мир, оберегала этого Олли, и всё это должно вот так просто закончится? Так не бывает, Гриднева. Во всём есть смысл. Во всём и всегда. Просто мы его не видим, - он глотнул чая и весомо добавил. - Но это не значит, что его нет.
   - Да?
   - Да.
   - То есть ты считаешь, что я не крышей поехала, а реально в чужой мир моталась?
   Пашка пожал плечами.
   - Кто его разберёт, Сань? Но всё это очень странно выглядит. Я думаю, вернёмся, надо будет к Ильиничне сходить. Деревенские заговоры вещь хоть и не научная, но работает. Может она что дельное подскажет. А в дурку-то всегда успеем, я полагаю.
   Громкий хохот с улицы заставил меня поморщится. Гулянка и не думала заканчиваться. А мне их радостные вопли были сейчас как пилой по сердцу.
   - Паш, давай сегодня домой вернёмся, а?
   Пашка вздохнул и согласно кивнул.
   - Давай. В обед как раз мимо рейсовый автобус проходит. Тормознём, к вечеру дома будем. Но чур вещи теперь ты собираешь. Я вчера их как придурок по всем шкафам и полкам раскладывал, так что твоя очередь хозяйствовать.
   Естественно я согласилась. Собрать барахло не великая печаль, тем более спать совсем не хотелось. Так что к обеду мы стояли на пыльной остановке. Пашка курил и трепался с каким-то местным мужичком о рыбалке. Зая задумчиво трогала молоденькие побеги на ветках ёлочки, что выросла совсем близко к дороге. Трогала, нюхала ладонь и робкая, неуверенная улыбка изгибала уголки её губ. Такое чувство, что девчонка забыла, как это делается. Даже стыдно на минутку стало, что лишили её отдыха на природе. Но что уж теперь, да и не оставлять же её в чужой компании. Тем более пьянка только набирает обороты, а в кемпинге полно парней, охочих до таких вот нежных зайцев.
   Старенький ЛиАЗ сначала оглушил шумом (видать глушитель так и остался в советском прошлом), обдал нас пылью и убил все обонятельные рецепторы адской смесью бензина, солярки и похмельного выхлопа самого водилы. Так что я искренне засомневалась в благополучии нашего возвращения. Однако, несмотря на все вышеперечисленные неудобства, всё оказалось не так и плохо. Народу было немного, человека три-четыре, так что устроились мы свободно. Ветер, врываясь в люк на крыше, успешно проветривал салон, дорога предстояла длинная, скучная, леса-поля да ёлки, так что я привалилась к Пашкиному боку и отрубилась ещё на первом километре. Мне ничего не снилось.
   А вот проснуться выпало совсем нескучно. Похоже, мы попали в грозу, мало того, в самый её эпицентр. Практически без остановки грохотал гром, с таким треском и оглушительными раскатами, что казалось, небо сейчас развалится на куски и рухнет нам на голову. Дождь остервенело барабанил по крыше, зло бил в стёкла, заливая их сплошным потоком. Автобус швыряло, заносило и волокло куда-то со страшной силой, едва не переворачивая на поворотах. Блеск молний острыми ножами резал черноту за окном. Автобус сотрясался под ударами ветра, натужно скрипел и едва не разваливался на ходу, но продолжал ломиться сквозь бурю. От визга двигателя закладывало уши. Казалось, что молнии бьют совсем рядом, а от каждого удара грома, хотелось нырнуть на пол и забиться под сиденье. И только Пашкина рука не давала мне сойти с ума от страха и удерживала от падения.
   В салоне было темно как в волчьей пасти, и после острых вспышек молний тьма казалась лишь гуще. Испуганные вскрики людей иногда заглушали раскаты грома, кто-то пронзительно взвизгивал. И вдруг всё это перекрыл басовитый непрерывный, абсолютно мозговыносящий гудок клаксона.
   Очередной удар грома и такой ослепительно-белый свет, что глазам было больно даже сквозь веки, жуткий скрежет металла и... И внезапно всё кончилось. Автобус замер, словно воткнулся рылом в песчаный бархан. Клаксон резко заткнулся, и обрушившаяся тишина оглушила похлеще грома. Мир окончательно поглотила тьма. Гроза, глухо ворча, уходила в сторону, оставляя нас до мокрых штанов испуганных мощью стихии.
   Я сидела, судорожно вцепившись в Пашкину руку, безуспешно пытаясь рассмотреть хоть что-то в полной темноте. Где-то справа тихо подвывала какая-то женщина, с всхлипами и причитаниями. А потом все заговорили разом, будто тишина пугала гораздо больше грозы.
   - Что за херня?!
   - Что, вашу мать, такое?!
   - Почему темно?! Водитель! Водитель?! Что происходит?!!!
   - Мама! А-аа!!!
   - Водила? Чё за дела?!!
   Руки ходили ходуном, сердце билось где-то в горле, готовясь выпрыгнуть из груди. Тьма тяжело давила на плечи, хотелось орать в голос, а получался почему-то только едва слышный хрип.
   - Ты как, жива? Посиди, я пойду, гляну, что случилось.
   Я смогла лишь кивнуть и судорожно вцепиться в спинку сиденья. Пашка отправился к водителю. Судя по теням, там столпилась целая толпа. Они чем-то шуршали, переговаривались вполголоса. И тут...
   Зажегся свет. Маленький фонарик от мобильного высветил высоченного мужика. Вроде в салоне такого не было. Или был?
   - Так, народ! Всем тихо. Мы кажись, приехали. Водитель у нас помер.
   Бабий вопль перекрыл общий шум:
   - Ой, боженьки, да что ж это делается?!! Как помер?!
   - НЕ ОРАТЬ! Не знаю я, как он помер, но пульса точно нет.
   - Почему темно?!
   - Автобус заглох намертво. Не заводится, и аккумулятор сдох, кажись.
   - Господи! Да что же это?!
   Какая-то девчонка плакала навзрыд, что-то силясь спросить. Мужики столпились впереди салона, что-то выясняя. А рядом со мной плюхнулась Зая.
   - Саша, как ты?
   Я вцепилась в неё двумя руками.
   - Нормально, только шишку набила на лбу.
   - Кожу не рассадила?
   - Нет, вроде бы. Сама как?
   - Руку ушибла, но не сильно. Что вообще происходит?
   Тут к нам протолкнулся Пашка.
   - Зая, жива? Сань, глянь телефон, сеть есть?
   Сети не было. Ни у кого. Мало того, батарейки садились моментально, будто их высасывало. Телефонного фонарика хватило минут на десять от силы. За окном всё так же лило, и тьма была всё такой же густой и липкой. Автобус всё так же содрогался под ударами ветра. Парни с трудом растолкали 'гармошку' двери и высунули наружу носы, так их чуть не смыло. Осмотреться не удалось.
   - Это всё гроза. Хорошо, что мы в автобусе были. Он - как клетка Фарадея. Безопасная хрень. А то бы поджарило нас, как нефиг делать.
   Я недоумённо обернулась, голос был настолько знакомый... эти тягучие гласные, полностью отъехавшие интонации...
   - Верига? Ты откуда здесь?!
   - От верблюда, Гриднева. Я тоже у Вальки-верблюда был. Только эти жвачные парнокопытные мою заначку распотрошили, пока я вечером в бане мылся. Выкидыши выхухоли. Ну вот. А я ж не могу, когда совсем ничего. Пришлось в город ехать. Только кто ж знал, что всё так... У тебя покурить есть?
   - Верига, ты охренел? У нас тут авария, водила помер, гроза чуть не угробила, а ты 'покурить'?!!
   - Ну а что? Я что, от этого курить меньше стал?
   Колька Верига как обычно смотрел куда-то в свой космос, светлый хаер его как обычно стоял дыбом, и лишь во рту не было привычного косячка. Естественно сигаретами мы поделились.
   - Как курить-то пойдёшь, дождина вон какой?
   - У меня зонтик с собой.
   Верига ушёл, а я хмыкнула. Есть в этой жизни что-то неизменное. Ну да, зонтик. А почему бы и нет? В этом весь Верига. Дождя не было уже с месяц.
   - Сань, у нас в сумках есть что-нибудь тёплое? Автобус как гроб на колёсах, вообще не подаёт признаков жизни. Хотя ума не приложу, как такое могло случиться. Может, конечно, гроза что перемкнула. В любом случае. Темно, дождь, связи нет... будем ждать, пока всё утихнет. Сейчас даже не понять, где мы. Не видно ни хренищи. Вокруг темень, хоть глаз выколи.
   Охренеть, что у нас за поездочка выдалась. Я устало потёрла гудящую голову и принялась потрошить сумки, доставая кофты, полотенца. Ну что ж, деваться всё равно некуда. Будем ждать. Интересно, до города очень далеко? И вообще, где мы?
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 5. Где?
  
   Через пару часов дождь стих. И едва небо посветлело, мы высыпали из автобуса, как горошины из стручка. Сидеть внутри уже не было никаких сил. Мало того, что всё тело затекло, так ещё эта ржавая консервная банка протекала в самых неожиданных местах. Зябко кутаясь в кофты, мы стояли, хмуро обозревая окрестности.
   - Ну и что это за херня?
   Первым, как ни странно, высказался Верига. Остальные в молчаливом шоке оглядывались по сторонам. А посмотреть было на что. Родные леса-поля и близко не наблюдались, а до самого горизонта тянулись скалы, ущелья, небольшие плато, поросшие ельником, да широкая горная дорога, на которой собственно и встал почти у самого обрыва наш пепелац. В общем, ничего похожего на Центральную Россию. Автобус закопался в грунт по самые обода колёс, позади него пьяно петляла колея вздыбленного щебня, впереди зиял крутой обрыв, а далеко внизу ворочала камни стремнина. Однако удачно мы остановились. Ещё бы пара-тройка метров и...
   Подавленно молча пассажиры неприкаянно бродили вокруг автобуса. А меня терзало чувство смутного узнавания. Как будто я уже видела раньше эти изломанные линии скал, эти гордые силуэты сосен, что казалось парили над пропастью, это чуть розоватое небо... И ещё запах. Удивительно знакомый свежий запах смолы, непередаваемо чистого воздуха и ещё чего-то. Как в горах Олли.
   В полной прострации я опустилась на валун, что так удачно оказался поблизости и закурила. Взгляд мой ошарашенно скользил по сторонам, мимолётно отмечая необъятную тётку в таком же необъятном синем сарафане и жёлтой панамке, что заполошно причитала у автобуса; вторящую ей голоногую барышню; скрюченного дедка в светлом пиджаке, с которым Пашка целую вечность назад обсуждал особенности подлёдного клёва.
   - Что обо всём этом думаешь?
  Присев рядом, Пашка курил, мрачно глядя по сторонам. Я пожала плечами.
   - Не знала, что в Ярославской области есть горы.
   - Их и нет.
   - А это тогда что?
   Пейзаж вокруг явно не был обманом зрения, да и камень, на котором мы умостились, был очень... вещественным.
   - Это - определённо горы.
   - И-и?
   - И значит, мы явно не в Ярославской области.
   Я затянулась дымом, пытаясь уложить эту новаторскую мысль в голове. Мысль не укладывалась, царапая реальность острыми гранями. Да и в мозгах моих царил дикий хаос. Сны, явь, мои размышлизмы - всё сплелось в тугой, путаный комок, так, что периодически я сама себя теряла в этом кошмаре. А теперь ещё и это. С другой стороны, Пашкины выводы звучали логично.
   - А где мы тогда? И как здесь оказались?
   - 'Где' - пока неясно. Вот разведаем территорию, возьмём 'языка' из местных аборигенов, тогда и узнаем - где. А 'как и почему' - это вообще сейчас из разряда космофилософии. У нас нет данных, чтоб выстроить более-менее живую теорию.
   - Угу. Паш, то, что мы попали неизвестно как неизвестно куда, это я переживу. Сигареты вот на исходе - это печаль, и до магазина мы похоже ещё не скоро доберёмся.
   - Да, - Пашка кивнул. - Это проблема. Сань, я что спросить-то хотел... Тебе пейзаж знакомым не кажется?
   Я отвела глаза и молча затянулась. Пашка же, наоборот, не сводил с меня пристального взгляда. Он выдохнул дым и продолжил:
   - Я это к чему... Ситуация и так полный сюр, я бы даже сказал, глубина нашего попадалова весьма и весьма существенна. Но, как говорится, всегда можно копнуть глубже. На такой случай, ну мало ли... вдруг тебе что-то покажется знакомым, скалы там воспоминания какие навеют или ещё что... Молчи об этом. - Взгляд его из пристального стал очень тяжёлым. - Не подавай виду, Сань. Может, всё гораздо проще и безобиднее, и вообще у меня разыгралась паранойя, но пока ситуация не прояснится, чтоб была тише воды, поняла? Ни к чему раскачивать всеобщую истерию. И давать повод людям для глупостей тоже не надо.
   Я кивнула. Пашка ушёл, а я докуривала сигарету и всё думала. Поняла, чёж не понять-то? Даже если немножко сойти с ума и допустить такую мысль... Даже если это действительно так, подставляться и объявлять себя причиной случившегося (а как ещё это воспримут попутчики? если это мой мир, то и виновата я, правда?), это ж надо совсем спятить. Сердце, бросившееся было вскачь, от одной мысли, что возможно, это тот самый мир, в котором живёт Олли, вновь затихло. Мир может и тот же, только вот Олли... Да и не чувствовала я ничего. Только легонько тянуло в груди.
   Я решительно затоптала окурок и поднялась. Снежные шапки укрывали далёкие острые макушки гор, но здесь голые скалы были искусно драпированы растительностью. Небольшой ельник перемежался с редкими соснами, местами уступая скудную землю густому кустарнику. И это радовало. Будет из чего развести костёр, чем, как оказалось, и занялась мужская часть нашего нечаянного сообщества. Это они правильно придумали, после грозы ещё прохладно, а в автобусе сыро. Опять же, костёр может привлечь внимание каких-нибудь спасателей, да хоть пастухов или туристов на худой конец! И вообще, соседство с покойником - это не то, чего бы сейчас хотелось.
   Кстати, покойный оказался на редкость запасливым. В заначке у него нашёлся и котелок, и топорик, и удочка. Не то чтобы последняя была сейчас сильно необходима, но сам факт!
   Скудный скальный ручеёк дал воды, народ выставил из сумок кто чем богат, и получился неплохой ужин. Самой богатой ожидаемо оказалась тётка в жёлтой панамке. Обе её сумки ещё в дороге весь салон пропитали запахами печева. Пока она раскладывала на пакетиках пирожки, хлеб и зелёный лук с крепкими белыми головками, мы все вынужденно прослушали её краткую биографию и подробно - сагу о её семейном положении. Тётка оказалась молодцом, вовремя овдовела, избавившись от мужа - дебошира и пьяницы, вырастила хорошего сына, обзавелась дачей и внуками. Под горячий чай её рассказы шли хорошо. В некоторых местах мы все дружно кивали и даже сочувствовали.
   Вообще, нас всех оказалось не так и много. В темноте да с испугу мне виделось, что салон едва ли не битком набит. А на самом деле, нас было от силы человек десять. Мы с Пашкой, да Зая с Веригой - четверо. Тётка в панамке, парень в бейсболке и с рюкзаком, да дед в пиджаке и белой кепке - трое. Здоровенный молодой мужик, что озвучивал смерть водителя - восьмой получается. И Звезда. Мда. Звезда лишь оттеняла безумие нашей ситуации. Это надо было видеть.
   Цыпа в брендовых шмотках, цацках и на шпильках. Блондинистая киса от слова совсем. Что, такая как она, делала на нашем рейсе, нам поведали уже после третьей кружки чаю. Оказалось, барышня банально проигралась в карты и поездка на совковом автобусе была наказанием. Я так поняла, альтернатива присутствовала, но девушка гордо выбрала общественный транспорт, о чём сейчас и жалела, умываясь слезами. Слезливую барышню звали Аллочка. Да-да, именно так. Аллочка, и пара нарочитых беспомощно-наивных взглядов по сторонам: зырк-зырк. Всё-таки нарощеные ресницы - это, я вам скажу, вещь! Естественная красота и никаких плебейских потёков туши при слезах. Милота по максимуму.
   Так что при подсчёте нас получилось девять душ. И пользуясь тем, что все сидели у костра, потягивая горький чай и жмурясь от едкого дыма, я старательно рассматривала попутчиков. Про Звезду-Аллочку я уже рассказывала. Так что окинув взглядом её голые ноги, короткую юбку и атаковавших её комаров, я перешла на осмотр остальных.
   Номер восемь оказался тем ещё здоровяком. Уж на что я привыкла к Пашкиным габаритам и то впечатлилась. Когда он на плече бревно из сосняка вынес, прямо такое дежа-вю накатило! Ну просто молодой Шварц в 'Коммандос'! И ничего не ха-ха! Я, между прочим, в силу своей дружбы с Пашкой, и его трепетной любви к старым боевикам, видела все фильмы со Шварценеггером. Так вот, бревно... Бревно, правда, оказалось трухлявым и не настолько тяжёлым, но впечатление мужик произвёл. 'Шварца' звали Олег. Фамилию он умолчал, впрочем, мы и не настаивали на официальной версии. Лет ему казалось около двадцати пяти-семи. Пороки, если они и были, не успели ещё отпечататься на его лице, так что выглядел он весьма пристойно. Держался так же уверенно и явно записал себя в начальники нашего нечаянного сообщества. В принципе, никто не возражал. Как я уже говорила, впечатление он произвёл.
   Блин! Ну всем мужик хорош, но если бы не имя! Ну не везло мне по жизни с Олегами! Нет, я уверена, где-то есть наверняка достойные носители сего славного имени, но мне почему-то всегда попадались мутные засранцы. Ну да будем надеяться, может хоть в этот раз повезёт.
   Седьмой. Дед в пиджаке и белой кепке. Дед как дед, совершенно обычный. Скрюченый артритом, радикулитом, что там ещё у глубоких пенсионеров бывает в анамнезе? Сухонький, немного прихрамывал на правую ногу. Может зашиб в поездке, трясло-то нас неслабо. Смешливый. По крайней мере, был таким до грозы. Почему-то всё время вытирал лоб клетчатым носовым платком. Потел? Нервничал? Плохо себя чувствовал? Дедок-то реально в возрасте, как бы ему не поплохело от всех этих приключений. Михалыч.
   Шестой. Парень в бейсболке и с рюкзаком. Мда... ну тут вообще нечего сказать. Весь какой-то серый, смазанный. Обычное лицо. Серые глаза. Серые волосы. Глазу вообще не за что зацепиться. А, вот! Волосы у него были до лопаток и собранные в хвост. Кстати, он единственный из мужчин, у кого они были. Остальные парни гордо сверкали бритыми затылками. Михалыч вообще лысый оказался. Что дальше... Среднего роста, среднего телосложения. Просторная футболка, мешковатые джинсы. На глаза старается лишний раз не лезть. Мутный тип, короче. Назвался Лёхой. Ага.
   Пятая. Тётка в панамке. Про её жизнь мы теперь и сами можем истории рассказывать. Хорошая такая тётка, лет пятидесяти. Пирожки опять же вкусные. Ну и, как следствие явных кулинарных талантов, синий сарафан размера шестидесятого. Пока автобус мотало по дороге, она умудрилась разбить свои очки, и теперь всё время щурилась. Да, и ещё, как оказалось, под панамкой Анна Сергеевна прятала неудавшуюся стрижку. Это она нам потом между-нами-девочками рассказала, когда мы вечером кусты инспектировали. Я с ней была солидарна, не все парикмахеры одинаково полезны.
   Четвёртый. Верига. Ну это отдельный разговор. Учится на нашем с Пашкой потоке, но как умудряется сдавать экзамены выше моего понимания. Занятный парень, всегда с косячком и на своей волне. Знаю, что дурь сам растит, сам курит. Ну и приторговывает маленько, не без этого. Однако, кеды не вывешивает*, профессионалам не мешает. Может, потому и самого не трогают. В общем, Верига - это Верига.
   Третья. Зая. Девочка - загадка. Вот и сейчас напилась чаю и ушла к обрыву. Лицо такое, будто не в сюр попала, а выиграла как минимум мильён. Не понимаю её.
   Ну и первый-второй - мы с Пашкой. Про нас уже всё сказано. Он - кабан под два метра, и я - ему по плечо. Он - светлый, коротко стриженый, и я - с тёмной косицей. Он - яркий, душа компании, и я... мда. Пашка - часть меня. Половинка моей души. Мой названный брат. Мой близнец, даром что на два года младше и килограмм на сорок тяжелей. Кто бы сказал в его сопливые четырнадцать, что из него такой гренадёр вырастет. И нет его ближе. Даже Олли. Олли будил во мне совсем другие чувства. Пашка - это каменная стена, надёжная опора. Олли - птиц на ладони, младший братишка.
   Пока я сидела, цедила чай и разбирала по косточкам нашу группу товарищей, эти самые товарищи распределили обязанности и решили выслать завтра с утра разведотряд, дабы прояснить обстановку. С утра - потому что в горах, оказывается, темнеет рано. Рядом особо разглядывать нечего: обрыв, кусты, небольшой ельник (грибов почему-то не было, я посмотрела), колея от автобуса метров на шесть, появляющаяся будто из неоткуда... Возле этой колеи мы задумчиво-печально постояли, как на похоронах. Анна Сергеевна опять причитала. Аллочка всхлипывала. Парни хмурились. Михалыч выдал несколько версий происшедшего: от происков империалистов до НЛО. Мы с уважением покивали, дедок оказался на редкость начитанным. К сожалению, своей версии больше ни у кого не было, и диспут засох на корню. Кстати, покойного водилу было решено прикопать со всем уважением в местных камнях. Ибо ночевать в автобусе, возможно, придётся пару ночей, а как справедливо заметила Анна Сергеевна, такое соседство не к добру. Короче, его похоронили, вырыв могилу его же лопатой. Мы с Заей даже нарвали ему каких-то местных синеньких цветочков.
   Потом, когда до цивилизации доберёмся, и в полицию и в МЧС сообщим. Его заберут и похоронят по-человечески. Но это будет потом. Не смотря на Пашкино предупреждение, мне всё же слабо верилось в реальность межмирового перемещения. В пределах одной планеты, ещё туда-сюда. Про какие-то червоточины в каком-то там поле что-то такое я слыхала. А вот чтоб остальное - весьма сомнительно. И мои странные сны здесь совсем не аргумент. Я ещё сама до конца не уверена в собственной нормальности.
   Пробродив по округе до вечера, а стемнело действительно быстро, поорав с обрыва и покидав в реку камушки (это не я, это всё Верига! нормальные мужики заготовками дров озаботились, а он ерундой страдает!), выкурив последние сигареты, мы убрались в автобус ночевать. Мужики нарубили лапника и улеглись на полу между сидений, оставив нам сомнительную радость ютиться на дермантиновых диванчиках. При всём очевидном неудобстве, никто, однако, не рискнул устраивать ночёвку у костра. Не знаю, чем озадачились наши защитники, но как для меня, то и домики кемпинга уже страшная экзотика. А уж ночевать у костра... Комары, опять же.
   Еды осталось мало, на завтрак ещё может чего наскребём, а вот потом? .. В разведку отрядили идти Пашку с Лёхой, оставив охрану слабых и беспомощных нас на Олега. Надеюсь, завтра они что-нибудь разведают полезное. Я слышала вдалеке козье блеянье. А ведь если есть козы, то значит и люди недалеко, верно?..
  
  
   ***
  
   ...Ночью мне снился сон. Понимаю, что уже достала, но куда деваться? Так вот. Сон. Я вновь была загнанным зверем в темноте ловушки, ощетиня загривок и беспомощно скаля клыки, я чуяла его приближение. Охотник был совсем близко. Я уже слышала шорох его шагов на каменной тропе. Его ненависть оседала горечью на моих губах. Он был совсем близко. Рядом. И знал об этом. Он...
   Пашка выдернул меня из сна буквально в последний момент. И откуда-то я знала, стоит Охотнику меня увидеть, стоит мне заглянуть в его светлые от ненависти глаза... И всё. Мне уже будет не спастись. Пашка прижимал меня к груди, глуша рыдания, гладил по спутанным волосам, а я цеплялась за него не в силах вынести всю тяжесть ненависти Охотника. Не знаю, кто он, и что я ему сделала, но такая ненависть не рождается на пустом месте. Это должно быть что-то очень весомое. И чем я могла подобное заслужить?.. Когда?
   - Ну тише-тише. Уже всё. Всё.
   М-мать моя! .. Пашка же уходит в разведку! Я вцепилась в него с новой силой. Умом вот понимаю, что вроде бояться нечего. На дворе белый день, двадцать первый век и всё такое. Но стоит только представить, что с ним что-то случится... Ну да, ну да, эгоизм чистой воды, я в курсе. Но лишиться Пашки, всё равно что потерять часть себя. Лучшую часть.
   - Береги себя.
   - Конечно, Сань. Не боись.
   - Нет, обещай, что вернёшься.
   - Вернусь, Гриднева. Вернусь. Обещаю.
   Поймав нечитаемый взгляд мутного Лёхи, я мысленно сплюнула, вновь утыкаясь Пашке в плечо. Пусть смотрит. Переживёт как-нибудь мою тихую истерику.
   - Время.
  Лёха всё же не смог промолчать. Зар-раза! Усилием воли отпустив Пашку, я постаралась вернуть на место 'лицо'.
   - Идите. С Богом.
   Да, в такие моменты я становлюсь очень религиозной. Я готова выпросить все благословения, лишь бы Пашка невредимым вернулся обратно. Хм, а Лёха ниже Пашки на пол головы. Так ему и надо, гадёнышу!
   Было ещё совсем рано, все спали, лишь Олег хлопотал по лагерю. Под его чутким руководством костёр уже горел и медленно закипал чай. Я смотрела в огонь и думала. Они пошли по дороге вниз по реке. Ну это логично, у воды всегда больше вероятность встретить людей. Если принимать во внимание коз, а сегодня я опять их слышала, значит, к обеду они наверняка выйдут к какому-нибудь поселению. А там, машины-вертолёты... что ещё? МЧС, врачи... блин, есть хочется. Доставшийся пирожок с вареньем, я прибрала в карман. Мало ли, вдруг спасение затянется, а Пашку надо кормить, он мальчик большой. Хоть ему этот пирожок на один зуб, но всё ж еда.
   День тянулся невыносимо медленно. Михалыч нашёл каких-то ягод, ободрал пару стеблей лопухов. Было мало, кисло, но хоть что-то. Главное, чтоб не пронесло. Два рулона туалетной бумаги, прошу простить за прозу жизни, да на девять человек... Это не то, с чем я готова мириться.
  К вечеру я всерьёз уже собиралась лезть на ближайшую сосну, чтобы хоть на взгляд приблизить Пашкино возвращение. Однако все сосны росли близко к обрыву, и с выбором я так и не определилась. А на ёлку я при всей своей неграмотности лезть не собиралась. Это только в анекдотах с ёлок падать весело. В общем, не знаю, чем весь день занимались остальные, а я, в раздраенных нервах, перегрызла все травинки в округе. Иногда многозначительно молчала с Заей, иногда болтала с Анной Сергеевной. И ждала Пашку.
   Солнце клонилось к закату когда разведчики наконец-то появились. Они вернулись целыми, мелкие царапины не в счёт, и принесли тушу козы - это определённо плюс. Но не нашли людей, и это был очень ощутимый минус. По их прикидкам, они отшагали километров двадцать и за всё время не встретили ни домов, ни следов машин, ни проводов. Да даже самолётов в небе и тех не было. Никакого присутствия человека.
   - А козы? Я второй день их слышу.
   - Козы есть и их немало. Но они дикие и человек - это явно не то, чего они привыкли бояться. Нас подпустили совсем близко. А добыча - это всё Лёха, великий охотник Чингачгук Большой Змей.
   'Змей' слушал наши разговоры, невозмутимо разделывая тушу и пристраивая мясо жариться на решётку. Я ж говорю, запасливый был водитель. А Лёха местами очень даже молодец, но всё равно мутный тип.
   - И что теперь?
   Я подсунула Пашке пирожок, и тот благодарно кивнул, счастливо жмурясь. Сладкоежка.
   - А ничего. Завтра с Лёхой ещё козу вам добудем и уйдём в разведку с ночёвкой. Горы небольшие, думаю, дня за два-то всяко на людей набредём.
   Я лишь тихо выдохнула сквозь зубы. Два дня!
   - Мясо готово.
  Лёха-Чингачгук снял исходящие соком ароматные куски на листья лопуха и укладывал на решётку следующую партию. Мы почему-то оказались первыми в очереди и, принимая свою порцию, я благодарно ему кивнула. Пашка вернулся невредимым, шашлык обалденный, мир-дружба-фестиваль-жвачка. Судя по весело блеснувшим глазам Змея, мою декларацию о перемирии приняли к сведению. Допивая чай, я уже всех любила, сейчас спатки ляжем и...
   - А где Михалыч?
   Трубный голос Анны Сергевны резко выдернул меня в реал. Как оказалось, я уже пригрелась у Пашки на плече и почти задремала.
   - Не знаю, может в автобусе дремлет?
   - Нету, я только оттуда. Михалыч?!
   - Михалыч?!
   В процессе поиска выяснилось, что Михалыча уже с обеда никто не видел. В то время я как раз выдала ему пайку туалетной бумаги и... Всё. Больше никто ничего не знал, не замечал и вообще, все были в своих печальных мыслях. На дедка внимания особо никто не обращал. Тем более он и днём всё по кустам шуршал вокруг лагеря. Ещё с полчаса мы побродили около стоянки, поорали. Тщетно. Обшарили ближайшие кусты. Ничего. Начало темнеть. Слово взял начальник каравана:
   - Будем жечь костёр ночью, а утром осмотрим всё вокруг ещё раз.
   Так и решили. Анна Сергеевна, конечно, попричитала, но Михалыч всё не откликался, а в темноту, да по скалам лезть никто не решился. Покричали ещё раз и отправились спать в автобус. Кстати.
   - Паш, а Паш? А автобус смотрели, его совсем никак не реанимировать?
   - Совсем, Сань. Аккумулятор безоговорочно сдох. Спи.
   - Ага. Паш, а тебе там удобно?
   - Тебе честно или вежливо? Спи, Гриднева! Завтра ещё Михалыча искать. Спи.
   Да уж, Михалыч. И куда его нелёгкая понесла? Или пока в кустах пристраивался, заметил что-нибудь интересное? И полез выяснять? Но почему с собой никого не позвал? В таком возрасте, как правило, люди уже правильно оценивают свои силы и на рожон не лезут. Странно.
   Я ещё поворочалась, пытаясь поудобнее устроится на коротком диванчике. Зая сама мелкая, Аллочку мне не было жалко, а вот мои родные сто семьдесят шесть сантиметров категорически не хотели умещаться на адовом ложе. Мужики князьями улеглись на полу. Веригу как самого тощего отправили на дальний диван. Ну да, он хоть не свалится, в отличие от Пашки с Лёхой или того же Олежи...
   ...О-ле-ежа. Это его так Аллочка поименовала. Кстати, Звезда оказалась той ещё сучкой. Весь вечер парней взглядами обмеряла-взвешивала и выбрала себе персонального защитника - начальника каравана. Подловила нас с Заей у ручья во время вечерних процедур и, встав в позу (ножка на отлёте, кулачок в бок, волосы пушистой волной за спину откинула), высказала нам решительное 'фе':
   - Лисицына и Вы... девушка, - пренебрежительный взгляд в мою сторону. Ну да, я и сама знаю, что на девушку уже не очень тяну. После двадцати пяти 'девушка' это скорее условно-половое обозначение. - Оле-ежу я беру себе ( бревно её всё же сильно впечатлило). А кто будет на него глаза пялить, у той волос поубавиться. Я понятно объяснила (гневно прищуренный взгляд на Заю)?
   Обфырчав нас напоследок, барышня удалилась, а мы с Заей переглянулись.
   - Ты её знаешь? Она назвала тебя по фамилии.
   - Саш, мы же у костра ещё в первый вечер знакомились. Вот у неё так 'стерва' на лбу написано. И этого разве что 'О-ле-ежа' не видит.
   - Значит, Оле-ежа?
   Какие тут дела интересные творятся! А я со своими переживаниями и не замечала ничего. Зая дёрнула плечом, нарочито равнодушно глядя в сторону:
   - Если он на неё клюнет, значит сам себе злобный Буратино.
   О-у, чем дальше, тем забавней. Посмотрим...
   ...Сон уже привычно облепил меня мутной тьмой. Хотя уже не совсем тьмой - сумраком. И Охотник уже был тут. Уже ждал меня.
   - Где ты? Ну же-е, покажи-ис-сь...
   М-мать моя... этот тихий вкрадчивый шёпот... эта бьющая по нервам ненависть... как же страшно! .. лёгкий шорох обуви, мелкие камушки из-под его ног сыплются совсем рядом. Скальный уступ, к которому я жмусь, такой узкий, и обрыв совсем рядом. На каменную балку ложатся пальцы. Я вижу, они длинные, красивые, а мне кажется, это кривые когти, вымазанные в моей крови... И голос совсем близко:
   - Где ты?..
   - ...Гриднева! ..
   Сердце бьётся где-то в горле, утренние лучи слепят глаза. Дыхания опять нет.
   - Дыши,.. Гриднева!.. Дыши!..
   - Па... аша... а...
  
  
  ***
  
   Всё утро я просидела у костра. Пашка с Лёхой ушли на охоту. Все остальные спали. Мы с Оле-ежей сидели и одинаково хмурились в огонь. Привалившись ко мне тёплым боком, дремала Зая. По её оптимистичным прогнозам, в следующий раз либо я справлюсь с приступом сама, либо меня тоже похоронят в этих камнях. Ампула была последней. Ну это если нас не найдут в ближайшее время. В любом случае, хреновая перспектива, надо признать.
   День прошёл муторно. Михалыча так и не нашли, хотя облазили всё вокруг. Зато я нарвала себе травы и нарубила лапника. Может, если спать будет чуточку удобней, то Охотник меня не найдёт?
   К вечеру вернулись наши добытчики, принесли двух коз и кепку Михалыча. Кепка была вся в кровавых пятнах. Какого рожна он попёрся в такую даль и что с ним случилось, непонятно. Толи здесь зверьё хищное водится, и уже пора падать в обморок, то ли маньяк какой в горах прячется-отсиживается. В любом случае, теперь все нервно жались к автобусу, ходя и за водой, и в кустики исключительно по двое-трое.
   А потом оказалось, что пропал Верига. Вот у меня даже слов матерных не было! Всем же было сказано, от стоянки ни ногой! Дебил укуренный! 'Распотрошили зана-ачку, ничего не оста-алось'! Видела я, как он утром постигал дзен у кривой сосны. Придурок. Небось сидит где-нить, улыбается, а мы тут нервы на кулак наматываем!
   Почему-то в плохое совсем не верилось, даже несмотря на кепку Михалыча. Я почему-то была уверена, что и он жив. А кепка?.. Ну мало ли, может у него кровь носом пошла или ещё что... Может это какой-нибудь розыгрыш, или новое реалити-шоу какое запускают, вроде 'Голых и напуганных'. Почему нет? Это казалось более вероятным, чем мысли о перемещении... куда-то.
   В общем, мы опять с полчаса бродили вокруг лагеря, орали. Искали придурка. Ну да, с матами, но искали же! Опять накидали брёвен в костёр. Завтра Оле-ежа с утра снимет майку и будет рубить какую-нибудь ёлку на дрова. Благо, инструмент был на любой вкус. Аллочка же, как акула, будет наворачивать круги рядом, облизывая взглядом мускулистую спину Оле-ежи. А я не сказала? Начальник каравана благосклонно принимал знаки внимания нашей звезды, но не более. Хвостом не вилял, язык не вываливал, поноску нести не предлагал. Непорядок, в общем. Аллочка бесилась, старательно улыбаясь сквозь зубы, мы же с Заей наблюдали шоу с немеркнущим интересом. Анна Сергеевна, будучи озабочена провиантом, местных страстей не улавливала и в нашем тотализаторе не участвовала. А вот я уже три щёлкана проиграла. Кстати, на завтра тётя Аня пообещала нам суп. Вроде как что-то нужное накопала. Только я не поняла где, в ельнике или в закромах у водителя. Отличный был мужик, наш водитель, Царствие ему Небесное, запасливый. Мы у него в автобусе пошуршали, хлеба четыре буханки нашли, две канистры воды, крупы какой-то. Не знаю, куда он всё это барахло вёз, но нам однозначно это было в радость. А, может суп будет с крупой, или это уже каша получается?
   - Народ! Смотрите, что я нашёл!
   В закатных лучах солнца, счастливо улыбаясь, стоял Верига. Держа за крыло... Ну наверное, птенца. Широкие чёрные кожистые крылья, толстая шкура рептилии, гибкий змеиный хвост, обвивший его руку и трогательный, сука, хохолок бордовых перьев на макушке.
   М-мать!
  
   ______
  
   *висящие кеды, как правило на проводах, - тайный знак близкого наличия дилера наркоты.
  
  
  
  
  
  
  Глава 6. Вперёд!
  
   Птенец жалобно пищал. Верига, придурок, его ещё периодически встряхивал, чтоб значит, нам его во всей красе продемонстрировать. А у меня сбило дыхание, словно я ухнула в ледяную прорубь. Мир перед глазами дёрнулся и поплыл, я видела лишь багровые перья на фоне лучей гаснущего солнца. В памяти всполохом бились картины кровавой бойни, там, на горном плато. И тихий клёкот, предшествующий нападению.
   - Кхлик-кхлик-кхлю...
   Следующий удар сердца растянулся в бесконечность. Я видела испуганное лицо Заи, видела недоумённо хлопающую ресницами Аллочку... ох, уж эти ресницы!.. видела чёрные, как ружейные дула, глаза Пашки. Сквозь гул в ушах слышала его крик:
   - Все в автобус! Быстрее! Быстрее!!! Колька, брось его и беги! Колька!!!
   Каким чудом я оказалась в салоне, я так и не поняла. Я не могла оторвать глаз от Вериги, его глупой, укуренной улыбки, легкого недоумения на лице... И кровавого цветка, расцветшего на его груди.
   - Не смотри. Не смотри, Сань. Иди ко мне.
   Родное плечо заслонило мир, большие ладони, пахнущие дымом, прикрыли уши, но я по-прежнему слышала треск разрываемой когтями плоти, хруст костей... и тонкий визг Аллочки.
   - Да заткните её кто-нибудь! Хотите приманить их сюда?!!
   ... Ночь прошла страшно. В отблесках костра мы видели чёрные тени, бродившие по стоянке, слышали хриплый клёкот и стук камней. Твари разворотили могилу водителя. А потом они облепили автобус. Самые резвые, заскочив на крышу, не удержались, съехав вниз, царапая стекло когтями. Мерзкий звук ударил по и так вздыбленным нервам, и кажется не только нашим. С криками и хлопаньем крыльев, твари отскочили от автобуса, галдя, тряся головами и сталкиваясь друг с другом. Лишь спустя минут двадцать они вновь приблизились к автобусу, и то, стекла больше не коснулась ни одна тварь. Умные с-суки! Скрежет когтей по металлу, мерное постукивание клюва по крыше выворачивали на изнанку душу. Хотелось выть, кричать, чтоб они улетели! Что они уже взяли кровавую плату за мою глупость и беспечность! Но мы сидели тихо, забившись между сиденьями, стараясь даже дышать через раз. Я видела, как вздрагивали плечи Аллочки, видела её безумные от ужаса глаза. Змей зажимал ей рот. Равнодушный к её истерике, он не сводил напряжённого взгляда с окон. И мне почему-то казалось, что он так же равнодушно убьёт её, если та всё же заорёт. Это был совсем другой Лёха. Вернее, совсем не он. Этот, настоящий, что лишь выглянул из-под маски незаметного парня в мешковатой одежде, был совсем другим. Жёстким, сильным, способным совершить... поступок. Даже откровенно жестокий. Это был Змей.
   Под утро, устав от бесконечного страха, мы задремали, но и во сне вздрагивали от резких звуков. Одна настырная тварь рвала крышку капота, и только рассветные лучи заставили её отступить. Измученные ночным ужасом, мы продремали половину утра, да и потом, парни оставили нас в автобусе, сами же ушли проверять стоянку. Разводить костёр и закапывать то, что осталось от водителя и Вериги. Как оказалось позже, спрятанную в лопухах тушу козы, страховидлы тоже сожрали. Впрочем, есть никому не хотелось. Зато отчаянно хотелось курить. Дурнота накатывала волнами, стоило вспомнить события ночи, так что мы жались к костру и друг другу, пили пустой чай и пытались понять, что делать дальше. Парни сосредоточенно хмурились, дамы прятали опухшие, зарёванные глаза, едва удерживая в подрагивающих пальцах кружки. Хуже всех выглядела тётя Аня. Всё-таки сказывался возраст. Она сидела рядом со мной, и я хорошо видела её бледные искусанные губы, землистого цвета лицо и дрожащие руки. Аллочка была на редкость молчалива. Кутаясь в длинную, явно чужую кофту, она занавесила лицо волосами, словно отгородилась от всего мира. Словно это могло помочь спрятаться. Слово взял начальник каравана:
   - Отсюда надо уходить. Ночью они могут вернуться и не факт, что нам опять повезёт.
   В памяти мелькнул Верига, яркий цветок на его груди, и я не успела заткнуться:
   - Ты называешь это везением?!
   Оле-ежа придавил меня тяжёлым взглядом к земле и сурово сжал губы:
   - Да, нам сказочно повезло. Эти твари, кем бы они ни были, явно оказались не знакомы с нашим автопромом. Судя по их разгулу в лагере, они с лёгкостью могли разбить окно одним ударом хвоста. И тогда ночь бы закончилась совсем иначе.
   Аллочку вырвало. Она едва успела отвернуться от костра, рухнув с поваленного дерева, что служило нам скамьёй, как её скрутило сухим спазмом. Впрочем, буквально через минуту это действо переросло в жесточайшую истерику. И это словно спустило курок.
   Не знаю, кто как, а я выла, оплакивая всех нас. И водителя, и Веригу, и Михалыча, и вообще. Последние сомнения испарились, чужой, неласковый мир принял нас в свои объятья. Совершенно сказочная история. Вот только сказка оказалась очень уж страшной. И совсем непонятно, почему мы здесь? Зачем здесь я? Если из-за Олли, то он мёртв, и я уже никак не спасу его. Тогда зачем всё это? Зачем сюда попали эти несчастные люди?!! Зая тихо плакала, уткнувшись в моё плечо, и Пашка обнимал нас обеих, даря ощущение поддержки. Неодиночества. Анна Сергеевна плакала, уткнувшись в огромный клетчатый носовой платок. Аллочка рыдала на мужественной груди начальника каравана. Змей, как разумный мужик, разливал по новой чай.
   Спустя некоторое время коллективная истерика наконец-то выдохлась, мы утёрли окончательно отёкшие лица, отсморкались и вернулись к дискуссии. Всё-таки быть слабым полом не так и плохо. Проревелись, сбросили напряжение и вновь готовы к подвигам. Мужчинам сложнее, они успокаивают нервы несколько иначе.
   - Итак, попробуем ещё раз. Отсюда надо уходить. Но пешком мы далеко не уйдём, да и автобус, хоть какая-то, но защита. Значит, - Олежа выдержал весомую паузу. - Поедем на автобусе.
   - Он же не работает?
   Аллочка, вновь сидя на бревне и кутаясь в безразмерную кофту (кстати, фасончик-то мужской и судя по размеру...), наивно хлопала ресницами и преданно заглядывала в лицо начальнику каравана. Ну да, появление страховидл выводило задачу обзаведения личным охранником на новый уровень.
   - Двигатель не работает. Но дорога идёт под уклон, так что автобус будет катиться сам. А используя ручник, мы имеем все шансы не свалиться в пропасть. Впрочем, альтернативу вы все видели.
   Бедный, бедный Колька! Желчь вновь подкатила к горлу, и я торопливо хлебнула чаю. Вот уж действительно, чем сдохнуть в когтях и желудках этих тварей, лучше разбиться о камни. Как Олли. Титаническим усилием я задавила воспоминания и вернулась к разговору.
   - ...надо только откопать колёса. Лопата есть, кажись и лом я в багажнике видел, так что...
   Как я уже говорила, водитель был просто золото, а не мужик. Жаль пулемёта не возил с собой. На всякий случай. Нам бы сейчас и 'Максим' сгодился.
   Потом парни откапывали автобус. Мы бродили вокруг, подавали воду и поглядывали на солнце. Изо всех сил умоляя его сегодня не торопиться. Анна Сергеевна из остатков вчерашнего жареного мяса и найденной крупы сварила кашу. Так что после нехитрого обеда мы, поминая всех святых, выдвинулись в путь.
   Я не буду рассказывать, как мы ехали, то разгоняясь, то тормозя, иной раз замирая в метре от обрыва. Я взмокла от страха, от дикого напряжения сводило мышцы, но мы ехали, и это было главное. Однако, не прошло и трёх часов, как дорога кончилась. Судя по свежести земли, недавний оползень похоронил и дорогу, и наши надежды убраться отсюда как можно дальше.
   - Приехали.
   Я видела, как Олег снял подрагивающие пальцы с ручника и устало выдохнул. Его пыльная, когда-то чёрная футболка взмокла от пота. Да уж, поездка всех колоссально вымотала. У меня от напряжения сводило ноги и хотелось уже наконец-то ступить на твёрдую землю.
   Парни сгрудились возле первого сиденья, чем-то гремя. Оказалось, под дерматиновым диванчиком прячется целое сокровище. Ящик с инструментами. Олег, помимо топора за поясом, обзавёлся ломом, и ходил с ним, как шаолиньский монах с посохом. По мне, так дико неудобно, но прошлая ночь ясно показала, насколько мы беззащитны перед этими крылатыми монстрами. А лом... А что? Против лома нет приёма. Если конечно, ты умеешь с ним обращаться. Судя по всему, Олег умел.
   Пашка взял себе пару здоровенных разводных ключей, чем не булавы? Лёха тоже вооружился молотком вдобавок к топорику и взял ещё пару отвёрток. Нам тоже вручили по отвёртке и тридцатисантиметровому гаечному ключу. Оружие для собственного спокойствия, чтоб не чувствовать себя совсем уж беспомощными, я полагаю. Как же мне хотелось курить...
   До вечера было ещё далеко, пологий склон и местные кусты парни разведали за полчаса и вновь ушли на поиски. На этот раз места, в котором можно было бы пережить ночь. Я лишь проводила Пашку тоскливым взглядом, но трепать ему нервы своими страхами, когда итак чёрте что творится - последнее дело. Олег развёл костёр, мы помогали Анне Сергеевне кашеварить, стараясь не отходить от автобуса без нужды. Оле-ежа бродил вокруг дозором, и я видела, как напряжение сковывает его плечи. А ещё мне не давал покоя его взгляд. Было в нём что-то такое, отчего мне хотелось спрятаться. В общем, я ждала Пашкиного возвращения, бродила с Заей вокруг лагеря и старалась лишний раз не попадаться Оле-еже на глаза. Благо, их ему старательно мозолила Аллочка.
   Потом Зая устала бродить и осталась у костра, а я наткнулась на этот лаз. Чистая, без следов земля под ним как-бы намекала, что возможно жильцы тут отсутствуют, но я всё же потопталась в нерешительности, прежде чем туда соваться. Всё же голова у меня одна.
   Лаз был где-то в полутора метрах над землёй, но пара камней так удачно валялись рядом, что забраться внутрь труда не составило. Скудного света вполне хватило, чтобы оглядеться. Чем я и занималась наверное с полчаса, пока не услышала Пашкин трёхэтажный мат и конструктивные производные от моего имени. Вывалившись из пещеры, а это оказалась именно пещера! Я ломанулась к лагерю во все лопатки, уже предчувствуя нагоняй. Я ж никому не сказала, куда ушла. А отмаз 'Оле-ежа меня бесит' с Пашкой не пройдёт. Тот строго настрого мне не велел из лагеря уходить. Да я вообще не собиралась! Мне вообще казалось, я буквально в двух метрах от костра! Показалось, в общем.
   Предчувствия меня не обманули. Втык я получила от всей широкой Пашкиной души. И хотя ничего принципиально нового я не услышала, но рыком впечатлилась и обещала больше ни-ни. Порадовав концертом невольных слушателей, Пашка наконец успокоился и рассказал, что они с Лёхой нашли спуск к реке, так что запас воды можно было пополнить. В общем, за канистрами он и вернулся. А Лёха остался там в засаде, ждёт коз у водопоя. Я в ответ порадовала народ найденной пещерой и словила ещё один напряжённый взгляд Оле-ежи. Ну блин! Ну ему-то что от меня надо?
   Пашка пошёл с нами осматривать пещеру. Вместе с Оле-ежей они всё облазили, ощупали и остались довольны. Получалось, камни, что валялись у входа на земле, были пещере сродни и закупоривали когда-то лаз. Судя по свежести насыпи, вывалились они совсем недавно, возможно тогда же, когда случился и оползень на дороге. Может землетрясение какое было или ещё чего. Ну и местная живность просто не успела вселиться сюда на ПМЖ. По понятным причинам нас это очень порадовало. В общем, пещеру признали годной и решили ночевать в ней. Опять же, лаз можно было завалить камнями изнутри для большей надёжности. Осталось лишь очистить стены от паутины, вымести пол, да нарубить лапника на лежанки. И травы нарвать для мягкости. Жаль, водитель с собой косу не возил.
   Пока перетаскивали вещи, заново обустраивали лагерь, жарили мясо - охота оказалась удачной - день и кончился. Олег притащил канистру с соляркой, кусок вонючего брезента, каких-то железок, гильзы? И весь вечер возился с этим всем, что-то мастеря. Лёха точил свои ножи-топоры, Пашка бродил вокруг лагеря, нюхая воздух. А мы с дамами занимались марафетом. После приборки в пещере - это было жизненно необходимо. Аллочка, сосредоточенно разглядывая себя в маленькое зеркальце, поправляла волосы-брови-ресницы и обтиралась влажными салфетками. Мы с Заей умылись из канистры, оглядели друг друга, помогли вычистить из волос ветки и мелкий мусор, я переплела свою косицу, Зая причесалась, и на этом посчитали миссию выполненной. Мыть голову в ледяном горном ручье, как Аллочка (с визгом и трёхэтажными матами), я бы не смогла даже ради принца. Так что, сами обойдясь минимальными усилиями, мы помогли с грумингом Анне Сергеевне и отправились в пещеру, наконец-то отдыхать.
   Когда все забрались внутрь, парни завалили вход, оставив лишь маленькое оконце для воздуха и обзора. Олег выставил на пол в центре какую-то железяку, щёлкнул зажигалкой и... Железяка оказалась керосинкой. Ну или чем-то очень похожим. В общем, да будет свет! Аллочка похлопала от чувств-с, мы все уважительно окинули Олежу взглядами, он снисходительно принял все овации и выдал:
   - А теперь рассказывай, Александра.
   Я удивлённо открыла было рот, потом закрыла, для верности плотнее сжав зубы, выдохнула и только потом переспросила:
   - О чём?
   - Ну как же. Предыдущая ночь выдалась очень... неспокойной, и кажись, ты знаешь об этом больше, чем кто-то из нас. Поделилась бы инфой, м?
   Олег привалился к стене у оконца, и в неверных отблесках костра его лицо казалось выточенным из камня. Почему я раньше не видела, какой упрямый у него подбородок, какой жёсткий рисунок губ? Рядом приподнялась Зая. Пашка сел, чуть нависая надо мной, и Олег вскинул ладони в успокаивающем жесте:
   - Тише-тише, Паша. Никто твою девочку не обижает. Но согласись, мы имеем право знать.
   Я чуть опустила ресницы, буквально кожей чувствуя настороженные взгляды попутчиков. Мы с Пашкой не успели обсудить, что врать в таком случае. Не было ни времени, ни места, вокруг всегда кто-то крутился, и сейчас я лихорадочно перетрясала память, решая, что можно рассказать, а о чём обязательно умолчать. Олег меж тем решил добить:
   - Она испугалась птенца твари. Не была удивлена или озадачена, как все мы. А узнала и испугалась. И ты тоже это понял. Потому и скомандовал всем бежать в автобус. Я не в претензии, Павел, это спасло наши жизни. Но пусть она расскажет, что знает обо всё этом. Чего ещё нам ждать?
   Пашка ободряюще сжал моё плечо, и я, нервно вцепившись в его ладонь, сдалась:
   - Мне иногда снятся сны. Разные, - я облизнула пересохшие губы. - Последнее время мне снился мир. Другой мир. И там я видела бой на горной дороге. Эти птицы напали на караван.
   - Да какие ж это птицы?! Это не птицы! Это птеродактили! - Анна Сергеевна экспрессивно взмахнула руками.
   - Но как эти твари попали в наш мир? - Аллочка удивлённо округлила глаза. - Или... или это мы попали туда?..
   - Этого я не знаю. Но твари те. Те самые. Из того мира.
   - Судя по отсутствию сети, проводов, самолётов, и спутников на орбите, которых даже ночью не видно, я бы сказал, что скорее попали мы. И дикие козы совсем не боятся людей. Словно мы для них в новинку. - Лёха задумчиво жевал травинку. А потом посмотрел на меня. - Почему Зая колет тебе АМГ?
   Я вздрогнула, и Пашка на миг сжал меня крепче, словно пряча от беды. Лёха не сводил глаз с нас, я пристально смотрела в ответ, краем уха слыша привычное:
   - Я не Зая, я - Зоя. Зоя Лисицина.
   - Потому что иногда мне снятся кошмары, Змей. И после них я не всегда могу проснуться сама.
   - Хреново.
   - Не то слово. И откуда ты знаешь?
   - Я видел, как тебя бил припадок в автобусе, а потом заметил у костра пустую ампулу. Сильный препарат, куча побочных эффектов, и он лишь купирует приступы, не убирая причину.
   Я пожала плечами:
   - Ампула была последней, так что... Побочка - это не то, что меня волнует.
   Мы не отводили взглядов, и что-то странное я видела в его чёрных зрачках. Потом Змей криво усмехнулся:
   - Это твои сны, Саша. Твой сон - это твой мир. Твои правила. И никто не смеет тебе угрожать в твоём собственном сне.
   Я так же криво усмехнулась в ответ:
   - Спасибо, я запомню.
   - Обращайся. - Лёха помолчал, а потом хмыкнул. - А почему Змей?
   - Пашка назвал тебя так после первой охоты. Чингачгук - Большой Змей.
   Уголки его губ дрогнули в улыбке, и я чётко поняла: мы поладим.
   - Так мы что, попали в другой мир?!!
   Блин, ну здравствуй, Алла.
   - Да, похоже на то.
   - А кроме птиц этих страшных ты ещё что-нибудь про этот мир видела? А как он называется? Расскажи!
   И я рассказала. И про лавочку и про магнолию, и про портовый город, и про нравы местных жителей.
   - Рабы?! Ужас какой, прости Господи!
   - Нет машин? Средневековье? А водопровод? А туалет? А мода какая?
   - У мужиков косы?!!
   Полагаю, авторы воплей вполне узнаваемы.
   - Здесь только Змей по длине волос сойдёт за своего. Да и то, масть всё же другая. Здесь всё больше чернявые да смуглые.
   - Кла-а-асно. - Заин мечтательный тон выронил меня в осадок. - Другой мир! Это ж просто прелесть какая! А если машин нет, так может магия есть или ещё чего. Никто в себе никаких изменений не чувствует?
   Оглянувшись, я поняла, что в осадке я не одинока, а Зая продолжала вбивать гвозди в гроб моей реальности:
   - Может тут эльфы есть или единороги? Может мы попали в мир альтернативной реальности или вообще, выдуманный, вроде 'Властелина Колец' или того же 'Гарри Поттера'? Хотя там вроде таких страховидл не было или были? Но ты говоришь, люди всё же немного другие... В любом случае, дальнейший сюжет нашей истории зависит от того, кто здесь главный герой. Для кого пишется эта сказка.
   - Например?
   - Ну... Санька наверняка будет ясновидящей. Анна Сергеевна может оказаться Хранительницей какой-нибудь волшебной долины. Будет доить единорогов, варить зелья... Котёл вон у неё уже есть.
   Все заржали, Анна Сергеевна смущённо отмахнулась:
   - Ну вас, балаболки! Да и единороги-то вроде только к девственницам подходят?
   С ума сойти, мы смутили нашу тётю Аню!
   - А если Аллочка... То завтра на соседней скале упадёт дракон, окажется раненым принцем и будет сражаться с королём эльфов за нашу блондинистую красу.
   Не уловившая сарказма Аллочка вся раскраснелась, глаза подёрнулись мечтательной дымкой. Наверняка уже в мыслях корону меряет или принцев целует. По очереди.
   - А король эльфов откуда возьмётся?
   - В горы на курорт поедет... и заблудится!
   Пашка ехидно скалил зубы, щекотно дыша мне в ухо. Я хихикала, уворачивалась, мысленно ставя радом с Аллочкой принцев. И поняла: не, не потянет. Принцев стравит. Они перегрызутся насмерть, королевства в крови утонут. Не-не, никаких Аллочек, мой мир этого может не пережить.
   - А если я?
   - Или я?
   Так, к сказкам по заявкам подключилась тяжёлая артиллерия.
   - Если кто-то из парней, значит либо непрекращающийся кровавый мордобой, либо гарем. Ну... женский или мужской, тут уж кому что нравится.
   Парни подавились смешками и возмущённо заэкали, на что Зая лишь хохотала:
   - А что, вы все парни видные, как соберутся местные аборигены, как обзовут вас какими-нить Избранными, да как начнут вам своих сыновей дарить в младшие мужья! И не откажешься ведь, когда кинжал у горла!
   Маленький огонёк внезапно замигал и погас, оставляя нас почти в темноте.
   - Ладно, хватит ржать. Укладывайтесь, давайте.
   Все согласно завозились, устраиваясь удобнее, а я смотрела в темноту и улыбалась.
   - Слушайте, а как понять, кто герой сказки?
   - Ну это как раз легко. - Пашка, как ярый любитель фэнтези, решил осчастливить нас информацией. - Герой чаще других влипает во всякие передряги. Да, и к нему ещё обязательно зверушка должна какая-нибудь чудная прибиться.
   - Потрясающе.
   Сон мягко окутывал меня своими невесомыми крыльями, рядом довольно сопел Пашка, а я внезапно вспомнила:
   - Зая!
   Я потрясла Зайца за плечо. Та уже успела задремать, но всё же отозвалась:
   - Что?
   - А если героиня сказки - ты, тогда что?
   - Не. Это не интересно.
   Зая снова засопела.
   - Зая!!!
   - Что?!
   - Ну а всё же, если ты?
   - Ну, Саня...
   - Зая!
   - Я не могу быть героем. - Зая сонно вздохнула и придвинулась ближе.
   - Почему?
   - Потому что, если герой этой сказки я, то она выйдет очень короткой.
   - М-м?
   - Мы все умрём.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 7. В ловушке
  
  
   Зая сонно фыркнула и вновь засопела. А мне ее последняя фраза стоила почти половины ночи бессонницы. Эта мелкая поганка беззаботно дрыхла, а я всё прокручивала в мозгу её маленький спич. И ведь понимала, это - полная ерунда, Зая ляпнула просто в надежде отвязаться, но... Тема смерти для меня всегда была непростой. Особенно в последние годы.
   В общем, я перемалывала свои непростые думы, мучила себя бесплодными размышлениями и воспоминаниями, вертелась, вздыхала, мечтала о сигаретах... Пока Пашка не придавил меня своей ручищей, сердито выдохнув:
   - Спи уже, Гриднева.
   Знакомое бурчание успокоило мою мятущуюся душу, и я как-то сразу уснула.
   Солнце уже встало, когда я вновь открыла глаза. На удивление ночь прошла спокойно, мне ничего не снилось, и этому я была очень рада. В тонком золотистом луче, что пробился сквозь кладку камней, танцевали пылинки, Анна Сергеевна музыкально похрапывала, остальные тихо сопели, и вся эта утренняя симфония наполняло моё сердце покоем.
   Я лениво рассматривала свод пещеры, прослеживая прихотливые извивы трещины, когда вдруг заметила крадущуюся тень. Медитативное состояние полетело к чертям, сердце с испугу дёрнулось на выход, а оказалось, это Оле-ежа осторожно подбирался к оконцу. Тьфу! Весь настрой сбил! Однако негодование не помешало мне шёпотом спросить:
   - Что случилось?
   - Тихо! Там кто-то есть...
   Оле-ежа приник к оконцу и замер. Я же не знала, что делать в первую очередь: бояться или любопытничать? Твари не летают утром, это я помнила, однако, кто сказал, что здесь нет чего-то ещё, столь же несимпатичного? Пока я терзалась в сомнениях, зашевелилась Зая, Пашка перестал сопеть, у стены поднялась Аллочка, и я поняла: ещё немного, и к оконцу выстроится очередь.
   Опередив Звезду буквально на пол локтя, я заглянула через плечо Оле-ежи, и облегчённо выдохнула. Бояться явно не стоило. Со спины, обиженно пыхтя, всей массой навалилась Аллочка, чуть не впечатав меня в Оле-ежу. И откуда в ней столько весу-то?!
   - Фу! А я то испугалась!
   Аллочка, скривив губы, отползла обратно, уступив место остальным любопытствующим. Устроившись на лежанке, она оправляла одежду, спутанные после сна волосы, и украдкой бросала взгляды на Оле-ежу. Оценил ли? Оле-ежа оценил, медленно оглядев всё, что было выставлено к осмотру. Я подавила улыбку и вновь приникла к оконцу, рассматривая храбрую мышь, что подбирала крошки у костра.
   - Ну вот и зверушка, и вполне себе чудная.
   И точно, вдоль серой шкурки обычной мыши-полёвки тянулись жёлтые, как у бурундука, полосы. Пашка боднул меня в плечо, отталкивая от оконца.
   - Отойди, я снесу баррикады.
   - И к кому же пришёл страшный зверь, Паш?
   - Там Змей сидел. - Пашка ехидно улыбнулся через плечо Лёхе. - Значит, к нему и пришёл. Значит, он у нас герой сказки.
   - Герой - штаны с дырой. - Лёха, криво усмехнулся, проверяя пальцами дыру на джинсовом колене, как будто она могла быть иллюзией. - У кого-нибудь нитки с иголкой есть?
   Змей вновь спрятался за маской обычного, невыразительного парня. Опять бейсболка натянута на нос, чуть сутулые плечи... или это так кажется из-за широкой майки? В общем, перед моими глазами опять был Лёха.
   Швейной атрибутики ни у кого не нашлось, что огорчило не только Змея. У Пашки тоже вон на штанах были прорехи. Да и сама я вчера неудачно зацепилась за ветку. И это не считая грязных пятен и мелких дырок, прожжённых искрами костра. Если так пойдёт дальше, то очень скоро мы будем смахивать на бомжей.
   Отсутствие элементарных удобств тяжело сказалось на всех нас, но заметней всего пострадала Аллочка. Её голые ноги, жестоко покусанные местным гнусом, неконтролируемо вызывали сочувствие. Как не крути, а штаны в поездке - необходимое средство выживания.
   Теннисками с ней поделилась Анна Сергеевна, устав смотреть на её 'модные' мытарства, а вот штанов нужного размера не нашлось. А то, что нашлось, не устроило нашу Звезду. Вот и щеголяла она короткой юбкой да голыми расчёсанными ногами в матерчатых тапочках на шнуровке, каждый раз кривясь при одном взгляде на них. По-моему, исключительно зря. Даже деревянные сабо были бы лучше её шпилек.
   Однако Аллочка мою точку зрения не разделяла и Анна Сергеевна удостоилась лишь сухого 'спасибо'. В общем, отойдя от стресса, барышня осталась верна своему характеру, который вновь расцвёл майским шиповником. Вот и сейчас, приводя в порядок волосы, она насмешливо скалила зубы в Лёхину сторону:
   - И кого нам ждать, герой: эльфов или драконов? Мордобой или гарем, м?
   Лёха, по уши закопавшись в свой драгоценный рюкзак, лишь пожал плечами:
   - Судя по окружающим реалиям, скорее всего, будет мордобой. Гарему пока совершенно не откуда взяться.
   - Ну как же, - из Аллочки прям пёрло ехидство. - Вокруг тебя столько прекрасных и не очень, - она скосила взгляд в мою сторону, - девушек. Неужели никто не глянулся?
   Лёха фыркнул во внутренностях рюкзака, продолжая там чем-то шуршать:
   - Насколько я помню, гаремы 'попавшему' герою набираются из аборигенов. Здесь из них пока только те крылатые крокодилы. А я не настолько герой, чтобы даже представить подобное.
   - Мда. Измельчали герои, однако.
   Аллочка закончила выплетать косу и Лёхины нервы, дёрнула плечиком и двинула на выход. 'Герой' всё также рылся в своём рюкзаке, но я заметила, как уголки его губ дрогнули в усмешке. Неплохая выдержка у парня.
   День прошёл в ожидании. Разведчики опять ушли на разведку. Я всё так же наматывала нервные круги вокруг лагеря в ожидании их возвращения, уговаривая себя не истерить. Пещера - это конечно хорошо, но не зимовать же в ней? Так что разведать путь было необходимо, однако моих волнений это не отменяло. Мало ли какие ещё сюрпризы могут случиться?
   Природа вокруг лагеря была всё та же. Те же ёлки, редкие сосны, кусты. Больше всего в пейзаже было камней различной конфигурации: от огромных валунов до мелкой щебёнки. Живописные обрывы навевали тоску, круто вздымающиеся скалы - печаль. В общем, прогулка получилась не особо удачной.
  Оле-ежа, тоже зараза такая, все нервы мне издёргал своими взглядами. И чего пялится? Нет, чисто по-человечески я его понять могу: ситуация мутная, девка (в смысле, я) опять-таки мутная. Так что его пригляд вполне логичен. Опять же, хоть какая-то иллюзия контроля ситуации. Но я же от его взглядов нервничаю! А себя завсегда жальче. Так что однозначно, Оле-ежа - козёл!
   Нестерпимо хотелось курить. У меня, кажется, даже температура поднялась, так меня ломало. Хотелось курить. И в душ. И кофе. Хотелось к людям. Хотелось много чего, но к людям - всё же сильнее. Ну ладно, хотя бы помыться! Вода была, но к реке не каждый раз можно было спуститься, да и холодная она была настолько, что зубы стыли. А греть её, да на всех... В общем, хватало только умыться. Но что это такое для девяти пропотевших и пропылившихся тел! Если так пойдёт, я вскорости рискну повторить подвиг Аллочки по омовению в ледяных водах. Хотя даже заранее страшно и озноб по всему телу. О том трагичном моменте, когда кончится туалетная бумага, даже думать не хотелось.
   Я в очередной раз перетрясла сумки и вывернула карманы. Ну хоть бы где сигаретка завалялась! Как парни обходятся, ума не приложу. Пока бродила вокруг лагеря, нашла знакомый куст с ягодами, который ещё покойный Михалыч показывал. Бедный Михалыч...
   Грибов опять нет. Непонятно почему, но ёлки есть, а грибов нет. День прошёл мутно. Вялая Зая помогала Анне Сергеевне кашеварить. Понятия не имею, что они готовили. Судя по остаткам продуктов - кашу из топора. Аллочка сидела на бревне и кидала на меня злые взгляды. На мой недоумённый вид, кажется, разозлилась ещё больше. Оле-ежа занимался какими-то железками, лишь изредка окидывая лагерь суровым взором начальника каравана.
   В очередной раз наткнувшись на Аллочкин взгляд, я плюнула и вновь ушла нарезать круги вокруг лагеря. Споткнулась об корневище, навернулась и разодрала штанину, благо, ногу лишь оцарапала. А то у нас из всех лекарств только валидол у Анны Сергевны да йод с зелёнкой из водительской аптечки.
   От злости вырвала у куста ветку, решив виновника ДТП хотя бы покусать. Вкус оказался весьма неплохим, с лёгкой горчинкой, что так приятно царапала в горле. В общем, я нашла хоть какую-то альтернативу сигаретам и мне чуть полегчало. В качестве контрибуции я наломала с куста целый карман небольших палочек и довольная потопала в лагерь. Судя по запаху, каша из топора сварилась удачно.
   К вечеру вернулись наши разведчики: хмурые, усталые, с мясом, но с плохими новостями. Оказалось, дальше дороги нет. Вообще никакой. Кругом одни обвалы, скалы и оползни. Мы оказались в ловушке. Снизу река, хоть и не очень широкая, но глубина и мощное течение не оставляли даже иллюзий на возможность её форсирования. По бокам, где дальше, где ближе, - отвесные скалы, а единственную дорогу вниз, в предполагаемую долину, похоронил оползень. Причём с такими огромными камнями, что без снаряжения скалолазов там в принципе нечего делать. К сожалению, покойный водитель об этой перспективе не догадывался, и нужным нам инвентарём не запасся. И по всему получалось, что нам придётся возвращаться обратно. А там твари.
   После отчёта разведчиков хмурыми были уже все. Ну и естественно, ночь тоже не задалась.
  
  
   Я вновь жалась к скальному уступу. Вновь слышала тихие шаги Охотника. Вновь чувствовала, как от его ненависти встают дыбом волосы на загривке, а от страха липнет к спине майка.
   - Где же ты?..
   Вот сейчас длинные красивые пальцы лягут на каменную балку. Он заглянет сюда, в темноту. Ещё миг и его волосы скользнут по скале, а я увижу его светлые от ярости глаза. И тогда всё. Конец.
   Твой сон. Твой мир. Твои правила.
   Слова, которые до этой минуты были просто словами, с каждым ударом моего сердца обретали плоть. Да. Мой мир. Мои правила. Мой сон. И всё здесь подчинено мне. Я не хочу, чтобы он нашёл меня. И он не найдёт.
   Он меня не увидит.
   Нежно-серебристый туман окутал меня невесомым покрывалом, пряча в своей глубине, чуть приглушая краски мира. Но разве это цена? Тем более, я прекрасно всё вижу. Я вижу, как на балку ложатся его пальцы. Вижу, как длиннющая серебристая коса с вплетёнными шипами, свешивается вниз. Вижу его лицо...
   Это именно он. Охотник. Хотя я понятия не имею, откуда у меня это знание. Я никогда раньше его не видела, и это абсолютно точно. Тем не менее, всё в нём, каждая его чёрта именно такая, каким я его предчувствовала.
   Я вижу его смуглую кожу, чётко вырисованные брови, его породистый нос. Я вижу его светлые от ярости глаза. Хотя как они могут быть светлыми, если черней ночи? Я вижу его. Я смотрю на него, пусть моё сердце и заходится от страха, спотыкаясь от его ненависти, что тяжёлой, удушливой волной почти валит меня с ног.
   Но я могу смотреть на него.
   Потому что он меня не видит.
   Не видит, но чувствует. Его хищно скрюченные пальцы тянутся ко мне, но вязнут в тумане. Он щерит зубы в злом оскале, и его чуть крупноватые клыки влажно блестят в неверном отблеске тумана. Тот всё так же не пускает его. И он вне себя от бешенства:
   - Ты не уйдёшь, дрянь! Ты не уйдёшь от меня!.. Я тебя найду!
   Ужас ржавой иглой ввинчивается прямо в мозг. Сердце окончательно сбивается с ритма. Это сон! Всего лишь сон! Мой сон!
   Проснуться!!!
  
  
   Темные своды пещеры. Тихое дыхание спящих людей заглушает бешеный стук моего сердца. Всё хорошо. Хорошо. Всё хорошо...
   - Помогло?
   Змей уже проснулся и сидел у стены, опять со своим рюкзаком.
   - Да. Спасибо. - Голос со сна хриплый, дыхание неровное и горло дерёт, будто сорванное криком. - Спасибо тебе.
   - Обращайся.
   Хрен с тобой, язви. Сейчас ещё можно. Сейчас я ещё помню, что благодарна тебе.
   - Что ты знаешь об этих горах?
   Я не вижу его глаз, но всей сутью чувствую его взгляд. И совершенно нет сил его выдержать. Не сейчас. Не после Охотника. Эта серебристая хищная тварь раскатала меня тонким слоем. Поэтому я не спрашиваю, с чего на Змея напала такая нужда поговорить. И я вижу, что это именно Змей. Не Лёха. Я прикрываю глаза и начинаю рассказывать.
   - На самом деле, мало чего. Те горы, о которых я слышала, называли - горы Зорбы. Через них идёт дорога в Вольные Баронства. И кажется, это единственный путь. Караван барона Дьёрда шёл вверх по скальной дороге, поднимался на перевал, как я понимаю. Я слышала, что нет более верующих людей, чем те, что идут тропами Зорбы. Но я не знаю, наши это горы или нет. Хотя твари там были такие же.
   - Всё?
   - Всё.
   - Не густо.
   Сама знаю, но чем богаты. Меня потихоньку начинает отпускать напряжение. Сердце уже не стремиться вырваться из груди, дыхание почти пришло в норму. Но руки всё такие же ледяные и так же отчаянно трясутся, поэтому я их прячу под кофту. Пашка за моей спиной что-то ворчит сквозь сон, поворачивается, обнимает меня рукой. И от этого мне так хорошо, что холодный склизкий комок, в который, казалось, намертво смёрзлись мои внутренности, наконец-то разжимается.
   Мне настолько лучше, что я внезапно замечаю робкий солнечный лучик, пробившийся через оконце и ползущий по потолку пещеры. Я заворожённо залипаю на нём взглядом и словно плыву в темноте наравне с ним, а он ползёт, постепенно смещаясь на дальнюю стену, освещая самые тёмные углы. Он слаб, но его сил хватает высветить рельеф стены: ямки, сколы, абсолютно ровную вертикальную трещину... линию?
   Что?
   Не отрывая взгляда от тонкого слабого луча, я вывернулась из-под Пашкиной руки, задела Заю, наступила на Олега...
   - Что? Ты куда, Сашка?
   Я медленно вела пальцем по идеально ровной кромке камня, и возможно у меня глюки, но с каждым мигом, я всё отчётливей вижу её. Понимаю, что это.
   Змей буквально дышал мне в затылок. Где-то там Зая сонно переругивалась с Пашкой. Или с Олегом?
   - Ты тоже видишь это?
   Какое там видишь? Лучик исчез и снова стало темно, как в волчьей пасти. Но мои пальцы всё так же чувствуют кромку, и даже трактор меня сейчас не сдвинет с места. Рядом щёлкает что-то, и тьму прогоняет огонёк самопального светильника. Это конечно мелочь, но она позволяет нам увидеть.
   - Ты понимаешь, что это?
   - Дверь, Гриднева. Ебическая сила! Это дверь! А за дверью, как правило, всегда что-то есть.
   Не отводя пальцев от щели, я всем сердцем чувствую кромку стёсанного камня. Люди. За все эти дни, что мы провели в горах, мои руки впервые касались чего-то, что действительно можно было считать следом разумного человека.
   Более того, это был шанс. Шанс вырваться из западни.
   - Что можно прятать в горах в пещере? - Змей сосредоточенно разглядывал стену.
   - Без понятия. Всё что угодно. Тайное место, может что-то религиозное или...
   - Тайный ход.
   - Вход или выход?
   - Без разницы. Лишь бы не тупик.
   - И не завал.
   - Точно.
   Змей меня чуть потеснил, в его руке блеснула сталь. Втиснув лезвие меж камней, он подёргал нож, и на пол пещеры посыпался какой-то песок. Нож провалился в щель по самую рукоять, не встретив преграды.
   - Тут нужно что-то другое.
   - Что тут у вас, Сань? - Пашка внезапно навалился со спины.
   - Привет, Паш. Мы, похоже, дверь нашли. Смотри.
   - Очень похоже. Змей, тут нужна монтировка. Надо Олега звать.
   - У него есть монтировка?
   - Вчера в автобусе была.
   Авантюрист-Пашка радостно сверкал глазами и был готов хоть сейчас на подвиги. Отлично. Парни заговорили о железках, значит, дальше справятся сами. Я вывернулась из-под Пашки, давая ему место, и нос к носу столкнулась с Олегом. Да твою ж мать! Судя по его напряжённому взгляду, что-то такое он себе уже надумал. И мне это заранее не нравится.
   Пропустив и его, я отползла к выходу. Щёки горели и вообще, душа требовала свежего воздуха. Аллочка мазнула меня ненавидящим взглядом. Да что-ж это такое сегодня! Ещё только утро, а уже нервы на взводе. Опять весь день будет плеваться ядом в мою сторону.
   И чего спрашивается? Я ей не конкурентка ни в каком месте. И я, и она это знаем. Оле-ежу она выбрала и ведёт его плотно, на других парней не разменивается. Хотя тех парней-то - полтора землекопа. Змей на неё не больно-то реагирует, Пашка... Пашка тоже особо не смотрит, хотя зубоскал ещё тот. Герой-любовник-сердцеед. А вот Оле-ежа смотрит. Одобрительно так смотрит, хоть в ноги падать и не собирается пока. Вроде как.
   К обеду парни справились со стеной. Там оказался вполне себе обычный рычажный механизм. А вот за дверью нашли натуральный коридор. Не больно широкий, не больно высокий, Олегу будет тесновато, но в принципе вполне себе проходимый. После вчерашней новости об отсутствии дорог, это коридор возродил в наших сердцах надежду. Не откладывая на потом, наши разведчики собрались в путь. А то мало ли, куда этот коридор ведёт? Может к самому гнездовью тварей, а мы им тут проход расчистили. В общем, парни решили сходить сегодня.
   Собрались они быстро. Взяли только Олежины керосинки да железки свои, типа оружие. Нас всех из пещеры выгнали, на всякий случай. Оле-ежа костёр развёл. И дабы мы от нетерпения с ума не съехали, отправил нас потрошить автобус.
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 8. Проснуться живым
  
  
  
   Идея с обыском автобуса была неплоха, но по третьему кругу там было уже совсем нечего искать. Единственное, я разжилась зеркалом. Вернее, осколком от зеркала бокового обзора. Я слегка порезалась в процессе вытаскивания объекта, но это того стоило. Зелёнка надёжно залила рану, а предрассудки по поводу разбитых зеркал меня и вовсе никогда не трогали, зато теперь в любой момент я могла полюбоваться на себя любимую. Красота - страшная сила, должна я вам сказать. А красота после пары дней на вольном выпасе - это вообще что-то запредельное.
   В общем, день прошёл муторно. Не только я изошла на нервы, в ожидании бродя по лагерю. Все остальные тоже буквально не сводили взгляда с пещеры.
   Парни вернулись вечером, когда солнце уже цеплялось за макушки сосен, а мы начали всерьёз обсуждать возможную ночёвку в автобусе. Они вывалились из пещеры грязные и ободранные, словно шахтёры после смены, но не это было самое страшное. Пашка шёл, тяжело опираясь на хлипкого Лёху, и от этого зрелища сердце моё дёрнулось к горлу.
   Не помню, как я успела добраться до него. Просто в один миг я уже была рядом - расспрашивая, теребя, доставая аптечку, промывая рану и накладывая тугую повязку. В принципе ничего особо страшного не случилось: ушиб, может лёгкое растяжение связок, да ещё неглубокая ссадина. Зелёнка опять же пригодилась. Но страху я натерпелась на все сто. И лишь когда стало ясно, что вот прямо сейчас он умирать не собирается, мне полегчало. Однако всё равно я весь вечер жалась к Пашке, боясь выпустить его из виду.
   Про путешествие они уже рассказывали в процессе кормления. Не бог весь что, запасы наши реально поистощились, но парни метелили так, что за ушами пищало.
   Итак, судя по их отчёту, обнаруженный коридор был самого обычного вида, с грубо, но всё же обтёсанными стенами и практически целым полом (мелкие выбоины не в счёт), который постепенно понижался. Коридор вихлял, петлял и изворачивался змеёй, но ответвлений у него не было. Потолок иногда понижался, и в некоторых местах парням пришлось идти, нагибаясь, но недолго и не критично. Ползком нигде не ползли. Парни шли осторожно, оттого медленно, и часа через два упёрлись в завал. Как сказал Лёха, вывороченная земля опять-таки была свежей, значит, и этот завал образовался недавно. Что ж тут такое было, что всё вокруг так перекорёжило?
   Конечно, завал они весь не разобрали, но лаз прорыли. Когда Аллочка наивно поинтересовалась инвентарём, парни лишь хмыкнули. Руки у обоих по локти были в ссадинах, некоторые были достаточно глубоки, их пришлось обрабатывать. Зелёнка forever! С учётом отсутствия у нас серьёзных лекарств, счастье, что обошлись малыми ранами.
   Судя по рассказу, больше всего времени у них ушло на раскопки. Дальше коридор опять был прямой, как пробор у Михалыча. Ни ответвлений, ни коридорчиков каких. Ловушек тоже не было.
   И вот это было странно. Если я хоть что-то и понимаю в тайных ходах, а по всему выходило, что наш коридор именно он, то ловушки просто обязаны были быть. И их отсутствие вызывало некоторое напряжение. Причём, судя по насупленным бровям парней, не только у меня.
   В итоге коридор вывел их в пещеру вроде как природного происхождения. Хотя они ни разу не геологи, потому ручаться не будут. Это кстати цитата. А вот из пещеры было уже несколько выходов. Лёха насчитал шесть штук, но не факт, что там не было ещё. Пещера оказалась немаленькой, потолок терялся где-то во тьме, самопальных светильников на полноценное освещение не хватило. Побродив вокруг и поразмыслив, парни решили завершить операцию и вернуться к этому вопросу на следующий день. Тем более, судя по всеобщему запустению, пыли и отсутствию следов жизнедеятельности, пещеру эту не посещали уже очень давно, и каких-либо сюрпризов можно было не опасаться. По крайней мере, мы все на это дружно понадеялись.
   Ногу Пашка повредил как раз на обратном пути. Один из булыжников неудачно подвернулся под его ногой, когда он выбирался из лаза. Ну и здравствуй, травма.
   Вояж геологов-спелеологов обсуждали мы уже в процессе укладывания на ночь. Оле-ежа составлял планы подготовки к марш-броску, распределял роли и задачи. По всему выходило, что без разведки соваться неведомо куда мы не будем. Сначала надо понять, есть ли там реальный выход. Желательно безопасный. Совсем хорошо, если там будут люди. И еда. И может сигареты?
   На этой мысли я, всё так же цепляясь за руку Пашки, уснула.
  
  
   ***
  
   Не скажу, что ощущение полноценной оплеухи было чем-то новым в моей жизни, но неожиданным - точно. Вокруг опять расстилался туман, скрывая реальность от меня, а меня от реальности. И это было неплохо, потому что даже так ненависть Охотника буквально сбивала с ног, и, похоже, именно ей я обязана дивным приветствием.
   - Дрянь!
   Ментальный удар едва не взорвал мне мозг. Вот же ж су-ука! Не руками, так неведомой хренью умудрился дотянуться! Тихо подскуливая, я сжалась в комок, пытаясь втиснуться в скалу. Стараясь даже не смотреть в ту сторону, где бесновалась тень Охотника.
   - Выходи!
   Ага, щаз. Только шнурки поглажу! Прикрыв ладонями голову, странно, но вроде как помогало, я ещё и для верности закрыла глаза. Как там было? Мой мир - мои правила... что там ещё? Гос-споди, да за что мне это?!
   Давящая, чуть вздрагивающая тишина едва не отправила меня в обморок. Что ещё?!! Я приоткрыла глаза. Силуэт Охотника был почти чётким. Казалось, он распластался по туманной преграде, пытаясь продавить её, прорвать. Слава все чудесам, что у него это не получилась. Не буду думать, что возможно, это только пока. Не буду. Или я сойду с ума уже сейчас.
   Он ударил туманную стену ладонью, и колокольный гул наполнил мою бедную голову. У-у-у! Тварь! В глазах плескались радужные кольца, в горле стоял привкус соли и металла, почему-то...
   - Ну иди ко мне. Иди... маленькая дрянь!!!
   Новый удар буквально опрокинул меня навзничь. Сил уже ни на что не хватало, и только мысль о тумане не давала мне сорваться в истерику. Я чётко помнила, он - моя последняя защита. И даже думать не могла, что будет, если Охотник сможет дотянуться до меня хоть кончиком пальца.
   Тихий смех продрал ознобом до кости. Не помню, как смеялись киношные злодеи, но уверена, они и рядом не лежали с ЭТИМ. По моей личной градации это было страшнее, чем летающие крокодилы. Смех оборвался, словно рассыпался острым стеклом.
   - Выходи. Я же всё равно тебя достану! Выходи!!!
   Вот мне кажется или его когти пропарывают туман? Да нет. Нет! Это только кажется. Кажется! Я вжалась в скалу ещё плотнее, ощущая рельеф всей спиной. И почему я не горошина? Ей нужно так мало места, чтоб спрятаться! Зачем всё это? Что я сделала?! За что?!!
   - Ты, мразь, ещё спрашиваешь?! Ты! - Охотник прямо ощутимо захлебнулся гневом, а меня каждое его слово вколачивало в землю. - Под кем ты ходишь, дрянь?!
   Что?.. Я аж приподнялась. Что значит, под кем я хожу?
   - Ты не могла одна провернуть такое. Кто направлял тебя?! Кто?!!
   Мысли сухим горохом раскатились в разные стороны. Я ничего не понимала. Ни-че-го! Я даже сказать в своё оправдание ничего не могла!
   Охотник вдруг замер, чуть поворачивая голову. Прислушиваясь, словно хищная птица...
   - Руухи... Вставай!
   Ярость Охотника пропала без следа, и с меня будто сняли тяжеленную плиту, что, оказывается, так мешала дышать. Голову буквально повело от облегчения. В его голосе осталось лишь напряжение и... Не поняла, какие руухи? Это что ещё за напасть?!
   - Они совсем рядом. Просыпайся. Или ты хочешь, чтоб тебя сожрали во сне?
   Что?.. Он беспокоится... обо мне?
   - Дура! Твоя жизнь принадлежит мне! Проснись, идиотка! Проснись!!!
  
  
   ***
  
   Вывалившись в реал, я с трудом глотала такой вкусный воздух, всё ещё пребывая мыслями во сне. Ну что за напасть?! Ну за что?!! Этот Охотник совсем псих ненормальный. И меня в гроб вгонит, урод! Под кем я хожу?! Ну под кем я могу ходить? Если он так меня чувствует, как мне кажется, то почему он не понимает? Столько гнева, столько ярости. Из-за чего?! Я-то при чём?! Бред какой-то... Ещё и руухи эти. Что за руухи? Мне только каких-то руухов не хватало...
   Сквозь оконце проникали отблески от костра. В этих отблесках метались тени, и всё это ну никак не способствовало моему успокоению! Ну что за!..
   Я перевернулась, решительно закутываясь в кофту, твёрдо решая всё-таки поспать. А то все дрыхнут, и только у меня не отдых, а сплошной аттракцион ужасов - то Охотник с невнятными, но очень страшными претензиями, то руухи какие-то. Знать бы ещё, что это за новая напасть... Все вокруг расслабленно сопели, сон подкрадывался ко мне на мягких лапах, оконце заслонила тень, кто-то закашлялся. Нам ещё простыть не хватало, тут зелёнка не поможет...
   - Кхлик-кхлик-кхлю.
  Ещё мгновение усталый мозг пребывал в покое, а потом меня словно облило жидким азотом! Блядь! Руухи?!!
   Всё ещё не веря, я приподнялась, вглядываясь во тьму. В оконце что-то возилось, слышалось слабое цапанье, потом скрежет и вот, один из камней кладки вывернулся прочь, расширяя проём. Знакомая клыкатая* пасть пыталась просунуться внутрь, но места не хватало и вновь послышалось тихое царапанье.
   Дальнейшие события понеслись словно камни с горы. И даже впоследствии я могла с трудом восстановить хронологию. Как я расталкивала спящих, как мы отбивались от крылатых тварей, что лезли в проём нескончаемым потоком, я помню смутно. Более-менее я пришла в себя, когда мы всей толпой ввалились в потайной коридор, и парни, натужно сипя, с трудом преодолевая яростную атаку тварей, закрывали дверь. После того, как механизм затвора щёлкнул, отрезая злобный клёкот с той стороны, мы все, хрипло дыша, рухнули на пол.
   Тьма была абсолютная. И в этой тьме мы жались друг к другу в поисках тепла и хоть какой-то уверенности. В голове всё плыло, слабость накатывала жуткая. Кто-то разговаривал, кто-то всхлипывал. А у меня словно заложило ватой уши и мозг. Я могла лишь цепляться за Пашку, и только ощущение его тёплой руки не давало мне сойти с ума.
   Не знаю, сколько прошло времени. Просто в один момент невнятный гул превратился в разговор.
   - ...ну и что?
   - У нас все вещи там. Хорошо хоть сами выбрались, но ни еды, ни воды, ни светильников нет. Подождём утра. Может что и уцелело.
   - Вода есть в пещере. Маленький ручеек, но чистый, пить можно.
   - До пещеры ещё дойти надо. В слепую поползём? И потом, вы уверены, что там безопасно? Здесь хотя бы дверь сдерживает этих тварей. А там вообще неизвестно что.
   - Пиздец. Я думал, нам конец пришёл. Если б Санька нас не подорвала, всех бы сожрали. И так еле отбиться сумели.
   - Вот и мне интересно. Санька у нас прямо-таки незаменимая женщина получается. И пещеру нашла, и дверь. И разбудила вовремя.
   - Ты на что, сука, намекаешь?! Да если б не Санька мы бы уже сдохли давно!
   - Вот именно. Если б не Санька. А что ещё 'если б не...'? И стопэ, Павел. Уж больно всё завлекательно получается. Что не возьми, везде она отметилась. И сны, и мир, и пещера эта, и твари.
   - Руухи...
   Говорить было реально больно, словно я долго кричала. Но ведь вроде не было такого? Не знаю. Весь мир плыл и качался вокруг меня. Пашкина рука на мгновение сильно сжала моё плечо.
   - Что?
   - Эти твари - руухи. Гос-споди, - я потёрла лицо, пытаясь прийти в себя. - Хорошо хоть смогла проснуться вовремя...
   - Сань, а откуда имечко?
   - Сказали...
   И только по тяжёлой, напряжённой тишине поняла, что кажется, ляпнула что-то не то.
   - Кто сказал?
   Ну коне-ечно. Ну кто же, как не Оле-ежа?
   - Не знаю. Кошмар снился. Всё как обычно. А потом вот словно кто сказал: руухи пришли, проснись. Ну я и проснулась. Сначала даже не поняла ничего. А потом слышу, кто-то у входа шебуршится. Ну а дальше вы уже в курсе.
   - Хорошие у тебя сны, Сань. Я бы сказал, жизненные.
   - Спасибо, Змей, я очень рада твоей оценке.
   Су-ука, нашёл время стебаться! Меня всю трясёт, зубы клацают, в груди всё смёрзлось комом, а он хихикает! Сволочь!
   - А уж как я-то рад! Благодаря тебе, мы опять живы остались. Да ладно, народ, не кисните! Живы ведь! Утром твари уйдут, вещи соберём и пойдём выход искать.
   - Да, уж. Живы остались, это главное. Если б не ты, Санька, - Пашкины губы на миг прижались к моему виску, и дышать стало легче. - Спасибо. Ты, Гриднева, как всегда отличилась. Прямую связь с космосом, что ли заимела?
   - Дрянь!
   Я вздрогнула и вжалась в Пашку. Голос не тот, но сколько ненависти!
   - Всё из-за тебя! Это ты виновата, что мы оказались здесь! Ты!!! - Вопль захлебнулся, словно кому-то заткнули рот. Впрочем, почему кому-то? Аллочкин голос трудно спутать. Послышался шорох, звуки борьбы. Она ещё побарахталась с минуту, а потом затихла, и лишь иногда сквозь заглушку прорывались всхлипы.
   - Ну всё. Всё. Успокаивайся. - Ну надо же. Оле-ежа решил выступить в роли жилетки? - Давайте попробуем отдохнуть хоть немного, пока твари не уйдут. Подождём рассвета.
   - Ты молодец, Саня, - Анна Сергеевна трубно высморкалась, и охрипшим от слёз голосом весомо добавила. - Если бы не ты и твоя связь, не знаю, с космосом или ещё чем, не важно, мы бы умерли. Все. И вместо того, что бы орать и обвинениями кидаться, ты бы, Алла, подумала. Не разбуди нас Саня, тебя бы сейчас уже доедали. Хотя возможно, ты была бы ещё жива.
   Затихшее было поскуливание переросло в безудержный, хотя и приглушённый рёв. Я сидела, пытаясь мысленно откреститься от жуткой картины и удержать скудный ужин внутри организма.
   - Точно. Так что, Гриднева, слушай космос чаще и тщательнее. Авось ещё когда выручат.
   Меня передёрнуло. Оно, конечно, я тоже где-то признательна Охотнику, но... Его слова про то, что моя жизнь принадлежит ему, я не забыла. И вот мне кажется, он искренне считает, что она, в смысле моя жизнь, ему нужнее.
  
   _________
   * - именно так.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 9. Удача
  
  
   Если б не Пашка я б отморозила себе весь филей. Понятно, что с момента попадалова мы все спали одетыми, но и кофты, и полотенца, что у нас играли роль одеял, остались в пещере на откуп руухам. Чудо, что мы успели обуться. И ещё одно чудо, что мы не вымерзли как мамонты, дожидаясь в этом каменном мешке рассвета.
   Меня усадил на колени Пашка, девчонок разобрали парни. Как я поняла, Аллочке достался Оле-ежа, а Заю пригрел на своей груди Змей. Анна Сергеевна, по её собственным словам, обладала достаточным слоем подкожного сала, чтобы не только не замёрзнуть самой, но и согреть кого-нибудь ещё.
  После нашего побега, меня ещё долго била дрожь. Остатки адреналина сотрясали и Пашку, так что мы сидели в обнимку, в привычном молчании утешая друг друга.
   Оказывается, я всё-таки задремала. И слава тебе, Господи, ничего мне в этот раз не снилось. Но всё равно, голова была тяжёлая, как чугунок, а глаза жгло, словно в них щедро сыпанули песка. Как Оле-ежа узнал, что уже наступило утро, я без понятия, да это и неважно. Может он по внутреннему секундомеру в туалет бегает? Главное, мы наконец-то выползли из этой гробницы на солнышко. Я была почти счастлива.
   Однако когда мы открыли дверь и увидели то месиво, в которое превратились наши вещи, меня чуть не хватил кондратий. Всё, ну вот всё, что было нажито, тьфу, сохранено непосильным трудом... Короче, не было у нас больше ни полотенец, ни кофт, ни сумок. Эти твари, что б их солнце выжгло, разорили и погрызли всё, до чего смогли дотянуться. Не знаю, что такого ценного хранил в своём рюкзаке Змей (а там явно что-то эдакое было, судя по трепетному отношению Лёхи к этому вещмешку), но остатки указанного объекта теперь не тянули даже на звание памятных сувениров. Змей опять скрылся, и Лёха грустно вертел в руках бесполезные обрывки.
   Остатки наших запасов тоже погибли. Вот теперь стало по-настоящему страшно смотреть в будущее.
   В общем, сидела я у пещеры на солнышке, наблюдала, как парни разводят костёр - не поесть, так хоть согреться после пещеры - и постигала дзен.
   Рядом аккуратно примостилась Зая.
   - Ты плохо выглядишь.
   А то я не знаю. Сумка моя не избежала общей судьбы, расчёска тоже, а вот осколок зеркала уцелел, и я даже успела заглянуть в него. К моему привычному бледному виду сегодня добавились шикарные подглазины, так что теперь я походила на сумасшедшего енота - тоже в очках и с дурным блеском в глазах.
   К слову, Зая выглядела не лучше, только у неё ещё были синюшные губы. Одуванистый пух на её голове печально поник, подрагивающие пальцы зябко прятались в рукава толстовки... А, ну да, Зая с момента попадалова не снимала кофту, говорила, что мёрзнет. В общем, друг друга мы стоили.
   - Ты тоже, подруга... далеко не крем-брюле.
   Она ухмыльнулась в ответ и привалилась к моему плечу, прикрыв глаза. Еле уловимая дрожь сотрясала её хрупкую тушку, отдаваясь в ресницы, и я с удивлением заметила её реально больной вид. И это не последствия ночёвки в дикой природе изнеженной фифы, это действительно... Тут всё встало на свои места. И её навыки медсестры, и так вовремя находящиеся лекарства, и её вид.
   - Когда ты собиралась сказать?
   Поганка даже глаз не открыла, лишь слегка дёрнула плечом.
   - Зая? Это ведь было твоё лекарство?
   В принципе, я даже не спрашивала. Я уже знала ответ.
   - Это не лекарство, Змей ещё когда сказал. Это так, - она опять легко дёрнула плечом. - Чтобы не откинуть тапки внезапно. Так что не бери в голову.
   - И ампул у тебя больше нет.
   - Нет.
   - И зачем?
   - Саша, вот ты такая умная, но временами такая дура. Ну что значит, зачем? - Она приоткрыла глаз, взглянула недовольно и закрыла обратно. - Затем, что иначе эти бы тапки откинула ты.
   - А с тобой что?
   - Что?
   - Ампул больше нет. Как ты сама планируешь справляться с этой обувью?
   - Никак.
   Зая повозилась, устраиваясь удобнее. Потом вздохнула, выпрямилась и решительно заглянула мне в глаза:
   - Я в этом состоянии уже давно. Ну, по врачебным меркам. Они трижды уже отодвигали знаменательную дату, и каждый раз так искренне удивлялись, - она шаловливо подмигнула. На осунувшемся лице эта, в общем-то, милая гримаска смотрелась жутковато. - Понимаешь, я привыкла. Я что-то делаю, куда-то хожу, с кем-то знакомлюсь и каждую минуту помню, что эта самая минута может оказаться последней. С одной стороны, это бодрит. А с другой, приучает к философскому взгляду на вещи из разряда: а зачем? Так что вопросы типа: есть ампула, нет ампулы... Это всё такая ерунда. Я тут в мир другой попала. Вот где удивительное чудо!
   Она опять хмыкнула и вновь привалилась к моему плечу, прикрыв глаза.
   - Так что не парься, Гриднева. Ты меня от тараканов спасла, это не в пример круче, чем какая-то ампула.
  
  
   ***
  
   Долго рассиживаться не вышло - лагерь, как и пещера, был полностью разорён, и для начала требовалось хотя бы понять, что у нас осталось в активах.
   Как оказалось, в одну ночь мы обнищали до состояния ноль. Единственное, что уцелело, это то, что было на нас одето в момент бегства. Да сумка Анны Сергеевны, с которой та спала в обнимку по старой привычке советских путешествий.
   И без того скудные предметы нашего быта пришли в негодность. Руухи погрызли даже канистру с бензином, заныканную Олегом. Хотя по мне странно, обычно животные на дух не переносят запах нефтепродуктов.
   Целых вещей больше не было. А остаться в одних майках, даже в условиях относительно тёплой погоды - это прямой путь к простуде. Которую нам опять же нечем лечить. Так что мы попытались соорудить из обрывков хоть какую-то имитацию верхней одежды. Не буду говорить, на кого в результате мы стали похожи.
   Настроение у всех было похоронным. Хоть завтрак состоялся, и то - радость. В дивной сумке тёти Ани оказались остатки жареного мяса, их мы и ели, греясь у костра и запивая скудный паёк холодной водой. Ибо котла у нас тоже больше не было. Эти твари смяли его, как пустую банку из-под 'Пепси', до кучи украсив отпечатками своих зубов. Уроды. Теперь мало того что есть нечего, так ещё и не в чем.
   Не скажу, что по жизни я пессимист, но сегодня, даже несмотря на яркое, тёплое солнышко и то, что в принципе ночь закончилась относительно хорошо, все ведь остались живы, в конце концов? Так вот, меня едва ли не пригибало к земле от тягостных мыслей. Мне было плохо. Какое-то не то предчувствие, не то предощущение, не то просто... ну не знаю что, но мои нервы явно тяготились открытым пространством. Инстинкты же буквально орали, побуждая спрятаться в пещеру, а то и ещё куда, поглубже.
   И судя по лицам товарищей, не у одной меня подсознание глючит. Массовый психоз, однако. Всё ещё бледная Зая, прятала дрожащие губы за кружкой. Аллочка сердито утирала всё никак не останавливающиеся слёзы. Тетя Аня вертела в руках свою жёлтую, так же погрызенную панамку. Видимо решая: сразу выкинуть или ещё подождать? Парни хмурились, Пашка напряжённо оглядывался, будто ждал нападения вот прямо сейчас.
   - Не нравится мне всё это. - Олежа ходил дозором взад-вперёд около костра, смотрел по сторонам и явно разделял Пашкины опасения. - Тишина какая-то ненормальная.
   Точно! А я-то понять не могла. Тишина! Такое ощущение, что звук вообще выключили. Ни птиц, ни кузнечиков (или кто там, в траве шуровал?) не было слышно. И именно это ненормальное ощущение тишины вызывало едва ли не озноб по коже.
   - Мне тоже всё это не нравится. Чувство какое-то... тревожное. Спрятаться хочется.
   Тетя Аня нервно усмехнулась, а мы переглянулись. Оказалось, что на психику давило всем. А игнорировать подобное...
   В общем, мы дружно решили, что проверить пещеру необходимо как можно скорей. Глядишь, найдём выход, а может и, чем чёрт не шутит, сразу людей? И тогда на охоту Змею идти не придётся. Тем более, уверенности в её успехе не было. В последний раз, по словам Пашки, эти рогатые сволочи уже не подпустили Змея близко к себе, и добыча тушки мелкой козы поистине оказалось удачей.
   Что-то многовато чудес в последнее время, как мне кажется. Хотя, если б не благосклонное внимание кого-то явно могущественного, где бы мы сейчас были?
   Кучу хлама, некогда бывшую нашими вещами, мы вновь переворошили в наивных мечтаниях найти хоть что-то полезное. Парни же решили забрать из автобуса какие-то железки, да запаску с бензином. Даже Пашка ухромал с ними за компанию. Однако вернулись они быстро, все взъерошенные и с пустыми руками, не считая небольшой бутыли с горючкой.
   - Это какой-то пиздец, - Пашка плюхнулся рядом, как морж на берег, меня чуть ударной волной с бревна не снесло. - Ты прикинь, что эти твари с автобусом сделали?
   Уточнять, что за твари, я не стала. Тут этим словом именовали исключительно руухов. Только при чём тут руухи и автобус? И что такого могло случиться, что у него весь хаер реально дыбом встал?
   - Видел я, на что они способны, но такое, - Пашка машинально похлопывал себя по карманам в поисках сигарет. Безрезультатно, кстати. Я знала, что сигарет у него нет, но за движениями следила внимательно, а вдруг?.. Курить всё ещё мучительно хотелось. Сколько там умники отводят времени на преодоление пагубной страсти? - И главное, непонятно, чего ради они так рвались в нижний багажник? Будто там мясо парное лежало, а не ветошь старая. Железо подрали, как фольгу из-под шоколадки! А какие там следы от когтей, Гриднева, это мрак. Всё брюхо ему разворотили. Судя по этим следам, те пташки, что мы видели раньше, это детёныши в лучшем случае. У меня даже слов нет для сравнения. Вовремя эта дверь нашлась, что и говорить, не то схарчили бы нас эти суки, как пить дать. Вместе с костями.
   Пашка нервно щурился, внимательно глядя по сторонам, подстёгивая мои итак болезненно звенящие нервы. Вспомнив наставления мозгоправа, я попыталась найти в ситуации что-то хорошее. И нашла:
   - Значит вовремя мы вчера автобус обыскали, а то не досталось бы мне зеркальце. Я его как раз в том багажнике откопала.
   - Что за зеркальце?
   - Осколок от бокового. Даже порезалась, пока доставала его из кучи хлама.
   Я сунула ему под нос свой щедро залитый зелёнкой палец. Ранка была небольшой, но на сгибе. Я её всё время задевала, и она периодически кровила. Хорошо хоть зелёнки у нас было пару пузырьков. Надеюсь, на разведку пещеры хватит...
   ...Когда щёлкнул, закрываясь за нами, замок потайной двери, это прозвучало прямо-таки райской музыкой для моих ушей. Теперь бы ещё поесть, или покурить, или хотя бы выход найти, и будет совсем хорошо.
  
  
   ***
  
   Дорога в голове не отложилась. Да и чего там откладываться? Темнота да камни. Тем более необъяснимая паника по-прежнему холодила загривок, и каждый шаг вглубь вызывал едва ли не восторг.
   Не снижая скорости, мы ввалились в пещеру и огляделись. Ну, насколько позволяли наши самопальные керосинки.
   - И что это за хрень?
   Резонный вопрос Оле-ежи потонул в гнетущей тишине. Шести обещанных входов/выходов и близко не наблюдалось, а вот аккуратный проём в стене, ведущий в соседнее помещение, просматривался просто замечательно. Возможно потому, что там, в этом самом помещении в, видимой даже с нашего места, огромной каменной чаше на постаменте горел огонь.
   - Понятия не имею, что это за хрень, раньше здесь такого не было. Лёха, скажи?
   - А выходы куда делись?
   - Откуда огонь?
   - Красиво-то как...
   Пламя действительно было красивым: словно диковинный огненно-рыжий цветок распустился в каменном горшке. Не отрывая от него взгляда и тихо переговариваясь, мы, как те бандерлоги, медленно двигались вперёд. Хотелось если не прикоснуться к чуду, то хотя бы погреться в его лучах.
   С тихим шорохом падали на пол наши скудные пожитки, с обиженным звяком - топоры, отвёртки и прочие колюще-режущие предметы. Освобождённые руки тянулись к пламени в робкой надежде согреться. Почему-то здесь было гораздо холоднее. От этого немели кончики пальцев, а изо рта колючим белым облачком вырывался пар. Почему так холодно?
   Я огляделась. Когда мы успели пройти внутрь? Огонь ослеплял, и казалось, будто кроме него в мире ничего больше не осталось. Стены-то уж точно терялись где-то там, в темноте. Огонь манил, завораживал, хотелось быть к нему как можно ближе... А эта дура Алла встала тут как статуя Дюку Ришелье, загораживая проход!
   Невнятная внутренняя маета обрела наконец-то вектор, вспенившись гневом. До зуда в руках хотелось ухватить эту стерву за её блондинистые волосы и хорошенько приложить личиком о ближайший камушек. Уже предчувствуя вкус её крови на своих губах, я с упоением облизнулась, делая шаг вперёд и...
   Матерящимся клубком меня сшибло, как кеглю, и приложило об стену. Задохнувшись на миг от боли - похоже неслабо приложилась - я недоумённо тряхнула головой. Картина мира смазалась и поплыла, в ушах шумело, в голове гудело. Я отстранённо фиксировала симптомы. Сотряс? Неслабо же меня шарахнуло, кому спасибо-то сказать? Тут в поле зрения вновь попал огненный цветок, однако огонь его уже не ослеплял, завораживая. Наоборот, от его вида внутри словно поднималась волна какой-то гадливости.
   Я отвела взгляд. На стенах в отсветах огня метались тени, в голове кружились обрывки мутных мыслей, сквозь гул в ушах слышались крики и звуки ударов. Оглядываясь по сторонам, я то и дело выхватывала ужасающие картины.
   Вот тётя Аня, неловко подвернув ногу, лежит у стены. Вся щека у неё в крови...
   Невдалеке примостилась Зая, кривя губы в болезненной гримасе и баюкая окровавленную руку. Её широко распахнутые глаза на мучнисто-белом лице кажутся чёрными провалами в бездну...
   Вот Аллочка с коротким криком впечатывается в стену и сползает вниз, оставляя на камнях широкую красную полосу...
   Оле-ежа, что не глядя отмахнулся от неё, пытаясь увернуться от Змея, всё-таки напарывается на его кулак и падает на пол. По его скуле течёт кровь. Совершенно чёрная...
   Змей в свою очередь схлестнулся с Пашкой и, несмотря на разницу в габаритах, уверенно теснит его к чаше с огнём...
   Безумие... Господи, какое безумие! Да что происходит?!!
   Кровь... как много крови...
   Как в замедленной съёмке я видела летящие в воздухе капли крови. Видела медленный замах руки Змея, с коротким ножом в кулаке... Нож? У него есть нож?! Я отчётливо помнила, как гулко падало на пол пещеры оружие из ослабевших рук. Блять! Видимо не всё и не у всех! Удары Пашки мощнее, но явно раненый Змей уворачивается от них, словно танцуя. А теперь ещё и нож!
   Залипнув на них взглядом, я неожиданно уловила сбоку какой-то подрагивающий отблеск. С той стороны чаши что-то неярко светилось на полу.
   Не знаю, почему мне показалось это важным. Не знаю. Но я соскребла себя в кучу и, придерживаясь за стеночку, двинулась туда. Старательно отводя взгляд от дерущихся парней, я обошла Аллу, тётю Аню... Да, я даже не проверила, живы ли они. Не остановилась помочь. Да. Я знаю, я та ещё тварь. Но почему-то кажется, моё участие в их судьбе сейчас совершенно бесполезно, а вот выяснить, что там светится...
   Я оказалась права. С той стороны постамента на полу слабо светился, пульсируя в рваном ритме, странный рисунок. Я не сильна в оккультных науках, потому понятия не имею, что за мистическая хрень была здесь изображена, но то, что она принимала активное участие в творящемся кошмаре - сомнений не было. К тому же, в самом центре этого рисунка, всех этих хаотичных линий, кругов и закорючек лежал... лежало... ну, наверное, труп. Хотя... С одной стороны, трудно представить себе, что это, изломанное под жутким углом, тело могло быть ещё живо, а с другой - что я понимаю в ритуалах? Ничего. А тут явно имел место быть именно он.
   Тело, кстати, было мужского пола. Несмотря на общий покорёженный вид оно вполне поддавалось гендерной классификации, ибо из одежды на нём присутствовала лишь обугленная, окровавленная тряпка, изображавшая юбку.
   Черты его лица застыли в мучительной гримасе. Некогда светлые, даже вроде как серебристые, длинные распущенные волосы были в пыли, крови и местами обожжены.
   Я пристально разглядывала труп, и вот было у меня такое странное, настораживающее чувство...
   Блять! Эта сволочь явно не была живой. Впрочем, и до конца мёртвым его было нельзя назвать. Потому что эта тварь, эта нежить через всю эту ебическую конструкцию явно тянула силы!
   Не знаю как, я просто моргнула и вдруг увидела, что пространство пещеры буквально всё пронизано дрожащими алыми нитями. И эти нити связывали нежить, пульсирующий рисунок на полу и моих комрадов в одну систему! Вот Змей всё же словил удар и, рухнув на пол, затих. Рядом с ним медленно опустился на колени Пашка. Я видела, как тяжко вздымается его грудь в надсадном дыхании, как кровь расчерчивает его кожу причудливыми узорами... Как быстро оплетают алые нити и его, и самого Змея.
   И по этим нитям от ребят к нежити мчались мелкие алые бусины. С каждой секундой их хриплое дыхание становилось тише, а вот рисунок начал пульсировать ярче. Более того, он расширился, дополнившись новыми фигурами и символами.
   Ах, ты ж, тварь!
   Гнев и ужас захлестнули меня, смешавшись в гремучий коктейль. Этот... эта... Сука! Этот труп жрал моих друзей?!
   В боку у меня пекло, дышать было ужасно больно, но всё это меркло на общем фоне. В висок билось ощущение утекающих безвозвратно последних секунд. Впрочем - я окинула внимательным взглядом пещеру - я уже знала, что делать. В своё время я отнеслась легкомысленно к жанру мистики, предпочтя другие книги, но одну важную вещь оттуда помню точно: любая жить или нежить без башки сдыхает одинаково бесповоротно.
   Подволакивая ноги, я обошла эту тварь и подняла здоровенный махальник, что аккуратно стоял у стены. Удачно, опять же. Острая кромка железяки хищно блестела в отсветах пламени, тяжеленное лезвие нервно подрагивало в моих руках. Но это всё фигня. На один удар меня хватит.
   Осторожно ступая, стараясь не задеть рисунок - кто знает, чем может аукнуться? - я подошла вплотную к недотрупу. Ну, это мы сейчас поправим. От напряжения заложило уши. Короткий замах. Удар. И...
   Недотруп выгнулся в конвульсии, распахнув рот в беззвучном крике и влажно блеснув окровавленными, чуть крупноватыми клыками...
   Когти с оглушающим скрежетом вонзились в каменный пол...
   Голова отделилась от тела, мазнув мою ногу волосами...
   И тут рвануло.
   ...Ударной волной меня снесло в сторону, протащив, обдирая, по полу, опрокинуло постамент с чашей и разодрало кровавую паутину в клочья. Огонь потух. Громыхая, откуда-то посыпались камни, и мне опять прилетело по и так ушибленной спине. От боли я задохнулась. Я ещё успела увидеть обрушившуюся стену, кусок ярко-синего неба, какой-то зелёный куст и...
   И мир погас.
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 10. Пусть
  
  Подарок к празднику любимым читателям ;-)
  
  Глава 10. Пусть
  
  
   Вот вроде и прилетело мне по спине, а болела ужасно почему-то голова. Глаза пока не открывались, но я никуда не торопилась, к тому же, лежать было совсем нескучно. Медленно всплывая в реальности, я слушала радиопостановку "Анна Сергеевна троллит Аллочку". Чем так довела Звезда нашу милейшую тётю Аню - без понятия, но слушать было занятно.
  Аллочку опять рвало. Вернее даже не так. Её жесточайшим образом выворачивало наизнанку, а Анна Сергеевна нарочито заботливым тоном строила предположения этой уже регулярной реакции на стресс. Пока лидировало - А не брюхата ли ты часом, деточка? Это, кстати, цитата. "Деточка" Аллочка блевала, рыдала, зло огрызалась и опять блевала.
   Как потом оказалось, после усекновения упыря, взрывом разнесло всю пещеру, а нас основательно побило камнями. И именно тётя Аня, очнувшись первой, вытащила на себе всю нашу компанию, пристроив отдыхать на зелёной травке.
   На мягком газоне отдыхалось замечательно. Свежий ветерок после пыльной пещеры, опять же, только в удовольствие. И если бы не дятлы в голове, было бы совсем хорошо. Утихли они не скоро (Аллочка успела закончить сольное выступление), да и потом нет-нет, а ещё потюкивали в висках. Но всю равно, я оказалась самой здоровой в нашем отряде.
   Остальные были не просто помяты камнепадом, хотя и это тоже, - причём ушибы были, хорошо хоть обошлось без серьёзных травм - что было гораздо хуже, так это жуткий упадок сил, наблюдавшийся у всех членов команды. Даже у тёти Ани. Как она в таком состоянии вытаскивала наши тела, Пашку? и в особенности Олега? уму непостижимо. Вот они - наши женщины, и в избу, и коня - во всей красе.
   Глядя на их серые, местами даже зеленоватые лица, я прямо-таки стыдилась своего пусть и частичного здоровья. И Звезда, и мы с тётей Аней уже могли сидеть. Зая пристроила голову мне на колени, буркнула "С тобой теплее" и тихо засопела.
   Парням досталось сильнее - бедолаги буквально лежали пластом, хрипло дыша. Я, растерянно теребя Заины волосы, оглядывала наше лежбище. В голове было пусто, как в открытой могиле, и только ветер со свистом носился меж ушей.
   - Что за блядство с нами происходит, кто-нибудь мне скажет? Почему мы всё время вляпываемся в какое-то говно? - С усилием Оле-ежа оторвал себя от земли, уселся, и обвёл нас больным, лихорадочным взглядом. - И что это за железо?
   Я с удивлением проследила за его взглядом и буквально в нескольких шагах от себя увидела тот самый нож-переросток, которым я... Тут мне поплохело.
   - А это я его сюда воткнула. Я как Сашеньку нашла, еле его у ней из рук вытащила, так крепко она его держала. А меч-то весь в кровищи. Ой, да что там меч, там вообще всё в кровищи! Натекло с этого упыря, кошмар какой-то! Порося когда резали, столько крови не бывало, как с этого убивца натекло. Да и поделом ему. Ты, Сашенька, всё правильно сделала. Так ему и надо, ироду проклятущему.
   Тётя Аня всё причитала, размазывая слёзы по лицу, а я на мгновение зажмурилась. Ой, что щас будет!
   - А меч я сюда притащила, мало ли, пригодится ещё. Не дай Бог, конечно, но пусть лучше под рукой будет, ежели что приключится. Я ведь видела, всё видела, если бы Сашенька ему голову не снесла, как есть бы он нас сожрал, упырь проклятый.
   Предчувствия меня не обманули.
   - Алекса-андра, спасительница ты наша...
   О-ле-ежа, сука, был зеленее всех, но видимо и смерть его не остановит.
   - В нужном месте, в нужное время и опять всех нас спасла.
   - Гриднева, запомни его слова, - бледный до синевы Змей, сипел, как астматик со стажем. ѓ- Запомни. И в следующий раз спасай этого героя в последнюю очередь. У меня лично к тебе претензий нет.
   - Да уж, деточка, вовремя ты этого убивца остановила. Я вот прям чувствовала, как он из меня жизнь сосёт. Так холодно было. Ужас-то какой. - Тётя Аня ещё раз всхлипнула, но решительно задавив истерику, утёрлась подолом, благо его длина позволяла. - Я как его морду лица вспомню, меня ажно трясёт.
   - Так вы ж вообще в стороне были, когда успели его увидеть-то?
   - Да я пока вас всех таскала туда-сюда, мимо его и егойной башки всё ходила. Ой, ужас, сколько там кровищи натекло!
   Она всплеснула руками и опять уткнулась лицом в подол.
   Мне бы такой подол, я бы тоже уткнулась. А лучше одеяло, чтоб завернуться и никого больше не видеть. Действительно, ужас. Я своими руками убила человека! Просто взяла нож, и отчекрыжила ему башку! И да, я в курсе, что если б ситуация повторилась, я бы сделала то же самое. Ибо спасала свою жизнь! Впрочем, не только свою. Но сам факт убийства! Вернее даже не самого убийства, а той лёгкости, с которой я это сделала! У меня ведь даже раздумий не было!
   Прикрыв глаза, я вновь почувствовала, как меч легко преодолевает плоть, и под моим ударом отделяется голова упыря. Видела, как его тело выгнуло, а в приоткрывшемся рту блеснули чуть крупноватые клыки. Как подёрнулись тёмной плёнкой серебристые зрачки. Блять!
   Я потерла абсолютно сухие глаза, пытаясь стереть эту картину из памяти. Блять-блять-блять!
   Мои дрожащие пальцы перехватила тёплая ладонь. Пашка был слаб, как и все, и так же бледен. Он лежал рядом, по другую сторону от Заи, уткнувшись носом мне в бедро и молчал. Молчал и лишь сжимал мою ладонь слабыми пальцами. А мне становилось легче дышать.
   - Пожрать бы чего. - Тётя Аня словив наши недоумённые взгляды, независимо пожала плечами. - А чего? Я когда нервничаю, всегда есть хочу.
   - Оно и заметно, разожралась, коровища.
   Сказано было хоть и в полголоса, но вполне слышно. О-па, Звезда очнулась! До этого она сидела, обняв колени и тихо покачиваясь, глядя куда-то вдаль воспалёнными глазами.
   - Тётя Аня, Вы тоже в следующий раз очерёдность спасаемых устанавливайте. Некоторых можно и забыть. Случайно.
   Я зло хмыкнула прямо в глаза подлой тварюшке. Сучка неблагодарная! Нет, ну бесила меня эта блонда несказанно!
   - И то верно, Санюшка. Сильно напрягаться для организма вредно, можно иной раз и не спешить.
   Измученная Анна Сергеевна с царским видом сидела на земле и невозмутимо пыталась уложить свой встопорщенный хаер в подобие причёски. Её потерянную панамку было жалко. Все-таки мастер, стригший тётю Аню, был откровенный рукожоп.
   Блонда скривила губы, но огрызаться не стала, а потом и вовсе уткнулась носом в колени. Да и похрен на неё. А вот поесть - это мысль.
   Вот я всегда говорила Пашке, что не только лень - двигатель науки, но и естественные нужды. Причём, чем естественнее и нужнее, тем мощнее стимулятор. В нашей ситуации стимул был максимальным.
   - Сань, - Всё так же не открывая глаз, Пашка сжал мою ладонь. - Расскажи подробнее, что там было?
   - Точно, Гриднева, шевелиться мы сейчас вообще не способны, а вот послушать тебя очень хочется.
   Я окинула взглядом нашу потрёпанную компанию и хмыкнула. Чуть живые, а туда же, рассказывайте им.
   Вот именно. Меня как пригладило по затылку. Пусть чуть, но живыми остались именно мы. А он сдох. Да, я его убила. Да, возможно, со мной не всё в порядке, раз я так легко это сделала, но я не буду об этом думать. Да. Я его убила. Но мы победили. Мы остались живы. Я села поудобнее, расправив плечи.
   - Ну слушайте. Вот я как огонь в этой чаше увидела, меня так и перемкнуло...
   Я рассказывала старательно, а по пути всё думала, говорить про ту красную нитку или нет. В итоге решила сказать. Без неё многое осталось бы непонятым.
   - А там у стены и стоял этот меч. Тяжёлый, зараза. Я его еле в руках удержала. Ну а потом, когда этот мудак остался без башки, и рвануло во все стороны. Меня снесло, чашу эту снесло, потом камни посыпались, а потом я не помню.
   Дальше начались обсуждения и прения по вопросу, окончательно сдох упырь или возможны варианты. А Пашка потянул меня за руку, и тихо, задыхаясь, спросил:
   - Сань... меч у стены стоял?
   - Да.
   - А рядом с ним... больше ничего не было?
   - Не помню. У меня в голове тогда только одна мысль билась, на остальное сил не хватало.
   - Надо бы посмотреть.
   Пашка дышал тяжело, говорил с перерывами, и вообще мне ужасно не нравилось его состояние.
   - Куда смотреть-то, там всё камнями засыпало.
   Не хочу я никуда смотреть, и на голову эту отрезанную смотреть тоже не хочу!
   - Гриднева, подумай!.. Мужик явно проводил ритуал... Что ему было надо в итоге сделать... теперь, поди, узнай. Ты этому упырю всю работу похерила... мало того, что жертвоприношение... сорвала... так ещё и самому башку отрезала. Сань... ну подумай. Мужик, говоришь... в узоре этом ритуальном... почти голый лежал... Да?
   - Ну да. Типа юбки у него было и всё.
   - Логично... Во всех фэнтези пишут... что ритуалы проводят либо в спецодежде... либо голышом. Ну?
   - Что, ну?
   - Гриднева, не беси!.. Мужик этот, что... голышом сюда припёрся?.. В одной юбке, босяком и без вещей?.. С мечом наперевес... и с мелком в зубах?
   - С каким мелком?
   - С тем самым... что он узор рисовал! Санька!.. Ну не тупи!
   Оказывается, прения уже закончились, и все с интересом следили за нашим разговором.
   - Надо идти в пещеру и искать сумки! - тётя Аня прямо светилась от радости. - Точно, не мог же этот упырь прийти сюда голым и с пустыми руками? Значит, поклажа должна быть. А в этой поклаже наверняка и съестное может быть! Сашенька, детка, ты как его наследница, вполне можешь эту поклажу забрать себе. Это будет правильно.
   Я аж опешила:
   - С чего это я его наследница?
   - Ну как там пишут... по праву поединка и силы.
   - Паша, ты дундук. Какой, нахер, поединок?! Мужик тихо себе лежал, а я просто-напросто отрезала ему башку!
   - Надо запомнить, что при тебе тихо лежать опасно.
   Ну су-ука же!
   - Заткнись, Оле-ежа. Учти, ты уже лежишь, и меч тоже рядом.
   - Ладно-ладно, - козёл поднял руки, демонстрируя раскаяние. - Уж и пошутить нельзя.
   Я прищурилась. Ну, тварь!..
   - Не впадай в истерику, Гриднева! - Пашка дёрнул меня за руку, привлекая внимание, и приподнялся на локте. - Ты сбросила с себя его морок и убила врага... который хотел убить тебя! Значит... всё, что его, теперь принадлежит тебе! По праву победы в сражении! Поняла, дурында?!
   - Сам дурень! А ну ляг обратно немедленно! Чуть жив, а туда же, воспитывает. - Впрочем, Пашка уже и сам улёгся, заполошено дыша. - Ладно-ладно. Я его наследница. Всё его теперь моё. Лежи уже, юрист недоделанный.
   Я оглянулась на народ, выбирая кого-нибудь наименее потрёпанного. По глазам вижу, пошли бы все, но сил на этот подвиг, пожалуй, хватит лишь у...
   - Тётя Аня, Вы как? Пойдёте со мной на разведку за наследством?
   - А и пойду, Сашенька. Может, и правда найдём чего, полезного. Еды, например.
   - Еды - это хорошо, посмотрите ещё, остался ли проход на ту сторону и может, наши вещи какие тоже найдутся.
   Мы покивали, и как две пьяные улитки, провожаемые завистливыми взглядами, поползли обратно к разлому.
  
  
   ***
  
   В пещере был обвал. И стало ясно с первого взгляда, нам этот обвал не по зубам. Тут экскаватор нужен, а не слабые, хрупкие мы. Камнепадом завалило всю залу, оставив лишь ту часть, что с постаментом и рисунком на полу. Ну и с трупом, как следствие. Тот вход/выход, через который мы когда-то попали внутрь, завалило так же. И если бы не дыра в стене, пещера стала бы совершенно глухим каменным мешком.
   В общем, с нашими вещами, ножами, отвёртками и прочими воспоминаниями о родном мире можно было смело прощаться. А вот поискать наследство было вполне себе реально. Света через разрушенную стену проходило достаточно, что бы всё здесь хорошо осмотреть.
   Я легко нашла постамент, правда уже без чаши. Её осколки валялись далеко у стены. Оказывается, чаша была из какого-то любопытного зелёненького камня. Повертев осколок в руках, я признала своё поражение - ни на малахит, ни на оникс он похож не был, а других минералов я не знала. Бело-розовые прожилки в густой травянистой зелени камня красиво поблёскивали, и жаба всё же победила. Я собрала все черепки, что смогла найти - кучка получилась приличной - и теперь прикидывала: во что всё это богатство увязать? Кстати, мелкого крошева не было, черепки были крупными, с ровными краями без сколов. При некотором везении, можно было попробовать сложить чашу обратно. Был бы тут какой-нить супер клей...
   - Саша, ну что ты там застряла-то? Иди сюда, я вроде как твоё наследство нашла.
   Пока я зависала с черепками, тётя Аня обошла всю пещеру и нашла сумки упыря. Сумки, кстати, как сумки. Интересной такой конструкции. Не чемоданы-саквояжи, а такое вот... такое... вот как в кино про ковбоев показывают! Типа чтоб через седло было удобно крепить.
   И это значит... Это значит...
   - Это что же, у нашего убивца ещё и транспорт имелся? Интересное кино получается. Сашенька, дорогая, ты, как наследница...
   - Тёть Ань, а давайте мы пока с этими сумками разберёмся? Вот еды найдём, можно будет и поисками каравана заняться.
   - Ты думаешь там целый караван? А что, очень даже может быть. Всё же наш упырь не последний бедняк был. Так что может и караван со всякими припасами с собой взял. Ну там, шатёр, походная кухня... Что ещё богачи с собой для комфорта берут?
   - Так стоп, стоп! - несчастный упырь на глазах обрастал деньгами, караванами, газетами-пароходами**. Тётю Аню несло, что того Остапа. - С чего Вы взяли, что наш труп был состоятельный мужик?
   - Ну сама посуди. Волосы длинные, ухоженные. Были. Ткань у юбки далеко не рогожка. И вообще, по моему мнению, в такие авантюры непонятные бедняки не лезут. У них как правило других забот хватает. Не до игр им.
   - Да? - Я окинула труп новым взглядом. Если так смотреть, то всё может быть. И караван где-нить в кустах тоже вполне реален. - Если он богач, то в караване могут быть слуги, и тогда фиг нам, а не наследство. Драпать бы не пришлось.
   - А вот это как раз не факт. Наш убивец тут не ромашки нюхал, наверняка дело-то секретным было. Так что один, ну может двое доверенных слуг. А то и вовсе никого. Смотря зачем он сюда залез. Может, он здесь такое собирался делать, что не только слуг с собой брать было нельзя, а и думать лишний раз опасно было.
   Я с уважением покосилась на Анну Сергеевну. Та заметила и отмахнулась.
   - Да ну, я просто читать люблю. Приключения там разные, загадки и чтоб любовь такая, что ух! А в этих историях чего только не бывает.
   - Ну это да, это я согласна, - я растерянно почесала бровь. Что-то мои мысли как-то разбежались. Так. Ладно. - А что там с сумками? Вы смотрели?
   - Ну... ты вот знаешь, - тетя Аня с удобством уселась на кучу мелких камней. - Если судить по действиям упыря, в этом мире определённо присутствует что-то такое... магическое.
   - Угу, - я понятливо кивнула. - А незнание законов ещё никого от последствий не освобождало.
   - Вот-вот. Я и думаю, раз ты, деточка, наследница по праву - а в магическом мире такое вроде как автоматически должно фиксироваться - в общем, лучше тебе и лезть с ревизией в сумки. Хозяйской рукой, так сказать.
   Моя 'хозяйская' рука, потянувшаяся было к фигурным металлическим пряжкам, замерла.
   - Стрёмно как-то.
   - А чего стрёмного-то? Ты победила? Победила. Значит, твоё по праву.
   - Угу. Всё его - моё. Я помню.
   По позвоночнику потянуло холодком. И захотелось оглянуться на труп - точно ли тот на месте лежит? Ну да-да, я мимо него отвернувшись шла. Не могла смотреть.
   Вот.
   Вот в чём проблема.
   Не чувствовала я себя победительницей до конца.
   Поднявшись, я решительно отряхнула колени, и пошла обратно к трупу.
   - Ты куда, Саша?
   - Посмотреть на него хочу.
   - А-а. Ну давай-давай. Правильно. Такое надо до конца понять. Осознать. Это надо. Да.
   Я её уже не слушала. Я уже смотрела на своего врага. Взрывом труп смело не так и далеко. Его фигура осталась лежать в рисунке, только уже не в середине, а на самом краю. Кровищи действительно натекло порядочно, однако луж не было, чего я втайне боялась. Кровавые лужи для меня с некоторых пор персональная страшилка.
   Все эти мысли крутились по краю сознания, сама же я не сводила глаз с упыря. Крепкое, сильное тело. При жизни мужик был высоким, и пожалуй да, красивым. И сам костяк крупный, и мышцы развитые... мда. Цвет кожи трудно понять, пыль, грязь, кровь опять же. Но явно светлый. Голова... ну да, голова - предмет тёмный, науке не известный*.
   Голова, как и раньше, лежала отдельно. Когда-то светлые, даже, пожалуй, серебристые волосы, веером разметало по полу. Сейчас их покрывала пыль, кровь, копоть. Копоть-то почему? И они закрывали лицо. А мне вот просто необходимо было увидеть его. Посмотреть в его глаза.
   Пальцы мои подрагивали, дыхание затаилось где-то глубоко в организме, но я всё же отвела пряди волос с лица. Разочарование ударило под дых. Глаза у этого урода были закрыты. Да и сами черты лица было нереально рассмотреть. Кровь, грязь - всё это ладно, но какая-то не то судорога, не то гримаса настолько их исказила, что даже поставь сейчас рядом его портрет, я бы не узнала оригинал.
   Но блять!
   Глаза!
   Они были закрыты!
   А мне было просто необходимо посмотреть ему в глаза!
   И не спрашивайте зачем. Я не знаю!
   Но мне было надо!
   - Сашенька, детка, ты чего тут с ума сходишь?
   Действительно. Я только сейчас заметила, как сжаты у меня кулаки, с какой силой, в одной руке зажаты серебристые пряди волос.
   - У него глаза закрыты.
   Даже голос охрип, словно я долго кричала.
   - Да и Бог с ним. Умер он, и пускай.
   - Умер, да.
   - Убедилась?
   Я смотрела на аккуратный срез по шее головы трупа. На срезе виднелись кости, какие-то белые нитки... желчь внезапно подкатила к горлу, и меня вырвало. Хорошо, отвернуться успела. Блевать на того, кого и так убила, было бы ужасно невежливо. Смех рвался наружу какими-то всплесками.
   - Ну тише-тише. Это было надо. Ты молодец, Сашенька, - тётя Аня укачивала меня, как маленькую. А я, уткнувшись ей в шею, выла как белуга. Выплёскивая вместе со слезами, весь свой страх, всю свою боль. - Ну всё-всё. Всё прошло.
   Я успокаивалась, всхлипывала и всё вспоминала вопрос Оле-ежи. И правда, почему всякая херня происходит именно со мной? Почему я вечно во всё вляпываюсь?! Ответов не было. И кому можно было задать эти вопросы, я не имела ни малейшего понятия.
   Ладно. Пусть. Я решительно утерла лицо. И почему у меня нет такого шикарного сарафана? Вот где подол многофункциональный.
   - Полегчало?
   - Да. Где там моё наследство? Пошли смотреть.
  
  
   ______________
  
   *предмет тёмный, науке не известный
   Известная фраза из к/ф "Формула любви".
   **владелец заводов-газет-пароходов
   фраза из стихотворения "Мистер Твистер".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 11. Наследство
  
   Наследство моё всё так же лежало у стены. Окинув сумки взглядом, я вновь отметила их солидный вид - толстая коричневая кожа, крепкие, аккуратные швы. И главное, никакой тебе дурацкой вышивки или пошлых стразиков. Хорошая, добротная вещь.
   Вот только были они несколько тощеваты на мой взгляд и ничем не походили на дорожные баулы путешественника. Сама я редко выбиралась куда-то, но ситуация, когда обязательно надо впихнуть невпихуемое ну хоть куда-нибудь, была мне знакома. А здесь... либо наш покойник путешествовал совсем налегке, либо... всё же караван.
   - Сумки-то совсем худенькие. От помню, мы с мужем к евойной сестре ездили, не так и далеко кстати, в соседнюю область, так столько с собой нагребли, что твои верблюды шли. Разве ж в зубах ничего не тащили. А тут совсем маловато вещей, как мне думается.
   Слегка прищурившись, тётя Аня внимательно, даже как-то азартно разглядывала моё наследство, впрочем, и не пробуя его коснуться. Ну да, я помню "Хозяйская рука" и всё такое.
   Мы сидели на корточках рядом с сумками, как масаи над сотовым телефоном - и прикольно, и тронуть боязно. Первой не выдержала тётя Аня.
   - Ты, Сашенька, наследство-то своё здесь будешь смотреть?
   - Нет. В лагерь отнесём. Там света больше, да и не по себе мне тут.
   Как-то ужасно неловко было рыться в сумках покойника, практически у него на глазах. Не по себе было не мне одной. Тётя Аня тоже периодически передёргивала плечами. Оглядевшись вокруг ещё раз, я подхватила сумки и двинула на выход.
   Встречали нас горящими, прямо-таки пламенеющими взорами. Расстегнув "хозяйской" рукой фигурные замочки, я осторожно вытряхнула содержимое сумок на землю посреди лежбища наших травмированных 'котиков'. И... разочарованно вздохнула. Ну совершенно ничего полезного. Ни тебе еды, ни подробной карты местности, ни туалетной бумаги, ни спичек или там огнива.
   Ни-че-го. Какая-то связка бусиков явно шаманской направленности, горсть белых кристаллов в форме октаэдров*, мешочек грязно-серого мелкого песка (хрен поймёшь без анализатора, то ли соль, то ли порох, то ещё какая неведомая смесь, а на язык пробовать вряд ли добровольцы найдутся), ножик с чёрным лезвием, замотанный в кусок грубого полотна и перевязанный кожаным шнурком, толстая книга, да обтрёпанный свиток. Нет, к сожалению, не с дарственной на замки и угодья, а с какой-то замурзанной романтичной картинкой - златовласая барышня на вершине горы машет руками летящему мимо страховидлу. И нет, оно не дракон. Драконы, как мне помнится, милые огнедышащие твари с одним рядом зубов. У этого же страшилища пасть вряд ли вообще закрывалась, судя по тому, что оттуда вылазило. Да и костяные наросты на всяких интересных местах не добавляли ему мирного антуража. Этакий костяной ёжик. Размером с ту самую гору, на которой заламывала руки барышня. И это не гора маленькая, это "ёжик" большой, ибо внизу горы приютился крохотный замок этажей на пятнадцать, если считать по окнам. У барышни были трагично вздёрнутые бровки и летящие по ветру золотистые косы. Короче, сопливая романтичная хрень для юных девиц, она в любом мире одинаково розовая.
   Правда, с нашим упырём эта картинка как-то не очень вязалась. Ну да кто знает, может глубоко в душе он - романтик? В смысле, был им. Или, что скорее, эта картинка нечто большее, нежели иллюстрация к старинной легенде. В любом случае, время покажет.
   Книжка тоже не порадовала. Обычного формата, увесистая, явно древняя вещица, обтянутая чёрной кожей и окованная синеватым металлом, она и запорчик имела основательный. По виду так натуральная инкунабула. Открыться на сим-сим она не пожелала, 'хозяйская' рука тоже не помогла, а ключа или чего-то похожего в сумке не нашлось. В общем, повертев книгу в руках, я со вздохом отправила её обратно.
   А вот на связку побрякушек мы всем коллективом смотрели откровенно тоскливо. Понятно, что у нашего упыря с его ритуальными делами и бусики вряд ли простые стекляшки. Соваться же к наверняка магическим игрушкам не понимая всех тонкостей, это надо совсем мозгов не иметь. В нашей дружной компании таких откровенных идиотов не нашлось. Даже Аллочка рук не тянула, облизываясь на цацки издалека. Надо сказать, было на что облизываться. Все эти камушки, бусинки, рАкушки так призывно сверкали и переливались, что я сама сдерживалась с трудом. Хотя не скрою, ужасно, ну вот просто ужасно хотелось потрогать всё это богатство, поперебирать, повертеть в пальцах, погреть в ладонях, послушать перезвон крохотных колокольчиков вон на том симпатичном, вроде как ножном браслете... Так. Стоп.
   Мысленно сплюнув, я решительно сгребла всё обратно и застегнула сумку. От греха подальше. Вон как всех накрыло, даже у Заи глазки жадно поблёскивают. Нафиг-нафиг. Едва бусики скрылись в кожаном нутре, с народа словно морок спал. Змей аж передёрнулся. Не простые цацки видать, надо бы с ними поаккуратнее. Занятно, но Олежа повторил мои мысли:
   - Какое-то мутное у тебя наследство, Александра.
   Я сердито щёлкнула пряжками сумки. Не больно-то и хотелось!
   - Одна надсада сердцу, а не наследство.
   - Точно, Сашенька, морока одна. И не попользуешься, потому как понимания нет, и беспокойно. А вдруг что полезное под рукой лежит, а ты не сном ни духом?
   Вот! Я мысленно встряхнула себя за шиворот. Тётя Аня нормальный человек: мыслит стратегически и в правильном направлении. А я? Правильно Пашка меня ругает. Дурында и есть. Колокольчики ей послушать захотелось.
   - Да уж, Гриднева. К таким игрушкам без инструкции лезть чревато. Даже 'хозяйской' рукой.
   Все опять же коллективно вздохнули. Тётя Аня махнула рукой.
   - Ну и Бог с ним. Нечего сожалеть о пустом. Только вот еды в сумках нет.
   - Точно. Сожрал, поди, гад перед мероприятием.
   - Не, это вряд ли, - болезненно кривясь, Пашка пытался лечь поудобнее. - По мнению авторитетных источников, ритуалы ѓ штука серьёзная и заниматься ими следует исключительно натощак.
   - А эти авторитетные источники, надо думать, - фэнтезийные книжки?
   Из-под личины Лёхи на мгновение выглянул ехидный Змей.
   - И зря ты, Лёха, ржёшь. Тут всё логически продумано и обоснуй железный...
   Всё, блин. Пашка сел на любимого конька: идея и обоснуй в фэнтези. По опыту знаю, это надолго, так что можно расслабиться. Поезд дальше не идёт. Видимо что-то такое отразилось на моём лице, потому как тётя Аня, решительно встряла в намечающийся монолог.
   - Так, хлопцы, не знаю, что это за зверь такой 'обоснуй', но он обождёт. Вы лучше о другом подумайте. В сумке убивца нашего вещи исключительно, я бы сказала, профессиональные. Книга, бусики, камушки. А вот где бытовка? Где еда? Трусы его где, наконец? И, правда, не в одной же юбке он шлялся по этим горам?
   Аллочка решила блеснуть интеллектом:
   - А почему, нет? Шотландцам в своё время отсутствие трусов никак не мешало жить.
   - Так то - шотландцы, они и сейчас дикие. Вон в прошлом году, как подолом по телевизору трясли. Яйца на весь мир заголяли. Всё доказывали, что традиции - это святое. И потом, даже пикты бродили по своему Шотландскому нагорью в сапогах. А у этого где? Иль он босой был? Так фигу! Я специально смотрела, у него пятки нежные, как у младенчика. И где тогда его обувка? А?
   - Багаж. - Пашка задумчиво присвистнул. - Точно, у нашего мертвеца должен быть ещё и основной багаж.
   Все переглянулись. Ведь действительно, не полез же наш мертвец в горы без еды и сапог?
   - Вот именно, - тётя Аня благосклонно кивнула. - Более того, мы тут с Сашенькой поразмыслили. У покойничка вполне мог быть в наличии транспорт. Или даже целый караван. Состоятельный мужичок был при жизни, я так думаю. И сюда он явно не ножками топал.
   Дальше вмешался желто-зелёный Оле-ежа, и разговор скатился к обсуждению ухоженного (условно) вида покойника, и его предполагаемой связи с мифическим караваном в ближайших кустах (версия тёти Ани), либо с пристрастиями к однополой любви (Олежина версия). Разбивая его возражения, тётя Аня аргументировала свои доводы, приводила жизненные примеры, вспоминала (почему-то?) покойного мужа. Оле-ежа в ответ лишь кривил губы. На полноценный ответ не хватало то ли сил, то ли слов.
   - Надо бы поискать этот самый багаж.
   Вот вроде и сказала негромко, а все обернулись. Ну коне-ечно, Оле-ежа уже знакомо кривит губы, но почему-то молчит. Аллочка молчит тоже. Змей напротив очень серьёзен. Тётя Аня деловито развязывала узел на подоле своего сарафана, бормоча под нос. И вот слышалось мне что-то про гамадрила.
   - Так вы ж пещеру обыскали, где ещё-то смотреть? - Зая была уже не такая бледная, казалось, даже её одуванистый пух стал торчать задорнее. И это радовало.
   - Так ведь, деточка, как-то наш упырь в эту пещеру зашёл. Притом, что ребятки, когда на разведку ходили, следов никаких не видали. Значит, упырь шёл другим ходом.
   - Эти ваши ребятки, помнится, вообще шесть входов/выходов видели. Зато чашу на постаменте прохлопали.
   - Олег, да задолбал ты уже! Мы видели то, что видели. И я в душе не ебу, почему картинка потом сменилась.
   - Ну да, как ты ногу потянул, так и сменилась. Ага. Или это код доступа такой? Как герой навернулся, так и волшебная дверка открылась?
   - Оп-па! Так теперь я - герой? Не Санька? Ты, Олежа, конкретно уже достал своими заёбами. То на Саньку зубы скалишь, теперь вот на меня. Нет здесь героев! Это не книжка про попаданцев. Ты понял, урод?! Мы все здесь в одном корыте. Все герои, блядь! И выжить сможем, лишь держась вместе. Но вот лично тебя я бы с удовольствием где-то в посадках потерял. Ты конкретно уже остопиздел!
   Как-то внезапно стало тихо-тихо. Все замерли, как мыши под метлой, так внезапно обычно спокойный Пашка взорвался. Друг выругался ещё пару раз и отвернулся. Олег же сидел с каменным лицом, глядя в никуда, и лишь желваки ходили у него на морде, выдавая бешенство. Ну не сука ли? Это ж как надо постараться, чтоб Пашку! довести до прилюдного мата и ора?!
   Трубное сморкание громом нарушило тишину. Тётя Аня невозмутимо запихала платок в карман сарафана и, продолжая теребить узел на подоле, спокойно так высказалась:
   - А это хорошо, что у вас сейчас сил нет. А то бы поубивали друг друга напрочь, кабаны этакие. Ещё и другим бы досталось. Санька вот точно кинулась бы помогать. А так, покричали, пар скинули и теперь всё наладится. Главное, услышать друг друга. А пока полежите, отдохните. Вот сейчас воды вам с Сашенькой принесём, да сходим с ней в пещеру. Поглядим ещё раз, может, и найдём ту дверку, через которую упырь прошёл. Всё ж караван бы нам не помешал.
   Минутное молчание прервал робкий Заин голосок:
   - Вода? Здесь есть вода?
   Народ аж привстал на локтях.
   - Есть. Как не быть. Вон там, - тётя Аня мотнула головой куда-то влево, сосредоточенно борясь с узлом. - Ручей там. Хороший такой ручей. Далековато правда. Я думала лопухов поискать, кулёк какой свернуть или ещё что...
   Зая вздохнула, вновь прижимаясь ко мне, пряча лицо. Аллочка старательно сжимала подрагивающие губы, отводя взгляд.
   - В ладошках будешь носить, Гриднева?
   Пашка ехидно щурится, но было видно, пить он хочет просто до одури. Я осторожно смахнула пыль с его волос.
   - Дундук ты. Надо будет, и в ладошках принесу.
   - Зачем в ладошках, - тётя Аня наконец-то справилась с узлом. Добрая женщина в подоле принесла черепки от той чаши, что я облюбовала. Я уже говорила, что хочу себе такой сарафан? - Тут есть вполне удобные куски, должно получиться. Ай!
   Она резко откинула от себя черепки, и те с глухим звяком упали на землю.
   - Током бьются...
   Мы растеряно смотрели то на осколки, то на Анну Сергеевну, что потирала руку.
   - А собирали как? - Зая любопытно водила носом.
   - Я собирала. Нормально всё было.
   - А сейчас?
   - Что?
   - Ну сейчас попробуй, дотронься.
   Всё так же растеряно поглядывая на черепки, я протянула руку. Да ну! Что за ерунда! Показалось ей наверняка. Может, за острый край зацепилась. Хотя где там острое-то? Я их как только не вертела. Они вообще легко собираются, как пазлы. Края ровные, без сколов. Клей бы сюда. Вон как хорошо куски совмещаются. Узор один в один собирается. Подклеить бы, и не поймёт никто, что разбито было. Ну. Я ж говорю, красота-то какая. Зелёный камень мягко переливался под солнцем, бело-розовые разводы интригующе поблёскивали...
   - А я сразу говорил,что ваша Гриднева здесь точно замешена.
   - А?
   Возвращение в реальность было резким и шумным. Хотя почему шумным, если на нашем пятачке царила тишина?
   - Заткнись, Олег. Даже если так, пусть. Мы от неё зла не видели. А вот помогала не раз.
   - Ты, Лёха, сам заткнись. Не доводи до греха, охотничек. От слова "охота", да?
   - Пасть-то захлопни! А то...
   - А ну оба заткнулись! Санька, как ты? - Пашка встревожено оглядывал меня, словно выискивал, где болит.
   - Что?
   - На руки свои посмотри. - Взгляд Олега был колюч, как осенний ветер.
  И чего руки? Руки, как руки. Ну грязноваты малость...
   - Чаша, Сашенька. Чаша вновь стала целая.
   Чаша? Ну да. Красивая. И сложилась как удачно, даже не видать, где и разбита была. Я провела пальцем по выпуклому боку.
   - Слушайте, какой материал странный. Ведь буквально сам собой склеивался. Ещё так пружинил прикольно. Только поднажмёшь, а он как будто срастается. Шикарная вещь, правильно я эти осколки решила забрать из пещеры. Зато теперь есть в чём воды принести. Правда, классно? Паш?
   Пашка смотрел на меня странным взглядом:
   - Согласен, Сань. Занятная штука. Дай посмотреть?
   Я сунула ему чашу в руку, а сама придвинулась поближе. В зелёной глубине словно притаились крохотные искорки, и когда я проводила по чаше пальцем, они вспыхивали ярче и как будто тянулись вслед. Рядом вылезла потрогать чашу Зая, подползла Алла.
   - Да нет, нормально всё. Не щиплется. Тётя Аня, попробуйте ещё раз.
   Я искренне не понимала, чего все напрягаются.
   - Ребята, вы чего? Тут вообще мир другой, вон, какие твари крылатые имеются! Да не факт, что здесь таблица Менделеева работает. А вы к камням прицепились, что 'не такие'. Чудо, что нам вода по составу подходит, вот где мистика. А то б все померли давно.
   - Кстати о воде. Сань, сходишь?
   - Схожу, чего уж там. Не придумывайте только ерунды на ровном месте. А то Оле-ежа вон сам выдумает, сам поверит, и будет остальных пугать.
  Развернувшись, я пошла в ту сторону, куда махала тётя Аня. Не заблужусь, поди. Тем более, голос ручья я уже слышала. По склону шагалось легко, чаша в руках была совсем не тяжёлая, хотя размером и немаленькая. Полведра так точно будет. Хорошее наследство покойный оставил. И вот, если б не эта чаша, в чём воды прикажете нести? Идти далеко, в ладошках точно не донесёшь.
   Ручей нашёлся сразу, словно выпрыгнул из травы. Большой такой ручей - шириной метра два, глубиной мне, наверное, по колено. Вода прозрачная, холоднючая, но ужасно вкусная.
   И главное, в нём водится рыба!
   Зачерпнув воды, я так и замерла буквой "зю", залипнув на чудном зрелище. В толще прозрачных струй важно ходили какие-то толстые рыбины. Мелкие рыбёшки быстро сновали меж ними, суетливо тычась в разные стороны. Я пригляделась. Мать моя. Да вода просто кишит рыбой! Надо только придумать, как её поймать, и призрак голодной смерти можно будет посылать в дальний путь!
   Отличные новости! Просто отличные! Хотя поисками каравана всё же озаботиться надо. Пригодится. Но это я уже додумывала на бегу, торопясь к ушибленным и стараясь не расплескать воду.
   - Слушайте, там, в ручье столько рыбы! Прям хоть руками лови! Только вода холодная.
   - Откуда там рыба? Ручеёк-то крохотный, - тётя Аня удивлённо подняла брови.
   Не поняла?
   - Я вот как-то иначе представляла себе крохотный ручей. Он же шириной метра два.
   Мы обалдело разглядывали друг друга. И только спустя минут десять бурных обсуждений поняли, что послать-то она меня послала, да вот только свернула я в другую сторону. Следовательно, и ручей был другой. Ну или не ручей, а небольшая речка.
   Пока мы спорили, напились все, даже Оле-ежа. Никто не отравился, током никого не било. Так что я была права, это у тёти Ани какой-то спазм внезапно образовался. И нечего на пустом месте ерунду городить. Нам, можно сказать, повезло. Хорошая чашка, и в хозяйстве точно сгодится. Главное, огонь в ней не разводить, ага.
   Краем уха, я слушала, как парни обсуждают возможность рыбной ловли в отсутствии удочки. То ли плести что собирались (из шерсти со спины, что ли, как Джек-Воробей?), то ли колья резать (не поняла, они рыбу ловить собрались или на Дракулу охотиться?). Вода явно пошла впрок, коллектив как-то оживился, уже не валяясь дохлыми тушками. Активно махая руками, они едва не подпрыгивали, яростно споря. Еще полчаса-час, глядишь, и встанут на ноги.
   - Сашенька, а не сходить ли нам сейчас до пещеры? Пока ребятки отдыхают, глядишь, мы ещё что найдём? Солнце как раз удачно поворотило. Лучи прямо в пещеру светят.
   И действительно, местное солнышко ярким светом заливало обрушенную стену пещеры. Ну так почему бы и не сходить? Получив от Пашки ворох наставлений и кучу настороженных взглядов, пообещав, что даже если что, то сами ни-ни, мы с тётей Аней вернулись к пещере.
   Нерешительно помявшись у развала, я всё же шагнула внутрь. Дверь найти хотелось, хотя в успех не сильно и верилось. Раз сразу не было видно, значит, ход потайной. И даже если он в этом зале, а не где-то там, за завалами, то искать его можно до морковкиново заговенья.
   Я огляделась. Проём в стене впускал достаточно света, что вполне позволяло разглядеть помещение. Но вот прямо так сходу, ничего похожего на дверь видно не было. Разделившись, мы решили обойти зал ещё раз, внимательно оглядывая всё кругом. Тётя Аня милосердно взяла на себя участок с трупом, и я, тихонько вздохнув с облегчением, пошла на обход. Вот искренне подозреваю, что бесполезная трата времени. Место для ритуала нужно не абы какое. И вряд ли подходящие места вот так просто будут располагаться прямо у входа/выхода. Прихожая, на то и прихожая, чтоб там максимум разуться-раздеться. Вот! А сюда наш покойник уже в ритуальном прикиде заявился. Вывод? Прихожая с входной дверью где-то в другом месте. А отсюда может быть разве что проход в ту самую прихожую.
   Я покружила по залу, прикидывая планировку. Допустим, ритуальный рисунок это как гостиная, пролом в стене будет панорамным окном, тогда... так... с той стороны пришли мы, и караван, буде он там, мы бы наверняка заметили. И это уже хорошо, значит, есть шанс, что нужный мне коридор не похоронен под завалом. Тогда получается... получается... вот эта стена. Так. Что тут...
   Я, как тот Буратино, буквально носом елозила по стене. Кто вот её знает, стена как стена. Ну, порода скальная, может быть даже обработанная руками человека. А может и нет. Ну вот ни разу я не спелеолог. Был бы тут выбит какой рисунок, тогда я бы могла сказать вернее, а так...
   Мои пальцы чутко отслеживали неровную поверхность. Сколы, трещины, сколы, выбоины, сколы. Зар-раза! Всё не то! Прижавшись лбом к стене, я выдохнула и вновь глубоко вздохнула. Закрыла глаза. Так. Ещё раз. Пальцы вновь поползли по стене. Я распласталась по её поверхности всем телом, напряжённо прислушиваясь к собственным ощущениям. Сколы, трещины, сколы, выбоины, сколы.
   - Сашенька, ты поаккуратней, давай. Всю рубашку уже по камням истрепа... Ты чего замерла, иль нашла что?
   Ага, нашла. Как же. Весь настрой пропал, сосредоточенность испарилась, и в голове крутилась теперь только одна мысль: вот выйдем к людям, так нас наверняка загребут, как последних бродяг. По крайней мере, вид у нас соответствующий. Внезапно так стало себя жалко, что просто ужас: грязная, обтрёпанная, голодная. Ванна мыслилась чем-то мистическим, сродни НЛО. Зубная щётка - Святым Граалем. И сигарет опять же нет.
   - Ты чего, плачешь, что ль? Нет? Ну да не грусти, голубушка. Всё хорошо будет. Не расстраивайся. Даже если здесь ход не найдём, не страшно. Вот похороним упыря нашего и вниз пойдём. Я там вроде как спуск приметила.
   - Что?
   Какой спуск? Я когда за водой ходила, никакого спуска вроде как не видела. Или мне не до того было?
   - Похоронить, говорю, упыря нашего надо. А то как-то не по-людски его здесь оставлять. Нехорошо. Покойникам положено лежать в покое. И вообще, кошмар какой-то. Мы здесь и недели не пробыли, а уже три трупа. Страшно подумать, что дальше будет.
   Тётя Аня оперлась о стену, вытряхивая из шлёпка мелкое каменное крошево. И... кусок скальной породы под её рукой тихо утопился внутрь, увлекая её за собой. В темноту.
  
   ________________________________________________________
   *На посмотреть - http://earthandstars.org/wp-content/uploads/2011/07/fluorite-octo.jpg
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 12. Знакомство
  
   - ...блин... Ну тётя Аня!.. Ну что ж ты такая тяжёлая-то!..
   Никогда не мечтала о лаврах Жаботинского*, но вот прям щас побыть его родной дочерью я бы не отказалась. Тётя Аня весила... много. А с учётом её подвёрнутой ноги (ну почему все именно ноги-то травмируют, что Пашка, что теперь вот она?!), вся эта масса повисла на маленькой, хрупкой мне.
   Ну, справедливости ради, не такой уж маленькой и хрупкой, однако, как уже было сказано, я совсем не дочь Жаботинского...
   И главное, ну ничего же не предвещало! Она даже в открывшийся коридор упала удачно: ничего не разбила, не подвернула. Встала, отряхнулась и попёрла вперёд, как танк. Она, видите ли, заметила в конце туннеля свет! Ещё и меня на буксире тащила, рассуждая, как всё удачно складывается - и дверь нашли, и 'прихожую' с сапогами, и даже караван.
   Да-да, и сапоги, и караван. Но мимо сапог мы пронеслись на первой космической, я только случайно их и успела заметить. Я уже говорила, что тётя Аня пёрла как танк? Вот это её и подвело. Ну ещё и шлёпки. Уже почти на самом выходе, когда свет в конце туннеля (именно туннеля, там даже двери не было - тайный ход, называется!) увидела я сама, тётя Аня запнулась. Опять! Естественно, она навернулась, я попыталась её поймать, упала сама...
   Тогда-то и состоялась эпичная встреча тёти Ани с местными представителями гужевого транспорта. Мы вывалились из этого гадского тайного хода - причём, вывалились в буквальном смысле, там ещё и горка была! - прямиком под самую морду жующего коне-ящера. Рогато-клыкатого. Жующего. Коне-ящера.
   Ну я-то ладно, я уже была с этими монстрами заочно знакома и после битвы в горах Зорбы даже как-то воспринимала их союзниками. Так что, не впадая в истерику, я резво отползла обратно к скале. Однако для тёти Ани их внешний вид оказался сюрпризом. К тому же, особь, перед чьей мордой она приземлилась, в тот момент жевала совсем не траву. Я ведь говорила, что они всеядны? Ну вот и представьте, тётя Аня лежит, сверху над ней нависает тяжёлая рогато-клыкато-шипастая морда со змеиными глазами и змеиным же, чёрно-зелёным рисунком на бронебойной шкуре. И с этой жующей морды прямо на тётю Аню капают кровавые слюни.
   Как она заорала! Меня едва по скале звуком не размазало. А тягловая единица на это лишь равнодушно фыркнула, аккуратно переступила мощными ногами через орущую бабу и отошла грызть соседнее деревце. Захлопнув рот, так что клацнули зубы, тётя Аня молниеносно переместилась ко мне и затаилась, судорожно дыша. Кстати, я впервые наблюдала бег на ягодицах.
   - Это хто?!
   - Это?... Ну... это здесь вроде как лошади. Ездят на них. Грузы опять же возят. Я ж про караван рассказывала? Ну вот, ещё помёт у них как топливо используют. Тёть Ань, да ты не волнуйся сильно, они вроде как не опасные. Кажется.
   - Н-да?.. Саня, деточка, а нормальные животные в этом мире есть? Ну, чтоб при взгляде на них не приключалась сразу медвежья болезнь?
   - Эм... Козы?..
   - Козы? Ну да. Козы вроде похожи на наших... Ну, это немного обнадёживает, я тебе скажу. Немного. Да.
   Чуть отдышавшись, тётя Аня решила устроиться поудобнее, вот тут и выяснилось, что ногу она всё же повредила. Та не опухала, не кровила, но, кажется, неслабо болела. Болезненно морщась, тётя Аня всё наглаживала её, попутно рассматривая зверушек.
   - Нет, ну вот если так посмотреть, они конечно посимпатичнее тех тварей будут. Да и пользы в них явно больше. У той, зелёной, вон какая спина широкая, на ней диван ставить можно, не только мешки привязывать.
   Мешки, да. Мешки мы уже заметили. У ствола, где были навязаны** зверюги, аккуратно сложенные, лежали тюки. Здоровенные, какого-то невнятного коричневого цвета, штуки четыре. Судя по размерам, там вполне мог оказаться и диван. А вокруг этого дерева наворачивали круги два коне-ящера. Уже поименованная Зелёная и иссиня-чёрный красавчик.
   Оба 'коня' были массивными, с крупным костяком и литыми мышцами, с ловкими когтистыми лапами и мощными челюстями. Оба были красивы той хищной красотой, что отличает опасных зверей. И разглядывая их, я невольно присмотрела себе любимца. Ту, чёрно-зелёную, флегматичную особу я великодушно оставила тёте Ане, а вот себе наметила чёрного.
   У него был дивный рисунок на шкуре, чёрный-синий по чёрному, шикарная корона острых рогов (я несколько раз считала, но так и не определилась до конца, получалось почему-то между девятью и одиннадцатью), ловкий хвост с острым частоколом костяных наростов, но главное - взгляд! Какой у него был взгляд! Как будто он принц Датский, а вокруг одни идиоты.
   Шикарная, ну вот просто невозможно шикарная зверюга! Я так и назвала его мысленно - Принц. Он был чуть меньше Зелёной, но не выглядел слабее, скорее казался более изящным. Какая-то общая гармоничность облика и более хищный силуэт выдавали в нём... мм... воина? Да. Пожалуй, он производил именно такое впечатление. Может, какая бойцовая порода? Были же на Земле боевые кони, может, и тут таких вывели? Я ещё по снам помню, что какая-то градация у них присутствовала. Были и откровенно грузовые массивные тягачи, и изящные верховые. Почему бы не быть бойцовым? Не то чтобы мне хотелось заиметь представителя именно этой породы, мне просто понравился конкретно этот зверь.
   Решено. Если он входит в наследство, оставлю его себе.
   И вот что интересно, пока я его разглядывала, Принц нет-нет, да и поглядывал на меня в ответ. И если мой взгляд с каждой минутой (я уверена) становился всё более восхищённым, то его был какой-то... недоумённый, что ли? Обалденный зверь, в общем. Точно, оставлю себе.
   В очередной раз поймав мой взгляд, Принц не отвёл глаз. Прищурившись, он подобрал левую переднюю лапу и, слегка поводив когтями, будто сжимая-разжимая кулак, помедлил...
   И двинулся ко мне.
   Где-то сбоку замолчала на полуслове тётя Аня, а я видела лишь медленно приближающиеся тёмные настороженные глаза. Ну красава же...
   Рука сама собой поднялась коснуться, и после долгого колебания, после вдумчивого разглядывания меня любимой, Принц всё же позволил моим пальцам скользнуть по своей морде. Его кожа не была мягкой или нежной, она была ребристой, с чётко прослеживающейся канвой узора. А ещё она была удивительно тёплой. Осторожно проводя кончиками пальцев по рельефному узору, я видела, как настороженность тает в его глазах, уступая место... удивлению?.. растерянности?..
   - Какой же ты шикарный... Будешь моим?.. Я буду очень-очень тебя любить.
   Тёплое дыхание коснулось моей щеки, и мои глаза сами собой закрылись, остались лишь ощущения нежного прикосновения. Руки поднялись обнять мощную шею. Пальцы нащупали ошейник... застёжку... легко потянули, и дурная удавка, совершенно ненужная такому разумному зверю, свалилась на землю. Пальцы вновь пробежали по шее, любовно огладив острые пики наростов. Красава...
   - Сашенька...
   Слегка придушенный хрип тёти Ани отвлёк меня от бездумного поглаживания рифлёной шкуры моего уже точно питомца. Окунувшись ещё раз в тёплую черноту его глаз, я с сожалением перевела взгляд:
   - Да всё в порядке, теть Ань. Не тронет он тебя. Правда ведь, красавец мой? Только идиоты едят разумных, а ты у меня поумнее многих будешь. Пре-елесть моя, - пальцы ни в какую не желали отлепляться от выпуклых узоров, обрисовывая малейшие неровности.
   - Сашенька... Ты вот сейчас как-то очень странно себя ведёшь...
   - Гм... - На миг прижавшись лицом к тёплой шкуре, вновь ощутив лёгкий травянистый аромат, я со вздохом отстранилась. - Он просто невозможно классный, ты понимаешь? Так бы и затискала его всего.
   - Деточка, а тебе не кажется, что он малость крупноват для мягкой игрушки?
   - Ну какая игрушка? Ну чего ты, тёть Ань? Он ведь живой! Да ты посмотри, посмотри какой у него взгляд умный!
   - Слишком умный, я бы сказала. И такое ощущение, что меня он как раз таковой не считает.
   - Да ну тебя, выдумываешь всё. Принц - просто прелесть!
   - Какой принц?
   - Он. Он и есть Принц. Разве нет? Ну скажи же, похож?
   - Хм... Выглядит он конечно внушительно. Да и взгляд такой... Посмотрим, что он ещё умеет, кроме как высокомерно пялиться... - Принц щекотно фыркнул мне в шею и отвернулся, - и презрительно фыркать на старую женщину!
   - Да какая ж ты старая, тёть Ань? Ты вон какая красивая. Большая, яркая. Причёску вот только поправим, ещё и от женихов отбиваться придётся, вот увидишь!
   Меня разбирало веселье, словно я засосала пару бутылок Шейка в одно лицо, и теперь его пузырьки игриво бродили в моей крови. Хотелось смеяться, кружиться, раскинув руки и обнимая небо!..
   - Саня, а что там в мешках-то? Пошли, глянем, вдруг еды какой отыщем? А то там наши, поди, оголодали совсем.
   Точно! Еда! Я едва себя по лбу не хлопнула. За всеми этими делами чуть не забыла!
   Сидеть у скалы и ждать результата, тётя Аня естественно не захотела. Вот так и получилось, что пришлось вести её к вожделенной поклаже, подставляя своё хрупкое плечо.
   - Блин... Ну тётя Аня!.. Ну что ж ты такая тяжёлая-то!..
   - Хорошего человека... уф... Санечка, никак не может быть мало. А то у него сил не хватит... причинять другим... уф... добро и справедливость.
   Принц так и держался рядом со мной, искоса поглядывая на нашу скульптурную группу. Смотрел, но не препятствовал моим рысканьям в вещах покойного хозяина. Медитация 'по праву поединка, всё его - моё' работала и здесь. Зелёная на нас вообще внимания не обращала, по-прежнему объедая ближайшие деревья.
   Мешки, ну в смысле тюки, ну в смысле, блин, ну как же их обозвать-то? Типа огромные походные баулы, вот. И глядя на них было понятно, что человек (тьфу! ну пусть будет человек, ладно?) собирался в дорогу основательно и запасся чем только возможно. Так что, я полагаю, в этих тюках реально будет найти и шатёр, а может и резиновую лодку в придачу. Ну а почему, нет?
   Тюков, в смысле баулов оказалось всё же пять. И сначала я даже растерялась, какой потрошить первый на предмет припасов? Однако задачка решалась легко, нужный баул оказался тот, с боку которого был приторочен котелок. Ура! У нас снова есть котёл! Чаша - это конечно хорошо, но конструкция котла как-то привычнее.
   Внутрь тюка я ныряла как ловец за жемчугом. И с тем же восторгом вытягивала наружу добычу. Мешочки с какими-то крупами, лепёшки, приличный шмат копчёного мяса в тряпице. Оно так пахло, я едва не захлебнулась слюнями. Вот честно, я даже не помню, когда мы в последний раз ели. Я такая голодная, что, наверное, в прошлом веке. О, ещё один котелок, но поменьше. И конструкция немного не такая. Типа чайник? Тогда по идее должен быть и чай. Какие-то фрукты. Или овощи? Пахло сладко, так что всё же, наверное, первое. Какие-то полотенца... или скатерть? Чай? Сухие листья, пахнет терпко и горьковато... мм... похоже какой-то травяной сбор... блин, так чай или что-то лекарственное? Вдруг рвотное или слабительное? Ну мало ли, желудок прочистить? Не хотелось бы... Так чай или...
   - Сашенька, вылазь уже оттуда. Итак, одни только пятки видать. Провалишься совсем, кто тебя вытащит? Разве что твой Принц озаботится. Вылазь, говорю! Нам ни к чему всё пока вытаскивать. Это бы утащить.
   - А мы что, всё туда потащим? Я думала, проще будет сюда народ вывести. Здесь и поклажа и караван. Дорога опять же.
   - А там речка, рыба и чуть живые товарищи. Ещё неизвестно, куда та дорога ведёт, может как раз выгоднее будет в долину спуститься.
   - Какую долину?
   - Саня, ну я ж рассказывала. Я когда вас всех повытаскала, прошлась так кружочком, огляделась. Там спуск есть. Крутовато, маленько, но вполне проходимо. Тропка даже какая-никакая есть. А внизу явно лес просматривается. Река опять же. А там где есть река и лес завсегда и жители имеются. В горах так вообще вся жизнь в основном в долинах и сосредоточена. В любом случае, думать будем. Но сейчас наши просто не осилят дорогу. Так что кормить будем там.
   Я уже вылезла из тюка и беспомощно хлопала глазами.
   - Это что же, мы сейчас обратно?.. Тёть Ань... А как же Принц?
   - А что с ним? Подождёт тебя здесь, куда он денется? Всё равно надо с вещами решать. Как определимся, так и решим, куда этих коней забирать.
   Зверь подошёл ближе, внимательно оглядывая нас, словно понимал о чём речь.
   - Нет... Нет. Я не хочу его оставлять. Принц пойдёт со мной. Ведь пойдёшь? Правда?
   Мне ужасно не хотелось оставлять его здесь. Я его только нашла и вот теперь просто уйти? Оставить его одного?! Принц мягко коснулся носом моей щеки, зарылся, фыркая, в волосы. Было щекотно и волосы окончательно растрепались. Мои ладони коснулись его скулы в ответном поглаживании. И, глядя ему в глаза, я тихонько шепнула:
   - Ты ж мой хороший... Познакомлю тебя с Пашкой. Он мой лучший друг. Единственный друг. Практически брат. Вы обязательно поладите. Ты ему понравишься, вот увидишь.
   - Сомневаюсь, что народ одобрит, - тётя Аня задумчиво почесала нос. - А если он кого-нить сожрёт?
   - Тёть Ань! Ну ты чего говоришь-то?!! Принц - очень разумный! Не будет он их есть!
   - Вот вы на меня даже смотрите одинаково. Как будто я - идиотка и ничего в этой жизни не видела. А между тем, у твоего питомца, Александра, охрененные зубы. Прикинь, что будет с Аллой? Пашка-то тебя завсегда поддержит, это уж я поняла. А что скажет Олег? Змей? Зая опять же в обморок свалится.
   - Ну зачем ты так?.. никто тебя идиоткой не считает. Правда, Принц? Тёть Ань, он никого обижать не будет. - Может это странно, но я была абсолютно уверена в своих словах. От Принца веяло такой разумностью и спокойствием, что мне было удивительно, как тётя Аня этого не видит? - А Олег пусть только попробует пасть раскрыть, я его сама загрызу. Принц пойдёт со мной! Всё равно, рано или поздно им придётся знакомиться, так что пусть будет рано.
   - Да мне-то что. Бери. Он в пещеру-то пролезет?
   - Конечно, пролезет!
   Естественно, я понятия не имела, хватит ли ширины прохода, но такая мелочь меня не остановит. В крайнем случае, пропихнём!
   Увязав в скатерть поедашки и сунув котёл тёте Ане в руки, я прикидывала, как всё это так ухватить, включая болезную, чтоб ещё и самой устоять. Принц решил за меня. Подтолкнув под руку, он перехватил узел с продуктами и размеренным шагом двинул к входу пещеры. Оставив нас изумлённо смотреть себе в след.
   - Ты глянь, и правда, умник какой. К тому ж ещё и джентльмен.
   - А то! Истинный Принц!
   Мы синхронно улыбнулись и двинулись следом.
   Слава всем местным богам, Принц вполне успешно вписался в проход и нигде не застрял. Пропустив нас вперёд, он шёл следом, осматриваясь по сторонам и периодически грозно порыкивая. Охранял, что ли? Ты ж мой умница! Сапоги упыря тётя Аня умудрилась прихватить буквально на лету, хотя нести их ей пришлось едва ли не в зубах.
   - Что ты понимаешь, деточка. Это на себя можно хоть занавеску намотать, хоть мешок натянуть. Прикрыл срам и ладно. А обувка - вещь в одежде первостепенная. Босиком много не наскачешь! Тем более по горам. Да и сама, поди, видишь, сапоги просто отличные. Мне конечно, как лыжи будут. А вот мальчикам, может, кому и сгодятся.
   - Пашке, уф... первому дадим примерить, лады?
   - Ну Пашке, так Пашке. Разве ж я против?
   Мы миновали постамент без чаши, по дуге обогнули труп (И правда, надо похоронить его по-человечески. А то как за наследством, так мы с черпаком, а как об останках позаботиться... Хоть и говнюк, но что уж теперь. Пусть. А валяться трупом - не дело) и вышли к пролому. Принц величественно двинул на улицу, а я аж невольно присела, ожидая криков, ну или хотя бы визга.
   Ничего.
   Ни-че-го.
   - Они там померли, что ли уже?
   - Да вроде не должны были. Что могло случиться-то?
   Принц стоял у самого пролома, терпеливо ожидая меня... нас. Щуря свои невозможно чёрные глаза и разглядывая окрестности. Травка там, склон пологий, все дела.
   Наша группа больных товарищей, не обращая ни на что внимания, сгрудилась в центре. Нехорошее предчувствие сжало сердце. И видимо не мне одной, потому что тётя Аня, хоть и опираясь на меня по-прежнему, припустила вниз, как здоровая. Принц держался позади, сохраняя морду лица. Ну да чего ему психовать? Это ж наши обалдуи опять что-то учудили!
   - Что тут у вас случилось?
   Тётя Аня ещё говорила, а я уже видела: выгнувшееся в конвульсии тело, скрюченные пальцы, розовая пена на серых губах и закатившиеся глаза...
   - Вашу ж мать! Нас от силы час не было, а у вас опять труп?!!
  
  
   ____________________________________________________________________
   *Жаботинский - легендарный советский штангист, в супер тяжёлом весе. http://fb.ru/article/214264/leonid-jabotinskiy-biografiya-i-istoriya-uspeha
   ** Навязаны - народ, это натурально деревенское слово. Скотинку навязывают для выпаса. Авторское ХОЧУ ;-) претензии не принимаются)))
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 13. Свои-чужие
  
   Итак, у нас опять труп.
   Бледные и встрепанные товарищи сгрудились возле тела, вполне узнаваемое, не смотря на изломанный вид и окровавленное лицо.
   Олежа. Сука!
   Пашка, остервенело ругаясь, то бил его по груди, то вдыхал в его лёгкие воздух, но толку не было. Скрюченное в агонии тело оставалось равнодушным ко всем манипуляциям. Лёха зло шипел сквозь зубы, лез к Пашке под руки, рискуя получить в глаз, и зачем-то теребил Олегу уши. Девчонки выли, и кажется, ругались меж собой.
   Блядь, сходили за хлебушком!
   Бросив тюки и тётю Аню на произвол судьбы, я сунулась ближе. Хотя понятия не имела зачем. Реаниматор из меня фиговый, я это знаю. От крови меня мутит, а тут её море разливанное. Но остаться в стороне было вообще не вариант.
   Потеснив Аллу, я пристроилась рядом. Взгляд метался, цепляя то подрагивающие руки Змея, то бледное, в испарине лицо Пашки, то огромные чёрные от ужаса глаза Заи. На лицо Олега я старалась не смотреть, хотя заметила, что кровью тот буквально умылся. Бурые потёки из ушей, рта и глаз закрыли уродливой маской лицо, стекли на шею, чёрными пятнами осели на майке.
   Пашка двигался уже скорее по инерции, на лице его всё чётче проступала безнадёга. И наконец, он замер, тяжко дыша:
   - Бесполезно всё. Оставь, Лёха. Он уже минут десять как мёртв.
   Алла захлебнулась плачем, а я наконец-то смогла разжать зубы. Вот вроде не первый труп в моей жизни, но сука, как же меня всё это выбивает!
   Ну вот гадство же!
   Нет, Олег конечно козёл, и оттоптал своими копытами все мозоли, но... всё равно как-то жалко. Буквально заставив себя, я вгляделась в его лицо. Странное оно какое-то. И нет, я не про жуткую, застывшую гримасу, я про...
   - Да что у вас стряслось-то? Чего Олежу так скрючило?
   Это тётя Аня перестала, наконец, ругаться в эфир и перешла на конкретику.
   - Он в сумку полез. За ножом... Сказал для рыбалки нужно. Ну вот тут... его и накрыло... Он так крича-а-ал...
   Аллочка всхлипывала, давясь слезами и, судя по её зарёванному виду, накрыло Оле-ежу уже давно. Видать, на рыбалку он собрался сразу, как мы ушли. Кстати, нож, тот самый, с чёрным лезвием, он так и сжимал в руке.
   - В Санину сумку?
   - А вы тут ещё чью-то видите?!
   - А ничо, что сумка чужая, и в наследство от упыря-магика полученная?
   - Он сказал, это всё фи-игня-я-а...
   - Дебил. Как есть дебил. Тьфу! Кто ж в такие сумки без разрешения лазит? Даже у нас так делать не принято, а тут и вовсе мир другой. С магическим уклоном. Убедились теперь?
   - Дебил и есть. Мы ему всё то же самое говорили, но он же упёртый, как баран!
   - И у-уме-ер теперь! Оле-ежа-а!
   - Ага, ты ему ещё на грудь кинься, плакальщица. Угомонись! И так сил никаких, ещё ты белугой воешь!
   Вся эта полемика шла мимо меня, я лишь прислушивалась краем уха. Сама же была занята крайне важным делом. Я решалась на глупость. Тогда, перебирая содержимое сумки, я ножа не касалась, это помню точно. Держала его в той рогожке, в которую он был завёрнут. Однако сейчас рогожки и близко не валялось, значит придётся брать так, и несмотря на 'хозяйскую руку', предстоящее вызывало некоторый мандраж.
   - Ты куда руки тянешь, Гриднева? Охренела?!
   - Нож надо забрать, Паш. А кому ещё-то? Моё же наследство.
   - Один уже взял, вон, чем закончилось!
   - Так он не своё брал, чужое.
   - Пашенька, погодь, Саша - хозяйка, если не сможет она...
   - И плевать! Своё-чужое! На кой хрен тебе этот нож сдался?
   - Надо.
   - Надо?!!
   - Да. - Я и сама от себя дурела, но почему-то была уверена, нож необходимо было забрать. Да.
   - А вот хрен тебе! - Пашка, зло скалясь, сунул мне под нос свой здоровенный кулак. - Видала это?! Хрен тебе, а не нож. Так что и руки не тяни! Мы сразу поняли, что дело в нём. Олег только за нож схватился, как его словно молнией шибануло. Только что искры из задницы не летели. А так, припадок был во всей красе. Я пробовал кулак разжать, чтоб нож вывалился, но его намертво заклинило. Разве что кисть рубить.
   - Нет! Нет!!! Уроды! Не смейте!
   - Блядь, да уберите вы её! Задолбала кидаться!
   Аллочка пыталась вцепиться Пашке в волосы, в лицо, но волос было мало, а до лица её Пашка не допустил. Оплеухой отправил обратно. Та, упав, сжалась в комок, не пытаясь подняться и тихо воя.
   - Оле-ежа-а...
   - Пиздец какой-то, - Пашка устало потёр лицо. - Так вот, Гриднева, ты к этому ножу... Это что?
   - Нож.
   Осторожно держа указанный предмет за острое лезвие, я поискала глазами сумку. А, вот она.
   - Гриднева...
   - Ну чего - Гриднева? Нефиг было отвлекаться. Тогда бы уследил.
   - Я тебя убью когда-нибудь.
   - Когда-нибудь обязательно. Где рогожка, Паш?
   - Какая рогожка?
   - В какую нож был завёрнут.
   - Я-то откуда знаю? В сумке посмотри. Олег прямо из сумки нож доставал.
   Я рылась в поисках рогожки, волосы лезли в глаза, закрывая обзор, действовать одной рукой было неудобно... в общем, бесило всё. И над всем этим довлело странное чувство.
   Когда я забирала нож, мне стоило лишь потянуть за лезвие, чтобы кулак Олега раскрылся, отпуская добычу. Сам. Значит и верно, хозяйская рука?..
   Тогда...
   Тогда получается занятная картина. Олег схватился за чужую вещь в чужой сумке. И сумка, и нож, как и их прежний хозяин, явно не простые штучки. А что если категорию 'свой-чужой' они отслеживают буквально и с реальными последствиями? Тогда получается, Олег словил в лоб от системы охраны? Хорошо, допустим так. Но тогда почему сразу летальный исход? Если разобраться, мало ли кто в сумку влезет, и что? Всех сразу на кладбище? По идее, хозяин имущества мог бы захотеть глянуть на нарушителя. В смысле, ещё живого. И наказание в виде молнии по башке вполне вписывается в картину. Но тогда получается... Если...
   Слишком много 'если', слишком всё зыбко... Но было бы гораздо логичнее, если...
   - ...тихо все!
   ...да, так было бы гораздо логичнее.
   Уверенности у меня не было, лишь смутное ощущение и желание, чтобы я оказалась права и...
   Почему-то затаив дыхание и для надёжности закусив губу, я потянулась ко лбу Олежи. Замерев на мгновение, опустила ладонь и...
   Сначала была тишина. В смысле вообще - и внутри и снаружи - словно уши заложило. Потом возникло такое странное чувство, как будто я топчусь на пороге и ни туда, ни сюда. Блин! И куда? Что делать-то? Так. Хозяйка я или где? Вот. Я - хозяйка, Олег - нарушитель. Хорошо. Нарушитель пойман, люлей получил. Дальше что? Дальше, пришла я. И?
   М-мать!
   Как его выгнуло!
   Ужас-ужас-ужас!
   Олега било в припадке так, что мне пришлось ухватиться за него, чтобы не отлететь в сторону. Да что ж ты, тварь, делаешь?! Розовая пена вновь показалась на его губах. Спину выламывало, казалось ещё миг и позвоночник хрустнет, а я как полная идиотка лишь цеплялась за его майку, не зная, что делать. Хозяйка, блядь!
   От полной безысходности, от ужаса и беспомощной злости, я рявкнула:
   - Хватит!
   И Олег затих. Вытянулся струной, закатив глаза и сжав кулаки. Но затих. У меня аж колени ослабли. Сука! Ну, сука же! Тварь! Очнётся, сама его убью! Где-то в другой вселенной тихо причитала тётя Аня:
   - Боженька милосердный! Да что ж это деется-то*?!
   Так. Дальше что? Пальцы, вцепившись в чужую майку, мелко подрагивали. Дальше. Раз сработала команда... Так. Хозяйка увидела нарушителя и? Тут два варианта, либо всё же на кладбище, либо...
   - Отпускаю!
   Жутко хрипя, Олег содрогнулся всем телом и, едва успев перевернуться, зашёлся в мучительном кашле. Он хрипел, задыхался, захлёбывался воздухом. Кровавые брызги летели во все стороны. Жесть, в общем. Я без сил плюхнулась на землю. Ноги не держали.
   Аллочка кинулась к Оле-еже, загребая его в объятия, помогая сидеть. Кто-то добрый подсунул ему чашу с водой. И он припал к ней, судорожно стуча зубами о край. Доброй оказалась Зая. Тоже стало жалко придурка?
   Когда успокоившийся Олег затих, народ буквально прорвало. Ну правильно, перенервничали, чего уж там. Все сразу решили высказаться, выплеснуть своё напряжение. Ну и понеслось. Крики, шум. И вот тут внезапно заметили Принца. Звук словно выключило.
   Я думала, будет сложно. Думала, придётся пережить бурю и вот прямо сейчас была к этому совсем не готова. Однако на фоне предыдущего стресса знакомство с Принцем прошло буднично и без истерик, чего опасалась тётя Аня. Принц, это народ. Народ, это Принц. Всё. Немного повыпучивала глаза Аллочка, но силы видимо кончились ещё на Олеже, так что нового концерта не случилось. Зая тоже в обморок не падала. Кстати, так же увлечённая отходняком нашего бравого начальника каравана. Хотя таким он останется недолго если ещё раз полезет в мои вещи. Козёл. Даже спасибо не сказал, лишь глазами очередную дыру сверлит.
   Парни немного покосились на моего мальчика, но видя его разумное поведение и то, как он старался держаться поближе ко мне, периодически касаясь мордой моей же руки, примирились с его опасным видом. А он действительно старался. Видимо ему тоже нравились мои прикосновения.
   Тётя Аня ещё морально попинала 'хладный труп' Олега, вспомнив всё, и принялась обустраивать полевую кухню. Змея, как самого живого, отправили за дровами. Он попытался пошутить, что типа может, подождём, пока Принц поделиться своим био-топливом? Однако мой зверь шутку не оценил и, оскалившись, так щёлкнул клыками, всеми двумя рядами, что Змея буквально смело в сторону ближайших кустов.
   - Ты ж мой хороший! - Я почесала ему чешуйки на горле, восторженно слушая ответное порыкивание. - Ещё мы ему не гадили по приказу, да? Ах, он злодей, этот Змей! Вот мы ему, да?
   От Принца я была в восторге и не скрывала этого. И расстаться с ним не могла даже на минуту. Тот же, словно разделяя мои эмоции, всюду таскался за мной хвостом. Кстати, с Пашкой я их знакомила персонально. Ибо понимала, двое близких мне существ были просто обязаны поладить, дабы не рвать мне сердце. И вот кажется, они вполне себе нашли общий язык. По крайней мере, на него Принц не скалил зубы, когда Пашка садился рядом, или касался меня рукой. Просто вздыхал. Вот и сейчас он тихо лежал за моей спиной, положив голову на лапы и лишь иногда трогая носом моё бедро.
   Подчистив свой лопушок от остатков каши (слабая замена тарелке, но уж чем богаты), я довольно вздохнула и вслух подумала:
   - Где могилу копать будем и чем? Лопаты-то не осталось.
   - Да уж, Сашенька, та ещё задачка. С той стороны склона песчаная насыпь есть, но в песке его быстро звери дикие отроют. Нехорошо. Землица здесь тяжёлая, каменистая - голыми руками не спроворим. Камнями тело заваливать то же как-то не очень... Так и надумаешься тут.
   - Что, Гриднева, решила своему благодетелю последние почести воздать? Правильно-правильно. Наследство обязывает. Только вот я этой суке ничего не должен. Я чуть не сдох из-за него. И как по мне, так пусть эта падаль хоть сгниёт там! Много чести ему, копать могилу руками. Я лично, не нанимался.
   - Да! Он нас едва не убил, а мы его хоронить? Нет уж! Вот и пускай его звери сожрут. Поделом этой твари будет.
   Прищурившись, я окинула взглядом говорунов:
   - Оно конечно, наследство моё, мои и хлопоты. Но что-то ты, Оле-ежа, да и ты, Аллочка, наследством моим не побрезговали. И припасы упыря жрать не постеснялись. Однако раз уж ты, Оле-ежа, столь трепетно относишься к своим долгам, так будь последователен. Можешь прямо сейчас отрыгнуть кашу обратно.
   - С чего бы?
   - А она из мешка с моим наследством. И раз ты её ел, считай, я тебя наняла за эту кашу. Так что пусть ты ничего не должен упырю, зато должен мне. Это если не хватает человечности, чтоб рассудить по совести. Заметь, о том, что ты мне жизнью обязан, я ни слова не сказала. А ведь не отпусти я тебя, так и сдох бы возле моей сумки.
   Олег играл желваками и молчал. То ли речью проникся, то ли Пашин тяжёлый взгляд повлиял, то ли Принц, что чуть приподнявшись, положил голову мне на плечо. Я благодарно потрогала его тёплый нос.
   - И ты, Алла... не усугубляй. Прежде чем влезать в чужой спор, правильно оцени перспективы. Уж это ты умеешь, как мне кажется.
   Покушали, называется. Я так радовалась, когда караван нашли, что готова была плясать вокруг мешков. У меня и в мыслях не было кому-то долги предъявлять. Да и особой человечностью я не страдала. Повернись история вспять, я точно так же отрезала бы упырю его дурную голову. Но... Но раз уж я приняла наследство (глупая шутка, похоже, вылилась в реальные обязательства), упокоить его тело - это то малое, что я обязана сделать. Я так думаю. А Оле-ежа с Аллой могут реально проваливать в болото. Я считаю, надо до конца следовать своим убеждениям. А то чужую кашу они им есть позволяют, а похоронить мужика - нет.
   Похороны всё же состоялись. И хотя парни уже бегали бодрячком, возились мы долго. Мужику повезло: на восточном склоне мы нашли приличную яму, так что углублять пришлось несильно. Пашка ковырял землю палкой с обожжённым заострённым концом, нож он брать не рискнул. Впрочем, как и меч - им ковыряла землю я. Ничего, пусть послужит прежнему хозяину в последний раз. Олег со Змеем откидывали рыхлую землю большими кусками коры. Опять зелёненькая Зая сидела под кустом в качестве моральной поддержки. Алла с умным видом крутилась рядом. Работали молча.
   Покойник улёгся в землю с комфортом - яма была широкой, да и он не настолько закостенел, чтобы лежать корягой. Даже голову я ему приставила на место, аккуратно расправив волосы. Долго с этим провозилась, попутно разглядывая лицо и остро жалея, что так и не увидела его глаз. Вот и зачем бы они мне сдались? Довозилась до того, что уже Принц меня отогнал от трупа. Во как!
   Навалив сверху ещё и камней, мы получили вполне приличное захоронение и облегчённо выдохнули.
   - Эх, ванну бы... Сил нет, как грязь эта достала.
   Все тоскливо вздохнули. Видать не одну меня грязь допекла. Нет, мы, конечно, обмылись у речки, Аллочка даже волосы сполоснула (маньячка!), но какая же холоднючая там вода! Я потом с час не могла у костра согреться, да и то, меня Принц с Пашкой с двух боков грели.
   Пока сушились, обсудили дела с караваном, в результате дружно решили, что и груз и Зелёную надо забирать сюда. Дорога там открытая, место неизведанное, что да как не ясно. А вдруг руухи? Здесь было как-то спокойнее. Долина и наш пригорок стали уже практически родными. Так что споров почти и не было. К тому же, раз Принц нигде в скале не застрял, Зелёная так же сможет пройти сквозь пещеру. И вообще, скоро спать, а нам не на чем. Я вот питала искреннюю надежду разжиться если не шатром, то хоть каким-то одеялом точно. Ну не может же быть, чтоб покойный не озаботился комфортной ночёвкой?
   Так что пришлось нам опять побегать. Слава Богу, что Зелёная оказалась спокойной животиной и практически не доставила нам хлопот. Пара сочных веток примирили её со сменой дислокации, а мы смогли перевезти оставшийся груз в долину.
   И да! Таки в мешках был шатёр! И даже одеяла! Счастье-то какое, а?! Даже возня с растяжкой странной конструкции, и ругань в процессе её установки не испортили мне настроения. Спать мы все забрались внутрь, оставив костёр тихо тлеть. Зелёную "лошадь" пустили пастись в кустах. Принц обещал приглянуть за ней и разбудить, если кто нагрянет с визитом. Я ему верила, так что спать улеглась абсолютно спокойно. Пашка и Зая сопели рядом. Все были живы, сыты, здоровы. Жизнь прекрасна.
   Утром меня разбудил запах печёной рыбы. Хорошее настроение за ночь никуда не делось, день начинался прекрасно, так что из шатра я выползла с улыбкой. У костра хозяйничал Пашка, тётя Аня позёвывала в кулак. Ну да, она полночи ворочалась, я сквозь сон слышала. Не спалось что ли? Не успела я присесть, как Пашка сунул мне под нос очередной лопушок с едой и наконец-то поделился наболевшим.
   - Твой Принц смотрит на меня, как на идиота.
   - Ерунда какая. Он так на всех смотрит.
   - Кроме тебя.
   - Ну... я его люблю, полагаю, он делает скидку на это. Он просто снисходителен к моей неидеальности.
   Я улыбнулась Принцу, доплела свою косицу и поискала, чем завязать. Потом вспомнила, что резинку посеяла ещё вчера, но даже это не испортило настроение. Плевать, потом что-нибудь придумаю.
   - Да ну тебя! Я серьёзно говорю. Ты бы видела выражение его морды лица, когда он эдак небрежно за пять минут двадцать рыбин на берег лапой выкинул. Не сходя с места! Зашёл в воду. Порыбачил. И вышел. Цезарь, блин! Я там полчаса мёрз, а смог поймать только четыре штуки!
   - А чем ловил?
   - ...рубашкой.
   - А-а.
   - Вот! Вот теперь и ты на меня так смотришь! Гриднева, я!..
   - Паша, солнце, ты ведь знаешь, как я тебя люблю?
   - Ну-у?..
   - Ты идиот, Паша. Ты вчера валялся чуть живой. Потом ты откачивал Оле-ежу. Потом - хоронил упыря. И умаялся так, что уснул раньше, чем поел. Еда в лагере есть. Плюс ещё караван до конца не распотрошён. Так какого хрена ты полез в ледяную воду морозить яйца?!! У нас даже простого аспирина нет, не то что антибиотиков! Да если ты заболеешь, кретин, чем я тебя лечить-то буду, а?!! Так что прав Принц, ты, Паша - дундук.
   - Мда. Гриднева, ну прости. Не подумал.
   - Не подумал он!Вот если только ты заболеешь - а ты уже носом хлюпаешь - учти, я тебя сама придушу! Чтоб сам не мучился и меня не расстраивал. Понял?!
   - Да понял я, понял. Сань, ну правда. Я всё осознал и теперь буду более ответственно обходиться с собственным организмом. Только Принца убери, а? Просто у него лапа очень тяжёлая.
   Пашка умильно скосил глаза вниз, где Принц, совершенно равнодушно глядя в сторону, прихватил его ногу когтями. Ну вот и как с ним разговаривать?
   Плюнула и ушла на пригорок медитировать. Принц пошёл было со мной, но потом улез в кусты и чем-то там смачно захрустел. Причём периодически в этом похрустывании явно слышалось какое-то попискивание. Правильно, питаться нужно вовремя и разнообразно.
   Сама я смотрела вдаль и наслаждалась. Глядя на все эти деревца, поля, цветочки, на эту голубоватую линию горизонта, на розоватые пики гор - на всю эту необыкновенную красоту, мне хотелось... ну не знаю, лететь что ли? Я никогда не чувствовала себя настолько дома, как здесь. Я никогда не чувствовала себя такой... счастливой? Мне казалось, ещё миг и за моей спиной развернутся крылья...
   Когда тётя Аня позвала есть, я уже настолько напиталась этой красотой, что казалось, я не иду, а плыву. Взгляд где-то там, в горних высях, ноги едва касаются земли... Интересно, а местная пища на нас как влияет? Вот будет занятно, если их кашка для нас сродни наркоте. Хих. В общем, Заю я заметила, когда на неё практически наступила.
   Та лежала на пригорке, свернувшись трогательным клубочком, как заблудившийся щенок. Вот же, глупая! Вокруг огромный и ласковый мир, а она тут страдает?! Плюхнувшись позади неё, я сгребла в охапку эту полудохлую тушку и зарылась пальцами в пушистые волосы.
   - Ты только посмотри, Зая, как здесь хорошо! Какой тут воздух, какое небо... Этот мир полон любви и силы, ты только послушай его!
   Короче, я бормотала всякую сопливую чепуху, которая совершенно неконтролируемо, безудержно выплёскивалась из меня в окружающее пространство. Я уже безумно любила этот прекрасный мир, и он любил меня в ответ. Я это знала. Ощущала крохотными волосками на загривке. Чувствовала всем сердцем.
   Потом пришла тётя Аня, прописала нам люлей и утащила обедать, попутно сунув мне шнурок и велев прибрать космы. Добрая женщина. Заплетаясь на ходу, я всё так же продолжала улыбаться. Жизнь была удивительна и прекрасна!
   Обсасывая рыбий хвостик, я умилённо наблюдала, как Пашка жмурится и дует на горячую кашу... Как Аллочка заботливо подсовывает добавку Оле-еже, а тётя Аня шевелит дрова. Как туманом вспухает прозрачный шар на соседнем пригорке и из него, словно ОМОН в окошко, сыплются странные мужики в чёрном. Как Зая, забавно дёргая носом, нюхает рыбу... Хорошо-то как!
  
   ____________________
   * Да, так тоже говорят. Не исправлять!
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 14. О пользе сумасшествия
  
   ...Сознание медленно выплывало из темноты, принося с собой звуки и запахи. Вместе с ними пришло и какое-то маетное чувство. Словно что-то было не так. Однако я никак не могла понять - что? Мысли путались, тело было тяжёлым, как после долгого сна, глаза не открывались. Неуловимое ощущение неправильности происходящего осенней мухой надоедливо жужжало в висках.
   - Сань? - тёплое дыхание Пашки коснулось моего виска. Почему-то он шептал, и этот хриплый, едва слышный шёпот рождал в душе неясную тревогу. Как-то слишком много неясного вокруг. Он аккуратно сжал мои пальцы. - Тихо-тихо. Не шевелись. Говорить можешь?
   - Я... - горло сухо царапнуло, и я замолчала, пережидая спазм. - Что случилось, Паш?
   Неимоверным усилием я смогла немного приподнять веки, но увидела лишь зелёные ветки кустарника. Словно сама лежала под этим самым кустом. Очень похоже, кстати. Земля ощущалась всем телом - все её кочки, ямки, камни и даже, кажется, пара веток. По всему выходило, что Пашка лежит рядом. Только я вот совсем не помнила, когда бы мы успели прилечь.
   - Тихо...
   Пашка нервно шикнул и затаился, а я с испугу даже перестала дышать. Показалось, или мимо кто-то прошёл? Да что происходит-то?! Воспоминания ничего такого криминального не выдавали. Но от ужаса отчётливо шевелились волосы на затылке. А я совсем, вот просто совсем ничего не понимала. Всё же было хорошо. Я помнила, как здорово мне было греться на пригорке, помнила, как мы ели у костра, а Пашка жмурился на горячую кашу и...
   Мужики...в чёрном. М-мать. Откуда-то пришла картинка, как на соседнем холме вздувается огромный мыльный пузырь. Ну может и не мыльный, но такой же радужный. И из этого пузыря как горох из дырявого мешка сыплются мужики. Это что же такое?
   - Портал.
   - Что?..
   - Я говорю, когда мы ели, появился портал. По крайней мере, очень похож, как его описывают. Из него вышли солдаты, и в две минуты повязали нас как курей.
   - Как повязали?.. Верёвками?
   - Нахрен им верёвки? Пульнули из какой-то трубки лучом, нас всех и придавило. Даже пикнуть не успели. Голова до сих пор еле вертится. А первые полчаса вообще как Буратино лежал. Сама-то не чувствуешь?
   Я чувствовала. Наконец-то стала понятна общая неподвижность организма.
   - Ещё и по мозгам, похоже, чем-то вдарили. Всё какое-то зыбкое, словно под дурью. Остальные так до сих пор в отключке валяются. Как перенесли нас сюда, так и лежим тут, под кустами. Как тушки на прилавке.
   - А эти чего?
   - А хрен знает. Угол обзора у меня так себе. В основном сидят у нашего костра. Вещи не трогают, чайник с костра сняли. Говорят тихо, да слов всё равно не разобрать. Иногда мимо ходят. Может, приглядывают за нами, может ещё чего. Так-то к нам даже охраны не приставили. Видать, ни к чему.
   - А что Принц?
   На душе было неспокойно. Принц конечно редкий умница, но вряд ли он спокойно наблюдал, как нас вяжут. Значит?.. Ещё и Пашка подозрительно замялся. Ну?!..
   - Я не знаю, Сань. Я видел, как он на них кинулся. И они не сразу с ним справились - он успел потрепать двоих. Не до смерти, нет, но крови было... много, в общем. Потом его оглушили лучом из той же трубки. А дальше не знаю, сам отключился.
   Послышались шаги, и Пашка вновь замер. Затаилась и я, слушая шорох камней под чужими сапогами. Было страшно. Ужасно. Непереносимо. Я никогда не была в плену, но наше СМИ так рьяно занимается просвещением электората, что мой мозг едва не дымился, подкидывая картины возможного будущего. Одну кошмарнее другой. Судя по началу знакомства с этими вояками, если они так походя вырубили нас, сомнительно, что мы вообще представляем для них интерес. Что они в принципе собираются считаться с нами. Их способности, магия, технологии или... не знаю, что у них тут за лучи, в любом случае нам нечего им противопоставить. И Принц... Мой Принц...
   Сердце захолонуло. Как не крути, он - животное, пусть и поумнее многих двуногих. Приятнее так точно. И он напал на людей. Да, он признал меня своей, потому и бросился защищать, я это понимаю. Но он напал и порвал людей до крови. Сильно порвал, по словам Пашки. И что с ним теперь сделают? Кто будет решать его судьбу? Те мужики в чёрном? Сомневаюсь, что моё слово будет для них что-то значить. Не тогда, когда я, по их воле, лежу парализованная под кустом.
   Что они вообще такое? Я не знаю, кто они, откуда? Я их даже не видела. Картинка с пузырём не давала чёткого понимания. И, самое страшное, я понятия не имела: почему они здесь. Шли мимо и случайно вывалились? Или пришли именно за нами?
   Хорошо, если первое. А если по поводу упыря, то почему сейчас? Не вчера, не в момент убиения? А сейчас? Наличие каравана подтверждало - наш упырь далеко не бомж. Возможно не очень законопослушный, но состоятельный член местного магического сообщества. Убитый непонятно откуда взявшейся группой мутных товарищей. Самооборону-то ещё доказать надо. И если солдаты - силы правопорядка, наши перспективы даже в мыслях не внушают оптимизма. Хотя, если они левые наёмники, для них важным будет лишь мнение заказчика. И неизвестно, что хуже для нас.
   Захлёбываясь в тяжёлых мыслях, я потеряла счёт времени. Солнце медленно клонилось к горизонту, тело, и так закостеневшее, совсем перестало что-либо чувствовать. Хорошо хоть природа не звала, а то просто не представляю, что в такой ситуации можно сделать...
   Вояки себя никак не проявляли, до меня лишь иногда доносились отзвуки их разговоров. Слов было не разобрать, но напряжённые интонации явно намекали на какие-то проблемы. Понять бы ещё, чьи они, эти проблемы?
   Потом где-то неподалёку остановились двое, и вот их приглушённый разговор я услышала почти полностью.
   - ...мудак, Гори, какой же ты мудак! Вот что тебе стоило сверить координаты? Просто открыть Атлас, блядь! Как делают все нормальные Ведущие! Там же Мёртвая Долина со всеми данными на первом листе нарисована. Да вам в Аргаме должны были её координаты в мозг вбить, чтоб узнавали по первым трём цифрам!
   Кто-то судорожно затянулся, опахнуло горьковатым дымком. И, несмотря на весь ужас ситуации, я с удовольствием принюхалась. Боже, спасибо тебе! Здесь есть сигареты!
   - Их там пятнадцать, так что по первым трём бы не вышло. И, Михул, не мне тебя учить, но завязывай. Ещё пара затяжек, и ты сдохнешь не от выжарги, а от банального передоза.
   - Вот именно, не тебе. Так что заткнись, Гори. Просто заткнись. Сдохну, тебе же проще, возьмёшь на моё место Ирга. Он тебе слова поперёк не скажет. Будет тебе идеальный отряд с идеальным Летягой.
   - Михул, я виноват. Я знаю это, и ты знаешь. Но ты уже задрал истерить. Я всё понимаю - тонкая душевная организация, нервная работа, пыль опять же, но реально задрал. Ты прав - надо было сверить данные. И обычно именно так я и делаю. Но в этот раз нужно было прыгать немедленно. Ты же видел наводящий кристалл? Он ведь совсем, ну вот просто абсолютно чёрный был.
   - Некро.
   - Некро. А ты знаешь не хуже меня, что ситуация с некро нестабильная. Это если говорить официальным языком.
   - Хм. - Новая затяжка и насмешливый хмык.
   - Вот именно, и в таком случае мы обязаны реагировать сразу. Инструкции же сам видел. Ты кстати знаешь, что иронд лопнул?
   - Иди ты?
   - Да чтоб я сдох. Так что сам понимаешь. У меня время было только портки натянуть, да наводок выхватить. Кто ж знал, что вызов отсюда? Как луч вообще смог отсюда пробиться?
   - Хотел бы я знать. Блядь, как же я пересрал, Гори. Да был бы маяк чуть ближе к середине, а не на самой кромке долины, мы бы все сгорели... Понимаешь? Все!
   - Всё-всё, Михул, успокаивайся уже. Ты небось недельную дозу уже вкурил, спокоен должен быть, как грузовой старх.
   - Много ты понимаешь в пыли. Вы, силовики, реже её пользуете, только если уж совсем пиздец приходит. А меня этот прыжок до дна вычерпал. Я сейчас пуст настолько, что стою с трудом. Блядь, Гори! Ты даже не представляешь, как нам повезло!.. Кстати, о стархах. Веришь, первый раз живого дикого вижу. Шикарный экземпляр. И как тут оказался? Повезло хумам, что до их лагеря не дошёл. А то бы всех тут на рога поднял. Куда его теперь, в Эрс? Или сразу на племя?
   - А я знаю? Я диких только в Аргаме и видал, в учебке. После Эрсовой-то обработки они что грузовые делаются, спокойные, но без мозгов. Разве что статью выделяются. Так что особого шика платить бешеные тыщи за дикого, я не вижу. Вот если б его кто без ломки приручил, было б чем гордиться, а так...
   - Ага. Я слыхал, в Вольных баронствах Угдана есть один сдвинутый хум. Всё мечтает приручить диких. Вроде как даже живой ещё. Пока.
   - Ну разве что - пока.
   Они дружно хохотнули и замолчали. Лишь запах дыма сталь острее.
   - Долго ещё?
   - Ты же сам вестника отправлял.
   - Ну сам. Последние крохи силы на это слил. Знать бы ещё, кто нас вытягивать будет. Опозоримся же на весь Варх. Мало того, что пустыми в Мёртвую Долину сунулись. Так ещё и не нашли ничего... Что?! Вот скажи мне, что могло так жахнуть, что раскололся иронд, и при этом не оставить никаких следов, а? Фон ровный, как поверхность пруда, не то что некро, вообще силой не пахнет. Но наводок-то чёрный был! И в реестре его чёрным пометили. И вот как мы отчёт писать будем? Позорище. И глубже в Долину не сунешься, чтоб проверить. Мне уже здесь дышать нечем. Давит, сил нет. Источник, блядь, нестабильный!.. Сам-то как?
   - Что нам, солдатне, сделается? Мы ведь не такие неженки, как вы, летяги. - Лёгкий смешок немного сбавил напряжение. - Но я бы не сказал, что хорошо. До утра всяко продержимся, хотя надеюсь, нас вытащат раньше. И зря ты беспокоишься, Мих. Зуб даю, операцию засекретят, так что никто в Вархе и не узнает. Не придётся тебе хвастать, что в Морт летал.
   - Да нахрен мне такую славу...
   Внезапно раздался сухой треск, и парочка, оборвав столь интересный разговор, резво удалилась. Лишь камни под ногами зашуршали. Кстати, зашуршали не только они. Голоса стали громче, кто-то куда-то побежал, раздался какой-то лязг...
   Лагерь бурлил, а я лежала в полной прострации, переваривая разговор. Мысли метались вспугнутыми птицами. Столько всего нужно было обдумать, столько осмыслить. Впервые за долгое время у нас появилась информация извне! Следовало всё обсудить, сейчас важна любая мелочь, а попереживать я могу и потом.
   - Паш, так получается, они сами здесь застряли? - Я осторожно сжала его пальцы. Суета суетой, но привлекать чужое внимание не хотелось. - Паш?
   - Санька, - шёпот друга был едва слышен, но его удивление можно было пощупать руками. - Сань, ты что, понимаешь, о чём они говорят?
   - А ты нет?
   - Блядь, Гриднева! - Пашка уткнулся носом мне в затылок и глубоко вздохнул. - Как же хорошо, что ты тогда сошла с ума и стала видеть сны. Что б мы сейчас без тебя делали? Мало того, что хрен знает где, так ещё и не понимаем ни черта.
   - Придурок ты, Селиванов!
   Нет, ну почему даже лучшие из мужчин такие идиоты?! Лишь полная неподвижность организма помешала мне надрать засранцу уши. Вот что за балбес?! Им, видите ли, 'повезло, что я сошла с ума' и теперь понимаю местный язык! Козёл! Хотелось не просто надрать Пашке уши, а накрутить так, чтоб в темноте светились! Хотелось...
   И тут закричала Алла.
   Это было жутко. Нет, Аллочка, конечно, ещё та истеричка, и покричать-поплакать для неё при стрессе норма. Но орать так? Она кричала, и голос её, то затихал, то вновь взвивался в высоту. Да что там происходит-то?! Попутно кто-то ругался. Слышалась какая-то возня. Зарычала Зелёная. Почему-то я помнила её голос. Они назвали их стархи... мой чёрный Принц тоже старх, только оказывается дикий. Вот нахрен мне это знание сейчас?!
   Крик оборвался. И казалось, весь мир замер. Замолкли даже те мелкие птахи, что всё утро чирикали в кустах. А я с трудом смогла разжать зубы.
   Тишина не была полной, но после крика Аллы она оглушала. Я вслушивалась в пространство, пытаясь уловить, понять происходящее. Звуки шагов, какие-то команды... что-то поволокли.
   И снова крик.
   Тётя Аня!..
   Тётя Аня не кричала. Она орала, материлась и снова орала. Господи! Зажмурившись, я с трудом сдерживала рыдания, задыхаясь от сухих спазмов. В голове всё плыло, под веками горело...
   Небольшой перерыв...
   И Зая. Зая!.. Одуванистый пух на затылке, в удивлении распахнутые глаза... Её крик оборвался быстро, а вот суета после этого затянулась. Во рту было солоно от крови... откуда кровь?
   - Где она?
   - Вроде бы здесь...
   - Посмотри дальше, у кустов.
   Когда меня вздёрнули вверх, я едва могла дышать. Где-то в животе дрожал от ужаса склизкий мёрзлый комок. Деревянное тело не слушалось, да я бы, наверное, и не смогла ничего сделать. Мерзкая дурнота подкатила к горлу. Грубо ухватив за шкварник, меня вытолкнули вперёд. И я оказалась перед...
   В принципе я могла понять, почему кричала Алла. У меня у самой при взгляде на существо, стоящее предо мной, сердце запнулось от ужаса. Одним взглядом охватив мощную фигуру, затянутую в чёрную рифлёную кожу, длинный меч на бедре, шипы на широченных плечах и в чёрной косе, я уставилась в лицо... кого? Рубленые скулы, оплетённые мышцами. Мощные челюсти с выдающимися клыками. Тяжёлый подбородок. Чёрные брови, прямые как росчерк меча. Чётко вылепленные надбровные дуги с глубокими ямами глазниц. И там, словно отсвет адского пламени, - чёрные уголья глаз.
   М-мать... Мать-мать-мать! Ну не бывает у человека таких глаз! Не бывает!!! На их фоне меркло всё - и мощная фигура, коей я и до плеча бы не достала, и клыки, что влажно блестели сахарной белизной, и корона острых белых рогов на голове. Даже если это не оригинальный девайс, а избыток кальция в организме - фигня. Это совсем не страшно... пусть их и больше шести... фигня. Милый аксессуар.
   А вот его глаза...
   Задохнувшись от ужаса, я зажмурилась, пытаясь сглотнуть сердце обратно. Это какой-то кошмар. Просто кошмар. Меня просто разморило после еды на солнышке. Точно. Это всё неправда. Это просто сон. Сон...
   - Посмотри на меня.
   У-уу...
   Хрен тебе! Я наоборот опустила голову, сильнее смыкая веки. Это из детства - не вижу, значит, тебя нет. Господи, как же страшно!
   Что-то острое упёрлось в подбородок, поднимая лицо. Не сразу, нет, но когда кровь потекла по шее, я сдалась. Когти у горла - мощный аргумент. Я это знала. И он знал.
   - С-с-смотри!..
   Сволочь... Ему тоже не давали покоя мои глаза, как и тому, из снов. Только тот был белый, как всполох молнии, а этот чёрен, как адская бездна.
   Ужас тошнотой подкатил к горлу, но когти сжались чуть сильнее, и я открыла глаза. Чёрное пламя опалило лицо, от жара заломило виски, а перед глазами замелькали картинки.
   Вот мы в автобусе едем к Вальке, и пьяный воздух с полей кружит голову. Пашка смотрит на меня и улыбается краем рта...
   Вот Зая на остановке трогает маленькую ёлочку за смоляную макушку и задумчиво нюхает ладонь...
   Вот мы мчимся сквозь грозу, едва выворачивая на поворотах...
   Вот Верига трясёт птенца твари за лапы, и тот жалобно пищит...
   Вот мы у костра. Большой Змей - Лёха протягивает мне кусок мяса на лопухе...
   Бой в пещере...
   Чаша на постаменте...
   Меч...
   И темнота.
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 15. Удивительное рядом
  
   Очнувшись, я пожалела, что поторопилась с воскрешением. Голова дико болела, казалось, внутри ворочается что-то большое и острое. И никак, сука, не уложится ровно! В висках зло билась кровь, обжигая глаза. Сволочь рогатая! Тварь! Ненавижу! Телепат, блядь! Как мозги не выжег, мразь копытная?!
   От боли хотелось орать, и сдерживала меня отнюдь не конспирация. Горло драло так, что я дышать-то не сразу приспособилась. Су-ука рогатая! Похоже, гортань помял, урод! Да и я походу орала... наверняка орала, чего уж там. Ощущения-то редкостные. Понятно теперь, чего так верещала Аллочка. Хотя с другой стороны, ей-то с чего орать? У неё мозг, в виду отсутствия, вряд ли пострадал.
   Я опять лежала на земле. В лагере опять слышались крики и какая-то возня. Меня мутило, мир под веками переливался мыльными пузырями, но страха не было. Ужас перегорел, а пепел пофигизма смыла ярость. Попадись мне этот КРС* в руки, я бы его не пожалела.
   Хотелось, конечно, понять, что происходит, но шум в ушах мешал подслушивать, так что я решила себя не насиловать, и так желающие найдутся. Надо хоть немного оклематься. Чтобы ни было, разберусь в этом потом.
   Так что я тихо лежала, иногда поглядывая из-под ресниц. Впрочем, ничего интересного видно не было, лишь мимо прохаживались сапоги рогатика, размера так пятидесятого. Или пятьдесят второго? Он зло похлопывал по ноге стеком, периодически что-то рявкая. Хвоста ему, уроду, не хватало, для полноты образа.
   Наконец всё стихло. Опять кого-то куда-то поволокли. Потом стек указал на меня, и на счёт раз я скользнула в мир радужных пузырей. Повторения 'разговора' отчаянно не хотелось, так что безопасней было прикинуться трупом.
   Состояние моё носильщики не проверяли, просто и без затей оттащив... Не знаю, куда они меня там пристроили. Но походу - опять в кусты. Сквозь ресницы хорошо проглядывались ветки.
   Конечности стянула какая-то хрень, но как по мне, так это лучше того силового поля, которое давило раньше. Тут тело, по крайней мере, не теряло чувствительности. А наручники... наножники? Кандалы? Без понятия, что там за аксессуары, главное, боли они не причиняли, просто капитально связывали руки-ноги в определённых местах.
   Носильщики возились невдалеке, переговариваясь, и я стряхнула оцепенение, напрягая слух. Информация сейчас буквально на вес золота. И я оказалась права. В тихом разговоре всплывало такое, что я, несмотря на полное охренение, пыталась запомнить всё как можно лучше.
   - ...ты его уже как гусеницу оплёл. Ещё один райс на него навесишь, и он не сможет идти сам.
   - И ничего. Надо будет, я его до перехода на руках отнесу. Всё лучше, чем потом объяснять высокородному ар-тагану, куда делся его пленник. Нахрена мне такой экзотичный способ самоубийства? Я вообще к Единому не тороплюсь, я только женился в прошлом году. А этот хум, хрен знает, на что ещё способен? Он вон "Полог покоя" скинул и при этом не надорвался. Нет уж, лучше перебдеть.
   - Ну, ты загнул! То, что слетел 'Полог' - это странно, согласен. Но я бы скорее поставил на местную аномалию, чем на хумов. 'Полог' - контур не на коленке верченый. Его не то, что мы, таги, далеко не каждый ар-таган на голой Силе скинуть сумеет. Заметь, про хумов здесь речь вообще не идёт. Они неспособны к прямому управлению потоками, это все знают.
   - Способны - неспособны, мне эти теории Силы до звезды. А вот своя голова дорога, я в неё не только ем. И лишаться её из-за чьих-то теорий или каких-то левых аномалий не собираюсь. Так что я с пленников глаз не спущу до самого момента передачи.
   - Ага, к себе ещё привяжи для надёжности. А то вдруг сбегут, не дождавшись стражи. Куда их забирают-то?
   - В Ройск, в личные казематы Великого. Так что пакуй тщательно.
   - Да пакую я, пакую. И всё же, Матти, ты загоняешься. Хумы конечно не пушистые ярхо, и дерьма могут подкинуть в любой момент, но...
   - Вот именно, и мне это дерьмо на хрен не сдалось. Я вообще, не люблю хумов. А конкретно эти так совсем какие-то странные.
   - А чего с ними не так? Вроде обычные. Руки-ноги-голова, всё при них.
   - Всё при них, вот только откуда они здесь взялись? В Мёртвой-то Долине? Да ещё оказались так нужны высокородному ар-тагану, что он, не дожидаясь, пришёл сам? И, Лидо, ты девку-то завязывай щупать. Хвостов у хумок отродясь не бывало, так что щупай не щупай - не найдёшь. А вот проблем на свою вертлявую жопу огрести вполне можешь. Приказ был чёткий, чтоб ни-боже-мой.
   - Щупанье в эту категорию не входит и следов не оставляет. Так что получит благородный ар-Оджо свои игрушки в целости.
   - Ты крут, Лидо, поминать имя благородного господина дознавателя всуе. Сразу видать, ещё ни разу не стоял в его присутствии.
   - И надеюсь, не придётся. Мне и простых ар-таганов хватает, чтоб к земле гнуло, а уж благородные с высокородными вообще за гранью добра и зла. Я в их присутствии дышу-то с трудом. Вот тот высокородный, что приходил... Блядь, ведь шесть рогов в боёвке! Это ж силища-то какая, а? Он когда гневаться изволил, меня прям наизнанку выворачивало. Была б у меня полноценная боёвка - щенком бы уссался, вот ей-ей! И Михула вон зарядил. Видал, тот аж светится теперь в у-спектре? Слушай?.. А всё-таки, неужто из-за хумов пришёл? Такие ценные, что ли?
   - Без понятия. Вот выберемся из этого дерьма, глядишь и просветят. А за Летягу и, правда, спасибо. Не придётся ему пылью травиться всерьёз.
   - Да уж. Интересно, кто это был, а? У меня от его взгляда до сих пор озноб по копчику.
   - Кто-то из Высшего Кагана, поди. Был бы в мундире, можно было б хоть что-то по лычкам понять. А так... Мы, таги, высокородных в боёвке видим редко, и, как правило, всё это хреново заканчивается.
   - Это точно... Ну что, закончил?
   - Да. Им после такого ещё пару часов в отключке валяться. Пожалел их высокородный ар, что уж там, слегка лишь приласкал. Видать действительно, зачем-то нужны. Ну и пусть полежат тихо. А там глядишь, Летяга окно пробьёт, сдадим их стражам и...
   - И бухать! К Арти завалимся всей толпой, это уж точняк. И только попробуй опять заныть про счастливый брак! Я же тебя не в койку тащу стресс снимать, а в кабак.
   - Бля, Лидо, да у тебя через день такой стресс. Менял бы ты работу тогда, что ли? А то ведь сопьёшься напрочь.
   - С хера ли? А целители тогда на что? И потом, уйти и лишить себя такой развлекаловки? Спятил ты, что ли? Да и за тобой кто присмотрит в этом случае?
   - Пошли уж, смотритель. Вон, Сандр машет, похоже, у нас всё-таки будет ужин...
   Говорливые аборигены ушли, а я наконец-то смогла перевести дух. И вернуть челюсть обратно. В голове было тесно от новой инфы, и раскладывая её хоть в какой-то видимости порядка, я малость подвисла. Поэтому не сразу среагировала на тычок в бок.
   - ...да Гриднева же! Александра!..
   Блин. Оле-ежа. Вот кому не пропасть-то. Хотя я была рада и ему.
   - Ушли они, можешь смело глаза открывать.
   Смело-то смело, но я ещё повременила. На всякий случай.
   - Александра!..
   Занятно как он шипит. Ну чисто чайник. Осторожно приоткрыв глаза, я в удивлении едва удержалась от крика. Морда у Оле-жи была расписана под хохлому. Запёкшаяся кровь, извилистыми струйками растекаясь по лицу, тонко оттеняла наливающиеся синевой фингалы. Один глаз уже закрылся. Судя по скованной позе, его тоже повязали этими самыми невидимыми райсами.
   - Чёй-то ты такой красивый? - голос ещё плохо слушался. Так что я тоже порадовала Оле-ежу хрипами.
   - А я всегда знал, что тебе нравлюсь. - Он криво усмехнулся окровавленным ртом. Мда... Клыка и раньше не было или это сейчас ему прикус поправили?
   - Что случилось-то?
   - Вражеский десант случился. Я вот так и не понял, откуда нам по башке прилетело. Но спеленало нас знатно, дёрнуться не моги*. Это уж потом Павел рассказал. Мы когда очнулись, трепыхались конечно, но толку-то с того? Мы уж и поодиночке, и вместе, ну это когда поняли, что зенки пучить коллективно можем... Коллективно, оно конечно сподручнее получалось, но это когда мы приноровились. А уж как ты заорала... Голос у тебя, я скажу, Александра, что труба Ерихонская*. До мозга кость пропилил, натурально. Ну, тут Пашка с катушек и слетел. Одним рывком скинул эту хрень. И я следом вскочил. Дурь-то, она заразная, ясен пень. Вообще ни о чём не подумал. Какие стратегии к херам, когда вы так орали? Ну и получили, естественно, по закону жанра. Вломили нам - мама не горюй. Хорошо хоть только отпинали. Если б опять этой пукалкой зарядили, мозг бы точно сварился. Голова и с того раза ещё не отошла.
  Слов нет. Ну вот вообще нет.
   - Остальные как? Пашке сильно досталось?
   - Да что твоему мальчику сделается? Ну вломили чутка, это факт. Но так, всё в пределах мордобоя. Своего-то он добился.
   - Чего?
   - Тому рогоносцу, чтоб Пашке вдарить, пришлось тебя из рук выпустить. Так что ты, походу отделалась лёгким испугом.
   - Да?
   - Остальные до сих пор в отключке. Так что, определённо - да.
   Мы помолчали. Я обдумывала наши скорбные дела и не видела выхода. Вот совсем.
   - Александра, рассказывай, давай, что происходит? И не говори, что ты не поняла разговор этих козлов. У тебя аж уши дымились, так ты прислушивалась.
   Ну в принципе, так и было, поэтому вредничать я не стала и пересказала основные моменты.
  Получилось грустно. Выходило, что если мы не сдёрнем по-английски с этого праздника, то продолжим праздновать в казематах какого-то шишки, в компании главного дознавателя, от одного имени которого писаются рядовые служаки.
   Олег с моим мнением согласился и тоже загрустил. К дознавателю и ему не хотелось. Думается, ничем хорошим тот нас не порадует. Профессия всё же не та. А вот огорчить был вполне способен.
   Мы молчали. Ко всем прочим моим волнениям добавилась тревога за Пашку. Так что я потихоньку принялась оглядываться.
   - Он с той стороны лежит. После Заи.
   - Как он там? Говорил чего?
   - Передавал тебе привет.
   Я подозрительно уставилась в единственный зрячий глаз Оле-ежи.
   - Ты издеваешься что ли?..
   - Ни Боже мой. Натурально, так и сказал "Сашка очнётся, передавай ей привет".
   Точно. Издевается. Типа мне сейчас вот только его юмора не хватает для полноты счастья?!
   - Придурок.
   - Дура. Что он может говорить, если ему таких пиздюлей прилетело? Ты, давай, чем хернёй страдать, думай лучше, как выбираться будем.
   Я аж дар речи внезапно потеряла.
   - А чего это я?!
   - А кто нас втравил во всё это дерьмо?!
   - Дебил!
   - Истеричка!
   Ругаться шёпотом было прикольно, но нефига не перспективно.
   - Народ, я смотрю у вас весело. Не поделитесь радостью?
   - Самим мало, - я шёпотом рявкнула и только потом обалдело оглянулась. Из кустов к нам буквально ползком подбирался Змей. Свободный, ничем не связанный Змей.
   - Чингачгук, ты как, на свободе?!
   - Ага. Типа. Только вот толку с той свободы, если местные товарищи тут всё в кольцо взяли.
   Как оказалось, Змей в момент нашествия сидел... мм... в кустах, тех, что в овражке. Познавал дзен, спрятавшись за скалой и разглядывая местную ботанику. И потому счастливо избежал знакомства с магическими примочками аборигенов. Это потом, когда понял, что к чему, едва опять не обделался. Лично его фраза, если что. Потом подкрался к нашим кустам, благо были рядом.
   - Ждать пришлось долго, пока всё утряслось. Отсидел себе всё, прикинь? Хорошо здесь мошкары нет, а то бы сожрали до кости.
   - На кой хрен ты вообще припёрся? Тикал бы отсюда, пока самого не замели?
   - Ага. Конечно. И куда бы я один и без припасов делся? Мир другой, люди другие, некоторые вон ещё и с рогами. Что тут вообще происходит, а?
   Как я и думала, пришлось мне свою речь повторять на бис. Теперь мы задумчиво грустили втроём.
   - Слушай, Змей, а ты можешь аккуратно посмотреть, как там остальные? Как там Пашка, а?
   - Нормально они. Лежат тихо. А Пашка тебе привет передавал.
   - Да вы издеваетесь?! - я буквально взвилась.
   - Не ори, Гриднева, натурально передавал.
   И пока я пыталась осмыслить этот сюр, Змей примостился поближе.
   - Хреново-то как... Даже если каким-то чудом получится отсюда сдёрнуть, дальше-то что? Со своей техникой-мистикой они нас в два счёта обратно заловят. И будет нам рандеву с высокородным господином дознавателем.
   - Благородным.
   - Чего?
   - Я говорю, дознаватель - благородный ар-Оджо.
   - А разница?
   - Какая-то есть. Я так поняла. Плюс там ещё какой-то Великий на горизонте. Типа казематы, куда нас отправляют - его, личные.
   - Не нравится мне это... Лёха, ты лагерь осмотрел? Охрана есть? Ну дозор там, может ещё что? Как перекликаются, когда смена?..
   Я слушала тихие переговоры парней, и вот в голове что-то такое крутилось...
   - Они не найдут нас в долине.
   - Что?
   - Ты о чём, Гриднева?
   - Если бы мы смогли бежать, есть шанс скрыться в долине. Они не пойдут вглубь. Не смогут. Им и здесь-то плохо.
   Парни переглянулись.
   - С чего бы?
   - Как я поняла, тут какой-то источник чего-то такого... мистического. И он нестабильный. Их с резьбы срывает.
   - По рогатому было незаметно. Бил, сука, как здоровый, - Олег потёр челюсть о плечо.
   - Рогатого в лагере нет.
   - Что, улетел, но обещал вернуться? - Олег ехидно ощерился окровавленным ртом.
   - Понятия не имею, это Саня у нас полиглот. Сделал радужную сферу в воздухе и схлопнулся вместе с ней.
   - Портал.
   - Угу.
   - Сейчас там возится какой-то пацан. Чего-то расчерчивает и медитирует периодически.
   - Похоже, это Летяга и есть. Окно перехода готовит. И что, он реально светится? Эти говорили, Рогатый его подпитал энергией, ему плохо было.
   Змей слегка замялся, и как-то так интересно дёрнул шеей.
   - Не знаю, я не заметил, чтоб там что-то сияло. Обычный пацан, самый мелкий из всех.
   - Так. Ладно. Это всё прекрасно. Но мы-то что делать будем. Я себе уже всю шкуру с запястий спустил, но в душе не ебу, что их держит. Как будто склеили руки. Ни в какую не поддаются.
   Я согласно кивнула. Та же фигня. Ничего не ощущалось, но конечности, притом, что не затекали, были надёжно связаны. Хотя и непонятно - чем.
   - Гадство какое.
   - А жаль. Если бы получилось снять путы, уйти можно было бы по старому руслу ручья. Я пока кусты себе выбирал, заметил. Прямо тропа натуральная. Будет легко драпать.
   - Ага, драпать... Может, ты и сможешь, а у нас Пашка с Олежей битые, и Зая с тётей Аней не ясно в каком состоянии. Аллочка, опять же... Раз ещё не бьётся в истерике, значит всё ещё в отключке. Значит и ей прилетело неслабо. И как, скажи, с этим лазаретом срываться в бега?
   - Если не сможете развязаться, это всё окажется чисто академическим спором.
   - Это да.
   Слегка повернувшись, пытаясь улечься хоть чуточку удобней, я вздохнула. Хорошо хоть руки связаны спереди, а то бы вообще мученье было. Видать эти всерьёз уверены в своих райсах, раз не побоялись руки так оставить. Я покарябала запястье, ну натурально вообще не чувствуются. Перспективы рисовались хреновые. По всему выходило, что наше дело - табак.
   А надо сказать, лежала я с краю нашей компании, лицом к кустам. Не так чтоб впритык, а слегка наискосок. И вот, устав страдать, я бездумно лежала, глядя на все эти веточки-листочки. Потом взгляд соскользнул дальше, и я увидела...
   Принц. Оказывается, он лежал совсем рядом, с той стороны кустов. Лежал недвижимой тушей, так же скованный невидимыми путами.
   И смотрел на меня.
   Едва поймав его взгляд, я словно провалилась под воду. Головная боль, что так и давила, мягко рассеялась, оставив лишь далёкое эхо. И я благодарно улыбнулась своему другу. Почему-то я знала - это он. Это его помощь.
   Чёрные глаза на мгновение вспыхнули. Я видела их так чётко, что могла разглядеть каждую чешуйку на его веках, каждую искру в их густой тьме.
   Я видела, как лёгкая дрожь коснулась его век, как вытянулся узкой щелью его зрачок. Принц моргнул. Я моргнула вместе с ним. И это казалось таким правильным, таким естественным.
   Время потянулось медовой каплей. Окружающий мир смазался, вновь и вновь на короткое мгновение теряясь во тьме. А я видела лишь его глаза.
   Мы моргали. Абсолютно синхронно. Где-то в глубине души я отмечала странность этой забавы, но прекращать её даже не собиралась. Наоборот, было важно не потерять это странное чувство.
   Свет. Тьма. Свет. Тьма. Свет...
   А потом Принц моргнул третьим веком.
   Не знаю, чем моргнула я, но эффект был обалденным. Приглушённые сумерками краски мира внезапно расцветили яркие линии. Словно наведённый фокус прояснил изображение, и мир предстал в своём великолепии. Полностью завершённый. Полностью открытый к познанию.
   Я впитывала его, дивясь совершенству. Торопясь впитать как можно больше. Буквально спинным мозгом чувствуя, насколько важно то, что мне открылось.
   А потом я почувствовала, что именно меня связывает. Я увидела их.
   Синие линии, что так надёжно сковывали мои руки. Простой спиралькой они обвивали мои запястья, причём самый кончик нити был просто подсунут под очередной виток и ничем более не закреплен. Хм...
   Пальцами было не достать, но не пальцами едиными... Аккуратно коснувшись языком загадочной нити, я почувствовала лёгкую шероховатость и чуждый привкус. Занятно, а до этого они никак не ощущались. Следующий пару минут я всячески изгибалась, зубами и языком старательно цепляя нить. И едва удержала ликующий вопль, когда у меня получилось.
   Захлёбываясь восторгом, я разглядывала синий кончик, свободно свисающий с моих запястий.
   Получилось!
   Теперь оставалась сущая ерунда.
   Осталось просто сбежать.
   ______________________________
   *КРС - крупно рогатый скот
  ** - Сие речь героя, и автор категорически ни причём))
  
  
  
  
  
  
  Глава 16. Небо
  
   Я, конечно, девушка романтиШная и по жизни доверчивая, но мне и близко в голову не прилетало, в какое дерьмо мы рухнем с этим побегом. Я думала, самое сложное - избавиться от невидимых пут? Это я конкретно ошиблась.
   Нет, поначалу-то всё было путём. Я споро развязывалась, руки-ноги там, все дела. Попутно вспомнила, где ещё такие нити видела. Уже в этом мире кстати. Поудивлялась маленько. Но это всё фоном, для серьёзных размышлений времени не было.
   Олежа пыхтел над ухом, ожидая своей очереди и матеря меня вполголоса за криворукость. Судя по его репликам, мистические ништяки были мне дадены явно по ошибке высших сил, и сам бы он справился не в пример быстрее и качественнее. Нет, всё же козлистость его неистребима.
   Однако я и сама торопилась. Я прямо вот позвоночником чуяла - времени осталось совсем немного. Буквально ещё чуть и встречи с благородным ар-Оджо нам не избежать. А суета в лагере лишь подтверждала мои мысли. Аборигены бодрой рысью собирали моё, в смысле наше барахло, упаковывали его и шатёр в тюки, грузили их на Зелёную. В общем, зачищали стоянку, едва ли не под веник. Я так поняла, Летяга с задачей справился, окно в местные европы пробил, и группа товарищей собиралась валить с этого места к родным пенатам.
   Ну и валили бы, я вот совсем не против, но без нас. Хотя на это они вряд ли согласятся. Их рогатый не поймёт, а его мнением они явно дорожат.
   Жаль, но рассмотреть аборигенов мне опять не удалось. Странное зрение, что позволяло видеть эти... эти... блин, как хоть правильно обозвать эти нитки? Линии? В общем, при всей полезности новой возможности картинка реального мира начинала немного подвисать, смазываясь в мешанину цвета по углам обзора. Так что всё, что я видела вдалеке - это мутные абрисы вполне себе человеческих фигур.
   Мелкая, но гадость. Надеюсь, на побеге это никак не скажется. В крайнем случае, глаза закрою, а Пашка меня вытянет.
   Всё это крутилось у меня в голове, а сама я тем временем под прикрытием кустов и сумерек, ползала гусеницей, снимая путы с товарищей. Понятия не имею, как при всей этой возне мы не запалились. Видать, опять повезло.
   Ну вот, развязать-то я их развязала, а как эти болезные побегут - в принципе не представляю. Пашка и Олег - битые, тётя Аня и Зая - обморочные, Алка, сучка крашенная, в тихой истерике, сама я в ногах путаюсь, даже когда ползу. Один Змей нормальный, но полагаю, всех он не унесёт. Прогадала Алла с кавалером, надо ей было Лёху окучивать, глядишь, сейчас было бы больше шансов удрать.
   Лёха в процессе освобождения каждому на ухо нашипел курс побега. Если в двух словах: в кусты и вниз по старому руслу ручья, как по тропе, чем дальше, тем лучше. Тётя Аня кивала, тихо причитала, чтоб на неё не обращали внимания, даже если отстанет (а она отстанет, зуб даю, у неё нога с прошлого раза ещё не прошла). Ну типа, что Бог даст, если суждено спастись от нехристей поганых, то... Ну и далее по тексту всё в таком духе.
   Алка давилась слезами, но тоже тихо, сквозь зубы, при этом умудряясь говорить гадости. Из серии "это ты во всём виновата". Ну не дура ли? Кто ж такое под руку говорит спасателю? Я, пока её развязывала, думала, прибью. Ну или лишних райсов навяжу, благо под рукой были, вернее на пальцах кольцами намотаны.
   Ну а что? Где их ещё держать-то? Да и мало ли, вдруг в них встроена функция "атас! сняли и удирают"? А так всё норм. Намотаны? Намотаны. На живом теле? На живом. А то, что они этому телу никак жить не мешают, это уже лирика.
   Затаившись, мы поджидали удачного момента. И судя по тому, как аборигены стягивались к Летяге, что по-прежнему шаманил на пригорке, этот самый момент был не за горами.
   Я лежала, давя внутреннюю дрожь, и до рези в глазах вглядывалась в путы Принца. Я никак, ну вот просто никак не могла до него добраться. Несколько метров открытого пространства между нами и постоянно снующие туда-сюда вражеские элементы душили на корню все мои планы по его освобождению. Я бесилась, одёргивала себя, строила новые планы, попутно слушала шипение Оле-ежи и снова исходила на нервы.
   Оставить Принца здесь было немыслимо, но и добраться до него при таком раскладе я не могла. Так что, затихнув в кустах, мне оставалось лишь разглядывать его путы и прикидывать наши перспективы.
   Перспективы эти прямо скажем, озадачивали, зато его путы я разглядела хорошо. Я-то думала, это Пашка - куколка шелкопряда, так густо его обвязали райсами те солдаты. Я буквально забодалась их снимать, всё моё правое запястье было обмотано только его нитками. Попутно я ещё аккуратно отцепила сигналку. Ну я так думаю, что это была она. По крайней мере, она тянулась от него туда, к аборигенам. И цвет другой, розовенький такой. В общем, я её аккуратненько так к кустам примотала, типа всё в порядке, все на месте и никто никуда ни одной ногой даже не дёргается.
   Но тот моток, что стягивал ноги Принца, был не в пример круче. Мало того, что оборотов до фига, ещё и сама нить была толстая, прям целая верёвка. И как я поняла, эта нить была одна. Она стягивала мощную челюсть Принца, овивала его шею, спускалась по бронированному брюху вниз и плотно стягивала ноги. Бедолага при такой увязке мог только дышать, да и то через раз.
   Ко всему прочему, кончик его нити был не подоткнут, как у нас, а завязан бантиком. Вот честно - милый такой бантик, две петельки и хвостик. И вот на этот самый хвостик у меня были серьёзные планы.
   Ну в общем, лежали мы, напряжённые до звона, и ждали отмашки. А в голове крутилось без остановки: в кусты и вниз по старому руслу, в кусты и вниз по старому руслу.
   Смеркалось.
   Я это к чему веду. Вот при словах "старое русло ручья" мне одной виделась сухая тропа? Нет? Короче, Змей - скотина.
   Когда по Лёхиному свистку мы ломанулись в кусты, ориентируясь на его когда-то очень давно жёлтую майку, мы мало смотрели под ноги. Было как-то не до того. Ибо после нашего броска за спиной разверзлись врата малого филиала ада. Там что-то взрывалось, слышался ор, грохот, дикий рёв адского пламени, от запаха серы нечем было дышать, а горячим пеплом засыпало всё вокруг и впереди нас тоже. А вместе с пеплом мимо со свистом проносились ядовито-алые лучи и крупные камни. И вот ей-ей, судя по мятущимся в сумерках теням, там, поливая огнём всё вокруг, разворачивал крылья настоящий дракон. Рёв был такой, что закладывало уши и тянуло присесть, а лучше лечь и закопаться.
   В общем, мы неслись вперёд, сквозь кусты и прочую флору ослепшие, оглохшие и напрочь охреневшие от ужаса. Так что в ту навозную жижу (а судя по ароматам, это было оно), мы влетели на всех парах. Старое русло ручья было конечно руслом, но скорее небольшой реки, и старым оно стало явно недавно. Так как тот ил, что когда-то покрывал дно, ещё не успел просохнуть. Да, его было немного, всего пять-десять сантиметров в глубину. Но нам хватило.
   Оскальзываясь и матерясь, мы пытались бежать, ибо остановиться, видя кровавые всполохи в небе над нашей бывшей стоянкой и слыша за спиной приближающийся рёв, было поистине невозможно. Поэтому, мы бежали, пытаясь разглядеть в сгущающихся тенях хоть какой-то обходной путь. Ну и по ходу дела стараясь дотянуться до Лёхи и оторвать ему хоть что-то.
   Потом нас догнала тётя Аня. Я всю дорогу пыталась высмотреть её эпичный сарафан, но она действительно отстала. И вот наконец-то выпала из соседних кустов. Красная, тяжело пыхтящая, она радовала меня своим появлением безумно.
   Но недолго.
   Уж эти её злоебучие шлёпки!
   Споткнувшись об корни, она запуталась в кустах и ласточкой, в смысле бегемотом рухнула всё в то же старое русло.
   С матами и визгом она летела по жиже, как болид, сбивая нас с ног и увлекая за собой. И теперь мы, так же с ором и визгом, заляпанные илом по самые глаза (хотя и глаза местами тоже были заляпаны), одуревшие от адреналина, всей толпой неслись вниз по волшебной реке. В смысле по старому руслу ручья.
   Не видя ни хрена.
   Ну и как результат, не вписавшись в поворот, вылетели из этого блядского русла в обрыв.
  
  
   ***
  
  
   - Су-ука... Есть кто живой?..
   - Не уверен...
   - Блядь... Где хоть мы?..
   В горле всё ещё бился адреналин, дыхание рвалось хрипами, небо пьяно качалось или это я сама качалась?.. Стоны и приглушённые матюги, какая-то возня рядом, какой-то хруст...
   - Нет, натурально, в какую жопу мы опять рухнули?
   Сумерки приглушили яркий ультрамарин неба, что в своём величии раскинулось прямо надо мной, но не сделали его менее прекрасным. Я, как рухнула с высоты, так и лежала - на спине, растеряв конечности, судорожно дыша, пытаясь уловить - есть ли погоня? И будучи просто ни в силах оторвать от него взгляд. Чистое небо. Ни облачка, ни тучки. Бескрайнее небо...
   С усилием собрав в кучу руки-ноги, я напрягла отбитую спину, со стоном усаживаясь на такую же отбитую задницу. Подо мной тоже что-то захрустело, словно я валялась на куче валежника. Рядом копошилась тётя Аня, пытаясь перевернуться, чуть дальше кашляла Зая. Я огляделась. Погони было не слышно, не видно. Вокруг было лишь чистое небо, без всяких признаков недавнего кошмара: взрывов, огня и пепла.
   Прекрасное небо. Да. Бескрайнее. Напоенное густой синевой, что по краям уже начинала темнеть. Его не заслоняли ни ветви деревьев, ни каких-то пошлых кустиков. Просто потому, что ничего подобного рядом не было.
   Только небо.
   И плетёная из веток стена.
  
  
   ***
  
  
   Примерно через час-полтора, когда стихли вопли, крики и истерики, солнце наполовину опустилось за горизонт. А мы смогли подвести итоги.
   Да, это был не глюк, мы реально упали в гнездо. И судя по размерам, жили здесь отнюдь не чайки. Метров пять в поперечнике, оно было свито из толстых веток, а местами и цельных стволов небольших деревьев.
   В принципе, мы даже догадывались, чьё оно было. Уж больно размеры специфические, да и содержимое вполне себе так красноречивое. Всё дно гнезда было усыпано толстым слоем костей, причём не только животных. Даже не копаясь, мы с ходу обнаружили несколько черепов характерных пропорций, пусть и с некоторыми анатомическими отличиями.
   Пашка, как человек близко знакомый с этой самой анатомией в виду собственных увлечений и подработок, чётко сказал, что может оно и не хомо, но определённо сапиенс. И небольшие отклонения в стоматологии совершенно не портят картину.
   Нет, конечно, нам повезло. Тут я не спорю и почти не ехидничаю. Получатся, мы, как летели кубарем, так и упали внутрь компактной кучкой. И это хорошо, потому что гнездо наше стояло на высокой скале, метрах в десяти от материка, правда, гораздо ниже края обрыва. Промахнись мы на полметра, и приземление вышло бы более жёстким. Я бы даже сказала, фатально.
   Сама скала ровным столбом возвышалась над землёй, что терялась где-то там, в туманной зеленоватой дымке. Так что, чисто технически, в долину мы попали. И само по себе, в качестве места посадки, гнездо оказалось удачей. Вопрос был в другом: как теперь это самое гнездо покинуть?
   Дельных предложений не было ни у кого. Не считать же за хорошую идею скормить руухам меня, как откуп? Олежа, собака, хоть и уверял потом, что пошутил, но берцовую кость в лоб словил всерьёз. И, что удивительно, его обшипела Зая.
   Вытянувшись во весь свой небольшой рост, она так отчехвостила засранца, что просто любо-дорого. Потом правда, опять плакала, жалась ко мне, тычась холодным носом в плечо. Но сам факт! Кажется, даже Олежа проникся - оставил свои дурацкие шуточки и занялся делом.
   Решил проверить скалу, на которой умостилось гнездо. Сил его останавливать не было ни у кого, так что лез он на свой страх и риск. Впрочем, как выяснилось, дурь - штука заразная. Он так усердно матерился, едва ли не вываливаясь наружу, что любопытство одолело всех, и буквально десять минут спустя, мы с подступающей тошнотой поглядывали вниз. Все, кроме Аллы. Та, как сидела, сжавшись в комок, так и продолжала сидеть.
   Что сказать? Даже вылезти на скалу у нас бы не получилось, не то что - спуститься. С отвесными сторонами, она была такой узкой, что край гнезда на полметра выдавался вперёд по всему периметру. В общем, зря лазили, только голова ещё больше закружилась.
   Вот теперь и сидели мы в полной прострации, перетрясая мозги в поисках годной мысли. Мыслей почему-то не было. А перед глазами всё так же вставала отвесная пропасть. И куча костей под ногами не внушали оптимизма. Не хотелось бы присоединиться к этой коллекции.
   Солнце почти скрылось за горизонтом, а я всё смотрела вдаль, хоть и не видела ничего, механически наматывая на кулак синюю верёвку. Ну да, зрение у меня так и не вернулось в обычный режим, но я вроде приноровилась. Так-то нормально, а вот вдаль смотреть без толку, ничего не видать, всё плывёт.
   А верёвка эта Принцева. Вот вообще не помню этого момента, когда я успела? и главное, как?! я умудрилась уцепить ту верёвку за кончик? Помню, что лежала и всё думала, как его развязать? Помню глаза Принца. Панику свою. А дальше - бац! И я уже бегу через кусты вслед за Лёхой. А верёвка эта на кулак намотана и хвостом за мной тащится. Впрочем, осознала я это в таких подробностях только сейчас. Тогда у меня в голове билась лишь одна мысль - бежать! Бежать как можно быстрей!
   Я и бежала. А нить оказывается тянулась за мной, ничем не мешая сумасшедшему забегу и вместе с тем освобождая от оков моего старха.
   И вот теперь эта длинная толстая нить или всё же верёвка? стекала с моей руки, переваливалась через стенку гнезда и терялась где-то там, в зеленоватой дымке. Мысль о свободном Принце приятно грела душу. Не то что бы я рассчитывала на его помощь, да и чем он мог помочь в этой ситуации? Здесь вертолёт нужен, а не конь. И всё же, я ужасно хотела его увидеть.
   Я сидела, смотрела за солнцем, вспоминала Принца, нашу стоянку... А тётя Аня меж тем выплёскивала переживания:
   - Я таких ужастей даже в кино не видала. Как морду его рогатую вспомню, аж обмираю вся. Ну чистая сатана. Как и спать буду теперь - не знаю. И голова - на разлом. Тоже поди этот страховидл виноват. Как вперился глазищами своими, так меня чуть наизнанку не вывернуло. Только муть кровавая перед глазами плещется. И тошнота такая, аж всё горло сожгло. Надо было проблеваться ему на сапоги эти пижонские. Знал бы, как честным женщинам мозги ковырять.
   - А я вообще ничего не помню. Только боль ужасная и чернота. - Зая сидела рядом, безуспешно пытаясь счистить хоть немного грязи со своих штанов. Но по-моему, только больше размазывала.
   Аллочка всё так же сидела, сжавшись в комок, нахохлившись и в беседе почему-то не участвовала. Только глазами на всех лупала. И даже не плакала. Что было как-то совсем не так. Тётя Аня тоже всё на неё поглядывала. Видать, не мне одной странно. Но хоть не истерила, и то радость.
   Парни рассказали про мордобой, Лёха про кусты. Алла молчала.
   - А кто-нибудь разглядел этих людей в чёрном?
   Оказалось, путём не помнил никто. Лёха видел больше всех, но смотрел не на физику, а на оснастку.
   - Броня у мужиков была кожаная, прессованная и оружие холодное - кинжалы там, мечи. Только я форму такую не знаю. На японскую катану похожи, такие же узкие, чуть изогнутые, но крестовина немного шире, да и вообще... не такие. Только похожи. У главного и ещё одного на поясе трубки какие-то прицеплены были. Тоже металлические, но почти белые. Из них лучами пулялись. А так... Пальцев на руках по пять штук, как у нас. Ну рост вроде как высокий. Сами скорее жилистые, чем мощные. Двигаются плавно так...
   Хм, глядя на жилистого Змея, что периодически прикидывался ботаном, понимаешь, выпуклые мышцы - это ещё не всё.
   Что любопытно, Рогатого тоже помнили плохо. Нет, рост, рога, клыки и сапоги врезались в память намертво. А вот реально - черты лица там, какие-то отличия - это нет. Даже с цветом глаз мы не могли определиться. Хотя вся женская часть нашей группы заглянуть в них успела.
   Вот ещё вопрос. А почему он потрошил мозги только дамам?
   Тут я ляпнула про то, что это у него была такая боевая форма.
   - Нет, ну натурально. Те типы, что тебя, Пашка, вязали, всё восторгались - ах, рога! ах боёвка! Круть-жуть! А сами едва не писались от страха. И кстати, они и сами не знали, кто этот рогатый был. Только лишь, что шишка большая. Ещё сокрушались, что в боёвке лычек не увидеть. Говорили, что он из этого, как его?.. Из Высшего Кагана, вот.
   Тут по большим глазам тёти Ани я внезапно поняла, что они-то ещё не в курсе моих открывшихся талантов.
   Ну и понеслось. Рассказала всё. И про то, что это Мёртвая Долина, и нашим знакомым аборигенам здесь плохо. В принципе потому мы сюда и побежали. И про то, что хотели нас отправить к какому-то Великому. И нет, не в гарем, а в казематы. К дознавателю - благородному ар-Оджо. Вспомнила даже то, что Летяга должен был светиться в каком-то у-спектре после подпитки Рогатого. А мы оказывается похожи на каких-то хумов. А те оказываются напрочь не способны к управлению чем-то там мистическим. Какими-то не то потоками, не то ещё чем-то. А вот эти, таги, которые солдаты, жрут какую-то дурь или пыль? чтобы этими потоками управлять. А вот благородные или высокородные? ар-таганы, Рогатый кстати из них, могут и без дури. Типа круть невозможная.
   Насели на меня всерьёз. Не знаю, как там благородный ар-Оджо, но мои товарищи вывернули меня буквально кверху мяском. Я вспомнила всё, даже то, на что тогда и внимания не обратила.
   А всё тётя Аня. Она завела речь о том, как эти убивцы странно двигались по нашей стоянке.
   - Веришь-нет, Санюшка, я сначала думала, ну мало ли, может им религия не позволяет меч твой, в смысле того упыря трогать. Да и сумка непростая. А потом, нет, смотрю, они даже сами не понимают, как их ноги относят мимо. По лагерю суета, шум, гам, беготня какая-то, а меч как стоял себе посреди в землю воткнутый, так и стоит. Даже тот, рогатый, рядом всё топтался, а не задел.
   Ну мы тут немного подискутировали - показалось тёте Ане или нет? Больше всех упирался Олег. Типа каким местом она всё это наблюдала, если сама в отключке валялась? Потом короля Артура с его мечом-в-камне вспомнили. Ну поржали чуток. Малость истерически, конечно, но уж что есть.
   - Солнце садится. Не хотелось бы хозяев гнезда встретить. Как думаете, ночевать не прилетят?
   - А может, тут не живут? - Зая опять нервничала и грызла ноготь на большом пальце.
   - Не похоже, чтоб гнездо обжитое было. Ни остатков пищи нет, ни перьев...
   - А ты, Лёха, типа зоолог, да? Специалист?
   - С хера ли ты опять начинаешь, Олег? Зоолог - не зоолог. Руухи ночью охотятся, так что дожить до утра шансы есть, а там видно будет.
   - А если это не руухи?
   - Если опять какая-то местная фауна?
   - Тогда будем прыгать за борт.
   - Шутки у тебя, Павел, тупые.
   - Не тупее твоих.
   - Вы ещё подеритесь, придурки!
   - Желание дамы - закон!
   Я пикнуть не успела, как эти идиоты сцепились - мат, крики, визг. И вот умом я понимаю, что всё это - стресс, и у них просто клапан сорвало, и это надо просто пережить, чай не убьются до смерти.
   Но твою ж мать! У меня, может, тоже стресс!
   Пальцы сами собой сжались в кулак. Мне бы хлыст сюда, ну или хотя бы мокрое полотенце!
   - А ну хватит!
   Верёвка или всё же нить? рассекла воздух синей молнией. И спустя миг оказалось, что Пашка с Олегом, связанные как рождественские гуси, мирно сидят рядком, обиженно кривя губы.
   - Ну, Сань, ну чего ты? Отпусти, а?
   - Александра, не дури. Ну подумаешь, пар маленько сбросили, так мы ведь не со зла.
   - Дебилы! Не со зла они - радость-то какая! У меня, может, тоже стресс! Мне, может, тоже пар скинуть охота! Щас как начну вас по бокам охаживать, так мало не покажется.
   Плеть в моей руке, повинуясь мысли, со свистом рассекла воздух. И парни дружно поёжились.
   - Придурки! Нет бы подумать о полезном. А если вправду щас крокодилы эти налетят, что делать-то будем? Реально, за борт выбрасываться?!
   - Сань, да брось ты. Нежилое же гнездо. Сама видишь, кроме костей тут и нет ничего.
   Я только рот открыла для ответа, как...
   - Саша?..
   Я аж зубами клацнула от неожиданности. Очнувшаяся Аллочка смотрела на меня как на Бетмана и пожарника в одной упряжке.
   - Саша... У меня... У меня тут... Посмотри?..
   Она беспомощно повела глазами в сторону парней, и закусила дрожавшую губу.
   Господи... Неужели?.. Только не это...
   - Что?
   - Аллочка, деточка, ты, главное, не волнуйся...
   Деточка-Аллочка, грязная и взъерошенная, как сам чёрт (впрочем, и мы не лучше), медленно вставала, судорожно сжимая край юбки.
   - Мальчики, глаза закройте.
   - Чего?
   - Того. Быстро.
   Я прикрыла ладонью Пашкину физиономию, остальные парни демонстративно зажмурились, а у Аллочки горохом покатились слёзы. Она медленно повернулась к нам спиной. И слова утешения замерли у меня в горле. Блядь. Лучше бы это и вправду были месячные.
   Сзади, на её юбке, поверх грязевых разводов расплывалась желтоватая, сопливистая какая-то субстанция.
   А на земле, как раз там, где она до этого сидела, валялась скорлупа пятнистого яйца и изломанный зародыш птенца с большим клювом и красным хохолком на голове.
   Твою ж мать.
  
  
  
  
  
  
  Глава 17. Спасение
  
   Отбросив плеть, я устало прислонилась к стене. Запал, кураж, гнев... всё словно смыло водой. А вот осознание ситуации навалилось всерьёз и разом.
   Если до этого момента я ещё на что-то надеялась, о чём-то думала, искала пути выхода, то яичница на юбке Аллочки разом поставила крест на моих метаниях. Надежду на необитаемость гнезда развеяло дымом, а на счастливый (для нас) сценарий свидания с мамкой-крокодилом я как-то и не рассчитывала. Не в её гнезде и не с пустыми руками устраивать такое рандеву.
   В общем, дело плохо. И вопрос немедленной эвакуации вставал перед нами в полный рост. Потому что утро мы можем и не пережить. И слово 'может' отражает лишь время появления мамки. То есть может она прилетит утром, может ближе к обеду. Для нас разница будет лишь в часах, а не в итоге встречи.
   А раз так, то в принципе нам нужно решить лишь один вопрос: вверх или вниз? Даже не так: мне нужно решить. Потому что, вот я подозреваю, эвакуироваться мы будем с помощью моих мистических нитей силы. Просто потому, что ничего другого у нас нет.
   - ...Гриднева, твою мать!
   Судя по кривящемуся Олеже, вынесло меня в размышлениях нехило. Вон, уже и Аллочка реветь перестала. И все остальные рядком сидят, на меня смотрят. Внимательно.
   - Да Гриднева, очнись уже!
   Оказалось, Олег орал не просто так, а со смыслом - я ж их так и не развязала. Короче, я устыдилась, нити сняла, но всё это шло параллельно, мозг был другим занят. Я думала.
   И вот никак у меня не получалось представить спуск вниз. Казалось бы, чего сложного, закрепи нить за ветки гнезда и спускайся смело. А вот фиг там. Ну хорошо, допустим, нить я закреплю. Допустим, её длины тоже хватит. Хотя я земли внизу так и не увидела. Но допустим. А дальше? Сама я и привяжусь, и отвяжусь. Спустится тоже, наверное, смогу. Вниз ехать - это вам не вверх карабкаться. А остальные?
   Нити они не чувствуют. То есть, соответственно, ни тебе привязаться, ни спуститься, ни внизу отвязаться. А я никак этот процесс не смогу проконтролировать. Ибо для этого надо порваться хотя бы пополам.
   Та же печаль с вариантом 'вверх'. Только здесь еще возникает вопрос с крепежом нити на той стороне обрыва.
   Во-первых, расстояние. Как я уже говорила, метров десять, и с учётом того, что мы были гораздо ниже - больше по вертикали. До сих пор не понимаю, как мы так смогли удачно в гнездо упасть. Да ещё с костями повезло - отличная подушка безопасности получилась.
   Так вот, это во-первых. Хотя и это уже немало. А во-вторых, крепёж. Если при спуске вниз закрепить нить можно было бы за борт гнезда, то тут как? Забрасывать? С моим-то зрением и кривыми руками? Ага.
   - И что надумала, Александра?
   Вновь вынырнув из тяжёлых мыслей, я споткнулась о внимательный прищур Змея. Пашка нашёлся рядом, вся остальная группа товарищей оказалась напротив. И судя по лицам, все ждали от меня чего-то хорошего.
   - Эм...
   - Красноречиво, - Змей ещё больше сощурил глаза. - Всё так плохо?
   - Да сама не знаю.
   Потерев гудящий лоб, я привалилась к плечу Пашки и со вздохом принялась делиться мыслями. Много времени это не заняло. Правда ответная реакция озадачила.
   - Тут надо думать.
   - Угу, главное быстро. - Олег почёсывался, методично отколупывая грязь с шеи. - Ещё немного, и солнце совсем сядет. А рассвета ждать - идея так себе.
   Пашка задумчиво поглядывал на тот самый обрыв, вертя в ладонях череп:
   - В принципе, расклад понятен: землю внизу мы тоже не видим. Доползём ли? Да и хрен знает, что там, внизу. А вот обрыв... Там мы хотя бы уже бывали.
   - Во-во!А если нас те мужики в колготах встретят? Как узнать, ушли они отсель или нет?
   - Ну, - Оле-ежа пожал плечами. - Дыма не видать, криков тоже не слышно. И сюда никто не забрёл в наших поисках. Хрен знает, что там стряслось, но если они и не ушли, сейчас им не до нас. А если и нет, по любому, этот ар-Оджо кажись перспективнее мамки-рухи будет.
   - Почему?
   - Потому что, ему от нас что-то надо, значит, будет шанс договориться. Просто будет время для манёвра. А вот крокодилка в плане переговоров бесполезна. Она только порадуется обеду с доставкой на дом.
   Все мрачно покивали, вздохнули, и Пашка продолжил мысль:
   - Так вот, обрыв конечно далековато, да и закидывать надо с уклоном вверх. Непросто, но это если бы речь шла о реальной верёвке. Да и нет среди нас специалистов по забрасыванию лассо. Или есть?
   Ответные взгляды были весьма красноречивы.
   - Так вот. Я это к чему. Тут надо пробовать тебе, Сань. Благо у обрыва есть пара деревьев, будет, за что уцепиться. Сумеешь, будем думать дальше. Нет - придётся лезть вниз. Не знаю как, но здесь оставаться вообще не вариант.
   - Оно конечно, пробовать надо. Проблема в том, что если обрыв я ещё вижу, пусть смутно, но всё-таки. То деревья для меня одной массой стоят. Как я прицеливаться-то буду, если ствол не вижу? И потом, стрёмно как-то. Я даже не знаю, как у меня в прошлый раз получилось. Хлестала-то я на эмоциях, неосознанно.
   - Ну, так попробуй осознанно. - Змей был настроен решительно, но говорил разумные вещи, так почему бы и не послушать. - А дерево будешь захлёстывать по пеленгу.
   - В смысле?
   Пашка, в отличие от меня, понятливо кивнул и перебросил череп с ладони на ладонь.
   - В смысле, кинем Йорика* в дерево, а ты по звуку определишься с местом нахождения ствола. Тебе ведь только направление надо прочувствовать. Опять же, не натягивай сюда физику, подруга, твоя веревка далека от реала. Без понятия, как она работает, но думаю, тут важнее твой внутренний посыл, чем физические навыки.
   - Ну, хорошо, - я почесала бровь, потом затылок, потом шею. И получила от Пашки по рукам.
   - Хватит чесаться. Выберемся, организуем ванну, тогда и помоешься. А пока терпи, хрен знает, что в этой грязи может быть. Расчешешь кожу, инфекцию занесёшь.
   Тётя Аня резко убрала руки от головы, Алка от ног, Зая тоже как-то подозрительно затихла. Олег же продолжал методично расчёсывать шею.
   - Ну, хорошо, допустим, у нас получится. А дальше?
   Похоже, этот вопрос меня будет терзать еще долго.
   - А дальше видно будет, с этим сначала справься. Ты помнишь, как захлёст делала?
   - Ну...
   - Вот и давай, на кошках тренируйся**. А мы пока к цели пристреляемся. Благо, снаряды имеются.
   Ну и пошла тренировка. Парни метали кости в дерево, и видимо успешно - я всё чаще слышала сухой стук. Так что, они молодцы. А вот сама я откровенно лажала. Нет, нить я по-прежнему видела, и она вроде как слушалась. Но именно что 'вроде как'. Произвести захлёст у меня получалось через два раза на третий. И то, как-то неуверенно. Хотя 'кошки' для опытов послушно подставляли руки-ноги, и вообще искренне желали помочь.
   Я пыталась чётче вспомнить свои ощущения при прежнем опыте. Вспомнить и воплотить. Но получалось неважно. Воплощение сбоило, иногда срываясь в последний момент. Я злилась, чуя утекающее время загривком, в висках уже не стучало, а ломило. Сама же нить у запястья почему-то всё больше краснела.
   Вечерняя заря почти отгорела, небо медленно наливалось густой тьмой, когда Змей решительно подтолкнул меня к краю гнезда.
   - Дольше тянуть - смысла нет. Павел, готов?
   Пашка, походу выигравший состязания на меткость, сосредоточенно взирал вдаль, вертя Йорика в ладонях.
   - Готов.
   - Александра, внимание! Пли!
   Йорик улетел, сверкая клыкастым оскалом, чётко по курсу послышался сухой звук удара, и я метнула нить. Мимо. Я поняла это буквально сразу, раньше, чем нить провисла.
   - Ещё!
   В этот раз нить сорвалась ещё в процессе закидывания. Но я всё равно напряжённо вслушивалась в звук удара, стараясь чётче запомнить положение цели. Пашка-молодец, бил не просто в одно и то же дерево, а почти в одно и то же место. Так что с мишенью я определилась, и Йориков перестали отправлять в полёт.
   - Ещё!
   - Ещё!
   - Ещё!..
   Сколько было этих 'ещё' я уже не помнила. Я давно не видела обрыва - маленькая луна в вышине и богатая россыпь звёзд не ставили себе такой задачи. Но это мне не сильно мешало. Пашка был прав, пусть я не очень понимала принцип работы моей нити, но на физику она мало опиралась. Иначе я б её и до обрыва не докинула.
   - Ещё!
   Лёгкая дрожь мышц, яркий отблеск нити улетевшей вслед, и... Не веря самой себе, я осторожно повела запястьем. Нить натянулась, слегка гудя от вибрации. И я откуда-то знала, что на том конце она намертво вцепилась во что-то большое, монолитно вросшее в скалу.
   - Получилось?..
   - Да... Да. Да! Получилось!
   Я всё дёргала и дёргала рукой, не веря своим ощущениям. Рядом ликовали девчонки. Парни весело ручковались.
   - А теперь что? Как наверх-то выберемся? - тётя Аня едва не задушила меня в объятиях.
   Восторги несколько сбавили градус. И все почему-то повернулись к Лёхе. Тот пожал плечами:
   - Всё просто. Сначала Александра выберется наверх. Потом вытянет нас.
   Вот после его слов мне как-то даже нехорошо стало. Я устало присела на пол, мысленно прикидывая возможный маршрут.
   - Обвяжет нить вокруг пояса, на манер страховки, прыгнет за борт, инерцией её отнесёт к скале. Там уступов много, забраться будет не сложно. Ну, не очень сложно. Как заберётся, обвяжет дерево дополнительным кругом, чтоб сработало как рычаг. И будет вытягивать нас по одному. Только теперь захлёст будет по голосу.
   В принципе, реальный план. Вот так сразу недостатков особых я не видела, кроме одного. Пашка его и озвучил:
   - Санька высоты боится.
   - Серьёзный минус для путешественника. Но в данном случае не актуально.
   - Почему?
   - Темно. Если впритык, то скалу она увидит, страховочная нить не даст ей упасть, а когда заберётся - пропасть всё равно видно не будет. Так что причин для страха нет. - Змей помолчал, а потом тихо добавил. - Выбора всё равно нет. Кроме Александры с этим никто не справится.
   - Если мамка-руха нас заметит, не факт что и скала поможет, - Олег цыкнул зубом.
   - Руух.
   - Да по херу. Мы тут наследили по-полной, она нас просто по запаху найдёт. Один выход, убраться куда подальше.
   Народ ещё посовещался. Стали решать, кого первого вытаскивать, чтоб тот потом уже мне оказывал посильную помощь в спасательных работах. Решили тащить Змея, он и не очень тяжёлый, и ловкий, если что - больше шансов справиться. Да и в плане помощи, он товарищ перспективный. Я была согласна. Хотя Пашка был бы предпочтительней.
   - Верёвка-то выдержит? Рычаги там, инерция всякая - это замечательно, но во мне весу-то сколько, - тётя Аня деловито хмурила брови, прикидывая соотношение.
   - Это Принцева верёвка, его удержала, и вас всех удержит, - за это я не волновалась. Мистическая хрень-нить-верёвка в этом плане опасения не вызывала.
   - А если она нас бросит? - В упавшей тишине Алка сверкнула горячечным взглядом. - Что ей может помешать? Вытянет Павла и всё. Адью.
   Я аж подавилась воздухом. Вот же зар-раза!
   - А что мне помешает уронить тебя? Нечаянно, конечно же. М? Да и сейчас варианты есть.
   Подавшись вперёд, Алка оскалила мелкие зубки:
   - Вот именно! Для тебя только Пашка ценен, ну может ещё Зая где-то с краю. Всех остальных ты легко кинешь побоку. Если припрёт!
   - По себе, стерва, судишь?! - Заю походу тоже эмоции накрыли. Она едва не рычала.
   - Так, брейк, брейк, девушки. - Пашкина спина скрыла блондинистую сучку с глаз, и мне осталось лишь скрипнуть зубами, медленно разжимая кулаки. Ну, ничего, киса, мы ещё поговорим. Потом.
   - А вот на тот случай, чтоб всякая херня в череп не стучалась, Павел пойдёт последним. Ты же не против, Александра? Не будем раскачивать чужие психи. Сначала - Лёха, как малогабаритный, потом я для силовой поддержки, потом Анну Сергеевну вытянем, девок, ну и Пашку - замыкающим. Возражения есть? Нет? Ну и ладненько.
   - Как ты вытягивать-то собрался, если нитки эти не чуешь?
   - Так просто, тётьАнь, Александра будет держать нить, а мы будем держать Александру. С этим не боись. Проблем не будет.
   Я оглянуться не успела, как оказалась стоящей на бортике гнезда, подпираемая со спины Олегом. Лёха с Пашкой стояли рядом. И Пашкины пальцы на краткий миг сжали мою руку, чуть выше красноватых нитей:
   - У тебя всё получится, - непривычно серьёзный, он заглянул мне в глаза. - Всё будет хорошо.
   Мне б его уверенность. Да хотя бы половинку! Впрочем, Пашке я верила всегда, так почему бы не поверить вновь?
   - Удачи тебе, Александра. Выбора всё равно нет, так что делай, что должно. И всё будет путём.
   - Давай, болезная, не трусь. И помни, твоя неудача - наше коллективное кладбище. Так что старайся. Наши жизни в твоих руках.
   - Должен будешь, - я старательно давила дрожь в коленях. Вновь шагать в пустоту было дико страшно. Я уже знала, что там. Знала, чем этот шаг может кончиться. И тьма вот совсем не помогала. Я знала, там, далеко внизу была смерть.
   - И не поспоришь ведь. Ну давай, Сашка. С Богом.
   Толчок в спину вышиб на мгновение дух. Свист в ушах, краткий миг полёта, когда лишь тонкая нить отделяет меня от пустоты и тяжёлый шмяк всем телом о скалу...
  
   ***
  
   Что ж, в чём-то Змей оказался прав. Нить меня притянула к обрыву, и не дала сверзнуться в пропасть. Выступов было более чем достаточно, чтобы не просто удержаться на скале, но и вполне сноровисто карабкаться вверх. Тьма вокруг тоже помогала, милостиво скрывая подробности окружающего пейзажа.
   В общем, всё было даже неплохо. Потом.
   А вот сначала, когда я на полном ходу встретилась со скалой, я едва реально не померла. От удара вышибло дыхание, да так, что первые пару минут я просто пыталась вздохнуть, и при этом, не свалиться вниз. И вот клянусь, судя по ощущениям, в грудине у меня натурально вмятина образовалась.
   Когда дыхание слегка выровнялось, меня внезапно догнали остальные повреждения, которые я сразу не ощутила. Оказалось, я наглухо ободрала правую скулу, здорово рассекла левое колено вместе с джинсой и шикарно отбила локоть. Тоже левый.
   В общем, стыковка прошла жёстко. Заранее сочувствую тем, кто её повторит.
   Минут пять я наверное просто цеплялась за уступы, приходя в себя. Благо верёвка надёжно фиксировала мое положение. Когда же я более-менее оклемалась и полезла вверх, выяснился ещё один неприятный момент: скалолаз из меня никакой. Странно, правда?
   Это ещё радость великая, что скала была просто испещрена щелями и изобиловала выступами. Нормальный бы специалист, ну или хотя бы любитель, взбежал бы по ней вверх как по лестнице. Я же телепалась беременной черепахой, медленно выискивая подходящую поверхность для продвижения. Да ещё верёвка эта... замечательная! Не знаю, как справляются скалолазы, но я банально не знала, куда её деть, чтоб самой не запутаться. Потом пристроила за спину, вроде полегче стало.
   Ну вот, лезла-то я медленно, а устала почему-то очень быстро. Наверное, в общей массе сказался весь сегодняшний день, но мне-то от понимания не легче. К уже привычной головной боли добавилась противная дрожь в мышцах, временами переходящая в судороги. И это я молчу о задавленной панике и отбитые части организма.
   Но, в общем, было неплохо. Однако, недолго. И вот толи я дала крен, уйдя в сторону с лёгкого участка, толи Змей рассмотрел плохо, но в один прекрасный момент я упёрлась. Натурально так, макушкой в козырёк. И ни туда, ни сюда.
   Прижавшись к скале на манер ящерицы, я лихорадочно ощупывала доступные сантиметры. Длины руки, чтобы ухватиться за козырёк, не хватало, разглядеть тоже не получалось. Чтобы оглядеться не хватало силы и гибкости, а также света. Хотя в последнее время тьма уже не казалась такой плотной как раньше. Загнанно дыша, я прислонилась лбом к стене. Приятно холодный камень немного остудил кипящие мозги, но не принёс понимания, что же, блядь, мне делать?!
   Так-то логично, если нельзя вверх, то надо идти в обход. Однако как выбрать сторону? Где этот сучий козырёк кончится? Руки мелко подрагивали, я поочерёдно отпускала пальцы, стремясь дать им хоть немного отдыха. А умные мысли всё не находились.
   В общем-то, была одна, но скорее из раздела безумных. Если оттолкнуться посильнее, не забыв разжать пальцы, то повиснув на нити, я качнусь над пропастью. И вот прежде чем меня опять притянет к скале (если притянет), есть шанс оценить перспективу. Ну, я на это надеюсь. Обидно решаться на практически убийственный шаг без малой надежды на дивиденды.
   С трудом сглотнув, я попыталась найти другой выход. Всё что угодно, кроме полёта над пропастью. Даже гипотетическая мысль о том, чтобы отпустить скалу, доводила панику до предела.
   Но другого пути всё не находилось. Силы таяли, ещё немного, и я соскользну сама, просто от усталости, но тогда меня уже не хватит на дальнейшие манёвры. Надо решаться. Надо. Да.
   Воздух с хрипами рвался из горла. Пальцы судорожно цеплялись за шершавый камень. Тут, пожалуй, простых уговоров маловато будет, тут нужны плоскогубцы.
   Негнущимися пальцами я начала подбирать нить, чтобы ухватиться повыше, когда почуяла, что ту уводит вправо. Ну я и овца! С трудом я удержалась, чтоб не хлопнусь себя по лбу. Точно же! Когда я заползала под козырёк, нить так и тянулась за мной. И теперь стоит просто лезть в сторону её натяжения и всё будет нормально.
   Ф-фу! От облегчения, что не придётся изображать из себя Икара, меня как водой окатило. Я распласталась по скале, счастливо улыбаясь. Как, однако, немного надо человеку для счастья!
   - Са-анька-а! Ты как там?
   Как-как. Прекрасно, чё. Сейчас только вылезу из-под козырька обратно, и будет вообще всё замечательно.
   - Сань?
   - Гриднева, ты чё встала-то?
   Какое у них там зрение, аж диву даюсь. Тут под носом тьма глухая, а они... Ну может уже и не совсем глухая, а такая... такая...
   А правда, что происходит-то?
   Стараясь не потерять опору, я аккуратно вывернула голову, пытаясь заглянуть за плечо, и повторно лишилась дыхания. Мама моя!
   Это я тут под козырьком в тени сижу и ничего не вижу, а оказывается, ночь давно стала жемчужно-фиалковой. Да-да, вот именно такой оттенок. Причём вот эти вот переливы буквально перламутровыми волнами окутывали всё вокруг. Красотища неимоверная. Я аж забыла, что вишу практически на одной руке.
   А всему виной луна. Вот та, которая вторая. Первая-то вела себя вполне привычно по нашим земным меркам. А эта красавица буквально попирала собой все законы бытия - закрывая почти треть неба, сама она показалась едва лишь на половинку. Красивая такая, в морях-материках, она таинственно мерцала...
   Блядь! Рука всё же сорвалась, и я успела ухватиться за камень лишь в последний момент. Сердце от испуга скакнуло к горлу. По инерции меня опять впечатало в скалу, и от удара по старым ранам аж искры из глаз прыснули. Ох, ё...
   Цепляясь за камень, я смаргивала слёзы, судорожно дыша, и пыталась вспомнить в какую там сторону надо ползти для обхода. Вроде вправо. Идиотка, кретинка неумная. На луну засмотрелась. Чуть весь план к коту под хвост не пустила. Тьфу!
   Словив второе дыхание, я решительно повернулась вправо. Насколько это было конечно возможно в моём распластанном положении. Так вот, я выискивала подходящий уступ, чтобы сместиться в сторону, когда поймала себя на странном чувстве.
   Вернее, его отсутствии.
   Нити. Я их больше не чувствовала.
   Их не было.
   Я их не чувствовала, я их не видела. Я не могла ими управлять. Вот теперь прочувствуйте, что такое настоящая паника.
   Я внезапно увидела себя со стороны: маленькая фигурка на отвесной скале, залитая жемчужно-фиалковым светом огромной луны... И без всякой страховки.
   М-мать.
   М-мать, м-мать, м-мать!
   Пережидая внезапный спазм всего организма, почти оглохнув от грохота в ушах, я вжалась в каменную стену, благословляя её неровность. Хорошая стена, очень хорошая, да и лезть осталось всего ничего. А вот вниз лучше не смотреть. Ничего нового там не появилось.
   Мелкие камешки выворачивались из-под пальцев, заставляя задуматься о насущном. Не в глобальном плане, нет. Всё гораздо скромнее: если я сорвусь, моя призрачная верёвка, которой я больше не чувствую, размотается до узла на поясе или я всё же останусь без страховки?
   И почему я не фиксировала её на руке после каждого подъёма? Говорю же, кретинка неумная.
   Камешки всё крошились, больно впиваясь в рассечённую кожу на лице. Я старалась размеренно дышать, пряча за размышлениями страх и всё же надеясь на лучший исход.
   Ну а почему нет? До верха осталось совсем чуть, ещё пару усилий и можно будет...
   Всё как-то случилось разом: из-под ноги вывернулся камень, а пальцы соскользнули с крохотного уступа. И оглушённая падением, я ещё успела подумать: вот сейчас и узнаю, где там узелок.
   Руки ещё пытались ухватиться за камни, сбивая в мясо остатки ногтей, а сердце уже знало - всё. Встреча с Пустотой практически неизбежна, как из той серии про верёвочку***.
   В ушах всё так же грохотал водопад, глаза закрылись сами собой, видимо, чтоб не смотреть Ей в лицо...
   Резкий рывок за шкирку, так что ворот удавкой врезался в горло.
   Острая, до тошноты, мешанина цвета и теней.
   И понимание - у моего спасения болезненно острый маникюр.
   ____________________________________________________________
   *Знаменитый череп из 'Гамлета'. Тот самый Йорик, который "бедный, бедный Йорик, я знал его..."
   ** 'Тренируйся на кошках' - бессмертная фраза из кинофильма 'Операция 'Ы' или другие приключения Шурика".
   *** Сколь верёвочке не виться, а конец будет. - Народная мудрость о неизбежном конце.
Оценка: 7.82*26  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"