Ганде Сван
Глава 1.Друг

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Всё это случилось на изломе эпох, в те времена, которые будут позже называть "лихими девяностыми". Огромная империя, поражавшая мир своим могуществом, рухнула, погребая под обломками миллионы ни в чем не повинных людей, ломая будто тонкие сухие соломины их жизни. Правду говорили великие китайцы - проклятие для человека жить в эпоху перемен. За окном, катящего по рельсам трамвая, лежала зимняя Москва, сплетённая из сотен ярких играющих огней, - запорошённая снегом, она проносилась куда-то мимо, прочь, убегая от взгляда Владимира, словно прячась в темноту наступающего вечера. Полковник генерального штаба Владимир Иванович Родионов был один из ста пятидесяти миллионов несчастных, тех кого судьба обрекла жить в это проклятое время, тех самых, которых новый, часто болеющий правитель, назвал "россиянами". Кто-то из них смог приспособиться к новой "свободной" жизни, к дикому капитализму, в эру, которого вступила великая страна. Но это был ни он, не Родионов. Он не научился приспосабливаться, гнуться, изворачиваться, как умели это делать другие, более успешные. Его природа была быть, таким как есть. Так уж полковник был воспитан, и больше к этому добавить нечего. Успешные хвалились своим конформизмом, способностью влезть под кожу всевластному начальству и имитировать дело, ради личной выгоды и карьерного роста. Дело стало ширмой, прикрытием, шоу, прячась за которым чиновники обделывали свои грязные делишки, пуская по ветру государственный бюджет обнищавшего государства. Но, что бы это дело, продолжало делаться нужны были такие как Родионов и ему подобные, чуждые духу нового времени. То, что ещё вчера было государственным, всеобщим, теперь рвали между собой на части, наглые дельцы, примелькавшиеся на телевизионных экранах, откуда они, с неподдельной искренностью профессиональных лгунов, уверяли в своей честности доверчивых граждан. Их все чаще называли олигархами, подчёркивая то, что эти люди добрались до власти. Они присваивали себе все, к чему дотягивались их руки - землю, заводы, недра, богатства, и с радостью безнаказанных клептоманов, констатировали, что в стране, наконец, установилась демократия. И Россия сбросив оковы идеологии, стала наконец на путь развития нормального европейского государства. Это та была самая демократия о которой так мечтал подавленный тоталитарным режимом советский народ. А на деле это были повсеместная вседозволенность и попустительство. Закон был попран, низвергнут, вместо него воцарилось право сильного и богатого, наглого и подлого. Деньги теперь решали все. Всё продавалось и покупалось. И сам человек не заметив того, превратился в расхожий товар. А такие как Родионов, стояли в стороне, наблюдали за происходящим, не вмешиваясь, не прикасаясь к политике, как будто брезгливо опасаясь в ней испачкаться, как в зловонном дерьме. И заразится неизлечимым и страшным. - Ну не впишется в новую рыночную реальность пара десяткой миллионов, ну и черт с ними. Рынок всё расставит на свои места, - вещал, жителям России, открывшим рты от его несказанной наглости, ущербный потомок Аркадия Голикова, презентуя новую реальность. Люди всегда делились на две категории - обыватели и герои. Те для кого интересы Родины, страны и народа были выше личных, те кто были готовы пожертвовать собой ради общества и страны, ставя их интересы выше собственных, именовались героями. Именно они традиционно составляли элиту собственного народа, служа ему верой и правдой. Они были лучшими из лучших. Именно их именовали благородными, именно им, люди добровольно вручали власть над собой. Для героев мир, с распадом Союза рухнул. Они гибли под его обломками. Рушилась их жизнь, на их глазах топтали их страну и идеалы. Из мрачной тени коммунистических лозунгов, давно пропитанных фальшью, на политическую сцену вылез обыватель, приспособленец и талантливый имитатор, для которого общественное дело, дело всей жизни героя, было основным поводом для личного обогащения, прикрытием для своих собственных тёмных делишек, воровства и коррупции. Начиналась эпоха обывателя, пришло его время и теперь он, ранее ущемляемый, гонимый, презираемый обществом, вышел на первые роли. Советский Союза был своего рода фабрикой героев, их растили, как выращивают ценные культуры в сельском хозяйстве и воспитывали, все - школа, двор, клубы, кружки и секции, пионерская и комсомольская организации. Но алчный и подлый обыватель, как сорная трава пророс в самом сердце страны, в среде, её разложившейся партийной элиты, предавшей идеи коммунизма и ввергнувший страну в карусель кровавых перемен. А Родионов не стал меняться, как флюгер, не стал приспосабливаться к новым подлым правилам игры. Он остался прежним, тем, кем был всегда - настоящим офицером. И все то, для чего была предназначена, лучшая армия мира, которой он служил, было сдано без единого выстрела, пятой колонной власти подло ударившей в спину его стране, оказавшейся абсолютно беззащитной перед таким предательством.
  Часть первая
  Друг.
  1
  Всё это случилось на изломе эпох, в те времена, которые будут позже называть "лихими девяностыми". Огромная империя, поражавшая мир своим могуществом, рухнула, погребая под обломками миллионы ни в чем не повинных людей, ломая будто тонкие сухие соломины их жизни. Правду говорили великие китайцы - проклятие для человека жить в эпоху перемен.
  За окном, катящего по рельсам трамвая, лежала зимняя Москва, сплетённая из сотен ярких играющих огней, - запорошённая снегом, она проносилась куда-то мимо, прочь, убегая от взгляда Владимира, словно прячась в темноту наступающего вечера. Полковник генерального штаба Владимир Иванович Родионов был один из ста пятидесяти миллионов несчастных, тех кого судьба обрекла жить в это проклятое время, тех самых, которых новый, часто болеющий правитель, назвал "россиянами".
  Кто-то из них смог приспособиться к новой "свободной" жизни, к дикому капитализму, в эру, которого вступила великая страна. Но это был ни он, не Родионов. Он не научился приспосабливаться, гнуться, изворачиваться, как умели это делать другие, более успешные. Его природа была быть, таким как есть. Так уж полковник был воспитан, и больше к этому добавить нечего.
  Успешные хвалились своим конформизмом, способностью влезть под кожу всевластному начальству и имитировать дело, ради личной выгоды и карьерного роста. Дело стало ширмой, прикрытием, шоу, прячась за которым чиновники обделывали свои грязные делишки, пуская по ветру государственный бюджет обнищавшего государства. Но, что бы это дело, продолжало делаться, нужны были такие как Родионов и ему подобные, чуждые духу нового времени.
  То, что ещё вчера было государственным, всеобщим, теперь рвали между собой на части, наглые дельцы, примелькавшиеся на телевизионных экранах, откуда они, с неподдельной искренностью профессиональных лгунов, уверяли в своей честности доверчивых граждан. Их все чаще называли олигархами, подчёркивая то, что эти люди добрались до власти. Они присваивали себе все, к чему дотягивались их руки - землю, заводы, недра, богатства, и с радостью безнаказанных клептоманов, констатировали, что в стране, наконец, установилась демократия. И Россия сбросив оковы идеологии, стала наконец на путь развития нормального европейского государства. Это та была самая демократия о которой так мечтал подавленный тоталитарным режимом советский народ. А на деле это были повсеместная вседозволенность и попустительство. Закон был попран, низвергнут, вместо него воцарилось право сильного и богатого, наглого и подлого. Деньги теперь решали все. Всё продавалось и покупалось. И сам человек не заметив того, превратился в расхожий товар.
  А такие как Родионов, стояли в стороне, наблюдали за происходящим, не вмешиваясь, не прикасаясь к политике, как будто брезгливо опасаясь в ней испачкаться, как в зловонном дерьме.
  - Ну не впишется в новую рыночную реальность пара десяткой миллионов, ну и черт с ними. Рынок всё расставит на свои места, - вещал, жителям России, открывшим рты от его несказанной наглости, ущербный потомок Аркадия Голикова, презентуя новый порядок.
  Люди всегда делились на две категории - обыватели и герои. Те для кого интересы Родины, страны и народа были выше личных, те кто были готовы пожертвовать собой ради общества и страны, ставя их интересы выше собственных, именовались героями. Именно они традиционно составляли элиту собственного народа, служа ему верой и правдой. Они были лучшими из лучших. Именно их именовали благородными, именно им, люди добровольно вручали власть над собой.
  Для героев мир, с распадом Союза рухнул. Они гибли под его обломками. Рушилась их жизнь, на их глазах топтали их страну и идеалы. Из мрачной тени коммунистических лозунгов, давно пропитанных фальшью, на политическую сцену вылез обыватель, приспособленец и талантливый имитатор, для которого общественное дело, дело всей жизни героя, было основным поводом для личного обогащения, прикрытием для своих собственных тёмных делишек, воровства и коррупции. Начиналась эпоха обывателя, пришло его время и теперь он, ранее ущемляемый, гонимый, презираемый обществом, вышел на первые роли.
  
   Советский Союза был своего рода фабрикой героев, их растили, как выращивают ценные культуры в сельском хозяйстве и воспитывали, все - школа, двор, клубы, кружки и секции, пионерская и комсомольская организации. Но алчный и подлый обыватель, как сорная трава пророс в самом сердце страны, в среде, её разложившейся партийной элиты, предавшей идеи коммунизма и ввергнувший страну в карусель кровавых перемен.
   А Родионов не стал меняться, как флюгер, не стал приспосабливаться к новым подлым правилам игры. Он остался прежним, тем, кем был всегда - настоящим офицером. И все то, для чего была предназначена, лучшая армия мира, которой он служил, было сдано без единого выстрела, пятой колонной власти подло ударившей в спину его стране, оказавшейся абсолютно беззащитной перед таким предательством. Его армия, эту войну не проиграла. Она осталась вне политики. Огромный офицерский корпус точно так же и народ, был разложен и деморализован. А вслед за всем этим, жизнь многих людей покатилась кубарем в новую, неочевидную для них самих реальность.
  За окном была зима, и огромный баннер поздравлял "россиян с наступающим 1995 новым годом". А того волнующего запаха нового года как в детстве не ощущалось.
  "Слово, какое выискали - россияне, а ведь ещё вчера, мы все без исключения были советскими людьми, русскими, малороссами и великороссами, а вот и незаметно для самих себя проснулись россиянами", - думал полковник. Это ровно так как будто бы все вдруг разом превратились в хоббитов из популярных книг Толкина. Новые времена требуют новых названий. И они не случайны. Хитрый и умный злодей придумывает эти страшные и незаметные вещи, потихоньку пододвигая страну к пропасти. Новые люди, которые вырастут в новой России, должны же быть кем-то тоже, но не теми которые были те кто до них. Советские люди были при коммунистах, русские при царях, а теперь мы проснулись россиянами. Кем мы станем завтра, если конечно сможем проснуться ?
   Сергей ждал товарища на углу возле трамвайной остановки. Повалил крупными мокрыми хлопьями снег. Зажглись редкие уличные фонари, едва освещая дорогу.
  Автомобиль Волкова, был аккуратно пристроен на обочине, а сам бизнесмен в модном чёрном пальто, с непокрытой головой стоял рядом, сложив руки на груди, ждал своего товарища. Мотор автомобиля Сергея был не выключен. Двигатель работал не слышно, из выхлопной трубы шёл едва заметный голубой дымок, дворники неслышно метались, по лобовому стеклу, очищая его от падающего снега. Волков наклонился, зачерпнул его руками с земли, слепил снежок и шутливо запустил им в друга. Снежок не долетев, упал, покатился по белому покрову дорожки и остановился у самых ног Родионова. Тот, как бы подыграв, ударил по нему носком сапога, и снег разлетелся мокрыми брызгами в разные стороны.
  2
  Ещё год назад Волков служил, точно так же как и Родионов в Главном оперативном управлении Генерального штаба, но из-за хронической нужды вызванной скудным денежным довольствием, уволился по собственному желанию. И достаточно быстро, в среде бывших военных нашёл себя, в крутом и доходном бизнесе. Родионову было не понятно, чем он занимается, то он продавал цистернами нефть, вагонами сахар и цемент, целыми составами продовольствие, и фургонами мебель. Откуда брались его деньги, и все эти фургоны, составы, цистерны? На все вопросы своего друга Волков загадочно улыбался, как привыкший обманывать цирковой фокусник, и отвечал: что Родионову, как безнадёжному русскому полковнику этого не понять, потому, что мозг того устроен иначе. В головном мозге, таких как полковник, нет таких извилин. Вова для этого не рождён, а, как известно, рождённый ползать, летать не может. На это Владимир обозвал его "ползающим сбитым лётчиком". Они смеялись друг над другом.
  Владимир Родионов жил на скромное денежное довольствие полковника генерального штаба. Его жена, успешно реализовавшая себя в косметологии, зарабатывала на порядок больше. Квартира, в центре Москвы, где проживали Родионовы, была её собственностью, и полковник с этим, смирился. Единственный сын Игорь, в этом году окончил военное училище и, стал офицером. Выбор профессии сын сделал не по расчёту, а по внутреннему убеждению, вопреки моде, изображавшей армию прибежищем никчёмных неудачников. Мир вокруг сулил массу возможностей для молодых стать богатыми и успешными. И теперь выпускник был распределён в Самару, командиром мотострелкового взвода. Полковник не принял никакого участия в назначении сына, хотя, конечно же, мог. Связей у Владимира было предостаточно. Но у Родионовых в семье так было не принято. И традиции которыми жило не уже первое поколение семьи, Владимир не нарушил, несмотря на моральное давление жены, требовавшей пристроить сына в тёплое место поближе к Москве. Отношения с женой у полковника были достаточно сложными, носили характер надолго затянувшейся хронической болезни, которая отличалась неизлечимостью, и закономерно переходила в терминальную фазу. Супруга постоянно упрекала Владимира, в том, что он мало зарабатывает. На, что в ответ Родионов ей примирительно говорил: вот когда он получит генерала, то тогда и уволится, не зря же он отслужил целых двадцать шесть лет в вооружённых силах?
  Владимир был кадровый офицер. Он не представлял себе жизни без армии, этого сложного миллионного организма государства, со своими правилами, особенностью отношений, которые он за многие годы службы в совершенстве усвоил, впитал в себя. Это был его мир с самого раннего детства. Его дед, тоже кадровый офицер, погиб в Севастополе в 1942 году. Отец - тоже кадровый военный. Он умер пару лет назад. Отец Владимира чересчур болезненно, переживал кошмарный для него, распад страны. Однажды он вышел из дома в магазин и не вернулся. Его подвело больное сердце, у него случился инфаркт, от которого старик через два дня скончался в реанимации, так и не приходя в сознание.
  С раннего детства Родионов жил в атмосфере армии, военной службы, оружия, полигонов, учений, менявшихся гарнизонов. И теперь к сорока пяти кроме военной службы ничего другого он не умел, и честно говоря, уметь не хотел. Завершив обучение в Академии Генштаба в 1990 году, Родионов приказом министра обороны для прохождения дальнейшей воинской службы был распределён в Главное оперативное управление. Ему сразу полюбилась работа оператора, та группа, в которую он был назначен старшим офицером, непосредственно занималась южным, точнее, кавказским направлением. После распада Союза им пришлось переделать массу оперативных документов, полностью пересмотреть план прикрытия данного участка государственной границы. А с 93 года, спутав все наработки стратегического планирования, в деятельность его оперативной группы, вмешалась мятежная Чеченская республика. Генерал Джохар Дудаев, первый её президент, опираясь на внутренние деструктивные силы, повёл свой гордый народ, дорогой к независимости. Дудаев или был куплен или не понимал, что в этом сложном мире народ численностью в пару миллионов, в стране без выхода к морю, не может стать независимым. Но новый президент Чечни уверял, что горцы став хозяевами собственной нефти, станут сказочно богаты, как шейхи Саудовской Аравии. И теперь им больше не надо будет делиться с вечно голодными олигархами из Москвы, забиравшими себе львиную долю нефтяных доходов. Дудаев декларировал, что даже унитаз в доме каждого чеченца тогда будет сделан из чистого золота, - именно так разбогатеет его народ, сбросивший ярмо России. Москва же заигрывала с Дудаевым, с территории Чечни были выведены все войсковые части. Федеральная власть безвозмездно передала новому режиму в руки большие количество техники и вооружения, закрыв глаза на страшные последствия этих необдуманных действий. Ичкерия полностью вышла из-под управления центральной власти, от которой она решительно потребовала признания собственной независимости. А то, что стало происходить внутри самой республики, ни чем иным как кровавым беспределом назвать было нельзя. На руки населению попало оружие, расцвели бандитизм, насилие, похищения людей и работорговля. Распоясались, слетевшие с катушек от вседозволенности, националисты. Они систематически проводили этнические чистки населения, в результате которых десятки тысяч беззащитных людей погибло, пропало без вести и бежало из Чечни. Полевые командиры, а по сути, вчерашние уголовники, словно средневековые феодалы, собирали под свои знамёна армии боевиков. И все это благородно прикрывалось лозунгом борьбы за свободу чеченского народа и зеленным знаменем ислама.
  Из-за этих событий дежурства по управлению в последние полгода стали для Родионова и его сослуживцев сущим наказанием, длинные сводки из Чечни и пограничных регионов, регулярно ложились на им на стол, вызывая раздражение и головную боль. В них сообщалось, что бандиты грабят шедшие в Азербайджан поезда, похищаю и убивают людей. И вообще похищения людей и работорговля стали чрезвычайно доходным бизнесом непризнанного новоиспечённого государства.
  А к исходу 94 года, терпение Российской власти наконец-то лопнуло. И президент, решил применить армию как последний аргумент, для наведения порядка на этой неподконтрольной территории Российской Федерации. В декабре этого же года режиму Дудаева был предъявлен ультиматум.
  Но никакого порядка не было ни в подготовке, ни в планировании предстоящей военной операции, которая должна была начаться уже скоро, в последний месяц уходящего года. По мнению самого Родионова, впрочем, не знавшего всё детали, планы были рассчитаны на обычное шапкозакидательство. Бульдозер российской армии должен был раскатать в блин жалкие вооружённые силы непокорной республики, состоявшие из необученных ополченцев. По слухам министр обороны уверял, что мог бы самолично навести порядок в Чечне буквально за два дня силами пары полков воздушно-десантных войск. Кто эта "банда басмачей" против его регулярной армии?
  Когда-то грозный Лаврентий Павлович Берия в годы войны, всего одной дивизией НКВД смог привести в чувство этот гордый народ и после отправить его в изгнание. Теперь эту депортацию чеченцы припоминали федеральной власти в своём затянувшемся с ней диалоге. Всё попытки мирных переговоров и запугивания Грозного Москвой, позорно провалились. На каждое своё веское слово российские власти получали дерзкий контраргумент.
  Да, мнения военных специалистов в оценке сложившейся на Северном Кавказе ситуации разделились. Одни утверждали, что стоит только ввести регулярные войска в Грозный, а так же в другие более или менее крупные населённые пункты республики, как злобные горцы сами разбегутся в панике кто куда, и конституционный порядок будет восстановлен. Что кстати, должно было произойти по их версии, под аплодисменты самих уже уставших от бандитского произвола, жителей Чечни. Другие, осторожные, заявляли, что по данным разведки, накопившая вооружение и заручившаяся помощью наёмников из радикальных мусульманских стран, армия мятежной республики может, оказать достойное сопротивление. Они указывали, что применяя партизанскую тактику, чеченцы смогут вполне успешно бороться с российскими войсками, тем более опираясь на местное население, настроенное, весьма недоброжелательно к федералам. Кроме того успешному ведению войны способствует труднодоступная горная местность республики, сложность перекрытия границ, через которые отряды боевиков могут получать помощь.
  
  
  А что же сам Грачев, имевший боевой опыт Афганистана, почему он считал быстрый успех военной операции очевидным? Не зря же, он как министр сам лично создал так называемые мобильные силы российской армии? Хотя под этим названием и скрывалось все то, что ещё могло хотя бы с натяжкой называться регулярной армией, как шутили в генштабе "ездить и стрелять". Министр же давил сомневавшихся аргументами: "настоящая армия против каких-то неграмотных ополченцев? Да, что они смогут сделать?"
  В памяти Родионова всплывала далёкая пражская весна и советские танки на улицах чешской столицы.
  Но опыт, англо-бурской войны, партизанского движения в СССР, Испании и Югославии во второй мировой войне, говорил об обратном. Перехват коммуникаций противника, внезапные точечные чувствительные удары, уничтожение мелких боевых групп федералов и их блокпостов, способность любого отряда боевиков тут же растворяться в сочувствующем им местном населении, подготовленные базы в горах, схроны оружия и боеприпасов по всей территории - этого разве мало? А памятный всем Афганистан, ведь момента вывода оттуда войск не прошло и десятка лет!
  Любая война требует серьёзной подготовки, даже маленькая и победоносная, какой её хочет представить себе руководство России. А армия уже просто привыкла скорее изображать, боевую подготовку, чем её реально проводить. Солдаты в частях занимались всем чем угодно кроме неё, и их боеготовность была не более чем абстрактной иллюзией, в которую трудно было поверить даже не искушённому в военном деле обывателю. Исключение представляли лишь войска специального назначения, подразделения морской пехоты флотов, части постоянной боевой готовности и ВДВ. На фоне прочих выделялся восьмой волгоградский корпус, где как говорили с усмешкой в министерстве, чудил новый его командующий, заставляя всех без учёта званий и выслуги, реально проводить занятия и тренировки в условиях приближенных к боевым. "Помни о войне!" кажется, так ещё говаривал погибший в осаждённом Порт-Артуре знаменитый адмирал Макаров, и это было правильно.
  И Родионов и его офицеры хоть и изучали на досуге карты мятежной республики, к планированию предстоящей операции, не привлекались. Квашнин с командованием СКВО приняли эту задачу на себя.
  В Генштабе пытались предполагать, как же будет действовать Дудаев. Да, скорее всего, столицу он сразу не сдаст, так как это лишит его политической силы, пресловутого международного престижа и, дав регулярной армии сражение в городе, боевики, отойдут в лесистые горные районы, откуда и будут осуществлять свои вылазки и террористические акты. А рядом как мина замедленного действия тикает часовым механизмом взведённого детонатора, прежде чем, взорваться, многонациональный Дагестан и тлеет под боком, грозя вспыхнуть ярким пожаром, Ингушетия.
  Говорили о том, что быстро взлетевший вверх по карьерной лестнице, Грачев мыслил уже иными стратегическими, глобальными категориями, далеко оторванный от бренной земли, он перестал видеть все то, что было очевидным для других, для практиков, месивших грязь полигонов собственными сапогами. Он видел, то, что хотелось ему видеть, слышал то, что сам слышать желал. Это было состояние беспомощного самообмана, характерное для высокого начальника - голого короля из детской сказки. А настоящая жизнь, протекавшая за окнами министерского кабинета, его как будто не интересовала. Врали ему и он в свою очередь врал президенту, а восходящей поток обмана, начатый с маленькой, почти невинной лжи в самом низу, на уровне подразделений и воинских частей, от которых порою оставалось лишь одно название, вырастал, достигая к вершине властной пирамиды, фонтана брехни чудовищных размеров. Так бывает, но дьявол, как известно, всегда скрыт в деталях.
  Для министра это был рядовой конфликт на территории бывшего Союза, следовавший за Карабахом, Абхазией, Приднестровьем, в ходе которого вчерашние республики почившего Советского Союза делили спорную территорию и людей между собой.
  3
  С Волковым Родионов встречался не чаще пары раз в полгода. Сергей и правда, скучал по привычному общению, которое у него сложилось в кругу военных. Пару лет тому назад они делили на двоих кабинет в управлении и занимались общим делом. Тогда между ними завязались приятельские отношения, позже переросшие в дружбу. А когда судьба развела товарищей, то осталась привычка "выговорится" друг другу, снять напряжение рутины бесконечных дел и забот. "Излияния и возлияния", - шутил по этому поводу Родионов. Их редкие встречи обычно начинались с воспоминаний о прежней армейской жизни, канувшей в Лету и совместной деятельности в Генеральном штабе. Потом говорили о политике, о ситуации в мире и стране, заканчивали бытовыми проблемами.
  Кафе располагалось в уютном подвальчике добротного пятиэтажного дома ещё сохранившего на фасаде следы величия в виде старомодного барельефа и лепнины, выдававших классический стиль тридцатых годов прошлого века. Ступеньки лестницы, спускавшейся в кафе, припорошило лёгким снегом. Посетителей этого места было, не много, играла музыка, царил полумрак.
  В этот раз Волков сразу стал рассказывать другу про свой бизнес, вечные проблемы с нерадивыми компаньонами. Сергей выражал искреннее удивление тому, что когда человек занимался по настоящему серьёзным и интересным делом, то ему никто не хотел платить. Зато теперь когда он покупает в одном месте, что бы продать в другом, у него денег куры не клюют. И это все называется ёмким словом рынок. То чем Волков занимался, вызывало у него самого чувство нереальности происходящего. Из-за чего, иногда просыпаясь утром, Сергей по старой привычке, пытался пойти на службу. Чаще ему снились сны, в которых он безуспешно искал в шкафу свою офицерскую форму. Во сне бизнесмен терзал перепуганную жену, требуя от неё, что бы она сказала, куда её спрятала. В настоящем в его кармане лежало пенсионное удостоверение, дающее ему права на некоторые приятные бонусы от министерства обороны.
  Волков денег не считал, не то что бы он сорил ими, нет. Просто он относился к ним не аккуратно, без должного уважения, как доставшимся даром. Нередко денежные купюры разного номинала просто валялись у него в карманах как мусор, неопрятными пачками потрепанных ассигнаций. В отличие от друга Родионов, бережно убирал своё скромное денежное довольствие в старенький потёртый бумажник.
  - Всего не заработаешь, - смеялся Волков, всегда расплачиваясь в за друга. Родионов не переживал по этому поводу нисколько. Бизнесмен попросту запускал руку в подвернувшийся карман и извлекал на свет купюры, которые как это могло показаться, у него не заканчивались.
  Сегодня они решили разбавить вечер крепким алкоголем и хорошей закуской.
  
  - Давай антидепрессанта, наливай! - командовал Сергей полковнику, когда официант поставил на их стол запотевший пузатый флакон ледяной финской водки.
  В тот вечер Владимир был одет в военную форму: все как положено - шапка, шинель, шарф, отглаженные брюки, начищенная обувь. Хотя полковник и считал, что ходить в форме по кабакам не есть правильно, но в тот вечер иначе у него не получалось.
  - Будешь без формы, пить с собой не возьму, - смеялся над ним бизнесмен. Сергей иногда смотрел на друга с завистью, не имевшей никакого смысла и продолжения, ведь с армией в его жизни всё покончено. Да ради чего служить? Денег в армии не заработать.
  - Вова, - всегда говорил Волков полковнику, - ты когда наконец генералом станешь? Все служишь и служишь, а генералом никак?
  Всё в его словах означало тот год, когда разошлись их дороги. Этот год стал для Сергея, целой жизнью.
  - Ничего, будет и на моей улице праздник, глядишь и я запрыгну в последний вагон уходящего поезда! - смеялся Родионов. Станет он генералом или нет, какая в сущности разница, разве из-за этого он служит?
  Они выпили по второй, Волков настаивал: "за будущего генерала". Третью рюмку по негласным армейским обычаям друзья опрокинули молча, не чокаясь, помянув тех, кто погиб, защищая Родину.
  - Куда всё катится? - спрашивал пьяный Сергей у друга, - посмотри, я каждый месяц думаю, ещё чуть-чуть и всё, нет больше России. Страна на каких-то соплях держится.
  - Ты прав, - по своему его понимал полковник, - не понятно на чем всё держится? Наверное по инерции. Слишком система устойчива.
  - Здравствуйте, господа! - уединение товарищей, прервал высокий худощавый кавказец, лет сорока пяти. Они не заметили, как этот человек подошёл к их столику. У гостя был длинный орлиный нос, густые брови, голубые глаза. Одет мужчина был по моде тех лет хорошая тертая кожаная куртка с мехом внутри. Говорил он без акцента низким приятным голосом.
  Полковнику гость показался человеком из прошлого, которого у него ни как не получалось припомнить, как он не старался. Но что-то неуловимо знакомое было в его внешности.
  - Муса! - обрадовался Волков гостю, вставая из-за стола, - как ты? Садись с нами. Я так рад тебя видеть.
  Лицо бизнесмена выразило сначала испуг, а потом скривилось в жалкой улыбке.
  - Знакомитесь, - Сергей представил кавказского гостя своему другу, - Родионов Владимир Иванович - настоящий полковник! Мой друг и боевой товарищ. Вова, а это Муса! - мой партнёр по бизнесу! У нас общие дела, точки соприкосновения интересов!
  Он шутовски продемонстрировал эти точки соприкосновения, соединив руки, кончиками указательных пальцев и всё понимающе, засмеялись.
  - Да работа у меня такая, - ответил гость, улыбнувшись, - искать точки, соприкосновения с людьми.
  
  Муса, насмешливо посмотрел на Волкова, кивнул ему и протянул по очереди друзьям свою руку. Рукопожатие кавказца оказалось крепким, настоящим, мужским. Владимир ощутил спокойную уверенность в себе этого незнакомого ему человека, приятно выделявшую его среди других известных ему людей Эта внутренняя уверенность в горце была так естественна и гармонична, что сквозила в манерах и речи этого человека, в его мимике и даже взгляде. Владимир с горечью подумал, как ему самому не хватает такой уверенности, которой буквально был пропитан Муса. В подобной уверенности ощущалась его органичная цельность, привлекательная даже в пороке и изъяне. Неуверенные люди легко впадают в уныние, мечутся, меняют убеждения и сторону, это было не про кавказца.
  - Он, кстати по твою душу, это я его сюда позвал, - без длинных пауз, продолжил Волков. Сергей казался каким-то неестественно напряжённым.
  - Ты помнишь, друг мой Вова? Ты просил меня найти подработку для тебя, несчастного солдафона. Хотя бы так, на выходные. И я обмолвился об этом при Мусе. Он спросил: хороший ты человек? И ручаюсь ли я за тебя? Я сказал: "да, ты тот человек, с которыми я бы в разведку пошёл! Я ручаюсь за тебя". И тогда он предложил мне, вернее себе... тьфу ты, тебе свою помощь. Понимаешь, у нас людей бизнеса принято помогать друг другу. А ты же просто ценный клад. Цены себе не знаешь! И такие люди как ты, сейчас всем нужны. А где им - работодателям найти сегодня, в наше время, человеческий продукт, выпущенный ещё в Союзе отмеченный знаком качества? Все больше и больше встречается душевный брак и умственная некондиция. Хотя, конечно, техническое задание на выпуск человека сейчас поменялось. Самое главное, никакого контроля за этим делом больше нет. Но все предпочитают надёжную старину вроде нас с тобой! Старый конь, как известно, борозды не портит!
  
  И Сергей азартно подмигнул, рассмеялся и опрокинул полную рюмку водки одним махом, без тоста и приглашения последовать за собой. И после, не закусил и не поморщился. Едва заметная фальшь сложившейся ситуации ни осталась не замеченной Родионовым, он почувствовал будто бы что-то колючее внутри, неприятно поцарапало сердце. Но он отбросил это в сторону, решив, что ему показалось. Музыка, сладкий полумрак, мерцающие огоньки гирлянд, вернули полковнику душевный покой и тепло волшебного опьянения, которое подхватило и понесло его на своих крыльях, дальше и дальше, окончательно расслабляя.
  Владимиру из рассказов друга, легко, словно играючи, зарабатывающего приличные деньги, со временем стало казаться, что за воротами армейского КПП, где начинается свободная от военной службы жизнь, финансовый успех в работе ждёт каждого, кто захочет работать по-настоящему. Волков говаривал, что время сейчас такое - деньги лежат прямо под ногами, и надо только протянуть руку и подобрать.
  Сергей неспособность каждого конкретного человека зарабатывать, объяснял одними и теми же качествами - ленью и глупостью. По его мнению, люди боялись сделать первый шаг в сторону денег, в силу своей совковой психологии, внушённого траха и опутавших их цепей разного рода привычек и убеждений, которых они так и не преодолели.
   И поэтому они всегда злобно шипят на успешных и богатых, завидуя им. Неудачники и лентяи обвиняют людей успешных в воровстве, не признавая за большими деньгами, достойного честного труда. Считая их всегда ворованными, незаконно добытыми.
  - Понимаешь, - говорил Сергей другу, - русский человек это типичный совок. По сути и содержанию. Он безынициативен и пуст. Его поставишь, он будет стоять, посадишь, будет сидеть. Сам себе такой человек не вытрет текущие из собственного носа сопли. Исторически он привык полагаться на авось. Придут татары или не придут? Сожгут или не сожгут его нивы и дом? Наш человек привык ждать Ждать, что ему принесут, всё, что он захочет на блюдечке с золотой каёмочкой. Помните русские сказки, в самый критический момент всегда из-под земли появляется Василиса Прекрасная в прыщавой шкуре лягушки, шьёт сарафан, строит дворец, вместо бездельника Ивана. Или золотая рыбка? А золотых рыбок больше нет. Они закончились. В Союзе их выпускали номерными сериями, со знаком качества, а теперь в России эту лавочку прикрыли! Баста! Пойми Вова! Никто, никому сейчас, ничего не должен. Все долги прощены и списаны. А что население? Оно все сидит и ждёт, что придёт добрый царь и наведёт порядок. А людям самим надо шевелится, двигаться, вкалывать, добывать.
  
  - У нас в Союзе инициатива крепко имела инициатора. Нашему гражданину внушили в детстве, что много работать вредно. И мы знаем, что была уравниловка. Нельзя было быть богатым, быть богатым плохо. Богатый, как прокажённый, хуже не бывает. Он, в совковом понимании, всегда вор, подлец, дурак! Богачи в каждой книжке, какую не возьми, это ленивые, тупые подлые уроды, а герои сказок их обманывают. Смеются и издеваются над ними. Богача ненавидит весь мир, он буквально источник мирового зла. Его душа спрятана в сейфе у дьявола! Но останется один неразрешенный вопрос - если вы такие умные, то почему, такие бедные? А ведь если посмотреть на это по-другому, без предубеждений, то богатый человек - труженик. Он работает день и ночь и копит заработанные им деньги. Где-то рискует, где-то выкладывается на полную, где-то ночами не спит, и всё получается у него в конец концов. Посмотри на капиталистическом Западе, все эти Ротшильды и Рокфеллеры, как проклятые работают день и ночь. Это они двигают прогресс и науку вперёд. Это умные, чрезвычайно энергичные люди. А наши совки будут долго рассуждать, правильно ли быть богатым или нет. И лежать на диване, спрятавшись, под книжкой по научному материализму с бутербродом. И завидовать трудяге - соседу, что бы потом втихаря поджечь из чёрной зависти его дом. Вова запомни, деньги не пахнут! Деньги и есть жизнь. Я вот имею деньги, что хочу то и куплю. А у тебя нет, и разве это жизнь, когда ты ни чего не можешь?
   Фраза: "деньги не пахнут" отпечаталась в памяти Владимира.
  - Что это значит? - думал он, ища в этих словах новый скрытый смысл. Что именно Сергей хотел этим сказать? Владимиру всегда казалось, что денежные купюры пахнут. Он помнил этот странный специфический запах денег. Может так пахли только его собственные деньги? А деньги Волкова возможно пахнут нефтью, продуктами или мебелью, которые он продаёт. А деньги Светы должны иметь аромат. Косметологических кремов или масок. Деньги несут запах своих хозяев.
  Родионов всерьёз стал думать о нелегальной подработке, хотя офицерам генерального штаба это было запрещено.
  
  5
  Волков был глух к просьбе друга, и искать работу ему не собирался. А вскоре, он вообще забыл об этом.
  Владимир не делился с Сергеем, проблемами в семье, конфликтами с женой то и дело возникавшими из-за денег.
   - Непонятно кто в доме мужчина, - заявляла супруга, заявляя свое превосходство на мужем.
  "Есть такая профессия Родину защищать" мрачно повторял себе Родионов крылатую фразу из известного фильма. Хотя сам порой уже не верил в эти слова.
  - Какую Родину? - спрашивал полковник, и не находил ответа, - что тогда его Родина? Это коммерческие ларьки, размножившиеся как клетки растущей раковой опухоли, по всей Москве? Черкизовский рынок? Наглые олигархи обворовавшие страну? Люди с огромными клетчатыми сумками? Бандиты в малиновых пиджаках с золотыми цепями, щёлкающие семечки? Взявшееся не пойми откуда накачанные братки, уничтожающие таких, как он, Родионов, презрительными взглядами? Наглые кавказцы? Убогие пенсионеры, собирающие бутылки по паркам и помойкам? Это надо защищать?
  В генеральном штабе всё чаще звучали разговоры, что по Москве ходить в военной форме  стало не безопасно. Были случаи нападения на военнослужащих. И что теперь, ему надо это защищать? И ценной собственной жизни? Но где, простите, тут его Родина? Где та Россия которую надо защищать? И от кого? По всему выходило, что Россию надо защищать прежде всего от олигархов и бандитов?
  Неужели за всё это, что сегодня на бескрайних просторах огромной страны, творила эта ошалевшая от собственной безнаказанности, расплодившаяся нечисть, отдали жизни двадцать семь миллионов граждан Советского Союза? Это и есть то светлое будущее ради которого, народ совершил свой беспримерный подвиг? Неужели за это, они ложились на амбразуры дотов грудью, бросались под вражеские танки, обвешанные связками гранат, шли на воздушный таран? Не прошло и века, как бездарные потомки утратили достижения великой державы. Купились за колбасу, жвачку и джинсы?
  
  Волков был далёк от всего, что волновало Родионова. Ему было плевать. Главное, что бы лично ему ему жилось хорошо, а кто у власти белые или красные, без разницы. Он был по своей природе конформистом, не загоняющим себя в узкие границы непоколебимых принципов и твёрдых убеждений. Он готов приспосабливаться к любым правилам, ибо это и есть жизнь. Мораль для него была лишь одеждой которую надо было носить, и то что теперь некоторые стали ходить голышом, его не смущало.
   Но вдруг в жизни успешного бизнесмена произошло нечто такое, что внезапно напомнило ему о просьбе друга. И представило её в новом удобном для него, свете. Две недели назад на служебном авто, будучи за рулём, он по дороге из фирмы домой, въехал в чёрную тонированную девятку на перекрёстке. Виноват был, конечно, Сергей сам. Но и девятка, как-то удивительно легко, подставила под удар свой зад. На дороге остались валяться осколки расколотого пластика и стекла. Большой беды ничего не предвещало, вопрос финансовых потерь полученных в результате аварии, для Волкова был вполне приемлем. Но дело пошло не так как он ожидал. Из "девятки" вылезло трое спортивного вида бородачей, и все они оказались, чеченцами. Лихие джигиты наехали на незадачливого Сергея, отобрали у него документы, деньги, пригрозили оружием и "поставили на бабки". То, что раньше для него звучало как фраза из страшных историй про автоподставщиков, которые ему доводилось неоднократно слышать, теперь вторглось в его жизнь. Все это стало для него страшной действительностью.
  Сумма "бабок", на которую его поставили бандиты, была столь огромна, что на неё можно было купить несколько таких же новеньких машин, как эта девятка, которой он разбил зад. Как эти кавказцы калькулировали причинённые убытки, было непонятно. Таких денег у Волкова не было. Одно дело форсить перед другом купюрами национальной валюты, другое дело сразу выложить крупную сумму в конвертируемых американских долларах. Такие деньги у Сергея крутились в бизнесе и извлечь оттуда он их не мог.
  Чеченцы закрепили свои внушения увесистыми ударами в лицо, кинув в грязь документы Волкова и опустевший бумажник, уехали. О таких ситуациях Сергей слышал, это явно был наглый наезд с целью вымогательства.
  В милиции Волков связей не имел, и сразу понял, что правоохранители случившимся с ним, заниматься не будут. Заявление от него, они, конечно, приняли, но толи сотрудники органов ждали от него денег за помощь, толи просто посчитали данную историю рутиной. Принимавший заявление сотрудник отреагировал на произошедшее безразлично, машинально оформив положенные документы. А когда Волков заявил следователю, что ему угрожали смертью, тот ответил: "вот когда вас убьют, тогда и приходите". Удивительно, но бандитов никто искать не бросился. В отделении милиции даже завалявшейся надежды на справедливость для него не нашлось.
  Он понял, что для "органов" все произошедшее с ним, было обыденностью, повседневной текучкой. Москву охватил невиданный разгул бандитизма и преступности, и милиция с ним не справлялась. Следователь показал Волкову фотографии кавказцев, для него они все были на одно лицо - усатые, бородатые, со злыми глазами. Своих обидчиков на снимках Сергей не нашел.
  - Что мне делать? - спросил Волков у следователя.
  - Не волнуйтесь, живите дальше, работайте, рано или поздно мы их всё равно найдём, - отвечал тот.
  После неудачного опознания бизнесмена отпустили домой. Когда обшарпанные двери районного отдела милиции за его спиной, закрылись, он ощутил подступивший к его горлу ужас. Государство больше ничем помочь ему не могло, и Сергей оказался со своей бедой один на один.
  Сев в машину у отдела, он машинально достал фотографии дочки и жены, которые всегда носил в бумажнике и почувствовал жалость к ним. Она закола иголками в самом сердце. Ему захотелось спрятать, уберечь семью от страшного жестокого мира, в котором они жили. Он подумал, что можно продать всё имущество, бросить дела и убежать в далёкую глухую деревню, где его никто никогда сможет найти. Купить себе дом, обзавестись хозяйством, и забыть навсегда о случившемся. И тихо, не дыша, жить.  А что может и правда?
  Бандиты умело, со знанием дела, мастерски затягивали петлю на его шее. Они узнали домашний номер телефона Сергея, адрес по которому он живёт, а так же про написанное на на них заявление в милицию. Чеченцы позвонили ему домой тем же вечером, и увеличили сумму долга в несколько раз. Кавказцы кричали в телефонную трубку: "Ты чего не понял? Готовь деньги !". Они назначили ему время и место, куда Сергей должен был доставить долг.
  Телефонный звонок окончательно добил Волкова, сломил его, лишил остатков душевного покоя. Собственный дом престал быть для него местом где, можно было бы отгородится от мира, почувствовать себя в безопасности. И Волков подумал, что никуда от бандитов ему не деться, они найдут его везде.
  В тот же день бизнесмен прикупил огнестрельное оружие. От чувства боевого ствола в кармане, легче не стало. В девятке принадлежавшей горцам, через распахнутую настежь дверь, Сергей увидел укорочённый АКМ, небрежно брошенный на заднем сидении. Кто он такой против них, со своей жалкой пукалкой?
  Волков отправил жену, и дочь к тёще на другой конец Москвы. Тогда он, было, набрал номер Родионова, и, услышав голос друга в трубке, подумал, чем, полковник-то сможет ему помочь? Разве тем, что сдохнет рядом и Сергею будет не так скучно на том свете?
  Приятель контрразведчик, сохраняя вежливость, неожиданно в помощи отказал, ссылаясь на то, что Сергей теперь в бизнесе и там у него есть своя собственная крыша. Идти надо к ней и пусть она, как и положено, впрягается за него, у них в контрразведке есть свои объекты, с которыми им приходиться работать, в том, числе и в этом, опасном направлении.
  На утро Волков отправился к крыше. С крышей своего бизнеса он лично дела не имел. Бизнесмен отчислял компаньону часть заработанных денежных средств, а тот в свою очередь передавал их крыше. Компаньон его успокоил, оказывается крыша фирмы Сергея, были тоже чеченцы. Главарём курировавшей фирму бандитской группировки являлся тот самый Муса. Компаньон рассказал Волкову как того найти, и договорился о встрече. Сергей быстро нашёл горца в его небольшом офисе, занимавшем весь первый этаж похожего на особняк, двухэтажного здания. Располагался этот офис в самом центре старой Москвы, на тихой узкой улице, почти в двух шагах от Кремля. Перед зданием офиса во дворе у входа, заставленного легковыми машинами, образуя живой круг, на корточках сидели молодые кавказцы, подозрительно похожие на терзавших его бандитов.
   Приближаясь к ним, Волков ощущая, как его душа уходит в пятки, а ноги стали ватными и непослушными. Он прокрался мимо, изо всех сил старясь не привлекать к себе внимания. Ему повезло, молодые люди Сергея не заметили, увлечённые общим разговором, или не пожелали его заметить. Некоторые из горцев равнодушно оглядывали Волкова, и каждый такой взгляд он ощущал не себе физически. Однако у него возникло странное ощущение того, что эти люди его не замечают, смотрят сквозь него, так словно бы его нет, и только он сам и придумал себя, поверив в собственное существование, которое осталось не очевидным. Парни на своём родном, непонятном Волкову языке эмоционально общались, громко смеясь и жестикулируя. В какой-то момент Сергей от страха снял предохранитель с пистолета, спрятанного глубоко в кармане пальто, и крепко сжав его рукоять, положил указательный палец на курок. Но все обошлось без эксцессов.
  Неожиданно для Сергея, глава бандитской группировки оказался человеком совсем не похожим на угрожавших ему, бандитов. Муса принял его в просторном кабинете, усадил на шикарный кожаный диван, предложил кофе и сигареты. В отличие от милиции, бандит был конкретен и в помощи не отказал. Он спокойно выслушал Волкова, засмеялся узнав детали случившего, уточнил место ДТП, и тут же заверил гостя, что данное недоразумение он уладит.
  - Не волнуйся не о чем, завтра на месте всё решим. Денег для них ни каких не бери, ты под нами ходишь, ты наш, - успокоил Муса бизнесмена.
  На следующий день они прибыли к месту запланированной встречи почти одновременно. Как это не странно, чеченец приехал один, без какого-либо сопровождения или охраны. Выбранный бандитами для стрелки, глухой пустырь на окраине Москвы, был частью пост апокалипсического пейзажа территории заброшенного предприятия. Его окружали с одной стороны, покосившиеся ангары без крыш и ворот, в которых уныло завывал ветер, а с другой - обваленный кирпичный забор и огромные кучи мусора, высотой с человеческий рост. Все было серым и унылым и даже навалившееся сверху тяжёлое свинцовое небо, не располагало к оптимизму. Волкову почувствовал себя подавленным, он догадался, что выбранное место встречи, само по себе было элементом психологического давления на жертву. Искалеченный чёрный остов выгоревшего легкового автомобиля, напоминал обглоданный скелет мёртвого монстра посреди заснеженного пустыря. Он довершал картину, напоминавшую человеку об извечной изменчивости бытия и непостоянстве жизни, которая может в любой момент оборваться.
  Их уже ждали. Девятка стояла в глубине пустыря, рядом с ней на белом фоне, отчётливо выделялись чёрные фигуры бандитов. Муса лихо подрулил прямо к ним. Вымогатели своего земляка узнали, и их встреча перешла во взаимное приветствие. До Волкова оставшегося стоять в стороне, ветер доносил обрывки фраз и слова, которые у него не получалось разобрать. Он заметил как бандиты по очереди каждый обнялись с Мусой, потом тот что-то им недолго объяснил, указывая рукой в сторону Сергея. Бандиты кивали, соглашаясь.
  - Они меня тут закопают, без всяких свидетелей. И никто не найдёт! - в отчаянии, подумал он. Прикосновение к холодному металлу лежащему в кармане пальто, не успокоило его. Хотелось вернуть время вспять, поехать в тот день по другой улице, или по той же, но в другое время, и разорвать цепь случайных обстоятельств, на аркане которых судьба затащила его сюда. Он боролся с желанием сбежать, забыть случившееся навсегда, вычеркнув произошедшее из памяти.
  В какой-то момент Сергей понял, что все получится. Получится точно так, как ему обещал Муса. Он все решит. И когда, обменявшись рукопожатиями, бандиты стали расходится, он успокоился. Горцы сели в девятку, и машина взревев форсированным двигателем, сорвалась с места и уехала. Самое страшное закончилось. Муса помахал Волкову рукой, подзывая его к себе. Тот послушно пошёл.
  Сергей выдохнул, и попытался поставить на предохранитель спрятанное в кармане оружие, не вынимая его оттуда. Он тщетно старался, сковырнуть стальную собачку предохранителя дрожащей от волнения рукой, но у него не получалось. Бизнесмен не мог вытащить ТТ наружу. Муса как-то странно посмотрел на подошедшего к нему Волкова, тот бросил пистолет и извлёк руку из кармана.
  - Как все это глупо, - подумал он. Глупее быть не могло. В кармане лежал заряженный ствол, снятый с предохранителя. А вдруг случайный выстрел?
  
  - Я благодарен вам, - сказал он, обращаясь к Мусе. Только бы кавказец не догадался об оружии!
  - Сколько я вам должен? - спросил Сергей и  извлёк из грудного кармана пухлый конверт. Он протянул его Мусе. Денег было не жалко. Тот принял подарок с холодным безразличием.
  - Этого хватит. Вы мне и так платите, - произнёс бандит, убирая подношение в грудной карман куртки.
  Он пристально глянул ещё раз, на Сергея и предположил:
  - В кармане, что граната? Ну, я же обещал вам, что все решим.
  И смеясь, вытащил из своей куртки размерами с лимон, чёрный металлический шар. Из него торчал цилиндрической формы серый стрежень детонатора и плоский рычажок, соединённые чекой. Она, проходя сквозь отверстия в ручке и рычажке, удерживала их вместе, загнутыми наружу проволочными усиками, на одной стороне переходя в металлическое кольцо. Поверхность шара состояла из выступающих на ней квадратиков, окаймлённых ровными углублениями - канавками. Муса смеясь, подкинул шар у себя на ладони вверх, и тут же поймал его, убрав обратно. Данная конструкция Сергею была знакома. Волков сразу узнал в ней гранату Ф-1, в просторечие называемую "фенюшей". Радиус сплошного поражения осколками около семи метров, но и на удалении двухсот метров не защищённый укрытием человек имел шансы получить серьёзное ранение. После этой демонстрации, довольный сам собою и произведённым им эффектом, чеченец сел в свою машину, и уехал, не простившись.
  
  Вечером, вернувшись, домой, жена и дочь, застали Сергея в ужаснейшем состоянии. Он пил на кухне в полном одиночестве. На столе были початая полутитровая бутылка, рюмка и ничего более. Он сидел молча, не чувствуя меры собственного опьянения. Было накурено, этого он не позволял себе никогда.
  Дочь прильнула котенком, крепко прижалась к матери, обхватила в страхе ее шею тонкими руками, таким отца она не видела.
  - А что с папой случилась? - прошептала она.
  - Я сама ничего не понимаю, - покачала мать в ответ головой, недоумевая.
  Отправив дочь к себе в комнату, жена села напротив и видя, что с мужем что-то не так, заплакала. Стала его трясти, а он как тряпичная кукла, поддавался ей, не сопротивляясь. Она дала ему пощечину, другую. В ответ он мычал, пьяный в стельку, раскачиваясь на стуле. И она бросилась его жалеть и целовать. А затем, уложив мертвецки пьяного спать, обыскивая его карманы, нашла в пальто заряженный пистолет. И именно тогда жена Волкова решила, что больше ничего у мужа, о его работе спрашивать не будет. А ещё начала откладывать деньги, утаённые из общего бюджета, на чёрный день, который, как стало ясно, вполне себе возможен в их совместной жизни Жизни имеющей свою неприглядную изнанку, о которой до этого дня она не догадывалась.
  И вот спустя неделю Муса сам отыскал Сергея, узнав о том, что его друг является действующим полковником генерального штаба. Он попросил Волкова свести его с Родионовым для дела. Что за дело, для чего, зачем, почему, он не объяснял, а Сергей не спрашивал. Хотя предположить мог. Одной просьбы Мусы, прозвучавшей как приказ для бизнесмена, было более чем достаточно.
  Волков, опьянённый сознанием того, что смертельная беда отступила, тяжкий груз свалился с его плеч, был готов на все. Предлогом стала обещанная когда-то Родионову подработка. Ей было решено воспользоваться для налаживания контакта между полковником и бандитом. Волков был внутренне сломлен, оставаясь внешне прежним. Оболочка - внешний вид, поведение, манеры не поменялись, но внутренне он стал другим.
  Сергей жил в страхе, он вздрагивал, когда сталкивался с людьми похожими на наехавших на него бандитов. Страх преследовал его, заставляя избегать незнакомых мест и маршрутов. Он прочно поселился в нем и пустил корни. Внутреннее убеждение, что жизнь это тонкая непрочная нить, которую может порвать едва усилившийся ветер, закрепилось внутри. Осознание того, что цена любой жизни - грош, подорвало веру в себя.
   Он понял, что за Мусой стояла сила, которая упрочивала его существование, и ему надо ей подчинится, что бы стать частью этой силы. Волков признал, что сам по себе, является никем, жалкой букашкой, которую раздавит эта сила.
  Эта идея стала новой верой Волкова, своеобразным пониманием окружающего мира. Новой, правдой, которую он для себя открыл. А ведь если ты никто, то зачем спрашивать у тебя о предательстве или дружбе? О совести? О долге? Эти слова в новой системе координат были обозначения, эфемерных навязанных людям ценностей. Я никому ничего не должен, - говорил Сергей сам себе. Признавая, что ты теперь никто, ты в эти игры не играешь. Ты двигаясь по жизненному пути, не тащишь на себе груз морали. Пусть этим теперь страдают другие. Пусть они, обманывают сами себя, напрягаются, пытаясь совместить, противоречащие друг другу надо и хочу. Изображают из себя кого-то, корчат, вылазят из собственной шкуры. А он, Сергей, от этого отказывается. Он, с холодным сердцем, всегда будет выбирать только то, что лишь ему самому нужно, без оглядки на других. И даже если надо будет перешагнуть через человека, он это сделает. Сергей окончательно отказался от себя прежнего, это был его выбор.
  В этом заключалась одновременно его обида, на окружающий мир, и в тоже время освобождение от довлевших над ним условностей. Только заглянув за край разверзшийся перед ним бездны, человек понимает, кто он есть на самом деле. Он признавал, что каждый человек по своей природе, как был, так и остался всего лишь животным. А все инсинуации по-поводу того, что он стал кем-то другим, это чушь. Растрачивая силы на то, что бы доказать, что это не так, люди мучаются всю жизнь, бесконечно пытаясь обмануть других и себя. Волков предпочёл жить честно. Жить, принимая право совершать подлость или преступление, если ему это станет необходимо.
   Сколько сил люди бессмысленно тратят на благочестивую маску морали, которую на них надело лицемерное общество, что бы скрыть истинную животную сущность человеческой природы за надуманным притворством. В сущности большинство людей это овцы, которых пасут и стригут другие люди - пастухи, охраняют псы, такие как Муса. Бедных овец жрут голодные волки, такие как же как наехавшие на него бандиты. Человеческое общество - это зверинец, лес, джунгли. Овец кормят сказками, как сеном, для того что бы они покладисты и покорны. Мир устроен так, что вся эта троица - пастух, пёс и волк, в конечном итоге делят каждую овцу на троих. Мораль это дешёвый наркотик для бедных и слабых, чтобы они, забывшись, не видели всю серую убогость, всю хрупкость и бессмысленность своего существования. И тратили все свои силы не на борьбу за выживание, а на ложные ценности навязанной им морали. Все беды людей происходят от слепой гордыни, что они особенные. Отказ от этой лжи, решил для себя Волков, это предельная честность перед самим собой. И он пошёл на подлость осознанно, спокойно, не терзая и обманывая себя.
  
  И теперь, все, что касалось Родионова и Мусы, стало для Сергея выглядеть по-другому, иначе. Он лишь делал то, что было надо ему, и все остальное ему было безразлично.
  Волков возненавидел Родионова. И возненавидел его ещё больше, когда предал того, догадываясь о сути интереса чеченца к полковнику. И ненависть Сергея к другу, заключалась именно в Родионове, старающемся кого-то из себя представлять, живущим в мире отживших принципов и убеждений. Сергей считал, что из-за этого Владимир является ещё большим ничтожеством чем он сам. Тот прячется от реального мира в картонной замке собственных иллюзий, и теперь пришёл и его черёд проснутся.
  
  Познакомив Мусу с Родионовым, бизнесмен попросил разрешения ненадолго удалиться, ему необходимо было сделать пару звонков по неотложному делу. Всё шло по продуманному сценарию. Муса в предварительном разговоре дал понять, что Волков будет лишним. Разговор Родионова и чеченца должен произойти без свидетелей.  Пьяной шатающейся походкой, Сергей  пересёк зал и скрылся в тёмном коридорчике туалета. Только там, он заметил, как стали у него дрожать пальцы рук. Волков ничего не мог с собой сделать, дрожь не унималась.
  Десять назад, испугавшись, он вымолил у армейского кадровика, что бы тот исключил его фамилию из списка отправляемых в Афганистан офицеров. Тогда Сергей верил, что родившаяся дочь, является веской причиной для подобного поступка, не красящего его как офицера и человека. Вместо него на войну отправили другого. Армейский кадровик купился на взятку в размере пятисот рублей, накопленных Сергеем за время службы в Германии, и переложил его личное дело в другую папку, вычеркнув офицера из рокового списка.
  
  6.
  Родионов и Муса остались наедине. Они сидели друг против друга за столом, уставленным выпивкой и закусками, и обменивались молчаливыми изучающими взглядами. Чеченец кушать и пить не стал, вежливо отказавшись от предложения. Владимир в свою очередь, не настаивал. Некоторое время они держали паузу, пока наконец, горец, не прервал её:
  - Сергей рассказывал мне про вас. Вы в наше время, редкость, настоящий полковник. Теперь воины вообще большая редкость в нашем мире, вокруг все больше торговцев и бандитов.
  - Ни чего не поделать, - усмехнулся Родионов, - такие времена.
  - Вам удивительно мало платят. Какой это позор! Что это за страна, которая не имеет денег, что бы достойно содержать своих воинов? Простите меня за резкие слова, но я родился в горах. У нас в горах прямые и честные люди, привыкшие отвечать за свои слова и говорить правду друг другу в лицо.
  - Да это правда, - кивнул Родионов, не смущаясь его напором, - а что толку в ней, в вашей правде? Таков парадокс жизни. Однако, перейдем к делу, вы мне хотите предложить работу? Я благодарен вам, просто хотел уточнить какую?
  - Да ваша армия, - и тут же кавказец поправился, - наша с вами армия...
  - А может он тоже военный? - предположил Владимир, но спрашивать ничего не стал.
  - ...Нашу армию предали её отцы - командиры. Толстые и жирные как свиньи, генералы, трусливые как шакалы. Да, это они струсили и продали нас врагу. Нашу с вами общую страну, людей, свободу. Этой страны, которую я признаюсь, Аллах мне свидетель, я очень любил,нет. Несмотря на то, что мой народ несправедливо пострадал, все равно мы чеченцы любили её не меньше чем вы русские.
  - Оказывается, он чеченец, - подумал офицер, -- это меняет дело, и он здесь, не на своей родине, а в Москве? И он не знает, что скоро там начнётся?
  - Новые хозяева России решили, что народ им не нужен? Как и не нужна армия. Они продали и пропили, эту страну, этот народ и этих людей. А скажите, кому вы служите полковник?
  Родионов этого не ожидал, разговор принял для него неприятный поворот. Он коснулся политики. Муса бил по наболевшему.
  - Я, служу России, - тихо ответил Владимир, недоумевая, к чему это, и замолчал, ковыряя вилкой в салате. Что он от меня хочет? Он хочет, что бы я уволился с армии и работал на него? Этот неприятный разговор вызвал у него раздражение. Да, он и сам часто думал о том же, но сейчас ему не хотел этого обсуждать. А чеченец напротив, читал его как открытую книгу:
  - Скажите мне полковник, а что такое Россия?  - Муса пристально посмотрел ему в глаза, и тот отвёл взгляд в сторону, не желая отвечать на поставленный вопрос.
  - Давайте не будем,  - офицер не хотел продолжать этого А что он мог ответить? Россия его дом? Конкретно его дом - квартира. Но квартира, в которой полковник живёт, принадлежит не ему, а его жене, и к данной жилплощади он не имеет никакого отношения. Владимир прописан при штабе, что бы получать копейки квартирных денег, которых хватает на общественный транспорт и бутерброды. А когда обнищавшее государство сможет дать ему жилье, это большой вопрос! Семья? Это обломки, которые волны жизни согнали в одну кучу у берега. Будет шторм, и их разметает в разные стороны. Они с женой живут по инерции, по привычке оставаясь вместе, изображая семью. А на деле они чужие друг другу люди, попутчики, объединенные бытом. Служба? Как только он уволится, а это рано или поздно случится, его забудут. Незаменимых людей нет. Он горд ощущать себя частью офицерского корпуса, армии, великой страны, частью не имеющей для истории личных имён людей её составлявших. А сейчас это всё стало бессмысленным. Сын? Сын, взрослый, у него своя жизнь. Свой путь. А где он - Родионов во всем это происходящем?
   Вот у этого Мусы, задающего дурацкие вопросы, Родина есть. Его Родина это его многочисленная родня, тейп, горное село, где он вырос.
  Чеченец продолжал давить на Владимира, не ослабевая нажима:
  - Вы служите России? Какой России? Ее нет! Это миф. Легенда из прошлого. Сказка. Есть куча разного народа рассеянного на огромном пространстве, половина которого себя русскими не считает. А на деле это пьющий нищий сброд, торгующий всем чем только можно. Посмотрите на Ельцина, это же позор? Спросите себя, как мы могли до этого докатиться? Возможно, если бы у нас был другой, стоящий правитель, мы чеченцы вам поверили и пошли бы за вами. Вас предали, полковник. Вы никому не нужны. Ваша зарплата говорит вам об этом. Вы профессиональный военный, офицер, высококвалифицированный штабист и получаете меньше чем поломойка, в фирме, где работает ваш друг Волков. Это нормально? Человек в любой момент, идущий на смерть по приказу, в этой стране нищий. Что вы можете купить на те деньги, что вам платят?
  Муса, вдруг замолчал, испытующе смотря в глаза Владимира, пытаясь прочитать в них реакцию на сказанное им. И не найдя нужной реакции продолжил.
  - Ваша власть предаёт всех кто ей служит. Вы думаете, им нужны мы - чеченцы? Единная Россия? Да будь наша республика, просто жалким клочком горной земли на окраине России, они бы плюнули на нас, и забыли о нашем существовании. Но у нас есть нефть и ваши хищные олигархи, грабящие ваш народ, хотят заполучить её в свои грязные руки. И если бы им надо было бы убить для этого всех, нас чеченцев, то, поверьте, они не остановились бы перед этим. Но сами эти подлые лживые трусы не воюют, они лишь способны развязать войну чужими руками. А воевать вместо них будут другие, такие как вы. Им нужна эта война, только тогда они смогут заполучить себе нашу нефть. Эту нефть дал чеченцам аллах, и мы лучше умрём, чем отдадим свою землю этим преступникам. Вы же прекрасно знаете, что именно они вооружили предателя нашего народа, Руслана Автурханова. У него были танки, артиллерия! Знаете, кто сидел за рычагами этих танков? Ваши русские офицеры, такие же нищие как вы, которые ради денег решились на авантюру. Им заплатили очень хорошо. Заплатили долларами. Пообещали должности и звания. Ну не ваше же государство дало им деньги из своего пустого кармана? Их купили ваши воры. А это были офицеры и прапорщики российских вооружённых сил - квалифицированные спецы. А когда мы их наголову разбили, помните, что сказало ваше министерство обороны по-поводу захваченный в плен спецов? "Мы не знаем, кто это такие!" - таков был ответ. Ваша власть легко и непринуждённо предала этих людей, отказалась от них, и с такой же лёгкостью предаст и вас, полковник! 
  Родионов знал эту историю, и осуждал руководство за это. Как такое могло случится? Офицеры и прапорщики Таманской, Кантемировской дивизий и Курсов Выстрел за денежные выплаты и обещания командования, согласились принять участие в том ноябрьском походе антидудаевской коалиции на Грозный, под командованием Руслана Автурханова.
  - Я это знаю, - ответил, Родионов, молоточком пульс застучал у него у виска, - конкретнее прошу, скажите мне, что вы хотите мне предложить? 
  - Я хочу предложить вам деньги и работу, хорошие деньги и хорошую работу, достойные вас деньги! 
  - Какую работу? Я должен как Сергей уволиться с армии? Я не знаю смогу ли я так же успешно как он продавать и покупать? - засомневался в себе полковник.
  - Нет, вам ничего не надо такого делать, в смысле увольняться. Работа будет связана непосредственно с вашей службой. Платить буду хорошо, - и выложил из кармана на стол десять сто долларовых купюр. Одну за другой, как сдают карты из колоды, купюры легли на пустой от посуды участок стола прямо перед Владимиром. Тот удивлённо посмотрел на эти деньги, на тридцать серебряников Иуды.
  - Мне нужны все копии оперативных документов по введению войск в Ичкерию, которые имеются в вашем распоряжении, - продолжал Муса, - я вам дам ещё столько же и ещё. Вы ничем не рискуете, вы ничего не теряете. Той стране, которой вы дали присягу, уже нет. Мне нужно все. Буквально все. Мне нужна любая достоверная информация о составе частей, о командирах, о технике и вооружении. Мы хотим знать любые мелочи - домашние адреса командиров и офицеров этих частей, состав их семей, послужные списки, где учились, где родились, любую информацию какую только возможно. Планы, система связи, Ну вообще всё. Чем больше информации, тем больше я вам плачу.
  - Вы вербуете меня? - спросил полковник, а потом даже рассмеялся, - как это оказывается это просто. Я знаете, не думал о том, что меня, офицера генерального штаба будут вербовать. Я даже не мог предположить, как просто и буднично, меня будут пытаться купить с потрохами. А вы не боитесь, что я сдам вас контраразведке? 
  - Я? Не боюсь. Не сколько. Это, - чеченец кивнул на деньги, - сегодня решает все вопросы. Нет проблем, есть только траты и не более того. Всё в воле всевышнего. С вами или без вас мы все равно получим всю нужную нам информацию. Но я рассчитываю именно с вами построить взаимовыгодное долгое и плодотворное сотрудничество. Подумайте, вы давали присягу СССР, а этой страны больше нет.
  - Не надейтесь. Я не продамся, - покачал головой Родионов, - ваш гордый народ опьянел от полученной свободы, в вашей республике сегодня процветает бандитизм, похищения людей, работорговля, радикальный ислам, отличающийся особой кровожадной нетерпимостью к иноверцам! Это свобода?
  - Что поделать, - пожал плечами чеченец, - лес рубят - щепки летят. Кажется так? Любая революция поднимает всю грязь со дна общества, под её знамёна стекаются бандиты и преступники, но на данном этапе мы - патриоты Ичкерии, не можем от них отказаться. Мы вынуждены закрывать на это глаза. Мы слишком маленький народ, и эти люди нужны нам для предстоящей войны за независимость, против России.
  Родионова всколыхнула волна негодования:
  - Я служу своей Родине. Какая бы она не была эта страна - нищая, жалкая, любая, но она моя Родина. Родину как мать - не выбирают. И другой родины у меня нет, и уже не будет. У вас есть ваши горы, ваша земля, ваше небо - это ваша родина. У вас есть ваша правда. И у меня есть своя правда и Родина. Если моя Родина не может меня достойно содержать, то я надеюсь, это временно. Потому что ей, сейчас трудно. Она больна, но я верю - она все равно, как сотни, раз до этого было уже в истории, она поправиться, встанет с колен. Смутные времена пройдут как тяжкая болезнь, и все будет хорошо. Такие как вы надеются, что эта болезнь смертельна, но это их ошибка. Так уже было... И думаю нам больше не надо продолжать разговор на эту тему. Я не могу вам помочь. Я знаю сейчас время такое, и вы легко найдёте сотню другую офицеров, которые продадут вам нужную информацию. Именно поэтому я не считаю нужным сейчас вас задерживать. Это бессмысленно. Не будет вас будут другие. Вы пришли ко мне от друга, как друг, но если разобраться мы враги.
  - Советский Союз был моей родиной, но наша, моя родина, это не ваша пропитая и проданная всеми Россия. Мы чеченцы не хотим, что бы ваши олигархи продавали наш народ, точно так же как продали ваш - за гроши и водку, и будем за свою независимость сражаться до конца. - хлопнул ладонью по столу Муса.
  Родионов отрицательно покачал головой.
  - Вы зря затеяли войну с Россией. Вас разобьют. Шансов нет. Рано или поздно! 
  - Что ж вижу, я вас не убедил, а жаль. В той войне, что начинается мы, будем по разные стороны. Вы правы, мы покупаем ваших военачальников и чиновников пачками, они продаются нам удивительно легко. Мы покупаем в России оружие для нашей армии, которое за вашей спиной продают ваши руководители. Вы меня признаться удивили. Я не сомневался, что купить вас не составит труда, я навёл о вас справки, вы в тяжёлом материальном и семейном положении, вам как воздух нужны деньги, и я вам предлагал их, а вы отказались. Что ж, я уважаю вас. Таких как вы не так-то много осталось.
  
  Он встал, пустыми холодными глазами волка оглядел зал, и пошёл к выходу. О Волкове никто не вспомнил. Дверь за горцем хлопнула, закрылась, и он скрылся в темноте улице. Только сейчас Родионов заметил, что деньги так и остались лежать на столе. Десять сто долларовых купюр подтверждающих то, что произошедшее было на самом деле и не приснилось. На этих деньгах лежала печать предательства, кровь. Они пахли смертью.
  - Да уж, деньги не пахнут! - подумал полковник. Через несколько минут вернулся Сергей. Он был пьян.
   - Ну что продолжим? - спросил Волков, присаживаясь.
  - А этот, уже ушел? - он не назвал Мусу по имени, как будто бы забыл имя компаньона по бизнесу.
  - Да ушёл. Скажи мне, а ты же все знал? Как же ты мог так меня так подставить? Ты что меня продал? - спросил друга Владимир.
  - Чего ты? Я вообще ни понимаю о чем ты? - удивился Сергей, ему не было стыдно. Он пытался выкрутится, все сгладить, прикинуться дурачком, - тебе  дали работу? 
  - Да дали, вот видишь, уже даже и заплатили! - Владимир кивнул на деньги, - я был тебе должен. Вот бери все, теперь оно твоё!
  
  
  Волков подошёл к барной стойке, решив выпить ещё, "на посошок", так, что бы хорошенько опьянеть и забыться. По телевизору, висевшему над стойкой, показывали Ельцина и  примелькавшихся политиков, в серых строгих пиджаках, говоривших умные речи. А бармен очевидно перепутав гостя с кем-то другим, спросил у Сергея, - все как всегда? 
  - Все как всегда! - вздохнул Сергей, продолжая смотреть теленовости. Изображение плыло, он, упорно сосредотачивался на нем, и пытаясь понять о чем идет речь. И ответил бармену машинально, не поняв вопроса. Тот повернул голову, вытянулся, близоруко щурясь, тоже стал вглядываться эфирные новости. Речь шла о войсковой операции по наведению конституционного порядка на территории Чеченской республики. Бармен налил клиенту в стакан из толстого прозрачного стекла, виски, положил на блюдце тонкие ломтики лимона. На экране уже показывали длинные колонны военной техники.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"