Ваго
Деревня Дубовый Щит

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Молодой маг льда Шедан продолжал постигать тонкости своего нового назначения, как вдруг ему приходит предложение от старосты деревни - принять участие в турнире. Шедан не горит желанием участвовать в таком серьезном мероприятии, но поскольку отказаться от предложения невозможно, он решает совместить неприятное с полезным - произвести впечатление на старосту, чтобы потом разузнать, не говорил ли с ним прежний командир форта о полулюдях.__Вторая половина повести. Закончено.__

Шедан, маг льда. Деревня Дубовый Щит

*

  

   В деревню я возвращался в приподнятом настроении. Именно так - в приподнятом, потому что я прилагал все свои силы к тому, чтобы идти, как подобает исполняющему обязанности командира форта, важно и степенно, а не как блаженный мальчишка, весело подпрыгивая. Но улыбка! Со своей широченной, на весь рот, улыбкой, я, как ни старался, ничего поделать не мог.
   И на то имелись причины.
   Мы убили монстра? Без сомнения, убили. Убили того монстра, с которым не смог справиться более сильный маг? Да. Убили монстра, с которым не могли справиться лучшие воины барона? Все верно. Убили монстра, с которым не смогли справить жители дубового щита? Да. И при этом нас было меньше, чем их? Определенно да!
   - Доброго дня, господин Шедан, - снова поприветствовала нас воротная стража деревни.
   - Доброго и вам, - ответил я, и на моем лице заиграла торжественная улыбка. Опять не удержался. Никак не могу с ней справиться - все лезет и лезет наружу, словно бесстыдный кот.
   Увидев ее, крепкие бородатые мужики с копьями и щитами робко заулыбались в ответ.
   - Господин Шедан. Судя по тому, как вы улыбаетесь, можем ли мы предположить, что... - осторожно начал спрашивать меня один из охранников. Но я его перебил.
   - Можете, - уверенно кивнул я в ответ.
   - То есть тот монстр? - У бородача не хватило духу просто так поверить в услышанное.
   - Да, - подтвердил его предположения я.
   - Мертв? - спросил он еще раз на всякий случай.
   - Да.
   Услышав ответ, у суровых бородатых мужиков, сжимающие копья и щиты, на миг расслабились руки и их оружие едва не упало на землю.
   - Мертв? - спросил меня еще один бородатый здоровяк. 
   - Мертв. Мертвее некуда. Превратился в ледышку от самого пояса до кончиков своих пальцев, - нарисовал ему картинку победы я.
   Улыбки на лицах здоровяков стали куда увереннее, а один из них, не выдержав, тут же нырнул за створки -видимо собирался поделился с кем-то настолько важной вестью.
   Пройдя за ворота, мы направили свой путь к дому Дермидонта, чтобы я мог рассказать ему о выполнении задания, которое все еще не выходило у меня из головы. Я хотел его победить? Да, хотел. Я хотел попробовать все шансы до единого? Да, хотел. Я хотел найти способ победить непобедимую тварь, и я его нашел.
   - Господин Шедан.  - Я увидел перед собой дорожного мужчину в простой рубахе, запорошенной пылью и мукой. Мельник? Скорей всего, мельник. Или его помощник
   - Все верно, - отозвался я, останавливаясь. - А ты?
   - Инвар, второй помощник мельника.
   Выходит, я угадал.
   - Говорят, вы утром пошли в лес на битву с Овцекрадом. И как успехи? - с нажимом спросил помощник мельника у меня.
   - Тварь мертва, можете не волноваться, - важно ответил я.
   - Благодарю.  Очень хорошая новость. И я знаю кого-то, кого она очень обрадует, - быстро кивнул мне он и куда-то спешно пошел. Да, это деревня - тут новости разлетаются быстро. 
   Но мои мысли снова вернулись к бою с поганой тварью - я шел вперёд и все не мог нарадоваться. Сегодня я показал себя, как настоящий маг. Я не ушел, не струсил, не принял решение, что враг мне не по силам. Я думал, и вот, придумал. Я шел вперед и не желал отступать. Я думал, как маг, действовал, как маг, и, как маг, победил. Поэтому сегодня я снова понял, что быть магом это мое. Пусть я не стал столяром и плотником, зато я принял себя, как мага. И, как маг, я показал, чего стою.
   - Господин Шедан? - Меня остановил прихрамывающий мужчина с толстой тростью в руках. От его одежды пахло шерстью, навозом и землей. Скорее всего, это кто-то из пастухов. И, скорее всего, я знаю, что он хочет спросить.
   - Да, - гордо ответил я, замедляя шаг. - Ты хочешь спросить меня, победили я Овцекрада? -  задал вопрос наперед.
   - Так. Но откуда вы... - Изумление на лице пастуха сменилось выражением понимания. - Вы поняли, кто я, а потому легко поняли мой интерес.
   - Все верно, и вот мой ответ - вы можете спать спокойно. Теперь ваши овцы в полной безопасности, - выдал я ему желанную новость.
   - Благодарю. От сердца благодарю. - Мужчина прослезился. - Из-за этой твари я потерял трех овец. Может доля кого-то овцы - это просто животные, но, когда ты, вот этими вот руками, сам вынул их из лона... Благодарю. Сердечно благодарю. - Он быстро смахнул слезу.
   - Не стоит благодарностей. Это - моя работа. Моя работа, как мага! - бросил я в ответ и снова ускорил шаг.
   Вот так, вот так. Сегодня я не только стал лучше, не только добился желаемого. Сегодня я показал себя миру, показал, чего стою, и чего могу. И я доволен. Просто безмерно доволен.
   - Господин Шедан! - Мой путь перегородила незнакомая грузная женщина. Шнуровка на ее платья едва не трещала - так туго оно было завязано. Но даже так оно не могло скрыть ее непомерные телеса. Но, если бы не это, ее вполне даже можно было бы назвать привлекательной. Для своего возраста, разумеется.
   - Да, это я. А вы? - Я вынужден был снова остановиться.
   - Меня зовут Тильдой. Но все называют мен Баронессой Вкусной Еды. Я - хозяйка местной харчевни, - с томной улыбкой объявила женщина. - Говорят, сегодня вы должны были убить Подземного Овцекрада, - спросила она напрямик.
   - Да. Должен был убить и убил, - ответил я с достоинством. - А почему ты этим интересуешься?  - спросил я о причине ее любопытства.
   - Как почему? Как почему? - Женщина искренне заломила руки, что было трудно сделать с такой огромной грудью. - Чем меньше овец, тем меньше работы для моего любимого мужа, - пожаловалась она.
   - А кто ваш муж?
   - Скотобоец.
   Сам бы мог догадаться.
   - А еще, чем меньше овец, тем меньше мяса, и тем оно дороже. А для моей харчевни это нехорошо.
   Тоже теперь понимаю.
   - Вы сейчас куда? - Тильда обвела хозяйским взглядом меня и мой отряд.
   - К магу Дормидонту, отчитаться о смерти монстра, - поведал ей планы я.
   Но женщина тут же решительно принялась мотать головой.
   - Нет. Нет, нет и нет. Такое событие надо отметить в таверне, - заявила она твердым тоном.
   - А почему в таверне? - не понял я.
   - Для этого есть две причины. Первая причина - таких гостей как вы, надо хорошо поприветствовать. А у старика Дормидонта даже места нет.
   - Зато есть место у его кузена, Бонура... - попытался встрять я.
   Но Тильда меня не слушала.
   - А во-вторых - такое дело надо отметить. Хорошенько отметить. А что есть у Дормидонта? Сухая кора да пару горьких настоек. Не то, что в трактире - у меня вы найдете все, чего душа пожелает.
   Бесплатное угощение? Очень соблазнительно. Я не стал оборачиваться, потому что уже знал, что выражают лица моих парней. Но...
    - Но мне все равно нужно пойти к старому магу, чтобы отчитаться...
   Но женщина уверенно отмахнулась.
   - Я найду, кого к нему послать. Чай, не староста деревни - сам сюда придет. А вы, дорогие гости, добро пожаловать в харчевню "Требуха и ливер". - Она махнула рукой на строение за своей спиной. - Ну же, ну же. Не нужно стесняться - вы это заслужили, - уверенно сказали она, и, протянув пухлые ручищи, схватила меня за ладонь и потянула вперед.
   И как я мог отказаться?
   Тильда завела нас вовнутрь, и я увидел зал большой, с белеными стенами, с крепкими прямоугольными колоннами, хорошо зачищенными от плесени и грязи, с дюжиной длинных стоящих в два ряда столов безо всяких лавок или табуретов. Под потолком - большое количество разнообразных светильников, отделанных лакированными старыми дубовыми ветками.
   - Есть такое у вашего Дормидонта? А у Бонура? - Она обвела рукой пространство зала. - Нет? Нет? Так-то. Размещайтесь. Чувствуйте себя, словно дома. - Она отвела нас к самому большому столу. - Сейчас девочки принесут еду - вы будете довольны.
   В харчевне в тот час находилось лишь несколько посетителей. Увидев наши туники, они не замедлили подойти, чтобы завязать разговор о прошедшем турнире. Пока нам готовили трапезу, мы с радостью отвечали на все их вопросы. А когда еду подали, мы уже сами с интересом слушали хвастливые истории наших новых знакомых.
   Но это долго не продолжалось. В харчевню влетел молодой худощавый парнишка, судя по посоху - молодой пастушок.
   - Вы победили монстра? - с порога спросил он у нас.
   - Мы победили?  А что? - спросил я его, отставляя в сторону недопитую кружку.
   - Благодарю. Ой, как благодарю, -  заулыбался парень. - Я каждый день пасу наших овец, и все со страхом жду, как бы эта тварь меня не сожрала. - Это, вот вам, от моей матери. - Он подошёл к столу, и положил платок с дюжиной вареных яиц.
   - Благодарю. Всегда рады помочь, - ответил я с достоинством.
   Ошалевшие от таких слов посетители озадаченно переглянулись.
   - Какой монстр? Какой бой? - сразу спросили они, как только парнишка ушел.
   - Да мы только что одолели Подземного Овцекрада, - пояснил я суть дела.
   - Расскажете?  - спросили они.
   - Да с удовольствием, - согласился я.
   - А пока они будут вам рассказывать, угостите их парой-другой кружечек. Не зря же они для вас горло надрывают, - раздался от прилавка громкий голос Тильды.
   - А и верно! Пива нашим дорогим гостям! - радушно потребовал один из гостей харчевни.
   Я не успел рассказать историю и наполовину, как в зал харчевни вошли сразу пятеро людей, одним из которых оказался знакомый нам кровельщик Бом.
   - Вы тут? А мы с моим тестем и его семьей, - резвый кивок в сторону, - ждали вас у Бонура. А вы сидите тут, - сказал он, чуть ли не обвиняющим тоном.
   Пока я задумался над ответом, бразды правления снова взяла Тильда.
   - А нечего им делать у вашего Бонура! - громко и даже грозно заявила она. - Бонур это кто? Простой крестьянин. А это? Наши гости. Наши дорогие гости. Можно сказать, герои! - Ее голос из грозного мигом стал таким, каким обычно матери разговаривают с младенцами. - Наши спасители. Наши избавители.  И у них для вас есть замечательная история о произошедшем сражении, которую вы обязаны оплатит отменным угощением. Или вы готовы слушать их подвиги надурняк? - Ее голос снова стал грозным. 
   - Да мы и не думали, - сдавленно донеслось от Бома.
   Я ухмыльнулся. Так вот в чем ее интерес? Ай, да пройдоха! Ай, тролья дочь!
   Я снова принялся рассказывать нашу историю. А гости все прибавлялись и прибавлялись. И вот уже ими забита вся харчевня. Повсюду слышен звон кружек и веселые возгласы. Вовремя сообразив, что перекричать весь зал моих сил не хватит, я разрешил остальным воинам самим вести рассказ и отвечать на вопросы. Я понимал, что в своих рассказах они будут приукрашивать именно свои действия и свои заслуги, но я не возражал. Я получил свою часть славы от подвига. Путь теперь ей наслаждаются другие.
   Стук полных кружек о кружки, громкий гомон толпы, обсуждающих наше сражение, а главное, стук монет по прилавку, уверенно продолжались.
   А праздник в харчевне все продолжался и продолжался. Вокруг нас носился громкий стук кружек о кружки. Это были звуки облегчения, радости и, возможно, некоторой доли бравады. Каждый удар кружки о кружку был словно тост - тост за победу своих, тост за смерть старого врага, и, конечно же, тост за удачно завершенное дело. В этом звоне слышалась и радость, и восторг, и нескончаемая уверенность в том, что все проблемы можно преодолеть. Это был звук товарищества, который, казалось, заглушал даже отголоски недавней схватки.
   Иногда грохот кружек перекрывал отчаянный гомон толпы. В харчевню входили новые и новые люди: и стар, и млад, и ремесленник, и крестьянин. Все собирались вместе, чтобы обсудить наше великое сражение. Голоса гостей сливались в единый гул, наполненный восторгом, страхом, восхищением и, конечно же, сплетнями. Каждый шепот, каждый возглас, каждая фраза, вырвавшаяся из толпы, была частью осмысления произошедшего. Они пересказывали наши подвиг, другие обсуждали наш план, спорили о смелости и о малодушии. Этот гомон был живым свидетельством того, что наша битва в деревне не осталась незамеченной, что она стала частью народной памяти, пусть и преломленной через призму множества мнений.
   Но среди всего этого звукового многообразия, самым отчетливым и, пожалуй, самым значимым был стук монет по прилавку. Он был уверенным, настойчивым, не терпящим возражений. Это был звук, который говорил о том, что, несмотря на все тяжести этой жизни, у людей есть поводы для большого веселья. Счастливая Тильда, не теряя ни мгновения, уже выставляла на прилавок не кружки, а бутылки и даже бочонки, и всевозможную закусь. Каждый удар монеты о дерево прилавка был подтверждением того, что человеческая жажда наживы, или, возможно, просто потребность в восстановлении сил и запасов, сильнее любых потрясений. Этот звук был якорем, который возвращал мир к его привычному течению, напоминая, что даже после самых кровопролитных сражений, люди продолжают жить, торговать и стремиться к лучшему.
   Весь этот шум смолк лишь один раз, когда в зал вошла пара человек. Я тут же обратил на них самое пристальное внимание. Пара человек. Мужчина и женщина. Мужчина, чье лицо, словно высеченное ветрами и солнцем, рассказывало о жизни, полной большого труда. Его руки, загрубевшие от работы, были руками мастера, человека, создающего что-то своими руками. А рядом женщина, высокая и стройная, но с глазами, в которых затаилась печаль, с кругами, выдающими бессонные ночи и недавнее горе. Она крепко, словно боясь потерять, прижимала к себе маленькое дитя, и в этом жесте была вся ее суть - простая, но сильная хозяйка, чья жизнь теперь сосредоточена в этом крошечном существе.
   - Ты командир тех солдат, что убили чудовище? -  сурово спросил мужчина, подходя к столу.
   - Я. А что? - Я приподнялся, чувствуя важность пришедшего момента.
   - Благодарю тебя. И вот, держи. - Мужчина сунул руку за пояс, и, вытащив оттуда небольшой кошелек, положил передо мной.
   - Да нет. Мне не надо. Я ж не за деньги, - тут же попробовал отказаться я. Но тут рядом со мной появилась фигура Дормидонта.
   - Бери, Шедан, бери, - тихо шепнул мне в ухо старый маг. - Это Тилль и Маричка. Это их дитя было отнято Овцекрадом. Это не плата, нет. Такое свершение невозможно оценить деньгами. Это, скорее, их благодарность. Благодарность за то, что теперь они могут спать спокойно, не терзаясь страхом за второго ребенка. 
   Его слова развеяли все сомненья.
   - Благодарю покорно, - с поклоном ответил я.
   Вручив мне кошель, парочка удалилось, не оставшись со всеми.
   - Они будут праздновать это не со всеми, а дома. Ведь что не говори, а это их особенный праздник, который они хотят провести наедине, - вновь пояснил Дормидонт.
   Я понимал.
   Вскоре шум праздника заиграл с новой силой - жизнь брала свое.

 

*

   Под конец дня местные уговорили нас остаться на ночь в харчевне, благо в ней имелось несколько комнат для гостей. Поэтому я позволил и себе, и солдатам, хорошенько надраться, и мы без задних мыслей остались ночевать, чтобы ранним утром отправиться обратно в свой форт.
   Но боги все решили по-своему.
   - Вставайте! Вставайте! - раздался у меня над ухом чей-то испуганный крик.
   Мгновенно очнувшись, я сел и в тут же начал осматриваться, пытаясь осознать свое местоположение и причину своего здесь пребывания. Единственное, что было мне знакомо, - это мои солдаты. Все остальное было совершенно чужим.
   - Кто ты? Чего тебе надо? Чего... - Я бросил быстрый взгляд на небольшое окно - там было черным-черно. - Чего будишь людей, когда за окном еще тьма, хоть глаз коли! - рыкнул я на него.
   Неизвестный мужчина замешкался с ответом, и снова взглянув на него, я заметил кое-что ненормальное - его выпученные глаза и перепачканное чем-то черным лицо.
   - Так это, ну... - Он отчаянно замахал руками, словно это движение могло бы помочь ему вытолкать из горла нужные слова. - Там же это, ну, пожар, - наконец выпалил он.
   - Пожар? Какой пожар? - услышал я из-за спины сонный голос Трезора.
   - Пожар? Где пожар? - Это подал голос Тур.
   - Пожар? Зачем пожар? - зевнув, подал голос разбуженный Игнац.
   - Какой пожар!? - Голос разбудившего нас мужчины снова поперхнулся. - Пламя! Пожар! Пожарище! Огонь на полдома! А в доме люди! Жарко пылает - никак не подойти! Нужны руки! Много рук! Иначе людей не спасти!
   Пожар. Горит дом. А в доме люди. Эти слова расставили все по своим местам.
   - Мы идем! - сразу ответил я, вставая с лавки на ноги. В тот же миг меня малость качнуло - ноги еще не слушались. Но разум уже пытался представить себе, как нужно будет действовать.
   - Вниз! На выход! - крикнул я, поворачиваясь, с удовлетворением наблюдая, как все парни, как один, вскочили на ноги. Все молодцы.
   А теперь на помощь.
   Стрелой слетев на первый этаж и выскочив из харчевни наружу, мы сразу окунулись в шум ночного события. Воздух, еще недавно наполненный запахом жареного мяса и дешевого вина, теперь был пропитан едким дымом и тревогой. Через несколько дворов от нас пылал один из домов. Темные клубы дыма, озаряемые ярким пламенем, угрюмо поднимались в небо, стараясь затмить собой редкие облака, звезды и даже луну. Казалось, само ночное светило отвернулось от этого зрелища, испуганное яростью стихии. Вокруг раздавались встревоженные голоса, треск горящего дерева, и отборная мужская ругань, словно пытающаяся заглушить страх и бессилие перед лицом огня.
   Мы побежали на свет, инстинктивно стремясь к центру происходящего, и быстро оказались рядом с источником неприятностей. Теперь, когда ничего не загораживало наш взор, мы могли видеть пожар во всей его красе - или, скорее, в его ужасающей мощи. Незнакомец, чьи слова привели нас сюда, не солгал - горело не меньше половины дома, и жаркое пламя, словно хищник, было готово с радостью поглотить и уцелевшую часть постройки. Больше всего обгорела крыша, превратившись в обугленный скелет, из которого вырывались языки пламени. Часть горящей соломы, сорвавшись вниз, упала на поленницу, стоящую у самых дверей. В одно мгновение дрова вспыхнули, отрезав, тем самым, единственный выход наружу. Это было похоже на ловушку, захлопнувшуюся перед теми, кто оказался внутри.
   Жуткое зрелище для тех, кто стоит снаружи, наблюдая за разворачивающейся трагедией с безопасного расстояния. Но боги весть какое для тех, кто сейчас внутри!
   Перед плетнем суетились несколько мужчин, вбегая во двор с полными ведрами воды, и выбегая с пустыми. Пока я размышлял, что стоит предпринять, Трезор мощной рукой выхватил одного и развернул лицом к себе.
   - Где староста? Чем помочь? - быстро спросил он короткими и четкими фразами.
   - А? Чего? - В глазах пойманного мужчины царило смятенье и хаос. Но вот, его взгляд сфокусировался, и он увидел нас. - Шедан! Трезор! - раздался знакомый голос.
   Мы пригляделись - да это Бонур!
   - Что тут у вас происходит? - Трезор еще раз дернул рукой, требуя ответа.
   - Что, что? Не видишь - пожар! Дом горит! - виновато ответил он.
   - Это мы сами видим, - строго ответил Трезор. - Кто командует тушением пожара? Мы готовы помочь. - заявил он, махнув подбородком на желтые туники. - Я понимаю, всем заправляет староста. Где он стоит? Где нам его искать?
   Бонур мотнул головой, словно что-то уверенно отрицая.
   - Староста вечером уехал в соседнюю деревню. Сейчас за старших совет старейшин - главный кузнец деревни, главный мельник, и наш главный плотник. Это они поставили людей цепью от колодцев и до горящего дома, чтобы они тушили пожар.
   - Ясно.
   - Часть людей стоят у самого дома, и снимают баграми с крыши целую солому.
   - Понятно.
   - А еще они поставили мага Дормидонта, чтобы он всем помогал. Да только проку от него, как с козла молока, - пожаловался кровельщик.
   - Это еще почему? - успел удивиться я.
   - А чем маг зверей тут поможет? - Бонур пожал плечами.
   Ничего и не скажешь.
   - Где стоят старшие? - вновь строго спросил Трезор.
   - С той стороны дома. - Мужчина махнул рукой за дальнюю часть двора.
   - Хорошо. - Трезор отпустил его и повернулся к нам. - Бегом к ним! Может им не хватает людей, чтобы доставить воду с еще одного колодца.
   Я продолжал восхищаться уверенностью Трезора. Отличный вышел десятник - так смело и уверенно действует. Я тут же припомнил, что один раз он уже становился участником пожара, и, вероятно, этот жизненный опыт помогал ему и сейчас.
   Неожиданно Трезор снова замер и повернулся к Бонуру.
   - Людей из дома вывели? - строго просил он его.
   - Нет. - Плечи сельчанина уныло опустились вниз, как будто из-под них вышибли внутреннюю опору. - Они сами наружу не выходили, и мы зайти не можем - везде огонь и дым. Вот и пытаемся хоть как-то управиться с пламенем.
   - И? - Глаза десятника требовательно сузились в ожидании ответа.
   - Не очень успешно, - честно признался он. - Тилль и Маричка делают крепкое хлебное вино для трактира и харчевни. Похоже, что огонь добрался до их запасов.
   Тилль и Маричка! Знакомые имена отозвались во мне колокольным звоном, который ударил прямо в мою душу.
   - Тилль и Маричка? - Я аж подпрыгнул, услышав их имена. - Это не те Тилль и Маричка, что я недавно видел в харчевне и от которых получил небольшой подарок?
   - Да, это они.
   Услышав его слова, в меня внутри словно что-то сжалось. Тилль и Маричка. Семья, что недавно пережила одно глубокое горе, теперь переживала еще одно, не меньшее, а куда как большее. Пожар, закрытый дом, и шлейфы едкого дыма. Представить себе их положение было страшно. Запертые в огненной клетке, они, вероятно, боролись за жизнь, задыхаясь от дыма, обжигаясь жаром, в отчаянной попытке найти спасение там, где его, казалось, уже не было. Их крики, если они и были, то, скорее всего, тонули в реве пламени и треске обваливающихся балок.
   Мужчина, женщина и маленький ребенок. И никто в деревне не может им помочь. Хотят, но не могут. Потому, что не в силах.
   В этот момент, стоя перед пылающим домом, мы ощутили всю беспомощность человека перед мощной стихией.
   Неожиданно на мое плечо легла тяжелая рука Трезора.
   - Господин маг, - слышал я его спокойные и решительные слова. - У вам много магической силы?
   - Магической силы? А я чем тут помогу? - удивился я. - Из моих заклинаний тут может помочь разве что заморозка. Но она слишком слабая, не для такого пожара, - пояснил я, соотнося в уме силу бушующего жара и силу своего холода. - Тут, по-хорошему, нужен маг воды. Или, на худой конец, маг земли. Но никак не маг льда, - заявил я уверенно.
   И верно. Магия воды - это поток, движение, способность проникать и охлаждать. Она гасит, смывает и приносит жизнь. Магия земли - это основательность, защита, способность поглощать и изменять. Она укрывает, укрепляет, дает опору. Обе эти силы, каждая по-своему, направлены на противостояние огню. Но чем тут поможет магия льда? Тем более - моего уровня?
   Но у Трезора уже имелся ответ.
   - Зато у вас есть заклинание магического доспеха, - напомнил мне десятник.
   Магический ледяной доспех. Доспех, что закрывает почти все тело, оставляя свободным лишь место для лица, и что должен защищать от ударов вражеских стрел и мечей.
   - А причем тут доспех? - не сразу понял я.
   - Это доспех - ледяной. А лед защищает от пламени.
   Слова десятника, словно осколки льда, пронзили грохот пожара. Я молчал, пытаясь осмыслить услышанное. Ледяной доспех - он же не просто защитный доспех. Это доспех из льда, а лед - это надежная защита от той стихии, что сейчас поглощает дом, собирающейся оставить после себя лишь пепел и отчаяние.
   Войти в дом, полный яростного огня. Такая мысль даже не приходила мне в голову. И вовсе не из-за страха. Страх - это естественная реакция на опасность, простое желание выжить, которое, к счастью, еще меня не покинуло. Но то, что я ощущал, было чем-то иным, более глубоким, чем просто боязнь. Войти в огонь - это что-то сродни безумию.
   Яркий свет, страшный жар, завывание огня, искры, треск, грохот и дым. Свет от пламени, пылающий, словно солнце, что готов тебя ослепить. Страшный жар, который готов мигом выпить твои глаза и обглодать плоть с костей, словно дикий зверь. Завывание огня, не просто ужасный шум, а словно вопли тысячи монстров, готовое свести тебя с ума и этим запутать, сбить с толку, лишить чувства направления. Опасные слепящие искры. Треск, говорящий о том, что где-то что-то вот-вот может рухнуть, погребя все под собой все живое и неживое. И, конечно, дым. Густой, едкий дым, который затмевает твой взор, превращая мир в непроглядную тьму, и не дает дышать, сдавливая легкие, словно плотницкие тиски.
   И вот я, маг. Самый обычный маг. Не герой из легенд, не могущественный чародей, чье имя шепчут с благоговением. Я - тот, кто еще несколько лет назад был обычным помощником лекаря, примораживающим травы для большего сохранения и делающий свои первые зелья, и помощником у трактирщика, продлевающим срок храненья самых разных продуктов. Я - тот, кто недавно стал рядовым магом форта. Я - тот, кто только этой весной убил своего первого монстра, и это было не героическое сражение, а скорее отчаянная схватка за собственную жизнь, после которой я еще долго не мог прийти в себя.
   И еще - я привык все обдумывать наперед. Обдумывать, прикидывать, рассуждать. Прокручивать в голове, что и как, рассчитывать, сопоставлять. Я привык не бросаться в опасность сломя голову, а идти, придумав план и стратегию. А главное - я всегда имел шанс отступить назад.
   А тут...
   В моей голове промелькнула ужасная картина: дом, охваченный пламенем, стены, которые вот-вот рухнут, и сквозь этот ад пробивается фигура, облаченная в сияющий, морозный доспех. Но что окажется более прочным, что будет более сильным: мой ледяной доспех, гибельное пламя пожара, деревянные перекрытия или... моя сила воли? Решусь ли я? Вступлю ли в эту схватку, даже если шансы на победу кажутся ничтожными? Смогу ли я? Смогу ли я сохранить хладнокровие, когда вокруг бушует пламя? Выйдет у меня то, что сейчас кажется практически невозможным?
   Получится ли? Не знаю. Но я не могу стоять и разрешить огню поглотить тут все без остатка. Я не могу просто стоять и смотреть, как это безумие разрушает то, что когда-то было домом. Мои руки, привыкшие к простым пассам колдовства, теперь должны будут встретиться с жаром. Мой разум, привыкший к разнообразным расчетам, должен будет найти путь сквозь дым и хаос.
   Просто пойти и сделать, ведь там умирают люди. Не ради славы, не ради почестей, и ни ради своей репутации, а ради спасения жизней. Пойти без размышления, лишь ради шанса спасти.
   - Хорошо, я пойду, - согласился я, делая решительный шаг вперед.
   В моей голове уже складывался образ: белая мгла, сплетающеюся в прочную броню, морозный воздух, окутывающий тело, и ощущение незыблемой прохлады, которое будет отталкивать жар. Я верил, что мой доспех будет не только защищать от действия огня, но и давать мне силы, чтобы преодолеть страх и отчаяние, которые наверняка охватили тех, кто оказался в ловушке.
   Но все так же рука десятника вернула меня на место.
   - Господин Шедан - я имел в виду себя, а не вас, - прозвучал его голос.
   - Себя? - ошарашено переспросил я его, не веря своим ушам.
   - Да. Если вы наколдуете его на меня, то с ним я смогу войти в этот дом и, находясь в безопасности, смогу найти и вытащить местных погорельцев.
   В этот момент я понял, что рядом со мной стоит не просто воин, а человек, готовый рискнуть своей жизнью ради спасения других. Его просьба была не о личной выгоде, а о возможности выполнить долг, который казался мне невыполнимым.
   - Я...
   Десятник ждал. Его взгляд был полон решимости, но в глубине глаз читалась и тревога. Он знал, что огонь - это непредсказуемая сила, и даже самый совершенный доспех может иметь свои пределы. Но он также знал, что без попытки шансов нет.
   - Нет. Я решил - мы пойдем вдвоем, - твердо сказал ему я, откинув свои сомнения.
   - Но вы командир нашего форта. Вы не должны рисковать собой, - заявил он чуть дрогнувшим от волнения голосом.
   - А я и не рискую... если мы будем вдвоем, - отозвался я подбадривающим тоном. - Ведь вдвоем мы осмотрим дом в два раза быстрей. А еще я смогу там наложить целых два заклинания - на спасенных людей, если мы их найдем, или на нас двоих, чтобы наши поиски продолжались дольше, - родилась мысль в мозгу. - Так что с тобой, вдвоем, мы почти не рискуем.
   - Спасибо, - прозвучало в ответ взволнованно-приглушенно.
   Но на разговоры больше времени не было.
   - Ларра-луара-тура!
   Белый туман облегает меня.
   - Ларра-луара-тура!
   Белая мгла обволакивает Трезора.
   - Вперед!
   Две белые фигуры устремляются в жадный огонь.

*

   Утро встретило нас не ласковым солнцем, а серым, угрюмым небосводом, словно оплакивающим случившееся. Мелкий, противный дождик сеял свою печаль на пепелище, а в воздухе висел едкий запах гари, смешанный с горечью утраты. Повсюду виднелись потеки сажи, словно слезы, стекающие по обугленным стенам. Но, несмотря на эту мрачную картину, в сердце теплилась искра надежды. Самое главное - все были живы. Тилль, Маричка и их маленький ребенок.
   Их дом, еще вчера наполненный смехом и теплом, сгорел почти дотла. Лишь обугленные балки напоминали о былом уюте. Но благодаря нам с Трезором, его хозяева уцелели. Сейчас они лежали в доме старого мага Дормидонта, укрытые теплыми одеялами, а он, склонившись над ними, отпаивал целебными зельями и мазал ожоги успокаивающими мазями.
   Дормидонт, с его морщинистым лицом и проницательным взглядом, снова казался воплощением мудрости и спокойствия. Он быстро на тщательно осмотрел принесенных в его дом погорельцев, осторожно прощупал пульс, заглянул в полузакрытые глаза, послушал их сбивчивое дыхание, и наконец, произнес, словно вынося приговор:
   - Жить будут. - Его голос был тихим, но твердым. - Благодаря вам - будут.
   В этих словах звучала не только твердое утверждение, но и благодарность. Я почувствовал, как тепло разливается по груди, несмотря на холодное утро. Мы сделали все, что могли, и у нас все получилось.
   Затем старый маг, не теряя времени, занялся обхаживанием больных, колдуя над ними, словно над хрупкими цветами. А меня попросил сделать несколько целебных зелий - так, на всякий случай, вдруг у него что-нибудь кончится. Я не возражал. В такие моменты нельзя сидеть, сложа руки. Тем более, что у Дормидонта имелся запасной набор для алхимиков, а мне для создания простых целебных зелий требовалась только вода. Самая обычная колодезная вода, и много ледяной магии.
   Я вышел во двор, где ошивался, не выдержавший вида больных, Трезор. Десятник переживал не меньше старика Дормидонта - он тоже чувствовал боль утраты, слышал стоны мечущегося в бреду Тилля, видел страх в глазах едва живой Марички, слышал испуганный плач ребенка, так и не понявшего, какая беда висела над ним этой ночью. В качестве успокоения я потрепал его по плечу и передал слова Дормидонта. Только после этого мой товарищ хоть немного успокоился.
   Над колодцем висела легкая дымка. Я опустил ведро, и холодная, кристально чистая вода плеснулась на дно. В этот момент я почувствовал, как магия наполняет меня, словно ледяной ветер, пронизывающий до костей. Я закрыл глаза и представил себе, как эта вода, превращенная в целебный эликсир, исцеляет раны, успокаивает боль, возвращает к жизни. Будут жить. Они будут жить. Еще немного усилий, и все будет хорошо. Пусть не так хорошо, как раньше, но все же хорошо.
   К полудню Дормидонт сказал мне, что он сделал все что мог, и теперь он точно уверен, что все будет хорошо. Услышав это, Трезор облегченно кивнул и отпросился проверить оставшихся в харчевне солдат. Я согласился.
   А вот меня Дормидонт попросил остаться.
   Как только мы уселись в уже знакомые мне кресла, старый маг поставил передо мной небольшой кувшинчик и две маленьких, я бы даже сказал неприлично маленьких кружки без ручек. Старик открыл кувшин и плеснул в обе емкости, и мягким жестом пригласил меня взять одну. Я кивнул, принимая предложение, протянул руку туда и обратно и выпил. Вначале я ощутил на языке легкое покалывание, а затем по телу разлилась приятная слабость со сладким привкусом абрикоса. Она не была утомляющей, скорее расслабляющей, снимающей любое напряжение, которое могло накопиться за день. И к этой слабости примешивался сладкий, нежный привкус абрикоса, такой натуральный и насыщенный, что казалось, будто я только что откусил спелый, сочный плод, сорванный прямо с ветки.
   - Ну, что скажешь? - спросил у меня старый маг.
   - Хороша, - улыбнулся я в ответ, чувствуя, как тепло и расслабление проникают в каждую частичку моего тела.
   - Моя настойка, особая, - ухмыльнулся Дормидонт, его глаза блестели озорным огоньком. В его улыбке читалось удовлетворение от того, что его творение пришлось мне по вкусу. - Таких абрикосов тут не найдешь. Они особые, привезенные издалека. И настойка из них получается не абы-какая.
   - Согласен, - блаженно улыбнулся я, отдаваясь окутывающей меня всепроникающей легкости.
   Вдоволь насладившись приятными чувствами, старик откинулся в кресле и, скрестив руки на небольшом животе, многозначительно уставился на меня. Я сразу понял, что впереди нас ждет разговор.
   - Шедан, сегодня ночью вы и ваши люди оказали нашей деревне неоценимую услугу, - сказал он. Его голос был мягким, а тон - исполненным доброжелательности. Слова его текли легко и приятно, даря такое же тепло, как глоток свежезаваренной медовухи.
   - Да ладно, - отмахнулся я, все еще прибывая в приятной волшебной истоме.
   - Не стоит. Не преуменьшайте ваших заслуг, - продолжил он куда более твёрдым тоном. - Вы пасли жизни. Три жизни, если быть точным. Три жизни наших односельчан. А это многого стоит.
   Уразумев, что наобум отвечать не выйдет, я нашел в себе силы, чтобы взять себя в руки.
   - Да это так, как-то само собой получилось, - ответил я ему несколько неопределённо. -Как-то непродуманно и сумбурно, - с неохотой признался я. - Если бы мы... Если бы я постарался, если бы приложил больше сил и смекалки, то, может быть...
   - И тем не менее, - не согласился старый хозяин дома. - Это утро не в пример другим серо и печально. Но в нем есть и надежда. Надежда на то, что Тилль, Маричка и их ребенок смогут оправиться от этой трагедии, а мы, их соседи, сможем помочь им построить новую жизнь, пусть и на пепелище старой. Ведь самое главное - они живы. И это самое ценное, что у них осталось. И мы сделаем все, чтобы это сохранить. А без вас и без твоей ледяной магии, - он пытливо взглянул на меня, - это было бы невозможно.
   Я кивнул - если посмотреть так, то, что ж, не буду спорить.
   - Как я и сказал, ты сделал большое дело, - продолжил говорить Дормидонт. - А за любое большое дело положена награда.
   При слове о награде я почти протрезвел.
   - Нет-нет-нет. - Я отчаянно замахал руками, как будто Дормидонт прямо сейчас протягивал мне какие-то деньги. - Я сделал это не ради денег. Я сделал это задарма, ради спасения жизней.
   Все верно. Я помню свои метания, словно это было пару мгновений назад. И я снова готов повторить - я сделал это не ради какой-то известности, не ради признания, славы или высокого статуса. Я сделал так потому, что хотел спасти жизни.
   - До сих пор я помогал вашей деревне лишь потому, что хотел повысить свою репутацию в глазах у вашего старосты. Но это были первые два задания. Это же дело... Его я совершил просто так, и не хочу награды, - уверенно заявил я ему.
   Старик Дормидонт понимающе закивал.
   - На счет нашего старосты ты можешь не беспокоиться - первых двух дел хватит тебе с головой, - заверил он меня предельно уверенным тоном. - Слизни это да, мелочь. Мелочь, хоть и неприятная. Подземный же Овцекрад... Монстр, который находился настолько близко от нас, и которого никто не мог до сих пор одолеть... Такую помощь просто никак нельзя игнорировать, и, чтобы не думал наш староста о тебе до этого, поверь - он пересмотрит свое отношение, когда обо всем узнает.
   - Уверен? - спросил я его.
   - Уверен. Уверен так же сильно, как в том, что лучше этой наливки в деревне ничего нет.
   Мы весело расхохотались, и старик плеснул нам еще.
   - А за спасенье семьи награда тебе все-таки полагается, - вернулся Дормидонт к оставленному разговору.
   - Но я не за деньги, - снова начал я отрицать.
   - Ты - не за деньги, - согласился старик. - Но награду тебе все же дать полагается. Таковы правила и таков обычай. Может, возьмешь не деньгами, а чем-то иным, другим?
   Мой взгляд сразу же упал на набор алхимика.
   - Я тут подумываю начать производство целебных зелий в форте, - признался я ему. - И твой набор для зелий очень бы мне помог.
   - Хорошо, хорошо. - Маг сразу же закивал явно довольный таким поворотом дела. - Но просто так эту вещь я дать тебе не могу - для таких подарков нужно разрешение старосты. Попроси у него этот набор вместо награды - думаю, он даст тебе его с превеликой радостью.
   Услышав об этом, я удовлетворенно расслабился - хотя одно из своих двух желаний я выполнить тут смогу.
   - И вот еще что. - Дормидонт немного напрягся, а вместе с ним непроизвольно напрягся и я. - Если ты уже свыкся с идеей награды, то, как ты смотришь на то, чтобы выполнить задание для меня?
   - Задание? - я ожидал услышать что-то большее. Но если речь идет о еще одном задании...
   - Да, задание, - серьезно повторил Дормидонт.
   - Но ведь я уже и так выполнял для вас задания, - ответил я ему несколько растерянным голосом. - К чему нагонять на это такую важность?
   И, правда - зачем? Я этого не понимал.
   - Потому что те задания, что раньше ты выполнял, это были скорее просьбы, нежели задания, - ответил маг, чуть смутившись. - И ты их выполнял ради своих целей, пусть и благородных. Это же задание... Это что ни на есть именно задание. Не ради репутации для Лотара - ты ее и так заслужил. А ради нашей деревни. И - за хорошую плату. Ну, что ты скажешь, Шедан? Возьмёшься ли ты за него?
   Задание. Мое первое настоящее задание, да? Я призадумался. Раньше я действовал по своим собственным правилам. Теперь же мне предлагали действовать по чужой указке, пусть и ради благой цели. Но разве цель не оправдывает средства? Разве мой пост командира форта важнее благополучия целой деревни?
   Маг молчал, ожидая моего ответа. В его глазах плескалось нечто большее, чем просто надежда. Там была тревога, даже мольба. Его слова эхом отдавались в моей голове: "Задание... Именно задание". До этого момента я действительно не задумывался о разнице. Помощь нуждающимся, защита слабых, искоренение зла - все это я делал по велению сердца, по зову совести. Это были мои личные крестовые походы, мои собственные битвы, в которых наградой служило чувство выполненного долга и, возможно, благодарность спасенных.
   Я вспомнил его слова: "Не ради репутации для Лотара - ты ее и так заслужил". Он знал меня. Знал, что я не ищу славы и признания. Он обращался к моей ответственности, к моему чувству долга перед теми, кто нуждался в моей защите.
   Вздохнув, я посмотрел магу прямо в глаза. В них больше не было смущения, только ожидание. Я почувствовал, как тяжесть задания ложится на мои плечи. Это было не просто приключение, не просто возможность проявить себя. Это была ответственность, бремя, которое я должен был нести ради тех, кто верил в меня.
   - Хорошо, я возьмусь, - заявил я, чувствуя, как в голосе появляется стальная решимость. - Но ты вначале скажи, что мне предстоит сделать?
   Вздох Дормидонта был полон такой усталости, что я мгновенно почувствовал, как на меня давит вся тяжесть его прожитых лет. Сколько же ему на самом деле? На вид - очень много, но сколько именно, я мог только догадываться. И, зуб даю - не все его годы были сок да мед.
   - Я даже не знаю, что тебе сказать. - Мое одобрение почему-то не принесло магу желанного облегчения, - тут все очень сложно. Расскажу, как смогу.
   Маг поерзал в кресле, устраиваясь поудобней для длинного разговора. Его голос, низкий и бархатистый, словно старинный свиток, развернулся в тишине комнаты, унося меня в прошлое, в мир, где красота могла стать проклятием, а родительская любовь - причиной изоляции.
   - Лет с полсотни назад, когда я только женился, у одного из наших старших мастеров, у главного мастера-оружейника, родилась дочь. Обычное дело, ничего особенного, - начал он, разводя руки в стороны. - Только вот с каждым годом его дочь росла, словно бы на дрожжах, и хорошела просто-таки день ото дня. Вначале на нее стали засматриваться все наши мальчишки, потом юноши. А затем, к нашему стыду, на нее стали обращать взгляд и взрослые мужчины. Стыдоба, да и только. Но их сложно винить - в свои тринадцать девушка выглядела, словно сочный персик, готовый вот-вот сорваться с тяжелой ветки и упасть в заботливо подставленные руки.
   Я слушал, затаив дыхание. В его словах звучала не только признание свершившегося, но и некое сожаление, оттенок горечи. Образ юной девушки, чья красота стала источником не только восхищения, но и тревоги, прочно запечатлелся в моем воображении.
   - Вначале отца это лишь забавляло. Потом он был просто горд, но, в конце концов, он понял, что дело неладное. Он поговорил одним ее взрослым воздыхателем, с другим, с третьим, но их поток только рос и рос. - Дормидонт сделал паузу, словно давая мне возможность представить себе эту растущую волну мужского внимания, эту невидимую, но ощутимую угрозу, нависшую над невинной девочкой. - И оружейник принял верное, но крайне суровое решение - он попросил прежнего старосту построить ему дом на отшибе, у края леса - подальше от людских глаз.
   В моей памяти всплывали прочитанные истории о чрезмерной опеке, о попытках защитить невинность от мира, который не всегда был добр. Но здесь, казалось, дело было глубже. Это была не просто опека, а вынужденная решение, продиктованная не столько желанием уберечь, сколько страхом перед тем, что красота может стать причиной падения.
   - Наши старики долго его отговаривали, но он стоял на своем - мол, судьба его дочери ему намного важней. Свою роль сыграли и наши женщины - они видели, что твориться с их мужьями, а потому были рады хоть каким образом избавиться от проблемы. "С глаз долой из сердца вон" - так ведь у нас говорят?
   Я кивнул - часто слышал подобное. Последняя фраза повисла в воздухе, как немой укор. Я чувствовал, как в этой истории переплетаются разные мотивы: отцовская любовь, граничащая с безумием, людское осуждение, страх перед своими желаниями, и, наконец, скрытые страхи, которые, пусть и с благими намерениями, привели к такому непростому решению.
   - Только это было лишь половинкой решения - мастер-оружейник оставался работать в деревне, и на какое-то время был вынужден покидать новый дом. Но, пока он трудился, его не переставали терзать смутные сомнения - а вдруг, пока он в деревне, кто-то чужой входит в его дом? Конечно, его дочь была там не одна - с ней была ее мать и пара-тройка служанок. Но слабым женщинам он доверять не мог, и, вновь подстрекаемый своими страхами, купил у странствующего торговца некий артефакт. Какой именно артефакт он купил, мастер никому не сказал. Однако я знал, что артефакт был темным. Я сразу почуял его удушающий смрад.
   Старый маг поежился, словно вновь ощутил то неприятное чувство.
   - Пару лет все было хорошо - наш мастер был всем доволен и вовсю отдавался работе. Артефакт, вероятно, выполнял свою функцию, оберегая дом от незваных гостей. Но это было лишь временное затишье перед бурей. Иллюзия безопасности рухнула в один день, оставив после себя лишь пустоту и ужас.
   В один из дней в особняке что-то произошло - пришедшие на службу девицы сбежали оттуда в ужасе. Их крики, призывы о помощи, привлекли мужчин, но, когда те прибыли, дом оказался пуст. Не было следов борьбы, как не было и видимых причин для бегства. Только тяжелая аура, которая заставила их поспешно ретироваться.
   С тех пор этот дом так и остался заброшенным, - закончил историю маг.
   Интересная история. История - предостережение о том, как страх может затуманить разум и привести к выбору, который может обернуться для людей катастрофой. История достойная других историй из книг. Но ведь это еще не все. Если бы все на этом и закончилось, то маг бы не стал мне сейчас об этом рассказывать.
   Так и оказалось.
   - С тех пор, каждый год, в годовщину сего события, из нашей деревни исчезает один мужчина. Не важно какой - местный он или пришлый. И возраст не важен - молод он или нет. Но это происходит в середине каждой весны. Каждый год, без единого исключения. Каждый год, в середине весны, он просто исчезает, словно его и не было. Старейшины ломают головы, проводят расследования, но все безрезультатно. Никаких следов, никаких зацепок, и никаких идей. А если тебе не на кого пожаловаться, значит, и не к кому обратиться за столь желанной помощью.
   Но я-то все знаю, - сказал он, и его голос, хоть и старческий, прозвучал с явной убежденностью. - Я же все это чувствую - все дело в том странном доме. Но знать-то я знаю, а доказать не могу - боязно мне одному подходить к тому страшному дому. Вот я и прошу тебя - пойдем со мной вместе в тот проклятый дом. Я не знаю, в чем именно дело и что стоит предпринять, чтобы все закончилось. Но всеми богами прошу - помоги мне победить то зло, что там до сих пор остается. Всеми богами молю тебя, помоги мне победить эту тьму, пока она не забрала еще кого-то из наших. Помоги мне положить конец этому кошмару, маг Шедан, - вновь попросил он меня.
   Услышав его слова, я на мгновенье замешкался, кое о чем подумав - а не были ли те задание проверкой перед этим, большим? Не о нем ли он мыслил, предлагая мне доказать Лотару свою репутацию? Не было ли это своего рода проверкой? Проверкой на мои силы и на мою участливость? Если все это так... Если все это так, то что это для меня меняет?
   А ничего.
   - Хорошо, идет, - дал согласие я.

*

 

   - Видишь? - тихим, даже почти каким-то невесомым голосом спросил у меня Дормидонт.
   - Вижу. М-да... - неопределенно протянул я, всматриваясь в очертания открывшегося мне дома. Прошло уже около тридцати лет с того времени, как в доме никто не жил, но он все еще выглядел достаточно хорошо. Правда небольшой заборчик, окружавший его двор и сад, несколько покосился, и стоял, словно древний старик, опирающийся на палку. Да и дворик с садом, некогда ухоженные, больше походили на растущий рядом лес, чем на место, за которым раньше ухаживал человек. Но сам дом оставался почти нетронутым.  Большой, двухэтажный, он возвышался над буйством зелени, словно корабль, застывший на якоре в океане времени. Просторные окна первого этажа, казалось, приглашали заглянуть внутрь, обещая уют и тепло, хотя теперь они были лишь темными провалами. На втором этаже окна были меньше и уже, словно глаза, внимательно наблюдающие за миром, но скрывающие свои тайны. Побеленные стены, некогда сияющие белизной, теперь приобрели благородную патину времени, а красная черепица на крыше, хоть и потускневшая, все еще хранила тепло летних солнечных дней.
   Самой примечательной деталью, видимой снаружи, была внутренняя деревянная лестница дома. Она не была обычной и прямолинейной - она начиналась с двух отдельных, изящно изогнутых маршей, охватывающих полукругом небольшой постамент. Эти две лестницы, словно две руки, тянущиеся навстречу друг другу, где-то посередине пути сливались в одну широкую, величественную, ведущую на второй этаж, словно там, на втором этаже, хранилось что-то особенное.
   Что-то особенное? М-да... Скорее всего там были хозяйские спальни. И, самое главное - спальня любимой дочери. Вот оно - главное сокровище этого дома, скрытое за семью печатями терпких дубовых стен и, наверняка, сложных замков.
     Тридцать лет. Целая жизнь пролетела с тех пор, как здесь умолкли голоса, затихли шаги, погасли огни. Но дом, словно старый страж, все еще стоял, не поддаваясь натиску времени. Он был не просто строением, а хранителем воспоминаний, молчаливым свидетелем давно произошедших событий.
   - Видишь? - вновь требовательным полушепотом спросил у меня старый маг.
   - Вижу. Хороший дом. Строили на совесть, - ответил я ему.
   Получив ответ, Дормидонт обернулся, и взглянул на меня, словно на ребенка.
   - Я не про дом тебя спрашиваю, - заявил он, едва сдерживая клокочущее в нем неудовольствие от моей бестолковости. - Тёмную ауру видишь? Ту, что висит над домом? - Он сделал резкий жест подбородком в сторону строения.
   - Ауру?
   - Да. - Раздражение в его голосе было почти осязаемым, как лёгкое покалывание, что приходит перед грозой. - Ну же, приглядись.
   Я снова посмотрел на старый особняк, пытаясь понять, что же я упускаю. Обычный заброшенный дом: выбитые окна, как пустые глазницы, облупившаяся краска, дикий плющ, карабкающийся по стенам. Нет, сам дом я видел и видел хорошо. Но никакой ауры не было и в помине.
   О чем я ему и сказал.
   - Видимо, такому тебя еще не обучили. - Дормидонт с грустью покачал головой. - Но поверь мне - она там имеется. Плохое это место. Проклятое. Что-то его таким делает.  И нам бы узнать, что именно.
   - Хорошо, мы узнаем, - заверил я его. - Ты только скажи, что нам нужно делать, и мы все выполним в точности.
   Все верно - мы. Солдаты меня не бросили, едва они узнали, куда я собираюсь пойти.  Я рассказал им об этом еще прошлым вечером, когда мы вместе ужинали в харчевне.
   - Я своего командира, одного, да еще и в такое место, просто не отпущу, - сразу ответил возмущенный таким поворотом Трезор, решительным жестом отодвигая от себя полную тарелку еды. - Что хотите делайте, но не отпущу. Не отпущу, хоть режьте, - заявил он, и эмоционально ударил себя кулаком по груди.
   - Уверен? - спросил я его.
   - Уверен. - Трезор кивнул.
   - Ладно, идем вдвоем, - согласился я.
   В его реакции я даже не сомневался. Но вот остальные...
   - А я не отпущу одного своего командира, - тут же заявил донельзя возмущенный Тур. - В таком деле моему десятнику точно нужен будет помощник.
   - Но там может быть опасно, - предупредил я его.
   - А где не опасно? - не согласился мечник. - Может я и не такой мастак махать мечом, как мой командир, но я уверен, что пара лишних рук и пара лишних глаз точно ему пригодятся.
   Я взглянул на Трезора и тот, подумав, кивнул.
   - Хорошо, ты тоже пойдешь с нами, - принял решение я. Рыжий воин кивнул и заулыбался, довольный.
   Но едва я закрыл рот, как в разговор вмешался темноволосый красавчик.
   - А можно и мне пойти с вами? - спросил Родовит, опуская кружку на стол и вопросительно глянул на нас обоих.
   - А тебе-то чего неймется? - спросил у него командир.
   - Как чего? Любопытно же, - честно ответил он. - Мне про такие места много чего рассказывали, но до сих пор я умудрился ни разу не побывать. Вот и интересно пойти, раз представился случай. Тем более - в такой боевой компании.
   Трезор взглянул на меня. Я лишь пожал плечами.
   - Господин командир форта не возражает, - огласил решение он.
   Вслед за первым лучником попросился и второй.
   - А тебе-то зачем?  - с неким удивлением спросил у него Трезор.
   - Приказ днем был какой? Дело сделано, и нас тут больше ничего не держит. Завтра мы все возвращаемся в форт. Такой был приказ?
   - Такой, - согласился десятник.
   - А что мне там, в форте делать? Скучно там, честное слово. А вот сходить в тот особняк это мне интересно.
   - А тебя разве не пугают такие места?
   - Ну, если бы я всего боялся, то, в армию к барону точно бы не пошел, - с улыбкой ответил толстяк, протягивая руку к очередному мясному ребрышку. - А еще я думаю так: это дело точно богоугодное. Поэтому, если мы победим, то боги меня, несомненно, вознаградят. А если мы проиграем, то они меня, несомненно, сберегут. Так что я точно ничем не рискую.
   Странное убеждение. Но я не возражал.
   Когда мы уже собирались уходить, то неожиданно подал голос оставшийся Игнац.
   - Постойте... А мне что, одному в форт возвращаться? - В его тоне сквозила неподдельная тревога. - Жутковато мне идти одному. Решено, я иду с вами! - твердо заключил он, желая убедить в своем решении больше себя самого, чем нас.
   - Ты уверен? - Я с улыбкой посмотрел на него. - Наше приключение может оказаться куда рискованнее одинокой прогулки по лесной дороге.
   Воин-мечник нахмурился, взвешивая мои слова.
   - Ничего, - ответил он, наконец. - Главное, чтобы вы не рисковали там почем зря. Будьте осторожны, не ищите неприятностей на свою голову, и тогда там, у нас, все пройдет хорошо.
   Теперь смеялась уже вся команда.
   - Что ж, добро пожаловать, - согласился я.
   И вот, ранним утром, когда солнце только начинало подниматься, мы, семеро, стояли перед таинственным домом и размышляли о том, что нам нужно делать. И я сомневаюсь, что сейчас им было так же весело, как вчера.
   - Идем вперед. Только медленно. И осторожно. И смотрите по сторонам. И... -  Дормидонт собирался продолжить список своих предостережений, но уразумев, что это бессмысленно, просто махнул рукой и сжал все в простое и емкое предостережение. - Будьте осмотрительны, - предупредил он нас.
   Чтобы показать всем пример, он первым вышел из скрывающих нас густых зарослей и, тщательно осматриваясь, направился к ограде, готовый, если что, первым дать отпор пока невидимому врагу. В руках он держал посох. Не просто посох, которым старики его возраста обычно опираются оземь, а магический боевой посох. Сразу было видно, что эта вещь непростая - я не заметил на нем ни одного места, где бы его коснулся острый инструмент мастера-плотника. Посох был высоким, даже выше самого старика, цельным, сделанным из всего одной ветви, а его вершина была сосредоточием витиевато переплетенных между собою и непонятно как сросшихся ветвей, внутри которых тускло сиял зеленоватый свет.
   Как только маг отдалился на десяток шагов, вслед за ним пошел я, готовя руку для накладывания заклинаний, а разум - к отражению возможной угрозы. Сразу за мной пошел Трезор, за ним мечники Тур и Игнац, и уже в конце оба лучника Родовит и Торсон, настороженно водившие луками из стороны в сторону и готовые атаковать все, что могло скрываться в тени.
   Так мы дошли до ограды. Дойдя до нее, Дормидонт остановился и принялся опасливо оглядывать развернувшееся перед ним пространство. Не найдя ничего примечательного, он зачем-то поводил над оградой посохом, но, судя по неизменившемуся выражению лица, ничего опасного так и не заметил.
   - Идем дальше, - сухо распорядился он.
   Маг повел нас в сторону распахнутой калитки и снова остановился, неуверенно поглядывая вокруг. Во взгляде старого мага читалось едва скрытое напряжение, как будто он ожидал, что сама земля восстанет против нас. Но ни забор, ни двор, ни дом, не проявили никакой враждебности. Звериный маг осторожно зашел внутрь двора и, пройдя половину расстояния до дома, напряжено замер, очевидно, вновь ожидая каких-нибудь неприятностей.
   Но ничего подобного не было.
   Я и остальные жёлтые туники остановились за его спиной, ожидая приказов.
   - Все... хорошо? - осторожно спросил я его.
   - Вроде бы.... Вроде бы... - неуверенно ответил старик. Я посмотрел в ту же сторону, куда смотрел и он. Мой взгляд уперся в те же беленые стены, что я видел и раньше, и в разбитые окна.  Разница состояла лишь в том, что теперь я видел еще больше деталей: мелкие трещины на посеревшей от времени и непогоды побелке, больше пятен отшелушившейся краски. Внутренность дома, скрытая в тенях, проявилась в более четких очертаниях, но все еще оставалась загадкой, окутанной мраком. Мы стояли на пороге неизвестности, и каждый шаг вперед требовал не только осторожности, но и готовности встретить то, что скрывалось за полупрозрачной завесой.
   - Идем в дом, - распорядился маг.
   Я кивнул магу, а затем десятнику. Трезор кивнул мне в ответ и повернулся к солдатам.
   - Тур. Игнац. Вы идете вместе со мной, - отдал он приказ обоим своим мечникам. - Родовит, Торсон. Вы остаетесь снаружи дома, - дал он приказ двум лучникам.
   - Хорошо.  Хорошо. Все сделаем, - прозвучало как эхо.
   Мы снова двинулись вперед, и вот, наконец, оказались под крышей этого старого дома. Наши взгляды, словно взгляды голодных хищников, принялись жадно осматривать все его содержимое. Внутри царила атмосфера запустения и забвения, но в то же время дом все еще дышал своей жизнью, скрывая в тенях обрывки чужих историй. Лестница необычной формы, ведущая на второй этаж.  Почему она такой формы? О чем думал хозяин дома, когда заказывал мастерам такие необычные контуры? Странный постамент меж ее нижних ступеней. Почему он там, и почему он именно такой, какой есть? Теснящиеся вдоль слегка отсыревших стен сундуки и шкафы. Каждый из них хранил свои секреты - инструменты ли, книги ли, вещи или имущество. Кто и для кого их заказывал? Кто ими пользовался и насколько часто? Если мы их откроем, то, что мы внутри увидим -  труху или целые, неповрежденные временем и непогодой вещи?
   В центре комнаты возвышался большой стол, его поверхность была гладкой и пустой, словно ожидая, когда на ней появятся новые блюда, тарелки, кружки и прочая разная утварь. А на досках пола, словно забытый ковер, лежал кусок ткани, выцветший и истертый, но все еще хранящий отпечатки чьих-то шагов. Слева, в стене, виднелась дверь, ведущая, наверняка, в еще одну комнату. А справа - такая же дверь, но уже ведущая в другую часть дома. Каждая из них была приглашением к дальнейшему исследованию, к погружению в глубины этого загадочного места. 
   Дормидонт снова повел в воздухе своим необычным посохом, и, как всегда, окружение ничем не ответило.
   - Ничего? - спросил я, но в моем вопрос было больше утверждения, чем вопроса, поэтому мой голос звучал чуть смелее, чем раньше.
   - Ничего, - ответил маг, но в этом отрицании было больше беспокойства, чем радости. - Ни я, ни мой посох ничего не чувствуем. - Его лицо было напряжено, а в глазах мелькали тени сомнения.
   - Но это же хорошо? - наивно спросил Игнац.
   - Это не хорошо, - огрызнулся маг, и его голос приобрел резкие, почти угрожающие нотки. - Темная аура над домом есть? Есть. Значит, что-то ее создает. И это что-то лежит и таится здесь. А если ни я, ни мой посох эту штуку не чувствуем, значит, она не так проста, как мне думалось раньше.
   Его слова, сказанные с такой уверенностью, выглядели пугающе. Они рисовали в воображении образы неведомых сил, скрывающихся в тени, сил, которые ускользали даже от старого мага.
   - Значит, мы будем искать эту штуку, - сурово сказал Трезор.
   - Значит, будем искать, - согласился с ним маг, и в его голосе появилась новая, хоть и мрачная, решимость.
   - Что именно мы будем искать? - спросил я у него, пытаясь получить хоть какие-нибудь зацепки для будущего поиска.
   - Эх, кабы я знал... - Старик уныло пожал плечами, и в этом жесте было столько усталости и неопределенности, что мне стало не по себе. - Будем искать нечто, что выделяется среди обычных вещей, и от чего исходит магическое свечение.
   - И что нам делать, когда мы это найдем? - осведомился Трезор. - Звать тебя?
   - Нет. Просто разбейте показавшийся вам странным предмет. Если он окажется тем, что мы с вами ищем, то аура над домом исчезнет и тогда мы, мы все, сможем вернуться в деревню, - объяснил нам он.
   - Просто разбить и все? - скептически спросил я.
   - Просто разбить и все? - эхом спросил Трезор.
   - Да, разбить. Магический артефакт обычно вещь очень хрупкая. Тем более, артефакт, что работает столько лет. Один удар меча или даже кулака, и этого будет достаточно, - объявил Дормидонт.
   Ну, раз все настолько просто...
   - Все всё поняли? - Трезор повернулся к стоящим позади двум солдатам.
   - Да. Конечно, - закивали они.
   - Тогда можем начинать, - распорядился он. Его взгляд был направлен на убранство дома, словно он уже видел в нем затаившегося врага.
   Поиски начались. Каждый из нас отправился в разные стороны, надеясь самолично найти таинственный предмет. В воздухе повисло непередаваемое напряжение, предчувствие битвы с врагом, которого мы не могли увидеть, но которого чувствовали каждой клеточкой своего существа.
   Я первым делом направился к витиеватой лестнице. Какое-то время я просто стоял перед ней, пытаясь понять смысл ее странных зигзагов. Один подъем с той стороны и один в другой. А на второй этаж она поднимается уже единым целым. Зачем? Почему так?
   Затем мой взгляд упал на картину, что висела над лестницей. Краски ее почти выцвели, время оставило свой неизгладимый след, но и так можно было различить силуэты трех людей - мужчину слева, женщину справа и молодую девушку ровно между ними. Их позы, их взгляды, казалось, говорили о чем-то большем, чем просто изображение. Хм - может быть, эта лестница символ этой семьи? Два отдельных человека, сойдясь со временем вместе, смогли сделать что-то большее? Возможно, их объединение, их совместный путь, символизировался этой необычной лестницей, где два отдельных подъема сливаются в единое целое, ведущее к новому уровню. Два отдельных человека, сойдясь со временем вместе, смогли создать что-то большее, чем если бы все делали по отдельности?
   Может это просто моя догадка. А может, все так и есть. Я этого не знал. Знало лишь только время.
   Прекратив осматривать лестницу, я подошёл к заинтересовавшему меня постаменту. Небольшая круглая колонна высотой мне по грудь. На ней, а точнее, на небольшом серебряном пьедестале, лежал странный беловатый камень, величиной с кулак.  Его поверхность была неровной, с причудливыми изгибами, напоминающими то ли застывший цветок, то ли неведомый плод.
   - Странная форма, и сам камень странный, - тихо произнес я, пытаясь разглядеть в нем хоть что-то знакомое.
   - Форма, и, правда, дико странная, -  произнес возникший за спиной Родовит. - Бутон не бутон, фрукт не фрукт, редис ли, редька ли - один хрен разберет. Леший его знает, что имел ввиду мастер, когда брался за его обработку. А вот сам камень мне хорошо знаком.
   - Правда? - Его слова вызвали во мне новую волну любопытства.
   - Да. Это горный хрусталь, - заявил лучник с пониманием дела, словно перед ним был обычный предмет, а не произведение искусства, вызывающее столько вопросов.
   - Дорогой? - спросил я, пытаясь понять, может ли его ценность объяснить столь необычное расположение.
   - Точно не из дешевых, - подтвердил Родовит, и в его голосе прозвучала нотка уважения к материалу.
   - Может поэтому он тут на пьедестале, из-за дороговизны?
   - Может и так, - согласился он. - Хотя кто их, богатеев, знает? Сомнительная красота, на любителя. А раз красоты в этом нет, то никаких денег он и не стоит, - смело заявил он, явно не разделяя моего интереса.
   Я снова взглянул на камень, пытаясь увидеть в нем нечто большее, чем просто дорогой минерал. Возможно, его форма была не случайной, а несла в себе какой-то скрытый смысл, послание от мастера, который его создал.
   Родовит, заметив мое задумчивое выражение лица, лишь пожал плечами.
   - Ну что ж, пойдем дальше. Бьюсь об заклад - тут еще много чего интересного, - сказал он, и направился в сторону одного из шкафов.
   Я сделал шаг за ним, но нас остановил громкий окрик Трезора.
    - Родовит! Какого этого ты тут делаешь? - раздалось под крышей. - Я же сказал вам с Торсоном оставаться снаружи.
   А и верно! Вскинувшись, я бросил взгляд на поникшую спину передо мной. Затем повернул голову и успел увидеть, как ноги второго лучника пересекают порог.
   - Торсон? А ты куда? - услышал я новый рык. - От бестолкового Родовита можно всего ожидать. Но ты? Ты-то как мог ослушаться моего приказа?
   Толстяк тоже сразу поник.
   - Я сам не знаю, как, - донеслось от него растерянно. - Оно как-то само получилось. Меня просто затянуло.
   - Тебя просто затянуло? - не поверил Трезор.
   - Ага. Я только подумал о том, чтоб оказаться здесь, а в следующее мгновенье я уже у двери. Боги мне в судьи, если я вам сейчас лгу! - побожился он.
   Но больше ничего лучник сказать не успел - как только его ноги отошли от порога, как вид леса за дверью и окнами сменился на тоскливый серый свет.
   - Великие двенадцать богов! - испуганно выдавил Торсон, стремительно отскакивая от странной пелены. Его возглас, полный первобытного ужаса, отражал шок и непонимание.
   - Что это? Что это? - перепуганной овечкой затрепетал Игнац.
   - Напиться и обдристаться, - вырвалось у Родовита.
   - Что это, Шедан? - воскликнул с тревогой десятник, мигом разворачиваясь к появившейся пелене и стремительно вынимая меч. Его вопрос, был пропитан не только тревогой за свою жизнь, но и за жизни тех, кто был под его командованием.
   - А я почем знаю! - Испуга в моем голосе оказалось не меньше. Серая пелена. Знаю ли я, что это может быть? Честно говоря, я понятия не имею. А если бы я и знал, то тут же забыл от нахлынувшего испуга. Кто бы ни испугался? Лес, еще мгновение назад полный жизни и красок, исчез, уступив место безликой серости, которая словно поглотила все пространство за пределами дома. И я понятия не имел, я их просто не вижу, или они на самом деле исчезли!
   - Это барьер! - громовой голос старого мага пронесся над нами, и воздух, казалось, вздрогнул, от его режущих слов. - Теперь мы отрезаны от внешнего мира, и не сможем выйти наружу, пока все не закончится.
   - Что значит все? - спросил я разом с Трезором.
   - А вот сейчас и увидим!
   Ощущение напряжения и тревоги стали просто невыносимыми. Трезор толкнул Родовита в плечо, и он, сразу поняв приказ, выпустил стрелу в мерцающую серую мглу. Попав в цель, стрела, мягко отскочила назад, и какое-то время лежала, стреляя мелкими искрами. Я тоже влепил в серую мглу три разнообразных заряда, но они прошли сквозь нее, не оставив следов. 
   - Бесполезно. Все бесполезно, - снова выкрикнул маг. - Такие барьеры так просто не пробьешь!  
   Теперь напряжение казалось, обрело особую силу, и, став почти осязаемым, пыталась давить каждого за горло.
   Неожиданно Трезор как-то странно повернул голову в бок, словно к чему-то прислушиваясь.
   - Ты что-то слышишь? - тут же воскликнул я.
   - Да. Звук идет снизу, - подтвердил десятник.
   - И что это за звук? - потребовал объяснения маг.
   - Это звук сотен маленьких лап, лезущих по ступеням, - описал его он.
   От таких слов наши волосы встали дыбом!
   - Враг? - обратился я к магу.
   - Несомненно, - коротко кивнул он в ответ.
   Я даже не сомневался.
   - Все на лестницу! - крикнул Трезор приказ.  - Строимся, строимся! Мечники вперед, лучники и маги назад! Всем обнажить оружие! Встретим врага готовностью!

*

   Дважды повторять ему не пришлось. Страх и отчаяние придали нам сил и скорости, и вот мы уже стоим на середине лестницы, выбирая место в строю: Трезор, Тур и Игнац впереди, за ними Родовит и Торсон, а чуть выше я и старик Дормидонт. Глаза горят, лица напряжены, мышцы рук сводят дикие судороги от предвкушения драки.
   Шурх, шурх, шурх. Звук сотен мелких лап неотвратимо становился сильнее. 
   Внезапно из-под лестницы вылетело несколько тварей, и настороженно замерли, оглядываясь по сторонам. Я непроизвольно скривился от вида незваных гостей. Больше всего эти существа походили на пауков: большое шарообразное тело несло над землей четыре пары лап. Довольно большое, должен признаться, тело, величиной с хорошую тыкву. И все лапы не просто лапы, а покрытые плотными бугорками, а на концах у каждой один, но весьма острый коготь. Но особое отвращение создавало его брюшко - оно было мягким, пульсирующим, и каким-то беловато-бесцветным, словно пауки были чем-то больны, или никогда не видели солнечного света. 
   Растерянность паукотварей длилась совсем недолго - пара ударов сердца, и вот, люди обнаружены, и мерзкие твари двинулись вверх по лестнице.
   - Мечи к бою! - тут же раздалась громкая команда десятника.
   Рубить небольшого врага, да еще находясь на пару ступеней выше, было очень непросто. Но три меча с этим справлялись неплохо. Судя по ранам, я догадался, что эти существа не отличались особой крепостью - пара ударов меча по белесому туловищу, и из разверзнутой раны тут же льется белая кровь.  Получив ранение, паук тут же терял ко всему интерес, лапки его быстро скрючивались, и он гнилой тыквой скатывался к самым первым ступеням, а то и к доскам пола.
   "Фьють, фьють, фьють!" - уверенно свистели мечи. "Чавк, чавк, чавк," - отвечали им разрезанные тела. Бу-бум, бу-бум, бу-бум - раздавался звук скатывающихся книзу тел. Один белый паук, три, пять, десять. Вот и последняя тварь скатилась ко всем остальным.
   Атака врага отбита! Но нам было рано радоваться - едва мы смогли оторваться от разящих мечей и перевести взгляд на комнату, как мы увидели, что из-под лестницы, как из чрева чудовища, вывалилась еще одна дюжина мерзких тварей. Мало того - левая и правая дверь теперь были приоткрыты, и из них так же выбегали десятки белесых тварей. Они двигались слаженно, как единый организм, а их маленькие глаза горели холодным огнем.
   Вот это число! С таким количеством нашим мечникам точно уже не справиться!
   - Бою! К бою! - громко ревел десятник.
   Подчиняясь приказу, Родовит и Торсон мигом подняли луки и в приближающуюся волну полетели острые стрелы. Первые стрелы полетели криво, но промахнуться в такую толпу было невозможно. Краем глаза я заметил и мага Дормидонта, уверенно размахивающего своим волшебным посохом, с вершины которого время от времени в тварей летела таинственная зеленая искра. Одно ее попадание, и паук словно терял волю к жизни, безразлично распластываясь на старом ковре.
   Теперь пришла моя очередь.
   - Ларра-ларана-луара-трана! - Из побелевшей ладони вылетела большая ледяная стрела и, попав в одну из тварей, пробила ее насквозь и, отлетев от пола, тут же поразила вторую. Как я и думал - твари совсем не крепкие. А то, что я убил сразу двоих, это мне повезло. А если ударить более слабой магией?
   - Ларра-трона-луара-трана! - Направленная на тварей рука исторгла стрелу чуть меньших размеров. Но и он пробил пульсирующее тело насквозь. Шип ударился о пол и взорвался осколками, и один из них тут же попал в бегущую рядом тварь. Первая их них сразу упала на землю, а вторая продолжала идти, чуть пошатываясь. 
   Хорошо, хорошо. Но все же надо бить послабее.
   - Ларра-нара-луара-трана!
   Выстрел! Удар! Шип размером с мизинец вошел в вершину брюшка и уже не вышел наружу. Но этого и не понадобилось - паук завалился на бок и больше не шел вперед.
   Вот так, вот так! На этом и остановимся. Один выстрел на одного врага. Так будет верно и правильно, ведь, кто знает, насколько затянется битва.  
   Сражение продолжалось. Воздух вокруг нас дрожал от ударов схватки, изредка прорезаемый злыми выкриками вояк.  Запах человеческого пота смешивался с едким смрадом побежденных врагов и неприятно бил в нос. Поверженные враги у основания лестницы множились и множились. Я уже насчитал почти три десятка новых белесых трупов. Нам бы радоваться, да куда там! Ужас нашего положения обрушился на нас с новой сокрушительной силой. Поток тварей, выбирающихся к нам из-под лестницы, не желал иссякать. Они лились наружу, словно струя из широко разрезанной раны. Неудержимый струя полупрозрачной крови.  Их не интересовали мертвые собратья, о нет! Их мерные, угрожающие движение не оставляло сомнений в намерениях, а направленные на нас злобные взгляды буквально сочились смертью. Двери соседних комнат теперь были распахнуты настежь, и их держал такой же неудержимый поток. Точнее - целых два неудержимых потока.
   - Их много! Слишком много! - первым признал охваченный страхом Игнац.
   - Я вижу! - ответил сквозь зубы Трезор, не отвлекаясь от схватки.
   - Мы не выдержим такого напора, - в отчаянии прошептал Тур.
   - Посмотрим, - зло ответил десятник, делая взмах мечом.
   - И стрел у нас на всех не хватит, - с тоской признался Торсон.
   - Проверим. - Воин вытянул ногу и ловко сбил наглую тварь со ступеней.
   Я хотел присоединиться к Трезору и поддержать своих воинов. Но я не смог. Не знал, что мне им сказать. Враг был не силен и не быстр. Он поражал числом.  Наши мечи, еще недавно казавшиеся грозным оружием, теперь выглядели жалкими игрушками перед этой лавиной. Игрушками, по-прежнему способными резать и колоть, но не способными нанести существенного урона этой белой волне, которая грозила поглотить нас целиком.
   - Будем сражаться насколько это возможно, - только и выдавил я.
   - Так и будем делать, - холодно ответил Трезор
   Увидев, что желтые туники вновь увлеклись сражением, я повернул лицо к Дормидонту.
   - Так ты говоришь, что эта серая штука - барьер? - вновь просил я у него.
   - Да. - Его посох, воздетый вверх, на миг задержался. - А что?
   - Если этот барьер никого не впускает и не выпускает, то, как сюда попали эти белые таври? - задал я вполне закономерный вопрос.
   - Вот убьем их, тогда и подумаем над этим, - отмахнулся от меня маг.
   Бой продолжался. Полсотни пауков, еще десяток, еще. Честно признаюсь - без посоха Дормидонта мы едва бы справились. Но даже он не мог перевесить чашу весов в нашу сторону. Мы сражались отчаянно, но силы врага все никак не заканчивались. Тела наших воинов защищала хорошая кожаная броня, а когти тварей не шли ни в какое сравнение с оружием из металла. К тому же, наши лучники и маги находились в весьма удобной позиции для своей стрельбы. Казалось бы, все было на нашей стороне. Но это было лишь иллюзией, тонкой завесой, скрывающей надвигающуюся катастрофу. Каждый из врагов, умирая, забирал у нас что-что важное: у мечников, сражавшихся впереди, они забирали бодрость, у лучников они забирали стрелы, а у нас, магов - магию. Ни тем, ни вторым, ни третьим, не было никакой передышки. И это не могло закончиться хорошо.
   Я стоял за лучниками, чувствуя, как дрожат мои собственные руки от напряжения. Я прекрасно видел, как пустеют их некогда полные колчаны. Видел, как их лица, еще недавно полные решимости, теперь искажены усталостью и отчаянием. Вслушиваясь в себя, я ощущал, как тает и моя магия. Она была моим щитом, моим оружием, моей надеждой. Но она утекала, как песок сквозь пальцы, оставляя меня с ощущением пустоты и бессилия.
   Еще немного времени, и у нас кончатся силы, стрелы и магия. От одной мысли об этом у меня стыли жилы, и туманился разум. Это было не просто поражение, это было полное уничтожение. Нам из этой ловушки не выйти и не убежать. Пауки окружили нас со всех сторон, их глаза горели в полумраке, как зловещие угольки. Нас тут ждем только смерть. Ужасная, отвратная смерть, которая будет медленной и мучительной. Мы просто обречены, если ничего не придумаем.
   И в этот момент, когда надежда почти полностью покинула нас, я услышал решительный возглас старика Дормидонта.
   - Шедан! Ты прав! - воскликнул он радостным голосом. - Эти пауки не могли бы пройти сквозь барьер. Значит, барьер не полный - он накрывает этот дом только сверху!
   - И чем это нам поможет? - устало спросил его я, не разделяя восторга.
   - Эти твари проникают сюда из-под земли. Понимаешь? Из-под земли! - Я внезапно почувствовал, как возбужденный старик трясет меня за плечи.
   - Из-под земли. И что? - не понял его радости я.
   - А то, что под землей обитают не только пауки! - бросил он мне и снова повысил голос. - Выиграйте время! - попросил он у нас. - Выиграйте время, и я вас всех спасу! - провозгласил он нам. 
   Выиграйте время. Эти слова эхом отдавались в моей голове, заглушая шум битвы. Я тут же принялся думать, как исполнить услышанное. Выиграть время. Но как?  Я заметил краем глаза, что Дормидонт оторвался от битвы и принялся читать нараспев какое-то заклинание. Певучее заклинание.  А значит - оно не может быть коротким. Не может быть быстрым.  И как тогда можно выиграть время, если один из самых главных бойцов уходит с поля боя!
   Надо что-то придумать. Надо придумать. Но что? В хаосе сражения, где каждый миг был у нас на счету, эта задача казалась совершенно невыполнимой.
   Дормидонт просит нас сдержать восьмилапое полчище. Просто сражаться с ними, как мы сражались раньше, нам ничего не даст - наших сил стало меньше. Что могут придумать воины, которые и так сражаются на пределе возможности? Ясно, что ничего. Значит, желтые туники не в счет.  Выходит, ответ должен придумать я.
   Должен придумать. Но что?  Я взглянул внутрь себя - магии во мне оставалось немного. Я мог бы начать атаковать тварей сильнее и чаще, но это дало бы совсем немного времени. Я мог бы наколдовать на себя ледяной доспех, выйти вперед и принять часть пауков на себя, сдержав их бешенный натиск. Но чем это нам поможет? Да, доспех может забрать укусы десяти пауков, прежде чем рассыплется в снег. Но этого очень мало. Можно сказать - ничто. Я мог бы наколдовать на себя крепкий ледяной щит и выйти вперед с ним, но его силы были чуть больше чем у доспеха. 
   Надо что-то иное. Что-то, что могло бы остановить или замедлить натиск врага, а не просто поглотить несколько паучьих ударов.
   Я глубоко вдохнул в себя прохладный сырой воздух дома, и тут же в мою голову пришла одна идея. Сырость. В доме был влажный воздух. А значит, влага была на всем - на шкафах, на полу, и на досках лестницы. А что если я покрою часть ступеней льдом? Скользким льдом, по которому нельзя будет подняться на таких острых ножках? Коготки тварей остры и ранят мягкую плоть. Но для ходьбы по скользкому льду они явно не предназначены.
   Я представил себе их - тварей, чьи коготки, созданные для разрывания плоти, окажутся бесполезными на гладкой, ледяной поверхности. Они будут скользить, падать, их острые когти не найдут опоры, не смогут зацепиться. Это бы точно могло стать нашим спасением.
   Так, хорошо. Идея весьма неплоха. Но надо все сделать с умом. Я взглянул на низ - ступеньки под нами были залиты белой жижей тварей, а тут и там валялись части отрезанных тел. Нет, так не пойдет - эти ступени не стоит замораживать. Надо морозить, где чисто, где нет никаких зацепок, где даже самые цепкие коготки не смогли бы найти опоры.
   И самое главное, оно же и опасное - получившийся лед не должен сковать ноги моих солдат. А это значит, что я должен стоять как можно дальше от них. Да, лишь на пару шагов. Но все одно - впереди. А если впереди, то почти перед тварями. Почти лицом к лицу со своим врагом.
   Да, это могло сработать. У меня могло получиться. Но риск... Риск был слишком велик. Слишком велик, чтобы о нем не думать.  Но другого выхода нет - магии не хватит на доспех и на заморозку. Нужно выбрать что-то одно. Что-то одно, увы. Или мне надо рискнуть и так спасти наш отряд. Или не рисковать и посмотреть, что будет.
   Рискнуть собой или всеми? Всеми или собой? Каждое мгновение, проведенное в этой борьбе, было подобно удару кнута, оставляющему на сердце кровоточащие раны. Перед моими глазами вставали лица товарищей - их усталые, но решительные взгляды, направленные на грозящих им смертью тварей. Они доверили мне свои жизни, и теперь я стоял на перепутье, где мой выбор мог стать для них или спасением, или приговором.
   Я видел их, своих товарищей по оружию, чьи руки сжимали мечи и щиты, чьи сердца бились вместе с моим, полные отваги и надежды на чудо. Я - тот, кто должен был найти выход, тот, кто должен был стать их щитом. Но цена этого щита могла оказаться непомерно высокой. Если я выберу их, если попытаюсь все взять на себя и заморозить ступени, я могу погибнуть. Я могу не успеть создать нужное колдовство, став жертвой множества острых лап и ядовитых клыков. Образ моей гибели, вставая перед глазами, пугал меня до дрожи.
   Но если же я рискну ничего не делать, я могу остаться в живых. Мое тело будет целым, моя жизнь - сохраненной. Однако какой ценой? Без моей помощи, без моего магического вмешательства, все они могут погибнуть. Их жизни, их мечты и их семьи - все это может оборваться из-за моего страха из-за моей нерешительности, и тогда моя собственная жизнь, сохраненная ценой их жизней, станет для меня самым настоящим проклятием.
   Помочь или не помогать? Рискнуть собой или всеми? Я вспоминал слова, которые произносил, хвастаясь своим стремлением к справедливости. "Все хочу делать правильно". "Чтобы все было честь по чести". "Чтобы я мог служить и жить, имея чистую совесть". И вот он, тот самый момент. Момент истины, когда мои слова должны пройти суровое испытание. Сейчас тот самый момент, чтобы поступить правильно, чтобы мои слова не расходились с делом.
   Я посмотрел на своих товарищей. В их глазах я видел не страх, а решимость. Они были готовы сражаться до самого конца, чтоб защитить всех и вся. И я не мог предать их. Я не мог позволить им погибнуть, пока у меня есть хоть малейшая возможность их спасти.
   С глубоким вздохом я принял свое решение. Решение, которое могло стоить мне жизни, но которое, я знал, было единственно верным. Я шагнул вперед, навстречу опасности, навстречу неизвестности. Я шагнул вперед, чтобы защитить их. Потому что иногда, чтобы сделать правильно, нужно рискнуть. И я был готов пойти на такой риск.
   - Назад! Все назад, - что есть силы воскликнул я. - Я буду колдовать!
   Один короткий поворот головы десятника, едва заметное движение, и его взгляд, пронзительный и глубокий, остановился на моем лице. И в этот миг я понял: он все понял. Он увидел не просто мое отражение, а всю глубину моего решения и всю тяжесть предстоящего шага.
   - Назад, назад, - прокричал он и стал сам подгонять солдат.
   Я прижался к перилам, пропуская вояк. Вот так, вот так. Ступени под ними быстро освободились. Ровные ступени, чистые ступени. То, что надо для колдовства.
   - Дальше. Еще дальше! - снова закричал я на них. - Отступите дальше, чтоб мой лед вас не задел.
   Пара шагов назад и освободилась еще пара ступеней. Все еще мало. Но медлить было нельзя. Собравшись с духом, я рухнул коленями на одну из ступеней, вытянул под себя правую руку, касаясь другой ступени и начал колдовать:
   - Ларра -...
   Но и враг не дремал: на меня тут же накинулся первый бегущий паук. С небольшой высоты эти мерзкие твари казались куда как больше: под маленькими круглыми глазками я увидел отрытую пасть и пару вытянутых вперед клыков. Но я был готов и такому - удар кулаком левой руки и тварь отлетает назад, в гущу напирающих снизу тварей.
   - ...-луара- ...
   На меня запрыгнул другой паук, желающий вонзить в меня острые клыки. Быстрый замах и удар! Белесый паук отлетает назад, но одна из его острых лап успевает оцарапать рукав.
   Тут же на меня набрасываются сразу два паука. А рука для удара свободна всего одна.  Я даже не успел растеряться - быстро выбрав глазами лучшую мишень из двух, я отбил ее кулаком, мысленно готовясь почувствовать боль от укуса его мерзких жвал. Но его не последовало - тренькнула тетива, и паук отлетел, снесенный быстрой стрелой.
   -... - флуэре!
   Бах! Правая рука привычно заиндевела. Из-под ладони выпорхнуло облачко пушистого снега, и после этого несколько ступеней вокруг покрылись ледяной коркой. Идеальной ледяной коркой! Да, ее размер был относительно небольшим, всего на полдесятка ступеней. Для человека - ничто.  Но для таких пауков она будет такой же огромной, как русло широкой реки!
   Увидев, что дело сделано, я быстро поднялся с колен и бросил взгляд назад. Там тоже все хорошо - ледяная корка сковала только обувь стоящего ближе всех Трезора, да и то, не поднялась выше подошвы.  Почти идеально. Лучше и быть не могло.
   Я снова взглянул вперед - у дальней кромки ледяного поля уже копошились целых пять пауков. Возились, не решаясь опустить острые коготки на странную поверхность. Но задние ряды напирали, и первая тройка восьмилапых попыталась ступить на странную поверхность. Попытаться-то попыталась, но тут же попадала, не в силах справиться с коварством ледяной стихии. Задние ряды упрямо поперли поверх их голов, но это не помогло - под их давлением нижние стали отъезжать назад, и вот уже на пол полетела белая мешанина из пульсирующих шаров и задранных кверху остроконечных лап.  А за ней еще одна. И еще. И еще. И еще. Скользкие ледяные ступени стали для пауков непреодолимой преградой
   Прекрасно. Просто прекрасно. У меня все получилось. И, что странно, внутри не возникло ни ощущения геройства, ни даже щепотки гордости. Только страх, только гул в ушах, и понимание того, что по-другому сделать было нельзя.
   Неожиданно за нами раздался радостный голос мага:
   - Держитесь, друзья! Осталось еще немного!
   Что у него получилось, он нам не объяснил. Однако гул внутри дома усилился, и мне подумалось, что к нашему врагу направляется подмога. Мы вновь приготовились к битве, взывая к остаткам мужества. Но сражаться нам не понадобилась - из-под нашей лестницы, и из открытых дверей, вывалилась еще одна масса. Однако у новых гостей не было ни восьми длинных лап, ни ядовитых клыков.  Зато они были вооружены острыми зубами и когтями, а их умение и желание убивать не вызывало сомнений.
   Крысы. Это были крысы. Большие черные крысы. И они проникли сюда, чтобы нас защитить.
   Битва была нешуточной - в воздух летели куски голой и шерстистой плоти, лилась белая и красная кровь. В холодную плоть вписались острые зубы, а в теплую плоть - ядовитые клыки. Я видел, как сразу две крысы, объединенные общей целью, пытались разорвать одного паука. Их маленькие тела, полные ярости, метались вокруг восьмилапого противника, пытаясь найти брешь в его защите. Они кусали, царапали, пытались отгрызть лапы, но паук, несмотря на численное превосходство врагов, держался стойко. Его тело казалось неуязвимым, а его ядовитые клыки угрожающе щелкали, готовые нанести смертельный удар. Видел я и то, как два паука кусали большую крысу. Их жертва была значительно крупнее, её шерсть была густой, а зубы - острыми. Но пауки действовали слаженно, их яд проникал в тело крысы, ослабляя её силы. Они двигались вокруг неё, словно танцуя смертельный танец, и их запутанные движения ошеломляли жертву, лишая её возможности двигаться.
   Два мира. Внизу столкнулись два мира. Два мира, два враждующих царства, чьи пути пересеклись в безжалостной борьбе за господство. Каждый удар, каждый укус был направлен на уничтожение противника. На уничтожение и на полное истребление. А над всем стоял я, завороженный этим зрелищем, хорошо понимая, что стал свидетелем чего-то древнего и великого, чего-то, что существовало задолго до появления человека, и будет существовать после него.
   Неожиданно мой взгляд зацепился за что-то странное. За то, чего я не замечал, поглощенный вначале боем, а потом этим зрелищем. Тот странный камень, что лежал на пьедестале недалеко от нас. Белесый, полупрозрачный, довольно странной формы. Он был полупрозрачным тогда, но сейчас, в разгар боя, он стал светиться едва заметным кроваво-алым светом.
   На память тут  же пришли пояснения Дормидонта, и я, ни капли не сомневаясь и не теряя лишнего мгновения, вытянул правую руку по направлению к камню. Магии во мне почти не осталось, но я напряг все силы, и, протянув руку к ее последним крохам, выдавил из себя еще одно заклинание.
   -Ларра-нара-луара-трана!
   Вышло! Из заиндевевшей руки вылетел маленький ледяной гвоздь и через мгновение ударил в странный камень. Крак! Камень раскололся от одного удара, и я сразу почувствовал, что что-то вокруг нас изменилось. В лицо пахнуло свежестью. До ушей донесся громкий гомон птиц. Я взглянул вперед - серой пелены больше не было, и за пределами дома вновь зазеленел вечный лес. И, самое главное - пауки больше не проявляли признаков агрессии. Они  разворачивались и уходили обратно - туда, откуда пришли. Правда, не все - часть из них умирала, разрываемая в клочья крысами Дормидонта.
   Но главное не это. Главное, что тёмный артефакт был разрушен. А значит - мы победили.
  

*

 

   - Выходит, именно после твоей подсказки Дормидонт догадался, что барьер не цельный? - спросил у меня Лотар, устремляя в меня твердый взгляд.
   - Верно, - скромно ответил я, нервно перебирая пальцами по его кухонному столу.
   Да, все так - я сидел за его столом, в его кухне, и в его доме. Узнав обо всех минувших событиях, сперва от местных жителей, а после от самого Дормидонта, староста деревни без проволочек пригласил меня к себе. К себе, в свой дом. Вначале он налил мне немного вина, а потом принялся выслушивать эти истории в моем изложении.
   - М-да, - протянул он задумчиво, взгляд его скользнул к окну, где он, казалось, погрузился в свои мысли. Я сидел напротив, не смея нарушить его размышления. Если ему нужно было время, я был готов его подождать - солнце на небе еще только перевалило за полдень.
   - А это темное колдовство. Как оно работало? - Лотар снова обратил ко мне свой суровый взгляд.
   - Как мне кажется... - Я подчеркнул, что это мое личное видение, - этот артефакт заставлял мужчин, оказавшихся поблизости, переступить порог дома. Как только они это делали, он отсекал им выход и натравливал на них пауков.
   - Ясно. - Лотар снова на время замолк, углубившись в свои размышления. - То есть те пауки там еще остаются?
   - Верно. Но без силы притяжения темного артефакта они уже не представляют никакой опасности.
   - Это твоё измышление или измышление Дормидонта? - холодно донеслось от Лотара.
   - Это измышление Дормидонта. Я еще слишком молод, чтобы разбираться в подобного рода вещах.
   Вот так, вот так - мягко и осторожно. Пусть я и исполняющий обязанности командира форта, пусть я и маг, пусть я и, если так можно сказать, спаситель этой деревни, но настоящая сила и настоящая власть находятся у Лотара. А еще у него есть столь нужные для меня сведения. Поэтому я скромно сидел за столом и вел себя словно паинька. 
   - И последний вопрос, - снова спросил Лотар. - Если тот артефакт воздействовал на оказавшихся рядом мужчин, как же тогда случилось, что погибла вся семья хозяина артефакта? 
   - Тут всей правды мы никогда не узнаем. - Я пожал плечами и грустно развел руки в стороны. - Темный артефакт называется темным не только потому, что в него вложены злые и темные силы. Но и потому, что его создавали с темными намерениями. Может быть, в какой-то момент, он почему-то решил, что хозяин дома тоже должен быть убит, как и все мужчины. Поэтому в одну из ночей он и натравил на него пауков.
   - То есть, он просто сломался?
   - Может, сломался. А может он был так на это настроен.
   - Настроен изначально?
   - Да. Это же темная магия.
   Я видел, как по коже Лотара пробежал холодный озноб.
   - Хорошо. А женщины? Вместе с хозяином дома погибла его семья, дочь и жена.  Они-то из-за чего?
   - Женщины... Думаю они пытались его защитить и так попали под горячую руку. То есть - под лапу, - растерянно поправился я.
   - Это ты так думаешь? - вскинул брови Лотар.
   - Да - на этот раз так думаю именно я.
   Лотар скривился, но ничего не сказал и снова с глубокомысленным видом уставился в окно, словно силился там получить какие-то ответы.  Я его понимал. Прекрасно понимал. Раньше он только слышал догадки о том, что его односельчан, его мастер-оружейник, связался с темной магией. А теперь подтверждение этому принесли два мага - маг деревни и маг пограничного форта. Скверно? Еще бы это было не скверно. В его обязанности, обязанности деревенского старосты, входила ответственность просвещать своих людей об опасностях, таящихся в этом мире. В том числе - об опасностях темной магии. А мастер, человек, которого он знал, которому доверял, не только проигнорировал его наставления, но и сам стал на путь, приведший в смертельную бездну. В чем, конечно же, в первую очередь, вина самого мастера-оружейника, но и его вина, старосты. Оплошность всегда имеет свою цену, и цена эта часто бывает горькой. Но с мертвеца какой спрос? Спрос он только с живых.
   И вот, помимо этого горького осознания, на плечи Лотара легла еще одна, не менее тяжелая ноша. Теперь он знал, что недалеко от его деревни, в тени лесов, свили себе гнездо опасные пауки. Не просто дикие звери, а существа, чье присутствие предвещало беду. Он понимал, что это лишь вопрос времени, когда этот гнойник, эта скрытая угроза, взорвется. Когда-то этот кошмар вернется, и деревня снова окажется на грани. И кто будет отвечать за это? Вновь он, староста Лотар.
   Печально. Очень печально. Эта печаль была не просто мимолетным чувством, а глубоким, пронизывающим ощущением безысходности. Осознание того, что прошлое, с его ошибками и невыполненными обязанностями, неизбежно настигает настоящее, оставляя после себя лишь пепел и страх. Лотар, видел в окне не просто весенний пейзаж, а отражение своей собственной судьбы, судьбы старосты, обреченного нести на себе тяжесть чужих ошибок и предвидеть грядущие беды. И в этой тишине, нарушаемой лишь шелестом ветра, звучала лишь одна нота - нота глубокой, всепоглощающей печали.
   - Хорошо. - Не знаю, к каким выводам пришел несчастный староста, но в какой-то момент он прекратил размышления о себе и стал думать обо мне. - Я знаю все, что ты сделал для нашей деревни, и твоя помочь не останется не отблагодарённой. Чего же ты хочешь, Шедан, маг форта "Барсучий нос"? - спросил он у меня.
   Вот он, тот самый момент, которого я так ждал. Я внутренне напрягся, но старался не подавать виду, что это мгновение для меня так важно. Я быстро перебрал в уме заготовленные вопросы, они же - прошения.  Именно эти вопросы. И в такой последовательности. Остается только задать их правильным тоном.
   - У меня есть три просьбы, - скромно начал я.
   - Целых три? А не жирно ли будет? - сразу напрягся Лотар, и принялся сверлить меня подозрительным и оценивающим взглядом.
   Как я и думал, в ответ на мою просьбу староста сразу напрягся. Это нехорошо. Нужно снизить накал.
   - Мне, как доблестному защитнику нашего баронства, много от вас не нужно, -  заверил я его своим самым елейным тоном. - Я не попрошу у вас ничего существенного или дорого. Первое, что я бы хотел попросить, так это набор для создания зелий, что хранится у вашего деревенского мага.
   - Набор для создания зелий? А зачем он тебе? - озадачился он.
   - Как зачем? - спросил я, улыбаясь. - Я Шедан, маг льда. Но я могу не только сражаться, а еще могу создавать целебные зелья. Они жизненно необходимы солдатам моего форта, ведь граница - это постоянные риски и опасности, начиная от ядовитых растений и кончая зверьми. Да вы же сами все знаете, - вновь улыбнулся я. - Но без специального набора для молодого алхимика я не смогу приступить к их созданию. Этот набор находится у вашего мага, но он не отдаст его без вашего разрешения. Вот почему я и обращаюсь к вам с этой просьбой.
   Вот так, вот так. Набор нужен не мне, а для защиты границы.  И как человек, что отчасти разделяет со мной эту ответственность, староста не сможет найти причину, чтобы мне отказать. Да и от него самого не нужно разных затрат - нужно лишь дать только свое одобрение.
   - Хорошо, бери. - Порядком полысевшая голова кивнула, давая мне добро. - Что еще ты хочешь?
   Так, с этим порядок. Теперь настала самый важный момент этих переговоров.
   - Так получилось, что я стал исполняющим командира форта в некоей спешке, поэтому некоторые вопросы остались для меня не совсем ясны. Например, вопрос о том, насколько опасны расы полулюдей, что расположились за границей баронства. Господин де Фолка только сказал, что они опасны, но никаких доказательств для этого не привел. - Я озвучил проблему. - И я слышал от разных людей, что господин де Фолка часто у вас бывал и говорил об этом. Поэтому, прошу вас - просветите меня хоть немного в этом вопросе, - озвучил я свою просьбу.
   Вот так, вот так. Я решил не показывать, насколько мне важен ответ. Не хотел создавать впечатление, что это что-то особенное. Думал, так Лотар будет более склонен ответить.
   И, как оказалось, я оказался прав.
   - Враждебность диких племен? - Староста повернулся в другую сторону - туда, где была граница наших земель. - Да, было такое. Этим мне он и запомнился, что постоянно твердил мне о том, что чужаки так опасны.
   Сердце взволнованно стукнуло, но я хранил спокойствие.
   - И мне он сказал то же самое. Но не сказал, почему, - повторил я свой рассказ.
   - И мне он не смог дать хоть сколько-нибудь верного объяснения. - Лотар поднял ладони, и явно недовольный их мокрым видом, вытер о дорогую рубашку.  - Он говорил, что чужаки опасны, и что всем нам нужно держать ухо востро.
   - А что отвечали вы? - Мое сердце вновь предательски громко стукнуло.
   - Я? Тут я с ним соглашался - чужаки не люди, и никто не знает, что у них на уме. Но ему этого всегда было мало - он утверждал, что они враждебны. Что они крайне враждебны и потому следует их всех истребить на благо людей баронства.
   - И сиглы, и наркары, полурыбы и полуящеры? - уточнил я него.
   - И те и другие, - степенно ответил тот.
   - А вы что ему ответили? - Два предательских стука.
   - А что я мог ответить? - староста поднял на меня недовольный взгляд. - Я его спрашивал у него - доказательства есть? А доказательств у де Фолка не было. Как потом оказалось, он никогда не ходил дальше дальних постов. В патрули да, ходил. Но к чужакам - никогда, - твердо заверил он. - Но, все одно, мнение свое он имел. А что мне его мнение без веских доказательств? - разошелся Лотар, но его недовольство касалось совсем не меня. - У меня есть своя голова на плечах. А на это голове есть глаза и уши. Для меня, как для старосты, важней всего предписания барона. А его законы гласят - вражду против нелюдей применять лишь в ответ на их враждебные действия. Так и никак иначе. И вот что я сам думаю - в каждом из городов существуют посольства этих самых полулюдей. Тогда скажи мне вот что - если бы полулюди были настолько враждебны, как говорит де Фолка, то вряд ли бы держали послов в своих городах.
   Часть меня ликовала. Наконец-то! Наконец-то я начал видеть картину целиком, начал понимать, что вокруг происходит. Но другая часть, и эта часть была довольно внушительной, ощущала нарастающее напряжение. Слишком много всего открылось, слишком много вопросов возникло. И я чувствовал, что ответы на эти вопросы могут не быть приятными. Ответы, которые теперь предстоит искать не кому-то, а мне.
   - И какой будет твоя последняя просьба? - спросил у меня Лотар, делая акцент на слове "последняя".
   С трудом успокоившись и взяв себя в руки, я вспомнил заготовленный план и неторопливо заговорил.
   - Последняя просьба будет самая важная - ради нее я сюда и пришел, - начал говорить я прямо-таки торжественным тоном. 
   - Прямо-таки важная? - нахмурился Лотар.
   - Именно что важная, - не сбавлял давления я.
   - И именно ради нее ты сюда и пришел? - брови Лотара напряженно сомкнулись на переносице.
   - Именно ради нее, - твердо заверил я.
   - Ты хочешь у меня что-нибудь попросить? - Лотар повторил свой вопрос, и в его голосе уже слышалась сталь, а черты лица начали приобретать суровый, неприступный вид. - Но я должен напомнить, что Дубовый Щит - это приграничная деревня, и моя благодарность за спасение деревни имеет свои границы.
   Я так и думал, что его ответ будет таким - Лотар явно не любил лишних трат и был враждебно настроен ко всякому просителю, пытающемуся засунуть руку в казну деревни.
   - Да - я хочу попросить у вас кое-то существенное. Существенное и кое-что важное, - говорил я и сам  удивлялся такой  своей решительности. Выждав паузу, и дождавшись того, что Лотар вот-вот готов взорваться, я сразу продолжил: - Я хочу вот чего - не соблаговолите ли вы рассказать мне три-четыре поучительных истории? - вежливо попросил я его.
   - И... Истории? - Лотар чуть не поперхнулся, хотя все это время он ничего не пил.
   - Да, истории, - подтвердил просьбу я.
   - Какие истории? - Он явно не понимал, к чему я сейчас клоню.
   - Вы, Лотар, староста этой деревни. И, бьюсь об заклад, у вас в запасе наверняка есть несколько особо поучительных историй, которые весьма пригодилось бы услышать такому, как я. Видите ли, я, на самом деле, еще слишком молод для полученной должности. Но я не собираюсь от нее отступать я хочу научиться мудрости, чтобы все делать правильно. А у кого я смогу ей научиться, если не у вас? 
    
   Гость ушел, когда солнце уже клонилось к самым вершинам деревьев. Молодой командир форта уже давно скрылся за поворотом соседнего дома, но хозяин дома не спешил закрывать свои двери, а все глядел ему вслед, отчаянно что-то обдумывая. Увидев его сомнения, Аркан, все это время, подслушивающий разговор из соседней комнаты, вышел в предбанник и подошел к отцу.
   - Поговорили? - спросил он у отца с непринужденной усмешкой.
   - Как видишь, - Лотар бросил в сумрак последний взгляд и, наконец, закрыл дверь.
   - Ну, и что скажешь? - поинтересовался наследник.
   - Что я скажу? - Лотар сделал паузу, чтобы собраться с мыслями.
   Аркан, не ожидавший от ответа отца ничего особенного, решил показать себя и сам сказал, что он думает об этом госте.
   - Да что тут можно сказать? - ответил молодой за него. - Насколько я знаю, ты никогда не любил "молодых да ранних". Ты всегда говорил, что к важному чину, как и к свадьбе, нужно вначале дозреть. Что чин, полученный не ко времени, пробуждает в молодых одно лишь честолюбие. И все, что я слышал сейчас, говорит лишь об этом. Я правильно все сказал?  Ты так все это видишь? - спросил у отца Аркан, ища его одобрения.
   - Так, да не так, - не согласился Лотар, и от его сурового тона голова юноши ушла вниз чуть не по самые плечи. -  Этот чин ему не по возрасту - с этим я спорить не буду. Но все остальное... - Он отрицательно покачал головой.
   - Но это его последняя просьба... Он же явно хотел этим тебе польстить... - выпалил он, уверенный в своей правоте. - А так поступают только честолюбцы.
   - Это я понимаю, - усмехнулся мужчина самым краешком губ.  - Однако просто попросить рассказать их это одно. Но если б ты видел, с каким интересом он все это слушал... Я видел, как он пытался разобраться в мотивах моих решений и как обдумывал, как бы он сам поступил.
   - И лишь на основании этого? - Аркан был в явной растерянности.
   - Не только, не только. Я же недаром вызвал его в самую последнюю очередь.  Я до него послушал и других людей. Вот я и думаю... - Он глубоко вздохнул... - Этот юноша амбициозен, но отнюдь не честолюбив. И он далеко пойдет, если сам не оступится. Или если его не остановят другие, - подумав, добавил он. - Поэтому... - Взгляд Лотара из крайне задумчивого стал вдруг крайне решительным. - Помнишь то письмо, что принес нам десятник Лом? - спросил староста у сына.
   - Помню. И что? - с тревогой спросил он отца.
   - Найди его и сожги. Дадим парнишке шанс.  Нам, мне и тебе, нужны такие хранители границы и нашего спокойствия.
    
    
    
    
    

КОНЕЦ

    
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"