Ярко-алый солнечный диск неумолимо катился к виднокраю. Ворота сторожевой крепости под лучами заходящего солнца приобретали тревожный красный оттенок, а длинные тени уже тянули свои щупальца к живым существам, как будто угрожая забрать с наступлением ночи все жизненное тепло.
- Чот неспокойно как-то мне, Важек... - седоусый страж, прищурившись, смотрел на уходящее солнце. Его молодой соратник недоуменно покачал головой - в его понимании волноваться было не о чем, всё было ровно, то же солнце, то же небо и до скрипа на зубах надоевшая смена, затянувшаяся уже на пятую седьмицу.
Важек отмахнулся от ворчания старика и потопал по стене вдоль исщербленных зубцов. Крепость была старая, но вполне добротная, хоть и немного пришедшая в негодность, - время было мирное, со времен последнего Катаклизма прошло уже много времени, и остатки вражин лихих уже давно костьми либо полегли, так что можно было и расслабиться немного. Страж сплюнул, лениво глядя на то, как плевок летит на иссохшую, испещренную трещинами шириной почти в ладонь, землю. Неспокойно было и ему, спал последнее время плохо, наверное, жара так влияла, но перед стариком было несподручно признаваться в своих слабостях, точно же скажет, что нечего дурью маяться.
- Пока мы здесь, ни одна тварина не проскочет, старик! - обернулся на старшого Важек и задорно подмигнул. - На то мы сюдой и направлены, значится! - и постучал древком копья по дощатому помосту. В этот момент ему показалось, что за спиной мелькнуло что-то смутное, повеяло каким-то холодком, и Важек резко обернулся. В этот момент доска, жалобно скрипнув под этаким кульбитом стража, переломилась аккурат под ногами, увлекая Важека в образовавшийся проем. Парень заорал дурниной и судорожно ухватился за ускользающее навершие копья, чтобы не свалиться вниз с десятиметровой высоты. Лезвием полоснуло по ладоням и кровь залила и Важека, и помост, горячие капли брызнули на крепкие камни, из которых была выложена крепость.
- Дубина, ты чавой-та?! - крикнул старик, силясь разглядеть, что опять происходит с этим непутевым. Асий был стар, напросился в эти забытые края дослуживать свой век, лишь бы не трогал никто его старые кости, делов-то - походить вдоль стены и можно отдыхать, оставив шарахаться меж зубцов крепости молодь. А эта молодь дурит несусветно, как телок на весеннем лугу.