Как вам известно из прошлого рассказа о найденном кошельке, Вася после рождения стал сиротой. Он воспитывался в детском доме с коммунистическим уклоном - учился, так сказать, учился и учился, как завещал великий Ленин. Если б Ленин тогда был жив, он расцеловал бы Васю с ног до головы - таким тот был прилежным учеником-ленинцем. То, как он учился в школе, - отдельная история, о которой я вам как-нибудь расскажу.
Окончил Вася школу с золотой медалью. Для него все вузы были открыты настежь, они готовы были с руками и ногами затащить его к себе без экзаменов и взяток, а техникумы и училища - те прямо-таки просили его на коленях учиться у них.
Но Василий выбрал иной путь: сначала отдать почётный долг Отечеству, отслужив два года в армии, затем и об учёбе можно подумать. Это его решение повергло в шок все вузы страны, большая часть из них прекратила своё существование, обвинив армию во всём плохом, что есть на белом свете.
Как только ему исполнилось восемнадцать, он чуть ли не ежедневно стал обивать пороги военкомата, прося и умоляя взять его в армию. Но доктора-зануды твердили одно: "Вам нельзя. У вас плоскостопие. Вы нам нужнее будете в тылу..." И так далее. До очередного призыва пришлось Василию, скрепя зубами, отстать от них. Но на следующий (осенний) призыв он пришёл подготовленным и решительно настроенным на победу.
Переступив порог военкомата, Василий прошёл гордой походкой, тем самым введя в беспокойство всех врачей и работников военкомата, которые уже готовились отказать ему в очередной раз. Отовсюду слышался шёпот: "Что это с ним?" "Может, он стал миллионером?" "Может, ему покровительствует сам...?" "Неужели он отказался служить!" И тому подобное. Десятки глаз провожали его до кабинета военкома, не моргая, и десятки открытых ртов так и не смогли закрыться. Вскоре у кабинета, куда вошёл Вася, собралась длинная очередь. Все хотели послушать, о чём будет говорить военком с Васей, даже назначили регламент стояния у двери - полминуты, за которым следили два здоровенных паренька с пудовыми кулачищами. Если кто-то пытался подольше послушать, того непременно брали за шиворот и выкидывали из очереди. В очереди также оказались и более проворные пареньки, которые, оценив обстановку, предлагали делать ставки на победителя. Кто-то успел позвонить в прессу, и та выслала самых лучших репортёров, которые будут вести непрекращающийся репортаж с места события. Да, да! Это было огромное событие - раз в жизни такое случается! Кто-то из прессы сообщил эту новость друзьям из телевидения, и те выслали тоже десятка полтора своих представителей... Короче, через полчаса на территории военкомата (а это примерно пятьдесят соток) не было места, куда яблоку упасть. Через час все средства массовой информации заняли территорию военкомата и близлежащие к ней районы. Все ждали, какой дым пойдёт из трубы: белый или чёрный...
Пока на улице ждали результата, в кабинете военкома шла ожесточённая схватка двух сильнейших противников. Ни один из участников просто так не желал сдавать позицию. Победа на коне или поражение под конём - вот лозунг, которому следовали участники сражения. Каждые пять минут борьбы стоили участникам пяти годам жизни, безвозвратно утерянным. За окном птицы прекратили щебет, сидели на ветках и глядели в окно на развивающиеся события, чуть дыша. От висящего в воздухе напряжения подохли все мухи и тараканы, а наручные часы на руке военкома перестали работать, испортились.
Спустя несколько минут после начала, Василий громким и хорошо поставленным голосом сказал: - Вам шах, сэр! - и рука ударила по кнопке шахматных часов с такой силой, что стакан с водой, стоящий около военкома и пахнущий валерьянкой, тотчас перевернулся, содержимое вылилось на пол. На запах тут же набежало пару десятков приблудных котов. Они, словно муравьи, стали вылизывать пол в радиусе трёх метров (куда попали капли). У военкома вдруг начался нервный срыв: глаз моргал азбуку Морзе, не переставая, три волосины на голове в панике были вырваны с корнем, а сама лысина была разодрана ногтями до черепной коробки, губы искусаны до крови, изо рта шла пена. Но Василий сохранял олимпийское спокойствие. Он знал наверняка, чем закончится партия, потому глядел на противника взглядом орла, сидящего на вершине горы и выслеживающего очередную жертву. - Сигарету... - дрожащим голосом промямлил военком и протянул руку.
- Дай закурить... Василий достал из письменного стола пачку табака, спички и трубку, протянул военкому. Тот дрожащими руками набил трубку "с верхом", зажёг спички, подкурил. Спустя минуту комната наполнилась едким белым дымом, режущим глаза, заполняющим лёгкие и носовую полость. Василий закашлялся (он некурящий человек). Помня наизусть выученную фразу "Минздрав предупреждает: курение опасно для вашего здоровья", он незамедлительно поспешил открыть форточку, и дым вылетел наружу белым туманом.
Что тут началось! Десятки тысяч человек в одно мгновение закричали:
- Ура! Свершилось! Василий идёт служить!!!
Новость моментально разнеслась по всей стране. Были прерваны все программы телевидения, отменены все торжественные мероприятия и похороны, даже космический корабль вернули с полпути, потому что радиосвязь вся работала на приём передачи из военкомата. Страна ликовала! Монетный двор по такому случаю стал выпускать новые сторублёвые банкноты с изображением Василия в профиль... И много-много ещё всего. А что творилось в мире, о том я уже и не говорю, так как слов нет (одни выражения).
Таким хитрым, где-то даже и наглым, способом Василий Кошкин добился-таки принятия его в ряды Вооружённых Сил страны. А в какие войска идти - о том вопрос был уже решён в младенческой кроватке - конечно же, в погранвойска, в самую дальнюю точку, на Дальний Восток.
Василий подготовился к службе основательно. Устав Вооружённых Сил был выучен наизусть от корки до корки. Политику партии знал, как свои пять пальцев. В день отъезда за ним прислали чёрный "Мерседес". Василия доставляли в часть военным самолётом, одного на весь салон, чтоб, не дай Бог, никто не столкнулся с ним, чтоб никто не кашлянул бациллами в его сторону, чтоб не сглазили, не оскорбили, не испачкали. Даже журналистов и телевизионщиков не пустили, чтоб не морочили ему голову своими вопросами. Оберегали от всего, людей завидующих много...
Летели долго. За время пути Василий наслаждался выступлениями артистов, выступающих в Большом театре специально в его честь. Передача велась по телемосту Москва - Самолёт Министерства Обороны России. Все российские каналы были заняты передачей новости государственной важности.
Когда Василию надоел концерт, то он попросил дать ему кубик Рубика. Всё, что он просил, тотчас ему приносили или приводили, будь то журнал "Огонёк", ракетка для тенниса, плавки для купания... Если б он попросил женщину лёгкого поведения, ему сразу же доставили, причём любого цвета кожи и размера.
Самолёт приземлился в Н-ской части далеко за полночь. Василия, соблюдая все почести, передали командиру части, гвардии полковнику, который повёл его смотреть часть.
Сначала зашли в клуб.
- Как долетели? - задал вопрос комчасти, и лицо его расплылось в стандартной для таких случаев улыбке. - Изволите отдохнуть? - он щёлкнул пальцами, и прибежал лейтенантик с повязкой на рукаве "Дежурный по части".
- Нет, спасибо, - Василий загляделся на стенд "Герои Куликовской битвы". - Я отдохнул в самолёте. Пока все спят, я посмотрю тут. Полковник сделал дежурному какой-то знак, и тот мигом удалился.
- Как хотите... Как изволите... - полковник извивался в поклонах, словно змея. - Если понадоблюсь, кликните, я буду за дверью.
Василий целый час рассматривал стенды и картины, посвящённые революции 1917 года, битве при Ватерлоо, как перевязать раненого в полевых условиях... и так далее. Когда он вышел за дверь позвать полковника, тот стоял в окружении роты солдат и офицеров, одетых в парадное, в начищенных до блеска сапогах. Все как по команде прокричали "Здравия желаю, товарищ Василий!" В последующем был дан ранний завтрак в его честь, потом концерт художественной самодеятельности, в конце праздника в утреннем небе прозвучал салют из всех орудий, имеющихся в части.
Когда Василия привели в казарму, то его уже ждал сюрприз - тысячи тысяч писем, присланных со всего света на его имя, все желали ему отличной службы, а в конце писем просили дать свой автограф.
Кровать для Кошкина (вы не ослышались, именно кровать, двухместную с ортопедическим матрасом!) поставили на самое почётное место - у окна. Также поставили небольшой холодильничек, шкафчик для одежды и обуви. Вещи Василия (четыре полных чемодана) были разложены по своим местам. На стене висел его портрет в генеральской форме (кто-то в фотошопе постарался), с вытянутой вперёд рукой, и надпись: "Ты желаешь стать генералом?" В шкафу висела новенькая, пахнущая дорогими духами, солдатская форма, снизу стояли ботинки. - Что ж, - потер Василий руки, - начнём служить? - и лицо его разрумянилось. - Мы вам не всё ещё показали, - сказал полковник. - Вы не спешите, служба от вас никуда не убежит.
Ближе к вечеру Василий устал от всех этих смотрин, захотел отдохнуть. Ему приготовили баньку с берёзовыми веничками, где Василий провёл время до вечера. Потом царский ужин и сон. По приказу полковника все койки были смазаны (чтоб ночью не скрипели), храпящие и сопящие солдаты в срочном порядке были переведены в другую часть (чтоб не слышно их было), двоих солдат (из "дедов") приставили отгонять мух и комаров. Подняли с постели в три часа ночи и пригласили спеть Василию колыбельную российскую приму - Аллу Борисовну Пугачёву. Та с радостью приняла приглашение.
Так прошёл первый день службы в армии.
На следующий день Василий проснулся ближе к десяти утра. Кроме его охраны в роте никого не было. Весь личный состав части занимался наведением порядка: всё вымывали, натирали до блеска, красили. После завтрака Василий принялся отвечать на письма, которых за ночь прибавилось вдвое. Работа эта, скажу вам честно, не из лёгких. Но Василий стойко держался. Ни одно письмо не должно быть не рассмотренным.
Прошла неделя. У Василия забот было полный рот. Каждый день после подъёма он садился за прочтение писем. Завтрак приносили прямо в постель. Писем не убывало, а наоборот. На помощь ему были брошены все военнослужащие части. Не хватало столов и стульев, садились кто где мог: на полу, на унитазе, на крышах, на земле... К письмам прибавились ещё и посылки. Почта работала на износ. Со всех концов света Василию слали продукты, одежду, деньги. Украинцы, например, посылали сало, притом десятками килограммов; россияне посылали мешками картошку; швейцарцы присылали сыры, часы. Израильтяне прислали кремы Мёртвого моря и соль. И так далее и тому подобное... Работы хватало всем. Н-ская часть превратилась (благодаря Василию) в образцово-показательную. Обращались между собой исключительно вежливыми словами, крики, типа "Смирно" или "Подъём", удалили из обихода. Теперь распорядок дня был следующим: Подъём в 9.00, после водных процедур и завтрака начиналась работа с письмами и посылками, которая продолжалась до ужина (с перерывом на обед, конечно) - восьмичасовой рабочий день. После ужина все смотрели новости по телевизору, читали художественную литературу, писали письма родным... Отбой в 22.00. Для подъёма и отбоя специально были закуплены петухи какой-то иностранной породы, которые были обучены петь гимн России. Их клонировали там же, в части.
По истечении года Василию было присвоено очередное воинское звание. Но он по-прежнему ходил в погонах рядового (скромность, понимаете ли). Сам стирал себе форму, сам гладил её, подшивал воротнички.
2. Дневальный по роте
Вы только не подумайте, уважаемый читатель, что Василий не ходил в наряды из-за писем и посылок. Ходил. И ещё как ходил! В каждом наряде он проявлял свои наилучшие качества. Работал на кухне, стоял дневальным по роте, аэродром охранял. Этим он занимался в перерывах между работой (надо же как-то отдыхать от трудных дел).
Вот, например, случай из практики стояния дневальным в роте. Это было ночью, когда вся рота спала крепким сном после напряжённого дня. Бодрствовали только двое - Василий и дежурный по роте. Василий стоял "на тумбочке". На его ремне, который был поднят чуть ли не до груди (устав, понимаете ли), висели ножны от штык-ножа (ножи, как холодное оружие, были изъяты из обихода части), форма выглажена, ботинки блестят. Дежурный находился в ленинской комнате, читал "Комсомольскую правду". Зрение у него было плохое, потому он положил голову на газету, чтоб лучше разглядеть буквы. Другой газетой прикрылся сверху, чтоб яркий свет не отражался бликами.
Василий заметил на ботинке пылинку и нагнулся, чтоб удалить её. Вдруг в дверь тихонько постучали.
- Входите, пожалуйста, - сказал Василий тихим голосом.
Вошёл человек с лицом китайской национальности. На поясе много предметов, напоминающих гранаты, кольца которых связаны крепкой верёвкой, конец которой находился в правой руке гостя. В левой же он держал автомат Калашникова. Сначала гость вошёл как-то странно, словно чего-то или кого-то боялся, оглянулся назад, но через пару секунд оживился, глаза его заблестели, а рот расплылся в широкой улыбке.
- Неужели! - воскликнул он на ломаном русском. - Неужели вы - тот самый Василий Кошкин!
- Да, это я, - щёки Василия запылали румянцем.
Гость упал на колени, отбросив автомат и сняв пояс, стал рвать на себе волосы.
- Ах, я шакал паршивый! Послушался какого-то там дебила! Такого всеми любимого человека лишить жизни... Ни за что! Пусть мои руки отсохнут, пусть мне не видать больше женщин лёгкого поведения, пусть... - Он бросился Василию в ноги, стал целовать ботинки, пол, где ступала его нога.
- Ну, что вы, что вы! - Василию стало неудобно. - Все мы люди... Я понимаю вас... Встаньте с холодного пола, а то простудитесь. - Он бережно поднял гостя, посадил на принесённый стул, принёс стакан воды, потом сел рядом. - Меня, как я понял, вы знаете. Теперь представьтесь вы.
Гость, перемешивая русские, китайские и английские слова, стал объяснять Василию, кто он и откуда. Василию не составило большого труда понять его, потому что он знал перечисленные языки в совершенстве.
- Я работаю в иностранной разведке. Мой хозяин,Бен Ладен, - будь он неладен! - послал меня...
- Как вы сказали? Бен Ладен? - перебил гостя Василий - Что-то знакомое имя. Не помню, где его слышал... Вы продолжайте, пожалуйста. Извините, что перебил. Так, куда послал вас хозяин?
Спустя десять минут Василий и гость стали лучшими друзьями, выпив на брудершафт по стакану с водой. Гость оказался милым парнем из Китая. Выяснилось, что хозяин послал его совершить теракт в Н-ской части, снабдив его поясом смертника. Он согласился это сделать за стакан варёного риса, который ему обещали дать после окончания теракта. Он бы сделал это, не узнав в дневальном всемирно известного Василия Кошкина. Но он узнал! И очень рад встрече.
- Давайте сфотографируемся на память? - предложил Вася.
- Давайте! - радости гостя не было предела. - Я покажу фото хозяину. Тот лопнет от зависти. Не каждому выпадает шанс запечатлеть себя вместе с вами, известным на весь мир человеком. А кто нас сфотографирует?
- Сейчас, минутку! - Василий заскочил в ленинскую комнату и разворошил "читающего" дежурного.
- Минутку, я только причешусь, - гость пальцами разгладил густые чёрные волосы.
Когда дежурный клацнул затвором фотоаппарата, силы его закончились - он упал на пол и захрапел - устал, бедняжка. А Василий находился в эйфории - так на него подействовала встреча с незнакомцем.
- А давайте сфотографируемся на память со всеми солдатами! Ваш хозяин потом умрёт от зависти.
- Это идея! Давайте!
В срочном порядке разбудили всю роту. Пришлось Василию применить старый дедовский метод - крикнуть "Рота, подъём!" Такое событие, как встреча с иностранным гостем, случается очень редко, потому можно иногда применить дедовский приём подъёма. В последующем гостя фотографировали со всей ротой и с каждым солдатом в отдельности. Дальше - больше. Василий разошёлся не на шутку. Подняли с кроватей командира роты, комбата и комчасти, привезли их поглядеть на гостя. Комчасти, когда увидел гостя и лежащий на полу его пояс, как-то странно поглядел на него, словно тот - инопланетянин. Потом он куда-то позвонил. Вскоре пришли четыре солдата с офицером, взяли под руку китайца и пошли с ним, не сказав куда. Наверное, решили показать гостю все достопримечательности части. Ну и Бог с ними. Рота продолжала веселиться, тем более, что уже рассвело, новый день начался... А через пару дней Василия вызвал к себе комбат. Он наградил его ценным подарком - кинокамерой "Панасоник", а также присвоил ему внеочередное воинское звание - старшина и занёс в книгу самых почётных гостей части.
3. На кухне.
А вот случай из практики прохождения Василием наряда на кухне, где он тоже отличился. Василий не брезговал никакой работой, даже чисткой картошки. Выдали ему новенькое ведёрце, новенький ножик и... мешок картошки (в нагрузку). Времени до окончания наряда оставалось много, поэтому Василий не спешил, аккуратно очищал картофелины от кожуры. Рядом сидели ещё двое солдат из другого батальона, которым выделили по три мешка. Время шло спокойно, работа двигалась. Картошки одна за другой падали в вёдра с водой, создавая тем самым брызги.
Спустя пару часов из зала, где стояли котлы с готовящейся пищей, вдруг раздался нечеловеческий крик. Все моментально побросали рабочие места и пустились бегом поглядеть, что там стряслось. Василий спокойно закончил с картофелиной и тоже прошёл в тот зал. Там уже собралось народу со всего пищеблока (человек, эдак, сто). Как позднее выяснилось, это кричал начальник столовой, кричал на молоденького поварёнка за то, что тот высыпал в котёл с супом полмешка соли. Как это получилось? О том позднее поведал сам провинившийся, заикаясь, плача и глотая сопли:
- Я д-делал... всё п-п-по рецепту, - хныкал он. - Вот он. Т-т-тут написано: "...д-д-добавить соли 0,5 мг на каждый литр." Я п-п-подсчитал, ч-что на сто литров т-т-требуется 50 кило соли, это как раз мешок и будет. Высыпал полмешка, а т-т-тут вы... - и заплакал, как малое дитя.
- Эх, ты, математик хренов! - выругался завстоловой. - Не 50 кило, а 50 грамм! Ты преувеличил норму в тысячу раз! Суп испорчен, часть осталась без первого блюда. Тебе впору повеситься, иначе... солдаты съедят тебя заживо.
- Дайте мне верёвку, я сделаю это! - не поняв юмора, сказал поварёнок.
Пока все зеваки галдели, словно сороки на ветке, поварёнок нашёл-таки верёвку, мыло и собрался уже вешаться. Но его оттащили сильные руки солдат-салаг. Затем поднялся такой галдёж, что было слышно в Министерстве Обороны. Создалось два лагеря: одни кричали на поварёнка за слабохарактерность, мол, зачем полез в петлю при людях, надо было дождаться отбоя, и когда все заснули бы, сделать своё чёрное дело, как настоящий мужик; вторые обвиняли его в порче государственного продукта - соли. Все кричали, рвали глотки, а поварёнок стоял молча и жевал сопли.
Но был один человек, не вмешивающийся в спор, спокойно наблюдавший за действиями солдат. Как вы, наверное, поняли - это был Василий Кошкин. Он спокойно обдумывал ситуацию и намечал план дальнейших действий. - Погодите! - наконец-то высказал он, осаживая разъярённую толпу.
- Что ж вы из-за половины мешка соли разгалделись! Дело это пустяковое, замять его - раз плюнуть.
- Как!? - воскликнули все в один голос.
- А вот как! - и Василий поведал всем план действий, после которого все стали целовать его и обнимать.
План оказался очень простым, не требующим большого ума и таланта. Вот он. Нужно скормить этот суп свиньям на хоздворе. Им-то ничего, а людям хорошо потом будет есть уже готовую солёную свининку - например, сало. Василия подхватило несколько рук, стали подбрасывать вверх, раздалось трёхкратное торжественное "Ура!" Рейтинг Василия поднялся сразу в несколько раз.
В тот же день сделали так, как и было намечено - весь солёный суп ушёл на корм свиньям. Солдатам выдали по три порции вторых блюд, они остались довольны, супа не требовали. Но свиньи... Свиные желудки не выдержали такой дозы соли и... Короче, до самого утра следующего дня мясники работали ножами, словно мушкетёры шпагами. Все холодильники были наполнены мясом и салом под завязку...
Послесловие.
Вот так за чтением писем и нарядами пролетели незаметно два года. Сам комчасти просил Василия остаться на сверхсрочную, просил на коленях. Василий пообещал подумать, но, скажу вам по секрету, планы на этот счёт он не строил. Вся Н-ская часть со слезами провожала его на дембель. Подарков надарили два полных грузовика.
Спустя полгода после увольнения Василия в запас, Н-ская часть была расформирована. Письма и продукты со всего света больше не поступали, а другого солдаты и офицеры не умели делать, они всё забыли за два года. Василий какое-то время ещё продолжал получать письма на домашний адрес, но с каждым днём их приходило всё меньше и меньше, пока совсем не стало. Он расстроился, конечно, но ненадолго, так как уже имел интересную работу для себя - комбинат по переработке минеральных удобрений.