ТРЁХГОЛОВЫЕ ОХРАННИКИ

      В ранней заметке своей, разбирая эпизод, в котором Одиссей наблюдал Геркулеса в Аиде, я спрашивал себя: почему мёртвые духи так переполошились при виде Геркулеса?

       Мёртвые шумно летали над ним, как летают в испуге
Хищные птицы; и, тёмной подобяся ночи, держал он
Лук напряжённый с стрелой на тугой тетиве, и ужасно
Вдруг озирался, как будто готовяся выстрелить; .

      Что он им, Геркулес, ещё может сделать? Они же и так уже мёртвые. Убьёт второй раз?

      И вот думал я, думал, и надумал, что должно быть это как-то связано с Цербером. Ведь кто такой Цербер? Это — ужас Аида. Его все боятся. А кто тогда Геракл, победивший Цербера? Это — ужас ужаса. Обитатели Аида тем более должны боятся Геркулеса, потому что он стал ужасом для того, кто прежде был ужасом для них.

      Должно быть, весть об эпической битве Геркулеса с Цербером настолько потрясла обитателей Аида, что теперь они панически боятся появления Геркулеса. Панически.

       «Мёртвые шумно летали над ним,
Как летают в испуге хищные птицы» .

      Ну что же? Самое время поговорить о Цербере, о трёхголовом псе-охраннике, об этом ужасе Аида. Поговорить есть о чем. Тем более, что это трёхголовое существо не совсем похоже на обычного пса.

      Знаете, что представляют собой три головы Цербера? Сейчас расскажу.

      Перед тем, как увидеть в Аиде Геркулеса, Одиссей увидел трёх призраков, одного за другим. Поочерёдно.

      Сначала Одиссей наблюдал мучения Тития, затем Тантала и потом Сизифа. По каждому видению у меня написаны отдельные заметки. Так вот теперь можно взглянуть на эти наказания не по отдельности, а в комплексе. Потому что Титий, Тантал и Сизиф — и являются тремя головами пса Цербера. Хотя на головы пса они совсем не похожи.

      Мучения Тития, Тантала и Сизифа — это три вида наказания, которые удерживают человека в Аиде.

      Собственно, эти могучие призраки и перекрывают вход и выход в Аид. И по отдельности. И в совокупности.

      Из них Титий — лежит, Тантал — стоит, а Сизиф — идет.

      И не смотря на то, что один из них лежит, другой стоит, а третий идёт, все они препятствуют входу и выходу из Аида. Потому как без глубокого осмысления (и их самих и наказаний, которые они претерпевают), путь закрыт. Дальше не двинуться.

      И в этом смысле они похожи на охранников.

      Хотя и не подумаешь, что они охранники.

      Вот Титий. Какой же он охранник, если сам он только и делает, что лежит? А он охранник! Да! Он охранник. Лежащий охранник. Он лежит, печень ему клюют. Но мимо него пройти нельзя. Он сторожит вход и выход из Аида. Лёжа. Испытывая нестерпимые боли от коршунов, сидящих сбоку и раздирающих ему внутренности. Но он занимает девять десятин и мимо него не пройти. Вот такие у Аида охранники.

      Пёс он или не пёс? Пёс. Кто ж ещё, как ни пёс. Разлегся, понимаешь, и не пускает. Ни туда, ни обратно. Ну, туда-то ещё войдешь, это ясно. Но обратно-то? Как выйти обратно, если великан занял один девять десятин земли? Не пройти мимо него. Пёс. Конечно, пёс. Хоть на пса и не похож.

      И другие охранники — такие же.

      Каким образом Титий охраняет выход из Аида? Своим бездействием и охраняет. Потому что просто так, сам собой, выход из тупика обнаружить нельзя. Можно надеяться, что выход найдётся. Но скорей всего, выход не найдётся, если его не искать. А Титий лежит. Огромный великан с чудовищными возможностями распластался на земле. Да, такое наказание ему придумали боги. Но это наказание отражает одно из свойств человеческой природы: обладать огромным потенциалом и бездействовать. Перекрывать этим самым кислород самому себе. Можно было бы найти выход из Аида? Конечно, наверняка нельзя сказать, что выход будет найден. Но выход точно не будет найден, если его не искать.

      Поэтому-то лежащий Титий и является псом, охранителем выхода из Аида. Он стережёт одно из свойств человеческой натуры, которое не позволяет найти выход.

      И другие охранники — такие же.

      Они псы. Хотя на псов и не похожи. Не подумаешь про них, что они псы. Но это они.

      Вот, какие занимательные картинки наблюдал Одиссей в Аиде.