Аннотация: Полицейский преклонного возраста пытаеться понять, почему молодые люди идут на зверства для продвижения своих маргинальных идей.
Слова, Трагедии.
Предисловие
Знаете как повезло всё-таки нам жить в такое интересное время. Нам, людям, способным видеть этот мир как он есть - без всяких лишних оттенков. А есть он лишь затянувшаяся комедия, в которой каждая новая шутка пытается быть острее предыдущей. И так уже двадцать тысяч лет, а то и больше. Но не знаю как вас, но меня всё устраивает, я просто смотрю и наслаждаюсь происходящим, находясь при этом где-то на заднем плане, а пожалуй ещё дальше - вовсе за пределами объектива. Так и смотрю уже десятки лет на всё это издалека, на всех этих актеров и их сценки, и иногда лишь слегка направляя их актерскую деятельность в нужный вектор для максимизации собственного же удовольствия, как такой невидимый режиссер, но зачастую конечно эти актеры и сами справляются весьма неплохо. И вот в последнее время я тщательно наблюдал за одним таким актером. Актер довольно скучный на первый взгляд, ещё и не первой свежести. Он будто бы просто пережиток эпохи, человек игравший ещё в немом кино, и даже возможно игравший неплохо по меркам тех времен, но вот в современных кинолентах совсем себя потерявший. Но вот эта самая потерянность и вызывает у меня интерес. В этом вся и суть. Мне всегда было интересно как бы люди старых эпох: средневековья, просвещения, античности и так далее, отреагировали на современный мир, со всеми его прекрасными аспектами и деталями, которые они даже в самых буйных фантазиях себе представить не могли. И вот данный человек и его жизнь - это что-то вроде того, но конечно, гораздо менее интересное и наверное менее грандиозное, но мне всё же по нраву. Вот я и решил поделиться небольшой частицей этого моего занятия с другими "единомышленниками" - любителями схожего "искусства". Но, опять же, в основном данная история довольно скучная, поэтому я покажу миру только самую ее интересную часть - кульминацию. Не переживайте, начиная с кульминации вы ничего особо не теряете и удовольствие получить сможете, я думаю. Ну я по крайней мере бы очень обрадовался такому "контенту", как любит говорить сейчас молодежь, будь я на вашем месте. Ладно, пожалуй на этом предисловие можно и закончить, а теперь к самому непосредственно "контенту".
Глава 1.
"Ну, началось это недавно, относительно. Первый случай, по крайней мере случай, от которого как бы принято вести эту цепочку событий, да? Сейчас опустим согласен я с приданием такой роли конкретно этому событию, будем придерживаться теории, которую разработали люди более умные, люди сверху. Ну вот этот "первый" случай произошел 4 года назад в... в... как же он называется, город этот, там ещё завод раньше работал металлургический, лет 30 назад работал ещё. Небольшой городок такой, на севере... да как же он... из головы вылетело, надо посмотреть потом будет, ну в общем не в названии суть. Так вот, принято именно с этого случая ввести нить данных происшествий как я уже говорил. Хотя, опять же, я неуверен, что там первопричина в каком-то конкретном событии. Это всё постепенно складывалось наверное. Хотя некая мода что-ли или тренд как сказали бы помладше ребята пошел возможно всё-таки с того случая. Но конкретно само то происшествие не новое что-то было и тогда, будем откровенны. Цитата у кого-то была такая - Смерть одного - это трагедия, смерть тысячи - это статистика. Ну, тут конечно не в тысячах идет исчисление, ну и это конечно трагедия была настоящая, да. Но... Ладно, неудачно я подобрал выражение, я не обесцениваю жертвы как какую-то сухую такую статистику, вовсе нет. Я каждый раз когда вижу эти новости, я... ну настроение у меня портиться сразу же и даже за всё это время я какой-то лишней стойкости к этому не приобрел, мне кажется не тот возраст у меня уже, чтобы хладнокровнее я мог стать, и я даже наверное благодарен за это, потому что я иногда смотрю на наш молодняк и... ладно не об этом сейчас. Я вообще имел в виду что когда про очередное происшествие в данной теме говорят, обязательно обозначают ещё в стиле "Вот уже четвертый год не прекращается череда данных трагедий. Когда же кончится это всё" и смотрят на нас как бы. А что мы сделать можем ещё спрашивается, да? У нас-то какие тут возможности есть? Мы можем только реагировать на уже происходящие, а чаще уже произошедшие вещи, да подсчитывать статистику, чтобы люди сверху на эту статистику посмотрели и покачали головой, да? И ведь эти умные люди сверху уже давно запретили оружие огнестрельное и даже охотничье запретили, охотиться нельзя теперь нам, обычным гражданам, с помощью ружей, а как охотиться тогда, не с копьями бегать же как наши предки за мамонтами? Так и посоветовали, как вчера помню, использовать луки спортивные для стрельбы по дичи. Итог какой был? Какой-то дурак взял такой лук и пошел стрелять по одноклассникам. Ну это же сумасшествие просто. И пару слов кстати этот сумасшедший тоже оставить не забыл своих. И, естественно, луки эти запретили, потом за ними и продажу холодного оружия тоже ограничили. Теперь кухонный нож тяжело уже купить, и все даже привыкли к этому, а ведь так недавно этих ограничений не было ещё ни в каком виде. Ну, очевидно, что этих ножей полно все равно. Но мы пытаемся контролировать, обыск организуем по любому поводу, отбираем ножики все эти, даже самые маленькие, если они хоть немного заостренные, потом выдаем предупреждения, штрафы, на учет ставим людей, иногда дела заводим, по такой мелочи! Ну а что ещё можем мы? Стрелять на поражение при малейшем подозрении в хранении какого-либо оружия, даже если это кухонный нож? Или расставить у всех публичных мест по всей стране патрули круглосуточные. Да нет столько полицейских в стране, сколько тут понадобиться. И это, не вспоминая тех случаев... ну, когда там в гвардии, прям на сборе всех расстрелял свой же, и когда там ещё офицер тоже пришел с визитом в школу, с автоматом на перевес и манифестом в сумке. Ну как же этим конченным людям, нет, не людям... этим животным, как им ещё... высказаться. Как ещё они могут идеи свои маргинальные продвинуть в массы. Они сумасшедшие, они среди нас и от нас никак внешне не отличаются, а мы должны их сумасшествие как-то предсказывать, и всё заранее пресекать. Наверное ясновидящих нужно нам в ряды набрать, может они помогут, потому что без дара предсказания будущего тут особого результата не добиться. А политики что? Руками разводят ведь безумие и помешательство не запретишь? Так они запретили. Нельзя теперь с ума сходить. Как это? А очень просто. Громко говорить на улице в любое время дня? Нельзя. Это раз. Нельзя двигаться быстрее 6 километров в час шагом теперь в публичных местах? Нельзя. И это два. Так ведь только безумцы ведут себя, говорят громко и бегают. А что им ещё запретить такого? Они думают сейчас наверное, ломают голову, ну что ещё запретить им из того что ещё не под запретом-"
"Писать." - Резко прервали рассказчика.
"Чего?"
"Ну, писать. Или читать. Ну чтобы манифестов не было. Именно в этих манифестах же типо всё дело."
"Так ну манифесты же запретили уже. Два года назад ещё, насколько я помню. "
"Ну да, но их же все равно пишут. И читают. И пересказывают. "
"Так получается и говорить надо запретить тоже. Чтобы точно не было. "
"Ну достаточно что-то одно запретить: либо читать, либо писать. И не будет больше манифестов этих."
"Подожди, вот ты это сейчас серьезно говоришь, да? Предлагаешь запретить писать всем гражданам?" - сказал наш главный герой - полицейский постарше, только что описывавший более молодому и неопытныму коллеге все ужасы акутального времен. Очень удивило его такое резкое и абсудрное решение проблемы.
"Или читать."
"Ну или читать, да я понял, но это ты всерьез хочешь?"
"Я не хочу ничего. Хочу чтобы прекратилось это всё."
"И поэтому предлагаешь запретить писать. И читать."
"Не предлагаю... просто предположение, что ещё могут запретить наши политики."
"А ну хорошо, допустим, запретили писать обычным людям, тем самым больше манифесты не будут писать. Правда люди которые уже умеют писать-то их все равно напишут, дай только бумагу и карандаш. Но, опять же, допустим, что вся бумага и карандаши кончились, люди писать тоже разучились, манифестов вроде бы не должно больше быть? Но теперь они их устно оставляют. Ну записывают на диктофон например и кладут куда-нибудь, где найдут их точно, желательно правда не представители правопорядка, а обычные люди. Люди послушают и перескажут другим, а те ещё другим. И как лесной пожар опять всё это распространяется. "
"Ну сажать тогда тех, кто пересказывает."
"Так ведь уже сажают. Нельзя даже устно распространять такую литературу. Сроки больше чем за распространение наркотиков"
"Пусть тогда тех кто находят эти манифесты сажают тогда."
"И этих тоже уже сажают, хотя это и преступлением тяжело назвать. Чтобы дело какое-то составить нужно изобрести велосипед как говориться. А сажают ведь все равно, заставляя нас вести показательные наполовину сфабрикованные дела."
"Ну пусть диктофоны тогда запретят, я не знаю. Это депутаты и сенаторы должны думать и решать это всё, а не я. Я просто предположил. А ты пристал ко мне с этим."
"Да, извини меня. Я погоричился, пожалуй. Просто эта тема меня уже достала. Выводит из себя как бы, хотя я человек спокойный сам по себе."
"Ну меня тоже. Да и кого не выводит."
На пару минут диалог двух полицейских прекратился. Тишину прервал парень помладше, предполагавший только что запрет чтения и письма:
"Ну ладно, я пойду наверное, обед закончился. А мне надо ещё раз на место съездить."
"А что там за случай напомни, если не трудно."
"Да просто малолетка из самодельного арбалета своих соседей пострелял. Шесть погибших и двое с ранениями. Двое из погибших - дети"
Услышав неприятные подробности наш герой немного поник, но продолжил опрос, слегка кивая, как бы в сочувствии пострадавшим:
"Это ужасно, иначе я не могу сказать. А написал он что-то?"
"Написал. Написал что не прав был тот парень, который с мечом. Насчет капитализма."
От такого, в какой-то степени, абсурдного ответа героя постигло настолько сильное удивление и даже шок, что он чуть не сплюнул свой кофе, как в каких-то второсотрных комедиях, но диалог он все жепродолжил:
"С мечом?"
"Это который месяц назад пробрался в больницу ночью и там порезал людей. По-моему человек 12 убил"
"А про капитализм это к чему?"
"Ну с мечом парень за капитализм выступал, понимаешь? Написал в манифесте, что нужен... этот... как его... а! Свободный рынок, точно!"
"Свободный рынок? Так и написал?"
"Да. Так и написал: "Нужен свободный рынок" Ну примерно. Но вот это словосочетание "свободный рынок" точно было у него."
"Это конечно идиотизм полный. И вот этот с арбалетом прям на него отсылался у себя? Ну на того с мечом?"
"Ну да. По имени назвал даже."
Полицейские ненадолго замолчали.
"Страшно это всё конечно."
"Да, тут не поспоришь."
"Ну ладно давай, до встречи. Наверное уже завтра только увидимся, думаю я там надолго."
"Давай. До встречи. И береги себя."
"Хорошо."
Глава 2.
Мужчина средних лет. Одет в полицейскую форму, тщательно выглаженную, правда сидящую не совсем презентабельно на его относительно невысокой и слегка пухловатой фигуре. В купе с его слегка красноватым, таким естественно добрым лицом, сидящем на большой для его тела голове, украшенной небольшим количеством редеющих седеющих темных волос, оставшихся в основном на висках создается образ такого типичного доброго и безобидного мужичка, из соседнего дома. Сидит он в своем кожаном и достаточно массивном офисном кресле, которое ему подарил его бывший коллега, давно покинувший службу. Его и так нескладная фигура в этом кресле стиля "Начальник" выглядит ещё более несерьезно. В целом можно сказать, что на допросе у этого хранителя порядка даже наверное самый виновный в своих преступлениях подозреваемый вряд ли бы сильно боялся, слишком уж не устрашающий образ у этого героя. Его характер не сильно отличается от его внешнего вида - не слишком уверенный в себе, не способный сильно злиться и давить на кого-то, а в последнее время совсем "размякший" страж закона предпочитал работе с реальными преступниками, проводить нравоучительные беседы с самыми юными нарушителями закона, обязательно в конце отпуская из с предупреждением, что в следующий раз они так легко не отделаются. Хотя в последнее время он начал сторониться бесед и с юными преступниками (хотя казалось бы, сейчас это и нужно делать, в такое-то время), предпочитая рабочий день проводить молча, сидя в своем кабинете и перечитывая уже в сотый раз одни и те же нашумевшие дела последних лет.
Своими мыслями по этим делам он особо не делился даже с коллегами, так что сегодняшний диалог, произошедший на обеде был довольно уникальным событием, и произошел только из-за того, что "новенький" коллега захотел узнать мнение "бывалого" и знавшего толк в этих делах. Для того он и пригласил старичка, обычно принимавшего пищу в одиночку, на обед, с целью узнать его мнения, подкрепленного долгим опытом и огромным количеством времени, потраченным на изучение этих самых дел. Но как часто с такими юными искателями истины бывает, наконец добившись от старика его мнения, он быстро потерял к этому интерес, дослушивая размышления о трагедиях нашего времени будто бы только из уважения.
Этот полноватый человек, обычно после обеда предпочитал немного отдохнуть, листая ленту новостей в интернете минут 20-30, но в этот раз пробежав глазами заголовки всего за 5 минут, так ,чисто чтобы проверить не случилось ли опять чего-то страшного, он убрал в сторону телефон и взял в руки папку с последним его делом. Посмотрев, сначала тщательно на саму папку, а потом на первую страницу дела он его закрыл и отложил в сторону. Немного с трудом привстав он направился к шкафчику с копиями дел. Открыв его он долго просто смотрел на содержимое, как будто подсчитывая количество документов с делами какой-то определенной тематики, но на самом деле он попросту не мог собраться с силами чтобы в очередной раз как бы невзначай попасть глазами на один определенный документ. Но все же осмелев он протянул руку до самой глубокой части ящика и вытащил его - то самое дело, положившее начало данному "тренду". Дело четырехлетней давности. Посмотрев немного на папку в своих руках, он направился к своему столу, не закрывая за собой ящик. Удобно расположившись в кресле герой начал медленно и тщательно изучать дело, лежавшее теперь на центре его стола.
"Имя... город... это понятно..."
Этот документ героем был прочитан уже наверное сотни раз и некоторые его части, например самое начало он помнил уже наизусть, однако каждый раз при перепрочтении он все равно хотя бы вскользь пробегал глазами абсолютно по всему документу, не упуская никаких даже самых, казалось бы, неважных деталей, то ли в попытках открыть нечто новое, всё это время скрывавшееся от всех в этом деле и точно бы пролившее свет на весь этот мрак, поселившейся в головах молодежи в последние 4 года, то ли вообще отдавая некую честь такой важной теме в его профессии. Так он и продолжал читать вслух документ, при этом к некоторым моментам добавляя свои оценочные суждения, а некоторые менее важные моменты наоборот опуская в устном рассказе.
"Это... это не так неважно... Возраст... 19 лет... семья... отец ушел... умер за 3 года до этого события, смерть связанна с употреблением алкоголя и наркотиков. С отцом контакта не было предположительно с 11 лет. Мать исправно работала, любила выпить, но особых зависимостей не было. Отчим появился когда ему было 16 лет. Отношения были напряженные предположительно. Есть также предположения о домашнем насилии, мать как-то видели с фингалом, если верить рассказу соседки. Друзей особо не было, но и изгоем не был вроде бы. Были обнаружены активные переписки с двумя людьми, можно назвать друзьями, с одним многократно виделся лично, познакомились в кружке робототехники, который был расположен в соседнем районе. Так, по содержанию переписок: с парнем с робототехники ничего в переписке ничего особого не нашли, подозреваемый с ним планами и идеями не делился судя по всему, по крайне мере в онлайн формате. После допроса пришли к выводу, что и вживую своих намерений не раскрывал. Так допрос... допрос."
Сделав небольшую паузу в чтении вслух, наш герой решил перепроверить не пропустил ли он чего перед переходом к наиболее важной частью дела. Убедившись, что ничего упущено не было он перешел к итогам расследования, составленным ещё 4 года назад:
"Что удалось выяснить ценного: подозреваемый был умелым механиком и робототехником, в школе ни с кем особо не общался, в дни перед преступлением ввёл себя немного странно, часто "витал в облаках". При последнем прощании долго сжимал руку допрашиваемого в руках. Не имел друзей в школе - неудивительно. Оценки в школе нормальные, средний балл по предметам 4.4. Отличался больше по точным предметам, хотя круглым отличником по ним не был. Особого таланта к написанию и составлению текстов на гуманитарных предметах не проявлял... Хммм.... Полицейский вынул из папки небольшую тетрадь. На ее обложке красовалась крупная, написанная маркером надпись: "МАНИФЕСТ".
Герой какое-то время просто смотрел на тетрадку в своих руках, не решаясь открыть. Возможно он не был готов снова разочароваться в том, что никаких новых деталей он там не увидит, а возможно содержимое данного манифеста всё ещё ему было как бы неприятно, вызывало отвращение даже спустя столько времени. Тем не менее герой всё же, отложив основную папку в сторону, открыл тетрадь герой и начал вчитываться в текст.
"Сегодня произойдет трагедия. Рукой смерти я пройду по рядам ни в чем невиновных людей. Их единственная вина - их первородный грех. Они родились, чтобы играть свою роль и их роль - это бытие очередной овцы в стаде. Им не дано вершить свою судьбу. Это право дается только исключительным людям и, с моей точки зрения только обладатели такого права - это настоящие люди. И одновременно с правом на управление своей судьбой, настоящие люди получают право и на управление такими "людьми". Людьми второго плана. Это право не прописано в людях, как и не прописано его отсутствие. Просто настоящие люди получают борозду управления своей жизни по праву сильного, в свою очередь образованного из многих качеств, но прежде всего идущего из нужного склада ума. А для полноценного построения своей жизни в современном обществе человеку неминуемо потребуется человеческий ресурс людей, которые его окружают и составляют это общество. И так как общество обязано быть неравным, это его естественное состояние, можно сказать, что ресурс "права на настоящую жизнь" ограничен. А значит человек применяющий право для построения своей жизни забирает его у других. Это естественный ход событий. С ним нельзя поспорить и его нельзя опровергнуть. Так закрыта вводная часть моего манифеста, теперь же к главной части. Почему же именно эти "люди"?
Они будут видеть меня во сне, они будут видеть меня в темном углу своей комнаты. Они будут слышать меня в случайном шорохе своей комнаты, они будут думать обо мне перед сном, они будут думать обо мне, когда им не о чем будет больше думать. Они меня не забудут. Я не знаю этих людей и их имен, но я знаю их судьбу. Моя жизнь продлится на несколько десятков лет, а их сократиться многократно. Это справедливо, ведь настоящая справедливость - это неравенство."
"Справедливость - это неравенство. Эх." - печально подытожил главный герой.
Очередное прочтение бумаги не помогло. Количество прочтений им этого манифеста уже перевалило наверное за сотню, но ближе к пониманию всего происходящего он не стал. Между ним и этим явлением стоял как будто невидимый барьер, не дававший ему познать даже приблизительно почему люди начали для продвижения каких-то своих мыслей и идей убивать других людей, причем именно совершать массовые и максимально жестокие убийства. Ну, очевидно, сначала он просто отмахнулся и сказал "сумасшедший был он" или "издевательства довели", но сейчас когда уже только за последние четыре месяца это произошло 5 раз, а за прошлый год - 14 стало понятно что дело в чем-то другом. И причем ведь не только в убийствах дело, а опять же ещё в том чем эти убийства оправдывают эти маньяки. Ведь не просто так они убивают людей, и не из-за каких-то типичных причин, ну точнее поначалу да, один написал, что люди - создания недостойные жизни в целом, а например другому не нравились представители какой-то одной веры, а третьему какой-то расы. Но сейчас? Нет, сейчас не из-за этого убивают, вы что? Теперь убивают потому что не нравится новая песня - летний хит, который играет из каждого угла, вот довела эта песня человека, так он пошел расстрелял, и не концертный зал или что-то такое, а детский утренник, ведь так идея гораздо эффективнее продвинется. Другому не понравился цвет в который, перекрашивали реставрируемые дома на его улице. Ну не понравились человеку, жалобы официальные не помогли, ну пошел он в ближайшую школу, а точнее это был вроде бы колледж, ну и убил там человек двадцать. А кому-то не понравилась новая школьная программа по истории, кому-то состояние дорог в его городе, кому-то цены в магазине на его любимое мороженное, кому-то наоборот понравился новый фильм - боевик-триллер, ну он и повторил, что увидел, повторил как смог. Такие "вдохновившиеся" тоже не редкость. Кто-то книгой вдохновился, причем в жанре романтика, кто-то речью учителя, причем по химии, а кто-то во сне увидел и решил воплотить в реальность. Книги конечно были запрещены, учителя посажены, а сны, ну сны пока не побороли, хотя пытались, и пытаются возможно и сейчас, где-то в секретных лабораториях, несмотря на то, что прошлые попытки не увенчались успехом. Изначально предложили прописывать специальные таблетки, как бы способствовавшие добрым и хорошим сновидениям. Ради эксперимента выписали в какой-то столичной школе двум 8 классам на 2 месяца. Итог: один из подопытных пришел в школу ножом, а дальше догадаться несложно, что произошло. Так идея с таблетками и загнулась, а контроль сновидений ушел пока на задний план, но это пока.
То есть получается страшнее уже даже не сами трагедии, а те абсолютно абсурдные причины, которые стоят за ними. Насколько безумными должны быть разумы, лишенными какой-либо морали, какой-либо любви или сострадания к другим созданиям сердца, что их носители на такое были способны. Ну не могут же они все быть сумасшедшими жертвами издевательств или жертвами какого-то общего помешательства? Обычно когда тебя окружают одни дураки говорят что это ты дурак на самом деле. И наш герой часто задумывался об этой мысли, ведь вроде бы смысл в ней есть, но он не до конца понятен: ты дурак поэтому видишь всё через некую свою дурацкую призму или ты дурак и поэтому окружаешь себя тоже дураками? И можно сказать - да какая разница, ведь все равно дурак, но всё-таки нашего стража порядка этот ответ не устраивал. Ведь экстраполируя это на дилемму нашего героя мы можем смело отбросить второй вариант всё-таки наш герой этими людьми себя целенаправленно не окружает, он даже ни с кем из них лично не знаком, а их активное участие в его жизни обусловлено исключительно его профессиональной деятельностью. Значит мы остаемся с первым вариантом, намного более страшным, потому что в нем как бы подразумевается или хотя бы проскакивает буквально на мгновение мысль, что только наш "дурак" - это дурак, а вот люди вокруг него совсем не обязательно дураки, в нашем случае не обязательно сумасшедшие.
И что же делать с такими мыслями? Наш полицейский разрешил, а точнее объяснил этот вопрос самым простым и классическим методом - разницей в поколениях. Вот этот молодняк убивающий друг друга для него сумасшедший, а он, эти действия не понимающий и всячески осуждающий, сумасшедший для них. И подтверждение этому он находит зачастую среди своих молодых коллег. Они тоже конечно выполняют свою работу, пытаются предотвратить преступления, а в тех случаях, когда предотвратить не получилось, что к сожалению происходит часто, делают всё, чтобы виновного привести к ответственности, если этот виновный до своей поимки дожил, что тоже к сожалению происходит в абсолютном меньшинстве случаев. Но вот отношение в целом к этим вещам у них другое. Их они совсем как будто не то что не шокируют, но вообще мало волнуют, а иногда вообще веселят. Конечно многое можно объяснить некой хладнокровностью или даже некой черствостью, которая пришла с годами работы в полиции, возможно влияет также, так скажем, перенасыщение подобного рода случаями, да эти причины есть, но это же не причины смеяться над трагедиями, даже между собой на обеде? Такое поведение за собой и своими сверстниками наш герой представить не может, только более юные поколения на это способны. Но тут возникает новый и очень сложный вопрос - что такого случилось, что молодые люди как будто лишились какой-либо морали? И вот сколько герой не думал над этим, а думал он очень-очень много, наверное сотни часов, ни к какому удовлетворяющему ответу он не пришел. Всё-таки все те объяснения которыми кормят его сверстников вроде: интернета, телефонов и иностранных спецслужб его не убеждают, в них может и есть смысл, может они косвенную роль играют, но достаточными причинами не являются, должно наверняка быть что-то ещё. Но что? Герой наш ответа на это не нашел, и наверное найти его ему было не суждено.
В очередной раз не продвинувшись к разгадке этой непрерывающейся серии из трагедий наш герой разложил все документы по папкам, а сами папки поместил обратно на свои места в шкафчик. После этого он надел свою старую кожаную и частично утеплённую куртку, ведь всё-таки ранней весной на улице ещё холодно, и отправился домой.
Дома он приготовил себе на ужин пасту. Ужинал он, смотря какой-то случайный канал в телевизоре. После ужина, уже в кровати он взял в руки телефон и принялся смотреть последние актуальные новости за день. Потратив на это примерно минут тридцать, он отложил телефон в сторону, сложил руки у себя на животе, и глядя в потолок начал думать.
Все эти действия от ужина до раздумий в кровати он повторял ежедневно уже больше 15 лет. Набор и последовательность действий всегда неизменны, за исключением тех, случаев когда герой наш, сильно задержавшись на работе, приходил очень уставшим, в таком случае он выкидывал из своего ритуала постельные "раздумья", и сразу ложился спать. В особо экстренных случаях он мог отказаться и просмотра последних новостей. Возникает вопрос: о чем же он всё думает, вот уже на протяжении 15 лет? Ответ не очень интересный обо всём. О своем детстве, юности, учебе, начале своей карьеры, первой любви, свадьбе, поездке на море, своем сыне, умершим в 4 от развившейся астмы, его похоронах, о его могилке, уже изрядно потрепанной, попытки заменить сына сначала собакой, потом кошкой, смерти родителей, похороны, поминки, потом смерть жены от рака легких, опять похороны, поминки, в общем "прогоняет" свою биографию из раза в раз. Также думает о возможном будущем, или о том что было бы если бы сын не умер или жена была бы ещё жива, что если бы пошел всё-таки работать инженером как хотел его отец, а что если бы он в тот день пошёл туда, а в этот уже сюда и так далее. Несмотря на очень депрессивное резюме его существования, наш герой на жизнь не жаловался. И не только потому что жаловаться некому, но и потому, что жизнь свою он считает вполне приемлемой. И поспорить с ним сложно на самом деле, жизнь как жизнь. Ещё одна интересная деталь в этих раздумьях - отсутствие в них "упоминаний" его профессиональной деятельности. Это некое негласное правило несколько моложе самого этого мыслительного ритуала - ему лет 9. Сложилось оно как-то само по очевидным причинам: работы ему хватает на работе, дома нужно отдыхать, давать мозгам достаточно разрядится. И это не только улучшает качество сна и настроение на следующее утро, что очевидно, это также улучшает и эффективность работы мозге непосредственно в рамках профессиональной деятельности. Это наш герой прочитал в каком-то исследовании в интернете. И так наш герой и следовал этому правилу уже несколько лет, но и из него бывают дни исключения и сегодня был один из таких дней. Его смятение, вызванное всеми этими делами достигла своего пика и он не мог не думать об этом. Его захватывало такое сильное недовольство происходящем, что, то и дело его мысли вырывались наружу через его рот, а ближе к концу раздумий он уже просто ввёл диалог с несуществующей публикой, пытаясь всячески до нее достучаться. Какие аргументы были у него? Да никаких, просто апелляции к личному опыту, очень в стиле людей постарше: "В наше время же так не было. Ну да маньяки и тогда были, но не столько же их было, и не такие цели у них были и отношение было к ним иное совсем, да и ко всему вообще другое отношение было, более серьезное. Сейчас поток информации воспитывает в людях аморальных уродов." Произнеся это герой резко замолк на какое-то время, как будто бы он публичный оратор забывший текст своего выступления. Но дело не в том, что он забыл что-то и не в том, что он осознал, что разговаривает сам с собой. Дело в том, что он сам находил свой аргумент нисколько неубедительным. Он верил, что есть нечто иное, какой неизвестный игрок или сила, которая двигает людей на это. Но что она из себя представляет или кто ее представляет? Политики? Самая верхушка власти? Это пожалуй был самый очевидный вариант и в нем был определенный смысл: деспотичная власть хочет больше ограничить людей в правах и вогнать их в состояние постоянного страха за жизнь, для этого она подстраивает эти трагедии! Логично. Но всё же этот вариант не устраивал героя, он то ли не вписывался в картину мира, то ли просто не давал полного объяснения, в общем это было не совсем то или совсем не то. Чего-то не хватало.
Подумав ещё минут 10, на этот раз молча, наш герой резко построил серьезную гримасу на своем лице, и отвернув свою голову в сторону, как будто там находился его собеседник, он вслух произнес: "А может это поколение и правда просто все какие-то отморозки." После этих слов в его голове всплыли образы всех тех оборванцев, с которыми он проводил воспитательные беседы у себя в кабинете, и ему стало стыдно за свои слова, ведь кем угодно, но отморозками эти ребята точно не были, просто мелкие хулиганы в худшем случае, на таких даже злиться тяжело, и вот они вдруг стали отморозками? Нет, такого не может быть. Есть много ещё нормальных ребят, и их даже возможно большинство. Завершив таким образом свое выступление и как бы с облегчением, наш герой развернул свое туловище обратно, и уже лежа на спине, закрыл глаза. Через пару минут он уснул.
Глава 3.
Проснулся. Умылся. Сделал себе кофе и пару тостов со сливочным маслом. Параллельно с приемом пищи просмотрел последние новости, причем на телефоне, хотя до недавнего времени утром новости смотрел исключительно по телевизору. После завтрака неспешно оделся в гражданку и отправился на работу. В общем утро обычного полицейского предпенсионного возраста.
На работе наш герой особо ничем не занимался, особенно в последнее время. Настроения для повторного копания в старых делах сегодня у него решительно не было, а новых дел попросту не было. Да и к тому же вчера он очень много работал, много думал, сегодня можно было расслабиться, тем более сегодня пятница. Так, в ненапряженном состоянии, листая новости на своем рабочем компьютере, наш герой дотянул до обеда. На обед он решил сходить в кафе, находящаяся недалеко от места работы, всего в 15 минутах ходьбы, но в тоже время и не являющаяся популярным среди его коллег. Он не чтобы нелюдимый, и не то чтобы он не хочет есть в присутствии коллег, вчера-то ведь он ел, просто сегодня он хотел бы поесть в одиночку, как он в общем-то делает довольно часто. Ну, так ему комфортнее. Дойдя до кафе, которое, как обычно, не имело большого количества посетителей, но при этом не было и прям уж слишком тихим. Это для героя было очень важно. Есть в публичных местах без такого типичного белого шума ему не очень удобно, но и в слишком людных местах не комфортно, а вот в этом месте было как раз, это и была главная причина почему он сюда ходил. Повесив куртку на стул, он присел за свое любимое место - пустой столик у окна в дальнем от входа углу и заказал свое привычное блюдо - омлет с беконом и сэндвич с индейкой, а также стакан апельсинового сока. Через 10 минут всё уже было у него на столе. Сначала он принялся за омлет. Ел он его достаточно тщательно и не спеша, всё-таки в таком он возрасте, спешить некуда. Закончив с омлетом, он взял небольшой перерыв в 5 минут, как он всегда и делает, ведь опять же - спешить некуда.
Полицейский не стал доставать телефон, как он часто делал во время такого перерыва, сегодня он хотел посидеть просто так, а то как-то зачастил он пользоваться телефоном в свободное время. Он просто витал в своих мыслях, смотря то на телевизор, висевший в другом углу кафе, то на людей за соседним столиком, то на окно рядом, потом на официанток и девушку за кассой, а затем снова переводил свой взгляд опять на телевизор. Так он бы и просидел наверное минут 10, но его отдых был резко прерван. Вдруг краем глаза он заметил что, возле его столика стоял мужчина в длинном черном пальто, невероятно высокий и с темными относительно длинными волосами, на которых еле заметно выступала седина. Все его тело было плотно покрыто темной одеждой. Кожа была видна только на кистях, с невероятно длинными пальцами, на крупной шее с большим и явно выступавшим кадыком, и на длинном лице, с очень острыми чертами: острый прямой нос, тонкие, но при этом длинные губы, темные впадины на щеках. Эти те черты, которые удавалась вообще разглядеть, остальные же были скрыты круглыми солнцезащитными очками, скрывавшими глаза и плотными волосами, частично покрывавшими уши, виски и большую часть лба. Этот незнакомец заговорил, спокойным, но совсем не скрывающим свою басистость голосом:
"Добрый день."
"Добрый."
"Вы ведь из полиции?"
"А вы по какому поводу интересуетесь?"
"Да просто, я вопрос хотел спросить у человека знающего. Дело специфичное очень. Тут нужно ваше мнение. "
Наш герой немного расслабился и решил раскрыть свою деятельность, но до конца бдительности не терял.
"А почему в отделение не пришли, я сейчас за обедом как видите."
"Да в отделение надо приходить ведь с серьезными вещами, когда уже убили кого-то или что-то другое серьезное. Я так по-быстрому, без лишней официальности хочу узнать, дело важное в каком-то плане."
"Важное говорите? Но ведь не убили никого как я понял." - слегка усмехнувшись сказал наш герой. Таким образом он хотел разрядить обстановку.
"Пока не убили, но дело тем не менее важное."
Это "пока" сильно насторожило героя, но он не стал прерывать незнакомца.
"Вопрос вот в чем: все эти массовые трагедии последних лет, что вы думаете о них."
"Вы что журналист какой-то?"
"Нет, вы что. Просто гражданин которому не без различно."
"Хм. Ну как бы сказать вам..."
"А говорите как есть ну или точнее как думайте. Я жаловаться на вас не собираюсь из-за ваших мыслей, просто хочу узнать, что думает об этом опытный страж порядка."
"Страж порядка? Интересно это вы конечно."
На какое-то время наш страж порядка замолчал как бы собираясь с мыслями, но вскоре продолжил.
"Что тут можно сказать? Ужас, это всё ужас. Просто какой-то кошмар, мы попали в кошмар, выбраться из которого у нас не получается. "
"А вы пытаетесь? Ну, выбраться?"
"Ну как же, мы полицейские пытаемся всё это предотвратить. Получается не всегда конечно, это да, но часто получается."
Тут конечно наш герой слегка слукавил, всё-таки говорить, что зачастую ничего предотвратить не получается незнакомому гражданскому будет совсем позорно. Однако, собеседник будто бы сразу раскусил ложь:
"Насчет зачастую что-то я мало вам верю, но опустим это, насчет предотвращения... ведь мне кажется вы не совсем предотвращайте этот кошмар. Скорее отдельные уже проявившиеся в нем детали замазываете, а кошмар не уходит сам никуда."
Наш герой предпочел проигнорировать явный выпад в адрес себя и своих коллег, всё-таки слишком он не конфликтный.
"Это вы что имеете в виду?"
"Ну ведь вы просто давите прыщики, по мере их появления. Но вы не боретесь с первопричиной самой, вам так не кажется?"
"Кажется? Ну, на самом деле конечно вы правы в этом. Но это не потому что мы плохо работаем или мы не хотим исправлять. Хотим, ну я хочу точно, лично за себя я могу сказать. Но это ведь не такое дело которое можно просто решить как уравнение в математике. "
"А что же это?"
"Это... это проблема более высокая как бы. Тут нужно в голову или в душу людей заглядеть, чтобы понять, что ими движет, понимаете? "
"Хм. Интересно. А что вы пробовали? Прям заглядывали в душу?"
"В каком-то плане пробовал, но не мое это наверное. Я пытался вот просто понять как к этому можно прийти, как "они" приходят к этому. Вот я поставил себя на место такого убийцы, в его жизненную ситуацию, но я не представляю почему он идет и стреляет по людям. Для чего? Я не психолог совсем, и людей молодых совсем не понимаю. И с каждым разом, скорее каждым днем, мне кажется я понимаю их всё меньше."
"Возраст наверное. Разница поколений. Всегда так."
"Уж тут не просто разница. Да мы, ну мое поколение, во многом с нашими родителями расходились. Да они хотели как раньше и без лишних движений чтобы, а мы хотели свободы, перемен и всего хорошего. Так наверное и вправду у всех это да. Но мы же не шли убивать за свободу вот так?"
"Постойте, кто-то да всё же шел и убивал."
"Понятное дело, кто-то да шел. Людей всегда убивали да. И могли за свободу убить там политика например, да имело место. Но ведь не так сейчас. Это не эволюция и не прямое продолжение таких вот порывов к свободе, если вы на это намекаете. Эти подонки, они ведь как будто не люди вовсе. Я извиняюсь за выражения такие, но просто по-другому сложно сказать. Я имею в виду, что они как будто выросли в другой реальности, где все психопаты. И вот они там выпростают в этой реальности, и когда достигают нужной боеспособности их к нам перебрасывают. Вот так это ощущается."
Услышав это, собеседник слегка усмехнулся и будто бы с иронией согласился:
"В этом есть смысл. В ваших словах абсолютно точно есть доля истины."
"Вы так думаете? По вам не скажешь, что вы согласны."
Такое замечание на самом деле для главного героя было очень редким явлением и ему даже стало немного стыдно за свою дерзость. Долго стыдиться правда не пришлось.
"Думаю ли я? Знаю."
"Откуда вы знаете это? Можно поинтересоваться?"
"Много я знаю об этой теме в целом. Об этих людях, творящих это. Давно интересуюсь."
"И наверное манифестов много прочитали?"
"Это мягко сказано."
"Понимаю. Это тема интересна конечно, равнодушных к ней нет я думаю, такое не часто бывает. Чтобы всем было что сказать."
"Есть. Есть равнодушные, всегда будут. Пока их не коснется, они сильно думать об этом не будут. "
"Тут любого коснуться может."
"Но не всех ведь касается?"
"Пожалуй не всех. А все же как вот не боятся такого?"
"А достаточно не думать об этом и тогда и боятся не будешь."
"Это так конечно. Но как же им удается не думать. Я имею в виду молодое поколение, оно вот совсем как будто не волнуется об этом, иногда мне так кажется. Мое поколение и помладше поколение наверное, мы об этом думаем постоянно. Я за себя конечно говорю в первую очередь, но я уверен это касается всех нас - старичков. "
"Вы, понятно, что только об этом и думаете, о чем вам ещё думать? О скорой смерти? Вот молодым не до этого, у них жизнь идёт прямо сейчас во всю. Им некогда думать о таких вещах лишний раз."
Наш герой вновь решил проигнорировать грубость со стороны собеседника, но внутри у него уже потихоньку созревал какой-то негатив и возможно сегодня был бы тот редкий случай когда он бы ответил на оскорбление в свой адрес. Но пока что диалог продолжался:
"Ну, они же не прям вообще не обсуждают это."
"Конечно обсуждают."
"Но не как наше поколение."
"Правда, не как ваше. Молодые делают это прежде всего с юмором."
"Они, с юмором? Уж нет, они смеются над этим, так смеются, что мне не по себе. Я всё понимаю, там, черный юмор... Но вот я помню месяца три назад показал мне мой коллега видео, там молодые парни, девочки, лет по 17 наверное сценку разыгрывают прямо по мотивам трагедий. Не помню как такие видео называются, со сценками, ну не важно. Так вот там всё было: и манифесты, и убийства невинных, и всё на смех. "
"Ну такое и раньше бывало всё-таки."
"Не так было, не так. Поверь мне, мы не так вели себя, да гнули палку иногда, но не так. И не так повсеместно. Таких видео наверное сотни, если не тысячи. А зрителей у них миллионы."
"Пожалуй так."
"И всем смешно. А мне нет. Я как увидел то видео, я месяц его не забывал, постоянно думал, да и сейчас думаю иногда, но тогда я прямо в смятении был. Также как с самими этими массовыми убийцами изначально у меня был шок и смятение, так и тут. Одни убивают, другие смеются. Причем ведь их убивают ведь, их друзей, их родственников. Неужели когда убьют их например родителей они также посмеются?"
"Вряд ли."
"Я надеюсь что вряд ли. Надеюсь, именно что надеюсь. Не должно быть так, тотальное вымирание эмпатии происходит на наших глазах, а мы ничего не делаем.
"Политики над этим работают я уверен."
Наш герой поначалу даже оценил такую шутку, пускай и вставлена она была между его совсем не шуточными рассуждениями. Однако улыбка сошла с лица его также быстро, как и появилась, а его лицо опустилось вниз, но он решил всё же отметить чувство юмора собеседника, при этом не поднимая головы обратно и говоря как бы про себя:
"Вот что действительно смешно конечно."
"Это правда."
"А это творчество этих юнцов - это совсем меня не смешит. Это страшно."
"Справедливая оценка."
"И страшнее только манифесты, те которые в шутку будто написаны, с иронией как бы." "Почему они страшнее?"
"Как же? Ведь не человеком писаны они. Я не хочу верить. И я не особо верующий знаете, в религиозном плане, но эти произведения это дел рук Сатаны должно быть. Иного объяснения не вижу."
"А по-моему объяснение, что вот такое чувство юмора у людей просто - более логично." "Какое чувство юмора? Это безумие абсолютное."
"Да вполне обычное дело - для шутки угробить кого-то, придать ей веса. Обычные шутки уже не смешат никого. А обычные убийства не будоражат умы. Вот и появился продукт своего времени, скажем так."
"Кого такие шутки смешат можно поинтересоваться? Молодняк опять, маргиналов всяких" "Меня смешат, хотя я может и есть маргинал."
Услышав такой дерзкий ответ герой даже впал в некое подобие злости.
"Вас? Вас смешат? Значит вас смешат? Мне кажется это вы сейчас надо мной смеетесь!" "Возможно смеюсь. Над вами. Но и эти вещи все тоже забавны определенно."
Наш герой начинал терять терпение.
"Определенно! Определенно! Забавят вас, наверное для вас их и пишут, и убивают?"
"Ну не совсем конечно."
"Не совсем?"
"Не совсем. Пишу их как раз я. А вот убивают они."
Герой впал в шок. Он не мог до конца понять что он сейчас слышит. Тысяча параллельных мыслей вдруг пронеслась у него в голове: кто сидит перед ним? Как это - он пишет все эти вещи? Чего он хочет? Неужели он сейчас достанет пистолет и выстрелит в человека, сидящего перед собой, а потом и по всем остальным людям в заведении? В это легко теперь было поверить. Наш герой хотел бы достать пистолет, но боялся, что оппонент окажется быстрее. Вполне возможно он уже его достал. И прямо сейчас под столом он держит пистолет направленный вперед, ведь руки его были как раз там и увидеть их офицер не мог. Он решил продолжить разговор максимально, насколько он то может, не подавая вида о своем волнении, но выходило не очень.
"Ка-... Как это... Как это вы пишите? Вы м-манифесты пишите?"
"И манифесты, и планы действий для этих юных деятелей тоже. Правда в последнее время много взялось одиночек, которые всё сами пишут и планируют, выходит у них плохо конечно, но что поделать. В принципе меня устраивает это."
Смятение главного героя скрывать уже было невозможно.
"Устраивает? Нет, подождите, это вы сейчас так пошутили?"
"Нет, не шучу. Я лично писал, понятное дело совместно с этими исполнителями, всё-таки им надо понимать за что они будут людей убивать, правильно? Ну и поэтому они как бы часто такие одновременно и нелепые, и толковые, понимаете? Некоторым, у которых идеи попроще просто советы давал или оценивал, что они сами написали, и сам не писал при этом ничего."
"Попроще?"
"Ну знайте, краткость сестра таланта. И на самом деле эффективнее те доктрины, что укладываются в пару строк. Как например "Кто был никем станет всем" знаете?" Или "Мы должны гарантировать будущее белых детей!". Ведь нельзя ничего построить вроде бы на этих лозунгах, пустой популизм, а ведь у этих лозунгов больше всего последователей. Ты можешь хоть книгу написать о том почему индустриализация - это зло и с ней надо бороться, но никто дальше первых строчек книги ничего не запомнит. Будут повторять одну и ту же фразу как мантру, а что и почему не объяснят, а если и объяснят, то основываясь не на первоисточнике, а только на чужих его интерпретациях, несколько раз перешедших из одних уст в другие, пережеванных до неузнаваемости, по принципу сломанного телефона. А что делать? С такими и надо работать. Они и есть основной материал."
Герой пытался как мог удержаться за нитью повествования собеседника, но его волнение в купе с абсолютной неадекватностью того что он слышит почти полностью отменяли такую возможность.
"Материал? Как же это материал? Материал для идей? Вот пустых этих идей? Которые укладываются в две строчки?"
"Идеи разные бывают. И опять же, то что они лаконичны скорее хорошо. Некоторым идеям знаете больше двух строк и не надо. Вот один из моих любимых манифестов, из тех, что как раз не мной были написаны, помните год назад в начале весны был один случай? Может помните? Заметная на то время была трагедия?"
"В начале весны, год назад... точно не вспомню... сейчас может... а дата какая там была?"
Такой вопрос застал героя врасплох и ему даже стало немного стыдно, что он не мог вспомнить событие, о котором шла речь. Из-за этого мимолетная уверенность и злость героя начали снова сходить на нет и он отвел лицо в сторону от собеседника и продолжил разговор уже в таком положении.
"Дату вам сказать? Так ведь там весь смысл в дате, она там не случайная была выбрана." "Неслучайная дата?"
"Ну подумайте, какая заметная дата есть в начале весны?" Наш герой так волновался, что с трудом вообще думал, и даже на вопрос о том как его зовут и сколько ему лет сейчас бы ответил не сразу, что уж говорить о каких-то датах.
"Не могу что-то... не приходит в голову ничего..."
Подсказка ничего не дала и герою становилось только стыднее от этого.
"Эх, как вы по профессии работаете-то вообще? 8 марта - международный женский день. Так, припоминаете?"
"Что-то вспоминаю, что-то было, да... погибли люди тогда, да..."
Герой сам не понимал, действительно ли он что-то вспоминает или это просто его разум затуманен настолько в данный момент, что в его голове начинают всплывать какие-то ложные воспоминания.
"Понятно. Действительно тогда стрелок убил несколько женщин, на концерте музыкальном, а именно семнадцать убитых, тринадцать раненых было. А помните манифест его? Самый сок в нем был, на мой взгляд."
"Не помню что-то."
Разговор начал походить на диалог преподавателя, принимавшего зачет и студента, пришедшего на этот самый зачет без должного уровня подготовки.
"А вот посмотрите, это если что оригинал на бумаге он мне оставил, с автографом между прочим. Такой же, но без автографа был на нем, во время самого действия, я думаю он где-то у вас хранится."
Мужчина протянул нашему герою маленький листик бумаги, судя по размеру, вырванный из небольшого блокнота, и сложенный по полам. На внешней стороне красовалась сделанная судя по всему обычной шариковой ручкой надпись "манифест". Развернув бумажку, герой обнаружил, что внутри было написано всего пару строк: "Женщины - зло. Я всё сказал." Ниже была роспись автора, но наш герой не мог разобрать какие именно символы составляли эту роспись, да и это не было важно вроде бы. Но наш страж порядка смотрел на эту закорючку минуты три, пытаясь решить эту бессмысленную головоломку, которая изрядно усложнялась тем, что его руки невероятно тряслись и символы на бумажке как бы расплывались. В то время как его собеседник, подставив одну руку под свое лицо, частично закрывая рот, будто бы пытаясь спрятать ухмылку, наблюдал за ним сквозь свои темные очки, не двигаясь и не издавая абсолютно никаких звуков, будто его тут и вовсе не было. Наш герой оклемался и, так и не разобрав эту злосчастную подпись, положил бумажку на стол, а потом неожиданно спокойно произнес:
"Это ненормально."
"Нет" - сказав это собеседник начал ухмыляться ещё сильнее и, повернув лицо в сторону окна, как будто ему резко надоело смотреть на нашего несчастного героя он продолжил:
"Теперь это как раз таки норма. Интересный манифест кстати? Мне очень нравится. Со всеми своими талантами, а я бы не написал такой эффектный. Всё-таки важна простота." "Это ненормально. Это не-но-рма-льно."
Страх нашего героя частично перешел в злобу, что отразилось на его речи.
"Зачем им это делать, чего они хотят? Садизм? Скажите мне, они просто хотят убивать? Идеи тут ни при чем!"
"Может и хотят, но идеи тут не ни при чем. Из тех с кем общался были и идейные, были и просто маньяки, скажем так."
"Какие идейные? В чем их идеи? В чем смысл таких идей? Для какого они?" "Для людей." Нашего героя немного дернуло, но он решил пока что замолчать, как бы приглашая собеседника к продолжению его ответа. Собеседник этим приглашением воспользовался:
"Для таких же, как они сами. Они хотят быть услышанными, это обычное и естественное желание, я бы даже сказал потребность. И вот утолить ее надо, но обычные старые способы уже не эффективны. Умы людей сжижены до абсурда, постоянными потоком информации в интернете, понимаете? Самый тупой вброс, самая жалкая новость, самая пустая идея будет опубликована. Интернет всех уровнял и всех избаловал. Также как просто выложить видео в интернет с разъяснением своей новой великой идеи будет абсолютно неэффективно, также глупо пытаться печатать о ней книгу, или выходить на протест под эгидой этой идеи на улицы и получать за эту идею от гвардии по лицу. Всё будет растворено в белом шуме инфополя абсолютно одинаково. В этой отвратительной бесконечной и безграничной массе информации, полной идиотизма, обмана, инфоцыганства и нейросетевого творчества нет места сердцам людей, а их разумы уже побеждены. Они на коленях перед безграничным и всевластным инфополем, и подняться они уже не смогут. Так как же до них достучаться? Как обратить внимание тех, кому ничего уже принципиально неинтересно?"
Задав последний вопрос, собеседник посмотрел на нашего героя, но тот ничего не ответил. На самом деле ответа от него и не ждали, а потому собеседник продолжил:
"Я отвечу вам: устроить то, что нельзя проигнорировать. Шоковая терапия в своем роде. Пока что люди не настолько потеряны, и массовые трагедии их выводят из колеи. Не всех, не всегда, но из всех методов этот действительно самый рабочий. И он будет работать пока люди будут умирать, да большинству уже сейчас все равно на эти вещи на самом деле, но знаете кому не все равно? Родственникам погибших, их друзьям, друзьям их друзей. Пока человек не победит свою социальную натуру, такие вещи будут работать. И вот юным мыслителям приходиться идти на зверства, понимаете?"
"Идти на зверства? На зверства? Для чего?"
"Чтобы быть услышанными. Только что ведь говорил."
"Услышанными быть. Они хотят чтобы их услышали. Для этого они убивают людей. "
Наш герой опустил голову и закрыл лицо руками. Из злости его состояние начало переходить в отчаяние.
"Именно так. Это трудно понять и тем более принять человеку из другого времени вроде вас, но и спрашивать или ждать вас никто не будет. Всё будет дальше идти своим чередом. Такова жизнь."
"Я действительно из другого времени. Того времени когда мы стеснялись произносить имена тех уродов, которые убив с десяток человек прославились. И когда мы хотели вспомнить имена их жертв наши уста дрожали. Они дрожали от страха, от злости, от стыда, от сожаления. Мы не были тряпками или слабыми духом. Мы жили не в облаках, а тут в реальности. Но мы были людьми, людьми, понимаете?"
"Эти юные умы тоже ничуть не меньше люди чем вы."
"Эти люди которые готовы убить даже родных своих ради черт знает чего?"
"Ну да. Это и делает их людьми на самом деле. Дикие животные ради "черт знает чего" не убивают, если вы на это намекаете. А если они не люди и не животные то кто они тогда?" "Они не животные, тут вы правы, животные на такое не способны. Точнее не больше животные чем мы наверное. Они..."
"Они?"
"Они другие. Они люди современности. Новые люди, так бы их назвали философы, а может ещё назовут. Мы и они отличаемся, хотя бы социально, я в этом уверен."
"Ну тут можно с вами согласится пожалуй. Это пожалуй можно. Настало время новых людей! Неужели вам неинтересно посмотреть на него, не через призму своей профессиональной деятельности."
"Я не хочу на это смотреть. Я не хочу этого видеть, я не хочу этого слышать. Я не хочу этого знать."
"Многое упускаете."
"Зверства ради зверств меня не интересуют."
"Что же вы, только ведь говорил что это как раз поступки идейные, а не зверства ради зверств."
"Идейные? И в чем же их идеи? В том что новая песня популярная настолько плоха, что надо убивать из-за этого?" - Неожиданно вспомнил давний случай герой. И вспомнил очень кстати.
"О, это вы хорошо вспомнили. Этим я даже горжусь в какой-то мере, хорошо я тогда придумал. Это конечно было сделано частично из практичных целей, меня та песня изрядно раздражала, попса про какие-то вечеринки на пляже, просто безвкусица, играла ещё из всех щелей. Ну я и думаю, а дай я её исключу из инфополя, точнее из музыкальной его части. Так и вписал ее в манифест, конечно там обернул всё красиво в критику современного искусства, штампованного как на заводе. Это очевидно сработало, ее не сразу перестали обсуждать, по понятным причинам, но играть ее перестали моментально. И это просто прекрасно, с такой некой поэтическо-сатирически-социальной точки зрения, потому что убрав эту песню из всех чартов, эти массовые дистрибьюторы искусства как бы уважили жертв и избежали обвинений в... да в чем угодно в принципе, но ведь они по факту просто сделали то, что и хотел "злодей" - он хотел запретить песню, и ее негласно запретили, при этом убийцу называли сумасшедшим эти же люди, что и стоят за распространением этой музыки, но они же его как бы и послушались. Возможно боялись новых трагедий, возможно кто-то сверху дал приказ, неважно. Выглядит достаточно иронично. Но тут есть ещё слой сатиры: ведь этим негласным запретом они ещё раз показали суть шоу-бизнеса. Бесталантный артист через связи, либо свои, либо своих родителей или ещё кого в момент становится популярным, и его действительно вроде не только крутят везде, но и слушают. Но стоит какому-то безумцу вытворить что-то ужасное и обвинить данного артиста, который очевидно ни в чем не виноват, кроме своей ярой бездарности, как вдруг этого самого артиста отовсюду выкидывают вместе с его хитом, его популярность исчезает также резко и можно сказать также по запросу третьего лица, как она и возникла. Это кстати правда, насчет его популярности, он так и не попадал ни в какие чарты и топы с того самого момента, сейчас в лучшем случае играет на каких-то корпоративах, не самых элитных, и очевидно не исполняя свой главный хит. Такая вот интересная ситуация."
Как будто бы ожидаемой реакцией нашего стража порядка на данную речь должна была стать вновь сильная злость, но то ли энергии, то ли характера ему не хватало и он мог только отчаянно, как будто на грани слез вяло протестовать:
"И вот этим идиотством вы гордитесь? Ради глупости забрать невинные жизни вам кажется крутым? Ради этой клоунады?"
"Это не идиотство и не глупость по своей сути. Это высшего рода комедия на самом деле, для истинных ценителей. Обычные шутки меня уже давно не смешат."
"Вы просто-"
Не дав договорить, собеседник резко прервал нашего героя:
"Но вы конечно в чем-то правы. Пожалуй таких "несерьезных" манифестов стало многовато в последнее время, скоро и приедаться начнут. Поэтому сегодня я принес кое-что посерьезней. Посмотри"
Собеседник положил на стол не большой буклет с надписью "манифест" на обложке на стол и толкнул его к своему оппоненту. Наконец положив на стол маленький женоненавистнический манифест который он всё это время сжимал в руках, наш герой подобрал новый куда более объемную единицу литературы и спросил:
"Что это?"
"Почитай и поймешь, это важно. Я и пришел сюда изначально чтобы тебе передать. И читай лучше сейчас потому что это срочное дело на самом деле."
Наш герой опять впал в дрожь.
"С-срочное дело?"
"В каком-то смысле, но прочитать ты его полностью успеешь. Он не такой прям большой."
Наш герой долго не мог понять что ему делать, но всё же решил прочитать данную ему бумажку. Он чувствовал, что это его единственный выбор, и что возможно это последнее что он прочитает в своей жизни. Тем не менее он собрал оставшуюся волю в кулак и принялся читать.
"Сегодня ровно в 15:00 произойдет трагедия. Окрасив кровью актуальный календарь, и забронировав место для траурной даты в календарях будущих, я стану частью новейшей истории. Очевидно, что через пару лет я и мои действия нашим обществом в широком смысле будут забыты полностью. И хотя общество в узком смысле меня конечно никогда не забудет, мой манифест направлен на общество именно широкое. Цель моего манифеста очень простая: заранее разбить мифы и нелепые рассуждения обо мне людей, хотящих поделиться своими абсолютно необходимыми точками зрения на причины сегодняшней трагедии. Они будут под микроскопом рассматривать мою жизнь, скрупулезно выстраивать мою биографию, и очевидно придут к закономерным выводам, банальность которых просто не позволяет мне тратить время на их изложение. Неважно кто я, как я жил, неважно на самом деле даже то, что я сделаю сегодня. Важна идея, которую я хочу донести до социума, до той его части, которая может эту идею понять в принципе. Так и следует меня воспринимать идейный человек, или даже идея в человеческом облике. И то что я сегодня сделаю я делаю с одной лишь целью продвижение и огласка моих идей. Никаких личных неприязней я к своим будущим жертвам не имею, я специально выбрал тех, кого лично не знаю, а знаю лишь то где они будут сегодня в 15:00 и то что они будут беззащитны. И так с целью разобрались, перейдем главному. Современное устройство общество, а точнее принцип его самоуправления координально K неверен. Демократия и все ее версии приводят к непосредственному вырождению государства, а соответственно и народа заключенного нем. И тесная связь нации И государства это тоже тема достойная отдельного рассуждения, в этом манифесте я хочу сфокусироваться именно на способах правления и избирания. Не будет преувеличением сказать что любой более-менее умный человек в юности не испытывал симпатии к демократии, но поистине умный человек тот - который в зрелом возрасте видит демократию как то истинное зло, которым оно является. И эта смена обусловлена очень просто - с возрастом к человеку приходит понимание того насколько средний человек - идиот, которому ни при каких обстоятельствах нельзя доверять управление ни над чем, даже над самим собой. И пускай мы оставим ему всё-таки власть над его личной жизнью, над его семьей, его карьерой и творчеством, потому что все издержки от неправильных решений в этих сферах будет он ощущать именно на самом себе, доверить ему власть или выбор того кто будет властью мы не можем, ибо это равно самоубийству, причем самоубийству саму глупому и идиотскому самоубийству по неосторожности, когда смерть наступает из абсолютной халатности, как например попытка исправить неполадки в электрощитке, не имея ни опыта, ни знаний, ни оборудования. Смерть позорная и нелепая, но от того не менее болезненная и жестокая. И любой недалекий дурачок скажет, что мой взгляд на вопрос демократии обусловлен только моей мизантропией, которая в свою очередь обусловлена конечно жестоким отношением ко мне сверстников. Но и то и то не является истиной. В школе ко мне отсносились абсолютно нормально, даже справедливо, я не искал ни с кем особого общения, и никто не тревожил меня, хотя иногда и у меня могли спросить помощи с решением теста по например физике, и я помогал, и мне были благодарны. Также и я мог спросить помощи на другом предмете, и мне помогали, и я был благодарен. Так что тут всё было достаточно нормально, а что касается мизантропии у меня самой по себе - тоже ложь. Мои идеи растут как раз таки из настоящей добродетели желания улучшить жизнь людей. Почему это так? Как я уже сказал нельзя доверить всем людям власть, они себя "убьют". Примеров в истории множество, и каждый человек, задумавшись, вспомнит хотя бы парочку. Что мало разве историй мы слышали в это время демократии, о там как люди голосовали и поддерживали тиранов? Как граждане абсолютно демократично привозили к себе в страну своих будущих убийц? Как люди добровольны обезоруживались и вставали на колени перед врагом, не имея возможности защититься, ведь у врага оружие есть? Подумайте и вы сами всё увидите, эта историческая закономерность есть везде, где есть демократия. И я даже не говорю о том, что происходит с демократией когда в государстве нет реально работающей системы сдержек и противовесов. И даже эти работающие системы медленно гниют под натиском "человечности", поэтому вопрос превращения демократии в олигархию или деспотию - это вопрос исключительно времени. И так проблема понятна, но в чем тогда решение? Неужели нужно возвращать монархию или аристократию? Нет, достаточно ввести демократический ценз, нужно забрать у всех право голоса, и возвращать потом его только тем гражданам, которые доказали то что они его достойны. Нам нужно сузить избирательный ресурс многократно. Как же доказать гражданину свое достоинство? Для этого требуется ввести экзамен - проверка знаний по всем базовым дисциплинам: математика, языкознание, история, экономика. Возможно также стоит включить вопросы и по другим дисциплинам, но Я перечислил самые важные прежде всего. Такая экзаменация будет проводиться ежегодно и любой гражданин может поучаствовать. Набрав необходимый порог по баллам вы получаете право голосовать И избираться в ближайшие 4 года. По содержанию теста расписываться тут нет смысла, его должны будут составлять группы ученых, работающие с фокус-группами. Могу только сказать, что необходимо сделать тест сложным настолько, чтобы 90-95% населения пройти его не смогли. Но даже если вы прошли тест, вы всё ещё можете потерять избирательное право следующими методами: совершив уголовное преступление, объявив банкротство и получив диагноз о серьезном психическом расстройстве. А также проявив антагонизм к собственной стране. О последнем хочу расписать подробнее, отчасти именно эта тема вдохновила меня на мои отчаянные действия. Люди, явно отстаивающие позиции врагов своей страны и совершающие действия, направленные на ухудшение внутренней ситуации в государстве и ослабление его позиции во внешней политике недостойны высшего права коим является право голосовать и избираться, больше всего. Эти люди хуже любых врагов из вне, потому что их гораздо сложнее вычленить из общества, а их действия по дестабилизации общества гораздо эффективнее, их взгляды гораздо "заразительнее". И видя то, насколько много таких людей вокруг меня поглощает отчаянность. Эти враги в школе, эти враги в колледже, эти враги в магазине, эти враги на улице, эти враги в доме. Все они тратят свой человеческий ресурс на приближение развала собственной страны, иногда сами того не понимая. Их действия имеют разный вес и тяжесть, но все они повинны. И среди тех за кем я сегодня приду такие люди тоже есть, будьте уверены. Я хочу обратиться к нашему президенту, который очевидно тоже видит то состояние, в котором существует наше общество в последнее время. То количество врагов среди своих, агентов извне, спящих ячеек, ретрансляторов ненависти и прочего скама. Я думаю, что наш правитель понимает, что требуется радикальное решение, но не осмеливается его совершить, но я утверждаю, что иначе нельзя. Если не остановить "их", очевидно они скоро искоренят "нас" и наш дом. На этом мой манифест закончен."
После основного текста буклета на последней странице внизу красовался автограф. Наш герой даже не сразу понял что это за закорючка, настолько это все еще было за гранью для него даже, несмотря на то что он уже подобное видел, при чем недавно. Рассмотрев внимательно роспись, он попытался сначала тщетно ее разобрать, а потом ещё более тщетно попытался вспомнить не видел ли он ее где-то до этого. (Самое страшное, что роспись он как раз таки видел, но об этом позже.) В какой-то момент сдавшись, наш герой всё же решил пока закончить с манифестом.
Аккуратно с прям особым трепетом положив манифест его на стол, полицейский взялся руками за голову, а потом произнес:
"Это..." - начал наш герой.
"Это?" - с ухмылкой повторил собеседник
"Это ужасно. Также ужасно, как и всё остальное."
"Ну написано же не прям ужасно. Так слегка пафосно конечно, но местами неплохо. Слегка даже отдает Макиавелли или Платоном, не находите?"
Наш герой вопрос проигнорировал.
"Не читали наверное, но не страшно..."
"Когда?"
"Когда?" - опять с ухмылкой повторил собеседник.
"В какой день?" - в таком около повелительном тоне спросил герой.
Услышав это, собеседник повернулся полностью к нашему герою и опираясь на свои руки, немного вытянулся к нашему герою и сказал:
"Сегодняшний."
Наш герой быстро достал телефон и стал стремительно набирать какой-то номер.
"Что же вы, хотите предотвратить трагедию?"
Наш герой поднял голову и сурово посмотрел на собеседника, и пускай его глаза были скрыты за темными очками, нашего героя это не смущало и он твердо смотрел туда где по его предположению они находились. Видимо какая-то былая, недавно потерянная уверенность снова вернулась.
"Понимаю. Работа, все дела. Но поздновато уже немного."
Герой вдруг замер. Время. Ведь время было указано в манифесте, а он уже успел забыть это. Он открыл манифест и увидел в самом начале эти зловещие слова: "Сегодня в три часа...", герой взглянул на часы на телефоне, они показывали 15:10. Герой замер на мгновение, которое как будто длилось вечность. И вся эта вечность была наполнена лишь тишиной, но это вечности суждено было прерваться, и прервал ее собеседник:
"Всё свершается прямо сейчас."
Пот на голове на лбу нашего героя скопился так сильно что казалось он сейчас зальет ему глаза, его руки тряслись и вместе с ними потрясывалась и голова, а глаза не могли сфокусироваться ни на чем.
Наш герой не был верующим строго говоря, по крайней мере верующим в конкретно бога конкретной веры, скорее чем-то вроде агностика, но сейчас только одна мысль крепко держалась в его голове: Перед ним сидел никто иной как Сатана. Герой был полностью потерян, и хотя он понимал, что ему нужно прям сейчас бежать в участок, параллельно обзванивая всех кого он только вспомнит, он просто не мог пошевелиться, настолько сильно какой-то первобытный страх сковал его. Так он и сидел бы в этом состоянии, но его опять прервал собеседник:
"Не стоит переживать, я уверен полиция уже была вызвана и скорее всего будет на месте в течении 5-7 минут. Ты звонками ни на что не повлияешь. Лучше просто расслабиться сейчас, потому что сегодня работы будет много. Я кстати пойду уже наверное, я и так засиделся. Но только хочу спросить у тебя напоследок: Ты очевидно хочешь чтобы всё это прекратилось, но как ты собираешься это сделать? Если у тебя хоть какое-то сформулированное видение на то как это можно прекратить?"
Наш герой всё ещё не пришел в себя до конца и не до конца даже осознавал что у него спросили, поэтому его ответ был достаточно ожидаемый: