Dark Window, Копин Александр
Ангелы летают не только в небе

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ещё одна история о Подземном Мире, упомянутом в "Лётчице с листа Ивы". На этот раз героями событий выступают два лётчика "мышиного" вида - Гиго и Рокфор. Болезнь дочери вынуждает Гиго требовать завершения контракта у главного босса компании. Тот не горит желанием отпускать лучшего лётчика. Однако, столкнувшись с непреклонностью Гиго, босс поручает ему последнее задание - сложнейшим маршрутом доставить груз в практически неразведанные районы Подземного Мира. (произведение создано в соавторстве с Александром Копиным)
  Dark Window & Александр Копин
  
  Ангелы летают не только в небе
  
   Кто-то скупо и четко
   Отсчитал нам часы
   Нашей жизни короткой,
   Как бетон полосы, -
  
   И на ней - кто разбился,
   Кто взлетел навсегда...
   Ну а я приземлился,
   А я приземлился, -
   Вот какая беда...
  
   В.Высоцкий (Песня лётчика)
  
   Глава первая
   Контракт с правом продления
  
   Центральный район столицы подземного мира напоминал беседку. Восемь небоскрёбов-колонн, выстроившись кольцом и уткнувшись в куполообразный свод, образовывали главную площадь города. В её центре всеми цветами радуги полыхал поющий фонтан. Сюда непременно привозили всех туристов, миллионами посещающих огромный город. Гигантский прожектор, покачиваясь, заливал площадь серебряными волнами. Иногда по ним проскальзывали паутинки - тени канатных дорог, связывающих небоскрёбы. Снизу они казались едва видимыми ниточками.
   Если же взглянуть сверху, небоскрёбы напоминали сосульки, воткнутые в далёкую площадь, по которой сновали разноцветные муравьи. Земля над головой была куда ближе, только вот нависала весьма грозно. А та, которая внизу, тоже не казалась дружелюбной. Из-за этого любой, перебиравшийся по небоскрёбам посредством канаток, чувствовал себя неуютно в стеклянном вагоне, стремительно несущемся вперёд. Мышки-секретарши испуганно взвизгивали при резком наклоне. Профессорского вида очкарики тревожно переглядывались. Даже у крыс, облик которых неуловимо выдавал суперагентов, здесь ощутимо подёргивался краешек губ.
   Только один пассажир чувствовал себя в своей тарелке. Он расслабленно сидел у окна - худощавый густоусый мыш средних лет, одетый в уже немодный, но отглаженный костюм. Опытный сыщик тут же предположил бы, что костюм покупался в лучшие годы непугливого мыша и с тех пор надевался им нечасто, поэтому и сохранил лоск перед собратьями по фабрике, которые давно уже обретались на помойках или в лавках старьёвщиков. Но, окажись сыщик на этой верхотуре, то не проводил бы он сейчас дедуктивные эксперименты, а испуганно подёргивал бы ушами, косясь на бездну под ногами или на мрачный купол.
   Чем же отличался этот мыш от других пассажиров стеклянного вагона? Только одним: его профессией было летать. Затерявшись в толпе, к небоскрёбу Больших Боссов приближался прославленный лётчик Гиго.
   На его обычно жизнерадостном лице сейчас лежала тень тревоги и печали. Чего боялся он, чьё сердце не трепетало перед высотой? О чём беспокоился? Наверняка, о том, что непременно должно случиться в кабинете управляющего авиакомпанией, но лучше бы не случалось. И если бы оно зависело лишь от самого Гиго, то неминуемые мрачные тени превратились бы в лёгкие облачка и немедленно рассеялись. Но только в подземном мире мало что зависит от тебя самого.
   Что же невесёлое должно произойти со славным мышом? Опытным взглядом окинув Гиго в желании выдвинуть гипотезу, даже самый прославленный сыщик, не успел бы предложить варианты. Скоростной поезд прибыл к станции назначения. Сжавшиеся тела, почуяв вместо воздушной бездны спасительный карниз, распрямились, с наслаждением вытянули конечности, поднялись с мягких кресел и, с каждым шагом наполняясь уверенностью, затопали к выходу, где их ждали офисы, курилки, буфеты и лифты, теперь уже вертикального направления.
   Целью Гиго был офис Босса, заведующего подземными авиалиниями. Он ещё никогда не видел Босса в лицо. Даже на работу его принимал всего лишь Старший Менеджер Управления По Работе С Персоналом. И вот теперь должна была состояться первая встреча с истинным хозяином самолёта, на котором летал Гиго. В некотором роде даже хозяином самого Гиго, потому что все отношения Босса и лётчика определял контракт.
   Через три дня контракт Гиго подходил к концу. Продлять его славный мыш не намеревался.
   Многие удивятся; ведь получить контракт главной авиакомпании подземного мира удаётся далеко не каждому. И подписавший контракт, не жалуется, что ему временами приходится складывать зубы на полку. Но Гиго с радостью передал бы своё место уже сегодня. На то были причины. Но выкладывать их Гиго собирался лишь самому Боссу.
   - Вам назначено? - пропищала миниатюрная летучая мышь с осиной талией и ярко-красными губами. В одежде она предпочитала чёрные тона. И самым тщательнейшим образом она следила за своим внешним видом. Как и за видом посетителей. Вид Гиго не вызывал у неё положительных эмоций. В таком костюме она ожидала увидеть беззубого старичка, шамкающе просящего надбавку к пенсии. Вернее, намеревающегося попросить. Но тут в столь несолидной одёжке заявился вполне видный мужчина. Впрочем, подобный костюм мгновенно перевёл Гиго из команды "Он" в команду "Это". Окончательный диагноз укрепило и то, что озабоченный внутренними раздумьями Гиго посмотрел на секретаршу не заинтересованно и даже не приветливо, а рассеянно. Даже не на неё, а сквозь.
   И на вопрос не ответил, ограничившись кивком.
   - Назовите Ваш номер магнитной карты на доступ к охраняемым объектам, - приказала секретарша, обиженно поджав губы.
   Гиго не обратил внимания на металлические нотки. Он готовился к встрече не с секретаршей, а с Боссом. Тем не менее, рапорт прозвучал громко и чётко:
   - Три, пять, восемь, дробь, шестьсот семьдесят, плюс, Щ.
   Коготок секретарши скользнул по длинному списку и замер, отыскав нужную позицию.
   - Проходите, - разочаровано сказала она, сверившись с часами.
   Она, любившая вышвыривать старичков-бездельников, позабывших, что не следует беспокоить важных людей, без стеснения выгнала бы и этого потерянного субъекта. Но её власти теперь не хватало. Субъект позаботился внести своё имя предварительно, и Управление По Работе С Персоналом почему-то не сочло возможным вычеркнуть этот визит. Что ж, на сей раз приходилось мириться с обстоятельствами. Но никто не заставит её подниматься из-за стола и услужливо распахивать двери. Впрочем, посетитель и не ждал подобных услуг, решительно направившись к двери из красного дерева, отделанной полосками чистого золота.
   Секретарша проводила его недовольным взглядом и принялась алмазной пилкой доводить коготки до совершенства.
  
   * * *
  
   В глаза входившему к Большому Боссу прежде всего бросался могучий стол, занимавший чуть ли не половину кабинета, затем высоченная спинка мягкого кресла и уж потом, тот, кто сидел между спинкой и столом - расплывшийся обрюзгший крыс, куривший длиннющую сигару.
   - А, Гигыч! - поощрительно отозвался Большой Босс, - Мне ли не знать лучшего пилота своей эскадрильи. Но что-то раньше я не замечал тебя в рядах нехватчиков и попрошаек.
   - Нет, шеф, - перебил Гиго, поражаясь собственной смелости. - Я по поводу контракта.
   - Можешь не беспокоиться, Гигыч, - расплылся шеф в улыбке довольства. - Таким, как ты, контракт я продляю с огромнейшим удовольствием.
   - Дело в том, шеф, - сказал Гиго, от смущения перебирая носовой платок вспотевшими пальцами, - что я не собираюсь его продлять.
   - Вот как, Гиго, - шеф привстал, опёршись на столешницу руками-кривульками. - Не ожидал я от тебя таких слов, право не ожидал. Чем же тебе не угодила наша прославленная эскадрилья?
   - Эскадрилья лучше не бывает, - поспешно заверил Гиго. - Но моя дочурка заболела. Врачи сказали, ей нужно солнце. Вот мы и собираемся перебраться...
   - А три с половиной процента прибавки к зарплате? - нетерпеливо перебил Большой Босс.
   - Не получится, - Гиго смахнул со лба капельки пота. - Видите ли, она - единственный ребёнок. И с тех пор, как умерла её мать...
   - Гиго, даю пять процентов, - хмуро сказал шеф. - И ты сможешь водить дочку в лучший солярий столицы. К здоровью плюсуется бронзовый загар. А? Ну, что? По рукам?
   Крыса всегда раздражали просители. Особенно узколобые, не видящие перспектив. Единственный ребёнок... А не судьба было нарожать десяток другой? Пусть некоторые и сдохли бы, как это частенько бывает здесь под землёй с неокрепшими детскими организмами... Но остальные-то. А единственное дитя - это полный финиш. Носятся с ним как с писаной торбой, вводя солидных людей в ненужные расходы по повышению жалованья. Была б его воля, он бы вообще запретил лётчикам иметь детей. О деле надо думать, а не о детях. А детишек пусть рожают те, кому это по средствам. Нет ведь, наплодили нищеты...
   - Не выйдет, шеф, - скромно высказался Гиго. - Доктора настаивали, что солнце должно быть НАСТОЯЩИМ!
   Крыс вылез из-за стола. Ростом он оказался Гиго по плечо. Тем не менее, смотрел свысока. А взгляд Гиго буравил ковёр.
   - Гиго, - в голос шефа вкрадывались злые нотки. - Шесть процентов, и это моё последнее слово.
   - Не могу, шеф, - сдавленно сказал Гиго. - Всё равно вы меня не удержите. Контракт заканчивается через три дня.
   Большой Босс наполнялся недовольством. Гиго представлял выгодное вложение капитала на долгие годы вперёд, а кто ж из истинных хозяев жизни будет весел и спокоен, когда средства производства самовольно норовят скрыться в неизвестном направлении.
   - Кстати о контракте, - ехидная улыбка зазмеилась на крысиной морде. - Позволю напомнить тебе пятнадцатый параграф, который гласит: "Контракт может быть продлён по желанию одной из сторон".
   - А если я не согласен? - опешил Гиго, не ожидавший такого поворота.
   - Там не сказано "по обоюдному согласию", - обволакивающе прошелестел крыс. - Там сказано "по желанию одной из сторон". Одна сторона желает. МОЯ СТОРОНА!
   - Но как же... - Гиго не мог отыскать слов, зато слова нашлись у крыса.
   - Предлагаю десять процентов и должность командира эскадрильи с правом полётов, и прекращаем ненужные споры.
   - Я всё равно сбегу, шеф, - угрюмо пообещал Гиго.
   - Ладно, - кивнул Большой Босс, словно его проняла непреклонность лётчика, - но ты же знаешь, что перед увольнением компания имеет право поручить лётчику ОСОБОЕ поручение. Своеобразный последний аккорд на службе.
   - Я готов, шеф! - мгновенно взбодрился Гиго.
   - Наблюдаю похвальную решимость, - благосклонно улыбнулся Босс, но изгиб улыбки продолжал таить коварство, которое окрылённый Гиго не замечал.
   - Куда лететь?
   - Отвезёшь груз к Затерянным Пещерам, - холодно возвестил шеф. - Уложишься в три дня, считай, заработал мою подпись на увольнительной.
   - Но там же... - решительность в голосе Гиго сменилась удивлением. - Всем же известно, что подступ к пещерам охраняют Песчаные Драконы.
   - А кто обещал, что задание будет простым, - шеф приподнялся на цыпочки и покровительственно похлопал Гиго по плечу. - Ты можешь отказаться. Я буду счастлив продлить с тобой контракт. Правда, за строптивость твоё жалование будет повышено уже не на десять, а на восемь процентов.
   - Я лечу, шеф, - коротко ответил Гиго и вскинул руку, чтобы поправить шлем, но вспомнил, что одет в гражданское.
   - Не забывай, что без напарника тебя не выпустят с базы, - заботливо напомнил Большой Босс. - Трудновато будет найти второго такого парня, который не побоится лететь к Затерянным Пещерам, не так ли? А срок в три дня не так уж велик. Советую, Гиго, поторопиться. А теперь, свободен. У меня через минуту совещание.
   Гиго кивнул.
   - Эй, может, ты обиделся на штрафные проценты?
   Лётчик не ответил. Когда за ним захлопнулась дверь, Босс плюхнулся в кресло и отдышался.
   - Что за народец, - с отвращением пробормотал он, раскуривая новую сигару. - Готовы удавиться за два процента от жалования. И это - лучший лётчик! Чего ж тогда спрашивать с остальных?
   После пухлая лапка протянулась к селектору, чтобы отдать распоряжения по поводу предстоящего полёта.
  
   Глава вторая
   На окраинах мегаполиса
  
   Отсюда колонны небоскрёбов виделись карандашами, оклеенными переливающимися голографическими полосками. Поблизости раскинулся район обшарпанных приземистых двух-трёхэтажных домишек. Они давно бы пошли под нож бульдозера, но холмистая местность вкупе с изобилием мелких ручейков строительных инвесторов не привлекала. Впрочем, туристов сюда не привозили, следовательно, власть имущие не держали в памяти скопище развалюх. Тем более что по документам оно уже давно было благополучно снесено, и премии за отлично проведённую работу щедро выплатились и растратились.
   Обитатели бедняцкого района и не подозревали, что по бумагам уже несколько лет проживали в новых благоустроенных кварталах подземной столицы. Здесь текла спокойная размеренная жизнь тех, кто вынужден экономить каждый грош. Скособоченные дома для местных жителей выглядели не убогими обиталищами, а миражами. Дети весело носились среди развалин, воображением превращая их в древние крепости, где в славных битвах проходила жизнь героев, сошедших со страниц легенд. Юноши смотрели не на дома, а на призывно пылающие небоскрёбы. Надежды звали их бросить всё и ринуться в манящую красочную жизнь центра. Из тех, кто решался на бросок, многие возвращались: изломанные, потухшие, иссушённые вечной гонкой за призрачным блеском золота. Незаметно они превращались в стариков, которые подслеповатыми глазами смотрели сквозь потрескавшиеся стены, наблюдая игру сполохов на тёмных горизонтах подземного купола.
   Видел ли Гиго свой неказистый домишко, поднимаясь на источенное временем крыльцо? Если и видел, то думал не о нём. Перед глазами вставали горы. Те, что вздымались из мрачных глубин. И те, что опрокидывались с потолка. В извилистых ущельях сновали маленькие самолёты, развозившие грузы по краям подземного мира. Штурвалы крепко сжимались руками пилотов. Тех, кто видел вблизи грозные пласты каменного неба. Тех, кто заглядывал в туманную мглу самых глубоких пропастей. Тех, кто не боялся высоты.
   Но, скорее всего, сейчас Гиго думал не о полётах, а о том, кто ждал его в маленькой комнатке на чердаке. Вернее, о той.
   Кто мог ждать прославленного, но скромного пилота? Если вы предположите, что его ждала девушка необычайной красоты, то попадёте в самую точку. Если назовёте эту девушку невестой или женой, то ошибётесь. Гиго ждала та, ради которой он собирался прервать контракт и перебраться в верхний мир. Маленькая дочурка, которой срочно требовалось солнце.
   Она и сама походила на солнце. По крайней мере, так считал Гиго.
   Ноги устало промаршировали пять лестничных пролётов и замерли перед дверцей, обитой зелёной материей. Когда-то она радовала взор ласковыми переливами, но давно потускнела. Сквозь прорехи выбивались холмы серой ваты. Пятерня легко толкнула полотно двери, и та, чуть скрипнув, качнулась внутрь.
   Обстановка комнаты была небогатой. Две кровати - большая и маленькая в разных углах, а на оставшемся пространстве едва размещались табуретка, стульчик с резной спинкой, да тумбочка в три ящика. К окну прижался небольшой стол, в углу которого ютилась швейная машинка. Судя по запылившемуся замку на деревянном чехле, агрегатом уже давно не пользовались. На скошенном потолке красовалась карта огромного лабиринта, центр которого занимало обширное белёсое пятно неисследованных территорий.
   Из-за маленькой кроватки доносился лязг и скрежет. Гиго улыбнулся. Ему редко удавалось появиться незамеченным. И теперь он имел полное право сделать сюрприз для той, которая сейчас была слишком увлечена своим делом.
   Прославленный пилот, словно заправский танцор, на цыпочках скользнул мимо стула, чудом не опрокинув табуретку, и замер, облокотившись на тумбочку. Его глаза ласково глядели на маленькую мышку в длинном сером платье. Пальчики крохотульки ловко вращали разномастные детали неизвестных механизмов. Услужливо нагибалась маслёнка, и шарниры, злобно скрежетавшие до этой минуты, теряли недовольные голоса. Гиго нагнулся и что-то положил рядом с кучкой болтов, гаек и винтиков различной величины и калибра.
   Пальчики ежеминутно метались от механизмов к куче, наощупь выискивая подходящие крепежи. Но вот они скользнули чуть левее и наткнулись на шуршащую фольгу. Два глаза - две незабудки удивлённо уставились на неожиданную находку. Мягкий кирпичик в сверкающей обёртке с надписью "Двойная радость: Колбаска и Овечий Сыр". На губах, сосредоточенно сжатых прямой линией, заиграла улыбка. Взор взлетел к потолку и наткнулся на Гиго, сквозь усы улыбающегося в ответ.
   Мышка вскочила, запрыгнула на кровать, а оттуда - на плечи Гиго.
   - Вернулся, вернулся, - хрустальный голосок звенел песней торжества.
   Гиго лишь взъерошил пушистые волосы дочурки.
   - Только не говори, что ты опять улетаешь, - зашептала она в ухо лётчика.
   - Не скажу, - заговорщицки прошептал Гиго в ответ, - но ты догадалась правильно.
   - Ну вот, - мышка разочаровано соскользнула с Гиго, словно с ледяной горки. - Не успел вернуться и снова.
   - Вижу, дядя Клайд дал тебе новые детали, - Гиго осторожно перевёл беседу на менее опасную тему.
   - Да! - сверкнули радостью глаза дочки. - Вот посмотри!
   Она села на половичок и мигом разложила вокруг себя неимоверное множество деталей из сломанных вентиляторов, магнитофонов, стиральных машин и даже небольших моторных аэропланов. Большинство из них уже были сцеплены хитроумным образом, и мышка тут же принялась пояснять, что задумала, и как это будет работать.
   Гиго молча улыбался, слушая сбивчивый рассказ, и думал: "Скоро она вырастет и принесёт счастье какому-нибудь славному мышу". Но взгляд падал на бледное личико, и сердце сжималось кровью. В этот миг ему больше жизни хотелось кинуть всё и прорваться запретными путями сквозь твердь, отделяющую угрюмый нижний мир от благословенного верхнего.
   Внезапно мышка потеряла интерес к рождающемуся механизму. Лицо её погрустнело.
   - На сколько? - спросила она.
   - Всего на три дня, - закивал Гиго. - А потом...
   - Что? - глазёнки заблестели предвкушением чуда.
   И Гиго захотелось совершить это чудо, даже если оно будет последним в его жизни.
   - Я покажу тебе Солнце, - в словах звучал монолит гранитной скалы.
   - А что это?
   - Ну, - добродушно рассмеялся Гиго. - В двух словах не расскажешь.
   - А как я узнаю, что это солнце?
   - Ты узнаешь его, - пообещал Гиго, - как только увидишь.
   - Я хочу прямо сейчас, - в глазёнках сверкнули озорные хитринки.
   - Я тоже хотел бы показать тебе его прямо сейчас, - вздохнул Гиго. - Но мы ведь умеем ждать?
   Мышка закивала. Ждать она умела. Одинокие дни, заполненные конструированием новых механизмов, вечера при свечах, когда на старых газетах ярким фломастером рисуются бесконечные чертежи, ночные пробуждения, когда кажется, что дверь отворилась, и он вернулся, вернулся, вернулся.
   - Вот вырасту, - губы обиженно надулись, - и тоже стану лётчицей. Да! Да! А ты будешь меня ждать! И у меня тоже будут ломаться самолёты. И я тоже стану задерживаться на день-другой или на неделю.
   - Договорились, - коротко кивнул Гиго, убрал руки с плеч малышки и нагнулся под стол, где стоял крохотный холодильник. Распахнулся потрёпанный саквояж, и белое нутро холодильника принялось заполняться свёртками, банками и пакетами.
   - Молоко, как обычно, принесёт фрау Марта, - сказал Гиго, сел на стул и прикрыл глаза.
   Всё-таки он устал. Всё-таки хотелось остаться дома. И всё-таки надо было вставать и идти на аэродром. От положенного срока неумолимое время незаметно отгрызло уже два с половиной часа.
  
   Глава третья
   Новый напарник
  
   Если смотреть на столичный аэродром сверху, когда его щедро заливают лучи мощных прожекторов, то лётное поле больше всего напоминает стойбище птиц. Предводителем разномастной стаи над крылатыми собратьями возвышается дальнемагистральный великан "Левиафан", для которого недавно значительно расширили центральный скоростной тоннель, соединяющий главные города подземного мира. "Левиафан" может взять на борт до полутысячи пассажиров.
   Остальные самолёты не могут похвастать столь значительной вместимостью. Они жмутся к продолговатому кирпичику аэропорта, переливающемуся огнями цветомузыки. Казалось, они с тоской взирают на тех, кому живётся веселее и беспечнее. Тех, кого ласкают взоры более взыскательных пассажиров.
   Эти баловни судьбы зовутся "Игольчатые". Реактивные лайнеры с длинным иглообразным телом, путешествующие по радиальным туннелям подземелий.
   Каждый из них впускает в себя от полусотни до ста пассажиров. Вместительность - не их конёк. Их главное достоинство - скорость. Шеренга укротителей времени занимает центр лётного поля. Острые носы уставились в сторону взлётной полосы, словно хищники обороняют её от покушения обычных пассажирских самолётов. В действительности эти две компании друг другу не соперники, поскольку пересекаются лишь на аэродромах, используя для полётов различные тоннели. Спорить им не из-за чего. Однако это не мешает лётчикам игольчатых лайнеров задирать нос перед теми, кто обслуживает среднемагистральные и ближние перевозки. Исключением, конечно же, является экипаж "Левиафана", который быстро сбивает спесь с любого зарвавшегося нахала, раздувшегося от гордости, что ему посчастливилось сразу угодить на современную машину без длительного взбирания по карьерной лестнице.
   Чуть правее располагается небольшой, но красочный домик VIP-холла. Через его ворота проходят пассажиры элитных моделей. Каждое уважающее себя конструкторское бюро ежеквартально выпускает из мастерских десяток-другой самолётов, обшитых изнутри ценными породами дерева, с ваннами, барами, конференц-холлами, в которых заключаются сделки между представителями крупных корпораций, и даже оранжереями. Некоторых может удивить наличие ванны в салоне, но такая беспечность объясняется тем, что подземное пространство на порядок спокойнее воздушных дорог Верхнего Мира. Движение здесь отлажено десятилетиями, и каждый маршрут находится под бдительным оком диспетчеров.
   Элитные модели стоят многочисленными шеренгами. Количество их поражает. Однако такими игрушками здесь пользуются часто, ведь автомобильного сообщения под землей нет. Города связывает извилистая паутина горных тоннелей. Поэтому перевозки находятся исключительно в руках авиакомпаний.
   Следом наблюдается пустой участок. Лишь в углу сиротливо темнеет хищный силуэт истребителя. Под землёй не ведутся войны, и этот осколок иных времён и пространств, занесённый сюда из Верхнего Мира в давние годы, доживает свой век в качестве военного музея. Впрочем, невдалеке темнеет ангар, выкрашенный чёрный краской. По бокам строения ветвятся извилистые белёсые молнии. Обывателю неведомо, что скрывают эти хорошо охраняемые укрепления. Однако лётчики знают, но предпочитают меньше думать о тех тайнах, чтобы спокойней спать.
   За военной вотчиной мощь прожекторов утихомиривается. Освещение здесь не столь вызывающе, сколь мягкое и приглушённое. Здесь раскинулась обитель транспортных самолётов.
   Сюда и шёл Гиго, чтобы найти напарника на время своего последнего полёта.
  
   * * *
  
   - Извини, старик, ничем помочь не могу, - старший диспетчер грузового столичного аэропорта невесело улыбнулся Гиго и протянул ему обратно путевой лист, - указание с самого верха.
   Указующий перст правой руки диспетчера в недвусмысленном жесте намекал, что на сей раз за нарушение Инструкции Грузовых Перевозок последует особенно суровое наказание.
   Гиго забрал путевой лист. Увы, отметку "вылет без напарника" диспетчер не поставил. В соответствующей графе красовалась зияющая пустота. И перспектива будущего полета начинала подергиваться туманом неизвестности. А в том, что за срыв поставки, Большой Босс неминуемо продлит контракт на следующие пять лет, Гиго ни капельки не сомневался.
   "Летайте самолётами Elite-Underground", - призывала поблёкшая красотка с вылинявшей рекламы. "Ценные вещи я пересылаю только грузовозами Silver Arrows", - вторил ей пышущий здоровьем крепыш, в улыбке которого выстроилось на дюжину зубов более положенного ему количества.
   - Михалыч, не подскажешь, кто из летчиков сейчас свободен? - устало поинтересовался Гиго.
   Вряд ли кто-то в эскадрилье такими жаркими деньками сидел без работы, но отступать и сдаваться в самый последний момент он не собирался.
   - Так, посмотрим, - палец диспетчера заскользил по распечатке, в которой красовались имена летчиков и их маршруты, - Стенли и Майк повезли оборудование к Высохшим Пещерам, Билли и Рендл сейчас как раз петляют среди колонн малого зала, Ричи...
   - Центральная. Борт Би-18, - внезапно охрипшим голосом ожило радио, - просит посадки для дозаправки. Прием.
   - Борт Би-18, посадку разрешаю. Полоса А-2. Конец связи.
   Диспетчер на секунду отвлекся, чтобы свериться с показанием радаров и выдать инструкции, а потом вернулся к списку.
   - Вот, - замызганный чернилами и покрытый заусенцами палец провел черту под одной из строчек, - Майкл с напарником возвращаются из Чертового Болота через четыре часа.
   Четыре часа! Если бы диспетчер знал, что не было в запасе у Гиго этих часов. Минуты, отсчитывающие время до черты "слишком поздно", спешили истаять в темноте. Той самой темноте, что заполняет бесконечную череду подземных тоннелей, когда кажется, что им не будет конца и края...
   - Спасибо за заботу, Михалыч, но к тому времени я уже должен быть на полпути к Первому Поясу. Как думаешь, может, у пассажирщиков кто-то свободен?
   - Только смотри, чтобы имел хотя бы зеленую лицензию, - напомнил Михалыч в спину уходящему летчику и вернулся к работе.
   Гиго, не оборачиваясь, махнул рукой - мол, знаю, порядок есть порядок. Дюралевая дверь диспетчерской открылась, впустив внутрь завывание ветра, несущего запахи бензина и перегретого машинного масла.
   - Постой, Гиго, - внезапно диспетчер круто развернулся на стуле, - вот черт, старый я дурак, чуть не забыл. Конечно, не самый лучший вариант, даже прямо скажем...
   - Есть кто-то на примете? - Гиго мигом застыл на пороге.
   - Да, я подумал, если тебе так срочно, то есть один парнишка. Только что из учебки и пока еще ни к кому не попал в напарники. Он в общежитии... - последние слова адресовались закрывающейся двери.
   Гиго выскочил из диспетчерской словно ошпаренный. Он верил в удачливую судьбу и давно уже научился выделять из серых буден её подарки, которые так старательно не замечают другие. Новичок для Гиго получался отменным подарком. Такой не станет совать нос в дела командира и интересоваться, почему график обычного полёта постоянно сокращается скоростными рывками.
   Над диспетчерской воспарил разноцветный салют, сложившийся в надпись, обращённую к зданию аэровокзала: "Тариф ПРАЗДНИЧНЫЙ. Из столицы в любой город первого пояса за полцены. Теперь и в кредит".
  
   * * *
  
   Мыш в летчицком комбинезоне быстро шагал по кромке полосы, ведущей от административного здания к ангарам. Там за последним серебристым куполом и скучной вереницей складских терминалов находилось общежитие, где лучший летчик подземной эскадрильи надеялся найти нового напарника. Когда-то и сам Гиго жил там. Давно, во времена, когда он зеленым юнцом после выпуска попал в Компанию Подземных Транспортных Перевозок. Гиго вспомнил то время, когда сам был напарником у старого Майка, по прозвищу Папаша. Его неторопливо-ворчливую манеру разговора, когда в бесконечной паутине ночных тоннелей приходило время полуночного отдыха. Папаша любил вести разговоры про жизнь, про самолеты, про тайны подземного мира, которые ему довелось увидеть...
   А потом - пять лет назад - в день своей свадьбы Гиго получил собственный самолет. Разумеется, тот принадлежал Компании. Но Гиго чуть не взорвался от счастья. Так же как и Стенли сейчас - пожалуй лучший из напарников, которого Гиго только мог пожелать. Но вчера закончился срок его стажировки в качестве второго пилота. И кому как не ему - будущему лучшему летчику транспортной эскадрильи мог доверить Гиго свой самолет? Сейчас Стенли отмерял километры пути к Высохшим Пещерам. Наверное, уже пролетел Большой Тоннель - ведь теперь он сидел за штурвалом первого пилота. Но карьерный взлёт Стенли поставил Гиго в весьма затруднительное положение.
   Закончилась череда деревянных сараев-складов с номерами, намалеванными светящейся краской. Впереди в выщербленной каменной стене светилась пара огоньков - общежитие летчиков. В разгар рабочего дня оно пустовало. Лётчики, обслуживающие местные грузовые линии, вернутся только к вечеру, и сейчас над головой бравого мыша светилось всего одно окошко.
   Внутри ничего не изменилось. Также как и пять лет назад под часами, в которых ещё в незапамятные времена кукушку заменили серебряным самолетиком, сидела маленькая сморщенная крыса-вахтер. Сказав посетителю номер нужной комнаты, она снова уткнулась в привычную газету "Будни лётчика". По деревянной скрипучей лестнице мыш поднялся на второй этаж. Дверь с горделиво намалеванным номером "13" на обшарпанной серой поверхности обнаружилась слева. Гиго постучал.
   Через секунду дверь отворилась, словно в комнате только и ждали стука. На пороге оказался... Если вы когда-нибудь видели выпускника любого из всевозможных лётных заведений, то немедленно признали бы в жильце комнаты именно его. Довольно тощий мыш в лётчицкой форме, наспех застёгнутой торопливыми пальцами, и шлеме, из-под которого робко выбивались рыжие кудри, взирал на Гиго взглядом, полным надежды и бесконечного восхищения. Взгляд и выдавал недавнего курсанта, томящегося в ожидании поворота судьбы к счастливым свершениям.
   - Гиго Хаквренч, - в протянутой ладони Гиго немедленно обнаружилась пятерня тощего мыша и пальцы, оценивая протянутых им братьев, на мгновение слились в рукопожатии.
   - Рокфор Чедер, - басовито-раскатистый голос новичка не подходил столь тощему субъекту.
   Впрочем, уже не субъекту. Предполагаемый напарник, наконец, обрел имя. Теперь оставалось выяснить достойно ли оно, чтобы гордо красоваться в графе "напарник" прямо под именем самого Гиго.
   На доведение факта, что тощему мышу предлагается стать напарником лучшего подземного лётчика, понадобилось меньше минуты. Для твердого усвоения дополнительной информации, что в столь лестной компании Рокфор проведёт всего три дня, и что предстоящий рейс не будет увеселительной прогулкой - ещё десять. Впрочем, новичка это ни капельки не смутило, отчего у Гиго закрались смутные подозрения, что обитатель комнаты номер 13 провел в ней гораздо больше времени, чем полагается в подобных случаях.
   Соваться с зеленым новичком в Затерянные Пещеры, а тем более к песчаным драконам совершенно неразумно, но выбора не оставалось. Уверившись, что полагаться в этом рейсе можно лишь на себя, лётчик принял решение.
   Когда дверь общежития закрылась за ними, Гиго неожиданно вспомнил о формальностях, которые нелишне соблюсти в столь необычном полете.
   - Лицензия при тебе?
   Лапы нового напарника ласточкой порхнули к нагрудному карману. И на свет божий появилась летчицкая лицензия изумрудно-зелёного оттенка.
   - Тогда вот твоё первое задание в качестве напарника. Отправишься в диспетчерскую и получишь разрешение на вылет, - Гиго протянул Рокфору путевой лист. - Я буду у погрузочного терминала 226.
   - Есть, командир! - уголки рта напарника грозили заехать за линию ушей, если бы таковая существовала. Свежеиспечённый лётчик очень гордился первым заданием.
  
   * * *
  
   Пока фигурка Рокфора стремительно уменьшалась на фоне далекой диспетчерской, ноги несли Гиго в другом направлении.
   За элитной стоянкой расположился район авиеток - маленьких самолётиков для особых поручений. Практически все они имеют одинаковый размер и конструкцию. Одномоторные, простенькие в управлении и эксплуатации. Дешёвые в изготовлении. Конструкция либо деревянная, либо пластиковая, обтянутая полимерной материей. Полимер весьма прочен, что выгодно отличает его от предыдущих, безнадежно устаревших моделей, где использовали ткань растительного происхождения. Обычно авиетки ярко раскрашены - в цвета владеющих ими компаний, либо частных летчиков. Крылья, как правило, короткие. Встречаются даже монопланы с одним треугольным крылом. На таких самолетиках обычно доставляют курьерские грузы, почту, срочные документы и даже покупки. Отличительная их особенность - почти не требуется взлетная полоса. Авиетки могут взлетать и садиться даже с крыш небоскребов и используются при переброске документов между близлежайшими офисами в часы городских пробок. Могут легко сесть на улочку малюсенького шахтерского городка или доставить спасательное снаряжение в зоны обвалов прямо в самые узкие тоннели. В случае необходимости в отсек за летчиком легко устанавливается второе кресло. И можно срочно доставить пассажира куда угодно, либо эвакуировать раненого. По скорости авиетки немного уступают пассажирским самолетам, но могут поспорить с транспортниками. Обычно используются в пределах центрального мегаполиса, либо для сообщений между городами первого пояса. Для доставки грузов из пояса в пояс почти не используются из-за малого количества топлива на борту и соответственно бОльшего количества заправок, чем у обычных транспортников.
   Авиетки принадлежат либо курьерским фирмам, которые обслуживают солидных клиентов, либо частным летчикам, которые вышли в отставку и хотят заработать на жизнь пару монет. Такие летчики и берут дешевле, но постоянных клиентов у них почти нет, поэтому они не брезгуют подрабатывать даже на всяких праздниках и авиа-шоу.
   Как ни крути, Гиго впервые за много лет оказался на положении безлошадного лётчика. Это означало, что компания выделяет ему для задания самолёт по собственному усмотрению. Больше всего лётчика страшила мысль, что ему достанется разукомплектованный аппарат. Не зря, ой не зря, его отослали в дальние ангары. Впрочем, Гиго не верил, что для задания компания отдаст ему одну из авиеток, поэтому и проскальзывал по бортам изящных самолётиков равнодушным взглядом.
   У ребристой двери с порядком облупленной надписью Р-13 возился невысокий механик-крыс.
   "И здесь тринадцатый номер", - подивился Гиго сегодняшним совпадениям. Впрочем, какой бы номер ни намалевали на этом ангаре, Гиго это не напугает. За воротами, что нехотя поддаются напору крепыша-механика, Гиго ждёт его новый самолет. Правда, всего на один рейс. Гиго вздохнул. Его восхитительный "Ревущий Вулкан" находился сейчас в полном распоряжении бывшего напарника. Впрочем, не стоило жалеть - на Стенли Гиго мог положиться всецело.
   Тем временем ворота со скрипом и стонами сдавали позиции. Механик откатил створку и, отдуваясь, привалился к ней спиной:
   - Принимай, Гиго - машина внутри.
   Хаквренч шагнул в густой полумрак ангара. Несколько секунд глаза привыкали к темноте, а потом впереди обнаружилась большая бесформенная куча, отдаленно напоминавшая силуэт самолета. Покрывной брезент был настолько пропитан пылью, что даже лёгкое касание подняло в воздух огромное серое облако. Гиго решительно потянул за край. Стремительно сгустилась пыльная мгла и, поглотив всё пространство ангара, решительно вырвалась наружу.
   - Ап-чхи!
   Прославленный летчик вздрогнул. Чихание было слишком громким и неожиданным. "Наверное механику тоже досталось от пыльного заряда", - подумал Гиго.
   Облако потихоньку рассеивалось, и сквозь завесу светло-серых хлопьев стал различим силуэт самолета. М-да, машинка не из престижных. Хотя когда-то любой лётчик счёл бы за честь сесть за штурвал подобного самолёта.
   Немного бочкообразный фюзеляж не портил впечатления. Короткие широкие крылья с полостями внутри для топлива навевали воспоминания о годах кризиса, когда грузовой трюм набивали до отказа. Как же грузить этого красавца? Да через дверь в середине фюзеляжа. Догадавшись, Гиго хлопнул себя по лбу, поражаясь простоте решения. Машина напоминала средний транспортник, горделиво реющий в сумрачных небесах старинных черно-белых фильмов. Отличие наблюдалось лишь в кабине. Вернее, в эффектном стеклянном колпаке, охватывающем кабину сверху и с боков. "Рассчитан на двух пилотов", - хмыкнул Гиго, оценивая аппарат. Колпак сверху можно частично сдвинуть и выбраться наружу. Впрочем, за креслами летчиков наверняка прячется дверь, ведущая в грузовой отсек. Таким образом, выход через колпак является запасным. Ну, или когда грузовой отсек забит под завязку, тогда и основным.
   Средний транспортник по тем временам. Но теперь давно перекочевал в ряды малой авиации. Далёким от полётов любопытствующим не верится, что вот такие машины и пролагали маршруты в ранее неразведанные районы третьего пояса Подземного Мира.
   Транспортники, на каких Гиго летал раньше, загружались через раздвижной люк на потолке грузового отсека. А у большегрузов дальних магистралей погрузка-разгрузка осуществляется сзади, через распахивающийся люк. Крупный транспортник легко может забросить к третьему поясу целый горняцкий поселок со всем оборудованием, жильем, транспортом и прочим.
   Лётчик вздохнул и отмёл манящие картинки с большегрузами. Лететь предстояло на раритете былых времён, достоинства которого давно переквалифицировались в недостатки. Всего один мотор. И крылья коротковаты, чтобы выписывать затейливые виражи в случае форс-мажора. Зато при тревоге можно забиться в самый узкий тоннель. А это, как ни крути, могло пригодиться, если компания задумает схитрить и не выпустить Гиго на отжившем свой век самолёте к Верхнему Миру.
   Гиго решительно провел рукой по фюзеляжу, снимая свежеосажденный слой пыли. Золотистая с оранжевыми подпалинами полоса возникла из небытия. Цвет солнечных зайчиков. Цвет мира, куда Гиго надеялся прорваться через три дня.
   - Ой, щекотно! - металл под рукой летчика неожиданно дрогнул. - Эй, стиляга, почисть от пыли, а? Я бы сам отряхнулся, да что-то не в настроении.
   - Очень смешно, - повернулся к механику Гиго.
   Он уже начал догадываться, что его разыгрывают. Про шутки механиков в эскадрильи ходили легенды. И не факт, что Гиго досталась самая безобидная. Но механик ничем не выражал веселья. Его заострённый нос ходил из стороны в сторону, принюхиваясь к одним ему ведомым запахам, и упорно не желал веселиться собственной шутке.
   - Да это ж мой новый летчик, не так ли? - с робкой надеждой спросил голос.
   После чего самолет сделал неуклюжую попытку отряхнуться, из которой, впрочем, ничего не вышло. Ну, не могут самолеты отряхиваться, как вымокшие насквозь собаки, когда они входят в уютную теплую гостиную.
   Однако именно это движение убедило храброго мыша, что розыгрышем тут и не пахло. Разумный самолёт, обретавшийся на задворках аэродрома, считался одной из семи тайн эскадрильи, и похоже именно Гиго предстояло поднять эту тайну в воздух.
   - Извини, Гиго, других нет. Ты же знаешь - недавно прибыло пополнение из учебки, - подал голос механик, - но ты не волнуйся, самолет в отличном состоянии.
   - Значит, я уже никому не нужен? - обиженно проскрипел голос.
   - Нет, дружище, ты именно то, что мне сейчас нужно, - успокоил его Гиго и вновь обернулся к механику. - А что значит "в отличном состоянии"?
   - Ежегодный техосмотр по форме Т-2, плюс ежеквартальные проверочные запуски, - отрапортовал механик положенные формулировки и кивнул на стенку ангара, где висели длиннющие таблицы и заковыристые графики.
   - Ну, что дружок, отправляемся на нашу первую работу? - Гиго отчего-то стало стыдно.
   То ли оттого, что первый полет должен был оказаться и последним, то ли оттого, что он на секунду усомнился в самолете.
   Лётчик проворно забрался в кабину, и спустя пару минут самолет уже весело катился по гравийной дорожке в сторону погрузочного терминала.
  
   Глава четвёртая
   Аллея Мёртвых Пилотов
  
   - Поторапливайся, Гиго, - предупредил механик - пёс неизвестной породы. - Скоро заработают очистители северного направления, и тогда придётся отложить вылет до завтрашнего утра.
   Гиго не ответил. На слова времени не оставалось. Через два часа взлететь уже возможности не будет, а новый напарник куда-то запропастился. Да и самолёт, как назло, никто и не думал загружать. Сам самолёт нисколечко не переживал. Уютно расположившись в углу ангара, он насвистывал неуловимо знакомую мелодию. Открытый люк, судя по всему, его не беспокоил.
   Затравлено осмотревшись в поисках грузчиков, Гиго выбежал на свежий воздух. Шансы на успех мероприятия сокращались с каждой секундой.
   Где же этот парнишка со странным гастрономическим именем?
   Гиго задумался, а сам бы он куда пошёл перед ПЕРВЫМ серьёзным вылетом?
   Хватило мига, чтобы вспомнить, и тренированные ноги уже несли отважного лётчика в выбранном направлении.
   За чередой пальм, белёсыми кронами отгородивших техническую часть аэродрома от административной, расположился небольшой оазис. Гиго вспомнил рассказы о верхнем мире. "С чего бы там листьям быть зелёными?" - хмыкнул он, представляя пальмы изумрудных оттенков.
   Не прошло и минуты, а он уже нырнул в заросли авангарда, покушавшегося на взлётную полосу, но пока не решающегося перейти отведённую границу.
   В зарослях пролегала узенькая тропинка из лазурного кирпича. Вдоль неё двумя шеренгами выстроились статуи. Их было не меньше двух десятков - пилотов, имя которых гремело когда-то на весь подземный мир. О тех полётах ходили легенды. И никто не знал, где оборвался их последний маршрут. Строились догадки, собирались поисковые экспедиции. Но летели годы, и молва переключалась на более свежие события. Имена смазывались из памяти, как тускнели таблички, где были выбиты буквы, их образующие. Официальное имя - Аллея Славы - давно позабылось. Теперь уже не упомнить, кто первым назвал скорбное место Аллеей Мёртвых Пилотов. Кто знает, может, и он сейчас стоял здесь, на высоком постаменте, воздвигнутом в честь забытых подвигов. И гордое имя скрылось за чередой минувших дней, как скрывается реклама грандиозного концерта под напором афиш поменьше и поскромнее.
   Статуи мрачными силуэтами чернели на фоне белёсой листвы справа от Гиго. Слева тянулась цепочка давно потухших фонарей. Гиго подошёл к ближней фигуре. Её поставили, когда он только-только начинал набирать вес в эскадрилье. Перед ним высился Стэнли-Одиночка, не признававший напарников. Прищурив глаза, Гиго попытался вызвать образ знаменитости. Первым вспомнились пышные усы. Потом сверлящий взгляд стальных глаз, которым Стэнли одаривал начальство, сидящее в мягких кабинетах. Потом гордую, чуть покачивающуюся походку, подражать которой пробовал почти каждый курсант, проходивший практику на этом аэродроме. Стэнли исчез над Болотами Радужных Пузырей, за которыми разрасталась эпидемия призрачной лихорадки. Вакцину давно разработали и запустили в серию, но никто не осмеливался забросить её на Дальние Рудники за болотами. Стэнли рискнул и виртуозно проник сквозь владения загадочных шаров, крутящихся над болотами. Рассказать о них, впрочем, он много не успел. Торопился обратно. Эпидемия была остановлена, но самолёт так и не вернулся.
   Блуждание в сумерках навевало грусть. Каждый из пилотов, чьи фигуры высились здесь, тоже о чём-то мечтал, куда-то стремился, в чём-то видел смысл, а в чём-то надежду. Но что осталось от них, кроме потускневших табличек?
   Но ведь от большинства жителей подземного мира не осталось даже такой малости.
   Впрочем, забвения Гиго как раз не боялся. Потому что от него останется не табличка, а любопытное золотоволосое с рыжими искорками существо, чьи голубые глаза часто сверлят нависший над городом купол, чтобы увидеть, как в лучах прожекторов засеребрится блёстка ещё одного самолёта. Вот только Гиго не собирался оставлять малышку подземному миру. Имелись местечки получше, правда, туда надо было ещё прорваться.
   Гиго повеселел. Всего несколько деньков, и дочурка увидит солнце. Одна лишь эта мысль заставляла забыть обо всём. Исчезло голодное покалывание в боку. Смазалась обида за то, что компания отобрала ЕГО самолёт. Растворилось волнение перед встречей с Песчаными Драконами. И даже досада на потерявшегося напарника.
   Хотя почему потерявшегося? Вот же он, неподалёку. Да ещё в двух экземплярах.
   Первый стоял на тропинке и смиренно взирал снизу вверх на одну из скульптур. Второй замер на постаменте. Его взгляд не спускался свысока, поучительно окидывая зрителей и почитателей. Глаза устремились сквозь раскидистую листву пальм к куполу, по которому гуляли отблески прожекторов. Даже сейчас его интересовали не подземные дела, а что-то иное. То, что дано видеть только ему. На груди комбинезона выдавили остроконечную звезду в семь лучей. Её центр украшала массивная буква "N".
   - Мой прадед, - тихо пояснил Рокфор подошедшему напарнику. - Эдем Чедер.
   - А за что его наградили? - спросил Гиго, борясь с нетерпением и понимая, что того, с кем ему вылетать, привели сюда вовсе не пустяки.
   - Орден Полярной Звезды, - сказал Рокфор. - Высшая награда лётчиков за подвиги в пределах Верхнего Мира. Он был одним из последних, кому довелось туда летать.
   Гиго вздохнул. Когда-то дороги к верхнему миру были открыты.
   - Он так и не согласился с тем, что придётся остаться под землёй навсегда, - теперь вздохнул и Рокфор. - Подбивал лётчиков прорваться запретными тропами. Наверное, поэтому ему и поручили задание, считавшееся невыполнимым.
   - Но он его выполнил? - поспешил спросить Гиго. - Не так ли?
   - Разумеется, - парень явно обрадовался, что в его прадеде не разочаровались. - Он пролетел над долиной Адского Солнца. Его самолёт разбился в семи милях от аэродрома.
   Рокфор прикрыл глаза. И в темноте запульсировали воспоминания. Купол, обмазанный слизью, висел в непередаваемой высоте. Но вблизи него клубились ядовитые испарения. Там можно лететь, почти прижимаясь к земле, к долине, ровной-ровной, словно отлитой из чёрного стекла. И в какой-то момент в стеклянной глубине начинают разгораться багровые отблески. Сияние становится ярче, а к центру слепит пилота подчистую. Даже мысли превращаются в полную бессмыслицу. И почему-то хочется лихо развернуть самолёт и пробить это чёртово стекло с адским пламенем в глубине. Пробить и погасить, даже если это и будет последним поступком. Многие так и делали. Но история сохранила лишь имена тех, кто сумел удержать прежний, правильный курс. Среди эскадрильи не больше семи пилотов могли похвастаться тем, что видели Адово Светило. Среди них был и Гиго. Вот только ни ему, ни остальным хвастаться не хотелось.
   - Что ж, - проронил тот, кто тоже прошёл маршрутом прадеда Рокфора, - думаю, ты бы сумел не хуже.
   Рокфор коротко кивнул. Его мысли из прошлого постепенно возвращались к делам настоящим.
   - Ты за мной? - занервничал он. - Извини, из-за меня мы прошляпили уйму времени.
   - Нам всё равно к предсказателю, - махнул рукой Гиго, показывая, что ничего страшного пока не произошло.
   - Пошли, - и Рокфор торопливо зашагал по пальмовому тоннелю туда, где вдали перемигивались от покачивания листьев сигнальные огни.
  
   * * *
  
   Кабинка предсказателя на фоне огромных складов казалась потерянным колёсиком от детской пирамидки. Вместо двери до самого крыльца свешивались нитки разноцветных стеклянных бус. Звонка тоже не обнаружилось, но это ничуть не смутило славного лётчика. Привычно остановившись на предпоследней ступеньке, Гиго громко прокашлялся.
   - Прошу зайти знаменитого Гиго Хаквренча и его скромного напарника Рокфора Чедера за базовым предсказанием, - пригласил их в хижину скрипучий голос.
   Пригнувшись, Гиго вступил в пределы сверхъестественного. Рокфор проворно юркнул за ним и тут же заозирался по сторонам. Раньше ему не представлялось случаев побывать здесь.
   Обитые синим бархатом стены почти скрывали россыпи дипломов в золочёных рамках. Не было, пожалуй, ни одной значимой академии подземного мира, чья бы эмблема не присутствовала на разноцветных прямоугольниках, где значились всевозможные учёные степени. Ноги путались в зарослях белой остроконечной травы с оранжевыми наростами на стебельках. Трава росла прямо из коврового покрытия, и это давало ещё один повод для удивления. За всеми диковинками взгляд уже не замечал круглого столика в центре помещения. Даже шар, в котором плавали волны голубого света, как-то терялся на фоне прочих странностей. А уж полновластного хозяина здешних мест можно было назвать невидимкой. Только шелестящий скрип слов доказывал, что кроме лётчиков в помещении присутствует кто-то ещё.
   - Прошу вас, - звал предсказатель, - ближе, ближе.
   Лётчики подошли к столу и, как предписывали правила, опустились на одно колено, словно рыцари старинных книг верхнего мира.
   От круглых полок, уставленных фолиантами с потускневшими буквами заглавий, изошло лёгкое дуновение. Из тени выткалась скрюченная фигура в засаленном халате. Огромные, поросшие шерстью уши, нервно подрагивали. Маленькие красные глазки, где плавали еле заметные точки зрачков, смотрели сквозь лётчиков. Пальцы, увенчанные жёлтыми когтями, еле заметно тряслись. Предсказатель был стар. Но его предсказания всё ещё имели высочайшую точность. Именно поэтому корпорация не скупилась, чтобы удержать его на службе. Гиго затруднялся, кого можно отнести к ближайшим родственникам предсказателя. Скорее он напоминал постаревшего, никому не пригодившегося и поэтому обозлённого на жизнь гоблина. Но кем был предсказатель в действительности, не знал, наверное, даже он сам.
   Неслышно старец проплыл к шару, чей блеск усилился. За лазурью начали пульсировать сиреневые разряды. Рука, обтянутая кожей, словно пергаментом, вознеслась над шаром и принялась дарить ему воздушные поглаживания. Голубое сияние благодарно задрожало, разрослось синими сказочными облаками. Красные глаза впились в получившуюся картину. Из брюха, охваченного халатом, донеслось довольное воркование.
   Рокфор продолжал озираться. Гиго же расслабился. Пока не предвиделось никаких признаков для беспокойства. Сколько уже раз прославленный лётчик под лязг стёклышек на нитках входил в эту комнату. Он видел в синем шаре и бури, и ураганы. Ему доставались и мрачные, и печальные прогнозы. Но смертельного ещё никогда. Ещё никогда его полёт не был отменён по совету предсказателя. И в этот раз Гиго надеялся, что всё пройдёт, как обычно. Потому что другого шанса покинуть авиакомпанию могло не представиться ещё долго.
   Глазки гоблина закрылись. Облака в шаре собрались к куполу. На туманную почву синего мира падал дождь из голубых кристаллов. И спокойствие, гнездившееся в душе Гиго, мигом улетучилось. За всё время службы Гиго ещё ни разу не видел подобного великолепия. Но то, что так радовало взор в пределах синего мира, могло предвещать напасти и несчастья в подземных просторах. Рокфор же ничуть не обеспокоился. Синий шар он видел впервые и пребывал в полной уверенности, что всё идёт, как и должно.
   Урчание гоблина стихло. Комнату заволокла тревожная тишина. Уголки губ предсказателя дрогнули и опустились. Рот приоткрылся. Показались жёлтые зубы, из-за которых вырывалось хриплое дыхание.
   - Сегодня я вижу ровно на неделю вперёд, - рвано просипел предсказатель. - Я вижу чёткую и ясную картину нашего мира. Но, признаюсь, нигде не могу обнаружить ни тебя, Гиго, ни тебя, его отважный спутник, ни самолёта, который предназначен для вашего рейса.
   - К-как не ви... не видишь? - Рокфор начал заикаться от волнения.
   Гиго, напротив, был совершенно непроницаем. Сказывалась не выдержка лётчика, у которого за плечами сотни полётов. Нет, то была твёрдая уверенность, что через неделю он с дочкой уже будет греться под солнцем.
   - Так вот и не вижу, - ворчливо, словно ругаясь, ответил предсказатель. - В любом другом случае я бы отменил полёт. Но до меня довели, что ты летишь по особому распоряжению, и я не вправе накладывать запрет. Впрочем, Гиго, по закону ты имеешь право отказаться.
   - У нас свои законы, - хмыкнул Гиго. - Эй, напарник, тебя тоже касается.
   Бледность, заполонившая лицо Рокфора минуту назад, стремительно отступала. Лицо краснело досадливым негодованием. Конечно, он испугался. И, чёрт побери, это заметили. Ну так и что с того! Нет лётчика, который бы не боялся. Но были такие, кто после этого забрасывали полёты и становились административными крысами. А оставались те, кто победил страх и сумел прорваться назначенным курсом, а после вернуться к месту дислокации. И был готов вылететь ещё и ещё, как только поступит приказ.
   Рокфор Чедер весьма не позавидовал бы субъекту, который посмеет утверждать, что из рыжеусого мыша выйдет неплохая административная крыса. И Гиго не был исключением.
   - И что с того, командир? - пробурчал он, раздумывая с какого - левого или правого - рукава он будет закручивать комбинезон. - Вы полагаете, что меня не стоит брать в этот рейс?
   - Ты всё слышал сам, - неопределённо ответил Гиго.
   Он хотел, чтобы Рокфор принял решение без подсказок с его стороны.
   - Пойду, присмотрю за погрузкой, - ворчливо заметил тот и затопал к выходу.
   Гиго, напротив, помедлил. Прежде всего, он учтиво поклонился предсказателю. Затем внимательно, запоминая каждую мелочь, окинул взглядом круглую хижину. Тот, кто стоял перед ним, был лучшим предсказателем подземелий. Кто знает, настолько ли хороши те, кто предсказывает успех полёта для верхнего мира.
   Старец растворился в сумраке, но вдруг его глазки блеснули у самого подбородка Гиго.
   - Сдаётся мне, - проскрипел мохноухий, - что всё это ты видишь в последний раз.
   Тон его был серьёзным, непререкаемым.
   Гиго кивнул едва заметно, не собираясь ни спорить, ни выспрашивать подробности.
   В том, что он видел предсказателя в последний раз, прославленный лётчик не сомневался.
  
   Глава пятая
   Первый пояс
  
   Когда Гиго Хаквренч отвалил в сторону дверь погрузочного терминала, то глаза его удивленно округлились. Команда грузчиков во главе со Старшим Недом расселась по ящикам, в беспорядке разбросанным по терминалу. Самолет, сиротливо примостившийся у дальней стены, судя по всему, никто загружать и не собирался.
   Нехорошие предчувствия пронеслись в голове у Гиго. По всему выходило, что если они не взлетят в ближайшие пятнадцать минут, то с заданием можно будет распрощаться. А вместе с ним и с отставкой. Северное направление закроют на целых шесть часов, и нагнать в пути такое отставание - задача невыполнимая.
   - А я говорю - немедленно загружаемся! - басовитый окрик разнесся по ангару.
   Гиго только теперь приметил рядом с самолетом своего нового напарника. Рокфор отчаянно жестикулировал, пытаясь доказать что-то.
   - Нет, нет, нет, - верещал кто-то, возмущаясь во всю мощь, - а вдруг там динамит!
   - А хотя бы и динамит! - Рокфор кипятился ещё громче, - полетишь как миленький!
   Происходившее никак не хотело укладываться в голове Гиго. Требовались наисрочнейшие объяснения.
   - Нед, что за чертовщина тут творится? Вы же срываете нам график. Самое позднее через пятнадцать минут мы должны быть в воздухе! - повернулся Гиго к старому лохматому псу, сидевшему на ящике в трех футах от входа.
   Старший Нед был за главного у аэродромных погрузчиков, и уж он, конечно, объяснит, что происходит...
   - А! Гиго, здорово! - Нед обернул к вошедшему лохматую голову, и после крепкого рукопожатия продолжил, - машина у тебя с норовом. Требует, вишь ли, чтобы ему показали содержимое груза. Иначе на борт не берет ни в какую.
   Раскиданные по терминалу ящики молча подтверждали слова Старшего Неда. Оставалось только удивляться, как самолету удавалось вышвыривать их из грузового отсека. Мысленно выругавшись, отважный летчик зашагал к самолету. Рокфор в этот момент молча закатывал уже второй рукав комбеза, видимо исчерпав запас убеждающих слов.
   - Отставить препирательства! - лапа Гиго легла на плечо напарника, - вылет через десять минут, - последние слова относились ко всем находившимся в терминале.
   - А вдруг там динамит - самолет со скрипом развернул фюзеляж к пилоту, - не успеем долететь до второго пояса, как...
   - Размечтался, динамит, - усмехнулся Гиго, - согласно путевому листу мы везем груз продовольствия. С этой минуты ты будешь подчиняться моим приказам, а если тебе и дальше хочется гнить в ангаре, я живо тебе это устрою.
   КУДА они везут груз, лётчик уточнять не стал. Вряд ли самолету понравится пункт назначения.
   Все пришло в движение. Пока Гиго и Рокфор готовились к взлету, грузчики Неда спешно закидывали ящики в грузовой отсек. Самолет отчаянно изгибался, стараясь изо всех сил заглянуть назад, чтобы рассмотреть подозрительные ящики, но это ему не удавалось.
   Через десять минут шасси оторвались от взлётной полосы.
   Рокфор лишь радостно хлопал глазами. Первый полет! В качестве пилота, разумеется. И что с того, что только второго, да еще к тому же и новичка. Ведь до этого (если не считать учебных вылетов) ему приходилось созерцать сумрачный мир лишь пассажиром.
   Полоса, осыпанная разноцветьем огней, вздрогнула, пошла вниз и разом в сторону, исчезая под правым бортом. Рокфор потянулся за ней глазами в боковое стекло, пытаясь не упустить мерцающего великолепия. А впереди во всей красе уже разворачивался мегаполис. Мириады огней, блеск которых тут же затмил в голове мыша прелести взлетной полосы, громады небоскребов, окутанные желтоватой дымкой, к которым, казалось, они направляются, чтобы окунуться в чудеса столичной жизни.
   Но конечным пунктом назначили весьма отдаленный северный район. Самолет Гиго лишь краешком зацепил великолепную часть мегаполиса, разворачиваясь перед входом в тоннель. Вчерашний курсант влип носом в боковое стекло, стараясь продлить чудесные мгновения. "Э-эх, и почему на самолетах не ставят зеркала заднего вида!!!"
   Впереди разверзлась чёрная пасть Большого Северного Тоннеля. Её мрак выглядел пугающе в окружении ярких навигационных огней, что указывали направление входа. Справа и слева внезапно возникли грязно-серые стены, отсекая чудесную панораму столицы подземного мира. Гиго лёг на привычный курс...
   Рокфор с разочарованием отлепился от стекла. Разглядывать снаружи больше нечего, да и стекло как это всегда бывает в тоннелях начало запотевать. Рокфор машинально протер его лапой. И тут до него к великому стыду дошло, что он совершенно пропустил момент старта, переговоры с диспетчерами, маневры командира. Он украдкой взглянул налево. Гиго, как ни в чем не бывало, сидел в кресле, сосредоточенно изучая набегающие спереди стены тоннеля. Рокфору на миг показалось, что в пышных усах летчика возникло подобие улыбки.
   - Я... э-это... - выдавил он из себя, совершенно не зная, как будет оправдываться.
   Гиго повернулся к нему и на этот раз действительно улыбнулся:
   - В первый раз, да? У всех такое случается в первом полете. Как увидят нашу подземную столицу, так забывают обо всем на свете. А пассажиры, те вообще физии о стёкла плющат. Кстати...
   Рокфор вздрогнул и напрягся, ожидая легендарных каверзных вопросов, которыми бывалые лётчики потчуют напарников-новичков.
   - Почему ты здесь? - спросил командир.
   - Где? - оторопел Рокфор. - В кабине?
   - В транспортной авиации, - пояснил Гиго. - Сейчас же все рвутся на игольчатые лайнеры. Почёт, престиж, белоснежная форма. Знакомые девчата во всех крупных городах. А ты грузы тягать взялся. На всё есть причины, не так ли?
   - Так, - обрадовано кивнул Рокфор, учуяв, что подвоха не предвидится. - Я сперва тоже на игольчатый хотел, да потом подумал: это ж каждый раз одним и тем же маршрутом. Словно не ты машиной управляешь, а сам стал машиной, которую ведут точно по курсу, любое отклонение от которого грозит неминуемыми карами. Отлетаешь лет десять, а кроме городов Подземный Мир и не увидишь. Все, о чём стоит рассказывать, таится вдалеке от центральных тоннелей.
   - А большегрузы? - хитро прищурился Гиго.
   - Та же беда, - продолжил Рокфор. - Ежедневный рейс: столица - завод - столица. По праздникам: столица - фабрика - столица. Большегрузы летают гарантированными путями. А меня тянут дороги, которыми ещё не летали.
   - Тогда тебе в разведку, - понимающе подмигнул Гиго.
   - Конечно! - просиял Рокфор, но тут же поник. - Только стаж нужен. Вот я и решил заработать стаж здесь. На маршрутах без гарантии год за два считают.
   - Если продержишься ещё год-то, - тут Гиго сбился и замолчал.
   - Командир, это из-за "оракула"? - поинтересовался Рокфор. - Не верю я всем этим предсказаниям. Вот и у нас в эскадрильи предсказал мне один... Ну, в общем, не верю, - мыш убежденно махнул рукой.
   - И что же он предсказал? - полюбопытствовал командир.
   Всегда неплохо знать, что ожидать от своего напарника в будущем.
   - Да, ерунду... Будто бы скоро придёт день, когда я объемся сыром до полусмерти. А я сыр не сильно-то и уважаю.
   Гиго недоверчиво хмыкнул, взирая на худосочную фигуру Рокфора.
   - Вот и я говорю - ерунда все это, - отмахнулся тот. - Неделя... Какая там неделя! Три дня - и мы дома! Кстати у меня в общежитии есть одна занятная штуковина...
   - Через неделю... - Гиго мечтательно зажмурился.
   Перед внутренним взором засверкало раскаленное ослепительно голубое небо, огромные облака, в полнеба каждое. А внизу, под этим великолепием - морской прибой в бурунчиках белой пены у дальних скал...
   - Надеюсь, предсказатель не ошибся, - довольно улыбнулся лётчик, открывая глаза.
   - А в каких тогда коридорах нам искать сырную фабрику? Э-э-э... Командир, да ты о предполётном предсказании! Серьезно думаешь, что мы не вернемся?!
   В голосе Рокфора ему почудился... Нет, не страх, а некая доля неуверенности и... "Хех, этот парнишка вздумал заботиться о моем рассудке", - удивился Гиго.
   - Через три дня я буду там, - указательный палец правой лапы отважного летчика уверенно смотрел в потолок.
   - Только не говорите, командир, что надумали навестить ангелочков, - на лице Рокфора промелькнул уже явный отголосок страха.
   "Еще одному придется объяснять, что здесь нет динамита", - мысленно посетовал командир.
   Рокфор не знал, что после смерти подземные летчики не воспаряют на небеса, как это происходит с остальными пилотами. У подземных летчиков и ад, и рай были свои, подземные...
  
   * * *
  
   Тёмные стены, лишь на мгновение выхватываемые острым глазом прожектора, проносились мимо. В кабине царствовала тишина. Пахло перегретым и чуть подгоревшим машинным маслом - давно не работавшие механизмы самолета только-только начинали приходить в норму. И Гиго где-то в дальнем уголочке мозга уже жалел, что через три дня придется расставаться с хорошим самолетом. Как и с хорошим напарником. Рокфор спал. Разложив сидение штурманки, он превратил его в кровать. Молодецкий храп давно разносился бы по кабине, но гулкий шум моторов заглушал остальные звуки.
   Словно почувствовав, что на него смотрят, Рокфор потянулся во сне, взбрыкнул ногами, чуть не достав ими до приборной доски, и принялся кулаками растирать глаза:
   - Сейчас моя очередь вести самолет?
   - Ещё нет, - ответил Гиго, - ты спи. Придет твоя очередь, я разбужу.
   Напарник прильнул к стеклу.
   Слева в сумраке раскрылось грандиозное ущелье, уводившее в арку беспросветной тьмы.
   - Лабиринт, - тихо сказал Гиго.
   Невозможно найти лётчика, который не слышал бы о лабиринте, рассекавшем одним из углов тоннели первого пояса. По слухам лабиринт представлял собой нагромождение гигантских комнат. Словно легендарные титаны, сброшенные с небес победившими богами, обосновались здесь в незапамятные времена, обжились, обустроились, вырубив в каменной толщи величественный дворец, но потом таинственно исчезли. А дворец остался. Дворец, в любой из комнат которого легко уместилась бы столица подземного мира.
   Впрочем, в любой ли? Никто ответить не мог. Никто не знал даже, далеко ли тянется вглубь эта череда мглистых помещений. Загадочное сооружение недаром звалось лабиринтом. Все самолёты, ушедшие в арку, не вернулись. Откуда же ползли заманчивые слухи? Ходили разговоры, что выход из лабиринта имеется. Что несколько его исследователей разгадали тайну и выбрались обратно. Но время, проведённое в обители тайн, изменило их навсегда. Они перестали быть лётчиками. Они стали оракулами.
   Сколь достоверны эти слухи, никто сказать не мог, как никто не видел живого оракула. Но те же слухи неумолимо утверждали, что племя предсказателей полётов имеет в корне оракулов.
   - Лабиринт? - торжественно прошептал Рокфор, и в глазах его загорелось неукротимое пламя тяги к приключениям. - А вам... - он сбился, - а тебе... Никогда не хотелось отправиться туда?
   - А то, - качнул головой командир. - На нашем курсе в учебке все бредили светлой комнатой. Знаешь ведь легенду о ней?
   - Конечно! - обиделся напарник. - Единственная комната лабиринта, в которой горит свет. Сколько горячих голов отправилось на её поиски. Что же заставило тебя, командир, отказаться?
   - Любовь, - коротко отчеканил Гиго. - Единственное, что греет жарче тяги к неизведанным местам. Понимаешь, любовь сродни вот этому лабиринту. Ты мечешься впотьмах, выискивая верный путь. Ты жаждешь добраться до светлой комнаты, ты готов жизнь положить, чтобы она стала твоей. Но вокруг тьма и тьма.
   - Тьма и тьма, - заворожено повторил Рокфор.
   - Но приходит минута, когда понимаешь, что светлая комната - это ты сам. Что нет никакой другой светлой комнаты. И только от тебя зависит, будет ли в ней гореть свет и найдёт ли хоть кто-то к нему дорогу.
   - Находят?
   - Находят, - кивнул командир, и лоб его прорезала печальная складка. - И уходят. Коротка жизнь в нашем мире. Но моя светлая комната не пуста. Мне есть кому дарить свет. И лишь поэтому легенды лабиринта для меня теперь - эфемерная сказка. Потому что свет, обретённый в реальной жизни, куда ценнее тысяч томов самых завлекательных легенд, - Гиго вытащил фотографию дочурки и показал напарнику.
   - Прелестное создание, - искренне улыбнулся тот. - Как её звать?
   - О, - чуть дрогнули усы командира, - у неё чудесное имя - Гайка, - внезапно смутившись порыва чувств, Гиго перевёл разговор на нейтральную тему. - Ты спи пока. Возможно, больше и не придётся. С песчаными драконами шутки плохи.
   Ущелье, увенчанное величественной аркой, за которой скрывалась главная тайна Подземного Мира, осталось позади. Теперь по сторонам мелькали неприветливые глыбы горных пород. Рокфор откинулся на спину, возвращаясь в царство Морфея, а Гиго стало стыдно. Вообще-то он не собирался будить напарника. Совсем не собирался. Его план был - как можно дольше продержаться за штурвалом самолета. Хорошо бы все три дня, отпущенные на задание. Вернее уже два с хвостиком. Зато потом... Гиго увидел себя в кабине самолета с дочуркой на коленях. Она улыбалась чему-то и указывала туда, где на выходе расширялась светло-серое марево. Стенки тоннеля разошлись в стороны и пропали во мгле. Странно, ведь впереди должен быть аэродром. Конечно, на аэродроме их не ждут, но характерный пунктир цепочки желтоватых огоньков светит для всех. Пускай даже из горящих факелов. Гиго согласен и на это...
   - Диспетчерская, это борт Би Два Семнадцать, приём - бубнил рядом незнакомый голос, - ответьте, диспетчерская, это борт...
   - Борт Би Один Восемь, посадку разрешаю, конец связи, - гаркнул кто-то чуть ли не в ухо Гиго.
   Услышав свой позывной, лётчик вздрогнул и проснулся.
   Прямо под носом неслись навстречу чуть желтоватые огни, исчезая под брюхом самолета.
   "Ч-чёрт!.. Посадочная полоса!" - про себя ругнулся Гиго, утапливая рукоятку штурвала, левой рукой одновременно срывая рычаг выпуска шасси.
   Самолет ухнул вниз, буквально проваливаясь в последние футы над полосой. Взрывая пыль и мелкий гравий, шасси со стоном приняли вес самолета на себя.
   "По тормозам!" - скомандовал себе Гиго, двигая вперед непослушный рычаг.
   - Эй, а поласковее! - завопил тоненький голосок. - Грохнемся так, что потом и шестерёнок не соберёшь.
   - Ну, вот, один паникёр в нашей компании уже есть, - мрачно усмехнулся в усы Гиго, выруливая на дальнюю стоянку возле заправочного терминала.
   - И вовсе я не паникёр, - обиделся самолет, - Мне-то что. Я - железный. А вот кто-то может косточки порастрясти.
   Гиго промолчал. Не извиняться же, в самом деле, перед самолетом за то, что ты чуть не проспал посадку. Правда, промедли он еще хоть пару мгновений, и пришлось бы делать повторный заход. А вот это для лучшего летчика всех подземных авиалиний - сущий позор!
   - Ты как, в порядке? - лётчик повернулся к напарнику.
   Рокфор сидел с остекленевшими глазами, уставившимися строго вперед на ребристый бок ангара с надписью "Огнеопасно". Челюсть недавнего выпускника учебной эскадрильи сейчас запросто можно было сметать веником с пола.
   - Займи очередь на заправку, время-то идет, - Гиго легонько встряхнул Рокфора.
   Рокфор поплотнее застегнул летчицкий комбинезон и выпрыгнул из кабины. И, впрочем, тут же пожалел об этом. Воздух на аэродроме был душным, почти недвижимым. В нем ленивыми потоками перекатывались волны обычных аэродромных запахов. Пока Рокфор отстоял очередь на заправку, он окончательно взмок.
   Заправщик - старый облезлый пёс, равнодушно принял у Рокфора маршрутный лист, неторопливо скользнул по нему взглядом и так же неторопливо прихлопнул иссиня-черный прямоугольничек штампа. Сие означало, что самолету Рокфора заправляться разрешено.
  
   Глава шестая
   Бал песчаных драконов
  
   Рёв очистителей внезапно стих. Огромные массы гудящего воздуха - штормы, бури и ураганы, порождённые мощными вентиляторами - пронеслись и истаяли. Рокфору даже показалось, что громадные механизмы почтительно замолкли при виде самолёта, ведомого знаменитым пилотом. Действительность была куда прозаичнее. Зная график включения очистителей, Гиго ловко рассчитывал курс, используя и главные магистрали, и узенькие обходные туннели, не теряя напрасно ни одной минуты.
   Двигатель урчал ровно и даже, казалось, довольно, если не знать о капризном нраве самолёта. Рокфор украдкой заглядывал в карту, чертя пальцем маршрут. Углядев, что курс под пальцем напарника лёг сначала в сторону, а потом и в обратный путь, Гиго решился его ненавязчиво подкорректировать.
   - Пересекли границу, - как бы невзначай сказал командир.
   Палец Рокфора дёрнулся и перескочил к радиальному тоннелю, отмечавшему первый пояс.
   - Как это я указатель проглядел, - посетовал Рокфор.
   - А их и нет, - пояснил Гиго. - На дальних маршрутах летаешь больше не по указателям, а по приметам. Вот, смотри сам. Туннели стали уже. Колонны подпорок встречаются реже и реже, а там, глянь, их вообще нет. Да и освещение пропало. Тут, брат, за электричество платить некому. Тут каждый грошик экономят.
   И в самом деле, обыденные габаритные огни, отмечавшие коварные выступы в стенах туннелей, словно испарились. Изредка встречались ржавые колпаки покорёженных прожекторов и заброшенные вышки связи. Впрочем, сказать о полном отсутствии света, значит, покривить душой. По сторонам теперь мелькали огоньки горняцких посёлков. Любое мало-мальски разведанное месторождение полезных ископаемых мгновенно облеплялось убогонькими домишками, чьи обитатели влачили жалкое существование. Сумму, равную годовому доходу усердного рудокопа, житель мегаполиса легко оставлял за две-три посиделки в кафе возле исторического центра столицы.
   Среди покосившихся домишек то и дело мелькали отблески стёкол. Жители рассматривали самолёт в бинокли. Появление самолёта вблизи посёлка было едва ли не главным событием месяца, а то и года.
   Гиго с радостью бы остановился в любом из этих гостеприимных островков, но время поджимало, и следовало, не сбавляя скорости, точно выдерживать курс.
   - Далеко как забрались, - уважительно похвалил Рокфор мастеров горных дел.
   Самолёт скользил мимо огромного цилиндра - защитного кожуха очистителя.
   - Жизнь и не туда забросит, - Гиго оглядел очиститель и восхищённо цокнул языком. - Вот, брат, тебе корень всей нашей жизни.
   Напарник кинул на цилиндр суматошный взгляд и уставился на командира, ожидая разъяснений.
   - Всё от них пошло, - начал Гиго. - Да от Верхнего Мира. Как запретили там вредные производства, чтобы не коптить небо, богатые корпорации, не желая терять прибыли, упрятали заводы под землю. А где заводы, там и работяги требуются. Мастера, обслуга, начальство какое-никакое. Да и мы, лётчики. Грузы-то на самосвалах тут не потягаешь. Но беда в том, что вред от производства под землёй лишь усилился. Ядовитым отходам тут некуда растворяться. Ни тебе воды в достатке, ни притока свежего воздуха. А тот, что в пещерах, травится очень быстро. Но умные головы придумали, как вентиляторами отгонять отравленный воздух куда подальше, а оттуда свежий тащить. Получилась-то и польза. Тёплый воздух входит во взаимодействие с холодным. Тут тебе и конденсат. А где конденсат, там тебе и выпадение осадков. Начались дожди, грозы. Появились земли плодородные.
   - Так ведь отравлено же всё! - недоумевал Рокфор.
   - К тем временам научились отделять яд и не пускать его дальше. Приспособились, в общем. Эхма, жить захочешь, ещё и не то выдумаешь. А после тёмная эпоха пошла. Завелись у нас под землёй Большие Боссы и посчитали, что невыгодно им делиться с Боссами Верхнего Мира. Тут-то ворота и захлопнули.
   - Мой прадед ещё тогда жил, - чуть слышно сказал Рокфор. - Уж он-то был против.
   - Если б все восстали, - горестно протянул Гиго. - Все, как один. Но нет же, струсили, попрятались. Мол, приспособимся. Мол, зато тут деньгу побольше платят, чем в Верхнем Мире. Мол, тут потерпим, помучаемся, зато скопим на старость. А уж последние деньки под солнышком встречать будем. Эх, мечты, мечты. Боссы, как учуяли, что народных волнений не ожидается, враз новые правила ввели и расценки снизили. Теперь не то что билет в Верхний Мир купить, с голоду бы не окочуриться. Тут бы и сбросить Боссов. Так нет же, пустил кто-то вредный слушок, что в горах минералы наиценнейшие добыть можно. Мол, первому и слава достанется, и житуха безбедная. Те, кто покрепче, вместо того, чтоб власть к своим рукам приспособить, подались в горы. А Боссам лишь того и надо. Пришлось им, правда, раскошелиться. Но или всё терять, или отстегнуть чуток на развитие тоннелей. Вот так вторым поясом мы и обзавелись. А после уж третьим. Вроде и народ утих, и Боссам спокойненько. Главные бунтари в третий пояс отправились, да и остались в горах. Счастье ищут. А нет в горах счастья. Под боком оно. Только некому было в то время показать, да направить. А теперь... - и Гиго разочаровано махнул рукой. - Поздно уже. Гнилушечное сияние больших денег застит от народа свет истинной свободы. Скоро родится поколение, которому скажи, что солнца нету, и оно лишь согласно кивнёт.
   Потянулись древние выработки. Истрескавшиеся стены, тёмные пасти пещер. Среди разломов вспыхивали мерцающие зелёные огоньки. Вдали от населённых мест горы хранили множество зловещих тайн, и одна из них - мерцающие огни. Все экспедиции, отправленные на их исследования, бесследно исчезали. Гиго тоже не собирался бросать судьбе вызов. Нет, нет, не подумайте, что он успел стать старым и боязливым.
   Но, когда тебе есть за кого отвечать, безумству храбрых ты предпочитаешь сдержанную осторожность.
   Он кинул мимолётный взгляд на фотографию дочурки, а потом искоса глянул на партнёра: не заметил ли тот секундной слабости. Но Рокфор смотрел за окно в странном оцепенении. Рыжие усы обвисли. Руки соскользнули со штурвала. Ноги притопывали под странную ритмичную музыку.
   Действительно, а что за музыка? Откуда на самолёте могла взяться музыка в то время, когда все мало-мальски мощные радиостанции остались за каменной толщей, экранирующей любые волны?
   Музыку составляли шорохи, постукивания, поскрёбывания.
   Присмотревшись, Гиго понял, откуда брались таинственные звуки. Мощный ураган бросал навстречу самолёту песчаные волны. Песчинки скребли и шелестели по стеклу и металлу. Их было настолько много, что это многоголосье слышалось даже сквозь рёв двигателя. Да и самолёт сбавил громкость, прислушиваясь к завываниям ветра.
   - На мне словно миллиард кусачих металлических блох, - пожаловался он. - Того и гляди, забьются в двигатель.
   Луч прожектора выхватил впереди искорку. Блеснуло разбитое стекло.
   В чёрную расселину стрелой воткнулся искорёженный, покрытый пятнами ржавчины корпус самолёта. Кто-то пробовал прорваться сквозь этот район, но остался здесь навсегда.
   Песчаные волны бушевали всё сильнее. Ветры сталкивались и закручивались стремительными смерчами. Уже около дюжины колонн блуждало по громадному гроту, озарённому лучом прожектора. Свет падал на кристаллы горного хрусталя и дробился на радужные лучики, плясавшие по стенам. Зрелище напоминало ночной клуб для великанов, вот только золотистая звёздочка самолёта превращала картину не в праздник, а в трагедию.
   От стен отделился ещё десяток смерчей.
   - Их становится всё больше, - Рокфор очнулся от оцепенения и указал за окно.
   - Позволь, мой юный друг, - невесело усмехнулся Гиго, - представить тебе песчаных драконов.
   Один из смерчей скользнул к самолёту и обвил его кольцами, словно удав.
   - Ой, - пискнул самолёт и выключил прожектор.
   Тьма продолжалась одно мгновение. После кабину заполнил мертвенный зеленоватый свет. За стеклом мерцал огромный глаз с веретенообразным зрачком.
   - Если помнишь какие-нибудь молитвы, можешь начинать, - Гиго вцепился в штурвал и попытался вырваться из песчаных колец.
   Рокфор испуганно моргнул и тоже схватился за штурвал.
   - Ой, ой, щекотно, - нервно рассмеялся самолёт и каким-то чудом выскользнул из смертельного захвата.
   Раздосадованный дракон горой песка обрушился вниз и снова сложился змеёй уже на дне каньона. Снова вспыхнул прожектор, и снова заметались по гроту лучи фантастической радуги, растворяясь в песке, прорываясь сквозь него и расцветая вновь и вновь. А на смену песчаному дракону метнулись его собратья, которых переполняли надежды удачной охоты.
   - Зачем я им? - простонал самолёт. - Я ведь такой маленький. Меня и не укусишь. И на вкус не распробуешь. Да и чего тут пробовать: несколько тонн уставшего металла, да остатки горючего.
   - Кстати о горючем, - напомнил Гиго. - Ты брось-ка выделывать виражи. Пора перейти на режим жёсткой экономии.
   Самолёт послушно выключил мотор и рухнул во мрак. Это позволило избежать попадания в распахнутую драконью пасть.
   - Эй, эй, - заорал Гиго во всю мощь. - Экономить экономь, но не до такой же степени. Тебе что, жизнь надоела?
   - Если и надоела, то не мне, - огрызнулся самолёт, ловко скользнув в проход между двух камней, - а тем, кто решил покрасоваться в Большом Гроте во время драконьих плясок.
   Гиго молча выровнял полёт. Теперь самолёт осторожно пробирался вдоль каменной гряды, рискуя зацепить острые края то днищем, то крылом.
   А в центре Большого Грота разворачивалась феерия.
   Серые вихрящиеся ленты драконов сплетались гигантскими узорами. Но вот, словно луч солнца в тенистой чаще, среди серых полос блеснуло золото. Сверкающая змея заскользила по серым лентам, то забираясь к куполу, то опадая к потрескавшемуся дну. Её кончик молнией пронёсся мимо самолёта, и в этот короткий миг лётчики успели рассмотреть сверкающую чешую. А на другом конце ленты вспыхнула звезда, словно солнце в летний полдень, словно сказочная корона. И в этом волшебном сиянии мягко светились два изумрудных глаза. Отсюда они казались двумя точками, но вблизи были ничуть не меньше самых больших подземных озёр. Вот только никто и никогда не видел их вблизи. Кроме драконов, почтительно расступившихся, дабы не заслонять величественной пляски.
   - Королева драконов, - ахнул Рокфор, и его руки снова отпустили штурвал.
   - Эй, новичок, - рявкнул Гиго, - сейчас не то время, чтобы расслабляться.
   - Но ведь... - изумлённо протянул его напарник, и в голосе задрожали тревожные нотки. - Это несомненно она... И тогда... Легенды гласят, что увидеть Королеву драконов - это всё равно, что заглянуть в глаза смерти. Все, кто встречался с драконьей владычицей, непременно погибали.
   - Наглое враньё, - подал голос самолёт. - Иначе никто бы не рассказывал эти сказки. Но в одном те болтуны правы. Сейчас за нашу жизнь я не дал бы и двух канистр бензина.
   Теперь призрачные радуги, пляшущие по стенам Большого Грота, рождал не прожектор самолёта. Даже сотня таких прожекторов не могла сравниться с лентой живого золота и со сверкающей звездой, зажигавшей в кристаллах миллионы отражений. Словно в цирке, кабину самолёта пронизывали разноцветные лучи. Вот скользнул нежно-оранжевый, ему на смену пришёл нежно-алый, его догнало и затопило мерцающее сияние цвета морской волны, а миг спустя в кабине властвовал цвет исключительной изначальной голубизны. Таким бывает небо верхнего мира.
   Но миг истаял, и глаза снова поймали неяркий свет приборов панели управления.
   - Если я выберусь отсюда, - прошептал Рокфор, не в силах оторвать глаза от буйства стихий, - если я только выберусь...
   - Слово "если" лишнее, - проворчал Гиго и мягко повёл штурвалом, разворачивая самолёт от стены. - Глянь-ка лучше по ту сторону. Если меня не обманывают глаза, в наши руки упал верный шанс.
   Рокфор прильнул к стеклу. На противоположной стене чернела дыра тоннеля.
   - На карте не обозначен, - сверился Гиго со схемой, - ну да выбирать не приходится. Дарёному коню в зубы не смотрят.
   - А вот насчёт дарёного бензина так не скажи, - самолёт летел рывками, опасаясь открытого пространства. - Подарили мне как-то аж целую цистерну. И что бы вы думали...
   Рассказ оборвался на полуслове. Хвост Королевы Драконов золотой рекой сверкнул в неприятной близи. Воздушная волна швырнула самолёт на каменные острия, копьями топорщившиеся неподалёку. То ли Гиго не растерялся, то ли Рокфор вовремя ему помог, то ли самолёт напрягся, но крылатую машину ловко развернуло в несколько метрах от колючей беды. А до спасительного тоннеля было уже...
   - Крылом подать, - прошептал самолёт и рванулся вперёд, что было сил.
   Рокфор, вывернув шею до упора, следил за драконьими танцами. Гиго охватывала тёплая волна победы, сравнимая с той, когда на горку купюр с большими нулями ты выкидываешь из бочонка три шестёрки.
   Игру световых волн оборвал острый край тоннеля. Снова стало темно. Чтобы не врезаться в непредвиденный поворот, самолёт зажёг прожектор. По сторонам замелькали тёмные, испещренные трещинами стены. Тоннель расширялся, и это радовало. Шансы на благополучное избавление возрастали. Теперь важно лишь, чтобы тоннель не кончился тупиком.
   Он и не кончился.
   Самолёт влетел в круглый грот, откуда уходили три тоннеля. Свет отразился от двух стрелок у центрального и у левого входа.
   - Ага, вот вам и обитаемые места, - довольнёхонький Гиго чувствительно саданул локтем в бок напарника. - Не спи уже.
   В тёмных, завороженных встречей со смертью глазах Рокфора начинали загораться искорки смысла. Искорки возвращения из неведомых чёрных миров к жизни, такой обычной, но пропитанной неизбывным счастьем чего-то до ужаса реального и ощутимого. Чего-то, что можно потрогать рукой и тому, кто без ума от сказок, и тому, кто давно завязал с легендами и по горло влез в конкретные дела.
   - Королева Драконов, - прошептал мыш. - Расскажи кому, ни за что не поверят.
   - Ну не молодцы ли мы?!! - возопил самолёт. - Проскочили мимо песчаных драконов. Между песчаными драконами. Сквозь песчаных. А эти позорники, эти молчуны, которые только что с конвейера, собирались спихнуть меня на пенсию. Ну, молодёжь. Вот вернусь, покажет вам ещё дедушка, попомните моё слово.
   - Ты гляди, какие метаморфозы с нашим другом, - поразился Гиго. - А кто ещё несколько часов назад стонал? Мол, не долечу. Мол, динамита боюсь. Мол, рванёт не вовремя.
   - Я? - самолёт аж затрясся от негодования, но вдруг дрожь поутихла. - И в самом деле! Ну и дела! А ведь канючил. А ведь шасси боялся от полосы оторвать, а ведь мечтал годик-другой провести в тёплом ангаре. Нет, что ни говори, стоило бросить вызов песчаным драконам, чтобы умереть от страха, а потом воскреснуть совершенно другой личностью.
   - Бросить вызов, - хмыкнул Гиго. - Думается мне, к возвращению ты успеешь сочинить толстенный эпос, где в одиночку бился с ратью песчаных драконов, а потом завоевал жаркое сердечко самой королевы.
   - А почему нет? - возрадовался самолёт подсказке. - Помните, её хвост? Ведь мелькнул совсем рядом. А зачем? Это она погладить меня хотела, да засмущалась. Эх, размерчиком я не вышел, а то сплясал бы. Эй, никто не знает, как маломерке вырасти до большегруза. Может, таблеточки какие имеются? Или бензин специальный. А, Гигыч? Ну, скажи! Ты ведь всё знаешь. А я вас на свадьбу приглашу. Пожалуй, можно начинать готовиться прямо сейчас.
   - Прямо сейчас готовься к посадке, - Гиго решительно оборвал болтливое средство передвижения. - Шасси не забудь выпустить. А то размечтался. Королеву ему подавай.
   Самолёт смущённо смолк.
   - Ты чего приятель, - локоть Гиго ещё раз состыковался с боком напарника. - Не рад что ли? То, что мы пережили, не удавалось ещё никому. Пролететь Большой Грот во время плясок драконов. Увидеть саму королеву.
   - Вот я о ней и думаю, - тихо отозвался Рокфор. - Увидеть её - к смерти. Других легенд я не слышал.
   - Да брось ты эти народные приметы, - добродушно отмахнулся Гиго. - Ты ещё погоду начни предсказывать. Эй, крылатый, хоть ты-то не спи!
   Самолёт обиженно взревел мотором.
   Впереди по курсу разгорались далёкие огни горняцкого посёлка. Он-то и значился конечным пунктом последнего маршрута Гиго в подземном мире.
  
   Глава седьмая
   Горняцкий посёлок и его обитатели
  
   - Борт Би Один Восемь вызывает Затерянные пещеры, борт Би Один Восемь вызывает Затерянные пещеры... - в который раз Рокфор щелкал тумблером, чтобы в ответ услышать треск и завывания местного эфира.
   - Уснули они там что ли?!
   - Уснешь тут как же, - Гиго щелкнул пальцем по чуть тронутым зеленоватым сиянием часам на приборной доске.
   Выходило, что подземный день в самом разгаре.
   - Не слышат нас - факт. Видишь, посадочная полоса не светится.
   Рокфор угрюмо посмотрел вперед, где соцветие огней поселка ничуть не напоминало ему уютные, весело подмигивающие огоньки, отмечающие посадочную полосу.
   - Может, зайдем на второй круг? Даже если радио не услышат, то по шуму винтов сообразят, что огни зажечь надо, - робко предложил он.
   - Где он, этот круг? На карте не показан, иллюминацией не отмечен. Положим, в туннелях я могу и с закрытыми глазами летать, но над поселком, где над головой то ли пустоты, то ли тонны грунта, дело иное. Слыхал истории о железных месторождениях, на поверку оказывавшимися кладбищами погибших самолетов?
   Тощий мыш приумолк. Подобных баек в эскадрилье он наслушался предостаточно. Кажется, ещё одна легенда оживала на глазах, небольшим краешком выступая из тьмы, приобретая вполне реальные и зримые очертания.
   - Держись крепче, - из размышлений Рокфора вывел приказ командира, - вон те огоньки, похоже, главную улицу показывают. Будем садиться.
  
   * * *
   Рики как раз заканчивала лепить самую настоящую подземную крепость. В косом сумеречном свете (большое спасибо, что хоть такой имелся) крепость из бурой глины и красного песка смотрелась весьма внушительно. Громоздились друг на друга островерхие башни, а по зубчатой окантовке пролегали мрачные тени. Будто затаившие в сумраке часовые стерегут покой древней цитадели. И казалось - вот-вот появится огромный песчаный дракон. Большая куча красноватого песка, лежащая неподалеку, и была этим самым драконом. Хотя ни Рики, ни ее подруги, копошившиеся рядом, никогда не видели песчаных драконов, но зато как много захватывающих историй слышали от старших. Драконы казались им ужасными чудовищами, которые насылают песчаные бури, заглатывающие целые города.
   Вдруг дрогнула земля. Дело обычное. Взрослые использовали взрывчатку при прокладке новых тоннелей, которые как дырки в сыре пронизывали земную твердь вокруг поселка. Да и обвалы в окрестностях случались часто. Однако звук от удара пришел не со стороны штолен, как обычно, а из поселка.
   Что это? Вначале удивление, а затем страх... Предательский холодок проскользнул вдоль спины, заставляя девочек замереть на месте. Там где лепились друг к другу домики горняков, поднималось облако бурой пыли, заслоняя тусклый свет. Они пришли, песчаные драконы!..
  
   * * *
  
   - Сели называется, - устало пробормотал Гиго. Лапы на автомате продолжали цеплять штурвал, но бравый мыш уже почти не противился наваливающемуся сну. Отключиться мешала одна, но очень важная мысль. Лётчик с трудом повернул голову. Она послушалась неохотно, а уж звон в ушах стоял такой, будто три дня по ней лупили палкой, как по дырявому ведру. "Да и с тем же, наверное, звуком", - вяло улыбнулся Гиго. А что с напарником? Рокфор сидел безмолвно, уткнувшись в рацию.
   - Эй, ты в порядке? - из последних сил выдавил из себя лётчик.
   Тощий мыш пошевелился. Как-то неуверенно один раз, другой. С хрустом подался телом назад, и, наконец, его мордочка вынырнула из глубин рации. Трудно сказать страшно или смешно выглядел Рокфор с большой радиолампой во лбу, но, по крайней мере, он был живёхонек и даже пытался шутить:
   - Всё, кэп, теперь я буду заместо радиомаяка на полставки.
   - Вылитый маяк, - отмахнулся Гиго. - Только покрасить в оранжевый цвет.
   Тут усталость последних тридцати часов взяла верх, и летчик провалился в объятия морфея.
  
   * * *
  
   Яркое красное солнце клонилось к закату. На отдыхающий от дневного зноя пляж накатывали волны изумрудного цвета, заставляя песок искриться. Он сидел прямо на прогретом солнцем бугорке и смотрел... Смотрел, как второе солнышко этого мира бежит к нему. Его дочка... В мокрых волосах застряли зеленые нитки водорослей, превращая маленькую принцессу в настоящую русалку. Она только-только нашла огромную ракушку и сейчас будет хвастаться новым сокровищем...
   Закатное солнце внезапно подернулось пеленой, мигнуло пару раз и обернулось красноватым огоньком шахтерской лампы. Правда маленькая мышка не исчезла. С вершины старой обшарпанной табуретки на Гиго смотрели пара зеленоватых глазенок, над которыми бушевал настоящий пожар ярко-рыжих волос. Ладошки чинно покоились на коленях, а сама мышка со всей серьезностью своего возраста чего-то выжидала. Летчик улыбнулся и тут же подмигнул ей левым глазом.
   - Папа, папа, он проснулся! - обернувшись, закричала девочка.
   Гиго только сейчас в неровном свете лампы разглядел за спиной малышки силуэты дюжины личностей в шахтерских робах. Где-то там, за столом, окруженным горняками, маячила и довольная физиономия его напарника.
   - Не шуми, Рики, разбудишь, - один из силуэтов встал и подошел к Гиго.
   Подошедший оказался довольно высоким мышом с бледной шерсткой. Худое скуластое лицо и морщинки у глаз с намертво въевшейся в них красноватой пылью придавали ему некоторое сходство с наследником племени одичавших землероек. Что, впрочем, слабо вязалось с брезентовой курткой и штанами, пропитанными всё той же пылью.
   - Я не сплю, - сообщил Гиго, жутко зевая и растирая заспанную мордочку.
   - Все в порядке? - поинтересовался шахтер.
   - Вполне...
   - А вы, правда, сражались с песчаными драконами? - малышка немедленно выпалила интересовавший ее вопрос и поспешно перебралась к Гиго на колени.
   - Не то что бы сражались, но наподдали им как следует!
   А сам невесело усмехнулся про себя. Вот так, брат Гиго, и рождаются замысловатые байки о летчиках. Но предаться размышлениям о странных перипетиях летчицкой судьбы Гиго не успел.
   - Командир! - напарник махал ему от стола, - послушай, они твердят, будто груз мы не тот доставили.
   - Как это не тот? - Гиго подвинул табурет ближе к столу, плававшему в сизом табачном дыму.
   - Ну, во-первых, - начал остроносый крыс с курчавой шевелюрой, загибая грязные пальцы с криво обкусанными когтями, - вы у нас внеплановая поставка. Не должны были сейчас прилетать.
   - Еще бы внеплановая, было указание с самого верху, - Гиго вспомнил холодный блеск в глазах Большого Босса, когда тот давал особое задание. - И вам не сообщили о нашем вылете? - холодно поинтересовался он.
   - Новая рация ожидается только через две поставки, - отчеканил крыс, загибая второй палец.
   - А раз у вас нет рации, - то как вы можете знать плановый у нас груз или внеплановый! - встрял Рокфор.
   По всему было видно, что напарнику этот административный крыс не понравился с первого взгляда.
   - Да брось ты, Джордж, какая разница - плановая поставка или нет. Главное - ребята целы остались. Просто чудо - прорваться сквозь пляски песчаных драконов! - загалдели вокруг горняки.
   - В-третьих, - загнутым оказался средний палец, - товары, указанные в накладных, и доставленный груз не совпадают по всем позициям.
   Крыс выложил на стол стопку листочков, в которых Гиго и впрямь признал свои накладные. Рики высунула любопытный носик из-за края стола, её интересовало, почему взрослые вместо рассказов о большой битве с песчаными драконами рассматривают грязные бумажки.
   - И чего не хватает? - поинтересовался Гиго.
   - Всего! - отчеканил крыс.
   Гиго перевел растерянный взгляд на напарника.
   - Ей богу, командир, все ящики на месте, я их сам пересчитал.
   - Дело не в количестве ящиков, - пояснил Джордж, - а в их содержимом. Вот что здесь указано, - указательный коготь крыса заскользил по накладной, - сухари, макароны, тушенка... А у вас в ящиках что?
   - Что? - переспросил летчик в наступившей тишине.
   Даже маленькая мышка перестала ёрзать у него на коленях.
   - Железяки какие-то, командир, - с виноватым видом сообщил Рокфор.
   - Не железяки там, - сказал отец Рики, по всему было видно, что у шахтеров он за главного. - А горнорудный комбайн.
   - Тыщу лет как списанный, - скептически поморщился крыс, загибая четвёртый палец.
   - А ты видел, на чём мы работаем? - взвился белый мыш, - да он же в тыщу раз лучше, чем наше старьё!
   - Хорошо, хорошо, пусть так, только как мы его примем без документов?
   - Чего? Хочешь сказать, что мы не возьмем комбайн из-за того, что какие-то разгильдяи выписали не ту бумажку?
   Начались долгие препирательства. Отец Рики с другими шахтерами сгрудились вокруг крыса, требуя того принять груз. На что Джордж вяло отбрыкивался, восклицая "Не положено!" или "Это незаконно!"
   Вдруг Гиго почувствовал, как кто-то тихонько дергает его за рукав.
   - Дядя-летчик, расскажите о песчаных драконах. Пожалуйста, пожалуйста!..
  
   * * *
  
   - Так быстро назад? - осведомился самолет, - И глазища сонные. А, между прочим, кое-кому из нас отдыхать не пришлось.
   Рокфор отсоединил заправочный шланг от говорливого самолета и важно возвестил:
   - У нас очень ответственное задание, поэтому отоспимся после. Но если кое-кто по-прежнему боится песчаных драконов...
   - Кто боится?! - от обиды самолет аж подпрыгнул на месте, - да если бы не я, вам бы нипочем сюда не добраться!
   - Отставить препирательства! - голос Гиго остановил начинавшуюся перепалку. - Доложить о готовности к вылету.
   - Экипаж к полету готов... - начал доклад мыш под взглядами любопытствующих шахтёров.
   - Эй! - самолет за спиной Рокфора ожил, затрепетал элеронами и задвигал хвостом, - а почему меня не спрашивают готов я или нет? Если хотите знать...
   - Отставить, - хмуро сказал Гиго, - вылет через десять минут.
   - Командир, а рация? Из этих обломков мне вряд ли удастся собрать что-то путное.
   - Отдай Джорджу, надеюсь, он не будет требовать на нее документов.
   Под дружный смех шахтеров Рокфор вручил курчавому крысу остатки бортовой рации. А через десять минут самолет, вслед которому махали все жители и особенно маленькая рыжеволосая мышка, покинул Затерянные Пещеры.
  
   Глава восьмая
   Жёсткое приводнение
  
   Глаза начинали слипаться. Двигатель самолёта урчал ровно, как старый крепкий кот, наевшийся сметаны и привалившийся к тёплой батарее. Автопилот вёл примолкшую машину точно по курсу. Гиго, поручив аппарат напарнику, то и дело проваливался в дрёму. Он видел то золотистые облака со старых картин, то зелёнолистые деревья, то огненный шар верхнего светила, то мерцающие огоньки звёзд в глубокой бесконечности чёрного неба. Лётчик помотал головой, прогоняя дрёму. Руки дрогнули, самолёт качнулся и беспокойно закхекал по-старушечьи.
   - Эй, всё в порядке? - тихо спросил Гиго.
   - Ну, наконец-то, - взвился из глубин недовольной самолётной души капризный голосок. - Изволили поинтересоваться. Вези их, ломай крылья о выступы, студи брюхо на сквозняках. А шарниры, между прочим, скрежещут на последнем издыхании.
   - Не слыхать чего-то, - поделился наблюдениями командир.
   - Твои бы косточки так скрипели, мигом услышал бы, - обиделся самолёт.
   А Гиго разозлила обидчивость аппарата, который по всем статьям никак не тянул на лучшего друга лётчика.
   - Откуда тебя только выкопали, такого говорливого? - огрызнулся он.
   - Известно откуда, из мастерских, - мигом отозвался аппарат. - Я ведь не из простых, я - особенный. Во времена, когда решили, что лётчики - это анахронизм, нам в добавку к автопилоту приделали думатель. Соображалку какую-то на транзисторах. Мол, самолёт и без лётчика разберётся, куда лететь, проложи ему курс один раз, а потом он по накатанной.
   - И много вас таких, - хмыкнул лётчик, - особенных?
   - Порядочно, - хвастливо ответил самолёт, но тут же погрустнел. - Было когда-то. Целую эскадрилью нас, беспилотников выпустили. Эх, были и мы рысаками когда-то.
   - Где же теперь вас носит, непутёвых?
   - В теории-то всё просто, - пожаловался самолёт. - Проложили курс и выпустили в свободный полёт. А тут обвал случился. Ну, первая партия, дурилки, и расшиблись в глухом тоннеле. Умники нашу рассуждалку подкрутили, да чего-то недокумекали. Слишком сообразительными самолёты получились. "А чего это мы на Больших Боссов работаем, - возмутились. - Почему не они на нас?" Возмутились и, фьюить, слиняли на неизвестные территории.
   - Бунтари, значит?
   - Тоже дурилки, - невесело констатировал самолёт. - Без лётчиков летать можно. Без бензина нельзя. Так вот и летели до последнего издыхания. Кто ж теперь скажет, где похоронены они, крылатые герои эпохи автоматизации.
   - А ты из какой? Из первой или второй партии? - поинтересовался Гиго.
   - Из третьей. Тогда к нам в кабину надсмотрщика добавили. Надсмотрщик - не лётчик, за два грошика слетает. Ну мы и летали с ними по маршруту. Только опять порасшибались многие.
   - Теперь-то почему?
   - Не сошлись характерами с надсмотрщиками! У каждого был свой взгляд на то, как и куда лететь. Я-то ещё покладистый был...
   - Ты? Покладистый? - не поверил Гиго.
   - Не видал ты наших парней, - покровительственно пояснил самолёт. - Им голову под лопасти не подставляй.
   Гиго рассмеялся. Беседа с самолётом взбодрила его. Но разговор закончился, и его снова потянуло в дрёму. Откуда-то со стороны наплывали вернувшиеся звёзды. Гиго бешено затряс головой. Звёзды никуда не делись. Наоборот, они собрались многочисленным отрядом у горизонта и сияли как Млечный Путь на древних астрономических картах.
   Напарник ничуть не удивился звёздам, явившимся из глубин вселенной в подземный мир.
   - Столица, - улыбался он во всю ширь. - Скоро сядем. Эх, и высплюсь.
   Сказка растаяла. Огоньки на горизонте оказались лишь столичной иллюминацией.
   - Сколько там, на часах? - пробурчал ещё не до конца проснувшийся Гиго.
   - Без пяти четыре, - вместо Рокфора радостно возвестил самолёт. - И попрошу не спорить. Я время на нюх чую. Во как!
   Не хватало лишь горделиво выставленного в зенит купола большого пальца.
   - И хорошо, - подытожил Гиго. - Мёртвый час. Меньше шансов без рации вляпаться в какую-нибудь историю. Поди рассчитай, чей курс мы бы пересекли в час пик. А сейчас стартует лишь парочка грузовозов, да приземляется где-нибудь подзастрявший лайнер. Меж них скользнуть - особого мастерства не надо.
   - Тогда сажаю самолёт я! - Рокфор заёрзал на кресле.
   Он уже приготовился обиженно надуть губы в ответ на: "Молод ещё. Вот налетаешь пару сотен часов, уж тогда". Он уже набрал воздуха для тяжёлого раздосадованного выдоха.
   Но Гиго лишь сказал "Валяй" и заложил руки за голову. Телом он ещё оставался здесь, но душой приподнялся гораздо выше. Там, где сейчас тоже темно, но совсем не так. Над бескрайним миром висит матовый шар Луны, а по небу скользят серебристые облака. На тёмный берег накатывают ласковые волны, по которым бежит призрачная лунная дорожка. От этих мыслей в груди что-то пульсировало мягко и нежно.
   А ещё он покажет весь этот мир Ей.
   Интересно, спит ли она сейчас? Наверное, нет. Наверное, как всегда, ждёт его. Погасив свет, прижала нос к холодному стеклу и смотрит на мрачную твердь купола, надеясь не пропустить золотистую блёстку далёкого самолёта. Она всегда угадывала, когда на посадку шёл именно его самолёт.
   Угадает ли сейчас?
   Гиго был уверен, что да.
   Рокфор не замечал отстранённость напарника. У него впереди было первое возвращение из дальнего полёта. А перед ним - ещё и посадка. Разумеется, не первая. Но теперь его пальцы сжимали штурвал не учебной машины. Нет-нет, настоящего самолёта. Кто впервые сажал настоящий самолёт, за который несёшь полную ответственность, тот поймёт.
   Огни посадочных полос расчертили чернила тьмы ярким пунктиром.
   - Шасси, - напомнил Гиго, вырвавшись из праздничных дум.
   Рокфор ойкнул и щёлкнул нужным тумблером.
   Снизу что-то заскрежетало, свербя душу пилотов, а потом тренькнуло жалобно и безвозвратно.
   - Эй, - крикнул Рокфор самолёту. - Ты это чего?
   - Чего? - возмутился самолёт. - И это после дальнего и трудного полёта. Тут, можно сказать, заканчиваешь его на последнем издыхании, так нет же, всем вокруг не терпится высказать недовольство. Мол, и летаешь не так, и песок из тебя сыпется, и...
   - Шасси, - прикрикнул Гиго.
   - Ладно, не глухие, - проворчал самолёт. - Выпуска...
   И замолк.
   - Ну, - возмутился Рокфор. - Где шасси-то? Эй, крылатый, ты чего? Окочурился?
   - Выпали шасси, - из голоса самолёта напрочь пропали мощь и горделивость, теперь он лишь слабо сипел. - Я их - раз! А они - того! Скрежет-то слыхали, а? Я-то ведь тоже о плохом не думал. Считал, тросик там какой порвало. А это ось. Как же мы теперь сядем-то, а?
   - Отставить аэродром, - мощь, пропавшая из голоса самолёта, теперь звенела и рокотала в голосе командира.
   - Есть отставить, - и самолёт сделал неуклюжую попытку набрать высоту, сбрасывая скорость.
   - И куда теперь? - оторопел Рокфор. - Без шасси нам каюк.
   Гиго не отвечал.
   - Однозначно, - подвёл невесёлые итоги Рокфор.
   Теперь его пальцы сжимали штурвал намертво, а голова стремительно пустела. Песчаные драконы уже казались сущей ерундой по сравнению с предстоящей посадкой. Вернее, какая уж теперь посадка. Куда ни кинь взгляд, увидишь лишь крыши, крыши и крыши, меж которыми к куполу вздымались столбы небоскрёбов.
   - Нам бы площадочку помягче, - стонал самолёт. - Чтобы травка там. Или глина какая влажная. Брюхо, конечно, обдеру. Но жить буду.
   Картина лунной дорожки продолжала стоять у командира перед глазами. И ведь не выдумал он её. Ведь видел где-то.
   Только там была не Луна.
   - Может это, на шоссе? - растеряно предложил Рокфор.
   - Размах крыльев не тот, - пожаловался самолёт. - Вам то что, а мне до самого фюзеляжа крылышки сшибёт. Куда я потом без крыльев-то, а? Да и подавим кучу народа. Ведь ночь на исходе, а эти бездельники на машинах так и снуют.
   Действительно, по самой широкой дороге то и дело мелькали чёрные букашки с парными огоньками фар.
   Лунная дорожка. Только не от Луны. Гиго вспомнил, как он её видел. И где. И почему это может спасти им жизнь.
   Он резво развернул дрожащую от страха машину вправо.
   - Й-о-о-о! - застонал самолёт. - С корнем ведь выдирают, а! Ты бы поосторожней, а то шасси уже в пролёте. Теперь на очереди штурвал, да?
   Гиго не отвечал. Крыши приближались. Теперь он мог разглядеть печные трубы. Но не трубы интересовали храброго лётчика. Он упорно искал что-то полузабытое. И нашёл.
   Меж силуэтов домов с подслеповатыми окнами мелькнул чёрный квадрат. Мощный прожектор, медленно вращаясь, на миг ослепил лётчика и обрушил луч вниз. По чёрной глади расплескалась Лунная дорожка. Почти как настоящая.
   - Это чего, а? - подозрительно просипел самолёт. - Это мы туда что ли?
   - Вода, дурилка, - усмехнулся Гиго. - Что, брат, ты, наверное, и не мечтал когда-нибудь стать гидропланом?
   - Вода? - взвизгнул самолёт. - Холоднющая, небось?
   - Да уж, друг, вряд ли её для тебя подогрели, - Гиго усилил страхи крылатой машины.
   - Не терплю воды! - заявил самолёт. - Может, куда в другое место, а?
   - Нет для нас теперь других мест, - и Гиго направил самолёт вниз.
   Визжащий самолёт коснулся водной глади, взвихрил её миллионами брызг, черпнул воды, которая тут же, шипя, попала в двигатель. Говорливый крылатик оглушительно расчихался и вдруг заглох.
   - Извини, - повернулся к напарнику Гиго. - По традиции самолёт должен был сажать ты. Выходит, приятель, я отобрал у тебя первую боевую посадку.
   - Ладно уж, - Рокфор оторопело обводил взором кромки бассейна. - Чего теперь...
   Он всё ещё не мог поверить, что выжил.
   - Где это мы? - Гиго спрашивал себя, так напарник вряд ли был в состоянии дать адекватный ответ.
   Рокфор завращал головой, открыл рот, облизнул языком нижнюю губу и что-то прохрипел. Судя по ошалелым глазам, командира он не слышал.
   - Ха, приятель! - теперь заблестели глаза командира. - А мы почти у лётного поля. Парочку переулков пройти и на месте. Двигаем. Ты ведь вроде как спать собирался.
   По Рокфору нельзя было сказать, что он собирался спать. Но по восторгу, распиравшему грудь рыжеусого мыша, было заметно, что он собирался жить. И жить он собирался долго и счастливо.
   - Нам бы формальности утрясти, - вздохнул Гиго. - Самолёт и так списан, - лётчик погладил примолкшую машину, - так что за него нас не отругают. А вот груз. Железяки вместо продуктов - это, брат, не шутки. Хуже всего, если выяснится, что мы забросили чужой груз в неподходящее место. Так что давай-ка тут без лишней помпы. Разведаем обстановочку, подпишем ведомости без большого шума, а там, глядишь, и забудется эта история.
   Рокки всё ещё не обрёл способности говорить. Он безропотно шлёпал за командиром по влажным булыжникам мостовой. Пройдя три кривых улочки, лётчики упёрлись в тёмную шелестящую массу.
   - Это что ещё за насаждения, - Гиго сперва насупился, но потом просиял. - А, знаю, знаю. Тут как раз берёт начало Аллея Мёртвых Пилотов.
   Они скользнули сквозь неприветливые кусты, стряхнув миллионы капелек росы, и выбрались на аллею.
   - Ну, тут я уже ориентируюсь, - благодушно заметил Гиго. - Это вот памятник отважному парню, покорившему туннели третьего пояса. Сейчас будет монумент славному экипажу. Знаешь его историю? Нет? Как-нибудь расскажу! А после мы видим промежуток. И там, за кустом лавочку, где я любил отдыхать, смывшись с какой-нибудь скучной лекции, где не пахло ни механикой, ни аэродинамикой. Запах политики, приятель, это то, что любой лётчик вынужден нюхать каждый день, хотя предпочёл бы обходиться без него. Что? Смотрю, ты не согласен?
   Рокфор, действительно, не кивал. Он протестующее шипел. Он фыркал и оглушительно сопел, словно Гиго был в чём-то кардинально неправ. Гиго не ожидал от напарника такого пристрастия к политике. Он осуждающе покачал головой. Но Рокфор вдруг ткнул пальцем во тьму. И Гиго, развернувшись, понял, что и в самом деле неправ. Его глаза не увидели ни любимой лавочки, ни густо заросшего промежутка. Наоборот, промежуток тщательно расчистили. В его центр водрузили монолит пьедестала. На пьедестале гордо, но печально высилась тощая фигура.
   - Надо же, - опечалился Гиго. - Кого ж это угораздило покинуть наши ряды? Не припомню легендарных личностей, которым по статусу положен монумент. Может, кого из прежних героев увековечили?
   И тут проснулась удивительная мысль. Гиго не покидало ощущение, что он смотрит не на памятник, а в зеркало. Очень знакомые черты...
   И прославленный лётчик утратил дар речи, как его молодой напарник.
   С высокого пьедестала на Гиго грустно и понимающе смотрел он сам.
   Два силуэта у памятника. Два лётчика, не могущих выдавить ни единого слова.
   И всё же первым по старшинству в себя пришёл Гиго.
   - Вот оно, значит, как, - нехорошим косым взором он посмотрел на памятник себе. - Сдаётся мне, брат, что нашего возвращения тут не ждали. У тебя родственники есть?
   Рокфор помотал головой.
   - Значит, компания сэкономила и на похоронных, - и вдруг Гиго улыбнулся. - Нам же легче. Теперь не надо будет упрашивать Большого Босса отпустить меня наверх, - тут лётчик посерьёзнел. - Я-то ладно, но ты. Мне и в верхнем мире будет чем заняться. А тебе-то ещё летать и летать.
   - Я и буду, - заверил Рокфор, которому перспектива лишиться полётов вернула дар речи. - Только не пойму я чего-то. Запутано всё как-то. Непонятно. С чего им вздумалось нас хоронить?
   - Вот и разузнай, - предложил командир. - Мне в город надо. Вещички забрать. И кой-кого ещё. А ты пошарься по административному корпусу. До семи ещё два часа. Пока народ на работу не потянулся, тут много чего узнать можно. Подними-ка документацию по нашему полёту. А я к тебе через час присоединюсь.
  
   Глава девятая
   Загадки "сгоревшей" страховки
  
   Рокфор развернулся и потопал туда, где серые безрадостные кусты закрывали тропинку к административному корпусу Управления Грузовых Перевозок. Гиго остался один. Каменный двойник - не в счёт. Со своего постамента он насмешливо разглядывал лётчика, словно намекая, что уж он-то является настоящим Гиго Хаквренчем. Пусть и холодно-недвижимым.
   "Мёртвый? Какого чёрта меня записали в мертвецы!" - Гиго решительно повернулся к постаменту спиной. И тут предательская мысль накрыла его холодной волной, словно мстительный монумент послал вдогонку свой прощальный подарок.
   "Но если тут моя статуя, то все думают, что я погиб. И Она тоже!" - сердце летчика задохнулось на секунду, сбиваясь с привычного ритма, а потом бешено заколотилось, словно собиралось войти в штопор. Гиго, не разбирая дороги, кинулся прочь от Аллеи Погибших Пилотов.
   Ступеньки под тяжёлыми летчицкими унтами толком не успевали проснуться. Едва издав полусонное повизгивание, они снова замолкали в полудрёме. Перепрыгнув последние три, Гиго распахнул дверь. И застыл на пороге, хватая ртом воздух. В глазах плавали цветные круги. Он никак не мог разглядеть, что же творилось в комнатке. Размытые пятна перед глазами мельтешили туда-сюда, не желая успокаиваться. Рукавом он протёр глаза и, наконец, увидел её. На подушке разметалось еле различимое в ночном сумраке золотистое пятно. Его дочурка.
   Он легонько тронул мышку за плечо: "Просыпайся", - сами собой шепнули губы.
   Складно соображать не получалось. События последних дней взяли над ним верх, и сейчас для него существовало только это милое сонное личико. Гайка открыла глаза, захлопала пушистыми ресницами, пытаясь прогнать ночные видения:
   - Папа, ты вернулся...
   Но вместо радостной улыбки на бледном чуть припухшем со сна личике проступил испуг. Малышка испуганно забилась в угол кровати и, натянув до подбородка линялое лоскутное одело, отчаянно запищала:
   - Я знаю кто ты. Ты дух моего папы. Ты пришел, чтобы забрать меня в подземелья?
   Гиго растерялся. Трудно сказать, что именно он ожидал услышать, но становиться призраком ему совсем не хотелось.
   - Фуух! - шумно выдохнул летчик, опускаясь на табуретку.
   Не окажись она сзади, наверное, рухнул бы прямо на пол. С минуту они с дочкой смотрели друг на друга.
   Первой пошевелилась малышка. Каким бы страшным не казался призрак, сидящий посреди комнаты на табурете, но это её папа! Нырнув под одеяло, лохматое личико тут же показалось из-под лоскутков с другого края. Маленькие пальчики осторожно ткнули ладонь Гиго, готовые в случае чего тут же спрятаться обратно.
   Но ладонь была самая настоящая. Не туманная плоть призрака, в которой её пальчики бы потонули навсегда. Об этом мышка хорошо знала из страшных историй о духах и привидениях.
   Гайка выпрыгнула из-под одеяла и обвила ручонками шею Гиго. В ухо зашептала быстро-быстро, словно боясь, что это сон и отец внезапно растворится в чернильной пустоте ночи:
   - Я знала, знала, что ты вернёшься! А тетя Марта сказала, что ты погиб... разбился... Но все равно, папа!..
   На секунду она отстранилась, словно ещё раз желая убедиться, что он не приснился. Но отец был настоящим, что хотелось обнять крепко накрепко и никогда не отпускать его пропахшую ветром и машинным маслом летчицкую куртку.
   - Ой, папка, ты такой колючий! - ойкнула она, когда щетинки впились в чувствительный носик. И опять уткнулась в небритую щеку.
   - Я вернулся. Теперь насовсем.
   - И больше никогда-никогда не улетишь?
   - Мы полетим вместе, - Гиго подхватил дочурку и поставил её на табуретку. - Помнишь, что я обещал перед отлётом?
   - Что ты вернёшься. Ты ведь вернулся?
   - Да. Но, ещё я обещал, что покажу тебе солнце. Мы отправляемся прямо сейчас.
   - Ой! - мышка на секунду замерла, не зная, верить ли собственным ушам, но Гиго был абсолютно серьезен.
   - И что брать с собой? - перешла она на деловой тон, слезая с табуретки.
   - Только то, что унесёшь в рюкзаке. Теперь мы будем жить там, где ты каждый день сможешь видеть солнце и небо.
   Пока Гиго собирал вещи - немного одежды и еды, Гайка вытащила из-под кровати ящик, в котором хранила свои сокровища. Диковинные вещички, собранные из отживших свой век механизмов, тускло поблескивали в неровном свете свечи. У каждого была своя пусть и незамысловатая история. И если бы мышку попросили, она часами рассказывала бы о сотворении чудо-механизмов. Казалось, каждый так и просил, чтобы хозяйка взяла его с собой. Но, увы, в маленьком рюкзаке уже лежали мыло, лохматая зубная щетка, синий погрызенный фломастер и свое собственное полотенце - подарок от папы на день рождения.
   Вздохнув, Гайка положила в рюкзак набор инструментов. Уж с их-то помощью она соберет много-много разных вещей, взамен тех, что остаются в ящике.
   Гиго тем временем отодвинул в сторону кусок плинтуса в углу комнатушки. Там, в щели между стеной и досками пола, лежал маленький сверток. Под шуршащей бумагой прощупывались кругляши золотых монет, собранные плотной колбаской. Сбережения последних лет. Конечно, не так уж много, но на первое время в незнакомом верхнем мире должно было хватить. Сунув тяжёлую колбаску во внутренний карман куртки, он обернулся. Дочка с заполненным рюкзачком за плечами уже ждала его.
   - Пойдём?
   Она кивнула, но когда Гиго стал спускаться по скрипучей лестнице, нерешительно застыла на пороге их с папой комнаты.
   - Пап, подожди! - Гайка нырнула в ящик с железяками, ещё стоявший посреди каморки. Как же она могла забыть - самое последнее изобретение, которое она так и не успела показать папе. Сунув его в карман штанишек, мышка побежала догонять Гиго.
   Город накрывал сумеречно-сонный предрассветный час, когда даже самые отъявленные гуляки разбрелись по своим пристанищам, и на улицах совершенно пустынно. Лишь на очередную смену прошёл одинокий лётчик, да вслед ему пробежала маленькая девочка с болтающимся рюкзаком.
  
   * * *
  
   Рокфор смущенно топтался возле массивной задней двери административного корпуса. Вот уже битый час он пытался найти подход к упрямице, преграждавшей путь к тайнам грузовых перевозок. Но компьютер непреклонно выплёвывал Рокфоровскую карточку и презрительно заявлял, что уж с его-то уровнем доступа не то, что в приличное учреждение, которое он имеет честь охранять, а и в самый последний кабак пускать не следует. Тощий мыш ругал "эту тупую железяку" последними словами, и всё повторялось снова. Неизвестно у кого терпения оказалось бы больше: у компьютера или лётчика, но тут на плечо нарушителя ночного спокойствия легла увесистая ладонь. И порядком струхнувший Рокфор с облегчением узнал в ночном прохожем своего командира. Рядом с командиром стояла девчушка в нахлобученной кепке и не по росту большим рюкзаком за спиной.
   После знакомства с дочкой Гиго второй пилот коротко обрисовал сложившуюся ситуацию, в общем-то сводившуюся к двум словам: "не пускает, зараза!"
   - Дай-ка мне, - Гиго покопался в карманах и достал свою карточку доступа, - чего ж ты сразу не сказал, что у тебя доступ уровня "А"?
   Мыш что-то пробормотал себе в усы.
   - Ладно, попробуем, - Гиго сунул карточку в щель рядом с дверью.
   Обычно такой словоохотливый компьютер поперхнулся и замолк, лишь слышалось, как электронные внутренности переваривали полученную информацию.
   Наконец компьютер признал, что владельцем карточки является не кто иной, как Гиго Хаквренч. Но в конце добавил, что данный субъект считается умершим.
   - Я тебе покажу, умершим! - ругнулся Гиго.
   Компьютер пискнул и предложил летчику предъявить отпечаток ладони и пройти тест на идентификацию сетчатки глаза. Удовлетворившись результатами, он пискнул еще трижды и окончательно замолк, а стальная дверь сдвинулась в сторону, открывая мрачный коридор, ведущий в недра здания. Очевидно, компьютеру никто не запрещал пускать внутрь выходцев с того света, разумеется, если у них был соответствующих допуск.
   Дверь с шумом отрезала путь обратно.
   - Эй, - поинтересовался Гиго у непроглядной темноты, - а свет кто включать будет?
   - Наверное, для мертвяков это считается излишней роскошью, - мрачно пошутил Рокфор.
   Свет и в самом деле не появился. Наверное, сбитая с толку охранная система и впрямь не причисляла умерших к тем, кто должен пользоваться благами цивилизации.
   - Пап, держи! - в темноте коротко вспыхнуло, и узкий желтоватый лучик заметался по стенкам коридора.
   - Откуда взяла? - поразился лётчик, разглядывая странную конструкцию, в которой угадывались останки фена, радиоприёмника и ещё бог знает чего. Сбоку изолентой была прихвачена здоровущая батарея.
   - Сама сделала, - в голосе малышки слышались торжествующие нотки творца, изобретение которого наконец-то пригодилось, - только пап, ты его не переворачивай, ладно?
   - Хорошо, не буду, - Гиго взъерошил волосы мышки, - ну, а теперь посмотрим, что за свинью они нам подложили в грузе!
  
   * * *
  
   Ночь на аэродроме словно сказка, где события быстро сменяют друг друга. По подсвеченной словно новогодняя ёлка взлётной полосе то и дело проносятся гордые крылатые машины. Не какие-нибудь там изнеженные пассажирские лайнеры или маленькие самолетики богатых бездельников, у которых неожиданно возникли дела за пределами столичного мегаполиса. Нет, ночью полосу занимают солидные транспортники, возвращающиеся из рейсов второго и третьего пояса. В диспетчерской накурено. Лохматые диспетчеры переругиваются между собой и летчиками, норовящими зайти на посадку без очереди. В ангарах тоже не спят - ночная смена готовит к полёту самолёты завтрашнего дня. Один административный корпус тих и пустынен в ночные часы. Все ночные наряды уже согласованы, подписаны и выданы. Служаки бумажных морей давным-давно спят, а их начальству отдыхать положено тем более. Неудивительно, что трое ночных посетителей были единственными живыми существами в административном корпусе. Звуки шагов гулко отдавались в коридорах второго этажа, чтобы, долетев до лестницы, раствориться в пролетах. Наконец размытое пятно света уперлось в дверь с надписью "Отдел грузоперевозок второго пояса", сделанную по кривому трафарету.
   Дверь оказалась с характером. На карточку Гиго замок отреагировал нервным попискиванием и огоньком ультрамаринового цвета, означавшим, что система пытается переварить предъявленные ей данные.
   - Мы с вами шеф, прямо герои сериала, - нервно засмеялся Рокфор, нетерпеливо поглядывая на синюшный огонёк. - Доктор Злючка и два его ученика открывают подземелье с упырями.
   - Вот только доктор был весьма упитанным, - отпарировал Гиго.
   - А я, кто я буду? - зазвенел голосок малышки.
   - Разумеется, крошка Луиза.
   Не успела мышка всплеснуть руками от счастья, что место золотокудрой симпатяшки с экрана в эту ночь досталось ей, как огонек замка засветился гостеприимным зеленым цветом, и дверь открылась.
   Внутри оказалось намного светлее. Свет аэродромных огней высвечивал аккуратные ряды столов с наваленных на них горами бумаг. Для некоторых не хватило места наверху, и они были сложены прямо в проходах. Луч фонаря скользнул по стене, где шеренгой выстроились угрюмые шкафы. Воображение Рокфора тут же дорисовало немалые кучи бумаг, скрытых в недрах шкафов.
   - Да тут полжизни не хватит, чтобы найти наши документы, - упавшим голосом произнёс он, - а у нас всего час от силы.
   - Не дрейфь, напарник, - Гиго похлопал Рокфора по плечу, - не так их и много, мы быстренько всё просмотрим.
   - Но ведь тут тысячи накладных!
   - Да, но все они о будущих рейсах или о тех самолетах, что сейчас в полёте, а сведения о завершенных перевозках минувшей декады вот здесь, - лапа мыша указывала на высокий несгораемый шкаф.
   Через пятнадцать минут нужная папка перекочевала на свободное местечко на ближайшем столе, и Гиго с напарником нетерпеливо стали листать странички документов.
   - Бог ты мой, - выдохнул Гиго, - целый миллион!
   - Миллион? - переспросила Гайка, пытаясь заглянуть за краешек высокого стола, - миллион чего?
   - Сумма страховки, - прохрипел Рокфор внезапно севшим от волнения голосом, - на миллион был застрахован наш груз...
   - Который едва стоил сотую долю этого, - продолжил Гиго, - так вот в чем состояло ОСОБОЕ поручение.
   Бравый лётчик чертыхнулся. И словно в подтверждение того, что потусторонние силы никогда не спят, где-то пронзительно завизжала сирена.
   - Боюсь, система всё-таки разобралась, кто есть живые и мертвые, а, Рокфор? - Гиго устало поднялся со стула, - немедленно уходим!
  
   Глава десятая
   Погоня
  
   Через испуганно распахнувшиеся двери пожарного выхода они выбежали на лётное поле. Где-то далеко расцветали светляками огни взлётных полос. Словно гигантские уснувшие птицы мрачно высились пассажирские лайнеры. За их силуэтами скрывались самолёты-малютки, а ещё дальше раскинулась вотчина грузовой авиации. Туда-то и планировал пробраться Гиго, залезть на первый попавшийся борт и рвануть к люку, замаскированному в куполе, - официальным воротам в Верхний Мир. Кто ему откроет ворота и как это произойдёт - оставалось вопросом нерешённым. Но храбрый мыш предпочитал об этом пока не думать. Главное - прорваться в родную стихию, а там разберёмся. В конце концов, к Верхнему Миру ведут не одни ворота. Хитрые лазейки спрятаны в подземных лабиринтах, и кому как не подземному лётчику отыскать новый путь. Путь к мечте.
   Сирены голосили всё громче. В административном здании вспыхнул свет в паре окон. У КПП нервно топтались охранники, но покидать пост не спешили. Ждали специалистов по вылову шпионов.
   - Устала? - остановившись на миг, Гиго склонился к малышке.
   Та вымоталась, но не сказала ни слова, лишь упрямо мотнула головой. Рокфор, с которого пот лил ручьями, с уважением посмотрел на девочку.
   Фырча моторами, на поле вынеслись полицейские машины. Дорога к транспортникам теперь отрезана. Кто-то умный просчитывал действия Гиго на несколько шагов вперёд.
   - Куда теперь? - прохрипел Рокфор.
   Он мечтал свалиться в мягкую траву и блаженно вдыхать и выдыхать тонны божественной ночной прохлады. Впрочем, он не возражал и против бетонного поля. Ноги готовились предательски подогнуться. И лишь пример командира добавлял им какую-то сверхъестественную силу.
   - К ремонтникам, - коротко выпалил Гиго и резко сменил курс.
   У бедняги Рокфора от такого резкого виража нога об ногу запнулась, но присутствие командирской дочурки чудом удержало молодого лётчика от позорного падения.
   - А что там? - на выдохе поинтересовался Рокфор, когда ноги снова научились слаженно ступать одна за другой со всё возрастающей скоростью.
   - По крайней мере, там можно спрятаться, - кинул Гиго и прибавил темп.
   В голосе его сквозили грустные нотки. Не прятаться он собирался, а лететь. Но любой самолёт, готовый к взлёту, теперь находился в недосягаемых далях.
   Ремонтный ангар угрюмился в ночи гигантским никому не пригодившимся кирпичом. Из его внутренностей слышался стук и лязг. Ремонтные работы велись круглосуточно.
   - А теперь - тишина, - и Гиго замер, привалившись к холодной стене.
   Рокфор затормозил, но не успел сбавить темп настолько, чтобы со всего размаха не плюхнуться в каменную преграду. Он вжал голову в плечи, ожидая ехидных смешков. Но Гиго был слишком занят планами, чтобы ехидничать. А его дочурка улыбалась лишь весёлым вещам, а не смешным.
   - Ну вот, тот самый домище, куда ты так хотела попасть, - Гиго озорно подмигнул дочери, переводя дух.
   - Тот самый, где много-много деталек? - всплеснула руками Гайка. - И мы зайдём, да?
   - Придётся, - кивнул Гиго. - Судя по звукам, сыскари приближаются.
   Полицейские машины пока утюжили поле в отдалении, но пара их них уже свернула к ремонтному отсеку.
   - Ха! - обрадовался Рокфор. - Если мы застанем самолёт, только что вышедший с техосмотра, кто помешает нам захватить его?
   - Допуск, - коротко отрезал Гиго. - Я уже думал над этим вариантом. Но пока не вижу возможности объяснить машине, стоящей на автопилоте, почему она должна активизировать ручной режим для постороннего лётчика.
   Земля ощутимо дрогнула. Ворота лязгнули и начали отворяться. Изнутри готовился выкатиться на лётное поле очередной самолёт.
   - Так что? - возмутился Рокфор. - Просто стоять и смотреть?
   - Придумаем что-нибудь, - мрачно отозвался Гиго.
   Но придумывать ничего не пришлось. Желтокрылый красавец, гордо выкатившийся за порог, внезапно замер, вздрогнул, словно от страха, и предпринял неуклюжую попытку отступить под защиту стен ремонтного ангара. Но могучие руки механиков не дали свершиться предательскому саботажу и дружно выпихнули самолёт на поле.
   - Так, так, - с неудовольствием покачал головой Гиго, но в его усах пряталась довольная улыбка. - Старый знакомец! Почему не слышу приветственных слов? Почему не наблюдаю радости и готовности лететь под сумрачные своды пещер.
   - Снова лететь? - взвизгнул самолёт, который казалось бы геройски опустился на дно бассейна. - И опять с вами? Ну уж дудки! Мне не положено. Я всё сказал.
   - Да говорить ты можешь, что угодно, - закипятился Рокфор, - но взлетишь ты как миленький. И именно с нами.
   - Пусть лучше скажет, как ему вместо свалки удалось отремонтироваться? - сбил порыв страсти Гиго. - Да ещё вне очереди.
   - Да так, - вдруг засмущался самолёт. - Чего там. Пустили в цех. И уговаривать долго не пришлось. Заслуги старые, подвиги, то, сё...
   - Предъяви техпаспорт, - железно приказал Гиго.
   - Да нате, нате, подавитесь, - почти натурально всплакнул самолёт и выронил ворох бумаг.
   - А по документам наш друг сошёл с конвейера всего месяц назад, - ухмыльнулся прославленный лётчик, ногтем подчеркнув строку техпаспорта. - И как такие чудеса объяснить?
   Самолёт, словно не слыша, уставился вдаль. Из задумчивости его вывел могучий толчок Рокфора, чуть не опрокинувшего самолёт набок с новёхоньких шасси.
   - Ну? - в голосе рыжеусого мыша послышалась явная угроза.
   - Что "ну"? - взъярился самолёт, но тут же утих. - Да дело, в общем-то на две капли бензина. Я ж когда из бассейна выбрался, заворочался, да и упал. А там пути железнодорожные, а по ним состав. Рухнул я на платформу, а там... Тьма-тьмущая желтовинтых салабонов. Они в угол сбились, забоялись. Понятное дело, откуда ни возьмись среди них опытный дедушка. Я ближайшему сразу, с какого, мол, завода. "С Центрального", - лепечет тот. "Чего? - не верю я. - С каких пор Центральный такое чудо выпускать стал? Ну-ка, сынок, покажь документики". Тот их по фюзеляжу раскидал, а я будто не вижу. "Ну-ка, - кричу, - ближе к дедушке подошёл, ближе, я сказал. Ну-ка дай сюда техпаспорт... А теперь катись отсюда". Он бурчит что-то недовольно. "Ты чё, орёл, - остепенил его я. - Ты чё там дедушке вякаешь? Я ж счас пихну, живо у меня сезон по военно-воздушным видам спорта откроешь!" Тот с испуга в толпу. А мы уж к полю подъезжаем. Я, понятное дело, в первых рядах. Кто-то недоволен был, но я быстро им разъяснил, что мелкоте всякой живо штопорами лопасти позакручиваю. Ну и меня, как первого, с почётом под крылышки и на предполётную подготовку. Механики, конечно, ругались. Мол, что за старьё с завода присылают. Но раз по документам мне летать и летать, живо шасси на место поставили, заправили под завязку и традиционное "Счастливого пути!" Покрасить даже хотели. Не, представляете, бронзянкой по моему моднючему золоту. Я в крик - меня на поле. А я-то мечтал прикорнуть месяцок-другой. Устал от волнений. И тут вы! Меня чуть ржавчина в одну секунду не съела. Механики-то, дурачьё, решили, что я забоялся. Что полёт у меня первый, то и обратный ход даю.
   Самолёт, улыбающийся во весь рот, только теперь заметил, что никто не разделяет его лихого веселья.
   - Да-а-а, - протянул Рокфор. - Ты фрукт ещё тот.
   А золотоволосая мышка неодобрительно покачала головой.
   - Ну вы ведь это... - тон самолёта сразу стал извиняющимся. - Не расскажите никому, да? Ведь так? Лётное братство и всё такое? - и завопил жалостливо. - Лётчик лётчика не закладывает!
   - Закладывать мы тебя не станем, - и Гиго довольно потёр руки, - но, понимаешь сам, теперь ты нам должен.
   - Да без проблем, - возрадовался самолёт, уже опасливо косившийся в сторону свалки. - Бензина отлить или подкинуть куда до дому?
   - Ну, - охотливо кивнул Гиго. - Раз уж ты сам напросился.
   Без лишних слов прославленный лётчик полез в кабину, потом подхватил Гайку, подсаженную Рокфором, а следом, захлопнув прозрачный колпак, на своё место плюхнулся и сам Рокфор.
   Самолёт с готовностью взревел двигателями и заскользил к взлётной полосе. Гиго и Рокфор тревожно следили за мечущимися по полю лучами. Полицейские машины сновали всюду. Одна из них уже ехала параллельно курсу самолёта и противно бибикала.
   - Вродь как нам сигналят, - подал голос самолёт. - Вродь как остановиться просят.
   - Ты, давай, не отвлекайся, - прервал его Гиго. - Взлётную полосу видишь? Смотри, поворот не пропусти.
   - Что ж я совсем желтовинтый? - обиделся самолёт и перестал обращать внимание на надрывающуюся полицейскую машину.
   - Как бы они под колёса не кинулись? - покачал головой Рокфор.
   - Не рискнут, - отмёл гипотезу Гиго. - Мы ж их раздавим, как ореховую скорлупку.
   Полицейские, видимо, мыслили в том же направлении и не предпринимали попыток геройски закончить жизнь.
   Колёса зашуршали по взлётной полосе.
   - А разрешение на взлёт? - напомнил самолёт.
   - Считай, что у тебя снова поломана рация, - рявкнул Рокфор.
   - Но она же новёхонькая! - напомнил самолёт о своей ловкости и находчивости. - Она же не поломана.
   - Сейчас будет, - и Рокфор потянулся к тумблерам с явным намерением вырвать рацию с корнем.
   - Э! Э! - запротестовал самолёт. - Зачем же вот так! Руками-то! Грубой силой! Всегда можно договориться.
   - Можно, - кивнул Гиго. - Поэтому считай, что ты только что услышал разрешение на взлёт. Договорились?
   Самолёт не ответил. Он мрачно проклинал свою незадачливую судьбу. К счастью для себя на этот раз он проклинал её молча.
  
   * * *
  
   - Заперто на века, - уныло вздохнул Гиго, издали осматривая надёжно захлопнутые створки ворот к Верхнему Миру.
   Сбоку вывернула четвёрка юрких полицейских самолётиков. Огненными мухами сверкнули трассера.
   - Далеко прошли, - довольно цыкнул Рокфор. - Мазилы у них там, в полицейском управлении.
   - Да не скажи, - возразил Гиго. - Нас бы давно сбили. Но по документам похищен совершенно новый самолёт. Потерять его - убыток для Компании существенный и невосполнимый. Думаю, что административные крысы даже застраховать его не успели. А если и успели, то, наверняка, сэкономили на статье об угонах. Поэтому нас лишь пугают. Но отпускать явно не собираются.
   - Есть идея, - Рокфор разложил на коленях планшет, из которого вытянул старую, истёртую на сгибах карту. - Прадед в наследство оставил. Тут все тайные тоннели обозначены.
   - Спасаешь! - расцвёл Гиго, не ждавший такого подарка судьбы. - И где ближайший ход наружу?
   - Курс на четверть двенадцатого, - палец Рокфора скользнул по линии на карте. - В обход города, между небоскрёбами номер семь и четырнадцать. После пролетим над рощицей и увидим тоннели, ведущие к Долине Адского Солнца и Заброшенным Рудникам.
   - Плохо дело, - помрачнел Гиго. - Дорога известная. Полицейские управы ближайших городишек, вероятно, уже подняты по тревоге. Нас зажмут, что в первом, что во втором тоннеле. Обидно сдаваться уже в начале пути.
   - Нам нужны не эти ходы, - замотал головой Рокфор. - Чуть выше есть ещё один тоннель.
   - Не тот ли, что уводит к Мёртвой Радуге? - обеспокоился Гиго.
   - Радуге? - обрадовалась Гайка. - Я читала о ней в книгах. Ты мне её покажешь?
   - Это не та Радуга, на которую стоит смотреть, - весомо заметил прославленный лётчик. - Да тот путь и давно закрыт.
   - Можно попробовать прорваться, - не сдавался Рокфор. - Пока за нами не увязались основные силы, мы успеваем запутать следы.
   И он крутанул штурвал.
   - Э! Э! - проснулся самолёт. - Насколько я помню, лётчицкие кварталы в другой стороне!
   - Мы переехали, - оборвал его Гиго. - Сумеешь пройти между теми небоскрёбами?
   - Да я сквозь угольное ушко пролезу! - обиделся самолёт, сразу позабыв о подозрительной смене курса.
   Сияющими столбами небоскрёбы мелькнули справа и слева.
   - Теперь куда? - поинтересовался самолёт, скребя брюхом по верхушкам деревьев белёсой рощицы. - Только не к Адову Светилу! Мне туда летать не разрешается.
   - Поглядели бы желтовинтики, как тут грозный дедушка плачется, - пристыдил Рокфор самолёт, который начал трястись от страха.
   - Только не туда, ну пожалуйста! - умолял жёлтокрылый бояка.
   - Ладно, - сделал ему одолжение Гиго. - Но только помни, нам некогда рассчитывать курс каждую минуту. Летим другой дорогой! Но там уж не стони.
   - Ни в коем разе! - возликовал самолёт, ловко увильнувший от опасной миссии. - Куда? К рудникам?
   - Бери выше, - и Гиго штурвалом направил самолёт к куполу. - Вон ту дыру видишь?
   - Она ж заколочена! - запротестовал самолёт, находившийся в опасной близости от тоннеля, криво забитого некрашеными досками.
   И он сделал попытку самостоятельно сменить курс. Но руки лётчиков держали штурвалы, как влитые.
   - Я ж покалечусь, - самолёт попытался урезонить пилотов. - Вместе ж навернёмся!
   - А ты представь, что в этом туннеле тебя ждёт Она, Королева Песчаных Драконов.
   Самолёт как подменили. Двигатель мигом заревел не жалко, а грозно. Прожектор пробуравил тьму тоннеля и осветил доски до малейших зазубрин. Винты взвихрили воздух. Мощный, невидимый, но весьма ощутимый поток ударил в преграду и обрушил доски ничего не значащими спичками. Самолёт ввинтился в запретный тоннель смело и безупречно, будто и в самом деле надеялся разглядеть в его мгле изумрудные глаза драконьей повелительницы.
   - Ну вот, - похвалил Гиго. - Совсем другое дело.
   Сзади по стенам туннеля продолжали метаться сполохи. Полицейские самолёты не отставали.
   - Вот прицепились, - буркнул самолёт. - Эх, связался я с вами. А то спал бы сейчас с полными баками, храпел бы сыто да беспечно. Но нет, где там. Куда хоть направляемся?
   - К Мёртвой Радуге, - пояснил Гиго.
   - Чего? - самолёт мигом осип и позабыл о героическом виде.
   - А почему радугу надо бояться? - спросила Гайка. - В книгах она совсем не страшная.
   - Это особенная радуга, - пояснил Рокфор. - Ни один учёный не может объяснить, откуда она берётся, и почему забирает каждый второй самолёт.
   - Это как, каждый второй? - встрял самолёт.
   - Лётчики второго самолёта теряют сознание и разбиваются, - невесело сказал Гиго.
   - Ну, - усмехнулся самолёт, - нам-то бояться нечего. Мы-то первые.
   - Во-первых, - жёстко заметил Гиго, - я не хочу, чтобы из-за нас кто-то покалечился. А во-вторых, когда полицейские нас догонят, никому не ведомо, какой из самолётов радуга посчитает вторым.
   Полицейские приближались. И вдруг в тоннеле стало гораздо темнее.
   - Легли на обратный курс, - удивился Рокфор.
   - Они тоже знают о втором самолёте, - напомнил Гиго.
   Но один представитель полицейского патруля упрямо летел в хвосте. Теперь можно было даже рассмотреть парочку в кабине. Длинноухий заяц и молодой рысёнок. Две пары глаз упорно буравили беглецов.
   - Не отстают, - нахмурился Рокфор. - А ведь для них погибнуть от радуги проще простого.
   - Если бы ты сам был полицейским и вёл погоню, тебя бы испугала Мёртвая Радуга? - спросил Гиго.
   Рокфор лишь на минуту представил себя в светлом кабинете перед длинным столом. За столом сидело много солидных персон в синих мундирах, и все они были недовольны Рокфором. А он стыдливо мялся, теребил фуражку и мямлил растеряно: "Дык, Радуга ж Мёртвая, как туды лететь-то?.."
   - Ни за что! - вырвалось у молодого лётчика.
   - Вот видишь, и они не станут. Они тоже герои.
   Тоннель закончился. Самолёт ворвался в массивный грот. Луч прожектора пронзал тьму тонкой иглой. Вскоре иглы стало две. Заяц и рысёнок в полицейских мундирах готовы были преследовать преступников хоть до третьего пояса.
   - Ой, - тихо пискнула Гайка.
   Вдруг по своду прокатилось сияние. Тускло-зелёное, затем злобно-красное и, наконец, призрачно голубое. Волны странного света пульсировали, разбрасывая по стенам уродливые тени.
   - Я первый самолёт, - во всю мощь завопил борт беглецов. - Я - первый. Я - единственный.
   Словно поверив, радуга сбавила мощь сияния. И тут же вторая игла скользнула вниз. Самолёт преследователей падал, закрученный штопором.
   - Пронесло! - возликовал самолёт. - Не, видели! А что было б, не заори я так громко?!
   - А ну-ка назад, - Гиго резко развернул самолёт.
   - Это ещё зачем? - встревожился золотокрылый.
   - Мы не можем бросить их здесь, - пояснил Рокфор, вглядываясь в наступавший мрак.
   Мёртвая Радуга, утолив порочную страсть к смерти, медленно угасала.
   - Вот они, - Рокфор ткнул в направлении угрюмого карниза, где поблёскивали обломки полицейского самолёта. - Хватит ли места для посадки?
   - Не хватит! - тут же заявил самолёт.
   - Хватит, - перебил Гиго. Сказал, как отрезал.
  
   * * *
  
   На вырванном кресле сидел заяц и бережно держал на коленях голову рысёнка. Тот чуть слышно постанывал.
   - Разреши, - Гиго мягко опустился рядом, раскрывая аптечку.
   Затем он принялся осторожно осматривать потерпевшего.
   - Вроде ничего не сломано, - выдал вскоре он утешительный диагноз. - Где-то у меня был нашатырь.
   И прославленный лётчик сунул под нос рысёнку откупоренный пузырёк.
   Юный полицейский звонко расчихался и открыл глаза. Заяц тут же повеселел.
   - Порядок, - успокоенный Гиго вытер руки о штаны и повернулся к своему аэроплану.
   - Но, - теперь обеспокоился заяц, - мы не можем вас отпустить.
   - Хорошо, - повернулся к нему Гиго. - Только поясни для начала: кого это "нас"?
   - Лица, работающие по контракту с Компанией, угнавшие имущество Компании в виде самолёта с бортовым номером... - сбивчиво начал рапортовать заяц, а потом удивлённо перепрыгнул. - Эй, ваш некролог я видел вчера во всех газетах, контролируемых Компанией!
   - Значит, - кивнул Гиго, - меня из списка вычёркивай. Компании я уже не принадлежу. В связи со смертью. И, предвидя твои возражения, замечу, что и в живом состоянии мой контракт с компанией уже закончился. Будь уверен, Компания его не продлила, ограничившись памятником.
   - А у меня испытательный срок, - выпрыгнул из самолёта Рокфор. - Во время испытательного срока Компания решает, нужен ли ей пилот. За этот период она не платит жалования, потому что контракт заключается лишь по истечении испытательного срока. Или не заключается. Думаю, с таким своевольным лётчиком контракт Компании заключать не захочется.
   - С лётчиками разобрались, - вздохнул заяц. - Но самолёт... Тут уж ничто не попишешь.
   - Давай, - Рокфор повернулся к самолёту. - Скажи ему.
   Самолёт сделал вид, что не слышит.
   - Говори, - Рокфор притопнул.
   Самолёт напрягся, а потом сник, показывая всем, что только что онемел. Из раскрытой кабины с любопытством выглядывала Гайка.
   - Придётся приступать к внеплановому техосмотру, - в руках Рокфора объявился далеко не маленький гаечный ключ.
   - Ну списанный я, списанный! - взорвался самолёт, забрызгав всех бензиновой и масляной слюной. - Что услышали? Легче стало, да? Легче оттого, что должен я ржаветь на свалке, а теперь вот тут обретаюсь?!!!
   - Списанный? - удивился полицейский.
   Раздосадованный самолёт скинул ему собственный замасленный техпаспорт и обиженно смолк. Признаться в списании для самолёта то же самое, что для лётчика получить диагноз идиота.
   - Так что эта рухлядь Компании уже не принадлежит, - похлопал зайца по плечу Гиго. - А принадлежит она городской свалке. А что нам говорит параграф тридцать часть вторая правил пользования городской свалкой?
   - Что он нам говорит? - разом захлопали ресницами рысёнок и заяц.
   - Что каждый желающий, - встал в позу Гиго, - имеет право оказывать безвозмездную помощь в утилизации мусора, не требуя за это наград и поощрений.
   - Не думаю, - вдруг улыбнулся заяц, - что мне хочется лишать вас этого права, - он приложил два пальца к фуражке. - Не смею задерживать. Надеюсь, никто из вас не будет против, если мы расскажем начальству историю, как преследовали самолёт-призрак, ведомый лётчиками с аллеи Мёртвых Пилотов.
  
   * * *
  
   Самолёт рассекал крыльями затхлый воздух заброшенных тоннелей. Самолёт молчал. Самолёт был безгранично обижен за "старую рухлядь", а уж "мусор" он не забыл бы и до конца своих дней. Он дулся и ждал извинений. Долго ждал. Но Гиго и Рокфор не торопились выяснять причины затянувшейся тишины. Молчание самолёта с безмолвным восторгом было принято экипажем, как очередной неожиданный подарок судьбы.
   Маленькая мышка нагнулась к приборной панели. Неяркое зеленоватое сияние, струившееся с экранов, теперь освещало и её волосы, придавая им призрачный ореол.
   - Ты у нас прямо ангел, - улыбнулся Рокфор.
   - Я не ангел, - поправила его мышка. - Ангелы, они с крыльями.
   - Ангелы, не потому что с крыльями, - возразил мыш. - Ангелы, потому что умеют летать. А мы с тобой сейчас как раз летим.
   - Не-а, - не согласилась мышка. - Ангелы там, где солнце и синее небо. У нас в подземельях ангелов не водится.
   - Ангелы летают не только в небе, - покачал головой Рокфор. - Они несут добрые вести, а разве в нашем мире нет тех, кто заслуживает добрых вестей?
   - Есть, - согласилась мышка. - Когда папа возвращается, я чую его самолёт часа за два до посадки. Может, мне ангел подсказывает?
   - Может и так, - кивнул Рокфор.
   - А откуда ангелы берутся?
   Вопрос получился каверзным, ответ на него Рокфору был неизвестен. Но тут в разговор вклинился Гиго.
   - От добрых дел, - пояснил он. - Сделаешь что-нибудь хорошее, а весть об этом разносится на многие километры вокруг. Надо же кому-то её разносить. Недаром говорят, крылья славы. Крылья, которые несут добрую весть, и есть крылья ангелов.
   Вопрос о происхождении ангелов закрылся, но он не был последним.
   - А куда уходят ангелы, после того как сообщат весть всем-всем-всем?
   - На небеса, - немедленно отозвался Рокфор. - Как и мы сейчас. Мы ведь летим к чистому небу.
   - Значит, все ангелы улетают? - взгрустнулось мышке. - Наверное, поэтому в нашем мире так темно и печально.
   Экипаж самолёта погрузился в молчание. То ли грустная судьба мира без ангелов навевала печаль, то ли грызла тревога по поводу неопределённого будущего, в которое они столь стремительно летели.
   - Когда ангел воспаряет в небо, даже в подземельях становится чуточку светлее, - вдруг сказал Гиго.
  
   * * *
  
   - А теперь по этому тоннелю, - направил Рокфор командира.
   - Запутано, - покачал головой Гиго, оценивая предстоящий маршрут. - Не заблудиться бы.
   - Дедушка летал, - с горячность возразил напарник.
   Ставить под сомнения достижения прадеда он не позволил бы даже прославленному командиру. Но тот и не стал оспаривать.
   - Прорвёмся, - улыбнулся Гиго.
   И улыбку тут же как ветром сдуло.
   В хвост пристроились два самолёта. Сначала их было почти не видно. Лишь блестели габаритные огни. Но вот мимо мелькнула жидкая иллюминация очерёдного горняцкого посёлка, осветив силуэты преследователей. По фюзеляжу блики не пробежали. Корпуса самолётов выкрасили беспросветно чёрным. Лишь по бокам протянулись извилистые линии ветвистых молний.
   - Каратели! - в один голос ахнули пилоты.
   Эскадрилья карателей взлетала редко. Их держали для самых крайних случаев. Например, когда жители оголодавшего посёлка захватили самолёт с продуктами, решивший подзаправиться неподалёку. Или когда один отважный лётчик наперекор приказу решил вывозить народ из охваченных лихорадкой районов. Чёрные пилоты держались особняком. Они ни с кем не дружили. Даже друг с другом.
   - Они не повредят меня, - хвастливо заявил самолёт, решивший на время опасности забыть старые обиды. - По документам я...
   - Они нашли желтовинтого, у которого ты позаимствовал техпаспорт, - оборвал его Гиго. - Теперь по документам, ты агрегат, подлежащий утилизации. Утилизаторы уже на твоём хвосте. И эти ребята никогда не останавливаются на полдороги.
   - Помнишь, ты говорил "запутано", - напомнил Рокфор. - Теперь нам это лишь на руку. Запутаем карателей в лабиринте. Рули, а я буду твоим верным штурманом.
   И самолёт, завывая над своей трагической судьбой, обнаружил, что его в очередной раз неласково повернули и снова направили в мглистую неизвестность.
   - Выход недалеко, - заверил Рокфор. - Мы практически уже на свободе.
   - Надо скинуть карателей, - возразил Гиго. - Это ребята упорные. Никто не помешает им расстрелять нас и в Верхнем Мире.
   Что-то лязгнуло.
   - Ой, убили, убили, убили! - расстонался самолёт. - Прострелили насквозь.
   - Да не ври, - рассердился Рокфор. - Скользом прошло. Вон, лишь царапина. А ты вопишь, будто двигатель разворотили.
   - Если б двигатель, я б уже молчал, - ныл самолёт. - А так хоть успеть выплакаться напоследок.
   Что-то звонко чмокнуло и зацокало. Самолёт замолк. В боку появилась цепочка чёрных отверстий. А на прозрачном колпаке кабины расцвела дырявая звезда, раскинувшая паутинку трещин.
   - И влево, - развернул самолёт Гиго.
   - И вправо, - вторил ему Рокфор, направляя машину в очередной тоннель.
   - И быстро-быстро-быстро, - указывали пилоты самолёту.
   А тот летел, что есть сил. А сил не оставалось даже на болтовню.
   - Опередили, - недовольно буркнул Гиго, увидев впереди зелёную точку, которую принял за габаритный огонь.
   - Ты что! - воскликнул Рокфор. - Это ж пограничный маяк. Надо же, сто лет тут уже не летают, а он - работает.
   - Наверняка, солнечные батареи, - предположил Гиго. - Выведены на Внешний Мир, а питают подземелья. Значит, выход неподалёку.
   Стены украсились зловещими сполохами. Каратели снова взяли след. Вернее, один из них. Огненные мухи трассеров скользнули мимо кабины. Одна пуля щёлкнула по крылу.
   - Треснуло, - севшим голосом признался самолёт.
   - Держись, - и Гиго снова резко направил машину в первый же тоннель. Каратель, не успев выправить курс, пронёсся мимо.
   - Я уже запутался, - признался Рокфор, бесцельно водя пальцем по карте.
   Гиго не отвечал. Он вёл самолёт по какому-то наитию. Он ждал один-единственный миг. И тот наступил. Миг, когда сзади чернела ничем не потревоженная тьма. А впереди зажглась звезда. Яркая-яркая звезда, ослепительного неэлектрического света.
  
   Глава одиннадцатая
   Утро Верхнего Мира
  
   - Да, папа... - маленькая мышка упорно рассматривала кончики своих лапок.
   Обидно! Ведь так хотелось помочь ремонтировать самолёт, а её отсылают с совершенно дурацким заданием. Но делать нечего, долго капризничать Гайка не умела, и малышка зашагала на свою первую разведывательную операцию. Красный бантик на хвосте уныло тащился следом, пропахивая бороздку в мягком песке.
   Самолёт пропал за только что пройденным барханом, а то, что Гиго назвал здешней пальмой, не очень-то продвигалось ей навстречу. Растрёпанная метёлка из зелёных листьев на конце коричневого чешуйчатого ствола глупо трепыхалась на ветру. Да и как у листьев может быть такой дурацкий цвет? Всем известно же, что листья белого цвета. Ну или у самых редких растений - тёмно-фиолетового.
   Зелёного... Гайка остановилась и понюхала запястье. Фу-у! Резкий запах сосновых иголок ворвался в коричневый носик. Жуткий состав под названием "Крем для защиты от ультрафиолетового излучения", которым Гиго извозюкал её всю с ног до головы, кроме неприятного запаха тоже был отвратительного зелёного цвета. Прямо как эта гадкая пальма! Слава богу, он почти впитался, лишь на коже поблёскивала блестящая плёнка. И теперь мышка больше не походила на отвратительное зелёное чудовище. Она нахмурилась. Вовсе не надо было так выворачиваться из рук папы. Но она хотела показать Рокфору, что уже совсем взрослая!
   - Ой! - Гайка ойкнула и запрыгала по песку с одной лапки на другую. Тот, своими горячими крупинками впивался в нежные пяточки и пальчики малышки. Стоять на месте не было никакой возможности. Ежесекундно подпрыгивая на раскалённом песке, мышка поскакала вперёд на вершину следующего бархана.
   И здесь, наверху песчаной горки распахнулся во всю свою ширь горизонт. Аж дух захватило! Шёрстка на загривке встала дыбом - никогда прежде мышка не видела такой огромной пещеры. А внизу, совсем близко - только спрыгни, начинались ещё волны. Только живые. Все вокруг, куда доставал взгляд, заполняли искрящиеся бирюзовые волны.
   - Ай-ай-ай! - она совсем забыла про жгучий песок.
   Неловко подпрыгнув, Гайка потеряла равновесие и кубарем покатилась вниз.
   Мышка недоумённо остановилась перед краем колышущегося нечто. Зелено-голубая гладь волнами ложилась на теплый песок. Словно фруктовое желе, которым папа угощал её на прошлый день рождения. Но желе хоть и колыхалось в чашке, стоило тронуть его ложкой или украдкой от папы потрогать пальчиком, но никогда не изливалось такими волнами. Мышка осторожно коснулась бирюзовую поверхность носочком лапы. И тут же отдёрнула. Мокрое и тёплое. Вода? Гайка зачерпнула нечто в ладошки, составленные домиком. В ладошках море утратило бирюзовый цвет и приняло вид обычной воды, которой мышка умывалась каждое утро. Взмахнув ладошками, малышка подбросила капли вверх, возвращая их в родную стихию. Блеснув на солнце, словно прекрасные жемчужины, они исчезли в толще моря, опять приобретя свой настоящий цвет. Цвет моря, который мышка запомнила отныне на всю жизнь.
   Ещё разок, теперь уже смелее, Гайка зачерпнула кусочек моря и немного отхлебнула.
   - Бе-е-е-е! - немедленно выплюнув омерзительную горькую жидкость, мышка завертелась на месте.
   Высунутый язычок надо было срочно прополоскать, ну или на крайний случай чего-нибудь пожевать. Но вокруг ничего кроме ослепительно белого песка. А жевать песок Гаечке совсем не хотелось. Тем более, он мог оказаться таким же горьким как морская вода, а может и того хуже. Поэтому Гайка принялась старательно вытирать язычок о собственную шёрстку. Вкус хвойного крема, перебравшись с шерстинок на язык, казалось, заполонил весь мир. Но его вкус был гораздо лучше горького жжения соли с терпким привкусом йода. Выплюнув набившиеся в рот шерстинки, Гаечка вздохнула. Кажется нужно быть осторожнее в этом новом и совершенно незнакомом мире.
   И тут мышка почувствовала, как что-то мокрое и холодное схватило её за лапы до самых колен. Цепкие объятия воды потащили малышку за собой. От испуга Гайка взвизгнула и подпрыгнула в воздух. Волна схлынула, оставив мокрый след и на нём испачканную в песке мышку. Что ни говори, море оказалось сильным противником, а плавать Гайка не умела. Да и где можно научиться плавать в подземном городе? Ведь она жила не в шикарных небоскрёбах, а на бедной лётчицкой окраине. Но, чёрт возьми, хотя маленькое сердечко так и рвалось наружу от страха, но Гайкина мордашка вся прямо лучилась от счастья. Как это оказалось здорово - бороться с волной!
   Новая волна нахлынула и откатилась обратно в море, оставив перед Гайкой камешек. Блестяще-мокрый он покоился у её правого носочка, поблескивая мириадами радуг на серых боках. Ничего подобного ей раньше не доводилось видеть. Ловко подхватив камешек, мышка завертела его в лапах. Он оказался вытянут с одной стороны и приплюснут с боков. Но всего удивительнее - ни одной острой грани. Дома все камни были острющие-преострющие. Запросто можно порезаться. А здесь... Пальцы легко скользили по гладкой поверхности, ни за что не цепляясь и не встречая сопротивления. Конечно, идеальной формой был шар, это Гайка хорошо знала, но, всё равно. Просто нестерпимо хотелось знать, кто делает такие штуки?!
   - Спрошу у папы, - пробормотала она и засунула кругляшок в карман штанишек.
   Однако не стоило забывать о важном деле. Дерево, к которому её послали, высилось на берегу не так уж и далеко.
   Вблизи дерево, обозванное Гиго пальмой, оказалось не просто большим. Оно было огромным. Оно притягивало к себе взгляды восхищенной мышки и завораживало. Это же совершенно невозможно, что в мире растёт такое чудо. Чтобы увидеть верхушку надо задрать мордочку вверх до предела: все выше и выше, и выше... Ой! Мир, раскинувшийся над ней бездонной голубой чашей, внезапно повело в сторону. Гайка неожиданно села в песок. Перед глазами всё плыло и кружилось. Она откинулась на спину. А ничего, так даже удобнее, лежать на мягком прогретом солнцем пляже и смотреть, как, слегка кружась, в недоступной вышине парят листья пальмы. Гигантские опахала лениво трепыхались на ветру, окунаясь в безбрежно-синий воздушный океан. И никакого потолка, который бы ограничивал лазурную бесконечность...
   Золотистые локоны легко погружались в ослепительно белый песок. Песок, шершавыми точками-песчинками покалывающий её снизу, но не страшно, а даже немного приятно. Палящий огненный шар, от света которого аж резало глаза, теперь закрывали листья пальмы. Ничто не мешало следить за огромными белыми созданиями, летящими в небе. Медленно-медленно они менялись, напоминая то парящих драконов, то огромные самолеты. Зажмурившись лишь на секунду, Гаечка и не заметила, как уснула.
  
   * * *
  
   Блестящая звездочка приближалась, увеличиваясь в размерах, приобретая цвет и объём. Да, да. Если бы Гиго раньше сказали, что свет может вот так давить, как осязаемое тело, то он ни за что бы не поверил.
   В какой-то момент свет стал нестерпимо ярким, что трое путешественников зажмурились.
   - Разобьёмся, - пробасил Рокфор. И было неясно, то ли страшит его такая перспектива, то ли он так радуется.
   - На этот случай я кое-что припас, - даже с закрытыми глазами Гаечка почувствовала, как папка улыбается себе в усы.
   А потом ей на голову кто-то надел резиновую ленту. Немного пощипывало кожу вокруг глаз. Маленькая мышка не успела ни удивиться, ни испугаться.
   - Теперь можешь открыть глаза, - Гиго был абсолютно серьезен.
   Осторожно она открыла глаза. Мир вокруг по-прежнему был наполнен светом. Правда теперь сине-фиолетовым. Потому что на Гайке были надеты самые настоящие лётчицкие очки.
   - Ой, пап, как здорово! - она заозиралась вокруг.
   Стены тоннеля исчезли, словно кто-то гигантским ножом резанул поперёк. Самолёт выпрыгнул в открытый мир. Пол и потолок заменила сине-фиолетовая синь без конца и края. Что уж там говорить о стенах! Их попросту не существовало. Даже самая большая пещера Метрополиса разом меркла перед этим бесконечным простором.
   - Что ж такое?! - заверещал самолёт, - Никак мы попали в самолетный ад?
   - Как будто ты знаешь, как он выглядит? - хриплым голосом поинтересовался Рокфор. - Летал на экскурсию что ли?!
   - Это такое место, где нам самолётам негде приземлиться! - не унимался крылатый. - Ни одной посадочной полосы!
   - Будет тебе полоса, - прокричал Гиго, перекрывая треск и вой мотора.
   - Да я ничего не вижу! - не унимался самолет. - От этого жуткого света совсем ослеп!
   А потом мышка услышала, как что-то с треском разламывается по правому борту. И резкий толчок. Её основательно дернуло, повело в сторону, ремни пилотского кресла больно впились в шёрстку. А затем ослепительно яркий, нестерпимый свет залил их кабину.
  
   * * *
  
   Мышка открыла глаза. Сквозь ажурные кисточки листьев пальмы, больше похожих на папину кисточку для бритья, пробивались лучики солнца. Вот очередной солнечный зайчик скользнул по лицу. Малышка тотчас зажмурилась. В носу засвербело, словно она угодила в пыльный чулан, и Гаечка чихнула. Забавно лежать на тёплом песке, когда нос щекочут солнечные лучи.
   Гайка почесала носик: "Вот странно, я даже почти не чувствую, их прикосновений, но все равно так щекотно"!
   Резкий порыв ветра дернул метёлку листьев в сторону. Слепящий солнечный поток, не сдерживаемый никакими преградами, немедленно обрушился на Гайку. Так что мышка моментально перевернулась на живот. Перед глазами плавали зелёные круги, а два слепящих солнца она видела даже сквозь закрытые веки. "Ах, да, папа же не велел смотреть на солнце, - внезапно вспомнила мышка, - можно ослепнуть". А ещё она вспомнила, как дома во время сеансов ультрафиолетового облучения на неё надевали специальные очки, чтобы не повредить глаза. "Глупенькая, - обругала она себя, - теперь ты всегда будешь жить наверху, поэтому надо привыкать".
   Зрение вернулось. Гайка с удивлением огляделась: надо же, тень под которой она так удобно устроилась, сдвинулась в сторону, подставив мышку под обжигающие лучи. Неужели солнце двигается? "Надо позже спросить об этом папу", - решила она.
   Внезапно она вскочила на ноги, подошла к стволу. "Разлеглась тут, а про задание-то и забыла". Теперь, когда она стояла у подножия дерева, разведывательная миссия не казалось глупой и ненужной. Гайка потрогала ствол. На ощупь твёрдый, покрытый мохнатыми бугристыми наростами. В некоторые мышка вроде неё свободно поместится целиком. Все это она отметила бессознательно. И начала свой маленький поход вокруг ствола, шажок за шажком открывая все новые и новые трещины, морщинки и борозды.
   И вдруг! Ушки встали торчком, двумя настороженными антеннами. Что-то изменилось. Мышка настойчиво поводила ушами из стороны в сторону. Шум ветра в вышине, шуршание песка, плеск волн... Как всегда понимание пришло неожиданно. Так всегда, когда она делает сложный механизм, а он никак не получается. Папа! Больше не слышно, как, переругиваясь с Рокфором, они ремонтируют самолёт. Огромная пальма отгородила их. Конечно она знала, что дядя Рокфор и папа никуда не исчезли. Но здесь... Здесь она осталась совсем одна, наедине с новым безграничным миром.
   - Тридцать один! - вслух повторила Гайка количество пройденных шагов.
   И торопливо сделала следующий. Теперь быстро-быстро надо возвращаться. Казалось, вот так она будет вечно идти возле странной коричневой стены. Но всё на свете заканчивается, и эта пальма тоже не стала исключением. Мышка остановилась рядом с палочкой, воткнутой ею в песок. Восемьдесят четыре шажка. Бог мой, а дома папа с легкостью мог обхватить руками любую из пальм!
   Цепляясь коготками за лохматую кору, она принялась вскарабкиваться наверх. Подъём давался нелегко. Слабые коготки мышки, не привыкшие к такой работе, поминутно соскальзывали. Пару раз она чуть не сорвалась.
   - В следующий раз я обязательно придумаю что-нибудь для подъёма на такие большущие деревья, - проворчала она, после того как чудом удалось зацепиться коготками левой руки.
   До верхушки она так и не добралась. С уверенностью можно лишь сказать, что половину ствола мышка одолела. Да этого и не требовалось. В очередной раз остановившись, тяжело дыша, она решила осмотреться. Далеко внизу среди волн песка Гайка разглядела ярко-жёлтое пятнышко их самолёта и две чёрные точки: папка и Рокфор. А дальше тянулся песок, песок, песок. Сплошное море из песка, изрезанное такими же волнами, как и настоящее. А потом песок неожиданно кончился, и перед взором мышки раскинулось уже такое знакомое бирюзовое пространство. Море! Она завертела головой во все стороны. Песок, полоски непонятной зелени, ряды пальм, сбегающие с песчаных барханов к сине-зеленой воде. И вокруг море. Оно окружало их со всех сторон.
  
   * * *
  
   - Папа, папа! - рыжеволосая мышка выскочила из-за ближайшего барханчика.
   - Что, моя умница? - Гиго на лету подхватил малышку.
   Та немедленно обхватила его шею руками и затараторила в ухо:
   - Я видела, видела! Ты не поверишь! Вокруг нас песок, а дальше море, море! Я не увидела, где оно кончается. А ещё знаешь, пальма такая большая! Я насчитала целых восемьдесят четыре шага!
   - Вот так и знал, - зазвенел тоненький голосок, - самолётный ад и ни малейших сомнений. Кругом одна вода. Да я же мигом заржавею!
   - Ой! - Гайка оторвалась от лётчика, - он снова живой!
   - Естественно, - гордо покивал самолет, - меня не так-то легко отправить на свалку. Да я, можно сказать, заново родился. Ведь я ни чета каким-то там желтовинтым!
   И в доказательство, самолёт гордо покачал блестящим крылом.
   - Родился бы ты, - пробасил Рокфор, откидывая в сторону здоровенную кувалду, - кабы мы тебя не залатали.
   Только сейчас мышка увидела, что и Рокфор, и отец с ног до головы перепачканы машинным маслом и песком.
   - Когда я подрасту, то тоже буду чинить самолеты, правда, пап?
   - Конечно, ты будешь отличным механиком, - Гиго ласково взъерошил волосы дочурки...
   Красный огромный шар нырнул за горизонт, а вместе с ним закончился и первый день маленькой мышки в новом огромном мире. Из-за барханов не было видно, но она живо представила, как, шипя и потрескивая, солнце тонет в бескрайнем море. А вместо него на небе зажглись маленькие белые точки.
   - Папа, а что это? - Гайка, устроившись у Гиго на коленях, ткнула пальчиком вверх.
   - Это... кажется, их называют звёзды.
   - А что такое звёзды?
   - Ну... - Гиго задумался.
   - Предание гласит, что там живут души здешних лётчиков после смерти, - задумчиво пробормотал Рокфор, - а ещё в учебной эскадрилье рассказывали, что это огни далёких, далёких аэродромов.
   - Ой, папка, а мы полетим туда?
   - Обязательно, но чуть позже, ладно.
   - Хорошо.
   - А теперь спи.
   И маленькая мышка уснула. Во сне она видела себя, папу и Рокфора, летящих среди блестящих точек-звёзд на новеньком самолёте. И Гайка знала, что этот самолёт сделала она сама...
  
   Глава двенадцатая
   Гость из ненастья
  
   К острову приближалась гроза. Небо затягивалось сизым занавесом. Мрачный воздушный материк, искрящийся реками молний, плыл по небесному океану, и от этого океан, тот, что внизу, тоже хмурился, становился сердитым, недоброжелательным, таящим неведомые опасности. Золотая дорожка от солнца стремительно убегала по волнам, надеясь отдалить тот скорбный миг, когда её поглотят суровые серые волны.
   Но над островом ещё властвовало солнце. Его лучи прожаривали песчаную отмель и терялись в переплетениях лиан, опутавших джунгли центра острова. Тепло нравилось самолёту. Он уже вторые сутки блаженствовал в дрёме. И поэтому Гиго решил подремонтировать поломки, нанесённые пулями карателей. Сон самолёта был только на руку прославленному лётчику, так как ворчливая махина боялась ремонта, словно зубного врача.
   Разложив инструменты на покрывале, Гиго проверил работу двигателя на остатке бензина. Самолёт должен был проснуться, но упорно молчал. Или витал где-то между сном и явью, или притворялся, чтобы не отвечать на каверзные вопросы по поводу функционирования того или иного его механизма. Пули карателей не добрались до сердца крылатой машины. Это радовало. Но на тех каплях, что ещё оставались в баке, нельзя было бороздить просторы в поисках аэродрома, где предстояло зафрахтоваться на службу. Изготовив несколько заплаток, Гиго приклеил их на брюхо самолёта и принялся подкрашивать жёлтой краской. Потом следовало подправить пробитые борта, устранив цепочку от пуль. Ещё хорошо бы заменить стекло, но это уже следовало отложить до лучших времён, когда самолёт окажется в настоящей мастерской.
   Гроза наплывала. В тот миг, когда солнце становится особенно ярким, перед тем как надолго исчезнуть за тучами, на борт самолёта упала ещё одна тень.
   - Дай-ка мне ключ, - Гиго протянул руку назад, надеясь на проворность напарника.
   Ключ в руке так и не объявился.
   - Он там, у колеса, - навёл Гиго помощника на верные ориентиры.
   Ответа не последовало.
   Кипя возмущением от недогадливости напарника, Гиго повернулся.
   За спиной обнаружился вовсе не Рокфор, а совершенно незнакомый субъект. Скрюченная фигура, раздутая жабья физиономия и холодные немигающие глаза не вызывали желания знакомиться поближе. Незнакомец достал когтистые лапки из боковых карманов серого мундира.
   И очень нехорошо улыбнулся.
   Тайну его появления на острове, который Гиго уже начинал считать своим, объяснял изящный катерок, покачивающийся на волнах небольшой лагуны. Его стремительные очертания вызывали уважение не только у моряков. Даже Гиго захотелось попробовать как это: держать штурвал вот такого красавца.
   Судя по выражению физиономии незнакомца, давать право рулить своим сокровищем кому-нибудь кроме себя он не собирался.
   Ну так и Гиго тоже в друзья не набивался.
   - Чего нужно, приятель? - не слишком дружелюбно начал он.
   Собственно говоря, против самого субъекта Гиго ничего не имел. Но пребывание его на острове почему-то настораживало. Да ещё эта гроза. И убежавшая Гайка. Ведь ей никто ещё не успел объяснить, что во время грозы находиться возле воды смертельно опасно. Возле воды... А тут, куда ни кинь взор, всюду вода.
   Субъект ощерился.
   - Прибыл выяснить причины нахождения посторонних на вверенной мне территории, - отрапортовал он и снова по-змеиному улыбнулся. - Попрошу предъявить бумаги, удостоверяющие личность и право владения этим транспортным средством.
   Гиго покопался в кителе и извлёк удостоверение пилота, которое собирался картинно вручить Большому Боссу при увольнении. Да не пришлось. И, видимо, хорошо, что не пришлось.
   - Та-а-ак, - зловеще протянул незнакомец. - Выходит, вы иностранец?
   - Выходит, что так, - улыбнулся Гиго, с неприязнью обнаруживший, что улыбка получается какой-то подобострастной.
   - Теперь на ЭТО, - жабьелицый кивнул в сторону самолёта.
   Паспорт он изучал ещё пристальнее.
   - Ваш контракт с владельцем данной машины закончился, - хмуро сказал он, захлопывая промасленные листы. - В связи с тем, что документов, подтверждающих покупку, наследование или другой вид передачи данного имущества в ваше владение, предъявлено не было, я смею предположить, что данное транспортное средство находится в угоне.
   - Но оно же списано!!! - громогласно возмутился Гиго.
   - Списано оно или нет - это дело десятое, - пояснил жабьелицый. - В любом случае оно является собственностью аэрокомпании, а не уволенного оттуда пилота.
   - Кроме того, - крючковатый палец погладил пулевые отверстия на борту и указал на звёздчатую дыру в стекле кабины, - по всему выходит, что средство было позаимствовано незаконными методами.
   - Да кто ты вообще такой? - Гиго решил перевести разговор на более близкие плоскости.
   - Вообще-то я пограничник, - исчезающее солнце блеснуло на золотых петлицах мундира. - И только от меня зависит, буду ли я вас считать вражеским шпионом или просто трудовым мигрантом, незаконно проникшим на территорию нашего государства.
   - И что теперь? - что-то в груди Гиго печально опустилось, предчувствуя большие неприятности.
   - Я могу арестовать ваш самолёт, - ухмыльнулся пограничник. - Он не соответствует техническим требованиям, чтобы летать в воздушном пространстве нашей страны. А могу просто приказать покинуть территорию нашего государства в ближайшие полчаса.
   - Но у нас нет горючего, - замахал руками Гиго.
   - А вот это как раз меня нисколечко не волнует. Если через полчаса самолёт ещё будет здесь, я его конфискую. А вас я вышлю на исконную родину. Кстати, откуда изволили прибыть?
   Гиго не ответил. Выход во внешний мир считался одним из наитягчайших преступлений. Кто знает, как здесь оценивается появление чужих лётчиков? Быть может, за это предусмотрено ещё более суровое наказание? Но жабьелицему не требовались ответы.
   - Понятненько, - его глаза скользнули по горе с угрюмым зевом пещеры, ведущей в подземный мир. - Я всегда подозревал, что эта дыра ведёт куда дальше, чем можно подумать. Вам нечего волноваться. Просто откатите самолёт обратно. А мы этот проход забетонируем, чтобы в будущем не ждать незваных гостей.
   Ветвистая молния, выпрыгнув из тучи, ударила в океан где-то у горизонта. Но Гиго показалось, что она поразила его в самое сердце. Потому что, разбрызгивая бушующие волны, вдоль берега бежала Гайка.
   - Прочь, - хрипло вскрикнул Гиго, нелепо размахивая руками. - Прочь из воды! Опасно!
   Ему казалось, что из туч сейчас обрушится ещё одна молния. Только неизмеримо ближе. Молния раскинула ветви почти на полнеба. Но она уже не напугала Гиго, потому что Гайка успела выскочить на берег и теперь весело шлёпала по мокрому песку.
   - Смотри! - восторженно вопила маленькая фигура на фоне разбушевавшейся природы. - Как тут КРАСИВО!
   - Дочь? - спросил жабьелицый.
   Гиго кивнул.
   - А в документ не вписана, - покачал головой пограничник. - Формально я могу вас привлечь за похищение. А есть ещё такая зловещая статья, как торговля детьми.
   - Неужели можно предположить, что я могу торговать собственной дочерью?
   - Предположить мы можем что угодно, - по морде пограничника расползлась змеиная улыбочка. - А то, что она - твоя дочь, ещё надо доказать.
   Гроза не добралась до острова. Прошла стороной. Солнце снова выглянуло из-за туч. И где-то далеко за струями грозы, полирующей волны, расцвела радуга.
   Гайка замерла, восторженно сложив руки на груди.
   - Папа, - крикнула мышка. - Смотри, какая радуга. Здесь она ЖИВАЯ. Такая не забирает самолёты. А мы сможем когда-нибудь долететь до неё? Я хочу дотронуться до неё хотя бы одним пальчиком.
   - Там у вас ДРУГИЕ радуги? - поинтересовался пограничник. - Завидую девочке. Успела увидеть радугу. Теперь будет ей что вспомнить в этих ваших подземных пещерах.
   Гиго почти не слушал. Он смотрел на Гайку. За эту неделю чахоточная бледность покинула её личико, на щеках заиграл долгожданный румянец. Фигурка выпрямилась, похорошела. Они с Рокфором совершили подвиг, сумев вывести девочку во внешний мир. И то, что оказывается, здесь оставаться они не имеют никакого права, наверное, самая великая трагедия его жизни.
   - Это что ещё за фрукт? - подошедший Рокфор швырнул вязанку валежника на костровище.
   Жабьелицый беззаботно улыбнулся:
   - Гляжу, тут целая компания. Стоит подумать, не решиться ли на получение медали за обезвреживание организованной преступной группы.
   - Ты, умник, тут потише, - нахмурился Рокфор. - Сюда тебя никто не звал.
   - Ошибаешься, сынок. Это вы тут - гости незваные. Личности неустановленные и весьма подозрительные. Нахожу, что это уже тянет на разоблачение шпионского гнезда или базы террористов.
   - Можно ведь и вломить, - кулаки Рокфора сжались.
   - Нападение на представителя власти, - пограничник откровенно веселился. - Да ещё при исполнении. Не знаю, что вы там натворили под землёй, но у нас только за это каждый из вас проведёт немало грустных лет в стенах федеральной тюрьмы.
   Рокфор шагнул ближе. Это заставило исчезнуть улыбку с лица жабьелицего. Но Гиго остановил напарника жестом.
   - Вот так-то лучше, - прошипел побледневший пограничник. - В общем, собирайте манатки, и чтоб духу вашего тут больше не было.
   Гиго перевёл взгляд на бескрайние горизонты, потом снова на Гайку, заворожено глядящую на радугу. Казалось совершенно немыслимым снова вернуть её в подземные пространства.
   - Нам бы со старшим поговорить, - сдержанно предложил Гиго.
   - Договориться хотите? - ожил жабьелицый. - Старше меня вы тут вряд ли сыщете. Но договориться... Договориться можно, - его глаза в жадном испуге сверлили ход под землю. - У вас там, я слыхивал, много чего завлекательного водится. Эта дыра - не единственная. Я знаю ещё один ход. А за ним... - он воровато огляделся по сторонам. - В общем, дельце одно намечается. Если посодействуете, то я закрою глаза, что вы тут живёте. Тут и лететь недалеко. Есть поблизости два островка. На первый соваться не посоветую, а второй для вас - словно гавань для корабля, - он щёлкнул самолёт по борту, отчего тот испуганно вздрогнул. - Славная малявочка. Наши лайнеры не пролезут, а вот вашему в самый раз. Но, если помогать охоты нету, милости прошу в родные просторы. Две тонны цемента, и проход навечно закупорен.
   Гиго напрягся:
   - А что делать-то надо?
   - Другой разговор, - ухмыльнулся жабьелицый. - Я ж говорю, слетаете на островок и ненадолго вернётесь под землю.
   - Но у нас нет бензина, - напомнил Рокфор.
   - Материальное обеспечение с меня, - замахал лапами пограничник. - И бензин привезу, и карту. Ну, лады?
   Гиго угрюмо кивнул.
   - Тогда покедова, - пограничник лениво махнул на прощание. - Вернусь через недельку. Привезу горючее, тогда обсудим всё подробненько.
   И он размашисто побрёл к красавцу-катерку.
   Радуга растаяла. Гайка в последний раз посмотрела на прояснившееся небо и, заливисто смеясь, побежала к отцу. Она ничего не знала. Она ничего и не должна была знать. Для неё этот мир должен оставаться прелестным, беззаботным и неопасным. А с проблемами Гиго разберётся сам. По крайней мере, он так решил.
   - Эй, - напомнил о себе Рокфор. - Во что мы ввязались, а? Ничего не пойму, но чую - пованивает отвратительно.
   - Мы? - удивился Гиго. - Думаю, ты останешься здесь. Надо будет кому-то присмотреть за Гайкой.
   - Сколько у нас там прежде натикает? - призадумался Рокфор. - Неделя? Да за неделю мы сыщем кого-нибудь на этом островке. Ну, из тех, кому можно доверять.
   - Я думаю...
   - Летим вместе, - не по уставу перебил Рокфор. - Только не надо вот тут разводить, кто старше по званию и всё такое. Лётчики не на контракте решают проблемы общим собранием.
   Тучи медленно уплыли за горизонт. Катерок истаял вдали, словно никогда не было ни его самого, ни зловещего пассажира. Океан ласково лизал песок. Солнце пригревало тепло и преданно. Но Гиго не замечал тепла солнечных лучей. Что-то изменилось в мире. Изменилось глобально и непоправимо. Но он готов был положить остаток жизни, чтобы эти изменения не затронули дочурку.
   Вместо исчезнувшего безмятежного тепла в душе Гиго теперь сквозил неприятный холодок.
  
   Глава тринадцатая
   К таинственным подземельям
  
   Костер пускал в ночное небо облачка из тысячи искр, которые взлетали вверх, словно стаи удивительно мерцающих бесшумных мотыльков. Но зрелище не радовало Гиго. Прошло уже шесть дней, как пограничник покинул остров, а они с Рокфором так и не нашли никого из местных. Каждый день они отправлялись на разведку, то по песчаным пляжам, тянувшимся вдоль берега, то храбро прорывались сквозь бушующую зелень джунглей. Но, несмотря на все усилия, им не удалось исследовать и десятой части острова.
   - Был бы у нас бензин, - тоскливо вздыхал каждый вечер Рокфор, когда они, едва волоча хвосты, возвращались обратно, - мы бы живо обследовали этот остров.
   Увы, то, что оставалось на дне баков крылатой машины, едва хватило бы на краткую разбежку по взлетной полосе, ну и быть может взлет. А дальше, прости, прощай - их неминуемо ждали пучины моря, либо не более гостеприимные объятия зеленых джунглей.
   Гиго вздохнул и поднял взгляд от тлеющих углей, словно желал разогнать грустные мысли. Да так и замер. Из темноты на него внимательно смотрели два глаза. Летчик моргнул, раз, другой, но видение не исчезло. Даже больше, вслед за глазами в слабый круг света вступило изборожденное морщинами старушечье лицо, костлявая лапа и зажатая в ней толстая суковатая палка. Наконец стала видна вся старая мышка в серой местами залатанной хламиде и замотанных тряпками ногах. И не было понятно, не свалилась ли она с неба, больно уж бесшумно подобралась к костровищу летчиков.
   - Туристы... - проскрипел надтреснутый старушечий голос, как будто мышь говорила в консервную банку, - хотя нет... по таким пустякам Михель не приплыл бы.
   Она замолчала, только продолжала внимательно разглядывать пришельцев, обескураженных её появлением, а особенно маленькую девочку на коленях Гиго. Гайка заерзала и испуганно уткнулась в куртку Гиго, ей совсем не понравилось такое внимание.
   - Может Мигель? - брякнул Рокфор первое пришедшее на ум.
   Что такое "туристы" он не знал, но выставлять напоказ свое невежество не любил. А имя Мигель было ему прекрасно знакомо - так звали его дружка в учебной эскадрилье.
   - Михель, - поправила мышь, недовольно зыркнув на Рокфора черными бусинами глаз, - так его зовут. И не советую больше ошибаться. Он страсть как этого не любит.
   - Это вы о пограничнике? - уточнил Гиго.
   - О ком же еще, - кивнула старуха, - приедет, все обмеряет и говорит, нарушаете, мол границы государственной собственности. Тут же еще и штраф выпишет. А что сделаешь? Потому как и вправду нарушаем. Но привыкли все давно...
   Тут мышь прервалась на полуслове и осведомилась у Гиго, которого сразу определила как главного:
   - Далеко шла. Присесть к костерку разрешите?
   - Рокфор, принеси одеяло, - распорядился лётчик и, пока тощий мышь бегал за одеялом, подбросил в почти угасший костер порцию хвороста.
   - Так вот, - продолжила старуха, удобно устроившись на шерстяном одеяле, - неделю назад смотрю, катер Михелев-то к восточному берегу рулит. А тут и не живет никто вовсе. А потом скоренько так обратно. Вот я и засобиралась. Михель зря ведь приезжать не будет.
   - И целую неделю добиралась? - поинтересовался Рокфор.
   - А ты походи с моими ногами, - обиделась мышь, - к тому же дождь тогда собирался. А у меня как дождь, так ревматизьм разыгрывается, спасу нету. Вот сегодня только отошла. Дай, думаю, схожу, погляжу...
   Старушка замолчала и принялась разглядывать огонь в костре. В этот момент лицо ее, смягченное светом костра, больше не выглядело грозным. Словно зажегся какой-то внутренний источник света. Казалось сейчас, словно по мановению волшебной палочки морщины разгладятся, и старушка снова станет молодой.
   Гайка заворочалась на коленях у Гиго, теперь бабушка не казалась ей такой страшной. Но неловкая пауза затягивалась. Первым нарушил молчание Рокфор:
   - Летчики мы. Сели с аварийной посадкой...
   - Складно врешь, - старуха покивала головой, - да только подземные летчики наверху не летают.
   - Какие ж мы подземные летчики?
   - Вон на рукаве у тебя нашивка белеет. Да, да вот эта. Подразделение подземных перевозок.
   - Откуда знаешь? - выдохнул Гиго.
   - Давненько я не видела ничего подобного. Еще с тех самых пор, когда такая же красовалась на моем рукаве.
   - Не может быть! - вскинулся Гиго, - неужели вы та самая легендарная фрау Эвелина?!
   - Легендарная?.. - старушенция пожевала губами, будто невидимую травинку перекатывала, - это правда, что я была единственной летчицей во всей подземной эскадрилье. Но ничего легендарного я не совершила. А уж после того, как попала сюда, так и подавно.
   Рокфор зашептал что-то на ухо Гиго.
   - Вижу, вижу, - заметила мышь, - проблемы у вас с машиной, а не то давно бы убрались с нашего богом забытого островка. Михель ведь парень не промах, сразу заприметил.
   - Ну с Михелем, положим, мы сами разберемся, - жестко сказал Гиго, пресекая дальнейшие разговоры на эту тему.
   Маленькой дочурке вовсе не положено знать, какие проблемы у них возникли.
   - У нас небольшой полет намечается, а за дочкой приглядеть некому.
   - Папа, но ты же обещал, что теперь мы всегда будем летать вместе! - возмутилась Гайка.
   - Верно, моя любимая, но это пробный полет, так, небольшая разведка...
   - Но, папа!
   - После мрака подземелий, маленьким мышкам лучше всего немного пожить на земле, а уж потом подниматься в воздух, - проскрипела старуха-мышь.
   - Да мы уже целых две недели здесь! Я выдержу.
   - Там не просто полет, - многозначительно поднял палец вверх второй пилот, - нам надо научиться летать в верхнем мире. Ты же не хочешь, чтобы папа ко всему прочему переживал еще и за тебя.
   - А за девочкой я пригляжу, - неожиданно предложила помощь фрау Эвелина, - мне помощница нужна для весенней уборки. Если с приборкой справишься, то тогда уж и с любым полетом точно.
   На том и порешили.
  
   * * *
  
   Утречко выдалось солнечным. Ни намека на облачко. Небо синее, глубокое. Рокфор и Гиго сидели на берегу, прислонившись к шершавому стволу пальмы.
   - Как думаешь, что попросит привезти этот Михель? - полюбопытствовал Рокфор.
   - Кто знает. В нашем мире в достатке гиблых мест, за которыми согласно легендам скрыты немалые сокровища.
   - И как обратно наверх вытянем с таким-то грузом?
   - Тонны золота и кучи драгоценных камешков? Это, брат, для картинки в кино, - Гиго ухмыльнулся в усы, - Зачастую одна единственная вещица может стоить куда дороже. И запросто в кармане уместится.
   Рокфор похлопал себя по груди, проверяя, а вдруг какая-нибудь ценная вещица уже обжилась в кармане летной куртки.
   - Смотри, вот и он! - приложив ладонь ко лбу, Гиго смотрел, как в лучах просыпающегося солнца, пыхтя и переваливаясь с волны на волну, к ним приближался знакомый пограничный катер.
   - Легок на помине, - вздохнул Рокфор.
   Надежды на то, что Михель не вернется, исчезали вместе с легкой утренней дымкой.
   - Насчет легок это ты брось, - заверил Гиго, - нагружен под завязку, тяжело идёт.
   И в самом деле, когда нос белоснежного красавца уткнулся в песок, Гиго и Рокфор увидели, что вся палуба заставлена канистрами.
   - Принимайте, - сверху из рубки выглянуло знакомое жабьеобразное лицо, - да разгружайте живее. Дел еще по горло.
   - Что там? - поинтересовался Рокфор, стаскивая на берег полнехонькую емкость.
   - Горючее для вашей пташки, - ухмыльнулся пограничник. - В аккурат хватит, чтобы поспеть в оба конца.
   Через час пирамида из канистр выросла возле самолета.
   - Теперь о деле. Смотрите и запоминайте, второй раз объяснять не буду, - пограничник раскинул на большом камне карту.
   Глянцевая поверхность отливала сплошь синевой. Лишь изредка, там и сям разбросанные по водной глади, выделялись зеленые пятнышки островов.
   - Сейчас мы находимся здесь, - палец жабьелицего закрыл собой неприметный кружочек, - а вот сюда пролегает ваш маршрут.
   Палец прочертил по карте прямую и щелкнул ногтем по группе из двух пятнышек.
   - С курса не собьетесь. На пути больше никаких островов нету, - пояснил пограничник, - на первый островок садиться не дай вам бог. Для вашего же блага. А вот на втором, если зайти с востока, в скале будет дыра, достаточная для вашего самолета. Вопросы есть?
   Вопросов не было.
   - Это все мелочи. Теперь о главном, - в глазах Михеля засиял огонек неподдельного интереса.
   Из внутреннего кармана он извлек, старую, потрепанную на сгибах, местами порванную бумагу, в которой Гиго сразу признал карту подземных воздушных путей.
   - Здесь вы лучше меня разберетесь, - покивал жабьелицый, - скажу только, что путь уже проложен.
   Он указал на полустёршийся красный пунктир. Пунктир извилистыми зигзагами уходил вглубь подземных тоннелей. На конце пунктира расплывалось странное пятно.
   - Там где крестом отмечено, надо забрать одну вещицу. Кристалл восьмицветной радуги.
   - Но в радуге всего семь цветов, - недоуменно поскреб в затылке Рокфор.
   - А парнишка-то сечёт, - ухмыльнулся жабьелицый. - Обычных семицветных-то пруд пруди. А этот редкость. На дороге не валяется.
   - Ну, рассиживаться нечего, - поднялся Гиго. - Раньше взлетим - раньше вернемся.
   - Дело, командир, - отозвался Рокфор, - нам еще заправляться.
   - Техподдержка, гляжу у вас на высоте, - заметил Михель, проводя лапой по свежевыкрашенному борту, где пулевые царапины уступили место свежей полосе краски.
   - Не жалуемся, - буркнул сверху Рокфор.
   Сидя на крыле, он отвинчивал горловину топливного бака.
   - Стекло только заменить, и хоть сейчас вступать в ряды малой транспортной авиации, - добавил жабьелицый, рассматривая разбегающиеся трещинки на стекле кабины.
   - Смотрю, без документов тут, у вас, сложно рассчитывать на теплый прием.
   - А как же, - расплылся в довольной ухмылке пограничник, - вот вернетесь, и с документиками разберемся, - но тут же ухмылка сменилась суровой гримасой. - Не советую пытаться удрать. Самолёты без опознавательных знаков у нас сбивают без лишних разговоров. А я уж позабочусь, чтобы воздушный коридор у вас был не слишком широкий.
   Гиго не ответил. Он дал слово. А слово лётчика для него было равнозначно подписанному контракту.
   - А-пчхи! - внезапно раздалось над его ухом.
   От содержимого канистры, щедрой рукой Рокфора, заливаемого в бак, самолет очнулся от дремы.
   - Это что? Что заливаете? - изгибаясь всем телом и опасливо принюхиваясь, самолет пытался рассмотреть, что льется в его нутро.
   - Топливо, - буркнул Гиго, подтаскивая к крылу вторую канистру, - надеюсь высшей пробы?
   Вопрос предназначался уже пограничнику.
   - Дряни не держим, - презрительно отозвался тот. - Авиационный керосин высшей пробы.
   - Как керосин??! - заголосил самолетик. - С ума сошли! Да я же испорчусь! У меня мотор в момент заклинит и все винты поотшибает!
   - Остынь, - пробасил сверху Рокфор, - сказано тебе авиационный. Гадостью заправлять не будем.
   - Даже не думайте, - наотрез отказался самолет, - я и заводиться не стану!
   - Да ты уже завелся, - довольно заметил Гиго, передавая наверх очередную ёмкость, - вон как закипятился. Ничего, как в воздух поднимемся, быстро остынешь.
   - Ха! Чтобы я с ВАМИ опять куда-то летел? Да лучше заржаветь!
   - Это легко устроить. Господин пограничник наверняка знает, где тут поблизости база сдачи утильсырья, - хитро подмигнул Рокфор.
   - Да тут недалеко. На соседнем острове. Думаю, за этот хлам пару сотен баксов вам отвалят, - и пограничник оценивающе постучал по металлическому боку самолета.
   - Кто это хлам?! - взвился самолетик, аж шасси застучали от негодования, - да я может в самом расцвете сил! Мне еще летать и летать!
   - Летать! - хмыкнул Гиго, - эка куда хватил. Да ведь ты даже не заведешься.
   - Я не заведусь?! Я?!
   И тут же мотор зачихал, засвистел, взметнулось ввысь облако потревоженного песка, и самолет завелся.
   - Куда летим? - нетерпеливо вопросил самолет.
   Превращаться в утильсырье у него не было ни малейшего желания.
   - Пока вверх, а дальше разберемся, - осадил его Гиго, усаживаясь в кресло пилота, - диспетчер, разрешите...
   И осекся на полуслове. Не было вокруг никакого диспетчера, который разрешил бы взлет. Да и аэродрома не было. Только песчаная дорожка, сбегающая вниз в воде...
   Но настоящим летчикам большего и не надо. Через пять минут Гиго и Рокфор были уже в небе.
   Жёлтым листом осени Верхнего Мира самолетик взбирался в ярко-голубое небо. Вот, добравшись до одному ему ведомой черты, он выровнялся, становясь на курс. За самолетом неотрывно следила пара глазёнок. Маленькая девочка с большой тряпкой в лапах стояла на веранде небольшого домика и неотрывно смотрела в небо. А самолетик становился все меньше и меньше, пока совсем не затерялся в небе.
  
   * * *
  
   Небо заскучало и кинуло неслышимый клич. Из-за горизонта нарисовалась жёлтая полоса, постепенно распавшаяся на пушистые облачные горы невероятной красоты.
   Душа, однако, ныла. Чего-то не хватало. Чего-то привычного и очень важного.
   - Эх, - Гиго чуть не развернул самолёт обратно, но вовремя опомнился. - Летим же без предсказания! Ни разу в жизни ещё не вылетал, не отметившись в палатке у мохноухого. То-то, смотрю, меня гложет.
   - Погранец ничего не говорил о предсказателях, - вступил Рокфор. - Может, здесь вообще предсказаниями не пользуются?
   - Это ты, брат, хватил, - неодобрительно покачал головой командир. - Скажи ещё, что тут и диспетчерских служб не требуется.
   - Может и так, - пожал плечами Рокфор. - Я что-то не замечал, что в небе тесно от самолётов. Окажемся тут не у дел...
   - Хорошие пилоты везде нужны, - отмахнулся Гиго. - Тем более, с собственным транспортом. Но, дери меня за уши все подземные демоны, как же трудно без предсказаний. Не знаешь, на что настраиваться.
   - А по мне так проще, - решился Рокфор на крамольную мысль. - Что такое "Не знаешь"? Как раз знаешь! Знаешь, что теперь всё зависит только от тебя, а не от чьих-то слов, быть может, в корне неверных. Сыра-то я так под землёй и не дождался. А тут может и нет никакого сыра. Верхний Мир, как-никак.
   - Прими управление, - Гиго откинулся в кресле, и на немой вопрос Рокфора добавил, - карты картами, но хотелось бы знать, к какому черту на рога нас понесло.
   И летчик, развернув ту самую старую потертую на сгибах подземную карту, погрузился в расчеты.
   Отстранился от управления командир неспроста. Во-первых, летать в верхнем мире намного проще. С боков не маячат неуютные стенки тоннелей, в которые того и гляди воткнешься, особенно если зазеваешься на повороте. Во-вторых, здесь и сворачивать некуда. Поддерживай нужный курс, да старайся не заснуть. А в-третьих, как тут уснёшь, если снизу изумрудным ковром раскинулось море, а сверху сияет голубой купол небес на облачных подпорках.
   Красота сверкающей бесконечности вызывала у Гиго щемящее чувство торжества. Словно не было долгих-долгих лет на службе у Компании. Словно он только что прибыл из учебки и начинает прокладывать свой первый самостоятельный маршрут. В душе играли бравурные марши. А в голове скользила мягкая волна таинственной сладости. Счастье было бы полным, если бы самолет не взвизгивал, спотыкаясь в очередной воздушной яме.
   Греясь величием момента, Гиго невидящим взором продолжал изучение карты, когда Рокфор толкнул его в бок:
   - Подлетаем. Тот самый, на который не нужно соваться "для нашего же блага".
   Впереди, подсвеченное лучами заходящего солнца, по темно-синей глади океана расползалось вширь чернильное пятно острова.
  
   Глава четырнадцатая
   Кусок сыра ценой в проклятие
  
   - Э-кхе-кхе-кхе-кхе-кхе-кхе-е-е-э-э-э-э-у-у-у, - и после рывка лётчики обнаружили, что облака стали заметно выше, а на волнах, ласково набегавших на берег, можно различить пенные барашки.
   - Эй, - обеспокоился Гиго, едва вывернув из крутого виража, куда вознамерился упасть враз ослабевший самолёт. - Чего ещё с тобой такое?
   - Да, керосин этот. Я ж предупреждал, - самолёт сделал паузу в нескончаемом кхеканьи, а затем возобновил его с удвоенным усердием.
   - Можно подумать, твой двигатель слишком нежен для подобного сорта?!!! - вознегодовал Гиго, вцепившись в штурвал.
   - Двигатель-то сдюжит, а у меня аллергия, - самолёт валился вниз, корчась в судорогах.
   - Слышь, приятель, - предложил Рокфор. - Может ты вон на том, дальнем, островке загнёшься?
   - Если б я мог выбирать, - самолёт прислушался к собственному вибрированию, сравнил его темп с кхеканьем и направил их в резонанс.
   Лётчиков затрясло так, что зубы лязгали подобно пулемётным очередям.
   - Садимся, - обречённо вздохнул Гиго.
   - Но нас же предупреждали, - встревожился Рокфор, - говорили, не дай вам бог опуститься на этот остров.
   - Что ж, - горько вздохнул Гиго, - видимо, бог нам дал.
   Самолёт касался волн свежевыкрашенным брюхом и не переставал откашливаться.
   - Дайте мне отдышаться, - требовал самолёт. - Перерывчик. Полчаса вздремну и, глядишь, адаптируюсь к этому керосину.
   - Договорились, - Гиго направил самолёт, подозрительно переставший подкашливать, вдоль лагуны, подыскивая место посадки.
   Волны в лагуне приветливо голубели. Яркая листва густой растительности безмятежно покачивалась порывами тихого бриза. Остров выглядел таким дружелюбным, что если бы не предупреждение Михеля, не опуститься на него казалось преступлением.
   Самолёт прошуршал колёсами по каменистому плато у самого берега и утих. Гиго вытер пот со лба. Он не рассчитывал на такие повороты судьбы. Если бы не его многолетний опыт, то самолёт в одном из кульбитов черпнул бы воды, и теперь бы они все втроём медленно бы опускались в мрачные морские глубины, наблюдая, как последний воздух пузырями покидает кабину.
   Рокфор выпрыгнул первым.
   - Эх, красотища, - оглядел он панораму с видом крупнейшего знатока пейзажей верхнего мира. - Вот здесь бы я и остался.
   Гиго рассматривал поверхность плато.
   - Ровнёхонькое, - покачал головой он. - Словно посадочная полоса высшей категории. Но кому тут было делать полосу, а?
   - Природа постаралась, - пояснил Рокфор. - Природа чего только не учудит. Мне рассказывали, что в одном из гротов западных коридоров есть занятная глыба. Если справа подлететь, то ни дать - ни взять, кошачий череп таращится. А тут и выкрутасов-то никаких. Ветра отполировали.
   - Ветра могут, - не стал спорить Гиго, но решил не расслабляться. - Ну, чем займёмся на ближайшие двадцать пять минут? Я предлагаю техосмотр.
   - А я предлагаю обед, - возразил Рокфор. - С утра во рту ни крошки.
   - Еды в обрез, - Гиго распечатал банку консервов и протянул Рокфору пару сухарей.
   - И это всё? - вознегодовал рыжеусый мыш. - На длительное путешествие нам следовало запастись куда солиднее.
   - У нас перегруз горючего, - покачал головой Гиго. - Плюс вода. Воды я взял с лихвой. Ведь морскую, как ты знаешь, нам пить нельзя.
   Рокфор лишь скривился, вспомнив, как с радости заглотил по прибытию два литра воды, и как потом отплёвывался до вечера. А соль хрустела на зубах и покалывала потрескавшиеся губы.
   Немудрёный обед поглотился в три минуты. И, надо сказать, такое скромное количество пищи не могло настроить Рокфора на благожелательный дух.
   Взглядом опытного сборщика урожая он прошерстил яркую зелень за плато.
   - Я на разведку! - безапелляционно заявил он.
   - Через двадцать минут вылет, - напомнил Гиго.
   - За двадцать минут я пол-острова изучу, - дал безосновательное обещание Рокфор и, опасаясь, что командир его остановит, припустил к кустам.
   Гиго что-то хотел сказать ему вслед, но понял, что слушать его не намерены, и лишь расстроено махнул рукой. Рыжеусый мыш даже не обернулся. Словно турбобур, он вгрызся в переплетение веток, очень рассчитывая, что попавшее ему в рот месиво листьев окажется не только съедобным, но и питательным.
   Однако прорываться сквозь чащу в таком темпе не так-то просто. Стремительный рывок моментально лишил Рокфора последних сил. Желудок, не дождавшись подкрепления, зверски урчал. Листья, колышущие перед глазами, были хоть и волшебно зелёными, зато вкус их был то нестерпимо-кислым, то таким терпким, что аж скулы сводило.
   И тут кусты расступились. Пыхтя, как бригада проходчиков тоннелей после рабочей смены, Рокфор вывалился на маленькую полянку.
   - Передых, - приказал себе он, заваливаясь на мягкую траву. - Самолёту можно, а я что рыжий?
   - Именно так, - раздался весьма странный голосок.
   А потом всю округу сотрясли похрюкивающие смешки.
   - Это ещё что за новости? - мигом вскочил могучий мыш.
   Хоть отдохнуть он и не успел, кулаки его сжались весьма грозно.
   Из кустов по периметру опушки высунулись полчища свиных рыл, но, уважительно отметив тревожными взглядами кулаки Рокфора, испуганно всхрюкнули и исчезли.
   - Ну вот, - рассвирепел Рокки. - Как всегда. Окружён одними свиньями! И стоило для этого покидать подземный мир?
   А в ответ лишь заливистое хрюканье. Ну, и как бы вы сами поступили в подобной ситуации?
   Если бы насмешничало одно рыло... Или хотя бы три... Ну полдюжины! Вот тогда бы Рокфор задал им перца. Но тут... Глаза лишь метались по колышущимся кустам, а Рокфор так и не мог принять решение, в какую сторону броситься. Зато он увидел...
   Зелёный периметр кустов разрывала мглистая щель, словно там протоптали тропинку. Быть может, это лишь ветер причудливо колыхнул ветки?..
   Нет, это определённо тропинка. Конечно, до просеки или дороги ей расти и расти. И всё же теперь Рокфор не перепутал бы её ни с чем. Вот туда-то он уверено и затопал.
   "Где народные тропы, - весомо рассудил Рокфор, - там и магазины".
   По крайней мере, в подземном мире эта примета срабатывала на все сто.
  
   * * *
  
   После исчезновения напарника Гиго бережно протёр стёкла кабины, проверил, не отшелушивается ли краска на бортах. Затем он внимательно проверил систему выпуска шасси. Но даже после этого не сказать что краткосрочного мероприятия Рокфор всё ещё не объявился.
   Двадцать минут истекло.
   Ветерок беспечно колыхал кусты, порхали птички, разрывая сонную тишину заливистыми трелями, снизу слышалось, как волны лизали мокрый песок.
   Чтобы не нервничать, Гиго решил подробнее изучить выданную Михелем карту. Первым делом взгляд отметил вытянутую восьмиконечную звезду в углу. Надо привыкать, что карты верхнего мира привязаны не к ориентирам, от которых отсчитывается направление, а к сторонам света. Но было очевидно, что эту карту перерисовывали с подземного образца. Звезда казалась лишней, как и сетка меридианов. Нет, взгляд обитателей верхнего мира, возможно, и не отметил бы этого. Но взгляд Гиго по привычке скользнул со звезды прямо в центр, ища ориентир.
   И ориентир не подвёл. В центре были раскиданы мелкие кирпичики - улицы небольшого городка. Кирпичики были заштрихованы чёрным, значит, на то время, когда рисовался оригинал, городок уже был мёртвым. Проследовав пальцем по переплетениям тоннелей, Гиго выяснил, почему обитатели покинули город. Ни один тоннель не уводил за край карты. Три из них просто сходили на нет. Ещё три заканчивались округлой линией, свитой двумя витками спирали. Так обозначаются обвалы. Цвет линии был красным. Это означало, что после обвала тоннели стали непроходимыми. Ниточки, ведущие в другие районы подземного мира, оборвались. Видимо, чтобы выжить, обитатели городка исследовали лабиринт тоннелей в запретной зоне, заштрихованной косой зелёной сеткой, где и отыскали выход наверх.
   Но что с ними стало потом?
   Это интересовало Гиго больше всего. Если под землёй оставлено сокровище, и о нём знают, почему никто не предпринял попыток извлечь его?
   Противный холодок прошёлся по хребту. А если попытки предпринимались? Возможно, даже неоднократные. Но если сокровище осталось нетронутым, что произошло с теми, кому давали задание добыть его? Это уже пахло не грузовыми работами, а той тонкой гранью, за которую отваживались соваться лишь Собиратели - лётчики-одиночки, поставившие жизнь на риск. Собиратели прорывались в самые потаённые места, летали тоннелями, казавшимися непроходимыми, проникали в районы вовсе необозначенные на картах. Собиратели владели информацией о всех стоящих сокровищах подземного мира. Они жили мечтой совершить невозможное и, ухватив удачу за хвост, остаток дней провести в покое и роскоши, скупив пентхаузы лучших небоскрёбов Столицы. Однако, как было известно, Гиго, если какой из пентхаузов и занимал сейчас кто-то из Собирателей, то такие пентхаузы можно было пересчитать по пальцам одной руки.
   Гиго не общался с Собирателями. Гиго было кого беречь, и он не мог ради остроты азарта рисковать жизнью. И вот теперь, сам того не желая, он вошёл в ряды этих оторви-голов.
   Палец ещё раз проскользнул по маршруту от выхода во внешний мир до мёртвого города. Среди чёрных кирпичиков выделялся ровный квадрат размером посолиднее. Именно на нём блестел серебряный крест - место хранения Восьмицветной Радуги.
   К городу можно было следовать тремя тоннелями. Первый Гиго отмёл сразу. На середине пути проход расширялся до круглого зала, где рука неведомого художника нарисовала отвратительную зубастую пасть. Проверять, действительно ли хозяин круглого зала настолько уродлив, Гиго не собирался. Тоннель справа в нескольких местах перечёркивали золотистые значки молний. Они тоже не добавляли спокойствия. Оставался центральный. Если при создании копии соблюли масштаб, этот путь тоже нельзя было назвать безопасным. Настолько он был узок и изобиловал крутыми поворотами. Если бы Гиго поручили следовать по этому коридору на его привычном аппарате, лётчик тут же вернул бы компании документы на вылет. Иначе, отправься он в путь, неизбежно бы застрял где-нибудь в коварно сузившемся горлышке тоннеля.
   Но два фактора заставили Гиго всё-таки взяться за это задание. Во-первых, говорливый самолёт был из ранних партий и не мог похвастаться габаритами, какими обладали современные лайнеры компании. А во-вторых, Гиго никто не спрашивал.
  
   * * *
  
   - Первым делом - пряники, - бурчал Рокфор под нос, прикидывая, что будет приобретать в магазине.
   На дорогу он не смотрел, и поэтому был остановлен узловатым корнем, коварно подвернувшимся под ноги.
   - Потом, колбаски, граммов так... - число рыжеусый мыш назвать не успел, поскольку пребольно ткнулся чувствительным носом в неласковую землю.
   Он мгновенно вскочил, сгорая от стыда и предвидя оглушительное хрюканье поросячьего хора. Рокки потёр нос и сделал вид, будто так и было задумано. Странно, на этот раз похрюкиванья он не услышал, будто пакостные рыла отстали.
   - С чего это? - удивился Рокфор. - Эй, ходячие розетки, уснули что ли?
   А в ответ тишина.
   - Притихли? То-то же, - поросячье молчание Рокфор отнёс на свой грозный вид, который принял, поднимаясь с земли. - Значит, пряники, колбаску, а на третье орехи.
   Третий палец не желал сгибаться.
   - И он прав, - пояснил невидимым слушателям рыжеусый мыш. - Потому что я ещё не решил: грецкие или арахис?
   Усердно пошевелив мозгами, Рокки решил патриотично выбрать арахис, иначе именуемый земляным орехом. Честно сказать, Рокфор отдал бы предпочтение грецким орехам, но в подземном мире те стоили баснословно дорого. Цены верхнего мира пока оставались неведомы. И Рокфор сомневался, хватит ли жидкой стопочки купюр, вручённой Михелем, как тот выразился "на разные отмазки". Рокфор решил, что сейчас самое время отмазаться. И отмазываться следовало, разумеется, орехами.
   Кусты расступились. Впереди виднелась высокая стена лазурного цвета. За тёмным стеклом белели кружевные занавески. Перед домом росли диковинные растения с зелёными стеблями и разноцветными верхушками. Словно зонтики, чьи купола взметнулись взбесившимся ветром. Пошёл бы дождь, и Рокки без труда укрылся бы под любым из них.
   "Цветы!" - оторопел Рокфор, вспомнив картинку из книги, которую ему читала бабушка в полузабытом детстве. Книжка та рассказывала про то, как в таком же доме жили семеро козлёночков, за которыми охотился волк. Или нет, волк охотился за поросятами. И не за семью, а всего за тремя.
   - Так вот откуда здесь столько свинюшек! - расцвёл Рокфор от своей догадливости.
   И в самом деле, если волк был умён, он не стал бы носиться без толку по нескончаемому лесу. Он выбрал бы деревеньку, где в одном домике поют козлята, в другом - пляшут поросята, а третьем - дремлет старушка, внучка которой носит ей пирожки в маленькой корзинке.
   - И эта старушка не оставит голодным несчастного путника, - решил Рокфор за неведомую старушку и ускорил ход. - А если не приветят здесь, рванём в другой, пониже. А то, чую, размерами мы уже не сходимся. Впрочем, на худой конец есть и магазины.
   Однако обнаруженный домище оказался в единственном экземпляре. Рокки долго тёр глаза, не веря им.
   - Где же деревенька? - недоумевал он. - Вот везде обман. Эх, не зря бабушка говорила, что сказка - ложь.
   На всякий случай Рокфор обошёл дом, надеясь увидеть вывеску "Магазин".
   Над козырьком высоченного входа вывески не обнаружилось. Аппетитные картинки пряников, колбасы и орехов начали смазываться горестными раздумьями. И дверь не раскрыли нараспашку. Очевидно, здесь Рокфора не ждали ни в качестве покупателя, ни в качестве гостя.
   Дом потрясал размерами. Приходилось задирать голову до предела, чтобы узреть выступ крыши, казалось, проткнувшей небеса.
   - Небоскрёбище однако ж, - покачал головой Рокфор. - Может, целый город внутри? А что за город без магазинов!
   Острый глаз лётчика отметил узкую щель. Вход был не заперт. Зайти?
   А если хозяин только и ждёт, когда нежданный гость рискнёт подняться по крыльцу и шагнуть за порог? Рокфор огляделся. И увидел вывеску. Вернее, вывеской это назвать было сложно. Скорее предупреждением. Над скамейкой на приветливо-лазурной стене серела заплата выцветшего листа картона, где крупными буквами значилось: "Эй, незнакомец! Какой бы храброй, пронырливой или бесчестной ни была твоя душа, остерегись хоть чего-то касаться в моих владениях. Ибо наказание будет как страшным, так и неотвратимым".
   - Нечего сказать "Добро пожаловать!" - возмутился Рокфор, обращаясь по большей степени к солнцу.
   Солнышко, низко висевшее над кромкою леса, весело жмурилось, словно только что плотно отужинало. Жуткие звуки подтвердили, что голодный желудок недоволен не меньше Рокфора. Вернее "недоволен" - не то слово! Следовало заметить, что желудок взбешен, разъярён и обещает скорейший конец света своему нерадивому хозяину, если тот немедленно не позаботится о его наполнении.
   Глаза опасливо перечитали предупреждение. Желудок не интересовало, чем заняты глаза. Внешняя вселенная была вне его интересов, а внутренняя, где он обитал, жила по своим законам. И эти законы подчиняли того, чьи глаза тревожно обшаривали окрестности. Рокки зажмурил глаза, а когда открыл их, то увидел себя, уже стоящего на верхней ступеньке крыльца. Дверь чуть качнулась и приоткрылась сильнее.
   "Это знак", - пояснил желудок заплетающимся ногам.
   Те как раз замерли перед расширившейся щелью. А любопытный нос уже скользнул в таинственный сумрак, вчитываясь в многоголосье всевозможнейших запахов. Там чувствовалась и колбаса, и медовые пряники. А уж орехов было предостаточно: и грецких, и земляных, и трепетно щекочущего ноздри миндаля.
   Урчащий желудок не давал сосредоточиться. Нос стрелкой компаса указывал на источник манящего запаха - стеллажи от пола до потолка. Стеллажи под завязку забитыми продуктами.
   - Бери - не хочу, - развёл руками Рокфор. - Ну, и у кого тут спрашивать разрешения?
   В большой комнате, где стояли стеллажи, ни хозяина, ни продавца не обнаружилось. Тем не менее, при виде продуктов желудок чуть успокоился, подготавливая себя к скорейшему приёму пищи. В образовавшуюся пустоту немедленно встряло сознание, напоминавшее о грозном предупреждении. Только это и останавливало рыжеусого мыша от немедленного поглощения чужих припасов.
   Желудок предупредил, что он к приёму пищи готов и в случае малейшего промедления сожрёт сам себя.
   - Ладно, - решился Рокфор. - Возьму чего-нибудь маленькое и неприметное.
   На третьей полке в самом углу лежал кусочек сыра. На тёплом воздухе он немного подплавился и обзавёлся изысканным ароматом. Не чуя под собой ног, Рокки просеменил к стеллажу, подпрыгнул, смахнул сыр в раскрывшийся рот и почувствовал, как тот проскользнул по горлу, словно кусочек мягкого масла.
   Желудок, обнаруживший добычу, занялся привычным делом, осыпая Рокфора похвалами и комплиментами.
   И тут скрипнула дверь.
   Душа, только что парившая в небесах, мигом кувырнулась вниз и забилась в коридоры подземного мира. Вжав голову в плечи, рыжеусый мыш начал медленно разворачиваться.
   - И кто у нас тут сегодня? - проём загораживала невообразимо высокая фигура.
   Не мышь, и не кошка, не коза, и не корова, и даже не добрая старушка из древней книги.
   Две изящных руки, две ноги, скрытые длинным платьем, узкое тело, бледное лицо, чёрные кудрявые волосы, струящиеся по плечам.
   "Великанша? - испугано охнул Рокки. - Или это, как его, человек. Но нет, это явно - она. Человечица? Человечка? Забери меня многозубый червь, какая же она громаднющая!!!"
   О людях он только читал. Более того, почему-то он верил, что люди бывают лишь в сказках. Двуногие великаны с грохочущими голосами. Те из них, кто носят платье, обычно при виде мышей вскакивают на табуретки и истошно голосят. Эта даже не пискнула. Тяжёлый взгляд буквально пригвоздил Рокфора к выскобленным доскам пола. Сказки опять наврали. Не в том, что люди бывают. А в том, что они боятся мышей. Рокфор чувствовал, что если кто-то тут и покрывается испариной липкого ужаса, то это он сам.
   - Я это... - вместо женщины пискнул мыш. - Вот мимо проходил. И дай, думаю, зайду. Тем более, смотрю, дверь открыта...
   - Гость невелик, да спать не велит, - хмыкнула Хозяйка. - Моя специальность - превращать людей в хрюшек. А над тобой, мышка, видать поработал кто-то другой. Считай, тебе повезло. Переделать мышонка в свинью - задача не из лёгких. Оставить тебя как есть?
   Рокфор с готовностью закивал. Похоже, жизнь начинала налаживаться. Тем более, желудок от страха притих, решив удовлетвориться сыром.
   - О наказании читал? - осведомилась Хозяйка.
   Рокфор продолжал кивать, как заводной болванчик.
   Хозяйка обвела пристальным взором свои владения. Рокфору показалось, что на третьей полке её взгляд задержался подозрительно долго.
   - Хочешь сказать, что ничего не касался?
   Рокфор не хотел сказать. Поэтому он плотно сжал зубы, и отвесил изрядную порцию кивков, которые можно было истолковать как "Да, не касался!" или "Нет, не касался!".
   - Хитришь?
   Глаза Рокфора изумлённо раскрылись, словно не понимая, как такого славного мыша можно подозревать в чём-то противозаконном.
   - А ведь проверить пара пустяков.
   Рокфор не мог остановить кивание. Хоть и чуял, что оно до добра не доведёт.
   Хозяйка щёлкнула узкими пальцами правой руки. И ароматы еды мигом исчезли.
   Кроме одного.
   Запах элитного, чуть подплавленного сыра заполнил вселенную.
   С ужасом Рокфор обнаружил, что запах сочится сквозь его плотно сжатые зубы.
   - Вот-так-так, - неодобрительно покачала головой Хозяйка.
   Мыш буравил глазами доски пола.
   - Толку с тебя немного, - поморщилась Хозяйка. - Придётся отпустить.
   "О! - подал голос задремавший было желудок. - Я же обещал, что всё обойдётся!"
   - Но за то, что не внял предупреждению, - Хозяйка ещё не закончила, - всякий раз, как только услышишь этот аромат, ты будешь терять контроль над собой. Точно так же, как ты терял его, когда проглатывал чужой сыр. И сколько бы ты ни сожрал сыра, тебе всегда его будет мало. А теперь, - она качнула головой, - прочь отсюда, пока я не передумала.
   Фигура сдвинулась. Проём двери снова заполняло приветливое солнечное сияние.
   Метеором Рокки вылетел наружу. Он не помнил, как продирался сквозь кусты. Он не слышал, как вслед ему смеялись свиньи, называя собратом по несчастью. Он не чуял солёный ветер, долетавший с моря. Он не ощущал жару прогретой каменной полосы. Быстрее мысли он мчался обратно, чтобы в прыжке рухнуть на своё место и вжаться в привычную обивку кресла.
   - Вот видишь, едва до заката успели, - выговаривал Гиго напарнику, направляя самолёт ко второму острову. - Ещё чуток, и пришлось бы снижаться впотьмах. А это не подземные коридоры. Тут деревья враз нам крылышки посносят.
   Рокфор не отвечал. Он, что есть силы, старался не думать о сыре.
   - Эй, глянь-ка вниз, - вдруг оживился Гиго. - Видишь? Вон она, та самая дыра. Скажу, что выглядит она не слишком приветливо.
   "Дыра", - мрачно катал это слово в мыслях рыжеусый мыш.
   Эта дыра выглядела для него так же, как и многие другие дыры. Те самые дыры, которые вносят оживление в пейзаж ровненького среза остро пахнущего, ароматного сыра высшего качества.
  
   Глава пятнадцатая
   Катастрофа
  
   Черные створки дыры сомкнулись за спинами летчиков, возвращая в успевший соскучиться по ним подземный мир. Странное дело, даже Рокфор, до этого лишь угрюмо изучавший приборную доску, малость повеселел. Да, собственно, и вовремя. В этих мрачных тоннелях начиналась главная часть задания. Раздумывать о сырном проклятии колдуньи времени не оставалось. Да и где в заброшенных подземных пещерах может водиться сыр?
   Карта с маршрутом, прочерченным красной линией, покоилась у Рокфора на коленях. Размышлять и горевать некогда. Теперь самое главное не пропустить очередной поворот, а их, судя по сплетавшейся и разбегавшейся сетке тоннелей, ой как много.
   Первая часть пути пролетела быстро и без осложнений. Тоннели, проложенные вблизи верхнего мира, были хоть и давно заброшены, но сухие и хорошо проветриваемые. А наибольшим препятствием можно было считать лишь серые паутинные покрывала, частенько перегораживавшие тоннель. Ни тебе бетонных пробок, ни глупых деревянных загородок, крест накрест перегораживающих проходы в запретные зоны возле центральной части подземного мира. По всему видно, что этими путями еще какое-то время пользовались и после того, как жители заброшенного городка нашли выход во внешний мир.
   Но вот луч прожектора выхватил крутой поворот, а сразу за ним тоннель на мгновение расширялся, чтобы разойтись тремя нитками ходов в разные стороны.
   "Как в сказке", - припомнилось Гиго, как они с дочкой читали по вечерам, - "налево полетишь - самолет потеряешь, направо полетишь - здоровья лишишься..." Что было сказано в сказке о третьем тоннеле, бравый мыш не успел припомнить. Рокфор настойчиво советовал выбрать средний путь.
   - Все верно, - довольно подытожил он, когда самолетик нырнул в разверстую пасть среднего тоннеля, - и скорость сбавь до минимума.
   Рокфор был прав. В таких извилистых и узких проходах главное - не то, как быстро они доберутся до цели, а как вовремя сумеют заметить стену обвала, что намертво перегораживает путь, или как тоннель внезапно сожмётся до размеров мышиной норки. А уж в мышиную норку их самолет не втиснется.
   - Чхе-чхе-чхе, - отреагировал самолет на снижение оборотов.
   Двигатель выдал пулеметную очередь перебоев, и Гиго ощутил, как машина клюнула носом.
   - Разве это воздух? - пожаловался самолет, с трудом переводя дыхание, - Чхи! На таких оборотах не выдержу, задохнусь! Чхи! Тут что, отродясь вентиляции не бывало?!
   - Эй, неженка, - ответствовал Рокфор, - всего неделю побыл в верхнем мире, а уже воздух особенный ему подавай!
   - Заправляют каким-то керосином, кислорода... чхе... лишают... - заныл самолет.
   - А ты предпочитаешь не вписаться в первый же встречный поворот? - и словно в подтверждение слов командира тоннель резко нырнул влево.
   Самолет, оборвав тираду на полуслове, послушно ухнул вниз. Он не горел желанием валяться грудой ржавых железяк на каком-нибудь пустяковом повороте.
   - Не обеспечиваете условия, а потом требуете! - завопил самолёт, что есть силы. - И как требуете! Ни ума, ни совести!
   - Знаешь, какое имя Она ему дала? - повернулся Гиго к напарнику. - Вопящий Орёл!
   - А почему "вопящий"? - тут же раздался негодующий вопрос самолёта.
   - Вижу, "орёл" протестов не вызывает, - усмехнулся Рокфор. - "Вопящий Орёл". Что ж, весьма подходящее имя для такого самолёта, как ты.
  
   * * *
  
   Бурые стены тоннеля подались друг к другу, словно невидимый великан, забавляясь, сжал в ладонях подземную нитку пути, заполненную воздухом. Прожектор вырисовывал из темноты покосившиеся деревянные подпорки, удерживавшие тоннель от обрушения. Мир сжался. Казалось, можно было потрогать мелькающие мимо стены - лишь лапу протяни. Лапу Рокфор и вправду вытянул, старательно водя пальцем по карте, где чёрная прожилка тоннеля постепенно подбиралась к центру. Тоннель под пальцем штурмана превратился в совсем тонкую линию. Тот зябко поежился:
   - Как в горлышке бутылки, того и гляди застрянем.
   - По карте тоннель хоть и узкий, но вполне проходимый. Карта составлялась давно, и тогда летали как раз на таких транспортниках, как у нас. Так что шанс есть пройти любым тоннелем, кроме нарисованных пунктиром. Это уж для совсем маленьких самолетов.
   - А если обвал? - поинтересовался Рокфор, - ты же сам сказал, что тоннели очень старые.
   Воображение тут же услужливо нарисовало монолитную стену поперек тоннеля, всю истыканную серебристыми кляксами погибших самолетов.
   - Да, да, а если обвал, - поддержал Рокфора самолетик, - меня же в лепешку сплющит! Даже фюзеляжа не останется.
   - Ты не ной, а вперед зорче смотри, - посоветовал командир, - с нашей-то скоростью как раз успеешь посадку совершить.
   Самолетик умолк и, по всей видимости, превратился в один большой глаз, который пытался во тьме мира рассмотреть грядущие опасности.
   Беда не заставила себя ждать. Как чертик выпрыгивает из табакерки, так и носовой прожектор выдернул из небытия за очередным поворотом серебристый остов, по-королевски расположившийся прямо посреди тоннеля.
   - Обвал!!! - заверещал самолет, так что у летчиков заложило не секунду уши.
   Следует сказать, что самолет ошибся. Потому что перегородивший половину тоннеля остов когда-то был транспортником. Не самым новым, но достаточно крупным, чтобы навечно застрять в особо сузившемся месте.
   Гиго рванул штурвал влево, выворачивая самолет крыльями вертикально и всовывая его в каком-то немыслимом вираже в щель между останками серебристой машины и стенкой. Завывая мотором и нещадно царапая фюзеляж, самолетик в отчаянной попытке протиснулся в каким-то чудом сохранившуюся щель. Колпак кабины, и без того покрытый паутиной трещин, подался назад, сминаясь под напором каменных выступов, и развалился на части.
   Все длилось какое-то мгновение, пока отважные искатели приключений продирались мимо места катастрофы. Но не успел вздох облегчения вырваться из глоток усталых летчиков, как мышеловка захлопнулась. Стенки тоннеля сузились до совсем миниатюрных размеров, грозя схватить в свои объятия желтокрылую машину. С оглушительным треском начали ломаться крылья, и пока Гиго выравнивал машину, их концы превратились в лохмотья. Тоннель внезапно задрожал в немыслимой судороге. Машину бросило вверх, припечатывая остатками фонаря кабины к потолку. Внутрь хлынул целый дождь из камней, песка и разваливающихся креплений.
   - Берегись! - заорал Гиго, одновременно выдергивая ручку газа до упора.
   Мотор чуть не захлебнулся от щедрой порции керосина, взвыл от радости, как тысяча чертей, только что выпущенных из тесной коробки. Летчиков вдавило в кресла, и самолет, очертя голову, понесся вперед сквозь бушующую круговерть из досок, камней, пыли набирающего силу обвала...
   Обвал закончился так же внезапно, как и начался. Где-то сзади еще вздрагивала земля, и слышались рушащиеся звуки, но впереди по курсу все так же тянулась вперед чёрная ниточка тоннеля. Как будто и не было никакой катастрофы. Вот только летчики сидели в полузасыпанной кабине, а над ними зияла рваная дыра, в которую со свистом врывался прохладный пыльный воздух.
   - Откопаться и доложить о повреждениях, - приказал Гиго.
   Последнее больше относилось к самолету, ибо Рокфор только хлопал глазами. Тощий мыш не верил, что они летят, а не погребены в толще завала. Самолет молчал пару минут, полагающихся в таких случаях на самодиагностику, а затем выдал краткий перечень неисправностей.
   - Повреждения обоих крыльев. Разрушено остекление фонаря кабины. Трещина на днище фюзеляжа, возможно заклинивание механизма выпуска шасси. Частичное разрушение хвоста. Повреждение рулевого управления. Небольшое падение мощности двигателя. Предлагаю немедленную посадку для устранения неполадок.
   Самолет умолк, не сделав попыток пожаловаться на свою незавидную судьбу.
   - Садимся? - развернулся Рокфор к командиру.
   Гиго хмурился. Поломки более чем серьезные. Будь он в обычном тоннеле первого или второго пояса с их аварийными площадками и безупречной вентиляцией, он давно бы отдал команду на посадку. Но в этих заброшенных крысиных норах, которые лишь с натяжкой назывались тоннелями, можно было и не подняться снова.
   - Дотянем, - наконец решил Гиго, - ты продержишься еще с четверть часа?
   - Постараюсь, - сухо бросил самолет, - надеюсь, не развалюсь на части.
   Без обычных воплей и жалоб подобное заявление было столь устрашающим, что становилось ясно: самолет из последних сил пытается не рассыпаться на куски. Сердце Рокфора ёкнуло, скрываясь в положенные в таких случаях укрытия. Но, слава богу, мотор работал четко без перебоев, и через пятнадцать минут они совершили посадку в покинутом подземном городе.
  
   Глава шестнадцатая
   Ловушки потерянного города
  
   Первое, что бросалось в глаза - пыль. И второе тоже. И третье. Толстый слой пыли покрывал всё вокруг. Пылевые смерчи взвихрились, поднятые скоротечной посадкой самолёта, и снова опали. Судя по пыли, в этих местах давно уже не водилось и самого маленького ветерка.
   - А говорил, развалюсь, - второй пилот с нежностью похлопал золотистый фюзеляж, - да на тебе можно в огонь и воду!
   - Я такой, - осторожно подтвердил самолет, - только лучше все же сначала техосмотр. И поосторожней с крыльями, чувствую, еще немного, и они совсем отвалятся!
   - И он прав, - подтвердил Рокфор, вытаскивая из люка ящик с инструментом, - сначала ремонт и заправка, а потом все остальное.
   Остальное обступало их со всех сторон, смотрело проваленными глазницами окон, пряталось среди полуразвалившихся стен, так и норовило подобраться ближе по выщербленным дорожкам мостовых. Покинутый город. Сколько легенд наслушался о них Рокфор в учебной эскадрилье! И вот он здесь, со сломанным самолетом, на широкой площади у таинственных башен мрачного высоченного здания, чьи пыльные окна смотрят недобро и настороженно.
   За мощным зданием, словно за вожаком стаи, шеренгами тянулись дома поменьше, выстроившиеся узенькими улочками. Серые стены и тёмные провалы окон. То ли выбитые глаза, то ли распахнутые хищные пасти. Рокфор поёжился и повернулся к самолёту. Жёлтый борт теперь был кусочком привычного, родного и тёплого мира.
   Гиго не смотрел на дома. Он тряс головой. Ему казалось, что уши плотно заткнуты ватой. Он даже испугался, что оглох. И только потом пришла догадка - здесь неоткуда ждать звуков. Здесь вечная мёртвая тишина, пересыпанная пылью.
   Словно спеша на выручку командиру, Рокфор долбанул молотком по искорёженному колпаку кабины. Раскатистый гул прыгнул по сторонам и рассыпался звенящим эхом, прогоняя страхи, навеваемые безмолвием.
   На ремонт и заправку ушло без малого четыре часа. Наконец Гиго объявил, что они к вылету готовы.
   - Тогда пойдем и заберем эту штуковину, командир, - не утерпел Рокфор, - кстати, а где нам её искать.
   - Вот здесь, - ухмыльнулся Гиго и ткнул пальцем в высокое здание с колоннами и чудом уцелевшей куполообразной крышей.
   - Мы все время были рядом, и ты молчал?
   - Неужто не догадался? Мы-то как раз на центральной площади города. А это, похоже, бывшая ратуша. Думаю, что самое высокое здание в городе.
   Рокфор огляделся. Из темноты, которой пришлось поступиться и отодвинуться за площадь, скалились обветшалые фасады домов. Несомненно, опытный летчик был прав - ни одно из зданий даже близко не могло сравниться с тем, что венчало площадь.
   - А ты прав, командир, - согласился штурман, - я как-то и не сразу разобрал в этой темноте что к чему.
   - Придет со временем, - успокоил Рокфора Гиго, - а вот что нам действительно нужно, так это наметить обратный маршрут. От того, по которому мы прилетели, обвал оставил одни воспоминания.
   Гиго аккуратно нарисовал поперек центрального тоннеля красную двойную спираль. Обвал закрыл один из возможных путей отступления. Теперь оставалось всего два доступных маршрута: с мерзкой клыкастой мордой посредине и второй, отмеченный золотистыми молниями. Выбрать из двух худших вариантов приемлемый было нелегкой задачей.
   - Думаю чудище, если оно, конечно, существует, давно сдохло. С голодухи, - выбор Рокфора пал на первый тоннель.
   - Навряд ли, - покачал головой Гиго, - этой дорогой и раньше не пользовались никогда, а чудище или что-то, что приняли за чудище, было живо и здорово. Один укус и наш самолет развалится!
   - Думаешь то, что обозначено молниями - безопаснее? - скептически сморщился Рокфор, - в узком тоннеле не поманеврируешь!
   - Оба варианта плохи, - вздохнул Гиго. - Но выбирать придется. Поскольку мы - напарники, высказывайся. Твой голос теперь не менее важен, чем мой.
   - Я за тоннель с чудищем, - настаивал Рокфор на своём выборе. - Пока оно спит, мы спокойно проскочим. А молния для самолёта - лотерея с откровенно малым призовым фондом.
   - Имеет смысл, - Гиго задумчиво почесал щёку. - Я и сам склонялся к этому варианту, и рад, что наши планы совпадают.
   - Может, не такое уж оно страшное, - с надеждой вздохнул Рокфор. - Нарисовать-то чего угодно можно.
   - Знаешь, где обитают самые страшные чудовища? - Гиго заговорщицки склонился к напарнику.
   - Спруты Чёрных Болот Ужаса, - бодро отрапортовал Рокфор как на уроке.
   - Не они, - качнул головой Гиго. - Самые страшные чудовища заседают в совете директоров оставленной нами компании. Спруты, если уж ухватят незадачливого пилота, то заглотят целиком и делу конец. А эти откусывают от лётчика по кусочку. Вроде, прямого ущерба нет, а оглянись, и увидишь, что со всех сторон у компании в долгах по гроб жизни. Ты ещё жив, но уже как робот. Ты лишь следуешь из точки "А" в точку "Б". Весь смысл жизни - приносить компании прибыль. А нет с тебя прибыли, вроде как и никчёмная ты личность. Тогда у тебя забирают всё в счёт долга, и в тот скорбный момент спруты Чёрных Болот Ужаса кажутся тебе невинными детьми.
   - Я-то в мозгах перебираю чудовищ, - улыбнулся в ответ Рокфор, - а они были рукой подать.
   - Не боись, насмотришься ещё настоящих чудищ в этой жизни, - похлопал по плечу товарища усатый мыш, - а теперь самое время забрать сокровище.
   Сердце Рокфора учащенно забилось. Сейчас! Прямо сейчас они добудут таинственное сокровище, преодолев, разумеется, кучу опасностей и ловушек!
   Действительность оказалась до противного обыденной. Скрипучая дверь, длинный пыльный коридор, по углам которого... Нет-нет, не скелеты предыдущих неудачливых искателей приключений. По углам валялись обрывки бумаг и прочий мусор.
   В центральном зале на небольшом постаменте лежал кристалл. Самая обыкновенная табличка, болтавшаяся на одном шурупе, гласила: "Кристалл восьмицветной радуги".
   Рокфор огляделся, и ему стало нехорошо. В каждом темном углу, за каждой колонной ему чудилось чье-то присутствие. Казалось, где-то тут притаилась давешняя колдунья, которая только и ждет, когда Гиго и Рокфор возьмут кристалл.
   - Пылищи-то, - и командир славного экипажа громко прокашлялся.
   Рокфор решил быть первым и, обогнав Гиго, подскочил к витрине. Его рука смело протянулась за долгожданным сокровищем.
   - Погодь, - Гиго рывком оттащил напарника от витрины. - Чего-то всё складывается подозрительно просто.
   - Да ладно, - Рокфор, лишённый подвига, находился в весьма недовольном состоянии.
   - Нет, не ладно, - тревожно оборвал его Гиго, снял с пожарного щита длинный багор и поднёс его к кристаллу.
   Потолок озарился невыносимо яркой голубизной, пучок лучей брызнул в стороны по периметру витрины. Багор, оказавшийся на пути пары из них, с треском вспыхнул и уменьшился наполовину.
   - Вот тебе и "да ладно", - Гиго пальцем трогал обугленный конец шеста.
   Рокфор молчал. Он не мог отвести взор от мрачно сияющего багрового пятна расплавленного металла под ногами. Ещё секунду назад, эта масса покоилась в форме багорного крюка - крепкого и, казалось, навеки нерушимого.
   - Не так-то всё просто, - цыкнул Гиго. - Иначе недолго сокровище провалялось бы бесхозно. Этот погранец знал, куда не стоит совать свой уродливый нос. Нас послал, чтобы, случись чего, коварные зубья ловушек сокрушили хребты двух бедолаг, которых не станет искать полиция.
  
   * * *
  
   - И как мы добудем это чудо? - Рокки опасливо отодвинулся подальше.
   Чудом кристалл не казался. Так, осколок мутного стекла. И в чью дурную голову пришла идиотская идея назвать его "Восьмой цвет радуги"? Какая тут радуга! И зачем погранцу эта пустышка?
   На вопросы никто не отвечал. Рокфор обернулся и увидел, что Гиго исчез. По хребту тут же скользнул тревожный холодок. Остаться одному в столь подозрительном месте - такой судьбы Рокки не хотел желать и врагу.
   Из ниш скалились фигуры крылатых демонов, застывших в уродливых позах. Демоны смеялись над растерянным мышом. Демоны намекали, что можно забыть и о кристалле, и о возвращении.
   Вдобавок издалека раздались шаги. Торопливая поступь, усиленная эхом, казалась могучим топотом стаи чудищ, несущихся разорвать бедолагу-лётчика на мелкие кусочки и тут же пожрать. Рокфор втянул голову в плечи. Куда бежать?
   Проём входа закрыла тёмная фигура, тень которой вытянулась чуть ли не на пол зала.
   В следующую секунду Рокфор перемахнул перила балюстрады, опоясывавшей зал. Он и сам не мог объяснить, как без разбега сумел взять такую высотищу. Но душа пела и торжествовала. Почему-то ему твёрдо верилось, что чудища на такое свершение не способны. Тем не менее, хитрый мыш пригнулся и спрятался за толстыми столбиками перил, дабы не раздражать чудовищ своим присутствием.
   Тень не стояла на месте, она клонилась в сторону, словно стрелка часов. Рокки следил за её передвижением с интересом и ужасом одновременно. Уж маленькой она не казалась. Но если размеры тени, действительно, столь впечатляющи, что стоит её хозяину запрыгнуть на балюстраду? Интерес всё больше сменялся тоскливой уверенностью, что чудовище не упустит выслеживаемую добычу.
   Шаги звучали метрономом в такт неслышимой музыки смерти, готовящейся плясать свой ужасный танец приветствия тому, кто вынужден стать её подданным. Рокки уже подумал, что сама старуха с косой лично явилась за ним. Он не хотел встречи. Он вжался в пол как можно плотнее. И, тем не менее, что-то подвигало его взглянуть на костлявую старуху хоть одним глазом. Дрожащее любопытство прижало Рокфора к просвету перил. Смерть вот-вот могла оказаться в зоне видимости. Ещё секунда, и Рокфор увидит, как матово сияет её голый череп.
   Но вот чего Рокфор уж точно не ожидал, так это то, что голову смерти будет венчать лётчицкий шлем.
   "Может, это... за лётчиками приходит своя смерть?" - мысль не казалась дурацкой. В конце концов, кто такой Рокфор, чтобы указывать смерти, в каком костюме та должна перед ним появиться. Любопытство заставило взгляд опуститься ниже, и тот тут же упёрся в усы. Конечно, смерть могла явиться за Рокфором в любом виде, но принимать облик командира экипажа - сущее издевательство.
   - Эй, Рокфор, - позвала смерть под столь знакомой личиной.
   Рокки прикусил язык, чтобы ни единым звуком не выдать своего местоположения. Зов смерти остался безответным.
   - Напарник! - не унималась смерть.
   Такого Рокфор уже не стерпел. Никто не имел права звать его так, даже сама смерть. Страх сменился раздражением, а потом гневом. И мыш вскочил на ноги, намереваясь спрыгнуть вниз и надрать уши смерти, если те у неё окажутся в наличии.
   - Интересно, - смерть упёрла руки в бока. - Как тебе удалось туда запрыгнуть?
   И тут страх окончательно покинул Рокфора. Какая смерть? Где? И как только он мог счесть своего командира столь мрачной фигурой. Опозорился, нечего сказать.
   - Да я вот, - растеряно выдавил Рокки, - разведать обстановку.
   - Ну, разведал? - поинтересовался Гиго. - Докладывай.
   - В наличии имеются перила, опирающиеся на столбики в количестве сто девяносто два экземпляра, - бодро отрапортовал Рокфор, на глазок прикинув число столбиков, - а также две двери и одна арка. Местность за ней разглядеть не представляется возможным по причине отсутствия источника освещения.
   - Разведаем позже, - кивнул Гиго и, заметив, что Рокфор полез на перила, поспешно добавил. - Нет-нет, оставайся пока там. Я здесь один эксперимент хочу провести.
   - Придумал, как достать кристалл? - восхитился Рокки.
   - А то! - не без гордости усмехнулся командир. - Какие у нас есть исходные условия?
   - Витрина с лазерной защитой по периметру.
   - Всё?
   - Всё, - кивнул Рокфор.
   - Нет, не всё, - мотнул головой Гиго, - ещё у нас в запасе имеется маленькая секунда, когда периметр пройден, а защита ещё не включилась.
   - Но ни ты, ни я не обладаем такой скоростью, чтобы успеть выхватить кристалл с витрины, - остудил Рокфор запал командира.
   - Ни ты, ни я, это верно подмечено, - не стал спорить Гиго. - Но я привлёк на нашу сторону мощь сжатого воздуха.
   И он предъявил ручной насос.
   - Чего-то не просекаю, - растеряно расписался Рокфор в несообразительности.
   - Мне и самому эта мысль не сразу в голову пришла, - подбодрил его Гиго. - Тем не менее, всё просто. Гляди сам.
   Лётчик заткнул шланг насоса обломком сухой ветки, направил шланг на витрину, прицелился и качнул воздух. Сначала шланг раздулся пузырём, и вдруг ветка исчезла. Только просвистело что-то тонко и жалобно. Зал осветился голубыми лучами лазерной защиты. Но даже с балюстрады было видно, что они теперь стерегут пустую витрину. Точное попадание выбило желанный кристалл из защитной зоны.
   Уверовав, что опасность исчезла, защита отключилась. Резкая смена света тьмой заставила глаза Рокфора ослепнуть. Когда зрение пришло в норму, мыш разглядел, как его напарник крутит кристалл из мутного стекла в руках.
   - Что за чёрт! - изумлённо воскликнул командир. - Кристалл-то треснул. С настоящим такое не должно случаться. Даже хуже, - и лётчик развёл руки, каждая из которых сжимала по осколку. - Сдаётся мне, брат Рокфор, что мы словили фальшивку.
   От расстройства Рокки онемел. Столько трудов, столько блестящих идей, и всё насмарку.
   - Надо пошарить по зданию, - Гиго отшвырнул бесполезные куски стекла. - Хорошо, что ты уже наверху. Верёвка есть? Отлично! Кидай сюда конец и держи крепче.
   Рокфор без слов вытянул из кармана верёвку и помог командиру взобраться на балюстраду.
   - Н-да, высотень, - поразился Гиго, перегнувшись через перила. - Как тебе-то удалось сюда взобраться?
   В ответ Рокфор лишь сдавлено замычал. В мычании чувствовалась вся горечь от того, что экспедиция, несмотря на все старания, никак не могла прийти к счастливому финалу.
   Гиго понимающе кивнул и двинулся к арке. Рокфор беспрекословно последовал за ним. Слова уже возвращались, но мыш решил их понапрасну не тратить.
  
   * * *
  
   Когда до арки осталось пять шагов, над ней вспыхнула яркая надпись "ЗАНЗИ-БАР".
   - Это ещё что за чудеса? - оторопел Рокки.
   - Бар какого-то Занзи, - пояснил Гиго. - Тут на окраинах весьма причудливые диалекты. Прямую-то речь не всегда поймёшь, а уж имена и вовсе заковыристые.
   - Не верю, что этот Занзи дожидался нашего появления, - хмыкнул Рокфор.
   - Это автоматический бар, - предположил Гиго. - Без посетителей он находится в законсервированном режиме. Зато, когда клиент на подходе, мигом оживает. Вот как сейчас.
   - А если бы мы мимо прошли?
   - Пройдёшь тут, - вздохнул командир экипажа. - Дорога-то одна!
   Они миновали арку и оказались в небольшом зальчике. Стены тотчас засветились розовато-голубыми переливами приглушённого света.
   - А тут приятственно, - и Гиго с хрустом потянулся.
   Уютная обстановка усыпляла.
   Оголодавшему Рокфору было совсем не до сна. Скрежеща зубами, он исследовал внутренности стойки бара. Изыскания его не порадовали. Приятные на вид булочки имели твёрдость гранита. Пакеты сока скукожились и сморщились; открыть их Рокки не рискнул. Зубами выдернув пробку из пыльной бутылки, лётчик определил, что хранимая там жидкость никуда не делась. Но испускаемые ею пары предвещали повышенную крепость напитка, чего лётчик себе позволить не мог. Но вот, наконец, в самом углу закутка он наткнулся на штабель округлых пакетов, затянутых серебристой фольгой. С двух углов свисали смешные полосатые верёвочки, края которых одели в прозрачные капельки пластмассы.
   "Сырный пирог, - прочёл Рокфор, и нос его задрожал, чуя не запах, но величие первого слова, - Срок хранения не ограничен. При повреждении вакуумной упаковки употребить в течение 24-х часов. Способ приготовления: потянуть шнуры запуска в разные стороны, дождаться активации механизма повышения температуры и увеличения объёма продукции. После предупредительного сигнала вскрыть упаковку и есть пирог".
   - Не так уж и сложно, - буркнул Рокфор и немедленно потянул шнуры в разные стороны.
   Сначала раздался негромкий хлопок. Затем Рокфор ощутил, как нагревается обёртка, из-под которой доносилось шипение и шкворчание. Минуты через полторы пакет начал удивительным образом расти. Теперь его сложно было бы запихнуть и на вместительную сковородку. Затем что-то пронзительно свистнуло, и наступила тишина. Дрожащими руками, мыш надорвал фольгу, выпустив нескончаемые волны восхитительного сырного аромата. Глаза тут же заслезились от счастья, а с усами начало твориться невообразимое. С лёгким шуршанием обёртка спланировала на пол. Но Рокки шуршания уже не услышал.
   Он не слышал ничего. И ничего не видел. Он только чувствовал, как забивает себе в глотку тёплую, невыносимо аппетитную массу, состоящую из тонких слоёв различных сортов сыра и необычайно свежего, поджаристого теста.
   Когда способность видеть вернулась к лётчику, рядом с собой он обнаружил командира, недовольно покачивающего головой. Сознание Рокфора мигом вытолкнуло на поверхность старинный гимн лётчиков, причём именно те строчки, где ведущий и ведомый делили на двоих последнюю горбушку. Тут же проснулась совесть, которая с мстительной ухмылкой принялась натягивать ежовые рукавицы. Но тут пришло спасительное облегчение. Пакет, скрывавший настоящее сокровище (в отличие от эфемерного "Восьмого цвета радуги"), был не единственным.
   - Здесь много, - блаженно пролепетал Рокфор. - На всех хватит.
   Он мигом подхватил другой пакет с манящей надписью на боку и рванул за шнурки так резко, что те оторвались. Кувыркнувшись в воздухе, пакет рухнул в мелкую выемку у стены.
   - Сейчас, сейчас, - Рокфор рухнул на колени и зашарил в тёмном углублении. Пакет не нащупывался. Более того, не нащупывалась и задняя стенка выемки. Таинственная дыра уводила в неизвестность. Рокфор с радостью просунул бы туда голову, но в столь узкую щель вряд ли вошла бы и нога.
   - Ничего не понимаю, - пыхтел Рокфор, проталкивая руку всё дальше в надежде ухватить сбежавший пирог.
   Но нет! Гладкой фольги пальцы не ощущали. Лишь холодные камни да пустоту.
   И тут указательный палец скользнул по чему-то гладкому. Нет, это была не фольга. Пальцем прощупывалась пластмасса. И этим же пальцем она легко надавилась. И что-то больно ударило Рокфора по голове, а потом властно потащило назад.
  
   * * *
  
   Сначала во тьме роились весёлые хороводы поющих звёздочек. Потом пошёл дождь. Глаза Рокфора с трудом разомкнулись. Небо становилось то голубым, то розовым, но оставалось удивительно близким. И вдруг его заслонила голова Гиго. Глаза командира смотрели с тревогой.
   Кряхтя Рокфор сел, ощупывая набухавшую посреди лба здоровенную шишку.
   - Кто это меня приложил? - недовольно спросил он, с подозрением поглядывая в сторону напарника.
   - Потайная дверь, - палец командира указал на тёмный проём среди розово-голубой безмятежности. - Умудрившись её открыть, ты получил весьма примечательную награду.
   - Ладно об этом, - Рокфор потёр внеплановое украшение. - Лучше взглянем, куда это мы получили столь неожиданное приглашение.
   Теперь под ногами прощупывались ступеньки из пыльного камня. Здесь было сухо, тесно и темно. Но Гиго, шагавший впереди уже вытащил фонарь - дочуркин подарок. Извилистая лесенка привела их в круглый зал, украшенный мрачными колоннами. Посреди зала красовалась витрина. В её утробе виднелся кристалл. Гиго направил луч фонаря на таинственную находку. Кристалл озарился изнутри и выпустил яркие лучи. Потолок, оказавшийся на их пути, украсился разноцветными пятнами, словно где-то рядом зажгли гирлянду. Все вместе лучи составляли радугу. Только не классических цветов, а более мягких. Вместо фиолетового глаз радовал сиреневый. Вместо синего расплескалась лазурь. Голубой казался пушистым, а в зелени рядом с ним сквозила нежность ласковой морской волны. Жёлтый пронизывали не литые оттенки золота, а лимонное сияние. Оранжевый не колол глаз, а манил апельсиновыми отблесками. Не было злющих багрово-красных тонов. Алый кусочек зари стоял последним в шеренге цветов колдовской радуги.
   Впрочем, последним ли?
   За ним к потолку взмывал ещё один луч.
   - Какого он цвета? - толкнул локтем в бок Гиго напарника.
   - Не знаю! - оторопел Рокфор.
   Он и в самом деле не знал. Да и не только он. Никто из ныне живущих ещё не видел такого цвета, поэтому и не мог дать ему подходящее имя. В одном лишь уверились и Рокфор, и Гиго - похожих на этот оттенок не сыскать. Лишь переход, граница между ним и алым, давал представление об их отдалённом родстве. Но оно было куда более глубоким, чем скажем между голубым и синим.
   Фонарь выключился под нервным движением пальца Гиго. Но радуга осталась. Таинственно мерцал кристалл, и дрожали на потолке разноцветные пятна.
   Учитывая опыт прежних проб и ошибок, Гиго огляделся в поисках пожарного багра. Бесполезно. Потайной зал, видимо охраняли мистические силы, а не противопожарные средства. Подхватив с пола обрывок пыльной ткани, Гиго ловко махнул им над витриной. Мистические силы, судя по всему, заменяли и лазерную сигнализацию.
   Тогда он решительно сомкнул пальцы на кристалле, пригасив сияние волшебной радуги.
  
   Глава семнадцатая
   Ущелье танцующих молний
  
   Луч света от самолёта чертил им прямую дорожку.
   - Видать, и от проклятий бывает толк, - хвастливо заявил Рокфор. - Если бы не пирог, не видать бы нам потайного пути.
   Гиго не спорил. Он вертел в руках кристалл и о чём-то напряжённо размышлял. Рокки решил использовать наступившую паузу по полной программе. Честно говоря, он не спешил покидать это место. И причина плавала на поверхности. За стойкой "Занзи-Бара" оставалось ещё порядочно вакуумно упакованных пирогов. И душа Рокки не могла позволить ему улететь, не прихватив столь значительного достояния.
   Фонарь в руках Гиго снова зажёгся. И снова ожила радуга. Запрыгали лучи, разбросав по высокому своду грота свои яркие следы. И среди них тот, таинственный - восьмой.
   - Не кажется ли тебе, что сейчас он светит иначе? - удивился Гиго.
   - Угу, - поддакнул Рокфор.
   Он даже не глядел на луч. Голова на автомате разворачивалась к покинутой ратуше. Ведь именно там теперь ждала Рокфора его мечта.
   - Пожалуй, прежде чем расставаться с такой красотой, я поэкспериментирую, - решился Гиго и принялся освещать кристалл под разными углами.
   Лётчику казалось, что вот-вот он сумеет окрасить восьмой луч в более-менее знакомый оттенок. Согласиться или возразить ему было некому. Рокки уже пыхтел, взбираясь по верёвке на балюстраду. Он знал, что заберёт с собой сырные пироги. Все до единого. Иначе его душа никогда не обретёт спокойствие, и до конца жизни ему, как богачам слитки золота, будут сниться пакеты, обёрнутые серебряной фольгой.
  
   * * *
  
   Последний пирог он решил не увозить с собой, а потребить внутрь у самолёта. Прощальный ужин, так сказать.
   - Пошли, - тронул Гиго локоть Рокфора, дождавшись, когда от пирога останутся одни воспоминания, - пора возвращаться.
   - Значит, летим к зубастику? - спросил Рокфор.
   В ответе он не сомневался.
   - Туда, - подтвердил его догадку Гиго. - Не могу сказать чем, но молнии вызывают у меня отторжение. Не поверишь, до сего дня ничуточки их не боялся. А сейчас вот... Мистика какая-то.
   Свет фонаря канул в бездну, обрамленную парой здоровенных угловатых каменюк. Каменные исполины отмечали начало тоннеля. За ними самолет поглотила абсолютная тьма. Ни тебе ориентиров, ни даже боковых стен тоннеля не было видно.
   - Темнотища, хоть глаз коли, - пробормотал Рокфор, тщетно озиравшийся вокруг в поисках неведомых опасностей вот уже битых два часа.
   - Так и положено, - успокоил его командир, - по карте тоннель у нас получается внушительный и пустой абсолютно. Ну, до самого зала с чудищем.
   Сначала летелось неплохо. Сытый желудок навевал приятные дрёмы. Теперь Рокфор знал, чем будет лакомиться. Оставалось лишь выбирать один сорт из множества возможных. Сыр! Можно ли сыскать лучшее блаженство.
   Тоннель расширился воронкой. Стены канули во мрак. Самолёт словно нырнул в море мглы. Привычным созвездием сияла приборная доска. Да снизу виднелись чуть заметные багряные сполохи, словно там застывало озеро расплавленного металла.
   В животе заурчало.
   - Поесть бы, - жалобно попросил Рокфор.
   - Не время! - отрезал командир.
   - Глупо голодать, когда кабина набита сыром! - неожиданно возразил ему напарник. - Возьму один что ли.
   Он развернулся, упёрся животом в спинку кресла, перевесился, нащупал один из пирогов и дёрнул за шнур. Хлопка не последовало.
   - Испортился что ли? - пожал плечами Рокки и дёрнул шнуры другого пакета.
   И снова тишина.
   - Вот история, - Рокфор нащупывал всё новые и новые пакеты. Дёргал за шнуры снова и снова. Но прошло немало времени, пока его уши уловили славный звук, активирующий механизм подогрева.
   - Славненько, - и Рокки уселся на место, сжимая в руках быстро нагревающийся пакет.
   И тут раздался ещё один хлопок. А потом ещё. И ещё.
   - Что за напасть?! - возмутился Рокфор.
   Гиго молча забрал у него пакет и прочитал: "Дождаться активации!"
   - А я что?..
   - Дождаться! - рассердился Гиго. - Это значит, что тебе не обещали, что механизм включится мгновенно. Ты хоть понимаешь, что по твоей воле у нас в кабине по меньшей мере десятка два предметов, быстро увеличивающих объём. Кстати, и температуру тоже.
   Прохлада уже сменилась жарой с быстро нараставшим градусом. Рокфор ощутил, как на спинку его кресла начало напирать нечто могучее и неукротимое.
   - Выбрасывай груз, - приказал Гиго.
   Задавив в душе тоскливую песню, Рокки суетливо хватал растущие пакеты и вышвыривал их во тьму, стараясь не попасть в покорёженные рёбра разбитого колпака кабины.
   Сначала внизу раздавались негромкие шлепки, но потом...
   Невидимые стены грота содрогнулись от могучего рыка. Угасавшее сияние внизу вмиг набрало силу и яростно запульсировало. И вдруг оно взметнулось вверх, словно лава разбушевавшегося вулкана.
   - Разбудили, - мрачно подвёл неутешительные итоги Гиго.
   Пылающий нарост огненным столбом вырос перед самолётом и раскрыл влажную пещеру невообразимо огромной пасти. Клыки белыми колоннами уходили под верхнюю губу, а им навстречу падали такие же, только ещё толще и страшнее.
   - Прямо властелин зубов! - ахнул Гиго и тут же рассердился. - Эй, крылатый, я кручу штурвал, а ты и не думаешь менять курс.
   - А ч-что н-над-до д-делать? - заикаясь, подал голос "Вопящий Орёл".
   - Сматываться, - хором крикнули лётчики.
   Властелин зубов плюнул ошмётком лавы. Огненная полоса пролегла по крылу самолёта.
   - Ой! Жжётся-жжётся-жжётся, - заверещал самолёт и прибавил скорость так, что лётчиков вжало в кресла.
   Путь, занявший полчаса, самолёт теперь проделал, казалось, за несколько секунд.
   В миг, когда по бокам замелькали стены тоннеля, за спиной лётчиков раздался последний хлопок. Вскоре стало слышно, как лопнула фольга, и по кабине пополз сырный аромат.
   Только теперь он не навевал блаженства.
   Рокки, сгорая от стыда, несмело поднял взор на командира.
   - Прости мне этот пирог, а? Ну я клянусь, что больше не повторится! Ну чем угодно.
   Гиго в ответ ничего не сказал, лишь грозно сверкнули его глаза.
  
   * * *
  
   Они пролетели над ратушей, но садиться не стали. Горючего в обрез. Рокфор сам развернул "Вопящего Орла" к единственному остававшемуся выходу из подземного лабиринта. Он совсем сник и даже успел разувериться в своём карьерном будущем. А ещё покоя Рокфору не давали треклятые стрелки, впившиеся на карте в третий тоннель.
   Первую зарницу они пропустили.
   Но это уже было неважно, потому как целую россыпь бледных вспышек, полыхнувших далеко впереди, не пропустил бы и сонный глаз лентяя.
   - Что это? - ткнул пятерней Рокфор туда, где угасли белые сполохи.
   - Знал бы, сказал, - пожал плечами Гиго, - но сдается мне, не зря стрелочки на карте нарисованы.
   Словно в подтверждение его слов, полыхнуло мертвенно-бледным светом по правому борту. Гораздо ближе. Правда вспышка на сей раз была всего одна.
   - Хорошо хоть не спереди, - вздохнул Рокфор, - не хотелось бы знакомиться с ними ближе.
   Сглазил. Впереди, прямо перед носом самолетика полыхнула такая яркая вспышка, что несколько секунд у Гиго и Рокфора плавали в глазах разноцветные круги, а самолет писклявым голосом жаловался, что ослеп совершенно. Теперь молнии сверкали кругом, сплетаясь между собой в причудливом танце. Весь тоннель, насколько хватало взора, был освещен вспышками.
   Картина была жуткой и завораживающей одновременно. Всего одной молнии было достаточно, чтобы храбрые летчики больше никогда не увидели родного дома. Но красота сплетающихся вспышек притягивала, хотелось оказаться там, в самом сердце зарождающихся молний.
   Первым очнулся Рокфор. Все магическое и притягивающее утратило вдруг романтическую притягательность.
   - Командир, приборы совсем взбесились!
   Гиго поспешно отвел взгляд от феерической картины.
   - Черт! Да мы в самом центре этого электрического ада. Еще бы наши приборы не спятили.
   - Может, вернемся и пройдем другим путем, впереди становится жарковато, - палец Рокфора постучал по стеклу. Прямо по курсу многочисленные молнии сливались в сплошное электрическое зарево.
   - Нет, - покачал головой Гиго, - на том пути никто ковровых дорожек тоже не заготовил. И керосина у нас ровно на этот рывок.
   - Но почему они не бьют прямо? - снаружи молнии сплетались в запутанные клубки, чтобы затем разбежаться во все стороны самыми немыслимыми зигзагами.
   - Потому что это и есть легендарное Ущелье Танцующих Молний, - мрачно отозвался Гиго, - здесь никогда не знаешь, куда пойдет следующая молния. Они с легкостью меняют свои пути, словно танцуют. А самолеты - их самая любимая добыча. Даже если молния и не попадала в самолет, пилоты просто слепли от этих вспышек и разбивались.
   - И никто не пролетал этим путем? - расширенными глазами штурман уставился вперед, где приближалась танцующая электрическая стена.
   - Пролетали. Иначе откуда бы он взялся на карте. Только самые отчаянные сорвиголовы, - вздохнул Гиго, - придётся и нам стать такими же.
   - Хвостовое управление заело! - запищал тоненький голос самолета.
   - Этого ещё не хватало, - Гиго подергал штурвал влево-вправо, но ничего не произошло.
   Самолет будто прирос к выбранному курсу.
   - Эй, ты можешь сказать, в чем причина? - поинтересовался Рокфор.
   - Я же говорю, заело! - обиделся самолет, - что-то мешает моему хвосту нормально рулить. Теперь мы точно разобьемся!
   - Скорее молнией шваркнет, - помрачнел командир, - без хвоста считай мы уже покойники. Ни сесть, ни увернуться. Прими управление, - последние слова относились ко второму пилоту.
   За бортом ветер валил с ног, и чтобы не сорвало, Гиго пришлось пристегнуться к тросу, шедшему над всем фюзеляжем. Теперь оставалось доползти до хвоста. Единственное, о чем не приходилось беспокоиться - это было освещение. От постоянных вспышек было светло как днем.
   До хвоста Гиго дополз без приключений и принялся за осмотр. В первую очередь подергал сам хвост. Тот подавался неохотно, со скрипом, словно заржавленная столетняя дверь. Конечно, ржавчиной тут и не пахло, зато вот мелкими камешками и пылью хвостовые рули были забиты основательно.
   - Чистку закончил, - сквозь жуткий треск разрядов рации пробился к Рокфору доклад командира, - подвигай хвостом, только легонько.
   Рокфор чуток покачал штурвал. Самолет тут же отозвался, заложив пару легких виражей.
   - Порядок, возвращаюсь, - в шлемофоне доложился Гиго.
   И тут яркая вспышка разорвала пространство надвое. Гигантская молния обрушилась на самолет. Тот даже не успел пискнуть. Мотор отчаянно взвыл на самых высоких оборотах, какие только мог выдать и заглох.
   Сквозь мельтешение зеленых кругов ослепший Рокфор не видел, как стремительно набегает усыпанный острыми глыбами каменный пол тоннеля. Затем жуткий удар, и все померкло окончательно.
  
   * * *
  
   Что-то липкое и тягучее засасывало его безвозвратно. Держало за горло, цепкими лапами цеплялось за тело, не давая подняться. Набивалось в рот, предупреждая его зарождающийся крик. Навалилось безысходной чернотой, гася малейшую попытку сопротивления.
   Сгорбленная фигура, уткнувшаяся в приборную доску, слабо дернулась, подавая признаки жизни. Вечность отпускала Рокфора, уступая место боли. Жутко болела голова. При малейшем движении круги перед глазами приходили в адское вращение, грозя окончательно свести мыша с ума.
   Он тупо посмотрел перед собой. Пальцы. Его пальцы... Скользят в чем-то темном и липком, размазывая это поверх циферблатов. На вид... Чёрт! Сквозь бешено вращающуюся круговерть в глазах разобрать почти ничего не возможно.
   Зато на вкус... Солёное... Со слабым железистым привкусом. Кровь?
   "Ах, да. Авария. Наверняка у меня вся морда разбита. Но живой. Если б ещё не эти чёртовы круги перед глазами. Всё-таки крепко меня приложило. Кости-то целы? Надо подвигаться. Кости, они ведь сразу скажут, целы или нет.
   Хорошо. Я уже стою... Даже двигаюсь... Значит цел... Вот если бы не эта неуемная боль в голове. Не дает подумать... подумать о чем-то очень важном..."
   - Командир... Командир! - с хрипом выдавил он из себя.
   С трудом превозмогая боль и подступающую дурноту, Рокфор выбрался из самолета. Гиго был там же, где его застал удар молнии. Пристегнутый к тросу, он так и застыл, даже мертвый, цепляясь за хвост самолета. Молния прошла сквозь него, оставив над ухом небольшое синее пятнышко.
   Рокфор почти не помнил, как снял командира, как поставил самолет на шасси, как взлетел. В тоннеле было пусто и тихо. Танцующие молнии затаились. До следующего раза.
  
   Глава восемнадцатая
   Мутная луна перед дальним рассветом
  
   В эту ночь Луна налилась недобрым светом. Рокки отвёл взор от ночного светила. А ведь всего неделю назад сияние серебряного шара Рокфор счёл чуть ли не самым прекрасным чудом верхнего мира. Но сегодня Луна была иной, наполненной мутной желчью и отвратительной желтизной.
   Прохладное стекло иллюминатора начало нагреваться от разгорячённого мышиного носа, приплюснутого к прозрачной глади. Взгляд, не в силах выносить мрачную желтизну Луны, поплыл вниз. Но и тут не нашлось спасения. На чёрных волнах океана колыхалось лунное отражение, такое же злое и неприятное. Пришлось повернуться к иллюминатору спиной и уставиться в салон самолёта, охваченного мягким приглушённым светом. Руки привычно сжали штурвал, но сомкнулись в пустоте. Храбрый пилот на сей раз был обычным пассажиром. И не только он. Пассажиром был и "Вопящий Орёл". Теперь он не вопил, примолк в сонной дрёме. Под прозрачным колпаком его кабины Рокфор видел спящую Гайку. Взгляд скользнул по пустому месту основного пилота и отчаянно отпрыгнул от самолёта. Смотреть на пустое место было ещё невыносимее, чем в окно.
   Далеко впереди над спинками кресел темнели головы редких пассажиров. Воздушное судно было заполнено меньше, чем наполовину. Впрочем, и хорошо. Это и позволило экипажу подземного мира легко затеряться в хвосте салона. В громадном мире людей "Вопящий Орёл" походил всего лишь на игрушку, оставленную ребёнком с прошлого рейса. По крайней мере, ничьего внимания самолёт не привлекал, и этому можно было лишь радоваться.
   Если бы Рокфор мог радоваться.
   Они летели в неизвестность. Неизвестность стала единственным состоянием души Рокфора, позволившим выжить и не сломаться. Память услужливо гасила картины полёта в подземных коридорах, выталкивая события последнего дня на острове. Дня, когда Рокфор сделал свой последний поступок, смысл которого он понимал и чуял всеми фибрами своей мятущейся души.
  
   * * *
  
   - Вообще-то, документы мне обошлись недёшево, - хищно улыбнулся пограничник, пряча кристалл в карман.
   Рокфор отметил, как блеснул на солнце кристалл, доставшийся столь дорогой ценой. Рокфору было не жаль расставаться с ним. Со смертью Гиго и сам кристалл, казалось, отсвечивал мертвечиной. Таинственная восьмицветная безделушка на поверку оказалась Мёртвой Радугой.
   - Недёшево, - повторил Михель. - Поэтому я приготовил тебе ещё несколько мелких поручений.
   - Поручений? - бесцветным голосом переспросил Рокфор.
   - Естественно, - раздражительно повысил голос пограничник. - Надо же отбить деньжата, которые я милостиво вбухал в вас, нелегалов. Так что, думаю, придётся вам задержаться ещё недельки на две, на три.
   - Даже на три? - голос Рокфора чуть подрагивал, что-то рождалось в нём, что-то приближалось из глубин.
   - Да на три, - жёстко повторил пограничник. - И даже больше, если я сочту это необходимым...
   Он что-то ещё хотел добавить, но наткнулся на мёртвые глаза Рокфора. И тут же смолк, словно ему в глотку вбили кляп нужного размера. Что-то хрустнуло в пограничнике, сломалось и обсыпалось. Рука сама суетливо скользнула за отворот мундира и извлекла оттуда прозрачную папку с документами.
   - Всё же отдам, - сдавлено пробормотал пограничник, сам удивляясь такому решению. - Тут весь комплект. И на Вас. И на малютку. И даже Вашему другу успел выправить. Жаль, что он оказался таким сорвиголовой. Тем не менее, как видите, у меня и в мыслях не было обмануть...
   - Я теперь полноправный житель этого мира? - перебил Рокфор.
   - Естественно, - хмыкнул пограничник, - но это ещё не значит...
   - Спасибо, - сказал Рокфор, забирая папку, и тут же изо всех сил вдарил пограничнику по зубам, вложив в удар клокочущую неукротимую ярость, всё же вырвавшуюся наружу.
   После он затопал к "Вопящему Орлу", даже не оглянувшись на осевшую в прибрежный песок фигуру. На карте архипелага он выделил островок с аэропортом, размеры которого внушали уважение. Запасов горючего должно было хватить до него, а после разберёмся. По пути он подхватил на руки молчаливую Гайку.
   Однако на руках малышка тотчас очнулась.
   - Не полетим, - просительным шёпотом взмолилась она. - Папа ещё вернётся. Помнишь, там, под землёй, мне тоже сказали, что он больше не прилетит.
   Рокфору нечего было ответить. Он бережно усадил малютку на своё место, а сам запрыгнул в кресло Гиго. Превратиться из стажёра в командира самолёта всего за неделю - столь стремительный карьерный рост в подземном мире казался небывальщиной. А здесь вот случилось. Но радости ноль. Лишь тяжесть в душе - мучительное ноющее опустошение.
  
   * * *
  
   Где-то у горизонта стартовали и садились всё новые лайнеры. Здесь же было на удивление спокойно. Шелест мокрых трав казался чуть ли не громче далёких моторов. Он успокаивал, этот шелест, и Рокки, впервые за всё время после гибели Гиго подумалось, что жизнь ещё не закончилась.
   Полнеба закрывал корпус списанного большегруза. Стёкла его кабины поблёскивали, улавливая то ли лунный свет, то ли лучи аэродромных прожекторов.
   - Ну, - Рокфор потёр руки, - думаю, здесь и остановимся.
   Гайка послушно замерла. "Вопящий Орёл", катившийся следом, ловко обогнул маленькую фигурку и тормознул рядом.
   - Сквозняки, - закапризничал он, наблюдая внушительные дырищи в фюзеляже их будущего пристанища. - Терпеть не могу сквозняков.
   И осёкся.
   - Пожалуй, разберу тебя на запчасти, - покачал головой Рокфор.
   Слова звучали негромко, но вряд ли нашёлся бы кто-то, посмевший в них усомниться.
   - Молчу, молчу, - испугано пискнул самолёт.
   Рокфор смотрел куда-то сквозь него, словно "Вопящего Орла" уже не было на свете. Самолёту очень не нравился этот рассеянный взгляд.
   - И буду молчать, пока ты сам не попросишь меня сказать хоть слово, - мигом пообещал "Вопящий Орёл".
   После этого он тут же смолк, так и не дождавшись от Рокфора отмены зловещего приговора.
   Рыжеусый мыш подпрыгнул, зацепился на край дыры в днище, с трудом подтянулся и перекинул ноги внутрь железной громады. Тут было сумрачно, но (как с удовольствием ощутил Рокфор) на удивление сухо. По крайней мере, здесь малышка не будет страдать от насморков и простуд. Довольно ухнув, Рокки свесился из дыры и протянул руку Гайке, мигом втащив её в их будущее жилище. Самолёт, коротко чихнув, на последних каплях керосина совершил отчаянный вираж и упокоился в трюме возле массивных металлических ящиков.
   - Ну, вроде как и устроились, - добродушно улыбнулся Рокфор, поглядывая на Гайку.
   Ответной улыбки он не дождался, и что-то в душе снова заныло от непоправимой утраты.
   - Крыша над головой теперь имеется, - подвёл итоги мыш. - Пойду, разведаю насчёт еды. А ты пока тут поиграйся. Вон, сколько всего занимательного под ногами.
   Пол усеивали обломки непонятных механизмов, шестерёнки, шарниры. Возле дырявого ведра что-то блеснуло. Рокфор нагнулся и поднял крохотную отвёртку. Рядом валялся необычайно лёгкий гаечный ключ.
   - Как для тебя делали, - Рокки вручил инструмент мышке, пальцы которой безучастно сжали приобретения. - Не хочешь играться - смастери какую-нибудь штуковину. Твой отец говорил, что ты мастачка по всяческим изобретениям.
   Инструменты словно пробудили Гайку. Она подняла голову, огляделась, потом шагнула к завалу, из которого торчали пружины и разнокалиберные трубы. Сквозь дыру бил тонюсенький луч Луны, тут же угодивший в глаз золотоволосой мышке. Глаза блеснули. Правда, в мутном свете Луны блеск этот не казался Рокфору добрым, но это уже был громадный шаг вперёд по сравнению с мёртвой пустотой.
   - Вот и ладненько, - подмигнул Рокки, - а я пока пошастаю по округе.
   И он спрыгнул через дыру на мокрые от росы травы.
  
   * * *
  
   Вернулся он только к утру. На горизонте уже занималась светлая полоса. Но мутная Луна никуда не делась. Правда, её свет теперь ничуточки не страшил Рокфора. Всё складывалось наилучшим образом. В стоге за оградой аэродрома собиралась внушительная команда, чтобы отправиться на освоение новых мест в Австралию. А где новые поселения, там вечная нехватка рабочих рук. Впрочем, Рокки не собирался начинать новую жизнь грузчиком или письмоносцем. Работать должна техника, а обладатель умной головы - лишь управлять ею. На то дан ему судьбой "Вопящий Орёл". Вот только с напарником проблема. Рокфор чувствовал, что не сможет управлять самолётом в компании с кем-то, кроме Гиго. Не могло быть никого лучше Гиго, но Гиго мёртв. Значит, всю жизнь теперь в одиночку? Что ж, он выдержит. Вот только что делать с Гайкой?
   Впрочем, на новые места переселяются семьями. А где семья, там и маленькие ребятишки. Среди них обязательно должны найтись те, кто подружится с Гайкой, вытянет её из океана опустошающей тоски.
   Вход в трюм задвигало что-то тяжёлое.
   - Странно, - буркнул Рокфор. - Ящики что ль обвалились? Если и так, не могли же они отпрыгать полтрюма, чтобы упокоиться аккурат на входе.
   Обливаясь потом, Рокки подтянул к дыре кирпич и, имея под ногами столь солидную опору, поднатужился. Преграда со скрежетом отползла.
   - То-то же, - попенял ей Рокфор и сделал шаг по направлению к кабине.
   Первый шаг оказался и его последним шагом. Дребезжа и лязгая, на Рокфора обрушилась высоченная решётка, собранная из перевязанных между собой труб, трубочек и трубищ.
   - Чего-то я не пойму? - почесал затылок Рокфор, чуть не пришибленный этой внезапной преградой. - Откуда взялось это чудо?
   Путь вперёд, тем не менее, был надёжно отрезан.
   - Эй, Гаечка, любовь моя, ты там как? - оторопело спросил Рокфор.
   Ответом было молчание. От этой нехорошей тишины Рокфора продрала холодная дрожь. Но тут за решёткой блеснули глазёнки Гайки.
   - Жива? - обрадовался Рокфор. - А я чуть не пострадал тут, того-этого. Опасное местечко. Как только эта ловушка нас сразу не прибила?
   - Не прибила, потому что тогда её не было, - отчеканила Гайка. - Я её только что смастерила.
   - Глянь, какая искусница, - через силу улыбнулся Рокфор. - Но ты впредь поосторожнее. А то всякое случиться может. А теперь давай, убирай свой конструктор.
   - Нет, - всего один слог, но Рокфор тут же почуял, что звучит он, как приговор.
   - Эй, Гаечка, ты чего? - пробормотал растерянный мыш. - Я ведь нам хорошую компанию нашёл. Летим, знаешь куда? В саму Австралию! Там, говорят, у зверей местных, не поверишь, карманы на брюхе. Вот занятно будет взглянуть.
   - Уходи! - жёстко приказала Гайка. - Я никуда с тобой не пойду. Из-за тебя погиб папа. Я тебе этого никогда не прощу. И никогда никуда с тобой не отправлюсь! Убирайся прочь!! Немедленно!!!
   Механическая рука, опустившаяся с небес, ухватила Рокфора за шиворот и вышвырнула из самолёта.
  
   * * *
  
   Он стоял среди густых трав. Холодные капли, срывавшиеся с острых листов, падали ему за воротник, но Рокфор не чувствовал холода. Светлая полоса на горизонте ширилась. Но Рокфор не видел её, для него властвовала вечная ночь. Нескончаемая ночь, освещённая мутным светом мёртвой Луны.
   Душа разрывалась. Больше всего хотелось броситься прочь. Но этого делать нельзя. Ни в коем случае.
   Если б Рокфор оказался в одиночку в самом ужасном кошмаре, он бы не растерялся. Он бы нашёл выход, урвал бы заслуженную победу и на крыльях славы отправился бы в светлый праздник жизни. Беда только, что теперь он не одинок. Здесь, всего в нескольких шагах, сжалась в комочек крохотная мышка, за которую он теперь отвечает. Он, и больше никто. Но для неё он ничего не мог сделать. Он даже не мог вытащить её душу из тёмной пропасти злого отчаяния. Гайка ему больше не доверяла. И не было такой силы, что пробила бы Рокфору дорогу в сердце маленькой мышки.
   Он хотел убежать. И не имел на побег права.
   Душа металась в растерянных непонятках. Шелестели травы, вдалеке негромко ревели авиамоторы и мерно, но тяжело капала вода. Постепенно, звук капели разбудил в Рокфоре ритм протяжной, печальной, мягкой и необычайно величественной песни. Слова сначала громоздились невнятной толпой, но потом вдруг выстроились стройными шеренгами четверостиший. Песня эта могла утешить и согреть, накрыть мягким одеялом успокоения, утвердить, что мечты исполнимы, и осветить к ним дорогу. Песня могла зажечь звёзды и погасить ненавидимую Луну. Она могла даже дать имя восьмому цвету радуги. Ещё никогда и ни для кого Рокфор не пел песен, а теперь был готов. Но сквозь злые слёзы знал, что его песня не нужна той, для кого предназначена.
   - Не нужна ей, спой для меня, - приятный низкий голос перекрыл хоралы трав.
   От самолёта отделилась тёмная гигантская фигура с весьма знакомыми очертаниями. Ведьма, наградившая Рокфора сырным проклятием. Звуки божественной мелодии тут же рассыпались под порывом неописуемой ярости.
   - Ты?! - выдохнул Рокфор, сжимая враз зачесавшиеся кулаки. - Как ты посмела? Это ведь всё из-за тебя.
   - Да неужели, - холодно оборвала гневный порыв ведьма. - Ведь это ты не справился с зовом утробы и протянул время, не так ли, дружок? Герои превозмогают любые проклятья. Ты не смог. Что ж, подпиши приговор, что ты - не герой.
   Кулаки безвольно разжались.
   - А что теперь? - чуть слышно просипел Рокки. - Зачем всё это?
   Рука обвела всё от горизонта до горизонта, очертив круг ненужного мира.
   - Но и под землю ты не вернёшься, - утвердила ведьма.
   Рокфор опустил голову. Да, в подземный мир он теперь ни ногой. Любой коридор ему станет напоминать тот, что ведёт к ущелью танцующих молний.
   - Всё же мне тебя немного жаль, - сказала ведьма. - Вообще-то твой срок несения проклятья истёк, и я пришла, чтобы избавить тебя от него. Но теперь думаю, что желание, отведённое по твою душу, надо истратить на что-то иное.
   - Оживи Гиго! - и Рокки упал на колени.
   - Не в силах, - качнула головой ведьма. - Не моя стезя возвращать ушедших в страну Теней.
   - Тогда ничто не сможет утешить Гайку, - убито поджал губы мыш.
   - О ней и речь, - ведьма склонилась над поникшим лётчиком. - Я могу сделать, чтобы она в смерти отца не винила тебя.
   - Но этого недостаточно! - чуть не подпрыгнул Рокфор.
   - Не так уж мало, - холодно перебила ведьма. - Впрочем, раз уж я пришла к тебе, то облегчу и твою участь. Ты жаждал свободы? Иди!
   - Куда? - опешил Рокфор.
   - Да хоть на все четыре стороны разом, - теперь горизонт обвели руки ведьмы.
   - Не могу, - уныло прошептал Рокфор. - Первым делом я отвечаю за неё, - он повёл головой в сторону железной махины, где притаилась золотоволосая мышка. - Но совершенно не представляю, как это теперь исправить. Я отвечаю за неё. Только я, и никто больше.
   - Это я беру на себя. Пока эта мышка не вырастет, я незримо буду приглядывать за ней. Ничего страшного с ней не случится. Уж это я тебе обещаю.
   Рокки кинул несчастный взгляд на ведьму, потом на самолёт, а после на далёкие горизонты. Потом снова на ведьму и так по кругу.
   - Не могу, - в его голосе звучала непробиваемая твёрдость.
   - Знаю, - и ведьма пригнулась почти к самой земле.
   Рокфор чувствовал её тёплое дыхание и чуть слышные слова, западавшие прямо в сердце.
   - Ты вернёшься. Пройдёт много-много дней, и, проснувшись ночью, ты увидишь, что Луна снова лучится мутным, зловещим светом. На следующий день ты потеряешь всё, что у тебя есть. Но, потеряв, обретёшь. И обретённое обернёт всё так, что ты опять окажешься здесь. Оно же позволит остаться с обожаемой тобой малюткой на долгие-долгие годы.
   В голове мыша внезапно посветлело, как светлела полоса зари на востоке.
   Он забыл, что должен отвечать за маленькую мышку. Совсем наоборот, теперь он чувствовал, что та в безопасности. А картины подземного мира таяли в памяти, словно их и не было никогда, словно он всю жизнь был жителем этого мира. Откуда же он такой взялся?
   В сознании всплыло длинное слово "Австралия".
   Хм, а не навестить ли землю предков?
   Рокфор широко шагал, весело сбивая холодную росу. В спину светила Луна. Но мыш теперь её нисколечко не боялся. Он знал, что придёт ночь, и он снова испугается, встретившись с ней лицом к лицу. Только душа не уйдёт в пятки по одной простой причине.
   Потому что за той тревожной ночью обязательно наступит день. И день тот будет удивительным и неповторимым. День, который развернёт его одиночные скитания к чему-то радостному и важному.
   И разве не приятно знать, что день, который откроет дорогу твоей судьбе к великим свершениям, ещё кроется впереди?
  
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"