Заклинский Анатолий Владимирович
Все хотят тот-самый-взлёт

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Жизнь Дона Гиллеспи хоть и не идеальна, но вполне ему нравится. Вот только все вокруг начинают закручивать гайки: корпорации и чиновники издают законы только для своей пользы, да и роботы усилили охрану свалки и преследуют теперь каждого, кто попадёт в поле зрения их сенсоров. Словом, перемены назрели немаленькие.

ВСЕ ХОТЯТ ТОТ-САМЫЙ-ВЗЛЁТ

  
   Заметили! Где-то наверху вспыхнул красный прожектор и принялся рыскать в темноте. Объект поиска очевиден - взлётчик Дональд Гиллеспи, несущийся на мотоцикле по узкой дорожке. Из-за темноты и проливного дождя он едва видел, куда поворачивать в следующую секунду. Справа - бесформенная куча наваленных друг на друга гигантских бетонных блоков в форме усечённого конуса, слева - необозримая гора металлолома, в которой тут и там продолжали вспыхивать красные глаза аокенских наблюдателей.
   Пара особенно больших прожекторов пронзила темноту впереди, что было хорошим дополнением к фаре мотоцикла. В их свете Дон не без труда увидел нужный поворот и выжал газ. Наблюдатели неподвижны, но они могут вызвать патруль, как только соотнесут движение, свет фары и шум мотора. Возможно, уже вызвали. В этом плане темнота и шум дождя на руку Дону, но всё равно стоило поторопиться.
   Вот он, чёртов трамплин. Вспыхнувшим впереди сразу трём красным глазам уже не суждено было его засечь - Дон отвернул раньше. В пограничном завале была небольшая прореха, такая, что можно углубиться в него, а потом вскочить сначала на один бетонный блок, потом на другой и так дальше вверх. Главное выжимать газ посильнее, чтобы потом в прыжке покрыть достаточное расстояние и не попасть задним колесом на очередной обломок бетонного блока, а то тяжеловато идёт байк, навьюченный полезными детальками и мешками с антрацитом. Впрочем, Дону это было не впервой.
   Даже достигнув успеха, и перемахнув на человеческую территорию, Гиллеспи не спешил расслабляться. На стороне аокенов заграждения из металлолома были навалены по понятным причинам: усложнять нарушителям деятельность. Что же до человеческого почти бездорожья в этом секторе, то оно никаких уважительных причин не имело. Тем не менее, навернуться здесь, подчас, было ещё проще. Впрочем, на что не пойдёшь ради хорошего взлёта?
   Отъехав подальше и убедившись, что за ним нет погони, Дон сбавил газ. Хоть живёт он относительно недалеко, до дома лучше добираться окружными путями, мало ли ночной дождь не смоет все его следы. Впрочем, роботы никогда не ходили по следу и сильно местных не терроризировали. К примеру, эту прореху с трамплином взлётчики нашли года два назад, и аокены до сих пор её не завалили. Так что можно было расслабиться, и Дон Гиллеспи, несмотря на дождь, наслаждался дорогой до дома.
  
   Эмма Доккин проснулась легко и на семь минут раньше времени. Мозговой имплант подгадал нужную фазу сна и подал сигнал будильника. У неё оставалось достаточно времени, чтобы понежиться в мягкой постели, пока дом пробуждался вслед за ней. Машина на кухне начинала приготовление кофе и завтрака, а через нейроинтерфейс сообщила о готовности душевая.
   Ощущения поутру были вполне хорошими. И душ, и завтрак радовали, а предстоящая полицейская работа с обычным разгребанием ночных происшествий не слишком удручала, но что-то явно было не так. Всё встало на свои места, когда интерфейс сообщил, что экстратопливо подошло к концу. Он предупреждал её в течение трёх дней, и она говорила себе сделать заказ, но потом отвлекалась и забывала. Теперь придётся ждать доставку. Возможно, до завтра.
   Эмма вздохнула и открыла виртуальный каталог. Её подбадривало только желание попробовать что-то новенькое, возможно, эффект будет лучше. Сейчас самым большим достоинством значилась только повышенная синергия биоэлектронных компонентов. Впрочем, на настроение нынешнее экстратопливо тоже влияло, пусть эффект был и не такой, как хотелось бы.
   А ведь было время, когда гормональная реакция организма на определённые виды экстратоплива и продукты его распада считалась легальной, и на хорошем настроении делался акцент. Фирмы, ставящие импланты, преподносили это как одну из причин аугментировать тело. Теперь же, если ты хочешь тот самый эффект, тебе нужно иметь связи среди уличных барыг. У Эммы Доккин такие связи были, как и у всякого офицера пограничной полиции, который желал ими обладать, и всё равно сейчас было очень сложно достать по-настоящему качественный взлёт.
   Ощущения, которые он даёт, не похожи ни на что. Можно много говорить о том чувстве, как будто бы ты сейчас взлетишь, как тебе кажется, что всё под силу и всё непременно будет хорошо, но оно в то же время мягкое и ненавязчивое. Наверное, проще всего было бы объяснить, пусть это и неточно, что взлёт, как утренний кофе, только без кофе, а эффект не проходит со временем.
   После душа и завтрака Эмма Доккин размышляла над тем, что сегодня надеть. Взгляд её упал на лакированные чёрные туфли на каблуке. Хотелось именно их, но в последний момент внутренний голос её от этого отговорил. Выбор пал на грубые ботинки на толстой подошве.
   Кофемашина как раз завершила работу, и Эмма вдохнула аромат, который хоть и обещал приятные ощущения, всё-таки больше дразнил. Главное - не дать хотя бы такому эффекту исчезнуть. Поэтому, когда она активировала охранную систему дома и села в свой белый седан, то порадовалась, что топливо на исходе и первым пунктом маршрута будет заправка - тамошний кофейный автомат очень неплох.
  
   Кто-то называет эти камушки просто углём, кто-то даже антрацитом из-за характерного блеска и цвета, а кто-то кристаллами, как бы подчёркивая их большую ценность. Дон Гиллеспи называл просто сырьём, как, впрочем, и многие его коллеги, промышлявшие ремеслом получения экстратоплива для имплантов.
   С сырья всё начиналось, и ему требовалось уделить порядочно внимания. Многие сыпали, как есть, но не Гиллеспи. Дон не просто очень точно отмерял массу, но и сортировал чёрные камешки так, чтобы они были примерно одинакового размера и оттенка.
   Нагревать антрацит нужно медленно - это мог сказать любой взлётчик. Дональд добавил бы, что слишком медлить тоже не стоит, иначе активизируются и иные процессы, что повлияет на конечный продукт. Нагрев должен быть средним, чтобы испарение активного вещества шло с нужной скоростью. Этот процесс невидим, и о нём нужно судить по анализатору. В аппаратуре Дональда Гиллеспи анализатора не было. Собирая эту установку из хлама с аокенской свалки, он даже не просверлил отверстие для его установки.
   Могло показаться, что Дон всё делал на глазок, и если бы ему сделали об этом замечание, он бы ответил, что на самом деле есть много способов понять, что что-то идёт неправильно и без этих ваших приборов. Цвет жидкости и скорость пузырьков в первом баке говорят о правильности нагрева не хуже цифр на дисплее. Состояние металлического катализатора и жидкостей в других баках при случае быстро укажет вам, что процесс загнулся.
   Только когда убедишься, что всё идёт нормально, когда появится первый выход продукта, лишь тогда можно позволить себе немного расслабиться. Ночь Дональд провёл в рыскании по аокенской свалке, но, прибыв домой, тут же забыл об усталости - впереди его ждало увлекательнейшее дело, и только когда первые капли, похожие на густое чёрное масло, ударились о дно контейнера из прозрачного пластика, он позволил себе прилечь.
   Называть взлёт экстратопливом - маркетинговый ход корпораций, однако это определение прижилось и среди кустарей. Имплантам не требуется топливо, но у них есть рабочие жидкости, которые или сами по себе, или продукты их распада попадают так или иначе в организм и вызывают определённые эффекты. Взлётом в разные времена называли разные жидкости для разных имплантов, всё из-за схожего влияния на организм. Если Дон Гиллеспи правильно понимал из описаний других, это что-то вроде вдохновения, ненавязчивого, но при этом очень устойчивого, лишь бы в импланте было нужное вещество.
   Само название - взлёт - пошло от городских жителей. Они не столько делали жидкости сами, сколько экспериментировали с уже готовыми, часто некондиционными составляющими. Взлёт стал одним из немногих примеров яркого положительного эффекта, поэтому прижился. В те времена он был предназначен для гормонального корректора и являлся лишь одним из компонентов жидкости, а тогдашние взлётчики просто изменяли пропорции.
   Местность, где жил Дон, округ Окстонн, а в народе просто болотный край, стала в своё время родиной настоящего взлёта, в том виде, в котором он существует по сей день, хоть сначала и с иным исходным сырьём. Все импланты рано или поздно попадают на свалку, и какие-то из них можно вернуть в строй, но где взять жидкости? Ответ простой: нигде, на них нет денег. Вот и занимался болотный народ тем, что экспериментировал, вливая в импланты не предназначенные для них жидкости, которые попадали под руку. Порой это делалось с риском для жизни и здоровья, однако любой, кто сейчас наслаждается взлётом, скажет, что оно того стоило.
   В ходе этих экспериментов функция улучшения настроения перешла от гормональных корректоров к обычным детоксикаторам, настроенным, однако, на определённый режим работы, и жизнь в болотном Окстонне наладилась, в том числе буквально. Счастье длилось пару лет, после чего, как и положено, в дело вмешались большие игроки.
   Корпорации быстро прикинули возможную прибыль, скопировали технологию, поставили на промышленные рельсы, а потом запатентовали. С тех пор даже сами отцы-создатели не имели права на свой продукт. Больше того, корпорации как бы говорили: "если хочешь хорошего настроения, ты должен его у нас купить". А потом ещё кто-то из них смеет удивляться, почему простые люди не любят корпоратов.
   Хоть болотный народ плевал на патенты и запреты, пришлось что-то менять. Взлёт производился нелегально, но главное, технология продолжала развиваться. К счастью, для этого было много возможностей, ведь поблизости, пусть и за бетонными заграждениями, находилась территория аокенов, разумных роботов, высадившихся на планете пятьдесят пять лет назад. Там было всё необходимое и по части жидких компонентов, и по части аппаратуры. Вообще, при должном уровне знаний и мастерства, из тамошнего металлолома можно было сделать что угодно.
   Со временем кустарная технология была доработана с тем, чтобы для фильтрации и насыщения взлёта можно было применять отработанные технические жидкости аокенов, на которые никакие патенты не действовали, и кустарный взлёт при должном старании стал даже лучше фабричного. Получалось, корпораты теперь работали по устаревшей технологии, но модернизироваться не могли - аокены не вели никакой торговли с людьми, а добыть нелегально некоторые компоненты в нужном объёме было невозможно. Оставался только синтез, но он делал продукт непомерно дорогим. Впрочем, наверняка, где-то в башнях Даллитер-сити, ближайшего доминиона, качественный синтетический взлёт находил своего покупателя даже при такой стоимости.
   Болотный народ жил своей жизнью, пользуясь затишьем из-за неразберихи. Напряжённые отношения с аокенами, невозможность замены некоторых компонентов, сложности с патентованием фактически краденого сырья и прочие подобные факторы не давали корпорациям навалиться на кустарей в полную силу. Если даже попадёшь так, что дойдёт до разбирательства, тебе светит статья за нелицензионную торговлю, но не за нарушение корпоративных патентов, а это совсем другие условия и совсем другое наказание.
   У самого Дона Гиллеспи не было имплантов, которым требовался взлёт. Он не торопился ставить их и использовать свой продукт по одной лишь причине - если верить описаниям, он всё это испытывал и так, когда занимался любимым делом. В его тело был вживлён только идентификатор личности и то лишь по причине судимости: однажды он уже отбывал срок в окружной тюрьме за свою деятельность. Полтора года, минимум за такую статью, потому что занимался он этим в одиночку, а количество продукта было небольшим. К тому же судья была поражена той наивностью, с которой Дон честно изложил все нюансы своего ремесла. В небольшом зале пошли хохотки, когда он искренне сказал, что своим продуктом лишь дарит радость тем, кто в ней нуждается. Суть этих хохотков была ему непонятна.
   Дону тогда подумалось, что эти люди, наверное, просто никогда не закачивали в свой детоксикатор свежие пять миллиграммов того-самого-взлёта. Его клиенты уже от одного этого испытывали эйфорию. Деньги же для него не первостепенная цель, а лишь средство улучшить аппаратуру, прокачать мотоцикл, чтобы он мог тащить больше груза без потери скорости, да закупить свежую сводку по аокенским патрулям в нужном секторе.
   Когда в тюрьме узнали, кто он, нашлись люди, которые хотели выпытать его секрет того-самого-взлёта, и Дон рассказывал, вот только никто ему не верил, ведь если считать его слова правдой, никакого секрета в общем-то и не было. Он делал всё то же самое, что и другие, просто более мастерски, а передать мастерство одними лишь словами невозможно. Равно как нельзя утверждать, что кто-то таким рождается, хоть это и выглядит более логичным. Дон испытывал интерес к химии с ранних лет, и ему казалось, что он говорит с нею без языковых трудностей. Как такое можно кому-то передать? Разве что человеку, у которого и так это есть, и просто раскроется на новом витке осмысления.
   Когда Дон Гиллеспи в следующий раз открыл глаза, в контейнере было около сантиметра заветной маслянистой жидкости. Уже было видно, как красиво она переливается, когда на неё попадает свет. Вот оно - чёрное кибернетическое золото. Он даже немного завидовал тем, кто будет его употреблять, однако ставить себе импланты по-прежнему не хотел.
   Шесть получасовых интервалов позволили Дону неплохо отдохнуть после бурной ночи. Меж тем кристаллы стали серыми. Дальше спать было нельзя, потому что не было уверенности в том, что их хватит на ещё один интервал. Теперь надо было следить за цветом: все кристаллы уникальны в том плане, как и когда они выдыхаются. Некоторые начинают быть нужного оттенка чуть раньше, другие - побогаче - чуть позже, какие-то тускнеют постепенно, иные могут держаться долго, но потерять насыщенность буквально на глазах. Важно уловить момент, когда выключить установку и перекрыть выход продукта. Некоторые грешат жадностью: тянут до последнего, чтобы добыть больше, и их взлёт содержит слишком много конечных примесей, которые не лучшим образом сказываются на эффекте. Дон же и обеднённому сырью нашёл применение в своей схеме, но для этого нужно было использовать отходы с нескольких партий.
   Уловив нужный оттенок большинства кристаллов, он перекрыл выход и выключил нагрев. Пластмассовый контейнер был почти полон - прошлой ночью удалось добыть удачное сырьё. Сейчас эта штука уйдёт по хорошей цене - до встречи с первым покупателем оставалось чуть больше часа. Хватит, чтобы принять душ и заранее добраться до места, чтобы ещё и кофе попить спокойно.
  
   Хорошее настроение удавалось удерживать, и кофе из автомата этому способствовал. Добравшись до полицейского участка, Эмма Доккин приложила пропуск и прошла через турникет. Расположившись за своим столом, она активировала компьютер, не сразу обратив внимание, что коммуникатор сигнализирует о вызове к начальству, а заметив, тут же поднялась и двинулась в нужном направлении.
   Капитан Джексон, стройный невысокий мужчина пятидесяти лет, был в кабинете не один, и гость ввергал его в состояние мрачной задумчивости. Брови нахмурены, губы подтянуты и почти не видны из-под пышных усов, русых, как и волосы на его голове. Гражданин в костюме, сидевший по правую часть переговорного стола, напротив, был спокоен и расслаблен. Эмма сперва приняла его за человека, но быстро осознала свою ошибку и тем больше прониклась интересом к происходящему.
   - Доброе утро, - сказала она, хотя ничего доброго ей это утро уже не сулило.
   - Здравствуйте, офицер Доккин, присаживайтесь, - сказал капитан официальным тоном, указывая на стул прямо напротив гостя. - Это, - Джексон сделал паузу, - мистер Коул. Он представляет аокенов.
   - Очень приятно, - сказала Эмма, глядя на робота и выражением лица намеренно стараясь показать, что ничего приятного в происходящем не замечает.
   - Взаимно, - ответил аокен.
   Он выглядел очень натурально, хотя аокены никогда не стремились быть похожими на людей и даже не использовали тела, хоть отдалённо похожие на человеческие. Появление такого андроида означало, что произошло нечто экстраординарное, и он вынужден, по крайней мере, казаться человеком.
   - Вчера наблюдатели засекли проникновение, - начал Джексон. - Неизвестно, как посторонний пробрался на их территорию, но ему удалось обойти все патрули и ловко сбежать обратно. Аокены прислали своего представителя, чтобы провести совместное расследование и разобраться с этим.
   - Это кто-то из взлётчиков, - пожала плечами Эмма. - Таких случаев много, и мы отлавливаем их и самостоятельно.
   Она встретилась взглядом с роботом. Неожиданно это оказалось проще, чем смотреть в глаза человеку. У аокена была настолько бедная мимика, что можно было считать, будто её нет вовсе. Это же касалось и глаз: за движениями сенсоров попросту не существовало взгляда.
   Аокены отрицают утверждения о том, что у машин не может быть интеллекта и тем более души. Они уверяют, что душа скорее философское понятие, нежели техническое. А что касается интеллекта, то пока каждая из сторон - аокены и люди - остаются при своём. По мнению роботов, люди очень узко понимают интеллект. Для них это лишь их собственный интеллект, и человек не способен осознать, когда имитация становится чем-то настоящим. Аокены открыто декларировали, что люди сами ничего не знают об интеллекте, и при этом умудряются поучать других, в частности их, аокенов, кто по всем параметрам достигших большего, чем люди, даже в обустройстве общества, не говоря уже о науке и космической экспансии.
   В свете этого аокены не имитируют людей и намеренно ведут себя неестественно. Даже сейчас, будучи андроидом, мистер Коул не стремился походить на человека полностью. Для него это тело - не более, чем камуфляж. Как если бы он хотел слиться с лесом и носил характерную одежду. Ему надо быть человеком ровно настолько, чтобы взаимодействовать с людьми и лишь издалека казаться одним из них.
   Сейчас, глядя на этого робота, Эмма с лёгкостью приняла бы сторону людей в вопросах интеллекта и тем более души. По крайней мере, это без колебаний можно было сделать, исходя из внешнего вида мистера Коула.
   - Дело в том, - начал аокен, - что таких случаев очень много. Сначала мы думали, что это удаётся легко, потому что наши стражи неподвижны. Ошибочно. Введение подвижных патрулей помогло лишь на время, а потом утратило эффективность.
   - И всё же, капитан, - уверенно сказала Эмма, - я не вижу причин участия аокенов в наших делах. Мы не получаем от них никакой помощи при проникновениях с их стороны.
   - Эмма, не сейчас. Это решение сверху.
   - Я буду ждать вас снаружи, офицер Доккин, - сказал мистер Коул.
   Аокен поднялся и направился на выход. Чтобы выглядеть человеком издалека, ему нужны были естественные движения, и в этом плане его камуфляж был активирован. Едва он скрылся, Эмма посмотрела на Джексона с недовольным лицом.
   - Не надо устраивать здесь тотальный план перехват, - сказал капитан мягко, - пробегись по старым осведомителям, узнай, кто, где, чего.
   - И слить осведомителей постороннему? Тем более - роботу? Нет уж, избавь. И потом, Фил, ты забываешь, что это не люди. Они не отстанут, если мы просто изобразим им бурную деятельность, которую нам, в принципе, и изображать-то не надо. Это не инспектор из города, которого можно покатать по нашим захолустьям, показать, в каком дерьмище у нас местами живут люди, чтобы он отстал. Если эти бакланы прилетели, будь уверен, дело серьёзное.
   - В таком случае, хорошо, что ты это понимаешь. Мне его как раз те инспекторы и назначили. У них с аокенами давнишнее налаживание связей или что там у нас пытаются с ними наладить.
   Эмма усмехнулась.
   - Уже поздно налаживать что-то с роботами, раз за пятьдесят лет их присутствия не наладилось.
   - В общем, ты у нас девочка прорывная, и я тебе предоставляю полную свободу действий. Не любишь роботов? Прекрасно! Спихни его с наших плеч, чтобы он отвалил или предпочёл другой участок границы. Развлекайся! Можешь даже лишний раз мне не звонить.
   - А если этот... Коул... Подаст нехороший рапорт о моей работе с ним?
   - Что ж, - Джексон взял папку с края стола, открыл и устремил взгляд на её содержимое, не торопясь отвечать, а потом поднял глаза на Эмму, - это будет не первый такой рапорт, верно?
   - Ага, - ответила Эмма, поднимаясь.
   Она решила задачу неожиданно просто, ещё не успев дойти до того места, где её ждал мистер Коул. У аокенов явно здесь есть и агенты, и данные наблюдений. Глупо было бы надеяться, что прагматичный робот случайно ей что-нибудь выдаст, но можно было поставить его в такие условия, когда у него не будет другого выхода. Придётся так или иначе делиться с человеческой напарницей. И к тому же, искусственный или нет, интеллект аокенов зачастую переоценён людьми, так что и вероятность того, что мистер Коул выдаст что-то случайно, полностью исключать было нельзя.
  
   - Ой, Донни, ты мой спаситель!
   Мамаша Санчес растрогалась, принимая из рук Дона небольшой контейнер с чёрной маслянистой жидкостью. Её покосившийся дом стоял почти у самой дороги.
   - Ну, скажете прямо, миссис, - улыбнулся Дон.
   - Правду говорю. Без этой штуки я впаду в депрессию и умру через несколько дней. И как только я пережила время, пока тебя не было?
   - Вы были в порядке, - мягко сказал Дон, - вы переоцениваете степень влияния взлёта.
   - Говорят, для тех, у кого много имплантов, это вообще незаменимая вещь.
   - Преувеличивают.
   - А ты? Ты вроде бы вообще чист?
   - Неа, - мягко улыбнувшись, Дон направился к машине, - тюрьма никого не отпускает чистым. Мне вшили идентификатор.
   - С маячком? - не на шутку испугалась миссис Санчес и приложила ладонь ко рту.
   - Пока что нет. Я проверял. Но если попаду к ним ещё раз, про взлёт можно забыть.
   - Не попадайся к ним, Донни, - продолжала старуха испуганно, - куда же мы без твоего взлёта?
   - Сказать честно, я и в первый раз не очень-то хотел к ним попадать, но меня никто не спросил. Бывайте, миссис Санчес.
   - Хранит тебя бог, Дон Гиллеспи, возвращайся через неделю.
   Непременно.
  
   Мистер Коул осматривал нагромождение бетонных блоков, искал изъяны. Эмма не отвлекала его, она уже смирилась с тем, что этот день будет непомерно монотонным, поэтому даже радовалась каждой минуте, которую можно скоротать, просто созерцая окружающее пространство. Бросая взгляды на здешнюю непролазную грязь, она задумалась о том, как прав был внутренний голос, когда утром отговорил её надевать туфли. А ведь она ещё подумывала о белых брюках.
   Со стороны людей заграждение выглядело нормально, придраться было не к чему. С другой же стороны блоки при укладке легли удобно для того, чтобы некто, обладающий достаточными навыками управления мотоциклом, въехал по ним наверх и перемахнул через стену. Так объяснил мистер Коул.
   Высота была приличной, а значит машина должна была быть очень крепкой. Никаких специальных приспособлений, дабы смягчить приземление, с этой стороны не было. "Монстрюга" - пронеслось в мыслях у Эммы. Так он называл свой мотоцикл - единственное, что он любил так же, как и установку для производства взлёта. Его ведь тогда не конфисковали. Вернее, сначала конфисковали, но он не был непосредственно инструментом правонарушения, за которое судили Дона - а судили его за нелицензионную торговлю - поэтому мотоцикл был ему возвращён. Установка тоже.
   Эмма пробежалась глазами по сырой земле. Задрав белый плащ, аккуратно присела на корточки, чтобы лучше рассмотреть. Ну, конечно, он даже шины не поменял. Вернее, покрышки были другие, вот только рисунок протектора тот же. Дон Гиллеспи не меняется, чёрт бы его побрал.
   - Что-то интересное, офицер Доккин?
   Мистер Коул был уже тут как тут. Эмма чуть было не вздрогнула от того, как бесшумно аокен оказался рядом с ней.
   - Следы. Но непосредственно к стене они не ведут. Это мог быть кто угодно.
   - Он пролетел не менее десяти метров. Это должна была быть очень прочная машина. Может быть, имеет смысл осмотреть все местные гаражи?
   - Вы думаете, кто-то просто так хранит орудие преступления в обычном гараже? Даже если так, нам нужен ордер. А ещё - вы видели местные дороги? Здесь в каждом втором гараже стоит прочная машина, чтобы выдерживать более одной поездки.
   Он распрямился, подошёл к ней ближе, а потом как будто бы бетонное заграждение стало интересовать его больше. Она подумала, что он хотел ей что-то сказать, вот только в последний момент решил это обдумать. Или как там роботы называют этот процесс?
   - Нам, видимо, нужно объясниться, офицер Доккин, - сказал мистер Коул спустя пару минут.
   Эмма сама задумалась и в первый момент не осознала, что он что-то говорит. Она стояла, запустив руки в карманы своего белого плаща и смотрела то на бетонные заграждения, то на небо, на котором было всё больше облаков.
   - Что, простите?
   Он снова ненадолго завис - слово "задумался" в его случае совсем не подходило - только в этот раз смотрел на неё.
   - Нам нужно объясниться, офицер Доккин.
   - Слушаю вас, - терпеливо сказала Эмма, едва сдерживая улыбку.
   - Мы в курсе, что у вас существует некая связь между полицией и производителями запрещённых технических жидкостей.
   - Эти жидкости не запрещены, просто охраняются корпоративными законами, а так их полные синтетические аналоги присутствуют на рынке. И мне не совсем понятно, что за "связь" вы имеете в виду?
   Аокен изобразил улыбку. Неумело, как будто просто выбрал её из базы ответных реакций. Лишь сделал так, как сделал бы человек, характер которого он небрежно изображал.
   - Я переформулирую. Коррупционная связь между полицией и кустарными производителями, нарушающими монополию корпораций и государства на производство технических жидкостей для имплантов.
   - Это серьёзное обвинение в адрес полиции в общем и в мой в частности.
   Лицо Эммы, и до этого не выражавшее ничего радостного, стало строгим, а взгляд пронзительным. Она была в курсе, что аокены категорически не согласны с принципами государственного устройства людей, но помимо согласия и несогласия существует определённый такт, который надо соблюдать.
   - Но это факт.
   Мистер Коул попытался смягчить тон разговора, но из-за того, что лишь имитировал интонации, должного эффекта на Эмму не произвёл. В то же время ей было радостно от того, что она нащупала верную линию поведения. Подобрала алгоритм для того, кто целиком работает по алгоритму. Дальше нужно было сбить его с толку.
   - Что факт? - сказала Эмма. - Что если мы будем сажать местных за употребление кустарного взлёта, здешние земли опустеют, а в окружной тюрьме не будет места на ближайшие десять лет? Или что простейшую установку при должном умении можно собрать из бабушкиного барахла, коего полно в здешних сараях? Или, может быть, нам стоит разобраться с каждым, у кого крепкий мотоцикл?
   Она говорила намеренно зло, чтобы привести оппонента в замешательство, а у себя вызвать напряжение. Синтетическое мышечное волокно в её теле напряглось и распространяло это напряжение дальше, как будто бы нарушилась его изоляция и оно пускает ток по нервам. Эмма прикидывала, сможет ли сломать тело этого аокена одним выверенным ударом своего кулака, так удачно оснащённого стальными вставками.
   - Вы искажаете суть вопроса, - проговорил Коул мягче, - я лишь хочу сказать, что у вас явно есть неформальные связи с местными жителями, в том числе теми из них, кто сам занимается кустарным производством запрещённой жидкости, при этом на их деятельность вы закрываете глаза в обмен на информацию.
   - И вы думаете, что кто-то даст эту информацию вам? Она нужна? Я думала, стражи аокенов давно наблюдают за нашей территорией и им не нужны слова людей, чтобы что-то узнать.
   - А это уже серьёзное обвинение с вашей стороны.
   - Ничуть. Это ваша логика, всего лишь. Вы должны знать, что происходит на нашей стороне границы, чтобы обеспечить безопасность на своей. Ваши стражи всех мастей собирают для вас большое количество данных. Так скажите мне, мистер Коул, зачем пришлось кому-то из аокенов направляться на территорию людей, да ещё в виде андроида? Не только лишь для того, чтобы просто походить здесь и полюбоваться пейзажами? - Эмма взмахнула рукой и указала на нагромождение бетонных блоков.
   - Разумеется, нет.
   - Так скажите мне напрямую, что вам нужно, а я скажу, можете ли вы это получить.
   Он снова завис и на этот раз на большее время. Ещё до того, как он начал говорить, Эмма поняла, что правды всё равно не услышит. В лучшем случае то, что можно за неё принять.
   - Мы не удовлетворены той степенью безопасности границы, которую вы обеспечиваете, - заговорил аокен. - Нам нужно, чтобы проникновения с вашей стороны прекратились. Сейчас стоит важный вопрос об оснащении всех наших стражей летальным оружием. Это радикальный метод, способный, однако, обеспечить ту степень безопасности, которую мы хотим. Согласно пакту ноль-ноль-один, а также вашим законам, мы - суверенное государство, а значит, в праве считать каждое проникновение на нашу территорию нападением со стороны людей. А раз имеет место нападение, то мы вправе обороняться. Тот факт, что мы не используем летальное оружие против нарушителей - есть проявление нашей доброй воли. Мы не желаем убивать людей, но обстоятельства таковы, что мы, возможно, в скором времени будем вынуждены это делать.
   - Стоп-стоп-стоп, - на этот раз Эмма не сдержала лёгкую улыбку, - какое нападение? Нарушители являются преступниками и по нашим законам, но в любом случае другие люди не несут ответственности за их деяния.
   Он снова завис. У Эммы появилась мысль - а не связывается ли он с центральным аокеном-компьютером, чтобы обсудить важнейшие моменты разговора? Как бы то ни было, она не давала ему опомниться:
   - Я не понимаю, мистер. Насколько я знаю, взлёт производится из отходов вашей деятельности, и вообще, на тамошних свалках нет ничего для вас ценного. К чему тогда такие сложности?
   Она понимала, если, конечно, вообще можно понять логику аокенов, что дело скорее в нарушении порядка, который они очень ценят. Ими движет их особенная гордость, которая не позволяет им допускать, чтобы люди - с их стороны крайне глупые и ненадёжные - дискредитировали их систему охраны своими проникновениями. Но применение оружия против каждого нарушителя - это слишком. И если тут нет иной, скрытой цели, то скорее роботам надо, чтобы люди их именно слушались, признавали их волю, как признали её однажды, выделив территории для существования, пусть эта планета и была лишь одним из дальних миров человечества.
   Мистер Коул снова молчал, и Эмма вдруг поняла - всё это лишь угрозы. Возможно, аокены считают, что страх может оттолкнуть людей от их ремесла. Он проверяет, хочет найти, куда надавить, но на деле плохо представляет, что даёт людям взлёт. Повышенная опасность лишь поднимет его цену на местном чёрном рынке. К тому же, речь идёт лишь о тех нарушителях, которых они засекли. Учитывая изобретательность местных деляг, площадь территории и сложности рельефа на той стороне, часть взлётчиков просто не попадается стражам вообще.
   - Я вынужден буду отрапортовать о вашем бездействии, - наконец ответил аокен.
   Ещё одна угроза. К счастью, ещё более пустая, чем предыдущая. За рапорт от аокена Джексон, конечно, не похвалит, но Эмма найдёт, чем отговориться.
   - Имеете полное право, - она безразлично пожала плечами, - а сейчас, если у вас нет иных пожеланий, у нас есть ещё места потенциальных пересечений границы.
   - Замечательно, - изменившись в лице, сказал аокен.
   Эмма подумала о том, что можно перемещаться между пунктами ещё медленнее, чем того требуют местные дороги. Глядишь, и до вечера время пройдёт. А на вечер у неё уже были планы собственного расследования.
  
   - А ты не хотел бы масштабироваться, Дон?
   Дин Купер, последний покупатель на сегодня, так страстно поедал гамбургер, что обе его немаленькие щеки были испачканы в соусе, однако он увлёкся разговором, и даже не думал об этом. Дон, откинувшись на спинку диванчика, старался на него не смотреть. Он оглядывал парковку перед кафе, помытую дождём. В тех лужах, что были ближе, отражались разноцветные неоновые вывески.
   - Ещё больше товара и цену можно немного поднять, - продолжал меж тем собеседник Дона.
   Дин подкреплял свои слова движениями толстых пальцев, тоже испачканных в соусе, но вытирать он их не собирался, потому что ещё не покончил с гамбургером.
   - Можешь прямо сейчас мне доплатить, - с лёгкой улыбкой ответил Дон, продолжая смотреть в окно, - и я подумаю над твоими словами.
   На это Дин хитро улыбнулся и вновь взялся за гамбургер.
   - Мы уговорились о цене заранее, Дон. Уговор дороже денег.
   - Вот и хорошо. А ещё мы уговорились не обсуждать дела друг друга. Я продаю тебе товар по хорошей цене и не спрашиваю, сколько ты к нему прикрутишь, когда будешь спихивать городским пижонам, а ты не даёшь мне своих добрых советов по поводу того, что мне делать дальше.
   - Ладно, ладно, - Купер поднял руки и хитро улыбнулся, потом вернулся к гамбургеру.
   На минуту повисло молчание, и Дон перевёл взгляд дальше, где за полосой кустарника виднелись пограничные завалы гигантских конических блоков. Такое себе решение, конечно, но, надо отдать аокенам должное, через классическую колючую проволоку проникать на их территорию было бы куда проще.
   - Просто, - поломавшись, Дин опять продолжил старую песню, - вот если бы я нашёл клиентов на действительно большую партию, а?
   - Могу немного подкопить, - пожал плечами Гиллеспи.
   - Ты не понял, Дон. Там нужно будет действительно много, а главное - понадобится столько же через короткий промежуток времени. Твой взлёт ценят в городе и даже ещё дальше.
   - Как далеко забрался мой взлёт.
   - Хороший товар, очень хороший.
   Дин Купер взял салфетку и принялся вытирать руки. Первая мгновенно пришла в негодность от того количества жира, которое было на его пальцах, и он тут же подцепил вторую.
   - Хорошего товара не может быть много, увы, - произнёс Гиллеспи. - Я не смогу в достаточной мере контролировать процесс. А значит - на фиг оно не надо.
   - Тебе и не надо ничего контролировать! Я знаю хороших спецов...
   Дон остановил его поднятием ладони. Разговор явно шёл на второй круг, и слушать эту же песню ещё раз ему не хотелось.
   - Ладно. Остановимся на том, что ты обещал подумать.
   Дон ответил на это укоризненным взглядом, но промолчал. Деляга Купер не успокоится, и все подобные вопросы, касающиеся него, всегда оставались в таком подвешенном состоянии. Легче было избегать обсуждения, чем дождаться, что он согласится с неудобным для него ответом.
   Купер поднялся, бросил салфетку в тарелку и взял с дивана чемоданчик, в котором лежало целых пять маленьких контейнеров того-самого-взлёта. С точки зрения Дона - это и есть большая партия, но Куперу, похоже, никакая партия не казалась большой, пока спрос превышал предложение. На прощание он лишь кивнул и ушёл без лишних слов, что порадовало Дональда.
   Тут же появилась официантка и принялась за уборку. Как только она очистила стол, Дон заказал себе жареной картошки и отбивную из свинины. Но сначала - кофе, и его явно принесут быстрее.
   Он сидел и смотрел в окно, как капли вновь начинающегося дождя в сумерках оставляют круги на цветных от неона лужах, когда на парковку подъехал знакомого вида белый седан. Лишь сменилось поколение, но не стиль. Из машины вышла Эмма Доккин, и Гиллеспи подумал о том, как было бы хорошо, если бы у него здесь была назначена встреча с ней, и не по поводу взлёта. Впрочем, он не сомневался, особенно, когда поймал на себе её взгляд, что здесь она именно из-за него, вот только встреча намечалась нисколько не романтическая. Так неудачно сложилось, что она видела машину Купера и всё поняла.
   Эмма прошла и села на диван, который ещё десять минут назад занимал Дин, пошевелила спиной, устраиваясь поудобнее, размяла шею и посмотрела на Дона, перед которым официантка как раз ставила тарелку с его заказом.
   - У тебя даже поесть не было времени? - спросила она.
   - И тебе привет.
   - Привет, - ответила она с мягкой улыбкой, обманчивость которой была Дону хорошо известна.
   - В компании Дина Купера у меня всегда пропадает аппетит, - сказал он.
   - Ты хотя бы не отрицаешь, что встречался тут именно с ним. Уже хорошо.
   - Чего мне отрицать? Ты всё знаешь без меня.
   - Дон, ты ведь уже сидел за свои дела, и тебя сдал кто-то из клиентуры. Может даже Купер. Неужели тебе этого было мало? За рецидив тебе дадут не полтора года.
   - Успокойся. Всё под контролем.
   - В прошлый раз ты тоже так говорил, а закончил в зале суда, откуда направился за решётку.
   - Не нагоняй жути. Тогда мне просто не повезло.
   - Не повезло? - Эмма придвинулась, облокотилась на стол, и большим пальцем указала в направлении парковки, куда ещё недавно ушёл Купер, - да у этого парня на лбу написано, что он нечист на руку, и что он сдаст тебя, как только это будет ему выгодно.
   - Дин? - недоверчиво поморщился Гиллеспи, - да Дин в этом деле уже двадцать лет, небось. Он барыжил взлётом ещё в такие времена...
   - Тем более, - прервала его Эмма, - в этом бизнесе люди долго не процветают. Они оканчивают либо за решёткой, либо в канаве где-нибудь в пригороде. И только не говори, что твой Дин не торгует с городскими.
   - Не буду. Но ты нагоняешь жути.
   - Дон, - она придвинулась ещё ближе и стала говорить тише, - на этот раз всё действительно серьёзно. Аокены прислали своего представителя, а это не какой-нибудь местный офицер, который в курсе про всю вашу кухню.
   - Из ваших в курсе была только ты...
   - Не перебивай. Этот аокен настроен серьёзно. Сегодня я весь день возила его вдоль границы. Когда он поймёт, что я вожу его за нос, он примет меры и рано или поздно выйдет на тебя. И будет хорошо, если тебя к тому моменту не будет в округе. А ещё лучше, если в твоём доме заодно не будет установки и мотоцикла.
   - В моём доме их и нет, - хохотнул Дон, - хоть сейчас бери своего робота и приезжай. Я там, правда, тоже не живу. Только числюсь.
   - Хоть в чём-то ты поумнел.
   - Я в лес переехал, на старый дедов участок. Там всё делаю.
   - Чёрт бы тебя побрал, Дон! - Эмма мягко стукнула кулаком по столу. - Он же всё равно на тебя оформлен!
   - А что? Зимой там лучше с охлаждением. Я тут думаю несколько усовершенствовать процесс, и оно мне ой как понадобится.
   Эмма молчала, лишь с укоризной глядела на него.
   - От моего товара зависят многие, - развёл руками Дон. - Власти бросили нас тут. Всё позапрещали, а на то, что не запретили, заломили такую цену, что мама дорогая. Люди целыми днями вкалывают на этих долбаных болотах, нужно же им что-то, чтобы их жизнь была хоть немного посветлее.
   - Дон...
   - Теперь ты не перебивай. Взлёт сам по себе не запрещён. Никаких долгосрочных изменений не вызывает. От него ещё никто никогда не умер. Так какого чёрта, Эм?
   - Не я устанавливаю законы. И нас не спрашивают, нравятся ли они нам. Мы лишь должны их соблюдать. И потом, люди просто хотят взлёт, никто не хочет конкретно твой взлёт.
   - Неужели?! - возмутился Дон, и Эмма поняла, что лучше в таком ключе не продолжать.
   - Я тебя прошу, завяжи. Хотя бы на время.
   - К чёрту. Если только ты меня не сдашь, в этой глуши меня не найдут.
   - Это лишь вопрос времени. Ты в курсе, что в городе твой взлёт продаётся по пятьсот баксов за пузырёк?
   - Нет, - растерянно ответил Дон, - а сколько пузырёк по объёму?
   - Десять миллилитров. Одна хорошая заправка, которой хватит на неделю или две, если экономить.
   - Чёрт подери.
   - Даже если смотреть сугубо с денежной стороны...
   - Да какая денежная сторона! Сколько ж туда уходит взлёта, и сколько там левака, который выдают за мой?
   Разговаривая, Эмма, тем не менее, не могла не думать о том, что у Дона, наверняка, есть тот-самый-взлёт. И явно не десять миллилитров. Может, даже немного осталось при себе. И это была не единственная приятная мысль относительно него. Хоть в отношении Дона это и сомнительно, но он за эти годы возмужал. Она не хотела даже видеть его, но теперь, когда оказалась напротив, старая привязанность давала о себе знать.
   - Ты делаешь всё тот же продукт? - спросила она.
   - Я улучшил технологию, - пожал плечами Гиллеспи, - раньше Дин не обращал на меня особого внимания, я был для него таким же, как все остальные, а теперь он настаивает, чтобы я масштабировался.
   - За полтора года, что тебя не было, он сам масштабировался. И поверь, в его интересе к тебе нет ничего хорошего.
   - Да?
   Эмма покивала, вдруг поняв, что тоже голодна и не отказалась бы от ужина, а потом неплохо бы утолить другой голод и жажду того-самого-взлёта. Насчёт последнего были самые большие сомнения. Она так хорошо привыкла обходиться без него, но всё равно не могла не думать.
   - Решила подкрепиться? - спросил Дон, глядя, как она листает меню.
   - Да. Если я правильно помню, здесь даже можно найти что-то похожее на цельную еду.
   - Свиная отбивная настоящая, - сказал Дон.
   - А потом мы отправимся к тебе и попытаемся спрятать всё твоё добро, - как бы вскользь проговорила она, - и пока этот аокен здесь, ты пообещаешь мне залечь на дно. Так залечь, чтобы дух твой не слышался на этих болотах.
   - Ты думаешь, от робота можно просто что-то спрятать, чтобы он не нашёл?
   - Нет. Ты впустишь его в дедов дом, он увидит картину твоей неприглядной жизни, но вглубь не полезет: у него не будет ордера.
   - В отношении меня его получить не так уж сложно.
   - Ошибаешься. Пока что ты не рецидивист, и в отношении тебя тоже нужно иметь веские основания. К тому же, он будет знать, что пока он справляет все формальности, ты точно перепрячешь своё оборудование, ведь ты так и сделаешь, если до такого дойдёт.
  
   С Доном всегда было так. Человек и внешне не слишком симпатичный, он подкреплял свою несимпатичность чем-то, что невидно глазами, но ощущается на другом уровне восприятия. Однако, чем Дон был очарователен - это своей искренностью. Пусть порой это была почти детская наивность, но она была настолько подлинной, что устоять перед нею было невозможно.
   Полиции стоило только наведаться к нему в лесное хозяйство, как всё стало бы ясно. Другой бы сделал так, что в этом покосившемся деревянном домике не было никаких упоминаний о Доне Гиллеспи, чтобы можно было хотя бы номинально отрицать свою причастность. Конечно, анализы ДНК развеяли бы это отрицание в миг, но для владений Дона они были не нужны. Прямо там валялись счета с упоминанием его имени и прочий хлам, по которому несложно было бы идентифицировать владельца.
   Как бы он это объяснил? Проще простого! Само производство взлёта законом не запрещено. А значит, установка не является орудием преступления сама по себе. Законом запрещено именно продавать взлёт. Не запрещено даже красть имущество аокенов - у людей просто нет такого закона - тем более что кристаллы представляют собой отходы некоторых видов их деятельности. Запрещено лишь пересекать границу их территорий, и то лишь самими роботами, а у людей претензий быть не должно.
   Так что до анализа хлама и тем более ДНК и отпечатков дело бы не дошло. Установка стояла прямо на кухне, между электрической плитой, на которой Дон готовил себе еду, и обеденным столиком, за которым он эту еду поглощал. Да, пока он не попался на продаже, это не было орудием преступления, но не для мистера Коула. Сложно предсказать его реакцию, если бы он вдруг оказался здесь.
   Помогая Дону убирать все его железки и склянки в подвал, Эмма украдкой наблюдала за ним. Она знала, что даже те деньги, которые он на этом зарабатывает - лишь необходимость, чтобы продолжать. Он делал бы это и бесплатно, если бы была такая возможность, потому что по-настоящему счастлив Дон Гиллеспи был только тогда, когда орудовал всеми этими штуками.
   Когда они закончили, Дон предложил заказать ужин, и Эмма не смогла отказаться, не смогла просто сесть в машину и уехать домой. Что-то удерживало её, и она поддалась. Потом, когда они сидели на веранде его дома и ели пасту, она вдруг подумала о том, сможет ли она спросить его, не продаст ли он немного того-самого-взлёта ей?
   Дон опередил её: поставил небольшой пузырёк на стол перед ней, а сам сел рядом, протянул ноги, и, сложив руки на животе, уставился на закат, как ни в чём не бывало.
   - Что это? - спросила Эмма, просто потому что положено было это спросить.
   - Тебе раньше нравилось. Не хочешь попробовать? Я немного улучшил эффект.
   - Сколько я тебе должна?
   - Вот очень обидно сейчас, - не меняя положения и интонаций, и продолжая всё так же смотреть на закат, сказал Дон.
   Эмма медленно, скрывая своё желание, взяла небольшой пузырёк со встроенным в крышку дозатором.
   - Эффект твоего взлёта можно ещё и улучшить?
   - Почему бы и нет? Улучшить можно всё.
   По-прежнему скрывая своё желание, Эмма ушла в дом, чтобы впрыснуть несколько капель в разъём на предплечье. Когда вернулась, Дон по-прежнему безмятежно сидел и смотрел на закат. Когда она положила руку на стол, он просто взял её. Взглянув, она заметила, что выражение его лица и направление взгляда ничуть не изменились, как будто так и должно быть - её рука в его руке.
   - А почему ты себе что-нибудь не установишь? - спросила она. - Пользовался бы своим продуктом.
   Взлёт уже действовал, или это ей так казалось от предвкушения? Конечно, пока синергия охватит все контуры всех устройств, коих у Эммы немало, пройдёт некоторое время.
   - Ты уже спрашивала, - ответил Дон. - Мне и так хорошо.
   - Всегда?
   - Ну, когда меня судили, было не очень. Или когда пару раз били в тюрьме.
   - За что?
   - За рецепт. Думали, что я что-то от них утаиваю.
   - Ох, Дон.
   - Иногда мне кажется, что я просто сам по себе ощущаю то, для чего вам нужен взлёт, но ставить себе импланты, чтобы это проверить, пока не буду. Может, когда постарею, и мне это нужно будет для нормальной жизни. И потом, пока что нет денег на это.
   Эмма промолчала. Не хотела напоминать Дина Купера и прочих, кто говорил, что на том-самом-взлёте можно заработать огромные деньги. Она поднялась с кресла, не отпуская его руку и встала перед ним. Он приблизился и втянул носом воздух, а потом, всё-таки высвободив руку, выправил рубашку из её брюк и принялся нежно целовать живот, потом взялся расстёгивать её ремень.
   - Прямо тут? - спросила Эмма, положив руки ему на плечи.
   - Это участок в лесу, до соседей почти две мили, ты даже машину свою запрятала на задний двор. Кто нас увидит?
   - Решай, куда пойдём, потому что в доме у тебя не прибрано.
   - У меня ещё чердак есть. Пойдём, покажу. Там такое большое окно...
  
   Взлёт, как и положено хорошему экстратопливу, не вызывает отрицательных эффектов. Он вообще не вызывает явных эффектов. Считается недоработкой, если клиент может чётко обозначить, где в ощущениях его собственные гормоны, а где воздействие вещества.
   Наверное, этим утром, своих гормонов счастья у Эммы было предостаточно, хоть проснулась она в ветхом жилище Дона Гиллеспи, на чердаке, на котором было не прибрано ещё больше, чем во всём остальном доме. И тем не менее, она была счастлива. Можно было бы предположить, что это результат работы того-самого-взлёта, но она знала, что это так лишь отчасти.
   Дона в постели уже не было, и Эмма, приятно потянувшись, поднялась. Окно и правда было большим, и сейчас оно было приоткрыто. В спальню проникал свежий воздух, а болотных насекомых отделяла сетка. Где-то совсем рядом пели птицы.
   Что делает Дональд Гиллеспи поутру, угадывать было не нужно: из подвала доносились характерные позвякивания металла и стекла. Одевшись и спустившись вниз, Эмма застала его за тем, за чем и предполагала: он уже собрал там свою установку.
   - Здесь не так удобно, конечно, но всё наладится, - ответил Дон, как ни в чём не бывало, на её немой вопрос, - я уже заказал завтрак, скоро привезут.
   - Это меня радует, - сдержанно ответила Эмма, - а вот то, что ты развёл тут свою кухню снова, совсем нет. Дон, мы же договорились, что ты пока заляжешь на дно. Хоть этому аокену рано или поздно придётся вернуться восвояси, сейчас он не отстанет.
   - Да никто ничего не найдёт.
   - Ты, похоже, не можешь без этого, как другие не могут без взлёта.
   Дон мягко выдохнул и улыбнулся.
   - Ты всегда меня видела насквозь. Мы что-нибудь придумаем, Эм, правда.
   - Что придумаем? Ты получишь лицензию на продажу?
   - Ох, ты же знаешь, если бы дело было только в ней. Её-то как раз просто получить. Плати бабки и всё, а вот что касается сертификации продукта...
   Снаружи послышался звук мотора.
   - Завтрак! Продолжим разговор за кофе!
   Дон был рад прервать неудобный разговор, и бегом выскочил наружу. Только через несколько секунд Эмма поняла, что слышит два мотора, и это не похоже на доставщика. К тому моменту как она вышла, Дин Купер с дробовиком в руках уже подходил к дому. Двое его друзей, тоже при дробовиках, держались около двух минивэнов. Дон Гиллеспи без движения стоял на веранде.
   - Ох, крошка, - сказал Дин, увидев Эмму, - ты тут так некстати. Давай, ты соберёшь свои манатки и отвалишь?
   - Чёрта с два. Шанс отвалить есть только у тебя и твоих корешей, - сурово процедила Эмма.
   Он задумался - хороший знак. Впрочем, даже обещав отпустить этих бандитов без последствий, Эмма должна была бы взять их на заметку и разобраться. Они это понимали, и, поразмыслив, Дин Купер решил идти до конца.
   - Давай так, Дон, - сказал он, - ты отдаёшь нам установку, рассказываешь, как ей пользоваться, чтобы делать твой взлёт, и мы от тебя отстаём.
   - Хорошо, - неожиданно легко согласился Дон.
   Эмма подумала, что это был бы хороший ход с его стороны, если бы не знала Дональда Гиллеспи. Он уже неоднократно получал такие ультиматумы, только не подкреплённые огнестрельным оружием, и всегда выяснялось, что отдавать ему, по сути, нечего, и рассказывать тоже. Так что, раз он так легко согласился, значит, что-то задумал, и, зная Дональда Гиллеспи, можно было сказать, что это очередной фортель.
   - И всё сырьё, - добавил Дин.
   - У тебя и с сырьём проблемы?
   - Мало ль, оно у тебя особенное.
   - Ладно, - снова с лёгкостью согласился Дон.
   Гиллеспи был неожиданно спокоен. На взгляд Эммы, даже спокойнее, чем она сама. Она нервничала от того, что её табельный пистолет находился сейчас на чердаке, и бежать до туда очень далеко. Быстрее было бы выхватить дробовик Купера, но так ей не уйти от двоих других бандитов.
   - А вообще, Дин, так дела не делаются, - сказала Эмма, - после того, как люди узнают, чем ты промышляешь, тебе даже руки никто не подаст, не говоря уж о бизнесе.
   - Это здесь, в этом дрянном болотном захолустье. А я хочу отвалить в город, да подальше.
   - Никак не меньше, чем в доминион, - пошутила Эмма, представляя Дина с его внешностью и манерами на центральных улицах Даллитер-Сити.
   - Вот ты смеёшься, а там эту дурь будут брать по штукарю за грамм.
   - Там и полиция построже, Дин, и корпы поближе, - сказала Эмма. - Думаешь, они позволят тебе отжимать их бабло?
   - Дёру! - выкрикнул Дон, и, схватив Эмму, ринулся в дверь.
   Дин Купер выстрелил с запозданием и без желания в кого-нибудь попасть. Он ощущал себя хозяином положения.
   - Мне казалось, мы договорились, Дон, - произнёс он с самодовольством.
   Эмма сразу скользнула на чердак. Ей казалось глупостью нападающих, что они не бросились вдогонку, и, тем не менее, глянув в окно сверху, она увидела, как они отошли от минивэнов и окружили дом, закрыв оба остальных выхода.
   Она лишь взяла паузу в несколько секунд, чтобы прикинуть, как нейтрализовать всех троих максимально быстро, как Дон уже начал действовать. Эмма едва успела скрыться в окне, когда первый минивэн стоявший ближе к дому, взорвался.
   Бегом спустившись вниз, она обнаружила Дона с небольшим ручным гранатомётом в руках. Уже один вид и производимый эффект её несколько напугали, но хуже было то, что Дон заряжал новую гранату с красной полоской, означавшей, что она зажигательная.
   - Чёрт подери, Дон, ты совсем сдурел?! - выкрикнула Эмма.
   - Круто же! - с улыбкой во весь рот ответил Дон Гиллеспи.
   - Они нас окружают, а ты не нашёл ничего лучше, чем пустить по ветру свою хибару! Откуда это у тебя?!
   - Мамаша Санчес как-то подарила. Сказала, это её мужа, и ему он больше ни к чему.
   - Чёрт тебя дери, Дон! - выкрикнула Эмма злобно.
   В следующую секунду она вынуждена была залечь в укрытие и выстрелить в сторону северной двери, потому что туда вломился один из бандитов. Двумя выстрелами она заставила его убраться на улицу.
   - Да! Чёрт тебя дери, Дон! - раздался со стороны южной двери голос Купера, - это моя любимая тачка.
   - БЫЛА! - выкрикнул Дон с выражением величайшего восторга на лице. - Это БЫЛА твоя любимая тачка, паскудёныш!
   - Сукин ты сын, я тебе голову оторву.
   Эмма тем временем соображала быстро. Купер отошёл к южной двери, у северной остался один из бандитов, а с главного входа царит огненный ад, да и выйди они туда, далеко без транспорта не уйти. Транспорт же находится под навесом на заднем дворе. Предусмотрительно, ничего не скажешь. Хотя да, прагматично: с патрульного дрона не видно. Точно! Патруль!
   - Дон, - сказала Эмма, готовая в любой момент выстрелить, если в проходе появится кто-то из бандитов Купера.
   - Чего?
   - Взорви вторую тачку.
   Радостно улыбнувшись, Дон высунулся в разбитое окно и выстрелил из гранатомёта. Тут же над их головами полки с посудой и прочим хламом начали крошиться. Пространство заполнил грохот дробовиков настолько сильный, что на его фоне даже не сразу стали слышны винты гигантской машины, зависшей над домом.
   "Мы требуем прекратить стрельбу и сложить оружие!" "Мы требуем прекратить стрельбу и сложить оружие!" "Мы требуем повиновения!" "Мы требуем повиновения!" "В случае отказа будет применена сила!" "В случае отказа будет применена сила!"
   Эмма поняла, что это не людской патруль ещё по звуку. Чтобы люди подняли в воздух такие машины и достигли нужного места, должно было бы пройти куда больше времени, а значит, это аокены. О том, что у них на этой территории нет никаких полномочий, думать было некогда. Это смекнул и Купер - стрельба тут же прекратилась. Иного выхода нет. Он не первый год живёт в приграничном округе, поэтому знает, что с таких вертолётов высаживается роботизированный десант в количестве девяти единиц. Летальным оружием они не оснащены, но их тела из стали и углеволокна уже сами по себе - оружие. Они лёгкие, маневренные и при этом хорошо защищены. Дробовики им ни по чём. Разве что гранатомёт Дона позволит уничтожить такого, но лишь в случае, если повезёт в него попасть, поскольку двигаются эти машины с проворством дикой кошки.
   Эмма решила, что Купер прислушался к голосу разума, выполнял указания аокенов и стоял неподвижно. Однако, как оказалось, он колебался. Роботы не десантировались немедленно, и Дин подумал, что сумеет скрыться. От вертолёта отделились две чёрные сферы и в падении трансформировались в четырёхлапых роботов. Быстрота, с какой эти машины сориентировались и устремились в лес, показало, что у Купера и его дружков нет шансов.
   Минивэны догорели быстро. К счастью, после взрывов они оказались достаточно далеко, чтобы огонь не перекинулся на дом. Через семь минут, в ходе которых Эмма помогала Дону завалить вход в подвал и там же схоронить гранатомёт и оставшиеся боеприпасы, всё пространство вокруг дома уже рябило мигалками. В основном - пожарной охраны и полиции. Купера привели чуть позже, уже когда подъехал белоснежный полноприводный седан, в котором не мог быть кто-то иной, кроме капитана Джексона. К неожиданности Эммы, его сопровождал мистер Коул.
   Когда эти двое вышли из машины и направились к ним, Эмма в голове перебирала множество версий происходящего в поисках такой, которая будет звучать наиболее правдоподобно. Поиски её успехом не увенчались, и она уже представляла, как после потери работы в полиции перебирается в этот ветхий дом и помогает Дону Гиллеспи в производстве и продаже взлёта. Уж она заставит его масштабироваться.
   Джексон, разумеется, был недоволен. Во многом потому, что нарушилось его утреннее расписание. Тот факт, что он уже на месте происшествия, в то время как должен был только отправляться в участок, ничего хорошего Эмме не сулил.
   А вот мистер Коул надел на своё лицо выражение доброжелательности. Получалось, как всегда, не слишком натурально, но сам факт именно такого выражения несколько обнадёживал. Роботу тем более не было нужды успокаивать кого бы то ни было.
   И даже несмотря на полнейший крах, Эмма не теряла присутствие духа. Вот он, взлёт, тот самый, во всей своей красе. Что бы там ни было, всё удастся наладить.
   - Сэр, я всё объясню, - сказала она первым делом, даже забыв о приветствии.
   - В рапорте, Доккин, - проговорил Джексон сквозь зубы, - в подробном и полном. Начиная с того момента, как ты связалась со взлётчиком.
   - Так точно, сэр.
   Присутствие духа усиливалось. Если бы решил уволить, оповестил бы сразу.
   - Если вы закончили, - сказал мистер Коул, - мне хотелось бы поговорить с мистером Гиллеспи.
   Эмма нахмурилась.
   - Он был нашей целью с самого начала, - продолжил аокен. - Нам нужен тот продукт, который он производит.
   - Что? - Эмма сдвинула брови и смотрела то на робота, то на капитана.
   Джексон не спешил отвечать, поэтому заговорил мистер Коул:
   - Поняв, что официальными методами ничего не добьюсь, я решил прибегнуть к неформальному подходу. Прошу меня простить, но время нам очень дорого. Мне пришлось следить за вами. Сегодня я хотел серьёзно поговорить с вами о мистере Гиллеспи, но череда событий повернулась непредсказуемым образом.
   - Да уж, - покачала головой Эмма. - Вот только Дон давно завязал со взлётом, ничем таким не занимается.
   - В этом нет нужды, офицер Доккин, - сказал мистер Коул, - если даже у вашего правосудия будут какие-то претензии к мистеру Гиллеспи, мы всё постараемся уладить. В обмен нам нужны поставки. И в дальнейшем - консультации.
   - Чушь несёшь, - сказал Дон, - вы, с вашими кремниевыми мозгами, или из чего они у вас там, не могли подобрать состав? Не поверю.
   На мистера Коула смотрело три пары человеческих глаз, ожидая ответа на этот вопрос.
   - Мы смогли. И эффект нас более чем устраивает. Но, во-первых, технология слишком трудоёмкая, учитывая объёмы, которые нам необходимы. Во-вторых, интересен сам принцип вашего мышления, согласно которому вы к этой технологии пришли. Вы первый человек, которому аокены предлагают долгосрочное сотрудничество.
   Теперь три пары глаз, только две из которых были человеческими, смотрели на Дональда Гиллеспи. Радостно улыбнувшись, он спокойно выдохнул, огляделся вокруг и расплылся в улыбке, глядя Эмме в глаза.
   - А ты говорила, никто не хочет мой взлёт.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"