Во второй половине 1990-го в столице республики участились угоны и кражи легковушек. Простейший анализ показывал, что действуют сразу несколько преступных групп: одни машины найти не удавалось вообще, другие через день-другой обнаруживались на заброшенных окраинах, третьи шли на запчасти.
Учитывая масштаб и серьёзность проблемы, была создана группа, специализировавшаяся на розыске автоугонщиков. В неё вошли опера, гаишники и патрульные.
Преступники орудовали по ночам. Под их график подстроились и служивые. Город разбили на сектора, и каждый патрулировался одним-двумя экипажами. Попутно проверяли ранее судимых, автомастерские, рынки, гаражи, платные автостоянки.
Через неделю "клюнуло": у водителя остановленных для проверки "Жигулей" документов на машину не оказалось. Зато он бойко предъявил ... служебное удостоверение сотрудника милиции. "Гайцы" попались принципиальные, и тот заявил, что документы остались дома, но он готов их предоставить в течение часа.
Машину оставили на посту, владелец "корочек" уехал на такси. Прошёл час. Два. Три... "Восьмёрку" запарковали в райотделе внутренних дел, и, поскольку тогда в ночное время к картотеке похищенных вещей и предметов доступа не было, выписали все необходимые реквизиты и пошли отдыхать до утра.
А через час "Жигуль" ... угнали. Это сегодня служебные милицейские здания превращены в неприступную крепость. А тогда... Короче, кто-то проник на задний двор, завёл легковушку и был таков. "Соли на рану" подсыпала ещё и централизованная картотека: "08" была украдена почти неделю назад!
ЧП! Виновный!?! Назревал кровавый "разбор полётов". Ситуацию разрядил молодой сержант, запомнивший фамилию шофёра задержанных "Жигулей". Через кадровиков установили, что Чонкин (фамилии и имена здесь и далее изменены) был уволен из органов полгода тому, а удостоверение, видимо, сдать "забыл" ...
Бывшие коллеги характеризовали "экс-мента" как человека дерзкого, жёсткого, способного на отчаянные поступки. А разве трусливый тихоня сподобился бы угнать машину с милицейской территории?!
За фигуранта взялись всерьёз. Обыск в доме ничего не дал. Фотографии разыскиваемого висели на каждом столбе. Их показывали по ТВ. Параллельно отрабатывали связи Чонкина.
Первым под подозрение попал некто Сейтеков. Был близок к фигуранту, по службе характеризовался отрицательно. Сослуживцы удивлялись: эти двое "не разлей вода" были абсолютными антиподами! Беглец слыл отличным спортсменом, за что имел авторитет и уважуху. Напарник же не выделялся ни трудолюбием, ни смекалкой. Правда, в моторах хорошо разбирался, любую рухлядь отремонтировать мог.
В последнее время у обоих появились деньги. Сорить ими дружбаны не сорили, но вот часы дорогие приобрели, одежду фирменную. Хвастались, что вот-вот авто импортные пригонят.
Сейтекова решили задержать. Начальство объявило тревогу, тот прибыл последним и на входе попал в наручники. Скрывать это не стали, наоборот, провели в "браслетах" вдоль строя. С расчётом, что, если есть и другие подельники, они или сами сдадутся, или разбегутся.
Дома у задержанного нашли тайник, в нём - несколько техпаспортов от ранее похищенный автомобилей. Когда их предъявили, Чынтурган ... расплакался. Натурально. И начал выклянчивать снисхождение в ответ на признание.
Вскоре задержали ещё двух подельников, сугубо гражданских, судимых за угоны. У них изъяли запчасти с целого ряда краж, установили потерпевших, места сбыта, скупщиков краденного.
И всё бы хорошо, но дерзкий главарь преступной группировки гулял по городу. За день в дежурку звонили по нескольку раз, сообщали, что видели Чонкина то там, то там. На задержание всякий раз выезжала хорошо экипированная опергруппа: боялись вооружённого сопротивления. Но всякий раз сигнал оказывался пустышкой...
Дошло до курьёза. Сообщили, что разыскиваемого с компанией из шести человек гужбанит в центровом ресторане. Примчались "маски-шоу", мальчишник - на пол, как водится, сковали руки за спиной. Проверили каждого, и ... извинились. Беда в том, что в лицо главаря никто не знал, а снимок из личного дела был сделан давным-давно...
Прошло два месяца. И вдруг к Алмазу Джакыпову, одному из опытнейших и авторитетнейших сыскарей, обратился бывший сослуживец Ивана Чонкина. И тет-а-тет сообщил, что разыскиваемый просит личную встречу, хочет обсудить явку с повинной.
Главным условием встречи выступала конфиденциальность и безоговорочное требование, что на встречу опер придёт один.
Дилемма. В таких случаях предписывается доложить руководству, разработать спецоперацию со слежкой, снайперами, оцеплением, группой захвата. Но где гарантии, что на одном из этапов не проколемся, не спугнём?!
Всё взвесив, Джакыпов решил рискнуть. Ещё раз вместе со следователем изучили пухлое уголовное дело, определили все его перспективы, в том числе учитывая возможное чистосердечное раскаяние. Начальству не докладывал. И лишь один коллега, которому Алмаз доверял безмерно, был в курсе. На самый последний, непредвиденный случай.
Вскоре посредник появился вновь. Потребовал дать слово офицера, что все условия будут соблюдены, и группа задержания не появится. Услышав подтверждение, сообщил, что встреча состоится сегодня вечером, никакие возражения не принимаются. Весь день при этом опер и посредник проведут вместе: возможность связаться с коллегами была обрублена.
... Смеркалось. Джакыпов, один-одинёшенек, стоял за городом, в поле. Было страшно, хотелось плюнуть на всё и убежать. Мысленно сам себя уговаривал не дрейфить: "Ну зачем ему меня убивать?! Только срок наматывать". Помогало мало. Минут через пятнадцать на горизонте, в лучах заходящего светила, показалась фигура. Он!
... Говорили более часа. Сыщик аргументировал явку с повинной тем, что так и так дни Чонкина на свободе сочтены, его всё равно задержат. Напряжение нарастало, и наконец Алмаз выбросил свой последний козырь: "Твоя жена беременна. Скоро рожать. А при силовом задержании всякое случается, спецназ долго не думает, может и оружие в ход пустить. Сына не увидишь!"
При этих словах побледнел Иван. Да так, что даже в темноте видно было. Не попрощавшись, резко развернулся, и зашагал откуда пришёл...