Застыл на площади Сенатской,
Готовый вскач пуститься вмиг,
Из бронзы сваянный двойник
Наследия особы царской.

Сей монумент исполнен был
Французским скульптором так точно,
Что царь великий с славой прочной
Как будто сам на нем стоит.
Словно не памятник бездушный
Стальной рукой врагам грозит,
А император благодушный
Свой город ревностно хранит.

Но и могущество, и слава,
Пронесшиеся сквозь года,
В людских умах порой с загадкой
Соседство сводят навсегда.
Немудрено за три столетья
В легендах, мифах обрасти
И на потомков впечатленье
Великой тайны привнести.

Одна история гласит,
Что Пётр сам во сне явился
И словом верно прослужить
С ваятеля он заручился.
Указ получен не простой - 
Царя представить на скале,
По виду схожею с волной,
Да всадником лихим в седле.
Задача камень отыскать,
Что видом крепким, величавым
Достоин символом предстать
Трудов упорных и наград
Создателя морской державы.
В смятенье скульптор пребывал,
От сна очнувшись, осознал - 
Не так то просто в самом деле
Найти пригожий пьедестал
Для столь величественной цели.
Но слухами земля полна,
И мастер выведал в народе - 
Ударом молнии была
При сильной, грозной непогоде
Из целого на два куска
Гранитная рассечена скала.
Толк меж крестьянами ходил,
Как в ходе Северной войны
Утес Петра к себе манил.
Как царь, в печали погруженный,
Направив вдаль пытливый взгляд,
В заботах о судьбе страны
Часы в раздумьях проводил.
Как плащ Петра на той скале
В порывах ветра колыхался,
И император на коне
Словно с утесом тем сливался.
Проникло скульптора преданье,
Что в памяти народ хранил,
И гордо встало изваянье
На избранный царем гранит.

Еще сказанье сохранилось, 
Как в лихорадочном бреду
Петру видение явилось,
Что швед стоит на берегу.
Недугом он одолеваем
Вскочил в порыве на коня
И без раздумия направил
Его к воде, врага кляня.
Но конь, напуганный змеёю,
Заржал и, вставши на дыбы,
Метнулся прочь он от воды.
Тот змей в награду за спасенье
Увековечен был с царем,
И вместе с верным скакуном
Оцепенел в одно мгновенье,
Творенья третьим став столпом.

Так Медный всадник встал на страже,
Спокойствие и мир храня,
С горы своей он лишь однажды
Сошел, упрек другим неся.
Лишь только армия французов
Грозить вторженьем принялась,
И монумент решили сразу
Укрыть подальше от врага - 
Тогда в ночи по мостовой
Копыта конские стучали,
И в бронзе выкованный царь
С укором молвил государю:
"Пока на месте я стою, 
Мой город может не бояться.
Я долг свой честно отдаю,
Негоже вам со мной скрываться".
Под впечатленьем грозной речи
Никто не смел Петру перечить.
На прежнем месте царь стоял,
И город пред врагом не пал.

С тех пор молва гласит упрямо,
Покуда царь несет дозор,
Никто сорвать не сможет знамя
И будет Петербург спасен.
Так было в дни глубокой скорби,
В тисках блокадного кольца
Не смог противник взять измором
Наш град, хранимый от врага.