Я шёл на фронт, как будто шёл на бал,
Под звонкий марш "Прощание славянки",
Меня завод наш славный провожал,
Где мы для фронта собирали танки!
Хотя меня не тешила судьба:
На Колыме батрачил я три года,
Но раз в страну опять пришла беда,
То значит бей фашистского урода!
Я плохо помню самый первый бой,
Рвались снаряды, танки грохотали,
И Юнкерсы, под злой, протяжный вой,
Остатки роты в глубь Земли вжимали!
Мне повезло, и я остался жив,
Смерть пронеслась меня не замечая,
"Везунчик ты!" - пробормотал комдив, *
Меня к груди, как сына прижимая!
- Раз выжил здесь, то выживешь везде,
Неважно, что сидел по малолетке!
Не бросишь ты товарища в беде,
Тебе сама судьба служить в разведке!
Так год прошёл, за ним ушёл второй,
Фашистский гад вовсю сопротивлялся,
А я, служа в разведке фронтовой,
По вражеским тылам с братвой скитался!
Вот, как - то раз, весной, средь бела дня,
В меня осколок вражеский вцепился,
И в госпиталь отправили меня,
Чтоб я там отдохнул и подлечился!
Цвела сирень, вошла в права весна,
Проказник ветер весело резвился,
И я, ещё безусый старшина,
В девицу не знакомую влюбился!
Она была по чину капитан,
Прекрасная, божественная пава,
Густые косы, благородный стан,
Как муза молода и величава,
Я тоже приглянулся ей,
И закрутилась карусель по кругу,
Мы провели немало славных дней,
Щебеча ласковые нежности друг - другу!
Кто ж знал, что дед её комкор, **
Отец и вовсе генерал - полковник,
Для их семьи я был большой позор:
Простой солдат, а в прошлом уголовник!
Всё ничего, да краля "понесла",
Случилось как положено у павы,
И вот меня, залётного "осла",
Отец и дед позвали для расправы!
А там, прижав меня к углу,
И придавив безжалостно мошонку,
Мне предложили: красную икру,
Или домой, к обеду, похоронку!
Мой тесть, тогда мне так сказал:
- Тебя не ждёт тюремная баланда,
Попал ты "блудный сын" под трибунал,
А дальше всё - расстрельная команда!
Но я тебе, "зятёк", хочу дать шанс,
Чтоб шкурка у тебя не пострадала:
Мне очень нужен для допроса "ганс",
И не простой, а в чине генерала,
Добудешь "языка" - тебе почёт,
Героя дам, и в том моя порука,
А нет? Прости! У нас простой учёт:
Пал смертью храбрых, вот и вся наука!
Я, испытав от этой речи жуть,
От ужаса до чёртиков напился,
Но только оклемался лишь чуть - чуть,
Как с этим договором согласился!
Как не крути: а чем не шутит чёрт,
Пусть мне досталась трудная задача,
Но вдруг, в сей час, возьмёт и повезёт,
Возьму весь банк, и будет мне удача!
И вот он тыл, не наш, фашистский тыл!
Уходим мы с немецким генералом,
Его наш взвод с таким трудом добыл,
На мерседес набросившись навалом!
Кругом нас обложили егеря,
Кто ж генерала выпустит из круга,
Мы пробирались лесом втихаря,
И в чернозём вгрызались вместо плуга!
Кольцо сжималось, неизбежен бой,
Как вдруг, к нам из белесого тумана,
Выходит, поп, и манит за собой:
- Пошли со мной, не бойтесь, без обмана!
Он говорил на русском языке,
Без примеси, без фальши, без акцента,
В старинном, довоенном пиджаке,
Ни дать, ни взять, а копия студента!
На вид лет двадцать, юноша совсем,
Крест на груди, козлиная бородка,
Как ни крути, - юнец, а между тем,
Уверенная, взрослая походка!
На мой вопрос: - Ты кто? - он промолчал,
Но посмотрев на наш отряд сурово,
Рукой махнул и в чащу зашагал,
Не проронив ни слова, ни полслова!
Деваться некуда, вот - вот начнётся бой,
А нам вступать в полемику негоже,
Мы побрели неведомой тропой,
За "пастырем", на двадцать лет моложе!
Шли долго, злобно, в полной тишине,
Свои держали "ушки на макушке",
И вот, уже при золотой Луне,
Мы подошли к заброшенной избушке!
- Здесь отсидитесь, после провожу!
Вы сами, без меня, с пути собьётесь,
Тропинку через топи покажу,
А там к своим, к закату доберетесь!
Я осмотрелся: дряхлая изба,
Кровать, два стула, стол и рукомойник,
Буржуйка - печь, буфет, стихарь попа,
И кто здесь жил? Святой или разбойник?
Тут я заметил на стене портрет,
Я подошёл, и обомлел от стресса,
С холста смотрел молоденький кадет,
Совсем юнец, с глазами злого беса!
Совсем юнец, но я его узнал,
В далёком восемнадцатом, под Руссой,
Мою семью не дрогнув расстрелял,
Один юнец, совсем ещё безусый!
Мы раненного прятали в стогу,
Да красного! Да комиссара, вроде!
Но я понять ей - Богу не могу,
Как смог он "пещись о народе!",
Всех расстрелял, не дрогнула рука,
Отца и мать, сестрёнок и братишку,
И деда - инвалида - старика.
И даже пса, детей любимца, - Тишку.
Меня укрыл на чердаке сосед,
Я видел всё, я ужас весь запомнил,
Эх, мне б винтовку или пистолет,
Я б отомстил, я б всё ему припомнил!
Тут за спиной послышались шаги,
- Отец мой, подпоручик, воин смелый!
Его убили вы - большевики,
За то, что он был по присяге - белый!
Ах, как рубил он, краснопузых, - страсть!
Давил вас, нищебродов, без пощады,
Он был храбрец, лез волку смело в пасть,
Не требуя ни чина, ни награды!
Потом скрывался здесь, немало лет,
Пока однажды не попал под пулю,
Решительно шагнув под пистолет,
Закрыл собой мою сестрёнку - Юлю!
Ну, ничего настанет Божий суд,
Вам всем придётся за грехи ответить,
Когда к ответу всех вас призовут,
И станут как козлов, нещадно метить!
Я плохо помню, что было потом,
В себя пришёл, лежащим у берёзы,
Меня держали дружно всем гуртом,
И тряпкой старой вытирали слёзы!
- Жив, этот чёрт? - Успели, старшина!
Помялся малость, но сидит в печали,
Где б встретиться вам, если б не война!
Мы всё ему подробно рассказали!
Потом он долго вёл нас через лес,
Затем болотом, узкой, скользкой тропкой,
Внутри себя переживая стресс,
Борясь с собой, как будто с жижей топкой.
Мы вышли через топи на карьер,
Я руку протянув сказал: - Спасибо!
А он, пожав, преодолев барьер:
- Увидимся, быть может, когда - либо!
Простившись мы пошли лесной тропой,
Но только отошли чуть - чуть в сторонку,
Как слышим топот громкий за собой,
Как будто кто - то к нам бежит - вдогонку!
Мы затаились: чем не шутит чёрт,
А вдруг погоня, всякое бывает,
И тут: - Постойте! - кто - то нас зовёт,
Глядим мальчонка тот нас догоняет!
Я посмотрел на шустрого юнца:
- Ну, что ещё? Пора угомониться!
А он в ответ: - Простите за отца,
Я буду день, и ночь за вас молиться!
Я шёл рыдая, не скрывая слёз,
За мной отряд, и генерал добытый,
Кружился в танце стройный ряд берёз,
Дождём весенним ласково умытый!
А на душе во всю цвела весна,
И боль ушла, и груз с души свалился,
И я, ещё безусый старшина,
От старых ран душевных исцелился,
Едва стемнело вышли мы к своим,
Нас генерал встречал под грохот боя,
За тем велел всем следовать за ним,
И каждому вручил "звезду героя!".
Потом я долго, храбро воевал,
Всё в полной мере получил вражина,
Во многих передрягах побывал,
Пока дошёл до самого Берлина!
Но каждый день, но каждый божий час,
Как не трудна была моя дорога,
Я знал всегда, что молится о нас,
Сын моего врага - посланник Бога!
* Комдив - командир дивизии, обычно полковник.
** Комкор - командир корпуса, обычно генерал - лейтенант.