Аннотация: Ювенилия. Не читать вообще либо не воспринимать всерьез.
Мстящий Дух
Часть первая
I
С чего все началось?
Была в Английском королевстве семья Арчеров. Это была, хотя и знатная, но вполне обычная в своем кругу семья - сотни лет они жили вместе со своей страной, в равной мере поучаствовав во всех значительных событиях, происходивших на этом туманном острове. Несмотря на многочисленные невзгоды и беды, они выжили во всех столкновениях и опасностях, в которые попадали, став со временем весьма могущественным и уважаемым семейством, членов которого можно было встретить в любой части обширных владений Соединенного Королевства. Но во второй половине XIX-го столетия произошли события, едва не уничтожившие всю семью разом. И произошли они не благодаря очередному неприятелю семьи. Нет, на этот раз зло было в ней самой, в одном из ее представителей.
В то время главой семьи и счастливым обладателем родового поместья, замка Блэкстоун, являлся Джордж Арчер - старик, посвятивший всю свою жизнь следованию старой политике Арчеров - всеми своими силами он старался, чтобы семья процветала, чтобы не был обойден ни один из ее бесчисленных членов. И он почти преуспел в своем стремлении. Все знали, что если какой-нибудь Арчер попадет в беду, то он будет вызволен из любой передряги великодушным Джорджем. Но, как говорится, все мы не идеальны. Старый Джордж Арчер, как его ни любили, тоже не был исключением из этого всеобъемлющего правила. У этого, казалось бы, в высшей мере прекрасного человека был один недостаток, и никто в целом мире не смог бы указать ему на него, не заслужив в его глазах репутации клеветника и сплетника. Лорд Блэкстоун, известный всей семье умным и справедливым, в присутствии своего сына Дэвида, казалось, терял все свои умственные способности - его отцовская любовь была столь же сильна, сколь и вредоносна.
Дело в том, что Дэвид определенно не являлся человеком, заслуживающим столь слепого доверия. Он был весельчак и кутила, абсолютно ничего не соображавший в плане дел и обращения с людьми, любое доверенное ему дело непременно проваливалось, а любые попавшие в его руки деньги, в не зависимости от суммы, имели неприятное свойство улетучиваться со скоростью и постоянством, достойными лучшего применения. И, невзирая на все это, ему Джордж доверял больше, чем любому другому, пусть даже самому уважаемому человеку с безупречной репутацией: стоило Дэвиду попросить у него кругленькую сумму денег, или помочь в каком-то начинании, как его желание непременно исполнялось. Его любовь к сыну настолько застилала ему глаза и искажала для него образ Дэвида, что в воображении Джорджа он смотрелся эдаким невинным агнцем.
Казалось бы, все обстоятельства складывались как нельзя лучше для того, чтобы Дэвид спокойно мог вести самый разгульный образ жизни, не опасаясь низвергнуть на себя гнев своего почтенного родителя. Но имелась одна преграда к полному счастью - его младший брат, Ричард. Ричард был полнейшей противоположностью своего беспутного братца. Если Дэвид был рабом своих необузданных страстей, то Ричард был в высшей мере рассудителен и хладнокровен. Если Дэвид тратил деньги направо и налево при малейшей возможности, то Ричард буквально трясся над каждым пенсом. Если Дэвиду было в высшей степени наплевать на родовое поместье Арчеров, то Ричард готов был заплатить жизнью - своей или чужой - ради его процветания и благополучия. Если Дэвид был прямолинеен и всегда говорил то, что первым приходило ему в голову, то Ричард был умен и хитер, как лис, и изворотлив, как змея. Весьма естественно, что такие личные качества никак не могли пробудить в братьях ничего даже отдаленно напоминающего обычные родственные отношения. Напротив, они вызывали в них жгучую ненависть друг к другу.
Различие состояло только в том, что Дэвид, будучи старшим братом и, сознавая свою власть, относился к Ричарду с презрением и никогда не упускал случая поиздеваться над ним, сам не понимая, что играет с огнем. Когда он расписывал ему те переделки, которые он планировал совершить в Блэкстоуне, Ричарду становилось просто жутко - для него это было попранием величайшей для него святыни. Но, такое отношение ни в коей мере не покоряло его дух. Напротив, ненависть и злоба, не знающие выхода, накапливались в самых темных уголках его души, чтобы однажды вырваться наружу и смести Дэвида с его пути. Если бы у него появилась возможность заглянуть в душу своего младшего брата, он бы отпрянул в ужасе, не веря, что тот способен даже на такие страшные мысли (сам он считал Ричарда слизняком, неспособным постоять за себя и потому год за годом терпящим унижения). Но такой возможности у Дэвида не было, иначе он, возможно, пересмотрел бы свое поведение.
Отец постоянно ограничивал Ричарда - самые разумные и выгодные его предложения натыкались на практически непреодолимое сопротивление со стороны Джорджа, так как поступали не от его любимца. В то же время он видел, какой огромной властью обладает Дэвид и, сравнивая ее со своими, более чем скромными возможностями, поражался глупости своего отца. Ведь он давал неограниченные полномочия своему далеко не идеальному старшему сыну, ни в коей мере не ценившему оказываемого доверия и отдалял Ричарда, любившего и уважавшего и сам род, и его древние традиции, и родовое поместье - того, кто мог бы стать идеальным наследником, родись он несколькими годами раньше. Все это сделало Ричарда жестоким и злобным человеком - тех своих врагов, которые были слабее его, он уничтожал с превеликим удовольствием, мечтая, что когда-нибудь такую же роль сыграет и ненавистный Дэвид.
Сознание собственного бессилия бесило Ричарда - ведь он ничего не мог поделать со сложившейся ситуацией. То, что старшим братом оказался Дэвид, а не он, было простой случайностью, но случайность эта разрушила Ричарду жизнь. Прирожденный управленец, он, будучи вторым сыном, был вынужден избрать военную карьеру в которой, впрочем ему удалось достигнуть некоторых успехов. Он отправился в Южную Африку, на войну с зулусами, на которых нагнал такого страху своей жестокостью, что, лишь завидев его людей издали, аборигены бросались бежать, даже если превосходили их числом. Но однажды, когда он во главе своих добровольцев отправился в карательный поход против соседнего неблагоразумного поселения, напавшего ночью на лагерь британцев и убившего нескольких из них, он попал в засаду, потерял пол-отряда и сам бы погиб, если бы не один его друг-американец, выволокший его, раненного, с поля боя.
Ричард не мог и не хотел простить своему брату все перенесенные унижения и издевательства. Наяву он ничего не мог сделать Дэвиду, но во снах Ричарда всегда присутствовал один неизменный элемент- умерщвление ненавистного родственника самыми разнообразными методами и, частенько, роль самого Ричарда была куда большей чем пассивное наблюдение. Но это были всего лишь мечты, а в реальности он без устали искал менее кровавый способ уничтожить Дэвида. И такой случай однажды свалился на него, как с неба.
Как обычно, Дэвид вернулся в родной замок Блэкстоун, чтобы пополнить свои денежные ресурсы и с новыми силами нырнуть в жизнь большого города, каким, несомненно, является Лондон. Но на этот раз все сложилось совсем иначе, чем обычно.
Джордж Арчер уехал к своим знакомым в Йоркшир, ждать его в скором времени не приходилось и, потому Дэвид решил взять необходимую ему сумму, не спрашивая его на то дозволения. Он поступал подобным образом уже не в первый раз, но раньше это всегда сходило ему с рук - в сердце отца все его действия находили положительный отклик. Но на этот раз Дэвид решил вдобавок еще и поизмываться над своим братом по этому поводу. Ричард же молча его слушал и все запоминал. В его голове уже сложился план действий, долженствующих привести брата к гибели.
Дэвид уехал обратно в Лондон, давно уже ставший для него домом в гораздо большей степени, нежели Блэкстоун и очень скоро забыл об этом, на его взгляд, незначительном происшествии. Но брат его все запомнил и, дождавшись приезда Джорджа, приступил к претворению своего плана в жизнь. Он указал отцу на пропажу денег, а также на то, что никто, кроме Дэвида не мог взять их. Поэтому он выдал своему отцу все так, как если бы Дэвид, не желая посвятить его в свои планы, взял деньги тайно. На основе этого он привел Джорджа к выводу, что его сын занимается какими-то темными делишками, и пользуется для их осуществления семейными средствами. Все это повергло Джорджа в ярость и он хотел сейчас же вызвать Дэвида, дабы тот дал ему свои объяснения. Но Ричард отговорил его от этой затеи, предположив, что, вполне вероятно, что все их совместные выводы - лишь досадная ошибка, и Дэвид просто забыл сообщить им о своей цели. Ричард прекрасно понимал, что каждый день молчания зарывает его брата все глубже и глубже.
II
И, наконец, наступил долгожданный день приезда Дэвида домой. Джордж с трудом готовил себя к тому, чтобы сурово встретить любимого сына, Ричард готовился сыграть заготовленную для себя роль, а сам блудный сын даже и не подозревал, какой прием ему уготован. С удивлением он увидел, что отец не вышел во внутренний двор, чтобы встретить его, как он делал всегда прежде на протяжении долгих лет. Уже тогда в душу Дэвида закралось какое-то мучительное предчувствие,- он ощущал, что что-то не так и что это что-то ничего хорошего ему не сулит.
Дворецкий с каменным лицом провозгласил:
-Лорд Арчер ожидает вас в своем кабинете! - чем поверг в полнейшее изумление Дэвида. Никогда, никогда еще Джордж не приглашал его для разговора в свой кабинет- комнату, которой он вообще крайне редко пользовался, только чтобы выдать слугам жалованье или уволить кого-то из их числа.
-Стивен - обратился Дэвид к дворецкому, придя в себя, - Стивен, а он не упомянул, какое дело он желает со мной обсудить?
-При мне он сказал только, что собирается серьезно с вами поговорить, - тут он наклонился к Дэвиду и, понизив голос, продолжил, - и, смею вам заметить, вам следует хорошенько приготовиться к этому разговору, - теперь он распрямился и продолжал смотреть на Дэвида все с тем же выражением на лице (вернее - отсутствием оного), как будто бы ничего и не сказал.
-Что ты имеешь в виду? - все больше изумляясь, спросил Дэвид. Но теперь к удивлению в его голосе примешивался гнев (совсем обнаглел слуга, вздумал советы ему давать!)
-Я не имею в виду ничего, за исключением того, что сказал, - все также невыразительно откликнулся дворецкий. Следует заметить, что именно Ричард отыскал этого человека и убедил отца дать ему место дворецкого, а уж он подбирал слуг по своему образу и подобию.
Поняв, что от Стивена разъяснений ему не дождаться, Дэвид вошел в дверь и направился к отцовскому кабинету, мысленно заметив, что уж при нем этому истукану точно не придется служить в Блэкстоуне. «И где только мой братец отыскал эту кислую рожу? Что ж, с него станется!»- злобно думал он.
Добравшись до массивной двери кабинета, он без стука распахнул ее и прошел внутрь.
-В чем дело? - прямо с порога спросил он. - о каком это разговоре мне сказал Стивен? И с каких это пор твои прихвостни, Ричард, смеют давать мне указания? Запомни, на этот раз я не потерплю их присутствия в доме! - Но, обнаружив на себе непривычно суровый взгляд Джорджа и заметив, что уголки рта брата иронично изогнулись, что для него было то же самое, как если бы другой человек расхохотался во весь голос, Дэвид, слегка обескураженный, умолк.
-Тебе давно не мешало бы поучиться прилично себя вести, Дэвид, - печально провозгласил Джордж, - и, боюсь, что именно я на протяжении долгих лет препятствовал этому, потворствуя твоим капризам. И вот, теперь мне видно, до чего это тебя довело. Посмотри на себя! Во что ты превратился? Ты ведешь мерзкую, беспутную жизнь, и это длится уже долгие годы! Но все это время я не мог разглядеть этого сквозь пелену отцовской любви, павшую на мои глаза... И я не обращал внимания, как гнила твоя душа. Подумал ли хоть раз за свою жизнь, что ожидает тебя в будущем? Своим гнусным поведением ты изгнал из нашего дома всех истинных друзей нашей семьи и заменил их людьми, позволю себе заметить, весьма подозрительной репутации. Но все это мелочи по сравнению с тем, как низко ты пал теперь! Ты уже не стесняешься своего брата и даже не пытаешься скрыть свои темные дела от него...
-Постойте-ка! О каких таких делах идет речь? Я ничего не понимаю...- начал было Дэвид, но Джордж гневно оборвал его.
-И ты еще смеешь утверждать, что ничего не произошло? Да, ты пал еще ниже, чем я даже осмеливался предполагать... А зачем же, по-твоему, ты мог тайно взять мои деньги, если не на одно из своих темных делишек? А? Что ты на это посмеешь возразить?
-Нет у меня никаких делишек, я просто выплачивал один долг, - тупо начал оправдываться Дэвид, и вдруг, будто внезапно озарившись, зло глянул на Ричарда, - а, теперь мне все понятно. Твоя ведь работа, да, братец? Это ты оклеветал меня, кто еще мог это сделать!
-Не смей ни в чем обвинять своего брата! Он виновен только в том, что не высказал свои подозрения насчет тебя еще тогда, когда они только лишь зародись. Хотя, я все равно, наверняка не поверил бы ему тогда. Но теперь мои глаза распахнулись, и я ясно вижу, кто ты на самом деле, Дэвид!
-Он оклеветал меня! - снова повторил Дэвид, указывая на своего брата, - он всегда ненавидел меня за то, что я старший брат и Блэкстоун по праву принадлежит именно мне, а не ему! Ну, братец, теперь держись! - воскликнул он, кидаясь на Ричарда.
Последний, казалось бы, совершенно не ожидавший такого поворота событий, внезапно рванулся в сторону и, извернувшись змеей, ударил Дэвида ногой в живот, а когда тот упал на пол, хватая ртом воздух, спросил своего отца, будто бы ничего не произошло и между ними вовсе никто не валялся в пыли:
-Что вы собираетесь с ним сделать?
Джордж ответил, с отвращением глядя на корчащегося у его ног Дэвида:
- Я выгоню его из дома, дав немного денег. Может быть, он и образумится за то время, которое осталось до моей смерти, или же сам умрет.
На этом закончилась счастливая жизнь Дэвида Арчера.
III
Дэвид Арчер сидел в своей парижской квартире и старался придумать, как отделаться от назойливых и мелочных кредиторов, осаждавших его вот уже несколько недель. Ничего в голову не приходило. Да и не стоит считать, что он действительно серьезно размышлял на эту тему - Дэвид был представителем того типа людей, которые никогда ни о чем не задумываются. Вот и сейчас он мог сосредоточить свои разбегающиеся мысли на одном предмете не больше, чем на несколько минут, после чего внезапно ловил себя на том, что глубокомысленно рассуждает насчет цвета занавесок на окнах, или по поводу того, что он ел сегодня на завтрак - словом, о чем только угодно, только не о собственных долгах, которые следовало уже давно заплатить.
Раздался стук в дверь и Дэвид крикнул, не оборачиваясь к ней:
-Входите!
В комнату вошла хозяйка снимаемой Дэвидом квартиры, женщина лет пятидесяти, бывшая в совершенном восторге оттого, что у нее жил «настоящий английский лорд», о чем она и рассказывала всем своим многочисленным знакомым, немало способствуя рекламе Дэвида среди ростовщиков, постоянным клиентом заведений которых он являлся.
- Мсье лорд, - так она называла своего жильца, - к вам гость.
- Что? Опять кредитор? Я же приказал никого ко мне не пускать! Меня нет дома! - раздраженно ответил Дэвид.
- Мсье лорд, он сказал, что предвидит, о чем вы с ним заговорите, но сразу вас заверяет, что не имеет никакого отношения к вашим долгам.
- Она верно передала мои слова. Я действительно не имею никакого отношения к этой, крайне неприятной для тебя теме, Дэвид. - послышался от двери голос человека, которого здесь явно не ждали.
- Ты!? Какого черта ты здесь делаешь, слизняк? - Поприветствовал Дэвид своего любимого брата.
Вышеупомянутый слизняк движением руки отослал хозяйку и прошелся к свободному креслу, в котором не спеша, с удобством устроился, после чего спросил:
- Не ожидал меня, братец? После той нашей последней встречи у тебя остались, я думаю, еще более неприятные воспоминания обо мне, чем обычно?
- Я задал вопрос, слизняк. Потрудись на него ответить. - злобно смотря на брата, сказал Дэвид.
- А, это. Странно, не правда ли, братец? Ведь это я всегда был известен своей деловитостью, и вот, мой развеселый брат торопит меня скорее перейти к делу...
- Долго еще ты будешь вилять, не отвечая на мои вопросы? - закричал Дэвид.
-Я виляю?- с оскорбленным видом воскликнул Ричард, - я виляю? Господи, ведь я всего лишь хотел поговорить со своим родственником именно как родственник, а не как кровный враг... Но если ты не желаешь этого, что ж , не очень и нужно. А теперь, - внезапно переменив тон, заговорил Ричард, - как ты и просил, перейдем к делу. Я полагаю, что ты помнишь, как ты расстался с нашим возлюбленным отцом в последний раз. Так вот, с превеликой скорбью сообщаю тебе, что все возможное имущество переведено теперь в завещании на мое имя. Не подумай ничего плохого, Дэвид, я здесь ни при чем. Просто внезапно нашему отцу открылись некоторые, эээ, неприятные стороны твоей натуры и он был так этим шокирован, что решил найти более надежное вложение для своих средств - меня, то есть.
-Хватит меня бесить, слизняк, пересказывая то, что мне и так известно. Говори, для какой новой подлости ты явился сюда и выметайся скорее, пока я тебя сам не вышиб из этого кресла.
Ричард с усмешкой ответил:
-Полегче, братец. Выходит, тебе и вправду надо учиться хорошим манерам. А пришел я к тебе, дорогой брат, затем, чтобы сделать тебе очень неплохое предложение, особенно в твоем текущем положении. Как я тебе уже говорил, наш отец написал завещание, благодаря которому все его имущество переходит ко мне. За тобой, по понятным причинам, остается Блэкстоун. И вот , после его прочтения, меня вдруг озарило: ты ведь никогда не проявлял особой любви к нашему родовому гнезду, верно? Деньги тебе интереснее, чем недвижимость, которую, вдобавок, нельзя даже продать. Поэтому, поразмыслив немного, я предлагаю тебе следующее: Я выплачу тебе любую сумму, в пределах разумного, конечно, а ты, в свою очередь, - тут он сделал жест рукой, - исчезнешь.
-То есть как это исчезну? - откликнулся недоверчиво Дэвид.
-Очень просто: однажды тебя просто не окажется в этом доме, и никто не будет знать, что с тобой случилось. Пройдет положенный срок, и ты будешь официально, как это ни прискорбно, мертв. Или, еще лучше, ты устроишь все так, как будто умер сразу - так будет гораздо быстрее и эффектнее. И, таким образом, становится ясно, что мы оба останемся вполне довольны: ты с деньгами, я с Блэкстоуном. К тому же, это твое действие будет значить, что мы с тобой хоть в чем-то однажды сотрудничали. И, надеюсь, после этого мы никогда больше не увидим и не услышим друг друга. Братец, я не вижу радости на твоем лице, - продолжил Ричард, глядя в глаза своему брату, - или мое предложение тебе не по вкусу?
-Ты идиот, если думаешь, что я соглашусь на твое предложение. Как я могу доверять тебе, как я могу быть уверен, что после того, как я пропаду, ты заплатишь?
-А как я могу доверять тебе, ты об этом не подумал? Вдруг ты объявишься снова, когда тебе понадобятся деньги? Мы оба ни на йоту не верим другу и, тем не менее, должны заключить сделку для всеобщего блага.
-Блага? Мне эта сделка не нужна - я вполне доволен своей долей наследства и нисколько не нуждаюсь ни в каких соглашениях с тобой, - cказал Дэвид, хотя это не имело ничего общего с правдой. Блэкстоун был ему столь же необходим, как собаке - пятая нога.
-Ну что ж, если ты недоволен, это твое дело, - ответил Ричард, вставая с кресла, - но если ты передумаешь, то можешь оставить мне сообщение на ближайшей почте. Тогда я встречусь с тобой снова. Но знай, я даю тебе на размышления только три дня- дольше оставаться в Париже я никоим образом не намерен. Если же ты не передумаешь... То будешь сам виноват во всем. - И с этими словами он скрылся за дверью, оставив Дэвида в тяжком раздумье.
IV
Три дня промелькнули незаметно, как несколько минут, но Дэвид и не подумал хотя бы глянуть в сторону почты, а лишь сидел дома, не выходя на улицу. На четвертый день он, почти с гордостью, продолжил эту традицию и размышлял о том, как тверд он был, отказав своему брату в его подлом предложении. Действительно, он воображал себя героем, победившим свою любовь к трате больших денег ради торжества справедливости. Вообще-то, единственное, ради чего он отказался от сделки, было желание досадить брату, с которым не могло соперничать никакое другое желание или чувство. Но, как оказалось, он недооценил своего врага - Ричарда он всегда считал трусом, неспособным на действительно решительные поступки. Выяснилось, что это не так.
Итак, спустя три дня один из парижских знакомых Дэвида, Жан Трипо, встреченный им в одном довольно злачном местечке, внезапно назначил ему ночную встречу в трущобном районе города. Дэвид недоумевал, что заставило его знакомого идти на такие таинственные предосторожности, да вдобавок назначать ему встречу в месте, где ни то, что ночью, а даже и днем ходить опасно. Но тем не менее, несмотря на подозрительность всех этих обстоятельств, да и самой личности Трипо, он почему-то доверял ему и отправился-таки на свидание.
К тому позднему часу, когда он выходил из дома, как назло, полил дождь - даже и не дождь, а настоящий ливень, заставивший Дэвида задуматься, идти ему все-таки или нет, но после недолгого колебания он все же отправился в путь, подстегиваемый любопытством.
Любопытство сгубило кошку. Сгубило оно и поддавшегося ему Дэвида. Какое-то время он проехал на приготовленном заранее фаэтоне, но, чем ближе он приближался к назначенному месту, тем больше нервничал кучер, который в конце концов наотрез отказался ехать дальше.
-Может быть, мсье, вы и сумасшедший, но я к их числу точно еще не принадлежу и помирать пока не собираюсь. - так он проаргументировал свое решение и Дэвиду поневоле пришлось слезать с повозки, осыпая отборными проклятиями кучера и его трусость.
Поэтому дальше он был вынужден пойти пешком, утопая по колено в грязи немощенной улицы и проклиная весь свет за свои неудобства. В конце концов его усилия оправдались: ровно на названном углу стоял Трипо, явно ожидая его уже какое-то время. Странно, к чему такая пунктуальность. Трипо никогда ей не отличался,- подумал Дэвид, но даже теперь не заподозрил своего знакомого в чем-то нехорошем.
- Эй, приятель! - закричал Арчер еще издали, подбегая к Трипо со всей скоростью, какая была возможна по такой мостовой, - Жан, ты чего потащил меня ночью в эту ды...
Осекся он потому что увидел, как в руке приятеля внезапно возникло широкое лезвие, которое не замедлило вонзиться ему в бок.
- Ты что... - выдохнул Дэвид, оседая на землю.
Первым, что он ощутил, было недоумение. Затем - боль. Но следом случилось событие, разъяснившее его удивление и даже на несколько мгновений приостановившее ужасные муки. Из теней выступил ни кто иной, как Ричард, его возлюбленный брат, который без промедления и даже не глянув на своего поверженного врага спросил Трипо:
- Он мертв? - сказано это было его обычным холодным, бесстрастным голосом, в котором не было места ни для удовлетворения, ни для радости. И тогда он понял, что его брат, совершенно незаслуженно величавшийся им слизняком, вовсе им не был. Он был скорее змеей, скользкой, жестокой и безжалостной.
- Да, конечно. - ответил ему своим тоненьким голоском убийца, - это был мой самый проверенный удар, после него еще никто не выжил, я это гарантирую, хи-хи-хи.
- Вот твои деньги, Трипо, - сказал Ричард, выуживая из своего плаща кошель и бросая его Трипо.
Тот опять захихикал, пересчитывая деньги. Затем он закрыл кошель, который мгновенно испарился в складках его одежды.. Убийца поднял голову и, опять же, хихикая, но теперь уже с нотками наглости в голосе проговорил:
- Тут, знаешь, Доран, - под этим именем был известен Ричард в Париже, - я решил, что мне этого не хватит.
Ричард глянул на Трипо с презрением и, многозначительно глянув на Дэвида, ответил:
-За это - доплачивать? Ну ты и наглый, Трипо. Я, собственно, и сам мог все сделать.
-Да, но ведь не сделал, хи-хи-хи, а позвал старину Трипо, чтобы не марать свои ручки. А мне этого на три дня хватит, не больше, а потом опять придется работать. Нет уж, у тебя, я вижу, денег куры не клюют, а мне-то они очень-очень нужны, хи-хи-хи, и я их получу.
-Размечтался. Ничего ты не получишь, - презрительно бросил Ричард и решительно развернулся, но в тот же момент убийца подскочил к нему и схватил за плечо.
-Ну нет уж, я получу все, что хочу, - сказал Трипо уже без всякого намека на хихиканье, - Как ты думаешь, сильно ли понравится широкой публике, если внезапно выяснится, что Ричард Арчер, которому путь к отцовскому богатству заслоняет лишь его старший брат, приехал в Париж под чужим именем, выслеживая бедолагу-наследника, нанял убийцу и отправил братишку на тот свет? Боюсь, что такие новости оказались бы совсем неприятны Арчеру, как тебе кажется, Доран?
Трипо был очень доволен своей тирадой (еще бы! Ведь он ее готовил заранее) и, ожидая что она повергнет Ричарда к его ногам и заставит молить о пощаде, был крайне озадачен, когда в ответ услышал по-прежнему бесстрастный голос:
-Этого я и ожидал. Вы французы, слишком самоуверенны и наглы, чтобы быть умными. Вот и ты - не знал, когда нужно остановится, - с этими словами он внезапно отскочил назад и, выхватив из-под своего широкополого одеяния револьвер, дважды выстрелил в Трипо.
Неудачливый шантажист вскрикнул, покачнулся и рухнул в ту же самую грязь, в которую совсем недавно по его вине угодил Дэвид. В последние секунды своей жизни он ни за что не мог поверить, что нить его существования безжалостно обрезана и вина тому - он сам. Перед ним возник его убийца, пинком повернул его лицо к себе и сказал с холодной усмешкой:
-И так будет с каждым, кто пытается нарушить условия сделки, заключенной со мной, - с этими словами он отошел в сторону лежащего навзничь Дэвида.
-Прости братец, придется сделать тебя убийцей посмертно, - сказал он, вкладывая ему в руку оружие, - Странно, еще не коченеешь. Ну, ты всегда любил жизнь.
Тут, вспомнив еще о чем-то, он вернулся к умирающему Трипо и, пошарив у него на груди, забрал обратно свой кошелек, повернулся и быстро зашагал по улице, скрываясь во мраке, из которого вышел.
А невозмутимый дождь поливал и поливал место двойного преступления, место, где из последних сил сражались со смертью два человека, почти уже осознавая тщетность своих усилий.