Джиллиан
Лесная ведьма

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
Оценка: 8.27*32  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Дальняя пограничная крепость подверглась внезапному нападению нелюдей из Повреждённых земель. Оставшиеся в живых дозорные собираются в потайном лесном доме и пытаются определиться, как им противостоять нелюдям и выжить.


   Глава первая
  
   Мирна очнулась не сразу. Сначала почуяла, что её тело - с прояснением сознания - наливается постепенно тяжелеющей, прижимающей к земле болью. Затем эту боль перебили чьи-то жёсткие, сухие пальцы. Слишком тонкие и жилистые для человеческих. Они вцепились в её запястье, бесцеремонно вонзаясь когтями в кожу, и судорожно трясли руку. А в голову начали лезть панические вскрики: "Вставай! Вставай! Мирна-Мирна-Мирна! Вставай! Они близко!"
   Ведьма с усилием подняла голову, разомкнула веки. Ястреб Янис, фамильяр, яростно тряс её руку и посылал в её голову сигналы тревоги.
   Застонав, Мирна со сломанных сучьев медленно перекатилась набок и, с великим трудом приподнявшись на локтях, огляделась, машинально обирая с лица грязь и отдирая сухие травинки, впившиеся в кожу... Темно. Поздний вечер, и высокие деревья, стволов которых и не разглядишь в частом орешнике, обступали чёрными стенами.
   Бой с отрядом "той стороны", напавшим на приграничную крепостцу, закончился плачевно не только для неё. Как уж она сумела отползти к лесной опушке - даже сейчас не могла бы объяснить. Вспоминалось что-то совсем уж невероятное: она не отползла - её откинули... Или отшвырнули?.. Но голова болела, и лежала Мирна сейчас среди деревьев, а слишком просторный просвет впереди подсказывал, что Янис прав - и пора бы сбегать отсюда. Иначе плен. Возможно... А может, и никакого плена - убьют на месте. Если не что похуже. Вариантов много.
   Но вот встать... Ястреб, подпрыгивая, приблизился к её лицу и замер. Мирна уловила, как он едва заметно вздрогнул и чуть сжался. Странно. Обычно Янис выстрелов из винтарей не боялся... Но следующие звуки: близкий высокий вскрик сразу после выстрела и близкий треск сломанных под чьей-то безжалостной ногой тонких костей, - подсказали, что выстрелы... "Та сторона" добивала не раненых, а их фамильяров.
   "Ми-ирна-Мирна-Мирна!" - вновь мысленно вскрикнул Янис, подгоняя раненую ведьму. Она поверхностно проверила себя: общая боль притупилась, но нога...
   "Сил маловато", - сумрачно думала она, ползком втискиваясь в кусты за спиной и надеясь, что "та сторона" не будет слишком пристально осматривать ветви. Да и время суток должно помочь: в лесу вечерние сумерки наступали быстро, а уже сейчас - граница между сумерками и ночью... Янис короткими подскоками, помогая себе крыльями, заторопился рядом. Он-то давно мог бы сбежать подальше от опасности - серый, в тёмных рябоватых крапинах, которые легко скрывали его среди кустов и в траве, тоже пёстрых в начале осени. Да и крылья целые... Но оставить хозяйку не мог. И не из-за того, что покорен ей из-за короткого ритуала крови на верность. Нет, Янис порой так своенравен, что может без предупреждения покинуть свою ведьму на неопределённое время. Но сейчас... Иногда обгоняя её, он то и дело после прыжка вперёд оборачивался взглянуть, не слишком ли она отстала...
   То ли раненая, то ли ушибленная (времени нет посмотреть, но ныло ощутимо, а то и приходилось дёргаться от резкой боли), нога здорово мешала быстрее скрыться с глаз. А чужая обслуга налётчиков, как это называлось в цивилизованных странах, зачищала недавнее поле боя от раненых фамильяров совсем близко. Живые-то, пусть и раненые, люди им нужны...
   Ни пойти, ни оттолкнуться от земли...
   Из последних сил Мирна протиснулась между двумя стволами и с нечаянно вырвавшимся негромким охом выпала в небольшую ложбинку, сплошь покрытую высокой травой. Охнула, потому что увечной ногой ударилась - так сильно, что та подпрыгнула. Отдышавшись, наплакавшись от пронзительной боли, порезала себе ладонь (стихийных сил не хватало, поистратилась в бою - вот и пришлось обратиться к крови) и укрылась под вуалью невидимости, молясь только об одном: чтобы в кустах обслуга чужаков не сумела её разглядеть...
   Кажется, она снова впала в забытье, напоследок ощутив мягкие, но нервно раздражающие кожу её лица перья Яниса, прижавшегося к её щеке...
   Проснулась глубокой ночью, скованная застывшей было, но с новым дижением проснувшейся болью. Поняла, что выжила и смогла избежать опасности. Не шевелясь, запустила вокруг себя, насколько сумела, поисковую сеть. Площадь прослушки получилась маленькой. Но и того довольно. Полежав уже совершенно проснувшейся, проанализировала всё, что вокруг происходило. Кажется, никого?.. Или все, кто рядом, замерли, стараясь не выдавать себя?..
   Янис сидел на её плече, благо руку она вытянула в сторону, и, прижавшись к её голове - к уху, спал. Ночь не его время, хоть и привык... Зато для ведьмы ночь - лучшее пристанище в дурной ситуации. Особенно ведьме лесной...
   Мирна, придерживая тоненько заворчавшего ястреба на плече, осторожно встала. Правая нога всё ещё болела, но как-то не очень. В самом деле был только ушиб? Всем телом, но не сразу навалилась на травмированную ногу и, охнув, качнула головой, подтверждая предположение. Скорее всего, кровоподтёк есть, но он не так уж страшен. Правда, оставалось впечатление, что чем дальше, тем больше нога опухает... Пора найти место для ночлега и там уже разбираться с мелкими проблемами.
   Шагнула раз, другой... Пришлось снять боты. Ногу постепенно раздувало. В обуви не походишь - так ногу стискивало. Да и брать силы в лесу легче, пока босая. Боты связала меж собой и прикрутила к поясу.
   Шла медленно, хоть и видела во тьме. Застывала на месте, чуть только наступала на слишком сухие и оттого вызывающе шелестящие травы или в кучи сучьев, потрескивавших под ногами. Зачистная команда вряд ли пойдёт в чащобу, так что Мирна надеялась, что сумеет отсидеться...
   Шагала... Слишком хорошо она назвала своё движение. Хромала - вот правильно. Порой вообще волочила ногу, если приходилось перешагивать коряги или толстые сучья... От постоянной, нудной боли спасали навязчивые мысли, которые крутились вокруг одного: "И зачем именно мне довелось привезти сюда этих юнцов... Но я же не знала, что меня пошлют!.. Не знала, что пограничная крепостца станет целью этих - с другой стороны!.. Не знала, что будет набег..."
   Она снова страдальчески поморщилась, вспомнив, как адские змеи чужаков буквально втаптывали в землю командира их маленького отряда; как мучительно умирал под их ударами, словно под ударами чудовищно тяжких и громадных плетей, Светогор. А она, рядовая ведьма, бывшая в тот момент близко к нему, не могла помочь ему. Ведь одновременно она пыталась защитить магов-юнцов и дозорных от более подготовленных к бою чужаков... Мгновенное воспоминание: именно Светогор успел отбросить её подальше от места... своей казни, когда закончились её силы.
   "Хватит! - резко оборвала себя Мирна, яростно моргая мокрыми глазами. - Лучше думай об укрытии и о том, как залечить ушиб. А заодно о том, сможешь ли найти хоть кого-то, кто остался в живых, и вернуться в городской гарнизон".
   Остановилась и, отдышавшись, опять огляделась. С плеча встревоженно клекотнул Янис. Он плохо видел в темноте, а использовать иной взгляд не любил. Слишком много сил тот забирал у фамильяра.
   - Тихо, Янис... Тихо. В лес они точно не пойдут.
   Ястреб вновь нахохлился на её плече.
   А Мирна присмотрелась. Ведьма, она всегда настороже относилась к любым своим желаниям, особенно к тем, что возникали стихийно. Пусть даже к желанию остановиться.
   Так почему она застыла здесь?
   Взгляд под ноги. А ведь это лесная тропа!.. Правда, давно не хоженная и постепенно зараставшая травами и мелкими кустами. Значит, неподалёку есть человеческое жильё, хоть и заброшенное. Послала бы Яниса разузнать, но фамильяр устал больше обычного. А так... Пока не дойдёшь - не узнаешь, права ли, что жильё рядом.
   Ястреб внезапно сжал лапы на её плече. Не будь на Мирне плаща и наплечника, когти фамильяра впились бы в кожу до крови.
   Ведьма перестала дышать, вслушиваясь в ночные шорохи и шелест.
   Ничего, что могло бы вызвать беспокойство. Постояв - тая дыхание, Мирна снова поплелась по плохо отслеживаемой тропе.
   Янис всего лишь опять переступил лапами на её плече... Ведьма вновь замерла, лихорадочно прислушиваясь. И жёстким морозом ей заткало сердце: кто-то неподалёку то ли тоненько простонал, то ли проскулил.
   Сглотнув, чтобы пересохшее горло не заставило раскашляться, Мирна, прикинув, откуда раздался звук, осторожно зашагала по направлению к нему. Кто-то из молодых магов остался жив? Тоже успел уползти в лес?
   Не прошла и десятка неуверенных шагов, как впереди и чуть сбоку, резко прошуршала высохшая по осени трава. Будто кто-то дёрнул по ней упавший плащ.
   "Иди назад, к тропе, - дремотно выговорил Янис, настроенный на прослушку. - Он ушёл".
   - Он опасный? - прошептала Мирна.
   "Не знаю. Но нас он испугался".
   Положившись на слово фамильяра, легко читавшего "громкие" для него эмоции, она быстро разыскала брошенную было тропу и поковыляла по ней, раздумывая над словами ястреба. Если это был маг или дозорный с "её" стороны, чего он испугался? Хотя, если он истратил магические силы и теперь держится только на обычных, человеческих... Он мог решить, что чужие прочёсывают лес. Что ж... Если неизвестный думает, что сумеет в одиночку пережить ночь, спустя некоторое время она и в самом деле обойдёт приграничную местность и разыщет всех. Если останется кого разыскивать.
   Показалось - приблизилась к бурелому. Но заставила себя перейти на иное зрение, и утомлённым, отяжелевшим глазам предстала полуразрушенная халупа, чья густо замшелая крыша по центру провалилась в само жилище. От древности небось. "Здесь - что? Лесничий жил?"
   Забор вокруг халупы тоже кое-где почти обвалился. Скорее даже не от ветхости, а оттого, что ползучие травяные плети опутали - и ломая его, и поддерживая на месте.
   Пока Мирна искала вход в узкий двор при избушке, не оставляла мысль: "При реке-границе наша крепость. Потом долина между крепостью и лесом. Лес... Вроде и довольно знакомая местность. Я же бегала сюда несколько раз, пока жила при крепости. Но почему эта халупа всплыла только сейчас?"
   И, лишь когда перешагнула бревно между двумя растрескавшимися столбами, которые когда-то были частью калитки, додумалась осмотреть забор, да и само ветхое строение взглядом, настроенным на поиск магии или колдовства.
   Нашла слабые следы охранной магии. То ли лесничий был боязлив и с кого-то стребовал создать магическую охрану, то ли кто-то из военных магов позаботился, чтобы приграничная избушка стала защищённее...
   Дверь из тяжёлых досок стояла крепко. Хотя, когда Мирна осторожно потянула за металлическое кольцо, заменявшее дверную ручку, дверь вдруг поехала так плавно, словно её только что смазали.
   Насторожившись, Мирна, прежде чем переступить высокий порог во тьму, на всякий случай выудила из набедренных ножен охотничий нож, сотворила огонь на пальцах и только тогда вошла, переволокла через порог, по впечатлениям, раздутую, будто пережаленную осами ногу.
   Машинально отметила, что порог под ногами слабо полыхнул заметной только для ведьмы или магов прерывистой полосой бледно-красного цвета. Да, охранная система на издыхании. Если вовремя не наполнить силой, избушка через год-два превратится в труху.
   Но это потом. Мирна огляделась. Странно. Внутри не чувствовалось разрушения, которое она видела, глядя на неё из леса. Крепкая и прочная. Обычная кестьянская изба
   Ведьма стояла на пороге между задней, хозяйственной частью избы и горницей, которая еле угадывалась за полуоткрытой дверью. Вот как. Пятистенок. Хоть и мелкий. Пара сухих, скрученных в трубочку листьев на полу подсказала приглядеться к половицам, довольно широкие расщелины между которыми забиты землёй, нанесённой сюда давным-давно. Полати, верхние и нижние, при печи. Если приглядеться, в горнице виднелись два грубых топчана, заменявших кровати. На них настелены неразличимые, пока не подняли, тряпки, похожие на мешковину; грубо сколоченный прямоугольный стол и две скамьи по обе стороны от него, единственный табурет... Да, пусто. Хозяина нет. Значит, можно вернуться во двор, маленький и тесный настолько, что забор под напором травных плетей "падал" чуть не к маленьким окнам.
   Глянула на плечо с кожаным наплечником, где сидел ястреб. Со стороны казалось - Янис спал. На деле - с закрытыми глазами прислушивался к лесному шумку, чтобы, уловив подозрительный звук, вовремя предупредить хозяйку об опасности.
   Прихрамывая, Мирна снова очутилась во дворе. Тот тоже зарос травами и кустами так, что двигаться в них было сложно. Но Мирне заброшенность здешнего двора нужна. Опять придерживая рукой всё-таки задремавшего Яниса, она легла на густые травы и ветви, упруго и мягко прогнувшиеся под нею, но до земли так и не опустившиеся.
   Где-то там, ближе к опушке, возможно, прячутся свои, невредимые и раненые. Мирна очень надеялась, что ребята сообразят уйти подальше в лес. Но ей пойти туда в таком состоянии, как сейчас... И сама помрёт, и раненых сгубит. И главное, что знала и она, и молодёжь: чужаки бродят по опушке, но в сам лес не пойдут. Особенно теперь, когда время - к ночи. Боятся они леса. Привыкли к своим пустошам и приглаженным вечными ветрами лысым холмам, в которых живут, говорят, как дикие звери в норах.
   Как только сумела расслабиться на зеленнОй "постели", губы зашевелились, проговаривая первое из заклинаний в перечне самоисцеления. Едва шелест трав и ветвей, склонённых под её телом, затих, Мирна расслышала шелест иной: в границах её власти растительный мир леса принялся делиться с ведьмой своими силами.
   Когда перечень заклинаний закончился, Мирна до боли прикусила губу. Сначала она думала, что нога просто ушиблена. Но сейчас, как только изнутри ноги словно начало рваться сжигающее пламя, стало ясно: нога ранена чем-то с отравой.
   После первого же её болезненного вскрика, который вырвался непроизвольно, Янис подпрыгнул и покинул ведьму. Скорее всего, ястреб устроился где-то за наличником, которым последний лесничий пытался облагородить свою халупу.
   А нога, мгновения назад жёстко раздутая, под безжалостным огнём лесных сил, выжигающих отраву, будто худела на глазах. В невидимом огне исцеления, даже кричавшая от боли Мирна стороной чуяла: нога словно усыхает.
   ..."Огонь" в мышцах и костях медленно "опал". Ведьма продолжала судорожно втягивать воздух, не смея верить, что жёсткое исцеление закончено. Яд сгорел. Нога ещё будет болеть, потому что теперь начнут восстанавливаться мышцы. Но это уже не в счёт.
   Неловко перевернулась и с трав упала на колени. Мгновенно испуганная в ожидании боли, Мирна недоверчиво приняла положение, что нога почти не болит. Чутко прислушиваясь к себе, убедилась, что боли и правда нет и можно шагать, не боясь, что нога откажет.
   - Янис...
   Тихий клёкот сбоку, от избушки, подтвердил, что ястреб устроился на наличнике одного из трёх оконцев во двор.
   - Пойду одна...
   Птица издала единственный звук, исполненный недовольства. В темноте ведьма не успела разглядеть его резкого перемещения, но ощутила сильный удар по кожаному наплечнику, который только что вынула из-под плаща, с пояса: Янис в ночном полёте врезался в своё законное место. Ощутила, как ястреб переминается на её плече, устраиваясь удобнее.
   - Ты же слышал, что там... - прошептала Мирна. - Ты же знаешь... если что - пощады не будет.
   Фамильяр ещё раз потоптался на наплечнике и сел, щекоча ухо ведьмы оперением.
   Ответа от него она не услышала. Но и не надо. Своими последними движениями упрямец решительно объявил, что отпускать свою ведьму без личного присмотра он никуда не собирается.
   Времени на размышления мало. Если возле опушки и в самом деле кто-то из воинов-дозорных или магов-юнцов остался жив, пора спешить за ними.
   И ведьма побежала, хромая по привычке, на всякий случай, и держа ладонь в кожаной перчатке перед клювом ястреба. В начале пути она вспоминала внутреннее помещение лесной халупы, а затем перебирала в памяти всех тех, кто был в пограничном отряде, и тех юных магов, которых она привезла сюда.
   Да, неделю назад она привезла в эту отдалённую крепость приграничья семерых школяров - будущих выпускников академии боевых магов. Начальство решило, что эта крепостца (деревянная и примитивная, а потому вроде как неинтересная для противной стороны) будет неплохим полигоном для школяров в прохождении боевой практики перед выпуском.
   С того же курса других школяров отправили примерно в такие же крепости.
   В маленьких приграничных крепостях дозорных мало. Так и здесь. Всего двенадцать человек - командир крепости, семеро обычных солдат и четверо боевых магов-исследователей. Время от времени они отражали набеги от чужаков-соседей, но настолько редко, что держать из-за них дозор численностью больше как-то не полагалось.
   Пограничная река, не слишком широкая, славилась высокими овражными берегами. Крепостца строилась в двухстах метрах от её овражного края. За деревянным зданием - долина при почти засохшем речном русле, давно суженном до едва заметного ручья, чьё начало пропадало в лесу. Долиной "та сторона" и гнала пограничных дозорных и приехавших юнцов к лесу. Точнее - не к лесу и не гнала. Если на произошедшее смотреть прямо - "та сторона" старалась заполучить всех, кто был в крепостце - ну, или уничтожить тех, кто слишком рьяно защищался.
   Та сторона... Когда-то давно в бесплодных равнинных пустошах, говорят, упала с небес громадная гора. Лето тогда, говорят, было тёмным и страшным. И в те места, говорят, пройти нельзя было: не пыль, а земля летала по воздуху и горела. А спустя десятилетия, говорят, завелись на тех равнинных пустошах люди-нелюди. Посмотришь - человек, а приглядишься - нелюдь. Говорили - людоедством промышляли. И были - дикари дикарями. А потом и у них, у дикарей тех, упорядочилось что-то. И стало два государства. В одном - том, что Мирна знала, люди как люди, да и справно жили: тут тебе машины, паровозы и всякое иное, что человеку жизнь облегчает. В другом - жили охотой, и не только на птицу или зверя. Обычные люди побаивались границу переходить, хоть и случались смельчаки. Или дурные головы - что уж говорить... А с той стороны набеги редко-редко, но бывали - именно что поохотиться на человека. И что там потом с пойманным было - впору страшные сказки рассказывать...
   Мирна не знала, сколько вчера из крепости дозорных и школяров погибло. Своими глазами видела гибель Светогора. Так что строптиво решила искать оставшихся восемнадцать человек.
   Темно. Мирна поморщилась: с опушки даже сюда донесло крепкий запах горелого дерева и камня. Крепость сожжена... Сглотнула: и все съестные припасы с нею. А до ближайшего пограничного городка - трое суток пешим ходом. Ладно - лес есть.
   Ведьма вышла из-под нависших ветвей самых старых здешних древ и, присев на корточки, притаилась за близким кустом. Раскинула поисковую сеть.
   Юнцы, пока ехали в вагоне паровоза к провинциальному городку, где их ждали верховые лошади, показали себя ершистыми. Считали себя умными - последний же курс академии заканчивали. Считали себя умелыми - на практику же ехали перед экзаменами... Но что с их ума и умения, ежели внезапное нападение?.. Знать-то правила знают, а настоящей практики и не было, как себя вести и что делать, если...
   Поисковая сеть дрогнула слева. Янис немедленно приподнялся на лапах.
   "Девчонка!.."
   - Из школяров? - ненужно уточнила Мирна: кроме девушек-магичек, в крепости женщин не было. Ну, и кроме неё, ведьмы.
   "Из них".
   - Живая? - встревоженно то ли спросила, то ли понадеялась ведьма, поспешно вставая и поворачиваясь идти на сигнальное подрагивание.
   "Ранена".
   - Которая из двух?
   "Дара".
   Мирна удивилась. Светленькая Дара, на её взгляд, была самой слабой в группе школяров. И физически, и магически. И - выжила? Или она, ведьма, видела её слишком поверхностно? Впрочем, сейчас это не имеет значения.
   Лучше бы под ноги глядела... Мирна чуть не рухнула с рыхлого овражного краешка в тот самый ручей, бежавший к пограничной реке мимо крепостцы. Под злой клёкот потревоженной птицы успела схватиться за ствол орешника, удержалась на ногах - с помощью тонкого ствола быстро съезжая к воде. И зашипела от боли: Янис, незащищённый, боясь, что его собьёт встречными ветвями, быстро переместился на её спину, вцепившись теперь только в плащ. А заодно процарапав ей кожу под ним.
   Колдовская сеть предупредила, что искомый человек находится где-то в пяти-семи шагах. Едва не угодив в ледяную воду ручья, Мирна попятилась на узкий, вязкий, глинистый бережок. Здесь укрепившись немного, она снова замерла, вслушиваясь. Первое впечатление, что Дара находится через ручей, пропало. Мирна взглянула направо.
   - Дара... - позвала шёпотом.
   - Кто там? - испуганно откликнулись из густых, чёрных ночью кустов тальника.
   - Мирна. Иду к тебе.
   Всего три шага - и она очутилась внутри тальниковых зарослей.
   Девушка сидела несколько странно - на бедре, спиной привалившись к двум ивовым стволам. Разбираться во тьме, что у неё, Мирна сама не стала - времени мало, да и опасно: услышат или почуют - как уж там "та сторона" действует, до сих пор никто не знал. Спросила тихо:
   - Как ранили? Идти сможешь с моей помощью?
   Спросила и разглядела, что Дара сидит, держась за живот. Потому на бедре, что так удобнее держаться за живот... Плохо дело. Девчонка и сама это понимала, потому и промолчала в ответ на вопрос.
   - Чем тебя?
   - Кажется, арбалетным болтом.
   Ведьма присела перед девушкой-магом. Услышала короткое и частое дыхание.
   - Жжёт? Сильно?
   - Да...
   Значит, болт тоже был отравлен.
   - Рана глубокая?
   - Нет. Кожу содрали. Болт ободрал жилет на животе. Мимо процарапал...
   - Тебе удобно так сидеть?
   - Пока да.
   - Есть в твоих умениях врачевание? Целительство?
   - Есть... Только... сил не осталось. - Девушка затряслась-зашлась в плаче. - Они Найду ранили и через неё мои силы тянули, пока та не умерла. Я на последнем шаге как упала, так и сижу здесь - всё жду, когда и меня... тоже.
   Найда - фамильяр Дары. Псина дворянской породы. У "той стороны" своих магов или ведьм-ведьмаков нет. Зато есть шаманы, а у них свои знания и умения. Фамильяры им не нужны. Зато шаманы умеют использовать магическую связь между магами и их фамильярами и выкачивают из них силы.
   Мирна подняла рубаху на девушке, дотронулась до мокрого от крови живота Дары, быстро зашептала, заговаривая кровь, а потом хмуро сказала:
   - Щас тебя к ручью оттащу. Будешь сидеть там, пока не вернусь: кажется, впереди ещё кто-то из наших есть. Не бойся. Охрану вокруг тебя поставлю, чтоб не увидели. Потом ручей и травы на твою рану замкну. Пусть водяной дух и хозяин травы тебя целить начнут. Поняла меня? Никуда не уходи без меня, как легче станет.
   - Не уйду, - прошелестела девчонка-маг, а потом с печалью вздохнула: - Только много ли ты сумеешь сделать? Ты ж только ведьма. - И торопливо, будто спохватившись, добавила: - Прости, Мирна. Я не хотела обидеть тебя.
   Ишь... Слабая - слабая, а уколоть не забыла.
   - Знаю, что не хотела, - спокойно ответила ведьма. - Вы ж меня, ещё пока на паровозе ехали, обижать не хотели. Ладно... Приготовься. Поднимаю тебя.
   И сунула ладони под мышки насупившейся Дары.
   ...Юнцы не сразу определили сопровождавшую их ведьму в качестве предмета своих насмешек. А определив, принялись унижать стихийницу-самоучку, как называли ведьм и ведьмаков, которых власти привыкли использовать чуть ли не в качестве подручного средства. Живого средства. Ещё бы. Маги-то - аристократы. Университеты кончали. А ведьмы - самоучки, так - низшее сословие... И ничего не сделаешь, никому не пожалуешься. Сами на службу напросились. А как не напроситься, если Мирна, например, была третьей стихийницей в своём поселении? А в соседнем, близком, - ещё две лишние? Куда их столько на одном месте? Ну и примкнула к гарнизону, стоявшему в ближайшем городке. А потом её начали передавать от отряда к отряду, используя умения и навыки ведьмы, но притом не считаясь с ней во многих вопросах.
   ...Девчонка только изображала, что идёт. На деле сама даже ставить ноги полностью на землю побаивалась. Для этого ведь разогнуться надо. А у неё живот... Так и пришлось на себе её тащить к ручью, благо тот в паре шагов. Мирна усадила её на бережке так, чтобы опять можно было держаться за живот, посылая ему какие-никакие силы, и стала торопливо творить охрану вокруг Дары и нацеливать на неё силы ручья и лесных трав. Торопливо, потому что два шага к ручью - и поисковая сеть нервно задёргалась, поймав присутствие ещё двоих.
   - Дара, ты видела хоть кого-то... из наших? Живыми или мёртвыми?
   - Видела... Красимира убили. Бориса ранили, и его унесли за реку... Больше никого... Не уходи, Мирна. Пожалуйста... - прошептала Дара. - Мне страшно...
   - Вернусь быстро, - бесстрастно уверила её Мирна, незаметно вздыхая: девчонка-маг думает только о себе.
   С другой стороны - городская, в лесу почти и не бывала. Тем более - в ночном. Неудивительно, что запугана им и боится оставаться в одиночестве...
   Можно простить гонор, с каким девчонка хорохорится и старается делать вид: несмотря ни на что, всё по-прежнему. Помнится, даже командир крепостцы, Светогор, пытался оберечь лесную ведьму от нападок нахрапистых юнцов. Боевые маги тоже возмущались, требуя от школяров хотя бы уважения к летам ведьмы. Мирне за тридцать. Правда, одевалась она так, что её "за тридцать" увеличивалось едва ли не вдвое: её любовью, кроме форменного плаща, пользовались серые балахоны и невзрачные тёмные юбки, чьи края подметали землю. Правда, что бы там себе школяры ни придумывали, ведьме было плевать на их насмешки. И, кажется, именно её безразличие к их нападкам заставляло их придумывать новые изощрённые уколы - острее и болезненнее. Она терпела, внутренне неохотно ухмыляясь: "Шпыняйте, шпыняйте... Я должна терпеть ваше присутствие ровно две недели. Переживу".
   Дара не сказала о многих. Хотя выскакивала из крепостцы вместе с школярами.
   Почему? Ночь. Внезапный пожар. Суматоха. Может, живы-таки?
   ...Сделала несколько шагов под тихое поскуливание Дары в спину: "Не уходи-и..." Ничего. Не помрёт. Сейчас отсидится и сообразит заняться своей раной и сбором сил... Девчонка знала, куда шла, когда сдавала экзамены в класс боевой магии. Так что пусть не хнычет... Хватит. Пора забыть о ней и настроиться на поиск выживших.
  
   Глава вторая
  
   В лес, недавно потревоженный жестокой бойней на опушке и страхом перед дальним пожаром, возвращались привычные для него звуки: где-то хрустнула под кем-то переломившаяся ветка, где-то пробно подала голос одинокая ночная птаха, а другая так вообще заливалась, словно и не прерываясь недавно. Единственно - тихохонько пела.
   "Справа", - дремотно сообщил Янис, который, на первый или посторонний взгляд, давно и бессовестно дрых на плече Мирны. Ведьма уже устала держать руку поднятой, защищая фамильяра от встречных ветвей. Тем более руки часто вздрагивали, когда ей казалось - она вот-вот сползёт по скользкому глинистому берегу в чёрную воду, а жёстче вцепиться в те же ветви и удержаться на месте - сложное дело из-за Яниса ночью.
   Бережок чем дальше, тем больше становился непроходимым. Тальник рос так близко к воде, что промокшие ноги начинали замерзать из-за хлопавшей по ним влажной юбки, пока Мирна осторожно пробиралась краем берега.
   - Кто? Кого нашла сеть? Ты слышишь его? - прошептала она, когда её шёпот заглушил ручей, звенящей струёй падавший с подтопленных поперёк русла ветвей.
   "Двое", - невпопад ответил ястреб, но ведьма поняла его
   - Ты не ошибся? Сеть нашла двоих, но они в разных местах.
   "Сеть подсказывает только два места, а не людей!" - раздражённо возразил Янис.
   Мирна поняла - точнее, сообразила. И скривила губы. Дожили - фамильяр объясняет ей, ведьме... Зато, пока не дошли до места, можно узнать иное.
   - Оба - люди?
   Ястреб что-то проворчал, из чего Мирна заключила, что ответ - да.
   Немного посомневавшись в ответе фамильяра, Мирна быстро зашагала дальше, стараясь отрешиться от горестных и противоречивых мыслей.
   Если те двое, которых в одном месте засекла её поисковая сеть, не человек с фамильяром, а два человека, то здорово. Теперь известны судьбы Светогора, Красимира, Бориса. Найдена Дара. Она сама, Мирна, сейчас идёт к двоим. А ещё есть живой - в том месте, которое сеть указала следующим. Неизвестными пока остаются судьбы одиннадцати человек из крепости.
   К кому же она сейчас идёт? Скорее всего, там дозорные. Маги бы сразу откликнулись на прикосновение поисковой сети к себе. Ведь сеть ведьмы хоть и слабее, боевые маги должны почуять и её. Или они тоже выдохлись? Как Дара? Не верилось.
   В очередной раз опустила ногу в невидимую во тьме ловушку - в мелководье с переплетением ивовых прутьев в нём. И замерла, держась за гибкие ветви сверху.
   - Стой на месте, - сипло, но твёрдо сказали от первой искомой точки. - Мой винтарь заряжен, и я готов выстрелить в темноту, в которой ты прячешься.
   Ведьма выдохнула, узнав говорившего по голосу. Матвей! Тот дозорный, которого Светогор оставлял вместо себя, если надо было отъехать от крепостцы ненадолго. Постаралась откликнуться медлительно и тонким, повыше голоском, чтобы узнал сразу:
   - Матвей... это Мирна. Ищу выживших. Ты ранен?
   Пока поднимала намокшую юбку, перевязывая её края, чтобы не хлюпала по ногам; пока медленно, чтобы не наткнуться на что-либо острое на дне, шагала вброд через ручей к противоположному берегу, из темноты с надеждой спросили:
   - Кого ты уже нашла?
   - Только Дару. Она ранена и сидит у воды.
   - Я не ранен. Но здесь лежит этот юнец - Глеб. Кажется, он без сознания и ослабел от потери крови. Мне его не донести куда бы то ни было. Ну, если что...
   Шагнув на берег, Мирна услышала, как Янис с плеча едва слышно, но злорадно клекотнул. Глеб, верховодивший среди школяров, был главным гонителем ведьмы и её фамильяра. Хм. И тоже без сил?.. Разумно расходовать так и не научился. Слышала о том, когда ругались с ним старшие маги.
   Наступала на повреждённую ногу уже спокойнее, без страха, что ударит болью... Очутившись рядом с парнем, беспомощно лежавшим на траве, и с Матвеем, который всё ещё насторожённо держал в руках винтарь (да, именно обеими руками держал!), Мирна присела на корточки.
   - Сейчас сотворю огонь. Глаза закрой.
   Быстрое движение - Матвей вскинул руки с винтарём к лицу. А потом с долгим вздохом облегчения уставился на трепетное пламя на её пальцах. Устал без света.
   - Недалеко отсюда, в лесу, стоит заброшенный дом. Надо бы всех наших туда собрать, - выговорила она, вглядывась в ноги школяра.
   Осмотрев парня, она зло поморщилась - ещё одна морока: Глеба пытались свалить с ног, ударив по ним саблей или чем-то похожим. Ещё видна рана на голове, из-за которой он и прийти в себя не может. От потери крови не умрёт, если вскоре обработать ему раны, но передвигаться сам некоторое время он будет не в состоянии.
   - Матвей, как думаешь, сумеем дотащить туда Глеба?
   - Как ты нас нашла?
   - Поисковую сеть запустила.
   - Только я попался? Ну, с этим юнцом?
   - Нет. Впереди кто-то ещё есть. Но он чуть дальше от ручья. Поэтому пошла сначала к вам.
   Договаривая, она уже поняла, чего хочет Матвей. Он практически прикинул силы их, двоих. Глеба им даже вдвоём долго не протащить по лесному бездорожью да рядом с ручьём. Тяжёл очень уж.
   Матвей наконец опустил винтарь, оставив его в левой руке. Правая - тяжко свесилась так, что нетрудно догадаться: последние часы все нагрузки в обороне и отступлении приходились именно на неё. Сам он, невысокий и жилистый, выглядел безнадёжно утомлённым... Помолчал, бросил взгляд на школяра, рослого, тяжёлого, и вполголоса спросил:
   - Думаешь, в том доме безопасно?
   - Он далеко от опушки, - объяснила Мирна.
   Дальше говорить не стала. Матвей умный, сам продолжит: "А нелюди не боятся бегать только по краю леса. В чащобу соваться не посмеют".
   Матвей оживился.
   - А если этого здесь оставить, а самим добежать до того места, где ты второго нащупала?
   И опять она поняла его, недоговорившего: а если второй там - не раненый? С таким-то школяра легче перетащить в избушку.
   Прежде чем ответить, ведьма снова внимательно оглядела юнца. Раны только на ногах - и на голове поверхностная. Запас магических сил есть. Подумала и высказалась:
   - Оставить бы его так, чтобы не сбежал...
   И принялась за выполнение задуманного. Пришлось повозиться, чтобы парня усадить удобнее - и чтобы он понял, если в себя придёт, что с этого места уходить не надо бы. Затем привычно уже заговорила ему кровь, чтобы напрасно не лила. А потом принялась колдовать. На позу Глеба, что, сидя, он останется на этом же месте их дожидаться, Мирна рассчитывать не стала: мало ли что парень подумает, как в себя придёт. Так что свертела несколько травинок в ведьмовскую закрутку, всунула в серёдку перышко своего фамильяра и положила знак Глебу на грудь: "Жди!" Маг - он просто обязан прочитал её закрутку.
   Школяр остался полулежать, прислонённый к кустам.
   Шли - ведьма вела дозорного, слушая свою сеть и надеясь, что на неё (в неё!) наткнётся кто-то ещё из своих... Поскольку Матвей не мешал, послушно шагая следом, да ещё стараясь двигаться тихо, то, сосредоточенная на сети, Мирна вскоре поняла, что впереди маг. О чём она шёпотом и сообщила дозорному.
   - Сильный? Нет? - с надеждой спросил тот.
   - Сильный. Думаю - это Мстислав.
   Как выдохнул от облегчения Матвей - надо было слышать... Мстислав силён во всём. И магически, и физически. Матвей тоже не хлюпик, хоть и выглядит слабосильным из-за видимой худосочности. Но с Мстиславом точно не сравнится.
   - Послать ему не можешь - невидимую грамотку, что, мол, тут мы - иди к нам?
   - Я ведьма, - напомнила она, пряча улыбку. - Сил меньше, да и не такие, как у магов. Если Мстислав и ранее не ощутил касания моей сети - не уловит и посланной ему грамотки. - Она снова втихомолку усмехнулась: обычные люди по-своему обзывали все магические действа. - Пройдём ещё немного вперёд - и пошлю. Вот тогда и поймает.
   А про себя решила: нет, Мстислав должен был почувствовать её сеть. Но при одном маленьком условии - если он держит контроль над пространством, а не занимается чем-то таким, что не даёт ему почуять поисковую сеть ведьмы.
   Защищённый её рукой, Янис привстал на наплечнике и, немного потоптавшись, будто разминаясь, снова сел. Она не видела фамильяра, но прочувствовала все его движения. Тоже устал от долгого сидения на её плече? Ночью-то он спать горазд...
   Прошли ещё немного.
   Мстислав не откликался на прикосновения сети.
   Мирна уже не улыбалась в предвкушении, как они его найдут, поведут за собой, а потом заставят тащить тяжёлого Глеба...
   Что-то не так, если Мстислав не откликается.
   Янис в очередной раз привстал. На этот раз его движения были несколько иными. Он не просто потоптался, но сел непривычно - клювом не вперёд, а в сторону. Мирна даже ощутила, что его хвост слегка упёрся её в шею.
   И подняла руку.
   Матвей шёл достаточно близко, чтобы увидеть сигнал остановиться.
   - Что? - немедленно шагнул он к ней сбоку. - Что случилось?
   - Янис кого-то услышал.
   Про фамильяра ведьмы, что он чутко слышит пространство, знали все дозорные. Так что Матвей больше вопросов не задавал, а стал ждать, что будет далее.
   А ведьма постояла на месте, даже не столько вслушиваясь в лесную тишину, сколько удивляясь: сеть живых больше не показала! Потом спросила:
   - Янис? Кого ты слышишь?
   "Не понимаю. Маленькое, но дышит человеком".
   Янис не впервые говорит загадками, когда чего-то не понимает.
   - И где оно - это маленькое?
   Матвей, услышав вопрос ведьмы, вскинул глаза на ястреба. Он знал про сеть; знал, что сеть уловила лишь два места. Но доверял фамильяру, если тот сомневался, стоит ли идти на помощь кому-то маленькому. И даже попробовал догадаться:
   - А если кто из наших ранен и лежит? Но закрыт чем-то?
   Мирна-то пересказала ему слова ястреба. Теперь она попыталась представить кого-то, кто прячется, например, за кучей валежника. Ну... есть возможность, что её сеть могла и не узнать человека. Что ж. Если Матвей не возражает, придётся идти - проверять, что там прячется такое маленькое.
   Шли в сторону от выбранного пути к Мстиславу недолго. Валежника впереди оказалось и впрямь достаточно, чтобы притупить поисковую сеть. Тем более подошли слишком близко к опушке, где шаманы нелюдей могли создать своё пространство, в котором... Едва Мирна подумала о том, как похолодела от догадки: а если шаманы создали свою сеть - только не поисковую, а ловчую, в которую заманивают беглецов из сгоревшей крепости?!
   Но остановиться от этой мысли не успела. Янис резко прошагал-пропрыгал на скат её плеча и клекотнул.
   - Стой здесь... - прошелестела Мирна, оглянувшись на Матвея.
   Тот застыл средь двух берёз - винтарь наизготовку.
   А Мирна шагнула от деревьев к небольшой поляне, переходя на иное зрение. И чуть только перешла, как сообразила, что может быть маленьким, но дышать человеком. Чей-то фамильяр!
   Вернулась к удивлённому Матвею и перенесла Яниса на его плечо.
   - Я быстро... - пообещала она и чуть не побежала к месту, которое почти определила.
   Под босыми ногами хрупались гнилые ветки, и Мирна всё надеялась, что, услышав шорох её шагов, неизвестный фамильяр поднимется, чтобы разглядеть, кто бежит к нему. И тогда... Но иное зрение нигде не находило отблеска живой искры. Пока ведьма не раздвинула кусты. С трудом разглядела. Фамильяр умирал, поэтому искра его жизни еле тлела... Мирна с трудом перелезла через жёсткие ветви шиповника и присела перед маленьким зверьком.
   Глеб называл своего фамильяра диким кошаком, едва приученным к службе фамильяра. И очень гордился, что его кошак верно слушался его, несмотря на плохую приручаемость. Бахвалился, что кошак родом из дальних стран... Как же он его называл? Бахвалился - назвал по характеру. Ах да. Злюка. Говорил, что в дикой среде эти кошаки злобные и страшные, что они безжалостные охотники...
   Но сейчас Мирна с жалостью смотрела на махонького кота, больше похожего на котёнка-подростка, в тёмных пятнах по густой светлой шерсти, с полосатыми лапками. Тот лежал на боку, оскалившись в предсмертных судорогах - и в ненависти. Усилив иное зрение и понимая, что она напрасно расходует силы, ведьма внимательно осмотрела фамильяра. Переломаны задние лапы. Но почему Злюка дышит чуть уловимо? Почему его уши и нос в чёрной засыхающей крови? Взгляд невольно скользнул вокруг кошака. Сердце Мирны сжалось: буквально в двух шагах от фамильяра она заметила окровавленный ошейник. Чья-то беспощадная рука содрала его со Злюки, сдирая вместе с ним всё, за что тугой ошейник по пути через ушастую голову мог зацепиться. А потом его пнули в сторону.
   Кошак вдруг задышал громче, и в его хрипах Мирна услышала...
   Вся в слезах, ведьма погладила фамильяра по спинке, стараясь не причинить ему большей боли...
   А потом, внезапно озлобившись сама, снова резанула охотничьим ножом по своей ладони и поднесла капающую кровь к оскаленной маленькой пасти, не шёпотом, но вполголоса наговаривая заклинание на заживление.
   И, только договорив его, поняла, почему она это сделала: глаза кошака закрыты, но он начал их открывать, когда она погладила его. Пусть даже желание посмотреть, кто к нему притрагивается, дорого ему досталось. Именно потому глаза он открывал с величайшим трудом. Значит, у Злюки оставались силы, которым только чуть добавить своих - и... Что ведьма инстинктивно и сделала.
   Посидев немного перед кошаком, присматриваясь, как силы распределяются по его тельцу, Мирна вздохнула: передняя лапа пошевелилась, а оскаленная пасть медленно сомкнулась. Глаза закрылись, но не потому, что трудно их держать открытыми; не потому, что кошак продолжал умирать, а потому что фамильяр почуял себя в безопасности рядом с человеком, который самую малость, но помог ему.
   Теперь оставалось лишь придумать, как быть со зверем, чтобы перенести его... Да что там - перенести! Кошаку сейчас придётся очень плохо: впереди долгая дорога, а как его нести, если задние лапы сломаны? Боль будет сильной.
   Подумав немного, ведьма сердито качнула головой.
   Нет, не будет. Сейчас она вольёт в него силы леса - пусть чуждого ему, но готового защищать живое по слову лесной ведьмы. А когда она и Матвей дойдут до Мстислава, она заставит боевого мага закутать раненое животное в обезболивающие силы: слышала Мирна, что вроде есть такой приём у магов.
   Пришлось расстегнуть плащ, сунуть кошака в большой карман: хоть и будет колыхаться плащ на ходу, но Злюка перетерпит здесь боль от перелома. Всё мягче.
   И вернулась к Матвею.
   - Фамильяр Глеба, - коротко сообщила она ему.
   Дозорный кивнул, и Мирна сняла с его плеча своего Яниса. Тот, едва устроившись на её плече, тут же сунулся посмотреть, с чего бы это оттопыривается карман ведьминого плаща. Потом посмотрел на ведьму и довольно ехидно клекотнул. Коротко, не пожелав вступить с хозяйкой в беседу. Мол, понимай сама, как знаешь, что я сказал по-своему.
   А чего понимать? И так ясно, что ведьма обрела себе второго фамильяра, а заодно себе на голову и старого врага, только пуще прежнего злее. Кровь-то она свою, получается, отдала для ритуала. Да ещё неизвестно, будет ли Злюка ей предан: взяла-то она его ритуально - однако в мгновения его слабости. Если кошак не выдержит противоречия и откажется ей служить, придётся вернуть Глебу. А тот уж начнёт приручение заново. Если начнёт...
   В общем, не ситуация, а сплошная головная боль, с какой стороны ни посмотри.
   Продрогшие, голодные и уставшие, Матвей и Мирна дошли до тайного места, где прятался Мстислав. Остановились неподалёку, чтобы он их, обнаружив, сразу не сшиб боевым магическим ударом. И ведьма осторожно послала к нему ту самую грамотку: "Мстислав, здесь Мирна!"
   На удивление, боевой маг откликнулся спокойно: "Идите ко мне сами. Я пока занят".
   Добирались они до него долго. Убежищем своим Мстислав избрал буреломный угол леса. Треугольный участок поваленных деревьев острым клином упирался в лес. Нелюди таких мест особенно боялись. Мирна слышала - для их шаманов такие места являлись головоломками: сила, рушившая и так страшный для них лес, казалась им ужасающей. Ведьма не совсем понимала такого их представления о буреломе, потому что опять-таки слышала о чудовищных бурях, которые часто прокатывались по повреждённым землям, напрочь сметая все тамошние селения.
   Когда дозорный и ведьма перелезли последний древесный ствол к Мстиславу, боевой маг без предисловий спросил:
   - Кто ещё живой?
   Ведьма оглянулась, кивнула дозорному. Ему быстро и чётко ответил Матвей.
   Мирна во время его рассказа, словно приклеенная, оперлась всей грудью и локтями на противоположный ствол, уже вросший в землю за давностью лет. Чуть не повисла на нём. Да-а... Её силы совсем малы перед магической мощью Мстислава. А потому сейчас она с восторженным изумлением созерцала поисковую сеть боевого мага. Не чета её, слабенькой. Для такой сложности исполнения Мстислав использовал самые изощрённые заклинания, на которые обычно требуется та-акая сила... Мирна вздохнула и улыбнулась. Какое счастье, что Мстислав жив!..
   Боевой маг, между тем, прислонился к тому же стволу и вздохнул.
   - Итак... Получается... Из семерых школяров выжили двое. Видел я, как убили троих, а двоих увели на ту сторону. Двоих... Но мы говорим о выживших, так что двое оставшихся с нами выжили. Из взрослых магов я остался один. Разве что не уверен насчёт Олега. Он пропал слишком неожиданно из поля зрения. Думаю - спрятался под магической завесой... Из выживших дозорных пока знаю только о тебе, Матвей, а о погибших Светогоре и Красимире не знал. Как не знал об уведённом Борисе. Мельком видел, как сражались двое в форме. То есть дозорные. Но что с ними... вот и наращиваю сеть, чтобы убедиться, живы ли они, нет ли.
   Матвей и Мирна не сразу объяснили, чего ждут от боевого мага. Мало того - темноволосый маг занимал высокое место среди всех остальных в пограничной крепостце, так ещё и сеть тут, возле которой полагается сидеть неотрывно. Просить его о чисто физической помощи прямо-таки неудобно.
   Но, выслушав их объяснения, что им двоим трудно переправить школяров в заброшенную избу лесничего, Мстислав кивнул и сказал:
   - Подождите ещё немного. Добавлю в сеть притягивающие заклинания. Если кто-то из наших появится, метка на них останется. Если снова пропадут - всё равно их отыщем. Так что пойду потом с вами, помогу.
   Находиться рядом с уверенным человеком - это не бродить по лесу в растерянности. Так что Матвей и Мирна присели неподалёку, и ведьма показала дозорному фамильяра Глеба. Тот, осмотрев раны кошака, который оживился до такой степени, что пытался сипло рычать на него, предложил перемотать задние лапы тряпицей, чтобы при ходьбе не тряслись и не причиняли боли бедолаге. Ведьма признала совет здравым, и несколько минут они возились со Злюкой, мотая в ведьминский головной платок его лапы и его самого. Несчастный кошак только коротко и слабо шипел на своих невольных мучителей. Ему здорово повезло: Мстислав услышал их возню и, узнав, в чём дело, отдал Мирне артефакт, который, положенный в карман, рядом с кошаком, мгновенно успокоил его боль.
   Правда, боевой маг предупредил, что это обезболивание ненадолго. Но Мирна порадовалась за Злюку: "Хотя бы так!"
   Ястреб, кажется, спокойно отнёсся к тому, что теперь у его ведьмы появился ещё один питомец. Мирна подозревала, что Янис опять-таки испытывает злорадство, когда вспоминает, сколько унижений им пришлось вынести от школяров. Потому и не ревнует к Злюке. Пока.
   Наконец, Мстислав закончил совершенствовать собственную поисковую сеть, и его повели сначала к одному школяру, а уж от того - недалеко и до перепуганной и отчаявшейся в одиночестве Дары.
  
   Глава третья
  
   На обратном пути забрали Глеба. Поставили его, ничего не соображавшего из-за ушибленной головы, на ноги, и, пока Матвей и Мирна держали его чуть не на весу, Мстислав быстро закинул руку школяра себе на плечо и сам потащил его. И снова Мирна выдохнула: нет, это счастье, что Мстислав так силён!
   Далее подняли Дару, которая разрыдалась при виде появившихся: она, видно, решила, что все погибли и она осталась совсем одна в чёрном, враждебном ночью лесу. Её вели уже дозорный и ведьма. Мирна помалкивала, собиралась молчать и дальше, но не выдержала. В одном месте, неудобном для переноса, когда все трое здоровых перетащили через ручей Глеба, а потом перевели и согбенную от боли Дару, ведьма спросила:
   - Мстислав, а вдруг, пока мы здесь, там без твоего пригляда кто-то из дозорных в твою сеть попадёт? И ежели твоя метка не поможет? А он уйдёт?
   - Понимаю твою тревогу, - устало улыбнулся тот. - Не бойся, не уйдёт. От сети я тяну за собой магические нити. Если кто их заденет - сразу почувствую. А когда вернусь - разыщу сразу.
   - Благодарствую, Мстислав, - тихонько сказала Мирна.
   Перед тем как спросить, немного страшилась, что он огрызнётся на неё, напомнив, кто она - всего лишь ведьма, и кто он - сильный маг, а потому более умён и поэтому предусмотрителен. Но нет. Снизошёл, объяснил. И Мирна дала себе зарок не лезть больше со своей заботой, когда не надо.
   Зареклась - и вздохнула. А ведь впереди - свара с Глебом из-за его фамильяра.
   Когда добрались до избушки, ведомые подсказками Мирны, до горницы не дошли - в задней, хозяйственной половине избы обессиленно повалились на все обнаруженные полати и скамьи. Мстислав - единственный, кто побеспокоился развесить магические огни освещения по стенам, прежде чем устроить Глеба на топчане возле холодной печи. А Мирна уже чуть позже затеплила найденные лучины.
   Отдохнуть не получилось. Едва только расслабились, как Мстислав, усевшийся было за кухонный стол, резко поднял голову.
   - Олег позвал! - выпалил он и с досадой, смешанной с облегчением, встал из-за стола. - Живой-таки... Он не знает, где мы. Я пошёл искать его. Матвей, ты за старшего!
   - Буду! - откликнулся дозорный.
   Сначала Мирна удивилась, почему за старшего Матвей, а потом усмехнулась. Кто ж ещё. И командира часто замещал. И среди остальных самый опытный. И знает, как командовать даже в такой ситуации. Правда, призналась она себе, трудно предугадать, сумеет ли он противостоять Глебу, когда тот очнётся. Школяр и дозорных считал людьми, не стоящими уважения. А уж подчиняться им...
   Хлопнула толстая дверь избушки за спешившим из неё Мстиславом.
   Мирна, опустив глаза, осторожно осмотрелась. Она хотела в первую очередь приняться за раны Злюки. Но знала, что скажет Матвей.
   - Сумеешь их травами?.. - с привычной для него недоговорённостью спросил дозорный, наклонившись к ведьме и кивая на насторожившуюся Дару, а потом на Глеба.
   - Сумею, - ответила Мирна и встала с полатей возле печи.
   - Я схожу за водой, - проворчал Матвей. - Слышал - где-то рядом родник ли, ключ ли звенит.
   И пошёл к углу, где стояла разная скудная утварь.
   - Слева от выхода, - машинально предупредила ведьма.
   Первым делом Мирна сняла свой плащ и бережно, чтобы не навредить Злюке, повесила его в запечье. Мокрый. Пусть просушится. Вместе с кошаком. А потом взглянула на ястреба, притулившегося на крюке, вбитом между брёвнами избы.
   - Сиди, - негромко велела она и вышла, унося за собой неотрывный взгляд Дары.
   Девчонка-маг следила за ней так, точно ждала какого-то подвоха.
   Мирна перешагнула порог из тесных сеней в тающую ночь. Постояла близко к избе, нашла старую корзину - с торчащими из неё лозами, но всё ещё добротную, и заторопилась: судя по теням, которые обретали отчётливость, и впрямь скоро рассветёт. Некоторые травы надо бы собрать либо до рассвета, либо после. Так что...
   Когда она достаточно отошла от избушки, послышался новый стук двери: Матвей вышел за водой. Прошёл мимо ведьмы всего в двух шагах, не заметив её.
   Калитку во двор она оставила за собой незакрытой.
   Выждав, когда шорох и шелест его шагов растворятся в бледнеющей ночи, Мирна спокойно пошла в противоположную сторону. Найдя местечко поглуше, она огляделась и села сначала на колени, а затем легла.
   Сколько так пролежала - не знала. Но вскоре лес напитал свою ведьму силами и основными тайнами. Когда Мирна открыла глаза, тёмно-синее небо вкрадчиво поблёкло, меняя свои краски на тускловатые предутренние... Ведьма встала и огляделась, держа перед глазами образы раненых школяров и утомлённых дозорного и мага.
   ...Корзину с редкими в октябре зелёными травами, ветвями, шишками, орехами, грибами и ягодами вперемешку (не до разбирательства!) Мирна доволокла до избы с трудом, хоть далеко и не ходила. Как и ожидала, Мстислава в доме ещё не было.
   К её приходу Матвей отмыл прокопчённый в несколько слоёв сажи чугунок, а потом воспользовался оставленными ею лучинами и затопил печь, благо дрова нашлись возле порушенного крыльца.
   Дара дремала, и ведьма не стала её будить. Отраву на животе водяной дух девчонке-магу хорошо вычистил, и рана - глубокая царапина - постепенно затягивалась.
   А вот с Глебом пришлось повозиться. И очень хорошо, что Мстислав предусмотрительно так и не привёл парня в себя.
   Мирна отдала Матвею пучок отобранных трав и велела заварить его в чугунке. А пока чай, снимающий утомление, готовился, вылила готовый кипяток в другой чугунок. Матвей, с жадностью накинувшийся было на орехи и ягоды, быстро подошёл к ведьме и помог переворачивать тело школяра так, как ей надо. С его помощью ведьма обложила ноги и голову Глеба обваренными в кипятке листьями и травами, а потом обернула травы так, чтобы, двигаясь, школяр не уронил исцеляющей зелени.
   Затем подошла к Даре. Та от возни проснулась и угрюмо наблюдала, как Матвей и Мирна копошатся над Глебом. А узрев Мирну перед собой, хмуро сказала:
   - Я сама...
   - Ничего, - легко сказала ведьма. - Я только чуток тебе помогу, а дальше ты и впрямь сама.
   Не успела девчонка слова против сказать, как оказалась уложенной на полатях. Мирна уверенно задрала ей жилет и рубаху, после чего так жёстко обработала остаточные следы раны, что Дара только попискивала под её руками. Матвея Мирна на помощь не звала: знала, что сама справится, да и девчонка могла бы запротивиться открывать живот при дозорном. Тот следил за врачеванием со стороны, время от времени подкладывая найденные коряги в печь, а потом и вовсе вышел - заново принести воды. Той понадобилось много: и отмыться, и для готовки... Так что дозорный сходил к ручью не один раз, выливая принесённое в большой котёл рядом с печью.
   При нём же, вернувшемся, Дара ошарашенно высказалась:
   - Мирна, ты совсем другая... стала.
   Ведьма бы только промолчала, но за неё ответил Матвей:
   - Дык... лесная же. Хозяйкой здесь она, в лесу.
   Мирна со вздохом хмыкнула, а потом всмотрелась в окошко, занесённое давней пылью и лохматой от старости паутиной. В лесу совсем посветлело. Ведьма оглянулась на своего фамильяра и открыла входную дверь.
   - Полетай.
   Матвей помялся немного, глядя на лес в раскрытой двери, а потом махнул рукой:
   - Видел там - ручей в заводь уходит. Схожу, посмотрю. Мож, пескаришку какого добуду.
   И ушёл.
   А Мирна занялась Злюкой. Достала плащ из запечья и осторожно положила его на кухонном столе. Кошака из кармана не вынимала, чтобы лишний раз боли не причинить. Отогнула вокруг него ткань и снова принялась врачевать. В избе тихо, а потому Мирна, сосредоточенная на том, чтобы правильно собрать и уложить все переломанные косточки кошака, благо артефакт Мстислава продолжал обезболивать, аж вздрогнула, услышав вопрос Дары:
   - Это же Глебов Злюка, да?
   - Он. В кустах нашла.
   И снова тишина - только огни лучины потрескивали над столом.
   Начиная целить Злюку, Мирна дверь во двор, а значит - и в лес не закрыла. И лес всеми силами помогал ведьме справиться со сложным врачеванием. Порой Мирна впадала в настоящее забытье и словно становилась частью заглядывавшего в избу леса. Она чувствовала, как потоки то ли воздуха, то ли чего-то иного, колдовски невидимого, поправляют движения её рук, ведут их и подсказывают, что делать далее. Иным зрением она видела эти потоки, которые обвевали несчастного кошака, успокаивая его и не давая дёргаться от боли. Обвевали, успокаивая, и целительницу, чтобы и она не дёргалась и поневоле не заставляла "болезного" испытывать страдания из-за нечаянно задетых ею переломов и ранок. Да, артефакт, оставленный Мстиславом, всё ещё работал. Но Мирне иной раз казалось, что его сила растерянно замирает при мягком столкновении с силами леса. Ведьма чуяла эту растерянность, когда две силовые волны, как волны воды или воздуха, вливались друг в друга.
   Раны Злюки были сложнее, чем у Глеба и, тем более - Дары. Приходилось делать перерывы. И тогда ведьма, пошатываясь от ощутимого напряжения, выходила во двор и вновь ложилась на согнутые травы и ветви кустов. Повезло, что Матвей застрял где-то у ручья, а школяры - в основном, конечно, Дара, слишком устали от боли и пережитого ночью, чтобы встать и сделать хоть шаг по избе...
   Бездумно глядя в небо, постепенно ярко синеющее сквозь чёрные ветви деревьев, Мирна позволяла лесу наполнять себя силой, а потом возвращалась в избу. Иногда вместо перерывов, которые проводила в травах, она шла из задней избы в горницу и мокрой мешковиной убирала в ней нанесённую грязь, готовя помещение к прибытию новых гостей. А когда закончила целить Злюку, Матвей принёс немного тех самых пескаришек и сам принялся за готовку ушицы. Поворчал ещё: мол, мужская это обязанность - ушицу править! И Мирна первым делом сама кинулась к ручью и, сбросив с себя одежду, погрузилась в колюче ледяную воду, промыла грязные от лесной шелухи тёмные волосы да смыла с себя усталость, утомлённо предвидя, что вскоре вновь придётся заняться кем-то из раненых. Ждать, пока волосы высохнут, не стала. Некогда. Заплела косы, то и дело потряхивая руками, чтобы мокрые волосы ложились так, как надо. Как брезгливо она морщилась, одеваясь после мытья в старое и запылённое, - даже усмехалась потом печально, пока шла к избушке, снова собирая по пути новые травы, нужные для лЕкарства.
   И смутное предвидение оправдалось.
   Когда она распределила травы по степени нужности (часть из съедобных забросив в ушицу Матвея), когда кошак, с перевязанными лапами, с залепленными травой ранками на голове и на мордочке, был положен на прогретую печь и накормлен рыбой без косточек (Матвей выполнил своё желание и сумел обеспечить обед), вернулся Мстислав. Не один. Вместе с Олегом он привёл чуть не повисшего на них, еле стоявшего на ногах Юрия, дозорного.
   Зорко оглядевшись, Мстислав обратился к Мирне:
   - Куда нам его?
   - В горницу, - заторопилась растерявшаяся было от неожиданности ведьма (была уверена, что дозорных, кроме Матвея, в живых больше нет, разве что в плену), открывая дверь в переднюю. - Там скамья есть широкая. На неё и положите.
   Юрий был любимцем среди дозорных. Балагур и бывший церковный певчий, искусный рассказчик, он умел смешить даже тех, кто считал себя серьёзным человеком.
   А сейчас он "стоял" невообразимо бледный ("Краше в гроб кладут!" - ужаснулась Мирна), поддерживаемый двумя магами, терпеливо ожидавшими, пока ведьма смахнёт со скамьи какие-то истлевшие тряпки, которые ранее не додумалась убрать. Порой дозорный пытался поднять голову, но на полдороге она вновь бессильно падала да так, что Мирна, впервые увидевшая, что происходит с Юрием, испугалась ещё, как бы чего с шеей не случилось. Переломает позвонки - залечить такое не для её умений и сил.
   Когда дозорного уложили на скамью, Мирна быстро проговорила, встревоженно глядя на обоих магов:
   - Идите к Матвею. У него там ушица и чай, силу дающий.
   Они даже улыбнуться не сумели в ответ на её чуть ли не приказ, только кивнули и ушли. С порога, прежде чем перешагнуть, Олег, белобрысый и такой же крепыш, как Мстислав, оглянулся и глухо сказал:
   - Кровь из него пили. Сумеешь помочь?
   На этот раз кивнула она, уже склонившись над бедолагой:
   - Посмотрю. С чего начать, Олег Палыч?
   - Зови по имени, - велел тот, - обстановка сейчас не та, чтобы по отечеству. А начни с левого запястья.
   И ушёл в заднюю, дверь не закрыл, но это и к лучшему.
   Поначалу ведьма с испугом уставилась на принесённого дозорного, который-то и дышал так, будто и не дышал вовсе. Но что ещё хуже - грудь его не вздымалась, как надо бы, когда человек дышит.
   Переломы, ушибы, ранения - это одно. Но почти обескровленный человек?.. В жизни не встречала такого, хоть и слышала о том.
   Мирна только подняла руку Юрия, как глубоко вздохнула. Запястье дозорного было не то чтобы укушено - прокушено. Осторожно, внимательно вглядываясь в рану, снова вздохнула - на этот раз с облегчением: кость не прокусили. Кажется, на Юрия напала одна из тех змей, которых нелюди использовали то ли в качестве боевых, то ли таких вот диковинных фамильяров.
   Она изучала запястье Юрия и одновременно слушала, как сильно льётся вода в задней: маги умывались. И только одна мысль: среди магов есть целители - почему ни Мстислав, ни Олег не помогли Юрию?
   Наконец Мирна опомнилась: потому что из четырёх магов крепостцы именно Мстислав и Олег не целители. Они только по-своему запечатали, заговорили остатки крови из ран дозорного. Остальное сделать обязана она, ведьма.
   А опомнившись, принялась действовать так, как делала, растерявшись: сбегала к мужчинам - точнее, мимо них, к "своей" корзине. Схватила её. Сильно поуменьшившееся содержимое дополнила, бросив в неё охапку добычи, что принесла после умывания в ручье, и поволокла травы в горницу. Здесь поставила корзину возле лавки с Юрием. Затем решительно выколупала из низкого оконца мутное и грязное стёклышко. И встала между потоком свежего ветра, густо пахнувшего лесным духом - грибов и палой листвы, и скамьёй с почти обескровленным человеком.
   Осторожно заглянул Матвей, занёс чугунок с вновь вскипячённой водой и пару относительно чистых мисок. Тут же удалился, чтобы не мешаться ведьме под руками-ногами. А Мирна привычно послала навстречу лесному ветру образ Юрия...
   И через мгновения сноровисто принялась за работу. Может, предвидение ведьмовское, а может - сам лес знал, что принесут человека с единственной, но весьма сложной раной, но в корзине последняя охапка трав содержала и вытягивающие яды, и снимающие воспаление. Так что ведьма, счастливая, что не надо бежать из избы и искать новые травы, начала создавать снадобья для внутреннего приёма и для обкладывания ран на руке Юрия.
   А ещё она слушала негромкий разговор в задней избе. И становилось тревожно. Мало того - они тут малочисленные и прячутся, так ещё и почему-то Олег Палыч считает, что нелюди могут устроить для леса что-то плохое. Гнала от себя мысли о лесном пожаре, но инстинктивно понимала, что маг говорит именно о нём. Робкий голосок Дары заставил вновь вздохнуть:
   - А может, мы успеем выбраться отсюда, до того как они подожгут лес?
   - Речь не о том, - недовольно сказал Мстислав. - Речь о том, сумеем ли мы что-то сделать, чтобы лес остался в своих границах. Нет гарантий, что они таким образом не собираются увеличить собственные земли.
   - Ежели они будут стрелами огненными бить по лесу... - задумчиво сказал Матвей, и ведьма чуть не застонала, представив себе умирающий в огне лес. - Они ведь полосой встанут - редкой, потому как у них своих-то воителей не так много. Можа, сумеем их по одному-то подстрелить? Винтарей-то у нас есть маленько. Пару-тройку собьём с линии, а остальные, можа, и напугаются, сбегут. Оченно они не любят грома нашего ружейного. Как думаешь, Олег Палыч?
   - Да, подумать надо... - невпопад ответил маг. - Мстислав, что скажешь?
   - Пока шёл к тебе на зов, присмотрелся к ним. Язык-то у них почти наш... Одна группа стояла довольно близко к лесу. Насколько я понял, они чего-то там ждут. Вроде как... если на военном-то языке, наверное, даже лазутчика. А уж потом могут и поджечь.
   - Это как - лазутчика? - обеспокоился Матвей. - К нам сюда, в лес, подослали?
   - Не знаю, подослали - нет ли, но кто-то у них тут, в лесу, имеется. Будьте осторожны. Без сопровождения в лес отсюда не выходить! Меня все поняли?
   - Все, - расстроенно ответил Матвей и тут же полюбопытствовал: - Олег Палыч, а как ты Юрия-то нашего нашёл?
   - На змея наткнулся, - объяснил маг. - Тот из него кровь пил - меня не заметил. Так пил, что аж чавкал. А мне это чавканье на руку было - подобрался ближе и кортиком ему башку перерезал.
   Олег Палыч когда-то служил на военно-морском катере, так что упоминанию кортика никто не удивился.
   - Отбил в сторону змеюгу, а под ней - Юрий. Ну и принялся его тащить подальше от опушки. Эти змеи у них, кажется, связь какую-то имеют. Спрятаться не успел - а уже за нами двое бегут, со вторым змеем. Пришлось свернуть в бурелом. Туда они не осмелились влезать. А тот змей, что вторым был, вряд ли учуял наши следы. Был бы он обычным, но при нелюдях и этот стал... - Олег Палыч вздохнул.
   Потом они заговорили о не самом интересном для ведьмы: подсчитывали оружие, которое при них оставалось, и думали о кратком набеге на сгоревшую крепостцу, чтобы посмотреть, не осталось ли в ней оружия - в укромных схронах, которые Светогор доверил магам... Впрочем, насколько поняла Мирна, схроны эти, скорее всего, тоже сгорят, когда крепостца обрушится в уголь, потому как каменного в крепостце маловато - сплошное дерево...
   Усыплённый Юрий уснул мгновенно. Неудивительно - при такой-то его слабости. Ведьма закончила перевязывать ему запястье - и тихий шорох заставил её взглянуть на открытое в лес окошко. Испугаться не успела, хотя мелькнула мысль о том лазутчике, которого подозревал в лесу Мстислав. Но, вцепившись в узкий подоконник и пригнувшись под рамой, в комнату заглядывал Янис.
   "Мирна-Мирна-Мирна! Я нашёл того, который нас испугался! Пойдём со мной!"
   Вот теперь, после сообщения фамильяра, ведьма испугалась. В мозгах застряли слова Олега Палыча о лазутчике. Поэтому она укрыла Юрия ветхой тряпкой (всё теплее) и приказала Янису:
   - На плечо! Одна не пойду.
   "Ох, Юрий-Юрий-Юрий! Живой!" - обрадовался ястреб, с плеча ведьмы углядевший раненого дозорного. Юрия любили все фамильяры, и даже кошак Злюка на него не огрызался и не шипел - разве что сторонился, непривычный к ласке. Очень уж добродушен был дозорный со всеми птицами и зверьём магов и ведьмы, любил с ними повозиться и даже поиграть.
   Мирна вставила стёклышко в дряхлые рамы оконца и вышла из горницы.
   - Юрий выживет, - доложила она, глядя на усталых и засыпающих после сумасшедшей ночи магов и дозорного. - У меня тут Янис говорит, что нашёл живого из наших. Он недалеко.
   - Человек? Фамильяр? - уточнил Мстислав, чуть поморщившись.
   Мирна поняла мага: кажется, он единственный набегался так много, что вот-вот свалится с ног и заснёт на том же месте. Ей-то легче: успела на лесных травах полежать и сил набраться.
   Она вопросительно взглянула на Яниса.
   "Зверь", - клекотнул тот.
   - Фамильяр.
   - Он в самом деле близко?
   - Янис предложил мне сходить за ним, - объяснила ведьма. - Значит, он думает, я и одна могу его привести сюда. Пойду? - испросила она разрешения.
   - Если ты с Янисом, он же предупредит тебя об опасности? - проговорил Мстислав. - Или мне выйти с тобой?
   - Нет-нет! Я сама сбегаю, - торопливо отказалась от сопровождения Мирна.
   И быстро и в самом деле пробежала мимо мужчин к входной двери, придерживая на плече фамильяра. По пути проследила: Дара сидела, иногда трогая свой живот, словно не веря, что он больше не болит. "Лучше бы занялась восстановлением магических сил", - сердито подумала ведьма, переступая порог. Глеб как был ею уложен, так и не сдвинулся с места. Пусть. Пусть отоспится, а уж потом она ему повязки из трав сменит. Дня два, а то и одного достаточно - а там и сам встанет... Жаль, к кошаку в запечье не заглянула - как он там, на печных камнях, Матвеем прогретых. Ладно, потом успеет.
   Лишь однажды мелькнула опаска: а если там, куда позвал Янис, зверь большой? Сумеет ли она дотащить его до избушки лесничего? Ежели раненый-то... И по дороге принялась вспоминать, кого мог найти Янис.
   Долго не прошли.
   Чуть не упала, когда ястреб сильно оттолкнулся от наплечника, слетев со своего "насеста" и тут же ринувшись в ближайшие кусты. Значит, пока неизвестный, фамильяр и сам шёл к лесному жилищу? Янис из кустов помалкивал - тоже страшился издавать лишний раз клёкот, когда враг неподалёку.
   - Ух ты... - почтительно сказала Мирна, сунувшись в кусты и созерцая громадного чёрного пса, чья квадратная морда немедленно поднялась посмотреть на того, кто вторгся в его укрытие. - Макс? Макс! Ты ранен? Узнаёшь меня? Идём-ка со мной. Здесь недалеко дом есть. Там тебя накормят, а я осмотрю, если тебе будет нужна моя помощь.
   Короткошёрстный громадина-пёс с трудом поднялся на лапы, обнаружив тем самым довольно внушительную рану на боку.
   - Выбирайся-ка на тропу, - тихонько велела ему Мирна. - Я тебе порез-то осмотрю на свету, а потом пойдём в дом.
   Пёс, пошатываясь, вышел на тропу. Рана и впрямь была внушительной, но такую этот громадина мог бы вытерпеть до времени помощи. Значит, его шатание связано с чем-то другим. Вспомнив плачущую Дару, Мирна насупилась. Пёс принадлежал третьему из четырёх крепостных боевых магов - Ингвару. Единственному из магов, кто работал вместе с фамильяром.
   Так не сотворили ли шаманы нелюдей с этим псом ту же штуку, что с Дарой и Найдой, выкачав через пса силу мага - а то и наоборот?
   - Потерпи, - попросила Мирна, вставая перед Максом на колени и насторожённо обнимая его за шею, одновременно перепосылая ему силы и стараясь разглядеть, что именно произошло с псом и его хозяином. - Сейчас отдохнёшь...
   Посидев на коленях перед обнимаемым чужим фамильяром (ястреб не возражал против такой помощи чужому), она встала и медленно пошла по тропе, то и дело оглядываясь на бредущего следом за ней пса. Только свернули по тропе к дому, как навстречу им поднялся Мстислав. Кажется, он вышел ждать их, чтобы сразу узнать все новости. И с надеждой потянулся к Мирне:
   - Что? Что с Ингваром?
   - Они выкачали из него все силы, - сухо от горечи ответила ведьма. - В качестве добычи он был им не нужен. А когда он умер...
   И расплакалась.
   Неожиданно Мстислав шагнул к ней и обнял, прижимая к себе.
   - Прости, Мирна. Но теперь вся надежда на тебя и твоё умение читать лес. Не надо бы слабеть тебе. Успокойся побыстрее. Нам нужна ты сильной и легко слышащей всё, что происходит в лесу. Успокойся.
   Он разомкнул поддерживающие объятия и подошёл к Максу. Пёс тяжело дышал, но его глаза уже смотрели жёстко - после помощи от ведьмы, - без поволоки тусклой немощи. И он не возражал, когда маг взял его за ошейник и ввёл в избушку.
  
   Глава четвёртая
  
   Немного смущённая неожиданной лаской, пусть даже ощутимо дружеской (но ведь от самого сильного мага крепости!), Мирна вошла в дом. Прежде чем закрыть за собой дверь, оглянулась. Что-то странное блеснуло у порога со стороны леса. Не сразу поняла, пока не разглядела: за то короткое время, пока её не было, маги поставили вокруг избушки такую мощную защиту, что даже она, ведьма, сумела различить в ней некоторые магические знаки.
   Янис потоптался на её плече.
   - Ты голоден? - прошептала Мирна.
   "Я поймал трёх мышей".
   Иногда фамильяр любил не напрямую отвечать на вопросы своей ведьмы.
   - Ты молодец.
   "Знаю, - барски самодовольно ответил ястреб. - Хочешь? Я тому, шерстяному, тоже наловлю?"
   Она не сразу поняла, что Янис имел в виду кошака. С сомнением напомнила:
   - Макс тоже, наверное, голоден.
   "Здесь богатое место для мышиной охоты! - воодушевлённо заявил фамильяр. - Скажи только - и я им обоим столько мышей натаскаю, что..."
   Его перебил Матвей. Он выглянул в тесные сени и позвал:
   - Мирна, там этот, школяр в себя пришёл. Глеб который. Ругается что-то из-за ног.
   И с сочувствием похлопал Мирну по плечу: тоже знал, как школяры к ней относятся.
   Неохотно она вошла в избу. Уже перешагивая высокий порог, услышала чуть ли не змеиное шипение пополам с порыкиванием:
   - Что ты мне здесь налепила, скудоумища лесная?! Снимай своё сено!..
   Мужчин в хозяйственной задней не было - перешли в переднюю, в горницу. Правда, дверь оставили незакрытой, так что из горницы доносилось деловитое бормотание, а порой и споры, судя по отчётливым словам, сказанным голосом слегка выше... Может, школяр, уже сидевший на полатях, оттого и озверел, что взрослые маги не пригласили его с собой, а потому вполголоса и сыпал ругательствами?.. Испуганная силой его злости, Дара затаилась на своей скамье напротив, отодвинувшись на её край - так, чтобы не попадать Глебу на глаза.
   Ведьма встала перед болезным и только тихонько осведомилась:
   - Всё сено снимать?
   - Вс-с-сё-о... - зашипел разъярённый из-за её спокойствия школяр.
   Уже молча она опустилась перед ним на корточки. Только мельком подумала, а потом ещё и мысленно улыбнулась сама же над собой от этой думки: "Мог бы и лечь, чтобы мне удобнее было и быстрее убирать травы... Ага, чтобы мне удобнее..."
   Сверху листья и травы подсохли. А чем ближе к ранам-порезам ниже колена, там они оставались влажными. От движения снять их распадались на лоскуты. Мирна старалась убирать растительную нашлёпку осторожно, чтобы - не дай бог! - не причинить боли. Но иногда этого очень хотелось - рвануть прилипший компресс вместе с приставшей к ней сукровицей и выходившим гноем: очень уж нехорошо продолжал браниться школяр. Но ведьма осторожничала и только в душе привычно недоумевала: как же такой видный, писаный красавец может вести себя настолько неприглядно? Смотришь на него, пока рот закрыл - ну не ангел ли! А рот открыл - шипеть да сквозь зубы материться вздумал! - наверное, даже чёрт в аду - и тот краше выглядит!
   Траву да листья с нашлёпки ведьма складывала сбоку, на пол, чтобы потом сразу убрать. Сосредоточенная на деле, иногда не слыша злобного бурчания сверху, она успевала пожалеть парня: все травы потребовал убрать! А ведь среди них обезболивающие! Порезы-то у Глеба хоть и неопасные, но глубокие. Оставить их без трав - поначалу ничего, а потом-то взвоют!
   Положила очередную часть травяных компрессов рядом, снова повернулась к Глебу - обобрать с ноги мелкие остатки... И получила такой сильный удар в грудь, что грохнулась всем телом на пол. Хорошо - босой ногой бил: сапоги-то с него сразу сняли, как на полати положили. Да только Мирна упала неловко, боком - на руку. Плечо будто взорвалось болью!
   Два вскрика: женский от боли и девичий от неожиданности - немедленно привлекли внимание мужчин из горницы, откуда они добежали в заднюю половину избы.
   Первым к Мирне подскочил Матвей. Он и стоял-то близко к порогу, чтобы слышать, о чём говорят маги, и поглядывать за тем, что происходит возле печи.
   - Что случилось?! - рявкнул Олег Палыч и, жёстко оглядевшись, повелительно протянул руку к ястребу, который с бревенчатой стены оторопело созерцал происходящее. Янис послушно слетел к магу на кисть, одетую в кожаную перчатку.
   Пока Матвей помогал Мирне встать, Олег Палыч успел пересказать Мстиславу виденное ведьминым фамильяром.
   Мирна, стараясь не опираться на руки Матвея, взглянула на Глеба, чей рот, уродливо изогнувшись, злорадно ухмылялся. И этот рот ведьму изрядно напугал: таким ужасающим она школяра ещё не видела.
   И - ахнула, когда шагнул к Глебу Мстислав - и изба будто в мгновение обезлюдела... Такая тишина в ней наступила: после хлёсткой оплеухи мага голова школяра мотнулась, затылком ударившись о печь за спиной. Ошарашенно глядя на Мстислава, который брезгливо потряхивал всей кистью, Глеб всё же быстро пришёл в себя и завыл:
   - Вы не знаете, с кем вы... Вы не смеете даже коснуться меня! Я пожалуюсь батюшке - и тогда вы!.. Вас!..
   - Бар-чук! - словно сплюнул Мстислав. - Сколько говорил брату, чтобы на границу не слали... - он помедлил, тоже скривив рот, прежде чем презрительно выпалить: - Всяких породистых сынков!
   И отвернулся уйти в горницу. Олег Палыч подсадил Яниса на крюк, торчавший между брёвен сруба, и ушёл следом, провожаемый изрыгаемыми проклятиями школяра.
   Матвей торопливо довёл (хоть Мирна и не нуждалась в том) ведьму до скамьи, на которой сидела, сжавшись, обомлевшая Дара. Сам же бросился к злющему Глебу, внезапно и вполголоса увещевая разбушевавшегося школяра:
   - Глеб Савельич! Не кричите, батюшка!
   - Что-о?! - чуть не до потолка взвился тот. - Ещё ты мне указывать будешь, что я должен, а что - нет?!
   Но со следующими словами дозорного, сказанными шёпотом, Глеба будто закаменеть заставили:
   - Да ведь оба княжича - ладно, если только до суда доведут! А если убьют да под кустом закопают, чтобы не возиться с тобой?! И ладно - ещё закопают! А ежели под кустом живым бросят - зверю да птице на прокорм?! Пока сюда армейские на помощь придут, здесь дела такие, что никто и разбираться не будет, что с тобой содеялось! А с княжичей-то какой спрос будет? Никакого! Утихомирься, батюшка, Глеб Савельич! Не призывай на свою голову гнева старших! Охолонись-ка!
   Дозорный был убедителен.
   За время, проведённое в избе лесничего, Глеб уже пришёл в себя, и на его лице более или менее заиграли живые краски. Но сейчас он побледнел, сровнявшись цветом лица со скудной побелкой печи. Обескровленными губами он пробормотал, перебивая тихие причитания Матвея, будто пробуя на вкус имена магов вместе с их отчествами:
   - Олег... Палыч?.. Мстислав... Никитич?.. О-ох, что я натворил...
   Мирна взглянула на Дару, чей рот округлился жалобным бубликом. Девушка, в отличие от школяра, пока ещё не поняла, что именно произошло. Но даже ведьма знала, что среди самых учёных магов на границе, изучая "ту сторону", часто бывают представители царской семьи, которым Глеб сейчас самонадеянно и нахамил. Мирна-то сама давно угадала, кто среди четырёх магов есть кто.
   Ведьма тяжело встала со скамьи. Плечо, на которое она неловко упала, побаливало. Но Мирна убрала остатки трав с колена притихшего Глеба, а потом сменила растительную нашлёпку на животе Дары. Подошла к Матвею, который, пригорюнившись, глядел на школяра, отдала ему маленькую миску с натёртыми отварными травами и велела:
   - Намажь Максу бок. Не бойся. Не щиплет - Макс злиться не будет.
   - А ты куда? - вскинулся дозорный.
   - Трав добрать.
   Ни на кого больше не глядя, не обращая внимания, но и сама стараясь быть незаметной, она зашла в запечье и забрала с сухих и всё ещё тёплых камней Злюку. Тот ослабел до такой степени, что не протестовал. На выходе ведьма оглянулась и шире открыла дверь. Янис первым вылетел в лес.
   "О Максе я позаботилась, - думала Мирна, бредя по лесной тропинке от дома. - Матвей умеет обращаться с зверем, кормил его не раз - справится. А маги помогут собачине силы восстановить. А я... отдохну маленько. Подремать бы..."
   Грудь после удара Глеба болела и ныла. Плечо не чувствовалось, пока не сделаешь рукой некоторых движений. Хотелось лечь на что-то мягкое, чтобы удобнее пристроить руку и некоторое время не дышать слишком часто. Но на плече Янис, а в руках обмякший кошак Злюка, переломы которого, туго стянутые лубком, тоже надо бы посмотреть, а пока она их смотрит...
   Побрела от тропы в сторону. Сколько шла - не помнила, но притом не боялась заблудиться: ведьма всегда найдёт путь домой по собственным следам, что остаются висеть в воздухе, видные только для неё. Скоро вышла на маленькую полянку и хмыкнула при виде трёх пней с неровной, но удобной для сидения поверхностью.
   Постояла между двумя пнями, выбирая, какой удобнее.
   - Янис, а здесь есть мышиные места? - намекнула она на недавний разговор.
   Не ответив, ястреб метнулся вверх и пропал среди ветвей берёзы.
   - Ну а мы с тобой сейчас разберёмся, как у тебя раны заживают, - сказала Мирна Злюке и положила его на самый широкий пень с ровной поверхностью.
   Сама устроилась перед ним на коленях, лишь раз вспомнив, как сидела на корточках перед Глебом. И усмехнулась: "А теперь - на коленях перед его бывшим фамильяром! Совпадение? Игра судьбы?"
   Пустые измышления быстро отошли в сторону, едва ведьма шутливо и мягко ткнула пальцем в нос Злюки. И внутренне собралась: нос кошака сухой и горячий. Она плохо позаботилась о его ранах?
   Быстро сняла тряпочки, которыми удерживала травы на ранах, потом осторожно размотала полоски ткани и убрала древесную кору, удерживавшую кости задних лап в одном положении. Нигде нагноений нет. На взгляд ведьмы, раны заживали. Правда, о-очень медленно.
   И, только когда Мирна догадалась погладить кошака, мгновенно пальцами учуяла, откуда у него такое равнодушие ко всему, что происходит вокруг. Одни кости! Густая шерсть скрывала, что Злюка страшно голоден!
   Поднапрягшись, вспомнила, как Глеб говорил:
   - Чтобы Злюка был воином, кормить его надо от пуза!
   А бедный кошак уже несколько часов почти ничего не ел!.. Да и это "почти" относится лишь к махонькому кусочку варёной рыбки из ушицы Матвея.
   Только она сменила травы на ранах Злюки, только взяла его к себе на колени, как тут же ей на ноги свалился маленький и мягкий предмет.
   Над головой Мирны раздался победный клёкот Яниса. Пока ведьма соображала, что к чему, из-под её руки вывернулся Злюка, который с рычанием выбросил вперёд лапу с распяленными когтями и резким рывком подтащил к себе пойманную ястребом мышь. Изумлённой ведьме показалось - он сожрал её в два куса! И... Мирна чуть не расхохоталась, когда кошак начал стараться поднять ушастую голову к небу! В ожидании нового вкусного чуда!
   Янис не разочаровал. Каждые несколько минут он исправно доставлял ведьме мышей, которых Злюка торопливо жрал, хрустя косточками. Мирна, вспомнив, каким она его нашла, даже немного испугалась за его зубы. Но постепенно ею овладело впечатление, что с каждой сожранной мышью у кошака зубы становятся крепче, так что следующая "небесная дичь" обычно исчезала в его чреве быстрее, чем предыдущая. Впрочем... Мирна сбилась со счёта. Кажется, после шестой или седьмой Злюка встал на лапы и посмотрел вниз с её коленей... Мирна внимательно следила за ним. От взрослых магов она слышала словечко "регенерация". Кажется, с кошаком происходила та самая... ну, которую не выговоришь. И, судя по её наблюдениям, Злюка уже не тащил за собой задние лапы, а пытался идти.
   Посидев, подумав, ведьма, подхватила кошака за набитое мышами пузо и с предосторожностями поставила его на землю. У корней ему было неуютно, так что, не убравшая ладони с его тельца, Мирна снова подняла его, опустив затем чуть дальше, где была ровной земля, а травы не скрывали маленького зверя.
   Очередная добыча Яниса свалилась прямо перед носом Злюки. Тот рванул к ней, и Мирна только покачала головой: "Неужто до сих пор не наелся?". Но, подтащив к себе новую порцию дивного обеда, Злюка только что не лёг на неё. И огляделся.
   - Янис! - позвала ведьма, запрокинув голову к небу. - Хватит пока! Спасибо!
   Ястреб сел на своё место на её плече. Хорошо, что на здоровом.
   Мирна сползла с пня и устроилась так, чтобы спиной и головой опираться о его верхний край. Расслабила руки, расслабилась сама до такой степени, чтобы стать частью леса... И стала засыпать, рассчитывая проснуться если не здоровой, то хотя бы с ослабленной болью. В дремоте, которая первоначально овладела ею, она почувствовала, как ястреб спрыгнул с её плеча на пень. Зато ей на ноги, а потом и на живот, причиняя небольшую боль когтями, влез кошак. Она опустила руку на его спинку и заснула.
   Глаза открыла ближе к сумеркам. Осенний лес шелестел листом опавшим и тем, что ещё не сорвало с деревьев, свистел птичьим свистом, поскрипывал всем, чем мог...
   Первым делом Мирна глубоко вздохнула. Боль в груди не отзывалась - и она с благодарностью взглянула вокруг. Лес опять помог своей ведьме. Потом подвигала плечом и несколько раз подняла руку и помахала ею в стороны. Боль немного ощущалась, но была терпимой... Яниса рядом не оказалось. Зато кошак Злюка, про которого она думала, что он сбежит во время её сна, беспечно дрых на её коленях. Судя по его полегчавшему тельцу, он успел освободиться от переваренного и наверняка готов к новому приёму пищи.
   "Мирна-Мирна-Мирна!"
   Она снова задрала голову.
   Крутой поворот - и ястреб сел на край пня, разбудив кошака, который что-то недовольно проворчал, но вздохнул и уставился на Яниса. Фамильяры и ранее были знакомы "шапочно", так что Мирна надеялась, что ей не придётся знакомить их и пояснять, что теперь они всегда будут служить ей на пару.
   - Ты что-то увидел, Янис?
   "Что-то! - подтвердил ястреб. - А ты знаешь, что мы недалеко от опушки? Я нашёл труп в глине!"
   Ведьма застыла. Попробовала вдуматься в мысленные слова фамильяра, но покачала головой. Янис иногда слишком краток в своих сообщениях.
   - Откуда в лесу глина? - медленно спросила она.
   "Там когда-то ручей был, - легкомысленно ответил ястреб. - Подмыл небольшой холм, и теперь там овраг. Труп лежит внизу".
   - И чем тебя заинтересовал этот труп?
   Кошак привстал и тоже уставился на ястреба. Между прочим, последней мыши при Злюке не было. Сожрал? И... Почему кошака заинтересовал труп? Он опять голоден?
   "А он немного живой. Но скоро будет совсем сдохший".
   - То есть он... умирает?
   Ведьма поняла, что труп не из своих. Янис своих не столько любил, сколько знал каждого и не отнёсся бы так неуважительно к погибшим. Хм. "Немного живой".
   Надо посмотреть. И всё-таки... Трупов везде хоть и не десятками, но почему именно этот заинтересовал Яниса?
   - Покажи!
   После этого приказа Злюка спрыгнул с её коленей и всем своим видом показал, что готов идти рядом с новой хозяйкой. И Мирна снова притаённо вздохнула, предчувствуя новый скандал с Глебом.
   А Янис слетел с края пенька на наплечник и развернулся клювом вперёд. Дороги ястреб обычно запоминал легко. Так что Мирна полностью доверилась своему фамильяру, который теперь становился проводником к глинистому оврагу.
   Овраг нашёлся неподалёку. Причём совсем не овраг, а овражек. Так - обрыв на три метра высотой, на который ведьма влезла и села на колени, созерцая полузалепленное глиной тело внизу. "И как Янис разглядел с высоты, что он ещё жив?" Ибо глина была не простой, а болотистой - явление редкое, но бывает. Не зыбь, конечно, но будущий труп она неспешно и неумолимо топила в себе. Руки-ноги, во всяком случае, уже наполовину погрузились в топь.
   С края овражного обрыва Мирна внимательно оглядела лежавшего внизу мужчину в чёрном, наверное, плаще. Осенние сумерки начинали играть цветом, скрывая настоящий. Лежал мужчина на животе, одной щекой упираясь в глину. На голове то, что горожане называют капюшоном.
   Понаблюдала немного с обрывистого края и пришла к выводу: да, глина постепенно затягивает мужчину в глубину своего маленького, но опасного болотца.
   - Янис, ты не разглядел сверху, с которой стороны к нему можно подойти?
   Сидевший рядом кошак повернул голову посмотреть на ястреба.
   "Со стороны спины можно, - откликнулся Янис, чуть склонившийся с её плеча, чтобы разглядеть умирающего. - Там не настолько топко".
   - Я оставлю вас здесь и подойду к нему, - решила Мирна. - Сидите и никуда не уходите.
   "Ведьма, у тебя голова нездоровая?! - возмутился Янис. - Зачем тебе к нему?"
   - Хочу убедиться, что он и впрямь умирает.
   Фамильяры переглянулись, и Злюка на удивление низким голосом спросил:
   "А если это ловушка?"
   - Ради такой ловушки он погружается в глину? - поддразнила она обоих фамильяров. А потом, став серьёзнее, сказала: - Если это ловушка и он встанет, ты, Янис, выклюешь ему глаза.
   В ответ Янис говорить не стал, но послал ощущение брезгливости.
   Ведьма усмехнулась: фамильяр грязи не любил.
   Она сбежала с края обрыва и уже неторопливо дошла до места, с которого можно рассмотреть, что происходит с "немного живым трупом". Каждый шаг выверяла, чтобы самой не утонуть в вязкой глине. Чуть очутилась поблизости, присела перед телом осмотреть и решиться на что-то: спасти или добить, благо есть чем. Нож-то с собой.
   Приподняла краешек капюшона и затаила дыхание. Мужчина смотрел, скосившись на неё. Она видела один глаз, сияющий даже в сумраке прозрачной синевой. Видела кожу, залепленную глиной, и тяжёлый рот с беспомощно опущенными уголками. И не могла понять, почему он не вскакивает и не бросается на неё с оружием.
   Даже не пошевельнулся!
   - Ты не можешь встать? - наконец нерешительно спросила она, глядя на него.
   Не ответил.
   Но ведь язык он должен понимать? Или у них уже свой? Изменённый? Вроде кто-то из старших магов говорил, что сумел их понять.
   Затем она сообразила, что должна бы осмотреть его всего. Сначала её внимание привлёк его плащ, которым мужчина словно укрылся с головы до пят. Естественно, сморщенный и в складках. А ещё - грязи на нём!.. Так что сразу-то и не поймёшь, что с его хозяином. Но, когда ведьма вооружилась иным взглядом во всю силу, она протянула руку, не веря: под плащом, на спине, пряталась рана. Огнестрельная. Небольшая. Но она находилась рядом с позвоночником, и пуля, кажется, немного задела его. Лёгкой рана была бы, если бы не позвоночник. Мужчина-нелюдь умирал не от ранения, а из-за того что рана лишила его возможности двигаться, и потому личная ловушка из глинистого болота вкрадчиво топила его. В общем, он парализован.
   Потрогав своё плечо, Мирна насупилась и сначала неуверенно взялась, а потом и вовсе вцепилась в плечи мужчины и потащила его на себя, пытаясь выволочь тело на сухое место. От тяжести ноги её немедленно начали увязать в топком месте, а тело нелюдя так и не стронулось с места.
   - Мне тебя не вытащить, - безнадёжно сказала она.
   "А зачем он тебе?" - удивился Злюка, который невесть когда успел спуститься с овражного обрывчика.
   - Пока не знаю, - тоже удивляясь, но самой себе, ответила Мирна. - Но чую, что надо... нужен.
   "У него нос уже в глину воткнулся, - заметил кошак. - Задохнётся скоро".
   Мирна снова заглянула под капюшон.
   Нелюдь и правда вот-вот не сумеет дышать. Надо бы поторопиться хоть что-то предпринять. Ведьма оглянулась на кустарники вокруг этой глинистой ловушки.
   - Тащить я его не могу, но дышать заставлю, - хмуро сказала она и поспешила к кустам. Здесь она наломала длинные прутья, которые сложила пучком и сумела сунуть под подбородок нелюдя. Уж голову-то она смогла ему поднять. И вот когда она сумела это сделать, и мелькнула великолепная мысль.
   - Янис, Олег Палыч тебя легко читает?
   "Легко".
   - Лети к нему и расскажи про этого. А мы со Злюкой посторожим его, чтобы в живых оставался.
   "Просто рассказать?"
   - Лучше, конечно, сразу привести его сюда. И не одного бы. Один Олег Палыч не сумеет дотащить его до избы. Сумеешь ему всю дорогу показать-объяснить?
   "Это-то сумею, - с недоумением ответил фамильяр. - Я не понимаю, на что этот нам?"
   - Янис, пожалуйста, лети! Я объясню, зачем он нам, когда придут маги. Они скажут, что я придумала правильно!
   Ей показалось, фамильяр пожал плечами. А может, он их просто расправил, прежде чем взлететь. И пропал в сумерках осеннего леса. А Злюка остался при нелюде, пока Мирна снова и снова бегала к кустам и ломала ветви, потихоньку подкладывая их потом под неподвижное тело, под грудь, и не давая ему уйти в глинистую трясину.
   В лесу почти стемнело, когда она, наконец, услышала торопливые тяжёлые шаги двух мужчин.
   - Мирна? - позвали её голосом Мстислава.
   - Идите сюда! - откликнулась она. - Мы со Злюкой здесь!
   Ещё она предупредила, что трясина здесь весьма обманчивая. И вот мужчины окружили её и мужчину-нелюдя, выслушали, как тот был найден. И Олег первым задал вопрос Яниса:
   - Ну и добила бы его, если жаль. Зачем он нам?
   - Вы не понимаете! - с жаром сказала ведьма. - Это тот самый лазутчик, которого ждут, чтобы потом поджечь лес! Тот самый!
   Маги переглянулись.
   - Ты хочешь сказать... пока он не выйдет из леса, они не будут поджигать?..
   - Именно! - радостно сказала она.
   - Но ведь мы можем его убить, и тогда...
   Ведьма покачала головой.
   - А если у них шаманы с оберегами на нём связаны? Они же сразу поймут, что он мёртв, и тогда сразу пустят огонь по лесу, дожидаться не будут.
   Через полчаса, соорудив из прутьев и жердей нечто вроде носилок, маги несли вынутого из трясины лазутчика к избе.
  
   Глава пятая
  
   До тропы мужчины несли носилки, чертыхаясь чуть ли не через шаг-другой. На тропе же маги замолчали, зато прибавили ходу. Мирна торопилась за ними, стараясь не отставать. Но, хоть и шагала налегке, в отличие от них, отставала много. Янис-то, показывая обратный путь, устроился на плече Олега, который шёл впереди всех. А вот кошак заявил о независимости, сказав, что хочет идти сам. Вот и приходилось идти с оглядкой на него, который торопливо семенил следом, но угнаться за людьми не мог. Лапки-то коротковаты.
   Мирна не выдержала и присела на корточки в ожидании, когда Злюка приблизится.
   - Извини, Злюка, но уже темно. А идти - ещё порядочно. Возьму тебя на руки. Иначе совсем отстанем от магов.
   "Возьми, - согласился кошак. - Только подними не сразу. Меня тошнит, когда резко поднимают".
   Ведьма представила, что это её грубо вздёрнули наверх, - и у неё перехватило дыхание. Фу... Неудивительно, что Злюку тошнило от такого. И она же вспомнила, как Глеб с земли буквально забрасывал кошака себе на плечо.
   Так что, впечатлённая личными бедами кошака, Мирна потихоньку подняла его "на ручки" - точнее, ладонью под живот и боком прижимая его к себе, чтобы не потревожить задние лапы. И только затем бросилась догонять мужчин. Пока бежала, снова всё думала о том, как обозлится Глеб при виде "своего" кошака на её руках... А уж когда узнает, что Злюка теперь не его фамильяр...
   Но ведьма догнала магов, и мысли свернули на иное. Мужчины не спали предыдущую ночь вторжения нелюдей, устали, а она им ещё заботы задала!..
   Долго убиваться из-за дурной вины (и нелюдь нужен, и своих-то магов жаль!) не удалось. Маги уже в чёрных сумерках вошли в узкий двор, но почему-то не вошли в дом, а потащили свою добычу куда-то справа от него.
   - А куда?.. - растерялась ведьма.
   - Мы обследовали дом, - не оборачиваясь к ней, ответил Мстислав. - Здесь, сбоку, кажется, нашли сенник. Там-то и оставим. В дом уж точно... приглашать не будем.
   - Но... - совсем смутилась Мирна.
   - Устроим дежурство возле него, - успокоил её маг. - Без внимания такую личность оставлять нельзя.
   Сенник оказался маленьким сараюшкой. Причём очень низким: мужчины вошли в него, на всякий случай пригибаясь, хоть дощатый потолок и был немного выше их роста. Повезло, что одна стена могла похвастать двумя широкими и далеко отстоящими друг от друга полками. Наверное, лесничий здесь сушил своё сено. На нижней полке высились небольшие холмики трухи - видимо, от давней усохшей травы.
   Мирна, согнувшись, залезла на эту полку и быстро смахнула труху на пол.
   Нелюдя уложили сюда же, так же животом вниз. Олег, развесив по сеннику магические огни, хмуро сказал:
   - Ну что... Посмотрим, что за дичь свалилась нам на головы.
   Дичь... Свалилась... Мирна непроизвольно вспомнила, как Янис разжимал когти, пролетая над нею, и мыши падали чуть ли не ей самой на голову. От смешка удержалась. А потом и вовсе притихла и постаралась стать невидимкой, вспомнив кое-что. Там, на болотце, маги не осмотрели нелюдя. И теперь она начинала страшиться: а вдруг он не лазутчик? Вдруг он из обычных воинов? Грош цена тогда ему, как невольному спасителю леса.
   Между тем маги переглянулись и первым делом сняли с нелюдя его плащ-накидку с капюшоном. Снимали не спеша, время от времени приподнимая нелюдя, чтобы вытащить из-под него застрявшие под его телом края одежды... А Мирна неожиданно поёжилась. Представила, каково нелюдю. Беззащитный, пальцем двинуть не может. Он ещё на болотце, вероятно, ждал, что его убьют. А принесли в странное для него, закрытое со всех сторон место... Мирна прикусила губу: а если он теперь в душе вспыхнул надеждой, что его излечат?.. И сам же наверняка терзается сомнениями: как же - вылечат! Он пришёл к этим людям с бедой - со смертью и огнём, а они его - лечить?!
   - Подними ему руку, - сказал Олег Палыч, склонившийся над нелюдем. - Ох, а глины на нём... Ещё и засыхать начала... Ладно. Заканчиваем.
   Когда плащ с нелюдя стянули, он был брезгливо скомкан и отброшен под полку, на которой тот лежал. Подозвали ведьму "полюбоваться" на нелюдя.
   - Когда твой Янис позвал в дорогу, крепко сомневались, - признался Мстислав, улыбаясь ястребу, сидевшему на верхней полке вместе с усаженным тут же кошаком. - А тут... Нет, ты полюбуйся на него!.. Шамана же отхватили! Да ещё явно из влиятельных!
   Лежавший на полке мужчина был одет в нечто вроде рубахи из тонкой и мягкой кожи и в штаны - из кожи, более грубо выделанной. На ногах - что-то напоминающее ботинки с мехом поверх. Но не его одежда восхитила всех.
   Сейчас разбросанные по доскам полки, блестели в свете магических огней прозрачные бусины, собранные в своеобразную цепь, на конце которой оказался кулон с изображением солнца. Мирна чуть не ахнула, разглядев: у неё тоже имелось два кольца с почти таким же, древним изображением Солнца. Этих цепочек на шее мужчины было несколько. И даже Олег удивился, слегка приподняв кулон:
   - Ты посмотри... - качая головой, произнёс он. - Они там начинают с того же, что было и у нас в древней истории! Солнце-то выбито как на старинных украшениях...
   И замолчал, с интересом исследователя присматриваясь ко всему тому, что было на нелюде. Его и остальных внимание привлекли длинные, кажется, чёрные (в магических огнях точно не скажешь) волосы пленника - вразброс в них тоже поблёскивали всякие шаманские штучки. По определённому сиянию камней в этих штучках Мирна узнала обереги силы и оружия: попробуй со словами заклинания бросить один полупрозрачный камешек, обрамлённый в металл, - и тот взорвётся! Но больше всего в нелюде магов восхитил его широкий пояс, расшитый обережными узорами. Каких только к нему не было пришпилено из шаманских штучек! Это - не считая обычного оружия, вроде богато инкрустированного ножа в ножнах, толстоватых от вышивки и вшитой в неё тонкой золотой проволоки.
   Разогнулся Олег, с некоторой досадой глядя на нелюдя.
   - Мда. Теперь сомнений не осталось. Наш пленник - весьма важная птица. - И внезапно улыбнулся. - Так хочется снять с него все его шаманские знаки и изучать аж под лупой каждый.
   - Олег Палыч... - забылась от тревоги Мирна, поначалу хотевшая только помалкивать. - Ежели он такой важный... Можно ли его обменять на наших?
   - Возможно, один к десяти?.. - не глядя на ведьму, пробормотал маг. - Мы подумаем.
   Сказал маг так непонятно, что Мирна собралась с духом и чуть не выпалила вопрос: а что значат его последние слова?
   Но решительно вмешался Мстислав, всё ещё брезгливо глядя на пленника:
   - Хватит. Завтра будет время и разглядеть шамана подробнее, и подумать, для чего он нам больше сгодится.
   - Мирна, у тебя остались растительные снадобья, чтобы продезинфицировать ему рану от выстрела? - спросил Олег Палыч. - Пулю сейчас нет смысла вынимать - слишком неудобное время суток для того. А вот почистить это место и утишить его боль, чтобы он не... (Кажется, он хотел сказать: "Чтобы не сдох".) Не помер до рассвета?
   - Да, я это сделаю.
   - В таком случае, Мирна, иди сюда.
   Из-за широких полок сенника ей пришлось с трудом протиснуться мимо Олега Палыча к магу, стоявшему в изголовье нелюдя.
   Скромно встала рядом, с любопытством поглядывая на лохматую голову шамана.
   Мстислав объяснил:
   - Сам он двигаться не может - ты правильно определила, что пуля задела позвоночник. Правда, есть один момент: пуля в само тело не попала: она почти пробила пояс и сквозь него ударила по позвоночнику. Этот ушиб и лишил его движения. Ему повезло, что пояс начинён всякими оберегами - и довольно плотными. Видишь место, где пуля застряла?.. Но руки и ноги, а также голову, если понадобится, поднять сумеешь. А теперь взгляни, кого именно мы поймали. Я хочу, чтобы ты вела себя с ним осторожно.
   "А я - что? - чуть не обиделась Мирна. - Выгляжу легкомысленной вертихвосткой, чтобы меня ещё и предупреждать об этом?"
   Мстислав кивнул Олегу Палычу, и тот помог ему слегка приподнять нелюдя за плечи, а потом за волосы подправить его голову так, чтобы ведьма увидела его лицо... Все сердитые обиды, что маги считают её легкомысленной, забылись мгновенно: нелюдь оказался двуликим. Она помнила ту его часть лица, которую под капюшоном видела на болотце. Но сейчас разглядывала другую: если первая половина виднелась человеческой, то вторая... Мирна от неожиданности вздохнула. У второй кожа была словно скомканная старая бумага, затем плохо расправленная. А голубого глаза на этой, второй стороне не было. У второго глаза голубой цвет превратился в цвет, близкий к гнилостному серому. И этот жуткий глаз таращился на неё, почти вылезая из орбит, потому что веки вокруг него были слишком короткими.
   Мирна слышала, что на Повреждённых землях многие нелюди несли на себе печать уродства. Но въяве такую печать увидела впервые. Нахлынувшую жалость к шаману она с трудом отогнала, напомнив себе о прошлой ночи страха и смертей.
   Да и нелюдь то ли не захотел, чтобы видели его уродство, то ли учуял её жалость, унижающую его. Он быстро опустил глаза, а потом и вовсе закрыл их. Лишь вытаращенный глаз спрятать не сумел. Он так и остался косой полоской бельма, и ведьма с трудом отвела от него взгляд, а затем встала. Только бы не видеть лица двуликого.
   Маги между тем негромко посовещались, и Мстислав спросил:
   - Мирна, в каком часу ты хочешь дежурить при нём?
   Ведьма помолчала, глядя на осунувшихся, смертельно усталых (при ярких магических огнях отчётливо видела!) магов, вспомнила, что именно она не дала им отдохнуть часть вечера, и твёрдо сказала:
   - Всю ночь. - И уже торопливо добавила: - Я буду спать здесь, в сеннике. Со мной будут Янис и Злюка. Ещё приведу сюда Макса.
   - Но... - начал удивлённый Мстислав.
   - Сначала в избе я сменю повязки тем, кто в том нуждается, а потом вернусь сюда.
   - А... на чём ты будешь спать?
   - Наломать сухой травы для постели можно и сейчас, - слабо улыбнулась заботе магов она. - Её даже во дворе полно. Брошу вон в том углу, и ляжем с Максом.
   Маги попереглядывались, но возражать (тянуть время до сна - видела она) не стали.
   - Вы мне только скажите, - с тревогой сказала она. - Вы маги, вы тоньше видите. Он сильный в своём шаманстве?
   - Пока обездвижен, бояться нечего, - серьёзно ответил Мстислав.
   В последних вечерних сумерках Мирна шустро ободрала сухие и вместе с ними ещё зелёные травы на дворе, который ими же и зарос. Мстислав немного помог ей, забрав кортик у Олега Палыча: чуть ли не косил, да так, что сухие стебли потрескивали под лезвием его оружия. Побросали охапки срезанного в свободном углу - ноги лежащей ведьмы будут под полкой. И вместе же побежали в дом. Здесь ещё не спали.
   Ведьма, прежде чем проверять травяные нашлёпки и компрессы, подошла к Матвею и шёпотом попросила:
   - Матвей, пожалуйста, помоги мне потом.
   Дозорный кивнул, и Мирна первым делом пошла к Юрию. При магическим огнях разглядела, что ослабевший от потери крови дозорный пока что говорить не может. Поменяла ему нужные травы и подбадривающе сказала:
   - Выживешь!
   Слабая улыбка лишь приподняла кончики губ дозорного.
   Затем была Дара. Оглядевшись и видя, что возле печи мужчин нет, Мирна шёпотом объяснила ей, что ночевать в избе не будет, а потом попросила девушку-мага поднять рубаху - посмотреть, как заживает рана на животе.
   - Затянулась, - тихо ответила Дара. - Только болит ещё.
   - Ничего, - ободрила её ведьма. - Завтра боли почти не будет, разве пока что наклоняться трудно будет.
   - Мирна, - совсем шёпотом проговорила та, - а это обязательно - ночевать тебе в сарае? Я... боюсь здесь. Здесь ведь одни мужчины.
   В крепостце-то нашлась отдельная комнатка для двух девушек-школяров. Ведьма ночевала не там, а в лачужке при крепостном дворе. Кажется, сейчас Дара забыла об этом. И что-то подсказывало ведьме, что страшится Дара не сна в избе с мужчинами... Не оглядываясь на Глеба, сидевшего на нижних полатях при печи - напротив скамьи с Дарой, лишь скосившись туда - так, чтобы девушка видела, Мирна губами изобразила:
   - Барчука боишься?
   Дара торопливо закивала.
   - Ты будешь спать на печи, - вполголоса объяснила ведьма. - Именно потому, что ты девушка. Мужчинам подобает в прохладе, но тебе маги помогут забраться на печь.
   Возражать Дара не стала, хотя было вскинулась с заметным всплеском радости. Кажется, она вспомнила, что печь сегодня топили, а значит - она ещё тёплая, можно и без постели обойтись. Глебу-то и так хорошо: уснёт на полатях с опорой на печь, будет греться всю ночь.
   Набрав воздуха, Мирна выдохнула и повернулась к печи.
   Глеб сидел на своих нарах при печи, низко ссутулившись и не глядя ни на кого.
   Мирна шагнула к нему ближе. Покусав губу, выговорила:
   - Глеб Савельич, нашла я вашего Злюку.
   Школяр медленно поднял голову. Глаза тёмные от мрачных дум.
   - У него сломаны задние лапы и есть раны на голове.
   Она чуть не выпалила эти слова, опасаясь чего угодно: воплей, ругани, проклятий. Но школяр, к её изумлению, мрачно ответил так, что она едва не заплакала, сама не понимая - отчего:
   - Оставь себе это никуда негодное чучело... Или выброси, если он безнадёжен.
   Помолчав немного, чтобы справиться со слезами, она подумала: "А если он завтра увидит, как кошак бегает, пусть и волоча лапы?.. Завтра будет завтра... А пока..."
   - Я посмотрю ваши ноги? - осторожно спросила она.
   Он склонился и задрал штанины школярских форменных брюк. Ничего не сказал.
   Ведьма прихватила со скамьи, на которой сидела Дара, мисочку с травами, приготовленными для школяра, и принялась за работу. Пока снимала остатки старой примочки, догадалась, почему Глеб так жесток к Злюке. Школяр пока не знает, что ведьма поневоле привязала его фамильяра кровью к себе. Возможно, Глеб уже магически звал кошака, а тот не откликался. И школяр решил, что у него теперь нет фамильяра. А сейчас получил подтверждение в словах ведьмы: "... раны на голове". Он думает, что эти раны, как говорят господа, несовместимы с жизнью - или, как самое малое, несовместимы с участью кошака как фамильяра. Отсюда и обидное для Злюки - чучело. Калека школяру не нужен.
   Сообразив всё это, Мирна затаилась, поклявшись себе предупредить Злюку, чтобы кошак некоторое время не заходил в избу, в которой ещё долго придётся сидеть его бывшему хозяину.
   Наконец с ранами Глеба ведьма возиться закончила. Под её присмотром мужчины отправили Дару на печь, а потом выпили приготовленное ею питьё, и укрепляющее, и успокаивающее на сон грядущий. Нападения на избу не боялись: взрослые маги обнесли и дом, и двор при нём жёсткой защитой. И, наконец, Мирна, забрав с собой мисочку с травяным варевом для пленника и миску с остатками ушицы (Матвей новую сварил), оглянулась на Матвея. Тот кивнул и быстро вышел вслед за ней.
   - Что?
   - Слышал - нелюдя принесли? Парализованного?
   - Слышал.
   - Матвей, он лежит животом вниз. Мне надо, чтобы ты стянул с него штаны и укрыл его той тряпкой, что лежит под полкой. Ну, плащом его.
   Дозорный уставился на неё, как на полоумную. Но смотрел недолго. Дошло до него, в чём дело со штанами. Паралитик же - тот нелюдь. Мало ли что с ним ночью будет.
   - А как же...
   - А я ему под полку травы накидаю. Утром приберу - выброшу.
   - Хозяйственная ты, Мирна, баба, - вздохнул Матвей. - Что уж в своей деревне не осталась?.. Замуж пошла бы...
   И вошёл в сарай. А Мирна торопливо принялась драть траву заново, смущённо улыбаясь, когда представляла, что почувствовал нелюдь, когда его освободили от штанов.
   Когда Матвей вышел, она попросила его вывести во двор собачину. Дозорный кивнул уже понимающе.
   - Страшно без такого сторожа?
   - Страшно, - согласилась она.
   Хотя имела в виду иное: собиралась спать на земляном полу с подстилкой из сушняка, но ведь подстилка от осеннего холода не спасает. А Макс огромный. С ним рядом спать - как той же Даре на печи. Да и присмотреть за его раной-порезом надо бы.
   Между тем Матвей спохватился и вынул из кармана потрёпанного мундира ложку, неожиданно белую в огнях, оставленных магами в сарае и чуть лившихся на узкий дворик.
   - Откуда у тебя?.. - с изумлением спросила Мирна.
   Ушицу Матвея из чугунка разливали по найденным и отдраенным мискам. И пили из них с краю, как из чашек. Единственная, найденная в избе деревянная ложка оказалась с такими трещинами, что делила круглую лопасть-черпало почти пополам, если бы не черенок, который ещё чудом сохранился. Конечно же, есть ею было нельзя. Только и вылавливали той ложкой из скудного бульона кусочки рыбы, распределяя их по едокам.
   - Справил, - вздохнул Матвей, и его хмурое лицо обвеяло странной тоской. - Дома-то частенько резал ложки, когда лето подходило к ярмонке. Брат потом красил, а потом и везли на продажу. Так что - держи.
   - Спасибо, Матвей! - благодарно откликнулась Мирна.
   "Мирна-Мирна-Мирна! - заклекотал недовольный Янис. - Сколько тебя ждать?"
   - Спи, беспокойный ты мой... - тихонько отозвалась ведьма. - Сейчас зайду.
   Она выждала, пока дозорный выведет Макса и сам уйдёт в избу.
   Одного взгляда на собачину хватило, чтобы понять: Макс голоден. Он не кошак, конечно, но... Взявшись за его богатый ошейник, украшенный всяческими магическими артефактами, ведьма ввела громадного пса в сарай. Едва отпустила, как пёс, предупреждённый, с какой целью он нужен ведьме, дошёл до подстилки и улёгся на неё. Со второй, верхней полки на него с интересом уставились ястреб и кошак.
   - Спите! - махнула на них ведьма. - Сейчас этого обихожу и сама лягу.
   Первым делом она поспешила опустошить мисочку с травяным отваром: отвела положенный сверху на шамана плащ от головы, расстегнула пояс и нашла стреляную рану. Не рану - кровоподтёк, как и сказал Мстислав. Сначала наложила на него очищающие травы, а выждав немного, убрала их и залепила сине-чёрное, чуть припухшее пятно обезболивающими. Затем осторожно положила на них расправленный край его рубахи, а поверх - укрыла плащом. В опустевшую мисочку налила ушицы для Макса - хоть что-то, да положить ему в живот до утра.
   Теперь предстояло самое трудное. Она взяла миску с остывшей ушицей и снова присела перед изголовьем пленника.
   - Эй, есть хочешь?
   Голубой глаз шамана был с её стороны, и он моргнул на неё. Она показала пленнику миску с ушицей и кивнула:
   - Давай я тебя накормлю? Будешь?
   И взялась за Матвееву ложку, рассудив заранее, что выпьет рыбный бульон опять-таки через край, а пленника накормить по-другому не получалось, разве что при помощи ложки. Набрала кусочек рыбы с каплей бульона и поднесла к тяжёлым губам шамана.
   - Ешь.
   Даже ткнула ложкой в сомкнутый рот, чтобы почуял, что пахнет съестным.
   Не откликнулся. Но Мирна сдаваться не собиралась. А вдруг он не понял? Глазом-то своим голубым на неё смотрит. Правда, не понять - сердито ли, или с другим каким чувством. Поэтому она уверенно не просто ткнула краем ложки в его рот, а осторожно протиснула её между тяжёлыми губами. Чего боялась - так лишь того, что паралитик он не только всем телом, но и...
   И обрадовалась: ложку, протиснутую между его губами, в его рту сумела перевернуть - и уставилась на нелюдя не хуже фамильяров, которые затаились наверху, с огромным любопытством следя за ними обоими. Выдохнула: сглотнул! И быстрее подала ему только бульона, рассчитывая, что уж пить-то он точно хочет.
   Каким-то наитием она поняла, когда он насытился, и сама с сожалением допила остатки (совсем мало!) ушицы.
   Когда миска опустела, ведьма призадумалась, не сбегать ли на ручей - помыть обе миски. Но усталость брала своё, и Мирна просто отложила посуду на перекладину дощатой стены. А потом легла на свою подстилку, прижавшись боком к Максу, которому шёпотом объяснила, что сторожить её не нужно, а нужно поделиться теплом на ночь.
   Спала она чутко. Не шевелясь, сквозь сон слышала, как под утро, хмурое от серости, ушли-улетели из сарая спавшие на верхней полке фамильяры. Как, привстав рядом с ней, смотрел им вслед Макс. А потом снова лёг и не уснул, а задремал...
   Потом проплыло мгновение, когда, бывший лёгким, сторожким, сон внезапно навалился тяжестью, заставившей утонуть в тёмных сонных глубинах. Но чувствовать происходящее она всё же чувствовала, хоть встать, проснуться не могла. И это ужасало. Заставила-таки себя выплыть из насланного сна, а потом догадалась, что проснуться - проснулась, а двигаться-то не может. Прямо как тот нелюдь... В странной дремоте, когда глаза с трудом открываешь, а открыть не можешь, она сначала ощутила, что рядом Макс - и это принесло облегчение. Пока не сумела поднять открытые глаза.
   Огни-то магические со временем пропали. В сарае застоялся хмурый поутру осенний сумрак. Не разглядишь ничего, кроме смутных линий.
   И разглядела... Впрочем, как сказать - разглядела... В сарае стоял кто-то высокий и тёмный. Ну, тёмный-то - понятно, почему. Но... кто?!
   А этот постоял, постоял и пропал в то самое мгновение, когда она только-только сомкнула глаза (всего лишь моргнуть тяжёлыми веками успела) - и уже догадалась тоже, что наслали на неё... Но что? Магическое нечто? Или шаманское?
   Но неизвестный и неузнанный - ушёл. И ничего не сделал. Значит... можно спать дальше? Тело налилось сонной морокой, заставляя видеть сны чуть ли не наяву...
   ...Предутренний сон ознаменовался тем, что ведьма слышала, как неуверенно встал Макс. Она во сне решила: собачине во двор захотелось. Пока не расслышала зовущее шипение от полуоткрытой двери. А что дверь полуоткрыта - стало ясно по ощутимому сквозняку, невозбранно гулявшему по маленькому помещению.
   Ведьма вздохнула, пообещав себе лежать столько, сколько получится - то есть до времени, пока не остынет без собачины. Но любопытство взяло своё, и она тихонько встала с пола и вышла из сарая, раз только оглянувшись на нелюдя. Пригнулась даже, чтобы посмотреть, спит ли. Спал. Мимоходом проверила, что с охапкой травы под ним. Вроде сухо... И она вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
   Янис сидел на каком-то чурбачке, чуть не вросшем в землю. Злюка сидел сбоку от него. Оба фамильяра сосредоточенно наблюдали, как, потрескивая костями на своих крепких клыках, Макс жадно и торопливо пожирал заячью тушку. При виде хозяйки Янис озадаченно сказал:
   "Представляешь? Эта мелочь умеет охотиться по-настоящему!"
   - Это ты про кого? - прошептала Мирна.
   "Про этого - шерстяного!"
   "Если бы Янис меня не торопил, оленя бы завалил", - проворчал кошак.
   Ястреб задумчиво посмотрел на него и вздохнул от переизбытка чувств. Посмотрел на свою ведьму.
   "Ты знаешь... А я ему верю. Видела бы ты, как он на зайца-то прыгнул..."
   - У него же задние лапы...
   "Он с куста прыгнул! Прямо-таки свалился на него!"
   Мирна только улыбнулась им. Судя по всему, все они, невольно застрявшие в избушке лесничего, без мясного не останутся.
  
   Глава шестая
  
   Глядя на кормление громадной псины, легко увериться, что дружная компания фамильяров, сидевших в нескольких шагах от сарая, есть лучшая для строения-развалюхи охрана. Ведь все трое - видно отчётливо - довольно долго не собирались покидать выбранное место для кормёжки пса-фамильяра: оголодавший за последние сутки Макс яростно хрустел и потрескивал заячьими костями, а Янис и Злюка следили за насыщением огромного пса чуть ли не с научным интересом.
   Поэтому Мирна немного обошла Макса, присмотрелась к глубокой царапине на его боку. Та оказалась сухой и уже начинала заживать. Надо бы только придумать мазь, чтобы края стягивались безболезненно, не тревожа собачину. Мазь... Мирна бросила взгляд на ястреба с кошаком, чуть дёрнула губами: попросить их, что ли, медведя завалить? Дело к осени, медведь сейчас гуляет зажиревший перед спячкой. Мазь будет отличной. Или хватит барсука? Тот тоже жиру нагулял, но у него жир лечебный, гораздо сильнее для заживления ран и прочего... Ладно, потом надо будет поговорить со своими фамильярами-охотничками. Медведь-то в любом случае предпочтительнее, если учесть время и едоков. Но потом. Всё потом. Поэтому ведьма спокойно собрала миски и ушла к ручью. Умывшись и почистив посуду пучком подсохших трав, она села на ствол дерева, когда-то сломанного бурей.
   Сколько всего надо успеть за день... Надо бы думать о предстоящем, а она занимается глупостями, тратя время на пустые размышления: кто приходил в сарай ближе к утру? С какими намерениями? Или ей только приснилось, что кто-то был? Может, кто-то из магов заглянул проверить, как спится ведьме в дряхлом сарае, да ещё рядом со страшным нелюдем? Или забегал Матвей, который беспокоился за неё? Вошедший был высок, но ведь видела она его с пола, так что и дозорный мог проведать ведьму... Обряд на "прошлое посмотреть" - лень проводить. Слишком много времени берёт...
   Насильно переведя бесполезные думки на другое, Мирна немного огляделась. Встала слишком рано. Солнце даже над лесом не поднялось... А погоды стоят тихие. Над водой, вон, дымка туманная еле шевелится... Нужные травы ещё можно найти. Но, если как всегда внезапно и вкрадчиво осядет иней на травах, растительность начнёт быстро терять последние целебные свойства...
   Интересно. А можно вылечить двуликость нелюдя травами и ведьминскими приёмами?
   Только подумала об интересном и уже начала прикидывать, что можно бы сделать, как за спиной, на тропе, лениво зашелестели сухие травы и опавшие листья под чьи-то тяжёлыми ногами... Мытые миски остались висеть на сучке ствола, а ведьма сжала пальцы на рукояти охотничьего ножа.
   - Доброе утро, Мирна! - приветствовал её Мстислав.
   Она улыбнулась ему, быстро пряча нож в складках юбки.
   Он подошёл, но не встал, возвышаясь над ведьмой - так, чтобы она вынужденно смотрела на него снизу вверх. Сел рядом.
   - Доброе... - стеснительно отозвалась Мирна.
   Он кивнул ей, следя за осиновым листом, который медленно кружился на воде в маленькой заводи:
   - Тоже пришла умыться?
   - Ага... - Пока он молчал, наблюдая за листом на воде, она собралась с духом и спросила: - Мстислав Никитич, как вы думаете, мы здесь надолго?
   Кажется, её вопрос магу понравился. Он даже оживился и перестал выглядеть насупленным.
   - Нам, оставшимся в живых, здорово повезло. В N-ске уже знают, что на крепость совершено нападение. Так что через два-три дня сюда, к нам, пришлют подмогу. Точнее - подмога вскоре будет здесь.
   - Вы так уверенно об этом говорите! - удивилась Мирна. - Откуда вам знать, что в городе уже знают?
   - Я видел, как перед бегством из крепости Ингвар, маг наш, бросился к крепостной голубятне с почтовыми голубями, - спокойно объяснил Мстислав. - Успел открыть её, выпустить голубей. Пусть и без писем, но вчерашним днём, а то и утром, голуби долетели до N-ска, а там, как ты знаешь, стоит наш гарнизон. Думаю, следящие за тамошней голубятней сразу поймут, почему к ним слетелись сразу все голуби нашей крепости.
   "Два-три дня, - прикинула ведьма. - Это если не пешими, а конными..."
   - А что мы будем делать, пока подмоги нет?
   - Изучать шамана. И пытаться разговорить его. Тоже хотелось бы знать по поводу их планов. А уж потом будем отталкиваться от того, что узнаем. - И безо всякого перехода, безо всякой паузы маг вдруг спросил: - Мирна, ты училась в школе?
   - Три класса в деревенской, - с недоумением ответила она.
   - Чтобы тебя взяли на военную службу, ты должна была пройти обучающие курсы. Прошла?
   - Прошла, - ответила она, гадая, к чему бы этот разговор.
   - Прости моё любопытство, Мирна... Несколько лет ты жила в городе. Почему же ты чаще говоришь на крестьянском наречии, хотя давно бы должна привыкнуть к городскому?
   Она улыбнулась.
   - Мне чаще поручают задания, как сейчас: развозить школяров по крепостям. Первые два года объяснили мне, что говорить с ними их же языком - чревато.
   Мстислав рассмеялся, глядя на неё с искренним интересом.
   - Ты, наконец, перешла на городскую речь. "Чревато"... Получается, для школяров более или менее пообтесавшаяся в городе ведьма легко становится... - он поискал нужное слово, чуть раздражённо пощёлкав пальцами.
   - Мишенью для насмешек, - подсказала Мирна. - Ведь порой я могу забыться и сказать слово деревенское, а это... смешно. Потому я говорю с ними, как необразованная крестьянка. И забываю переходить на привычную вам речь горожанки, поскольку с такими, как вы, господами, мне редко выдаётся возможность говорить, как сейчас.
   Что она слишком расслабилась, договаривая последнее, сообразила тогда, когда он с улыбкой заглянул в её глаза - и поймал на слове:
   - Умение строить такие длинные фразы обычно присуще человеку, который постоянно совершенствует свой язык.
   В ответ она слабо усмехнулась, благо отвечать - как она поняла - необязательно. Постоянно... Хм. Какое там - совершенствовать язык! Впервые попав в город, Мирна, потихоньку изучая его, как изучала бы заповедный уголок незнакомого леса, обнаружила в нём такое сокровище, как общественные библиотеки. Освоившись в последнем гарнизоне, к которому её причислили, она тратила все свои выходные либо на прогулки в ближайшие парки, либо на посещение библиотек. И, если городские подобия леса её быстро разочаровали, то в читальных залах она с головой погружалась в путешествия по миру, который оказался гораздо больше, чем она его себе недавно представляла.
   Мирна даже вздрогнула, когда её воспоминания прервали.
   Мстислав продолжал интересоваться её жизнью. И ведьма не собиралась уходить от разговора, предполагая: высокородный маг готов отвлечься от реальности хотя бы таким способом...
   Хотя начинала подозревать, что Мстислав говорит с нею отнюдь не от скуки.
   - Тебе предлагали курсы по изучению магии?
   - Предлагали. - Этот вопрос её уже насторожил. Кажется, мага интересует не просто её жизнь. И она стала отвечать чуть раздумчивее. - Предлагали. Учиться не дала уже утверждённая специализация сопровождающего.
   Она промолчала, что в некоторых библиотеках она робко любопытствовала, нет ли каких лёгких книг для начинающих магов. В больших, как правило, ей отвечали, что есть, но отказывали в выдаче. А вот в паре маленьких, расположенных в фабрично-заводских районах, она сидела в читальных комнатушках почти все выходные - с утра до вечера, благо там библиотекари были милосердно снисходительны.
   - А ты хотела бы узнать о ней чисто практически?
   Кажется, это был главный вопрос вроде как нейтральной беседы.
   - Не знаю, - пожала она плечами. - Сложно говорить о том, что кажется слишком недоступным. Да и в гарнизоне больше пришлось заниматься тем, что должно пригодиться сопровождающему. Приёмам скорой помощи, например. Умением вовремя подавать чистое постельное бельё в поезде, а также умениям чисто хозяйственным: стирать личные вещи школяров, следить за расписанием их обедов, доставать то, что им нужно и что доставать в моих силах.
   - Мирна, почему ты не вышла замуж?
   Вот на этом вопросе Мстислава она осеклась, едва открыв рот, чтобы не выпалить: "А вы? Почему до сих пор не женаты? Говорят, вам близко к сорока, а вы..."
   И задумалась, стоит ли объяснять высокородному магу, что служба и личное никогда не идут рука об руку. А задумавшись о своём ответе, получила ответ и на свой невысказанный вопрос к Мстиславу: да, личное и служба, особенно в военном ведомстве, всегда идут порознь.
   Поэтому простецки улыбнулась.
   - Когда хочешь мир повидать - не до того...
   И лукаво опустила глаза.
   Думала - тоже улыбнётся её лукавству приметливо: мол, шустрая какая. Снова взглянула, а он нахмурился, вновь угрюмо уставившись на воду, на листок, который словно попал в ловушку круговерчения, всё так же оставаясь на месте, но в движении.
   - Лес засыпает осенью, - медленно сказал Мстислав. - Сумеешь собрать силы, если попросишь у него? Нам, магам, теперь доступно лишь то, что обычно носим в личных своих артефактах, при себе. Остальное осталось в крепости... Никто не знал, что на крепость будет нападение. И это первый вопрос к нелюдю: что они такого сделали, чтобы мы не узнали о будущем нападении, об атаке? Мы, достаточно сильные маги? Неужели их шаманы сильнее? Эти-то, примитивные?..
   А вот тут ведьма затаилась, хотя по внешнему виду и не догадаешься. Только глаза опустила, будто заинтересовалась тем же листом на воде... Примитивные. Сколько раз она слышала это определение, когда разговор заходил о ведьмах... Спокойно принимала. Но от Мстислава услышать такое почему-то обидно.
   А он, не замечая возникшей отчуждённости Мирны, продолжил:
   - Что-то мне кажется, что наши ведьмы гораздо сильнее, несмотря на все их заморочки. Мирна, ты согласна со мной?
   - Наверное, да, - неопределённо ответила она, но так, чтобы он не видел её прохладности.
   - Поможешь нам?
   - А что надо делать?
   - Ты собираешь свои, ведьминские силы от леса, а мы уже используем их так, как необходимо.
   Мирна взглянула на Мстислава.
   - Это не совсем... ясно. Вы говорите - собрать ведьминские силы. Но в каком объёме? И... как вы предполагаете их использовать, если ваши личные артефакты не настроены на них?
   Мстислав посидел немного, глядя на заводь, а потом покачал головой.
   - Ты права. Мы не продумали деталей. А в твоём понимании... сколько ты можешь собрать своих, лесных сил?
   Ведьма посмотрела на верхушки деревьев и пожала плечами. Подумала ещё немного и вздохнула.
   - Если бы можно было... если бы леса не было жаль, деревьев, то... могла бы устроить осеннюю бурю, настоящую - с буреломом.
   Она выговорила это обыденно, примерно соразмерив собственные силы с тем, что видела по этому, не слишком знакомому ей лесу... Движение мага она сначала не приняла на свой счёт, а потом заметила, что он смотрит на неё потрясённо. Да, он смотрел даже не моргая, а потом выговорил, пытаясь улыбнуться:
   - Ты сказала это так серьёзно, что я на миг поверил.
   "Опять обидел, боярин..."
   - Ну, так и подготовка к тому должна быть серьёзной, - уже равнодушно сказала разочарованная его недоверием Мирна.
   - Надо подумать... - повторил Мстислав и поднялся. - Подойду к Олегу, обсудим.
   Она покивала ему, но смотреть вслед уходящему не стала. Отвернулась и снова уставилась на воду. Посидела, подумала, а потом хмыкнула. Тоже - нашла из-за чего обижаться. Они оба люди из разных миров. И что из того, что она верит в его магию, а он в её ведовство - нет? Это тоже нормально для двух разных миров... Ведьма вздохнула. В начале беседы она боялась другого. Пусть и чуяла, что Мстислав настроен дружески, но опасалась, что будет клинья подбивать, а то и напрямую заставит... Слышала от других ведьм, что краткосрочную близость с ведьмой многие господа из начальства не прочь испробовать. Те же, ведьмы-то, подначальные. Отказать трудно.
   "Мирна-Мирна-Мирна! - заклекотал Янис над головой и привычно свалился на свой наплечник. Стукнулся клювом в висок, тихонько поклекотал - вроде как похихикал. - Кошак предлагает на медведя сходить. Пойдём?"
   - А что? Я вам так нужна там?
   "А разделывать кто будет, пока этот шерстяной дичь не сожрал?"
   - Медведя-то сожрёт за раз? - засомневалась Мирна, вынужденно вставая и нагибаясь за вымытыми мисками.
   "Нисколько не обманывает, - солидно сказал фамильяр. - Такой прожора!"
   В доме лесничего зашевелились все. Мимо ведьмы, приветливо улыбнувшись ей, прошёл Олег Палыч - его Мирна даже про себя не могла назвать только по имени. Подходя к дому, задумалась: а почему Мстислава может без отчества?..
   И быстро отбросила мысли о пустом. Забежала в избу и ахнула: аппетитно пахло мясным бульоном!
   На нарах возле печи сидели Глеб с Дарой, о чём-то шепотками переговаривались. На ведьму внимания не обратили, а ей - и красота!
   Подошла к довольному-предовольному Матвею и спросила:
   - Откуда?!
   - Дык, твои приволокли!
   - Это как?
   - А так. Вышел я во двор поутру - смотрю: Злюка с трудом волочёт заячью тушку, а за ним Янис твой прыгает... Я только подумал - отобрать бы, а этот хвостатый как глянул на меня - тушку бросил и назад почапал. Часть шеи пришлось выбросить - кошак-то ему шею прокусил насквозь. Ну а остальное... Даже господа брезговать не стали - спросил у них. Разрешили суп варить. Без соли, конечно, но да ладно. Хоть что-то есть.
   "Мирна-Мирна-Мирна! Пошли в лес, там дичи много!" - влетел в горницу ястреб: двери в доме не закрывали, чтобы фамильяры могли свободно проходить.
   - Сейчас... - только начала было ведьма, выглянувшая из-за печного угла, и тут у неё дыхание перехватило: от входной двери важно шествовал Злюка - мимо нар с бывшим хозяином.
   Шёл кошак вынужденно медленно - ведь задние лапы всё ещё с трудом повиновались ему, не сгибаясь, а потому порой Злюка волочил их. Проходя мимо нар с Глебом, который выпрямился - завидев его, кошак вскинул хвост, будто приветствуя бывшего хозяина. Почти одновременно в дверь проскочил Макс. Громадная собачина догнала кошака и, ухватив того за шкирку, бегом унесла назад, во двор. Злюка вертелся, шипел, подвешенный на собачьих зубах, но ничего сделать не мог... Ястреб, естественно, тоже удрал из избы.
   - Ты-ы... - прошипел Глеб, бешено глядя на ведьму. - Ты сказала, что он совсем плох! А Злюка...
   - Злюка умирал, - холодно сказала Мирна, почему-то нисколько не боявшаяся теперь его. - Напомню, что я вам сказала: у него были перебиты задние лапы - и вы только что видели, как он шёл. Я сказала, что у него была разбита голова - проплешины от содранной шерсти вы тоже видели на нём. Я умолчала только об одном: когда я вытащила его из кустов, он умирал от недостатка силы. Мне просто пришлось дать ему их. В виде крови. Это было единственное, что могло его спасти.
   - Принеси его сюда! - рыкнул Глеб.
   Дара, только что беседовавшая с ним, от него же и отпрянула, напуганная его внезапной злостью.
   Ведьма взглянула на юнца внимательно и кивнула, вышла.
   - Злюка, - позвала она, найдя его за углом избы. Кошак сидел на лапе Макса, явно наслаждаясь его теплом. Янис смотрел на них с ближайшего забора. - Твой бывший хозяин хочет осмотреть тебя. Пожалуйста. Пусть он это сделает.
   "Неси", - велел кошак, нехотя вставая с пригретого местечка.
   И она отнесла его в избу и, напряжённая, готовая в любой момент выхватить Злюку назад, отдала его Глебу. Дары рядом с магом уже не было. Судя по негромкому голоску, она в горнице переговаривалась с Матвеем, готовившим завтрак.
   Глеб положил ладонь на голову кошака и закрыл глаза. Злюка постоял-постоял на его коленях, да и лёг. Но не потому, что его придавила ладонь бывшего хозяина, а потому, что стоять на задних ему всё ещё сложно.
   Как Мирна успела поймать ошеломлённого Злюку, которого Глеб просто смахнул со своих ног, - сама не поняла. Но поймала.
   - Не мой, - кривясь, пробурчал он сквозь зубы. И отвернулся, глядя на горницу.
   - Не твой - так не твой, - прошептала Мирна, выходя и прижимая к себе кошака, который, ошеломлённый из-за внезапного и безжалостного толчка, замер в её руках: никак не ожидал от бывшего хозяина такой подлости.
   Пришлось посидеть со Злюкой, усаженным на коленях, возле сарая, утешая его шёпотом: поглаживаний кошак не любил. Впрочем, и шёпот его не успокоил: с жёстко вздыбленной шерстью, напряжённый настолько, что под руками - мышцы каменные, Злюка время от времени тихо и страшно рычал. Янис смотрел на него сочувственно, но помалкивал, сидя рядом с лежавшим на траве Максом.
   После завтрака, до которого ведьма успела проверить всех болезных и некоторых даже обнести травяными отварами, старшие маги собрали всех возле сарая. Всех магов, кроме Дары. И, когда Глеб увидел Мирну в обществе магов, он ткнул в неё пальцем.
   - А эта здесь зачем?
   - Никогда не думал, что в благородном семействе Самойловых настолько плохо с воспитанием отпрысков, что они могут себе позволить тыкать пальцем, будучи в обществе, - спокойно заметил Олег Палыч.
   - Но она не может быть частью общества... - замялся школяр.
   - Здесь мы решаем, кому быть частью общества, а кому - нет, - тоже не выказывая настоящих чувств, ровно сказал Мстислав. - Извинись перед Мирной. Потом мы будем говорить о том, чего ради мы здесь собрались.
   Изумлённый школяр оглядел взрослых магов. До него всё же дошло, что говорят они серьёзно. Всеми интонациями выражая протест, он тем не менее выдавил из себя:
   - Извини, Мирна.
   - Пожалуйста, Глеб, - не удержалась от шпильки ведьма.
   Шпильки он не услышал, только отвернулся.
   - Итак, мы стоим перед дверью в сарай, где сидит наш пленник, - начал Олег. - Сейчас я быстро расскажу, что мы должны сделать. Мстислав вместе с Мирной попробуют вынуть из его пояса пулю, которая обездвижила шамана. Затем будет небольшой допрос. И, если некоторые личности во время этого допроса захотят выразить своё "фу" пленнику в связи с состоянием его лица, они будут удалены с совещания, - глядя на Глеба, объявил Олег Палыч. - Мне нужны бесстрастные участники сегодняшнего действа. Далее. Когда шаман сумеет ответить нам по всем интересующим нас вопросам, мы потребуем от него удалиться с нашей территории вместе со всем их... воинством. Ежели он откажется, Мирна может устроить для него показательное стихийное действо для запугивания. Как сказал Мстислав, Мирна сумеет сделать это. - И обратился конкретно к ведьме: - Мирна, нам нужна лишь маленькая сценка. Бурелома не нужно. Леса они и так боятся, а если увидят, что мы можем им манипулировать... Мне кажется, этого будет достаточно, чтобы согнать их с нашей земли. А уж потом... потом придётся писать докладные с требованием увеличить пограничные отряды и укрепить крепости на более приемлемом уровне. Итак, обобщим. Вынимаем пулю. Говорим с шаманом. Устраиваем бурю. Далее - по результатам допроса и спектакля для нелюдя.
   Почуяв на себе пристальный взгляд, ведьма взглянула на школяра. Тот ещё секунды две-три оторопело глазел на неё, как будто чего-то не понимая, а потом спохватился, закрыл рот и уставился на взрослых магов... Этот эпизод скользнул и пропал из памяти Мирны, потому что она начала торопливо вспоминать, что именно необходимо для ритуала, вызывающего лесную бурю.
   Перед допросом пришлось вызвать Матвея, чтобы тот, вместе с Мирной, обиходил шамана, а заодно и слегка подкормил его. Глеб при виде дозорного, который вышел из сарая - быстро-быстро крестясь и отплёвываясь, забеспокоился. О пленнике он мало что знал - разве только, что тот уродлив, но состояние видевшего его дозорного поразило его.
   Затем в сарай вошли Мстислав и Мирна. Они подняли со спины нелюдя его меховую рубаху и плащ, расстегнули его пояс и некоторое время рассматривали синяк от пули на коже. Из хирургических инструментов на всякий случай при обоих были лишь ножи, ножницы и иглы (у ведьмы всегда при себе).
   - Без иглы обойдёмся, - решил Мстислав, внимательно следя, как ведьма протирает очищающими травами ножи и ножницы. - Так вынем пулю, если что.
   След пули, почти пробившей шаманский пояс, нашёлся сбоку от позвоночника. Мстислав, который тоже владел навыками первой помощи, осторожно исследовал травмированную кожу и вытащил пулю из пояса... Выяснили, что она и в самом деле не сумела нанести существенного вреда нелюдю. Разве что контузия позвоночника от ушиба была довольно жёсткой. И вскоре ведьма, обработав травами сам ушиб, залепляла другими травами кровоподтёк на спине шамана... Пристально осмотрев нелюдя, Мстислав сказал:
   - Не знаю, как долго он ещё не будет шевелиться, но, мне кажется, он и слышит, и понимает нас. Эй, шаман, говорить будешь?
   Мирна признала, что Мстислав прав: ведь она вчера вечером сумела немного накормить нелюдя. А значит, и его речевой аппарат должен быть в порядке.
   Но тот молчал.
   Она помедлила, а потом обошла полку, на которой лежал тот, и опустилась в его изголовье на корточки.
   - Как тебя зовут? Меня зовут Мирна. - И она проделала то, что вычитала в учебнике по географии о путешественниках в дальние земли: ткнула себя пальцем в грудь и повторила: - Мирна.
   Честно говоря, она не была уверена, что шаман поймёт и ответит. Тем более смотрел он безучастно и немного устало - последнее, возможно, она выдумала. Но лицо выглядело осунувшимся, и ведьма начала подозревать, что от неподвижности у него начали появляться пролежни, которые причиняют ему боль.
   Он с минуту смотрел ей в лицо, а потом тяжёлые губы шевельнулись, и в сарае прошелестело:
   - Айас.
  
   Глава седьмая
  
   Мирна всё-таки привыкла к виду страшенного глаза нелюдя. Хотя эта робкая привычка к его уродству не защищала от волны мурашек по телу. И поэтому, пытаясь разговорить шамана, вглядывалась в здоровый, голубой глаз.
   - Ты понимаешь, что я говорю, Айас?
   Голубой глаз шамана смотрел на неё так, будто ожидая. Но чего? Перевода её слов? Или следующих вопросов?
   - Не понимает, - вполголоса сказал присевший рядом Мстислав, который пристально наблюдал за лицом нелюдя. - Ни одного движения на лице, пока выслушивал вопросы. Русского он не знает. Или знает, но не на том уровне, чтобы понимать нас. Что делаем?
   - Надо бы расспросить, - раздался над их головами голос Олега Палыча, - как он попал на болото. Точнее - кто в него стрелял. В спину.
   Сначала Мирна не поняла, почему Олег Палыч выделил - "в спину". А потом... Огорошенно взглянула снова в безучастное лицо нелюдя-паралитика. А ведь правда... В спину ему могли стрелять как дозорные, завидев необычные одежды шамана, так и его собственные сородичи - нелюди, которых он же и привёл сюда. Странно, но ведьма больше зацепилась за версию "своих" - предателей. И была той догадке основа: дозорные, выстрелив, подбежали бы убедиться, что такой опасный нелюдь точно убит. А если стрелял "свой", он мог испугаться своего деяния и сбежать подальше от места... преступления. Или - лучше сказать - предательства...
   - И как? - спросила она, снизу вверх встревоженно глядя на Олега Палыча. - Как узнать?
   - Пора звать Глеба, - ответил тот. И вышел из сарая. Оставшиеся услышали его негромкое: - Глеб, входи. Есть для тебя работа.
   Мстислав и Мирна встали и отошли от изголовья, уступая место Глебу, который смотрел вокруг насторожённо, а потом и вовсе упёрся глазами в тело, лежавшее на полке сенника. Потом поднял глаза на Олега Палыча.
   - Пленника зовут Айас. Нам нужно узнать, кто в него стрелял, - объяснил тот. - В зависимости от узнанного результата будем действовать далее.
   От нового открытия Мирну едва не прогнуло судорогой. Только сейчас, после слов взрослого мага, она сообразила, чем им и лесу грозит предательство в стане врага: тот нелюдь, что думал - убил Айаса, может в любой момент показать своему племени какой-нибудь предмет в качестве неопровержимого свидетельства, что шаман убит. И тем самым если не встать во главе отряда нелюдей и скомандовать немедленное сожжение леса, то якобы напомнить, что они вместе с Айасом собирались устроить лесной пожар.
   Не-ет, тому предателю ("Если нелюдя подстрелили свои же!" - снова в сомнении думала она) очень не повезло, что в здешней крепости всего на две недели появилась лесная ведьма. Ведь она уже заручилась поддержкой здешнего Лешака, стерегущего здешний лес. Ещё ночью, проверяя себя в полусонном состоянии (так легче добраться до нужных воспоминаний), Мирна обнаружила, что в спасительных кустах, а потом и на невидимой для всех тропе к жилищу оказалась она отнюдь не самостоятельно: Лешак помог добраться. Да и несколько слоёв защиты вокруг дома лесничего не просто так появились. Это когда ведьма сначала увидела халупу, в которой жить невозможно из-за проваленной вовнутрь крыши; потом почудился более или менее приютный дом, и уже напоследок лишь - вполне подходящее для житья строение. А значит, обратись она к Лешаку, объясни опасную ситуацию с лесом и нелюдями, лесной хозяин поможет отстоять свои владения.
   Глеб между тем насупился.
   - Но у меня нет артефактов, чтобы тщательно просмотреть даже недавнее прошлое. Всё осталось в крепости. При всём том, что у меня сейчас есть при себе, я увижу лишь смутные картинки.
   Теперь и ведьма резко закрыла рот. Она-то удивлялась, почему для выяснения важного вопроса позвали школяра... И тут же вспомнилось, как он проверял её слова о кошаке. Следовательно, специализация Глеба - просмотр прошлого?
   - А нам и этого хватит, - спокойно отозвался Олег Палыч. - Уж отличить нашу форму от одеяний врага ты сумеешь, не правда ли?
   На школяре - то, что он успел надеть, когда в крепости раздались первые звуки тревоги. Это учебная форма выпускников, близкая к офицерской: гимнастёрка и брюки с лампасами, мундир и короткие сапоги; плащ с собой схватить по тревоге - времени уже не хватило. Но брюки подпоясывались настоящим офицерским ремнём - благо школярам разрешалось, хотя Глебу до чина ещё расти и расти. И на ремне, как у всякого уважающего себя мага-школяра, чего только нет!.. Многое стало видно, когда Глеб задрал край гимнастёрки, у которой четыре кармана, между прочим, тяжко отвисали тоже не зря. Да и накинутый на плечи, но незастёгнутый мундир тоже мог похвастаться набитыми чем-то карманами.
   Из кожаного кармашка с ремня Глеб вынул пару бус. На низку тесно друг к дружке крепились в определённом узоре разноцветные бусины. На самих бусинах, хоть и мелковатых, заинтригованная Мирна разглядела вырезанные на них символы: буквы, значки - распознать только не распознала, что это... Школяр обвил бусами пальцы рук. Ведьма ещё удивилась: проверяя прошлое Злюки, Глеб не использовал артефактов. Или всё дело в том, что кошак есть кошак, пусть зверь и магический? А шаман окружён неизвестным для магов колдовством? Не зря же, обвивая пальцы бусами, Глеб напряжённо смотрел на лежащее перед ним тело.
   Не оглядываясь, монотонно попросил:
   - Откройте дверь, пожалуйста.
   Стоявшая ближе к выходу, Мирна торопливо выполнила его просьбу.
   Брезгливо поморщившись, школяр опустил одну руку так, чтобы его растопыренные пальцы вошли в грязные волосы шамана. Не пальцы, а будто паук. Правда, через секунды этот паук полностью распластался на голове нелюдя. А вторую руку, также распялив пальцы, увитые посвёркивающими камнями, Глеб воздел к дощатому потолку сарая. Закрыл глаза и тут же зашептал так тихо, что без звука и видны только шевелящиеся губы. Поэтому в помещении слышно всё, что происходило за стенами, но никак не ожидаемый шёпот в самом сарае.
   Повисла чуть ли не гудящая от напряжения тишина. Глеб переступил рядом с полкой, кажется выбирая позу удобнее. И снова застыл. А затем камни бус начали источать сияние, которое постепенно нарастало. Ещё немного - и Глеб глухо заговорил:
   - Двое, крадучись, идут по лесу. Один - впереди. Они оба в одинаковых балахонах. Впереди идущий останавливается. Он оборачивается и рукой подзывает второго. И снова отворачивается, смотрит вперёд. Второй останавливается и вынимает из-под полы балахона винтарь. Стреляет первому в спину и сразу убегает. Первый лежит.
   Камешки в бусах медленно погасли... Выждав время и увидев, что Глеб шагнул от шамана, Олег Палыч только хотел спросить что-то у школяра, как Мирна, наплевав на все приличия и почтение к высокородным, нетерпеливо шагнула к Глебу.
   - Вы разглядели лица?
   - Нет, - буркнул тот, покосившись на взрослых магов, которые порой, по его мнению, слишком многое позволяли этой ведьме. - Артефакты слабые. Почти всё истратил вчера ночью.
   - Глеб, посмотрите ещё раз - вы увидите! - с нетерпеливой мольбой обратилась она к школяру. - Пожалуйста!
   - Но... - растерялся он из-за её настойчивости, уже вопросительно глядя на магов.
   Те переглянулись. Мстислав немедленно прошёл мимо полки к задней стене сарая. Мельком Мирна догадалась: он хочет видеть то, что, возможно, произойдёт.
   - Посмотри, - велел Олег Палыч. - Как знать, может, в сочетании две силы дадут какой-никакой, но результат. Я ведь правильно понял тебя, Мирна, что ты хочешь добавить своего ведовства?
   Она нетерпеливо закивала.
   Глеб неуверенно пожал плечами. А потом вновь поднял руки: одну - к нелюдю, другую - к потолку. Зашептал, закрыл глаза.
   Мирна, вставшая сбоку (сарай слишком тесен), тоже подняла руки: одну - к раскрытой двери, другую - на небольшом расстоянии от затылка юного мага. И тоже беззвучно зашептала... Даже будучи одетой, она отчётливо почуяла, как внутри дряхлого строения повеяло ветром из леса. Ветер чувствовался влажным, несущим запахи свежей и палой листвы, грибов и близкой воды... Закончив шептать, приговаривая в конце каждого заклинательного плетения словес: "Благодарствую за помощь, Лешак...", Мирна скользнула рукой, направляющей лесную силу, к запястью Глеба.
   Сила из леса уже и "сама" шла по направлению, выпрошенному ведьмой. К затылку школяра. Причём школяр это тоже ощутил, дрогнув разок и вздёрнув голову так, словно пытался что-то расслышать. И - замер, когда в его личное магическое пространство хлынула отчётливая информация на заданный вопрос, слегка подправленный ведьмой. А Мирна следила за тем, что рассматривал ошарашенный Глеб, тоже считывая те же сведения, но пытаясь разобраться ещё и в том, что её саму же заинтересовало.
   В сарае вновь стало тихо. Ветер улёгся... Взрослые маги осторожно крутили головами, присматриваясь и прислушиваясь. Ведьма, опуская руки, тихонько усмехнулась: судя по озадаченному виду, оба гадали, Мирна ли вызвала тот ветер, что они прочувствовали, нет ли.
   Глеб тоже опустил руки. Обернулся к Мирне, беспокойно глядя на неё. Но ведьма чуть отступила и, вновь тушуясь, скромно встала в уголок сарая.
   - Мне кажется, они братья, - наконец заговорил школяр. - Я "ушёл" так далеко, что видел их в детстве. У этого, нашего, - он скривился, - глаз с рождения был... плохим. А у его младшего брата оба глаза в порядке. И они похожи.
   Глеб сказал это быстро, постоянно скашиваясь на Мирну. Чего это он? Боится, что она тоже разглядела прошлое двух нелюдей и захочет отчитаться первой?.. Однако ведьма предпочитала помалкивать. И так слишком много наговорила.
   Старшие маги вновь переглянулись. И Глеб с тревогой спросил:
   - А это имеет какое-то значение?
   - И очень большое... - задумчиво откликнулся Олег Палыч, а Мстислав вздохнул. - Кажется, одновременно с нападением на пограничную крепость мы имеем дело с внутренней борьбой за власть среди наших врагов. В общем, надо думать, как повернуть дело в нашу пользу. А пока... Пулю мы из его пояса вынули, рассмотрели. Повреждений на ней нет. Значит, винтарь из наших - для них трофейный. Кровоподтёк его скоро должен пропасть. Только вот... Жаль, рядом с нами нет Ингвара. Он бы определил, когда этот Айас может зашевелиться и встать. А встанет он обязательно... Глеб, спасибо... Я рад, что ты нам помогла, Мирна.
   И старшие маги вышли из сарая. Школяр побрёл было за ними, но у выхода остановился и, стараясь не смотреть на нелюдя, вполголоса спросил:
   - Ты такая сильная?
   - Нет. - Она даже головой покачала. - Это не я дала тебе силы. Я просто попросила лес о помощи. Он и отозвался.
   - Я видел так отчётливо и ярко, как не видел до сих пор, - напряжённо посмотрел на неё Глеб. - Никогда не думал, что ведьмы настолько сильны...
   - Это лес... - снова попыталась подправить его слова Мирна.
   Он покачал головой.
   - Я понимаю, что ты хочешь сказать, Мирна. Но я помню, что именно видел, когда ты спасла Злюку. Твоя кровь... Он был почти мёртв, а ты отдала ему свою кровь, и он... - Он впервые на её памяти беспомощно пожал плечами. - Вы... все такие? Ну, ведьмы?
   - У всех по-разному, - тихо сказала она.
   Он вдруг затрясся от нервного смеха.
   - Теперь я представляю, что бы ты могла сделать со всеми нами - выпускниками академии. Мы, сильные маги, драли перед тобой носы, а ты бегала, как мышка - лишь бы не замечали, не приставали со своими дразнилками... В поезде... Тебе достаточно было бы распахнуть одно окно и попросить о помощи все те леса, в которых и мимо которых мы ехали. Попросить, чтобы проучить нас.
   Он замолк, внимательно глядя на неё.
   Ведьма мягко улыбнулась.
   - Я не выпускник академии, чтобы думать о зряшном. Я сопровождающая и думала только о том, как хорошо выполнять свои обязанности.
   Он помолчал, всё ещё почему-то не решаясь выходить из сарая. А потом раздражённо предупредил:
   - Я впечатлён, Мирна. Но я и обозлён. Ты ломаешь мои взгляды, и мне пока трудно принять, что ты можешь быть сильнее, чем я. Не надейся, что я сразу изменю моё отношение к тебе... - А постояв - полуотвернувшись, договорил: - Как будто тебе так важно моё отношение... Ты небось сопровождала нас и в душе смеялась...
   "Я не школяр-насмешник", - подумала она и вздохнула:
   - Я не смеялась. Я всего лишь не хотела, чтобы вы обращали на меня внимание. Вот и всё.
   Он шагнул за порог сарая, словно только и дожидался этих слов.
   Как только его шаги затихли, в сарай ворвались все три фамильяра. И Мирна снова вздохнула: ну ладно - нечаянно доставшийся ей Злюка. Но почему именно к ней прибился громадина Макс?
   "Мирна-Мирна-Мирна! - заклекотал усевшийся на верхней полке Янис и склонился посмотреть на пленника. - Что решили? Убьёте нелюдя? Или снова отправите на болото? Чтоб там и пропал?"
   - А вы что? Решили и его сожрать? - ухмыльнулась ведьма, глядя на кошака, по деревянному столбу деловито взбиравшегося к ястребу, на вторую полку.
   "Нельзя", - строго сказал, обернувшись на полпути, Злюка.
   - Это почему ещё? - заинтересовалась удивлённая ведьма. И понимающе усмехнулась: - Невкусный?
   "В нём сидит дух Повреждённых земель".
   - Ничего не поняла, - прошептала Мирна.
   А Макс свалился возле порога, хмуро созерцая голову нелюдя. Мирна взглянула на собачий живот, чуть выпяченный. Наелся. От пуза. И глубокая царапина на собачьем боку начала быстро исцеляться.
   Она помогла кошаку доползти до верхней полки. А потом обошла полки и присела перед Айасом. Тот насупленно уставился на неё.
   - Айас, я тебя сейчас накормлю, - сказала ведьма, хоть и понимала, что он не поймёт её. Последнее здорово удивляло её: земли-то Повреждённые ранее принадлежали империи. Ну да ладно. Сейчас её занимало иное. И она произнесла лишь одно слово, которое произносила в его памяти, обращаясь к младшему сыну, женщина - её Мирна угадала, как мать двух братьев: - Саман.
   Лицо нелюдя не изменилось. Только голубой глаз сощурился - показалось, в ненависти, а уродливый гнилой - неожиданно заплакал. Из-за братова предательства? Долго этого жутковатого зрелища Мирна вынести не смогла - встала и отошла к выходу.
   Итак, сейчас её помощь в избе нужна лишь Юрию, который пока встать не может. Порез на животе Дары затянулся. Глеб уже успешно и достаточно быстро шагает, а на его голове затягиваются те раны, что получены от нелюдей. Поэтому на ней, на ведьме, сейчас два дела: накормить фамильяров варёной пищей, чтобы не увлекались свежим мясом, а затем - кормёжка шамана.
   И ведьма выполнила то, что считала нужным.
   А пока кормила шамана, вдруг додумалась до странного. И удивлённо усмехнулась себе, вспомнив, что сказал Глеб. "Ты ломаешь мои взгляды..."
   И фраза вторая: "Дух Повреждённых земель". От кошака. А ведь Злюка кое в чём помог. Если, конечно, она, Мирна, правильно поняла связь между некоторыми понятиями.
   Пока старшие маги совещаются, надо бы попробовать то, что пришло в голову. Может, она задумала глупость. Может, и нет. Но попробовать надо.
   Ведьма поправила кожаный наплечник, сняла с петли на пояске кожаную перчатку.
   - Янис, иди сюда, - подняла руку в перчатке.
   Даже Макс поднял лобастую квадратную башку посмотреть, зачем фамильяр понадобился ведьме в сарае.
   - Напомни мне, Янис, откуда ты взялся у меня.
   "Мирна-Мирна-Мирна! - укоризненно ответил ястреб. - Ты же ещё молодая. А память у тебя... Я взялся у тебя из южных степей!"
   Она отложила миску, из которой кормила Айаса, снова обошла полку с нелюдем и в который раз присела так, чтобы он видел её. Глаза уставились сначала на неё, а потом на ястреба, который тоже с откровенным любопытством уставился на нелюдя.
   "И что?"
   - Янис, ты не знал человеческого языка, когда слетел ко мне. Но ты понимал меня. Сумеешь понять этого нелюдя?
   "Ведьма, ты сошла с ума! - пафосно воскликнул ястреб, но склонил голову, чтобы лучше видеть лицо шамана. - Он же молчит!"
   - Янис, тебе напомнить, как мы познакомились? Так умеют только ястребы!
   Маленькая толика лести зря не пропала. Теперь фамильяр не наклонился, а хищно ссутулился, разглядывая пленника, словно предложенную дичь. А Мирна вдруг подумала, что ни она, ни маги не удивляются, что опасный шаман лежит себе на полке, ничем не связанный, ничем не... стреноженный. Сбежит ведь в любой момент! А никто и не беспокоится о том. Напомнить Мстиславу?
   "Мирна-Мирна-Мирна! А что мне спросить у него?"
   - Спроси, знает ли он, за что его хочет убить брат?
   Ястреб потоптался на наплечнике и вновь заглянул в глаза несколько удивлённого шамана. Мирна чувствовала это удивление, но в душе просила Айаса: "Потерпи. Сейчас наладим разговор - и тогда будет легче и тебе, и нам".
   Янис клекотнул тихонько - собеседник-то прямо перед ним.
   Голубой глаз расширился почти до размеров второго, уродливого.
   "Знает", - мгновениями спустя кратко сказал Янис.
   "Лучше бы на охоту сбегали. Есть снова хочется", - сверху осудил Злюка пустое времяпрепровождение.
   Оставив ястреба на верхней полке препираться с кошаком, Мирна проверила синяк на спине Айаса и, залепив его новыми травами, вышла. Пришлось при этом переступить через заснувшего Макса. И не оглянулась на клекот Яниса:
   "Мирна-Мирна-Мирна! Он ещё хочет поговорить!"
   В избе прошла мимо Глеба, притихшего, сидя на нарах у печи, и о чём-то задумавшегося. Заметил движение перед собой, глянул исподлобья, но промолчал. Дара сидела рядом, съёжившись, словно тоже не желая привлекать его внимания. Но Мирну, шагавшую в горницу, проводила взглядом задумчивым. Глеб ей что-то сказал?
   Ведьма честно признавалась себе, что не знает, что именно делать далее. Рассказать старшим магам о том, что нашла способ поговорить с нелюдем? Но что им это даст? Они-то уже наверняка обговорили свои представления, как использовать Айаса, чтобы выгнать нелюдей со своей земли. Может... Нет, надо сначала выслушать магов.
   Она чуть ли не крадучись вошла в горницу и сразу села на скамью возле двери, стараясь не высовываться и послушать то, о чём сейчас говорят Мстислав и Олег Палыч. Здесь же сидел дозорный Матвей, внимательно и даже с беспокойством слушавший магов.
   Насколько поняла Мирна, маги собрались выйти из леса и предъявить живого и невредимого Айаса тому отряду нелюдей, который напал на крепость. А там уже отталкиваться от их реакции: если обрадуются, что бывший предводитель жив и что младший брат его наврал им, можно будет поговорить чуть ли не о выкупе с последующим изгнанием со своей земли. А если нелюди возмутятся, что их предводитель попал в плен и снова пойдут в атаку...
   В общем, всё, что маги ни придумали, у них самих вызывало сомнение. Вроде есть зацепка, чтобы разрешить ситуацию, а как её использовать?..
   - Мирна? - заметил-таки её Мстислав. - Ты с чем-то пришла? Что-то ещё произошло?
   - Нет, я хотела посидеть, послушать, - смутилась ведьма.
   - Хм... Есть идеи, как можно использовать нелюдя? - улыбаясь, спросил Олег Палыч. - Или ты не думала об этом?
   - Думала, - призналась она. - Только вот... нет, не знаю.
   - А вот интересно... - задумался Мстислав. - Что-то вертится такое в голове... Как бы использовать твою способность вызвать бурю - и пленного шамана? Причём так, чтобы нелюди ушли ещё до того, как прибыла бы наша подмога?
   Мирна улыбнулась, пожимая плечами. Она тоже чувствовала тупик, в который упёрлись маги, и не видела из него выхода. Даже при условии, что она может разговорить нелюдя. Да и сам он, судя по словам фамильяра, готов к разговору. Но... тупик.
  
   Глава восьмая
  
   С топчана закряхтел Юрий. Благо Мирна стояла тут же, она помогла Матвею усадить дозорного. Усевшись, прислонясь к печи, Юрий отдышался и слабым голосом, заметно задыхаясь, спросил:
   - А обменять эту нечисть на наших - никак?
   - Можно бы, - вздохнул Олег Палыч. - Однако против обмена есть несколько "но". Если мы его сейчас отдадим, не уверен, что при виде того, в каком он состоянии, его просто не убьют, чтобы не мучился. Вряд ли у них медицина есть вообще. Что значит, в этом случае сделка по обмену не состоится. Второе: если шаман очень ценен и его примут, не уверен, что при попытке обмена выживем мы сами. На данный момент мы слишком малочисленны. А их - несколько десятков. И это главный наш недостаток. И они об этом знают. Да что - знают! Увидят.
   - Меня интересует другое, - чуть раздражённо сказал Мстислав. - Зачем им поджигать лес? Что-то я не уверен, что они хотят увеличить свои владения. Повреждённые земли - огромнейшие территории. Зачем им ещё одна пустошь - выжженный лес?
   - И зачем им пленные? - угрюмо высказался Глеб, притулившийся у дверного косяка. - Я не помню, чтобы они пытались хоть раз выменять кого-то из захваченных на своих или хоть на что-то.
   - Сплошные вопросы... - вздохнул Олег Палыч.
   Придерживая Юрия, чтобы от слабости он не завалился набок, Мирна тихо сказала:
   - Не знаю, как маги получают своих фамильяров... Я нашла своего ястреба в степи. Повреждённые земли - та же степь. А искала себе фамильяра, призывая либо птицу, либо тварь, готовую служить ведьме. Я пришла сейчас из сарая. Янис задал Айасу мой вопрос, и тот ответил ястребу.
   - Хочешь сказать... - медленно поднялся со скамьи возле стола Мстислав. - Что у нас есть возможность узнать ответы на некоторые наши вопросы?
   - Да.
   Теперь встал и Олег Палыч. Оба старших мага смотрели на Мирну с недоверием, которое постепенно сменялось надеждой.
   - Идём в сарай, - решительно сказал Мстислав.
   - Я посижу с ним, - успокоил Матвей ведьму, которая вопросительно оглянулась на Юрия.
   - На пороге сенника будьте осторожнее, - предупредила Мирна, заметив, что следом за старшими магами заторопился и Глеб. - Не споткнитесь - там лежит Макс.
   "Мирна-Мирна-Мирна! - заклекотал при виде вернувшейся ведьмы Янис - и осёкся: - Ой..."
   Она протянула к нему руку, и фамильяр, с любопытством посматривая на магов, сел на перчатку. А ведьма немедленно присела перед нелюдем.
   - Янис, нам надо поговорить с шаманом, - твёрдо, чтобы ястреб не заупрямился, сказала Мирна.
   Одновременно она поглядывала на Айаса, лицо которого заметно напряглось, едва он заметил, сколько народу снова втиснулось в сенник. Фамильяр коротко посмотрел наверх, где кошак удобно расположился в качестве зрителя и следил за всеми. А потом Янис опустил клюв. Одно мгновение -и ведьма без вопросов поняла: фамильяры хотели удрать на охоту. Не успели. По их впечатлениям, их не вовремя поймали.
   - Ничего, - пообещала она. - Мы недолго. Олег Палыч, с какого вопроса начнём?
   Олег Палыч глубоко вдохнул и спросил:
   - С главного. Зачем им пленные?
   Допрос получился слоёным: маг задавал вопрос, Янис переадресовывал его шаману; нелюдь ответил - ястреб "перевёл", а услышал Мстислав, которому Мирна передала право слушать своего фамильяра и озвучивать его ответы.
   Насколько поняла ведьма, столь важную птицу из нелюдей допрашивали впервые.
   Первый же ответ ввёл всех в потрясение.
   - Пленные нужны из-за чистой крови.
   - Они людоеды?! - не сдержавшись, поразился Глеб.
   - Думаю, он говорит о чём-то другом, - задумчиво сказал Мстислав. - Попробуем уточнить. Янис, спроси у него: что значит чистая кровь?
   Пока ждали ответа, Мирна вспомнила высказывание кошака в ответ на вопрос, почему нельзя съесть нелюдя: "В нём дух Повреждённых земель..." И догадалась, что происходит с пленными в племенах нелюдей.
   - Он говорит - внутри человека с чистой кровью не сидит дух Повреждённых земель, - несколько смущённый странными ответами шамана, сообщил Мстислав. - Поэтому им нужны такие люди.
   - Им такие нужны, потому что от них не рождаются уроды, - тихо добавила Мирна. - Или не рождаются дети со следами слишком сильного уродства.
   Тишина. Такая, что даже шелеста одежды не слышно, хотя мужчины повернулись к ведьме, которая выговорила ошарашивающие даже их слова.
   - Он... не говорил этого, - сказал, наконец, Мстислав, глядя в глаза Мирны.
   - Знаю. Догадалась.
   - И что стало основой этой догадке?
   - У младшего брата глаза нормальные. Но старший, с уродством, главный в племени. Думаю, младший собирался исправить... это. И фамильяры... Ещё раньше они сказали, что в Айасе - дух Повреждённых земель.
   - Интересная мысль, - медленно сказал Олег Палыч. - Но, тем не менее, продолжим. Какой у нас следующий вопрос?
   - Поджог леса, - напомнил Мстислав.
   Мирна кивнула Янису, и Мстислав сформулировал вопрос так, чтобы понял фамильяр, который должен был передать его пленнику.
   Шаман долго молчал, прежде чем ответить. У ведьмы сложилось впечатление, что он побаивается отвечать, потому что ответ может не понравиться дозорным и магам. А когда тот "ответил", Янис от его ответа чуть склонил голову, впялившись в странные глаза нелюдя. И тоже слегка задержался с "переводом". Да и Мстислав некоторое время смотрел на ястреба, точно ли он сумел перевести значение слов нелюдя. А затем озвучил:
   - Они думают, что мы прячемся где-то на краю леса. Если они подожгут лес, сумеют поймать нас. Как и остальных.
   - Не совсем понял, как именно? - помотал головой всерьёз встревоженный Олег Палыч. - В смысле - мы побежим из горящего леса? К ним навстречу? В их руки?
   - Да.
   - Ну... логику, конечно, понять можно... - пробормотал изумлённый маг. - Особенно... - он покосился на Мирну. - Если они так страшатся леса... Итак, они не собирались нас убивать. При лучшем раскладе мы все им нужны для... - Олег Палыч споткнулся на полуслове и только покачал головой.
   - Ты что? - взглянул на Глеба Мстислав.
   Ведьма тоже подняла голову.
   Школяр стоял бледный до белизны, крепко обхватив свои плечи руками и едва ли не дрожа, словно от сильного озноба. Услышав вопрос, обращённый к нему, он поёжился.
   - Я... представил, каково сейчас тем, кого они захватили живыми.
   - Успокойся, - приказал Олег Палыч. - Нам сейчас не до этого. Да и... они пока пленные. Их навряд ли тронут, пока не вернутся к себе... Собери все эмоции и закрой их. Иначе толку с нас... Следующий вопрос? Что мы должны спросить у шамана? Чтобы думать, как выкарабкаться из этой ситуации?
   - Что будет, если мы предъявим его сородичам? - кипя от злости, предложил Мстислав. - В качестве заложника? Такой вопрос можно задать ему?
   - Почему бы и нет? - Олег Палыч уже рассматривал пленника ледяным взглядом. - Если этот вопрос ему и не понравится - ответить он всё равно ответит.
   И вопрос задали.
   На этот раз ястреб слушал пленника дольше обычного. Именно - слушал, а не раздумывал, как передать ответ. А потом начал медленно, не сразу проговаривать ответ шамана отдельными предложениями. Мстислав, несколько озадаченный, озвучивал вслед за ним и тоже с паузами, дожидаясь пока Янис договорит следующую фразу:
   - Он старший из двух сыновей. Он сильнее брата, как шаман. Но в младшем брате нет духа Повреждённых земель, а в нём этот дух присутствует. Сейчас младший брат бесповоротно занял его место, потому что вышел из леса.
   - Это как? - вырвалось у Глеба.
   - Спрашивать не буду, - хмуро сказал Олег Палыч, - но понимаю так: лес - место для них страшное. Если один брат в нём пропал, а другой сумел выйти - значит, младший сильнее старшего. И теперь отряду нелюдей старший не нужен.
   - И как он видит свою судьбу? - удивлённо спросил тот же Глеб.
   Спросили.
   Переглянулись, когда получили ответ: "Мой путь закончен". Уточнять, о чём загадочно объявил нелюдь, никто не захотел. И так ясно. Но...
   - Он-то для себя решил! - разгневался Олег Палыч. - А что делать нам?! Продолжать обихаживать его? Зачем?!
   Мирна стояла, внимательно слушала магов, а потом снова присела и, глядя на своего фамильяра на руке Мстислава, тихонько попросила:
   - Янис, узнай у него, у этого Айаса, есть ли у него, кроме глаза, другие повреждения на теле.
   Над головой замолчали.
   - Могла бы раздеть его полностью, - скептически сказал школяр, услышавший вопрос ведьмы. - И посмотреть.
   - Так быстрее, - без обиды отозвалась Мирна.
   - А зачем?
   - Мне интересно, можно ли вылечить ему этот глаз.
   В сарае вновь воцарилась тишина.
   А потом Олег Палыч медленно договорил:
   - А потом вывести его к нелюдям? Чтобы они увидели его и его глаза?
   - Да, - спокойно сказала ведьма.
   - Но это заберёт слишком много времени, - возразил обеспокоенный Мстислав, глядя в лицо Мирне.
   - Что такое Повреждённые земли? - рассудительно сказала она. - И что такое люди, которых они порождают? А мы на земле чистой, плодородной. Попробуйте и вы, маги, посмотреть, можно ли что-то сделать, чтобы исправить его судьбу. А заодно и судьбу всех тех, кого они когда-то захватили в плен. Я видела его мать. Она... чистая.
   Новый вопрос переадресовали шаману.
   Ответ отрицательный. Других повреждений нет. Уродлив только глаз.
   - Что делаем дальше? - Олег Палыч выглядел совершенно выбитым из сил.
   - Сначала смотрим, достаточно ли прошло времени, чтобы усадить его без осложнений, - неожиданно решительно сказал Мстислав и встал с корточек, чтобы отправить Яниса на верхнюю полку. - Боюсь, Мирна права. Если будем сидеть, только хая свою судьбину, нам это ничего не даст. Начнём изучение глаза нелюдя. Сначала мы с Олегом, а потом пусть взглянет Мирна. Согласен и с Олегом. Времени у нас - раз-два, и обчёлся. Но хоть поработаем, пока оно есть. Поизучаем, с чем мы вообще столкнулись.
   Снова открыли спину Айаса, чтобы внимательно рассмотреть его кровоподтёк. Посовещались, пришли к выводу, что положение сидя нелюдь перенесёт нормально.
   Переворачивали неподвижное тело в несколько рук, а потом ещё и привязали пленника так, чтобы он не свалился. Глеба отослали, потому что школяр нервничал так, что из-за него маги не могли заняться шаманом и его здоровьем с полной сосредоточенностью.
   Мирна задумчиво посмотрела ему вслед.
   - Что-то не так? - заметил её странный взгляд Мстислав.
   - Зря отпустили, - ответила она. - Глеб Савельич сейчас пойдёт в избу и напугает Дару всем, что здесь услышал.
   - Время до обеда, - недовольно откликнулся маг. - Девушка успеет переварить дурную информацию и заняться собственными силами, о чём ей уже говорили ранее.
   - Тогда начинайте, - тихонько улыбнулась ведьма, отодвигаясь от полки, на которой вынужденно восседал нелюдь, и вставала.
   Шаманом, точнее - его изуродованным глазом, Олег Палыч и Мстислав занимались долго, прежде чем пришли к каким-то выводам. Всё это время Мирна втихомолку наблюдала за Айасом и с трудом прятала улыбку: он настолько поразился тому, что происходило вокруг него, что время от времени скашивался на ведьму, словно спрашивая её: что же с ним делают и зачем? А может, она неправильно считала с него движение глазами - тогда, когда маги на него не смотрели.
   Однажды они всё же задействовали в своих наблюдениях Яниса, после чего фамильяры втихаря отпросились у своей ведьмы погулять по лесу, потому что "кушать" сильно хочется, а тут эти!..
   Наконец, маги согласовали между собой наблюдения, чем и решили поделиться с ведьмой. Олег Палыч сам обратился к ней.
   - Первое, что мы ещё узнали с помощью твоего фамильяра: поражённый глаз нелюдя хоть и двигается, но умирает. Причём постепенно прихватывает в зону своего поражения и глаз здоровый. Если что-то не предпринять, шаман вскоре ослепнет. Второе: вокруг этого глаза - искривлённое пространство, какое бывает, например, у плохо обработанного камня - заготовки для артефакта. Если же с камня стесать погрешность, он снова становится гармоничным для использования его, как артефакта. А третье, к нашему сожалению, таково, что мы... наверное, можем исцелить его. Однако всё упирается в силы. Наших самых сильных артефактов нет - они все, как ты понимаешь, остались в крепости. Так что... мы не уверены даже, что стоит начинать его исцеление.
   Они помолчали немного под немигающим взглядом шамана.
   Потом Мстислав, испытующе глядя на ведьму, спросил:
   - Тебе, возможно, тоже интересно посмотреть, что могла бы сделать ты? Он к твоим услугам.
   И сказал маг эти странные слова хладнокровно - так, что Мирна почуяла их подоплёку: ты, вообще-то, тоже сильна - я помню про бурю, которая ломает деревья и подвластна тебе. Но сумеешь ли ты что-то сделать в данной ситуации? Более тонкой и деликатной?
   Она сидела на той же охапке надранной вчера на дворе травы, на которой спала ночь. Так что, не отвечая, только неопределённо пожала плечами.
   Маги посмотрели на шамана, переглянулись и вышли из сарая.
   Как будто переждав их уход, в незакрытую дверь влетел Янис, за ним торжественно вошёл Макс, держа в зубах смирившегося со своим странным способом передвижения. Злюку. Поглядывая то на нелюдя, то на фамильяров, Мирна заметила: Айас опустил глаза, наблюдая, как мимо его носа пролетел ястреб, а потом протопал громадный пёс. Ему было трудно - знала ведьма, но шаман сумел скоситься на неё, и Мирне почудилось, что он хочет что-то сказать ей. И вспомнила, что ей сказал фамильяр, когда она побежала в избу - объявлять, что нашла возможность поговорить с пленником.
   - Янис... Ты говорил - он хотел что-то сказать мне.
   Ястреб немедленно слетел на её подставленную ладонь в перчатке.
   Глаз шамана заблестел, когда он понял, что она готова говорить с ним.
   - Айас, что ты хочешь?
   Прежде чем "перевести", услышавший слова пленника фамильяр кратко клекотнул, будто поперхнулся, но пришёл в себе и взволнованно ответил:
   "Мирна-Мирна-Мирна, он хочет, чтобы ты убила его! - И, помолчав, добавил: - Зачем он этого хочет?"
   Ведьма молчала.
   Причину странного для фамильяра желания нелюдя она знала.
   Он не вышел из страшного леса.
   Он уже мёртв. В глазах своего племени. И в собственных.
   Так чего ждать? Сам себя убить не может - паралич мешает. А тут есть одна...
   Она стояла перед ним, прислонившись к дощатой стене сенника, продуваемого всеми ветрами, и молчала.
   Молчал и нелюдь. А что ему ещё говорить? Сокровенное желание высказано. Теперь дело за той, кто - он по-звериному это чуял - может выполнить то, чего он так яростно желал. Потому что она и жалела его, и ненавидела.
   И эта страсть к смерти происходила не только из-за положения, что Айас считал себя... пусть пока не мёртвым, но потерянным для своего мира.
   Те, с чистой кровью, сумели довести его до смертельного стыда, пока разглядывали его, не могущего ответить по-настоящему...
   А сейчас он сидел перед той, что ухаживала за ним и кормила. Сидел стыдно полуголый, без штанов, небрежно укрытый плащом. И эта угнетало его больше, чем собственная смерть.
   ...Заглянул Мстислав. Слегка удивился тому, что Мирна подпирает стену, вместо того чтобы начать изучение шамана на свой, ведьминский манер. А прежде чем уйти, утешил ведьму, когда та с тревогой спросила:
   - Глеб Савельич сильно напугал Дару? Он рассказал ей о том, что ждёт пленных у нелюдей?
   - Он ничего не сказал Даре. Его молчание... даже удивляет.
   - Может, он пожалел её? - слабо понадеялась Мирна.
   - Всё может быть...
   Кажется, Мстислав и сам был очень удивлён неожиданным милосердием надменного школяра.
   И ушёл, напоследок предупредив, что Глеб в любое мгновение может заглянуть в сенник. Кажется, Мстислав предположил такую возможность, исходя из частых взглядов школяра на открытую дверь из избы.
   Ушёл, а Мирна осталась стоять, всё так же подпирая стену и нервно кусая губы... И не видя, как уставший от ожидания шаман, крепко привязанный к перекладине, чтобы не свалился, утомлённо закрыл глаза.
   Расстояние между ними - два широких шага.
   Как только нелюдь сомкнул веки, оставив лишь у одного снизу косую полоску серого бельма, открыла глаза ведьма. Не двигаясь с места, она перешла на иное зрение и ещё раз присмотрелась к уродливому глазу.
   Интересно, а что умеют шаманы? Из своего, колдовского?
   Не отводя взгляда, даже не моргая, Мирна сунула руку в карман балахона. В следующий миг горстка подсушенной травы полетела в нелюдя, обсыпала ему плечи. Ещё мгновения - и веко уродливого глаза мягко подлетело чуть вверх: нелюдь уснул.
   Вздрогнула ведьма так сильно, как не вздрагивала давно, когда от входа в сенник шёпотом сказали:
   - Он... уснул? А зачем ты это сделала?
   - Чтобы уснул, - правдиво ответила она, стараясь, чтобы видевший всё через порог Глеб не уловил насмешки в её голосе.
   Школяр насторожённо переступил порог и предусмотрительно огляделся. Но на пути фамильяров не нашлось. Все они глазели на людей со второй, верхней полки. Кроме Макса, естественно, сидевшего на сенной подстилке ведьмы.
   Глеб напрямую направился к ведьме.
   - А дальше? - безо всякой обиды шёпотом поинтересовался он.
   - Поможешь уложить?
   Она "тыкнула" ему с полной уверенностью, ощутимой инстинктивно. И оказалась права. Глеб, показалось, даже не заметил, как изменилось отношение к нему ведьмы, когда он сам в чём-то (ведьма пока не разобралась, в чём) изменился... Они немного переговорили, как, какими движениями воспользоваться, чтобы уложить шамана без урона его здоровью. Правда, когда Айас был уложен в привычную позу - лицом книзу, Глеб хотел что-то сказать, но замер, несколько даже ошарашенный: Мирна взяла с поясных ножен охотничий нож и склонилась над нелюдем.
   "Мирна-Мирна-Мирна! - заклекотал испуганный Янис. От своей ведьмы он такого не ожидал. - Ты правда хочешь выполнить его желание?! Прямо здесь? Прямо сейчас?!"
   Но ведьма спокойно собрала длинные волосы нелюдя и, приподняв их, срезала прядь с затылка... Когда она пошла к выходу из сенника, Глеб поспешил за ней:
   - Я посмотрю, что ты делаешь?
   - Да, конечно, - несколько рассеяно откликнулась Мирна.
   Обогнула избу и вышла к маленькой заводи, образованной ручьём. Нашла часть бережка, который лишь слегка возвышался над водоёмом, и села близко к воде. На школяра не оглядывалась, но знала, что он встал за её спиной, наблюдая. Ничего особого делать она не собиралась. Просто хотела задать свой вопрос. Опустила прядь чёрных волос в воду, сама не дотрагиваясь до неё, а когда волосы намокли и словно принялись передразнивать травы под водой, волнуясь в ручье тонкими змеями, зашептала: "Хозяин лесной, Лешак-Лешаче! Дай добро на исцеление чужеземного шамана! Дай увидеть, как можно вывести из него дух Повреждённых земель!"
   Чёрные волосы беспорядочно извивались в воде. Долго. Ведьма терпеливо ждала. И резко наклонилась над водой (Глеб шагнул тоже рядом), когда шаманские волосы всплыли и принялись свиваться-складываться в определённые узоры. Не тратя времени на разрешение, Лешак сразу принялся учить свою ведьму заклинаниям и всему, что связано с исцелением нелюдя. Судя по всему, он уже считал с ведьмы о возможном поджоге леса. И, если ведьма нашла способ сберечь его владения, он был готов помогать ей во всём.
   Наконец прядь шамановых волос перестала свиваться в картинки, в которых кое-где промелькивали круглые буквы, и обмякли снова в беспорядочно извивавшиеся по воде. Мирна закрыла глаза, проверяя себя, всё ли запомнила, а потом вынула волосы из воды, хорошенько тряхнула их и сунула в карман.
   Школяр выписываемые по воде узоры видел. Он даже помог ведьме встать, подав ей руку. И тут же спросил:
   - А что это было - на воде?
   - Инструкция, как излечить нелюдя.
   - А зачем его лечить? - нахмурился Глеб. - Он нам всё равно не нужен.
   - Ещё как нужен, - спокойно заметил сидевший чуть сбоку от них Мстислав, на которого оба всполошённо оглянулись. - Причём нужен он нам в глобальном смысле. Если нелюдей можно будет избавить от духа Повреждённых земель, как это у них называется, они перестанут устраивать набеги на наши земли, чтобы похищать наших, здоровых. Мы выведем его, выздоровевшего, со здоровым глазом, к людям его племени, предъявим им его, чтобы они воочию увидели, что он выздоровел. А дальше... Дальше он уже сам распорядится даром, который мы ему преподнесём в скором будущем. Я правильно тебя понял, Мирна?
   - Правильно.
   - Что тебе потребуется от нас?
   - Ваши силовые артефакты. Лес силён, но понадобится концентрированная сила.
   - Артефакты, которых у нас нет, - снова насупился Глеб.
   - Прямо сейчас Олег Палыч рассматривает в чулане полки со всем металлическим, что там есть, - спокойно ответил Мстислав. - Нашлись инструменты для работы по металлу. Так что артефакты у нас будут. Пусть не с привычной нам силищей, но будут. Ты сам, Глеб, пополнил свои силой, как я просил?
   - Нет пока, - уже виновато ответил школяр.
   - Так пойди в избу, забери оттуда Дару, и сидите здесь, у воды, наполняйте свои. Чуть позже подойдём и мы с Олегом Палычем.
   Даже Мирна в доброжелательном предложении мага расслышала нотки приказа. Школяр протестовать не стал. Кивнул и заторопился к избе.
   А Мстислав так же спокойно встал и спросил:
   - Чем ещё мы можем помочь тебе?
   - Я немного посмотрю, что мне нужно, - смутилась ведьма, - а потом скажу.
   - Хорошо. Я пошёл в избу набирать будущие артефакты. Знаешь, где меня найти, - чуть шутливо сказал он и ушёл.
   А Мирна поспешила в сенник. Несмотря на то что забираться на вторую полку, к фамильярам, не хотелось, а сидеть можно только на той же охапке сена (теперь уже), на которой спала, в сеннике есть одна особенность: никто не заглянет в неудобное для общения место... Войдя, она сощурилась на Айаса. Спит. Любопытно всё-таки, сильный ли он шаман? Когда проснётся, поймёт ли он, что у него отрезали прядь волос? Ведьмы-то сразу чуют такое...
   Мирна уселась на сене, ближе к лежавшему Максу, и вынула волосы шамана. На них остались следы перечня заклинаний и тех вещей, которые понадобятся для ритуала.
   - Злюка, ты знаешь здешние травы?
   "Знаю".
   - Мне нужны следующие... - И она перечислила с десяток наименований. - И ты понимаешь, что некоторые из них придётся собирать глубокой ночью и ранним утром.
   Кошак смотрел зорко, и она видела, что он и в самом деле запоминает названия.
   - Янис, мне нужна кровь. И шкурки. И перья ночных птиц. Не сразу, как ты понимаешь. Что-то добудешь ближе к ночи. Что-то - утром. Утром - кровь, в основном.
   "А что делать мне?" - проворчал Макс.
   - Как твоя царапина?
   "След остался, но я её не чувствую".
   - Хорошо. Мне сейчас будет некогда. Поэтому сходи по руслу ручья, и ближе к лесной чащобе ты найдёшь довольно каменистый берег. Приглядись к нему, а потом возвращайся и проводи туда наших магов. Эти камни им пригодятся. Не все же артефакты им делать только из металла.
   "А ты?" - явно решил повредничать Янис.
   - А я сейчас позову сюда Матвея. Мы с ним обиходим шамана и накормим его, потому что с завтрашнего дня... нет, даже с утра, ему придётся поголодать. О чём ты сообщишь Айасу, когда он проснётся. Все всё поняли? Макс, к ручью. Злюка, первые травы из перечисленных мне нужны будут вот-вот.
   Когда в сеннике опустело, ведьма вынула из кармана мокрые волосы нелюдя и внимательно осмотрела пространство вокруг шамана.
  
   Глава девятая
  
   Матвей на привычный зов ведьмы о помощи явился не один, а с гордостью показал Юрия, которого тащил на себе. Правда, тот уже не так сильно наваливался на товарища и старался двигаться самостоятельно, хоть ноги и подламывались.
   - Зачем?! - испугалась за Юрия Мирна. - Он... Юрий, ты же совсем слабый!
   - Нелюдя хотел он посмотреть, - проворчал Матвей и, остановившись у порога - чуть привалив дозорного к дверному косяку, осмотрелся. - Любопытно, вишь, ему. Как в зоопарке, вишь... Эх, Мирна... А я что-то не догадался, чтобы сюда чего другое приволочь, чтобы было ему на чём сидеть.
   - Сажай сюда, - хмыкнув, гостеприимно махнула рукой на свою травяную постель, Мирна. - Только прислони его к стене.
   - А то сам не знаю, - уже пробурчал дозорный, с трудом таща Юрия между стеной и полками. - Да и... сам бы он прислонился - сил-то маловато сидеть просто. Мирна, эй...
   - Что?
   - А эти куда твои делись? Зверьё твоё?
   - Перед сном поужинать решили.
   - А этот что? Почему не глядит?
   - Усыпила я его, чтобы не мешал.
   - А говорили - глаз у него, - пожаловался Юрий с сенной подстилки, и Матвей вместе с Мирной расхохотались: ну, как маленький совсем! Игрушку ему не показали!
   Далее на сидевшего внизу бедолагу внимания не обращали. И так было ясно, что устал в избе торчать, а тут - хоть какое-никакое, а место другое. Так что, уже привычные к обихаживанию паралитика, ведьма и дозорный умело сделали всё, что нужно, а под конец Мирна попросила Матвея надеть Айасу его штаны. Матвей удивился не на шутку, пока ведьма не объяснила:
   - Ещё несколько часов - и он начнёт двигаться. Но сбегать не будет.
   - Точно ли? - усомнился дозорный.
   - Точно, - заверила его Мирна. - А как зачнёт двигаться, уж что - что, а задницу он себе и сам...
   Здоровый мужской хохот заглушил последние слова сочной ведьминской усмешки.
   Нелюдя одели, обули. Затем ведьма помогла Матвею поднять Юрия, и тот повёл его в избу, ворча себе под нос: "Нагулялся, да? Совсем без ног останешься..." Юрий ему что-то возражал тонким от слабости голосом - кажется, даже шутить пытался.
   Шаман остался сидеть так, как его посадили. Без верёвки, ранее связывавшей его. Ноги свисали с полки, спиной прислонился к стене.
   Мирна затеплила везде, где могла, лучины. Освещение было необходимо.
   Глиной, взятой с бережка ручья, ведьма деловито вывела вокруг нелюдя пару кругов. Затем разложила между кругами набранные там же, на берегу, травы и несколько прутьев тальника. За большим кругом насыпала отрезанные волосы шамана, разложила так, чтобы они, обязательно касаясь друг друга, представляли собой неразрывный круг. Остатки глины пошли на старинные ведьминские знаки, вписанные за малым кругом, ближе к нелюдю.
   Дверь не скрипнула, потому что оставалась незакрытой. Но приближение человека Мирна почувствовала заранее, так что не испугалась, когда в сенник вошёл Глеб. Зато - удивилась, когда обнаружила, что вошёл он не с пустыми руками. Да и при входе потеснился, пропуская вперёд Злюку.
   - Ты дала ему дурацкое задание, - хмуро сказал школяр и протянул охапку трав. - Как бы он понёс твои травки? Драть-то - ладно, это он умеет, а принести?
   - Он согласился сделать, я и не спрашивала, как он собирается это делать, - пожала плечами Мирна, перебирая травы и въедливо рассматривая, все ли на месте и хороши ли для той волшбы, что она собирается устроить.
   Вернувшись к косяку, Глеб прислонился к нему, мрачно глядя на шамана.
   Мирна ждала. Кажется, школяра что-то интересовало, но он не знал, как спросить.
   - Почему лес силён, но нужны артефакты магов? - наконец выдавил он из себя, наблюдая, как она раскладывала принесённые травы и начинала их делить на листья и стебли, а порой и на корни.
   - Начало октября, - вновь пожала плечами ведьма, с облегчением принимая простой для неё вопрос. - Лес засыпает, и отдавать силы ему сложно, да и неохота. Без сил ему будет трудно пережить зимнюю спячку.
   Больше Глеб ни о чём не спрашивал. Раз лишь разгорелись его глаза чуть ли не исследовательским интересом, когда ведьма зашептала заклинания вроде как на знакомом языке, да только известные слова в том языке угадывались плохо. Старинные эти слова, да перевранные. От ведьмы к ведьме передавались и не абы как, а записью. Но увы, не все ведьмы грамоту хорошо знали, вот и исказили слова в шепотках по-своему. Другое дело - сила, прятавшаяся за этими, даже искажёнными словами, всё равно знала, что обращаются к ней. И помогала. Как и сейчас.
   Больше ведьма не обращала внимания на школяра. Как и тот замолк, заинтригованный первыми проявлениями исцеляющего колдовства: с первыми шепотками-заклинаниями вокруг тела шамана начала медленно, вбирая его тело в себя, вырастать прозрачная стена. Будь в сеннике Матвей - не разглядел бы. Надо быть магом или ведьмой, чтобы видеть и эти зеленовато-голубоватые стены, и бегучие в них призрачные слова, и причудливые знаки леса, больше похожие на странные буквицы в форме изысканных листьев, или травинок, или жутковато спутанных, мелких корней, качавшихся, словно живые чудища.
   Видимая ведьме и юному магу стена подросла по пояс шаману. Дальше, сколько ни шептала ведьма, стена расти отказывалась. Да и трава закончилась, которой Мирна осыпала пространство между двумя кругами.
   Вскоре ведьминская стена вокруг шамана замельтешила так, словно тонкий лёд начал неровно таять под струёй крутого кипятка. И исчезла.
   Школяр внимательно и нетерпеливо смотрел на нелюдя. Поняв, что нового явления призрачной стены не дождётся, поинтересовался:
   - И за какое время ты собираешься его излечить?
   - Три круга: вечерний, ночной и утренний - придётся и повторить ещё дважды. - Мирна помолчала и честно договорила: - Если не трижды. Дважды - если с помощью магических сил. Хотя рассчитывать на вас, на магов, тоже сложно. Я же вижу, что ваши старшие почти обессилели, как и сила ваших артефактов поистрачена до пустого. Мне-то что... я в лесу на любом месте нарисую ведьмины круги да начну ведовать. А вашим нужна ровная поверхность, чтобы свои пентаграммы и подобное нарисовать, артефакты свои скудные восполнить да свои заклинания начитать... Поэтому...
   - За это время они нас сожгут, - буркнул Глеб и ушел в темноту: на лес давно опустился поздний вечер.
   Мирна ещё, глядя вслед ему, пропавшему во тьме, мельком подумала: как там старшие маги? Успел ли Макс до темноты привести их на каменистые отмели? Нашли ли они там подходящий материал для артефактов? Выбирать им не приходится. Таких камней, какие они себе обычно на артефакты берут, в лесу не найдётся. Зато найдутся напитанные лесной силой, а там уж, дальше, они сами эту силу сумеют преобразовать в то, что им нужно. Мирна, во всяком случае, на это очень надеялась.
   В сеннике, оторвавшись от посторонних мыслей и собравшись посмотреть, насколько изменился уродливый глаз шамана, Мирна внезапно прочуяла странное напряжение. Линии этого напряжения сходились в том же направлении, что и у неё: к выходу. Но тянулись из-за её спины. Ведьма оглянулась. Злюка, привычно сидевший на верхней полке, пристально смотрел на дверь... Помолчав, ведьма напомнила:
   - Ритуал не проводился. В тебе только моя кровь.
   "Я тебя понял, - отозвался кошак. И снова взглянул на выход, но уже исподлобья. - Я подумаю. Но с тобой мне легче".
   Она успела снова сбегать в избу, где приготовила успокаивающий и укрепляющий чай для дозорных и магов, а заодно спросила Дару, набрала ли та магических сил.
   - Да у меня и артефактов-то осталось, - с безнадёгой ответила девушка, понуро сидевшая на нарах возле печи. - С чем спала позавчера - то и есть: серёжки да браслеты, ну и цепочка тоже... - И вздохнула. - Надо было идти на артефактику.
   - А что со старшими-то на ручей не пошла? - недоумевала ведьма. - Они бы нашли что-нибудь, что тебе помогло бы возместить слабость.
   - Меня не позвали, - пожаловалась Дара.
   "И как её вообще на факультет боевой магии взяли?" - в который раз подивилась Мирна, но с вопросами больше к девушке-магу не обращалась. Помнила её слова в первом разговоре, как нашла её той страшной ночью: слабая - слабая, а уколоть исподтишка может. Не хотелось бы с такой вообще общаться, но ситуации не прикажешь... Только выходя из избы, обернулась на пороге и спросила:
   - А Глеб Савельич? Ушёл на ручей, да?
   - Наверное, - безучастно отозвалась та.
   Заворачивая за угол избы, к сеннику, Мирна резко встала на месте. В темноте за изгородью почудилось движение. Она успокоилась, когда в том едва уловимом движении услышала негромкий мужской говор. Маги возвращались от каменистой отмели при ручье. И пошла в сенник, где не закрыла за собой дверь, ожидая возвращения и Макса, у которого намеревалась узнать, хорошо ли маги сходили на поиск, получилось ли у них набрать силы и материала на артефакты...
   Макс всё не приходил, зато в сенник влетел Янис, с трудом донёс убитого зайца. Бросил к ногам хозяйки и даже не стал смотреть в сторону верхней полки, чуть не рухнув на подстилке ведьмы и осев так, что уставшие крылья - в стороны. Глаза закрыл, и видно было, как не хочется ему их открывать... Нет, не любил ястреб летать по ночам. А ведь впереди ещё одна охота - предутренняя.
   Мирна освежевала добычу и спрятала подальше от постоянно голодных глаз своих фамильяров, помня, что следующую часть ритуала исцеления для шамана придётся проводить уже через несколько часов. Ближе к полуночи устроилась на своей подстилке, чтобы хоть чуток подремать. Ночь ожидалась деятельной. Так она думала - не догадываясь, насколько права в своих представлениях о будущем.
   Вроде дремала - вроде нет, но проснулась ровно тогда, как почуяла, что надо бы встать. Жила бы в деревне - решила бы, что настенные ходики протикали полночь. Но она сейчас обреталась не в деревне и сочла... что настенные ходики где-то там всё-таки протикали полночь... Как-то стороной вспомнила - будто вспоминала сон, что кто-то заходил в сенник, но застрял у порога, так и не пройдя к ней, к ведьме. Боялись разбудить? Боялись помешать ритуалу?..
   Лучины догорали. Она зажгла несколько новых от тех, что уже поддымливали, собираясь погаснуть. Добыча Яниса, тщательно разделанная, вновь легла на круги, окольцевавшие нелюдя, а заодно и внутри них, присыпанная травой.
   Вторая часть ритуала, судя по тому, как изменились призрачные стены вокруг нелюдя, прошла успешно. Разве что по времени оказалась, как и первая, слишком короткой. Сил не хватило на временнУю выдержку побольше.
   А под конец ритуала и случилось всё. Пока Мирна убирала уже не нужные элементы ритуала, чтобы в третьей части заменить их свежими, проснулся Янис. С недовольным клекотом потянулся, расправляя крылья. Попрыгал немного, чтобы с сена-подстилки перебраться на земляной пол и вздохнул.
   "Мирна-Мирна-Мирна, я полетел, а, Мирна?"
   Вопрос фамильяра очень был похож на то, что ястреб надеялся: а вдруг хозяйка заботливо скажет: "Нет, Янис, свет очей моих! Никуда лететь не надо! Отдохни ещё немножко!"
   Но безжалостная ведьма протянула ему остатки от заячьей тушки, что не вошли в ритуал, и, то ли запоздало поужинав, то ли слишком рано позавтракав, ястреб вылетел из сенника во тьму. До рассвета близко, но ведь лес, но ведь осень...
   А ведьма отдала припрятанный запас продукта Злюке, который тоже собирался выйти на предутреннюю охоту. Пока кошак хрустел костями, ведьма постояла перед спящим шаманом, размышляя над частями последнего, утреннего ритуала...
   Внезапный свист заставил её вздрогнуть: в сенник ворвался ястреб и так жёстко впечатался в край верхней полки, что когтями-то зацепился за него, но грудью ударился.
   "Мирна-Мирна-Мирна! Куда ты послала школяра?!"
   - О чём ты говоришь, Янис? - пока ещё только с недоумением спросила ведьма.
   "Он сидит на опушке - перед ним только дуб со слежавшимися малиновыми зарослями! Что он должен сделать?"
   - Я... никуда его не посылала... - пробормотала Мирна, с ползущим по спине холодком вспоминая последние слова Глеба: "За это время они нас сожгут!"
   А с губ уже посыпались ругательства вперемешку с проклятиями, но что в том, если ничего не делать?!
   - Янис, проводи! - разъярённо зашипела ведьма, а потом зашипела уже не от злости, а от боли: кошак с верхней полки мгновенно бросился на её плечо, чуть не разодрав его, потому что Мирна ну никак не ожидала, что в эту ночь или утро ей может пригодиться ястребиный насест-наплечник.
   На бегу подхватив наплечник (легко: как все её скудные вещи, он валялся под рукой! Чуть позже наденет!), ведьма со злобой взглянула на спящего шамана: если этот юнец Глеб испортит ей весь ритуал, если они не сумеют вернуться к утру, к первым утренним лучам солнца, - убьёт его на месте, как только достанет! Как только догонит и сумеет не увидеть в нём высокородного, а лишь шалопая юнца, который привык не оглядываться на тех, кто от него зависит!
   Кошака не надо было придерживать рукой на плече, как это обычно происходило, когда на плече сидел Янис. Этот - опытный: сразу устроился чуть ниже плеча, понимая, что ведьме сейчас не до него. Так что Мирна, не разбирая дороги, а лишь неотрывно следя за ястребом, то и дело присаживавшимся на встречные кусты, чтобы кратко отдохнуть, мчалась по бездорожью - фамильяр, естественно, путь сокращал по-своему! Под ногами настоящий грохот - для ночного-то леса: треск сучьев, хлёст встречных ветвей и высоких сухих трав!
   А ведьма бежала, подпрыгивая, держа на уме лишь одно: что у неё из своих, солидно говоря, артефактов есть при себе? И время от времени проверяла свои странные впечатления, что бежит не одна, но страстно молилась, чтобы за её спиной поспешал сам хозяин леса - Лешак. Сейчас можно было полагаться только на его помощь, если придётся выручать безрассудного мальчишку, зачем-то торопившегося в лапы нелюдей!..
   Ястреб вдруг пропал, и Мирна, задыхаясь, остановилась. Поначалу она испугалась: а если его нелюди подстрелили? Но, отдышавшись немного - сообразила: он полетел на разведку. Надо узнать, где сейчас тот ополоумевший недоросль двадцати одного года! На том ли он месте, где его видел Янис? Или успел пройти туда, куда решительно нельзя, потому что там смертельно опасно! Дурень! Ветрогон!
   Мирна, догадавшись, что ястреба придётся какое-то время ждать, просто рухнула на колени среди зарослей осоки. Злюка немедленно забрался на плечо, чтобы не оттягивать назад... Ноги её не держали. И от скорости, с которой бежала. И оттого, что пришлось мчаться босой. И от страха за этого... Она стиснула зубы. Нет, точно убьёт! Как только убедится, что живой!
   - Мирна...
   Она ахнула, немедленно вскакивая и в прыжке оглядываясь. Ладно хоть - иного зрения, ведьминского, не убирала! Сразу узнала:
   - Мстислав... Никитич!
   - Что случилось?!
   Разгневанный маг, уже не торопясь, подошёл к ней.
   - Послала Яниса за добычей, а он увидел Глеба! - на одном дыхании выпалила Мирна и всухую разрыдалась, что не одна в этой ситуации, что не одной теперь переживать всё то, что может случиться с этим упрямым и несносным недорослем!
   - Где он?
   - Где-то на опушке. Был, - поспешно ответила Мирна, стараясь не трястись от страха. - Янис полетел проверить, там ли он ещё.
   Мстислав шагнул так близко, что легко дотянулся и обнял ведьму, которая дрожала, как в самой настоящей трясучке-лихоманке. Жёстко прижал к себе.
   - Успокойся. Насколько я понял, ястреб твой давно уже улетел и должен вот-вот вернуться. Не надо бы так переживать. Пока.
   - Зачем?! - трясясь, прошептала она. - Зачем он...
   - Что было до его побега?
   - Он смотрел, как я провожу ритуал... А потом сказал, что за это время нас... сожгут, потому что ритуал затянутый... Мстислав, что делать?!
   - Обними меня, - приказал маг и вынул из нагрудного кармана небольшую цепочку с простым круглым кулоном. - Думай о Глебе, каким ты видела его в последний раз.
   От последних слов Мстислава ведьму было затрясло ещё сильнее, но она вовремя спохватилась. Обняв мага за пояс, Мирна зажмурилась, внутренне повторяя то, что произошло во время первой части ритуала.
   - Вот уж точно недоумок... - прошептал Мстислав над её ухом. - Погеройствовать ему захотелось...
   - Где он?.. - прошептала ведьма. - Что он хочет сделать?
   А сама уже догадывалась и ужасалась своей догадке: "Это ты виновата, что сказала ему! Ты виновата!"
   - Он решил добраться до пепелища крепости и взять оттуда все магические артефакты, - подтвердил её слабые догадки старший маг.
   - Он там? Он уже там?
   - Нет, перебегает долину вдоль ручья.
   Одну руку Мирна убрала с пояса Мстислава и потрогала тесёмку с пёрышками Яниса. Глеба она не увидит, но фамильяра...
   - Янис вёл тебя по короткой дороге? Туда, где он увидел Глеба? - неожиданно спросил Мстислав, чуть отодвинув её от себя. - Идём. Куда он полетел?
   "Я вижу его дорогу", - внезапно заговорил кошак и уселся на плече ведьмы, так впившись когтями в её кожу, чтобы не упасть, что она с досадой вспомнила: хотела ведь надеть наплечник! Да что уж теперь-то печалиться о том... Как недавно ястреб, так теперь Злюка уселся на её плече, указывая не только носом, но и всем телом направление, в котором улетел Янис.
   Мстислав крепко сжал руку ведьмы и потащил её вперёд, то и дело поглядывая на кошака, сверяя путь по его голове, будто по флюгеру... Она ещё удивилась: и сама бы бежала наравне с ним. Чего ж он за руку-то её?
   Нет, сейчас они не бежали, так что Мирна не удивилась, что Мстислав затеял разговор на ходу. Впрочем, разговор тот был серьёзным и тревожным.
   - Я заходил ночью. Ты спала. Что с ритуалом?
   - Если не успеем назад к первым утренним лучам, весь ритуал пойдёт прахом.
   - Значит, времени у нас в обрез, - твёрдо сказал маг. - Сделаем, что можем!
   - Мстислав Никитич...
   - Мстислав! - жёстко отреагировал маг.
   - А вы успели набрать камней, что на берегу ручья были?
   - Всё успели, Мирна. Об этом не беспокойся.
   Он сказал опять так уверенно, что ей почудилось: даже сейчас, когда при нём почти все артефакты самодельные, созданные на скорую руку и не самые сильные, он тот самый маг, который вооружён опаснейшими для врагов оберегами и амулетами.
   И это впечатление о нём приободрило ведьму, которая прекрасно знала, что даже в этом случае Мстислав не собирается открыто драться с нелюдями, случись такое по вине Глеба. И, впрямь успокоившись, она воспользовалась некоторой тишиной в беседе, чтобы связаться с ястребом, но не окликать его, а просто посмотреть, где он сейчас и что делает.
   Янис, по ощущениям - на цыпочках, перелетая с одного места на другое, преследовал тёмную фигуру, которая проделывала то же самое, только приседая время от времени на месте. Из чего ведьма с новым страхом заключила: Глеб бежит уже по тому открытому пространству, которое отделяло крепость от леса. Там при ручье и кустов-то нет... Бежать только по долине - это как специально выставить себя напоказ.
   А потом сообразила. Цепочка, которую вынул Мстислав! Тот же талисман, что и у неё - для связи с Янисом! Только у Мстислава - для связи с школяром, который был под его началом, пока в крепости жили тихо-мирно. И, если маг пока что относительно спокоен, можно не слишком переживать за Глеба... Только подумала о том, и подступившие слёзы обожгли глаза. Кулаком потерев глаза, Мирна решила окончательно и бесповоротно отлупить этого олуха царя небесного, как только поймают его. В смысле, Мстислав и она поймают школяра, а не нелюди.
   Но самое страшное, что даже в лесу начало светлеть. И Мирна уже не думала о том, как завершить ритуал с Айасом. Она думала о том, что Глеб идёт сейчас долиной, как самая лёгкая мишень на свете.
   Ужаснуться в полной мере не успела. Последнее дерево - липа, и они вышли из леса. Хотела оглядеть в первую очередь долину, а глаза прикипели к крепости - к её догорающим остаткам. Она знала, почему крепостца до сих пор дымится, время от времени взрываясь жёлтыми вспышками. Защита магами накручена так, что сразу сжечь её трудно. Не на это ли понадеялся школяр, убегая в глухую ночь?
   Спросила у Мстислава, пока стояли, примериваясь к следующим шагам.
   - Крепость горит, - хмуро подтвердил тот. - Но только маг может пройти в горящие помещения без проблем. Глеб, к сожалению, знает и это.
   - То есть вы-то пройдёте, а я... - запнулась Мирна.
   - Ты своя - пройдёшь. Крепость тебя знает.
   На сердце отлегло. Хоть эта мелочь - уже хорошо.
   Теперь оба пригляделись к ручью, чья кривая чёрная линия порой скрывалась в разросшейся осоке да высоком камыше.
   - Бежит... - шёпотом произнесла Мирна, сжимая руки и следя за махонькой фигуркой, видной им от липы. - Мстислав!
   - А что делать? - угрюмо отозвался он, не спуская глаз с беглеца. - Ни защитить, ни помочь... Придётся ждать, пока... не вернётся.
   - У тебя цепочка!.. - косноязычно зашептала она. - У меня Янис! Пусть Янис с ним побудет! Пусть поостережёт его! Хоть так помочь!
   Мстислав впервые повернулся лицом к ней.
   - Янис? - встревоженно переспросил он. - Ты сумеешь перепослать ему фамильяра, если у тебя будет связь с Глебом?
   - Дайте цепочку! - уже нетерпеливо потребовала она. - Это ведь Глебова, да?
   Он молча пересыпал ей в подставленную ладонь цепочку.
   Мирна быстро сняла талисман с пёрышками ястреба и то ли перемешала оба амулета в закрытых ладонях, то ли просто потрясла, а потом добавила в спутанные цепочку с тесёмкой остатки листьев из кармана и принялась за быстрый нашёпт. Перед глазами возникли сразу два пространства: в одном бежала плохо различимая фигурка школяра (цепочка-то магическая - для ведьмы), в другом то и дело вспархивала с земли и чуть ли не на шаг от земли летела небольшая птица хищных очертаний.
   "Лешак-Лешачу! Помоги своей ведьме!"
   - Янис-с... на плечо Глеба! - властно выкрикнула ведьма, не заботясь о том, что кто-то её может услышать на опушке.
   И через мгновения стиснула зубы, злая и торжествующая: ястреб упал на фигурку, а та - наверное, от неожиданности - рухнула на землю!
   Будет знать, как убегать!
  
   Глава десятая
  
   Забыв дышать, маг и ведьма ждали, когда чёрная фигурка пошевельнётся. Неизвестно, что думал Мстислав, но Мирна, хоть и злилась на школяра, всё же поёжилась, представив, каково сейчас Глебу, на плече которого пытается усидеть ястреб. Небось всю кожу порвал мальчишке на ленточки! А сам школяр, скорее всего, да и судя по его неподвижности, вообще не понял, что с ним произошло. Может, ещё думает, что нелюди на него напустили какое-нибудь чудовище.
   Почти одновременно Мстислав и Мирна взглянули на восток. По земле уже стелилась серая дымка предрассветья. Да, времени в обрез. Но что делать-то? Догонять мальчишку и за шкирку тащить его в лес? Поздно. Он на полпути между лесом и догорающей крепостью. Бежать к нему в предутреннем свете, набирающем силу, чревато.
   Снова тупик?
   Движение сбоку. Что сделал Мстислав, если впереди них, прячущихся, долина внезапно заблестела, словно потускневшие небесные звёзды опали на землю, подобно осенней листве?
   Чем больше Мирна вглядывалась, тем меньше понимала, что же сотворил Мстислав.
   Пока не дошло: он раскинул поисковую сеть - широко и далеко, вплоть до догорающей крепости. А усилив иное зрение, ведьма озадаченно присмотрелась: Мстиславова сеть, добравшись до крепости, медленно ползла вперёд, забирая в себя и останки крепости... Когда края магической сети замерли, ведьма не выдержала, прошептала:
   - Ну? Что там?
   - Они разбили лагерь на нашем берегу, но между рекой и крепостью, - тихо отозвался Мстислав.
   - А караулы? - заволновалась Мирна. - Есть у них караулы с нашей стороны?
   На этот раз маг ответил не сразу, всем телом вытянувшись к вражьей стороне. Но ответил, медленно, будто отмечая нужные ему точки:
   - Сеть с нашей стороны... никого не видит. Кажется... нелюди даже в такой... ситуации боятся леса.
   Мирна не в один миг заметила, что начала дышать учащённо. Нелюди не видят, что у них делается под боком?!
   - Глеб об этом не знает. Мстислав, может, последовать его примеру? Или вы думаете - ваши артефакты будут нам недоступны в пожаре?
   - Но ритуал с шаманом сорвётся...
   - Пусть!.. - жарко зашептала она, чувствуя, что маг колеблется. - Если мы найдём ваши магические штуки, я сумею ускорить ритуал, потому что не надо будет ждать смены дня и ночи... Шаман подождёт. У него есть время. Пожалуйста, Мстислав!
   После недолгого молчания маг ответил вопросом:
   - Злюка ведь с тобой?
   - Со мной.
   Кошака Мирна всю дорогу чувствовала на своём плече как увесистую, тёплую и колючую тяжесть. Но, когда люди замерли под чёрной сенью старой липы, у кустов, рассматривая крепость и ручей, Злюка сполз на землю и, оставаясь рядом, почти пропал в темноте высоких трав. Кажется, короткое путешествие для кошака тоже оказалось не самым удобным, и он хотел немного посидеть на твёрдой земле.
   "Я беру тебя на руки", - предупредила ведьма, склоняясь к едва отмеченной чёрной тени, смутному пятну в травах.
   - Ястреба мы послали охранять Глеба. Теперь пусть Злюка предупредит его остановиться на месте и ждать нас.
   Машинально ведьма чуть не спросила: "Зачем?!"
   Но вовремя закрыла рот и только обратилась к Злюке:
   - Слышал? Беги!
   "Бежать легче, чем сидеть на плече испуганной ведьмы..." - проворчал вновь опущенный на землю кошак, исчезая в травах впереди. Уходил он спокойно: предутренний ветерок в тех травах гулял так, что их шелест заглушал любые другие звуки. И Мирна в очередной раз, хоть и мельком подумала: "Почему его назвали Злюкой? Ни разу не видела, чтобы злился..."
   - Идём следом! - бросил Мстислав, шагая по невидимой тропе.
   Для начала ведьма вообще выпрямилась, чтобы вновь увидеть ту часть берега возле ручья, где упал Глеб. А потом, подражая Мстиславу, пригнулась, и скоро две согбенные тени снова бежали по узкой долине вдоль ручья... Слушая звенящий голос ручья, резкие шорохи и перехлёст трав под их с Мстиславом торопливыми ногами, Мирна всё не могла отделаться от впечатления, что их не только видно от крепости, но и слышно. Потом пришлось забыть об этом опасении: под ногами не только травы шуршали, но и попадались рытвины берега, по которым весной стекали в ручей все потоки растаявшего снега. Ступи не туда - без ноги останешься. Следовало слушать саму долину, не отвлекаясь на различные переживания.
   Не добежав нескольких шагов до цели, Мстислав, подняв перед тем руку, согнулся вообще в три погибели. Будто собрался сесть на колени. Ведьма послушно присела в травы, повторив его движение. А потом вслушалась и услышала голос Глеба, поморщившись: самоуверенный школяр и в самом деле оказался в считанных от них шагах и, не заботясь о безопасности, в полный голос отчитывал Злюку:
   - Почему я тебе должен верить?! Подумаешь - сентиментальный кошак забыл о том, что он больше не мой фамильяр, и решил обмануть меня, лишь бы я не попал в беду - по твоему мнению! И ты думаешь - я поверю, что это Мстислав послал тебя за мной? Врать ты тоже так и не научился, Злюка! Так что... идите вы оба - сами знаете сами куда!
   - Как и ты, Глеб, так и не научился осторожничать, - негромко заметил старший маг, шагая вперёд.
   В темноте выражения Глебова лица не разглядишь, но, хоть и замолкший, мальчишка злился ощутимо.
   А Мстислав продолжал говорить с ним, как с напроказившим подростком:
   - Куда ты собрался?
   - Вы же поняли, что я хочу добраться до крепости, - пробурчал школяр.
   - Зачем? - подбавив в голос интонации преподавательского терпения, уточнил старший маг.
   - На втором этаже есть шкафы с магическими заготовками, - уже совсем угрюмо ответил мальчишка.
   Мстислав внимательно посмотрел на него - так, что Глеб опустил глаза.
   - Наша крепость трёхэтажная, - бесстрастно сказал старший маг. - Первый этаж и подвал в ней каменные, кирпичные. Верхние два этажа деревянные. Как ты думаешь, какие этажи сгорели первыми, Глеб?
   Потупив взгляд и опустив голову, чтобы никто не видел его лица, - видела Мирна: мальчишка жёстко кривился от злости.
   Янис - шажок за шажком - перебрался на плечо хозяйки. Злюка тоже раздумывать не стал, только полез по юбке ведьмы, а потом по плащу и не без её помощи - на её плечо.
   - Ладно, - наконец сказал Мстислав. - Если уж мы сюда дошли, надо воспользоваться оказией. Идём.
   И он обогнул пока что только удивлённого Глеба и оглянулся на Мирну, а потом быстро пошёл куда-то в сторону от русла ручья. Двое непонимающе смотрели ему вслед, пока первой не опомнилась ведьма. Она, осторожно ступая, приблизилась к Глебу и кивнула ему, прошептав:
   - Иди за ним, а то опять...
   Что именно - опять, не договорила, но, на её удивление, школяр послушно заспешил за старшим магом. Поэтому подталкивать его, подгонять Мирне не пришлось. Они вдвоём, заинтригованные, старались не отстать от крупно шагавшего мага, который явно знал, куда именно он идёт. Время от времени он оглядывался на зарево догорающей крепости, и Мирна вспоминала, что главного... одного из главных вопросов они так и не задали Айасу: как получилось, что магически защищённая крепость оказалась беспомощной перед атакой дикарей?
   Мстислав остановился перед небольшой порослью тальниковых кустов. Забывшись, что шла, помогая себе иным зрением, ведьма взглянула на заросли и подавила неожиданный "ох!". Тальники, уже голые, без листьев, переливались чуть уловимым (для неё) радужным светом магической силы.
   Оглянувшись на тех, кто шёл следом, Мстислав шагнул в середину кустов и склонился над чем-то. В темноте, в которой заткнулась при появлении людей какая-то печальная ночная птаха, послышался внезапный скрежет, а потом шелест чего-то осыпающегося. Словно заворожённый, Глеб заторопился к старшему магу, чтобы взглянуть, что он делает. Но, видимо, сообразил, что за спешку с него могут и спросить, а потому, пытаясь быть сдержанным, вежливо спросил:
   - Вам помочь?
   - Заходишь последним, - невнятно ответил Мстислав. - Мирна - сразу после меня.
   И школяр, и ведьма застыли, когда Мстислав сел на месте - и вдруг начал куда-то спускаться. Впрочем, когда голова старшего мага пропала, Глеб немедленно сунулся в яму, в которой Мстислав только что исчез, а потом оглянулся на ведьму.
   - Мирна, здесь... кажется, ход! Тайный!..
   - Тихо... - шикнула на него ведьма и встала на колени на краю круглой ямы, уверяясь в справедливости слов школяра.
   Злюка стремительно сполз с плеча Мирны, а Янис ссутулился, сторожко всматриваясь в бездонный по темноте колодец. Фамльяры не собирались спускаться.
   - Здесь витая лестница! - тихо обрадовался Глеб. - Дай руку. Я помогу спускаться, пока ты сама не начнёшь цепляться за верхние скобы.
   Усевшись на краю чёрного колодца, Мирна почувствовала, как дрожат руки. Нет, она понимала, что бездонность этого колодца только кажущаяся, потому что подстроена для несведущих о нём магической защитой. Но всё равно было страшновато - настолько, что она не сразу восприняла заботу Глеба. Он и впрямь помог ей спуститься на столько скоб, что вскоре она сумела схватиться за те, что прошла. И спуск пошёл легче, даже несмотря на то что приходилось вслепую нащупывать ногами нижние "ступени".
   - Мирна, вижу тебя, - раздался в колодце тихий голос Мстислава. - Сейчас помогу.
   На талии она прочувствовала сильные мужские ладони, которым доверилась - и правильно сделала: крепко ухватив её, Мстислав снял её с последних скоб и поставил рядом с собой. Здесь, на самом дне колодца, он успел развешать магические светильники. Ведьма взглянула было наверх, но неба не увидела. И не потому, что закрывал его своим телом быстро спускавшийся школяр, а потому, что колодец оказался слегка, самую малость изогнутым.
   Когда и Глеб оказался в самом низу, Мстислав отвернулся от них, двоих, и раздался следующий неожиданный звук - пронзительный, резанувший по ушам скрип открывавшейся двери.
   - Идите за мной, - скомандовал Мстислав.
   А когда он пропал в новой тьме, школяр и ведьма переглянулись. И в этот раз Глеб решительно прошёл мимо неё и встал у невидимой двери, сделав как-то так, чтобы Мирна постоянно оказывалась в двух шагах перед ним, а не за его спиной. Принял к сведению предыдущий приказ Мстислава: заходить последним, потому что надо охранять ведьму?
   Правда, далеко идти не надо было.
   Они очутились в помещении, где с трудом уместились.
   Здесь оказался настолько низкий потолок, что даже Мирна, самая невысокая из них троих, инстинктивно ёжилась, боясь задеть его. А вокруг с виду - ничего необычного. Просто земляные стены - ершистые из-за торчавших тут и там корней деревьев и слегка подпёртые короткими жердями, чтобы не осыпались.
   - Это чтобы прятаться во время набегов? - почему-то шёпотом осведомился Глеб.
   - Нет, не для этого, - усмехнулся Мстислав. - Вообще, я должен сказать тебе спасибо, что ты сбежал в самоволку. Если бы не ты, я бы и не подумал хорошенько проверить местность на расположение чужого отряда.
   - А где мы тогда? - зачарованно разглядывая земляные стены (его не смутило даже отрицание старшего мага), спросил Глеб.
   - Перейди на иное зрение, - предложил старший маг. - Иначе я буду считать, что ты, выпускник боевой академии, совсем плох в качестве мага.
   И рот Глеба, обычно искривлённый скептически, простецки открылся, когда он впился взглядом в те же стены.
   - Ско-олько!.. - выдохнул он. - Откуда... Чьё это?!
   - Ингвар всегда был немного помешан на тайниках, - вздохнул Мстислав, ладонью пройдясь по стене и принимаясь открывать дверцу, из которой по одному вынимал затем мешочки и деревянные ящички, передавая их Мирне, а потом и Глебу. - Если бы он ещё не был настолько азартным... Он мог бы сбежать в этот тайник, как ты и предположил - в качестве укрытия. Но не стал прятаться, а продолжал драться с нелюдями.
   - Я бы тоже не стал прятаться, - упрямо сказал школяр.
   - Знаю, - согласился Мстислав, проверяя другие тайники в стене. - Ингвар соорудил этот тайник, чтобы не остаться без артефактов. Поскольку он служил в этой крепости почти двенадцать лет, каждый раз из отпуска он привозил целый чемодан материалов для артефактов. Дозорные об этом тайнике не знали. Знали мы - маги. Так что... Сейчас мы все должны быть благодарны Ингвару за этот колодец, за силу, которую он оставил нам, невольным беглецам. Во всяком случае, я испытываю к нему громадную благодарность и признательность и за готовые артефакты, и за заготовки к ним. С ними крепость мы, конечно, не вернём. Но страшиться нелюдей больше не будем.
   Он закрыл очередной тайничок в стене и склонился к полу, с которого поднял небольшой мешок.
   - На руках многого не оттащить. Ссыпайте сюда коробки и мешочки. Вылезаем осторожно, чтобы нас не заметили с берега.
   - В такой темноте разве заметят... - пренебрежительно сказал школяр.
   Но Мстислав возразил:
   - Мы представления не имеем, насколько хороши их шаманы. Поэтому я ещё раз напоминаю об осторожности.
   Счастливые от осознания, что им в руки попало невероятное богатство, два мага и одна ведьма выбрались из колодца-тайника и чуть ли не бегом помчались назад, к спасительному лесу.
   Лес тоже прошли благополучно. А вот когда вышли к избушке лесничего и первым делом, не сговариваясь, завернули к сеннику, вот тут-то и ждало их потрясение.
   Уходя, Мирна оставила в сарае свет - горящие лучины. Тень от вставшего на пороге сенника человека тянулась чуть ли не до леса.
   Заслышав девичий голосок, все трое невольно остановились, а услышав тщательно проговариваемые слова, оторопели...
   - Уйди, Макс, - напряжённо говорила Дара. - Ты не сможешь меня остановить. Я сделаю всё, что задумала, пока эта ведьма шляется где ни попадя. Уйди, Макс... я не хочу тебя убивать. Я убью только этого выродка... Макс, пока я прошу тебя по-хорошему. Уйди... и дай мне войти.
   Девушка-маг говорила медленно, словно порой забывала, какие именно слова надо говорить. И в паузах из сенника слышался непрерывный, тихий, низкий, с рокочущими нотками рык.
   Ничего не понимая, Мирна заметила, что в одной руке Дара держит огромный нож. Кажется, разделочный? Откуда она его взяла?.. Наверное, с кухни, у Матвея?..
   Оглянулась на движение рядом.
   Мстислав решительно сунул мешок Глебу и шагнул вперёд.
   Ведьма ожидала, что он строго окликнет девушку. Но старший маг поднял руку и слегка коснулся руки Дары с ножом. Грохот упавшего ножа заставил подпрыгнуть от внезапного шума посреди ночи, уступающей утру...
   Дара тоже подпрыгнула. Но только развернулась так, чтобы сразу броситься на Мстислава, как на самого близко вставшего к ней. С кулаками. Со слезами бессилия. С отчаянием. Маг только и успел схватить её за плечи.
   Мстислав, не ожидавший от Дары почти припадка, с трудом удерживал её, лупящей кулачками по всему, до чего она могла дотянуться... Судя по всему, он успел получить от девушки по виску, потому как морщился и щурил глаз, на который стекала кровь... Ногти у девушки были длинные.
   Но что делать с девушкой в таком состоянии - он не знал. И только продолжал держать её за плечи.
   Ошеломлённый силой её чувства, попятился Глеб. Но Мирна тоже решительно сунула в его руки те мешочки и коробки, которые несла налегке. От этого её движения в стороны прыснули Янис и Злюка, прочитавшие её желание. А ведьма бросилась к девушке, которая визжала так, словно на неё наслали порчу на бешенство.
   Мирна буквально врезалась в Дару сбоку, выбив её из невольных объятий старшего мага. Она обняла её, крича заклинание на успокоение. Она своим налётом напугала девушку, почти сразу выдрав её из состояния бесячества, как ведьма это понимала. Она ударила её спиной в стену сенника, продолжая обнимать её и причитать заклинание... Она била по плечам девушку так, чтобы та стукалась спиной об стену... А потом у Дары подломились ноги, и она повисла на руках Мирны, которая продолжала читать заклинание, но уже тише, уже спокойнее. И девушка-маг затряслась уже не как в лихоманке, а от плача...
   Тяжело дышавшая Мирна, едва девушка перестала биться в её руках, оглянулась. За её спиной собрались все. И те, кто ходил с ней в тайник Ингвара, и те, кто спал в избе.
   Оглянулась на них и выдохнула:
   - Идите! Разберёмся...
   Её "идите" поняли и без продолжения.
   Мужчины разошлись. Остался лишь Глеб, смотревший на однокурсницу с испугом.
   Мирна отвела Дару на берег ручья. Пока вела, прошептала, чтобы та не слышала, ещё одно заклинание-просьбу к Лешаку... Заикаться и подвывать Дара прекратила, когда ведьма осторожно усадила её на берег. Еле успела сесть рядом, потому что Дара вцепилась в неё и дёрнула к себе так, что Мирна чуть не упала. Промелькнула было мысль, что девушка специально её дёрнула, чтобы не любимая школярами ведьма позорно свалилась. Но Мирна быстро села рядом, и плачущая Дара прильнула к ней, успокаиваясь, но выплёскивая все свои мысли и чувства в причитании:
   - Почему ты такая спокойная, Мирна?! Всё правильно... У тебя нет среди погибших никого, кто бы тебе был дорог... А я стольких потеряла... Почему ты выжила, Мирна?! Почему ты не убита?! Почему умерли пять моих сокурсников?! А ты осталась цела... Почему ты живая, когда я потеряла Найду, когда из меня вытягивали силу так, словно хотели обескровить?! Когда меня медленно убивали? Почему?! Чем ты от нас отличаешься, что можешь позволить себе исцелять этого... нелюдя?! Почему у тебя и в мыслях не возникло, что его надо убить?! Почему?!
   Она не получала ответов Мирны, потому что ведьма не успевала отвечать ей. А потом и вовсе перестала думать, что ответить ей, а только внимательно слушала потерявшуюся в этом мире девчонку... Да и что отвечать? Напомнить, что её, сопровождающую, поселили в крепости ближе к солдатским казармам - в небольшой лачужке-комнатушке? Из-за чего она слишком долго бежала на помощь школярам - в дыму и огне, среди свистящих стрел и грохота винтарей, шарахаясь от боевых змей нелюдей и от них самих... Да не добежала, потому что нелюди первым делом кинулись обыскивать не крепостной двор, а саму крепость - вытаскивать из неё "чистых"?
   А Дара замолчала, безмолвно продолжая лить слёзы, стискивая руку ведьмы и глядя на бегучую воду ручья... А вокруг серело предрассветье, и ведьма вперемешку думала о том, как доуспокоить девчонку и вернуться в сенник; о том, что скоро взойдёт солнце, и надо бы добежать до шамана, чтобы провести третью часть ритуала...
   - Мирна... - прошептали за спиной. - Иди. Я посижу с ней.
   Девчонка никак не хотела отпускать ведьму. Но отпустила, когда с другой стороны от неё сел Глеб и внезапно начал унизывать её руки и пальцы кольцами и браслетами - оберегами, наполненными силой. Дара смотрела на его молчаливые действия с таким потрясением, что, когда школяр закончил с её "вооружением", теперь она приникла к нему. А Глеб приобнял её, сумрачно посмотрел на Мирну и кивнул ей.
   И она побежала в сенник. Здесь её ждал только Мстислав, не считая фамильяров.
   Макс лежал на её подстилке. Не встал, когда она вошла, а только бровки на его квадратной морде приподнялись, показывая, что он заметил появление Мирны.
   А ведьма бросилась к своим материалам для работы с шаманом. Осознание, что солнце вот-вот встанет, заставило спешить так, что, машинально выполняя привычные ей действия, Мирна временами вздрагивала, с испугом оглядываясь на открытую дверь сенника, куда вливался предутренний свет, но пока не само солнце.
   Мстислав оставался у двери - насколько она понимала мельком, думая о нём, - для охраны. И внутренне была ему благодарна - за свой покой и сосредоточенность на деле. Но это чувство то вздымалось поверх всех остальных её ощущений, то вновь пропадало из-за беспокойства о целостности ритуала.
   Фамильяры, привычно обсевшие верхнюю полку сенника, помалкивали, глядя на действия ведьмы, слушая её шепотки-заклинания. И она не чувствовала себя уставшей, хотя понимала: закончит ритуал - свалится без раздумий, на чём бы выспаться, если громадная собачина заняла её место...
   К последней части ритуала она завершила все приготовления, и первые солнечные лучи попали на шамана вовремя.
   Мирна, шатаясь от усталости, отошла к стене и прислонилась к ней, продолжая шептать заклинания, сосредоточившись только на лице сидевшего без сознания (а точнее - спавшего под воздействием её трав) Айаса. Мимоходом, краем глаза завидела Мстислава, который отошёл от двери, чтобы солнечный свет входил в сенник безо всяких препятствий. И пусть свет входил больше в дыры между досками сарая, основной всё же падал на шамана именно из дверного проёма.
   Наконец ритуал, его первая часть, закончился.
   Не отталкиваясь от стены, ведьма замолчала. А потом, не глядя, попросила:
   - Мстислав, посмотри его глаз... тот, который...
   - Понял, - откликнулся старший маг и прошагал в сенник.
   Он чуть склонился, всматриваясь в лицо нелюдя.
   Попеременно засыпая и просыпаясь, вздрагивая от страха, что пропустит его ответ, Мирна в полудремоте услышала:
   - Этот больше не слепнет. И перестал брать силы из здорового.
   - Да, я... - пробормотала ведьма с закрытыми глазами.
   Потом она почувствовала, как её берут за талию и заставляют повернуться. Она не глазами, а сонной дремотой восприняла, как встал с её подстилки Макс и поплёлся, обходя двоих, к двери - охранять. А потом Мирна поняла только, что ей помогают опуститься на сено, от которого пахнуло псиной. Где-то глубоко внутри себя равнодушно подумала о том, что даже холодный пол не заставит её жалеть, что она остаётся в сеннике, а не просит, будучи смертельно уставшей, отвести её в дом. Но на полу, на сенной подстилке, оказалось не так уж и холодно, потому что... сначала уносясь глубоко в сны, она решила, что Мстислав позвал Макса, чтобы ей было тепло. Она ещё попыталась выдраться из замельтешивших перед закрытыми глазами снов, чтобы попросить оставить Макса у двери. Но опоздала. Кто-то большой и тёплый лёг за её спиной. Всё-таки Макс? Пожалела, что не смогла проснуться. Но Макс не мог положить ладонь на её живот, чтобы подвинуть её к себе плотнее. Подвинуть туда, где теплее и спокойнее...
  
   Глава одиннадцатая
  
   Они стояли недалеко от старицы - старинного, давно засохшего русла достаточно крупной реки. Под ногами сухая, будто выветренная земля, на которой еле удерживаются пучки полузасохших трав и короткие прутья редких кустиков. Над головами серое небо, поддёрнутое высокой, размазанной по нему облачностью... Сначала Мирна не поняла, кто держит её за руку - кто этот высокий, крепкий мужчина, словно окаменевший на полшага впереди. Но, по некоторым признакам узнав в нём Мстислава Никитича, ошеломлённая ведьма попыталась выдернуть ладонь из его жёстких пальцев.
   - Не дёргайся, - недовольно сказал маг, коротко оглянувшись. - Испортишь мой ритуал - потом не получится возобновить.
   - Где... мы?!
   Взглядом Мирна прикипела к бедной растительности под ногами. Степь по осени? Но какая она бесконечная... Пока ведьма поднимала глаза разглядеть эту скудную бесконечность, краем глаза уловила в ней что-то, что ломало её... правильность?..
   Именно туда смотрел Мстислав.
   Она мелко потрясла его руку, с тревогой глядя на далёкий, громадный, лишённый трав и кустиков круг серой земли, в центре которого что-то торчало, а вокруг него будто муравьи шевелились.
   - Где мы, Мстислав Никитич?
   - Мстислав, - не оборачиваясь, поправил он. - Мы спим и пребываем в личном пространстве спящего Айаса. Ты понимаешь моё объяснение?
   - Понимаю, - не совсем уверенно сказала Мирна. - Читала о нём, о пространстве. А зачем мы здесь? Это же Повреждённые земли, да?
   - Да. Я нашёл тот слой шаманова пространства, когда его племя только-только собиралось идти в поход на нашу крепость. До сих пор я видел происходившее в его памяти обрывками. Но теперь, вооружённый артефактами Ингвара, могу чётче разглядеть всё, что меня интересует.
   - А как здесь... зачем здесь я?
   - Ты проводник для меня. Ты больше всех так или иначе общалась с нелюдем. Он злится на всех наших, кроме тебя. Не потому, что ты женщина, а потому, что знает: не будь тебя, сдох бы на том болоте. Ты в его памяти, как маячок: и среди врагов для него есть маленькая надежда, что всё обойдётся. Он думал о тебе, потому что ты помогала ему, обихаживая его. Он ждал тебя, когда ты уходила. В общем, он невольно закрепил тебя в своих личных пространствах, как наиболее близкого себе человека среди чужаков.
   Мстислав всё-таки оглянулся. И быстрая улыбка скользнула по его жёстким губам.
   - А ты доверяешь мне. Поэтому ты лучший проводник для меня в личные слои нелюдя. Но. Рук не разнимать! Ты же поняла, что тогда мы вернёмся в тот сарай. А нам надо многое узнать.
   Мирна не спросила, что именно он собирается узнавать. Примерно догадывалась. Так что расслабила руку, которую он держал, чтобы легко повиноваться всем тем движениям, которые предстоят. А заодно присматриваться к тому серому кругу, где мельтешили, кажется, люди.
   - Идём, - наконец решился Мстислав и потянул её за собой именно к кругу.
   - Увидят! - испугалась ведьма.
   - Нет. Это прошлое шамана Айаса. Нас никто не разглядит. Можем позволить себе сколько угодно гулять среди нелюдей - они на нас не обратят внимания. Зато поближе разглядим, что у них тут было за день до нападения на крепость. Идём.
   И она заторопилась за магом, потому что, хоть он и старался усмирить свой шаг, но будучи высоким, шагал всё же довольно крупно. И она чувствовала себя маленькой девочкой, которую тащит за собой... старший брат? Нет, не брат. Брат был бы недоволен, что приходится возиться с мелюзгой.
   Додумывать глупое не хотелось, потому что серый круг приближался и постепенно превращался вообще в бескрайнее поле, чья почва, выбеленно глинистая, вперемешку с мелким камнем, требовала от путников идти осторожно. Иначе неправильный шаг - и путнику, успокоенному видимой ровностью под ногами, можно легко споткнуться.
   Постепенно до Мирны доходило, что они идут не просто в каком-то там слое личного пространства, но ещё и во сне нелюдя. Стало жутковато, и она изо всех сил прислушалась. Тишина вокруг была будто застывшая на каком-то мгновении. И это начинало пугать. Ей хотелось заговорить с магом - о чём угодно, лишь бы услышать какой-никакой звук! Но потом она заметила: чем ближе к серому кругу, тем отчётливее она начинает слышать нечто. Её это так изумило, что она напряжённо всмотрелась вперёд, чтобы заметить чей-нибудь движущийся рот и услышать хотя бы невнятный голос.
   И оказалась права. Чем ближе к кругу, тем чётче слышны звуки. Она наконец расслышала, например, сухой посвист ветра по закаменелым комьям земли, неопределённый гул тех, кто бесконечной толпой шёл к центру круга.
   - А что там? - в очередной раз догнав молчаливо шагавшего Мстислава, не выдержала Мирна. - Куда они все собираются?
   - Под нашими ногами - земля, на которой ничего не растёт, - отозвался маг. - Думаю, мы попали в то место, где когда-то, по верованиям, упала с неба горящая гора. Учёные предполагают, что сюда упали остатки огромного метеорита. Заметила - мы идём вниз? Наверное, это бывший кратер от наиболее крупного обломка.
   - Почему - обломка?
   - Метеориты обыкновенно взрываются в воздухе, не долетая до земли. Их обломки падают на землю, а поскольку они всё же громадные, то оставляют на месте падения вот такие выжженные места - кратеры-круги, например.
   - А нам туда зачем?
   - У нас есть шаман, но бесполезный - в том смысле, что я не знаю, каким образом они сумели порвать нашу магическую защиту.
   Точно! Мирна едва удержалась от возгласа. Только недавно она думала о том, что все они забыли задать Айасу вопрос, как нелюди сумели атаковать крепость, жёстко защищённую лучшими военными магами.
   - Но как можно узнать про это? Мы же не сумеем задавать вопросы... во сне!
   - И не надо, - уверенно ответил Мстислав. - Мы вошли в тот слой памяти нашего шамана, где он запечатлел события за день до нападения. Поскольку у них, судя по всему, племенной строй, то сейчас, перед вылазкой, они должны выполнить некий ритуал. А если племя проводит ритуал перед войной, они, нелюди, должны обеспечить себе победу, дарованную богами. Вот и посмотрим, что они сделали, чтобы проникнуть через магические преграды и сжечь нашу крепость.
   Пока не дошли до толпы, которая уже не просто невнятно гудела, а громко переговаривалась, время от времени взметая вверх оружие, Мирна почему-то думала, что она и Мстислав пройдут сквозь толпу, как сквозь разноцветные тени. Но нет, так не получалось. Приходилось уворачиваться от нелюдей, чтобы их не задели, и постоянно следить за тем, чтобы руки Мстислава и её невольно не разомкнулись.
   А толпа с двух сторон отекала высоченный камень, больше похожий на обломок скальной породы. И, если на подходе к месту поклонения нелюдей этот обломок был похож на большой палец какого-то гиганта, закопанного в землю, то поблизости обнаружилось: камень двойной. То есть он словно пытался развалиться на две части, но что-то его удержало от распада.
   Пока двое пытались пробиться в первые ряды, ближе к каменному обломку, чего только ни насмотрелись. Впереди, в тех самых первых рядах, уже начали петь - пронзительно и временами с вызывающими криками. Наверное, боевыми? А потом Мирна вообще пришла в недоумение, невольно оглянувшись на раздражённое блеяние где-то рядом. Среди мельтешивших фигур рассмотрела: несколько нелюдей тащили туда же, вперёд, каких-то животных. Немного зная историю, она всё же слегка потрясла руку Мстислава, чтобы тихонько спросить:
   - Там, справа, ведут животных. Как вы думаете - зачем? Будут проводить обряд жертвоприношения?
   - Не уверен, но вполне возможно.
   Маг всем телом тянулся взглянуть вперёд, благо в большинстве своём нелюди оказались небольшого роста... Наконец, они оба встали на линии первого внутреннего ряда нелюдей, и их взгляды стремительно притянуло место прямо перед ними.
   Раздвоенный каменный обломок с их стороны был как будто подпёрт несколькими обломками помельче, больше похожими на громадные ступени перед чуть ли не столом, широким и с неровными краями. В узком пространстве между "столешницей" и самим камнем то и дело вспыхивало огоньками, которые быстро исчезали, а потом вновь полыхали длинными огненными языками, облизывая главный камень.
   Ведьме стало не по себе. Бывало - в деревнях тоже приходилось приносить кровавую жертву, но простую и обыденную - ту же курицу зарезать или петуха. Но к камню нелюди тащили больших животных, и как-то почудилось - этих даже жалко стало.
   Казалось, моргнула разок, а за это мгновение по обе стороны "столешницы" очутились Айас и его младший брат, Саман.
   Больше Мирна на других людей и не смотрела. Ещё бы - встретить в странной, реальной нереальности два знакомых лица!.. А, наблюдая за обоими, заметила, что братья ведут себя с большой разницей.
   Айас стоял на своём месте сутулясь, будто угрюмая птица, мрачно поглядывая вокруг. В своём плаще, словно застёгнутом наглухо - на все пуговицы, он выглядел тёмным и странно озлобленным. Может, потому что старался смотреть на людей своего племени вполоборота - лишь здоровым глазом?
   Зато Саман вовсю наслаждался началом ритуала. Он приплясывал на своём месте - так, чтобы его плащ взвивался над ним огромными крыльями. А ещё Мирна заметила, что младший шаман невольно или специально привлекал внимание толпы к своим глазам. Что-нибудь выкрикивая, он то и дело распахивал глаза шире, чем это необходимо, почти таращился - и толпа дружно откликалась на их ярко-голубой блеск раскатами торжествующего вопля.
   В эти мгновения Айас хмуро опускал свои глаза и будто сливался с камнем за своей спиной.
   Но вот толпа возопила громче - и на свободное место в кольце между камнем и окружившими его людьми вышел богато одетый мужчина, с выправкой солидного и знающего себе цену. За ним - явные воины, возможно - его охрана. Как ни всматривалась в него ведьма, так и не смогла с уверенностью определить: ещё один шаман? Или вождь племени?
   - Вождь, - проговорил Мстислав, то ли отвечая на её мысленный вопрос, то ли сразу объясняя.
   Тем временем шаманы замерли на своих местах, у "столешницы", а вождь обернулся к толпе и взмахнул рукой.
   Толпа снова взревела, заглушая возмущённое блеяние двух огромных козлов, которых, предупредительно связанных, потащили за верёвки - каждого по четыре мужчины, и то с трудом.
   Разглядев животных, Мирна инстинктивно прижалась к Мстиславу. Понимая её состояние, маг и сам обнял её, утешая без слов.
   Первый козёл отличался тем, что был не просто крупным, с величественными рожищами. Нет, главным в нём было, что чуть ли не на его плече пялила выпученные глаза на всех подряд вторая голова - поменьше, но орущая не слабее.
   У второго животного рога располагались не только на голове, но и на затылке.
   Когда ведьму передёрнуло от жути, маг только вздохнул.
   Обоих животных направили к шаманам.
   И вот тут-то угрюмый Айас сбросил плащ и принялся за такой дикий танец, что заворожил не только толпу своих соплеменников, но и оказавшихся внутри его памяти мага и ведьму. Младший шаман пытался сплясать то же самое, но, как ни странно, на этот раз все взоры присутствующих были устремлены на старшего.
   Более того... Козлов этот танец будто напрочь заколдовал, и оба медленно, не обращая внимания на дёргающих их мужчин, пошли именно к левой части капища, именно к Айасу... Саман пробовал переиграть происходящее, яростнее замахав руками, но животные будто вовсе не видели его. Не опуская морд (всех трёх!), они шагали к Айасу, как на привязи от него.
   Когда оба козла приблизились к "столешнице" капища, шаманы отвернулись от них и воздели руки перед пламенем, которое всё так же лениво время от времени выстреливало вверх, едва-едва касаясь верхушки камня, священного для нелюдей.
   Пока они там что-то говорили - заклинания, может? - Мстислав задумчиво сказал в макушку ведьмы:
   - Я-то сначала думал, что животные выбраны произвольно. Но они выбраны по признаку двойного уродства. Жертва именно двойному камню?
   - Я смотрела на камень, на ту "столешницу", - подняв голову, чтобы он услышал её негромкое высказывание, заговорила было Мирна - и её тут же пронзило волной мурашек, когда губы Мстислава, склонившегося к ней услышать её, нечаянно проехались по её голове. - На нём... следов нет.
   - Каких следов?
   От прикосновения мага Мирна вновь стала косноязычной. Пришлось добавить:
   - Нет следов крови. Я думала - их зарежут. Но с ними делают что-то иное...
   - Сжигают? - предположил Мстислав, глядя вперёд. И вздохнул: - Дикари всё-таки.
   Ведьма поёжилась. Не хотелось бы следить за таким зрелищем.
   Но вот двух козлов с огромным трудом развели так, чтобы они встали - каждый перед одним шаманом. Огонь за спинами Айаса и Самана, между тем, вспыхнул яростнее. Оба повернулись к притихшей толпе одновременно - и одновременно же подняли руки, резко затем опустив их, будто указывая на жертвенных животных.
   До сих пор Мстислав никак не проявлял своих чувств. Однако при виде того зрелища, что предстало перед глазами их обоих, он неожиданно болезненно сжал руку Мирны. А ведьма, откровенно открыв рот, глазела на происходящее и качала головой: нет, такого быть не может!
   А два шамана стали передаточным звеном от пламени, которое летело через их вытянутые руки, суживаясь на пальцах и тут же взлетая от них к рогам козлов, которые замерли статуями... Их рога светились так, словно их постепенно заполняло то самое пламя, и с каждой секундой огонь на козлиных рогах из бледного расцветал всё ярче.
   - Что? Что они делают?! - закричала Мирна.
   - Переправляют огонь в животных, - растерянно ответил Мстислав, лицо которого отражало огромную степень изумления.
   Впрочем, эта часть ритуала продолжалась довольно долго, так что маг и ведьма успели успокоиться и наблюдать уже профессионально.
   Животных не убили, не сожгли.
   Пока огонь продолжал вливаться в их рога, мужчины, сторожившие козлов, по одной, не сразу снимали с них верёвки, оставив под конец только одну, за которую удобно хвататься и вести животное... на пастбище, например.
   И ещё Мирна машинально, уже зная о соперничестве братьев на поприще шаманства, отметила: Саман посылал огонь "своему" животному гораздо слабее. И ведьма гадала, видят ли нелюди это - его слабость, как шамана. Или видят, но считают, что это не слабость, а неопытность? А то и прощают - за то, что Саман здоровее брата?
   Козлов их сопровождающие уводили не спеша.
   Животные шли медленно, но не потому, что их не подгоняли, а потому, что покачивались, словно нажрались от пуза. Шли, покачиваясь от той тяжести, которая была видна в их разбухших телах даже невооружённым глазом. И ведьма машинально качала головой, глядя на них и поражаясь: неужели их туши отяжелели из-за огня внутри?
   ...Они открыли глаза одновременно.
   Как стояли "там", так лежали и "здесь": Мстислав прижимал ведьму к себе и смотрел в дощатый потолок...
   - Мы ничего не узнали... - прошептала Мирна.
   - Ты плохо знаешь магию, - ответил он ей в волосы. - Магия может быть разнообразной. А ещё маги, изучающие магические силы, умеют отличать один тип силы от другого. Те животные... Они уродливы из-за того же огня в прошлом. И сейчас, пока мы с тобой смотрели на этот ритуал, они стали вместилищами этого огня. Он очень сильный разрушитель. То есть... Вместе с тем - он магическая сила разрушения. Теперь мне даже не надо искать у нашего шамана тот слой его личного пространства, в котором нелюди использовали тех козлов для атаки на нашу крепость.
   - То есть вы знаете, что произошло?
   - "ТЫ" знаешь, - без интонаций раздражения поправил её Мстислав. - Мирна, давай-ка встанем. А то у меня всё тело затекло от твоей постели.
   "Тоже мне - маг, - насмешливо подумала ведьма, легко вскакивая с земляного пола, чуть только её отпустили из ночных или утренних (как уж считать?) объятий. - Мог бы перед сном и тепла подпустить, как я..."
   Айас лежал на своей полке. Не спал. Удивлённо скосился на поднявшихся с пола мага и ведьму, и Мирна тут же шагнула к нему. Все три ритуала первой части были выполнены, и это выполнение уже дало результат. Голубой глаз продолжал сиять, а уродливый выглядел по-прежнему, но его белок - или Мирне только почудилось? - стал выглядеть гораздо здоровее, а внешне - чуть белее обычного.
   Склонив голову и разглядывая нелюдя, Мирна спросила, не оглядываясь на Мстислава:
   - Ты думаешь, он будет нам благодарен за здоровый глаз?
   - А разве ты этого не поняла, пока наблюдала за их ритуалом? - отозвался вопросом же маг.
   - Поняла. Но сомневалась... И что дальше?
   - Если тебе нужен повтор, когда сумеешь подготовиться к нему?
   - Все ингредиенты у меня есть. Могу начать прямо сейчас, если будет добавлена магическая сила. Хотя... нет. Сначала надо бы накормить его.
   Шаман уже с тревогой смотрел на двоих, что-то обсуждающих над ним.
   Мстислав вдруг рассмеялся.
   - А ты знаешь, Мирна! Он ведь, будучи даже здоровым, никуда отсюда не побежит!
   - Почему ты так думаешь? - удивилась ведьма.
   - Он боится леса. Поэтому останется в сеннике, даже если будет ходить.
   - Мне надо, чтобы он ходил, - решительно сказала ведьма. - И почему-то мне кажется, что ты прав.
   - В чём?
   - В том, что он боится леса, а потому, если даже он уже может шевелиться, он этого не покажет. Ты ведь сейчас в избу? Пришли мне, пожалуйста, Матвея.
   Пока договаривала, уловила странное: кажется, после слов, что ей надо - он должен ходить, глаз шамана дёрнулся взглянуть на неё. Всё-таки он понимает их речь?
   ...Мирна судила по запахам в сеннике. По нужде Айас ещё не ходил, а значит...
   Прибежал присланный Мстиславом Матвей, и Мирна сообща с дозорным заставила шамана сесть, а потом стащила его с полки и заставила... встать! В общем, "на двор" нелюдь пошёл-потопал своими ножками. А потом Матвей его вернул в сенник и помог сесть на явно опостылевшую шаману полку: первые шаги нелюдя были неуверенными - отсиделся-належался несколько суток. Кроме ведьмы, Айас обнаружил, что на той же полке лежит собранный ему Мирной завтрак, и буквально накинулся на еду.
   А потом пришёл Мстислав, принёс ведьме чашку с сытным, хоть и несолёным варевом Матвея.
   - Ходил?
   - Ходил, - ответила Мирна, быстро поглощая бульон с кусочками рыбы. - Ты ел?
   - Ел, - сказал Мстислав и неожиданно рассмеялся.
   Ведьма удивлённо уставилась на него, и маг объяснил:
   - Мы с тобой переговариваемся, словно супруги, давно живущие в браке.
   Она хмыкнула, покраснев, а потом принялась передавать рыбные кусочки на верхнюю полку. Фамильяры, сидевшие там, вообще-то сытые, но отказываться от варёных кусочков не собирались, воспринимая их как особое лакомство.
   - Макс где? - спросила она у обоих.
   Ответить не успели. Вмешался Мстислав, наблюдавший, как ястреб аккуратно расклёвывал свой кусок рыбы, в то время как Злюка, прижимая свой лапой, рвал его с глухим рычанием.
   - Его кормит Дара. Кажется, после того как девушка обрела артефакты, она пришла в себя и присматривается к Максу, как к будущему личному фамильяру.
   Шаман, доев содержимое своей чашки, с тревогой уставился на Мстислава. Тот усмехнулся и шутливо сказал:
   - Не беспокойся, я уже поел.
   - Мстислав, как бы ему сказать, что мы собираемся вылечить ему глаз?
   - Попробуем так...
   Маг пристально вгляделся в шамана. Тот встревожился ещё больше.
   И тут ведьма ахнула про себя: перед Мстиславом возникло странное облачко, в котором появился сам Айас, а потом Мирна и Мстислав.
   Шаман затаил дыхание, глядя на иллюзию. В облачке Мирна повернулась к иллюзорному Айасу и провела рукой по его глазам. Оба засветились голубым сиянием.
   Иллюзия пропала.
   Шаман посидел неподвижно, а потом неуклюже самостоятельно сполз с полки и чуть не рухнул перед ведьмой на колени. Понял?
   - Будем надеяться, что он понял, на кого ему надо молиться, - спокойно сказал Мстислав. - Начинай готовиться к следующей части, Мирна. И не забудь, что сегодня вечером - завтра ли утром в крепость прибудет подмога. Шаман должен быть здоров к этому времени.
   Когда маг ушёл, подняв перед тем нелюдя с пола и усадив его на место, Янис скептически спросил:
   "Мирна-Мирна-Мирна! Он не слишком многого от тебя хочет?"
   - Что ты имеешь в виду? - переспросила ведьма, готовясь к следующей части исцеления шаманова глаза.
   "Почему ты? Он обещал помочь с силой. И где?"
   - Мстислав знает, как проводится исцеление, - улыбнувшись, сказала Мирна. - Сейчас он подбирает артефакты, необходимые для помощи мне. Так что не беспокойся. Маг слово держит.
   "Нам присутствовать при ритуале?" - осведомился кошак.
   - Вы хотите на охоту?
   "А ты думаешь - той рыбки нам хватит, чтобы успокоить животы?"
   - Идите, - махнула рукой Мирна.
   Если честно, её сейчас больше занимал вопрос: на самом ли деле знает Мстислав, как были использованы козлы с начинкой из страшной силы при нападении на их крепость? Почему она не настояла, чтобы он рассказал ей всё? Наверное, отвлёк ритуал...
   Она заглянула в глаза обеспокоенного Айаса, который с новой тревогой следил за тем, что она делает. А потом, улучив момент, когда он взглянул на дверь (кто-то вышел из избы), снова бросила в него сушёной травой, одними губами проговорив заклинание сна. А когда тут же уснувший нелюдь повалился набок, успела его поддержать и уложить так, как было бы удобнее в ритуале для неё. Всё готово. Вот-вот появится Мстислав...
   Странно, но в мыслях застрял ещё один... глупый вопрос: неужели маг видит в ней... ну, скажем, коллегу? Или он видит в ней нечто более приземлённое?
   Впрочем, что гадать о том. Скоро здесь будет подмога, как он и пообещал, - и всё вернётся на круги своя. Он будет среди своих магов-аристократов, а она останется сопровождающей ведьмой, на которой заботы о школярах... "Меня это задевает? - спросила она себя и слабо улыбнулась. - В его объятиях было тепло..."
  
   Глава двенадцатая
  
   Да, ритуал, рассчитанный на повторение трижды, легко прошёл в один приём с магическими артефактами Ингвара. Не пришлось ждать следующих вечера, ночи и утра. Всё - утром. И с успехом. Но сама Мирна вымоталась при этом так, что ноги подрагивали от усталости... Сначала ещё надеялась, что сумеет провести последний этап сразу после только что проведённого. Но, когда попыталась проговорить начальные слова первого шепотка-заклинания, выдавить из себя не сумела даже шипения. Горло отказывалось работать напрочь.
   С трудом освободила Айаса от насланного ею же сна и шагнула в уголок сенника, чтобы, судорожно держась за край нижней полки, сползти на подламывавшихся ногах на сенную подстилку. Краем глаза отметила странность - над слежавшимся сеном, в которое превратилась давно надранная трава, лежал, кроме её собственного, ещё один чей-то плащ, да ещё сложенный вдвое. Только задалась вопросом, откуда бы он, как моргнула в очередной раз и, бессильно повалившись на непривычно мягкую постель, уснула.
   ...Предупреждённый заранее, Мстислав явился почти в срок, чтобы посмотреть, что делается в сеннике. Нашёл изумлённого шамана, сидящего на полке и постоянно прикрывающего ладонью то один глаз, то второй. Кажется, нелюдь не верил, что второй глаз начинает видеть. Проверял...
   А внизу, на полу - распласталась всем телом на плаще мага утомлённая ритуалом ведьма. Обеспокоенный появлением Мстислава, шаман встревоженно взглянул на него, но маг только покачал головой и опустился на корточки перед спящей Мирной... Сидел, смотрел и жалел, что в избе больше нет ничего, чем можно бы укрыть ведьму сверху. Пусть октябрь и тёплый, но ведь сырость, постепенно стынущая земля, от которой непреклонно тянуло холодком, уже ощутимы... Отнести в избу? Там она не отдохнёт так, как отдыхала среди леса. Так что Мстислав только вздохнул, поднял ведьму вместе с плащом и вышел, мельком бросив взгляд на затаившегося нелюдя. Между почти упавшей изгородью и стеной сенника он уложил ведьму на густые, слежавшиеся из-за дождей заросли тёмной от старости крапивы и пустырника. И сел рядом - сторожить её сон. Сидел, смотрел то на её лицо, то на приглушённый свет октябрьского солнца, который мелькал среди деревьев.
   ...Кое-где жестами, кое-где в странном облачке Айасу объяснили, что вскоре должен быть проведён ещё один ритуал, который полностью вернёт ему глаза. И это "вскоре" он понимал как время до солнца в зените. До полудня... Он поверил. Ведь зрение и впрямь изменилось, и он уже начинал кое-что видеть и полуслепым глазом. Хотя это видение доставляло... много боли. Но шаман по всей своей жизни знал, что хорошее всегда приходит через боль... Поэтому он не обращал внимания, что внутри головы, за глазами, что-то дерёт и, по крайней мере, ужасающе чешется... Знал - это выздоровление. А ещё он знал: нужно что-то делать, когда будет проведён последний ритуал и он будет видеть так, как видит его младший брат. Леса он не то чтобы боялся. Он ужасался перед ним. Это первое. А второе - он не знал, куда бежать, когда закончится исцеление. Не представлял, в каком месте находится атакованная крепость и его племя.
   Айас прикидывал варианты... Например, захватить эту хлипкую на вид, но могучую по силам женщину-целительницу и заставить её вывести их к крепости чистых, а уж за крепостью объединиться со своими. Когда вождь узнает, кого похитил Айас, он будет доволен... Но шаман уже слишком хорошо знал, что на целительницу давление не получится. С другой стороны, он понял, что она устаёт от ритуала исцеления и засыпает. Так что можно похитить её, а потом... Плохо. Он не знает, куда её нести... Остаётся одно...
   Спина всё ещё болела, но двигаться он уже мог... Шаман сполз с полки на земляной пол и, затаив дыхание, выглянул из сенника. Сразу за стеной - лежала на травах целительница, а чистый сторожил её сон. Вблизи - никого больше... Так же дыша только ртом, страшась, что его заполошное дыхание услышат и сразу поймут, что он затеял, Айас вернулся в дряхлое строение. На полку не сел. Собрался с силами и медленно возле той же полки повернулся вокруг собственной оси. Три раза...
   Когда услышал-почуял нужный отклик, постоял ещё немного и с облегчением сел на опостылевшую полку. Всё. До него доберутся тогда, когда целительница чистых закончит последний ритуал с ним... А пока он может начать набирать собственные силы, хотя здесь, в этом страшном лесу, именно таких сил мало можно найти.
   ...Очнулась ото сна ведьма сидящей на скамье, перед столом.
   Так удивилась, что попервости решила: спит ещё, не проснётся никак. Вот только недовольно бурчавший что-то себе под нос Матвей, копошившийся на кухне, точно не был из сновидений. Хотя бурчал он тихонько. Гудел, как шмель в гнезде. А как увидел, что она оттолкнулась от простенка меж низкими окошками, на который опиралась, пока додрёмывала, тут же поставил перед ней деревянную чашку с ушицей. Та вроде и надоела за эти дни, да запах для голодных был соблазнительным и обещавшим сытность!..
   - На ужин мясо будет, - проворчал дозорный. - Твои обещалися принесть. Ешь.
   И стукнул деревянной ложкой возле деревянной же миски.
   - Откуда здесь добро такое-то? - удивилась Мирна новёхонькой посуде, разглядывая белую от свежести, явно недавно сготовленную миску.
   - Да мы с Юрием тут в одну дуду дудим от безделья, - пренебрежительно отозвался Матвей. - Я вон - всё по ложкам. А он, как оклемался, так по мискам мастаком показал себя. Все дрова у печи перебрал, все чурбаки, годные для мисок, забрал.
   - А потом - что? Здесь оставите? - любуясь деревянной ложкой, выточенной гладко, словно жёстко ошкуренной, спросила Мирна. - Не жаль?
   - А что - жаль-то? - удивился дозорный. - Дерева вокруг полно. Нешто я ещё себе посуду не смастерю? Вон, Юрий-то... Мстислав Никитич ему велел нелюдя сторожить, пока ты отдыхаешь. Так тоже... Набрал себе Юрий плашек для работы да сидит в сеннике, режет миски, а то и что-то ещё, чтоб не скучно было. А потом - куда девать? Здесь же и оставит. Кто другой сюда, в избу эту, придёт - и рад будет, как посуду его найдёт да его игрушки увидит. Плохо ли? И без дела не сидит, и словом добрым вспомянут. Как же тут жаль?
   Мирна только улыбнулась его рассуждениям и принялась за ушицу.
   Матвей подсел к ней через стол напротив. Кажется, ему хотелось поболтать, и он радовался, что есть свои "местные" новости, о которых ведьма не знала.
   - Старшие школяров увели к заводи. Готовятся лес защищать, если вдруг нелюди соберутся-таки лес пожечь, - вздыхал он. - Продыху школярам не дают - учат их так и эдак. Сколько им всяких этих... артефактов надавали, а теперь показывают, что делать надо, если вдруг огонь заполыхает.
   Почему старшие маги увели младших именно к ручью - Мирна понимала: в случае чего воду из него магически используют для защиты леса.
   - А почему оба туда пошли? Старшие?
   - Не, Олег Палыч туда ненадолго с ними, - заверил дозорный. - Он только в самом начале школяров обучать собирается, а потом на опушку пойдёт - смотреть, как расставить всякие магические штуковины, чтобы нелюдей не подпустить к лесу, пока подмоги нам нет. Школяров-то готовят, если его работа будет... не... неэфф... как там...
   - Неэффективной? - подсказала ведьма.
   - Угу...
   Новостей хоть и немного, но главную тревогу Мирна поняла: надо бы поторопиться с исцелением нелюдя, чтобы его потом предъявить племени и остановить ужасающее её событие - лесной пожар. Так что она быстро съела предложенное и засобиралась в сенник.
   А здесь нашла примечательную картинку: Юрий сидел на одной полке с шаманом и, вырезая что-то, горячо ему рассказывал о своей деревне, об односельчанах, о семье.
   Пока никем из них не замеченная, ведьма с усмешкой наблюдала: Юрий плевать хотел, понимает его нелюдь, нет ли. Зато шаман постоянно смотрел на него с изумлением, то и дело склоняя голову, словно и впрямь что-то понимал из несмолкаемой речи дозорного. Впрочем, чаще Айас смотрел на руки дозорного, который орудовал небольшим ножом, кажется взятым из кухоньки. И взгляд его становился напряжённым.
   - Юрий, иди-ка ты в избу, отдохни, - тихонько сказала Мирна, проскальзывая мимо полки с мужчинами к недавнему месту сна.
   - Благодарствуем, - шутливо поклонился ей дозорный, а затем кивнул на край полки, где только что сидел. - Ты уж, Мирна, не выбрасывай поделок моих. Пусть ему вон будут. Нравятся они ему, кажись... А можа, заберёт он их и когда-нибудь своим детишкам отдаст.
   Набрав всего, что понадобится для последней части ритуала, Мирна положила всю ведьмину мелочь на край полки. Юрий ушёл. А шаман, склонив голову, всё ещё продолжал рассматривать оставленное ему. Ведьма улыбнулась, тоже глядя на безделушки в основном из древесной коры: то крылья раскрыла Жар-птица из аккуратных щепочек, что обычно в деревнях под потолок подвешивают; то медведи-качалка друг мимо друга кланяются; Юрий успел даже силуэт оленя вырезать.
   Пока разглядывала деревянные игрушки, Айас вдруг ткнул пальцем в игрушки, а потом - себя в грудь ладонью.
   - Мне?
   Она покивала.
   - Тебе.
   Лицо шамана как было бесстрастным, так и осталось таким же. Зато перевёл взгляд на то, чем она собиралась его слепоту исцелять, и - новый вопрос:
   - Сон?
   На этот раз она не сразу поняла его. Но дошло. Перед предыдущими этапами ритуала исцеления она всегда усыпляла его. Попробовала объяснить:
   - Если не усыплю - глазам будет больно. Понимаешь?
   Теперь он уставился на неё, сдвинув брови. И всё же вычленил одну фразу, которую понял. Сильно покачал головой:
   - Не усыплю.
   Смеяться над ним за искажённый ответ не стала. Чуть пожала плечами и кивнула:
   - Ладно. Не буду усыплять. Ложись.
   Некоторое время он сидел, упорно глядя ей в глаза, будто боялся, что ведьма обманет. Потом лёг на полку и замер в ожидании.
   Она привычно начертила вокруг него круги, добавила ведьминские ингредиенты и положила между ними оставленные Мстиславом магические артефакты, усиливавшие действие исцеления... Айас смотрел в "потолок", в низ верхней полки, и Мирна машинально подумала, что та, верхняя полка сегодня не занята фамильярами, и даже как-то скучновато без них.
   Когда всё было готово, она принялась за шепотки-заклинания, усмехаясь про себя: пусть шаман не хотел засыпать, но она видела, как он начинает с трудом моргать, чтобы отрешиться от усыпляющего свойства шепотков... Ещё машинально подумала, что так и не узнала, что умеет нелюдь в качестве шамана. Разве что видела шаманский танец, когда Мстислав повёл её в слои личного пространства Айаса, и способы странного набора разрушающих сил. Жаль, не увидели, как этих козлов отпускают во время атаки на крепость...
   Краем глаза заметила, что в сенник, благо опять-таки дверь не закрыта, заглянул кто-то из старших магов. Но, сама вошедшая в транс из-за собственных шепотков, не стала обращать внимания на заглянувшего, зная: ей никто не помешает во время ритуала. Лишь мимолётно проскользнуло знание, что интересовался происходящим Мстислав.
   Больше шаман не мог держать глаза открытыми. Ресницы сомкнулись, а напряжённое лицо расслабилось, стало спокойным. А Мирна бесстрастно следила, как недавно уродливый глаз закрывается нормальным веком, и - внутренне воодушевлённая стремительными результатами - продолжала читать заклинания. В самый пик ритуала в сеннике - и она это отчётливо ощущала! - волновались такие силовые волны, что ведьма едва ли не покачивалась на них.
   Наконец, действие исцеления пошло на спад. Она почувствовала это, как будто в сеннике внезапно прекратился сквозняк. Да, исцеление закончено, потому что глаз шамана восстановился. Или ведьма сумела исцелить то, с чем Айас родился.
   Она выпрямилась, разминая затёкшую спину: всё время ритуала простояла, полусогнувшись. Подвигала плечами, с улыбкой глядя на спящего нелюдя. Что с ним произойдёт дальше, не её забота. Старшие маги сами придумают, как использовать исцеление шамана... И она принялась собирать остатки ритуала, складывая их на свой плащ, уложенный на сено подстилки.
   Когда она в очередной раз, набрав в ладони артефакты и ингредиенты, повернулась, чтобы доложить их сверху на кучку того, что уже было собрано, только тихо охнула, когда её жёстко ударили по затылку.
   Что её подхватили под живот, чтобы она не упала, Мирна уже не почувствовала.
   ...Сильные мужские руки обняли её, прислонили к себе - пока Айас напряжённо прислушивался, слышал ли кто, что ведьма издала странный звук. Затем он, уверившись в том, что рядом с сенником никого нет, осторожно положил женщину на "свою" полку и выглянул вообще из сенника. Да, поблизости - никого. И уже вне сарая снова "позвал" тех, кто ему ранее откликнулся. Не сразу, но ему "ответили". Значит, они недалеко.
   Шаман снова огляделся, вернулся в сенник и только хотел было взять женщину на руки, как его внимание привлекли деревянные игрушки, так и оставшиеся лежать на краю полки. Он надел собственный плащ, из которого его пленители так и не догадались вынуть всё, что помогало ему, как шаману. Смахнул с полки мелкие игрушки в карманы плаща и лишь затем поднял женщину. Теперь, окончательно исцелённый, он мог в полную силу использовать личные шаманские запасы.
   Поэтому было достаточно накинуть на женщину край плаща, чтобы для обычного человека она вовсе исчезла с глаз. Вместе с шаманом.
   Айас быстро скользнул за угол сенника - туда, где женщина спала, отдыхая и набираясь сил, а её сторожил тот чистый из важных. Ещё тогда, присматриваясь к здешним строениям, шаман заметил, что в обвалившемся заборе есть довольно широкая брешь, в которую он сейчас и протиснулся. Ему повезло, что женщина Мирна (он старательно притворялся, что не знает их языка!) не только невысокая, но и худосочная. Спина у него побаливала, когда приходилось нагибаться, но не настолько, чтобы он с трудом нёс ведьму. И уже среди кустов и деревьев, которые здесь сплетались в сплошную лесную преграду, он почти побежал, следя за прятавшейся под листьями землёй, чтобы не напороться на ловушки.
   Он бежал навстречу приближавшемуся к нему зову, который мог расслышать лишь он, а потому время от времени издавал особый клик, которому ждал эхо-ответ. Его утешало, что они вот-вот встретятся. И чувствовал странное: пока на его руках эта женщина, он не боялся леса, как те, кто пусть и мчался к нему, на его призыв, но мчался с впечатлением боязни.
   Ему оставалось пересечь часть того самого овражка, в котором он едва позорно не сгинул из-за младшего брата, стрелявшегот в спину. Когда одна нога чуть скользнула по глинистой поверхности, он только скривил губы: глина сама по себе не предатель. И своим видом, и ощущением под ногой она предупреждает о себе, о своих предательских возможностях. Настоящими предателями бывают только живые.
   И, завидя среди деревьев тех, кто торопился ему навстречу, он облегчённо выдохнул и пошёл к ним спокойнее.
  
   ...Злюка чуть не переругался с Янисом.
   Они сидели на пеньке - с разных его краёв, благо поверхность пня была широкой. Спинами друг к другу. А на самом пне лежала заячья тушка.
   Фамильяры рассорились, потому что ястреб не хотел тащить зайца всю дорогу, а кошак доказывал, что он ещё не вполне здоров, чтобы держать в зубах добычу даже временно. Ведь за время, пока ведьма целила нелюдя, поработать Злюке пришлось много... Обидевшись друг на друга, они отвернулись и уставились каждый в свою сторону. Через минуты кошак сердито спросил:
   "Может, просто посидим немного, отдохнём, а потом ты снова потащишь зайца?"
   "А может, то же самое, но зайца потащишь ты? - не оглядываясь, буркнул Янис. - Я и так тащу добычу всякий раз!"
   "У меня задние лапы ещё болят!"
   "Но Мирне ты сказал, что они уже выздоровели!"
   "Я не хотел отягощать её своей особой! Тем более она все силы сейчас отдаёт тому нелюдю, который зачем-то так необходим магам! - Кошак помолчал немного, а потом хмуро заявил: - И мне трудно тащить зайца по земле! Хватит и того, что именно я загнал его и прикончил! Тебе-то что! Вцепился в него и неси!"
   "Особа!.." - скептически бросил ястреб, поспешно раздумывая: "А может, и впрямь донести этого зайца, которого так ждёт Матвей? А в следующий раз сбежать на охоту раньше, чтобы этот шерстяной за мной не увязался? Тогда только я буду решать, как доставлять добычу в дом!"
   Но сейчас-то приходилось решать другое. И это ястреба бесило до такой степени, что он был готов улететь, из принципа оставив на месте и добычу, и зловредного кошака, навязавшегося Мирне и ему, Янису, на шею!..
   Сидел ястреб носом к прятавшейся в лесу избушке, так что насторожённо поднял голову, услышав странный для леса шум, который ещё и, ко всему прочему, нарастал с приближением. Злюка на шум не откликался: наверное, думал - ветер.
   Янис привстал, чтобы присмотреться, что там, а в следующий миг понял, что времени на наблюдения нет. Резко развернулся на пеньке - и через мгновение его острые когти впились в загривок кошака, чтобы рывком поднять его в воздух.
   Злюка придушенно захрипел было, выплёвывая проклятия пернатому хищнику, но вдруг безвольно обвис в лапах ястреба, который и так с трудом держал его на весу. Кошак увидел, что именно мощно, с грохотом и треском промелькнуло под ними в полёте через тот пень с их добычей, и сообразил, почему ястреб... Впрочем, на весу Янис Злюку долго бы не удержал - не те весовые категории, а потому, сам понимая свои силы, ястреб рванул в сторону - сесть на первый попавшийся сук ближайшего дерева.
   Здесь он с маху усадил (чуть не бросил) кошака так, чтобы тот повис на сучке теперь уже на животе, а потом заработал лапами и устроился более или менее комфортно, пока ястреб отпрыгивал от него, вытаскивая из его шкирки свои лапы и не спуская глаз с того, что исчезало по дороге к опушке.
   "Сам спустишься - или мне тебя на землю?.." - когда шум уносящегося чудища пропал, спросил ястреб.
   "Сам!" - охрипло ответил кошак и задом, порой съезжая, засеменил по шершавой коре липы к её корням.
   Здесь, внизу, они оба отдышались, а потом Янис оглянулся в ту сторону, в которой исчезла страшенная змеища со своими неожиданными пассажирами и таким же страшенным сопровождением, и быстро сказал кошаку:
   "Беги к старшим магам. Олег Палыч тебя тоже слышит - расскажешь ему".
   "А ты?"
   "Я - за хозяйкой. Буду сопровождать, чтобы узнать, куда её и зачем".
   "А... заяц?"
   "Потерпи. Я потом поохочусь - наешься. Всё, я полетел!"
   И ястреб стремительно скрылся в осеннем лесу.
   Кошак проследил его ближайший полёт, а потом помялся на месте, суматошно решая, добежать ли до зайца, чтобы тут же, на месте, сожрать его - времени-то пройдёт немного, или бежать сразу к магам с сообщением о похищении Мирны... Пара нерешительных шажочков к пеньку с зайцем, пара - назад... И, озлившись на себя, помчался к избушке, вспомнив, как ястреб говорил: под окошками избы, между последним бревном и землёй, свила себе гнёздышко мышиная семейка... А когда отбежал достаточное расстояние, фыркнул со злости на себя: мог бы и потащить добычу хоть сколько-нибудь пути - всё ближе было бы к избе-то!
   В избе нашлись только дозорные. Они фамильяров не понимали. Пришлось задействовать обоняние и кинуться к ручью.
   Здесь сидели только школяры с собачиной Максом, и Злюка попятился от них, не желая, чтобы его заметил бывший хозяин. Впрочем, и девушка, и парень явно занимались чем-то очень сложным, не обращая внимания на происходящее вокруг них.
   Кошак снова ткнулся в следы и побежал в поисках старших магов к ближайшим кустам. Здесь тальники всё ещё могли похвастаться свисавшими с них листьями, скрученными коричневыми трубочками. Здесь же и обнаружились старшие маги.
   Злюка церемониться не стал. Олег Палыч сидел на бережке ручья, пока Мстислав что-то подсчитывал, глядя на какой-то артефакт. Так что кошак просто-напросто прыгнул на колени к Олегу Палычу, чуть не свалившись с них в воду, и незамедлительно принялся рассказывать о похищении ведьмы и побеге нелюдя на ужасном змее, за которым след в след летел второй ужасный змей.
   Старший маг резко встал, прижимая к себе кошака.
   - Что-то случилось? - заметил его движение Мстислав.
   - Случилось, - угрюмо сказал Олег Палыч. - Шаман сбежал, похитив Мирну. И сбежал не пешим ходом, а на ездовых змеях. Что делаем?
   Мстислав молчал, мгновенно осунувшийся, а потом медленно покачал головой, расписываясь в беспомощности.
   - Я думаю - пора покинуть избушку, - решил за них Олег Палыч, всё ещё прижимая к себе выдохшегося после торопливого рассказа кошака. - Самый ценный, с их точки зрения, человек - в их руках. Они не замедлят сжечь лес. Даже артефактов Ингвара не хватит на оборону леса. Пора уходить навстречу подмоге, которая просто должна появиться сегодня к вечеру.
   - Не уверен, - глядя в сторону избушки, буркнул Мстислав и с досадой бросил в сторону: - И зачем я её оставил...
   - Всё. О былом забыть - думать о настоящем и будущем. Идём, забираем школяров и дозорных - и уходим дальше, в лес.
   Какое-то время ушло на сборы: в избе пришлось искать все вещи, которые могли бы пригодиться в пути. Испуганные страшной вестью, школяры бестолково суетились, в то время как старшие маги и дозорные мигом подхватили всё необходимое и уже ждали на пороге остальных. Самым тяжким грузом стали артефакты и материалы к ним Ингвара... Старшие маги помалкивали, но оба чувствовали вину перед ведьмой, которая так радела о лесе. А они его собирались покидать...
  
   Глава тринадцатая
  
   Покидать лес они намеревались, шагая вдоль ручья, который там, дальше - у крепости, впадал в приграничную реку. Маршрут удобный тем, что не выведет к нелюдям, потому как шли дозорные и маги против течения, естественно.
   Сначала шагали бодро - успели наотдыхаться в избе. Затем ход замедлили: начал отставать Матвей, которому поручили вести всё ещё слабого Юрия. Три дня - за такое время вряд ли и маг в себя придёт, а что уж говорить о почти обескровленном человеке?
   Матвею передали "грузовой" плащ, скрученный для удобства переноски артефактов, Мстислав занял его место. Юрий шёпотом охал и ахал, когда старший маг взвалил его на своё плечо. Один раз даже взмолился оставить его на берегу ручья. Но Мстислав, больше всех чувствовавший вину из-за похищения ведьмы, спокойно уговаривал его потерпеть. Спокойно - это значит, добавил в голос незаметные интонации подчинения. Вялую тяжесть дозорного он нёс упорно и со скрываемой злостью на себя. Что и придавало ему сил. И не впервые маялся, размышляя, не слишком ли они быстро снялись с места, вместо того чтобы бежать по лесу в поисках Мирны. А вдруг шаман её унёс не слишком далеко от сенника? Мстислав знал, что мечется впустую. Ездовых змей нелюдей он видел в действии. Но это пустое метание тоже добавляло злости и сил, поэтому маг продолжал себя душевно выматывать, накручивая свою вину.
   Бросил однажды взгляд назад, на бредущих за ними школяров. Только посмотреть! Не отстают ли! Но как же они, оба школяра, немедленно отстали под его взглядом! Мстислав сразу и не понял, в чём дело. С трудом догадался: и девушка, и парень испугались, что чисто физическая ноша в скором времени перейдёт к ним. Он только хмыкнул. Мелочь неоперившаяся... Они всё ещё думают привычными им понятиями - обычных людей, не владеющих магией. Мало практики... Он нёс Юрия, используя артефакты - не только личные запасы магии.
   Или он не прав? Случись что с ним - Глеб от помощи ему не откажется. Значит, всё дело в дозорном... Мстислав поморщился. Лучше не думать о том. А думать о том, что сейчас бы мог преподать школярам урок о помощи артефактов в таких делах, как сейчас. Но промолчал. И, наверное, напрасно. Так и будут всю жизнь думать привычными обычному человеку понятиями.
   Идти вдоль ручья сложно: мало того что высокие травы здесь с первыми заморозками улеглись настоящей сетью с ловушками, так ещё и кустарники притаились - не через каждый из них пройдёшь, не запутавшись ногами в ветвях, обвитых жёсткими плетями старых трав. Обойти - тоже сложно: дальше от ручья лес не слишком отличался от побережной растительности... Когда Олег, шагавший впереди и почти налегке, разве что тащивший всё те же Ингваровы артефакты, начал заметно отставать, Мстислав понял, что вскоре придётся устраивать стоянку.
   - Берегись! - вдруг завопил Матвей, шагавший рядом с Олегом, и сам шарахнулся в сторону, одновременно цапнув за рукав мага и увлекая его за собой.
   От неожиданности Мстислав с Юрием на плече застыл, ошалевшими глазами глядя на громадную развесистую сосну, которая медленно, с продолжительным воющим скрипом повалилась поперёк ручья - поперёк их пути! Кто-то за спиной завизжал. А кто-то подбежал с криком:
   - Мстислав Никитич, назад!
   Его схватили за локоть и потащили, вместе с его едва живой ношей на плече, в сторону от ручья.
   ...Они все стояли, шумно дыша и глядя, как упавшая, перегородив дорогу, сосна покачивалась, будто ненормальный паук на ножках-ветвях. А ржавого цвета сучья пружинили, постоянно треща, потому что под тяжестью ствола ломались один за другим.
   - Обойти придётся, - высказал очевидное Матвей. - Сухостой, да ещё сосновый... Обдерёшься весь, пока его насквозь пройдёшь.
   Дерево было и впрямь гигантское - обходили долго, с чертыханьем шёпотом, с грохотом вынужденно ломаемых кустарников и подминаемых засохших трав, которые, рядом с ручьём, выросли неимоверно... Пример и знак к отдыху подал Олег. Не оглядываясь на идущих за ним, он тяжело осел на месте, на волне когда-то высоких, сейчас полёгших под ветром трав. Остальные просто доходили до него и тоже сваливались рядом, не спрашивая ни о чём.
   - Мы вышли ближе к обеду, - наконец сказал старший маг. - Если вспомнить карты здешних мест, до опушки на той стороне леса нам двигаться вплоть до темноты. А если учесть... - Он осёкся, стараясь не смотреть на лежавшего Юрия.
   Матвей, не замечая неловкости, с которой и все остальные старались не смотреть на замершего, поймав на себе эти взгляды, дозорного, простецки предложил:
   - Так вы-то идите себе дальше, Олег Палыч! А мы с Юрием не спеша, потихоньку за вами. В лесу, чать, сейчас больно злобного зверя нет - мы ж не в одиночку идём. А если что - винтарь у меня с собой, вы знаете.
   Юрий даже оживился, сумел сесть и с надеждой взглянуть на старших магов.
   Но на дозорных внимания уже никто не обращал. Особенно после злой, пусть и тихой реплики Глеба:
   - До темноты... Какая темнота, если нам в спину пожар светить будет...
   - Глеб... - предостерегая, прошептала Дара.
   - Чё! - огрызнулся тот.
   И наступила такая тишина, что, скажи кто-то ещё слово, она взорвалась бы.
   Но Олег тяжело встал и оглянулся на всех. Ни слова. Пошёл дальше, стараясь снова приблизиться к берегу ручья... За ним вставали остальные. Собачина Макс, жавшийся к ногам временной хозяйки, Дары, временами вздымал квадратную морду внюхаться в лесной воздух и, судя по напряжённой спине, не очень радовался входу в тёмную чащобу.
   На этот раз они не прошли и пяти минут, как впереди что-то с усилием затрещало - и люди бросились врассыпную от ручья. Они продирались сквозь кусты, слышались болезненные вскрики тех, кто на что-то напоролся или споткнулся... А когда, еле дыша, остановились на безопасном расстоянии от ручья, стало ясно: падением только одного сухостойного дерева на этот раз не обойдётся... Вскоре перед путниками воздвиглась сквозная древесная стена из нескольких рухнувших деревьев.
   - Что происходит? - сердито крикнул Олег, выискав взглядом Мстислава.
   Тот сидел рядом с Юрием, которого поддерживал Матвей, и критически изучал неожиданное и странное препятствие. Поскольку сидел далековато от старшего мага, ответил тоже громко:
   - Ну, думаю, нам стоит вернуться.
   - Что?..
   - Хозяин не хочет, чтобы мы покидали ту избушку.
   - Какой?.. - разгневанно начал Олег и осёкся.
   А Мстислав посмотрел на дозорных и, кивнув обоим, подошёл к магу.
   - Мы как-то слишком легко решили, что единственный выход из сиюминутной ситуации - это побег. Но, пока шли, я подумал вот что... Нас здесь четыре мага. У дикарей - только один...
   - Почему один? - изумился подошедший Глеб. - Этот сбежал же!
   - Напомню то, что сказал Айас: для своих он мёртв. И почему-то мне кажется, что он не собирается делиться со своими соплеменниками своей добычей - Мирной. Поэтому и думаю, что... хм... радостного воссоединения двух шаманов в их военном отряде не предвидится.
   - Но вдруг лесной пожар... - несмело напомнила Дара, которая крепко вцепилась в широкий ошейник Макса и то и дело поглядывала на высокую стену обрушенного перед ними сухостоя.
   - Мы с Мирной видели сон Айаса, о чём знает Олег Палыч, - спокойно сказал Мстислав, обращаясь к школярам. - Из этого сна следует, что его младший брат гораздо слабее... э-э... нашего шамана. Так что мы продолжаем работать с артефактами и создаём противодействие нелюдям в их попытке поджечь лес.
   - Если только Олег Палыч не против, - насторожённо взглянул на мага Глеб. - В смысле - вернуться в избушку.
   Старший маг ничего не ответил. Он стоял, глядя на древесную стену и явно размышляя о чём-то. Возможно, пытался совместить все факты, высказанные другими. И принять нужное решение.
   Пока он молчал, погружённый в мысли, Глеб внезапно оглянулся, а потом внимательно осмотрел всех участников поспешного бегства, а также землю, на которой они замерли. И негромко удивился:
   - А Злюка где? Я его с самого начала пути не видел!
   Несмотря на приглушённый голос школяра, кажется, Олег услышал его, потому что тут же обернулся. Вовремя. Лежавший на полёглых травах Макс вздёрнул бровки:
   "Кошак сказал - он обещал Янису дождаться его, чтобы узнать, куда повезли Мирну. Злюка сказал, что будет ждать ястреба в избушке".
   - Мы совсем забыли об этом... - растерянно проговорил Мстислав. - А ведь Злюка сразу сказал нам...
   - Возвращаемся, - хмуро сказал Олег. - Всё узнанное складывается в картину, в которой мы должны быть там, куда нас привела Мирна.
   Вздрогнули все, резко обернувшись.
   Грузный шелест и треск раздались с момента, как только маг замолк. И вся поредевшая команда с недоверием наблюдала, как вихрем разлетаются в стороны сосновые и другие сучья и поднимаются древесные стволы, чтобы освободить им дорогу назад, к избушке. И никто даже мысли не допустил, что тот самый ствол может заново свалиться, пока они проходят под ним. Разве что старшие маги переглянулись. А потом Мстислав снова взвалил себе на плечо Юрия и первым зашагал назад по очищенному от препятствий пути.
  
   ...Все разбежались. И в доме, и вокруг него, и в сеннике - тихо и пустынно.
   Кошак посидел на полке, которая пахла Мирной, её травами, а ещё чуть-чуть - тем нелюдем, которого она исцелила себе на голову... Потом обошёл избушку и попытался найти мышиное гнездо, о котором говорил Янис. Но то было слишком глубоко. Причём Злюка подозревал, что мышиная дырка в насыпи при доме была лишь ходом, а настоящее гнездо пряталось в подполе избушки.
   Страшно хотелось есть. Болели лапы от долгого бега. Особенно задние, заживавшие неохотно. Болел затылок, на котором оставались кровавые проколы от когтей Яниса. Вроде ястреб и спас его от змеищ, но всё равно больно... Злюка зашёл в дом, нашёл ведро, с которым Матвей ходил за водой, полакал из него. Но пустая вода без еды - этого мало, чтобы кошак его породы быстро пришёл в себя... Он полежал на пороге - и кошачья душа не выдержала: Злюка просто метнулся в лес, вожделея зайца, который так заманчиво парил перед внутренним взглядом.
   Добычу он сожрал, буквально налетев на неё. А налетел, потому что кошаку в какой-то миг вдруг почудилось, что зайца он на месте не найдёт: а ежели его с памятного пня здешние волки стащили?
   Но волки добраться до его личной добычи не успели, и кошак, торопливо дожрав всё, чем можно было набить желудок, свалился у пня подремать. Не прошло и получаса, как он, ощутимо окрепший, поднялся и, счастливо оглянувшись на кости и шкурку с внутренностями, к которым он благоразумно не притронулся, неспешно зашагал назад. Маленького кошака никто обычно не воспринимал как отличного охотника, так что, чуток не доходя до избушки, Злюка снова поохотился и поволок "домой" ещё одного поднятого с лёжки зайца.
   Добыча выпала из его пасти, когда изумлённый Злюка понял, что сбежавшие было люди вернулись. Но кошак героически взялся дотащить зайца, когда при виде него Матвей всплеснул руками от радости. А положительные эмоции, направленные на него, Злюка любил, пополняя ими личные силы...
   Освободившись от тяжкой добычи, кошак уселся на брус - старенькое брёвнышко, поддерживавшее дряхлую калитку. Здесь он намеревался выжидать прилёта Яниса с сообщением о ведьме. Какое-то время спустя к брусу подошёл Макс и свалился внизу. Ни словом не перемолвившись, лишь переглянувшись, фамильяры замерли в ожидании...
  
   ...Первым порывом Айаса было присоединиться к своему племени. К отряду, в котором оставался младший брат. Но, пока ездовые змеи добирались до крепости, шаман просчитал многое: для своих он мёртв, и Саман наверняка уже занял его место - старшего шамана. Чтобы вернуть это место в глазах вождя, надо будет пройти поединок. Физически брат сильнее. Именно сейчас, когда у Айаса всё ещё болит спина, а сам он еле отходит от вынужденной неподвижности. Так-то подраться можно было бы...
   И был ещё один важный аргумент не возвращаться в отряд - Мирна. Среди воинов она будет считаться всего лишь дополнительной добычей, и на его слова о том, что она обладает поразительной силой, не обратят внимания. И тогда...
   Он заставил ездовых змей далеко кругом обойти отряд своих и так же, стороной, мчаться в родное поселение. Когда ездовой змей под ним показал первые же признаки усталости - такие незаметные, что только он, чувствительный, мог услышать их, Айас остановил обоих и пристегнул женщину ко второму - так, чтобы она не могла и рукой шевельнуть. И послал змей на той же скорости далее...
   Небольшой птицы отчётливо хищного силуэта, летевшей следом, он не видел, потому что ни разу не догадался посмотреть не только назад, но и в небо...
  
   ...Теперь, когда они вернулись, Мстислав яростно принялся за дела с артефактами, которыми они собирались остановить нелюдей, если только те осмелятся поджечь лес. Лесной хозяин, так неожиданно вернувший их в избу лесничего, ранее казавшийся лишь сказочным героем и внезапно ставший соучастником, произвёл на всех на них сильное впечатление. Пусть он невидим, но намёками и прямым указанием, что делать, а чего не делать, он жёстко себя проявил.
   Так что маги, совместно со школярами, быстро вынули из плащей всё необходимое, осмотрели и подвели итоги: ещё несколько артефактов - и можно крадучись идти к опушке и расставлять их, чтобы устроить заграду огню.
   - Берём с собой Макса, Злюку, - начал перечислять Олег.
   - Почему фамильяров? - возмутился Глеб. - А мы?
   - Дара слишком травмирована тем, как погибали вокруг неё люди, - объяснил Мстислав, искоса взглянувший на девушку-мага, которая сидела на нарах возле печи. - С нами идёт также Матвей. Вы с Юрием остаётесь в доме.
   Поморщившись на его "вы с Юрием", школяр насупился и задумался.
   - А почему не я?
   - Ты всего лишь практикант, - отозвался Олег. - Мы не имеем права требовать от тебя принимать участие в боевых выходах.
   - А если я буду настаивать? - буркнул Глеб. - Ведь вам всего лишь надо расставить артефакты по краю леса.
   - В темноте, - заметил Олег и вздохнул. - Жаль, что езженая дорога сюда обходит лес. Может, наши бы приехали раньше. Тогда бы мы действовали несколько иначе. Всё? Закончили? Собираемся.
   Глеб немедленно встал и без слов принялся помогать старшим магам.
   В единственный плащ, который до сих пор был заменой обыкновенному мешку, маги снова положили всё необходимое для защиты леса. За это время Матвей не только успел растопить печь, но и сварить бульон из зайца.
   Фамильяры побежали впереди магов. В их задачу входило разведать путь впереди. Три мага и один дозорный спешили следом... Мстислав бежал вместе со всеми, и сердце тяжело билось в груди, едва он вспоминал ведьму. Что теперь с нею будет...
  
   ...Две ездовые змеи скользнули в песчаный дворик при доме Айаса и, выдохнув, распластались на нём. Он, покачиваясь от напряжения (в таком состоянии - с больной спиной, сидеть даже в удобном седле трудновато), спустился со своего и подошёл к змею, на котором лежала Мирна. Только расстегнул на ней ремни, которые удерживали её на змее, как она медленно поднялась и недоверчиво огляделась.
   - На, - велел ей Айас, протянув руку помочь спуститься с ездовой.
   Растерянно оглядываясь вокруг, Мирна приняла руку шамана и чуть не съехала со змея, хлопая глазами на увиденное. Она пришла в себя ещё в дороге и теперь пыталась понять, зачем Айас её похитил.
   Дом нелюдя оказался на отшибе от основных домов поселения. В отличие от них, землянка с насыпью (не нора - как говорили!) пестрела различными, трепетавшими на сухом ветру тряпками и шерстяными то ли лентами, то ли просто шкурками. Приношения шаману от страждущих?
   Когда Мирна поняла, что он привёз её не к своему отряду, а именно домой, приняла положение, при котором - им обоим повезло, что его дом довольно далеко от других. Судя по всему, Айас не хотел, чтобы знали о его возвращении, и ведьма, честно говоря, приветствовала это его нежелание.
   Когда она укрепилась на ногах, застывших от непривычной поездки на неудобном для неё "транспорте", и с опаской отступила от ездового змея, спросила:
   - Зачем ты меня сюда привёз?
   И тут она слегка удивилась. Ей почудилось, что шаман, как ни странно, понял её от первого до последнего слова. Но не ответил, а лишь стукнул в спину - не больно, а толкнул, показывая, что она должна войти в его дом. Она подчинилась. Пока что ничего страшного она не чувствовала... До двери оставалось несколько шагов, когда она чуть не вздрогнула, услышав сверху краткий клёкот и свист стремительно пролетевшей птицы.
   Головы поднимать не стала. Только погладила ноющий от недавнего удара затылок - и догадалась, каким образом она потеряла сознание.
   Янис умный. Сам сообразит, что она поняла - он здесь.
   Перед дверью замешкалась - вроде не знает, открывать как. Дверь тонкая, из неплохо обработанных досок. Здесь, наверное, всегда тепло?
   Айас, стоявший близко за спиной, торопливо (боялся, что соплеменники увидят их?) рванул дверь на себя и втолкнул ведьму в дом. Она чуть не упала - шаман забыл или не удосужился предупредить, что внизу довольно высокий порог. Успела вцепиться в косяк двери и выпрямиться.
   - Айас? - спросил удивлённый женский голос. - Ты привёл добычу?
   Мирна ахнула: невидимая из-за темноты женщина говорила на обычном языке, разве что несколько растягивая некоторые звуки. Шаман и здесь обманул!
   - Я привёл целительницу, - объявил нелюдь и, взяв Мирну за руку, подвёл её к дальнему углу небольшого помещения.
   Всмотревшись, ведьма нахмурилась: женщина сидела на краю топчана с двумя детскими фигурками, лежавшими на нём.
   - Айас, - строго сказала ведьма, - я сейчас сотворю свет - посмотреть, что тут.
   Женщина, которую она не могла разглядеть, немедленно подняла руку к глазам - закрыть от внезапного света. Но ничего не сделала, чтобы уберечь глаза детей. Мирна начала подозревать, что дело как раз в зрении. Если дети не спят.
   Когда на её пальцах вспыхнул огонёк, она молча принялась разглядывать детишек лет пяти-шести - мальчиков, которые лежали так замерев, словно затаились от врага. Потом, глядя на женщину, ведьма сказала:
   - Меня зовут Мирна. Встань. Я сяду на твоё место, чтобы разглядеть получше.
   Шаман кивнул женщине, и та послушно встала. Не успела Мирна присесть, как услышала слабый вскрик женщины:
   - Айас! Твои глаза!
   Ведьма только усмехнулась, оглянувшись на обнявшуюся пару, и с огнём в руках склонилась над детьми.
   Глаза обоих открыты - и у обоих же серели гнилые бельма без малейшего напоминания, что они когда-то были зрячими...
   - Айас, как давно они ослепли?
   - Наше племя недавно переехало в эти края - поближе к той силе, которую мы используем для войны. Как только мы здесь оказались, многие стали жаловаться, что чаще стали болеть. А некоторые беспокоились, что зрение уходит.
   - Но ведь ты-то с рождения был?.. - недоговаривая, напомнила ведьма - и поняла, в чём дело.
   Всё правильно: к источнику здешней силы сначала ходили только шаманы, а теперь сюда, на место погибели, переехало целое племя - и постепенно умирает. И никакими чистыми пленниками им не помочь.
   - Ты можешь их исцелить? - жёстко потребовал ответа шаман.
   - Нет! - так же жёстко ответила ведьма. - Вам нельзя было переезжать сюда. Сила, которой вы поклоняетесь, уничтожает вас. Пока вы живёте на этом месте, моё исцеление будет напрасным. Сколько бы сил я ни вкладывала - им никогда не стать зрячими.
   - Но мне ты помогла! - отчаянно проговорил шаман. - Помоги и моим сыновьям!
   Она встала и заглянула ему в глаза. Оба сияли голубым небом даже в темноте этого странного для неё жилища.
   - Я помогла тебе в лесу. А лес - чистое место... Там, на дворе, две ездовые змеи, - негромко сказала она. - Собери своё семейство - и отвези нас назад, в лес. Только там, среди чистой силы, с помощью чистой силы я сумею помочь твоим сыновьям. Иначе - никак, Айас.
   - Ты хочешь послушать эту женщину и увезти нас в то страшное место?! - ужаснулась жена (насколько поняла Мирна) шамана.
   Айас неподвижно стоял между двумя женщинами и молчал.
   - Решай быстрее, - велела Мирна. - Нам надо бы успеть до приезда наших солдат. Ты слышал о них - должен помнить. Если вернёмся быстро, нас не обвинят в том, что ты хотел сбежать, как недруг. Мы можем представить дело так, будто ты уговорил меня поехать за своей семьёй. Я готова подтвердить твои слова.
   - Не поддавайся этой женщине... - запричитала жена, бросаясь к топчану с детьми. - Она уговорит тебя, а потом тебя и нас всех убьют!..
   Шаман пошевельнулся. Под плач и причитания жены он вынул из кармана своего плаща горсть деревянных игрушек, подошёл к топчану и всунул в руки мальчиков медведей и птицу. Его жена замолчала, удивлённо уставившись на игрушки, которые мальчики безмолвно, но заинтересованно ощупывали.
   - Что это, Айас?
   - Там был солдат, который умеет вырезать из дерева. Он вырезАл миски. Но, когда я сказал ему, что у меня есть дети, он начал вырезать эти игрушки... Собирай детей, Айя. И вещи. Мы берём всё самое необходимое и уходим из поселения.
   Мальчиков за руки взяла Мирна, которая едва заметно дрожала от страха: так отчётливо трепетало впечатление, что за закрытой дверью Айасова жилища их уже дожидаются вооружённые нелюди. Шаман и Айя, прижимая к себе наспех сложенные тюки, первыми выскользнули из землянки...
   Пока они привьючивали груз и детей к ездовым змеям, Мирна едва не затряслась от нервного смеха, представив, какие глаза будут у Яниса, когда он решит, что она нашла себе ещё фамильяров - двух громадных змеев! И успокоилась насчёт будущего - своего и своих похитителей. Если они успеют ускользнуть незамеченными из поселения, все они будут спасены. Разно по жизни, но спасены.
  
   Глава четырнадцатая
  
   Два ездовых змея летели вперёд - голова к голове. Неизвестно, как управлял ими Айас: на "своего" змея Мирна не видела ни одного взгляда с его стороны, ни одного жеста; не видела, чтобы он держал в руках что-то вроде узды, но подчинялись они ему беспрекословно. Внутренне ведьма понимала: он командует ими, как шаман. И даже сейчас, когда весь путь впереди - неизвестность, а все последствия пути - то же самое, она то и дело ловила себя на любопытстве: как он это делает? Магию своих магов она уже чуть-чуть понимала. Теперь же хотелось хоть капельку понять шаманство...
   Октябрьские сумерки призрачными тенями потянулись по всем кочкам и кустикам степи, скупой на отдельные приметы. И мчались за змеями чуть сбоку.
   Едва "выехали" с шаманского двора, Мирна вспомнила путь сюда и предположила, что до пограничной реки они доберутся только к вечеру. И ладно, если к раннему...
   Странно Айас расположил их всех пассажирами. Мирне он поручил своих сыновей, а сам с женой ехал в раздвижном седле. Почему именно так - ведьма удивлялась чуть ли не всю дорогу, но послушных из-за слепоты детишек прижимала к себе крепко, несмотря на то что оба они отцом были жёстко пристёгнуты ремнями к седлу. И, лишь когда змеи приблизились к кривой трещине впереди, а поближе та трещина оказалась обрывистыми краями приграничной реки, ведьма сообразила, почему Айас доверил ей своих детишек. Нет, дело не в доверии. В вере. Кажется, шаман решил, что ведьма может лечить слепых мальчиков уже в пути - хотя бы тем, что они ближе к ней, целительнице...
   Долго думать об этом его убеждении Мирна не могла. Ближе к густеющим вечерним сумеркам ведьма вообще не могла думать сосредоточенно. Мысли мотало из стороны в сторону. То злилась на ездовых змей, вспоминая, как был убит командир крепости Светогор и почти обескровлен Юрий. То вдруг вспоминала, что те змеи-убийцы были без ездового снаряжения, а значит - ездовых не использовали в качестве боевых: они только подвозили нелюдей к крепости.
   Тёмная трещина реки заставила проснуться и думать о главном: довезёт она сейчас семейство Айаса до избушки - и что? Как ей объяснять магам и дозорным, что вот прямо сейчас, именно в этом случае, она очень понимает шамана, а потому не злится на него за похищение... Тем более он вернул её.
   Айас правил ездовыми так, чтобы обойти подальше сожжённую крепость, а следовательно - и стоянку своих между ней и рекой. Хотя по вечерней темноте вряд ли их оттуда заметили бы. Но змеи летели дальше от тех берегов, и Мирна уже приготовилась к тому, что ноги её и мальчиков сейчас резко проедутся по холодной воде...
   Внезапно ездовые змеи встали на месте - близко к самому краю обрывистого берега... Обернувшись к шаману, ведьма обнаружила: Айас быстро освободился от ремней, а затем стремительно зашагал к краю берега - несколько шагов по направлению к крепости... И замер, всем телом вытянувшись в ту сторону.
   Вконец проснувшаяся, Мирна с тревогой попыталась приподняться, привстать на седле, чтобы присмотреться туда же. Но ездовые ремни плотно пришпилили её к седлу.
   Помогла хоть что-то разглядеть, как ни странно, темнота. В ней ярче виднелись любые огни. Так что в нужной стороне Мирна рассмотрела: их крепость, которая, вообще-то, по оценкам Мстислава, должна была догореть именно к сегодняшнему вечеру, сейчас яростно переливалась бегучими и дымными огнями.
   Вернулся Айас, сел в седло и медленно принялся застёгивать на себе ремни, продолжая всматриваться в сторону крепости. Жена его что-то спрашивала у него - тихонько, тоненьким от переживаний голоском. Шаман отмалчивался... И Мирна некоторое время удерживала себя от вопросов: а если не ответит? Но так хочется узнать.
   - Что там, Айас? - окликнула-таки его ведьма.
   - Много людей пришло от леса и отняло у нас вашу крепость, - равнодушно ответил он. - Бегут за нашими...
   Он не договорил, но сердце Мирны сжалось: прибыла долгожданная военная помощь из уездного городка? А если бегут... может, сумеют спасти пленных?.. А потом сердце больно заколотилось. А если нелюди в бегстве убьют пленников? Вроде как, чтобы не доставались никому?..
   Но ездовые змеи вновь ринулись вперёд, и это вперёд оказалось кратким полётом с берега в воду, сильным шлепком в падении в речные волны. Страхи и суматоха, связанные с этим рывком, заставили забыть о том, чего она не могла бы исправить... Ещё крепче вцепилась в мальчиков, пусть и зная, что они и без неё не выпадут со змеиного седла...
   Всплеск завершился погружением по пояс в воду, а затем выходом на поверхность. И теперь в воде оставались лишь ноги ездоков - по колено, вызывая пенные буруны при движении ездовых змей к противоположному берегу.
   И ведьма поневоле принялась думать о том, что же изменилось с появлением помощи дозорным. Изменилось для неё и для Айаса с его семейством. Главное изменение - теперь она не знала, что происходит в доме и кто там вообще остался. Если остался. И очень не хотелось сталкиваться с неизвестностью. Даже при том, что не чувствовала она себя ни в чём не виноватой.
   Кажется, шаман тоже понял, что кое-что изменилось. Не зря он вставал со своего змея и подходил к кромке берега посмотреть на горящую крепость. И снова экипировался для поездки на змеях - правда, очень уж медленно. Появились сомнения? Не скажешь по его решению продолжить путь к лесу.
   Змеи выскочили из воды и кривыми линиями заскользили по тёмному обрывистому берегу - в поисках удобного подъёма наверх... Мирна чувствовала, как под неё переливаются страшные мышцы ездовых, и ёжилась, качая головой: нашли же нелюди, кого приспособить себе в помощь!
   Но вот они все оказались на открытой равнине. По ней змеи уже проскользнули ещё стремительнее - и остановились на опушке. Удивлённая Мирна следила, как Айас снял с себя ремни, потом помог отвязаться жене, после чего оба подошли к ней. Первыми освободили сыновей, и Айя больше не пугалась, что с ними будет: кажется, Айас в дороге рассказал ей о том, как ведьма вылечила ему глаза... Затем на ноги поставили Мирну. На ноги - это значило, что после необычной поездки Мирна с трудом могла стоять на ногах - особенно первые мгновения, когда от головокружения шатало так, что она поневоле хваталась за твёрдый бок "своей" змеи для опоры: на лошади легче было, чем на таких громадинах...
   Затем Айас снял со змей тюки и отдельные вещи и отнёс их к терпеливо ожидающим его женщинам и детям. Снова подошёл к змеям. Обе повернулись к нему мордами, на которые он положил руки и с минуту простоял так в молчании. Убрал руки - и змеи развернулись.
   Мирна от неожиданности шагнула вперёд.
   Зачем он их отпустил?
   Но внутренний голос напомнил: этих громадин кормить надо - и не так, как может насытиться Макс, например. Да и... Если они собираются прятаться, две такие твари в лесу могут легко выдать их местонахождение.
   Когда утихающий вдаль шелест смолк, Айас подошёл к женщинам и сыновьям.
   - Ты сумеешь найти тот дом? - спросил он у Мирны. - Я специально остановился здесь, чтобы тебе легче было искать.
   - Найду, - твёрдо сказала ведьма. - Искать не придётся. Сразу к нему пойдём.
   - Ты с моими сыновьями, - кивнул он. - Мы идём за тобой.
   Мирна хотела было возразить, что лучше бы она понесла те его пожитки, которые он собрал в дорогу, а он бы взял на руки своих мальчиков: идти-то по лесу им тяжело будет - под ногами спутанный дёрн, переплетённый сохлыми травами и сучьями с ветками, упавшими по осени. И это ещё на ровном пути. А если придётся идти оврагами?
   Но промолчала, только сразу повернулась лицом к лесу, осторожно перемещая вместе с собой мальчиков. Первое, что сделала: посадила себе на правое плечо колдовской огонь, чтобы шаман и его жена могли следовать за ней в тёмном лесу. Потом примерно представила, где может находиться изба лесничего, потом представила её очертания - вместе с дряхлым сенником, притулившимся к избе. Почувствовала лёгкий поток воздуха, который словно пахнул ей в спину. И пошла вперёд, не дожидаясь приказа Айаса. Что будет ругаться - не боялась, потому что шла медленно, рассчитывая на мелкий детский шаг, непривычный по лесной почве.
   Через несколько десятков шагов она ощутила толчок в левое плечо - и приглушённый вскрик Айи, после чего раздался объясняющий голос Айаса... И тихий недовольный клёкот ястреба, который переминался на плече, устраиваясь удобнее.
   - Я боялась, ты не встретишь меня здесь, - поделилась с Янисом Мирна. - Что было, пока меня не было в лесу?
   "Пришли солдаты. Маги и дозорные ушли с ними".
   - Изба пустая?
   "Шерстяной остался. А этих чего за собой ведёшь?"
   - У мальчиков глаза слепые.
   Ястреб долго не говорил, так что ведьма продолжила объяснение:
   - Их племя недавно переехало ближе к источнику смерти, и теперь нелюди постепенно... погибают. Они думали, что их спасёт чистая кровь. Дальше ты знаешь.
   "Знаю, - задумчиво откликнулся ястреб. - Значит, шаман тебя украл, чтобы ты помогла ему привезти его детей сюда".
   Вывод, сделанный фамильяром, ведьма отрицать не стала. Вскоре она шагала без понятия, куда идёт, но шагалось легко. Лесной хозяин вёл - по невидимым малохоженым тропам, по которым, может, пару раз сам лесничий прошёл когда-то давно или кто-то из ближайших деревень. Причём по таким местам, где мальчики не спотыкались после единственного предупреждения поднимать ноги выше, шагая рядом с ней.
   Она знала, что Янис прикорнул на её плече: ястреб тоже чувствовал руку лесного хозяина и радовался, что можно вздремнуть, не тратя силы на противоестественное для него бодрствование. Шла ведьма, по сути, налегке, привычно "видя" перед собой как дорогу, так и все препятствия на ней, о которых время от времени предупреждала Айаса и его пугливую в незнакомой местности жену...
   Но, как бы там ни было, вскоре пришлось одного из мальчиков взять на руки и предупредить Айаса, что они устали. Шаман взял второго. Ему досталось больше всех: он и тюки на себя взвалил, и сына взял, и жена за него цеплялась, уставшая с непривычки, да и мелкий огонь на плече ведьмы плохо помогал ночью...
   - Пришли, - оглянулась Мирна.
   Айас только вскинул глаза на неё, потом посмотрел мимо неё и машинально свернул с тропы к сеннику. Подавляя нервный смех, ведьма велела:
   - Стой, Айас! В доме никого! Заходим в избу!
   И открыла дверь в дом, заходя сама и зажигая по пути все свечи и лучины, о которых только вспомнила. Первым делом усадила "своего" мальчика на нижние полати, на которых обычно сидел Глеб. Затем взяла у растерянного шамана второго и посадила рядом. Мимоходом потрогала печь - тёплая ещё. Недавно топили, видимо.
   - Идите с вещами сюда, - позвала она из передней, потому что Айас и его жена всё ещё мялись в задней половине избы, не зная как, что и куда.
   Они вошли и огляделись. Топчан, на котором лежал Юрий, был достаточно широким, чтобы уложить их обоих здесь. Вещи опустили на скамью перед столом, на котором неожиданно уселся Злюка, скептически созерцая вновь прибывших. Шаман на него, знакомца, внимания не обратил, зато Айя боязливо принялась обходить стол с неведомым зверем, если случалось ходить по передней.
   "Ведьма, ты зачем их сюда привела? - вопросил Злюка. - Мы думали - ты придёшь, и мы вместе с тобой дотопаем до крепости, чтобы быть со своими!"
   Янис, сидевший до сих пор на плече своей ведьмы, снялся с него и чуть не шлёпнулся на стол, рядом с кошаком. Мирна услышала высокомерное:
   "Завтра всё тебе объясним..."
   Но сам же не выдержал и принялся с подробностями рассказывать, почему шаманово семейство очутилось в лесной избе. Подробности, которые Янис приметил, пока летел разведчиком вслед за Айасом, похитившим Мирну, относились к быту шаманова дома и двора, а заодно к ездовым змеям. Кошак слушал спокойно, но его желтовато-коричневые глаза частенько полыхали зеленью, а хвост мелко дёргался. Этого хватило, чтобы Айя, насколько заметила Мирна, вообще отказалась приближаться к Злюке... "Ничего - привыкнет", - оптимистично решила ведьма.
   Наконец детей устроили в той же передней, чтобы были на глазах у родителей, а Мирна в задней половине избы заняла печь, ещё тёплую, хоть и знала, что к утру та остынет. Семейство Айаса поужинало каким-то большим хлебом, от которого отщипывали-отрывали кусочки. К их ужину Мирна добавила немного мяса из чугунка - Матвей оставил для неё, если вернётся, как объяснил кошак. И что-то Мирна подозревала, что попросил его о том Мстислав. Странная мысль влезла в её деловые думы о завтрашнем утре, и от неё было тепло, как будто она увидела Мстислава в тот момент, когда он подсказывал дозорному оставить хоть что-то для голодной ведьмы.
   Чуть позже, перед самым сном, Айас подошёл к ведьме, которая сидела в сеннике и при зажжённой лучине задумчиво перебирала ингредиенты для первого ритуала завтрашнего утра.
   - Почему ты отказалась от нашего хлеба?
   Мирна спокойно посмотрела в его глаза и без страха ответила:
   - Вокруг него та самая сила, которая уничтожает ваши глаза.
   Он помолчал, насупился. Понаблюдал, как она раскладывает по кучкам сухие травы, камешки и прочее, но не сдержался:
   - Почему ты не сказала сразу?
   - Ты бы поверил?
   Отвечать он тоже не торопился. Уставился в тьму за открытой дверью сенника и, кажется, пытался найти откровенный ответ. Покачал головой.
   - Не знаю. Но... что теперь делать? Выбросить? Здесь и так мало еды.
   Теперь помолчала она, продолжая работу с ингредиентами. Одновременно она раздумывала, но не о том, как ответить, а что предложит лесной хозяин. Когда открыла рот, поняла, что Леший решил задачу:
   - Принеси сюда хлеб вместе с той тряпочкой, в которую он завёрнут. Завтра пройдусь по утреннему лесу, чтобы тот истребил отраву из него. Очищенный можно будет есть без опаски.
   Айас кивнул и ушёл. Вернулся не сразу, и ведьма поняла, что его задержала жена, которая побаивалась оставаться одна в незнакомом месте. Мирна вообще удивлялась, какие они оба разные: он высокий, сильный, с чёткими чертами лица, и - она, маленькая, боязливая, с лицом чуть азиатской скуластости и в то же время большими серыми глазами... Но шаман вернулся, принеся свёрток с хлебом, и ведьму снова одолело любопытство:
   - Айас, а ты видишь линии этой силы?
   - Вокруг еды - нет, - задумчиво отозвался шаман, сидя на краешке той же нижней полки, на которой она распределяла ингредиенты.
   Он всё не уходил и следил за руками Мирны, как будто собирался с духом спросить что-то такое, на что ведьма может и не ответить. Хотя время позднее, и его жена наверняка ждёт его, чтобы засыпать, не страшась чуждого ей мира и жилища... Наконец он вздохнул и спросил:
   - Утром мы положим моих сыновей сюда?
   - Конечно. И дверь снова будет открыта, чтобы мне помогал лес.
   Он снова посидел, глядя на её руки - и выпалил:
   - А если я проведу этот ритуал? Сумею исцелить глаза?
   Теперь её черёд отвечать:
   - Не знаю.
   - Почему? - уже энергичнее настаивал он.
   - Я лесная ведьма, - объяснила она ему. - Пускаю в ход те силы, которые даёт мне лес. Если живу в городе, со мной обереги и накопители, в которые заключена лесная сила. Но... как ты знаешь, проводя ритуал, мы вкладываем в него личные силы. Ты шаман здешних Повреждённых земель. Сумеешь удержаться во время ритуала и не использовать личные силы - те, которые разрушают?
   Впервые на его каменном лице появились морщины - на переносице из-за сильно сведённых хмурых бровей. Айас думал, и, кажется, ему самому эти мысли не нравились. После долгих раздумий он бросил, словно его раздражала необходимость просить:
   - А ты могла бы научить меня - собирать лесные силы?
   - Ты встаёшь рано, - спокойно сказала Мирна. - После ритуала мы успеем собрать лесные силы на ваш хлеб. Ты посмотришь, как это делаю я, и попробуешь выполнить приём сам. Но сначала ритуал. То же самое. Смотришь, запоминаешь, спрашиваешь, чего не понял. Айас, прости моё любопытство. Я тоже люблю учиться чему-то новому. И что-то новое узнавать. Зачем тебе эта учёба?
   - Вернусь домой, - быстро сказал шаман явно давно обдуманное. - Уведу племя от страшной силы и буду целить всех, кто хочет выжить.
   - Это здорово, - искренне сказала ведьма. - А сейчас иди спать. Завтра разбужу очень рано. Тебе надо будет вынести сюда сыновей.
   Он встал с полки и вышел в темноту.
   А Мирна задумалась.
   В лесной избушке, хоть и жили в ней всего ничего, привелось часто слушать беседы старших магов. Говорили они меж собой о том о сём, но сейчас вспомнилось, как два мага обсуждали политические вопросы. И Олег Палыч сказал, что в правительстве не нравится, что внутри государства существует... она долго вспоминала странное слово, но вспомнила. Анклав. Государство в государстве. Олег Палыч сказал, что, возможно, им, пограничным магам, не дадут изучить нелюдей так, как это делают путешественники в дальних землях. Высшие чины собираются уничтожить этот анклав и присоединить Повреждённые земли к основным, предварительно, естественно, очистив их от... повреждений. Что будет с нелюдями, обитавшими сейчас на тех землях, - маги умолчали. Их больше интересовала технология очистки земель от деструктивной силы... Желание Айаса делом помочь соплеменникам может напороться на почти завоевательную войну со стороны более сильного государства. Да и... сможет ли он вообще... вернуться в Повреждённые земли?
   - Не моё это дело... - прошептала она, осторожно накрывая кучки ингредиентов, расположенные по краям полки.
   "Мирна-Мирна-Мирна! Это ты о чём?" - тут же поинтересовались сверху.
   - Янис, ты не спишь? - изумилась она, подняв глаза. - А кто ныл, что я тебе спать мешаю по ночам?
   "Нам некогда, - объяснил Злюка. - Мы проверяли, что они там принесли с собой, чтобы жить здесь не на халяву. Скажи этому, чтобы он завтра пошёл с тобой не только хлеб чистить!"
   - А что ещё? - невольно спросила Мирна.
   "У них там соль есть!" - сообщил ястреб.
   Ведьма передёрнула плечами.
   - Вы что? Все их тюки переворошили?!
   "Ну, так они же сами не сообразили нам всё показать! - мурлыкнул кошак. И тут же снисходительно добавил: - Да не бойся. Мы там всё оставили так, как будто и не трогали".
   - Представляю себе, - пробормотала ведьма, ошарашенная самоуправством фамильяров. И вздохнула. - Всё, вы - как хотите, а я спать. Вставать придётся рано...
   "Дверь в избу до конца не закрывай, - напомнил Янис. - Мы тут ещё посидим, а потом, вероятно, тоже будем ночевать в доме".
   Переступала ведьма порог сенника под тихое фырканье кошака - кажется, в ответ на напоминание ястреба. Что дверь придётся оставить открытой и в сенник, она и так знала: ни кошак, ни ястреб долго не могли пребывать в закрытом помещении. Поэтому не волновалась за судьбу оставленного в сеннике хлеба. Лесная мелочь: мыши или белки - вряд ли полезет за ним, польстившись на запах, - если почуют, что на верхней полке сидят привычные им хищники. А если и полезут... ну что ж, судьба у них такая...
   Как и хотела, устроилась на печи, благодарная Матвею за то, что успел перед уходом протопить её. И пусть тепло совсем остывало, рассеивалось, но ведьма успела согреться и уснуть... Просыпалась она за ночь несколько раз. Один раз, потому что чихнула - и отпрянула, не понимая, где она и что с ней.
   "Не лезь к ней под нос со своими перьями, - услышала она сонный голос Злюки, обращённый, кажется, к ястребу. - Иди лучше сюда. Один камень здесь ещё тёплый..."
   Успокоилась, догадавшись, что случилось, и снова уснула.
   Потом проснулась, потому что показалось, что она слишком сильно давит на руку, на которой спала вместо подушки. На этот раз её пробуждение никого не разбудило, потому что, прежде чем зашевелиться, она попробовала сразу определиться, почему рука вдруг почти затекла. И выяснила, что бессовестный кошак, замёрзнув прохладной осенней ночью, ничтоже сумняшеся влез ей на бок, где и прикорнул. Так что давила она на руку не только своим весом... Чуть подвинув руку, чтобы слишком не налегать на неё, Мирна не стала сбрасывать с себя Злюку и снова уснула.
   ...Наступление утра она почуяла раньше своих фамильяров. Те спали уже за её спиной, ближе к стене, точнее - прижавшись к её спине, и поэтому Мирна последние часы не могла спать глубоко, боясь раздавить их. Приготовившись сползать с края печи, она оглянулась. Фамильяры торопливо перебрались на покинутое ею место, и снова кошак быстро свернулся клубочком, а Янис немедленно притулился к его боку.
   Ещё удивляясь, почему они не хотят полететь и побежать на охоту, ведьма вышла на маленький двор избушки и хмыкнула: сбоку от порога валялись кости какой-то лесной зверушки, трава была обрызгана недавней кровью. Значит, она крепко засыпала и под утро, если не ощутила, что фамильяры уходили на ночную охоту, а потом вернулись. Уже умывшись из заранее оставленного на улице чугунка, Мирна скептически улыбнулась, размышляя на странную тему: не ожиреет ли за время дружбы с кошаком её ястреб?.. Потом решила, что не ожиреет, поскольку любой полёт у Яниса всегда съедает много сил. Да и поохотиться он сам любит.
   Но небо постепенно серело, а до солнечных лучей надо бы на полке с детьми ещё начертить ведьмины знаки... Она поколебалась немного, но всё-таки постелила на полке свой плащ - так, чтобы было удобно проводить ритуал. Айас-то выдержал холодрыгу осеннего времени. Но дети... Постелив, она вышла из сенника и прошла в избу. По пути заглянула на печь: фамильяров уже нет. Замёрзли небось без неё и полетели-побежали охотиться - так теплее... Она вдруг ясно вспомнила, как выходил из избы Мстислав... и замотала головой. Не надо думать о нём. Мало того - неровня, так ещё и что он скажет, когда узнает о шамане и его семье?.. Возненавидит... Но думалось о нём...
   В избе встала на пороге между передней и задней, губами, без звука подвигала:
   - Айас...
   Она не видела его - топчан стоял сбоку от двери. Но, почудилось, и секунды не прошло, как он появился перед ней, неся сразу обоих спящих мальчиков. Она поспешила выйти первой, открывая шире для него дверь, и сразу свернуть в сенник, где снова горели лучины, всунутые ею в прорехи стен.
   Шаман чуть нахмурился, заметив, что кладёт сыновей на плащ, а не на доски.
   - Места хватит для знаков, - успокоила его ведьма.
   И, помедлив, он качнул головой: "Ладно" и сразу отошёл к открытой двери, чтобы видеть всё действо, которое вот-вот произойдёт на его глазах.
  
   Глава пятнадцатая
  
   Ведьма знала, что один и тот же ритуал, проведённый над взрослым и ребёнком, будет сильно различаться. Поэтому силу недавнего ритуала над Айасом уменьшила чуть не вдвое. Да, сроки исцеления растягивались, зато мальчики не выцарапают себе глаза из-за страшного жжения. Мирна заранее предупредила Айаса об изменениях в ритуале и объяснила, почему так поступает. Сначала он не согласился и яростно начал отстаивать "своё" время проведения. Но ведьма покачала головой:
   - Во-первых, у меня нет сейчас артефактов Мстислава, которые усиливали воздействие ритуала. Во-вторых, ты же умный, Айас, и должен понимать, что взрослый и ребёнок - два разных существа. - И закончила шуткой - улыбаясь, чтобы он видел, что она шутит: - И не спорь с той, которая знает!
   Из-за путешествия за речную границу и назад и так пришлось изменить порядок временнОго прохождения этапов ритуала. Айас лежал вечером, ночью и утром. Его сыновья, соответственно, - утро, вечер и ночь...
   Ещё Мирна сразу сказала, что усыпит мальчиков, пусть они спят и сейчас. На этот раз шаман сначала подумал, а потом кивнул. Правильно. Проснутся в незнакомом месте - ещё неизвестно, как себя поведут. По вчерашним-то впечатлениям знали, что спали внутри некоего жилища. А сейчас почуют, что то, и так незнакомое, но закрытое помещение сменилось на... открытое.
   Когда всё закончилось, сыновей Айас разбудил не мгновенно, а выждав некоторое время. Пробуждённым строго объяснил, что глаза ни в коем случае тереть нельзя. А если жжение будет слишком сильным или появятся какие-нибудь другие странные ощущения, надо обязательно сказать ему... Мирна с улыбкой следила, как дети постепенно приходили в себя, как Айас снимал их с полки и ставил на ноги. Да, мальчики в первые же секунды пробуждения сообразили, что на этот раз они находятся в небольшом помещении, а потому попросили отца разрешить им обследовать его.
   - От двери дует, - дал им примерное представление о маленьком жилище шаман.
   Этого было достаточно, чтобы мальчики принялись вслепую ещё, трогая всё на своём пути и прохлопывая пространство и скудное убранство сенника, изучать его.
   Следившие за ними с верхней полки (куда без них - любопытных!), водили в разные стороны головами ястреб и кошак. Последний даже снисходительно высказался:
   "Они похожи на котят - ползают во всех углах и нюхают! Только не пищат!"
   Мирна усмехнулась. Похоже.
   Знавшая о ритуале ещё с вечера, Айя боялась даже из избы выходить, так что временнОе изменение ритуала пошло ей на пользу. И, когда её пригласили посмотреть, что с детьми ничего страшного не произошло, она робко добралась до входа в сенник. Но больше смотрела не на сыновей, а оглядывалась, запрокинув голову, на вершины шумевших над головой деревьев...
   Чуть позже Мирна показала ей, как и чем топить печь и как варить в чугунке суп из зайчатины. Конечно, практическими умениями в новом для неё хозяйстве жена шамана занялась лишь тогда, когда Айас и Мирна вернулись с первого урока по очищению съестного от вредной силы на них. Именно к этому же сроку фамильяры "завалили" где-то зайца, и Мирна послала за их добычей шамана, благо есть кому проводить его туда. Насколько ведьма подглядела, фамильяры были в восторге от появления в их компании "носильщика" и, кажется, сговаривались на охоту уже на оленя.
   В общем, с точки зрения ведьмы, фамильяры вели себя, как комедианты, выискивая или создавая смешное даже в обыденных эпизодах.
   И всё бы хорошо, но ведьма помнила, что она служивая, пусть и вольнонаёмная. Так что, улучив момент, когда Злюка куда-то ушёл, а шаманова семейства рядом не наблюдалось, Мирна встретилась глазами с Янисом и похлопала себя по плечу, на котором красовался наплечник.
   Едва ястреб слетел на привычное место, ведьма быстро прошептала:
   - Крепость. Что происходит.
   Янис даже отвечать не стал, мгновенно серьёзный. Только оттолкнулся от её плеча - и в лес... Когда на пороге появился Злюка, он застал Мирну на кухне. Она объясняла Айе, какие травы из немногих собранных в октябре можно положить в мясной суп.
   Кошак всем своим поведением подтвердил, что зверь он умный. С порога он произнёс только одно:
   "Янис?"
   А когда ястреб не отозвался, Злюка сначала внимательно изучил заднюю половину избы, а затем перешёл к передней, где сидели шаман и его дети.
   Удостоверившись, что Яниса в избе нет, кошак сбегал в сенник и вернулся в заднюю, где хозяйничала Айя с подсказками Мирны. Здесь, под единственным окошком напротив печи, стояла небольшая и узкая скамья, где он и уселся. Ведьма даже хмыкнула: а почему сразу не на горячо растопленную печь? Но тоже быстро догадалась - почему.
   Поэтому, когда наступило затишье и Айя могла справиться без неё, ведьма спокойно вышла в сенник. Буквально по пятам следом притопал Злюка. Завидя, что Мирна уселась на нижней полке, он прыгнул к ней. Не дожидаясь его вопроса, ведьма сказала, не спуская глаз со входа в сенник:
   - Яниса послала в крепость.
   Минуту размышлений спустя кошак ответил:
   "Понимаю - зачем. А потом? Узнаешь, что там, пошлёшь его привести сюда солдат?"
   - Не знаю. С одной стороны, я служивая. С другой... Я теперь боюсь за семейство Айаса. Нет, даже не столько за его семью, сколько за него самого. Хотя... взаимосвязано. И придумать не могу, что делать.
   Злюка снова помолчал, а потом только вздохнул.
   "Ты добрая, но глупая. Как Янис прилетит - поговори с шаманом. Узнай, что он думает о своём положении. Узнай, как он намеревается выкручиваться, если его обнаружат здесь!"
   - Откуда только ты, такой умный, на меня свалился? - усмехнулась Мирна.
   "Глебу подарили меня до академии и научили, как меня тренировать. В академии я сидел вместе с ним на всех занятиях, - фыркнул кошак. - Так что думать маленько меня тоже научили. А если в общем и целом... Хорошо тебя понимаю. Если б не его котята, оставила бы здесь его семейство да ушла к нашим. Сюда-то, в лес, наши из крепости вряд ли догадаются снова заглянуть".
   - А если с другой стороны? - не глядя, спросила ведьма. - Закончу с его детьми и уйду к нашим? Айас тогда и препятствовать не будет. Ещё бы Айю посмотреть...
   "А что с ней?"
   - Она щурится, когда смотрит на предметы неподалёку. - Кошак промолчал, и Мирна невольно улыбнулась: - Злюка, а ты не возражаешь, если я тебя время от времени гладить буду? Уж очень хочется.
   "Возражаю!" - резко сказал кошак.
   Изумлённая ведьма заглянула в его полыхнувшие угрюмой зеленью глаза.
   - Прости, Злюка... А почему? Я привыкла в деревне, что наши коты-охотники выглядят как последние бандиты, но ласку любят.
   "Моё положение неопределённо. Я не хочу привыкать к определённому отношению, а потом отвыкать от него".
   - Жаль... - прошептала Мирна, вздыхая, но принимая решение кошака.
   День до вечера прошёл в хлопотах. Семья шамана осваивалась с житьём в избушке лесничего, сыновья Айаса бродили по дому и даже пытались сбежать из него, чтобы обследовать места вокруг него. Пока суд да дело, Айас (под контролем ведьмы, конечно) уже сам провёл ритуал очищения съестного от вредного налёта, как он сам называл силу, пока что "прилипшую" и к продуктам, и к вещам из поселения.
   За час до подготовки к вечернему ритуалу исцеления прилетел Янис.
   Ведьма предупредила шамана, что собирается погулять немного по лесу, набираясь сил. Тот видел однажды, как она это делает, так что не возражал... Таким образом, Мирна получила время, чтобы узнать, что происходило на месте сожжённой крепости. Прежде чем слушать ястреба, она достаточно далеко ушла от избы, поэтому Айас вряд ли сумел бы её разыскать. Ушла, унося на плечах обоих фамильяров. И на найденном сухом пне устроилась так удобно, чтобы рассказ Яниса выслушала не только она, но и кошак.
   Итак, в крепости сейчас жить невозможно. Она разрушена не до конца - кирпичная основа первого этажа осталась невредимой, но находиться там сложно из-за въевшегося в стены дымного запаха. Поэтому вновь прибывшие солдаты (именно солдаты - не дозорные) разбили палаточный лагерь возле крепости, выделив одну палатку для остатков уцелевших - для дозорных и магов.
   Не слишком многочисленное воинство нелюдей разгромили легко: трофейных винтарей у тех было мало - отстреливались в основном из арбалетов и луков да подобного допотопного оружия. Да и неожиданное появление целого отряда солдат заставило их быстро свернуть собственный лагерь и броситься в бегство, забыв даже о пленных "чистых". Их преследовали почти до поселения, но крепостные маги уговорили командира прибывшего на помощь отряда оставить нелюдей и вернуться к крепости. Сами же, оставшись с небольшим количеством солдат, пошли к известному Мстиславу месту, чтобы обследовать тотем нелюдей. Когда исследователи вернулись, они послали в город троих солдат, чтобы там вызвали из столицы каких-то учёных и чтобы те решили, что делать с этим тотемом, чтобы он смертельно не влиял на нелюдей и вообще на живых.
   Сегодня отряд солдат должен был пойти в поселение - поискать там старшего шамана и Мирну.
   - Всё? - пожелала удостовериться ведьма, когда Янис замолчал.
   "Всё".
   - А если по вопросам - расскажешь что-то ещё? Или ты устал и голоден?
   "Я не голоден - по дороге сюда успел подкрепиться. А устал - что ж, сижу вот, отдыхаю. А что ты хочешь узнать?"
   - Как там Юрий?
   "Ой, с ним всё хорошо! Из подвального этажа маги достали свои личные артефакты и так начали лечить Юрия, что он быстро встал на ноги!"
   - Значит, все живы-здоровы?
   Ястреб, сидевший сбоку от ведьмы, выглянул посмотреть на кошака, лежавшего с другого боку.
   "Ага... Глеб нашёл себе другого фамильяра".
   Злюка вскинулся.
   "Кого?!"
   "Он нашёл крысу Велимира".
   Крыса-фамильяр и в самом деле была у погибшего школяра по имени Велимир. Мирна с сочувствием посмотрела на Злюку. А тот зарычал, вздыбив шерсть. И ведьма с Янисом сидели тихонько, пережидая обиду кошака. Но тот, когда его шерсть улеглась, взглянул на Мирну и жёстко сказал:
   "Имя мне придумаешь другое! И... Гладь!"
   Янис даже на колени к ведьме заскочил, чтобы с недоумением смотреть, как она мягко, ласково гладит кошака, прижавшегося к её бедру и смотревшего в лес мрачными, вновь полыхавшими зеленью глазами.
   - Янис, а уходить все наши из крепости собираются?
   "Слышал, что будут достраивать новое здание, а первый этаж останется пристроем для хозяйственных нужд и для магических опытов".
   - Вот как. Что решили - с нелюдями?
   "Взять под руку государства и узаконить их положение при нём".
   - Тебя никто не заметил?
   Ястреб немного поколебался, прежде чем ответить. Будто что-то вспоминал. Но затем твёрдо сказал:
   "Нет. Никто не заметил".
   - А среди пленных был шаман? Ты сказал, что собирались искать старшего шамана и ведьму. Значит, что-то известно о младшем?
   "Да, его тоже захватили. Маги что-то там такое с ним сделали, чтобы он не мог колдовать, так что сейчас он среди нелюдей как обычный нелюдь".
   Мирна представила как Мстислав идёт с солдатами в поселение нелюдей искать её. Скорее всего, он будет очень удивлён, когда нелюди ему скажут там, что никакого шамана не видели, а уж чужеземную ведьму - тем более. Разве что будут рассказывать о странностях ездовых змей, которые уходили из поселения по зову неизвестных и возвращались потом опять-таки без хозяев. А потом покажут землянку шаманскую - и нелюди сами узнают, что семейство Айаса пропало. И пропало основательно, если считать исчезнувшие из дома предметы быта и съестного... И Мстислав решит, что Айас увёз Мирну далеко-далеко вместе со своим семейством. Если найдётся кто-то из нелюдей, который сообщит ему, что сыновья шамана стали слепыми, он подумает, что Айас похитил ведьму для нужд своей семьи...
   "Из-за тебя там переживают", - вдруг сказал Янис.
   Ведьма слабо улыбнулась.
   - Кто? Матвей да Юрий?
   "Мстислав. Он всё время ругался и повторял, что ты слишком сильно доверяла шаману..."
   Интересно, а какое примут решение Мстислав и Олег Палыч, когда поймут, что поселение нелюдей страдает из-за близости к камню поклонения?
   Минут пять пыталась думать о чём угодно, только не о Мстиславе.
   Помогло только напоминание неожиданно энергичного кошака, что пора бы приступать к подготовке следующего ритуала исцеления. Пока Мирна сидела, Злюка перебрался на её плечо, и ей, едва сдерживающей смех - глядя на него, почудилось, что он вот-вот скомандует: "Быстро в дом!"
   Но в лесу уже замирали сумерки, и чёрные тени становились всё гуще. Так что ведьма перечить своим заботливым фамильярам не стала и зашагала по шуршавшим листьям, по пути собирая силы, которые пригодятся в следующие часы.
   Временами она поглядывала на сидевшего на плече кошака, а потом скашивалась на озадаченного Яниса, который, пока она не рассказала ему, не совсем понимал своего приятеля. И думала о том, что это здорово: оба фамильяра, ещё не подозревая, что они будут служить одной ведьме, близко подружились во времена бедствий и не будут злиться друг на друга, а ещё и ревновать, как бывало (слышала она) с другими невольно объединившимися фамильярами. А главное: увлечения у них одинаковы - охота!
   И она никогда больше не будет чувствовать себя одинокой. И думать о маге, который однажды (ну, или пару раз) дал ей понять, что она нравится ему, как женщина.
   Когда вернулись, Мирна немедленно посадила кошака на землю и оставила его поговорить с ястребом, а сама вошла в сенник. Здесь уже сидел Айас. На краешке полки. И смотрел на разложенные ингредиенты будущего ритуала.
   - Я правильно всё положил?
   Ведьма склонилась над свёрнутым плащом, вокруг которого шаман старательно разложил все материалы для исцеления. И начала:
   - Ты сделал всё правильно. Но теперь ты должен не только запомнить, где что лежит, но и почему оно здесь лежит. До наступления темноты, когда солнце совсем покинет лес, у нас есть время. Поэтому запоминай.
   И Мирна начала небольшую лекцию о взаимодействии трав и камней: нашёптанной воды и фрагментов от добычи: заячьих лапок, кусочков шкурки, птичьих и звериных внутренностей; ведьминых знаков и кругов, обсыпанных землёй...
   Она негромко рассказывала и видела, как Айас уже совсем иными глазами смотрит на скопление ингредиентов, которые одним только своим расположением притягивают к себе лесную силу. А внутри этой собираемой силы будут лежать его дети, и лес будет вытеснять из них убийственную силу камня-разрушителя...
   Наконец, место для ритуала было идеально подготовлено, и Айас ушёл в избу за сыновьями. Когда вернулся, сумерки стали переходить в вечерние тени, а тёмно-оранжевое солнце в последний раз пробликовало сквозь почти безлиственные деревья.
   Сначала шаман посадил младшего сына на полку и велел лечь так, как ему сказано. Затем поднял старшего и повторил всё то же и для него. Затем напомнил обоим, что они после ритуала не должны вставать, пока он им не разрешит.
   - Будете слишком быстро вскакивать - глаза видеть не будут, - припугнул он их. - А если Мирне не понравится, что вы слишком шустрые, она в следующий раз вас усыпит. Всё понятно?
   - Всё, - пискнули мальчики и не закрыли глаза, а зажмурились.
   Мирна всё улыбалась, глядя на них. Отца они называли так, как называли дети своих отцов в её родной деревне, - тятя.
   - Ты уже немного видишь так, как мне это необходимо, - сказала Мирна шаману. - Следи за тем, как будет меняться место, в котором лежат твои сыновья, с повтором каждого из заклинаний-нашёпта. Заодно запоминай этот нашёпт.
   И повернулась к полке.
   С трудом прогнала думы о том, как она будет жить потом, когда оставит семью нелюдей и вернётся в крепость. Жёстко настроилась на детей, вверенных ей Айасом, настроилась на лес - и принялась за ритуал.
   Когда он закончился, Айас собственноручно снял с полки детей и поставил их возле неё. Только выпрямился, чтобы что-то сказать ведьме, которая, наоборот, присела на край полки, как один из мальчиков поднял руку и ткнул пальцами в горящую лучину. Охнувший Айас стремительно выхватил лучину из зазора, куда её вставила Мирна.
   - Ты зачем трогаешь огонь! Обожжёшься!
   - Он не трогает, - спокойно сказала ведьма. - Он увидел огонь. Но не поверил.
   - Увидел... - внезапно осипшим голосом повторил шаман и присел перед испуганным сыном, всматриваясь в его глаза.
   А потом он отвёл их в дом и быстро вернулся.
   - Мирна, сколько надо провести ритуалов, чтобы их глаза стали зрячими?
   - Недели ритуалов хватит, чтобы быть уверенной, что сила твоего камня ушла из них. Не забывай о том, что я говорила: это дети. С их организмом надо быть бережнее. - Она встала с полки. - Айя приготовила ужин?
   - Да. Идём.
   - Ритуал для Айи будешь проводить самостоятельно.
   На пороге он споткнулся, услышав её слова. Но удержался на ногах и, оглянувшись, кивнул.
   О том, что Янис "сбегал" к крепости, о том, что его младший брат находится в плену, рассказывать не стала. Для себя он уже выбрал иную жизнь. И весь погружён в неё - уже не шаман, а целитель.
   За столом она спросила:
   - Айас, а читать и писать ты умеешь?
   Он переглянулся с женой и ответил:
   - Нас учили те чистые, которые попадались.
   Кажется, понимать надо так, что это те чистые, которых они похищали в своих набегах. И жаль тех неизвестных, и небольшая радость есть, оттого что шаман не просто может запоминать проведение целительских ритуалов, а и записать. Когда у него появятся бумага и ручки. Она даже начала раздумывать о том, что может договориться с ним: однажды она уйдёт от его семьи, но перед уходом принесёт сюда бумагу.
   - Мирна, а как ты объяснишь высоким чистым, почему ты задержалась и помогала нам? Ты будешь винить нас?
   - Хоть раз ты слышал моё слово, обвиняющее тебя? - усмехнулась ведьма. И взглянула на детей, которые жадно ели - и то и дело вскидывали слепые пока что глаза на яркие огоньки лучин на столе и на стенах. - Нет, я скажу, что не могла уйти и оставить твоих детей без помощи. Надеюсь, меня поймут.
   А ночью, когда после ночного ритуала для сна оставалось несколько часов до утреннего, она лежала на растопленной печи, слушала сонное дыхание кошака, который не умел мурлыкать во время поглаживаний, как мурлыкают деревенские коты. И думала о зависти. У неё нет мужчины, потому что её жизнь - это военные обязанности. Есть контракт, который заключается на три года и который она продлевает не впервые. А потому нет семьи. И никогда не будет детей. Её зависть - семья шамана. Хотя... Ей уютно с семьёй Айаса. Но она служивая - вновь напомнила она себе. У неё есть другие обязанности, пусть они и заключаются лишь в том, чтобы сопровождать школяров из военных академий на практику - в дальние крепости. Но она сама решилась на такую жизнь, так что...
   Она осторожно перевернулась набок. Сегодня фамильяры не лезли к ней, потому что печь была кое-где даже горячей... И она надеялась выспаться в те короткие часы, которые выдались между ритуалами.
   ...Утренний ритуал немного изменился, потому что теперь на подхвате стоял Айас. Именно стоял, а не сидел, как обычно - просто запоминая жесты и нашёпты ведьмы. Как только начиналась пора заклинаний-нашёптов, он перехватывал эту пору у ведьмы и шептал сам, а Мирна немного, насколько позволял сенник, отступала от полки с его спящими детьми, и следила за тем, какую силу дают его слова. Затем снова вступала в нашёпты, оттесняя его, потому что Айас пока не запомнил, сколько раз надо читать одно и то же. Шаман замолкал, прислушиваясь к шёпоту ведьмы, и снова ждал момента вступить в речитатив её заклинаний.
   ...Прошло четыре дня, в течение которых мальчики шамана впадали в восторг и с огромным интересом изучали всё, что они теперь начинали видеть. Лес им понравился, хотя первые впечатления были для них страшноватыми. Но постепенно они привыкали к нему и уже принимались обследовать и его. В последнем помогали фамильяры ведьмы. То кошак дразнил мальчиков, появляясь перед их глазами и уводя недалеко в лес. То Янис начинал кружить вокруг них и над ними, и мальчики прыгали и кричали, пока к ним не выбегали шаман или его жена, чтобы угомонить... Кажется, фамильярам тоже нравилась игра, которую они сами и придумали.
   - Последний ритуал из трёх этапов для них выполнишь сам, - в очередной раз напомнила Мирна Айасу, и тот взволнованно покивал.
   Он уже набрал примерно такие же ингредиенты, как у ведьмы, благо теперь видел те силы, которые нужны для исцеления. Мирна проследила разок и не стала его смущать своим появлением, когда днём Айас, думая, что он один, старательно проговаривал слова заклинаний...
   Айя бегала по хозяйству притихшая, но со странным напряжением на лице - и с надеждой, когда она взглядывала на своего мужа. И сияя - на детей.
   Наконец великий день - точнее, утро настало. И Айас провёл первый этап ритуала исцеления своих детей. Он страшно волновался, но сумел без остановки проговорить все нашёпты, а когда всё закончилось и остались лишь вечерний и ночной этапы, он заверил Мирну, что теперь полностью готов всё приготовить сам. А ей надлежит лишь проверить, правильно ли он всё делает. И, забрав ту самую корзину, из которой ранее торчали прутья и которую он успел подремонтировать, ушёл чуть дальше от избы лесничего - собирать материал для ритуалов. Потом он наберёт ингредиенты для ритуала, который проведёт для Айи. "И это будет экзамен для него, - думала Мирна, собирая на стол обед. - После которого мы расстанемся..."
   Но человек полагает, а бог располагает... И всё случилось несколько иначе, чем рассчитывали и Мирна, и Айас.
  
   Глава шестнадцатая
  
   Первый настоящий экзамен Айаса. Он должен собрать ингредиенты, сияние внутренних сил которых должно соответствовать сиянию, заученному им по целительскому кругу. Ничего страшного, если он не справится с поиском всех ингредиентов: Мирна держала небольшой запас нужного материала. Если что - и поможет этим материалом. А если что - так вообще сама проведёт последние две части ритуала: мальчики шамана уже видели. Вечерний и ночной нужны, чтобы обвисшие, серовато-белые веки вернулись в исходное состояние здоровой кожи.
   Когда высокая фигура Айаса пропала среди деревьев, Мирна посмотрела в глаза Яниса, сидевшего на её плече:
   - Проследи за ним.
   Ястреб коротко клекотнул, будто хмыкнул. И снялся с наплечника ведьмы.
   Хмыкал он не зря. "Проследи" Мирны означало: если шаман растеряется, что собирать и с чего начинать сбор, фамильяр должен будет подсказать ему первые, до морозов ещё оставшиеся травы и другие элементы будущих целительских кругов.
   С земли вопросительно посмотрел Злюка.
   - Как хочешь, - пожала плечами ведьма.
   "Это даже забавно", - пробормотал кошак, исчезая следом за шаманом среди кустов и деревьев.
   - Да, это забавно, - прошептала Мирна, улыбаясь другому, только сейчас обнаруженному.
   Ей достались два фамильяра самой замечательной расцветки для лесной ведьмы: оба пёстрые, как осенние листья на почве.
   Ведьма взглянула на вершины деревьев. Внизу, среди стволов, ветра почти не ощущалось. Но наверху ветви гудели и раскачивались так, что становилось тревожно: а если переломятся от порывов сами стволы? Если деревья, одно за другим, да ещё ломая соседние, начнут рушиться наземь?
   Она знала, что бурелома не будет. Да, сегодня вечер наступал слишком быстро. Но во всём виновата перемена погоды. Над лесом сгущались тучи и, возможно, Айасу уже вечером придётся ритуал проводить в полутьме, при свете лучин. Под дождём.
   Невольно Мирна взглянула на крышу сенника, возле которого стояла. В отличие от вынужденно щелястых стен из старых досок, крыша никогда не была дырявой. Мало того, что её когда-то выстилали кусками просмоленного материала, так ещё за годы его существования крышу утяжелили, а заодно прикрыли от ливней слежавшиеся пласты палых листьев. Дождя можно опасаться лишь из-за стен, если ветер будет косой и сильный.
   Зашла в дом.
   Здесь, на кухне, убиралась после ужина Айя, заодно готовясь к завтрашнему дню и задумчиво поглядывая на чугунок с остатками мясного бульона.
   Мальчики, едва прозрев, принялись так энергично изучать место, в которое попали, что шаман время от времени, будто медведь - своих медвежат, искал детей вокруг избы и за шиворот втаскивал их в дом.
   Сегодня, уставшие от изучения местности, мальчики, сидя за столом и открыв от напряжения рты (а один и вовсе высунув кончик языка), пытались повторить игрушки Юрия, вырезая из щепок огромными кухонными ножами нечто кривое и похожее на грубую пружину.
   За спиной бесшумно встала Айя.
   - Что это? - прошептала Мирна, кивая на игрушку.
   - Змей! - шёпотом же засмеялась женщина. - Ездовых хотят сотворить.
   Мирна фыркнула. А она чего хотела? Невиданная в краях мальчиков птица и качавшиеся туда и сюда фигурки медведей хоть и удивительны для сыновей шамана, но своими руками хочется сделать что-то известное... Когда-то известное - вдруг грустно подумала ведьма. Сколько прошло времени, как мальчики ослепли, ей неизвестно. Но сколько всяческих, ярко разноцветных событий миновало их!..
   Айя подошла к сыновьям, и они радостно принялись показывать ей свои поделки.
   А Мирна слабо вздохнула. Одной этой картинки хватило, чтобы её снова коснулось что-то, что ей никогда не изведать... Чтобы не слишком завидовать, она тихо вышла из избы. В сеннике легче. Здесь она в очередной раз проверила всё необходимое для ритуала исцеления и села на низкий порог, ожидания появления Айаса.
   В лесу темнело, и ведьма впервые задумалась: а не слишком ли рано она отпустила шамана за ингредиентами? Нет, она знала, что Айас тоже видит нужное сияние. Но ведь сумерки наступили слишком рано...
   Додумать не успела.
   "Мирна-Мирна-Мирна!"
   На плечо шлёпнулся Янис.
   - Что случилось? - вставая встревожилась она. - Где Айас?
   "Они идут друг другу навстречу!"
   - Кто?!
   "Айас и его брат!"
   - Что?! Откуда он взялся?!
   Договаривая, Мирна, подхватила плащ-балахон и побежала в ту сторону, где провожала шамана на поиск ингредиентов. Янис летел рядом.
   "Я подслушал немного... Ой, их пятеро! Они сбежали от наших в крепости!"
   - Но почему в лесу?!
   "Этот Саман знает, что в этой стороне нет солдат! Он ведь тоже шаман! Он хотел со своими переждать немного в лесу, а потом побежать к реке и переплыть её в свою деревню! А потом они заблудились! И Айас сейчас идёт прямо к нему!"
   - Неужели он не сторожится! - сквозь зубы выпалила ведьма. - Неужели не проверяет, нет ли вокруг кого-то ещё!
   Она хлопнула по плечу с наплечником - и ястреб снова грохнулся на своё место при ведьме. И поспешно договорил:
   "Я велел Злюке остановить его!"
   Мирна выдохнула:
   - Трудно было сразу сказать, что Айас предупреждён?
   "Не то чтобы предупредить, - ответил Янис. - Он Злюку-то не слышит... Всё зависит от того, сумеет ли Злюка придумать, как его остановить!"
   Мчась по темнеющему лесу, ведьма услышала странные звуки: будто неровное тиканье раздавалось откуда-то. Не веря ушам, она вытянула в сторону руку, на которую немедленно шлёпнулось несколько крупных капель. Дождь всё-таки решил начаться? И чем теперь его явление грозит ей и Айасу? Или лесной хозяин решил таким образом помочь им?.. Янис внезапно слетел с её плеча и словно выстрелил чуть сбоку.
   Остановившись на месте, она услышала его приглушённый клёкот и быстро, но не бегом пошла на звук. И выяснилось, что и правда надо было не бежать, а идти.
   Айас прятался за огромным дубовым стволом и время от времени высовывался из-за него, чтобы тут же снова спрятаться. Чтобы не испугать его, Янис пару раз покружил вокруг дерева с ним и вцепился в кору, обращая на себя внимание. Сообразительный ястреб легко решил проблему, как заставить шамана оглянуться: как только Янис понял, что Айас смотрит на него, он немедленно перескочил на торчавший за ним сук. Шаман невольно проследил его путь, а затем перевёл взгляд на резкий толчок птицы от дерева направо - и увидел Мирну. А поскольку он обернулся вслед Янису всем телом, то Мирна с облегчением завидела в его руке, прижимавшейся к груди, Злюку. Кошак нашёл возможность предупредить шамана остановиться и приглядеться к дороге впереди...
   Ведьма молча приблизилась к шаману и, посмотрев на него - приложив палец ко рту, отошла к другой стороне могучего дуба, чтобы посмотреть, что именно наблюдает Айас. Где-то в двух десятках шагов от дуба засели беглецы от крепости. Как и сказал Янис, их оказалось пятеро. Сидели они тоже под дубом, в небольшом углублении под ним. Кажется, решили остановиться, чтобы спрятаться от дождя?
   Держась за ствол, ведьма размышляла: выглядели беглецы довольно плачевно, если учесть их боязливые взгляды на лес и съёжившиеся фигуры. Пожалеет ли Айас брата и соплеменников? Вдруг он захочет выйти к ним и... пригласить в лесную избушку? И чем им всем будет грозить его приглашение?
   Она отпрянула за дерево - и чуть не столкнулась с Айасом, который тоже пятился за дуб. Оглянулись друг на друга, и шаман, согнувшись в три погибели, принялся отходить уже от дерева. Мирна догадавшись, что он не желает встречаться с братом - не то чтобы помочь ему, вынула из внутреннего кармана балахона мешочек со смесью трав и тоже стала отступать, правда - медленнее, потому что рассыпала перед собой эту смесь, приговаривая шепоток:
   - Наступи да замри... потеряйся-заблудись средь трёх сосен да кружи меж ними в ведьмином кругу, пока не вернёшься к своим началам...
   Она не знала, пойдут ли беглецы дальше того, что они уже прошли. Вроде и не должны, потому что чащобы боятся, да и собирались спустя какое-то время добраться до приграничной реки, но решила, что запутать их в лесу будет неплохо. На всякий случай.
   Янис уже сидел на плече, внимательно следя за рассеиваемой смесью, которую пока что редким дождём прибивало к палым листьям. Помогало, что и ветер дул в нужную ведьме сторону... Когда она прошла довольно прилично, услышала за спиной негромкое Айаса:
   - Я здесь.
   И горсточка ведьминой смеси закончилась.
   Мирна объяснила шаману, что делала, и он закивал.
   Вместе они добрали нужных ингредиентов и быстро пошли к избе. Пока шли, Мирна спросила Яниса - шёпотом (ястреб на плече же):
   - И как Злюка остановил его?
   "Упал на него с дерева, на плечо, и зашипел, - покачал головой Янис. - Если честно, я б от такого предупреждения вообще помер!"
   Ведьма притаила усмешку, но внутренне передёрнула плечами: как минимум, она сильно бы вздрогнула, сотвори с ней такое Злюка. Хотя... Она покосилась на сутулившегося на её наплечнике ястреба. Янис такое частенько проворачивал. Забыл, что ли, как сам шлёпался на наплечник - или даже на плечо без него?
   Напоминать не стала. Дождь усиливался, и ведьма с шаманом уже не торопились, а бежали - Мирна впереди, чтобы Айас не искал дорогу к избе.
   Сохнуть конкретно не стали - хватило того, что из избы выскочила Айя, заставила обоих стянуть с себя верхние одежды и унесла их в избу - сушить на печи: печь топили, как только она остывала. Всё-таки постепенно наступала пора заморозков.
   Айас первым делом бросился готовить ритуал, а Мирна снова села у порога сенника. Здесь ветра почти не было, так что дождь долетал лишь изредка... Мирна сидела, не оглядываясь. Думал ли Айас о младшем брате? О том, каково ему сейчас в лесу? Не жалеет ли, что так и не подошёл к нему? Однажды она всё же не выдержала и обернулась посмотреть на шамана. Нет, Айас деловито и вдумчиво собирал место для ритуала. Если он и думал о брате и соплеменниках, то по нему этого не видно.
   Она посидела ещё немного, а потом встала и взглянула на нижнюю полку. Круги почти закончены. Пора вести сюда мальчиков.
   Сыновья Айаса знали, что им предстоит ещё два ритуала, после которых обвисшие веки больше не будут скрывать верхние половины их глаз. Так что при виде Мирны они сами бросились к ней и схватились за её руки.
   Айя выходить не стала, только молитвенно смотрела им вслед.
   Айас и Мирна привычно усадили мальчиков на полку, а там уже они сами легли на подстеленный плащ. Мирна вернулась к двери в сенник, предпочитая наблюдать издали, чтобы не смущать шамана. Но наблюдала строго: оценивала, как он говорит заклинания-шепотки, пока ещё слышные в начавшемся-таки ливне; как следит за тем, насколько высоко поднимается прозрачная круговая стена силы вокруг детей. А ещё невольно снова присматривалась к самому Айасу: поднимет ли он глаза посмотреть на стену - в том направлении, где сейчас уже под проливным дождём сидят беглецы - его соплеменники?
   Ни разу не взглянул.
   Когда осталось совсем немного до конца ритуала, ведьма обняла себя за плечи и, ёжась от прохладной влаги, прислонилась к дверному косяку, чтобы следить за туманными ливневыми струями. Концовка ритуала для Айаса лёгкая. Он и без её наблюдения сделает всё, как нужно... А вот её саму томило странное впечатление, что где-то в лесу что-то происходит такое, что она даже представить себе не может...
   Внезапно в сенник влетел взъерошенный Янис, но промахнулся мимо её плеча...
   И, заледенев от неожиданности, Мирна так же неожиданно заметила: сквозь ливень, в грохоте воды к ней движутся какие-то смутные пока фигуры. Она резко выпрямилась и сунула руку в карман юбки, где прятался охотничий нож.
   - Мирна? - спросил из ливня голос Мстислава.
   И маг шагнул к ней на порог.
   - Дальше не пущу! - в панике зашептала ведьма, а потом упёрлась руками в его грудь. - Сюда пока нельзя, Мстислав Никитич! Нельзя!
   - Мне нужен этот сарай! - рявкнул тот, и Мирна в ужасе оглянулась и снова, приложив палец ко рту, чуть не запричитала:
   - Пожалуйста! Тише! Пожалуйста! Айас заканчивает ритуал! Ему нужно совсем немного времени, чтобы закончить его!
   - Какой ритуал?! О чём ты говоришь?! - обозлился маг, жёстко отводя её от входа в сенник. - Пусти меня!
   - Но!..
   - Мирна, мы закончили! - раздался, по счастью, именно в это мгновение голос шамана, и через секунду он сам появился близко к порогу, неся на руках обоих сыновей. И осёкся, когда хотел было вновь заговорить.
   Мстислав огромными глазами смотрел на мальчиков, которых он держал на руках, и Мирна заторопилась объяснить:
   - Это сыновья Айаса! Он проводил над ними ритуал исцеления! Они были слепы, Мстислав Никитич! Поэтому он меня похитил!
   Маг отмер. Он молча пропустил шамана, склонившегося над мальчиками, чтобы на них дождь не слишком попадал, уйти в дом.
   И теперь смотрел на Мирну. Наконец, кажется, заметил, что она ёжится, поглядывая на него виновато.
   - Так, значит, все те дни, которые мы тебя искали, ты находилась здесь?
   - Д-да...
   - Могла бы подать о себе знать.
   - Я... боялась.
   - Чего?
   - Что вы захватите Айаса с семьёй.
   - То есть у него здесь не только сыновья?
   - Да, есть ещё жена Айя. А... зачем вам этот сарай?
   - По дороге сюда мы нашли сбежавших пленников. Сейчас они, связанные, дожидаются, когда их переведут сюда. В доме я не собираюсь их оставлять.
   - Но ночью Айасу надо будет провести последний ритуал. Нам тоже нужен сенник. Мы могли бы провести его просто в лесу, но... Если завтра тоже будет дождь...
   - Придумаем что-нибудь, - буркнул Мстислав, поворачиваясь выходить из сенника.
   Она пробежала вслед за ним - путь до порога избы короткий, но ливень был такой сильный, что Мирна вмиг промокла.
   Выяснилось, что с Мстиславом пришёл Матвей - он запомнил дорогу к избе, и шестеро солдат, которые сопровождали их на всякий случай. Ну и... случай не преминул появиться в виде беглецов. Все, кроме беглецов, обрадовались, что печь была растоплена, и сушили свои плащи на ней.
   В задней, в углу, стояли пятеро пленников. Мирна втихомолку пожалела, что отсыпанная смесь трав не попала под ноги Мстиславу и его сопровождению. Но дело сделано. Она прошла мимо беглецов, лишь на секунды задержав взгляд на ошеломлённом лице Самана - младшего брата Айаса, который неотрывно смотрел в открытую дверь передней - на семью старшего брата. А тот не обращал на него никакого внимания. Кажется, солдаты Мстислава тоже просто растерялись, когда высокий мужчина с детьми на руках вошёл в избу и довольно уверенно сразу прошёл в переднюю. Так что сейчас шаман спокойно сидел на топчане, на который ссадил мальчиков и на который немедленно уселась испуганная нашествием Айя.
   Матвей тем временем заглянул в чугунки и покачал головой.
   - Горячее есть, что ещё надо?
   - Пленников загнать в сарай, сбоку от избы, - приказал Мстислав солдатам. - Дверь там не закрывается, так что связать их покрепче!
   Беглецы угрюмо вышли из избы, сопровождаемые солдатами.
   - Мирна! - обрадовался Матвей ведьме и подошёл обнять её. - Мы-то уж думали, что ты совсем пропала!
   Скосившись на Мстислава, Мирна сама обняла дозорного и сказала:
   - У Айаса оба мальчика ослепли. Он меня увёз - думал, что я смогу вылечить их там, у них. Но я же лесная ведьма. Мне лес должен помогать. Когда он понял это, вернул назад меня и привёз сюда же свою семью.
   А когда Матвей, что-то ворча, выпустил её из своих рук, она умоляюще посмотрела на Мстислава:
   - Мстислав Никитич! Нам нужно ещё двое суток здесь!
   - Ты военнослужащая! - резко ответил маг. - Ты вернёшься с нами в крепость завтра утром!
   Но Мирна осмелела.
   - Пожалуйста, Мстислав Никитич! У мальчиков всё ещё больные веки! И у Айи глаза только тронуты болезнью. Ей нужны всего лишь три ритуала одного круга, иначе она постепенно ослепнет! Вы же знаете: если не целить, болезнь надвинется и дальше!
   - Мирна, мы военные! Мы следуем приказам! - чуть громче отозвался маг.
   Вернулись солдаты и сразу бросились к печи - на улице не только влажно, но и надвигались заморозки. Мирна затихла, хмуро вспоминая: в её запасах ингредиенты для всех оставшихся ритуалов есть, да и Айас набрал гораздо больше того, что она обычно собирала... Как будто знал. Всё упиралось лишь в разрешение Мстислава. Но он твёрд в своих решениях, и она тоже понимала его...
   Но опять-таки - но... Что же делать... Что делать, если Айас сейчас сидит напряжённо, а его жена тихонько плачет, стараясь, чтобы её не услышали, но они в тесной избе, и даже солдаты посматривают на переднюю как-то... неловко? Мирна сама себе призналась, что боится, как бы шаман чего не сделал в такой неоднозначной ситуации... Хотя что он может сделать...
   А вот она...
   И решила необходимое про себя. Но, чтобы маг и остальные не заподозрили чего, она только покорно склонила голову и медленно, с видимым для всех отчаянием прошла в переднюю, где села на краю топчана, чтобы едва слышным шёпотом сказать, пока Мстислав не видит:
   - Айас, успокойся. Ритуалы будут пройдены.
   А затем встала и пошла к печи - вытаскивать все чугунки из печи и искать посуду для уставших и промокших солдат. Айя, всхлипывая, посидела немного рядом с угрюмым мужем и притихшими детьми и подошла к ней помочь. Из-за печной трубы на них и на непрошеных "гостей" поглядывали ястреб и кошак...
   Благо солдаты были в толстых шинелях, им было велено устроиться на полу в передней. Матвей примостился к ним. Семью Айаса "выгнали" на печь - только из-за присутствия детей, насколько поняла ведьма. Все четверо поместились там, благодаря боковым полатям. Мстислав занял топчан, а ведьма примостилась на нижних полатях при печи - со всеми своими порядком "похудевшими" мешочками с сухими травами и прочими ингредиентами для ритуалов и для своих мелких ведьминских дел...
   О пленниках она не беспокоилась. Если уж Айас там, в сеннике, провёл ночь и не одну - уж им-то вообще нечего плакаться на судьбу.
   Но, дождавшись, когда в избе все уснут, она мягко села на своих нарах и прислушалась. Бульона не ел только Мстислав. Бульона, в который она добавила пару щепоток нужной травы и успела нашептать на неё... Прислушалась и убедилась - спят. Бесшумной тенью она скользнула к порогу избы и быстро открыла дверь, чтобы тут же закрыть её. Усыпить - усыпила, но вдруг несмолкающий грохот ливня и иной раз прорезывающиеся в этом грохоте раскаты грома разбудят спящих?
   Стоя почти под ливнем - настоящего-то крылечка к дому нет, ведьма воздела руки к вершинам деревьев, невидимым в падающей воде, и зашептала, обращаясь к лесному хозяину с мольбой... А потом просто стояла, не обращая внимания на долетавшие к ней брызги... И не услышала, как открылась дверь, как кто-то встал рядом, - только смотрела в стену дождя и не могла собрать свои думы...
   - Мирна, хватит! Нечего горевать! Их проблемы - это только их проблемы, - резко сказал Мстислав. - Зайди в дом. Простынешь...
   Она не вздрогнула, потому что его голос был приглушён ревущим ливнем. Но некоторое время со страхом пыталась определить, когда он вышел: когда она читала мольбу к Лешему? Когда она просто стояла, размышляя обо всём подряд?
   Мстислав затащил её в избу и тут же шёпотом велел снимать свой балахон, промокший так, что с него лило. Но ведьма только покачала головой и быстро отжала края верхней одежды, а потом кивнула на полати и сказала:
   - Я лягу, не беспокойтесь за меня.
   Он постоял, глядя, как она ложится. Он даже присел перед ней, всматриваясь, точно ли она закрыла глаза. И, только уверившись, что Мирна не собирается больше вставать, встал и снова ушёл в переднюю.
   А утром никто не смог пройти и пары шагов сквозь тот чудовищный ливень, который, казалось, царствовал повсюду и везде. Мстислав пытался. Но груз воды чуть не сбил его с ног - ветер бушевал совместно с водой, и человек пропадал в этом ливне, сделав всего пару шагов. Матвей тоже пытался хотя бы отойти от входа, но и он пулей влетел в избу, чуть не уронив при этом всех, кто оказался за порогом.
   Ведьма видела, что Мстислав пытался магическим взглядом определить, не колдовской ли это ливень. Но тоже быстро отказался проверять: вода смывала все следы - и колдовства, и ведовства...
   А спустя время ведьма сидела в избе и, как и остальные, чуть не открыв рот, слушала рассказ Матвея, как лесной хозяин не выпустил их уйти из леса и заставил вернуться в избу, а часом спустя к ним пришли солдаты... И не надо было смотреть на Мстислава, чтобы понимать: он всё ещё не успокоился и всё-таки подозревает, что сумасшедший ливень с грозой - это дело рук её, Мирны...
  
   Глава семнадцатая
  
   Но, смущаясь из-за его пристального взгляда, Мирна не старалась выглядеть слишком спокойной или, наоборот, несправедливо обиженной подозрениями мага. Пусть лучше смотрит на неё, чем всматривается в Айаса, который притворяться или прятать своих эмоций не умеет, а потому тихо светится от сдерживаемой радости.
   Как любая ведьма, Мирна умела чувствовать время. Когда вставший среди ночи Мстислав ушёл в переднюю спать, когда в доме всё, наконец, по-настоящему затихло - и ведьма осторожно проверила, в самом ли деле заснул маг, она и сама сомкнула веки. И распахнула глаза за полчаса до полуночи.
   Быстро подошла к двери в переднюю и медленно закрыла её. А затем бросилась за печь, где головой на полатях спал Айас. Хватило один раз дёрнуть его за плечо, чтобы он мгновенно проснулся - как воин: не вздрогнув, внешне не показав, что уже не спит, но в первую очередь быстро определив, что происходит и кто его разбудил.
   - Спускайся... - прошелестела ведьма.
   Когда спрыгнувший с печи шаман увидел, что дверь в переднюю закрыта, а Мирна лихорадочно чертит первый целительский круг на полу возле входной двери, он суматошно стащил свой плащ с печи.
   Работали в четыре руки, создавая основу для ритуала.
   Затем Айас снял с печи спящих детей и шёпотом успокоил Мирну, что Айя спит. Детей уложили на плащ, и ведьма взглянула на Айаса:
   - Готов читать?
   Тот взволнованно закивал. И Мирна открыла входную дверь в избу.
   Шепотков-заклинаний Айаса она не слышала в ужасающем грохоте грозы и ливня. Но следила за губами шамана и, если что, вставала около него и громко говорила начало следующего заклинания, а он подхватывал и продолжал читать их далее.
   Проводили ритуал в полном мраке, который часто и кратко исчезал, когда поблизости полыхали молнии, освещая не только пол у порога, но и выхватывая словно седые и жутковато близко стоявшие деревья... Когда молния вспыхнула в первый раз, Мирна быстро взглянула на шамана: а вдруг испугается? Бросит читать заклинания и сбежит подальше от жуткого света? Но Айас даже не взглянул на вспышку.
   Во тьме видели оба, так что при необходимости легко ходили рядом друг с другом.
   А потом мокрый от дождевых брызг с порога Айас смотрел на детей, чьи лица от дождя были укрыты большим платком Мирны, и дышал часто и, чудилось - со страхом.
   Мирна оттолкнулась от стены рядом с входной дверью и подошла к нему.
   - Всё получилось. Иди, укладывай детей на печь. Айю не разбуди.
   Одного мальчика шаман отнёс на печь сам. Затем подпрыгнул и уселся на краю печи, чтобы второго сына подала ему Мирна. На какое-то мгновение Айас задержал взгляд на ведьме и прошептал:
   - Я очень... благодарен тебе.
   Мирна только улыбнулась ему и кивнула.
   Когда на печке перестали возиться, она вышла в дождь и выдрала пучок травы. Этим пучком, словно тряпкой, она тщательно убралась на месте, где землёй были нарисованы ведьмины круги, забросанные ингредиентами исцеления. Когда на месте ритуала остался лишь мокрый круг (а она выходила не один раз из избы, чтобы отмыть следы), она постояла немного над ним, взмокшая от пота и усталая, а потом снова открыла дверь, чтобы выбросить измочаленную уборкой траву за порог и чуть сбоку.
  
   ...Следующий день ознаменовался не только рассказами Матвея о крепости и о том, кто из пленённых дозорных и школяров остался в живых и был освобождён из плена нелюдей. Ливень продолжался и не желал выпускать никого из избы лесничего.
   Пришлось "поухаживать" за пятью пленниками-беглецами и накормить их. Как выяснилось, Мстислав вернул Саману силы, правда, в гораздо меньшем размере. Как он выразился - чтобы хватило сил на бытовые заклинания. Так что пленники сумели согреться в сеннике хотя бы стараниями младшего брата шамана.
   И оказалось счастьем, что фамильяры Мирны успели запасти мяса, а сама ведьма успела до ливня с грозой и до появления солдат поучить Айаса и его сыновей, как ловить рыбу. На сутки, определённые старшим магом как срок до завтра, а потом - уходить, еды хватало всем.
   Мирна даже сумела сбегать с Айасом и Матвеем на ручей - за водой. Уже ближе к вечеру. Впрочем, вечер на вечер не был похож. Он из-за затяжного дождя был настолько тёмен, что бедного Матвея пришлось вести с ручья чуть ли не за руку... И вода в ручье оказалась взбаламученной, поэтому пришлось потом посидеть над нею и поколдовать, чтобы сделать её приемлемой для питья.
   Вернувшись в избу, в которой все уже располагались снова спать - рано, а что делать? - Мирна пожалела, что нечем вытереться от пота, который продолжал выступать, даже после того как она "умылась" под ливневыми струями: идти приходилось от ручья с большим трудом - вот и взмокла. И, наконец, устроилась на нижних полатях, сжавшись в комочек... Только начала расслабляться, пригреваясь спиной к печи, ещё тёплой, как открылась дверь между двумя половинами избы. Мирна торопливо закрыла глаза и задержала дыхание, притворяясь спящей.
   Кто-то тихо подошёл к ней и постоял рядом. Потом легонько потряс за плечо.
   - Мирна, вставай. Здесь уже достаточно прохладно. Иди в переднюю и ложись на моё место. Там укроешься шинелью, а не этим своим... балахоном.
   - Спасибо, Мстислав Никитич, - прошептала она, садясь на полатях, а потом - бочком, бочком, чтобы он не заметил, что она частит дыханием и вся мокрая, ушла в переднюю.
   Здесь она с трудом, перейдя на иное зрение, пробралась между спящими на полу солдатами и села на топчан. Маг и в самом деле оставил свою шинель так, чтобы сохранить для ведьмы тепло. Но ложиться как есть, в мокром и грязном, под его шинель... Подозрительно глядя на спящих и начиная дрожать от холода, Мирна быстро стянула с себя балахон, набросила его на край топчана, чтобы свисал и хотя бы таким образом сушился, и юркнула под толстую ткань, которая и впрямь всё ещё была жаркой. Правда, от натопленной печи и в передней было тепло. Но что это тепло перед жаром, который накрыл ведьму внутри шинели!.. Постепенно пригреваясь, Мирна даже не заметила, как перестала дрожать от промозглой сырости.
   Она лежала и размышляла о том, что для Айаса всё-таки надо бы выпросить у Мстислава время для последнего ритуала исцеления - для Айи. Хотя бы одно утро... Мирна надеялась, что её просьба будет услышана, поскольку старший маг ей благоволит и, кажется, не слишком сердит на ту ситуацию, в которой она и семейство шамана оказались. Пусть солдаты и даже Матвей уйдут к крепости, а для Айи нужно всего лишь одно утро. Жаль, что вечер пропал. Могли бы помочь ей уже сегодня. Особенно, если бы Мстислав помог ей своими артефактами, усиливающими исцеление.
   С этими мыслями, которые начинали мотаться по кругу, Мирна и заснула.
  
   ...А её фамильяры с огромным интересом следили за тем, что происходило в задней части избы.
  
   ...Айас ждал, пока шаманка чистых уснёт. Лежал на теплой печи и досадовал, что зря пропал целый день. Только сидели и бездельничали все, кроме разве что женщин. И ещё он жалел, что Мирна не сумела упросить высшего шамана помочь ей создать последний ритуальный круг для Айи.
   Но вот ведьма легла. И только он поднялся на локте, чтобы начать задуманное, как открылась дверь из передней. У шамана была своя поисковая сеть, на свой манер. Так что он быстро понял, что вошёл в кухню "чистый" шаман... Разговаривал Айас с Мирной обо всём, что его интересовало, не слишком много. Но кое-что разузнал. Например, о высших шаманах чистого народа. Поэтому затаился на печи, чтобы тот, проверив, не понял, что Айас не спит, как положено бы ему.
   Не повезло. Или так распорядилась судьба.
   Ибо Айас задумал бегство своей семьи из лесного жилища, прихватив с собой шаманку чистых. От второй жены он бы не отказался, тем более от такой сильной шаманки. Но судьба оказалась выше его желаний и расчётов. Впрочем, он не жалел о том. Потому что прекрасно понимал, что именно с судьбой спорить не стоит. Да и... Жена у него уже есть. И, в отличие от вождей и старых шаманов, которые заводили себе вторую, а то и третью жену, вторую он думал заполучить только из-за её редкой силы.
   С другой стороны, теперь шаманку чистых не укорят в пособничестве его бегству. Ведь когда обнаружат, что Айаса и его семьи в лесном доме нет, обвинить её, что Мирна попустительствовала его побегу, невозможно: она в это время ночевала в передней и знать не знала о помыслах Айаса. Шаман даже был рад этому: Мирна слишком много сделала для него и его семьи, чтобы желать ей зла. Теперь оставалось лишь усыпить высшего шамана чистых - и сбежать.
   Уже сидя на печи - свесив ноги, Айас закрыл глаза и представил себе расположение предметов в задней половине избы. Беззвучным шёпотом он проговорил заклинание, а через десяток повторов этого заклинания проверил старшего шамана. Тот крепко спал.
   Айас о-очень осторожно, чтобы не напугать, разбудил жену и тут же наслал крепкий сон на сыновей. Хорошо, что, отправляя его семью в эту часть избы, ему разрешили забрать с собой все семейные пожитки... Они спустились с печи и поднесли вещи и спящих сыновей к входной двери. В задней отлично было слышно, как грохотал ливень за дверью. Так что все шорохи и шелест, которые производила семья шамана, пропадали в этом гуле.
   Быстро перенесли вещи и детей через порог и закрыли за собой дверь, мгновенно вымокшие до последней нитки.
   - Ты освободишь своего брата? - тоненьким со сна голоском спросила Айя.
   В грохоте воды он с трудом расслышал её и покачал головой.
   - Он не достоин моей помощи, - хрипловато ответил он. - Помнишь? Я тебе рассказывал.
   - Помню, - отозвалась Айя. - Но его всё равно жалко.
   Он улыбнулся, глядя на неё, всегда жалостливую и переживавшую за всех. А потом посмотрел вперёд. Ливень слегка поутих, и Айас счёл это временное затишье знаком богов - пора бежать. И просветлел, глядя на своих детей. Счастье, что мальчики так усердно изучали окрестности вокруг избы! Им всем теперь есть где спрятаться так, чтобы и шаманка, и высший шаман не сумели их найти.
   И шаман, навьюченный тюками и обоими сыновьями, повёл жену, тоже тащившую небольшой груз, не вперёд - к реке, а за избу - к ручью. Вода снимала знание о том, кто проходил её руслом. Айас хорошо помнил, что не далее как позавчера он потерял в очередной раз сыновей, которые увлеклись изучением местности и забыли вовремя прийти в дом. А когда он их нашёл, даже удивился: у той реки, на которой высилась когда-то сгоревшая сейчас крепость чистых, были обрывистые берега. Здесь же один берег был пологий, а второй - небольшой овражек, в котором его мальчики старательно ковыряли пещерку. А когда увидели отца, с писком скрылись в ней. Но Айасу тоже стало интересно, и он помог детям углубить её до приемлемого состояния - то есть до такой глубины, что вместе с ними, играя, прятался в необычном укрытии и он сам.
   Детская шалость и игра оказались своевременными. Они с Айей прошли по холодной воде совсем чуть-чуть - и выбрались на бережок, где и спрятались под овражным краем с верхним толстым дёрном, который пробить ливень не сумел. Да, здесь, в укромной и тесной пещерке, тоже было влажно и сыро, но отверстие в пещерку находилось со стороны леса, а не со стороны избы. Шаман и его жена, обнимая детей, чтобы те не замёрзли, вжались в "дальнюю" стену, которая обреталась всего в трёх шагах от них. Перед ними. И смотрели на серую мглу дождя.
   - А если они не уйдут за следующий день? - прошептала Айя.
   - Уйдут, - уверенно ответил шаман. - Дождь слабеет, а у них пленные. И они хотят их доставить в крепость.
   - А ты сумеешь провести ритуал для меня?
   Он посмотрел на неё серьёзно.
   - Я запомнил всё. Шаманка проследила, как я проводил последний ритуал. Она сказала, что я сделал всё правильно. И даже похвалила меня. Успокойся, Айя. Ты будешь видеть.
   Она, благо сидели тесно друг к другу, склонила голову, приклонившись к его плечу. И они терпеливо принялись ждать следующего утра.
  
   ...Мстислав слышал всё: вновь обретённые обереги позволили ему не заснуть, как того хотел Айас, а лишь притвориться спящим, когда он почувствовал волну заклинания от шамана, направленного на него, лежавшего у печи... Порой шуршание сбегавшей шаманской семейки, переносящей вещи к порогу, пропадало в шуме ливня, который гремел по крыше задней части избы гораздо громче, чем в передней. Потом грохот воды ворвался так явственно, что маг понял: они выходят из дома.
   Неизвестно, куда поведёт Айас свою семью. Мстислава это уже не интересовало. Главное, чтобы в его побеге не обвинили Мирну. Он-то сделал всё, что в его силах, когда считал с шамана решение удрать.
   Когда они закрыли дверь - слава богу, что быстро, не напустив в помещение промозглого холода, он ещё немного полежал на полатях, а потом на цыпочках подошёл к входной двери и прислушался.
   Тихо. В смысле - дождь шумел, но у порога безлюдно.
   Он повернулся и в темноте разглядел: с печи на него внимательно смотрели две пары сияющих глаз - серых и зелёных.
   - Спите, - негромко сказал фамильярам Мстислав. - Впереди - целая ночь.
   "А если нам захочется выйти? - спросил кошак. - По нужде-то?"
   - Я вам оставлю окно открытым, как вчера, - откликнулся Мстислав и подошёл к окошку, усмехнувшись: вспомнил, как на скамье возле этого окна сидела Мирна, присмиревшая, чувствовавшая свою вину, что не сообщила о себе в крепость.
   Полностью окно он не стал открывать - слегка отогнул дряхлую раму со стеклом. Дождь в этом месте не попадал в избу - ветер с другой стороны. Так что фамильяры могли легко толкнуть раму и выбраться наружу, а потом попасть назад.
   - Всё. Спокойной ночи, - пожелал им Мстислав и вернулся в переднюю.
   Здесь спали крепко. Неудивительно. Не только ведьма умела насылать сон. Не только шаман... Присмотревшись к топчану, где под его шинелью скорчилась Мирна, Мстислав поднял её балахон и покачал головой. Грязный - ладно. Но настолько влажный, что до утра точно не обсохнет в том месте, где его пристроила ведьма. А ведь им всем ещё преодолевать путь до реки... Мстислав пробрался к печи и сунул балахон Мирны прямо на под, в топке которого до сих пор мерцали угли, - самое горячее пока место в печи, но не настолько, чтобы сжечь промокшую ткань.
   Всё. Теперь пора спать.
   Маг сел за стол и, скрестив руки, опустил на них голову. Время выспаться - даже в таком неудобном положении - есть.
   Рано утром именно он "обнаружил" исчезновение семьи шамана.
   Матвей легкомысленно сказал:
   - Да бог с ними - пусть бегут. Айас, мне кажется, не дурак, против нас воевать не будет. Тем более у него семья.
   Мстислав миролюбиво согласился с ним и велел собираться в дорогу.
   Что удивительно - дождь прекратился за минуты до их выхода в лес.
   Мстислав даже обернулся к Мирне, которая встревоженно оглядывалась, и насмешливо спросил:
   - Это что же? Лесной хозяин ждал, пока Айас сбежит? И дал нам дорогу до крепости только на этих условиях?
   Ему понравилось, что она покраснела. Но противоречить она не стала, только вздохнула тихонько:
   - Надеюсь, его мальчики переживут непогоду.
   Солдаты, уставшие от безделья, взялись за препровождение пленных в крепость с особым усердием. Да, промокший лес был тяжел для похода по нему, но на берег реки, где расположился палаточный городок, добрались без приключений.
   Как поразилась Мирна, когда к ней, едва завидя путников, бросилась Дара! А девушка налетела на неё так, словно и не думала больше свидеться с ней. Обняла, заплакала. Даже Глеб, вставший рядом, смутился из-за силы её чувства, но ничего - тоже покивал ведьме, приветствуя её появление живой и здоровой. Подошёл и Юрий, выждал, когда школяры отойдут, и тоже обнял так, что Мирна сама почувствовала, что дозорный пришёл в себя, выздоровел.
   Матвей, будто приставивший себя в её проводники по палаточному городку, отвёл Мирну в провиантскую, где её балахон сменили на школярскую шинельку, а потом показал, где она может расположиться и жить какое-то время.
   Как выяснилось, жить ей предполагалось в городке этом всего ничего - трое суток.
   Вскоре приехали крытые конные повозки, куда влезли оставшиеся в живых школяры и ведьма, вновь обретшая свои обязанности, ухаживая за юношами и одной девушкой, пережившими ужасные дни.
   Прощаться пришли только дозорные.
   Она втихомолку ждала, что подойдёт Мстислав Никитич, но ей мельком сказали, что он в бывших владениях нелюдей разбирается, что делать с их идолом. Сначала она чуть ли не обиделась. А когда сообразила, что обижена на человека, который вряд ли к ней подойдёт на улице и с которым её связывают только должностные обязанности, то лишь слабо и разочарованно в себе улыбнулась.
   И Мирна перестала высовываться из повозки, занявшись своими прямыми обязанностями. Из семи привезённых в крепость школяров назад она везла лишь четверых. И эти четверо теперь не приставали к ней и не пытались насмешничать, слишком серьёзные и потрясённые всеми злоключениями, что выпали на их долю.
   Впереди их всех ждали железная дорога, пассажирский вагон - и приезд в гарнизон, где школяры вернутся в академические общежития, а ведьма сдаст хозяйственный отчёт своему начальству и получит отпуск, который до следующего задания проведёт в своей казённой квартирке и в гуляниях по городу.
   Даже Глеб больше не приставал, чтобы унижать её.
   Уже в вагоне, выделенном для школяров, удалось предотвратить лишь одно происшествие - драку Злюки с крысой Велимира. Нет, кошак и не собирался снова стать фамильяром Глеба. Но его возмущение, что его сменили на какую-то крысу, требовало выхода обиде. Крыса выжила, и Глебу пришлось носить её постоянно в кармане, пока Мирна была рядом. Испытанные им горести немного изменили парня, так что он спокойно относился к тому, что какая-то ведьма ходит везде с двумя фамильярами на плечах... Именно он и рассказал двум парням-школярам, освобождённым из плена, почему случилось так, что Мирна присоединила к себе Злюку.
   Кстати, кошак все сутки, что ехали в гарнизон, занимался (ну, кроме драки с крысой) тем, что придумывал себе имя. По приезде сообщил ведьме, что так ничего и не надумал, а потому пока оставляет себе старое имя.
   Ястреб хохлился на наплечнике Мирны, пока ехали, и часто мечтал о лесопарке, в котором неплохо охотиться на мышей и белок, о чём и рассказывал с жаром Злюке, убеждая того, что и в городе есть возможность заниматься любимым делом... Тот недоверчиво косился на ястреба, предполагая, что Янис врёт. Так Мирна выяснила, что Глеб не давал Злюке времени на мелкую охоту, требуя, чтобы кошак всегда был рядом.
   Вскоре они приехали. Ведьма "сдала" поднадзорных школяров их академическим попечителям и сначала поехала к себе, на казённую квартирку. А там, приведя себя в порядок и на следующий день оставив фамильяров знакомиться с новой для Злюки местностью, предстала перед глазами непосредственного начальства, чтобы отчитаться о поездке.
  
   Глава восемнадцатая
  
   Пока Мирна сидела в кабинете хозяйственной части, а потом и в бухгалтерии академии и, предъявив сопроводительное письмо из крепости и чуть не высунув язык, писала объяснительную, почему из поездки не привезла ничего из тех предметов, что ей были выданы для комфортной поездки школяров на место практики, фамильяры отнюдь не скучали.
   В махонькой казённой квартирке ведьмы Злюка огляделся и недовольно сказал:
   "Она там надолго?"
   "До вечера, скорее всего, - вздохнул Янис наблюдая за ним с книжной полочки. - Когда Мирна возвращается, ей приходится заполнять много бумажек. Сначала я ездил с ней вместе, когда она заполняла отчётность, но потом понял - не могу столько сидеть зря. Да и Мирна сама сообразила, что меня лучше оставлять дома на это время. А что? Заскучал здесь?"
   "У Глеба апартаменты были - было, где побегать! А здесь - теснотища!"
   Янис снисходительно клекотнул.
   "Зато квартира у нас на первом этаже!"
   "И в чём первый этаж - преимущество?"
   Ястреб слетел с полки на длинный шкаф, а с него к форточке, предусмотрительно открытой Мирной на время, пока её нет дома, и уже с оконной рамы ответил:
   "Ты в окно глядел? Мы живём напротив парка!"
   И вылетел. Злюка немедленно оттолкнулся от подоконника, где только что сидел, и вскочил на ту же форточку. Спрыгнуть на карниз тоже оказалось делом несложным - лапы-то задние зажили, так что прыжок уже на тротуар под окном кошак одолел легко.
   Ястреб дожидался его, устроившись на цоколе под своим окном и спокойно поглядывая на крыльцо дома: как всё знакомо! И солидная входная дверь, за которой прятался длинный коридор с квартирками; и от двери - семь ступеней вниз, а на первой, самой широкой из них, можно постоять в случае не слишком большого дождя, прячась под округлым навесом, а то и посидеть на широких каменных перилах, солидных и гладких. Ностальгия!.. Сколько раз Мирна с Янисом на плече успевала добежать до крыльца в самом начале ливня! А потом они отряхивались от лишней воды и мечтательно любовались дождливой улицей!..
   Кошак опять осмотрелся и спросил:
   "Направо?"
   "Нет. Там не парк, а сквер. Нам - прямо. Через дорогу. Здесь рядом переход. Следи за моим полётом. Пару раз вернусь, чтобы ты не потерялся".
   Возвращаться ястребу пришлось не только для того, чтобы Злюка не потерялся. Выяснилось, что кошак представления не имеет, как вести себя на улице. А что ещё хуже - не умеет переходить дороги. Глеб таскал его только на плече. Даже если гулял.
   Кое-где подбадривающим клёкотом напоминая о себе, а кое-где ведя Злюку к переходу полётом над ним, вынужденно бегущим вместе с переходящим дорогу человеком, Янис довёл-таки кошака до парка.
   Несколько часов они азартно рыскали по нему, и Янис гордо знакомил "коллегу" со своими любимыми охотничьими угодьями - чаще мышиными. А заодно ухмылялся - в душе! - когда замечал, что кошак делает стойку на здешних кошек, то и дело мелькающих в кустах и травах. А разок Злюка воинственно вздыбил шерсть на котищу, который, вообще-то тоже охотился... Но, кажется, встречи с кошками Злюку взволновали больше. Он даже успел переглянуться с одной беленькой, благосклонно сверкнувшей на него голубыми глазами с парковой скамьи, на которой сидела.
   А когда пришла пора возвращаться в казённую квартиру хозяйки - ближе к тёмному вечеру, когда на улице затеплились фонари, а в машинах и на бричках принялись включать дорожные огни, Злюка поинтересовался:
   "А как зимой? Ешь только то, что Мирна приносит из мясной лавки?"
   Это он вспомнил сегодняшний завтрак. Ну-у... Неплохо, конечно, но свежайшее мясо с кровью, только что бегавшее по своим, парковым дорожкам, не сравнить с тем, что пролежало в холодильном подвале, на льду, несколько часов.
   "И мясная лавка тоже, - согласился Янис. - Но не забывай, что охота у нас сегодня была преимущественно на мышей. А пару раз мы видели и белок. Правда, зимой мне сложнее охотиться - холодно. Зато вокруг одного только нашего дома столько ворон и галок! Так что и зимой без свежего мяса не останемся!"
   Они остановились перед оживлённой к обеду дорогой. Кошак уселся на бордюре, наблюдая за движением карет, повозок и машин, а ястреб устроился на сучке давно облетевшей липы. "Переваривая" высказанное Янисом, Злюка машинально смотрел на цель, ради которой надо будет снова перебежать проезжую часть, которая, казалось, лилась бесконечной, поблёскивающей сигнальными огнями рекой. Целью было то самое крылечко, к которому надо добраться с опасностью для жизни.
   "Смотри-ка, - задумчиво сказал кошак, - там, на самом крыльце, лежит что-то тёмное. Янис, в доме у кого-то есть собаки? Или это та бездомная псина, о которой ты меня предупреждал?"
   Ястреб позавидовал:
   "У тебя хорошее вечернее зрение? Для меня отсюда то тёмное - всего лишь мешок! А ты уверен, что это бездомная собака, а не какой-нибудь бездомный человек?"
   Злюка только фыркнул. Но ястреб, лучше "ручного" кошака знавший многие опасности городских улиц, насторожился: всё-таки им возвращаться к крыльцу - хотя бы как к ориентиру до квартиры Мирны; а значит, надо обеспечить безопасность кошака. И Янис с огромной неохотой перешёл на иное зрение.
   Неудивительно, что именно он и ахнул:
   "Макс!"
   "Где?!" - удивился Злюка.
   "Да у нашего подъезда сидит! Мешок тот! Откуда он здесь взялся?"
   "Потерялся? - предположил кошак, тоже наконец разглядевший и узнавший громадного пса. - Насколько помню, студенческое общежитие от нас неподалёку. Вышел с Дарой погулять, отошёл к кустику - и потерялся".
   "Бежим!" - решительно скомандовал Янис, благо движение на дороге в эти секунды стало не очень активным. В то, что пёс заблудился, - не поверил. Хорошо знал о чутье собак - это раз. И не представлял, что можно отойти к кустику и потеряться, - два.
   И они перебежали, перелетели дорогу.
   "Ты заблудился?!" - выпалил Злюка, приветственно обнюхав квадратную морду Макса, лежавшего на крыльце, но вставшего при виде знакомцев.
   "Хуже, - проворчал пёс, обеспокоенно осмотревшись и снова садясь у ступеней подъезда - в самое тёмное место. Выглядел при этом так, словно боялся, что его заметят. А ещё с его шеи стекала металлическая цепочка - оборванная, судя по последнему звену, которое болталось, вот-вот собираясь выпасть. - Я сбежал. Янис, где тут у вас можно спрятаться? Понимаю так, что Мирны пока нет? Не хочу, чтобы меня нашли!"
   Сообразив, что подробности узнавать и в самом деле лучше в укромном месте, Янис показал, как попасть во двор дома... Звеня цепочкой по тротуару, Макс пригнулся и поспешно заковылял за своими знакомцами.
   Здесь, во дворе, на них некоторое время подозрительно посматривал дворник. Но, кажется, он пришёл к заключению, что компания из троих странных пришельцев слишком своеобразная и хулиганить не собирается. Так что продолжил при свете дворового фонаря подметать каменные плиты двора - судя по мусору, после приезда продуктовой повозки.
   Устроились у подворотни, из-под которой Злюка обещался время от времени выглядывать, чтобы не пропустить приезда Мирны. Хотя ястреб и предупредил: если ведьма не найдёт их дома, она выйдет поискать обоих на улицу. Так что ничего страшного, если они пропустят её появление...
   "Рассказывай!" - велел Янис Максу на правах старожила в этом доме.
   Макс снова огляделся и лёг, чуть сжавшись. Кажется, октябрьские холода начали потихоньку подкрадываться с земли. Злюка скептически посмотрел на него и, ничтоже сумняшеся, устроился между его лапами. Янис остался цепляться за перекладину ворот.
   "Легко сказать - рассказывай, - проворчал пёс. - А что говорить-то? Вроде всё хорошо при новой хозяйке. И еды вдосталь, и жить у неё уютно... Не могу! - выкричал-вырычал Макс вопль души. - Что она за человек такой, а?! Сегодня спокойная, а к вечеру ноет и рыдает! Устал я от неё! Устал! Я понимаю, что ей Найду жаль! Мне тоже жаль. Но я не Найда, которую она с улицы взяла, пожалела! Я привык к... - он задумался и покачал грузной башкой. - Я привык к стабильности. Я привык, что Ингвар стойкий и спокойный. А она... не знаешь, в каком она настроении будет уже через пять минут! Лучше бы я к Мстиславу пошёл - или к Олегу! Но только не с этой... девчонкой быть! А ведь она уже заговорила о скором ритуале крови для фамильяра! И я сбежал..." - неожиданно и хмуро закончил Макс.
   Ошеломлённые фамильяры сидели и молчали. Ситуация, как минимум, странная.
   "А чего к Мирне пришёл?" - осторожно спросил Янис.
   "Я знал, что она близко к академии живёт, - вздохнул пёс. - Думал - у неё спрятаться, а потом договориться, чтобы она меня отвезла в крепость. Я там останусь. Да хоть просто сторожевым псом!"
   "А если у неё не получится тебя туда переправить?"
   "Сам туда уйду!" - совсем уж мрачно ответил Макс.
   Посидели, подумали. Янис покачал головой.
   "Пока Мирна сама не разберётся, что делать, лучше не думать вообще..."
   "Мирна! Мирна идёт!" - возвестил Злюка, в очередной раз, как и обещал, выглянувший из-под подворотни.
   Макс грузно поднялся, и ястреб почему-то вдруг подумал, что собачина не всё рассказала из того, что её гнетёт в связи с тем, что она пока живёт у девушки-школяра.
   Они все вместе выбежали в ворота - и Янис первым налетел на свою ведьму.
   "Мирна-Мирна-Мирна! Мы здесь!"
   - Ого! - удивилась ведьма. - У меня прибавление в семействе?
   Макс подошёл ближе к ней и хмуро опустил голову. Ведьма присела перед ним, благо стояла возле газона при доме и никому из прихожих не помешала бы ходить по дорожке. Погладила, а потом встала и вздохнула:
   - Ну, сначала я накормлю тебя, а потом ты объяснишь, почему оказался здесь. - И обратилась к фамильярам: - Вы, наверное, тоже голодные? Нагулялись, да?
   "От воды не откажусь", - проворчал Янис.
   А кошак подтвердил:
   "Помню - у тебя, Мирна, молочко, было. Есть не хочется, а вот молочка..."
   - Поняла! - засмеялась ведьма, открывая дверь в дом и запуская всех троих в коридор. - Но учтите: Максу больше достанется!
   Ястреб оказался прав. Макс не договорил, потому что хотел сразу рассказать обо всём ведьме. Правда, поначалу чуть не забыл вообще поговорить с Мирной, потому что, как выяснилось, прятался он от Дары аж с утра. А потому - оголодал.
   Фамильяры подумали-подумали и велели Мирне накормить пса, а назавтра с утра сбегать за новым мясом уже для всех троих. Правда и то, что ведьма, слегка озадаченная их великодушием, для начала накормила-напоила всех, а потом отошла в сторонку, чтобы проверить содержимое своего кошелька. А проверив, на некоторое время застыла, явно что-то подсчитывая в уме. А когда отмерла, вынула из сумки пакетик с пирожками и как-то грустно посмотрела на него. Но промолчала о причине своей грусти. Янис, правда, понял, что заставило его ведьму запечалиться. И сам загрустил, что Мирна не любит мышей или белок. Хотя... В избушке-то лесничего от зайчатины она не отказалась... Хм... А в соседнем доме - видел он - во дворе то есть, стоят клетки с кролями. Жаль только, их погулять не выпускают, а то можно было бы поохотиться на свежатину. Впрочем, есть ещё возможность помочь Мирне - подсказать кошаку поискать монетки. А ещё остаётся проблема с Максом...
   Макс как раз доел предложенное ему мясо, после чего Мирна аккуратно сняла с него слишком тесный ошейник.
   - Макс, а почему у тебя ошейник так туго стянут?
   "Дара хотела научить меня своим командам, - слегка двигая освобождённой шеей, отозвался пёс. - А когда ошейник туго натянут, я сразу выполняю команды, потому что... ну... больно".
   Затем Макс рассказал то, о чём уже слышали фамильяры. О своей печальной жизни у девушки-мага. О том, как быстро меняется её настроение, из-за чего ему порой бывает неловко жить при ней. А потом, помолчав, покосился на фамильяров ведьмы и вздохнул:
   "Мирна, я должен тебя предупредить. Не только мне трудно было с Дарой. Она и на тебя злится..."
   - Это как? - изумилась ведьма. - Когда она встретила меня в крепости... то есть в палаточном лагере, она мне обрадовалась! Даже обняла меня!
   "У неё семь пятниц на неделе, - проворчал пёс. - Сегодня она думает одно. Завтра - другое, что на ум взбредёт. Поэтому и предупреждаю, чтоб ты настороже была. Мало ли что придумает. От неё уже вся прислуга тамошняя взвыла!"
   - Ещё не хватало... - в воздух прошептала Мирна. - Тут с этими отчётами, квитанциями и справками морока сплошная, а ещё и Дара? Ой, не надо бы...
   Она встала и засветила свечи. Ястреб знал, что в квартирке ведьмы есть так называемые электрические свечи. Но те свечи силы лесной ведьмы не выдерживали: зажжённые лампы лопались. Так что смотритель дома ругался, ругался, но ведьма продолжала жечь по вечерам или рано утром свечи обыкновенные.
   - Ладно, не будем спешить, - вполголоса, явно уговаривая себя, проговорила ведьма. - Макс, вот тебе покрывало старенькое - будешь спать там, где выберешь место.
   Пёс обошёл комнатушку, заглянул в кухоньку и кивнул на уголок в маленьком коридоре между кухней и комнатой. Мирна расстелила ему в несколько слоёв сложенное покрывало, на котором Макс сразу и устроился. Злюка походил немного вокруг него, походил, оглядывая мягкое, в несколько слоёв покрывало, и пёс сразу сказал ему:
   "Замёрзнешь - приходи!"
   Янис ещё усмехнулся на это. Кажется, кошак - любитель испробовать любые тёплые местечки. Первую-то ночь спал при подушке ведьмы.
  
   ...Утром Мирне пришлось быстро собираться, потому что народонаселения в её казённой квартирке прибавилось.
   Во-первых, и в самом деле пришлось мчаться в мясную лавку и покупать мясо для Макса уже на свои деньги - казённые-то уже вчера съели: ведьма не ждала прибавления ещё одного едока, да ещё какого прожоры, как бы выразился Янис. Не то, что Злюка, который только казался прожорливым! Впрочем, Макс-то не жрал, а именно ел - с его-то... мм... фигурой и статью!
   Молоко разлила по трём блюдцам - от него не отказался даже Янис. И побежала в лавку. Как хорошо, что перед тем успела полюбопытствовать, что именно предпочитает Макс! Его она хоть и взяла с собой - свои утренние дела справить в кустиках, но в мясную лавку он не попал, естественно. Оставила перед дверью - ждать её выхода. И с двумя сумками побежала назад, надеясь, что сегодняшним днём никто из фамильяров голодать не будет. А дальше она подумает, где взять ещё денег, пока отпускных не дали.
   Во-вторых... Затем перекусила вчерашними пирожками с чаем. Вчера купила-то десять штук. Теперь, наутро, осталось со вчерашнего ужина лишь шесть пирожков. Знала бы про Макса ранее, по дороге не ела бы... Из них два надо оставить на вечер. А ведь мечтала, что, вернувшись в казённую квартирку, наесться домашней пищи вдоволь - после нескольких дней на мясе с рыбой без соли! Дома-то печь не получается - кухонька не приспособлена к тому. Но ведь купила выпечки - и... Эх...
   Прежде чем запереть дверь, сухо сказала своим неожиданным фамильярам и незаконным жильцам:
   - Постарайтесь сделать так, чтобы о вашем - я имею в виду Макса - присутствии в моей квартире никто бы не узнал. Меня поняли? Макс, я тебе оставила еды на весь день - постарайся не съесть сразу. И ещё. Ты уверен, что до моего прихода тебе не понадобится выйти... во двор?
   Пёс покачал головой.
   И Мирна поспешно выскочила из квартирки. За Яниса со Злюкой она не беспокоилась. Эти точно убегут погулять. А вот как быть с Максом... Мирна вздохнула и решила, что погуляет с ним хотя бы вечером и подольше.
   А пока надо бежать в хозяйственную часть академии. Сегодня с утра там должны получить официальное подтверждение, что крепость, куда на практику посылали школяров-магов, и в самом деле сгорела. А вместе с ней сгорели и все казённые вещи, за которые отвечала она, ведьма.
   Быстро шагая улицами, почти перебегая проезжие дороги, Мирна с грустью вспомнила Мстислава. Почему в её памяти только он отчётливо вспоминался мгновенно, стоит только подумать о крепости или об избе лесничего? И вспоминались сразу странные мгновения, проведённые с ним. Мгновения, когда он лежал за её спиной, обнимая. Да, она знала, что он это делал не просто так, а чтобы увидеть, каким образом нелюди сумели напасть на защищённую крепость. Но она даже сейчас чувствовала его тёплые бережные руки... Как, успокаивая, обнимал её, кинувшуюся остановить Глеба, который решил совершить геройский поступок и найти в сгоревшей крепости магические артефакты. Как маг тащил её, не отпуская её руки, следом за школяром, хотя она могла бежать и сама... А ещё... Он так странно сказал, что они разговаривают, словно давно жившие в браке супруги. Это когда она спросила, ел ли он... И не злился при этом... Да много чего...
   В странных думах о Мстиславе она добежала до административного корпуса академии и, кивнув сторожу при входе, понеслась по длинному коридору к знакомому ей кабинету. Здесь не успела войти и поздороваться, как её огорошили:
   - Мирна Тимофеевна, на тебя докладная появилась.
   - Да? - удивилась ведьма. - От кого? И... по какой причине?
   - Тебя обвиняют в гибели трёх студентов академии, - сказала старшая дама-администратор. - И в том, что ты из рук плохо выполняла свои обязанности при школярах. Это студентка - Дара Григорьевна Арзамасцева.
   - Да? - уже растерянно переспросила Мирна. - А прочитать можно, что именно она пишет обо мне?
   - Докладная и намечающееся дело пока переданы директору академии, - строго сказала старшая дама. - Так что будь готова в любой момент ответить на некоторые вопросы по тому, что там сказано. По докладной дело будут пока вести внутри учебного заведения. А пока по нему идёт следствие, Мирна Тимофеевна, пожалуйста, надо бы успеть закрыть дело по казённому имуществу, которое, как ты уверяешь, было потеряно в результате военных действий на границе.
   Так и не увидев самой докладной, растерянная Мирна снова, как вчера, уселась за один из столов в кабинете и принялась за повторное заполнение нескольких квитанций и объяснительной. Хотела спросить, не принесли ли официальное подтверждение, что военные действия на границе были. Но решила, что не стоит спрашивать: если бы оно было, вряд ли бы снова её заставили писать ту же объяснительную, что вчера, только более подробно и пространно.
  
   Жалея нового жильца, поневоле закрытого в квартирке Мирны, фамильяры ведьмы на этот раз долго не гуляли. И ястреб, и кошак наловили побольше мышей, решив накормить Макса несколько иной пищей. Злюка сначала сторожил всю кучу добычи, а Янис сделал несколько лёток в квартиру и обратно, перенося мышей для пса. Когда ястреб прихватил последнюю мышь, кошак побежал домой налегке. Правда, ястребу пришлось вернуться, чтобы снова помочь Злюке перейти дорогу, хоть тот уже и сам сообразил, что надо искать подмогу в виде человека, который тоже хочет её перейти.
   А пока он сидел у бордюра, терпеливо дожидаясь такого пешехода, углядел кое-кого на крыльце дома Мирны.
   "Янис, на крыльце опять кто-то есть. На этот раз в тень не прячется".
   "Видел. Это твой Глеб".
   Кошак от неожиданности быстро пригнулся, словно бывший хозяин мог его разглядеть там, где не ожидал бы увидеть.
   "Что делаем? - деловито спросил ястреб. - Я, конечно, могу тебя перетащить через дорогу, чтобы потом сразу сунуть на форточку. Но ведь эта переноска будет стоить тебе твоей красивой шкуры!"
   "Помню, - буркнул кошак. - Может, я пока останусь здесь? Посижу в кустах, а он тем временем уйдёт?"
   "А если он пришёл к Мирне? - резонно заметил Янис. - Если он дожидается именно её?"
   "Ничего, - воспрял духом Злюка. - Ты говорил - чуть дальше тоже есть переход? Я пойду туда и там пересеку дорогу. Кустов возле дома много. Доберусь до форточки и влезу. Заодно Макса предупредим, что ему бы спрятаться от Глеба надо".
   "Это я и сам сделаю, - проворчал ястреб. - Иди к следующему переходу. Я тебя там подожду".
   Зря старались таиться от Глеба. Он и в самом деле дождался Мирны, но не стал заходить с ней в дом. А когда ведьма зашла в квартирку, первым делом она накормила фамильяров и лишь затем рассказала, с какой целью приходил школяр. Как ни странно - тоже предупредить: Дара мало того что написала на неё жалобу, обвиняя, так ещё и обошла всех школяров, кто выжил, и потребовала от них свидетельских подтверждений изложенных в её докладной жалоб.
   Мирна села на постель, уткнув локти в стол, поставленный близко к кровати.
   - Честно говоря, я как-то не представляю, что делать в такой ситуации, - прошептала она и в испуге взглянула на Макса.
   Тот поёжился, понимая, что имела ведьма в виду, глядя на него чуть ли не со страхом. Если Дара узнает, что пёс, которого она предполагала себе в фамильяры, тоже живёт у Мирны, ведьме опять-таки не поздоровится.
   "Из-за жалобы Дары к тебе придут?" - спросил кошак.
   - Не знаю.
   "Может, Макса спрятать где-нибудь во дворе? - предложил Янис. - Пока дело рассматривают. А потом..."
   - Перед Ингваром было бы стыдно, - проговорила Мирна и чуть не заплакала, когда Макс подошёл к ней и свалился у её ноги. - Жаль, я не знаю, можно ли отправить тебя, Макс, на границу, заплатив за твоё прибытие туда.
   "Как будто у тебя денег полно, - недовольно напомнил ястреб. - Давайте придумаем что-то другое".
   - Я даже не могу вообразить себе, что можно придумать в такой ситуации, - призналась ведьма.
   "Мирна, а что сказал Глеб? Он подтвердит измышления Дары?"
   - Он сказал, что будет говорить точно по фактам - и не более.
   "А что будет, если обвинения примут?"
   - Меня попросят с этой работы, - грустно сказала Мирна. - И, пока буду искать другую работу...
   "Насчёт еды для нас не беспокойся, - деловито сказал Злюка. - Мы себя накормим и Максу сгинуть от голода не дадим! Жаль - ты мышей не ешь!"
   Она даже улыбнулась и вслух решила:
   - Поплыву по течению. Посмотрим, как всё решат, а потом уже буду думать о новой работе. Ну что? Спать? Спать.
   Макс поплёлся к своей подстилке. Фамильяры посмотрели ему вслед и рассредоточились по своим спальным местам. Настроение у всех было... не то. Завтрашний день не обещал чего-то хорошего. И неизвестно, как остальные, но Янис твёрдо решил, что свою ведьму он не бросит, а если что - уговорит вернуться в избушку лесничего. Только соли пусть накупит побольше. А выжить там можно.
  
   Глава девятнадцатая
  
   Поскольку встала рано, сбегала с Максом на улицу, погуляла с ним и подольше, и подальше, чтобы пёс потом ждал её до вечера спокойно, перебирая впечатления от новых мест и самой прогулки. Оба фамильяра сопровождали их, а заодно налетались и сами. Макс надолго теперь в одиночестве не будет, если даже эти двое снова удерут в лесопарк на охоту.
   К сегодняшнему появлению в административном корпусе академии Мирна готовилась тщательно. Хотя бы затем, чтобы с самого начала разбирательства по жалобе Дары (Мирна до сих пор думала: "Странно всё это...") не смотрели пренебрежительно и с заранее... необоснованной уверенностью: да, эта ведьма могла такое сотворить.
   Одежда на выход, и так чистая, разве что слегка со складками, а потому вчера слегка побрызганная водой и к утру отвисевшаяся, чтобы не выглядеть мятой, заставила грустно улыбнуться при взгляде в зеркало.
   Чутьём чуяла: надо выглядеть скромно. Не вызывая раздражения. Но ведь... одежда старенькая. Да, она на выход. Но для Мирны на выход - это в библиотеку или на отчёты в администрацию академии, например. А ведь там, в библиотеке, например, - пустят в читалку и не смотрят, кто сидит за столом.
   И замерла, стоя перед зеркалом и критически рассматривая себя - молодую женщину в тёмном: платье длинное, почти до пят, так что не видны старенькие ботики; поверх только приталенная стёганая курточка, в которой в городе пока нехолодно, и на голове с прибранными сзади волосами в пучок маленькая шапочка-таблетка. Долго сомневалась, стоит ли накидывать на шею платок-шальку - утром-то оказалось прохладно. Но в сумку его положила, надеясь, что он не понадобится: идти-то недалеко.
   Итак, теперь Мирна - на первый взгляд, обычная горожанка из тех, кого часто можно встретить в любых районах города.
   Пока одевалась, промелькнула мысль: "А может, наговор-нашёпт на себя устроить? Чтобы относились ко мне благожелательно не только из-за внешнего вида, но и так - как только вошла?" И грустно улыбнулась. При всех своих оберегах ей не суметь переломить любое отношение тех, кто её будет слушать. Ведь среди собиравшихся на слушание наверняка будут и маги.
   И звенящим в ушах вороньим карканьем переливалось всё то же недоумение: что она такого могла сделать, чтобы Дара её обвинила в смерти студентов-школяров?
   Наконец распрощалась со всеми своими жильцами и, прихватив перчатки, вышла.
   Ястреб, вылетев из форточки, догнал хозяйку уже на улице.
   "Может, посидеть с тобой там?"
   - Не надо, Янис. Дара сейчас наверняка переживает из-за исчезновения Макса. А ты ей напомнишь о нём. Она будет плакать. Лети назад. Замёрзнешь.
   "Ты слишком жалеешь её", - назидательно сказал Янис.
   - Я взрослее, - заметила Мирна. - И лучше понимаю, что и как. Лети.
   Некоторое время она смотрела ястребу вслед, а потом повернулась и заторопилась в академию...
   Октябрьские улицы казались слишком просторными. Мирна даже улыбнулась: привыкла к густому даже по осени лесу, который и без листьев всегда бесконечно дремуч. А здесь - листья облетели, и сразу город будто раздался в стороны...
   У входа в учебное заведение её остановили и объяснили, что предварительное разбирательство по заявлению студентки будет проходить не в административном корпусе, а в кабинете директора - в главном здании. Одновременно предупредили, что в кабинете уже сейчас будут присутствовать родители Дары и двое из троих школяров.
   - А четвёртый где?
   - По прибытии его отправили в больницу. Простыл... на вашей практике.
   Она только вздохнула и заторопилась в нужное здание.
   В громадном, обставленном скудной светлой мебелью кабинете и в самом деле сидели все те, кого Мирна примерно ожидала видеть. Войдя, она негромко поздоровалась и, закрыв за собой дверь, замерла в ожидании, куда ей предложат пройти и сесть... Уловила взгляд Глеба, больше похожий на удивлённое хмыканье, чем простое узнавание. И сама чуть не улыбнулась: шляпки не ожидал?
   Первые же слова директора академии объяснили ей, что ожидать приглашения сесть не стоит: начал сразу с дела. Потупилась, выжидая уже грома и молнии над головой.
   - Это вы - Мирна Тимофеевна? Сопровождавшая наших студентов в приграничную крепость на практику? - сухо спросил директор, такой же суховатый и подтянутый мужчина лет за шестьдесят, сидевший за огромным письменным столом. Худощавый и остроносый, он говорил размеренно и строго, будто заранее показывая ведьме её место.
   - Да, это я, - тихо ответила Мирна, смиряясь с необходимостью стоять у двери и лишь надеясь, что первоначальное разбирательство не будет слишком долгим.
   Слева от стола директора, на стульях сидели Дара и её родители. Справа - тоже на стульях, Глеб и Андрей - широкоплечий и коренастый юноша, второй из школяров, вырученных из плена у нелюдей. В поезде "туда" Андрей тоже любил третировать и дёргать ведьму. Но сейчас сидел какой-то... пришибленный и хмурый. И Мирна зябко поёжилась: утопят. В придачу к заявлению Дары.
   - Студентка Дара Григорьевна Арзамасцева написала на вас докладную, в которой обвиняет вас в следующем.
   И директор начал зачитывать многословную и эмоциональную докладную от Дары. Та слушала директора истово, словно слышала читаемое им впервые. И сидела, жёстко выпрямив спину, словно готовая вот-вот добавить что-то к услышанному, хотя порой слушала собственную докладную с тревогой, будто не веря, что именно она её написала. На Мирну не смотрела, только и глазела на директора, иногда вскидывая руки к груди, складывая пальцы в замочек и горестно поднося этот замочек к подбородку. Её родители качали головами, возмущённо глядя на ведьму, и Мирна, в очередной раз наткнувшись на их негодующие взгляды, поспешно опускала глаза, чувствуя себя уже по-настоящему провинившейся, хотя не вполне понимала, в чём же её вина. Но на мать Дары смотреть не могла: женщина то и дело всхлипывала, прижимая кружевной платочек к глазам. Из-за чего и ведьма ощущала, как теплеют её глаза от собственных подступающих слёз.
   Мирна неловко переступила у двери, поглядывая на девушку и попыталась вслушаться в докладную. Почему-то её содержание она не могла воспринимать, хотя разок её слух резанула фраза: "Из-за её легкомыслия погибли двое юношей и одна девушка". А потом Мирна услышала совершенно невероятное: её легкомыслие выразилось в том, что в крепости, ещё до нападения на неё нелюдей, она, забыв о подопечных, флиртовала со всеми мужчинами: и с дозорными, и со старшими магами!
   Уже ошеломлённая, Мирна пыталась всё же вслушиваться в следующие обвинения, как вдруг в кабинете директора произошло нечто странное, чего она точно не ожидала: Глеб, который во время зачитывания директором докладной шептался о чём-то с Андреем, замолчал и встал. Странно беспощадный взгляд на Дару. Затем, ни слова не говоря, школяр тихо - внешне стараясь не мешать чтению вслух, подошёл к Мирне. Оглянувшись на директора - вроде как: "Простите, если помешал", он жёстко взялся за локоть ведьмы и повёл её к стульям, где Андрей как раз отсел так, чтобы Мирна, сев, оказалась между ними.
   Вконец растерявшись, ведьма послушно села и тут же отвела взгляд от родителей Дары, которые ошарашенно уставились на неё. Машинально, опомнившись, ведьма ещё попыталась вскочить, чтобы вернуться к двери. Но рука Глеба твёрдо удержала её на месте... Глаза Дары расширились от негодования. Сама же она буквально окаменела, вперив осуждающий взор в Глеба.
   Директор прервал чтение, кажется всё-таки заметив, что в кабинете случилось нечто непредусмотренное. Что и выразил в ровном по интонации вопросе:
   - Что происходит, Глеб Савельевич?
   И тут Мирна почему-то отчётливо вспомнила, как Глеб ударил её ногой в грудь, как потом получил за свой проступок оплеуху от Мстислава и только позже, узнав, что старшие маги - люди тоже отнюдь не простые, притих...
   Ибо сейчас он нагло отозвался:
   - Простите, Кронид Эдуардович. Мои правила воспитания не позволяют мне сидеть в присутствии стоящей дамы. Поэтому я и препроводил Мирну Тимофеевну к свободному месту в вашем кабинете. Надеюсь, я не слишком отвлёк вас от чтения данного документа? Нет? Прошу прощения за паузу.
   - Не хотите ли вы, Глеб Савельевич, сказать, что у вас есть аргументы в пользу Мирны Тимофеевны?
   То ли примериваясь к его тону, то ли обозлённый чем-то, школяр сухо ответил:
   - У меня не аргументы. Только факты. Я очень виноват перед Мирной Тимофеевной, потому как однажды повёл себя с нею не так, как должен бы вести себя благородный человек. А с фактами вот в чём дело. Последнее, что я помню в крепости после нападения на неё нелюдей: на меня упали горящие доски. На голову. Потом я смутно помню, что бежал куда-то. А очнулся в старом деревянном доме среди леса. Оказалось, ещё чуть раньше этот дом нашла Мирна... Тимофеевна. И она же бросилась искать всех выживших, чтобы привести их сюда, в безопасное место. И привела она туда многих. В том числе и Дару.
   - Она бросила меня в кустах! - завизжала девушка. - Раненую, обессиленную!
   - А перед тем как уйти от тебя искать остальных выживших, она окружила тебя сильнейшей защитой! - рявкнул Глеб. - Любой опытный маг подтвердит мои слова! Даже сейчас я вижу на тебе её остаточную защиту!
   - Она не имела права бросать меня!
   - А кто тебя бросил?! - вскочил уже обозлённый школяр. - Или ты хотела, чтобы спасали только тебя одну?! Дозорный и ведьма вели тебя от самой опушки - так рассказал Мстислав Никитич! Одна бы Мирна тебя, в таком состоянии, не дотащила! Тебе этого мало в том положении, в котором мы все тогда оказались?!
   - Она присвоила себе твоего фамильяра, а ты её защищаешь!
   - Если б она этого не сделала, кошак сдох бы!
   - Почему ты её защищаешь?!
   - Потому что она спасала всех, кого могла!
   - И даже того убийцу! Нелюдя! Я же помню, как она его обихаживала! Его! А не нас! Помню!
   - Дура, - внезапно равнодушно сказал Глеб, и все в кабинете ахнули.
   - Глеб Саве... - возмущённо вскочил из-за своего стола директор.
   А родители Дары разгневанно загомонили.
   Мирна сидела, съёжившись посреди этого крика, испуганная донельзя. Она не ожидала от Глеба защиты, а тем более - перепалки его с Дарой. И теперь чувствовала себя виноватой уже в том, что стала причиной вражды между школярами.
   Но Глеб поднял руку, спокойно глядя на директора: "Я договорю!", и тот неохотно сел. Впрочем, испуганно следившая за ним Мирна внезапно уловила ещё одну странность: директор и не собирался прикрикнуть на зарвавшегося школяра. Он будто даже с трудом прятал радость, что может именно сейчас выслушать любые откровения.
   - Как объяснил старший маг крепости, Олег Палыч, забота о шамане нелюдей - это дело внутренней политики нашего государства. А вот то, что Дара взяла в руки нож... то, что наша нежная и трепетная Дара пыталась убить связанного и абсолютно беспомощного нелюдя ножом, будто заправский мясник, - вот это меня до сих пор поражает.
   - Не было этого! Ты всё придумал! - завизжала плачущая Дара - и со своего места, рыча, кинулась на Глеба с кулаками.
   Или - на Мирну. Кто был её целью - непонятно, потому что девушка мчалась к ним так шустро, что ведьма от неожиданности отшатнулась к стене.
   Расстояние от одной стены директорского кабинета до другой было достаточно внушительным, чтобы отец девушки, бросившись за ней, успел поймать её и силой вернуть на место. Сел сам, но продолжал с трудом держать за руку дочь, рвущуюся бежать, в то время как мать - с другой стороны от Дары, обнимала её и вполголоса утешала.
   Неизвестно, что бы было. Может, Дара так и продолжала рваться к Глебу.
   Неожиданно для всех встал Андрей.
   Удивлённый Глеб взглянул на него и, помешкав, тоже сел на своё место.
   - Меня Мирна не спасала, - безучастно сказал школяр. - Но я видел, как она старалась спасти Элеонору - это вторая девушка в нашей группе. Наш этаж горел, и мы не знали, что делать. Метались между комнатами и искали выход. Без толку бегали в огне и в дыму. Мирна выскочила неизвестно откуда, схватила Элеонору за руку и потащила за собой, крича: "Беги вниз и в лес!" Она повторяла эти слова и тащила только Элеонору. Я понял, что Мирна разглядела в дыму только её, и побежал следом. Я кричал остальным бежать за ними, но в треске огня меня не слышали - или рядом уже никого не было. Мирна тащила Элеонору к глухой стене крепостного двора - туда, где был ручей, ведущий к лесу. Но Элеонора была так испугана, что вырвала руку и побежала наоборот - к воротам. Потом-то я понял, что стены вокруг крепостного двора загорелись первыми и быстро сгорели. Мирна вела нас к бреши, которую легко можно было проскочить. Да и нелюдей там не было - они боялись лесной стороны. Но я был устрашён... огнём и тоже побежал к воротам. А там нас и схватили. Элеонору в дыму, насколько я понял, нелюди перепутали с дозорным и выстрелили в неё... А если бы мы оба побежали за Мирной... - Его передёрнуло от воспоминаний. - Хотя бы не пришлось испытать ужасов плена. Пусть с нами там ничего не происходило (нас собирались использовать, раздав по семьям, уже в их поселении), но достаточно и того страха, что мы сами ждали в этом плену и там себе напридумывали. Да и обращались там с нами так, как мы не привыкли...
   Наступила неполная тишина, в которой Глеб всё ещё, несмотря на видимое бесстрастие, не мог успокоить частящего дыхания. И плакала Дара. Некрасиво заикаясь и долго шмыгая носом, зло глядела на Мирну.
   Когда всё успокоилось, и Дара только шмыгала в новый платочек, данный ей матерью, директор спокойно спросил:
   - Итак. Согласны ли вы, Дара Григорьевна, вынести дело по вашей докладной на всеобщее обсуждение?
   Она подняла на него припухшие мокрые глаза, потом стрельнула ненавидящим взглядом в сторону школяров и поникшей Мирны. Растягивая слова, девушка, презрительно глядя на ведьму, выговорила:
   - Нет. Мне хватило того, что обсудили здесь.
   - Но вы настаиваете на своём мнении, что Мирна Тимофеевна должна была спасать всех студентов, которых привезла в крепость?
   - Да, настаиваю! - уже сквозь зубы ответила Дара.
   Директор помолчал немного, изучающе глядя на неё, а затем сказал:
   - Мирна Тимофеевна, вообще-то, могла бы стоять сложа руки и только наблюдать за тем, как горит крепость. То, что она пыталась спасти всех, кого могла, называется - помогать людям по доброте душевной.
   И снова пауза. В ней Мирна, ошеломлённая, заметила в зеркальной стенной панели напротив, как за её спиной удивлённо переглянулись два школяра, сидевших по бокам от неё. А Дара и вовсе захлопала глазами, забормотав:
   - Как... как это? Почему?! Так не должно быть!
   - Почему не должно? - как ни в чём не бывало откликнулся Кронид Эдуардович. - Есть чётко определённые обязанности сопровождающей. Есть давно откорректированный и уточнённый документ, в котором все эти обязанности расписаны по пунктам. Защита и охрана студентов в эти обязанности сопровождающей не входят. И, честно говоря, я не представляю, как такая хрупкая женщина, как ваша сопровождающая, могла бы бегать по горящей крепости и защищать взрослых магов-практикантов. Поэтому я восхищён мужеством Мирны Тимофеевны, которая в трудный час для многих и не подумала оставаться в стороне и помогала, судя по словам Глеба Савельевича и Андрея Егоровича, спасать людей. Не знаю, из-за чего вы, Дара Григорьевна, решились написать на Мирну Тимофеевну докладную, но, кажется, неплохо бы поговорить с вами и вашими родителями наедине о вашем дальнейшем пребывании в стенах вверенной мне академии. Итак, господа Арзамасцевы остаются в моём кабинете. Остальные могут быть свободны.
   Не вставая, директор академии простёр руку к двери, глядя на школяров и на ведьму. Глеб быстро встал и подал руку Мирне. Та, стараясь не смотреть в сторону изумлённых Арзамасцевых, приняла его руку, поднялась с места, но из кабинета разве что не выбежала. Лишь бы не чувствовать давление гнева и раздражения со стороны родителей Дары.
   - Мирна, подожди! - закричал ей вслед Глеб, едва дверь в кабинет плотно закрылась.
   Она опомнилась лишь на крыльце главного здания академии - и то, лишь благодаря школярам, вылетевшим почти одновременно с нею на улицу. Стояла, опустив руки, и понимала, что ничего не понимает. Юноши и схватили её за руки, под локоть.
   - Что с тобой? - изумился Глеб. - Всё же разрешилось просто отлично!
   Она помолчала немного, а потом призналась:
   - Мне... тяжело такое испытывать. В лесу легче, чем здесь. Там всё понятно и просто. А здесь... Я не понимаю Дары...
   - А что её понимать... - угрюмо сказал Андрей. - Ей надо к целителю, и, кажется, директор это понимает. Могу поспорить, что через неделю Дары на занятиях не будет.
   - С чего ты взял? - удивился Глеб.
   - Я лучший на курсе видящий, - напомнил Андрей. - Линии Дары очень хаотичны и нестабильны. А это явный признак, что её... грубо говоря, голова не в порядке. Наверное, та неделя после пожара в крепости повлияла. Мирна, не сердись на нас за прошлое. Поездка в крепость всё расставила по своим местам. Глеб рассказал нам, что с вами было в той избушке. Тебе и там пришлось немало поработать.
   - Я не сержусь, - вздохнула ведьма. - Но... очень уж много всего за раз произошло. - И слабо улыбнулась, глядя на Глеба. - Никак не ждала, что вы вступитесь за меня.
   - Ну, я порой тоже веду себя как последний дурак, - усмехнулся школяр. - Но врать не буду. Что вижу - то и сказал.
   - Спасибо.
   Школяры попрощались и ушли.
   Она всё ещё стояла на величественном крыльце главного здания академии и смотрела им вслед: шли они, чуть склонив головы друг к другу - вероятно обсуждая случившееся...
   Мирна взглянула на пасмурное небо и тоже потихоньку сошла со ступеней парадной лестницы. Снова постояла немного, уже продумывая дальнейшие свои действия. Надо бы заглянуть в мясную лавку и поторговаться с хозяином, чтобы сбавил цену на мясные обрезки для Макса. Получится? Нет? В конце недели обещали выдать отпускные, и тогда она сумеет прокормить то ли нового фамильяра, то ли просто прибившегося к ней пса...
   Невольно улыбнулась, вспомнив слова Яниса о том, что лучше бы вернуться в избушку. Да, и она бы была согласна с возвращением. Ведь там не придётся думать о пропитании. Лес - прокормит. А ещё там близко крепость, которую обещали отстроить - пусть и не заново, но дозорные там останутся. Как останутся и старшие маги. Мстислав, например, увлечённый изучением нелюдей...
   ...Странное впечатление, что кто-то думает о ней. Прислушавшись к себе и перебирая всех, кто бы вспомнил про неё, Мирна улыбнулась: наверное, Макс оголодал.
   А потом вспомнила иное и испугалась: а если вот-вот из здания выйдет семья Дары? А вдруг её родители начнут скандалить? Если это они думают о том? И ведьма заторопилась уйти с внутреннего двора академии...
   В мясной лавке хозяин, узнав о псе и заботах, связанных с его прокормом, неожиданно обрадовался:
   - Мирна Тимофеевна! Да я вам за копейки мясо для него отдам! Только мне вы тоже помогите!
   - В чём? - озадачилась она, искренне удивлённая: купец этот был из весьма богатых, хотя частенько и стоял у прилавка. И уж кто - кто, а ведьма на жалованье у академии вряд ли чем могла помочь такому.
   - Во дворе моего дома яблонька захирела. А её мой прадед сажал. Чем только её ни пользовали, а второй уже осенью столько чёрных сучьев, что не приведи господь! А в этом году и яблок не стало, а ведь уход такой, что не за каждым редким деревом бывает.
   - Пока у меня выходные, можно и посмотреть, - согласилась ведьма.
   - А сейчас вы как? - жадно спросил хозяин. - Мож, и сейчас свободная?
   Мирна кивнула.
   - Если что - сегодня вечером до вас дойду. Только адрес скажите.
   - Голубушка! - снова обрадовался тот. - Мирна Тимофеевна, да я сейчас старшего сына за себя оставлю, а вас на пролётке домой к себе повезу. Тут он - дом-то мой. За две улицы отсюда! А уж как вернёмся, в той же пролётке, но уже с мясом отправлю вас в дом! В квартирку вашу! Как вам?
   Стараясь не показать собственной радости, Мирна кивнула.
   С яблонькой разобралась быстро.
   - Кто-то года два назад плеснул под неё ведро кипятка со злом, - присмотревшись, сказала Мирна, а потом добавила: - Со злом - значит, этот кто-то злился на вашу семью. Молодая женщина. Сейчас её в вашем доме нет.
   Хозяин нахмурился, а потом покачал головой.
   - Вона как... Прислуга у нас была в то время. Из деревни приехала - родственница дальняя. Думала - её сразу в семью возьмут. А как её брать, если она ничего не умеет делать, а учиться не хочет? Послали пока что в прислуги, а она зло затаила. Ладно бы ещё аккуратная была, так нерадивая же! Пришлось рассчитать её, а она, значит, вон что...
   Купец внимательно выслушал ведьму, что именно нужно сделать, а потом, на радостях, что легко яблоньку к жизни можно возродить, быстро выполнил и свои обещания.
   Пока Мирна, чувствуя себя барыней и смеясь над этим ощущением, ехала домой, снова пару раз испытала то самое впечатление, что о ней кто-то напряжённо думает. Попыталась выяснить, как думают: с плохим ли, с хорошим? Но ничего уловить не сумела. Когда ей сгрузили пару мешочков с мясом для пса, она оттащила их в общую кладовую на своём этаже и, прибрав несколько кусков, чтобы сразу дать Максу, побежала к себе в квартирку.
   Мясу обрадовались все. Несмотря на удачную охоту: кошак объелся, наелся мышей Макс, - ели принесённое все. Даже Янис, который вымотался, пока летал с мышами из лесопарка в форточку. "Хотя уже не "даже", - улыбнулась Мирна. - А тем более!"
   Пока все наслаждались едой, она и себе успела приготовить обед, во время которого рассказала обо всём, что случилось в кабинете директора. На рассказ последовало две реакции. Первая была от Злюки:
   "Надеюсь, мой бывший хозяин пришёл без своей крысы!"
   Вторая от Яниса:
   "И как теперь нам Макса гулять водить? Пока что на улице светло, Дара его увидит и новую кляузу напишет!"
   Думали долго, пока Мирна же и не предложила:
   - Сначала выпустим Макса - он доберётся до соседнего перехода и будет ждать нас там. В ту сторону Дара вряд ли пойдёт. Так что гуляем спокойно. И назад - Янис сначала разведает, свободна ли дорога к дому, к крыльцу, а уж потом пойдёт Макс без нас. И последними придём мы со Злюкой и откроем дверь в дом.
   Фамильяры с жаром согласились, что этот план против скандалистки Дары хорош.
   И отправились гулять. В лесопарке повстречали ещё несколько человек с собаками. Но последние, хоть и были среди них довольно крупные, на Макса только рыкнули, но не рычали и не пытались вступить с ним в драку. Всё-таки выглядел не только довольно рослым, но и опытным бойцом, несмотря на своё внешнее добродушие... Пока фамильяры показывали Максу любопытные местечки в лесопарке, Мирна присела на дальнюю скамью, где её никто не потревожил бы, и закрыла глаза, настроившись на вновь появившееся впечатление, что кто-то думает о ней. На этот раз впечатление оказалось гораздо ярче прежних, но кто это был - разгадать было сложно. Будто человек был укрыт сильной защитой. Так что ведьма только рукой махнула: может, и впрямь Дара новую каверзу придумала?
   После прогулки воплощали в жизнь план возвращения домой.
   Янис рванул лететь к крыльцу, пообещав покружить над домом, проверяя окрестности. Но вернулся почему-то очень скоро. Причём спешил настолько, что с силой врезался в наплечник ведьмы, отчего она пошатнулась.
   "Мирна-Мирна-Мирна! Бежим! Ничего не бойся!"
   Но только напугал свою хозяйку. Поэтому, встревоженная, она побежала к дому изо всех сил, держа в руках кошака, так что пёс еле успевал за ними.
   Фонарь светил напротив крыльца дома, поэтому она не сразу узнала высокого мужчину, стоявшего в темноте под навесом, ближе к входной двери. Но, приутишив шаг, уже просто спеша, Мирна ощутила, как забилось сердце. Мужчина, смотревший в другую сторону, повернулся, и она узнала это уверенное движение сразу.
   А Мстислав сказал:
   - Добрый вечер, Мирна. И как я не догадался, что лесная ведьма может возвращаться с прогулки именно из лесопарка?
  
   Глава двадцатая
  
   Недоверчиво улыбаясь: "Мстислав? Здесь? Но к кому он пришёл и зачем? Ко мне?!", Мирна снова шагнула к крыльцу и замерла на месте, чувствуя себя растрёпанной и неприлично сопящей после суматошного бега. Она только и сумела пробормотать:
   - Здравствуйте, Мстислав Никитич! - и снова застыла, не зная, как вести себя со старшим магом, и оттого чувствуя себя суетливой курицей.
   Но, пока она договаривала про себя слово "курица", маг быстро сбежал со ступеней крыльца и подошёл к ней, непривычно радостный и непривычно элегантный (или аристократичный?) в длинном пальто и в шляпе с короткими полями... И тут Мирне почудилось (сдуру - как она решила, испуганная непонятными происшествиями): если бы не кошак на её руках, Мстислав собирался поцеловать ей руку! Как при встрече поцеловал бы пальцы даме своего круга. Но сейчас старший маг только дотронулся до её локтя и тут же крепко взялся за него, будто ведьма могла бы вздумать убежать от него.
   - Добрый вечер, Мирна! Добрый вечер! - повторил Мстислав, отступив на шаг и осматривая её с ног до головы, кивая Янису на её плече и Злюке на её руках, а затем в изумлении поднял брови при виде пса, который тоже уставился на него: - Мирна, ты взяла и Макса к себе?
   Счастливая, что старший маг сумел задать вопрос, на который можно ответить легко и просто, без смущения, она только было открыла рот заговорить, как Мстислав с досадой на себя сказал:
   - Да что ж это я... Вы же с прогулки! Ещё не ужинали, конечно же! Знаю тут, неподалёку, небольшую, но отличную ресторацию, где неплохо готовят, куда ходят маги-студенты и где разрешают заходить с фамильярами. Мирна, у меня несколько новостей, так что я закажу нам столик и ужин для фамильяров. А поскольку тебе неудобно идти со Злюкой на руках, то я...
   И он (Мирна и в самом деле не могла взять его под руку) ловко сам просунул ладонь под сгиб её локтя и твёрдо повёл растерянную ведьму за собой по улицам, блистающим огнём из витрин и с дороги. Оглянулась Мирна лишь раз и успокоилась, что Макс не отстаёт от них, бодрой рысцой следуя по пятам. Кажется, пёс обрадовался появлению старшего мага по своей личной причине: ведь Макс мечтал уехать в крепость. А вдруг получится уговорить Мстислава взять его с собой, когда тот снова соберётся в крепость?
   Едва дошли до ресторации, как Мирна почувствовала себя самозванкой: старший маг ухаживал за ней, будто они оба принадлежали к одному слою общества. У входа он пропустил её чуть вперёд и учтиво распахнул перед нею дверь. Швейцара-то здесь не было - заведение-то впрямь небольшое и достаточно демократичное. Затем Мстислав бесцеремонно забрал у неё кошака и тут же усадил его на подоконник. Янис не стал дожидаться, пока его попросят с наплечника ведьмы, и сам присоединился к Злюке. Поэтому Мстислав тем временем спокойно снял с Мирны её плащ, который она надела именно в расчёте на прогулку в лесопарке.
   В ресторации их сразу усадили за тот самый столик у окна, и Мирна опасливо заподозрила, что Мстислав здесь уже побывал и заранее просил оставить для него столик в самом удобном месте. Подоконник был весьма широкий, так что счастливые Янис и Злюка с интересом распробовали принесённые им специализированные блюда, время от времени подбегая к краю подоконника, чтобы полюбоваться на Макса, уписывающего свой ужин из глубокой миски. Ну, и с задней мыслью: "А вдруг и нам понравится то, что ему дали?" В этом заведении фамильяров воспринимали как гармоничное продолжение их хозяев и прекрасно знали, какие блюда готовить для них.
   Только ведьма никак не могла расслабиться.
   Радость от встречи с Мстиславом пока что превратилась в робкую радость, что ресторация всё-таки студенческая и здесь необязательно выглядеть дамой из общества. А ещё успокаивало - что столик у окна парой кадок с густыми кустами цветущего гибискуса слегка закрыт от общего зала, сегодняшним вечером негромко гудящего, потому как посетителей маловато по позднему вечеру.
   Пока Мстислав, усадив её за стол, вешал на трёхрогую вешалку её плащ и снимал верхнюю одежду с себя, Мирна получила подтверждение своей догадки: до того, как пойти к ней (откуда, кстати, он узнал, где она живёт?), маг уже не только побывал в этой ресторации, но и успел заказать всё, что нужно для ужина на двоих. Она ещё только садилась на вежливо отодвинутый им стул, смущённо чувствуя его горячие пальцы, когда он поддерживал её, а двое половых уже быстро его сервировали, пока фамильяры и Макс наслаждались собственными блюдами: им подали в первую очередь, разве что Максу, о котором не знал Мстислав, еды принесли, немного припозднившись.
   Наконец и маг сел за стол, с удовольствием осмотрел пышущее паром мясо, солёные грибы и сытные салаты (выбирал явно из-за прохладной погоды), а также с наслаждением повёл носом, глядя на хлебную корзинку. Подскочивший вроде как из ниоткуда половой поставил на стол мелкий, узорно резной по стеклу графинчик и быстро разлил по бокалам вино тёмно-красного цвета.
   Мстислав первым поднял бокал и кивнул Мирне.
   - Да, я уже побывал здесь и сделал заказ. Вино неплохое. Мы люди взрослые, но я не знаю, как ты относишься к вину. Поэтому решил взять "дамское" и только для того, чтобы отметить встречу. - И приподнял свой бокал. - За встречу, Мирна! И за то, чтобы ты помнила: мы - на "ты"!
   При появлении на столе вина Мирна поначалу испугалась. Нет, в деревне бывало - выпивала в праздники. Но сейчас... Но от Мстислава... Она вдруг резко вспомнила свои раздумья в лесной избе, что служивых ведьм начальство могло принудить к сожительству. И Мстислав, предложивший выпить, мог поступить таким же образом - напоив её. Но... Напомнила себе: он ей не начальство. Разве что косвенно - и то... С другой стороны, графинчик был не только изящным, но и миниатюрным. Значит, Мстислав не притворяется, что вином он всего лишь собирается отметить встречу...
   Простецки чокаться не предложил, а выпив, сразу принялся за горячее мясо. Ел он с таким удовольствием, что Мирна тоже осторожно выпила из своего бокала. "Вкусно!" - удивилась она, ловя на языке мягкие ароматы винограда. И тоже взялась за сам ужин.
   За время их постепенного продвижения к ужину: одежда, оглядка вокруг, сервировка стола здешней прислугой и первые мгновения с вином - фамильяры успели насытиться: им-то подали раньше. Теперь они сидели на подоконнике, возле своих тарелок, на которых - удивилась Мирна - всё ещё оставалась еда. И чистили пёрышки: кошак - задрав заднюю лапу, а ястреб - вытянув в сторону крыло. Причём чистили, не пытаясь даже привычно подглядывать, что там, на столе у людей, вкусненького. А Макс просто приткнулся к стене, съёжившись, и дремал.
   По тому, как Мстислав ел - жадно, но аккуратно, Мирна сообразила:
   - Вы только что с поезда?
   - "Ты", - напомнил он. - "Ты только что с поезда". И - да, ты угадала. Там... - он кивнул, напоминая, что она должна знать, где это - там, - ...сейчас делать нечего, пока не достроят жильё для нас, а тем более - лаборатории, а также казарменные помещения для дозорных. И от камня нелюдей нас с Олегом пока отогнали - приехали столичные шишки, учёные, которые специализируются на таких аномалиях. Ну и... Пока не отстроились, там и вправду делать нечего. Официально мы с Олегом отправлены в отпуск.
   Поймав вилкой скользкий от масла солёный рыжик, Мирна спросила о том, что её интересовало и ранее:
   - А почему эти учёные не приехали раньше? Ведь про обломки давно было известно.
   - Помнишь наш сон о камне? Мы до этого сна не знали о его месторасположении. Да и нелюди... Их старые шаманы постарались использовать разрушительную силу камня не только в воинственных целях, но и для того, чтобы спрятать его от чужих глаз. Теперь-то империи надоело наблюдать за своеволием тех, кто живёт на её территории, но сопротивляется её же законам. Когда стало известно, где находится камень и есть возможность изучать его без опасности со стороны, все, имеющие отношение к его изучению, немедленно поспешили туда. - Он доел мясное блюдо и слегка откинулся на спинку стула - довольный после короткого взгляда на кусты в кадках: кажется, ожидал следующего блюда. - Кстати, Айас нам во многом помог.
   - Айас? - удивилась ведьма, пробуя салат. - Вы нашли его?
   - А что его искать? - усмехнулся маг. - Когда мы уходили под тем дождём, ладно ещё недолгим в то утро, он с семьёй прятался на берегах ручья. Помнишь тот ручей, что протекал за избой? За то время, что ты целила его сыновей, мальчики успели прокопать там небольшую пещерку. Там они и прятались.
   - А зачем они её копали? - растерялась ведьма.
   - Играли так, - пожал он плечами. - Разве ты в детстве не пыталась построить свой дом или какое-нибудь другое укрытие? Шалаш в лесу, например? Я в родительском саду зимой строил снежные замки, а в доме - нечто под столом, из стульев и подушек или других тряпок. Мальчики же увидели возможность выкопать... норку.
   - И как вам помог Айас?
   - Мы не искали камень. Он сам нас довёл до него. Это оказалось удобнее, чем если бы мы искали сами и плутали по всей степи.
   - И что теперь с ним? С его семьёй?
   Мстислав, тихонько посмеиваясь, ответил:
   - Он занял тот дом лесничего и просит нас не сгонять его семью с выбранного им места. Причём леса он больше не боится. И вторая его просьба - разрешить людям его племени приходить в этот лес, чтобы он мог их целить. Кажется, он постепенно переходит в твою специализацию - в лесные ведьмаки. Но становится пока что бродячим целителем, потому что нелюди племени побаиваются леса. И Айас утром выходит из леса, добирается до последнего поселения, откуда он активно гонит сородичей подальше, просвещая их, что заветный идол их же и убивает. А вечером возвращается.
   И тут до Мирны дошла ещё одна нехитрая истина. Из-за неё она чуть не подавилась только что откушенным кусочком хлеба - и уставилась на Мстислава.
   - Вы... ты сказал - отпуск. Но ведь ваш... твой дом находится в другом городе!
   - Да, я приехал к тебе, - спокойно ответил он и кивнул: - Хочешь ещё вина?
   - Зачем? - не выдержала она и уточнила: - Зачем приехал ко мне?
   - Хочу забрать тебя в крепость.
   - А-а... в качестве кого?
   - Пока - в качестве помощника Айаса. Точнее - его учителя. А потом посмотрим. Итак, я отчитался с главными новостями. Теперь - ты. Почему Макс у тебя? Я же помню, что та девушка, Дара, вроде забрала его. Отказалась?
   - Он сбежал от неё, - нервно ответила Мирна. Чувствовала, что Мстислав о чём-то недоговаривает. Но о чём? Если с государственной точки зрения, это немного... странно, что он собирается забрать её в качестве учителя к шаману. Может, это только внешняя причина - Айас-то? Может, он...
   И Мирна снова напряглась. Мстислав ей очень симпатичен. Но быть при нём в качестве девушки лёгкого поведения, как предположила она... Это ужасно. Нет, она понимала, что границы между их положением в обществе высоки. И всё же...
   В таком напряжённом состоянии она и рассказала обо всех перипетиях сегодняшнего дня: о разбирательстве по обвинениям Дары, о том, что приходится прятать Макса, который сбежал от девушки из-за её неровного душевного состояния... И всё следила за тем, как реагирует Мстислав на её рассказ, особенно в тех его местах, где она мельком упоминала о том, что чувствовала, когда девушка из общественного слоя, близкого старшему магу, пыталась унизить её тем самым общественным слоем, к которому принадлежала Мирна. По сути - крестьянка, невесть каким образом ставшая частью городской академии для магов.
   Но до конца ужина Мстислав не откликался на намёки в различии между ними, а лишь рассказывал какие-то мелкие случаи из жизни временного палаточного лагеря, расположившегося рядом со сгоревшей крепостцой, и Мирна невольно поддакивала ему, вспоминая тех, кто был с ними в лесной избе, и расспрашивая, как живут Матвей и Юрий.
   Ужин закончился, но они всё сидели и, уставшие от долгого разговора, а Мирна ещё и от неясности, связанной с Мстиславом, беседовали всё ленивее. И ведьма порой слабо улыбалась, думая о том, что вино ей кажется лишь сладким напитком, а вот опьянения она так и не дождалась. Хотя была настороже, с заклинанием на губах, чтобы не забываться и не поддаваться вину.
   Наконец именно Мстислав встал первым и предложил:
   - Мирна, у тебя был весьма насыщенный день. Наверное, ты устала и хочешь спать.
   Он с улыбкой взглянул на окно, на подоконнике которого свернулся клубком Злюка, а Янис прислонился к нему боком - так, чтобы клювом уткнуться в его шерсть.
   - Да, неплохо бы, - поднялась следом и ведьма.
   Они быстро собрались, и Мирна снова испытала смущение, когда Мстислав заботливо помог ей надеть плащ и только затем оделся сам.
   И снова - Злюка на руках, нахохлившийся ястреб на наплечнике, сонный Макс следом - они медленно, прогулочным шагом шли к дому, где жила Мирна. Что старший маг снял номер в городской гостинице - ведьма уже знала.
   Впрочем, когда они дошли до угла её дома, с небес внезапно посыпался сначала мелкий, а затем перешедший в проливной дождь. И они побежали к её подъезду, чтобы спрятаться от воды под крышей крыльца. Стоя здесь, смеясь над самими собой, они некоторое время стряхивали друг с друга и с Макса воду - Злюка уже спрятался под плащ Мирны, а Янис успел первым - и потому почти сухим долететь до крыльца.
   А когда закончили обхлопывать шерсть промокшего Макса (эту проблему взял на себя Мстислав - у него были кожаные перчатки) и загляделись на холодный, ровно шумящий октябрьский дождь, Мирна насупилась, благо Мстислав не смотрел на неё, и принялась лихорадочно решать очень сложную задачу: приглашать ли старшего мага к себе, в казённую квартирку, - или не стоит? Задачка нарисовалась сложной, потому что она стеснялась своей квартирки, но условия требовали, чтобы Мстислав переждал дождь не на крыльце, на которое то и дело заскакивали другие жильцы дома. И ещё всё то же проклятое сомнение: а если он воспримет её приглашение на горячий чай, как приглашение на нечто иное? И хотелось глупо смеяться, потому что ведьма не знала, что хуже: неприятные мысли о том "ином" или такие же неприятные о том, что дома к чаю нечего подать? Ну... Разве только то, что им собрали в ресторации из остатков для дома? Была в той ресторации такая услуга...
   И всё же у неё почти вырвалось:
   - Мстислав, хотите чаю? - И торопливо добавила, чтобы он понял её правильно, безо всяких задних мыслей: - Дождь, наверное, будет идти ещё долго... А нам завернули те пирожки с зеленью и мясом.
   - Я бы хотел побыстрее добраться до гостиницы... - медленно, раздумывая (к огромной радости Мирны), отозвался Мстислав.
   К радости - это потому, что он и в самом деле не возражал именно против чая!
   И они зашли в дом, обрадовав фамильяров и Макса, которые уже продрогли, пока люди сомневались в своих намерениях и поступках.
   Даже в квартирке, не удивляясь ей и её размерам, Мстислав повёл себя весьма вежливо, когда помог Мирне освободиться от мокрого плаща. Ведьма сразу ринулась на махонькую кухоньку ставить чайничек на конфорку газовой плиты, а затем высыпать пирожки в свою хлебную корзинку. А когда вошла в комнатушку, Мстислав стоял с книгой в руках, явно взятой с навесной полки.
   Мирна быстро взяла его пальто, брошенное на стул, и пристроила не на вешалку, которая представляла собой сомнительно вбитые в доску крючки, а повесила на верёвке вокруг маленькой печи, которую управляющий домом время от времени уже протапливал ближе к осени. Здесь же, привалившись боком к тёплой печи, сопел пёс.
   - Когда я спрашивал тебя, хотела бы ты посещать какие-нибудь обучающие курсы, - не оглядываясь, сказал Мстислав, - я как-то не догадался спросить тебя о том, посещаешь ли ты библиотеки. Насколько понимаю, здесь все книги из библиотеки?
   - Не совсем все, - ответила Мирна, ставя корзинку с пирожками на стол и улыбаясь кошаку, который цепко наблюдал за необычным гостем с подоконника. Янис давно спал, забравшись в "гнездо" на самом верху платяного шкафа - там у него лежала старая кацавейка ведьмы со сцепленными в узел рукавами. - Иногда ("когда есть деньги" - эту фразу она проглотила, не желая жаловаться) я иду в книжные лавки и нахожу там интересные издания по тому, что меня интересует.
   - Любопытно... - пробормотал Мстислав. - А эти тетради... Они выглядят затрёпанными.
   - Кое-что из записей взяла от своих родных, кто занимался ведовством. Много выписывала из книг, если находила что-то интересное в библиотеках. Сидела в читальных залах или комнатах, - уточнила она, уходя в кухоньку и неся оттуда маленький поднос с чашками и заварником.
   Она расставила посуду для чаепития на столе и пригласила мага сесть.
   Он сел с толстой тетрадью в руках.
   - Что ты собиралась делать, когда тебе давали отпуск?
   - Гулять с подопечными и ходить в библиотеки или в книжные лавки, - спокойно ответила она. Теперь она не боялась того, что Мстислав мог бы поступить нечестно по отношению к ней. Иное зрение, когда она успокоилась, позволило разглядеть, что старший маг расположен к ней.
   - А сейчас? Что ты думаешь о моём предложении поехать в крепость?
   - А где там жить? - с сомнением спросила она. - Вы же говорили... Ты же говорил, что жить там негде.
   - Но я не предлагал поехать именно завтра, - настаивал Мстислав. - У нас есть время погулять по городу. Ты покажешь мне уголки, в которых часто бываешь. Поводишь по любимым библиотекам...
   - Мстислав, - не выдержала она. - Чего вы... Чего ты добиваешься от меня?
   Он посидел, осторожно приникая к краю отданной ему чашки и отпивая мелкими глотками, а потом поставил чашку на стол и то ли усмехнулся, то ли хмыкнул, не глядя на Мирну. Поднял глаза.
   - Хорошо. Будем откровенны. Мирна, мне тридцать восемь. Тебе тридцать два. Да, я успел побывать в академии, где и ознакомился с твоими данными. В семье я младший сын, который занимается не совсем подходящим для семьи делом. А потому могу позволить себе сочетаться законным браком с той, которую выберу сам. Когда я впервые тебя увидел, я злился на тебя, почему ты позволяла школярам издеваться над собой. Я не только ругался со школярами, чтобы они тебя не трогали, не задевали, но и с трудом удерживался, чтобы не накричать на тебя. Потом я понял, что твоя внешняя кротость не значила, что ты беспомощна. Понял, естественно, тогда, когда случилось нападение на крепость. Такой силы духа от тебя я не ожидал. И с каждым днём я всё больше понимал, что хочу, чтобы ты всегда была рядом.
   Он замолчал, всматриваясь в её глаза.
   А Мирна была ошеломлена. До сих пор она принимала все знаки внимания от старшего мага, как дружеское расположение их друг к другу - из-за ужасной ситуации. Но теперь, после слов Мстислава, она вспоминала всё, что с ними было, иначе...
   Но их положение в обществе!..
   Как будто услышав крик её души, Мстислав договорил:
   - Я остановился здесь ненадолго, как и Олег Палыч. Кстати, он знает о моих... личных намерениях. Мы собирались поискать в здешнем магическом обществе тех, кто согласился бы восполнить наши потери в магах - Ингвара и Алексея. И вернуться на место работы уже через неделю-другую. Решай, Мирна. Я предлагаю тебе руку и сердце. И собираюсь ехать в крепость женатым человеком.
   После недолгого молчания ведьма в смятении отозвалась:
   - Всё слишком быстро, Мстислав...
   - Чтобы не смущать тебя, могу предложить такой вариант: завтра мы идём задокументировать наши отношения, но я не буду настаивать на исполнении супружеских обязанностей, пока ты... Ты понимаешь.
   - Понимаю, - прошептала ведьма. - Но...
   Мстислав улыбнулся.
   - Мы привыкнем, - пообещал он. - Мы будем постоянно вместе. Ты видишь мир не так, как я. Я вижу мир так, как ты начинаешь видеть. Я помогу тебе - если не стать магом, то хотя бы приблизиться к сути его магического видения.
   - Подумать... - прошептала она, потому что голос пропал.
   Он встал и подошёл к стене с доской, где висел её плащ. Оглянулся на узкую печь и снял с верёвки своё пальто. Оделся и обернулся к ведьме, которая встала из-за стола, чтобы проводить его.
   Они одновременно шагнули друг к другу. Мирна растерялась от этого движения, зато Мстислав довольно улыбнулся и немедленно приник к её губам. Она вдруг вспомнила, что он часто обнимал её, объясняя этот жест необходимым для дела. И быстро шагнула ещё, чтобы прижаться к нему, оказаться в его объятиях. Его холодное пальто постепенно согрелось, пока Мстислав прижимал её к себе и бережно целовал её, и она чувствовала себя расцветающим в его руках цветком. Расцветающим от его ласки и нежности, расцветающим от изумления: вот этот высокий мужчина-аристократ хочет... необыкновенного - и она ему... верит?! И с трудом удерживала слёзы от его мягких прикосновений к её лицу, из-за которых она становилась слабой и чувственной настолько, что сама не заметила: целовал уже не только он... Мирна ответно целовала Мстислава, ужасаясь сама себе, всё ещё почти не веря, но продолжая ловить губами его настойчивые горячие губы... А потом он обнял её, чтобы замереть и только слушать дыхание обоих, и она затаилась на его груди, пытаясь осознать, что завтра они станут неразделимыми... Парой...
  
   Глава двадцать первая. Вместо эпилога
  
   Олегу Палычу пришлось в одиночку заниматься доукомплектацией трагически поредевшей группы крепостных магов.
   Мстислав и Мирна зарегистрировали свой брак здесь же, в городе, чужом для обоих, косвенно связанном разве что с работой. Но обвенчаться Мстислав увёз жену в родовое имение родителей. Неподалёку от поместья располагалась деревня, ранее принадлежавшая князьям Белославским, а в ней высилась громадная и великолепная церковь. В богатом княжеском доме, больше похожем на замок, Мстислав и Мирна собирались прожить неделю. Но маг не выдержал первым. Мирна-то, привыкшая к негативному общению с школярами, терпеливо переносила презрительное отношение к себе его родителей и его семейных старших братьев и младшей сестры. А Мстислав вспыхивал мгновенно, едва ощущал или напрямую видел брезгливые взгляды на свою жену. Так что, обвенчавшись в ссемейной церкви, пара уже через три дня покинула поместье.
   Когда карета уносила их к железнодорожному вокзалу, Мстислав лишь раз оглянулся на "замок" и мрачно выдавил из себя:
   - Не думал, что они настолько снобы.
   - Но это и правда трудно принять, - возразила она.
   - Но почему ты это понимаешь, а они - нет? - буркнул он.
   - Потому что я... люблю, - тихонько ответила она, и радостно изумлённый Мстислав забыл обо всём, что вызывало в нём горечь и неприятие.
   В академии, к которой ведьма была причислена, ей уточнили личные данные и выдали направление для новой командировки, которая называлась довольно выспренно: установление социокультурных и политических связей с отсталыми окраинными народами государства. На практике от Мирны ожидали обучение Айаса целительским методикам, а как следствие - сближение с его племенем в процессе исцеления его членов, а затем постепенно внедрение в племя нелюдей законов государства, внутри которого они внезапно пытались быть самостоятельными.
   Узнав о семейном положении своей хозяйки, Янис переглянулся со Злюкой и важно заявил:
   "Это надо обдумать!"
   Поначалу озадаченный, кошак только склонил голову, словно прислушиваясь к непонятным звукам. А потом его глаза загорелись, потому что обдумывать фамильяры устремились в полюбившийся лесопарк.
   Ястреб вернулся в тот же вечер. А кошака домой в день отъезда в крепость за шкирку принёс Макс. Злюка покорно качался в его зубах исхудалый, слишком очевидно ободранный, кое-где до незаживших рубцов, прятавшихся под небольшими колтунами засохшей кровью, но с мечтательно шалыми глазами. Как выяснилось позже, кошак до отъезда в лес, где хороша только охота, решил оторваться на всю катушку в те три дня, что оставались. Мстислав даже шутливо позавидовал ему:
   - Трое суток любви и войны!.. Жизнь!
   Злюка отвечать не стал, а только счастливо вздохнул и пошёл объедаться и приводить в порядок шерсть. Он даже не стал возражать и недовольно орать, когда Мирна принялась отмывать с него грязь и дезинфицировать его порезы и другие раны.
   Янис не завидовал: его постоянная (знала ведьма) подружка-ястребица с выросшими птенцами улетела из лесопарка ещё в августе. И он уже который год спокойно ждал её возвращения.
   ...После посещения его родителей, Мстислав и Мирна всё ещё жили раздельно: она - в своей квартирке, он - в гостинице, где часто встречался с Олегом. Но с Олегом он только завтракал. С Мирной проводил всё остальное время... К родителям Мирны решили заехать тогда, когда позволит время. Слишком далеко оказалась её деревня именно от этого города. Пока же ведьма послала родителям лишь письмо с извещением о замужестве.
   В день отъезда два опытных мага-исследователя и одна ведьма встретились в знакомой уже ресторации для знакомства с магами-новичками. Один маг был из опытных. Он бы не покидал город, если бы не проблемы в семье. А второй новичок, молодой, только ещё оглядывался в поисках интересной и денежной работы, будучи недавно выпущенным из стен академии. В Мирне, одетой в строгий костюм горожанки и похожей на деловую барышню-телеграфистку, маги-новички ведьму из простонародья не узнали. А когда им уже в крепости объяснили, кто она, не поверили объяснявшим. Крестьянку в этой сугубо прагматичной горожанке, умевшей носить шляпки и перчатки так, словно её воспитывали одеваться и сдержанно вести себя с детства, сложно было узнать. А уж когда она вступала в беседу, её отличный литературный язык не позволял усомниться в её городских корнях...
   Мирна явилась в ресторацию не одна. В том смысле, что с нею рядом был не только Мстислав, но и фамильяры, а следом уже привычно приплёлся Макс. Когда все были представлены друг другу и Мстислав принялся объяснять новичкам их служебные обязанности на окраине государства, вдруг обнаружилось, что Макс сидит не просто у стола, а слегка прижавшись к ногам молодого мага. Когда в конце встречи прощались, обрадованный молодой маг ушёл домой, ведя за собой пса - будущего личного фамильяра. Ритуал на крови ему пообещали провести уже на месте работы. А Мирна выдохнула. Молодой маг ей показался добродушным парнем, так что можно не беспокоиться: Макс попал в хорошие руки.
   Все трое суток Мирна (а когда Мстислав был свободен - и он) носилась по всем известным и малоизвестным городских лавкам для магов и ведьм, набирая огромное количество необходимых в отдалённых краях ингредиентов, которых, пока Мирна будет жить в крепости, должно хватить до следующей весны. В общем, сена - как выразился бы Глеб, узнай он об этих поисках. Весной-то ведьма легко доберёт в лесу всё, что ей нужно. Ей и Айасу.
   Кроме всего прочего, что с трудом упихивалось в мешки, а затем складывалось в саквояжи, в таких лавках Мирна лихорадочно скупала книги по целительству и травознанию, в душе счастливая, что Айас умеет читать. А однажды, постояв у книжной лавки, на всякий случай прикупила детских книг для мальчиков шамана. С картинками же. А вдруг понравятся? Вдруг начнут учиться и они? Тем более набрала она не просто книжек, а детских - о познании мира.
   Как же она хохотала от удовольствия, когда на эти книжечки в поезде подсел Мстислав и фамильяры! Один взгляд на мужа, бесцеремонно сидевшего на её кровати, и лезших к нему в открытые страницы Яниса и Злюки - и Мирна, фыркая от смеха, убегала из купе в коридор чтобы отсмеяться и успокоиться... Вообще, она себе очень удивлялась в последние дни, словно жила на странной, звеневшей радостью и высоким ожиданием струне, которая пела и заставляла петь и её душу!..
   Кроме книг и лекарственных сборов для ритуалов, она собирала по лавкам семена и горшки для домашних цветов. Впервые увидев в её руках пакетики с семенами и её придирчивый взгляд на горшочек, который она крутила в руках, Мстислав удивился:
   - А это зачем?
   - Изба лесничего на зиму хорошо защищена от морозов, - ответила Мирна. - Когда приедем - будет конец октября. Эти горшки я поставлю в нашей комнате. А часть семян отдам Айасу, чтобы он сколотил ящики для лекарственных растений и посадил в них в конце декабря свои семена. Когда готовые сушёные травы будут заканчиваться, у нас будут ростки тех, что выручат нас ранней весной. Пусть Айас учится не только надеяться на собранные травы, но и поднимать свои из семян. Если ему будет некогда, научу Айю. В конце концов, она жена шамана, что значит - должна быть помощницей мужу.
   Мстислав очень интересовался делами своей жены. Мирна многое ему рассказывала о том, как начинала в качестве ведьмы, как учили её и заставляли практиковать на страшноватых для молоденькой ведьмы делах.
   А он постепенно учил её магии. Теперь, после его разъяснений, записи, сумбурно прописанные конспекты из доступных библиотечных учебников обретали для ведьмы настоящий смысл. Но главным для себя Мирна посчитала то, что она начала видеть связи, то общее, что объединяло ведовство и магию. Это помогало лучше понимать и то, и другое. Узнав о том, Мстислав однажды и предложил ей кое-что.
   В самом начале семейной жизни Мирна выяснила много чего неожиданного о своём муже и о себе, о чём и не догадывалась. В крепости, которую отстроили рядом с каменными руинами от старой, им дали отдельную большую комнату, затем стараниями строителей превращённую в маленькие, но всё же отдельные апартаменты, которые теперь состояли из спальни и двух махоньких кабинетов. Так Мирна выяснила, что Мстислав тоже любитель вставать рано. Будучи "обременённым" супружескими узами, полюбил в свободные минуты поваляться в постели, а ещё им обоим нравилось, что у них появилось время на утренние разговоры, в которых они вспоминали вчерашний день, анализируя его события, и продумывая планы на нынешний. И в эти часы, между любовными играми и серьёзными разговорами, Мирна сама не заметила, как призналась в желании учиться маги по-настоящему.
   Мстислав серьёзно отнёсся к её признанию. В одно прекрасное утро - потому что весеннее солнце вливалось в окно, - он лежал, закинув руки за голову, и о чём-то думал. Мирна приласкалась к нему, чтобы мягко спросить:
   - О чём ты думаешь?
   - Ты ведьма, для которой травознание не является главным. Но ты его знаешь. Почему бы тебе не написать серьёзную работу по травам с сопоставительной точки зрения? Такого, по-моему, ещё нигде не было.
   - Не совсем поняла. - Мирна не стеснялась говорить с мужем о своём невежестве в магии. - Что значит - сопоставительная точка зрения?
   - В магии тоже много занимаются свойствами трав и вообще растительности. Ты рассказывала недавно, что вы с Айасом ищете степные травы, которыми можно заменить лесные - по подобию, видимому иным взглядом. Так почему тебе не написать исследовательскую работу о магическом сопоставлении лесных и степных трав? Я дам тебе план написания такой работы и помогу тебе с ней чисто формально: чтобы она была написана академическим языком.
   - И что мне это даст? - с любопытством спросила она.
   - Второй курс академии, - коротко ответил он.
   Решив, что она снова не совсем его поняла, Мирна помолчала и переспросила:
   - Прямо-таки второй? Сразу?
   - Ты не догадываешься, насколько интересна такая работа для магов, - спокойно сказал он. - А я знаю это. Сколько подобных лесных и степных трав вы с Айасом успели найти? Даже десятка хватит, чтобы описать их в сравнительном анализе - с точки зрения их аналогичной магической эманации.
   Мирна привстала, чтобы упереть локоть в подушку, и внимательно взглянула на лежавшего рядом мужа. Нет, он и правда, выглядел серьёзным. То, что ей казалось обычной работой во благо исцеления, имело научный статус? Любопытно... Но ещё более любопытным оказалось, что серьёзный муж нахмурился, будто что-то вычисляя, отчего его обычно сжатые губы слегка, но упрямо выпятились, а глаза, словно созерцавшие видимое только ему нечто, рассредоточенно смотрели в это нечто. Мирна, стараясь не производить шума, мягким рывком приподнялась с локтя и склонилась над мужем, который ещё не подозревал, что на него, на его чуть надутые губы, готовится покушение.
   А через некоторое время она утомлённо распласталась на его груди, которая беспокойно и слишком быстро вздымалась, и томно предположила:
   - А было бы любопытно - написать научно-исследовательскую работу о воздействии на серьёзного мужчину неожиданного поцелуя, а?
   Мстислав засмеялся и накинул на них обоих одеяло.
   Весна хоть и в разгаре, хоть в новом здании крепости и крепко топят, но даже в маленькой, закрытой спальне чувствительно прохладно. Так что пошептаться под одеялом вперемежку с поцелуями получилось как-то... в строку. А потом оба не подпрыгнули под одеялом только потому, что одеяло не только тёплое, но и толстое - и грохот в дверь приглушило до степени сигнального, но не пугающего.
   Оба под жарким одеялом разочарованно выдали: "У-у!", после чего рассмеялись одновременному выражению сожаления, и Мстислав откинул одеяло, выпуская, как он предполагал (и правильно), жену, кем-то там весьма востребованную.
   Быстро начав одеваться, Мирна посмотрела на него с завистью.
   - А если и ты нужен?
   - Ну нет! В это время? Когда мы обычно ещё спим?
   - Мало ли...
   Но Мстислав оказался прав: вызывали именно ведьму. Так что пришлось одеться получше, наспех расчесаться, умыться и бежать к выходу из крепости. А там её ждал шаман, который еле сдерживал троих взбудораженных и, как ни странно, испуганных мужчин своего племени, при виде ведьмы бросившихся к ней.
   - Доброго утра, Айас! Что случилось?
   С момента приезда в крепость ведьма и шаман плотно занимались людьми племени. Выздоровевший Айас стал для своих огромнейшей надеждой.
   Поначалу он упрямился и не хотел выходить из леса, считая, что предал его не только младший брат, но и племя. Ведь сородичи не удосужились поискать его тело, чтобы удостовериться в его смерти. Мирна буквально выдрала его из избы лесничего и заставила вызвать ездовых змей, чтобы ехать в поселение его сородичей. По дороге она объяснила, что его зрячие глаза - это стимул заставить нелюдей переехать из места, которое находится под угрозой убийственного влияния камня-идола.
   Айас до последнего злился, пока не увидел, как его встречают в поселении. Толпа людей опасливо подошла к нему, считавшемуся мёртвым. Но больше всего нелюдей поразило не то, что шаман оказался жив. Люди увидели его здоровые глаза! Их очевидное ошеломление и заставило Айаса простить им такое прегрешение, как наивное доверие к словам о его смерти. А когда он, просидевший в лесу месяц, увидел глаза не только взрослых, но и детей...
   Только тогда Мирна узнала, почему дети шамана не выходили на улицу, чтобы привыкнуть к своей слепоте и хоть как-то жить с этим недостатком.
   Старые шаманы считали, что ослепший ребёнок - позор племени. И назначали обряд изгнания из племени такого слепца. Причём, последнее, естественно, приводило к смерти. Понадобилось исчезновение обоих молодых шаманов, чтобы люди осмелились вывести своих детей на воздух из закрытых землянок, почти нор.
   Взгляда Айаса на этих несчастных хватило, чтобы он согласился на исцеление тех, кто доверится ему. А когда всё-таки поползли шепотки, что он поддался иноземцам и продался им, он привёз в поселение свою жену и детей. О слепых мальчиках шамана догадывались и раньше, когда они перестали выходить на улицу. Потрясение перед зрячими мальчиками оказалось таким, что сородичи шамана немедленно согласились переехать в более... благодатное для жизни место. И, будучи всё ещё в официальном статусе шамана своего племени, пусть и возрождённом, Айас повёл сородичей туда, где маги крепости ему предложили землю, на которой не нашлось ничего вызывающего у человека уродство.
   Для ведьмы и охраняющих её магов и дозорных поставили палатку, и Мирне пришлось прожить здесь пару месяцев, пока Айас не научился чуть ли не автоматически проводить необходимый ритуал. Кстати, работали вместе. Почти половина племени - слепых! И опять-таки - мало того!.. Отпустили ближе к весне младшего брата Айаса, как и всех тех, кто попал в плен к военным. Им здорово повезло, потому что их плен ограничился тем, что они работали на разбирании руин старой крепости, а затем - на постройке нового здания. И, когда Саман пришёл с остальными отпущенными на новое место поселения, Мирне и её сопровождающим пришлось немало поработать, чтобы Айас не убил младшего брата. Помогло вмешательство Мстислава и Олега Палыча, которые воспользовались страстной идеей Айаса вернуться в лес. Они вбили в голову шамана вторую идею: кто останется шаманом в племени? Если старший собирается стать целителем? Так пусть это будет однажды оступившийся младший брат, который всё-таки знает все ритуалы и сумеет, если что, провести их. Тем более - вождь не возражает...
   Саман так и остался шаманом в племени.
   Но именно к Айасу бегали каждый раз, заранее разузнав, куда он подался, если случалось в племени нечто, с чем не могли справиться младший шаман и даже вождь. Благо поселение закрепилось на месте неподалёку от пограничной когда-то реки, то набеги на страшный когда-то для нелюдей лес становились достаточно частыми.
   Как сейчас.
   Оказалось, Айас и его сородичи приехали в крепость с весьма неожиданной проблемой. Причём эта проблема оказалась неожиданной и для шамана.
   Нелюди прятали не только слепых детей, боясь для них страшной судьбы обречённых изгоев. Несколько человек племени все эти месяцы, пока Айас лечил сородичей, прятали в предгорье ослепших ездовых змей. Они сомневались, ругались между собой, жалея редких ездовых животных, но продолжали их прятать. А когда племя переехало подальше от предгорья, в котором камень-идол продолжал распространять смерть, эти несколько человек с трудом перевели слепых змей поближе к новому поселению. Ведь их надо было кормить... И вот двое не выдержали и приехали к Айасу с мольбой помочь слепым животным. К младшему шаману с такой мольбой обратиться не осмелились: а вот ненароком тот заставит их сразу уничтожить?
   Шаман растерялся в первые минуты, услышав о странном положении с ездовыми змеями, но вовремя спохватился, что теперь у него есть поддержка со стороны ведьмы. И примчался с сородичами из леса в крепость, чтобы узнать у Мирны, можно ли исцелить их. Мирне в очередной раз пришлось собраться в дорогу и под охраной опять-таки магов и дозорных проехаться до места, где обитали несчастные ездовые змеи. А несчастными они были по одной причине: в племени ездовых не кормили, отпуская после работы на волю, и змеи сами выискивали себе добычу, а значит - пропитание. Но ослепших кормили люди. И кормили, конечно же, не самым хорошим для них кормом.
   Фамильяры Мирны, естественно, не оставили ведьму без своего присмотра и тут же предложили: пока шаман и ведьма исцеляют ездовых, они готовы кормить их всей той мелочью, которую могут наловить: мышами, например, всякими хомяками и прочим. Мирна посмотрела на огромные, вдвое больше крокодильих морд (видела она таких зверюг в городском зоопарке) морды ездовых змей и только вздохнула на предложение своих фамильяров.
   - Вы хоть понимаете, что вы сами та самая мелочь, на которую вы собираетесь охотиться для них? - вопросила она. - Не приближайтесь к ним! Они хоть и слепы, но слух-то у них пока прекрасный! А из-за голода у них реакция на вас будет только одна: метнуться к вам и поймать! Сожрут, не моргнув глазом!
   Всего животных (ну не могла ведьма называть их пресмыкающимися!) оказалось семь штук. Прежде чем приступить к их исцелению, ведьме пришлось изучать, как устроены глаза змей и каким образом на них повлиял тот камень. Одновременно она озвучивала свои изыскания, к которым внимательно прислушивался шаман. В скором времени они совместно (с подачи всё-таки Мирны) продумали схему нового исцеляющего ритуала для ездовых змей. В этот ритуал входили уже не только лесные травы, но и степные. И спустя некоторое время сородичи Айаса помчались на выздоровевших, отъевшихся на воле, бодрых змеях в своё поселение, разнося славу своему старшему шаману.
   А в доме лесничего шаман старательно записал новый целительский ритуал в толстую тетрадь, подаренную ему ведьмой, пополняя личный запас собственных рецептов на будущее...
   - Ты там вообще не ела, что ли? - заворчал Мстислав, когда жена вернулась в крепость похудевшей, но с ярким блеском в глазах и с собственной тетрадью, куда тоже записала новый вариант ритуал исцеления для животных.
   К сожалению, он-то не мог оставаться в предгорье надолго. Поэтому, оставив жену на попечение дозорных и молодого мага, вернулся в крепость. И никак не ожидал, что увидит Мирну чуть ли не костлявой... Вовремя разобрался, что жена оказалась фанатичной, когда дело шло об исцелении, а потому просто-напросто забывала поесть.
   Зато он не забыл её обнять и чуть не застонал, почуяв под руками рёбра ведьмы.
   - Так, в первую очередь отмываться и отъедаться! - скомандовал он ей и тут же насупился на её фамильяров: - А вы что? Не могли проследить, чтобы она вовремя ела?
   "Проследишь тут! - посетовал Янис, а Злюка активно закивал, подтверждая. - Мы там следили только за тем, чтобы нас самих не сожрали! Мирна предупредила, но мы же не думали, что там настолько всё плохо!"
   И маг увёл свою жену в тесные апартаменты, а когда Мирна пришла в себя от поездки, рассказал ей: правительство наградило их за усиленную адаптацию племени нелюдей к условиям жизни внутри государства. Так что с завтрашнего дня у ведьмы и мага начинается краткосрочный отпуск, который они проведут в одном интересном местечке.
   Местечко оказалось небольшим двухэтажным домом, который Мстислав, мечтая о самостоятельной жизни, ни слова никому не говоря, купил когда-то давно, чтобы не жить с родителями. Дом этот находился на побережье тёплого моря, куда их и привёз поезд.
   Вечером они гуляли по оживлённым улицам приморского городка, и Мстислав мечтательно сказал:
   - Однажды мы закончим свою работу в крепости и вернёмся сюда навсегда. Мирна, тебе нравится здесь?
   Она подняла голову, чувствуя тёплые струи ветра, обвевающие их, и солоноватый воздух, пропитанный не только рыбой, но и сладкими ароматами здешних, слишком ярких и слишком пахучих пока для неё цветов, и согласилась, прижимаясь к мужу:
   - Да, мне здесь очень нравится!
  
  
  
   Июль 2025

Оценка: 8.27*32  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"