Едва дверь захлопнулась за нами, в нос ударил терпкий аромат пряностей восточного ресторана. Яркость красок, перемежающаяся с темными драпировками мебели, освещаемой лишь множеством матово-желтых светильников, расположенных на всем пространстве, куда хватало глаз, создавали атмосферу легкости и уединенности, драпируя ощущения в вуаль сказки и недосказанности.
- А почему мы приехали именно сюда? - уточнила я, все еще оглядываясь. - Это какое-то особое место для этих... вас в общем.
- Хранителей, - улыбнулся Томас. - Нет, просто мне нравится это место. Изнанка тут своеобразная. Сама поймешь, чуть позже.
- И? - еще раз крутанула я головой, видя, что наше появление не вызвало ровным счетом никакого интереса со стороны ни обслуживающего персонала, ни гостей клуба. Пара мимолетных взглядов, скорее угадывающихся в полутьме задрапированных окон, не в счет.
- Столик в углу будет наиболее удобен, - взял меня под локоть мой спутник.
Чувствуя себя, как случайный гость на чужом пиру, я присела на краешек диванчика, полукругом опоясывающего небольшой столик. Томас же с удобством едва не разлегся на нем, закинув ногу на ногу, и с прищуром посмотрел на меня.
- Кофе или чего покрепче? Впрочем, думаю, после сегодняшнего ни одно вино мира не сможет в полной мере завоевать твою благосклонность. Черный, без сахара по-турецки с лимоном и латте. - Обернулся он в сторону юноши, замершего подобно джину, у нашего столика. Странно, я даже не заметила, как он появился.
- Потому что много отвлекаешься по пустякам, - как, будто в пустоту произнес Томас.
- Ты это мне?! - с запозданием осознала я адресата его высказывания.
- Ну, раз уж ты услышала, то тебе, - улыбнулся он. - Ты так вздрогнула при виде этого мальчишки, что несложно догадаться - его появление ты пропустила. Хотя, казалось бы, чего проще засечь энергию живого человека. Вот сколько человек сейчас в зале?
- Минуту, - завертела я головой и даже слегка прищурилась. - Шесть, нет, семь.
- Девять! А всего их в здании семнадцать - восемь посетителей, три официанта, один менеджер, три повара и владелец клуба с новой любовницей.
- Почему новой? - автоматически спросила я, прежде, чем успела остановить себя.
- Потому что старая ему наскучила и жениться на ней он все равно не собирался. Так, все сказки отложим на более благоприятное для этого время, а сейчас вернемся к нашим насущным делам. Кто тебе тут больше нравится?
- В каком смысле? - недоуменно переспросила я.
- Кто из находящихся в зале, оставим остальных пока там, где они есть, вызывает в тебе, скажем так, наибольшую симпатию и интерес.
И мне снова пришлось вернуться к наблюдению.
- Не стесняйся, - приободрил он меня. - Главное не ври сама себе, сейчас это важно. Итак, кто больше остальных заслужил твое внимание? Важно первое впечатление.
- Брюнет, через три столика от нас. Сидит спиной, - смущенно произнесла я какое-то время спустя. Было в силуэте, небрежно облокотившемся на низкую спинку дивана, что-то притягательное, если не сказать желанное. Два других парня, сидящие напротив него и хорошо видимые в мягком свете лампы, стоящей на их столе, были довольно привлекательны, не красивы в моем понимании, скорее обаятельны, но только вид их спутника всколыхнул во мне нечто и завоевал внимание.
- Ммм... отличный выбор. Хорошо, что мужчина, с ним тебе будет проще. С противоположным полом вообще всегда проще. Влад вот предпочитал блондинок, впрочем, с его всеядностью соревноваться мало кто смог бы. И ведь совершенно не знал границ, паршивец. Особенно поначалу, - улыбнулся мой спутник мечтательной улыбкой. И в его взгляде, направленном вовнутрь, отчетливо промелькнула ностальгия и нежность. - Ладно, это все лирика. Начнем.
- Что начнем? - тут же испугалась я.
- Позови его, - невинным голосом произнес Томас.
- В каком смысле?!
- Волю каждого человека можно частично подчинить, позвав того по имени, - ровным голосом маститого профессора произнес мой спутник, - усилив это воздействие силой внушения хранителя, настроенного на линию судьбы объекта, можно увеличить время, когда его собственное "я" будет заменено твоим собственным. Эффект недолговременный и частично отбирающий энергию у объекта, но он необходим на начальном этапе, до полного захвата линии. После которого остается лишь воспользоваться энергией объекта.
Первая осмысленная мысль, пришедшая мне в голову, была о том, что Томас сумел как-то изъясниться на суахили, не забывая использовать при этом силу "великого и могучего" в качестве элементарных частиц своей речи.
- Скажу проще. Отбрось все лишнее и сосредоточься на объекте.
- Может, не будем так о живом человеке.
- Идеалистка. Это неплохо, особенно по неопытности, - ухмыльнулся он. - Ладно, для начала я тебе помогу. Парня зовут Егор.
- Егор, - отчего-то вновь кольнуло сердце. - Это иначе Гоша?! - хранитель кивнул.
- Лучше Егор. Это имя он слышит чаще всего, а потому программа имени в данном варианте более устойчивая. - Я бросила на мужчину новый вопросительный взгляд, который он вновь проигнорировал. - Сосредоточься на нем. Блок на окружающее пространство, смотрю, Влад худо-бедно научил тебя выставлять на уровне инстинктов. Сейчас тебе нужно лишь выделить из всех его одного. Представь, что настраиваешь приемник. Как поймаешь нужную волну, главное, не сомневаясь, четко и осознанно про себя позови его по имени.
- А как я узнаю, что поймаю нужную волну, а не какую-нибудь соседнюю?
- Узнаешь, если перестанешь сомневаться. Вперед!
- Я не знаю...
- Ты меня не слушаешь! Сомневаться в себе будешь позже. Сейчас для этого нет времени. Знай, от тебя зависят жизни минимум двоих человек! От того, насколько мало жалости отмеришь ты себе сейчас, зависит, успеем ли мы застать их в живых. Четко и уверенно. Все получится, главное знать свою цель и видеть путь ее достижения.
Сознание уцепило лишь одну фразу - "застать в живых".
"Живых?" - мысленно повторила я, глядя в серо-зеленые глаза своего собеседника.
Хранитель обхватил мое лицо ладонями, не давая возможности пошевелиться, и, глядя в глаза, произнес:
- У тебя все получится. Просто знай это, - и тут же отпустил.
Кивок с моей стороны, как мне показалось, вполне мог бы сойти за нервный тик.
- И еще, все, что я буду говорить тебе дальше, ты делаешь без лишних вопросов и главное - промедления. Договорились?!
Я вновь склонила голову в знак согласия, даже не представляя, на что именно сейчас подписалась.
От сосредоточенности, с которой я всматривалась "объект", заныла шея, а глаза и вовсе казалось так и останутся остекленевшими до конца жизни. Вокруг все плыло, четким оставался лишь силуэт напротив меня, в розово-голубоватой дымке. Зал клуба как бы вытянулся и одновременно отошел на второй план. Я чувствовала, что еще немного, и я расплачусь, потому что внутри по-прежнему сияла пустота. А еще вновь появилась головная боль. Она как бы нехотя, издалека приближалась с задворок сознания, будто вор, проверяя, не забыли ли хозяева о ее существовании. Попытка ухватить и затолкать обратно незваную гостью, завалив кирпичами и блоками еще свободного от нее сознания, была убита на корню бескомпромиссным:
- Не трать энергию. Это сейчас не важно. Она уйдет, позже. Сосредоточься на главном. И не забудь про блок.
Я сморгнула слезы, невольно выступившие на глазах от напряжения и, закусив губу, вновь вперилась взглядом в брюнета. Я не знала, чего хочу, в чем состоит моя конечная цель, в голове крутилось лишь одно имя - Влад. Тонким лезвием пульсирующей боли оно вновь и вновь всплывало в растерянном сознании, но, как я не старалась, не могла присовокупить к нему еще и зрительный образ. Память была неумолима и надежно хранила свои секреты. Все, что я могла, это смотреть расфокусированным взглядом впереди себя, улавливая цветные всполохи в сером пространстве, и желать, чтобы тот, другой, наконец повернулся и откликнулся на мой зов. И тут он повернулся. Не знаю, произошло ли это оттого, что я так этого хотела, а может банально кто-то из его друзей заметил мой интерес к его персоне, однако это мимолетное скольжение взглядом, с улыбкой, подаренной только что друзьям и частично доставшейся мне, подобно следу от случайного поцелуя, буквально пригвоздили меня к месту. Это было словно внезапно выехать из темного туннеля на залитую солнцем дорогу. Короткий непроизвольный вздох и я автоматически произношу про себя его имя. Улыбка парня становится шире. Я как во сне вижу, что он встает и направляется в мою сторону. Изумрудные искры, мельтешащие у меня перед глазами, окутывают его фигуру и окружающее меня пространство. Я чувствую как в мое солнечное сплетение мягко, как будто кто-то кончиком пальца рисует там круг, упирается что-то теплое и ужасно притягательное. Подушечки пальцев начинает покалывать от напряжения и в момент, когда темно-серые глаза оказываются на одном уровне с моими, для меня самым естественным действием становится, приподнявшись, встать на колени, обхватить его лицо своими ладонями и поцеловать.
Теплый поток, струящийся сквозь меня, усилился, окончательно лишив возможности осознания себя и окружающего пространства. Сладкий привкус губ незнакомца, безусловно знающего как именно вынудить девушку потерять голову, дарил тепло и пробуждал желание. Это был уровень неподвластный моему разуму. Это что-то будило нечто спящее в моем теле годами, столетиями, веками, потому как это было то самое непознанное, живущее во мне на клеточном уровне. Голые инстинкты - неуправляемые, чистые, всепоглощающие.
Что-то больно кольнуло в груди и рывком вернуло в настоящее. Сероглазое чудо, неожиданно для меня, разумной, оказалось надо мной, в то время как он сидел у едва ли не у меня на коленях. Короткий, шумный вдох сквозь зубы с его стороны и я окончательно возвращаюсь в реальность.
- Пей, сластена, - тут же слышу я уже подзабытый голос, и мне требуется несколько ударов сердца на вспоминание. - Сейчас, пока он твой.
"Что пей?" - автоматически думаю я, осознавая лишь то, что потеряла очередной кусочек своей жизни, забыв записать его в архивы памяти. Да и какая память у инстинктов?!
Но тут я вижу, как мой очередной новый "знакомый" поднимает вверх левую руку, запястьем вверх и с интересом начинает на нее смотреть. И тут же моей щеки касается что-то теплое. Я неосознанно провожу по ней ладонью и стираю каплю теплой жидкости в неярком свете настольной лампы, окрашивающей пальцы в алый цвет. И почти физически ощущаю, как сознание вновь отдает тело во власть инстинктов, потому как разумно поднимать пальцы к лицу, чтобы слизать еще теплые капли с их кончиков, будь это не так, я бы никогда в жизни не стала. А прежней жизни...
А дальше был шторм. Шторм из эмоций, ощущений, вкуса и чувства, что теперь я знаю жизнь в ее первозданном, чистом виде. Была ослепляющая темнота, незабываемая красота серебряной змейки, обвившей меня подобно ласковой домашней питомице и полумрак света. Зеленое сияние, в котором я утопала, обжигало и манило одновременно. Кровь в моих сосудах превратилась в лаву, которая двигалась медленно и неотвратимо к самому центру - сердцу. И жажда, непреодолимая жажда узнать, есть ли предел этому чувству и что ждет за его гранью... во тьме?! НЕТ! Только свет и жар. Манящий, сладкий, всепоглощающий. Сама суть жизни в моих руках, венах, сердце. Не отпускать. Заполнить себя им...
"Хватит", - как удар огненного хлыста для моего невменяемого сознания раздается тихий вкрадчивый голос. Это как шепот в оглушающем своей пустотой пространстве. Я вздрагиваю и невольно фокусирую взгляд на близжайщих... предметах? Линии?! Свет?! Много света в непроглядной тьме. Где я? КТО Я?
"Возвращайся", - вновь этот голос. Но я не могу... или все же не хочу?!
"Можешь! Возвращайся! Не вынуждай меня причинять тебе боль."
"Боль?!"
И меня настигает свет. Ярче полуденного солнца, если смотреть на него открытым взглядом. Холодный как искрящийся под ним снег. Колючий, выворачивающий кости жгутом и сводящий мышцы судорогой, обездвиживающий, сковывающий ледяным страхом бессилия из-за невозможности подчинить его себе. Свет в обличии боли, заполняющей все существо без остатка. Холодный и безразличный. Чужой. Нет сил сдвинуться с места. Но есть желание на грани падения в бездну, что, во чтобы то ни стало, нужно идти вперед. На свет. Туда, где за всем холодом и болью есть нечто необходимое мне, жизненно важное как воздух, как сама жизнь. Грудь разрывает от желания вдохнуть и... проснуться.
- Тихо, девочка, тихо. Все хорошо.
"Хорошо?!" - цепляется мысль за желаемое.
- Дыши. Просто дыши, - уговаривает голос. - Уже неплохо. А сейчас открой глаза.
"А они закрыты?!" - непроизвольно удивляюсь я. Сознание все еще наполнено яркими всполохами света.
- На раз, два, три. Давай!
И тело вновь сводит судорогой света и боли.
- Еще раз, - голос неумолим.
Яркое пятно постепенно формируется в шар матового стекла, излучающего неяркое сияние электрической лампы, заодно выхватывая из окружающего пространства две пары взволнованных глаз.
- Я что, опять вырубилась? - кашлянув, произношу я, с трудом, но опознав в одном из мужчин Томаса.
- Мягко говоря, - в уголке его губ появляется слабая улыбка. - Говорил же - блок! Ты меня не слушаешь! Что ты видела? - в серо-желтых глазах на смену улыбке приходит сосредоточенность.
- Свет! - вяло пытаюсь отодвинуться от третьего участника нашей беседы, пока лишь молча поглощающего меня глазами и держащего мою руку в заложниках. Сознание медленно, но верно восстанавливает хронологию последних событий, и помимо прочего меня поглощает еще и чувство стыда. Одна надежда, что это либо мне привиделось, либо...
- Не волнуйся так, ничего такого, чего я не видел уже за свою относительно долгую жизнь, ты не успела вытворить. Для новичка ты была на удивление ... сдержанна, - вновь возвращает себе внимание Томас. А потом, озорно сверкая взглядом, склоняется ко мне, к самому уху, и загадочно произносит:
- Забыл предупредить, в семи случаях из десяти у донора и хранителя устанавливается эмоциональная связь. Односторонняя, как правило, уж что поделаешь, они все же слабее нас, зато устойчивая до безобразия. Чем сильнее хранитель, тем устойчивее связь. Кажется, у людей это зовется влюбленностью.
- Что? Какая связь? - отпрянула я в сторону, чем непроизвольно усилила телесный контакт между мною и Егором.
"Вот дьявол!" - выругалась я в адрес широко улыбающегося Томаса и заодно тому факту, что пара сильных мужских рук обвивала уже мою талию, безапелляционно прижимая к себе.
- Не волнуйся, я помогу ему все забыть. А сейчас просто скажи мне - что это был за свет? Это была линия? Или это был какой-то автономный источник? Ты чувствовала его как... - Томас бросил короткий взгляд поверх моей головы, - того, кто был рядом в тот миг с тобой?
- Нет, это не была линия, - слабо трепыхнулась я в удерживающих мертвой хваткой меня руках. - Скорее нечто похожее на черную дыру. Много света и холода. И еще боль. Она как будто пронизывала все вокруг. И из всех чувств остался, кажется только страх. Не знаю, как объяснить, - тяжко вздохнула я.
- Если мы, - сакцентировал на этом слове мое внимание Томас, - вернемся туда, ты сможешь указать, откуда он шел?
- Не знаю, наверное. Мне казалось, что он был везде!
- Уверен, что это только казалось, - задумчиво произнес он. - Скажи, а раньше ты чувствовала нечто похожее по влиянию на это?
Я потянулась к своему бокалу с кофе, попутно использовав жажду, как предлог освободиться от объятий своего нового знакомого. Странно, но не скажу, что его прикосновения были совсем уж неприятны, скорее они рождали пока неопределенное чувство внутренней дрожи и легкого налета неправильности происходящего. Уже поверх бокала я как могла красноречивее посмотрела на Томаса.
- Я знаю, что ты ничего не помнишь, - тут же отозвался тот. - Можно заблокировать память, но не эмоции. Подумай, знакомо ли тебе чувство, что тебе довелось испытать на Изнанке.
- Нет, - отчего-то уверенно произнесла я, наблюдая, как у меня из рук молчаливо вытянули бокал и столь же немногословно, вернули, предварительно сделав глоток.
"Наглец, однако. Определенно, мой тип."
- Странно, но в принципе объяснимо. Ладно, как ты себя чувствуешь? - уже откровенно улыбался Томас, глядя на меня.
- Нормально, - пожала я плечами.
- Тогда вперед.
- Ааа, - протянула я, скосив глаза в сторону Егора.
- Ах, да, - на миг, изобразив на лице крайнюю степень задумчивости, Томас внезапно (для меня, по крайней мере) выбрасывает вперед свою руку, захватывая запястье мужчины, и как мне показалось, нежно, едва ли не любяще прижимается к нему губами. Пока сознание обрабатывало очередную несуразицу, любезно предоставленную ему моими органами чувств ("Может, я потому и не могу воспринять его как мужчину, потому что он девушками и не интересуется?!"), Егор безвольной куклой оседает на диван. Вздрогнув, я посмотрела на Томаса и тут же получила в ответ насмешливый взгляд серо-зеленых глаз. Удостовериться в том, что "жертва уже моей любвеобильности", все еще пребывает в мире живых, мне не удалось, потому как мгновение спустя я безжалостно была схвачена за руку и отконвоирована в направлении выхода. Хранитель даже не обернулся, я же успела в последний момент, прежде чем весь обзор мне загородила входная дверь, заметить слабое движения за нашим столиком.
Заметно посвежевший майский воздух, вновь наполнен озоном и электричеством, и не предвещает ничего хорошего в плане благосклонности к нам Небесной Канцелярии. Я лишь зябко повожу плечами, осознавая, что одета явно не по нашей изменчивой погоде.
- Нуте-с, поглядим, что отвалилось нашему золотому мальчику от драгоценного родителя, - произносит Томас и тут же неподалеку от входа подмигивает желтыми фонарями белоснежная иномарка. - Неплохо. Бывало и получше, но нас сейчас вполне устроит и это.
- Томас, вы что, украли у него еще и ключи от машины? И куда делась та, на которой мы приехали?
- Во-первых, не "вы", а "мы". И машина, вместе с Аней, сейчас несколько дальше, чем мы ее оставили, - "пояснил" мужчина. - Впрочем, может это и к лучшему. Гершону будет полезно вспомнить молодость.
- Томас! - рыкнула я. Его любовь к полунамекам начала меня выводить из себя. - Как кстати ваша фамилия? - поинтересовалась я, осознав, что обращение по имени звучит недостаточно грозно.
- Кантария, - улыбнулся тот, как ни в чем ни бывало, открывая водительскую дверь. - А тебе зачем?
- Для меню! - огрызнулась я, скрестив руки на груди, и постаралась всем своим видом передать свое отношение к происходящему.
- Ты едешь или мне затолкать тебя в автомобиль силой? - уже из салона интересуется Томас. - Теряем время! А ты мне пока так и не сказала, в какую сторону нам двигаться.
Я закрыла глаза и мысленно досчитала до десяти.
- Хорошо, если я все же скажу то, что вы хотите - вы меня отпустите?
- Ты хочешь услышать правду?!
- Это значит "нет"?
- Это значит, что я неуверен, что отпусти я тебя сейчас, ты, мягко говоря, не наделаешь глупостей. Мне пока одного подопечного без царя в голове хватало, а ловить потом вас обоих, боюсь, мне будет уже не по силам. Одно могу обещать точно - твоя жизнь вне опасности рядом со мной. Да и в том состоянии, в котором ты находишься сейчас, идти тебе кроме как со мной, больше некуда.
Минутное раздумье, ушедшее большей частью на подавление своей гордости, и я открываю пассажирскую дверь белоснежного купе.
- Будь добра, дай мне карту, - подал голос Томас как ни в чем ни бывало, поворачивая ключ в замке зажигания.
- Судя по всему у него GPS, - указала я рукой на встроенный в торпеду автомобиля компьютер.
- Ох, уж мне эта техника. Никакой души. Что ж, тогда придется по старинке. Идем, - протянул он мне руку.
Вставить свое ехидное замечание по этому поводу я не успела, потому как меня вновь поглотил мрак. Впрочем, продолжалось это всего мгновение, потому как далее вновь была пытка светом. И болью.
"БЛОК! Черт возьми, сколько еще раз тебя надо ударить током, чтобы ты наконец перестала совать пальцы в розетку?!"
Еще какое-то бесконечное мгновение борьбы с собой и картинка приобрела четкость.
"Красиво...", - протянула я, осматриваясь. - "А мы где?"
Кажется, за сегодняшний день я окончательно утратила способность удивляться, осталось лишь легкое чувство любопытства с привкусом подзабытого детского восторга.
"На изнанке", - пояснил Томас. Взглянув в его лицо, я с удивлением поняла, что часть морщин разгладилась, волосы стали чуть длиннее, но главное изменились глаза. Здесь в них не было того темного света, пугающего своей бездонностью, что нет-нет да проглядывал в реальном мире. Именно этот мрак его глаз в тот миг, когда я увидела его впервые, сказал мне, что передо мной не простой человек. И этот же мрак заставил меня остаться.
"Чувствуешь что-нибудь?"
"Холодно", - поежилась я.
"Таааак, а еще? Вспомни, что было перед тем, как я выдернул тебя отсюда чуть ранее. Свет! Ты говорила, что видела его. Найди его!"
"Я не..."
"Тома, мы это уже обсуждали! Ты все можешь! ГДЕ. ОН?"
"Я не могу...", - дернулась я в сторону. Линии света, окружающие меня сменили местоположение, окружив, подобно кокону.
"Позови его! Он откликнется. Только на твой зов он и откликнется."
"Мне больно и холодно", - обхватив руками плечи, я с силой сжала их.
"Это не твоя боль! Пойми это и прими. НЕ. ТВОЯ. Найди его. Почувствуй его. Позови его. Я знаю, ты любишь его, и ваша с ним связь сейчас звенит в вас как струна. Струна боли и предчувствия неизбежного. Он знает это и потому боится. Но одному ему не справиться. Это знаю уже я. Поверь мне, будет только хуже, если мы опоздаем. Это никогда не отпустит. Ничто в этом мире не может быть хуже, чем разрыв связи. Осознанный или нет. Позови его! Он не может умереть, иначе..."
И это самое "иначе", пусть не озвученное, пусть оно так и осталось лишь словом с многоточием в конце, но именно оно заставило взглянуть на Томаса новыми глазами и понять, что та тьма, что мне померещилась в его глазах там, в реальном мире, здесь, на изнанке, так же была с ним. Она стояла размытой тенью за его спиной. Изящной тенью женщины. Не знаю как у меня хватило сил не вскрикнуть.
"Влад...", - вместо этого неуверенно произнесла я, и меня вновь прошиб озноб.
Еще пара неуверенных и пустых попыток, прежде чем я вновь не посмотрела на Томаса. И тут мне стало по-настоящему страшно. В этот миг я кажется всем своим разумом осознала, во что именно вляпалась. Поняла, что мир, состоящий из двух половин - реальности и своей же изнанки - это все есть на самом деле. Что я действительно вижу и главное чувствую эту самую изнанку. И что она чувствует меня. Иначе как еще объяснить то, что бессловесная тень за спиной у Томаса внезапно приобрела очертания женщины средних лет и мягко, даже любяще, улыбнулась мне.
Я неуверенно протянула ей свою правую ладонь. И почти сразу же вслед за этим холод ушел.
"А теперь позови его еще раз", - мягко произнесла она. - "Но на этот раз скажи то, что он хочет услышать от тебя."
И я, поддавшись необъяснимому порыву, глядя в глаза этой странно притягательной женщины, произнесла:
"Я люблю тебя..."
Мир тут же вокруг меня распался на тысячи осколков, подобно разбитому зеркалу, вновь окружив тьмой. Сделав пару неуверенных шагов, я поняла, что у тьмы есть край. Еще шаг и я оказываюсь в доме. Странном доме. Все предметы на своих местах, но видно, что в нем давно никто не живет. Сыростью и пылью пропитан каждый квадратный миллиметр. Старинные часы в углу. Буфет с приоткрытой дверцей. Большая зала со сдвинутой к стенам мебелью. Древний как сама история шкаф с посудой у дальней стены стоит подобно исполину, взирая на окружающий его хаос и тлен. Круглый стол с резными ножками, задвинутый в угол, поверх него грудой навалены стулья. Зеркало на противоположной стене на миг отражает взгляд черных глаз. Но я не успеваю разглядеть лица, потому как все мое внимание уже поглощено фигурой, растянутой у моих ног во весь свой рост. Руки, скрещенные над головой, с неестественно вывернутыми запястьями прикованы толстой цепью к кольцу, закрепленному прямо в полу. Не менее впечатляющая по своим размерам цепь удерживает босые ноги мужчины. На глаза невольно наворачиваются слезы, когда взгляд упирается в полускрытое черными волосами лицо. Его глаза закрыты. В уголке губ запекшаяся кровь. Хочется прикоснуться, отвести непослушные пряди и поцеловать. Но вот ресницы вздрагивают, приоткрывая темный омут под ними, и меня вновь обжигает болью.
"Не смей...", - срывается с истерзанных губ, прежде чем я проваливаюсь обратно в бездну тьмы. И лишь смех, торжествующий смех вторит этому эху в моей голове...
...- Тома, - я чувствую, как меня касаются прохладные пальцы.
Открыв глаза, я обнаруживаю, что лежу на сиденье автомобиля под тяжелым взглядом своего напарника.
- Что ты видела? - Томас меня едва не трясет за плечи.
Перед глазами встает образ потерянного, старинного дома, фигура на грязном полу, пугающий взгляд в зеркале.
- Дьявол! Мог бы догадаться, - наконец разжимает он пальцы, одновременно разрывая наш зрительный контакт. Я лишь неосознанно потираю поврежденное плечо.
Машина буквально срывается с места, я же безразличным взглядом скольжу по проносящимся за окном пейзажам. После буйства красок Изнанки зелень парка, свинцовая тяжесть неба, полумрак парадных и арок, даже неон рекламы кажутся мне блеклыми и невыразительными. Не настоящими. Пустыми.
- Кто была та женщина? - после продолжительного молчания наконец произношу я, переводя взгляд на мужчину рядом со мной.
- Какая женщина? - интересуется Томас, не глядя на меня.
- Та, что была там, на изнанке.
- Там не было никого кроме нас, - заметно вздрагивает он.
- У меня и без того крыша похоже уехала - на болиде не догонишь, так что можете отнекиваться сколько угодно, но я уверена, что там была женщина. Чуть выше меня, каштановые волосы средней длины, серые глаза, руки с тонкими длинными пальцами и необычное кольцо на правой руке. Стояла у вас за спиной. Кто она? Вы ее знаете?
Машина ощутимо вильнула в сторону, и тут же в ответ послышался возмущенный звук автомобильного клаксона.
- Там никого не было! - вновь произносит хранитель, но по тому, как побелели суставы пальцев, вцепившихся в руль, я понимаю, что это видимое спокойствие дается сейчас ему с огромным трудом.
- Вам виднее, - вновь отворачиваюсь я к окну и считаю до десяти. На счете восемь до меня доносится:
- Она что-нибудь говорила?
- Очень немного. Сказала лишь, что поможет мне найти того, кого я искала.
- Помогла?
- Да.
- Ясно, - отрешенно произносит Томас.
- Ну, хоть кому-то из нас двоих что-то ясно, - не удерживаюсь я от замечания. Хранитель коротко смотрит в мою сторону, но вслух ничего не произносит.
- Томас, вы мне обещали рассказать, что произошло между вами и Аней, - вновь нарушаю я тягостную тишину.
- Тебе никто не говорил, что с тобой сложно договариваться о чем бы то ни было?!
- Не помню, - парирую я.
- Ладно, - вздыхает он. - Семь бед... С чего начать?
- Да с чего угодно, я все равно большей частью ничегошеньки не понимаю. Но проще будет с самого начала.
- С начала?! - задумчиво произносит мужчина. - Неплохая мысль. Знать бы только откуда именно пошло это самое начало.
Я терпеливо выжидаю, пока он принимает решение.
- Что ж, думаю, рождение меня как человека тебя навряд ли заинтересует, потому начну с вампиров.
- А оборотни будут? Я так, на всякий случай поинтересоваться. Чтобы знать, что еще кроме осиновых кольев и рубашки с длинными рукавами может мне пригодиться рядом с вами.
- А ты ехидина.
- Итак, что там было про вампиров, которых, конечно же, не существует.
- Так же, как и Изнанки, хранителей и собственно тебя.
- И вас.
- И меня.
В машине повисает пауза.
- Ну, хорошо, - вновь не выдерживаю я этой напряженной тишины. - Я обещаю, что буду держать рот на замке.
- Голодная ты мне нравилась больше, - замечает он. - Итак, началось все с вампиров, точнее одного вампира, на которого я имел несчастье нарваться в один из тихих осенних вечеров. На тот момент я не знал, что это не человек. Время было послевоенное, смутное. Вокруг нищета и разруха.
- Послевоенное? - все же не удержалась я от вопроса. - И речь идет, конечно, о той самой войне?
- Той самой и да, я старше, чем кажусь, - пресек он мои математические вычисления на корню. - Как я позже понял, это было тяжелое время не только для простых людей, но и для хранителей. Такого разгула вампирьей братии, что было на тот момент, история давно не знала. Кровь лилась рекой и без их участия, и было бы странно, не воспользуйся их вид такими явными преимуществами перед своими извечными противниками.
- Оборотнями?
- Тома!
- Все, молчу!
- Хранителями-охотниками! Мне в тот день повезло, если можно так сказать, родиться во второй раз. Не знаю, что углядела тогда во мне Варя, но без нее я бы так и остался в том грязном переулке навсегда.
Я прикусила губу, боясь задать новый вопрос, но что-то в его интонации, с которой он произнес это имя, сдержало меня.
- Она не только спасла меня, она сделал меня подобным себе. Я был мальчишкой, которому едва исполнилось четырнадцать. Родители погибли в блокаду. Я привык жить своим умом, но то, что я увидел тогда, испугало меня, и я сбежал в тот же вечер при первой же возможности.
Что было дальше, я до сих пор вспоминаю с трудом. Инстинкты брали верх над моим и без того еще неокрепшим разумом. Сколько прошло времени - неделя, месяц или больше, я затрудняюсь ответить, когда я уже думал, что так и буду жить подобно дикому зверю, она вновь встретилась на моем пути. И на этот раз не отпустила. Обращение слишком сложный процесс. Там нужно умереть, оставив все человеческое позади, и родиться заново. Новый мир как бы испытывает тебя на крепость, и не приведи Великие магистры, ты покажешь ему свою слабость. Она уже во второй раз спасла меня, взяв под свою защиту. Скорее всего, без этого меня убили бы уже свои.
- Вампиры?
- И они тоже.
Какое-то время в машине вновь установилась тишина, но в этот раз это была скорее передышка, нежели противостояние.
- И что же стало с вами дальше? - все же не выдержала я. - И главное, причем тут Аня?
- Дойдем и до этого, - коротко глянул он на меня. - И потом ты же сама просила начать сначала.
Я закусила зубами внутреннюю сторону щеки, чтобы не ляпнуть:
"Ну, не с ледникового же периода?!"
Томас усмехнулся.
- Мне понадобилось немало времени, чтобы принять тот мир, в котором я оказался, и еще больше, чтобы научиться жить в нем. Но в одном я уверен: без Вари я бы сдался намного раньше. Она усыновила меня. На тот момент своих детей у нее не было и, не смотря на то, что она никак не показывала окружающим, что это как-то задевает ее, я-то знаю, насколько сильна была ее боль по этому поводу.
Она до умопомрачения любила собственного мужа. Впрочем, не меньше, чем он ее. Они оба слишком многим пожертвовали ради того, чтобы быть вместе, и судьба просто не могла не дать им второго шанса. Я любил их обоих, Алекс был для меня примером для подражания и, что уж греха таить, тем самым отцом, которым хотелось гордиться. И я гордился. Но все же Варя была дорога мне чуточку больше.
А потом у нее родился сын. Не буду рассказывать, чего ей это стоило, но само его появление на свет довольно странно повлияло на меня. Я любил его, как брата. Он вырос на моих глазах. Казалось, не было более привязанных друг другу людей, чем мы с ним. Я видел и чувствовал на уровне инстинктов, как сильна была его привязанность ко мне. Но так же было нечто между нами, что мешало мне целиком и полностью отдаться этому чувству.
Я долго не мог понять, что происходит, пока в один "прекрасный" момент, не осознал с особой кристальной четкостью, что я просто люблю Варю. Не как сын мать, а именно как мужчина женщину. Это было настолько странно и ... неправильно, что я ... в общем свершил одну глупость. Катастрофическую, учитывая, что с того самого момента я больше не мог быть рядом с той, которую любил. И чтобы не подвергать их семью опасности, скрылся. Возможно, всем было бы проще, явись я сразу с повинной, но я достаточно хорошо изучил законы того мира, в котором жил уже не один десяток лет, и знал, что за мой проступок самое меньшее, что мне светило - лишение знака. Я слишком сильно привык жить в новом когда-то для меня мире, чтобы добровольно пойти на это.
Я разбил ей сердце этим. Она все же любила меня, пусть как сына, но любила. Ну, а Влад меня попросту не понял.
- Влад? - удивленно переспросила я. Я слушала его, по сути, исповедь, и все никак не могла связать одно с другим, но теперь все встало на свои места. - Так вы были влюблены в его мать?
- Почему был?!
Я глянула на его профиль, на тонкую линию сжатых губ, взгляд, устремленный на дорогу, и поняла, что мне ужасно жаль этого человека. В нем проскальзывали нотки ожесточения, грубости, безразличия, скрытые за ширмой сарказма и некоей самовлюбленности. Но, оказывается, все это было его маской: маской, скрывающей боль, под которой так удобно было прятать отсутствие смысла собственной жизни.
- Так именно за это он и его родные вас так и не простили?
- О нет, он так и не простил меня за то, что я ее убил.
Я думала, мне послышалось.
- Что?
- Я тот, кто вонзил этот проклятый "Шрей" в ее грудь, после чего ее сердце остановилось навсегда.
Как по мановению волшебной палочки на мгновение в его ладони вновь блеснул стальным лезвием тот самый замысловатый кинжал, который несколько часов назад он выбил из руки Ани. Не знаю, как мне достало силы воли усидеть на месте, а не выпрыгнуть из машины на полном ходу.
- Зачем? - выдохнула я. Это было большее, на что меня хватило в ту минуту.
- Орден хранителей, как и все ордены в истории человечества за время своего существования, помимо полезных вещей умудряются обрасти огромным числом немыслимых обрядов и правил, - кинжал вновь пропал из поля зрения и я непроизвольно вздохнула чуть свободнее. - Как правило, чем древнее считает себя то или иное сборище людей в смешной одежде, тем более обрывочны у них знания о том, откуда и что пошло. - Томас кинул на мою вжавшуюся едва ли не в стойку машины скорбную фигуру внимательный взгляд и продолжил. - Так было и с "Fortunae Verbera".
- Что это значит? - медленно, но верно я начала возвращать свой рассудок в рабочее состояние. И решила, что чтобы там ни было, убивать он меня пока все же не собирается, в противном случае давно бы уже добился желаемого, а потому нужно понять, что именно движет им сейчас. И как итог неутешительная, но, безусловно, уже хоть как-то смахивающая на логику, мысль - тянем время.
- Кажется, в переводе это означает "Удары судьбы", - как ни в чем, ни бывало, продолжил Томас. - Старый обряд, когда холодное оружие еще и, правда, могло создать видимость отстаивания чести и, что еще более немаловажно, жизни. Но в отличие от простой человеческой дуэли, тут секундантом и судьей выступает сама Ее Величество Изнанка. Когда противникам нечего терять, другими словами за спиной у каждого из них есть свое право на лишение жизни своего оппонента, с Изнанкой можно подписать контакт. На крови. Каждый из участников дает клятву, замешанную на ней, и выходит на бой не на жизнь, а на смерть. Роль Изнанки тут проста и неотвратима - в случае смерти одной из сторон, вторая пожизненно, под страхом собственной смерти, лишается возможности, как угодно вредить всем имеющим кровную защиту павшего противника.
- То есть, - протянула я.
- После дуэли все, у кого есть хоть капля крови умершего, будут пожизненно иметь защиту от посягательств на свою жизнь победителя и всей его родни. В случае нарушения этого правила, даже за попытку обойти контакт - смерть.
- Все равно не...
- ...понимаешь?! - я в ответ мотнула головой в знак согласия. - Варя вызвала на "Fortunae Verbera" своего врага, но тот обманул ее. Он ранил ее, сильно ранил, но не убил. А это значило, что бой не был окончен. Изнанка тогда была не более, чем наблюдатель. Варя не могла победить его, и с учетом разрыва связи это вообще с самого начала походило на суицид. Я слишком поздно нашел ее и не успел остановить. Она была истощена энергетически настолько, что было чудом ее нахождение в реальном мире, а не за его гранью. Все, что я мог сделать тогда для нее - это выполнить ее последнюю просьбу.
- Какую? - автоматически произнесла я, заранее зная ответ.
- Убить ее...
Я почувствовала боль в ладонях и с удивлением поняла, что сжала кулаки с такой силой, что они оставили белые полукружья от ногтей на их внутренней стороне. Я вновь чувствовала жалость к этому человеку. Это был скверный знак. Невозможно поднять руку на того, к кому испытываешь хоть каплю жалости. Но в тоже время, если все, что он рассказал чуть ранее, правда... как же ему было больно, невозможно больно сделать то, за что его теперь ненавидят.
- Обряд был завершен. Ее сын, который опоздал всего ничего, чтобы уловить ее последнее люблю, адресованное исключительно ему, был с того момента в безопасности. Что, впрочем, не мешает ему уже добрый десяток лет меня счастливо ненавидеть и гоняться за мной, сломя голову, по всему свету.
- Если это правда, почему тогда вы ничего не рассказали ему? - не спуская внимательного взгляда с Томаса, спросила я.
- Он бы мне не поверил - это раз. Он ни за что бы мне не поверил, зная, как именно я любил его мать, и что, опять же, по его мнению, я из-за этого убил еще и его отца, - это два.
- Так вы и его отца..., - меня вновь прошиб озноб.
- Нет! - гневно глянул он на меня. - И это уже три! Я сам хотел найти и ... наказать убийцу Вари и Алекса. Влад и все хранители Ордена не могли помочь мне в этом. Это была уже моя "Fortunae Verbera"!
- Так вы знаете того, настоящего... убийцу?
- Да! И Влад теперь тоже, - но чуть тише добавил, - к его несчастью.
Что-то не сходилось. Но мой разум отказывался сейчас находить слабое звено, потому я поинтересовалась:
- А возможен бескровный вариант отказа от контракта?
- Нет.
- То есть один из противников обязан умереть?
- Да!
- Ну и зачем нужен такой ритуал?! - невольно всплеснула я руками.
- Просто бывают случаи, когда кроме собственной жизни ты больше ничем не можешь откупиться от судьбы.
- Вы хотите сказать, что смерть Вари была оправданна?
- Да, - несколько мгновений спустя и как бы через силу произнес Томас.
- Можно высказать мнение? - склонила я голову вбок, задумчиво глядя на своего собеседника.
- Хуже не будет, - как мне показалось, с деланным безразличием отозвался он.
- Вы оправдываете ее, потому что любили, но как по мне - это довольно жестоко: обрекать другого человека, да еще и фактически сына, на ту жизнь, что вы имеете сейчас. Уверена, она предвидела, чем все это может закончится для вас и, тем не менее, поставила вас перед выбором, которого в действительности и не было вовсе.
- Тома, ты не права.
- Я не права?! Возможно. Но я считаю, что жертвовать собой ради кого-то глупо, хотя не буду отрицать - со стороны, наверное, смотрится - просто глаз не оторвешь. Но вот жертвовать одним сыном ради другого - родительский эгоизм в чистом виде. И как бы умопомрачительно, я бы даже сказала душераздирающе красиво, не смотрелся ее поступок со стороны, я бы не стала воздвигать ее на пьедестал. Это была слабость, а не подвиг! И вы это должны понимать, как никто другой. Она бросила вас и его, потому что была слабой.
Потому как в машине вновь установилась тишина, я поняла, что в очередной раз перегнула палку. Лицо мужчины стало похоже на восковую маску с горящими угольями глаз, смотрящими прямо перед собой. Меня кольнуло легкое чувство вины.
- Томас, - прикоснулась я к его ледяной руке. - Простите, я не хотела...
- Скажи это Владу, - не глядя на меня, произнес он. - Если сможешь, конечно.
Мою грудь придавило чем-то безмерно тяжелым, мешающим сделать так необходимый в тот момент вздох, но я все же сумела выдавить из себя:
- Еще раз простите. Я уверена она... была замечательным человеком, но... мне жаль вас. - И тут же добавила. - Если конечно, хотя бы часть из рассказанного вами - правда!
Короткая пауза и салон наполняется... смехом?!
- Ты самое изощренное наказание, какое только могла послать судьба Владу, ты знаешь это?!
Попытка обидеться наложилась на остаточное чувство вины за резкость, помножилось на ноль, и я нашла в себе силы улыбнуться в ответ.
- Томас, не сочтите за назойливость, но нам еще далеко ехать? Город кончился уже часа пол как назад и что-то мне подсказывает, что еще столько же, и то же произойдет и с обитаемым загородом.
- Уже недалеко. Но куда мы едем, действительно нельзя назвать густонаселенным местом.
- И куда же мы едем? - тут же уточнила я.
- Ты уже видела это место изнутри.
- Та развалюха?
- О, уверен, она еще нас с тобой переживет.
- Ладно, оставим вечность сквознякам и пыли, спрошу о более важном - что нас там ждет? Судя по всему с гостями там особое обращение. Не то чтобы я против наручников, но предпочитаю сама выбирать партнеров для подобных игрищ.
- Интересно, ты ехидная от природы или это все же побочный эффект твоего недавнего обеда?!
- Вам виднее, - отмахнулась я.
Внутри я то знала, что, как правило, чем в более экстремальной ситуации я оказывалась, тем замкнутее и циничнее становилась. Без эмоций, как правило, по жизни бивших у меня через край, я быстрее находила верное решение. А то, что это решение влекло за собой чью-то боль... так по этому поводу никто не мешал мне поубиваться позднее.
- Томас, итак, вы сказали, что знаете, кто именно стоит за смертью Вари, и, судя по вашим туманным намекам, этот кто-то сейчас похитил и Влада. Что-то мне подсказывает, что вежливого приглашения на чай в его адрес тоже не было.
- Том, время для паники у тебя еще будет, - как бы между прочим заметил хранитель. - И поверь мне, оно еще не наступило. И да, я знаю, кто стоит за всем этим. Его имя тебе ничего все равно не скажет, но я все же назову его - Мечеслав. Он Эрго, как и ты. И то, что ранее он был одним из наставников Влада, не делает положение его бывшего ученика более комфортным. Ну, это ты и сама видела.
- Но если вы знаете, что именно он виновник всех ваших и не только бед, почему до сих пор не сдали его и не оправдали, хоть частично, себя? - наконец поймала я ускользнувшую ранее мысль, не дававшую мне покоя во время рассказа Томаса.