![]() | ![]()
Смотри также
| ![]() | ![]() | ![]() |
![]()
Стартовая страница
Финал конкурса Блэк Джек-3.
Комментарии Святослава Логинова к работам и финалисты
Конкурс 2003 года оставил у меня странное ощущение. С одной стороны, в
рассказах стало меньше грубых стилистических ляпов, с другой - нет и
ярко выраженных лидеров, таких, как рассказ Палия в 2001 (на "Росконе") и рассказ
Андроновой в 2002 году (на первом "Блэк Джеке"). А усреднённость литературе вредна.
Огорчает почти полное отсутствие научной фантастики и крайне низкий её
уровень. Честное слово, я не хотел все первые места отдавать
фэнтезистам. Я нежно люблю НФ, но мне было просто не из чего выбирать.
Места распределены следующим образом:
1. Андрей Николаенко "Охота на голубей"
2. Владлен Подымов, Игорь Карев "Бондарь"
3. Сергей Малицкий "Старьевщик"
4. Юлия Остапенко "Подари мне смерть"
5. Юрий Погуляй "Чат"
6. Алекс Гарридо "Из трав и цветов"
7. Карина Шаинян "Рыба-говорец"
8. Виктория Клебанова "Легенда о Гильгамеше"
9. Наталья Егорова, Сергей Егоров "Есть идея!"
10. Сергей Чекмаев "Свет жизни"
11. Александр Шуйский "Колокол"
12. Алекс Тивирский "...и белый северонг"
13. Дмитрий Лопухов "Демонология"
14. Александр Резов "Puzzle"
Последние места, как и в прошлом году, распределять не буду, это
значило бы сравнивать не достоинства рассказов, а их недостатки.
Теперь по несколько слов о каждом из рассказов (в том порядке, в
каком они были мне присланы):
Юлия Остапенко "Подари мне смерть" (4)
Стиль, незатёртые образы, отличная фантазия, хорошо отмеренная степень
недоговорённости. Великолепный эвфемизм: "когда существо получило свой
подарок до конца"... Единственный, но серьёзный недостаток: это не
рассказ и даже не притча, а просто зарисовка, из которой ничего не
следует. Чрезвычайно трудно в малой форме сделать сюжетно значимую
вещь. Жаль, что на этот раз такого не получилось.
Александр Каменецкий "Часы"
Тысяча первая антиутопия. Пугает, а не страшно. Подобных событий с
живыми людьми не может быть в принципе. В крайнем случае люди будут
говорить об открытии чакр, как прежде говорили о победе социализма, а
сами всё равно станут жить по-человечески. В результате рассказ
получился психологически недостоверным, ни этим людям, ни в этих людей
не веришь. Собственно говоря, неверие проистекает из невнятности
авторской позиции. Неужто рассказ написан ради того, чтобы показать
оптимистический каннибализм? Так и этого не получилось. Единственная
живая фраза: "Мой друг дёргается несколько раз, но затихает быстро".
Вся последующая мясницкая работа вызывает только чувство брезгливости.
Не самое лучшее чувство по отношению к рассказу.
Юрий Погуляй "Чат" (5)
Замечательный образец тусовочной литературы. Сделано добротно, с
применением жаргона, смайликов, типичных сокращений и даже
грамматических ошибок. Из невнятных разговоров выкристаллизовывается
сюжет и проявляются психологические типы. Всё очень хорошо, вот
только за пределами родного чата на фиг никому не нужно, поскольку
человек, чуждый интернетовским беседам, просто ничего не поймёт. Как
выползать из патовой ситуации - я не знаю.
Гуфельд Зэев "Протокол"
А вот и образец "научной фантастики". Посмотрим, как тут с
научностью... Сюжет: на Венере катастрофа, восьмая часть населения
погибла, остальные, забравшись на некие летающие платформы, хотят в
ожидании помощи много и вкусно кушать. Однако, холодильники набитые
мясом (нашли, дурни, что брать с собой в аварийной ситуации!),
ломаются, мясо начинает тухнуть. А ждать ещё целый месяц... тридцать
дней. Вообще, такой срок можно и поголодать, не смертельно, хотя, кто
знает, каков венерианский месяц... год 224 дня, значит, месяц - 18-19
дней, совсем несерьёзно. Ну да ладно, замнём для ясности, примем как
данность, что кушать очень хочется, и перейдём к героям.
Продкомиссар в одиночку обслуживает холодильники (идиот!), десятками
тонн выбрасывает продукты (безграмотный мерзавец!), сам ежедневно
выдаёт пайки и вообще всё делает сам. Старая мудрость: хорошо работает
не тот, кто всё делает сам, а кто умеет организовать работу других. А
теперь прикинем, раз из-за гибели очередных двадцати тонн колбасы паёк
всего лишь приходится урезать, да и то это становится ясно лишь после
того, как герой "пересчитал на компьютере", то сколько же народу сидит
на платформе? Пусть на нос приходится полкило мяса в день (ужраться
можно!), в месяц это будет 15 кг. А раз продукты выбрасываются
десятками тонн, и это не очень заметно, значит на платформе десятки и
даже сотни тысяч людей. Чтобы их накормить нужен фасовочный цех,
бригада техобслуживания, десятки и даже сотни человек на выдаче пайка.
А он один: "почистим-чистим-чистим..."
Все остальные люди занимаются тем, что жрут и сплетничают. Контроля -
ни малейшего, комиссар лично решает: "это мясо уже можно выкинуть". Он
самолично может добавить кому-то четверть пайка! Это уже прямая
диверсия, направленная на то, чтобы вызвать беспорядки, в блокаду за
такое отправляли под расстрел. Впрочем, блокада длилась не 30, а 900
дней. Нет никаких попыток добыть что-то снизу, никаких попыток
спасти гибнущую колбасу. Цех консервирования организовать слабО?
Вакуумные упаковки, лиофильная сушка, вяление, обработка
консервантами, пастеризация?.. Любопытно было бы узнать, какую
литературу по хранению и переработке продуктов животноводства
использовал автор в процессе работы над рассказом? Боюсь, что никакой.
Удивление вызывают и платформы, которые устойчиво висят в воздухе во
время активной тектонической деятельности и обеспечивают комфортные
условия в атмосфере, отравленной вулканическими газами. Это ж какую
систему регенерации воздуха надо иметь? И ничего, пылью не
забивается...
Всё это нагромождение нелепостей нужно автору для того, чтобы выжать
из читателя слезу по поводу печальной судьбы единственного на двадцать
платформ честного продкомиссара. И опять - не верю.
Очень плохо.
Вадим Субботин "Прогноз"
Рассказ никакой и написан никак. Вот образчик стиля: "Механизм
явления тогда ещё не был до конца изучен (да и до сих пор, если не
брать в расчёт ворох гипотез)". Идея скопирована с рассказа Азимова
"Удивительные свойства тиотимолина". Лем, впрочем, тоже писал на эту
тему. Концовка рассказа не ударная, а нелепая. Машина, допускающая
грубые ошибки при считывании, не способна на столь сложные прогнозы.
Фред Адра "Шоу "Гротеск""
Крайне слабый рассказ. Прежде всего, нелепо выглядит шоу, режиссёру за
такую работу следует снимать голову, ибо в реальности в подобных
случаях всё режиссируется заранее. В результате - полный провал:
половой гигант не может сказать ничего (зритель, а с ним и читатель,
зевают), грызун бормочет нечленораздельно (опять зевки), да и главные
героини не на высоте. Марго откровенно признаёт своё поражение,
говоря: "Стыдно? Ещё чего! Я ликовала..." А ведь задание было:
рассказать историю, за которую СТЫДНО. Вот где простор для фантазии,
однако автор не сделал даже попытки представить, чего может стыдиться
людоед или ходячая половая функция.
Второе. У клонов человека существует такое явление, как "золотая
линия", то есть, умение понимать друг друга без слов. Возможно, я мало
общался с однояйцевыми близнецами, но все мои знакомые клоны были
очень немногословны друг с другом. Вопросительный взгляд с одной
стороны, приспущенные ресницы с другой - и всё, слова не нужны. А
здесь больше чем клон, это сиамские близнецы, но мы видим долгие
тягучие диалоги, которые так просто писать и так тягостно читать.
И, наконец, концовка. Старый графоманский рецепт: если не знаешь, чем
закончить рассказ - убей всех. Что и было с успехом проделано
автором.
Юрий Бархатов "Патруль падающих звёзд"
О плоской Земле и твёрдом небе в пятидесятых годах писал Фармер
("Плыви, плыви!", рус. пер. 1995), в начале восьмидесятых Логинов ("Во
имя твоё"), в середине девяностых Лукин ("Катали мы ваше Солнце"), в
конце девяностых Синякин ("Монах на краю Земли"). У каждого из этих
авторов кроме парадоксальной космогонии в произведениях были и чисто
человеческие проблемы, составлявшие основу повести. В новом
тысячелетии за истоптанную тему взялся Юрий Бархатов. И что же он
привнёс нового? Мысль, что нехорошо портить оружие боевых товарищей?
Или пересказ бородатого анекдота, в котором дедуля поливает клумбу
бензином, чтобы пулемёт не заржавел? Больше в рассказе нет ничего...
ой, виноват, есть ещё ужасно научная гипотеза, что заряды антиматерии
могут сорок лет пролежать зарытыми на огороде, и с ними ничего не
случится.
Александр Шуйский "Колокол" (11)
Кажется, что бред помрачённого сознания писать легко, на самом деле это
так же трудно, как сделать приличную притчу. Так вот, с самым трудным
автор справился. Сумел показать некую войну, где не люди воюют, а
просто "разверстая красная щель" мотается по земле. Коротко и зримо
описаны мороки, нечисть, люди, живущие "в полутьме и бредовом
бормотании". А вот с концовкой вышел провал. Она настолько ожидаема,
что даже ругать не хочется. И чувство слова автору немедленно
изменяет: "визгливый бабий голос" и "поганый клей" в иной реальности,
где "аж дух захватывало" - ниже всякой критики. Автору следовало бы
не только придумать фантастический зачин, но и определить для себя,
что он пишет, и, соответственно с этим, сделать концовку, по
возможности избегая банальных ходов.
Guinplen "Corpus Callosum"
Начинаю понимать эстетствующих литературоведов, полагающих диалоги
антихудожественными. В рассказе ?6 болтают сиамские близнецы, здесь
человек треплется сам с собой и, вероятно, поэтому диалог оказывается
впятеро длиннее. Я не знал, что значит Corpus Callosum, но
приблизительно на сороковой строчке понял, что произошло раздвоение
личности героя по право- и левополушарному признаку. Читать дальше
стало скучно.
А концовка содрана с повести Шекли "Четыре стихии".
Владлен Подымов, Игорь Карев "Бондарь" (2)
Образ мастера, который, не будучи магом, делает вещи более чем
чудесные, весьма популярен в фэнтези. Но я не помню произведений, где
речь шла бы от имени мастера. Если бы ещё авторы сумели показать не
только бессилие перед невыполнимой задачей, но и самый процесс работы,
это был бы уже высший класс. Мне не хватало в рассказе грубой
вещественности, мучений рук, привыкшими возиться с простыми, зримыми
предметами и вдруг лишившихся опоры. Хороша сцена, где мастер
разбивает первую невещественную бочку, вот только слово "мощный" явно
не отсюда, сам о себе человек так не скажет. Хороша и концовка. Мастер
не требует поделиться силой из бочки, не просит сделать его магом, он
хочет стать магом САМ. Удачная концовка - большая редкость, и перед
нами один из немногих конкурсных рассказов, который может концовкой
похвалиться.
Александр Резов "Puzzle" (14)
Прочитал. Хмыкнул. Имеет место мысль, что наша жизнь - пазл, а некие
часы упорядочивают её, собирая в картинку. Ну хорошо, пусть пазл, а
дальше что? Сама идея преподносится как данность, из неё ничего не
следует, и читатель остаётся в недоумении.
Автор неплохо работает с образом: мальчик возникает из темноты по
кусочкам, взломанный асфальт лежит на газоне словно фрагменты пазла,
разбитая витрина осыпается дождём осколков. То есть, фрагментарность
мира автором показана. А вот слово - основной фрагмент литературного
пазла - автору покоряться не хочет. "Надрывный хохот", "мерзкое
хихиканье" - фу! Слово "Алло! невозможно пробубнить, оно слишком
короткое, а фразу: "Не туда попали!" - так же трудно рявкнуть.
Автору следует работать и работать. Если создаёшь мир, изволь знать,
зачем ты это делаешь, и создавай его из добротного материала.
Михаил Меро "Влажный путь"
Мы знаем огромное количество вагинального фольклора, начиная с
матерного "Да пошёл ты в..." и кончая гениальным "Из тех же ворот, что
и весь народ". Но у всех этих фразочек и анекдотов есть одно
неоспоримое достоинство: они коротки. А если пошловатый анекдот
растянуть на пять страниц убористого текста, то получится не рассказ,
а... то, что получилось.
Стилистических и иных достоинств в тексте не наблюдается. Всё это
можно было бы раздраконить по всем правилам, но неохота.
Карина Шаинян "Рыба-говорец" (7)
Неплохой реалистический рассказ. К сожалению, он безбожно затянут, как
и большинство реалистических рассказов такого рода. И конечно, автору
следовало бы хоть раз сходить на зимнюю рыбалку, тогда бы она знала,
что провалиться в лунку совершенно невозможно.
И главное. Герой рассказа - мальчик Серёжа - на самом деле -
девочка. Именно у девочек "внутри живота всё замирает от счастья",
мальчишки в такой ситуации реагируют иначе. Мальчишка в десять или
двенадцать лет был бы взят на рыбалку, к студенческим годам перерос
бы отцовское увлечение, и его горе после гибели отца было бы окрашено
в ностальгические или иные тона, но не носило бы оттенка несбывшегося.
И уж, конечно, мальчишка в скверном подростковом возрасте распотрошил
бы рыбий глаз.
Но уже самый факт, что к рассказу можно предъявлять подобные
претензии, показывает, что он написан хорошо.
Наталья Егорова, Сергей Егоров "Есть идея!" (9)
Вторая антиутопия нашего списка. Разумеется, как и во всякой
антиутопии, совершенно неясно, как она образовалась и почему до сих
пор не развалилась. Впрочем, люди в этом обществе всё-таки умудряются
жить, а не жрать друг друга, как в рассказе Каменецкого. Опять же, у
истории имеется неплохая концовка. Конечно, читатель догадывается, что
героя ожидает очередная подлянка, но что она будет именно такой,
додумываешься не сразу.
А вообще от текста ностальгически веет шестидесятыми годами прошлого
века. Зубков и Муслин с удовольствием подписались бы под таким
рассказом. Как жаль, что с тех пор прошло полвека.
Алекс Тивирский "...и белый северонг"
Очень похоже на рассказ Юлии Остапенко. Вообще сейчас стали популярны
попытки примерить фэнтези (направление априори богоборческое) с
религиозным сознанием. Подразумевается, что где-то есть нечто истинно
божественное, а мы тут внизу, маленькие демиуржики, что-то вроде
мышей, подбирающих крошки с божественного стола. Поскольку демиуржики
и их задачки - мелкие, то и произведения (если авторам не изменяет
вкус) оказываются в жанре рассказа, что само по себе хорошо. К тому
же, единственный способ такому рассказу выжить - быть добротно
написанным, в то время, как НФ может выехать на новизне идеи. И
фэнтезийные авторы стараются изо всех сил, чего нельзя сказать об
авторах научной фантастики.
Героиня Юлии Остапенко придаёт форму спускаемым сверху сущностям,
герой Тивирского собирает некие данности и ловит редкую возможность
самому создать сущность. Казалось бы, второй вариант внутренне богаче,
однако Юлия сумела показать акт творчества, рост (или деградацию?)
героини, а у Алекса этого нет.
И ещё... На своём семинаре Борис Натанович Стругацкий десятилетиями
вколачивал в наши головы правило: "Не надо писать рассказы по
собственным снам. Это всегда будет заметно". Таки да, заметно.
Алекс Гарридо "Из трав и цветов" (6)
Толкиноидная литература, сделанная достаточно хорошо, чтобы выйти за
пределы тусовки и представлять интерес для всех, кто хотя бы
понаслышке знает, что такое квенья, и что понимается под словом
"Книга".
Замечателен внутренний ритм, очень мне знакомый; вон, в трёх метрах от
моего стола, за бревенчатой стеной избы начинаются грядки. Помидор,
кстати, на них нет и никогда не было. Остервенелая обречённость героя
передана замечательно, реминисценции, как недолгие передышки, когда
втыкаешь лопату в землю и разгибаешься. Ещё один правдивый момент -
внутренняя жизнь героя, бесконечные вариации на тему несостоявшейся
судьбы, отчаянная зависть тому, что кажется настоящим. И в этом
бредовом перечне не только гитары, фенечки, стихи, путешествия
автостопом, но и наркотики, психушка, суицид, безотчётная зависть к
любой инакости. И как опровержение толкиноидных представлений -
простой факт, что врата из трав и цветов вырастили не цыганистые
бродяги в плащах и кольчужках, а согнувшийся над грядками антигерой.
выходит, что он-то и жил на самом деле, он единственный делал
настоящее, и в результате, он остаётся в настоящем мире, потому что
настоящее не бывает по кусочкам, а только в комплексе. Не ради ворот,
не ради Маринки, двойняшек или помидор длилось служение, а ради всего
сразу.
Возникает вопрос: почему тогда у рассказа шестое место, а не первое?
Да всё из-за той же не до конца изжитой тусовочности. В рассказе всего
один герой со своими эльфийскими проблемами, а ведь их непременно
должно быть больше. Потеряны отношения эльфа с Маринкой, а ведь
прожито вместе двенадцать лет. Любит он её? А она? Если "да", то как
прожили эти годы? Если "нет", то прожили как? (две страницы
размышлений на эту тему сокращено). Третий герой, который обязан не
упоминаться, а действовать - двойняшки. Пятнадцать лет - самый
эльфийский возраст! - это не только жажда модных штанов, но и
великолепное презрение к устаревшим предкам, или, напротив, неведомо
откуда взявшееся взаимопонимание... оба варианта сюжетно богаты, но
автор просто прошёл мимо.
Тут существует опасность написать более или менее скучный
реалистический рассказ с приклёпанной к нему эльфийской историей.
Впрочем, опасности этой легко избежать. Способов подсказывать не буду,
с моей стороны было бы непростительным хамством дописывать чужой
рассказ. Поэтому, оцениваем то, что есть. А есть - милая история,
которую хоть сейчас можно публиковать в журнале или сборнике. И ещё
есть ощущение бездны упущенных возможностей.
Виктория Клебанова "Легенда о Гильгамеше" (8)
Таки да, легенда о Гильгамеше. Добросовестный, поэтично сделанный
пересказ. Многие, и я в том числе, во время недавней войны думали: "а
ведь там, в Ираке, - Междуречье, там Вавилон, Урук, древнейшая
история человечества.... и нелепая война. А Виктория Клебанова не
только подумала, но и написала. По свежим воспоминаниям оно
впечатляет. Интересно, как этот рассказ будет читаться через десять
лет?
Сергей Чекмаев "Свет жизни" (10)
Главное достоинство рассказа - доброта, которой так не хватает в
нашей мордобойной фантастике. Хороша и концовка с загорающейся
лампочкой... жаль, что гирлянда придумана водочным павильоном, а не
каким-нибудь безумным папашей, решившим так отпраздновать рождение
чада.
Есть в рассказе длинноты, необязательные фразы, по тексту не мешало бы
пройтись жёсткой щёткой, оставляя только самое нужное. Идея живого,
чувствующего дома, тоже не нова. У Штерна был просто "Дом", у Дымова
- "Школа". Теперь появился мыслящий "Роддом". Обидно, что он лишь
наблюдатель в череде радостей и печалей. И всё равно, чувство после
прочтения рассказа остаётся хорошее.
Дмитрий Лопухов "Демонология" (13)
Немного размышлений, не касающихся рассказа. В официальном
христианстве дьявол - отец лжи, он всегда обманывает того, с кем
заключил договор. Сделка при этом не расторгается, ибо самый факт
договора с дьяволом есть смертный грех, так что дьявол получает душу в
любом случае. В народной традиции дьявол честен, но хитёр. Он
непременно выполняет обещанное, но делает это так, что человек сто раз
раскается в своём поступке. И, наконец, в современной литературной
традиции чёрт непростительно честен и бесхитростен, так что всякий
литературный персонаж может завязать ему хвост бантиком. Главное -
придумать какой-нибудь демонологический парадоксик.
Рассказ Дмитрий Лопухова целиком лежит в русле третьей традиции.
Единственное, что позволяет себе автор - повествование от имени
чёрта. А теперь посмотрим, как разобралась бы с парадоксом Лопухова
народная традиция, в которой ад играет честно, но не в поддавки. Едва
новоиспечённый сотрудник появится в адских стенах, как услышит: "Ты
думал самый умный, да? У нас тут в аду свобода, начальству разрешено
всё, что не запрещено. В том числе, можно жарить сотрудников в
свободное от основной работы время. Марш на сковородку!"
Неясно также, чему радуется бывший чёрт, а ныне долгоживущий
миллионер. Уж он-то знает, что любая, чертовски долгая жизнь - ничто
по сравнению с вечностью. Рано или поздно она кончится, и виновный
отправится на сковородку за злостный саботаж и призывание всуе имени
потенциального противника.
Тем не менее, парадоксик есть, и за эту чертовщину пусть ему будет
тринадцатое место.
Сергей Малицкий "Старьевщик" (3)
Рассказ одновременно находящийся в русле уже упомянутого течения
"религиозного фэнтези" и полемизирующий с двумя другими рассказами
этого направления, представленными в подборке. Герой Малицкого не
демиург, он разрушитель: добрый, порядочный, добросовестный подручный
дьявола. Какие к чёрту договоры, парадоксы, и исполнение желаний? Душу
покупают по частям, выплачивая мелкие суммы наличными. Будничная,
рутинная работа, с которой прекрасно справляется честный аккуратист. И
если вдуматься, то так именно оно в жизни и происходит. В характере
героя ничего демонического, он и впрямь вполне мог бы быть
старьевщиком, и в той обстоятельности, с какой он повествует об
уничтожении человеческой памяти, заключена самая жуть. И всё-таки,
рассказ оптимистичен. Старьевщика никто не останавливает, не изгоняет,
не рычит экзорцизмов; просто совсем рядом живёт женщина с дочкой,
которая никогда ничего не продаёт. И поэтому мир ещё не рухнул.
Серьёзным недостатком произведения является полное отсутствие сюжета,
что сильно ослабляет интерес читателя. Сюжет вообще трудно
произрастает в такого рода текстах. Тем больше было бы чести автору,
если бы он сумел это сделать.
Андрей Николаенко "Охота на голубей" (1)
Первое место дано рассказу за оригинальность идеи, её безумие и
одновременно удивительную достоверность. При чтении не избавиться от
ощущения, что всё так и есть, ведь любой может заставить голубя пройти
пару метров, и начинает казаться, что если постараться как следует, то
и впрямь можно будет гнать голубя часами на много-много километров.
Замечательно, что действие перенесено в Японию, с её садами камней,
любованием луной и чайными церемониями. То, что удивительное искусство
процветает именно там, прекрасно согласуется с европейским
представлением о японском менталитете. Как посмотрят на такое
времяпровождение сами японцы, сказать не возьмусь.
Серьёзным недостатком рассказа оказывается абсолютно ожидаемая
концовка. Как только автор упомянул, что отец героя погиб, становится
ясно, что та же судьба ждёт и сына. Возможно для японского рассказа
такая концовка и подошла бы, но мы-то не японцы! Второй, не менее
ожидаемый финал, если бы старый Йоши, слившись душой с голубем, ушёл
вместе с ним в бесконечное путешествие. В идеале концовка рассказа
должна быть столь же оригинальна, безумна и достоверна, как и его
зачин. Понимаю, что хочу слишком многого, но всё равно хочется.
| ![]() |
|