Аннотация: очень девочкинский рассказ в 6 выпуске Waystation.ru
АВТООБОРОТЕНЬ
- Привет, дорогая! - голос любимой подруги в телефонной трубке был угнетающе бодрым и жизнерадостным. - Хочу напомнить, что сегодня у нас выезд на природу, поэтому с тебя и твоего Железного дровосека мангал! Чего сопишь?
- Ты снова обзываешься...
- Могу сделать тебе приятное и называть его Железным человеком - как коллегу Бэтмана. Хотя... нет, даже ради тебя не могу.
- Это уже не имеет никакого значения, - вздохнула я.
- Это не значит почти ничего, кроме того, - не слушая меня, пропела Ирка, - кроме того, что твой парень ведёт себя, как железяка бесчувственная!
Она замолчала, немного подумала и зашла с другой стороны.
- Я извиняюсь. Я извиняюсь за все сказанные обзывательства - и за те, которые скажу сегодня. Но мы всё равно поедем на шашлыки с ночёвкой. Твой Желе... пардон, Женя обещал мангал. Значит, так: ты берёшь Женю, Женя берёт мангал; я беру Гарика, Гарик берёт мясо. Палатка у меня в багажнике, хотя ставить её не будем - мама говорит, что в ночь на Ивана Купалу спать нельзя - надо от нечистой силы отбиваться.
- Твоя мама мудра, - вздохнула я, - и надеется, что ты отобьешься от Гарика. Но в твоей логической цепочке есть слабое звено - это я.
- С каких это пор ты слабое звено? Из таких людей как ты, Маяковский хотел делать гвозди!
- Маяковского давно нет. Гвоздей нет. И Женьки тоже... нет... - призналась я, наконец.
- А ехать всё рано придется: надо же куда-то тело девать, - попыталась пошутить Ирка.
- Тела тоже нет...
- А что у тебя вообще есть? А ну, быстро рассказывай! - потребовала Ирка.
- У меня охапка роз есть, но сейчас я её выброшу...
Я вытащила подаренный Женькой букет из вазы и потащилась на кухню. Розы кололись, вода со стеблей капала на ноги. Со злорадным облегчением я засунула цветы в мусорное ведро.
- Всё в порядке, теперь уж точно совсем ничего нет, - отрапортовала я. - Ой, а это что?..
Посреди моего кухонного стола на листе бумаги лежал какой-то ключ с брелоком автомобильной сигнализации. Ирка взвыла, требуя подробностей.
- Это записка и ключ, вроде как от машины... - заблеяла я.
- От какой машины? - настаивала Ирка.
- Не знаю...
- Ну, так узнавай скорее! - рявкнула она. - Ты читать умеешь?
Под её напором пришлось взять записку в руки.
- 'Прости. Я безнадёжный Железный дровосек. Хочу оставить кое-что на память. Надеюсь, пользы будет больше, чем от меня. Твой Ж.' - растерянно прочитала я.
- Шоб я так жил! - ахнула Ирка. - Не буду бросать Гарика первой: подожду, когда сам сбежит! Вдруг тоже оставит какой-нибудь полезный сувенир! Ну что ты молчишь?!! Какая машина? Женькина? Где она?! Значит, так. Бери ключи, выходи во двор и жди меня!
- Слушай, тебе ещё Гарика будить... - заныла я, пытаясь её угомонить.
- К чёрту Гарика! У тебя новая машина, я не могу бросить подругу одну в такой беде!
Когда я вышла на улицу, она уже нетерпеливо кружила вокруг подъезда.
- Дай сюда! - Ирка выхватила у меня брелок и нажала на какую-то кнопочку.
На узкой полоске газона в ответ вспыхнул фарами один из автомобилей.
Как и большинство людей, которые ездят в метро и автобусах, я отлично разбираюсь в дорогих машинах - но это чудо не встречалось мне раньше ни на страницах журналов, ни, тем более, в жизни.
Я медленно обошла вокруг, поглаживая тёплый матовый металл. От силы и уверенности, скрывающейся за атлетичными линиями корпуса, перехватывало дыхание. Выпуклый объём рёбер жесткости прослеживался от переднего крыла до заднего, обещая защиту и безопасность. Перед суровым дизайном обводов лобового стекла, больших фар и мощной решетки радиатора устоять было невозможно. Мускулистый рельеф заднего бампера...
Ирка похлопала меня по плечу.
- Алё! Ты куда улетела? Не знаю, что это за тачка, но моральный ущерб этот тип тебе полностью компенсировал. Полегчало?
Я прислушалась к своим ощущениям.
- Нет... Я по-прежнему чувствую, что от меня сбежал мужчина, оставив взамен железяку.
- Тоже мне, мужчина... - пробурчала себе под нос Ирка. - Да тебе легче будет от этой железяки добиться взаимности, чем от того мужчины.
Она плюхнулась на переднее пассажирское сиденье и приглашающее похлопала по водительскому месту.
- Как ты думаешь, это мальчик или девочка? - заговорщицки спросила она.
Ирке было недостаточно разговаривать с комнатными цветами, ругаться с телевизором, и советоваться с холодильником. Автомобили она делила на мальчиков и девочек и никому не доверяла любимую Лапочку-ласточку - даже мне. Не понимала, когда я называла свою машину ведром с колёсами, полгода назад одолжила бывшему мужу 'на недельку покататься' и ни разу не попыталась вернуть обратно.
Иркин вопрос вызвал у меня неожиданный протест:
- Да какая ж это девочка?!!
- Значит, мальчик.
- Это не мальчик, это мужчина! - горячо возразила я, удивляясь при этом сама себе,
Водительское сидение, казалось, было создано специально для моего тела. Округлившимися глазами Ирка следила за тем, как я погладила светлую обивку салона, обтянутый кожей руль, провела по торпеде, кончиками пальцев скользнула по магнитоле...
- Фууу, механика! - неожиданно вмешалась она в интимность моего нового знакомства.
- Это тебе фу, а мне - то, что надо! Ты же знаешь, я люблю сама...
Сначала я легко коснулась ладонью рычага переключения передач, а потом плотно обхватила его. По телу прокатилась волна удовольствия.
- А документы? - вдруг забеспокоилась дотошная подруга. - Тебя не интересуют такие мелочи?
Неохотно отвлекаясь от приятных ощущений, я пожала плечами:
- Я вообще могу ездить вообще без документов - ты же знаешь, меня никогда не останавливают. Но мне кажется, Женька это предусмотрел, и всё лежит в бардачке.
Ирка немедленно полезла смотреть и, радостно ойкнув, вытащила небольшую папку.
- Я интересуюсь, что это за машина и кто записан как собственник, - пояснила она своё любопытство.
- К чёрту подробности. Убери обратно и не вздумай мне ничего говорить!
Первый раз со вчерашнего вечера я заплакала. Ирка послушно сунула документы в бардачок. Взамен она вытащила бумажные носовые платки для меня.
- Если он настолько предусмотрительный, - хмыкнула она, вылезая из машины, - то здесь должен быть мангал...
В зеркале заднего вида отразилась поднятая крышка багажника.
- Ты не поверишь! - завопила Ирка. - Мангал, шампуры, пакет угля и коробка длинных спичек! Короче, не о чем беспокоиться. Иди пока, прими вааанну, выпей чашечку кооофэ, и не вздумай сказать, что никуда не поедешь, потому что у тебя болит голова!
Я прикусила язык, чтобы с него не сорвались заготовленные слова про больную голову. Ирка ушла, а я удивилась своему отчаянному нежеланию вылезать из машины. Слёзы высохли, сейчас мне было спокойно и уютно. Я потянулась, откинувшись на спинку сиденья, и пристегнулась. Стало ещё лучше - словно я сидела на коленях у Женьки, а он меня обнимал.
Я снова сжала рычаг переключения передач, удивляясь тому волнующему ощущению, которое охватывало всё тело. Каждый раз, когда я касалась Женьки, меня так же сладко томило, перехватывало дыхание и замирало сердце. Только вот жаль, что этими ласками приходилось и ограничиваться... После каждого свидания я звонила Ирке пожаловаться на свою безответную страсть, а она обзывала Женьку Железным дровосеком за бессердечное отношение к моим чувствам. Конечно, наша первая встреча вышла не очень-то романтической, но всё же его морально-нравственная стойкость была возмутительна. Прежде всего оттого, что противоречила человеческой природе.
Несколько дней назад тёплой майской ночью я тащилась домой из офиса, пытаясь обнаружить в сверхурочной работе хоть какие-то положительные стороны.
- Тяжкий труд до полуночи - мой единственный шанс услышать песни соловья, - пробубнила я себе под нос и свернула в парк, чтобы сократить дорогу.
Подслушав меня, соловей - если, конечно, это был он, - залился такой трелью, что я застыла на месте. Однако проезжая часть - не самое подходящее место для взволнованных слушателей. Когда к пению птицы добавился неблагозвучный визг, я обернулась. Наверное, именно внезапный диссонанс музыки и света фар заставил меня потерять сознание. Очнувшись, я обнаружила, что лежу на траве, и какой-то человек судорожно ощупывает мои шею и руки.
- Надеюсь, это вы так пульс ищете, - пробормотала я и осторожно села.
- Как вы себя чувствуете? - спросил встревоженный мужской голос.
- А почему вы интересуетесь?
- Вы упали на дорогу.
- Я не валяюсь на дорогах без повода! - обиделась я. - Это вы меня задавили?
Бесполезно задавать такие вопросы в тёмное время суток, когда поблизости нет ни одного целого фонаря. По его голосу, подчёркивающему каждое слово, было непонятно - смутил его мой вопрос, или нет.
- Я уверен, что вы не пострадали.
Я пересчитала конечности, подержалась за голову и согласилась, что отделалась лёгким испугом.
- Я провожу вас до дома, - мужчина протянул мне руку и помог подняться, - можно?
- Нужно! Я всегда хотела узнать, что чувствуют старушки, когда их переводят через дорогу!
Через несколько минут мы вышли из парка разбитых фонарей. Я рассмотрела неожиданного спутника и ужасно огорчилась от своей ошибки - не стоило разрешать ему провожать меня до дома. Надо было требовать понести на руках - ему было бы совсем не трудно, а мне - и приятно и полезно. Принципиальный вопрос - кто меня сбил - потерял своё значение.
- В следующий раз сразу начинайте оказывать первую помощь с искусственного дыхания, - посоветовала я, пытаясь отвести взгляд от его лица.
- Я не умею,- растерялся он.
- Тогда я просто обязана вас научить! Но, как честный человек, предупреждаю - первое время нужно будет ежедневно тренироваться для закрепления навыков.
С тех пор он каждый вечер встречал меня у офиса и провожал до дома, оберегая от случайных дорожных происшествий. К сожалению, форменного халатика медсестры у меня не нашлось. Я надевала короткие юбки и закидывала руки за голову, чтобы обтягивающие майки обрисовывали грудь. В ветреную погоду носила разлетающиеся юбки и требовала переносить меня через лужи, чтоб декольте легкомысленных блузок не оставалось незамеченным. Женька довольно быстро освоил искусство дыхания 'рот-в-рот', но почему-то не спешил выйти за границы сердечно-лёгочной реанимации.
Вчера я решила, что длительность нашего знакомства уже позволяет перейти на следующий этап отношений - к непрямому массажу сердца. Уложив Женьку на ковёр, я оседлала его. Медленно расстёгивая рубашку, попыталась напомнить про важность искусственного дыхания, но скоро сбилась с ритма. Мои короткие торопливые поцелуи спускались по шее, груди, животу. Я застонала от нетерпения, наткнувшись на застёгнутый ремень брюк. Женька отвёл мои руки, поцеловав, принялся посасывать, легонько кусая, каждый палец. Зарычав от возбуждения, я настойчиво дёрнула пряжку ремня, и вдруг он глухо сказал:
- Извини.
Обхватив мою талию руками, он легко снял меня, посадил рядом.
- Ты не поймёшь... Ты мне не поверишь... - прошептал он.
- Жжжелезный дровосек! - всхлипнув, я сбежала в ванную, чтобы дать время одуматься - или придумать подходящее объяснение.
Недолго поразмыслив и успокоившись, решила подарить ему ещё один шанс. Из ванной я вышла, завернувшись в купальное полотенце, которое соскользнуло, едва я вошла в комнату. Только вот оценить такое эффектное появление было некому: Женьки там уже не было...
Рядом раздался какой-то звук и я, вздрогнув, вернулась к действительности, в которой уже не было Женьки, зато был автомобиль, в окно которого просовывала голову моя лучшая подруга.
Ирка ещё раз присвистнула, и я покраснела, осознав, что она смотрит на мою засунутую в джинсы руку. Дёрнув футболку вниз - так, чтобы она скрыла расстёгнутую молнию, я открыла окно.
- Главное, ты жива и с тобой всё в порядке! - бодро сообщила Ирка. - Я тебе звоню-звоню, чуть с ума не сошла.
- Телефон дома остался...
- Ну и ты иди домой собираться, - подхватила она, демонстративно не замечая моего смущения, - нам выезжать скоро. Слушай, ты, наверное, уже забыла, как за рулем сидят. Поезжай с нами, как мы раньше планировали! - предложила она.
Чувствуя, как кресло словно прижимает меня к себе, я покачала головой.
- Не волнуйся, машину водить - это как велосипед, никогда не забудешь.
- Я так и подумала, что теперь тебя отсюда не выгонишь, - вздохнула Ирка. - Тогда беги за телефоном, я тебе координаты сбросила. И чтобы через три часа вместе с мангалом была на водохранилище!
Благодаря навигатору, я сбивалась с дороги реже, чем могла бы. Настойчиво возвращаясь на путь истинный, часа через три я действительно доехала до заветной полянки на берегу водохранилища, и кресло неохотно выпустило меня из своих объятий. Ещё через час я собрала мангал, натаскала сухих веток, развела огонь, на котором совершенно нечего было готовить, и съела завалявшуюся в сумке шоколадку.
Ирка с Гариком приехали, когда ветки уже прогорели.
- Представляешь, пришлось менять колесо! - извинилась Ирка.
- На что менять? - удивилась я. - Ты колеса можешь менять только на деньги, у тебя же запаски с прошлого года нет.
- У меня и денег с прошлого года нет, - согласилась Ирка, - поэтому получилось так долго. Угадай, чем я буду заниматься этой ночью?
- Ночью ты будешь заниматься Гариком, - предположила я, глядя на того, кто был в ответе за приготовление шашлыков и Иркину постоянную жизнерадостность.
- Это потом. Сначала я должна буду найти цветок папоротника, и ты мне поможешь!
- Даже не надейся, - фыркнула я. - Незабудку от берёзы я ещё отличу, а на большее и не рассчитывай.
Объевшись шашлыками, мы развалились на травке. Ирка без разбору дергала травы и цветы, растущие вокруг её лежбища.
- Мама говорит, правильный венок плетётся из двенадцати трав, - с этими поучительными словами она вплетала туда всё, что подворачивалось под руку. Когда Ирка закончила, Гарик с опаской взглянул на гербарий, истекающий одуванчиковым соком. Ирка дошла до воды и бережно отпустила венок в плаванье, сопровождая его театральным шепотом:
- Если потонет, то замуж я в этом году не выйду!
Венок медленно погружался под воду, и раздираемый противоречивыми чувствами Гарик полез его спасать. Наблюдая за Иркиной бурной реакцией, я почувствовала себя лишней на этом празднике взаимной любви и противным голосом громко сказала:
- Правда хорошо, что я сейчас уеду и не буду вам мешать?
Всполошившись, Ирка отлепилась от мокрого Гарика:
- Куда ты поедешь, непутёвая, сейчас стемнеет!
- Ты оскорбляешь своими словами праздник летнего солнцестояния, - возмутилась я и, торопливо попрощавшись, уехала, чтобы не расстраивать её своими завистливыми слезами.
Занятая оплакиванием своей несчастной любви, я пропустила поворот в сторону трассы. Постепенно лес вокруг стал гуще, а дорога - совсем незаметной, несмотря на яркий свет фар. Когда под колёсами начал похрустывать мелкий кустарник, я неохотно призналась себе, что немножко заблудилась, и вышла осмотреться. Самый длинный день в году заканчивался, и поднимавшаяся луна щедро осветила небольшую полянку, на которой я остановила машину - всего-то в нескольких метрах от воды. Я обошла вокруг этого пятачка в поисках признаков дороги. Под моим озадаченным взором примятая шинами лесная поросль упруго выпрямлялась. Через пять минут нельзя было даже угадать, с какой стороны я сюда приехала.
Вокруг было пугающе тихо. Чтобы отогнать надвигающуюся панику, я принялась разговаривать вслух сама с собой.
- Самым разумным поступком будет забраться в машину и проспать до утра, - продекламировала я голосом хорошей девочки.
Главный плюс разумных поступков - их нужно сразу выбрасывать из головы, чтобы перейти к более интересным вариантам.
- Скоро полночь, можно пойти в лес искать цветок папоротника. Если мне повезёт, то я заблужусь окончательно и погибну там во цвете лет. Стану привидением, буду пугать грибников...
Ничто не помогает справиться со страхом лучше глупой болтовни. Я немного приободрилась и продолжила.
- Ещё можно пойти купаться. Это тоже открывает хорошие перспективы: если я утону, то стану русалкой и буду пугать рыбаков.
Оба доступных мне развлечения выглядели одинаково увлекательно. Как на грех, вокруг не случилось ни одной ромашки, чтобы погадать, на чём остановить свой выбор. Тогда я решила включить радио: если музыка будет романтическая - пойду купаться, если же бодрая и энергичная - пойду ломать ноги и папоротник.
Я включила магнитолу и быстро, словно барабан револьвера, крутанула колёсико настройки. Динамики эротично замурлыкали песенку из фильма про Эммануэль. Раздеваясь, я медленно кружилась в свете фар, небрежными движениями бросая на машину футболку, джинсы, лифчик.
- О, мон дьё! - взволнованно выдохнула Эммануэль, когда мои трусики повисли на зеркале.
Я послала ей воздушный поцелуй и пошла к воде.
Прежде я никогда не купалась ночью одна. Было немного боязно входить в тёмную воду, но она оказалась необыкновенно тёплой, и страх покинул меня, когда я поплыла по дорожке, созданной светом фар.
Отплыв недалеко от берега, перевернулась на спину и принялась рассматривать яркие звёзды, надеясь, что от моего тяжёлого взгляда хотя бы одна из них упадёт. Недобрая мечта сбылась, и я успела загадать своё заветное желание. В нём не было ни слова об утопленниках, поэтому, когда моей ноги коснулись чьи-то мокрые волосы, а потом и цепкие пальцы, я с отчаянным визгом рванулась в сторону берега. Разумная мысль о водорослях догнала меня, только когда я выскочила из воды и остолбенела от ужаса, увидев метнувшегося ко мне из темноты человека.
- Что с тобой? Что случилось? - закричал он Женькиным голосом.
Ноги задрожали, и я осела на траву. Я смотрела на него снизу вверх, не веря своим глазам, не понимая, откуда он здесь взялся и куда исчез освещавший берег автомобиль. Понятным было только одна: упавшая звезда исполнила желание. Женька упал рядом со мной на колени и, обняв меня, вдруг отшатнулся:
- Ты же совсем мокрая!
Его тёплые руки оставили меня. Я закрыла глаза от отчаянья и твёрдо решила вернуться к утопленникам. Когда снова открыла их - просто убедиться, что он опять исчез, и можно идти топиться, - он уже расстегнул рубашку и торопливо снимал её. Закутав, словно в полотенце, он обнял меня и прижал к себе, лихорадочно целуя. Подхватив на руки, отнёс подальше от воды - туда, где валялась моя разбросанная по траве одежда. С каждым поцелуем реальность отступала прочь, и скоро вода, лес, ночь исчезли, оставив нас наедине в звенящей пустоте.
Срывая ненужную рубашку, я задыхалась от нахлынувшего желания, которое разгоралось с каждым движением его рук. Ошалев от контраста холодного воздуха и обжигающего мужского тела, я вцепилась в него, требовательно царапая, кусая и целуя, и поцелуи мои спускались всё ниже и ниже. Но вот я добралась до ремня брюк и замерла от испуга, вспомнив свою неудачную попытку преодолеть этот последний рубеж обороны.
- Не останавливайся... Пожалуйста, не останавливайся, - прошептал Женька, и через несколько мгновений все слова стали ненужными.
Я так и не смогла воплотить всё, о чём мечтала, потому что у него оказалось слишком много своих фантазий. Когда скрылась луна, и край неба посветлел, стало мокро и холодно от выпавшей росы. Я вздохнула:
- Вот и кончилась самая короткая ночь в году.
- Я уже понял, что рядом с тобой все ночи будут короткими, - пробормотал Женька, целуя меня в ухо.
Сердце моё замерло от страха и надежды.
- Ты больше не будешь сбегать от меня, оставляя в качестве компенсации свою истинную сущность?
- Никогда, - подтвердил он. - Но ты очень скоро об этом пожалеешь...
Не поверив услышанному, я заглянула ему в лицо. Виновато улыбнувшись, мой Железный дровосек пояснил:
- Даже не представляю, куда ты меня вчера зарулила. Нам теперь полдня пешком выбираться. Но я обещаю всю жизнь носить тебя на руках.