Итак, дамы и господа, спешу сообщить, что очень рад новой встрече с вами, и тепло (очень тепло) приветствую всех собравшихся, от имени Совета Инквизиторов.
Кроме того, есть одна новость: мы больше не сжигаем еретиков на центральной площади (запрещено указом магистрата). А костёр, который вы видите перед собой, это так - для обогрева гостей (погода-то нынче, холодная).
Второе заседание Совета Инквизиторов объявляю открытым!
В первом эпизоде моего обзора, я должен затронуть вопрос о постиндустриальной эклектике. Вопрос серьёзный, поскольку никому из нас точно не известно, сколько ересей таит в себе это творческое направление - переменчивое и склизкое, словно обольстивший Еву змий.
Коротко изложу суть проблемы: в процессе своего развития, поэзия прошла очень долгий и непростой путь. С течением времени, те творческие формы и методы, которые использовались ещё со времён античности, постепенно теряли свою актуальность. Они оставляли поэтам всё меньше новых путей для реализации оригинальных творческих замыслов и накапливали всё более внушительный багаж формальных и шаблонных элементов, не развивающих творческую мысль, а лишь препятствующих её росту. Ответом на эту ситуацию стали попытки пересмотра традиционных правил поэтического творчества. Различные авторы пробовали отказаться от строгих рамок стихотворного размера, от обязательной разбивки текста на строфы, от рифмы и т. п. В результате возникли такие творческие формы как верлибр, вольный стих, а также различные их модификации, сочетания и прочее.
Однако для постиндустриальной эклектики, всего этого было уже недостаточно. Она уже не уделяла какого-то особого внимания ритму, размеру и т. д. - её основными целями стали смысл, логика, чувство, а точнее, стремление избавиться от всех этих составляющих, в традиционном качестве, заменив их неким синтезом новых форм и средств. Пожалуй, этот подход к вопросу поэтического творчества оказался наиболее своеобразным из всех возможных. Но каковы его результаты? - Дать исчерпывающий ответ на этот фундаментальный вопрос мы вряд ли сможем, однако некоторые тенденции проследим. Благо работы участников третьих Парнасских игр представляют для этого немало возможностей.
Я не случайно начал свой обзор именно с этой работы: данное стихотворение является одним из наиболее ярких примеров постиндустриальной эклектики, вобравшим в себя все её характерные особенности. Это бросается в глаза с первых же слов текста:
(Amo - любовь по латыни)
Закон Ома - закон amo...
- мы видим, что здесь говорится о любви и о законе Ома. И хотя логично было бы предположить, что в стихотворении пойдёт речь именно об этих замечательных явлениях (или хотя бы об одном из них), но, на самом деле, всё будет несколько иначе. Здесь Любовь, закон Ома и прочее - не более чем субстрат, на котором держится конструкция фонетических конгломератов, призванных заполнить смысловой вакуум, появившийся в стихотворении вследствие отхода от традиционных способов формирования композиции. Закон Ома называется страшным, великим и т. п., также упоминается Амати, Амаретто и пр. Но это делается вовсе не для того, чтобы показать величие закона Ома (или мастера Амати). Всё это служит лишь для создания внутреннего напряжения, удерживающего образы стиха от разрушения, расслоения, распада. Распад же угрожает им потому, что структура произведения страдает раздробленностью образов, характерной для постиндустриальной эклектики. В таком стихе нет формообразующего начала - чётких идей, эмоционального фона, связи с явлениями реального мира.
Пожалуй, также можно было бы сказать, что стихотворение страдает дефицитом смысла. Впрочем, эклектика не занимается такими пустяками как логика и смысл, она создаёт вместо них свой собственный, псевдосмысл, построенный не на основе причинно-следственных связей, а базирующийся на одних лишь созвучиях, игре метафор, формальной связи между образами, основанной только на их внешнем сходстве при полном дисбалансе внутреннего содержания.
А нужны ли, вообще, стихи, в которых живая идея подменена синтетическими образами, старательно извлечёнными автором из звуковых корреляций отдельных фраз и хитросплетений лингвистических казусов? Не спорю, быть может, это всё оригинально, занятно, изящно... но ведь при этом сильно страдает духовное, эмоциональное, идейное содержание стихотворения. Причём, я бы сказал, что страдает необратимо.
А вот и ещё одно произведение, в котором ясно прослеживается влияние постиндустриальной эклектики. Однако надо отметить, что здесь мы уже не видим той хаотичности, которая наблюдалась в стихотворении предыдущего автора. Напротив, тут образы логически связаны между собой, хоть связь эта и очень непрочна: "утро сырое и хмурое", "тени", "тонкое стекло", "вода", "ветер", "взмах крыла" - да, всё это связано общей мыслью. И, кроме того, в образах есть жизнь, есть реальное эмоциональное содержание, а не синтетический наполнитель. Всё это - несомненные плюсы. Несмотря на это, стихотворение всё же выглядит отстранённым от реальных идей, от объектов и явлений мира; отвлечённые, абстрагированные образы играют в нём главенствующую роль. Да и выражены они не очень ярко: тут гораздо больше чёткости и лаконичности. Так что, на мой вкус, художественная ценность такого произведения не очень высока. Но всё же его образность является, если можно так выразиться, очень живой, эмоциональной и динамичной, что, несомненно, делает честь автору этого стихотворения.
Вот ещё один стих. Впрочем, это не эклектика, не романтизм... да и не готика, пожалуй. Я бы сказал, что стиль, вообще, неопределённый (вероятно, автор просто ещё не сумел выработать стиль изложения своих идей). Хотя, можно сказать, что стихотворение вобрало в себя целый ряд недостатков, присущих эклектике, не переняв при этом ни оригинальности, ни изящества образов.
Одним словом, произведение недостаточно выразительно, не слишком логично и не очень живо в эмоциональном плане. Звучание, ритм - тоже не отличаются особой красотой. Короче, всё очень бедно.
Можно сказать, что стих весьма незаурядный. В техническом отношении, всё безупречно. Нет никаких шероховатостей ни в ритме, ни в логике. Образы очень точные, словно наброски, выполненные в карандаше искусным мастером графики.
Но, если заглянуть подальше, в духовную и эмоциональную область сего произведения, то мы сможем найти некоторые специфические и, я бы даже сказал, настораживающие особенности. Прежде всего, надо отметить, что этот стих основывается не на эмоциональности, не на переживании, и даже не на размышлении. В нём есть очень специфическая, сложная образность, однако, на мой взгляд, она также не является основой этого произведения. Основным мотивом служит созерцание, отстранённость от описываемых явлений (и даже от самого себя - 'но кто есть я?' - спрашивает автор). Вся эта созерцательность, по моему мнению, служит только одной цели: освободить стих от эмоций, переживаний, мыслей. Автор стремится построить стихотворение так, чтобы его образы не являлись воплощением каких-то идей, а наоборот - идеи возникали от сочетания образов. Этакое созерцание ради созерцания, когда автора больше всего интересует игра образов и форм, в значительной степени, освобождённых от внутреннего содержания.
Китай, сны, расстрельные бригады будильника, пестрящая бабочка (одна, заметьте). Ну, и естественно, 'Кто есть я?'. Почему-то сразу вспоминается: 'Я мыслю, следовательно, существую' и 'Какие сны в том смертном сне приснятся?'. Впрочем, я не собираюсь искать здесь штампы, просто туманно всё это, и не слишком содержательно.
Ну, да ладно. Предположим, что автор решил порассуждать на животрепещущую (и достаточно модную ныне) тему: что есть реальность - я, или китайская бабочка? Ну, допустим, - вот порассуждал автор, а что в итоге? Возникает ли у меня, как у читателя, желание посочувствовать этой самой бабочке, или задуматься вместе с автором о проделках коварной реальности, которую так трудно отличить от сна? А может, меня напугают щелчки затворов расстрельной команды (или будильник)? - Да нет, пожалуй. Что-то не верится как-то, не тревожит, не пугает, не радует.
Впрочем, уточнив истоки лирической основы этого стиха, можно сказать, что пришпиленная под крышкой груди бабочка - образ изящный и трогательный. Но всё же, общая атмосфера сюжета кажется мне не настолько богатой чувством и настроением, чтобы вызвать в душе читателя устойчивый резонанс. Всё-таки, на мой взгляд, здесь много метафизики и акцентов, сделанных на взаимодействии между отдельными сегментами образов, а лирических мотивов несколько меньше.
Да, возможно, стих получил лёгкость, изящество, оригинальность, избавившись от прямой связи с прочным логическим каркасом и строгой идейной основой, задающей его контекст. Но, на мой взгляд, при этом произошло обеднение эмоциональной сферы, была потеряна существенная часть смысловой содержательности. И ещё, как мне кажется, сократился объём: пожалуй, можно сказать, что звучание стало чем-то похоже на поляризованный свет - играет красками в одной плоскости, но тускнеет в другой. Восполнимы ли эти потери, стоит ли игра свеч? - Ответ неоднозначен, а результат не всегда предсказуем.
Этот стих также испытал на себе влияние эклектизма. Тем не менее, он резко отличается от предыдущих, причём в лучшую сторону. В этом стихотворении действительно есть всё то, чем и должна отличаться настоящая поэзия от прочих литературных жанров. Это живая образность, эмоциональная насыщенность, логическая содержательность. Есть в нём и настоящие человеческие чувства, мысли, идеи. Есть и связь с явлениями реального мира, и жизненная проблематика, и антагонизм между возвышенностью духа и приземлённой ограниченностью бытовых стереотипов. Одним словом, это произведение не только является поэзией, в полном смысле этого слова, но ещё и поэзией весьма высокого уровня.
Однако надо отметить, что негативный след эклектики проявился и здесь. Хотя это не очень ярко выражено, но стих всё же демонстрирует некоторую раздробленность образов - кое-где, логические связи между ними непрочны. Кроме того, есть пара неровностей ("ежегодно" и "тусклой лампою на столе"), которые, хоть и не критичны (так как стиль произведения достаточно свободен), но всё же на пользу тексту не идут.
По поводу этого стиха можно сказать, что с эклектикой у него мало общего. Хотя - свободный стиль, уход от стандартов... но всё же это произведение существенно отличается от рассмотренных мною ранее. В нём не только нет подмены логики псевдологикой, но, скорее напротив, оно выглядит логически чётким и строгим. Образы не раздроблены, формы не размыты, смысл не размазан по сомнительным метафорам. Стихотворение отличается не только логической весомостью, но также эмоциональной насыщенностью; образы имеют вполне конкретное содержание и выражают совершенно определённые идеи. Всё это вполне способно повлиять на читателя, заставить его думать, чувствовать, осознавать. Хотя, в эмоциональном плане, стих не слишком ярок. Пожалуй, он даже как-то сер, приземлён, да и образ Бога слишком уж очеловечен. Но, возможно, в этом и состоял замысел автора.
В общем-то, стих сильный и технически совершенный - нет сбоев ни в ритмике, ни в логике. И основная идея тоже вполне ясна и хорошо проработана. Недостатком можно было бы считать то обстоятельство, что обвинение Создателя в онтологических недоработках и косяках - тема очень старая, известная... ну, и неоднозначная, впрочем.
Кто-то считает, что Бог чего-то не учёл, создавая мир, и потому люди и мучаются теперь. Другие же, думают что Создатель никогда не ошибается. А кто прав... ну, наверно, узнаем в свой срок, при личной встрече, так сказать.
А вот это произведение я бы, пожалуй, не стал относить к разряду эклектичных. И хотя в нём есть некоторая неудобочитаемость, являющаяся следствием свободной формы построения стиха, но совершенно отсутствует эклектическое раздробление и неодушевлённость образов. Напротив, стих удивительно богат необыкновенно целостными, живыми и гармонично связанными между собой образными композициями. Он обладает множеством несомненных достоинств: образы очень легки, динамичны, объёмны. Картины, нарисованные автором в этом стихотворении, наполнены красками, эмоциями и светом живого мира. Всё очень гармонично: эмоции не бьют через край, не срываются с мажора в минор и не застревают на середине фразы. К тому же, ни одно слово не лежит мёртвым грузом - всё осмыслено, одухотворено, наделено жизненной энергией авторской мысли и чувства.
Стих великолепен и, в своём роде, уникален. Единственным недостатком является некоторое несовершенство формы и стиля, приводящие к определённым "ритмическим противоречиям". Просто получается, что стих нельзя прочесть на одном дыхании - кое-где есть места, в которых приходится делать паузы, возвращаться на пару слов назад, а это существенно портит общее впечатление. Если бы не это, то стихотворение вполне могло бы считаться одним из лучших. И не только на Парнасских играх, но, пожалуй, и вообще на СИ (да и за его пределами). Также надо отметить, что стих отличается не только совершенством изобразительных средств и красотой образов - в нём очень реалистично и зримо изображена природа, её особенности, её настроение. Замечательно показаны живые существа, населяющие мир. Да и состояние души автора - отношение ко всему, что описывается в стихотворении, тоже чувствуется очень явственно.
Ну что ж, пожалуй, можно перейти от анализа эклектики к вещам более простым и повседневным.
Да, я, конечно, и сам люблю страху нагнать на читателя, но чтобы вот так. Просто какое-то нагромождение отчаявшихся персонажей получилось у автора. Все рыдают, плачут, злятся, звереют. Господь (!) - в петле болтается. Не впечатляет, потому как не верю: Его и живым-то никто не видел, а тут - в петле. Явно переигрывают персонажи. И, по-моему, автор не достиг своей цели. Если уж он хотел изобразить картину пострашней, то не обязательно было собирать в кучу всех ужасных призраков, какие под руку подвернулись. Достаточно было одного - двух жутких образов, - просто запустить их в стихотворение, а потом нагнетать, пока у читателя мурашки по спине не побегут.
А от такого стиха - не страшно мне, и не тревожно даже. Только уныло уж очень - неужели всё прямо ВОТ ТАК плохо? Но, даже если и так, плакать вместе с героями этого стихотворения я не буду. Не вызывают они сочувствия - мелкие все какие-то.
Стихотворение своеобразное очень: вроде бы красивое, но почему-то неудобное для восприятия. Когда читал, создалось впечатление, будто иду вдоль цветущего кустарника живой изгороди, который вдоль и поперёк переплетён колючей проволокой.
На цыпочки встававшая трава
Еще с надеждой вглядывалась в солнце,
Всех спрашивая: "Может, обойдется...?"
Еще качали на ветру права
- третья строчка красиво звучит, - своеобразно, как-то по-особенному нежно. А вот самые первые фразы, наполнены чем-то шипяще-жёстким: 'встававшая трава', 'ещё... вглядывалась' - об эти слова как-то спотыкаешься сразу. Не очень-то они гармонируют с третьей строчкой. А четвёртая - и вовсе плохо сочетается со всеми предыдущими фразами, потому что 'качать права' - это уж слишком отдаёт чем-то блатным. Вставить такую фразу в лирический стих - это как-то... нечестно вроде.
А вообще, стихотворение звучит, оставляет впечатление, запоминается. Особенно, на мой взгляд, удалась концовка - красиво, изящно, мягко и лирично. Но изобилие шипящих оборотов в этом стихе создаёт двоякое впечатление: как будто вам кто-то старательно шепчет на ухо. А вот о чём шепчет: то ли секреты свои рассказывает, то ли грозит чем - непонятно. Или так специально было задумано? Ну что ж, быть может, это и хорошо. И всё-таки, хотя общая лирическая картина и получилась очень цельной, а вот настроение, на мой взгляд, получилось каким-то неопределённым. Не поймёшь - радость или тревога, да ещё и колеблется от строфы к строфе.
Неоднозначный такой стих. Вроде бы и красивый, но шероховатая какая-то красота получилась.
Довольно успешная попытка описать суть небытия. Ноль - цифра незначащая и, вместе с тем, многозначительная. Впрочем, я бы не согласился с утверждением, что ноль и саму Вселенную создал. Всё-таки небытиё остаётся самим собой лишь до тех пор, пока не начнёт что-то создавать, а когда что-то создано, это уже не ноль, а единица, десятка и т. д.
Стихотворение хорошо звучит, довольно удачно передавая глубину и таинственность небытия. Правда, в четвёртой и пятой строфах смысл как-то рассеялся: сперва идёт 'любую цифру я умножу', а в следующей строфе - 'мне ваших палочек... не нужно ставить'. То есть, получается, что нулю сперва нужны были палочки чисел (которые он умножал), но после он передумал. И фраза: 'Как человек смешoн и жалок, но уважать меня изволь' - тоже противоречива, зачем всемогущему нулю понадобилось уважение человека, если тот жалок?
Весьма интересное стихотворение. Быть может, особой красотой оно не отличается, зато неплохо передаёт некоторые особенности жизни (как в чисто биологическом, так и в метафизическом смысле). Энергия живого не в силе, а в пластичности, и в стихотворении это отражено. Своеобразно пересекаются движение жизни в человеке, в биосфере, в первобытной глине. Причём, одно другому не мешает, скорее, даже наоборот - одна жизнь, непременно должна породить другую. Мягкость древней глины порождает прокариотов, а мягкость заботы снова даёт миру новую жизнь. А если есть жизнь, значит, и всевышний где-то неподалёку. Наверно, так.
Стихотворение интересное и красивое. Дыхание степи в нём чувствуется, однако всё это выражено недостаточно чётко. Образы лишь намечены, но не отражены полностью. 'Степь - и свет сжигает облака' - звучит хорошо. Тут действительно ощущается горячее небо над степной равниной, но это лишь мимолётное ощущение, которое не получает развития далее по тексту.
Конечно, стих мог бы быть очень хорош, если бы только был доведён до состояния завершённой картины, а не оставался лишь неясным наброском.
Собственно, ни по ритму, ни по форме, ни даже по содержанию этого стихотворения у меня замечаний нет. И тема неплохо развёрнута: материнские чувства, военная служба, боевые конфликты... оружие и жизнь - самое жестокое противостояние из всех возможных. И многое автору удалось передать достаточно выразительно. Также затронута и проблема "неуставных отношений в армии".
Но один недостаток всё-таки есть: всё это выглядит не очень реалистично. То есть проблематика затронутой темы сложнее, серьёзнее, чем её отражение, предложенное автором. "Деды не звери", "любить умею, значит, я сильнее пуль", "к взрывам я уже привык" - эти фразы звучат не слишком убедительно, не так реалистично, как того требует тема.
Дело в том, что реальность - она более жестокой бывает (к сожалению). И, кроме того, к взрывам, конечно привыкают, но об этом не говорят вот так просто. В общем, это достаточно сложно объяснить, но, на мой взгляд, эта тема гораздо более сложная, неоднозначная и суровая, чем тот образ, который создан в этом стихотворении.
Хотя, если стих был написан в расчёте на то, что его будет читать подросток, то многое выглядит оправданным. И всё же... Ну, вот скажем, какой смысл несёт фраза 'деды не звери'? Наверно, что-то вроде - 'дед человеку не враг'. А с другой стороны, раз мы говорим - там-то и там-то есть 'не звери', то мы неявно признаём тот факт, что 'звери' в этом месте тоже могут быть. Ведь если бы их не было, то этот вопрос не возник бы вообще.
Одним словом, очень непросто всё это. И вряд ли здесь можно найти какое-то однозначное решение или единый подход к проблеме.
Но, если отвлечься от чисто художественной части, то можно сказать что 'степень зверства' отдельных представителей той или иной группы людей, зависит от норм и правил, которые в ней действуют (или не действуют). Короче говоря, проблема 'дедов', заключается не только в 'дедах'.
Замысел стихотворения очень хорош, да и образы персонажей этого сюжета, тоже интересные. Однако... насколько хороша была идея, настолько же слабым оказалось воплощение. Хотя, быть может, автор специально так задумал? В любом случае, текст изобилует странными логическими казусами.
Взять хотя бы первую строфу:
'Волчата скулят...
В их логово солнце заглянет едва ли...'
- какая-то необычная тяга волчат к солнцу (нормальные волки, кажется, на луну воют?), впрочем, не важно.
И далее:
'А шкурки уже волчий запах впитали,
Но лапы дрожат...'
Вот тут уже возникают вопросы посерьёзнее: что это за шкурки такие, впитывающие запах, и чьи это лапы дрожат? Если речь идёт о волчатах, то каким образом их шкурки могли впитать волчий запах? Ведь они же и сами, так или иначе, принадлежат к роду-племени санитаров леса, и другого запаха, окромя волчьего, у них просто быть не может. Получается, их шкурки впитали свой собственный запах? Да и вообще, фраза 'шкурки запах впитали' - похожа на отрывок из рекламы какого-то средства от запахов. А уж слова 'запах впитали, но лапы дрожат', заставляют читателя теряться в догадках: с чего ж это они дрожат? Запах что ли был не такой, или мало впитали?
А после, появляется ещё и 'запах сырого протухшего мяса', неизвестно откуда и зачем взявшийся. Всё-таки, насколько мне известно, волки не такие уж неряшливые животные, чтобы бросать остатки тухлого мяса прямо в собственном логове.
Ну, и дальше по тексту много таких же моментов. Особенно впечатляет, эпизод, где волчицу 'ударило что-то в грудину'. Грудина - место, где расположен хрящ, замыкающий грудную клетку. То есть у волка грудина обращена к земле (он же на четырёх лапах ходит). И у пули было бы очень немного шансов туда попасть. А реплика волчицы: 'Да что же со мной?' - это просто чёрный юмор какой-то.
Одним словом, нереально всё, до невозможности. Мультяшные какие-то волки.
Это стих о свободе. Но революционным, я бы его не назвал, пожалуй. Зато в нём много положительных эмоций, и это оставляет приятное впечатление. Тем более, что ясно видно: поэт не подстрекает к революции, а ратует именно за освобождение от ошейников и 'ржавой тины', причём делает это искренне. Стих звучит ярко, энергично, как того и требует тема. Но фраза про слизней кажется мне уж слишком комичной. Особенно, в сочетании с 'засияют борьбой ваши жизни' и 'будьте как солнце, в зените палящее'. При прочтении данного эпизода, передо мной рисовалась вовсе не картина пробуждающихся от спячки обывателей. Нет, мне почему-то виделись самые настоящие слизни, выброшенные каким-то катаклизмом прямо на яркое солнце и сияющие в его лучах скользкими боками. Затем слизни очень быстро поджариваются, так как палящее солнце поднимается в зенит.
А в остальном, всё очень неплохо. Лично мне, стихотворение понравилось. Особенно, последняя строфа, где 'смейте, дерзайте...'. Воодушевляет, знаете ли. Правда, в финале, поэт сам всего этого испугался, но винить его за это мы не будем - тонкая натура, что ж тут поделаешь.
Стихотворение красивое, но звучит не слишком ровно. Есть кой-какие зазубринки в тексте (впрочем, это не так уж существенно). И ещё ветер этот - то рвёт и мечет, и вдруг тут же жалеет, а потом и вовсе превращается в бездомного щенка. Очень уж быстрые превращения. Впрочем, ветер бывает и таким, только слишком уж он к героине привязан - прямо проходу не даёт. А, теоретически, ветру положено быть ветреным и на месте подолгу не задерживаться. Ну, а всё-таки, красиво, хоть и мрачновато слегка. Но зато хорошо чувствуется осень.
Очень серьёзный стих. Выполнен качественно, сюжет чётко обозначен и ясно выражен. Хорошо раскрыта проблематика человеческих взаимоотношений, а, точнее сказать, их отсутствия. Тема выглядит трагично и, вместе с тем, буднично. А от будничности, трагизм становится ещё более горьким. Пожалуй, даже безысходным. Похоже, что смысл жизни персонажей где-то потерялся, да так, что они и сами не знают, где и когда это случилось. Жизнь человека это, в значительной степени, общение с себе подобными. Если же общения нет даже с теми, с кем, казалось бы, должны быть наиболее прочные связи, то и жизнь становится ненастоящей - стёртой, съёжившейся, обесцвеченной. В стихотворении это всё очень хорошо отражено. Время пожирает всё - и имена, и лица. А почему? Быть может, потому что каждый живёт сам для себя, и друг друга не ценят люди. А что обесценивается, то и становится добычей времени в первую очередь.
Никаких логических или стилистических противоречий в стихотворении нет. Единственное, что выглядит не совсем удачно, это то что старуха назвала собаку именем дочери. По-моему, символ как-то не слишком удался. Во-первых, вряд ли так могло бы быть в реальности (ну, разве что, старуха и вправду полоумная). А во-вторых, смахивает на насмешку - собака названа в честь человека. Трагизма это тёзоименитство, вроде бы не добавляет (его в произведении и без того много). В общем, спорный момент.
Альтернативно-лирическое отступление.
Как я уже отметил ранее, адепты постиндустриальной эклектики наложили очень характерный отпечаток на лицо современной поэзии. Так что я даже не уверен теперь, полюбит ли её читатель (с таким-то лицом).
Впрочем, это были всего лишь мысли вслух, а теперь перейдём ближе к телу (то есть к делу). А оно (дело) состоит в том, что кроме той самой, авангардно-эклектичной лирики (которая, на мой взгляд, даже и не всегда, и не во всём лирика), существует ещё и альтернативное направление (всячески гонимое, поносимое и нещадно прессуемое эклектически настроенным mainstream'ом). Да что греха таить - я и сам, в своё время, приложил руку к чёрному делу охоты на ведьм альтернативной лирики. Ну что ж, инквизиторы тоже иногда ошибаются (они же не композиторы). Однако, надо отметить, что мне пока удалось отыскать всего лишь одну (достаточно качественную) конкурсную работу, выполненную в альтернативном силе. Видимо, всех остальных уже давно изгнали с Парнаса.
По моим наблюдениям, читатели, как впрочем и критики, данную работу всерьёз не восприняли. Это и неудивительно, ведь поклонники кабинетного лиризма уже давно забыли, что стихи можно ещё и петь. А уж, тем более невозможной, кажется попытка спеть вышеуказанный текст. И, тем не менее, это песня, хотя и очень... своеобразная. С лучшими ("") образцами модных поэтических стилей у неё нет ничего общего. Однако я бы не сказал, что данный текст чем-то хуже их, хотя творческое развитие здесь идёт в диаметрально противоположном направлении. Такие вещи, как этот стих сейчас принято называть 'готическими', но, в данном случае, этот термин не слишком подходит. Лично я, назвал бы сие произведение 'инфернальной лирикой'.
Теперь несколько слов о самом тексте.
Это песня о самоубийцах, точнее, не о них, а, скорее, о проблеме суицида вообще. Текст перенасыщен жёсткими, резкими и мрачными интонациями. Переполнен характерными эмоциями, весьма тяжёлыми для восприятия. Для того чтобы выразить всё это, автору пришлось изрядно исковеркать целый ряд фраз, применив в них обороты и связки, совершенно нехарактерные для обычной речи (как устной, так и письменной). Вы скажете, это плохо? А, по моему, это просто великолепно: да -
мрачно, да - жутко, даже мерзко, в конце концов. Но что вы хотите - речь идёт о суициде и, в данном случае, все странности построения предложений не только оправданы, но и необходимы (тем более, что текст рассчитан не на декламацию, а на соответствие определённому музыкальному ритму). Всё это позволяет исключительно зримо и осязаемо передать характер, эмоциональную атмосферу и жестокость (да, да - именно жестокость) явления, ставшего основой сюжета песни. Ритм получился рваный, изломанный: в нём отчётливо слышны, и шаги самоубийцы, идущего к краю крыши, и удары сердца человека, летящего с высоты вниз. Удары, которые вот-вот разорвут артерии.
В тексте есть некоторые недостатки - в третьей, четвёртой строфах надо было бы сделать фразы ровнее, чётче выдержать ритм. Тем не менее, автору вполне удалось выразить все идеи этого сюжета, а также отлично передать эмоциональную атмосферу. Звучит всё очень достоверно, очень реально. Ещё один серьёзный промах: название совершенно неудачное. Можно было бы и пораскинуть мозгами, да и подыскать что-то получше.
Однако наиболее существенной проблемой данного произведения является то, что оно переполнено 'тёмной энергией'. Если бы автор довёл текст до совершенства, доработав последнюю строфу, то после исполнения такой песни, музыкантам пришлось бы разбивать свои гитары. Так что, может, оно и к лучшему, что до совершенства довести не удалось; а то ведь (не дай Бог) 'вдохновится' кто-нибудь, да и сиганёт, с птичьих-то полётов.
Это стихотворение произвело на меня сильное впечатление. Конечно, оно очень краткое, незамысловатое, не содержит в себе тех метафизично-двусмысленных изысков, коих так много встречается в произведениях мэтров постиндустриальной эклектики. Да что там говорить - стих прост, и всё тут. Но, как известно, всё гениальное также почему-то имеет нехорошую привычку быть очень простым. И всё же, что такого в этом стихе, почему после первого прочтения, мне захотелось вернуться к нему, перечитать, прочувствовать?
Как я уже сказал выше, стих замечателен своей простотой, но, само собой разумеется, на одной простоте далеко не уедешь. И, конечно, есть в стихотворении и ещё кое-что примечательное: оно очень реалистично - каждый образ чрезвычайно достоверен, зрим, - не тронут искусственностью и не поражён расщеплением смыслов. Я бы даже сказал больше: в этом тексте, каждый образ и каждое слово - правда. Нет, разумеется, не в том смысле, что автор описал какую-то сцену из собственной жизни - это вовсе не обязательно. Правда заключается в том, что всё именно так и бывает на самом деле - и горькая услада, и дни... увяданье, рассохшееся крыльцо... немые деревья. - Интересный образ, кстати, - даже и не слишком поэтичный как будто, какой-то некрасивый, грубоватый. Но зато как верно он отражает суть описываемого явления: осенью деревья готовятся уснуть. Их листья шелестят уже совсем не так, совсем не по-летнему, а потом и вовсе опадают, и тогда дерево лишается своего голоса - ведь он был в шуме ветра, в шуме листьев... А ведь деревья, наверняка, могли бы рассказать многое, но осень - и они молчат. И сон - будущий зимний сон дерева это оцепенение, немое, но лишённое спокойствия, потому что ему и во сне придётся вести борьбу с зимними холодами, чтобы суметь вновь расцвести весной.
Впрочем, когда-то я и сам видел всё: крыльцо, осень, сад... Правда, тогда я ещё не мог почувствовать себя отцом озябших деревьев, потому что они были намного старше меня. Но с тех пор многое изменилось, так что слова автора не кажутся мне странными, напротив, они вполне реалистично отражают ситуацию, самым что ни на есть достоверным образом.
И, в заключение, пара слов про образ: когда за ним стоит реальность - время, пространство, дух, чувство, тогда он один будет ценнее десятка самых изощрённых и замысловатых поделок, возникших из глубин метафизического эстетизма и кабинетного философствования.
Да, реальность всегда была именно такой: ни одного пустого, незначащего слова и ни одного ложного образа.
![[]](/img/m/marcew_j_f/autodaf2/kostry2.jpg)
![[]](/img/m/marcew_j_f/autodaf2/pishu2.jpg)