Микхайлов С. А.. Триммера 2011, группа 1. Кратенько

К сожалению, нет времени на подробный разбор полётов - поэтому ограничусь небольшим обзором.

Сразу хочу сказать, что меня очень удивило наличие сразу четырёх реалистических произведений в группе. Обычно на Самиздате реализм безропотно тонет в бушующем море фантастики, а тут чуть-чуть не хватило до фифти-фифти. И кроме того, именно реалистические романы выполнены не в пример лучше фантастических, которые оставили довольно унылое впечатление.

Начнём с хорошего.

Петров-Одинец В.А. Боль, Закон и Рэвенж Бред

Я начинаю безжалостную повесть, которую русский немедленно воплощает в чудовищно правдивых (господи, какой яркий художник пропал в нём!) картинах:
- Человек рождается угловатым, из него во все стороны остро торчат способности и пороки. Катясь от рождения к смерти, он сталкивается с другими людьми, с государством. И так часто сшибается, причиняя боль и себе и окружающим, что помалу обламывает, обкатывает углы, становясь более удобным, более покладистым, - русский не просто слушает, он верит, да как!

Главная претензия - к композиции: начало и кульминация. Трэшовое начало слишком выбивается из общего фона произведения: далее по тексту подобных сцен нет. С одной стороны, это отпугнёт многих читателей, которым будет неприятно читать про то, как «фаллосы - могучими заводскими трубами, опутанные сетью боевых вен, угрожали ему розовым, коричневым и фиолетовым раскрасом головок, крайних плотей и курчаво оволосенных мошонок...»; с другой стороны, разочарует любителей трэша, которые не найдут на последующих страницах романа соизмеримых по смачности сцен. Кроме того, описание убийства в самом начале несколько портит детективность повествования - читатель уже многое о случившемся преступлении узнаёт из первых глав, и это знание не приводит к стойкому желанию увидеть тот момент, когда следователь распутает все нити данного дела. Вторая претензия касается кульминации: она находится отнюдь не в конце книги, за нею следует длиннющая развязка со своей кульминацией, которая никак не тянет на кульминацию всего произведения, а лишь занимает её место.

Текст слишком тяжеловесен, ему не хватает лёгкости. И ещё сюжетные повторы - как петли весят на нити повествования. Ведь можно же было как-то разнообразить ночные сеансы гипноза, а то получаются сплошные превращения Кати во врача Мадерову и обратно...

Безбах Л.С. Губернаторство Карафуто

В детстве я гостила у бабушки в поселке Ударном Углегорского района и еще застала руины синтоистского храма. Располагался он в живописном месте на нижнем уступе сопки. Помню остатки четырех колонн. Между ними играли дети, и я тоже. Бабушка говорила, что это был 'храм любви'. К нему вела высокая и очень крутая лестница с белыми мраморными ступенями, такими мелкими, что дети поднимались наверх, перешагивая сразу через три-четыре ступеньки. Лестница к тому времени почти целиком вросла в землю, снаружи оставалась только узкая ступенчатая дорожка.

Человек, знающий японский язык, сразу увидит, что автор произведения оным не владеет. И дело вовсе не в том, что текст перегружен различными словечками из страны восходящего солнца, и отнюдь не в том, что автор где-то «прокололся» в описании чужой культуры - нет, всё гораздо проще: не соблюдены правила русской транскрипции японских слов. Это в хэпберновской (англоязычной) транскрипции встречаются диграфы sh, ch, но по-русски в этих случаях пишут с, т: hiroshima - хиросима, basho - басё, hachi - хати; j и z транскрибируются как дз: fuji - фудзи, mizu - мидзу.

Теперь собственно о романе. Не хватает глубинной проработки героев: и хотя постановка акцента не на личность конкретного персонажа, а на общность семьи имеет смысл для данного произведения - но всё равно герои получаются слишком отдалёнными, читатель не переживает за них настолько сильно, чтобы прочувствовать их непростую судьбу, ощутить их радости и горести. В качестве примера поверхностной проработки героев можно привести такой факт: автор избрал наипростейший путь, чтобы «наказать» отрицательных персонажей - показать их через некоторое время в неприглядном свете: угрюмый Хаттори, у которого единственный сын сделался наркоманом, обрюзгший и сильно постаревший Дариуш с женой, которая его вечно «пилит».

Нет связи с современной Россией: получается рассказ про японцев. Мне понравилось послесловие (цитата из него приведена в начале рецензии): почему бы не создать в романе параллельную сюжетную линию про то, как девочка приехала погостить к бабушке на Сахалин и её глазами описать местные виды, что избавит полотно повествования от сухих, энциклопедических вставок; эта девочка бы ходила по руинам и делала неожиданные открытия, которые мистическим образом переплетались бы с рассказом о семье Хатамото - при этом уже не так заметна будет фрагментарность изложения. Да и в качестве основы для кульминации можно будет использовать не только стопроцентно ожидаемый захват губернаторства советскими войсками, но и, например, удивительную встречу повзрослевшей девочки с потомком Хатамото Кеитаро на развалинах храма любви.

Стукало С., Уланова Н. Лиса... (личные хроники русской смуты)

Почему булочная называлась "французской" - никто не знал, - то ли была основана каким-то французом, то ли из-за ароматных французских булочек, которые так полюбились бакинцам.
Возле булочной, вдохнув аромат свежеиспечённой сдобы, мальчик забастовал. Сводящий с ума запах, проникнув в душу давно не видевшего сладенького ребёнка, наполнил её трепетом.
- Мама, купи булочку...
Женщина перестала улыбаться и прибавила шагу.
- Мама!!! Купи булочку! - мальчик выдернул ладошку из её руки и резко остановился.
По его напряжённой позе было видно, что он решил простоять тут до конца жизни.
- Зачем тебе булка? Тебе хлеба мало? - женщина гневно посмотрела на ребёнка. Грозный взгляд не подействовал. - Идиот! - подытожила она. - Ты меня позоришь! Понимаешь - ПОЗОРИШЬ!!!
Мальчик стоял, упрямо поджав губы, и молчал. Глаза его стали наполняться слезами.
- Негодяй! - отметила это дело женщина и, вздохнув, потянула на себя двери булочной. - Иди уж, изверг! - и втолкнула мальчика в открывшийся дверной проём.
Тот на вызванную её раздражением и недовольством грубость внимания не обратил, а тут же бросился к прилавку и, ухватившись за его обитый металлической полосой край, уткнулся носом в сладкий бочок щедро посыпанного сахарной пудрой сердечка. Он вдыхал запах сдобы так долго и отчаянно, словно боялся оглянуться и обнаружить, что мама передумала, и им придётся уйти без покупки. Вдыхал, пока не пришло понимание: "Мама купит!.. Мама!" С трудом оторвавшись от своей такой близкой мечты, он оглянулся на ту, которая вот-вот сделает его счастливым.
- Мама, вот эту!.. Эту!!!
И, поймав в её глазах тень уже почти растаявшего сомнения, тут же ухватил такую аппетитную, такую желанную булку. Он знал, что сомнение - это уже согласие, и поэтому не отпускал своё сокровище из рук, пока мама не рассчиталась с продавщицей, и пока он его не съел. Всё, до последней крошки.

Произведение написано хорошим слогом, видно умение авторов работать с персонажами, умение изображать психологию на страницах текста. Нужна ли подобному роману увлекательность, которой здесь явно не хватает?.. Пожалуй, что не отвечу.

По поводу воплощения есть небольшая претензия: местами слишком уж проступает слезодавильность. В частности, мне не очень нравятся короткие, чёткие, безапелляционные предложения и слова-предложения, характерные для излишне эмоциональной женской прозы:

«Опустившись на переднее сиденье привезшей его машины, он как-то механически, не глядя в сторону её окна, помахал рукой и скрылся в облачке поднявшейся за колёсами пыли. // Надо полагать, что навсегда»;

«То, что самые счастливые в её жизни дни теперь позади, она поняла сразу. // Не дурочка»;

«Наивная. Впереди её ждали непростые времена. Она начала падать, не подстелив соломки...»;

«Дома Валеркин папа больше не курил. Никогда».

Вольф М.О. Линия судьбы

В ординаторской Катю ждал сюрприз. Безукоризненно выбритый и дорого упакованный, а когда встал - стройный, как прежде, - ей улыбался Владик. Точнее, Владислав Игоревич Кусаев, следователь, как представил его старший ординатор.
- Ты не представляешь, как я счастлив тебя встретить, Катяба, - походя ранит женское сердце благоухающий "Хьюго Боссом" хлыщ.
Екатерина Дмитриевна словно пощечину получила. Она стискивает зубы, чтобы не сорваться, не сказать те слова, что когда-то копила и готовила для такой встречи. В ней копится негодование:
"Нет, какой гад! Предатель, он даже думать не затрудняется, каково мне слышать былое прозвище! Я тебе покажу - Катяба!"
Но Катя, наивная девчонка, беспамятно влюбленная в этого типа, рвется из памяти, заполоняет собой всю только что умудренную женщину: "Как ему к лицу белая водолазка - я такую же дарила на именины..."
Слава богу, восемь лет травматологии вкупе с безмужием закалили! Врач Фомина справляется с собой, а постное лицо и сухой голос у нее всегда наготове. Она парирует коварный выпад просто и безыскусно, как ее давнишняя подруга Лиза парирует простенький сабельный удар:
- Слушаю вас.

Самый увлекательный текст в группе. Написан бойким, задорным языком - мне вспомнились ироничные детективы Иоганны Хмелевской. Но по ходу взросления героини романа стиль меняется: становится более спокойным, как бы тоже «взрослеет». Приём, конечно, интересный, но начало и конец произведения слишком уж разнятся.

Роман нацелен в первую очередь на женскую аудиторию. Отличие от «Рэвендж Бреда» разительное - и по способу подачи, и по расставленным акцентам, и по содержанию.

Первые новеллы ввиду своей несерьёзности и откровенной развлекательности вызвали у меня, как бы это сказать, скептическое отношение из разряда «прикольно, но не более того», однако к концу автор завернул сюжет в правильную сторону.

Это были четыре романа из группы, которые мне понравились значительно больше, чем шесть оставшихся.

Минасян Т.С. Путь наверх

Просияв, Снежка дотронулась до связки коротких пухлых стручков и принялась осторожно, одними кончиками пальцев, гладить их пушистую поверхность. Лицо у нее при этом было такое довольное, что Рассвет даже почувствовал легкую зависть. Пожалуй, он бы тоже не отказался потрогать приятные на ощупь стручки, а заодно листья и стебли этих кудрявых кустиков, но решиться на такое ребячество все же не смог.

Купившись на многообещающую аннотацию, я ожидал от романа много-много большего - а увидел текст, который не могу иначе назвать как детским.

Сюжет прост и линеен: достаточно прочитать только первую и последнюю главы, чтобы получить о произведении практически полное представление. Мир непродуман и подан прямо - из-за чего совершенно не интересно читать, потому что автор всё время объясняет читателю те или иные моменты. А нужно показывать.

Персонажи: прозрачные, как стекло и наивные, как дети. И у них всё всегда получается - не мэрисью, но что-то такое присутствует.

Теперь об именах. Конечно, предложение, начинающееся со слов «Рассвет проснулся» может и улыбнуть своей созвучностью с набившей оскомину фразой «проснулся на рассвете». Однако называть людей именами Рассвет, Снежка, Заря, Полумесяц, Бриз - в принципе неплохая идея. Вот только её потенциал нигде толком не используется! Почему герои не пытаются узнать, что означают их имена? А ведь это мог бы быть прекрасный способ познакомить читателя с мифами и легендами подземного мира, не прибегая к так любимой автором объясняловке. О другой неиспользованной в романе особенности имён - это игра слов - я скажу так: «Почему-то Рассвету очень нравилось глядеть на нежно-розовое свечение неба, которое происходило всякий раз перед тем, как яркий круг выползал из-за полосы лесов. В этот короткий миг вокруг было удивительно тихо, никто ещё не проснулся... И всякий раз, когда Полумесяц видел на чёрном потолке ночи далёкий белый огрызок [луны], глаза бывшего охранника наполнялись солёной влагой и он вспоминал...»

Мне не понятно, для какого читателя рассчитан этот роман. Взрослым такой по-детски наивный текст будет неинтересен. Подростки? Полагаю, что они захотят увидеть драки, стычки, драйв, а не примитивную торговлю фонариками при проходе через бандитский этаж; а ещё тинейджеров очень интересует освещение темы сексуальных отношений - вот только почему-то у Расса со Снежкой ничего нет такого... Словно автор намеренно избегает интимных отношений, но при этом фигурируют маленькие дети и присутствует недвусмысленный намёк на то, откуда эти дети взялись у молодых мамаш. Вот только о сексе - ни-ни! И даже о любви! Неужто роман написан для детей младшего школьного возраста?

Бычкова М.Б. Трое вне времени

-Оль, представь, что к тебе попал кто-нибудь из 1494 года и спрашивает у тебя совета. Вот что ты сможешь ему сказать? Берегись Наполеона и инквизиции?
Она заулыбалась:
- Вообще - то Наполеон из другого века. Но, ты прав, действительно, глупый вопрос. Ладно. Спасибо хоть показали мне, что будущее у нас будет и довольно не плохое. Значит, все наши сегодняшние трудности рано или поздно пройдут и все будет хорошо.

Уровень текста довольно низкий. Содержание произведения - тоже выполнено не на высоте.

Трое из далёкого будущего попали в наше недалёкое прошлое - а где, собственно, настоящее? Почему оно избегается?

Текст производит очень печальное впечатление. Я уверен, что автор сего опуса просто не знает, что такое вычитка. Пробелы расставлены как попало: тире перепутано с дефисом и наоборот, часто встречаются такие бегемоты, как «солнцеприятно», «зряухмыляешься»... Всё это я расцениваю как неуважение к читателю.

Фирсов А.С. Джокер Саргона

"Паршивка этого и хотела!" - догадался король. Он глотнул ароматного кофе и откинулся на мягкую спинку стула. "А может быть мальчишка и есть джокер Саргона? Тот о котором ходят легенды?" Только вслух произносить такую догадку король не решился.

После этого так и хочется сказать: «Нео, ты избранный!»

Короли, дамы, валеты, десятки, шестёрки, тузы... Пики, червы, бубны, трефы... Пардон, у автора - крести. Короче, «Алиса в стране Чудес» в сто раз лучше.

Вот что странно: и в «Трое», и в «Джокере» авторы избегают настоящего, отправляя своих героев на несколько лет вперёд или назад относительно реальности. Что это - фобия?

Мне нравятся по крайней мере две истории про попаданцев: это фильмы «Иван Васильевич меняет профессию» и «Кин-Дза-Дза». И в обоих этих фильмах очень отчётливо проступает советская действительность соответственно начала 70-х и 80-х годов - когда фильмы снимались. К слову, и «Приключения Алисы» нашпигованы реалиями тогдашней Англии по самое море слёз.

Китовский М. Наследие демиургов

Он попытался сосредоточиться. Да, ситуация действительно нестандартная. В одиннадцать лет оказаться где-то у чёрта на рогах, с каким-то непонятным заданием и, главное, в параллельном мире - прямо скажем, не очень приятно. Но Макс не паниковал. Криками и стонами делу не поможешь - он знал это чуть ли не с детского сада. Вместо этого, мальчик попытался разложить всё по полочкам. Может, в спокойной обстановке он найдёт выход из ситуации?

Очередное фэнтези про то, как парень из нашей реальности оказался в другом мире. А там - маги, магия и всё прочее. И ничего действительно оригинального.

Текст - так себе. Во многих местах чувствуется поток сознания, изливаемый автором, как, например, вот тут: «Единственное, что Макс помнил хорошо, это вмешательство мага. Вернее, не помнил - он знал, что это Вуру вытащил его из передряги с машиной. Вуру, а не кто-нибудь другой. Так что, он был обязан магу спасением. Хотя, конечно, его теперешнее положение нисколько не лучше, и виноват в этом опять же Вуру». Все эти «конечно», «короче», «наверное», вопросительные и восклицательные предложения в авторской речи - и в результате язык повествования ни грамма не литературный.

Тихонова Т.В. Дьюри

Руки дьюри ласково раздели этот мир, убрав трясущуюся по ухабам повозку с прыгающими на ней корзинами, вздыхающую устало лошадь, оставив лишь ночь и звезды, мерцающие вокруг нас. Разве я могла не вернуться, дьюри... И время остановилось. Замерло. Лишь бешеный стук сердца. Моего и его... И что-то важное между нами... То, чего мне никогда не забыть...

Повествование от первого лица, эмоциональное, с обилием разговорных словечек - сразу угадывается типовой стиль произведений фэнтези. Но в хорошей реализации этот стиль - легкочитаемый, непринуждённый, развлекательный. А тут: « Хотя, что еще можно сказать, если, только-только закончив полоть ненавистную грядку...», « Это сейчас я могу посмеяться по этому поводу, а тогда, когда мутное, светлое пятно неба удалялось все дальше...», «он кивнул головой, словно подтверждая, что мои мысли пошли туда, куда ему и хотелось», «...это, вообще, отдельная история, которая, если бы не увидела я на свою беду дьюри, могла закончиться очень даже однозначно».

Девчачье фэнтези - этим всё сказано. Я сильно не попадаю в ту читательскую аудиторию, на которую рассчитано данное произведение.

Субботин М. Исчадия Ада Книга 1. Предвестники апокалипсиса

- Вам знакомо такое понятие, как 'Армагеддон'? - Кривошей услышал мягкий женский голос, с неохотой поднял глаза.
Она стояла у двери.
- Неважно выглядите, - улыбнулась женщина с длинными каштановыми волосами. Сегодня на ней было короткое черное платье с большим вырезом на спине. Слишком короткое и слишком откровенный вырез, чтобы платье можно было надеть в люди. - Как вы себя чувствуете?
Ирвинд Николаевич кивнул, облизал губы. Его раздражало это платье, раздражала эта женщина. Что ей надо? Зачем она снова пришла его мучить?
- Ну же, вы совсем раскисли, - женщина опустилась перед ним на колени, заглянула в глаза. - Мы же партнеры. Забыли? Я вроде бы так и не представилась... Меня зовут Инна.

Космоопера. Плохо написанная и неинтересная. Много штампов, мало оригинальности.

Автор слишком увлекается описанием придуманного им космического мира, сообщая читателю массу подробностей про те или иные планеты, расы, манёвры кораблей и так далее - причём делается это простым перечислением фактов, а в результате получается такая сухость как: «Стыковочный модуль шаттла приближался так медленно, словно на мониторы 'Серого Кардинала' в замедленном режиме транслировалась заранее снятая запись. Пилоты пристально следили за показаниями компьютера, изредка внося изменения в стыковочную программу. // Вообще говоря, подобные маневры кораблей, примерно равных по классу, не приветствовались. Тем более, когда один из них находился в аварийном состоянии. Слишком высок риск ошибки, а как следствие - возникновения аварийной ситуации».

P.S. Приятно всем встретить Новый Год! И чтобы в следующем году новые произведения по качеству исполнения получались как минимум на ступеньку лучше, чем то что есть сейчас. И, конечно же, побольше интересных и оригинальных идей!

Комментарии: 3, последний от 10/01/2012. © Copyright Микхайлов С. А. (kruvoller@gmail.com) Размещен: 24/12/2011, изменен: 24/12/2011. 20k. Статистика. Статья: Критика Критика		Ваша оценка:

Микхайлов С. А. : другие произведения.

Триммера 2011, группа 1. Кратенько