Солнечное утро мягко растекалось по просторной квартире на четвёртом этаже московского дома. Через огромные окна пробивался свет, заливая комнату мягким золотым сиянием. На стенах - семейные фотографии: свадебные снимки, рождение Насти, первые шаги. В центре гостиной - большой кожаный диван, застеленный мягким пледом. На кухонном столе - стеклянная ваза с цветами, свежими, будто только что срезанными.
София уже давно проснулась. Она всегда вставала раньше Данилы, чтобы успеть приготовить завтрак, сложить его вещи, проверить документы. Она обожала это утреннее время, когда квартира только просыпалась вместе с ней, наполняясь теплом и уютом. Её тонкие руки ловко разделывали зелень, нож легко скользил по разделочной доске. Пар от кофе поднимался вверх, смешиваясь с ароматом тостов и свежего омлета.
София была хрупкой женщиной с нежными чертами лица. Длинные светлые волосы ниспадали на плечи мягкими локонами, а в глазах светилась та самая любовь, которая выдержала девять лет брака. Она верила в него с первой их встречи, когда он, тогда ещё молодой выпускник университета, буквально влетел в её жизнь. Они познакомились на празднике общих друзей - Данила был уверен, весел, громко смеялся и привлекал внимание. София тогда держалась в стороне, но он сразу её заметил.
- Девушка с глазами, как у ангела, - сказал он тогда.
Она покраснела, отвела взгляд, но с тех пор он не отставал. Два года ухаживаний, и вот они - семья. Настя появилась спустя три года, и их счастье стало полным. София чувствовала себя на седьмом небе, но только одно отравляло её радость - командировки.
Данила работал в одной из крупнейших нефтегазовых корпораций России. Его карьера развивалась стремительно: аналитик, менеджер проектов, а теперь - руководитель международных операций. Его миссия была связана с разработкой месторождений углеводородов в самых отдалённых уголках мира. Африка, Ближний Восток, Юго-Восточная Азия - список стран был длинным, а командировки - частыми.
Его часто не было по две а иногда и по три недели. София привыкла ждать, привыкла к пустым вечерам, но каждый раз, провожая его в аэропорту, едва сдерживала слёзы..
Когда Данила появился в дверях кухни, на нём была идеально выглаженная рубашка, часы на запястье поблёскивали на утреннем солнце. Высокий, подтянутый, с уверенной походкой человека, знающего себе цену. Его волосы были аккуратно уложены, а в глазах светилась привычная решимость.
- Доброе утро, красавица, - он поцеловал её в щёку, вдыхая аромат её волос.
София с любовью улыбнулась:
- Доброе, дорогой. Завтрак почти готов.
Он сел за стол, раскрыл планшет и начал просматривать новости, как всегда, погружаясь в работу с первых минут утра.
- В пятницу? - тихо спросила она, наливая ему кофе в его любимую чашку. - Почему в пятницу? Там же тоже будут выходные.
Данила поднял взгляд, будто вынырнув из мыслей.
- Так решили. В понедельник с утра переговоры, нужно быть на месте. Партнёры из Эфиопии хотят всё обсудить заранее.
София грустно кивнула, пряча взгляд в чашку.
- Я так хотела на пикник съездить... Настя даже корзинку плела. Мы планировали на траве расстелить плед, взять клубнику, ты помнишь?
Данила улыбнулся, но в его глазах мелькнула тень сожаления.
- Как только вернусь, обещаю, проведём время как полагается. Настя будет в восторге.
София посмотрела на него долгим любящим взглядом.
- Я каждый раз жду тебя, - тихо сказала она, прижавшись к его плечу. - И каждый раз переживаю.
Он мягко взял её за руку, провёл пальцем по её ладони.
- Я вернусь через неделю. Ты же знаешь.
Она кивнула, но в её глазах всё равно оставалась грусть.
На кухню вбежала Настя, её кудрявые волосы растрепались после сна, в руках она держала мишку.
- Мам, пап, я тоже поеду в Эспиосию! - она забралась на колени к Даниле.
Данила засмеялся:
- В Эфиопию? А у тебя загранпаспорт есть?
Девочка покачала головой.
- А что это?
- Это такой документ, который позволяет тебе ездить в другие страны. Когда вырастешь, я покажу тебе Африку, обещаю.
София наблюдала за ними, и в её глазах светилась любовь. Она знала, что для Данилы Настя была всем. Он старался не пропускать её утренних собраний в школе, учил её кататься на велосипеде, и всегда читал ей на ночь книги, когда был дома.
Когда Данила собирал вещи, София молча наблюдала, как он аккуратно складывает костюмы, документы, зарядные устройства для планшета. Она уже давно привыкла к этой рутине, но каждый раз сердце сжималось от одиночества и грусти, когда молния на чемодане захлопывалась.
Шум, гул голосов, стук колёс чемоданов по плитке. Аэропорт всегда вызывал в Соне противоречивые чувства. С одной стороны, это была точка начала разлуки, с другой - место встреч, когда она врывалась в его объятия, как только он выходил из зоны прилёта.
Они остановились у стойки регистрации. Данила подал документы, и девушка за стойкой с улыбкой выдала ему посадочный талон.
- Приятного полёта!
- Спасибо, - он повернулся к Соне и Насте. - Ну вот, теперь только контроль, и я полетел.
София стояла, сжимая в руках его паспорт и билеты, будто боялась выпустить из рук.
- Ты позвонишь, как прилетишь? - её голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки.
- Конечно, - он мягко обнял её, прижимая к себе. - Как только сяду в аэропорту, сразу позвоню.
Настя подбежала к нему, обняла за ноги:
- Папа, не забудь слона!
Данила рассмеялся, взял её на руки и прижал к себе.
- Обещаю! Только ты его чем будешь кормить?
- Тыблоками! - Настя захлопала в ладоши.
- Всё, девочки, мне пора, - Данила аккуратно поставил Настю на пол и снова обнял Софию. - Береги себя.
София крепко прижалась к нему, чувствуя его тепло, вдыхая аромат его одеколона, смешанного с утренним кофе. Она любила его запах, он был как знак, что он рядом.
- Я люблю тебя, - прошептала она.
- И я тебя, - он поцеловал её в лоб, его губы были теплыми и мягкими. - Жди меня.
Она кивнула, не в силах сказать больше ни слова.
Данила медленно отошёл, помахал рукой и скрылся за стеклянными дверьми зоны контроля. София и Настя стояли у ограждения, смотрели, как он шагает дальше, как его фигура становится всё меньше, пока не исчезает за поворотом.
Пойдём, доченька, - София взяла её за руку. - Пойдём смотреть, как папа взлетает.
София открыла дверь, и Настя первой вбежала внутрь, бросив рюкзак в угол и побежала к своим игрушкам. В квартире было тихо. Слишком тихо. В моменты, когда Данила был дома, эта тишина была наполнена его голосом, звуком шагов, смехом. Сейчас же она казалась глухой пустотой.
Войдя в гостиную, она машинально поправила плед на диване, разровняла подушки. Это была её привычка - наводить порядок, будто от этого в доме становилось уютнее, будто это помогало сократить дни ожидания.
В доме стало тихо. Настя уснула в своей комнате, София села на диван, взяла в руки телефон. Она проверила время - на часах было 15:30. Полёт до Аддис-Абеба длился около восьми часов. Значит, звонок должен быть ближе к вечеру.
Она включила телевизор, но звук раздражал, и она быстро его отключила. Поставила чайник, но даже его свист казался слишком громким. Села обратно на диван, свернулась калачиком, обняла подушку.
Телефон зазвонил резко, разрезая тишину. София вздрогнула, мельком взглянула на часы , было 19.30. На экране высветилось: "Папа".
София быстро поднесла трубку к уху.
- Пап, привет!
- Соня, - голос отца был напряжённым, но твёрдым. За годы работы крупным руководителем он научился контролировать свои эмоции, его голос редко менялся, даже в критических ситуациях.
- Ты где? - София почувствовала холодок по спине.
- На работе... - его голос чуть дрогнул, но он быстро взял себя в руки. - Ты можешь включить телевизор?
- Что-то случилось? - её сердце застучало сильнее.
- Соня, рейс Москва - Аддис-Абеба... Они потеряли связь. - Его слова были спокойными, но в этом спокойствии ощущалась тяжесть.
- Потеряли связь? - переспросила она, не понимая смысла.
- Самолёт... - отец запнулся. - Они говорят, что он пропал с радаров во время захода на посадку. Связь оборвалась.
София застыла. Её пальцы побелели, телефон выскользнул из рук, ударился об пол. Она уже бросилась к ноутбуку, вбивая номер рейса, её пальцы дрожали. Сайт с новостями загрузился медленно, и первая строка, что она увидела, кричала заголовком:
"Рейс Москва - Аддис-Абеба потерпел крушение при заходе на посадку. В настоящее время выживших не обнаружено."
Эти слова горели на экране, словно обжигая взгляд. София смотрела на них, не мигая, словно пыталась вычеркнуть их из реальности силой воли. Но текст не исчезал, буквы не расплывались. Они были настоящими, кричащими, неумолимыми.
София замерла, её руки дрожали, дыхание стало прерывистым. На какое-то мгновение мир вокруг застыл, будто кто-то нажал на паузу.
Она прижала ладони к лицу, как будто пыталась спрятаться от того, что только что прочитала. "В настоящее время выживших не обнаружено..." - эти слова звенели в голове, отталкивая все остальные мысли.
София не могла ответить. Она просто сидела на полу, обхватив голову руками, раскачиваясь взад-вперёд, как ребёнок, потерявший путь домой.
Мир рассыпался. Всё, что она знала, всё, что было привычным и прочным, в одно мгновение растворилось в пустоте.
София сидела на полу посреди гостиной. Экран ноутбука светился холодным, бесстрастным светом, отражая слова, которые врезались в её сознание:
"Рейс Москва - Аддис-Абеба потерпел крушение при заходе на посадку. В настоящее время выживших не обнаружено."
Эти буквы горели, словно выжигались прямо в её душе. Она не моргала, не двигалась, лишь глухо всматривалась в экран, будто надеялась, что если смотреть достаточно долго, слова изменятся.
"Не обнаружено..."
Вдруг её пальцы ожили. Резко, на грани истерики, она схватила телефон и начала набирать номер Данилы. Её руки дрожали, пальцы соскальзывали с экрана, но она все равно упорно пыталась, снова и снова.
Гудки... Один, второй... десятый...
- Пожалуйста, возьми трубку, пожалуйста... - её голос дрожал, срывался, глаза застилали слёзы. - Возьми трубку, родной, возьми...
Но в ответ - тишина. Холодная, равнодушная, безразличная.
- Данила! - закричала она в трубку, словно он мог услышать её через тысячи километров. - Даня! Ответь мне!
Её руки опустились, телефон выпал на пол, глухо ударившись об паркет. София закрыла лицо руками, содрогаясь в рыданиях. Звук её плача был рвущим душу, почти звериным, как у раненого животного.
- Мама? - Настин голос, тоненький и испуганный, прозвучал за спиной.
София резко обернулась. Девочка стояла в дверях гостиной, прижимая к груди своего плюшевого медведя. Её глаза были распахнуты от страха.
- Мам, что с папой? - Настя сделала шаг вперёд. - Почему ты плачешь?
София вскочила, закрыла ноутбук дрожащими руками, будто от этой правды можно было спрятаться.
- Ничего, зайка... - она присела, обняла дочь, крепко-крепко, почти до боли. - Ничего, всё хорошо...
Настя уткнулась носом в её плечо, всхлипнула.
- Мама, я боюсь...
- Не бойся, милая... не бойся... - София гладила её по голове, чувствуя, как её собственные плечи трясутся от подавленных рыданий.
София резко поднялась, будто что-то вспомнив.
- Настя, иди в свою комнату, поиграй пока, хорошо?
Девочка послушно кивнула, убегая в детскую, а София бросилась к телефону. Она набрала номер аэропорта, тот самый, который помнила наизусть после всех этих лет проводов.
- Аэропорт "Шереметьево", здравствуйте, - раздался вежливый женский голос.
- Мой муж... - голос Софии срывался, она быстро сглотнула, чтобы удержаться от слёз. - Мой муж был на рейсе Москва - Аддис-Абеба... Я хочу узнать... Я хочу знать, что с ним!
- Пожалуйста, оставайтесь на линии, - голос оператора был ровным, бесстрастным, словно она говорила это уже сотни раз.
София прижала трубку к уху, её пальцы побелели от напряжения. Гудки были бесконечными, каждый из них, казалось, длился вечность.
Наконец, трубку подняли.
- Служба поддержки пассажиров, чем могу помочь?
- Мой муж... - голос Софии сорвался. - Данила Морозов. Он был на этом рейсе. Я хочу знать... Я должна знать, он жив?
Пауза была долгой. Слишком долгой.
Простите, ... - голос в трубке был мягким, но бесцветным.
В настоящее время информации о выживших нет. На месте работают спасатели. Как только будут данные, мы вам сообщим.
- Но... но это же ошибка, да? - её голос дрожал. - Это просто ошибка?
- Я не могу сказать.
- Но вы же... - София вцепилась в телефон, будто от этого можно было заставить женщину на другом конце провода сказать правду. - Это ошибка! Они найдут его! Он жив! Он должен быть жив!
- Мы свяжемся с вами, как только появится информация.
- Нет, вы не понимаете! - закричала она в трубку. - Он должен быть жив! Он...
Связь оборвалась. София осталась стоять посреди гостиной, сжимая телефон, как будто это был единственный мост к нему.
Дверь в квартиру распахнулась с грохотом. София вздрогнула, оглянулась. На пороге стоял её отец - высокий, статный мужчина с седеющими висками и строгими чертами лица. Его взгляд был мрачным, но уверенным, как всегда.
- Соня... - он шагнул к ней, протянув руки.
Папа! - она кинулась к нему, обняла, срываясь на истерику.
Папа, это ошибка! Это ошибка! Скажи мне, что это ошибка!
Он молчал, лишь крепко обнимал её, поглаживая по спине.
- Я только что был в аэропорту ... - его голос был тихим, но твёрдым. - Я говорил с диспетчерами... Соня... Они не нашли никого... Ни одного выжившего.
- Нет! - закричала она, вырываясь из его объятий. - Нет! Это неправда! Это ошибка! Ты слышишь? Это ошибка!
Отец закрыл глаза, сжал кулаки, словно пытался взять себя в руки.
- Я уже направил сотрудников в аэропорт, его голос слегка дрожал. - Мы узнаем правду.
София упала на колени, снова закрыв лицо руками. Её крик разнёсся по квартире, как раскат грома. Вся боль, вся любовь, всё ожидание, вся её жизнь - всё в одно мгновение рухнуло в пропасть.
Отец подошёл к ней, присел, обнял её, прижав к себе. Она била его по плечам, кричала, рыдала, но он не отпускал.
- Я здесь, - тихо говорил он, гладя её по голове. - Я с тобой.
Квартира, ещё несколько часов назад наполненная уютом и семейным теплом, теперь наполнилась горем.
В гостиной София сидела на полу, обняв колени. Её лицо было бледным, взгляд пустым, направленным в одну точку. Её отец ходил из угла в угол, сжимая в руках телефон, разговаривая с кем-то на другом конце. Его голос был сдержанным, но в каждом слове сквозила напряжённость.
Марина, лучшая подруга Софии, обнимала её за плечи, тихо шепча слова утешения. Её глаза были покрасневшими, но она держалась. Настя, прижав к себе плюшевого мишку, стояла у стены, её большие карие глаза были расширены от страха.
- Мариночка, может, ты Настю заберёшь? - голос матери Софии, дрожащий, но твёрдый, раздался из коридора. - Ей тут сейчас тяжело, дай ей поспать у тебя.
Марина посмотрела на мать Сони, сдерживая слёзы, кивнула:
- Да, конечно. Настюш, пойдём ко мне, милая? Мы с тобой поиграем в кукол, хочешь?
Девочка подняла на неё испуганный взгляд, прижала мишку к груди ещё крепче:
- А мама?
Марина присела перед ней, обняла за плечи.
- Мама... мама пока побудет здесь с бабушкой. А ты переночуешь у меня, хорошо? Поиграем с Барби, хочешь?
Настя тихо кивнула, посмотрела на Софию, но та не реагировала, будто не замечала ничего вокруг.
В это время отец Софии закончил разговор по телефону. Его лицо стало ещё мрачнее, словно в глазах потух свет. Он медленно положил телефон на стол, поднял глаза на жену, которая стояла рядом, прижимая к груди платок, вытирая слёзы.
- Ну что? - шёпотом спросила она, будто громкий голос мог нарушить эту хрупкую оболочку.
- Он был на рейсе... - отец сел на стул, его плечи поникли. - Аэропорт подтвердил. Данила прошёл регистрацию. Его багаж был сдан.