Ветер и свобода
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Нет, никаких угрызений. И никакой совести. Только ветер. Ветер перемен.
Обновлено 05.06.09 - косметический ремонт.
Читать продолжение:
|
О чем ты воешь, ветр ночной?
О чем так сетуешь безумно?..
Что значит странный голос твой,
То глухо жалобный, то шумно?
Понятным сердцу языком
Твердишь о непонятной муке -
И роешь и взрываешь в нем
Порой неистовые звуки!..
Ф. И. Тютчев, "О чём ты воешь, ветр ночной?"
Ветер. Я всегда боялся его. Боюсь и сейчас. Он словно напоминает о чём-то. О чём-то, что уже свершилось. Свершилось давным-давно, но должно повториться вновь.
Он напоминает о пути. Том, что предначертан мне.
Жаль, что я его не вижу. Эта тайна всегда была для меня недосягаемой. Мой путь. Я иду по нему, но не смотрю под ноги. Я иду по нему, не задумываясь. Иду, не видя конца.
Наверное, так жить нельзя - не зная своего места в мире. Но я живу. Нельзя жить, не задумываясь. Но я живу.
Нельзя идти, не разбирая дороги...
Ветер что-то шепчет, но я не слышу слова. Только настрой, передаваемый еле уловимой интонацией его голоса. Чувствую лёгкое, холодное прикосновение. Словно нежные пальцы, осторожно проводящие по волосам...
Ледяные пальцы...
Ветер доносит запах. Я глубоко вдыхаю окутавший меня мрак, морозный ночной воздух, и понимаю, что запах этот мне знаком.
Со временем его чувствует каждый. Каждый, кто прошёл свой путь до конца...
Я говорил, что боюсь ветра?..
- Бред! - повысил голос я. - Слепой вампир? Вы понимаете, что говорите?
- Я очень даже понимаю, - внимательно разглядывая пуговицу на рукаве, спокойно отвечал сапожник, - у него нет зрачков - я сам видел. А разве может кто-то без зрачков видеть?
Он вызывающе посмотрел на меня. Я пожал плечами.
- Понятное дело, что никто не может. Тем более, если человек. Но людей с такими глазами вообще не существует. Кроме того, вампир - по определению зрячий. Если слепой человек становится вампиром, то он становится зрячим вампиром.
Я поднялся с табурета и сделал несколько шагов поперёк комнаты - туда и обратно. Старик цепко за мной следил, затем, словно бы решившись, спросил:
- А как же летучие мыши?
- Какие ещё мыши? - скривился я.
- Ну, мыши - вампиры тоже которые...
Старик хитро прищурился. Я громко вздохнул, искренне надеясь, что сапожник заметит моё раздражение. Достал, хрен старый. Час с ним треплюсь, а он ничего толком не сказал. А в двух кварталах отсюда, в одном из домов до сих пор лежит полностью обескровленный труп молодого мужчины, некогда носившего имя Жан Ведо. Третий труп, между прочим, за эту неделю, если верить городским властям. И второй - после моего прибытия.
Эх, как жаль, что я рыцарь, а следовательно - человек порядочный. Нужно держать марку.
- Объясните, пожалуйста, - вежливо попросил я старца.
На этот раз глубоко вздохнул старик - так, как если бы я был его непутёвым внуком. И соизволил-таки пояснить:
- Летучие мыши тоже слепые, а живут1.
- Летучие мыши видят ушами, - грустно улыбнувшись, успокоил я его, - тем более, что наш вампир - не летучая мышь. Уверяю вас - поверьте мне, как специалисту.
- А если он всё-таки летучая мышь? - не унимался старый. - Я слышал, были такие...
- Господин сапожник, - всё же потеряв терпение, процедил я, - вы сапожник. Это значит, что вы разбираетесь в обуви. А я - Охотник. Понимаете? Охотник за нечистью. Это значит, что я разбираюсь во всякого рода нечисти, а в вампирах - тем более. И со всей уверенностью вам говорю, что слепых вампиров не бывает.
- Но я же сказал... - попытался возразить старик.
Но меня уже было не остановить - человеком я был не в меру упрямым, и, если меня как следует задеть, распалялся очень быстро. В любом споре мой оппонент рано или поздно начинал жалеть о том, что начал этот самый спор.
- Да, - продолжал я на повышенных тонах, - я слышал, что вы сказали про летучих мышей. И такие вампиры действительно были. Они обладали способностью обращаться в летучих мышей. Такие вампиры назывались Высшими. Но, смею вас уверить, они окончательно перевелись на белом свете. Нет их - всё. Мелюзга одна осталась. Но и эта мелюзга, к сожалению, очень много вреда может натворить... уже натворила. А потому с ней нужно бороться, в чём вы, многоуважаемый господин сапожник, должны мне всячески помогать. И я прошу вас всего лишь рассказать, что и когда вы видели. Плевать - зрячий он, этот вампир, или слепой! Расскажите, что вы видели?
Старик долго и зло на меня смотрел. Затем выражение его лица смягчилось, и он, хмыкнув, махнул рукой.
- Ладно уж, не верите - и не надо... А дело было вот как. Возвращался я давеча от дружка своего военного - тут, недалече живёт. Булошная у него - на углу Солнечной и Книжной. Отменные, я вам скажу, булки там - нигде таких не ел, я ведь в годы войны где только ни бывал...
И старика в очередной раз понесло - ударился в воспоминания, с поразительной подробностью описывая военные будни: многодневные переходы, форсирование рек, жаркое солнце и снежные бури; он вспоминал друзей и кровопролитные битвы, горящие сёла и обуглившиеся трупы женщин и детей.
Да, это всё печально, но бесполезно. Я слушал старика, а пальцы то сжимались в кулаки, то разжимались. Вот бы, думал я, как дать ему по лысой башке, чтоб понял, о чём говорить надо. Вместо этого я тронул его за плечо и сказал:
- Сэр, прошу вас, говорите только то, что непосредственно относится к делу. Где и когда вы воевали - мне абсолютно безразлично...
И запоздало пожалел о своих словах. Старик сначала побелел, как мел, а затем покраснел, как свекла. Вероятно, я нанёс ему сильнейшее оскорбление: как же так - ведь он заслуженный ветеран, боролся за нашу свободу, а я, юнец неблагодарный, говорю, что мне это безразлично.
Я поспешил загладить вину:
- Простите меня великодушно, сэр, я лишь хочу найти убийцу, иначе могут быть ещё жертвы. Поэтому я вас вновь убедительно прошу - помогите мне.
Старик вновь смягчился и, даже одобряюще на меня посмотрев, вздохнул.
- Что конкретно вы хотите знать? - спросил наконец он.
- Всё, - тут же откликнулся я, - когда вы были у вашего друга, во сколько ушли от него, где видели вампира? Всё, что может помочь Охоте. Вы - единственный свидетель.
- Да, это так, - почесал затылок старик, - только я его видел... - Он на мгновение задумался, затем прокашлялся и начал заново: - Итак, вчера я закончил работу несколько раньше - часа в три пополудни, потому как собрался навестить своего боевого товарища: пропустить рюмку-другую, вспомнить былые времена, поговорить о нынешних...
- Ваш друг ждал вашего прихода?
- Да, конечно, - кивнул старик, - на днях мы столкнулись с ним на рынке и договорились о встрече.
- Ясно, - кивнул я, - продолжайте.
- Так вот, - прищурив глаза, продолжал сапожник, - просидел я у него часов эдак пять - пять с половиной...
- Сколько было времени, когда вы уходили, помните?
- Как не помнить? Помню. Точно, конечно, не скажу, но приблизительно... - старик сощурился ещё сильнее, пощипал бороду и торжественно изрёк: - что-то около девяти.
- Что было дальше?
- А дальше я шёл домой - шёл, ничего не подозревая. Да и что подозревать - народу на улицах ещё было полно, фонари горели почти все... Да, - старик задумался, - всё верно - ничего такого подозрительного. Разве что туман...
Я насторожился:
- Туман? Какой туман?
Сапожник почесал затылок, затем бороду и сказал:
- Не знаю - туман как туман. Обыкновенный. Непонятно только, откуда он взялся - ведь ни дождя, ничего, а днём жарень какая стояла...
- Погодите-погодите, - нетерпеливо перебил я старика. - А был какой-то запах? В воздухе...
- Запах? Как не быть? Был. Его я хорошо запомнил. Только уж не знаю, показалось мне, наверное...
- Что за запах? - с нетерпением воскликнул я.
- Запах крови.
Я улыбнулся - то, что надо. Точно вампир. И явно шёл на охоту. Старик подозрительно на меня покосился. Я тут же преобразился, придав своему облику самый серьёзный вид.
- Ну, а что дальше было? - Я нетерпеливо затеребил мочку левого уха - глупая привычка, никак не могу от неё избавиться.
- Э-э, - закряхтел старик, - дальше, когда мне всего квартал пройти оставалось, надо мной пролетела летучая мышь, - он сделал ударение на последнем словосочетании. Мне оставалось только мысленно выругаться и вновь вцепиться в несчастное ухо. Старик продолжал: - Проклятая тварь пронеслась у меня прямо над головой. Я ещё тогда забоялся, как бы... кхе-кхе... как бы, извините, не нагадила, а то мне на такие вещи везёт... Вот, помнится, по молодости вёз я кожу из Тавери - это портовый городок в Зании, на Варде стоит, там рынок очень хороший, много торговых кораблей по реке ходят... Так вот, еду я, на равнину уже выбрался, и - что вы думаете?! - в чистом поле на меня голубь нагадил. Представляете? Почтовый, наверное... Что ему делать там, в поле-то?
Да уж, подумал я, никогда терпение не входило в число моих добродетелей. Я поборол дикое желание стукнуть старика в темечко и промолчал.
- А, ну так вот, - опомнился тем временем сапожник. - Пролетела эта мышь надо мной и скрылась в переулке...
- Каком? - тут же вмешался я.
- Не перебивай, - махнул на меня рукой сапожник, - скажу сейчас. Э-э-э... а, тьфу ты! Это ж и было возле дома бедолаги Жана, царствие ему небесное.
- Дальше что?
- Дальше я как раз подходил к переулку, этому самому, как из него вышел человек. Парень. Неожиданно так вышел, я аж ойкнул... Странный такой... Одет вроде нормально, как любой горожанин: сорочка там, жилетка, штаны, туфли... только чёрное всё это. Вышел он и остановился. Только как-то странно стал... поза такая... задумчивая, что ли: голову опустил, руки за спину заложил... Это я потом понял, что он принюхивается, а тогда только смотрел на него с любопытством. А парень вдруг повернул голову в мою сторону... - Старик сделал многозначительную паузу. - Я вам вот что скажу: всякого я повидал - и на войне, и так, просто в жизни, но душа моя тогда в пятки ушла. Сердце тоже недолго на месте задержалось, да и следом юркнуло. Безумное выражение лица у него было, глаза широко раскрыты, а там, вместо глаз, белизна одна...
- А с чего вы взяли, что он слеп, что принюхивается?.. - не унимался я. - И неужели никто кроме вас его не видел?
- Слишком много вопросов, молодой человек, - старик посмотрел на меня если не испепеляющим взглядом, то очень к таковому близким. Я тут же заткнулся. Сапожник продолжал: - Просил я вас, не перебивайте, всё расскажу... - Он вздохнул. - Не было там никого кроме меня - не главная ведь улица, чтобы гулять-то... Сами ж видели, в каком захолустье покойный жил. Там и ходить-то противно, не то что жить - помойка на помойке...
Я развёл руками.
- Чего ж вы там ходили?
- Так к моему дому ближе пройти. Время было позднее, домой хотелось поскорее...
- Так, - вздохнул я, - убедили. А про слепоту как поняли?
- Легко. Говорю же - принюхивался он. Повернулся в мою сторону и давай ноздрями работать. А потом вдруг скривился, брезгливо так, рявкнул что-то ругательное, сплюнул и снова в переулке том исчез... И знаете что?.. Никогда я ещё не видел, чтобы люди двигались с такой быстротой: вот он здесь стоит, а вот его уже нету... Вот так. А вы говорите "не бывает". - Сапожник усмехнулся. - Не понравился я, видать, ему. Старый слишком, наверное. Решил, что отравится - моей-то кровью...
И старик от души захохотал. Я тоже не удержался - усмехнулся слегка. Хотя, что ж тут смешного? Прав сапожник - вампирам нужна кровь молодая, здоровая, сил полная. От стариковской он действительно мог бы загнуться... Ну, положим, не загнулся, но чувствовал бы себя прескверно.
Нечего мне было здесь делать. Более нечего. Всё старик рассказал. Для приличия я, однако, спросил:
- И что ж, вы его больше не видели? Ну, когда мимо переулка того проходили. Хотя там темно наверное было?
- Не знаю, темно или нет, - раздражённо ответил старик, - не такой я дурак, чтобы после такого мимо переулков всяких ходить. Обошёл я его третьей стороной и выбрался на более людное место. Да так и дошёл - без приключений уже...
Из лавки обувной я вышел в настроении более чем мрачном. Охота к цели не приблизилась ни на дюйм. Осторожен гад. Аккуратно всё делает, следов не оставляет. Окромя двух дырок на шее жертвы. Единственный свидетель, и тот двинутый чуток - на мышах... Угу, слепой вампир это сделал. Глупость какая. Стоит только вслушаться: "Слепой вампир". Нужно добавить ещё "летучий". Абсурд полный.
Так, отягощённый нелёгкими думами, добрёл я до угла Солнечной и Книжной. "Булошная", как говорил старик, тут действительно была. С большой резной дверью и красиво расписанной вывеской "Булочная".
Кстати, булки действительно там оказались на редкость вкусными. Две я быстренько приговорил, так как с самого утра во рту и единой крошки не было, а одну, завёрнутую в милостиво предоставленную продавцом бумагу, положил в сумку на боку.
Небо затянули плотные, но не несущие дождя, тучи. Весьма приятно, так как ещё один, насыщенный печной жарой день, из каковых состояла прошедшая неделя, я не вынес бы. Помер бы, причём смертью мучительной и незавидной.
Хотя, участь моя и так может быть незавидной. Как и горожан, коих я вызвался защитить. Если за три дня, включая сегодняшний, не найду и не прикончу этого зубатого кровопийцу, Охота заметно осложнится. Через три дня полнолуние - вампиры в эту пору совсем звереют. Обычно они убивают двух-трёх человек за месяц - в зависимости от их пище-, а точнее кровеварения, если так можно выразиться. Иногда жертв больше - это редкие исключения, но, к сожалению, прожорливые попадаются и среди этих бестий (и как назло - именно мне). А в полнолуние эти сволочи могут выполнить месячную норму за раз.
Кроме того, в полнолуние вампиры становятся чрезвычайно сильными и живучими. Так что неизвестно ещё будет - кто за кем будет охотиться?.. Тем более, что в это же самое полнолуние вампир может "сотворить" себе подобного. Только не тем путём, каким порядочные граждане себе подобных "творят". Нет. Всего-то ему надо укусить человека, попить из него крови - немного, чтоб не помер. А после - ждать.
Всё - человек обращён.
Всплыли вдруг слова старика о летучих мышах. Я ему не верил ни на йоту, но странную тревогу почему-то ощущал. Высшие вампиры - для меня полная загадка. Нет, безусловно, я слышал о них и читал. И могу приблизительно представить, с чем мне предстоит столкнуться, если такой вдруг окажется на пути. Но вот их происхождение - тайна. Одно было достоверно известно - в отличие от вампиров низшего ранга, эти были полностью обескровленными существами.
Я нахмурился, на миг представив, что старик оказался прав. Стыдно признаться, но стало страшновато.
Ещё и мэр сего премилого городка угрожает, настроение портит. Видите ли, если эти злополучные три дня не увенчаются успехом, то он начнёт охоту на меня. А горожане, мол, с радостью примут в ней участие. И плевать мэру, что я рыцарь опоясанный, плевать, что во двор императорский вхож. Редко, правда, но вхож.
Человека, конечно, можно понять - из его сына кровь высосали четыре дня назад. И дочь подрастает. А ведь может очередной жертвой стать.
Не смотря на то, что мэр вроде как не врал, - видел я его глаза отчаянные, - жизненный опыт подсказывает, что мэрам, как и прочим власть имущим, верить нельзя. Перевидал я их на своём пути.
Пустословы в большинстве своём.
Но кровопийцу найти и прикончить надо. Иначе сомневаюсь, что кто-либо захочет расправу надо мной чинить. Некому будет после полнолуния. А те, кто останется жив, запрутся в домах и носа наружу не высунут.
Подобные случаи, кстати, уже были. В селе одном, помню, тоже вампир объявился. Как раз перед самым полнолунием. Меня вызвали слишком поздно, и до роковой ночи я не успел укокошить тварь. Полегла куча народу и "родилась" куча вампиров. Постарался, гадёныш, на славу.
Одному мне было уже никак не управиться. Пришлось привлечь ещё Охотников. Много Охотников. Вовек той ночи не забуду... Не забуду этот взгляд... Мало кто знает, каково это - смотреть Смерти в глаза и понимать, что она смотрит в твои. Только в твои...
Я попытался прогнать тревожные мысли, привычно повторил в уме: "Что было, то быльём поросло". Главное сейчас - не допустить повторения истории, потому что, чует моё сердце, среди множества будущих жертв как-то ненароком может затесаться ещё одна.
А чья, догадаться несложно.
Сам того не заметив, я добрался до гостиницы, где остановился, взял у портье ключ и поднялся к себе в номер. Обитель эта, конечно, не сравнится с моим замком в пригороде Демара, зато вполне чиста и уютна, имеет ванную и какой-никакой, но всё же туалет.
Вообще, я заметил, что, чем ближе к границе - занийской или любой другой, - тем беднее живут "славные императорские подданные". Доится, ох, как доится империя - ради одного единственного города.
А этот городок был странным, выпадающим из логики, недоразумением. Живу тут неделю и понимаю, что место ему где-нибудь в пригороде Демара.
Хороший опрятный городок.
Определённо - мне здесь нравится! В городе есть театр, природоведческий музей и даже некое подобие консерватории - в общем всё, чего не хватает большинству городов нашей великой империи, Неугасаемой Умали. Сейчас следует выпрямиться по стойке "смирно" и приложить руку к сердцу... Про школы и говорить не стоит. Даже лечебницы есть - для тех, кто не может оплатить частного лекаря. Император давно издал указ о создании подобных учреждений, но в исполнение он был приведён только здесь.
Ну не странно ли?..
И вот, когда удивляешься и радуешься тому, что ещё не всё потеряно, есть то, ради чего стоит жить, - объявляется какая-нибудь тварь и всё это поганит...
Ну не обидно ли?
Обидно, чёрт подери! Обидно просто до глубины души!
Убью гадину!
Когда часы на стене "прокукукали" десять раз, я проснулся. Время Охоты наступило. Уже в который раз... Тьфу ты...
Я неторопливо потянулся, встал с кровати, прошёл в ванную и умылся. Затем прошёл в туалет и опорожнился. Сразу захотелось есть. Логики я в этом хотя и не видел, но всё же перекусил. Про булку тоже вовремя вспомнил и съел.
Почувствовав в животе приятную, ласкающую нутро, тяжесть, я влез в "охотничье" снаряжение: кожаные штаны и гамбизон, сапоги, кольчужную рубаху и перчатки, пристегнул пояс с ножнами меча и кинжала.
Не удержавшись, вынул меч из ножен. Поднёс лезвие к глазам. Любовно осмотрел его, проворачивая. Клинок прямо-таки волшебно поблёскивал в тусклом свете масляной лампы. Лезвие не было отмечено ни единой царапиной. Едва заметно светились защитные руны, выгравированные неизвестным славарским кузнецом. Они-то и защищали меч от повреждений. А хозяину меча они давали огромнейший шанс на победу. Хотя основополагающим всё же было умение обращаться с клинком.
Чёрт возьми, такого оружия не знал даже Седрик из Уолтона. Хотя сам из славаров.
Я смачно чмокнул лезвие и вложил меч в ножны. Затем, осмотревшись, нашёл висевший на спинке стула плащ, набросил его и вышел из номера.
Гостиница спала. Не удивительно - пока я собрался, уже было одиннадцать.
В свете неярких масляных светильников, висевших на стенах коридора, я прошёл к лестнице и спустился в просторный холл. Отдал ключ сонному портье и удалился из гостиницы.
Велико же было моё удивление, когда, выйдя на выложенную брусчаткой улицу, я чуть не поскользнулся на этой самой брусчатке на виду у всё ещё многочисленных прохожих. Какой-то паренёк, проходя мимо, усмехнулся и покачал головой. Я неловко улыбнулся в ответ. А сам подумал о том, что шёл бы он лучше домой. Неужто в свете последних событий родители в такое время своих детей на улицу отпускают? Совсем обезумел народ. Или осмелел. В принципе, что смелость, что безумие - одна малина, только с кустов разных сортов...
Я посмотрел под ноги. Всё ясно. Брусчатка влажная. Странно - тумана не видно. А что это значит?
Это значит, что туман был! А это, в свою очередь, значит, что сукин кровопийца-сын опять вышел на охоту. Я принюхался - в воздухе еле ощутимо стоял запах крови. Скорее всего я уже опоздал. От злости испытал дикое желание изувечить входную дверь гостиницы.
Так, собрались. Ещё не всё потеряно. Если постараться, можно выйти сегодня на след вампира. До сих пор мне не удавалось засечь его во время охоты. Туман не распространяется по всем улицам города, он концентрируется в том районе, где происходит убийство. Но мне всё время счастливилось оказываться в совершенно ином месте. Во время смерти очередной жертвы я находился у трупа предыдущей. Не исключено, что поганая тварь всё это рассчитала.
Но сегодня кровопийца определённо сглупил. Величайшая глупость - выйти на охоту поблизости от меня. Что ж, я ему за это благодарен.
Я закрыл глаза и представил вампира. Представил, как он быстрой, уверенной походкой идёт по узким переулкам, разрезая, словно ножом, молочную пелену тумана. Рот его растягивается в зловещей, торжествующей ухмылке, из-под верхней губы начинают выползать длинные белоснежные клыки. Человеческое лицо искажается, удлиняясь, покрывается тонким слоем мягкой, гладкой шерсти, как и само тело, изменившееся, поддавшееся грубой, необъяснимой трансформации; вампир теперь ничего общего с человеком не имеет - он становится его жалким подобием. Он идёт, размахивая длинными, но пропорциональными по отношению к изменившемуся телу руками, с такими же, гибкими, словно черви, крючковатыми пальцами с острыми когтями, широко вышагивает стройными худыми ногами, и его сутулая фигура одинокой неслышной тенью подплывает к ничего не подозревающей жертве.
Бросок...
Я открыл глаза и посмотрел направо. Туда мне и дорога - вниз по улице. Где-то там лежит умирающая жертва, из которой всё ещё сосёт кровь вампир.
Сегодня мне, похоже, повезло - я засёк её. Как? Не знаю - почувствовал. Не умел бы этого делать - не стал бы Охотником. Как выслеживают чудовищ мои коллеги - мне неведомо. Вероятно, у них есть свои способы.
А я этих тварей чувствую. Это, наверное, в моей крови. Когда-то, когда я был совсем мал, мама мне рассказала удивительную историю про своего деда, то есть - моего прадедушку. Был он тогда ещё зелен как лист каштана ранней весной, жил с матерью и отцом в добротном срубе на самом отшибе одной приморской деревушки. Ныне это мой родной городок Рамали, а дом тот вовсе не на отшибе.
Так вот, в одно прекрасное летнее утро прадедушка и его отец, стало быть мой прапрадед (впрочем, для удобства так и будем их называть - отец и сын), пошли на рыбалку. Не на море - на реку. Дорога к ней вилась меж холмов, поросших сосняком и скатывалась, утопая в дубовой роще, прямо к крутому берегу.
Улов тогда был славный: окуньков с полсотни да щучка небольшая.
И уж не знаю, чего тот оборотень стал днём нападать - дурной или пожрать приспичило, - но напал, гад. И ведь Высший - только они днём могут зверьми становиться. А почувствовал его никто иной, как мой прадед. "Отец, - насторожился он, - на дерево лезть надо". Но тот только рассмеялся и сделал вывод, что его сын идиот. Парень же на глум отца не обратил никакого внимания, а лишь повторил своё предложение. Когда отец вновь назвал сына полудурком, тот только пожал плечами и полез на дерево. Едва он это сделал, из ближайших кустов выскочил огромный бурый медведь и повалил отца на землю. Но вместо того, чтобы вцепиться в его шею зубами, схватил ведро с рыбой и скрылся - видать, звериные инстинкты сработали, подавив кровожадность оборотня обычным, животным голодом.
Папаша, понятное дело, такого непотребства допустить не мог, а потому выломал молодую берёзку, невесть как затёршуюся среди жёлудевых великанов, и бросился за негодником. Он-то не знал, что гонится за необычным зверем. Сын, тоже того не ведая, подобно спелой груше свалился с дерева и бросился следом. Когда нагнал отца, тот уже добивал медведя. Каким чудом ему это удалось, одному Всевышнему известно, но то, что убитый мишка вдруг превратился в мёртвого голого мужика - факт.
Там они его и оставили - попробуй докажи кому, что ты оборотня убил, а не обычного голого мужика. Ведро с рыбой, нетронутое, забрали домой и наварили на ужин ухи. За этим-то ужином мой прапрадед всё и рассказал жене. С тех пор история эта в нашей семье передаётся из поколения в поколение.
А прадед мой спустя десять лет стал одним из первых Охотников, тех самых, которых действительно можно было величать так - с большой буквы. Дворянского титула, правда, предок мой за подвиги так и не получил, но знали и уважали его во многих местах.
Вот такой и я - весь в своего прадеда.
И сейчас, бредя по одной из узких улочек города, я чуял, что кровосос находится где-то рядом, в одном из ближайших домов. Но в каком?
Я остановился и прислушался. Где-то вдалеке лаяла собака, слышались недалёкие голоса мирно разговаривающих людей, прогуливающихся где-то по улицам - народу ещё было немало.
Я только покачал головой, осуждая про себя глупость горожан, наивно верящих, что напасть обойдёт их стороной.
И вновь осторожно двинулся по брусчатке между двумя кирпичными двухэтажными зданиями, то и дело останавливаясь и прислушиваясь к происходящему за стёклами окон. До подоконников первого этажа можно было, не прилагая особых усилий, дотянуться, слегка привстав на носки, поэтому вероятнее всего, что кровопийца выбрал себе жертву именно из обитателей первого этажа.
Вампира я уже чувствовал так явственно, словно видел перед собой. Вот только в какой из квартир находился он, никак не мог определить. Да что там, я даже не мог понять, в каком он доме - том, что слева от меня, или том, что справа. А потому я вновь остановился и, уже обнажив меч, прислушался.
Тишина вдруг навалилась неподъёмной тяжестью. Даже голоса горожан стихли; вдали вдруг завыла и так же резко замолкла собака. Рядом, думал я, он совсем рядом. И уже наверняка заметил меня. Потому и затаился. Бросил своё грязное дело и затаился.
Хорошо, что кроме меня здесь никого нет. Хоть за это вампиру спасибо. Все жители этих двух домов, как и нескольких ближайших, либо мирно спят у себя в кроватях, либо находятся где-то далеко отсюда. Кровопийцы могут это делать - ограждать себя и жертву от ненужных свидетелей. На старика-сапожника колдовство вампира почему-то не подействовало, но здесь я видел блестящее подтверждение тому, что оно, "колдовство", не является пустым словом.
Туман, абсолютно безобидный для тех, на кого не пал выбор чудовища, одурманивает жертву, а Заклятье Безлюдья, как называем его мы, Охотники, разгоняет окружающих, освобождая для вампира поле деятельности. И абсолютно всё равно, на улице ты или в стенах родного жилища - от кровопийцы, выбравшего тебя жертвой, ничто не спасёт. А то надо же - до сих пор находятся простаки, верящие, что вампир не может войти в дом, ежели его не пригласят. Глупости и суеверия всё это. Как и про чеснок, и про серебро. Нет, серебро, конечно, помогает - если из этого серебра выкован добротный клинок меча, к примеру.
А как же святое распятие, спросите вы? Я отвечу: плевать хотел вампир на любое распятие - будь оно хоть трижды святое! Хотите верьте, хотите нет, но среди вампиров часто попадаются такие, которые сами носят серебряные и прочие цепочки с крестиками того же металла. Естественно, после обращения эти существа отнюдь не являются добрыми кристианами2, но носят символ веры просто так, подобно какой-либо иной красивой побрякушке, вроде браслетов и серьг. Или же по привычке прежней жизни.
Честная сталь - вот единственный способ борьбы Охотника с любой нечистью. Ну и, конечно, боевая сноровка, быстрота реакции, а также отменное владение оружием ему тоже не помешают.
Безусловно, вампира убить не просто, ибо он уже мёртв по сути. Раны его, если таковые нанести на тело, заживают очень быстро. Даже отрубленную конечность вампир в силах прирастить на положенное место. Но - если этой конечностью, или, скажем лучше, оконечностью, не будет голова. Вот тут уж ничего не поделаешь - придётся помирать...
Я всё ещё стоял в нерешительности, надеясь хоть на какой-нибудь знак. Как вести бой с вампиром, я пока понятия не имел. В основе плана действий такого рода мероприятий, как Охота, очень часто лежит импровизация - особенно, если речь идёт об одиночке. Если же ты наткнулся на гнездо таких вот бестий - в дело вступает тактическое мышление. И не одного, а нескольких Охотников.
Сейчас же я даже не знал, в каком из домов вампир. А если бы и знал - в каждом доме есть множество квартир. Оставался загадкой и ещё один момент: если он в квартире, окна которой выходят на противоположную сторону дома, почему до сих пор не воспользовался этим шансом - не скрылся? И наконец, что же, чёрт побери, делать - если даже я буду точно знать его местонахождение? Броситься за ним в окно? Опасно - раз, глупо - два. Либо оглушит меня чем-нибудь, а потом без труда прикончит, либо просто уйдёт через дверь. А ворваться самому с главного входа - махнёт в окно.
Да, тактика всё-таки не помешала бы. Не бывал я ещё в таких ситуациях. В городе ещё охотиться не приходилось - всё на отшибе где-нибудь: в сёлах, окружённых лесами, и лесах, окружённых посёлками.
Так как же, чёрт возьми, мне узнать, где именно находится вампир? Не окликать же его, в конце концов?
А хотя... почему бы и нет?..
Я вышел на середину улочки и, опустив меч и гордо расправив плечи, прокричал:
- Эй, ты, отродье адское! Выходи... - хотелось добавить "на честный бой" или "биться будем", но я сказал то, чего сам от себя не ожидал, - ты окружён! Помимо меня здесь ещё десять Охотников, которые только и ждут моего сигнала к штурму. Выходи и погибни достойно! Я, сэр Хевад де Мор, опоясанный Поясом Чести рыцарь Первого Престола, вызываю тебя. Повторяю последний раз: либо ты выйдешь и погибнешь в бою, как человек, либо будешь и дальше убегать и сдохнешь как мерзкая крыса!
Едва последний отголосок бурной речи стих, на меня навалилось сознание того, насколько глупо и смешно звучали эти слова.
И я оказался прав - из дома, лицом к которому я стоял, откуда-то со второго этажа послышался громкий смех. Звонкий юношеский смех.
За смехом последовали слова:
- Ты блефуешь, Охотник! - громко произнёс некто. - Я принимаю твой вызов!
Не успел я вскинуть в боевую позицию меч, как кто-то осторожно тронул меня со спины за плечо. А я, вместо того, чтобы отскочить в сторону или поступить ещё как-то более логично, купился на этот трюк - обернулся.
И тут же получил увесистый удар в челюсть.
В глазах взорвался фейерверк, прекраснее которого я не видел даже на императорских баллах. Но, к сожалению, его тут же поглотила тьма...
Как обычно водится, сознание приходило медленно. Гораздо быстрее приходила боль. Боль, яростно распиравшая изнутри как мою скулу, так и всю многострадальную голову.
Я осторожно открыл глаза. Первым, что предстало моему болезненному взору, была пара добротных кожаных туфель с серебряными пряжками. Чтобы посмотреть на их обладателя, мне пришлось, отчаянно игнорируя головокружение, перевернуться на спину.
Пока я это делал, рука моя шарила по камню улицы, стараясь отыскать выпавший из ладони меч.
- Это ищешь? - стоявший надо мной протянул клинок к моему лицу и приставил его остриё к горлу.
Ухаживал я за мечом исправно - клинок был вычищен и тщательно заточен. А потому тут же почувствовал, как по шее пополз маленький тоненький ручеёк
Ну всё, подумал я, теперь конец - вампиры от запаха крови звереют.
Однако, вопреки ожиданиям, ничего не произошло - кровопийца не дал волю чувствам. Он стоял, не шевелясь.
И за тот краткий миг, пока он не заговорил снова, мне удалось его рассмотреть. Он был в точности таким, как его описывал сапожник: обычный молодой парень, в обычной же одежде...чёрной одежде. Но вот глаза... Их я, к сожалению, видеть отчётливо не мог, так как улочка, на которой мы находились, не имела даже маломальского тусклого фонарика. Но всё равно - что-то не давало мне покоя в его глазах. Не знаю уж, показалось мне в этом странном, каком-то неестественно бледном лунном свете или нет, но там, на месте глаз, словно бы два маленьких лоскутка белоснежной простыни были прилеплены. Два светлых пятна - вот что я видел...
- Ну, Охотник, - насмешливым тоном вновь заговорил вампир, - скажи-ка ещё раз, какую участь ты уготовил мне? Крысиную? А крыса-то не проста оказалась, верно? Кто из нас теперь Охотник, а кто Дичь? Что молчишь?
- Я не молчу, - вдруг услышал я, словно из далека, собственный голос, - просто обдумываю положение, в которое попал...
- Обдумываешь? Правильно делаешь, - согласно кивнул вампир, - потому как положение твоё незавидное...
- Что ты собираешься делать? - прервал я кровопийцу.
- С тобой-то? А ничего особенного. Испытываю жгучее желание убить. Да жаль потерянного времени, чтобы просто убить. Да-да, Охотник, время своё драгоценное я тратил только и исключительно для тебя. Ты что же, думаешь, что после вчерашнего ужина мне уже сегодня захотелось ещё одного? Ошибаешься - спектакль сей был разыгран для тебя. Не убивал я сегодня никого. Очень уж мне тебе в глаза хотелось взглянуть...
- Взглянуть? - Я усмехнулся и задумчиво произнёс: - Ты всё-таки не слеп - ошибался сапожник...
Интересно, мне показалось или при слове "сапожник" вампир вздрогнул?
- Сапожник? - Лицо его приняло весьма заинтересованный вид. - Какой сапожник?
Ну вот, подумал я, ещё и свидетеля под удар подставляю. Как бы с ним не случилась плохого.
- Никакой, - поспешил исправиться я, - мысли вслух.
- Ну и ладно, - на удивление легко сдался он. - А насчёт слепоты ты прав. Подслеповат я немного, но ни в коей мере от этого не страдаю, как ты успел заметить. Есть и другие органы чувств. Ведь организм человека донельзя универсален. А организм вампира - просто сказка. Кстати, - он хитро прищурился, - не желаешь ли испробовать на себе все его возможности? Я готов посодействовать - даже прощу тебе эту нелепую Охоту. А? Ну так как? Через двое суток полнолуние.
- Нет уж, - поспешил отказаться я, - спасибо, конечно, но лучше я сам умру от вампирьих клыков, чем когда-либо вгоню свои кому-нибудь в шею.
- Похвально, - усмехнулся он, - тем не менее моё предложение остаётся в силе. Подумай... до полнолуния.
- Зачем я тебе?
- Не знаю, - пожал плечами вампир, - наверно, чисто профессиональный интерес. Мне ведь тоже не чужды человеческие слабости - иногда и позабавиться хочется. Вот я и решил поиграть в одну игру под названием... м-м-м... "Обрати Охотника". Разве не интересно?
- Интересно... наверное. Но гораздо интересней играть в игру "Убей вампира".
- Не спорю, - усмехнулся вампир, - интересно... - Его лицо вдруг оказалось рядом с моим, а меч упёрся мне в горло ещё сильнее. - До поры до времени интересно. Потом уже речь идёт о более значительных интересах - таких, как жизнь, например. Или смерть...
- Или свобода? - сглотнув, спросил я.
На лице вампира, симпатичном юношеском лице, появился хитрый прищур заинтересованности. Глаза его сверкнули в лунном свете.
- Или свобода, - подтвердил он, после чего резко отстранился и вложил меч в мою правую ладонь - пальцы тут же сжалась на рукояти. - Ты плохой игрок, Охотник...
В следующий миг рядом со мной никого не было. Только потом, когда я шёл к подъезду дома, из которого, как мне казалось, я слышал смех вампира, надо мной пронеслась летучая мышь.
Я не обратил на неё внимания.
На первом этаже обнаружилась распахнутая дверь одной из квартир. Я осторожно зашёл. И обнаружил в углу прихожей сидящую на полу девушку, крепко прижимающую к груди младенца. Я, как мог, успокоил молодую маму, порекомендовал ей выпить отвара из боярышника и последовать примеру её малыша - тот, как ни странно, сладко и беззаботно спал.
Девушка сухо поблагодарила меня, уложила малыша и пошла на кухню топить печь. Я, полным страстного томления, взглядом проследил за ней - кроме полупрозрачной ночной сорочки на несостоявшейся жертве вампира ничего не было.
Ох, как хороша, подумал я. Попрощался и вышел, крепко закрыв дверь.
Выспаться мне не дали. Весть о спасённой мной одинокой молодой женщине с годовалым ребёнком быстро разнеслась по городку. Неудивительно, что мэр его захотел меня видеть. Какой-никакой, а успех.
Восьми часов утра не было, как в дверь моего номера затарабанили и вежливо попросили "немедленно явиться в Здание городского совета".
Я не заставил себя ждать - неторопливо прошёл все утренние процедуры и заказал завтрак в номер. За трапезой я углубился в чтение свежей газеты. Естественно, первой новостью в утренней сводке новостей была статья о моём ночном приключении, в которой замысловатыми и надутыми фразами говорилось, что вчера, в промежуток времени с двадцати трёх до полуночи, произошло очередное нападение вампира. На сей раз это были молодая особа по имени такому-то и проживающая по адресу такому-то. Женщина в одиночку растит маленького сына. Всё, естественно, могло закончится трагедией, если бы на место могущего свершиться преступления не явился славноизвестный Охотник за нечистью, рыцарь сэр Хевад де Мор.
После чего говорилось, что, ценою тяжких ран от зубов и когтей вампира, вышепоименованному Охотнику удалось отразить нападение чудовища и тем самым уберечь жизни малыша и его матери.
А больше всего мне понравилось название статьи: "Герой вступает в дело!"
Оставалось глубокомысленно подивиться необычайной информированности местных газетчиков и отправиться на встречу с мэром.
Ничем особенным Здание Городского Совета не выделялось среди прочих построек городка. Разве что несколько удлинённой, серповидной формой и небольшой площадью перед главным входом. Саму площадь облагораживал фонтан. Впрочем, тоже ничем особенным не выделяющийся: банальная, непременно обнажённая, мраморная барышня, сидящая на огромном валуне и льющая воду из кувшина.
Но хороша - тут уж ничего не скажешь.
Я поднялся по ступенькам. Мальчик-служка открыл входную дверь и сообщил, что мне следует поторопиться, так как ждут меня уже давно.
Я поблагодарил его и вошёл в просторный холл. Прямо передо мной раскинулась широкая лестница наверх, дальше разветвляющаяся на две стороны.
У лестницы меня уже ждали. Это был невысокий худой человек с резкими и, надо признаться, довольно неприятными чертами лица. Взгляд его тоже ничего хорошего не сулил. Разодет он был, как вероятно ему казалось, весьма шикарно. А по мне, так всё это золотое шитьё камзола - несомненно, дорогого - делало его похожим на индюка в брачный период. Не знаю, почему мне так подумалось - я не видел индюков в упомянутый период, но вот ей богу - думал, он сейчас закурлыкает. О белоснежном, завитом кучеряшками парике этого ужасного человека вообще упоминать не стоит.
А вот шпага на боку - весьма кстати, добавляет экстравагантности облику.
Я только ухмыльнулся себе под нос, когда этот напудренный, с позволения сказать, господин, имеющий также неоспоримое родство ещё с какой-то из благородных птиц - вероятно, петухом, - надменным тоном произнёс:
- Сэр Хевад, в чём дело? Почему заставляете себя ждать? - Он призывно махнул рукой, давая понять, что я должен следовать за ним.
- Мне был необходим отдых, - холодно ответил я, поднимаясь по лестнице за жертвой безалаберности бродячего цирка и пытаясь задавить предательский смешок, - вы ведь знаете, что произошло ночью?
- Конечно, мне это известно. И именно поэтому вы должны были сами, без предупреждения, явиться к господину мэру с подробнейшим отчётом...
- Обязанным отчитываться я себя считаю только императору! - уже зло бросил я. - Господин мэр, насколько я знаю, пока ещё не носит императорскую корону.
- Что!? - Возмущённый провожатый остановился, развернулся и подошёл ко мне. - Да как вы смеете!?
- Смею, - успокоил его я, - ни ваш мэр, ни любой из его шутов-подчинённых не имеет надо мной власти, ибо покорен я непосредственно лишь воле императора. Охотники пользуются особыми привилегиями. Если вы этого не знали, соответствующий документ я представлю пред ваши очи.
Не зная толком, что говорить, мой собеседник скорчил грозную гримасу и, имея вполне оправданный гнев в голосе, осведомился:
- Это вы меня шутом обозвали?
- Нет, - лучезарно улыбнулся я, - это вы сами себя шутом обозвали. Только что. Впрочем, если вы считаете, что были мною оскорблены, я готов дать вам сатисфакцию сразу же после приёма у господина мэра.
Надменное "хм!" было мне ответом. Мой провожатый отвернулся и стал выполнять свои прямые обязанности - "провожать" меня к кабинету мэра. "Ну точно - напыщенный петух", - посмеялся я про себя.
Тем временем, уже поднявшись по лестнице и пройдя немного по правому крылу здания, мы остановились у массивной двустворчатой двери.
Велев мне ждать, провожатый постучал и, осторожно приоткрыв дверь, бесшумно проскользнул в образовавшуюся щель.
Спустя несколько томительных мгновений, он появился вновь и сказал, что я могу заходить. Сам же, смерив меня презрительным взглядом, удалился прочь.
Я пожал плечами и вошёл в кабинет мэра.
Господин Жульен Броссак, мэр сего славного города, стоял позади своего рабочего стола, у большого стрельчатого окна с видом на площадь и достославный фонтан. Спиной ко мне.
- Как ваши раны? - не поприветствовав меня, и даже не обернувшись, холодно осведомился он.
- Да ничего, - невнятно произнёс я, осторожно касаясь раздутой щеки. - Собственно, и ран-то особых нет...
- В чём я даже не сомневался, - словно бы уверившись в совершенно иной догадке, докончил за меня мэр. - Вы странный человек, сэр Хевад. - На этот раз он позволил себе развернуться вполоборота и встретиться со мной взглядом. Затем мэр отвернулся вновь и продолжил: - Мы вас вызвали сюда, надеясь на скорую и эффективную помощь, вызвали, так как весьма наслышаны о ваших многочисленных подвигах. Ваше доброе имя стояло у всех жителей на устах, едва в нашем городе стал промышлять упырь...
- Вампир, - машинально поправил я, - упырь - создание несколько ино...
- Да без разницы! - оборачиваясь и взмахивая руками, вскричал вдруг господин Жульен. - Будь он хоть чёрт лысый - это Зло! Понимаете? Зло с большой буквы!!! А такое Зло нужно уничтожать немедля. Чего мы ждали от вас. Мы надеялись на вас. А вы что же? Преспокойно себе прогуливаетесь по улицам и жуёте булки...
- Вы следили за мной! - леденея от ярости, скорее утвердительно, чем вопросительно, произнёс я.
Господин Броссак замялся - понял, что сболтнул лишнего. Слежка за Охотником - прямое нарушение письменного указа, данного императором Сорелем. О методах работы представителя "охотничьего" ремесла не должен знать ни один не посвящённый в дело истребления нежити. Потому что их может узнать в первую очередь сама нечисть. А, как известно, предупреждён - значит вооружён.
Конечно, нечисть и сама может устроить слежку, но это другое дело.
- Я правильно понял? - вновь вкрадчиво поинтересовался я. - Вы следили за Охотником?
- Нет, - нашёлся неожиданно мэр, и даже добавил своей речи издевательские нотки, - один из моих, как вы выразились, "шутов-подчинённых" часто покупает булки в той же булочной, где были вчера вы.
- Не этот ли самый, что провожал меня к вам сейчас? - не удержался от шпильки я. - Талант доносчика, похоже, у него в крови. Я бы, господин мэр, остерегался иметь подобных людей в своём окружении.
- Ну, - уже совершенно спокойно развёл руками господин Броссак, - как вы сами имели возможность убедиться, такие люди могут быть весьма полезны. Но мы ведём разговор не о моих людях. А о вашей работе - ваших прямых обязанностях. Ведь в конце концов вы получаете за их исполнение плату из имперской казны, не считая вознаграждение и проживание здесь за счёт городской казны. И где же результаты? Где голова вампира?
- Результаты моей работы в газете, - холодно резюмировал я, - а голова вампира, к сожалению, пока на плечах оного. Но, уверяю вас, она недолго пробудет на положенном месте.
Тут я, пожалуй, покривил душой. Особенно, если учесть, что жив я ещё лишь по непонятной прихоти самого вампира.
- Результаты не слишком обнадёживающие, - ледяным тоном произнёс мэр, - газеты искажают факты. Но даже если бы там была написана чистая правда, как вы объясните убийства, произошедшие уже во время вашего присутствия в городе?
Я вздохнул.
- К сожалению, подобные... скажем так, "дефекты" встречаются в работе Охотника. С ними приходится мириться. Поверьте мне, я искренне скорблю о погибших, но иногда, жертвуя несколькими, - я сознательно опустил слово "людьми", - можно спасти десятки.
- Вот как, - покивал головой Броссак, - "дефекты". Что ж, спасибо, теперь мне всё понятно. Мой сын всего лишь "дефект", с которым надо смириться.
- Сэр, вы придираетесь к словам...
- Я делаю выводы! - воскликнул зло мэр. - И они мне не нравятся. Более того, они мне противны. Да кто вы такой, чтобы решать человеческие судьбы? "Этот умрёт, а этот будет жить" - так вы это делаете? Не придётся жертвовать, если выполнять хорошо свою работу. Слышите, сэр Хевад?.. Хорошо выполнять!
Я покорно склонил голову:
- Прошу простить меня за то, что не оправдал ваших ожиданий. Вероятно, вы бы справились с этим делом лучше меня.
- Нет, не я, - не отреагировав на издёвку, медленно произнёс мэр, - другой Охотник, к примеру.
- Ваше право вызвать ещё одного Охотника, или двух - на этом я даже настаиваю. Но сам уйти не могу - мне не позволяет Кодекс Чести.
Я запоздало пожалел о сказанном про "ещё одного Охотника". Сейчас мэр запаникует совсем, а меня прикажет повесить прямо на мраморной барышне перед зданием совета. Однако, господин Броссак, похоже, прослушал столь важную информацию. Он приблизился и, тыкая пальцем мне в грудь, произнёс:
- Выходит, ваш Кодекс гроша ломаного не стоит, если им похваляются такие самозванцы, как вы, господин Хевад!
В кабинете повисла тишина. Мне даже показалось, стало слышно журчание фонтана на площади.
- Я прощу вам это оскорбление, господин Броссак, - наконец, стиснув зубы, проговорил я, - только потому, что знаю, чем побуждены эти слова. Это скорбь говорит в вас. Не вы. Я уверен, не погибни ваш сын, вы бы трезво оценили ситуацию. Вы бы поняли, что дело отнюдь не простое. Вампир хитёр и умён. Очень осторожен. Кроме того, я сразу вас предупреждал, что мне не приходилось охотиться в городе, но вы не пожелали пригласить иного Охотника. Так в чём же моя вина? В том, что даже зная, что за напасть навалилась на этот город, его жители разгуливают по вечерам как ни в чём не бывало, давая ночному кровопийце спокойно, без лишней суеты выбрать себе очередную жертву? Я виновен в том, что в городе до сих пор не объявлено чрезвычайное положение? Вы понимаете, что после девяти вечера ни один человек не должен выходить на улицу? Более того, люди должны закрывать на ночь все ставни, возводить баррикады, если возможно...
- Но я думал, - прошептал совсем растерявшийся мэр, - что вампир не может войти в дом без приглашения...
- Глупости! - резко бросил я. - Не верьте им. Не верьте ни одной легенде о вампирах. Последняя жертва была найдена в собственном доме. Да и ночное нападение произошло не на улице. Единственное, что является правдой - это боязнь солнца. Вампиры и впрямь сгорают в его лучах. Да, это чистая правда, как и то, что они умирают, если их лишить головы.
- Господи, - закрывая лицо руками и опускаясь на край своего стола, прошептал господин Броссак, - глупец, какой глупец...
Он сидел так минуту или две - не знаю. Знаю лишь то, что когда мэр поднял на меня взгляд, в нём я увидел прежнего человека - жёсткого и решительного. Вот только глаза его были несколько красноваты и увлажнены.
- Не ждите от меня извинений, - наконец твёрдо проговорил он, - да, я виновен во всём, о чём вы говорили. А если так, то я никуда не годный мэр. Но и с вас я не снимаю вины. Я всё равно обвиняю вас в бездействии. - Броссак мгновение помолчал, давая вставить словцо мне, но я не доставил ему такого удовольствия. Тогда он продолжил: - Я виноват, и намерен хоть как-то исправить свои ошибки. Я немедля пошлю глашатаев на улицы города с объявлением о чрезвычайном положении и всех тех предосторожностях, кои следует выполнить горожанам. Но я надеюсь и на ваше исправление. Что вы на это скажете?
Он испытующе посмотрел на меня, затем подошёл к роскошному дубовому серванту. Оттуда мэр извлёк два хрустальных фужера и бутыль какого-то незнакомого мне вина - совершенно без опознавательных знаков. Он поставил всё это на стол, молча наполнил бокалы. Из одного, не удержавшись, отхлебнул и, удовлетворённо причмокнув, протянул мне второй.