|
Литератор, что жил в Таганроге,
обожал сочинять диалоги.
Гонорар – пустячок:
за строку – пятачок.
Но выходит неплохо в итоге.
Старец Лев, не слывя экономом,
тиснул рОман, известный объёмом.
Помышлял одолеть
фолианта хоть треть,
но задрых я, придавленный томом.
У строителя Васи Кольцова,
что с младенчества жил в Одинцово,
лик похож на отцов,
словно из близнецов –
тоже рожа излишне пунцова.
Обыватель, живущий в Самаре,
тур купил, чтоб попасть на сафари.
Обормота живьём
вместе с новым ружьём
съели львы, кровожадные твари.
Либералка с московской пропиской
назвала постового редиской.
И теперь до поры
подметает дворы
и не выглядит больше снобисткой.
Посещая Великие Луки,
бил турист по литаврам от скуки.
Хвать его за грудки –
получай синяки.
Вот такие там жители суки.
Симпатичная мисс из Сеула
русский говор освоить дерзнула.
Доучившись до "Ы",
вывих нижней скулы
получила, свалившись со стула.
Иностранец, любитель абсента,
на премьеру попал Гоголь-центра.
Еле спасся бегом:
"Пидарасы кругом!" –
так кричал он почти без акцента.
Выражая протест, феминистки
взяли моду выкатывать сиськи.
Мужики только за,
не отводят глаза
и кричат: "На шесте повертись-ка!"
Дядя Вася, эстет из Ростова,
был поборник закона простого:
Миг меж первой-второй –
чтоб не сбился настрой.
И сие соблюдал стопудово.
Рыболов с побережья Байкала
сторонился пустого бокала.
Понукал кумовьёв:
"Аль не видишь краёв?
Лей, да так, чтобы струйка стекала."
Из Челябинска Почкин Володя,
фрезеровщик на местном заводе,
был настолько суров,
что вертел мастеров
каждый день на своём корнеплоде.
Неформала из Санкт-Петрограда
видел батя в рядах гей-парада.
Позабудьте о нём –
сыромятным ремнём
малый высечен в области зада.
На майдане хохол с Конотопа
лихо скачет, что та антилопа,
и горланит девиз:
"Хай настане безвиз!"
Вот тогда прифигеет Европа...
Два юнната из Стерлитамака
увлекались селекцией мака.
И теперь провести
лет не меньше пяти
предстоит им на шконках барака.
Невнимательный житель Камчатки
потерял меховые перчатки.
Руки суй под доху –
и погрейся в паху.
Не шути с Дед Морозом на Святки!
Если утром идти на работу,
просыпаюсь, смиряя зевоту,
и мечтаю о том,
чтоб родиться котом
и лежать, погрузившись в дремоту.
Дал супруге я карточку "Виза",
чтоб колечки купить для карниза.
Притащила она,
не смутила цена,
блузок пять и четыре сервиза.
По весне капитан из Кургана
среди ночи палил из нагана.
Лишь забудется сном –
вновь коты под окном
надрываются громче органа.
Настоятелю из Валаама
глаз коробила телереклама.
И тогда клерикал
сбросил ящик со скал.
И о том не жалеет ни грамма.
Исполнителя из Ватикана
восхваляли за меццо-сопрано.
Хоть лишён естества,
но достиг мастерства,
повергая в восторг меломана.
В санатории, что под Анапой,
доктор пишет, как курица лапой.
Прописал сулему,
но никак не пойму:
то ли ешь, то ли в ухо закапай.
Незадачливо "Щуку" Эльвира
штурмовала, прибыв с Армавира.
Средь Божен-Аэлит
на проспекте стоит
под присмотром Сандро-бригадира.
Дяди Фёдора родина – Тула,
он раз в год просыхал от загула.
Ибо несколько туп,
может, раньше был дуб,
а быть может, и ствол саксаула.
Кошка Муся с окраин Сургута
угорала при виде грейпфрута.
Нападала прыжком
и жрала целиком.
Может, малость была шизанута?..
Три бездельника на СамИздате
обсуждали кошачие стати.
Чем карябать слова,
покололи б дрова –
хоть какой-то был прок в результате.
Друг, он тоже бывает коварный,
Скажем, Трапм с виду был солидарный.
А теперь, чёрт возьми!
взял и хлопнул дверьми,
не пуская нас в клуб элитарный.
Посреди африканской саванны
кочевали толпой обезьяны.
В результате труда
развивалась орда,
чтобы нынче глазеть на экраны.
Население эСэСэСэРа
повелось на посулы премьера.
Толстомордая тварь
дал пятак за косарь,
Жаль, не сам придушил лицемера.
Хомячок на Болотной с плакатом
президента крыл, чуть ли не матом.
Подкатил автозак –
сразу лозунг в рюкзак,
Но слывёт меж своих демократом.
Я воскликнул: Вы что, обалдели!?
Скоро вечер, а мы не при деле.
Сам помысли башкой –
повод есть и какой!:
Нынче крайний четверг на неделе.
Пастуху из степей Эритреи
повезло как-то раз в лотерее.
Он забросил кобыл,
мотоцикл купил
и гоняет коров на "Харлее".
Средь приятелей грузчик с Арбата
слыл профессором русского мата.
Как задвинет кульбит –
собеседник с копыт,
и лежит и глядит виновато...
Вольдемар, что прописан в Кузьминках,
в строгом галстуке, чёрных ботинках,
так зело горевал,
что с расстройства порвал
два баяна на тёщи поминках.
|
|
|
|