• Перевод Юрия Князева
• Мой первый вариант перевода

      Арфа — это музыкальный инструмент Орфея.

      Конечно, помимо Орфея и лирического героя стихотворения Кольриджа, на арфе играли много кто.

      Однако, кроме арфы, в стихотворении Кольриджа есть ещё кое-что, связующее историю, изложенную в стихотворении «Любовь», с историей легендарного Орфея. Связь эта — не упоминаемая, еле заметная, почти невидимая. И потому — глубокая и сокровенная.

      Итак, что же это? Что объединяет (или лучше сказать: «соединяет») стихотворение Кольриджа с легендарным Орфеем?

      Внутреннее повествование. Та самая песня о рыцаре, которую поёт герой Кольриджа.

      Потому что она, по сути своей, представляет собой переложение истории Венеры и Адониса, о котором пел Орфей в своей последней песне.

      О чём история Венеры и Адониса? О том, что богиня полюбила смертного. О том, что смертного на охоте ударил кабан. О том, что любимый умирал на руках у богини и богиня ничего не могла поделать.

      А о чём история, о которой поёт герой Кольриджа? О рыцаре, который освобождает из плена свою богиню. О том, что раны рыцаря оказываются смертельными. О том, что рыцарь умирает на руках своей богини и богиня ничего не может с этим поделать.

      Таким образом, обе истории — об одном!

      Имена в историях разные. В одной героя зовут Адонис, в другой — просто рыцарь. В одной богиню зовут Венера, в другой — просто The Lady of the Land (или госпожа страны). Причём, страна не названа, а значит может быть любой, в том числе и той страной, где обитают блаженные боги, а значит, если мы расширим своё восприятие, госпожа страны тоже может быть... богиней Венерой.

И вдоволь будет странствий и скитаний,
Страна Любви — великая страна!
И с рыцарей своих для испытаний
Всё строже станет спрашивать она.
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна...

      Не правда ли, фабула песни, которую поёт герой Кольриджа, чуть-чуть изменится, если в героине песни, в Lady of the Land мы узнаем не кого-нибудь, а саму богиню любви?

      Мы-то думаем, что богиня любви обитает где-то там, в заоблачных высях. А она здесь. На земле. Да мало того сказать «на земле», она в тридцати верстах отсюда она пленница, она невольница, она узница подземелья.

      А что это за подземелье? А это — то подземелье, куда мы сами её поместили, думая, что место её — где-то там, далеко-далеко. Что она — на небе, а мы — на земле.

      Мы-то думаем, что никогда не узнаем друг друга, потому что божественная любовь открывается лишь небожителям, а мы... Мы — смертные, мелкие и ничтожные.

      Но легенда о Венере и Адониса рассказывает о чём?

      О том, что сама богиня любви полюбила смертного человека. И не царя, не графа, не вельможу. А человека такого неблагородного происхождения, что сложнее и выдумать трудно.

      Когда Овидий в «Метаморфозах», повествуя о последней песне Орфея, рассказывает о матери Адониса — это одна из самых страшных песен.

Страшную песню начну! Удалитесь от звуков
Деды и дочери. Если вам будет приятно
То, что услышите, — лучше не верьте.
(ссылка на)



ВЕНЕРА И АДОНИС

      Но полюбила Венера Адониса!

      Богиня — смертного.

      Несмотря на...

      Его сомнительное происхождение...

      Богиня полюбила. И оплакивала смерть своего любимого. Как и Госпожа Страны оплакивала смерть рыцаря.

      И вот какое дело... Адонис умер. Но он не умер.

О смелый Сокол!
В бою с врагами истек ты кровью...
Но будет время — и капли крови твоей горячей,
как искры, вспыхнут во мраке жизни
и много смелых сердец зажгут
безумной жаждой свободы, света!

      Адонис умер. Но он не умер.

      История повторилась, спустя время.

      История Адониса повторилась — в истории рыцаря.

      История повторяется во множестве других историй. История Адониса повторяется в историях других рыцарей, в историях других поэтов, а также повторяется в историях и не рыцарей и не поэтов.

      А что за история повторяется?

      А повторяется — история любви богини Венеры к смертному. Любой из нас — Адонис. Любой из нас — человек. И каждого — любит богиня. Или бог.

      Божество возлюбило человека. И человек возлюбил божество. Вот — смысл истории Венеры и Адониса.

      И это же — смысл песни Кольриджа.

      Рыцарь — умирает. Но он — не умирает.

      У арфы рвутся струны. Рвутся — в самом напряжённом месте повествования. Но арфа — продолжает петь!

      Арфа — продолжает петь с порванными струнами! Слышите? Только звуки арфы звучат в ином, неведомом измерении. Но, если прислушаться, их можно услышать! Всё ещё можно!

      Стихотворение Кольриджа с песней Орфея объединяют ещё несколько моментов.

      Это — композиция песни. Композиция песни Кольриджа не такая сложная, как песня Орфея, но это всё-таки — песня в песне.

      Главный герой рассказывает о себе и о том, что он сочинил песню о рыцаре. Такой же приём использовал и Орфей, у него и вовсе одна история переходит в другую, та в третью и так далее, очень многослойная и закрученная композиция. Так что Кольридж пошёл по пути упрощения, но тоже получилось неплохо.



ПУСТЫНЯ

      И ещё (из общих моментов Орфея и Кольриджа) — тема пустыни. Рыцарь — отправился в пустыню. Орфей — отправился в пустыню.

      Голос, поющего в пустыне.

      В легенде об Орфее говорится, что после того, как он выходил с Эвридикой из Аида и оглянулся (чего нельзя было делать согласно договору с Аидом), Эвридика вернулась обратно. А Орфея — уже не пускали в Аид.

      Таким образом, Орфей и Эвридика — разлучились. Эвридика была — в царстве мёртвых. Орфей — среди живых. И вход в царство мёртвых — был для него закрыт.

      И тогда — Орфей ушёл в пустыню. И провёл в пустыне — долгое время.

      Как и рыцарь — в песне Кольриджа.

      А потом — Орфей пришёл на пустынный курган. Где не росли деревья. И запел... Свою последнюю песню... Ту самою, о Венере и Адонисе (и ещё много о чём).

      И в легенде говорится — что послушать песню Орфея пришли деревья. И на месте путынного кургана появилась роща.

      А в песне Кольриджа — рыцарь, после пустыни, идёт к людям. И совершает подвиги. И освобождает любимую. Сказка? Сказка.

      И там и там — сказка.

      А потом... Потом к Орфею приходят вакханки... И отрывают ему голову...

      А рыцарь... Рыцарь истекает кровью... От смертельных ранений...

      Похоже? Похоже.

      Хоть и сказка. Но до чего похоже на то, что происходит в жизни...

      Пустыня — это не там, где пески. Пустыня — это там, где пусто.

      Татьяна пишет Онегину: «Вообрази, я здесь одна, никто меня не понимает». О чём она? Об одиночестве. О пустоте. Вокруг неё люди: сестра, мать, нянька, гости, дворовые, а ей — пусто. Она — в пустыне.

      Глас вопиющего в пустыне.

      Так и у рыцаря. Он любит Госпожу Страны. Без неё — ему пусто. Пусто везде, где её нет. В многолюдном городе он будет, как в пустыне. Потому что её нет с ним. Он будет переходить с места на место, но, куда бы он не пошёл, там будет — пустыня, одна пустыня будет сменять другую. Картинки вокруг будут меняться, лица вокруг будут другими, а пустота — останется.

      Где он? Он скитается по пустыням.

      Он умер. Но он не умер. Он всё ещё в пустыне. Или уже выходит из неё. Или совершает подвиги.

      Или не совершает.