Аннотация: Россия побеждает Японию, США, Британию, Германию
Предисловие
Роман вырос из мысленных экспериментов в жанре фантастической альтернативной истории о сохранившейся как конституционная парламентская Российская империя с социальным уклоном в период кризиса начала 40-х гг, инициированного германским атомным вундерваффе и попытками великих держав (и в том числе сохранившая силы реваншистская Германии) подчинить себе АвстроСлавию.
Основные действующие лица - император России Михаил, его сын Георгий, внук и внуки Николая II, наследующие нефтяную империю Royal Dutch+Romanov Dobycha.
Восточные штаты САСШ окружены блоком пробританских Канады и ФША, ведя холодную войну военного, культурного и идеологического противостояния.
Актуальность, новизна, устойчивость альтернативного варианта развития событий.
Актуальность - в условиях беспрецедентного отступления русского мира сложилась ситуация даже хуже чем в 1919 и в 1942, а внешнеполитическая обстановка напоминает пик идеологического остракизма 1983, 2014, 2022 (! писалось до СВО)).
Новизна - предложены варианты конфигурации мира, которые позволяют создать устойчивый и стабильный миропорядок.
Устойчивость - большинство событий происходит без дополнительных ресурсов, изобретений, только за счет перераспределения существующих ресурсов. Без привлечения послезнания, на основе доминировавших ранее тенденций (оборонительного плана в РЯВ, плана приоритетного удара по АВИ в ПМВ) и консервативных неактивных оборонительных действий в остальных ситуациях. Провокаций, ведущих к созданию выгодной оборонительной ситуации, также не вводится - лишь поддержка потенциальных союзников (военно-техническая помощь и территориальные размены с Китаем и Персией, послужившие последними поводами для противостояния с Британией).
Реалистичность - большинство ситуаций разрешается на основе типовых реакций союзников и врагов в рамках внутри- и внешнеполитических обычаев тех времен.
Эволюция внутриполитической системы Российской империи идет по традиционному пути, но победы вместо проигранных в реальности войнах ведут к головокружению от успехов, к более сильному сопротивлению врагов, вмешивающихся во внутренние дела империи, перенапряжению сил монархии и далее к ее фактическому поражению раньше срока - более сильный парламентаризм в 1905 из-за его большей силы (и более сильной внешней поддержки) не дает попыткам реакции в 1907 вернуть полноту власти и еще более ослабляет старую систему. В дальнейшем парламентаризм в постоянной борьбе с остатками монархизма, попытками установления военной диктатуры и эволюционирует к гегемонии социалистических партий и единственная интрига уже заключается в борьбе эсеров с эсдэками. Иностранный бизнес уходит из-за жестких законов по охране прав трудящихся. В общем, движение к социализму без коммунистов.
Новизна и уникальность замысла - в перераспределении ресурсов свергнутого царя в сторону инвестиций в нефтедобычу перспективной компании в нейтральной стране - Royal Dutch с дальнейшей синергией между геополитическими возможностями бывшего царя и экономической мощью этой корпорации.
Главные герои - семья Романовых
1. император России Михаил
2. его сын Георгий
3. внук и внуки Николая II, наследующие нефтяную империю Royal Dutch+Romanov Dobycha
Второстепенные герои
1. Воронежский священник Антонов с детьми
2. Тамбовский крестьянин-однодворец Илларионов
3. Белгородский крестьянин-однодворец Логачев
4. Царицынский крестьянин-однодворец Филимонов
5. Рязанский крестьянин Жучков
Глава 10. Воспоминания Михаила Александровича.
Он закрыл глаза. Не от усталости - от тяжести памяти. Слова, сказанные кем-то за дверью, не достигли ушей - они проникали в кости, отзывались эхом в позвоночнике.
Прошлое всплывало само. Детство - летний парк в Гатчине, запах яблок. Юность - первая форма, лихорадка перед строевым смотром. А потом - 1907 год. День, когда всё изменилось.
- Михаил Александрович, - сказал тогда барон Фредерикс, не глядя в глаза, - Его Величество отрёкся. Вы должны...
Он не дослушал. Комната закружилась, как в водовороте.
Я?
Он, младший. Запасной. Брат, не готовившийся к власти. Брат, которого оставили.
'Никто не готовит к трону того, кто не должен был сесть на него', - подумал Михаил, налив себе крепкого чаю. Без сахара. Горечь была уместна.
Он отпил. Жидкость обожгла нёбо, как решения, которые ему приходилось принимать.
Словно из воздуха, рядом возник голос сына, Георгия. Тогда, в трудные дни, он спросил:
- Отец... а ты хотел этого?
Михаил помолчал, глядя в камин.
- Хотел? Нет, сын. Но если бы я отказался - всё бы рухнуло. Порой человек принимает не власть, а ношу.
Он вспомнил Витте. Глаза - холодные, точно просвечивающие собеседника. Голос - как резец, отсекающий лишнее.
- Страна - это организм, Ваше Императорское Величество, - говорил он. - И его надо не восхищать, а лечить. Иногда - хирургически.
Он был прав. И ушёл слишком рано, - подумал Михаил.
Он вспоминал Витте - гениального, надменного, провидца. Витте, который почти в одиночку вытащил Империю из хаоса. Витте, который умер слишком рано, оставив вакуум. Этот вакуум - он и заполнил.
Он не был мечтателем. Идеалисты проигрывали войны. Он был ремесленником власти. Знал цену законам. Знал, сколько нужно золота, чтобы заткнуть дыру в бюджете. Сколько нужно штыков, чтобы удержать край. Сколько лжи, чтобы не допустить паники.
Сейчас ему было за шестьдесят. Он не боялся смерти. Боялся только одного - что всё, ради чего он жил, рассыплется в пыль, как сломанный храм. Новое немецкое оружие - не просто угроза. Это был конец старого мира. Оружие, которое могло стереть Москву с лица земли, не оставив ни жертв, ни победителей - только радиацию и страх.
Он говорил об этом с семьёй. С Георгием, с князьями, с верными генералами. Нужно было строить своё оружие. Нужно было делать это быстро. Но Дума, проклятая Дума, была полна крикунов, которые не понимали, что такое война, и не хотели понимать.
'Они вспомнят о нас, когда станет поздно', - подумал он.
Он встал, подошёл к окну. За Москвой-рекой дымили трубы. Гудели поезда. Вдалеке маячила Тушинская база, откуда недавно взлетели Павел и Константин. Его внуки. Его кровь.
- Пусть летят, - сказал он вслух. - Пусть видят мир. Потому что скоро он изменится.
Он знал: всё, что было до этого - лишь пролог. Великая война была репетицией. Сейчас начинался настоящий спектакль.
Император остался у окна, словно статуя. Один. Но не слабый.
Он чувствовал бурю. Но он уже не боялся её.
Михаилу вспомнился другой военный кризис начала века - в отличии от многих современников его внимание соскальзывало к дальневосточному региону, где японская активность пока отмечалась южнее, но Корея никогда не оставалась вне японского пристального внимания, военных и экономических интересов. Формально Корея была в российской зоне влияния, но наше влияние уступало британскому, а общественное мнение и волнения за демократию и республику, как и в 1885, начинались с помощью японцев и американцев.
Достал рукописный оригинал воспоминаний Витте - злого гения современной российской государственности, собственно приведшего его к власти, но так своевременно ушедшего из жизни, оставив вакуум, умело заполненный Михаилом.
'...В один из холодных октябрьских вечеров 1903 года я просматривал подборку донесений от своих иностранных агентов в финансовых и политических кругах. По ним выходило, что деловые и политические круги США и Великобритании приложат все усилия для осуществления войны. Я понял: клин надо выбивать клином. Следовало отвлечь внимание, запустить новую игру на Балканах, в Персии - там, где пламя можно было разжечь быстро...
Вспомнилось, как покинул пост министра финансов в августе 1903-го года. Об учреждении наместничества на Дальнем Востоке и о назначении Алексеева -- я, граф Ламсдорф и министры (за исключением, конечно, Плеве) узнали утром, читая газеты.
Для меня было ясно, из хода всех предыдущих отношений моих и Безобразова к Алексееву, что Алексеев, увидев, что сила на стороне Безобразова, в конце концов склонился перед ним и поступил к нему в услужение, вследствие чего он из начальника Квантунской области и был возведен в наместники.
Со дня утверждения наместничества, я уже считал дело Дальнего Востока проигранным и был уверен, что все это поведет к войне, а потому поставил на этом деле крест. Через несколько дней Император уехал морем за границу и довольно долго был у брата Императрицы в Дармштадте. Я уехал через несколько дней в Берлин, а потом в Париж. В Париже я прожил с месяц времени, старался никого не видеть, в особенности официальных лиц. Тогда я был убежден, что война неизбежна и на носу, говорить же кому-либо cиe или, вернее, проговориться, конечно, не хотел. Меня в Париже удивляло французское правительство, в особенности министр иностранных дел Делькассэ, который, по-видимому, в возможность войны не верил а потому так пела и французская пресса (Делькассэ всюду авторитетно говорил, что по имеющимся у него достоверным сведениям войны быть не может. Как впоследствии оказалось, эти достоверные сведения заключались в том, что наш посол кн. Урусов уверил Делькассэ. что войны с Японией быть не может, что же касается дипломатических сведений из других французских источников -- из Пекина и Toкио, то министр иностранных дел Делькассэ этих сведений совсем не имел, что явно доказывало всю неудовлетворительность постановки дипломатической части Франции на Дальнем Востоке. Когда я приехал в Париж и увидел, что там существует такое оптимистическое настроение, то, боясь проговориться, я старался ни с кем не видеться и уехал поскорее в Виши.)... В Париже я несколько раз виделся с главою дома Ротшильдов -- бароном Альфонсом, 70-летним старцем, человеком большого государственного ума и отличного образования. Конечно, при свидании он заводил речь о Дальнем Востоке, от которой я систематически уклонялся.
Германское же министерство иностранных дел получало с Дальнего Востока сведения весьма грозные относительно возможности японской войны. По сведениям, которые доставлялись в Берлин, оказывалось, что Япония чрезвычайно усиленно готовится к войне, что при том способе действий, какой усвоила Россия, в Японии войну считают неизбежной. К заключению о неизбежности войны Япония пришла после того, как узнала, что я удалился от дел, -- так как ей было известно, что я являюсь главным элементом, сдерживающим воинствующее направление.
Посланник в Японии барон Розен человек честный, рассудительный, но с немецким мышлением. Он предупреждал правительство, что в Японии волнуются, советовал бросить затеи ("заслон") на Ялу, войти в соглашение с Японией относительно Кореи, но держался того мнения, что Манджурия должна быть наша.
Я встретил и японского посла в Петербурге -- Курино, который подошел ко мне и сказал, что он считает нужным меня предупредить, чтобы я повлиял на министерство иностранных дел, чтобы оно дало скорее ответ на последнее заявление Японии; что вообще переговоры с Японией ведутся крайне вяло, ибо на заявление Японии, в течение целой недели, не дается ответа, так что, очевидно, все переговоры с Японией об урегулировании Корейского и Манджурского дела нарочито замедляются, что такое положение дела вывело из терпения Японию, что он как друг наш, умоляет дать скорее ответ, ибо, если в течение нескольких дней не будет дан ответ, то вспыхнет война. Этого Курино я знал еще до моего ухода с поста министра финансов; он мне и графу Ламсдорфу в июле месяце 1903 года, за месяц до моего ухода с поста министра финансов, представил проэкт нашего соглашения между Японией и Россией относительно дальневосточных дел, который, если бы был принят, устранил бы разрешение дальневосточного дела посредством войны. По-моему соглашение это было вполне приемлемо и я на этом настаивал; но мои настояния ни к чему не привели и все это соглашение было послано на заключение наместника Алексеева. Там застряло, или вернее говоря, вследствие этого заявления и начались бесконечные переговоры, которые тянулись с июля до января и ничем не кончились.
Одновременно, правительство начало разрушать и созданную мной систему золотого рубля. Золотые монеты имели свободное хождение наравне с бумажными кредитными билетами. Параллельное хождение золотых и бумажных денег отличалось стабильностью - её поддерживал устойчивый баланс золотого запаса и объёма бумажной рублёвой массы, так как по закону число находящихся в обращении бумажных денег не должно было превышать золотой запас более чем на 300 млн рублей. Свободное хождение золотых монет не вызвало ажиотажного спроса на них и сперва от 'желтяков' даже старались избавиться, как от неудобных в обращении, но затем стали распространяться оппозиционные, антиправительственные и революционные призывы изымать и тезаврировать золотые монеты, чтобы подорвать финансовую систему и доверие к правительству. В итоге, для революционной и военной ситуации свободное обращение золотых монет было бы разрушительно для государства. Итого, были предприняты 2 шага: 1) предполагая возможное обострение международной ситуации, правительство отменило закон о нормативе бумажных денег и золотого запаса; 2) для изъятия золотых монет из обращения был принят золотослитковый стандарт (было установлено, что бумажные деньги можно обменивать на золото, но только в слитках, минимальный вес которых составлял 10 кг - таким образом, миллионы мелких потенциальных предъявителей прав на золото из запасов были отсечены. Впрочем, держателю небольшого количества банкнот не было необходимости обменивать их на золото, так как бумажные деньги были обеспечены достаточным количеством товаров. Для замены аналогичного количества монет, составлявших до 22% денежной массы в обращении, было выпущено достаточно бумажных банкнот. Хотя первое время обыватели и попрятали монеты)'
Михаил помнил, что отстранение, обставленное как повышение до председателя кабинета министров, Сергей Юльевич воспринял, конечно, тяжело. Помимо потери реальной власти и контроля финансовых потоков империи пугала потеря авторитета, лица среди как своих, так и чужих.
Так Михаил и читал - страницу за страницей, как будто возвращаясь в прошлое, где каждая цифра оборачивалась судьбой, а каждое дипломатическое письмо - новым фронтом.
Следующий документ в папке был помечен датой: конец октября. Витте, на тот момент премьер-министр, добивался (sic!) аудиенции у Государя. И получил её.
В этом докладе уже не было предостережений - была стратегия. Витте убеждал царя отвлечь Японию Ближним Востоком, втянуть Англию в игры вокруг Кавказа и Персии, принудить Китай к уступкам. Каждая строка - это ход в партии на глобальной шахматной доске. Балканы, Кавказ, Китай. Ловкая партия. Каждое дипломатическое письмо - как ход в игре, где на кону не фигуры, а судьбы государств.
Михаил знал, чем кончилась эта игра. Но перечитывая строки Витте, он снова чувствовал напряжение предстоящих решений, в которых звучал отголосок будущей войны.
'...Чтобы привлечь внимание Государя, я нарочно драматизировал ситуацию. Представил возможное вступление Британии в конфликт, подчеркнул угрозу морской блокады, банковских депозитов, исчезновения торговых путей. Предложил спасение - вложения в нейтральные компании: Royal Dutch, Shell. Сам вложил - чтобы подать пример. Вложился и в бакинские предприятия, и в русские пароходные общества. Финансовая сеть должна была стать сетью влияния.'
Он задумал и дипломатическую игру на других фронтах. Македония - как повод к переговорам с Турцией. Закавказье - как размен. Персия - как раздражитель для Британии. Точка за точкой, шаг за шагом - отводить взгляд мира с Дальнего Востока.
Михаил улыбнулся, перелистывая страницы. Он вспомнил тот момент - октябрьская аудиенция, редкий случай, когда Николай слушал внимательно. Витте говорил о переговорах с Китаем и Японией, о балансе и дипломатии, и даже о демонстрации силы. Все это было сплетено в узор, где каждая нить означала или войну, или шанс отсрочить её.
Вся та поездка - в Китай, Корею, Японию - была частью большой партии. И Михаил уже знал: его втянули не только как зрителя. Он был фигурой на этой доске.
Витте, умело манипулируя, взял с собой тех, кто должен был сыграть свои роли. Михаила - как потенциального наследника, как того, кто при случае мог стать новым наместником. Александра Георгиевича - флигель-адъютанта с надежным каналом к Александре Фёдоровне через его мачеху. И, наконец, Александра Михайловича - сложный союзник, бывший соперник, но теперь - носитель оккультных планов, способных поколебать суеверный двор.
Планы были выстроены с той изощренной тонкостью, которую Михаил когда-то счёл безумием. Теперь же он понимал: в этом безумии была логика. Он видел, как дипломатия переплеталась с мистикой, как реальность готова была уступить шаг предсказаниям медиума - если только это принесёт победу в большой игре Империй.
Их путь лежал на Восток. Но цели были куда шире географии. Витте хотел не только мира, но и влияния. Не только территорий, но и образа будущего государства - сильного, гибкого, под контролем тех, кто думает стратегически. И в этой партии Михаил должен был сыграть свою роль до конца - роль, от которой зависела не одна война, но и вся судьба династии.
По мере того как Россия крепла на Дальнем Востоке, а Япония слабела, происходило нечто важное и на Западе - ослабевала Британия. Это укрепляло позиции России не только там, но и в Персии. Война на Тихом океане выявила острую необходимость в промежуточной угольной базе для дальневосточных походов - базу планировали разместить в Персидском заливе, на территории Персии или Турции.
Сами британцы обостряли персидский вопрос - английская дипломатия настойчиво домогалась отказа России от прямых дипломатических отношений с Афганистаном, установленных в 1901 г. Она также желала, чтобы Россия признала Тибет находящимся вне сферы ее влияния. Наконец, Южный Иран она стремилась включить в сферу влияния Англии. Все эти домогательства Англии сводились к тому, чтобы окружить индийскую границу поясом буферных территорий, подчиненных английскому контролю. Северный Иран Англия готова была признать сферой влияния России. Русское правительство не желало ни порывать с Афганистаном, ни отдавать англичанам часть Ирана. Русское правительство сочло английские предложения неприемлемыми. Но оно готово было продолжать переговоры, и они велись в течение всего 1903 г. 1902.11.13 Персия подписывает с Россией Договор о льготных тарифах, дискриминирующий британские товары. 1903.10. Англо-российские переговоры прерываются из-за несогласия России пожертвовать своими интересами в Персии).
А, начав обсуждать с турками балканский вопрос, можно было обсудить Закавказье и, обострив ситуацию в Персии, постараться еще более раздразнить британцев, которые бы сосредоточились на Ближнем Востоке вместо Дальнего.
Для этого можно было бы договориться о выводе Потемкина из Черного моря и переводе 3 ББО, но, сосредоточив эту эскадру для дозаправки в Персидском заливе, сделать, по договоренности с турками и персами такие территориальные приобретения, которые бы отвлекли британцев в нужном нам направлении.
В конце октября Витте на аудиенции у Николая II с подборкой фактов по развитию конфликта с Японией продолжал утверждать, что Япония не готова к войне с нами, но будет вынуждена броситься в рискованную схватку под давлением Британии и США, ЕСЛИ мы не организуем иную горячую точку.
Учитывая неготовность России к войне, мне удалось убедить Николая II проявить уступчивость на Дальнем Востоке и рискованную неуступчивость и даже авантюрное обострение на Ближнем. В принципе Николай и 'безобразовская клика' и так склонялись к уступкам в маньчжурском и корейском вопросах. Русский ответ в конце ноября 1903 г. будет содержать признание японских интересов в Корее, принципа 'открытых дверей' в Маньчжурии для Японии и других стран, пользующихся преимуществами по договоренности с Китаем, НО после достижения договоренности с Китаем по маньчжурским территориям. Китай же для склонения его к соглашению с нами будет поставлен перед фактом нашего соглашения с Японией. И вообще моя поездка на Дальний Восток будет обставлена прежде всего как мирная делегация в Японию, учитывая мою репутацию политического 'голубя', чем удастся напугать китайцев, которые могут опасаться любого хода переговоров, вплоть до официального согласия Японии на нашу аннексию всей Маньчжурии.
Параллельно политике уступок планировалось демонстрировать силу, ускорив постройку и обновление броненосцев.
Одновременно планировалось устроить инспекцию строительства Великого Сибирского пути, познакомив с этим маршрутом и Михаила по аналогии с поездкой в 90-х самого цесаревича Николая.
Николай II оценил и финансовый совет и политический и нерешительно дал добро на переговоры по дипломатическо-финансовой сделке с Китаем, но, как всегда двусмысленно поставив условием согласие наместника Дальнего Востока Алексеева, надеясь, что тот из осторожности заблокирует инициативу. В целом сделка была в рамках экспансионистского курса, к которому склонялся сам царь, но при удаче моей инициативы Россия получала бы законное право находиться в Маньчжурии. Параллельно Россия бы утверждалась в Персии.
Предложение было в том, чтобы уговорами и давлением на Китай заставить уступить Северную Маньчжурию (включая Гирин и Чанчунь) или срочно уплатить долги за ихэтуаньское восстание и за кредит на контрибуцию в японо-китайской войне. В качестве пряника Китаю обещали поставки от 50 до 100 миноносок, старые крейсера, около 20000 устаревших винтовок Бердана и Крнка. Российские войска при этом выводились из китайской Маньчжурии на Ляодун и в Гирин, которые по всем договорам были законными местами дислокации. В качестве кнута - угроза расторжения русско-китайского союзного договора, в рамках которого Россия хоть как-то защищает Маньчжурию и Корею от японских посягательств и аннексия обозначенной территории сперва в рамках залога земли за кредит, затем навсегда, за которой могли бы последовать такие же аннексии великих держав в их сферах влияния. Причем эту аннексию поддержали бы и Германия, нацеленная на отвлечение России от европейских дел, и Япония, которая бы в ответ получила одобрение аннексии Кореи. Если же несогласие с аннексией выльется в русско-китайскую войну, то Китай может потерять не только часть Маньчжурии, а гораздо большие территории. Начавшаяся перевозка дивизий на Дальний Восток под видом проверки провозной возможности Транссиба можно было подать и как укрепление обороны против Японии и как подготовка к оккупации Маньчжурии.
Я подходил на эту роль лучше всех, так как организовывал русско-китайскую конвенцию 1896 г. и слыл сторонником мирного курса внешней политики.
С этой целью я отправился в Пекин, взяв с собой высокопоставленных и доверенных лиц императора - флигель-адъютанта царя будущего 7-го герцога Лейхтенбергского Александра Георгиевича, цесаревича Михаила Александровича, а также следовавшего отдельно шурина царя Александра Михайловича.'
Михаил хорошо помнил ту поездку - и её необычный состав. С первого взгляда казалось: причудливое собрание титулованных голов, склеенных наспех. Но Витте был мастером закулисной инженерии: за каждым назначением скрывался расчёт.
Выбор спутников казался спорным, но у Витте были свои планы на Михаила, которого он рассматривал как более управляемого монарха еще со времен чтения тому лекций по экономике и финансам и в момент болезни Николая II в 1901. В принципе Витте, в частных разговорах с ним, не исключал просить царя сделать именно Михаила Александровича наместником ДВ, что повысило бы переговорный вес делегации, а также позволило бы использовать влияние МА для укрепления обороны. Александра Георгиевича Романовского/Лейхтенбергского он предполагал использовать или как адъютанта Михаила или в более сложной интриге, надеясь использовать подход и канал влияния через мачеху-черногорку, бывшую близкой подругой Аликс и готовую за подарок умело подать информацию Аликс и, через нее, Николаю II.
С Александром Михайловичем отношения были гораздо сложнее. Сперва друзья, затем недруги из-за интриги АМ стать главноуправляющим торгового мореплавания и портов, затем оба отстраненные от активных дел, они с настороженностью относились друг к другу, но готовы были оставить ее для обоюдной пользы. А идея их, как позже рассказывал Александр Михайлович, была такова - пользуясь мистическим настроем при дворе, обостренным долгим отсутствием сына-наследника, заменить 'доктора Филиппа' своей креатурой в лице родственницы Витте известной оккультистке и спиритуалистке, теософу Елене Блаватской, которая должна была предсказать и подтвердить рождение сына императорской семье. Ввести в петербургский свет должен был именно Александр Михайлович, увлекавшийся мистикой и спиритизмом. Во всяком случае в поездку на Дальний Восток АМ ехал именно как независимый от Витте свидетель обстановки, помимо изучения состояния портов Владивосток и Дальний. Их реальные взаимоотношения держались в тайне. Вдобавок АМ решил совершить поход именно на кораблях, двигавшихся на ДВ - Ослябя, Дмитрий Донской и Аврора, догнав те в Каире на пароходе из Одессы.
Михаил вспомнил: Александр шагал по палубе, задумчиво вглядываясь в горизонт. Лицо его было строго, а за лёгкой иронией в речах пряталась тяжесть ожиданий. Каждый из спутников в той поездке нёс в себе целую шахматную партию - а он, Михаил, был в центре, пешкой или ферзём, пока ещё не ясно.
Глава 11. Воспоминания Александра Михайловича.
Михаил листал папку. Бумага пахла временем. Рядом лежала записка с надписью: 'АМ. Лично'. Он узнал почерк с первой черты - чуть наклонённый, острый, как сам её автор. Александр Михайлович. Сандро.
Где-то внутри - щемящая смесь обиды и уважения. Они были соперниками, союзниками, родственниками. История их отношений складывалась как корабельный журнал - с бурями, столкновениями, и с общими курсами.
Он раскрыл текст. Вспомнил голос Сандро - чуть хриплый, с оттенком иронии.
'Во время моих частых бесед с Никки, я просил его сделать что-нибудь для развития нашего коммерческого флота и улучшения русских торговых портов. Я предложил, чтобы Государь создал особое управление торгового мореплавания, изъяв эту важную отрасль государственной жизни из ведения Министерства Финансов. Государь наконец решил, что я буду начальником главного управления торгового мореплавания на правах министра. 6 декабря 1902 г. я был произведен в контр-адмиралы и, по своей новой должности, занял место в совете министров, как самый молодой член правительства в истории Империи. До этого дня я был в самых дружественных отношениях с министром финансов С.Ю. Витте. Он был ко мне расположен, а мне нравилась широта его взглядов и оригинальность методов управления. Мы часто с ним виделись и вели продолжительные беседы. Все это внезапно оборвалось в день моего назначения. Созвучие слова порты с русским простонародным выражением, изображающим известную часть мужского гардероба, дало повод столичным острякам говорить, что Великий Князь Александр Михайлович снял с Витте порты. Как это ни странно, но этот выдающийся человек пал жертвой собственной боязни сделаться смешным. Еще несколько бойких статей в столичных газетах на ту же тему, и Витте начал ненавидеть меня. Я думаю, что, если бы Витте имел возможность объявить мне открытую войну, он чувствовал бы себя лучше. Но необходимость относиться ко мне со всем уважением, которого требовало мое положение Великого Князя, причиняла ему невыразимые страдания. В совете министров он мне никогда не противоречил. Он смотрел на меня с любезной улыбкой, но эта мина никогда не могла скрыть от меня его враждебности. Он боролся со мною всеми тайными способами, которыми располагал министр финансов. Он представлял Государю один доклад за другим, жалуясь на непосильные тяготы, которые обременяли русский бюджет дорогостоящие начинания начальника главного управления портов и торгового мореплавания. В газетах начали появляться статьи, инспирированные Витте, с резкой критикой по адресу моего ведомства. Остальные члены совета министров, за исключением военного и морского министров, сплотились вокруг своего всесильного коллеги и разделяли его ненависть к втершемуся в их среду Великому Князю. На мою долю выпадала тяжелая борьба. Мне пришлось бы вести ее одному, если бы не горячая поддержка, оказанная мне теми кругами, которые были заинтересованы в развитии нашей внешней торговли. Мне удалось добиться от нашего тяжелого на подъем правительства, чтобы была организована новая пароходная линия, соединявшая наши южные порты с Персидским заливом и обеспечена значительная субсидия от правительства четырем русским пароходным обществам, которые начали успешно конкурировать с немцами и англичанами. Эта первая моя победа придала мне храбрости, и я мог приступить к осуществлению моего десятилетнего плана, который устанавливал бюджет нашего торгового мореплавания на десять лет вперед и страховал русских пароходовладельцев от изменчивости настроений в среде совета министров. Между тем проблема развития нашей нефтяной промышленности требовала от нас новых усилий. Я предложил Государю, чтобы наше правительство создало общество для эксплуатации нефтяных промыслов, находившихся в Баку. Мне без особого труда удалось доказать, что прибыль, полученная от продажи нефтяных продуктов, легко покроет расходы по осуществлению широкой программы коммерческого судостроения и даже даст значительный излишек для различных усовершенствований. Это простое и вполне логическое предложение вызвало бурю протестов. Меня обвиняли в желании втянуть императорское правительство в спекуляцию. Про меня говорили, что я социалист, разрушитель основ, враг священных прерогатив частного предпринимателя и т. д. Большинство министров было против меня. Нефтеносные земли были проданы за бесценок предприимчивым армянам. Тот, кто знает довоенную ценность предприятий армянского треста в Баку, поймет, какие громадные суммы были потеряны для русского государственного казначейства безвозвратно.
.....военный министр генерал Куропаткин недавно произвел инспекторский смотр наших азиатских владений. Конечно, он возвратился из командировки и доложил, что все обстоит благополучно. Если ему можно было верить, то наше положение на Дальнем Востоке представлялось совершенно неуязвимым. Японская армия не являлась для нас серьезной угрозой, продуктом пылкого воображения британских агентов. Порт-Артур мог выдержать десятилетнюю осаду. Наш флот покажет микадо, где раки зимуют. А наши фортификационные сооружения, воздвигнутые нами на Кинджоуском перешейке, были положительно неприступны. Не было никакой возможности спорить с этим слепым человеком. Я спокойно выслушал его доклад, с нетерпением ожидая, когда он его окончит чтобы немедленно ехать в Царское Село. К черту церемонии! думал я по дороге к Никки: русский Царь должен знать всю правду! Я начал с того, что попросил Никки отнестись серьезно ко всему тому, что я буду говорить. - Куропаткин или взбалмошный идиот, или безумец, или же и то, и другое вместе. Здравомыслящий человек не может сомневаться в прекрасных боевых качествах японской армии. Порт-Артур был очень хорош, как крепость, при старой артиллерии, но пред атакой современных дальнобойных орудий он не устоит. То же самое следует сказать относительно наших Кинджоуских укреплений. Японцы снесут их, как карточный домик. Остается наш флот. Позволю себе сказать, что в прошлом году, во время нашей морской игры в Морском Училище, я играл на стороне японцев и, хотя я не обладаю опытом адмиралов микадо, я разбил русский флот и сделал успешную вылазку у Порт-Артурских фортов. - Что дает тебе основание думать, Сандро, что ты более компетентен в оценке вооруженных сил Японии, чем один из наших лучших военачальников? - с оттенком сарказма спросил меня Государь. - Мое знание японцев, Никки. Я изучал их армию не из окон салон-вагона и не за столом канцелярии военного министерства. Я жил в Японии в течение двух лет. Я наблюдал японцев ежедневно, встречаясь с самыми разнообразными слоями общества. Смейся, если хочешь, но Япония - это нация великолепных солдат. Куропаткин же готовится к войне с Германией и Австрией, поэтому даже не пытается видеть противные его мнению факты.
Никки пожал плечами. - Русский Император не имеет права противопоставлять мнение своего зятя мнению общепризнанных авторитетов. Я вернулся к себе, дав себе слово никогда не давать более советов. Но когда Витте собрался на ДВ, пригласив меня и представив свою идею, я все же решил присоединиться, как для фронды Витте, так и для полезности государственных дел.'
Михаил вспомнил, как тогда в рамках сложных переговоров удалось убедить китайцев.
Китайцы, хоть и мрачно переглядываясь, слушали. Витте умел убеждать не столько словами, сколько атмосферой - спокойной уверенностью, расчётом, в котором уже предусматривалась их капитуляция, только оформленная иначе.
Он не говорил - предлагал, не угрожал - напоминал. Альтернатива звучала ясно: или уступка и кредиты, или потеря не только Маньчжурии, но и лица. В крайнем случае, Россия могла бы объявить автономию Монголии, включая Джунгарию и Северную Маньчжурию, и установить над ней свой протекторат. А это уже не уступка - это было бы вторжение.
Михаил, наблюдая эти разговоры, ощущал, что находится при рождении нового мира, нового механизма воздействия - когда армия ещё не стреляла, но уже двигалась; когда сделка ещё не подписана, но уже началась добыча угля в Фушуне и закладывались планы промышленной эксплуатации железа в Аньшане.
'Мы обещали поставки: винтовки Бердана, старые крейсера, миноноски, даже десять тысяч флотских бушлатов. Всё для того, чтобы Китай 'выбрал' Россию. А взамен - Гирин и Чанчунь, и военное присутствие, обставленное как необходимость.'
Михаил вспоминал и встречу с Алексеевым. Тот поначалу отнёсся к плану настороженно. И всё же, когда понял: либо 'мир с потерями', либо война с непредсказуемым концом - он выбрал первое. Даже если это означало уступку Ляодуна Китаю в будущем.
*'Лучше плохой мир, чем хорошая война', - сказал тогда Алексеев, пристально глядя на карту с расставленными флажками русских гарнизонов. - 'Хоть здесь у нас будет порядок. А в Петербурге пусть спорят.'
Витте в неформальных беседах объяснил, что Россия все равно не уйдет из Маньчжурии, но Китай может, пользуясь экономическими аргументами, без потери лица уступить спорные территории. В крайнем случае можно объявить об автономии Монголии, включающей Джунгарию и Северную Маньчжурию, с последующим российским протекторатом.
Вдобавок Китай получит защиту с востока от агрессивных японцев, а Россия и Китай смогут восстановить дух и букву русско-китайской союзной конвенции 1896 г., за которую ратовал Витте, получив защиту династии при возможных революциях. Также Россия убеждала, что Япония не начнет войну, которая принесет разорение в Маньчжурию, если у русских будет законное право здесь находиться, откуда следует и возможность законно разместить более крупные силы, чем сейчас.
В противном случае весьма вероятная русско-японская война приведет, в случае победы Японии, к отторжению всей Маньчжурии. В случае же победы России и размещения вплоть до полумиллионной армии партия экспансионистов приложит все усилия, чтобы также не уходить из всей Маньчжурии.
В личных переговорах Витте, да и Михаил, дали гарантии под свою личную ответственность, что приложит все силы для возвращения Ляодуна Китаю по мере снижения напряженности с Японией и Великобританией.
Витте, озабоченный будущим, не забывал и про настоящее. Он лично изучал торговый потенциал новых территорий, обсуждал прокладку веток железной дороги, созывал совещания по форсированию добычи угля и руды, уже прикидывая, как снабжать ими будущие русские заводы в Маньчжурии.
'Мы не брали - мы договаривались. Но договор наш был навязан, как навязывается спокойствие перед бурей. Все понимали - времени мало. И потому верили. Или делали вид, что верят.'
Михаил знал: эта сделка - не просто дипломатическая победа. Это была попытка Витте взять под контроль ситуацию, в которой всё скользило к катастрофе.
В рамках встречи с наместником Алексеевым мы выслушали слезные просьбы о скорейшем усилении тихоокеанского флота идущими на Дальний Восток кораблями (Ослябя, Аврора, Дмитрий Донской, Алмаз), после чего была послана телеграмма для ускорения их перехода без миноносцев (которые могли дойти с транспортами) на ДВ.
Отчётливо в памяти Михаила отложилась и обстановка, царившая во Владивостоке, когда русская делегация прибыла туда после китайских переговоров. Морской воздух был пронизан смесью угольной копоти, соли и тревоги. В бухте сновали катера, на рейде стояли броненосцы - исполины с испещрёнными временем бортами. Всё напоминало о приближении войны.
Наместник Алексеев встретил делегацию с подчёркнутой вежливостью, но в глазах его - тревога. Он, как и все, понимал: дипломатия - дипломатией, но корабли Японии уже вышли из портов.
'Убедить Китай - это полдела, - сказал он, листая бумаги с печатями. - Теперь надо убедить японцев, что они ничего не потеряли. А лучше - что выиграли.'
Алексеев сперва настороженно воспринял идею о приобретении части Маньчжурии и оставлении в будущем Ляодуна, но по ходу переговоров полностью поддержал ее. Любой худой мир на подведомственной территории в его правление наместником показался лучшим выбором, даже с появлением внешнеполитических осложнений, которые предстояло решать уже в Петербурге. Принуждение Китая к уступке части Маньчжурии по сути ничем не отличалось от такого же отторжения Ляодуна в 1898.
Парадоксально, но именно в этом напряжённом моменте и проявилась редкая дипломатическая гармония. Алексеев - человек осторожный, сдержанный, привыкший к бюрократическим кабинетам и отчётам, - неожиданно поддержал предложение Витте оставить за Китаем Ляодун, но формально оформить русское присутствие в Северной Маньчжурии как законное. Это казалось компромиссом, но в глазах Витте - это был шаг к укреплению позиции России как постоянной силы на Дальнем Востоке.
'Всё зависит от оформления, - говорил Витте. - Законность - вот новый язык империи. Мы не захватываем - мы защищаем. Не аннексируем - обеспечиваем стабильность. Пусть мир свыкнется с этой мыслью. Пусть враги возненавидят нас за неё. Это и есть победа.'
Пока на картах рисовались новые границы, в Порт-Артур шли эшелоны. Михаил наблюдал за этим, всё больше чувствуя себя не участником, а свидетелем. Он ещё не знал, что вскоре станет фигурой куда более значимой. Но уже тогда ощущал, что история, как лавина, катится с гор - и впереди будет только снежная пыль и грохот камней.
Мир готовился к буре. И никто не мог остановить её.
Глава 12. Собственные мемуары Михаила
У него тоже был дневник.
Не том в кожаном переплёте, не пафосная мемуарная исповедь - просто тетрадь в мягкой обложке. Карандашные пометки, сделанные на коленке: в поезде, на палубе, в углу совещательной комнаты. Но строки эти дышали живой историей. Историей, в которой он больше не был сторонним наблюдателем.
Не столь витиеватый, как у Александра Михайловича, не столь выстроенный и расчётливый, как у Витте. Скорее - набор мысленных заметок, нанесённых карандашом на бумагу впопыхах, в поезде, на палубе, в кулуаре совещания. Но в них было главное - дыхание эпохи и личное участие в её сотрясениях.
'Отправка дополнительных войск без официальной мобилизации оказалась задачей не из лёгких. Влияние Витте, моё собственное, помощь Александра Георгиевича - всё это едва ли помогло пробить инертность штаба. Но кое-что удалось. На Дальний Восток отправили тысячу пулемётов, тысячу устаревших 87-мм пушек, все горные орудия Барановского, а также старые системы Круппа. Много - для демонстрации решимости. Мало - для настоящей войны.'
Михаил чувствовал: война уже на пороге. Китайцы отказались признать долг - аннексия Маньчжурии сорвала прежние договорённости. Но дело было сделано, и теперь нужно было показать силу. С Витте они проехали через Корею - и уже там было видно: японцы хозяйничают, будто у себя дома. Они строили железные дороги, устанавливали контроль, заполняли административные посты.
'Всё это выглядело как не война, а бескровное завоевание. Улицы, вокзалы, даже дорожные указатели - всё дышало чужим порядком, не корейским и уж точно не русским. Мы были там - как свидетели чужой экспансии.'
Михаил отложил карандаш. В голове шумела корейская железная дорога.
- Мы приехали как союзники, - сказал он тогда Витте. - А ощущение, будто мы - гости на чужом празднике.
- Или на чужом поле битвы, - мрачно отозвался тот.
Когда же они добрались до Японии, стало ясно: ни уступки, ни уговоры не помогут. Японцы не смирились. Военный парад, организованный как бы 'случайно' к визиту делегации, был красноречивее любой ноты.
'Они были готовы. Походные колонны, залпы учебных орудий, блеск стали. Сухопутные манёвры, проведённые под Токио, были вежливым, но твёрдым ответом: 'Мы не отдадим ни дюйма своего влияния.''
В Корее тем временем японцы утверждались, контролируя от имени корейского правительства постройку железных дорог через весь полуостров, выкупив концессии у французов на линии Сеула до Вонсана и из Сеула в Уиджу (граница с Китаем). Французы отказались от концессии из Сеула в Уиджу (граница с Китаем) в 1899 году, а корейское правительство, в свою очередь, основало Северо-Западное железнодорожное бюро и согласилось финансировать строительство железной дороги до Уиджу при поддержке Франции. 8 мая 1902 г. началось строительство этой линии под названием Северо-Западная железная дорога от Сеула до Уйджу через Кэсон и Пхеньян, которое должно было завершиться в 1905 г. под наблюдением японских военных. 8 сентября 1898 года корейское правительство предоставило японской компании концессию на железнодорожное сообщение Сеула и Пусана. Японское правительство в 1901 году основало Сеульско-Пусанскую железнодорожную корпорацию для наблюдения за строительством, однако из-за задержек японское правительство взяло на себя прямой контроль над проектом в 1903 году. Строительство длилось с 21 августа 1901 года и должно было завершиться в конце декабря 1904 года. Явно эта и другие железнодорожные линии строились японскими компаниями и японскими военными для облегчения передвижения японских войск через Корейский полуостров для русско-японской войны.
Японцы, в противоположность ожиданиям Витте, не только не смирились с приобретением Россией Маньчжурии, но демонстрацией морского парада и сухопутных учений дали понять о готовности защищать свое влияние в Корее и на ДВ силой.
По приходу эскадры Вирениуса Порт-Артурская гавань оказалась переполнена сверх меры. Поэтому в ранее выработанная доктрина действий была слегка изменена. Флот был рассредоточен на зимний период. Владивостокская эскадра была усилена передислоцированными 23-узловыми бронепалубными крейсерами Богатырь, Аскольд, Боярин, Новик, для действия в Японском море в авангарде броненосных крейсеров. К ним относился и Варяг с частично неисправными котлами, вставший на ремонт. Также во Владивостоке оказались вспомогательные крейсера Ангара и Лена и корабли Сибирской военной флотилии. Оставление Россией Мозампо отражало готовность к уступкам по корейскому вопросу, хотя японцы рассудили о скором начале боевых действий.
Все остальные относительно тихоходные крейсера (до 19 узлов) - Дмитрий Донской, Аврора, Диана, Паллада - были сосредоточены в Порт-Артуре.
Неудачей стал отказ от продажи германского стационара на Дальнем Востоке - броненосного крейсера 'Фюрст Бисмарк'. Немцы в условиях обострения отношений с Британией блюли строгий нейтралитет, уверенные в скором начале военных действий.
Зимний перерыв в боевой подготовке личного состава так и не был отменен. Руководство флота бездействовало в ожидании новых указаний и слухов о назначении нового командира.
После прибытия Осляби, Ниссина и Касуги японцы все равно не торопились с началом военных действий до прибытия спешно купленных на американские деньги 2 чилийских броненосных крейсеров - О'Хиггинса и Эсмеральды. Аргентинцы отказались продавать свои крейсера. Чилийцы все же продали, чтобы иметь формальные основания для получения ранее заказанных броненосцев Конститусьон и Либертад. Одновременно японцы затеяли модернизацию котлов Чин-Иен, что позволило старому броненосцу достигнуть 17 узлов скорости и держаться при необходимости в строю отряда других броненосцев.
Возвращение нашей делегации оказалось отнюдь не победоносным событием по причине вскоре последовавших событий.
Тем более, что наши успехи на персидском и закавказском направлениях только взъярили британцев.
Обычно нерешительный Николай II под влиянием наших воодушевленных ярких рассказов и впечатлений и немногословного, но от этого еще более пугающего, Витте, согласился на некоторые изменения в политике, введя в Особое совещание по делам Дальнего Востока Витте и нас, 3 великих князей.
Александр Михайлович занялся делами флота. Фактически отстранив влияние пребывающего в Париже и Ницце генерал-адмирала, которого интригами начали подталкивать к прошению об отставке. Проводя ревизию дел, были обнаружены чрезвычайные нарушения и замшелая бюрократия, позволившие проводить чистку аппарата министерства от косных элементов.
В этом ему способствовал назначенный главой морского Генерального штаба Рожественский, сторонник генеральных сражений и линейного флота. В том числе и под его влиянием началось избавление кораблей от пережитков прошлых эпох, таких как таран, также убирались минное вооружение с броненосцев и малокалиберные орудия (минимально достаточным считался 75-мм калибр вместо 37-мм, 47-мм, 57-мм).
АМ с помощью Витте пролоббировал объединение под эгидой Балтийского завода всех верфей (в т.ч. Нового Адмиралтейства и на Галерном острове) и государственных заводов по производству брони и морского вооружения (в т.ч. Путиловского завода, который находился, в сущности говоря, под управлением Государственного банка; вследствие несостоятельности Путиловского завода Государственный банк должен был взять его в администрацию.). С учетом расширения финансирования работы по достройке боевых кораблей ускорились и велись круглосуточно. Для броненосцев типа Бородино были определены приоритетные работы, в число которых не вошли установка и испытания минного вооружения, пушек на марсах. После успешной организации работ на Балтике АМ начал курировать и черноморские верфи, где ускоренно достраивались крейсера, а существующие броненосцы частично разоружались для вооружения тихоокеанских (туда передавались современные орудия для перевооружения крейсеров и канлодок и даже листы брони) и балтийских эскадр (после достройки новых кораблей планировалось модернизировать 2 Императора (заменой ГК на 305/40 и среднего калибра с 229 на 203/40) и ББО).
Предполагалось, что ускорение подготовки флота удержит Японию от вступления в войну.
Александр Георгиевич мотался между арсеналами и Дальним Востоком и занимался изысканием резервов для передачи их на восток. Помимо сбора обещанных 1000 пулеметов и 1000 устаревших орудий, также пришлось заняться подготовкой и обучением артиллеристов, потребовавшей организации артиллерийских курсов во Владивостоке, так как кадровая армия и артиллерийское лобби всячески саботировало инициативы амбициозного флигель-адъютанта, только распалявшегося от выявившегося сопротивления его, как он считал, совершенно безотлагательным инициативам.
Я, подзуживаемый Витте и включаемый тем в разнообразные комиссии и совещания (с целью поднятия престижа Витте и как интрига с целью создания хороших отношений с потенциальным наследником престола), стремился проявить и прочие инициативы.
Тогда же по рекомендации Витте Николай потратил деньги со счетов в британских банках частью на покупку Royal Dutch в нейтральной юрисдикции, частью на Shell, которая с одной стороны могла представлять и лоббировать русские интересы, а с другой успешнее развивать бизнес по вывозу бакинской нефти.
Под давлением Великобритании и США Япония все-таки объявила в феврале нам войну, внезапно напав на Порт-Артур и Дальний.
Витте, осознавая возможность крушения без постоянной подпитки кредитами своего детища - золотого рубля, мгновенно пропавшего из оборота, и опасаясь вступления Британии в войну и влияния этого на экономику, стараясь своими инициативами перехватить часть власти в финансовой сфере убедил Николая в рамках под видом протекционизма снизить импорт - закупки за золотой рубль за рубежом - угля, кокса и хлопка, поставлявшихся к тому же в основном в Великобритании.
Был проанализирован импорт и экспорт империи и по массовым позициям, поставляющимся по морю (в том числе из Великобритании) - углю, коксу, чугуну, хлопку - были проведены меры тарифного регулирования (в виде ввозных пошлин и на внутренние ж/д перевозки), а также стимуляции внутреннего производства и импорта из стран со сбалансированным обменом на российскую продукцию (Персия). По остальным позициям сформированы предложения русским промышленникам и предложены проектные кредиты под развитие местного производства. По тропическим товарам, особенно каучуку, начали разрабатываться идеи по созданию собственных плантаций в дружественных странах.
Витте тем временем усиливал экономику. Он проанализировал внешнюю торговлю: уголь, кокс, хлопок, химикаты, чугун - всё, что приходило по морю, подверглось жёсткому тарифному регулированию. Импорт - ограничен, внутреннее производство - стимулировано.
'Особое внимание уделили донецкому углю, персидскому хлопку, туркестанским поставкам. Впервые за десятилетия Россия осознанно сокращала свою зависимость от внешнего мира.'
На деньги от эмиссии Витте увеличил выпуск бумажных рублей, прекратил чеканку золотых монет. Теперь золото можно было получить только в 10-килограммовых слитках - и только в Госбанке.
'Параллельно был перевёрстан бюджет. Все 'дворянские' игрушки - дотации, банк, субсидии - пошли под нож. Помещиков просили не возмущаться, а подписаться на военные займы или отправиться на фронт.'
Снизились на 200 млн золотых рублей потребности в финансировании внешнеэкономической деятельности. Увеличение перевозок вызвало подъем в отечественном машиностроении, выведя его из кризиса.
Во время кризиса, когда на рынке был избыток угля, инициатива нашла поддержку. По всему ходу дорог от Донбасса до СПб по возможности были выкуплены частные железные дороги, чтобы провести единообразную тарифную и техническую политику для оптимизации вывоза угля. Эти мероприятия позволили укрепить премьерство Витте вмешательством в управлением Минтрансом и Минфином, было выпавшее из его рук. В то же время нашлись задачи и для морского транспорта , где подвизался князь Сандро, получивший дополнительные аргументы для государственной нефтяной компании и морского и речного вывоза нефти в СПб для отопления.
Все указанные меры шли под предлогом финансирования начавшейся войны, а также увеличения цены кредитования из-за возросших страновых рисков.
А потом случилось то, чего все ждали и боялись.
'Февраль. Война. Внезапный удар по Порт-Артуру. Миноносцы. Тишина ночи, взрывы, грохот, свет факелов на воде. Того становится героем. Мы - мишенью.'
Боевые действия начались по давно обозначенному японцами плану с ночной атаки миноносцами по Порт-Артуру и Дальнему, одновременно с появлением всего японского флота 'в силах тяжких' у побережья Ляодуна. Брандвахта 'проспала' ночную атаку миноносцев.
'Три наших крейсера - 'богини' - подорваны в гавани. Несколько канонерских лодок - затоплены. Японцы уничтожили брандвахту, и, как по учебнику, заблокировали выход из Порт-Артура баржами, гружёными камнями и бетоном. Всё было спланировано с хирургической точностью, исполнено - с самурайской хладнокровностью.'
Эти решительные и успешные операции по повреждению крейсеров и блокированию русской эскадры сделала Того национальным героем.
После этого японцы беспрепятственно перешли к перевозке войск в Корею, для оккупации страны и организации подступов к Маньчжурии и Владивостоку.
В боях у Цзиньчжоу русские войска были отброшены внутрь Ляодунского полуострова, а линия ЮМЖД была перерезана. Почти без помех японский флот обустроил базу на архипелаге Чаншань, прилегающему к Ляодунскому полуострову, а затем занял порт Дальний, воспользовавшись прекрасной бывшей русской инфраструктурой для наиболее выгодного снабжения войск.
'Приехал Макаров. В его лице впервые за долгое время чувствовалось - командование. Он не жаловался, не колебался, не делал вид, что 'всё под контролем'. Он знал, что всё висит на волоске, но именно потому был решителен.'
Японцы, не опасаясь выхода заблокированной эскадры, открыто обстреливали гавани. Война с моря в буквальном смысле докатилась до причалов. Русские корабли, запертые, как птицы в клетке, не могли дать отпора - ни дальнобойности, ни манёвра.
'Макаров запросил новые прицелы, снаряды. Провели стрельбы. Результаты - катастрофические: прицелы не выдерживали отдачи, взрыватели не срабатывали. Даже взрывы - не те. Всё это вызывало скандал. И вместе с тем - давало аргументы для назревшей морской реформы.'
Японский флот, не опасаясь выхода 1 ТОЭ, обстрелял перекидным огнем наши недвижимые корабли в гавани Порт-Артура и Владивостока и легко повредил несколько броненосцев и крейсеров. Этим же японцы напугали русское командование, поверившее в возможность десанта и отвлекли часть сил на оборону Владивостока.
За месяц закупорки 1 ТОЭ в Порт-Артур прибыли затребованные Макаровым прицелы Перепелкина для орудий главного калибра, хотя в дальномерах отказали по причине дороговизны и отсутствия производства в России. Наконец проведенные реальные стрельбы боевыми снарядами (всеми типами) выявили ненадежность прицелов после сотрясения стволов от выстрелов. Ревизия результатов взрывов снарядов выявила неудовлетворительное качество взрывателей. Все это вызвало скандал и дало дополнительные аргументы противникам генерал-адмирала Алексея Александровича.
Военные игры и штабные учения еще раз подтвердили, что русская эскадра не сможет диктовать дистанцию боя накоротке из-за меньшей скорости, поэтому ставка на облегченные бронебойные снаряды и стрельбу прямой наводкой с минимальной корректировкой бессмысленна при отсутствии для этого тактических предпосылок. Результаты японских обстрелов перекидным огнем в гавани Порт-Артура 1 ТОЭ, а также встречный огонь по прикрытию землечерпалок, круглосуточно работавших на фарватере, показали эффективность и разрушительную силу японских фугасов и полубронебойных снарядов, а также наглядно продемонстрировали возможность и реальность стрельбы на больших расстояниях с корректировкой огня по дальномерам. Одним из неприятных открытий стало обилие осколков, отраженных от стенок рубки, палуб и попадавших в боевую рубку из-за грибовидного колпака, собиравшего осколки. Для предупреждения этого были организована переделка устройства рубок.
Спешно были запрошены из арсеналов более старые 'тяжелые' снаряды (454 кг) и новые с заводов (но уже стальные), что совпадало с линией Александра Михайловича по очернению деятельности генерал-адмирала и попыткам реформам всего в морской сфере. Одновременно изучался опыт германской и американской армий по применению тротила, хотя тот же пироксилин в качестве фугасного ВВ был великолепен (самодетонация при ударе при соответствующей влажности даже без взрывателя).
По инициативе Макарова бездействующий флот также принимал участие в расширении существующего дока, в котором корабли проходили очистку днища и мелкий ремонт.
Мобилизация армии.Артиллерию и пулемёты перевезли, но где взять людей?
Кавказ. Четыре дивизии - кадровые. Остальные - из мусульманских горцев. Михаил помнил, как возражали в Ставке.
- Им нельзя доверять, - говорили. - Они необучены, дикие.
- Им не нужна поэзия, - ответил он. - Им нужна война. Дайте им винтовки.
Одним из резервов стал Кавказский военный округ, из состава которого выделили 4 пехотные кадровые дивизии. Вдобавок сформировали второочередные дивизии, наполнять которые решили мобилизованными горцами-мусульманами, благо воевать пришлось бы с язычниками-синтоистами. Мобилизация горцев шла с множеством проблем. Часть подразделений удалось сформировать полностью из горцев, правда их вооружили винтовками Бердана. Часть племен оказала сопротивление - в частности чеченцы, ингуши, и часть дагестанцев - но оказавшиеся на марше те самые 4 дивизии быстро подавили восстание.
Тем временем непрерывная работа землечерпалок позволила несколько расчистить новый фарватер рядом с заблокированным, но выходить в прилив могли только отдельные мелкосидящие канлодки, крейсера, миноносцы и минные транспорты.
Наблюдательные посты Золотой горы и Ляотешана с конца марта систематически отмечали движение кораблей противника, нёсших блокадную службу в море, в 10-11 милях от Порт-Артура. При этом офицерами эскадры было замечено, что японский отряд ходит постоянно одним и тем же маршрутом. В конце марта 1904 года командир минного заградителя 'Амур' Ф. Н. Иванов предложил осуществить минную постановку на пути японских кораблей, в 11 милях от крепости. Макаров разрешил установку заграждения, но в 8 милях от Порт-Артура. Пользуясь плохой видимостью, Ф. Н. Иванов произвёл постановку 50 мин, нарушив приказ и поставив заграждение в 11 милях. Во время постановки 'Амур' мог быть в любой момент обнаруженным дозорными японскими кораблями, однако был скрыт от них полосой тумана. Безукоризненная работа минёров обеспечила высокую скорость постановки минного заграждения.
На следующий день, соединение японских броненосцев, следуя привычным курсом, наткнулось на минное заграждение. Первым в 9 часов 55 минут подорвался флагманский броненосец отряда 'Хацусэ'. Некоторое время броненосец оставался на плаву, что позволило японцам снять с него часть штаба во главе с командующим отрядом и половину команды. Второй броненосец 'Ясима' направился к 'Хацусэ' для буксировки, но сам подорвался на мине и потерял ход.
Макаров приказал выходить в море легким силам для добивания противника, но Сикисима и Касуга отогнали русские корабли.
Через некоторое время оба броненосца отбуксировали с минной банки и корабли повернули назад. В 5 милях от острова Энкаунтер-рок оба подорванных броненосца затонули в Жёлтом море вне зоны видимости русских наблюдательных постов.
После данного происшествия активность японцев резко снизилась. Но основные объемы войск и войсковых грузов были уже были перевезены на континент.
Японцы сосредоточились на контроле Владивостокского отряда крейсеров, периодически выходившего для атак портов Японского моря. Но поймать в ловушку наши крейсера не удавалось. Оборудованные радиостанциями быстроходные крейсера, которые постоянно проходили ремонт и очистку днища во владивостокском доке, успевали уходить от дозорных японских бронепалубных крейсеров, предупреждая подход медленных броненосных крейсеров.
К маю фарватер Порт-Артура смогли расчистить для выхода в прилив одного за одним броненосцев эскадры, с которых для уменьшения осадки сняли все некритическое для боёв в ближайшей акватории оборудование, уголь, воду, а также мины, торпеды, малокалиберную артиллерию. В течении недели вся эскадра вышла в внешний рейд, под прикрытием береговых батарей выдержали несколько ночных атак японских миноносцев, а затем перешла в Дальний, вход в обширную бухту которого перекрыли минными заграждениями. В Дальнем корабли были снова загружены углем, водой, полным запасом боеприпасов.
Эскадра горела желанием доказать японцам свою боеспособность, но адмиралы понимали, что любое повреждение будет невозможно отремонтировать из-за отсутствия дока, поэтому готовился переход во Владивосток.
В результате одного из осторожных выходов в море для проверки противника состоялся бой в Желтом море.
Предполагалось, что японцы сильнее, имея против наших 8 броненосцев+1 БрКр 5 (или даже 7, не зная о судьбе 2 потопленных) броненосцев и 10 БрКр.
Фактически у Порт-Артура оказались 4 броненосца и 6 'асамоида', в то время как Ниссин, Кассуга, экс-чилийцы О'Хиггинс и Эсмеральда охотились на владивостокские крейсера.
В длительном бою японцы осторожно удерживали дистанцию не менее 30-40 кабельтовых. Русский флот временно оставил попытку прорыва во Владивосток и осторожно двинулся обратно, в Дальний.
Русские разделили 10 броненосных кораблей на 2 отряда - Цесаревич, 3 Полтавы, Ретвизан, и отдельно, с целью навязать бой крейсерам японцев Победа, Пересвет, Ослябя, Баян, и отдельно бронепалубные крейсера.
10 японских броненосных кораблей также действовали 2 отрядами - броненосцев и крейсеров. Оба отряда то шли параллельными курсами, то японцы ускорялись и пытались сделать палочку над Т, чего русские корабли избегали, отклоняясь в сторону.
Бой развернулся не вдруг - а будто вышел из тумана, как призрак войны, давно затаившийся у горизонта.
'Японцы держали дистанцию. Они знали, что у нас нет дальномеров, и наши тяжёлые снаряды рассчитаны на ближний бой - двадцать, двадцать пять кабельтовых. А они стреляли с тридцати, сорока, методично, как на манёврах. Их корабли ускорялись, меняли курс, ища палочку над Т. Мы уклонялись, лавировали, но не сдавались.'
Русская эскадра разделилась на отряды. Броненосец 'Цесаревич', три 'Полтавы', 'Ретвизан' - составляли тяжёлое ядро. Ещё одна группа: 'Победа', 'Пересвет', 'Ослябя', 'Баян' - шла на фланге, намереваясь столкнуться с японскими крейсерами. Бронепалубные крейсера замыкали строй.
'Японцы тоже разделились. Их броненосцы и 'асамоиды' пытались охватить нас с флангов. Поначалу - безрезультатно. Мы держались. Сталь гнулась, люди падали, но корабли шли. И вдруг - перемена.'
Комбинация японского технического энтузиазма с британским прогрессом дала нам нежданную надежду. В продолжавшемся почти полдня обстреле с огромным расходом боеприпасов японские корабли лишились почти всей артиллерии главного калибра и половины среднего калибра из-за детонаций шимозы в перегретых кордитом стволах, исчерпали боеприпасы. Полутора, а то и двукратно более высокая скорострельность британского вооружения сыграла отрицательную роль для японцев - стволы не успевали охлаждаться.
Корабли противника начали сбавлять темп. Их огонь стал редеть. Михаил не сразу понял причину - а потом понял и вздрогнул от неожиданности.
'Шимоза. В их снарядах - адский заряд, при долгой стрельбе стволы перегреваются. Снаряды рвались прямо в стволях. Скорострельность стала их проклятием. Мы заметили это - и пошли вперёд.'
Риск был смертельным. Осмелевшие наши корабли под водительством Макарова начали отчаянные атаки на выгодных и привычных для себя 20-25 кабельтовых, когда их бронебойные снаряды были наиболее эффективны, а отсутствие дальномеров было не так критично. Русские корабли сблизились на двадцать кабельтовых - как учили, как хотели. Их тяжёлые снаряды били в борт, пробивая броню. Японские крейсеры, получив удары, начали отступать.
'Микаса и Асахи - как воины на последнем рубеже - прикрывали отход. Под ними гибли 'асамоиды', сбитые нашими броненосцами. Мы потеряли боеспособность, но они - корабли. К вечеру остатки японского флота исчезли в дымке, отступив на Цусиму. И впервые за всю кампанию - они боялись нас.'
Русская эскадра из сильно избитых Пересветов, израненная, но на плаву, шла во Владивосток. А в ночи, под покровом тумана, атаковали японские силы в базе Такешики - последним, отчаянным налётом.
'Мы добили 'Микасу', 'Асахи', 'Сикисиму'. Торпеды пошли точными курсами, а артиллерия била по оконечностям. Это было не сражение - это была расправа. Позже газеты назовут это 'Цусимским побоищем', хотя на этот раз и побоище было не наше.'
Ранее по инициативе АМ из России была отправлена крейсерская эскадра из устаревших крейсеров (Владимир Мономах, Адмирал Нахимов, Память Азова, Адмирал Корнилов, Светлана) и вспомогательных крейсеров с десантом, как с целью крейсерской войны, так и для усиления ТОФ, а на самом деле с тайной целью по пути десантом взять Гаосюн - главный порт Тайваня. После поражения главных сил японцев им уже никто не мог помешать захватить главные порты острова.
'Теперь уже не японцы наступали на Маньчжурию - мы начали наступление на Японию.'
После ослабления линейных сил японского флота также сократилось снабжение японских войск, осаждавших Порт-Артур и продвигавшихся по Восточной Маньчжурии к Мукдену, который являлся центром обороны Маньчжурии.
Русские корабли с повреждениями встали на ремонт во Владивостоке. Основная блокирующая эскадра собиралась и базировалась в Такешики на Цусиме.
Флот восстанавливался. Корабли стояли в доках Владивостока, как раненые звери - но уже снова рычащие. И в следующие месяцы, выходя в Японское море, они уничтожали вражеские крейсеры, блокировали линии снабжения, подготавливали нечто большее.
'Мы начали высадку на Хоккайдо. Это была не месть. Это была война.'
Началась захват Россией Хоккайдо и полное блокирование всех океанских коммуникаций Японии.
'Мы высадились на Хоккайдо не с триумфом, а с холодным молчанием. Там не было сопротивления - лишь страх и ветер, развевающий тряпьё заброшенных постов. Русские офицеры шли по заснеженным улицам портов, как по безымянным могилам: победа не радовала. Но цель была достигнута - коммуникации Японии разрушены, Тихий океан для них стал западнёй.'
Пока в Токио судорожно считали потерянные корабли, тонны угля и снарядов, пришли новые сигналы - русские отряды приближались к Филиппинам. В Вашингтоне настало оцепенение.
'Вскоре в игру вступили США и Британия. Но не с пушками, а с бумагами. С послами, нотами, конференциями. Они хотели мира. Мир был им нужен, как воздух. Но мы - больше не просили, мы диктовали.'
Отношения с Францией, которая ещё недавно казалась союзницей, охладели. Entente Cordiale, которая должна была быть щитом, оказалась пустой бумажкой. Особенно болезненным стал отказ французских Ротшильдов в кредите - под давлением британской ветви их клана.
'Николай был взбешён. Он решил выдавить Ротшильдов с нефтяного рынка России. Началось расследование 'Нобмазута' - картельного союза Нобелей и торгового общества 'Мазут'. Обвинения были серьёзными: сговор, сдерживание цен, контроль над поставками. Так появилась 'Роснефть' - как ответ самодержца, уставшего от компромиссов.'
Совет директоров возглавил сам Александр Михайлович. Михаил видел в этом рождении новой силы - пусть не военной, но не менее грозной. Империя впервые начала играть в глобальный нефтяной бизнес всерьёз, стремясь отобрать влияние у Standard Oil, Shell и англо-персидской компании.
Немного порадовала политическая, финансовая и техническая поддержка Германии.
Британией и САСШ готовилась мирная русско-японская конференция в США, куда послали делегацию во главе с 'миротворцем' Витте.
Тем временем готовилась моя свадьба с Беатрис. На радостях от рождения наследника Алексея Николаевича и связанных с этих празднеств от продолжения линии Николаевичей, а также для налаживания политических связей с Великобританией брат дал согласие на мой брак.
Как потом стало ясно, сделал он это с одной стороны для снижения моей политической активности, а с другой - по просьбе Аликс, желавшей дискредитировать мое возможное потомство, так как по православным канонам брак кузенов не разрешался (хотя проведение церемонии в англиканской церкви несколько легитимизировало процесс для широкой российской публики).
Но это не спасло от провала мирные переговоры, так как именно САСШ подталкивали Японию к такому продолжению сопротивления до превращения поражения в положение status quo ante bellum. Россия также не стремилась к миру до полной капитуляции Японии, по наущению обиженного и оскорбленного миротворца Николая II выдвигая требования вплоть до полной смены политического устройства, ухода из власти милитаристской клики и демонтажа монархии во главе с императором.
В дальнейшем началось прямое нарастание конфронтации с самими САСШ, которые не хотели признавать поражение своего миньона и в нарушение всех фактов и обычаев дипломатии обвинили Россию в аннексии Маньчжурии, в агрессии против Кореи и желании утвердиться там, припомнили и притеснение евреев в рамках Кишиневского погрома, хотя здравомыслящим людям были очевидны настоящие причины - борьба за влияние в Китае, деление рынков нефти и зерна в Старом Свете.
Россия повысила в ответ ставки в игре, высказываясь против фактов военно-технической поддержки Японии США, применения доктрин Хэя и Монро, захвата Филиппин и Панамы, попыток вмешательства во внутреннюю политику России через спонсирование революционеров, организацию волнений и восстания в Баку, чтобы снизить добычу нефти и экспорт керосина. Все это неминуемо вело к столкновению. В общем, необходимо было решить вопрос с США, чтобы не образовалась коалиция Япония-США-Британия.
Для контроля ситуации в стране Николай решил усугубить конфликт с США, полагая разрубить гордиев узел, и этим же лучше контролировать внутреннюю политику военным положением. Осенью 1904 отмечались угрожающими маневрами американского флота в Южно-Китайском море. Вооруженные конвои американских пароходов шли с военной контрабандой в Японию и Корею.
После захвата нами Гаосюна на Тайване и организации временной базы флота для наблюдения за американской филиппинской эскадрой основной отряд из 3 Иллинойсов, 3 Мэнов (в том числе спешно сданный Огайо) и Айовы с БрКр Бруклин и Нью-Йорк прикрывал торговые пути от запада США до Японии через Гавайи и Гуам. Им демонстративно угрожали русские крейсерские отряды, безнаказанно досматривавших американские и британские пароходы в поисках военной контрабанды. Американцы не ожидали генерального сражения с русским Тихоокеанским флотом.
Тем временем Тихоокеанский флот пополнился переброшенными с Черного моря и Балтики почти всеми годными мореходными миноносцами, а также 100 старыми миноносками, обещанными китайцам в пакете обменов и уступок.
3-й эскадра под предводительством Рожественского из 5 Бородино, Сисоя, Наварина, Олега, 2 Жемчугов с Балтики, Кагула, Очакова из Черного моря ползли на ДВ, но, миновав Острова Зеленого мыса и получив известие о ненужности их на Тихом океане, по новому приказанию поворачивают на запад - в Карибский бассейн для демонстрации флага и принуждения к миру, без цели генерального сражения с американцами. Но в обществе и прессе САСШ царили шапкозакидательные настроения, упоминалось о мощи направленных против русских 6 американских броненосцев с 330-мм орудиями и превосходстве в артиллерии среднего калибра в виде отлично показавших себя в испано-американскую войну 203-мм орудий. Обсуждались также строящиеся и уже спущенные на воду более 10 современных броненосцев. Новые русские броненосцы считались неосвоенными и не готовыми к бою, легче бронированными и слабее вооруженными, чем американские. На самом деле по опыту русско-японской войны была существенно изменена подготовка артиллеристов и командиров, проверены снаряды и увеличена их эффективность.
Тем временем наша поставка Колумбии стрелкового вооружения - винтовки Бердана и устаревших 87-мм полевых пушек помогло возвращению Панамы.
Под этим фоном шла война. И уже не только с Японией.
'США - бывшие наблюдатели - стали участниками. В Южно-Китайском море американские конвои везли оружие японцам. В ответ мы - досматривали, тормозили, угрожали.'
И вот тот самый инцидент с досмотром американской контрабанды, а также резкая нота с выражением Россией поддержки Филиппин и передачей филиппинцам партии легкого вооружения, перестрелками крейсеров ознаменовал начало военных действий.
В бою в Карибском бассейне русских и американских броненосцев (3 Индиана, 2 Кирсардж, Техас) нам повезло с техникой своей и противника. В сражении у берегов Колумбии все американские броненосцы были так сильно повреждены, что в свежую океанскую волну утонули из-за низкого борта. 330 мм главный калибр не попал ни разу. Основные повреждения наносили 203 мм орудия. Все русские корабли, несмотря на многочисленные повреждения средним калибром, остались в строю. Началось восстание против американцев на Кубе, Пуэрто-Рико.
Тем временем американцы спешили в Манилу.
Состояние машин американских броненосцев было плохим после перегона из Атлантики (в сумме около 36000 км), командование опасалось развивать более 10 узлов, команды устали за полгода плавания с минимальным отдыхом, выучка невысокой, особенно на только что введенном в строй Огайо, из-за отсутствия времени на боевую подготовку и эскадренное маневрирование.
Бой в проливе Лусон у берегов Филиппин во избежание соединения с манильскими мониторами шедшего в Манилу американской эскадры завершился взаимными тяжелыми повреждениями (особенно у 3 шедших в хвосте строя Пересветов, устроивших дуэль с 3 Мэнами). По опыту русско-японской войны была существенно улучшена подготовка артиллеристов и командиров, проверены снаряды и увеличена их эффективность. Основное вооружение броненосцев типа Иллинойс составляли устаревшие 330-миллиметровые 35-калиберные пушки. Стрелявшие 512-кг снарядом с начальной скоростью 610 м/с, эти неуклюжие орудия имели скорострельность не более 1 выстрела в 4-5 минут, что было непозволительно мало. Надежность и точность оставляла желать много лучшего. Среднекалиберная артиллерия фактически была нескорострельной, несмотря на недавние усовершенствования процедур и практик зарядки. 3 Мэна и Айова были гораздо более полезны в сражении.
Тем не менее превосходство в выучке артиллеристов и боевом опыте, а также двукратное численное превосходство в крейсерских и легких силах, базировавшихся в Гаосюне, откуда она атаковали и просто тревожили американцев, дало о себе знать.
Также американцы не собирались давать полноценный бой после столь длительного перехода. Весь оставшийся флот, дошедший до Манильской бухты и там блокированный без возможности ремонта более многочисленными русскими линейными и крейсерскими силами, заминировавшими и заблокировавшими выход, был вынужден самозатопиться после 2 попыток прорыва во избежание сдачи.
САСШ, да и мир, замерли в шоке. Буднично прошел захват Гавайев, Аляски, Сиэтла и Сан-Франциско.
Россия блокировала Тихоокеанское побережье, порты Техаса, выход в море из Миссисипи. Вооружив пароходы, русские суда прервали судоходство на Миссисипи и разрушило мосты на 500 км выше устья. Правительствам этих штатов было предложено выйти из состава США и заключить сепаратные мирные договоры.
Русские флаги поднялись на Аляске, Гавайях, Сан-Франциско. Порты Техаса - блокированы. Новый Орлеан - взят десантом.
'Начался распад США. Техас заявил о выходе. Восстановилась Калифорнийская республика, заключившая с Техасом учредительный договор о Федерации Штатов Америки. За ними - Луизиана, Нью-Мексико, Орегон, Юта. Возникла Федерация Штатов Америки. Рожденная в огне и на страхе.'
Мир замер. Европа - молчала. Германия - поддержала. А Россия диктовала условия.
В условиях блокирования всего вывоза по Миссисипи США пошли навстречу, приняв российское мирное предложение. ФША и Мексика заключили договор о мире, добрососедстве, границах. США пытались начать военное наступление на 'новых сецессионеров', вызвавшее сопротивление у местного населения, а затем решило не препятствовать местным решениям, намереваясь сохранить экономические связи и позже вернуть мирным путем данные штаты. К тому же русские корабли перевезли большое количество вооружений, добровольцев и наемников из латиноамериканских стран, которые выгнали американские войска из Флориды и намеревались начать наступление на север. Также русские броненосцы и крейсера появлялись у Хэмптон-Роадс и Нью-Йорка, нервируя и поддерживая ожидание переброски десанта из России. Американцы не отправляли войска на запад, т.к. ожидали нападения у Нью-Йорка и наступления из Флориды. Вскоре торговые интересы принудили США к перемирию, а затем к признанию status quo, зафиксировав это в мирном договоре. Россия принудила согласиться с реальной независимостью Кубы, исключив из ее конституции статьи о возможности вмешательства САСШ и ликвидировав военную базу, аннексией Пуэрто-Рико до решения вопроса о его судьбе в течении 5 лет. Колумбия вернула себе закончившуюся в 1904 году концессию на сооружение Панамского канала, но на долгие годы постройка приостановилась из-за спорных прав и требований, а также отсутствия инвесторов.
Так мы вернули себе Аляску, независимость Кубе, а Филиппины, Пуэрто-Рико, Гавайские острова, Гуам, Американское Самоа оказались под протекторатом России,
После поражения САСШ России достались богатые трофеи от американского экспедиционного корпуса на Филиппинах, часть из которых была оставлена новому государству, спонсором и протектором чьей независимости стала Россия.
Конгресс САСШ срочно одобрил финансирование нового флота из 10 Коннектикутов для замены 15 потопленных кораблей (13 броненосцев, 2 БрКр) и 3 захваченных на верфях тихоокеанского побережья (1 броненосец типа Вирджиния, 2 БрКр типа Пенсильвания), из которых 5 заложены в 1904 и 5 в 1905 гг. 2 БрКр крейсера типа Теннеси были отменены (то есть фактически экстренное внеплановое увеличение флота составило 5 линейных кораблей). Они вступили в строй в 1909 и 1910 гг., когда все страны уже достраивали флоты дредноутов и сразу стали 'белыми слонами' флота, не отвечая современным требованиям, но требуя многочисленного экипажа и затрат на содержание. Ухудшение финансового положения после войны и контрибуции не позволило столь же массово строить новый дредноутный флот как Британия и Германия, но САСШ все равно получали в среднем по 2 дредноута в год (2 Делавэр в 1910, 2 Флорида в 1911, 2 Вайоминг в 1912).
Япония прекратила сопротивление, признав капитуляцию и передав Тайвань, Цусиму, северное побережье Хоккайдо, Курильские острова, признав Охотское и Берингово море внутренними морями России. САСШ аналогично признали приобретение территорий и ограничение рыболовства и мореплавания в указанных районах.
Японские силы в Корее и Маньчжурии также сдались с передачей множества военных запасов.
Китай в обмен на Тайвань + возвращение Ляодуна + восстановление русско-китайского союза (с прицелом на широкую военную и техническую помощь против третьих стран) + совместный протекторат над Филиппинами объявил о передаче протектората над Джунгарией, внешней Монголией, Илийским краем. Пышно отмечаемые празднества по поводу возвращения Тайваня, отмеченные морским парадом из переданных Россией множества военных кораблей, менее заметного, но более значимого для Цинов возвращения Ляодуна и Порт-Артура, а также громко озвучиваемая гегемония на Филиппинах, ставящая Китай на уровень великих держав, необходимы были в том числе и чтобы затмить 'дарование самоуправления' монгольским и джунгарским землям, отходившим России.
В Корее японское влияние заменялось международной коалицией, с передачей японской государственной собственности России. Ранее построенные японцами и корейцами с французским влиянием железные дороги с согласия собственников перешивались на русскую колею и соединялись с Транссибом и ЮМЖД.